"Ибо мы - Азур"

[Dima San]

Спасибо! Ничего похожего не читал лет шесть!!

[Призрак былых времён]

Адский звездец! По вашему, это смешно? O_o

И кстати, продолжение-то когда?

[Агент Золотого Трона]

Рассказ обрел новый смысл

Убогость мысли, а не новый смысл >

Изменено 17 ноября, 2012 пользователем Агент Золотого Трона

[camill]

Рассказ обрел новый смысл.

"+"

Ы-ЫЫЫ-А-А-А-ХУИ-ХУИЫЫ-[censored]-[censored]-[censored]!!! А-А-АЗЗЗУУУРР-[censored]-[censored]-[censored]ЗЗЗУУУРР! - казалось-[censored]лось, от рева-[censored]ва капитана-[censored]на трещат-[censored]щат доски-[censored]ски настила-[censored]стила. - ТТТЫЫЫ-ХУИЫЫ!!! МОЙ-[censored]Й!

Чувак, это непередаваемо уныло.

Я-то уже обрадовался, что пришло уведомление...

[BigCat]

Проект приостановлен, возможно - закрыт.

[Циник']

Проект приостановлен, возможно - закрыт.

А по какой причине можно узнать?

Если надо денег на счет, то это как раз устроить можно, учитывая ажиотаж читателей!

[camill]

Проект приостановлен, возможно - закрыт.

Это очень печально. Как мы можем повлиять на это решение?

[cpt Svarog]

Да-да, мы повлияем! Такая интересная история!

[BigCat]

Да никак, в общем. Новая должность, больше работы, тут откраситься бы успеть. Пока отложу.

[olkiar]

Да никак, в общем. Новая должность, больше работы.

поздравляю. приезжай в гости летом. заодно и брата привезешь:)

[BigCat]

По настоятельной просьбе человека, которому я обязан очень многим (возможно, и жизнью в том числе), я поимел совесть и возобновил проект. Когда будет следующее продолжение не знаю, заранее прошу по этому поводу не мандить, как МПС

- Чего мы ждем? – голос короля звучал уже почти спокойно.

- Рассвет через несколько минут, - ответил Законоговоритель, - Смотри на камни, смотри внимательно.

Он ждал, что Биррнот спросит, при чем здесь рассвет, но король лишь молча кивнул и уставился на шары.

Потянулись мучительно долгие мгновения. Хромьяр представил, как там, на поверхности, где он не был уже двенадцать лет, первые лучи солнца окрашивают в розовый цвет вечные снега, укрывшие вершины трех самых высоких гор над Барак Варром, как граница света медленно льется вниз по склону, и серая ночная тундра расцвечивается белым, зеленым, оранжевым. Старый законоговоритель словно наяву увидел, как просыпается сосновый бор, что успел заново вырасти на склонах за триста лет, прошедшие со времен открытия под караком мощнейших пластов угля. Дед юного Биррнота объявил тогда: раз уж дави Барак Варра теперь обеспечены топливом на тысячу лет, пусть на поверхности свободно растут леса, а в них плодится дичь, чтобы в караке хотя бы по праздникам было свежее мясо.

Еще несколько секунд – и прилив утра докатится до приземистой широкой башни на маленьком плато над подземным городом. Солнечные лучи упадут на огромное зеркало, что поднимают в эти мгновения навстречу светилу дозорные. Древний механизм развернет сверкающий диск, и вот уже отраженный сияющей поверхностью, свет хлынул в пробитые в скале длинные световоды. Еще мгновение…

- Рассвет! – прохрипел Биррнот, протягивая руку к шарам.

Хромьяр вздрогнул и посмотрел на стол. Поперек ящика молнией промелькнула тонкая, как волос, сверкающая нить. Странный камень предков поглощал упавший на него свет, лишь первый вестник наступившего утра проскочил над уложенными в ряды шарами.

- Смотри внимательно, маленький Биррнот, - тихо сказал Законоговоритель, - Это чудо, которое дарит тебе Валайя.

На темно-серой поверхности шаров проступали древние руны Кхазалида. Молочно-белые, слегка светящиеся, они словно всплывали из глубины камня, постепенно разгораясь, и вскоре Хромьяр понял, что ему тяжело на них смотреть.

- Ты должен запомнить их, каждый знак, один за другим, ровно в том порядке, в каком они проступили на шарах, - приказал старик, - Валайя, у меня болят глаза!

Хромьяр отвернулся и прикрыл глаза рукой. Даже в темноте перед ним плясали огненные знаки, но старый гном не мог разобрать ни одного из них – руны словно дразнили его, рассыпаясь на части и снова собираясь, так, что он не успевал их прочесть.

- Не пытайся записать, запомни! – повторил Законоговоритель.

Вытянув руки перед собой, он сделал несколько шагов, пока не наткнулся на стену, на ощупь нашел каменную скамью и сел. Голова старого дави кружилась, грудь словно сдавили невидимые обручи. Хромьяр никак не мог собраться с мыслями, восторг и ужас от чуда, свидетелем которому он стал, не проходили. Законоговоритель попытался вспомнить, когда в последний раз дави Барак Варра обращались за советом к богине, но память отказывала. Тяжелой волной накатила усталость прошедшего дня и бессонной ночи, и Хромьяр вдруг понял, что действительно очень стар. Вздохнув, он лег на скамью, закинул руки за голову и позволил себе провалиться в сон.

Биррнот отвернулся от Камней Предков и, опершись спиной о столешницу, перенес вес тела на здоровую ногу. Рана уже не ныла, она болела ноющей, дерганой болью, и, кажется, сквозь повязку снова начали сочиться кровь и гной. След от ядовитого зуба Морского Дракона не затянулся до сих пор, и вряд ли когда-нибудь заживет. Король привык к нему, привык к тому, что за каждый шаг приходится платить. Биррнот лишь старался не допустить, чтобы злость, вызванная постоянной болью, повлияла на решения, которые ему, как королю, приходилось принимать каждый день.

Минуту молодой дави стоял с закрытыми глазами, давая боли утихнуть, затем повернулся к каменной столешнице. Чудо закончилось – в вытертых кожаных гнездах древнего ящика снова лежали темно-серые шары из неизвестного камня. Руны, что горели так ярко, погасли, но это не тревожило короля. Он запомнил каждую из них – сияющие ряды белых знаков, написанных в старинной манере. Хромьяр беспокоился напрасно – его ученику не было нужды записывать послание Валайи. Биррнот помнил его наизусть и сомневался, что когда-нибудь сможет забыть. Один за другим, король начал вынимать камни из кожаных гнезд и складывать их в мешок. Молодой дави не знал, какими молитвами следует сопровождать эти действия, и нужны ли тут молитвы вообще. Хромьяр, который мог бы что-то подсказать, громко храпел на скамье, и король решил, что не станет тревожить старика. Немного подумав, Биррнот поклонился статуе Валайи, поблагодарил за помощь и попросил прощения за то, что не сведущ в ритуалах. Затем молодой дави вернулся к столу и убрал в мешок оставшиеся шары. Осторожно закрыв крышку, король защелкнул замки и поднял чемодан со стола. Казалось, передав волю богини, шары стали тяжелее, и король с трудом удерживал ящик. Внезапно Биррнот понял, что не знает, как поступать дальше. Паланкин за Хромьяром придет только через полтора часа, но вскоре храм заполнится верующими. Прилично ли будет почтенным женщинам и честным девушкам дави увидеть в святом месте храпящего старика и неизвестного дави в плаще с капюшоном? Взгляд короля упал на сумку, которую старшая послушница Хильдегарда оставила у ног Валайи. Скоро острая на язык девушка явится, чтобы забрать свои вещи и Камни Предков. Биррнот был почему-то уверен, что дочь Скарпхеддина не будет рада тому, что два непонятных дави, потребовавших у нее святыню Богини, до сих пор не покинули храм. Биррнот не любил ругаться с женщинами. По законам детей Гругни король не имел права наказывать свободных девушек и женщин кланов, если только те не подвергли опасности карак или жизни дави. Самое большее, что мог позволить себе Биррнот, если ему перечила женщина – это потребовать у кого-то из старейшин ее клана призвать нахалку к порядку. Владыка Барак Варра всегда считал этот обычай несколько устаревшим. За последнюю тысячу лет женщины, наследуя павшим родственникам, не раз вставали главами кланов – Морских и, реже, Подгорных. Призвать к порядку таких властительниц было просто некому, и, временами, они становились просто невыносимы. Законоговорители разных караков обсуждали и рассматривали этот вопрос много веков, но до сих пор не пришли к единому мнению, как следует поступать в подобных случаях. Что уж говорить о законах! На их изменение, как подозревал Биррнот, у Долгобородых уйдут следующие десять веков.

- Снимайте штаны, Ваше Величество!

Король не сразу понял, что обращаются к нему. Еще несколько мгновений у него ушло на осознание крайне неприятного для него, воина и вождя, обстоятельства – Хильдегарда Скарпхеддиндоттир уже вернулась в Храм, и воин дави Биррнот Грундадракк ее не заметил. Сразу после этого до короля дошел смысл сказанных послушницей слов, и он едва не упал, успев в последний момент опереться на свое оружие. Собравшись с мыслями, Биррнот постарался принять возможно более достойную позу, и ласково запинаясь, спросил:

- О… О чем ты говоришь, дитя?

Послушница откинула с лица покрывало, и король понял, что не ошибся – девушка была очень юна. Ее лицо, пожалуй, нельзя было назвать красивым: слишком тонкий нос, слишком маленький рот, да и вообще, оно было далеко от проверенного временем описания лика красавицы дави: «Круглый, как щит вождя, сияющий, как красное золото». Лик Хильдегарды напоминал, скорее, щиты Кхажунки - закованных в железо конных воителей из далекой страны людей – Бретоннии: широкий лоб, острые скулы и острый, упрямый подбородок. Щеки девушки не пылали легендарным румянцем, хотя бледной ее назвать было нельзя. Но сильнее всего короля поразили глаза старшей послушницы – глаза не юной девушки, а взрослой женщины, и Биррнот мог бы поклясться, что эта женщина немало повидала на своем горьком коротком веку.

- Мне сорок пять лет, король Биррнот Грундадракк, - спокойно ответила девушка.

Она подошла к изваянию Валайи и нажала на какой-то выступ. Из подножия статуи бесшумно выдвинулась широкая железная доска. Послушница повернула два рычажка и доска со скрежетом раскрылась, превратившись в длинный стол. Пошарив под столом, Хильдегарда опустила на пол решетчатые ножки стола, и кивком указала королю на получившееся сооружение:

- Снимайте штаны Ваше Величество, и садитесь на стол.

Биррнот, представил, как это все должно смотреться со стороны: маленькая жрица приказывает правителю Барак Варра снять штаны, и не мог удержать усмешки. В самом деле, со стороны это должно было выглядеть смешно, хоть и неприлично: женщина, или даже девушка, судя по прическе, требует такое от взрослого незнакомого дави, от короля! Короля… Внезапно Биррнот вспомнил, что ни он, ни Хромьяр не называли своих имен Хильдегарде.

- Откуда ты знаешь, кто я такой? – резко спросил король.

Хильдегарда подняла с пола кожаный мешок и вынула из него два маленьких фонарика. Девушка осторожно повернула основания крохотных серебряных колбочек, и фонарики зажглись ярким, холодным светом. Закрепив светильники над столом, прямо на мраморном сапоге богини, старшая послушница посмотрела в лицо Биррноту и усмехнулась:

- В следующий раз, Ваше Величество, если хотите остаться не узнанным, не берите с собой Казак Думаз. Даже те, кто служат Миролюбивой Госпоже узнают это оружие за сто шагов, - внезапно лицо девушки стало серьезным, даже печальным, - А лучше – вообще отложите его, пусть покоится в вашей оружейной, в хорошо запертом сундуке.

- Почему? – удивился король, втайне досадуя, что сам не подумал о том, как легко его узнать по рунному топору.

- Потому что это оружие было отковано Гримниром во дни Горя, - тихо ответила Хильдегарда, - В нем – отчаяние, ненависть и гнев богов, отражение той тьмы, что обрушилась на мир во время первого вторжения Хаоса. Говорят, что даже Гримнир не надеялся тогда на победу, поэтому делал топоры Конца Мира. Ты зря отложил Римакангаз, государь. Руны на нем слабее, но в них нет черной злобы.

- Ты слишком много знаешь о королевском оружии, послушница, - хрипло сказал король, - Кто ты?

- Узкулриксихаста, - коротко ответила девушка.

Король вздрогнул. Стоящая перед ним маленькая послушница Валайи была последней в своем роду. Королевском роду. Узкулрик означало: пресекшаяся линия владык, хозяев одной из бесчисленных твердынь дави, павших под натиском гроби и скейвенов за последние несколько тысяч лет. Такая девушка и впрямь могла знать оружие королевских домов. Это объясняло также подчеркнуто независимую манеру девушки держаться в присутствии короля, необычную даже для женщин дави.

- Из какого ты карака? – спросил Биррнот.

- Потом расскажу, - ответила Хильдегарда, - Садись на стол.

- Да с какой стати! – взорвался, наконец, король, - Ты с ума сошла?

- У тебя гниет колено, дурак, - невозмутимо ответила девушка, - Я почувствовала вонь, как только ты вошел в мое святилище. Ты хочешь остаться без ноги?

Биррнот промолчал, не зная, что сказать.

- Я – целительница, - уже мягче сказала Хильдегарда, - Поверь мне, я видела достаточно дави без штанов и даже набедренных повязок, меня там ничем не удивишь. Садись на стол, я посмотрю твою рану. Я закрыла храм до обеда, нас никто не потревожит.

Биррнот хотел прикрикнуть на наглую девчонку, прогнать ее прочь, но, поворачиваясь к Хильдегарде, задел коленом пьедестал.

- Ты так долго не протянешь, - заметила послушница, поддерживая пытающегося отдышаться после приступа дикой боли короля.

Биррнот молча выпрямился, развязал у горла плащ, и, завернув в него топор, протянул оружие девушке. Хильдегарда с видимым усилием подняла королевское оружие, быстро отнесла его к нише в стене храма и положила на каменную скамью. Чувствовалось, что ей неприятно держать Карак Думаз в руках.

- Валайя, и ты носишь его с собой каждый день? – спросила девушка, вернувшись к столу.

- Да, - коротко ответил Биррнот, расстегивая ремень.

Про себя король радовался, что, идя в храм, помылся и поменял набедренную повязку, рубаху, а также надел свежие шерстяные носки на три дня раньше положенного.

- Неудивительно, что ты такой злой, - вздохнула Хильдегарда, - И я сказала: «снимай штаны», а не «спускай штаны».

- Это обязательно? – недовольно спросил Биррнот, - усаживаясь на железный стол.

Хильдегарда вздохнула и, присев, вдруг быстро и ловко стянула с короля сапоги.

- Обязательно, - коротко ответила она.

Ничем не поддерживаемые, обшитые золотыми бляхами штаны короля, с тяжелым лязгом упали на пол. Хильдегарда подняла вещи и быстро отнесла их к стене, затем достала из кожаной сумки большую железную фляжку и вытащила пробку. По залу разнесся запах зимнего эля тройной выморозки. Нимало не замедлившись, девушка плеснула драгоценную жидкость себе в ладонь и тщательно протерла руки.

- Ноги на стол, - скомандовала она.

Король осторожно закинул ноги на железный стол. Хильдегарда подошла к статуе и дважды нажала на носок сапога богини. Из пьедестала со скрежетом выдвинулась маленькая железная полка, на которую старшая послушница принялась выкладывать из сумки какие-то неприятного вида инструменты.

- Не думал, что статуя Валайи содержит столько секретов, - заметил Биррнот.

- А, это? – Хильдегарда, не оборачиваясь, махнула рукой в сторону стола, на котором сидел король, - Это для особых случаев. В храме Валайи запрещено обнажать оружие, даже самый бешеный Убийца не нарушит это правило. Поэтому когда между кланами случаются стычки, раненых несут сюда, а не в лазареты, что дальше по коридору. По крайней мере, мы можем быть уверены, что сюда никто не ворвется с топором, чтобы закончить начатое. Тут еще четыре таких стола, и два в боковых нишах. Думаю, Госпожа на нас за это не в обиде.

Закрыв сумку, она опустила ее на пол, и снова протерла руки зимним элем.

- К тому же, по моему опыту, дави, которых режут и зашивают на соседних столах, после выздоровления скорее склонны к примирению. Ладно, государь Биррнот Грундадракк, давай-ка посмотрим, что там у тебя с ногой. Надеюсь, привязывать к столу тебя не потребуется.

- Не потребуется, - коротко ответил король, - Я умею терпеть боль.

- Все так говорят, - проворчала Хильдегарда, - Ложись на спину, и зажми это в зубах.

Она сунула королю в руки потертый и изгрызенный кожаный валик, от которого приятно пахло зимним элем.

- Я в этом не нуждаюсь, - гордо ответил Биррнот.

- Еще как нуждаешься, - сказала девушка, разрезая ножницами повязку на ноге короля, - Те, кто не нуждаются, часто приходят в себя со сломанными зубами. Сунь ее в рот и держи. Валайя! Когда ты последний раз был у целителя, глупец!

- Три года назад, - ответил Биррнот, - И будь повежливее, женщина, я все-таки пока еще король.

- Ты – глупец, - повторила старшая послушница, - Приготовься, сейчас будет больно.

- Я же сказал – я умею терпеть боль, - раздраженно сказал Биррнот.

На всякий случай король зажал в зубах кожаный валик.

- Тогда терпи.

Биррнот очнулся, хватая воздух ртом, перед глазами плавали разноцветные круги.

- Сколько… Сколько я был без сознания? – прохрипел король?

- Недолго, - ответила Хильдегарда.

Девушка смешивала в чашке какие-то зелья, на короля она не смотрела.

- Я кричал? – спросил Биррнот.

- Нет, - коротко ответила старшая послушница.

Она отложила в сторону пестик и наполнила чашу доверху зимним элем.

- Все несколько хуже, чем я предполагала. Выпей это, - сказала девушка, протягивая чашу королю, - Ты потеряешь сознание, ненадолго, но этого должно хватить, чтобы я закончила работу.

- Еще чего, - возмутился Биррнот, - Владыка Барак Варра не унизится до того, чтобы затуманивать свой разум дурманящим зельем! Я скорее…

Он потрясенно замолчал, чувствуя, что его борода зажата в маленьком, железном кулачке.

- Послушай меня, ты, крути, если ты еще раз проблеешь о том, какой ты владыка! Воин! Мужчина! – с каждым словом Хильдегарда резко и чувствительно дергала бороду короля вниз, - Клянусь, я отправлю тебя в мир снов старинным и проверенным способом, у меня в сумке для этого есть молоток. Я – дочь короля, и я сыта по горло глупостью бородоносцев, которые сперва задирают нос и рассказывают мне, что они – мужчины, а потом разгрызают собственные зубы и ревут, как хруки. Пей!

Потрясенный тем, что его назвали сперва любителем коз, а потом и просто козлом, причем оба оскорбления исходили от девушки королевского рода, король молча выпил протянутую чашу.

- И что я должен почувствовать? – спросил он.

- Ничего, - ответила Хильдегарда.

Второе пробуждение было менее болезненным, ногу больше не дергало адской болью, колено просто ныло – ровно, спокойно и привычно. Рядом со столом стояла Хильдегарда, старшая послушница вытирала окровавленные руки мокрой тряпкой.

- А теперь долго?

- Сорок пять минут, - устало ответила девушка, посмотрев на стоящие на полочке маленькие заводные часы тонкой работы, - Я вычистила рану и наложила лекарство, но твой сустав поврежден раной и последующей болезнью, и как его вылечить, я не знаю. Рану нужно будет чистить каждый месяц. Приходи сюда в этот же день, если не я, то моя учительница сделают это.

- И что, так я буду ходить сюда до конца жизни? – голос короля дрогнул.

- Или пока я не найду способа вылечить твое колено, государь, - уже мягче ответила девушка, - Наверное, я могла бы навещать тебя в твоих палатах, но тогда, я думаю, пойдут разные слухи… Мне, в общем, все равно, а вот тебе…

Король осторожно приподнялся на локтях, затем сел. Колено было туго замотано белым бинтом, но болело не сильно. Хильдегарда мыла инструменты под краном, открывшимся в пьедестале рядом со столом, и Биррнот подумал, что вся статуя, наверное, заполнена различными механизмами, помогающими жрицам в их нелегком деле. Впрочем, вряд ли богиня на них за это в обиде.

- Посиди пока, - сказал Хильдегарда, - Паланкин за старым Хромьяром придет только через полчаса.

- Э-э-э, ты не могла бы подать мне… Штаны? – попросил король, - Я знаю, что ты целительница, но мне правда не хотелось бы сидеть в присутствии медх в одной набедренной повязке больше, чем необходимо.

Девушка хмыкнула, но принесла штаны и помогла Биррноту их надеть. Застегнув ремень, король почувствовал себя увереннее.

- Ты говорила, что расскажешь, из какого ты карака? – сказал он, поправляя кафтан и застегивая верхний, парадный пояс.

- Ты вряд ли о нем слышал, - вздохнула Хильдегарда, убирая инструменты в сумку, - Карак Иркул был маленькой крепостью к западу от Карак Норн. Его основали дави Вечного Пика две тысячи двести лет назад. Мы торговали, в основном, с умги из государства Сигмара.

- И что случилось с твоим городом? – негромко спросил король.

- Таггораки, - коротко ответила девушка.

Скэйвены. Ну конечно. С большинством погибших городов дави случились либо они, либо гробби. Но от гоблинов отбиться было проще, в то время как адская магия и смертельные колдовские машины крыс почти всегда пробивали хвостатым трусам дорогу в подземные города гномов.

- Мой отец и брат погибли, защищая город, пробиться наружу удалось немногим, - продолжила девушка, - Мне было десять лет, я мало что помню об этих днях. Мы смогли отступить в Карак Норн, затем отправились дальше на восток в Караз-а-Карак. Где у нас до сих пор есть родственники.

- И там вам пришлось нелегко, - подумал вслух король.

Дави, в общем, всегда помогали сородичам в беде, но после того, как главная опасность отступала, спасенным приходилось самим заботиться о себе. Беженцам из погибшего города, наверное, было трудно пробивать себе дорогу в столице.

- Мы сумели вынести половину сокровищ, - пожала плечами Хильдегарда, - Этого хватило, чтобы выкупить неплохой уровень для клана и даже купить несколько заброшенных кузниц. В столице живет уже не так много дави, как в те времена, когда мои предки уходили на запад.

- Тогда как ты, дочь короля и правительница клана оказалась здесь, в Барак Варре? – спросил Биррнот.

Хильдегарда оперлась спиной о подножие статуи Валайи и некоторое время смотрела в пол. Король уже успел пожалеть о том, что задал этот вопрос, когда девушка внезапно выпрямилась, подошла к столу и посмотрела снизу вверх прямо в глаза королю:

- Честь для дави – превыше всего, не так ли Биррнот Грундадракк? – спросила она тихо.

- Это так, - уверенно ответил король.

- И что должен делать дави, которого выгнали из его дома? – еще тише спросила Хильдегарда.

- Он должен вернуть свой дом, - сказал Биррнот.

Он знал, что прав, ибо так его учили с детства, а до этого – его отца, и отца его отца и всех королей Барак Варра от самого начала. Но сейчас, глядя в эти большие печальные глаза, Биррнот впервые подумал, что, возможно, все не так просто, как кажется на первый взгляд.

- Он должен, - повторила Хильдегарда, - Первый поход на отвоевание Карак Иркул был собран, когда мне исполнилось восемнадцать. Мои сверстницы еще играли в куклы, а я уже должна была участвовать в управлении кланом. Сигтор Непрощенный, командир телохранителей моего отца вел тех, кто прорвался из погибающего города. Он так и не простил себе, что, выполняя приказ моего отца, не остался там вместе с ним, а вывел женщин, детей и раненых подземным ходом.

- Ему, наверное, было тяжело жить с этим, - подумал вслух король, - Молоты короля сражаются и погибают вместе с ним. Твоему отцу следовало назначить кого-то другого.

- Мой отец назначил Сигтора, - сухо ответила Хильдегарда, - Сигтор не мог принять клятву Убийцы, потому что обязан был хранить клан до момента моего совершеннолетия. Две клятвы данные одному и тому же королю, вы, мужчины, так любите клятвы…

Она вздохнула и продолжила:

- Сигтор призвал к походу на Карак Иркул. У нас было триста пятьдесят семь воинов, большая часть – короткобородые юнцы, но он добился аудиенции у короля Торгрима и получил разрешение набирать добровольцев. Сигтору удалось собрать тысячу сто тридцать бойцов. Я с трудом умолила его оставить в городе сотню самых молодых дави нашего клана. Я, которой по возрасту еще следовало бы пеленать кукол, пыталась убедить его, что поход обречен, что тысяча триста воинов не могут победить в сотню раз большее войско крыс. Меня никто не послушал.

- Никто не вернулся? – тихо спросил король.

- Никто, - ответила девушка, - И знаешь, что, государь Биррнот? Они пошли в поход от моего имени! Запись в Книге Обид была подписана Хильдегардой Скарпхеддиндоттир, мне было тогда двенадцать лет, что я могла понимать?!

Биррнот молчал. Он знал, что такие походы – с целью отомстить древним врагам, вернуть давно потерянное, отбить украденное – были бичом народа дави. Мстителям редко удавалось собрать большое войско, и на каждую закрытую запись в Книгах Обид нередко писали две или три новых. Если подумать, то и его поход с целью отомстить за отца и брата, поход, воспетый бардами дави, мог кончиться гибелью корабля со всем экипажем. Биррнот готов был умереть ради того, чтобы отомстить убийце родичей, но только сейчас король осознал, что вместе с ним на дно пошли бы и его моряки.

- Прошло пятнадцать лет, - продолжила старшая послушница, - И молодые воины решили, что надо попытаться снова. Ко мне пришли женщины клана, они молили меня остановить это безумие, но я знала, что меня никто не будет слушать. Я была всего лишь тридцатилетней девчонкой, короткобородые были вдвое старше меня и они были мужчины. Их вождь, племянник Сигтора, Хроальд Свансон, решил, что снова пойдет к королю Торгриму просить разрешения собрать добровольцев. И тогда я сделала единственное, что могло остановить это безумие.

- Что? – спросил король.

- Я отправилась в храм Валайи и приняла послушание, - сказала Хильдегарда.

- А, - кивнул Биррнот.

Король не мог понять, как желание Хильдегарды стать жрицей могло повлиять на намерение хазкалов отправиться в очередной самоубийственный поход, но решил не подавать виду.

- Что «а»? – передразнила его девушка, - Ты же ничего не понимаешь!

- Хорошо, не понимаю, - признался Биррнот, подивившись про себя проницательности юной жрицы.

- Дави, принявший послушание, имеет право вступать в брак, но не может быть правителем, - объяснила Хильдегарда, - Поскольку я была последней в роду, король Торгрим объявил, что до тех пор, пока не объявится кто-либо из членов семьи правителя, пусть по побочной линии, клан Карак Иркул переходит под управление короля. Воинам клана запрещено начинать собственные походы, а Книга Обид переходит в королевское хранилище.

Биррнот не мог не признать, что это было красивое и окончательное решение. Спорить с волей короля Торгрима означало бы пойти против всего народа дави.

- И что было дальше? – спросил он.

- Я не могла больше оставаться в столице, - сказала Хильдегарда, - Поэтому когда сестры стали собирать целительниц сюда, в Барак Варр, я записалась первой. Говорят, у меня талант лекаря, работы хватает везде. Ладно, мы, кажется, заговорились.

Старшая послушница принесла сапоги и помогла королю обуться. Биррнот осторожно спустил ноги на пол и, опираясь на узкое, но каменно-твердое плечо девушки медленно поднялся во весь рост.

- Постарайся первые три дня не сгибать ногу в колене, - сказала Хильдегарда, помогая королю дойти до каменной скамьи в стенной нише.

Биррнот осторожно сел, вытянув вперед больную ногу, а Хильдегарда вернулась к статуе богини и принялась убирать следы недавнего врачевания. Когда железный стол скрылся в стене, девушка подняла с пола сумку с инструментами и ящик с Камнями Предков. Повернувшись к королю, она слегка поклонилась, и Биррнот, не вставая, склонил голову в ответ.

- Жду тебя через месяц, Биррнот Грундадракк, - сказала Хильдегарда, - Если не появишься – клянусь, я сама приду в твои покои и вычищу рану, даже если бы мне пришлось для этого оглушить тебя молотком.

Резко повернувшись через левое плечо, дочь короля Карак Иркула скрылась во внутренних покоях Храма Валайи.

- Кхм-кхм, - из ниши, где спал Хромьяр, донеслось многозначительное покашливание, - А ведь эта медх станет очень хорошей ринн, молодой Биррнот. Но тебе с ней будет тяжело.

Изменено 31 декабря, 2012 пользователем BigCat

[Sham69]

Это просто прекрасно!

[ Добавлено спустя 18 секунд ]

Это просто прекрасно!

[Ditrih:)]

Большое спасибо :)

Изменено 3 декабря, 2012 пользователем Ditrih:)

[Козаржевский]

Пока отложу.

Это лучше чем закрыт :)

Поскорее продолжайте, очень интересно. Глядишь может и "Фантастика" издаст тиражом 10000 экземпляров :D

[Циник']

Куда слать гонорары?

Могу волками!

[camill]

Спасибо за продолжение! Замечательный эпизод.

И замечательный кабанчик :-)

[BigCat]

- Кхм-кхм, - из ниши, где спал Хромьяр, донеслось многозначительное покашливание, - А ведь эта медх станет очень хорошей ринн, молодой Биррнот. Но тебе с ней будет тяжело.

- Хитрый и вредный старик, как давно ты не спишь? – спросил Биррнот.

Король осторожно подвигал ногой из стороны в сторону. Боли не было. Рана немного саднила, но привычная, изматывающая боль ушла, и молодой дави почувствовал огромное облегчение.

- «Хитрый и вредный», - проворчал Хромьяр, - Никакого уважения к старости. Какой пример ты подашь юным дави, маленький Биррнот, если будешь называть Законоговорителя Барак Варра «хитрым и вредным стариком»?

- Здесь нет юных дави, - заметил Биррнот, осторожно приподнимаясь на здоровой ноге.

- Я бы на твоем месте не торопился скакать, - сказал Хромьяр, садясь на скамье, - Хильдегарда – великая целительница, я не зря попросил именно ее принести нам Камни Предков, надеясь, что она решит осмотреть твое колено. Но чудо ей не под силу. Рана может раскрыться, так что сядь и сиди.

- Я не могу сидеть здесь весь день, - ответил Биррнот, - Скоро в храм придут прихожане. Мне нужно будет дойти до лифта…

- Тебя отнесут прямо в покои, - спокойно сказал Хромьяр.

- Кто отнесет? – удивился король.

- Глупый маленький Биррнот, - вздохнул старый гном, - Ты думал, я не вижу, до чего ты довел свою ногу? На обратную дорогу я взял два паланкина, так что сиди спокойно и жди, когда за нами придут.

- Надеюсь, ты не сказал носильщикам, кто я такой? – заволновался Биррнот, - По закону, я должен назвать свое имя...

- Успокойся, мальчишка, я сказал, что второй ездок – мой племянник, Хальфдан… - Хромьяр захихикал, - Хальфдан Меднолобый.

- Хитрый, вредный и злой старик, - повторил король.

- Должны же у меня быть какие-то радости в жизни, - усмехнулся Хромьяр, - Сиди и жди, маленький Биррнот, сегодня у нас будет много работы.

Биррнот явился в свой рабочий чертог, когда часы проиграли шесть вечера. Хромьяр, как и было условлено, ждал короля за большим каменным столом. Рядом с Законоговорителем высилась стопка очень старых на вид книг, возле нее лежали бронзовые футляры для свитков. Метал позеленел от времени, ибо хранилища для старинных документов не принято чистить, чтобы не нарушить сложную вязь рун, защищающих пергамент от времени.

А вот о чем король и Законоговоритель не договаривались, так это о присутствии на их секретном совете третьего, вернее, третьей. В кресле у стены, прямо под гербовым щитом рода Биррнота сидела очень старая и очень худая матрона дави. Ее лицо когда-то круглое, как и положено лику красавицы, было сморщенным, словно кусок кричного железа, но спина женщины (даже про себя король не посмел назвать ее старухой) оставалась прямой, а синие глаза смотрели спокойно и даже немного весело, хоть и подслеповато. Нежданная гостья была одета в простое серое платье, поверх которого она накинула теплый меховой плащ. Тяжелая накидка почти скрывала небольшой серебряный медальон, висевший на короткой цепочке под горлом женщины, но даже и без медальона король понял, кто перед ним. Опираясь на топор, Биррнот торопливо подковылял к даме и попытался опуститься на одно колено, но та резко вскинула руку в запрещающем жесте:

- Плохую услугу окажу я своей лучшей и любимой ученице, если позволю тебе, глупый маленький Биррнот, разрушить все, что она с таким трудом починила, - голос дамы был сильным и неожиданно молодым.

- Право, матушка, Вам не стоило беспокоиться, - пробормотал король.

Биррнот чувствовал необычную для себя робость в присутствии этой древней матроны. Возможно, это было связано с тем, что именно она когда-то приняла вторые роды у королевы Барак Варра, лично перерезав пуповину и шлепнув младенца, чтобы тот сделал свой первый вдох. А возможно, король просто не мог поверить, что Верховная Жрица Валайи Сигню Гислидоттир, больше известная, как Белая Матушка, нарушила свое добровольное тридцатилетнее затворничество и покинула внутренний храм Богини.

- Конечно, стоило, - ворчливо ответила старуха.

Она внимательно осмотрела Биррнота с ног до головы и король поежился под этим пристальным взглядом. Затем Сигню указала на топор:

- Это ведь не Казак Думаз? – резко спросила женщина.

- Нет, матушка, - покачал головой король, - Это Римакангаз, оружие моего отца. Им я поразил его убийцу.

- Выходит, ты не безнадежен, - пробормотала себе под нос женщина, - Если уж ты способен прислушаться к советам Хильдегарды и наступить на хвост своей мужской гордыне – для тебя еще не все потеряно.

- Матушка, можно задать один вопрос? – Биррнот наклонился вперед так, что его глаза оказались прямо напротив глаз Сигню, - Почему все жрицы Валайи так не любят мужчин?

- Потому что вы – идиоты, которые только и знают, что бегать с топорами туда-сюда и получать раны, - спокойно ответила жрица, - Но я имела в виду другое. Хильдегарда – та еще заноза, даже я, разговаривая с ней, иногда с трудом удерживаюсь от того, чтобы проучить маленькую нахалку клюкой. То, что у тебя хватило мудрости последовать ее совету, свидетельствует о наличии под всем этим суровым биррнот-грундадраккством толики здравого смысла и честности по отношению к самому себе. Не могу передать, как это меня радует, маленький Биррнот.

Король почувствовал, что краснеет.

- И ты еще способен стесняться, - невозмутимо продолжила жрица, - А значит, для Барак Варра не все потеряно.

- Ты все так же болтлива, старая, - хмыкнул Хромьяр, - Неужели тебе не с кем поговорить в своей келье?

- Замолчи, беззубый дурак, - беззлобно ответила жрица, - Я просто хочу поговорить с маленьким Биррнотом. В мою келью не приходят молодые красивые дави, а женские разговоры… - она вздохнула, - Женские разговоры – это совсем другое дело.

- Тогда говори проще, - ехидно сказал Законоговоритель, - Тогда, по крайней мере, не будет заметно, что ты волнуешься.

- Почему бы бедной скромной женщине не волноваться в присутствии молодого красивого короля? – невозмутимо ответила Сигню.

- Скромной! – расхохотался Хромьяр.

- Смейся, смейся, - спокойно сказала жрица, - Когда там тебе следующий раз должны вправлять спину?

- Ну, это уже нечестно, - насупился Законоговоритель.

- То-то, - усмехнулась Сигню, - Сядь рядом со мной, маленький Биррнот, прежде, чем мы начнем, я хочу поговорить с тобой.

Король пододвинул к креслу жрицу небольшую скамью и сел рядом с женщиной.

- Дай мне руку, - коротко приказала Сигню.

Биррнот осторожно вложил огромную, мозолистую ладонь в маленькие, сухие ручки старой жрицы. Женщина закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. Некоторое время Сигню Гислидоттир молчала. Биррнот уже подумал, что она заснула, когда, внезапно, жрица повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза:

- Больше не носи с собой Казак Думаз, король Биррнот.

Это был не совет, а, скорее, приказ, но, странное дело, король совсем не обиделся.

- Это топор Конца Мира, - продолжала Сигню, - Неси его в бой лишь тогда, когда враг будет ломать ворота нашего города, да не наступит никогда этот черный день. До тех пор я запрещаю тебе брать темное оружие. Твоя воля сильна, сильнее, чем у любого дави, что я когда-нибудь видела, но даже ты не можешь противиться влиянию этого топора. Он уже начал разъедать твою душу. Ты понимаешь меня, маленький Биррнот?

- Понимаю, матушка Сигню, - кивнул король.

- Это хорошо, - сказала жрица, - Мне говорили: ты много гневаешься. Твой гнев подобен трехголовой химере Хаоса. Одна голова – это твоя печаль о том, что ты остался один…

- Сигню! – Хромьяр привстал со своего кресла и предупреждающе поднял руку.

- Молчи, Хромьяр Каменный Кулак, - резко приказала жрица.

Хромьяр молча сел на место.

- Вторая голова – это боль от твоей раны, - продолжила Сигню, - Как яд разъедает твое тело, так боль грызет твою душу. К боли привыкнуть нельзя. Боль и одиночество делают тебя гневливым, жестоким и несправедливым. Ты силен, мой король, сильнее любого дави, что мне доводилось встречать, но, рано или поздно, ты поддашься гневу и сделаешь то, о чем будешь жалеть. И ладно бы только ты – жалеть будет весь карак.

Хромьяр затаил дыхание, ожидая вспышки королевского гнева, теперь, как выяснилось, еще и трехголового. К удивлению Законоговорителя, Биррнот спокойно кивнул и спросил:

- А третья голова моего гнева, матушка?

- Третья голова – это Казак Думаз, топор Конца Мира. Запомни, маленький Биррнот, чем сильнее руны, наложенные на какой-то предмет, тем сильнее этот предмет воздействует на своего владельца. Ты знаешь о Правиле Трех?

- Знаю, - ответил король, - Ни на оружие, ни на доспех, ни на талисман нельзя наложить более трех рун – металл не выдержит.

Жрица покачала головой:

- Искусный Рунный Владыка может наложить и четыре, и пять рун – это вопрос мастерства и навыка.

- Сигню, что ты болтаешь! – всплеснул руками Хромьяр, - Ты хоть понимаешь, какое наказание Гильдия…

- Ну-ну, - усмехнулась старая жрица, - Накажут они меня. Кто их будет лечить от старческого запора? Успокойся, Каменный Кулак, я лишь делаю то, что ты должен был сделать давным-давно. Как ты мог позволить мальчишке таскать с собой каждый день Погибельное Оружие?

- Слушает он меня, - махнул рукой Законоговоритель, - Вот если какая-то маленькая нахалка подергает его за бороду – это другое дело, а старый Хромьяр – что старый Хромьяр…

- И сколько рун наложено на Казак Думаз? – спросил Биррнот.

Хромьяр и Сигню переглянулись, старый Законоговоритель кивну и повернулся к королю:

- На Топор Конца Мира наложено пять рун, Биррнот Грундадракк, - угрюмо сказал старик, - Лишь три рунных оружия равны ему, или превосходят мощью. Первый – это топор короля Торгрима, на котором наложена не одна руна Предков. Второй – это молот, который вернули нашему народу Готрек Несчастливый и Феликс, Друг Дави. Третий – это топор самого Готрека.

- Я не знал, что в нашем городе хранится столь могущественное оружие, - покачал головой Биррнот.

- Твой отец не успел тебе рассказать, - вздохнул Хромьяр.

- Ты отложил в сторону Казак Думаз – вот и нет одной головы, - сказала Сигню, - Хильдегарда вылечила твою ногу. Пусть не до конца, но мучить она тебя больше не будет, если, конечно, ты станешь следить за раной, как тебе назначено. Что же касается одиночества…

Сигню пожала плечами.

- Тут уж никто, кроме тебя самого, не поможет, маленький Биррнот. Устраивай пиры, веселись со сверстниками. Женись, наконец…

- Спасибо, матушка, - вежливо ответил король, - Я обязательно об этом подумаю. Но не обратиться ли нам к делу, ради которого мы тут, собственно, с Хромьяром и встретились?

- Он не хочет жениться? – повернулась Сигню к Хромьяру.

Старый законоговоритель махнул рукой. Сигню вздохнула:

- Глупый маленький Биррнот… Ладно, к делу – так к делу. Сядьте за стол, Ваше Величество. Хромьяр, дай ему пергамент.

Биррнот занял свое обычное место за собственным рабочим столом, расправил пергамент и взял в руки гусиное перо. Как хранитель традиций и защитник древних обычаев, король предпочитал перо новомодным писательным устройствам, пусть даже некоторые из них вошли в обиход по меньшей мере три тысячи лет назад.

- Напиши знаки, которые тебе показала Богиня, - приказала Сигню, - Ровно в том порядке, в каком они были тебе явлены.

- Хромьяр говорил, что я не должен записывать знаки, мне нужно их запомнить.

- Хромьяр говорил верно, - терпеливо объяснила жрица, - Но для того, чтобы растолковать тебе послание, мы должны видеть посланные тебе руны. Ты ведь запомнил их, маленький Биррнот?

- Запомнил, матушка, - кивнул король, - И, кстати, не такой уж я и маленький.

- Все вы для меня маленькие, - проворчала женщина, - Пиши.

На то, чтобы изобразить все знаки, у Биррнота ушел час. Многие руны Камней Предков казались схожими с рунами Кхазалида, но некоторые, пусть и не сильно, но отличались. Восемь знаков не были похожи ни на что, виденное королем раньше, и он вырисовал их особенно тщательно.

- А что означают эти штрихи? - спросил Хромьяр, указывая на рисунок.

- Некоторые камни светились сильнее, - объяснил Биррнот, - Я думал, это может что-то значить…

- Да нет, просто они старые, - вздохнула Сигню, - Сила их постепенно уходит. Что же, посмотрим. Двадцать восемь рун. Что скажешь, Каменный Кулак?

- Первые руны Матери, - мудро кивнул Хромьяр, - Их смысл открывается не многим.

- Ради Валайи, - отмахнулась жрица, - Сам же говоришь: будем проще. Первые два знака?

- «Уффахальдс Сон» – любимый сын.

- Почему первые два, а не три?

- Потому что третья руна – «Хейр!», «Внимай», - указал пальцем Хромьяр.

- Хм-м-м, верно, - кивнула жрица.

Биррнот достал второй лист пергамента и записал: «Любимый сын, внимай!»

- «Хейр» тут – просто разделитель, - заметила Сигню.

Король послушно зачеркнул последнее слово.

- Дальше либо восемь рун: «Детей множество да прибудет в караке», - продолжила Сигню и посмотрела на Хромьяра с сомнением, - Дети – это, конечно, прекрасно, но вряд ли Валайя говорила о них.

- Тогда пять знаков, - сказал Хромьяр, - Триназ Унд Унгол Ну. Э-э-э? «Сохрани честь предков сейчас?»

- «Не урони честь рода в этом деле», - заметила Сигню, - Я бы истолковала это так.

Биррнот записал вторую строку и погрыз кончик пера:

- Матушка, а почему богиня выражается так… Странно? – спросил он.

- Потому что со дня ее ухода прошли тысячи лет, - вздохнула Сигню, - Все эти годы мир менялся, менялись дави, и мы уходили от нее все дальше.

- Дави менялись? – недоверчиво переспросил Биррнот.

- Увы, и сильнее, чем следовало, - ответил за жрицу Хромьяр, - Дави уже не, что были. Но не будем отвлекаться. Если пять знаков, тогда шестой – это «Хейр» в обезличенной форме, отнесенной к следующей строке, но тоже разделитель. Но тогда я не могу прочитать следующий знак… Это руна «Стойкость», но следующие два знака – очевидно «Унгрим» - «еще не исполнивший клятву»… Нет, не сочетается.

Хромьяр развел руками и начал отвинчивать крышку от одного из футляров, бормоча что-то себе под нос. Внезапно Сигню схватила со стола пергамент и поднесла его прямо к глазам.

- Хромьяр, Хромьяр, Каменный ты лоб, все прекрасно сочетается, - рассмеялась она, - Или ты забыл Знаки Именований?

Хромьяр замер, затем аккуратно положил футляр на стол, вытащил из стопки нижнюю книгу и раскрыл ее посередине. Несколько минут он торопливо перелистывал страницы, Сигню, откинувшись на спинку кресла с победной усмешкой смотрела на старого Законоговорителя.

- ««Хольдбархет» - руна стойкости и верности, имена – Бурлок, Дунхильда, Готрек, Хаакон, Курган, Лотор, Орек, Сигрид, Снорри, Траин…» Траин!

- Получается, что Траину предстоит выполнить какую-то клятву? – переспросил Биррнот, перед тем, как записать перевод.

- Не клятву, а, скорее, задание, гейс, - пояснила Сигню, - Если бы он должен был исполнить клятву, то сперва стояло бы имя, а потом – «унгрим».

Хромьяр провел рукой по бороде:

- Воистину, слова Богини сияют, как звезды в ночи, но мы немного не совсем достойны того, чтобы в них разобраться. Давайте дальше.

Сигню склонилась над пергаментом:

- Здесь «Хейр» - ясно и отчетливо. Значит четыре руны: «Орн», «Дрон», «Элграз», «Крунк». Э?

- «Орн»-«Дрон», - пробормотал Хромьяр, - Орндрон. Птица Грома, волшебный орел… Не понимаю.

- Я! Я знаю, - воскликнул вдруг Биррнот.

Сигню и Хромьяр уставились на молодого короля, так, что тот покраснел и торопливо пояснил:

- Корабль эльги! Он называется «Орел»! Так указал в своем отчете Траин!

- Тогда понятно, - кивнул Хромьяр, - «Крунк» - опасность, несчастье. «Элграз» - ненадежный, тот, что может рухнуть в любой момент, нежданно-негаданно.

- Эльги – ненадежны? – подумал вслух Биррнот, - Они заготовили какое-то предательство?

- Твой гнев все еще управляет тобой, маленький Биррнот, - покачала головой Сигню, - Не эльги заготовили предательство, тогда была бы руна «Тхог», или «Тхаги» в Кхазалиде.

- Да, - подтвердил Хромьяр, - Эти руны означают, что кораблю «Орел» угрожает опасность, о которой эльги не подозревают.

- Да и гробби с ними, - в сердцах сказал Биррнот, - Туда им и дорога!

- Хватит!

Сигню стукнула по столу маленьким кулачком, и Биррнот вдруг почувствовал, что его зад сам собой отрывается от стула. Внезапно, король понял, что стоит перед жрицей, склонившись в глубоком поклоне, и его борода зажата в крепком сухом кулачке. Молодой дави подумал, что вряд ли еще какого-нибудь короля женщины таскали за бороду дважды в один день, но тут его глаза встретили взгляд Белой Матушки, и Биррноту стало страшно.

- Шесть сотен лет я служу своей госпоже, - тихо сказала Сигню, - Шесть сотен лет я молюсь ей и исцеляю ее именем. Ни разу за все это время моя Богиня не говорила со мной напрямую. Я не ропщу. Я прожила хорошую жизнь и сделала немало хороших дел, мне не стыдно будет войти в Чертоги Предков. И все же мне всегда хотелось услышать от нее хоть слово… Но я не ропщу. А ты… Ты, сопливый короткобородый щенок! Богиня говорила с тобой, и ты смеешь отмахиваться от ее слов! Сядь на место и слушай, что говорят старшие! И только попробуй не сделать так, как велела Валайя! Видят предки, я никогда никому не грозила, но если ты нарушишь ее волю – лучше бы тебе было не вылезать из чрева Маулдекорра!

Биррнот сглотнул и молча кивнул. Жрица выпустила его бороду и указала на кресло:

- Сядь и слушай. Хромьяр, давай дальше.

- Дальше просто, - негромко сказал притихший Законоговоритель, - До следующего разделителя: «Грунд», «Гримнир», «Караз», «Бараз», «Фастур Бунадур», «Громти». Молот, Гримнир, сильный или стойкий, обет или обязанность, крепь, предок. Я бы сказал так: молотом Гримнира кто-то должен будет помочь в беде, надежно спасти.

- «Молот Гримнира» - это второй корабль, истребитель, который был в походе с Траином, - робко заметил Биррнот.

- Верно, - кивнул Хромьяр, - Тогда: ««Молот Гримнира» должен прийти на помощь и спасти». Как ты думаешь, старая?

- Лучше не скажешь, - удовлетворенно сказал Сигню, - И если ты еще раз назовешь меня «старой»…

- Ладно-ладно, - махнул рукой Хромьяр, - Остальное понятно. Снова руна «Стойкость» - это Траин. «Бараз» - связь, обещание, «Унд» - сдержать. Траин сдержит обещание.

- Итак, что у нас получилось? – сказала Сигню, - «Возлюбленный сын! Чтобы сохранить честь рода, Траин должен исполнить обет. «Орлу» грозит нежданная опасность. «Молот Гримнира» должен прийти на помощь. Так Траин вернет долг». Хромьяр?

- Согласен, - кивнул Законоговоритель, - Такова воля Валайи.

- Такова воля Богини, - подтвердила жрица.

Изменено 31 декабря, 2012 пользователем BigCat

[bronevik]

Большое спасибо за чудесный подарок к Новому Году!

P.S. C меня причитается!))

[Greyhawk]

Великолепно!

[Oberon]

- Тогда пять знаков, - сказал Торин, -

Наверное, все-таки, Хромьяр.

Большое спасибо за продолжение.

[BigCat]

Наверное, все-таки, Хромьяр.

Большое спасибо за продолжение.

Спасибо, поправил

[Knijnik]

Спасибо за продолжение. Гномы интереснее чем эльфы получаются.)))

[Chorst3579]

Хо-хо, БигКэт, это отличный подарок на Новый Год, спасибо!

Изменено 2 января, 2013 пользователем Chorst3579

[camill]

Спасибо! шикарный подарок на Новый год!

Клиффхенгер на месте =)

[Sham69]

БольшеКот молодец! Это прекрасно!

Дави уже не, что были.

уже не торт ;)