Император

[Дарт Йорикус]

Скажу по секрету, Дарог, я уже поискал. И там - и в переводе, и оригинале - НЕТ таких слов.

Так что повторяю в третий раз, приведи цитату и докажи свои слова или Дарог. :rolleyes:

[Dr Darog]

Скажу по секрету, Дарог, я уже поискал. И там - и в переводе, и оригинале - НЕТ таких слов.

Так что повторяю в третий раз, приведи цитату и докажи свои слова или Дарог. :rolleyes:

Это ложь.

[Дарт Йорикус]

Это ложь.

Нет, Дарог, ложь это твои утверждения без малейших доказательств.

Приведи цитату и опровергни мои слова и вот тогда - и только тогда - твои слова станут на шаг ближе к правде.

[samurai_klim]

Макс, если ты не приведешь цитату, про которую утверждал - я буду вынужден выдать тебе предупреждение за флуд. Не ленись пожалуйста, выдай Йорику эту цитату. А Гришу попрошу воздержаться от воплей.

[Дарт Йорикус]

Вопли - удел слабых и лжецов. Истина суть мой меч. Итак, вот искомый отрывок, других отрывков, описывающих разговоры Императора и Пертурабо на Терре там нет. Итак, где здесь заявления Императора о том, что "Ты предашь меня, Пертурабо!"?)

Он Перту предсказал, что тот предаст)) Задолго... как бы намекает) Ну, и вообще.

Их нет. Есть сомнения Пертурабо в том, что он прошёл испытание. Есть ещё предостережения Императора, которым Пертурабо не внял. Не о предательстве, а о развязывании ненужных войн. Таких, как разорение Олимпии. Слов "Пертурабо, ты предашь меня!" нет. Просто нет. Ты лжец, Дарог.

"Отрывок на английском."

Unlike many of his brothers, Perturabo did not hate the Legions that had remained true to the Emperor. They were tools with which their father had carved out his empire, warriors as abused as Perturabo’s sons, but too stubborn or too blind to see it. The Iron Hands were an honourable Legion, but they had changed in the centuries since Perturabo and his brother primarchs had each made that climb to the crenellated peak of the Astartes Tower to swear their oaths of moment.

Awaiting Fulgrim amid the structured chaos of his sanctum, with its stasis-sealed paintings, anatomical apparatus and half-built auto-matons, Perturabo toyed with the gear workings of a mechanical lion with carved lilies in its jaws. Remembering its construction back on Olympus, Perturabo broke his most inflexible rule and looked to the past. He thought back to his ascent up that polished marble spire, the night before leaving Terra for a life of war. Each step had required a superhuman effort of will, determination and courage. It was no simple screw-stair, but a challenge to the heart and intellect, a psychic communion with the Emperor himself that tested the very boundaries of a warrior’s endurance. Not all of them had passed the test.

Perturabo was no longer sure he had passed the test.

Heroic operas had been composed that told of the mighty oaths sworn atop that great tower. Imagists of every stripe had tried to capture the majesty of the moment when each primarch had stepped from its gilded archway, and hundreds of dramaturges had attempted to render in poetic verse the idealism embodied in the idea of such a profound moment.

None of them had even come close to succeeding.

They thought the oath symbolic; an arbitrary moment chosen to mark the beginning of something magnificent. They thought it powerful only for the instant of time it marked in the sand of Terra’s history. Perturabo had replayed the memory of that day many times, subjecting the words that passed between him and his father to the scrutiny of a critic. Each interpretation of the words gave him no comfort in the coldness of solitude that betrayal brought; only reproach.

‘You will be my hammer, Perturabo,’ his father had said. ‘What our enemies build to keep us from our destiny, you must put asunder.’

‘No one shall build anything I cannot break open. No one.’

‘I know,’ said his father, turning His gaze to the stars. At the top of the world they were clear as diamonds, the Palace built high above the low-lying fug of chemical residue from centuries of war and its ashen aftermath. Perturabo followed his father’s gaze, relishing the prospect of leading his warriors out to those selfsame stars.

‘Great is the guilt of an unnecessary war, my son,’ said his father. ‘It stains the soul forever and is like a cancer that gnaws away all that was once good in a man. To send men to their deaths without noble purpose and consign those you fight to the grave is a burden no man can bear and no man should forgive. Always remember that, my son. Fight when you must, but wield the power of your Legion with a solemn heart. Once unleashed, the beast of war does not return to its iron cage until it has sated its hunger in the blood of innocents.’

The words had been said in a reflective tone, as though they carried his father’s regret and a weight of bitter experience. Now they echoed from the past with a sting of prescience and a viper’s bite of forewarning.

‘But what I ask of you is necessary beyond the understanding of most men,’ continued his father. ‘Many in this new world think me vain-glorious, citing my hubris in declaring a manifest destiny to rule the stars, but they understand nothing of the truth of the universe. They cannot know that this is a war of species survival. Either we go out into the galaxy and win it in time or we will be consigned to a slow death or a stagnation that may be far worse.’

‘Your sons will not let that happen.’

His father had smiled. ‘It may already be inevitable.’

‘Nothing is inevitable.’

‘I hope you are right, Perturabo,’ said his father, and a moment of genuine affection passed between them, the like of which Perturabo had not felt before and would never feel again. ‘Over the centuries, our species has tried many ways of fighting the forces of evil: prayer, fasting, good works, ritual and holy books, but that is not how we will fight it.’

‘Evil?’ Perturabo had asked.

‘A turn of phrase,’ said the Emperor, not quite convincingly. ‘All those ways were meaningless and ineffective, and saw millions dead. We, on the other hand, will fight with bolters, blades and the courage of the greatest warriors this galaxy has ever seen. That is how you fight evil.’

That word again.

‘The Iron Warriors are yours to command, father,’ said Perturabo. ‘Wherever our paths take us, whatever we meet and however long it takes, we will not fail you.’

His father turned to look at him, His golden eyes like two siege augers digging into Perturabo’s heart, coring his very essence and learning everything about him in the blink of an eye. But whatever He had seen was not reflected in His impenetrable expression, and Perturabo had spent long years trying to breach that wall.

The Emperor looked from the tower windows, over the mountains that pierced the highest clouds of the world, over the millions-strong workforce still set to transforming this mountain range into an edifice deserving of awe. His gaze encompassed everything laid before Him, from the newest settlements accruing around the Palace precincts to the distant war-ravaged lands of the fallen techno-barbarian kings, all the way to the farthest satrapies.

‘I can no longer see the paths and outcomes leading from this moment,’ said his father as anabatic winds lifting off the plain below filled the silence between them.

‘Is that why Magnus and his Legion remain on Terra while the rest of us crusade across the stars?’

‘Partly, though he will join you soon enough. I hope that one day Magnus will return to me again, for he sees much that I do not.’

‘He will not stay on crusade?’ said Perturabo, disappointed.

‘Magnus will return to Terra, but not for a very long time,’ said the Emperor, turning to him as though surprised at his dismay. ‘You and he are close?’

‘I’ve only met him a few times,’ said Perturabo after a moment’s consideration. ‘But, yes, I like him. He’s already helped me in translating some of the more obscure texts in my collection. I think he and I will be good friends.’

‘Why?’

It had seemed like a strange question, even then. Time and the later events at Nikaea only made it stranger, as though the Emperor had already known the path upon which the Crimson King was setting his feet.

‘We share a love of learning, and a hunger to know new things,’ said Perturabo. ‘After all, without culture and learning, what’s the point of any crusade? To destroy, to lay waste? No, if a crusade is to have purpose, it needs to forge something better in its wake.’

‘Ah, the words of your Firenzii polymath,’ said the Emperor with a soft grin.

‘And here I thought to pass it off as my own wisdom,’ said Perturabo with a matching smile.

These words returned to him often, mocking what had become of the great vision promised by the Emperor. Two centuries of idealism and hope swept away in a spasm of rebellion, uncounted great works undone in an instant.

What would future historians make of Horus Lupercal’s gamble? Would they pore over their dusty books and play out events long past and see what might have been? Perturabo dismissed the question as irrelevant; history was not a game that could be played out again and again to create fresh outcomes. What had happened had already happened, and what did not happen could not come to pass. Games of ‘what if’ might be diverting for scholars and theoreticians, but for warriors they were a distraction.

Fulgrim had climbed the Astartes Tower years before him, and Perturabo had often wondered what he and the Emperor had spoken about on their final night on Terra. Was the Phoenician plagued by memories in the dark watches of the night? Was he troubled by hidden meanings and subtexts in their father’s words that only now became obvious?

Was there a voice in Fulgrim’s head that whispered dark-hued truths?

"Отрывок на русском."

В отличие от многих своих братьев, Пертурабо не испытывал ненависти к легионам, которые остались верны Императору. Они были инструментами, с помощью которых отец выстраивал свою империю; с этими воинами обошлись так же несправедливо, как и с сынами Пертурабо, но они были или слишком упрямы, или слишком слепы, чтобы это понять. Железные Руки были достойным легионом, но они сильно изменились за века, прошедшие с тех пор, как Пертурабо и остальные примархи поднялись на зубчатую вершину Башни Астартес и принесли свои особые обеты.

Пертурабо ждал Фулгрима в своем убежище, среди организованного хаоса картин под защитой стазисных полей, анатомических моделей и недостроенных автоматов. Поигрывая с механизмом заводного льва, который держал в пасти скульптурные лилии, примарх вспомнил, как собирал это устройство еще на Олимпии, и тем самым нарушил одно из своих самых незыблемых правил – не оборачиваться к прошлому. Он вспомнил, как в ночь перед отлетом с Терры, перед жизнью, в которой будет только война, понимался к вершине шпиля из полированного мрамора. Каждый шаг требовал нечеловеческого усилия воли, требовал решимости и мужества. Он не просто взбирался по винтовой лестнице – он отвечал на вызов, брошенный его разуму и духу, психическое единение с Императором, которое требовало от воина предельной стойкости. Не все из них тогда прошли это испытание.

Пертурабо уже не был уверен, что и сам его прошел.

О великих клятвах, которые прозвучали тогда на вершине высокой башни, складывались эпические оперы. Художники всех мастей пытались запечатлеть тот грандиозный миг, когда примархи один за другим проходили под позолоченной аркой; сотни драматургов хотели передать стихами возвышенные идеи, что олицетворяла собой эта встреча.

Ни у кого из них ничего путного не вышло.

Они думали, что клятва имела символический смысл: произвольно выбранный момент, призванный отметить начало чего-то исключительного. Они думали, что ценность этого ритуала – только в значении, которое он придаст еще одной крупинке в песках терранской истории.

Пертурабо много раз вспоминал тот день, критически оценивая каждое слово в их разговоре с отцом. Но в холодном одиночестве, которое сопутствовало измене, любая интерпретация той беседы несла не утешение, а только упрек.

– Ты станешь моим молотом, Пертурабо, – сказал тогда его отец. – Ты должен сокрушить преграды, которые враги возводят на предначертанном нам пути.

– Я сломаю любую стену, кто бы ее ни построил. Любую.

– Знаю, – сказал отец и посмотрел на звезды. На вершине мира они казались чистыми, как алмазы: Дворец оставил далеко внизу пелену химических остатков – наследие веков войны и пепла ее последствий. Пертурабо также поднял взгляд к небу, предвкушая, как поведет к этим звездам своих воинов.

– Вина за ненужную войну велика, сын мой, – сказал отец. – Она навсегда пятнает душу и, словно рак, выедает все, что было хорошего в человеке. Посылать людей на смерть, обрекать врага на гибель, не имея при этом благородной цели, – это бремя, которое никто не вынесет и не должен прощать. Всегда помни об этом, сын. Сражайся, когда должен сражаться, но серьезно обдумывай, как распорядиться силой своего легиона. Стоит спустить зверя войны с цепи – и он не вернется в железную клетку, не утолив свой голод кровью невинных.

Эти слова были произнесены задумчиво, словно отец говорил с сожалением под грузом горького опыта. Теперь они казались пророческими – предостережение, болезненное, как укус змеи.

– Но то, чего я прошу от тебя, продиктовано необходимостью, которую большинство не понимает, – продолжил его отец. – Многие в этом новом мире считают меня тщеславным, видят гордыню в моих словах о предначертании, которое дает право на звезды; но они не понимают, какова вселенная на самом деле. Они не знают, что это битва за выживание целого вида. Или мы оставим Землю и завоюем Галактику, пока еще есть время, или нас ждет медленная смерть или застой, который может оказаться гораздо хуже смерти.

– Твои сыновья этого не допустят.

Тогда его отец улыбнулся.

– Может быть, это уже неизбежно.

– Избежать можно всего.

– Надеюсь, ты прав, Пертурабо, – ответил отец, и в этот миг между ними чувствовалась настоящая привязанность, и ни раньше, ни потом Пертурабо не испытывал ничего подобного. – За прошедшие века наш вид перепробовал множество способов борьбы со злом: молитвы, посты, добрые дела, ритуалы и священные тексты. Но мы будем бороться иначе.

– Со злом? – переспросил Пертурабо.

– Метафорически говоря, – ответил Император, но не слишком убедительно. – Все эти способы оказались бессмысленны, неэффективны и губительны для миллионов. Мы же будем биться с помощью болтеров, клинков и мужества величайших воинов во всей Галактике. Именно так нужно сражаться со злом.

И опять это слово.

– Железные Воины ждут твоего приказа, отец. Неважно, куда приведет нас судьба, неважно, с чем мы столкнемся и сколько времени это займет, – мы не подведем тебя.

Отец обернулся, и Его взгляд его золотых глаз пронзил сердце Пертурабо, как осадный бур, проникнув в самую суть и в одно мгновение узнав о нем все. Но в чем бы ни заключалось это знание, на Его непроницаемом лице оно не отразилось, и Пертурабо еще долгие годы пытался разрушить эту стену.

Император выглянул из башенного окна на горы, которые прорывались через высочайшие слои облаков, на миллионную армию рабочих, которая все еще трудилась, превращая горный хребет в здание, достойное благоговения. Его взгляд охватил все – от самых новых поселений, выросших вокруг границ Дворца, до земель, принадлежавших королям техноварваров и изуродованных войной, и до самых далеких сатрапий.

– Я больше не вижу, как будут развиваться события после этого момента и чем все закончится, – сказал отец, когда молчание, повисшее между ними, нарушили анабатические ветра, что поднимались с равнины.

– Поэтому-то Магнус и его легион остаются на Терре, хотя остальные отправляются в крестовый поход?

– Отчасти, но и он скоро к вам присоединится. Надеюсь, однажды Магнус вернется ко мне, ибо он видит многое из того, что для меня скрыто.

– Он покинет крестовый поход? – с разочарованием спросил Пертурабо.

– Магнус вернется на Терру, но ненадолго. – Император повернулся к нему, словно удивленный тем, что его сын расстроен. – Вы с ним близки?

– Мы встречались всего несколько раз, – ответил Пертурабо после короткого размышления. – Но да, он мне нравится. Он уже помог мне перевести некоторые из менее прозрачных текстов в моей коллекции. Думаю, мы с ним подружимся.

– Почему?

Уже тогда вопрос показался странным; со временем, особенно после никейских событий, эта странность только усилилась – как если бы Император заранее знал, какой путь изберет для себя Алый Король.

– Нас объединяет любовь к знаниям и жажда узнавать новое, – сказал Пертурабо. – Если не будет ни знаний, ни культуры, то в чем смысл крестового похода? Только истррепродукциять, только уничтожать? Нет, если крестовый поход ведется, то лишь для того, чтобы оставить после себя что-то лучшее.

– А, слова твоего фиренцийского энциклопедиста, – Император мягко улыбнулся.

– Ну вот, а я надеялся выдать их за собственную мудрость, – ответил с такой же улыбкой Пертурабо.

Он часто вспоминал эти слова – они казались насмешкой над тем, во что превратилась великая мечта Императора. Два века идеализма и надежды оказались стерты взрывом восстания, и великие достижения мгновенно были сведены на нет. Что скажут историки будущего об авантюре Хоруса? Будут ли они, сидя над пыльными фолиантами, пытаться воссоздать давно минувшие события и увидеть, как все могло бы сложиться?

Пертурабо отбросил этот вопрос как незначимый: история – не игра, которую можно проходить снова и снова и каждый раз получать новый результат. Прошлого не изменить, а тому, что не случилось, сбыться было не суждено. Сослагательное наклонение могло увлечь ученых и теоретиков, но воинам оно только мешало.

Фулгрим поднялся на Башню Астартес на много лет раньше, и Пертурабо часто думал, о чем они с Императором говорили в их последнюю ночь на Терре. Мучился ли Фениксиец от воспоминаний бессонными ночами? Может быть, ему не давали покоя особый смысл и подтекст, которые были скрыты в словах отца и только теперь прояснились?

Слышал ли Фулгрим в своем разуме голос, который нашептывает темную правду?

Изменено 18 января, 2016 пользователем Калак-Ча

[Stan]

Ну как то так я и думал - у некоторых "своя ваха".

[RedFurioso]

Вот это можно с натяжкой принять за знание Бати о предательстве.

His father turned to look at him, His golden eyes like two siege augers digging into Perturabo’s heart, coring his very essence and learning everything about him in the blink of an eye. But whatever He had seen was not reflected in His impenetrable expression, and Perturabo had spent long years trying to breach that wall.

[Stan]

Вот это можно с натяжкой принять за знание Бати о предательстве.

Это если самому придумать свою ваху.

Потому что далее чётко указано:

"‘I can no longer see the paths and outcomes leading from this moment,’ said his father as anabatic winds lifting off the plain below filled the silence between them."

[lelouch]

Орочий бек третьей редакции валидный до сих пор.

[/quote

Имхо это что то из разряда происхождения императора от шаманов. Вроде бы формально никто не отменял, но было всё это настолько давно, что стало уже неправдой.

[Ярый]

Таки он Лоре по жопе надавал как раз за свое обожествление и насаждение веры в Императора как в Бога на планетах, приведенных к Согласию несушками, неувязочка =|

При этом, во время встречи с Лоргаром на Колхиде, не мешал целой планете славить себя как бога во время нескольких месяцев праздника по этому поводу и после, Не перебил жрецов, даже не вник в верования предшествовавшие ему(а там Четверке поклонялись в открытую)

[samurai_klim]

Имхо это что то из разряда происхождения императора от шаманов. Вроде бы формально никто не отменял, но было всё это настолько давно, что стало уже неправдой.

Неправда - это когда выходит новый бэк или ставится штамп "-етик том". А пока и шаманы, и орки Императора - правда.

[Sodden]

Можете посоветовать книги, в которых много внимания уделяется сабжу(раскрытие характера, его истории)?

[Dark_Nomad]

Можете посоветовать книги, в которых много внимания уделяется сабжу(раскрытие характера, его истории)?

Именно этого ожидали от серии НН. Но...

[BrEd Pitt]

Дембски-Боуден пишет "Повелителя Человечества". Уже более чем наполовину написал. Будет про Войну в Паутине, хитрые планы и прочее. Учитывая унылый цикл про ПН и почти вин (мне так кажется) про НС, начиная с Первого Еретика, мы можем лишь гадать, пока не выйдет в свет.

[Beast_Therion]

Реально?

Вот, например, полезная ссылка.

Бладаксы и фанфики. Оооооокей

Не очень похоже на гвшную информацию

[the_Void]

Вопрос: что Император делал на Молехе? Неужели Импи теперь плохой парень, кинувший четвёрку?

Поддерживаю мысль, что всё Импи планировал заранее. Иначе многие его действия выглядят откровенно глупыми.

[Locke]

Неужели Импи теперь плохой парень, кинувший четвёрку?

Ломающие новости!

[HeHaBucTb]

Как что-то плохое.

[Bogi Smerti]

Где написано что механникумы заключили пакт с гомункулами?

(Я тут в этой темке прочитал: http://forums.warforge.ru/index.php?showtopic=215325)

[Cornelius]

Вопрос: что Император делал на Молехе? Неужели Импи теперь плохой парень, кинувший четвёрку?

Поддерживаю мысль, что всё Импи планировал заранее. Иначе многие его действия выглядят откровенно глупыми.

Учитывая что замысел Императора мы нечерта не знаем , то можно предпологать что угодно. Включая прямое вмешательство Некронов и ногиб хаосни(что вполне таки могло быть)

Но! Если кто подумает пльохо об Императоре зарьежу как баряшка! ... Вах! :D

Изменено 6 апреля, 2016 пользователем Cornelius

[Гость Lеgend]

Где написано что механникумы заключили пакт с гомункулами?

(Я тут в этой темке прочитал: http://forums.warforge.ru/index.php?showtopic=215325)

Нигде напрямую. Но предполагается в кодексе механикус. После того, как трон барахлить начал, они вместе радикальными инквами пошли по вебвею в Комморру в поисках знаний и заключили там некую сделку. А кто там заведует технологией воскрешения и восстановления плоти все знают...

Изменено 6 апреля, 2016 пользователем Lеgend

[Dark_Nomad]

Джагатай Хан видимо маякнул. Бгг

[Траун]

Вот зачем он полез в Коморру.

[Survivor]

Нигде напрямую. Но предполагается в кодексе механикус. После того, как трон барахлить начал, они вместе радикальными инквами пошли по вебвею в Комморру в поисках знаний и заключили там некую сделку. А кто там заведует технологией воскрешения и восстановления плоти все знают...

Там даже специально подчеркнули, что они пришли не в Коморру, а под нее (где гомункулы и обитают)

[Гость Lеgend]

Там даже специально подчеркнули, что они пришли не в Коморру, а под нее (где гомункулы и обитают)

Там кого только не обитает, в том числе мандрагоры, фауна с деградантами и всякая шваль. Но в целом верно.