[фанфик][WH40K] Погасший

[Бенджамин Корвин]

Вот решил написать фанфик по Вахе, постарался сделать как можно больше лорно, только с одним допущением...


 

Глава 1. «Отходняк»

 

Вонь. С каждым вздохом плохо очищенного системами фильтрации воздуха Винсент ощущал терпковатый привкус химикатов на языке. Кислотные испарения помоев, миазмы канализационных стоков, удушливый дым от дешёвого прометия… Казалось, смрадом здесь было пропитано всё: начиная от сырых, поросших мхом стен из феррокрита, заканчивая самими обитателями нижних этажей города-улья Рокуоз.

Тысячи мужчин и женщин в серых рабочих комбинезонах огромной толпой шли домой с химических предприятий улья. Уже тысячи лет в одно и то же время эти узкие, плохо освещённые улочки заполнялись устало бредущими рабочими. Тысячи лет бесперебойно грохотали и утробно гудели механизмы на мануфакториумах. Тысячи лет из космопорта улья вылетали гружённые медикаментами корабли, которые устремлялись во тьму космоса к планетам, охваченным пожаром войны — пожаром, не прекращавшимся тысячи лет.

Толпа постепенно редела, и Винсент замедлил шаг, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой неоновой вывески. Всё же даже здесь, практически на границе подулья, были увеселительные заведения. Конечно, любителям выдержанного амасека или изысканного вина туда не стоило заходить. Дрянь, которую там наливают, способна вырубить человека, довести его до беспамятства или потери сознания, но не подарить ни капли наслаждения. Впрочем, Винсент Ривз никогда не был изысканным ценителем, да и шёл он туда не за стаканчиком дешёвого пойла.

Боли ещё не было, но это ненадолго — он уже чувствовал, как начинали дрожать его руки. Чтобы унять дрожь, Винс сжал их в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а ногти впились в огрубевшую кожу ладоней.

«Надо пройти ещё чуть-чуть. Медленно. Шаг за шагом.»

Вот уже тридцать лет он шёл так: сначала по полям сражений на десятках планет, потом по изысканному мрамору высоких шпилей и по скользким нечистотам подулья. Шёл по колено в окопной грязи, по городским обломкам, по металлическим палубам кораблей… И где в итоге оказался?

Фиолетовый свет вывески на мгновение ослепил, при царившем тусклом полумраке даже неяркое сияние резало глаза. «Седьмое небо» — иронично гласило название заведения. Винсент остановился у железной двери, изъеденной пятнами ржавчины, он глубоко вздохнул и с трудом отворил массивную створку.

 

Сегодня, на удивление, было немноголюдно. Обычно во время пересменок на мануфакториумах рабочие заглядывали в подобные места, чтобы пропустить стаканчик-другой. Ближайший кабак и храм Экклезиархии были практически единственными развлечениями в их однотипной, рутинной жизни. Но сегодня Ривз не заметил в зале ни одного посетителя в серой робе. Что-то произошло. А он, как чужак, не знал, что именно.

Винсент прилетел сюда всего-то полгода назад по Терранскому времени, удивительно как быстро человек может упасть на самое дно в прямом и переносном смысле слова. За это время удалось постичь только некоторые аспекты местной культуры и социума, даже акцент готика до сих пор неприятно «резал» слух. Здешние жители начиная с верхних шпилей заканчивая подобной выгребной ямой говоря слишком отрывисто произносили согласные и растягивали гласные. Выделялся Винсент и внешностью. Большинство обитателей Нальдии были невысокие люди с темными глазами и худощавым жилистым телосложением. Их кожа выглядела болезненно белой и напоминала пергамент. Он же на их фоне был крайне высок, обычно зачесывал светло-русые волосы назад, а его серо-голубые глаза воспринимались чуть ли не за мутацию. Не было ничего удивительного, что ему не доверяли, иномирцам мало где доверяют.

Кинув потертую куртку из кожи грокса на спинку железного стула, Винсент уселся за барную стойку. Из кармана он достал жестяной жетон и небрежно подтолкнул его к бармену.

— Налей выпить. Покрепче, — буркнул он.

Кирак угрюмо осмотрел жетон, ловко скрутил самокрутку с лхо толстыми, как сардельки, пальцами. Затянувшись, он убрал жетон под стойку и налил мутно-красной жидкости в стакан.

— Где Севир? — спросил Ривз, вертя стакан в руках.

— На аудиенции у Бога-Императора, — хрипло ответил Кирак, выпуская дым. — Отчитывается за свою паршивую жизнь.

— А остальные торговцы "Отходняком"?

— Кто последовал за Севиром, кто зарылся в подполье. В последнее время их плотно взяли в оборот.

Местная аристократия? Вряд ли... Хотя именно они первыми начали варить эту дрянь из медицинских отходов. Полпланеты вымерло, прежде чем их остановили, но даже тогда большинство лабораторий осталось в их руках - просто ушли в тень. Арбитры? Не похоже - им обычно плевать, чем травится чернь, пока та не бунтует. А бунтовать здесь явно никто не собирался.

Винсент разглядывал красноватую жидкость в стакане, размышлял, кто и зачем устроил зачистку наркоторговцев. Но все мысли в итоге сводились к одному — где теперь достать дозу? Было грустно осознавать, что вся его жизнь свелась к поиску очередной ампулы.

— Только не говори, что понятия не имеешь, где теперь закупиться, — прозвучало резче, чем он планировал.

— В точку! — Кирак снова затянулся. — Хотя, по-моему, так даже лучше - эта дрянь убивает. Чудо, что ты так долго продержался. Обычно хватает пары месяцев, чтобы из здоровяка сделать полуживого покойника.

Резко выдохнув, Винсент поднес стакан к губам и залпом опустошил его, жидкость обожгла горло и пищевод. Пару раз глубоко вздохнув спертым воздухом в вперемешку с дымом, борясь с желанием стошнить выпитым прямо перед собой, он опустил стакан обратно на стойку. Причем с такой силой, что по стакану пошли явно заметные трещины.

— Тогда мне здесь нечего делать.

Вставая с жесткого стула, произнес Ривз, накидывая на себя куртку.

—  Я тоже так думаю.

Потушив окурок в разбитом стакане, подтвердил Кирак.

 

Улица была абсолютно пустой. Все рабочие разбрелись по своим жилым блокам, и на ближайшие двенадцать часов - до следующей пересменки - эта часть улья погружалась в тишину. Было настолько тихо, что казалось, будто это место покинуто людьми. Если, где и остались торговцы наркотой, то их придётся ждать до следующей смены, сейчас ловить им нечего.

Ещё пару дней назад "Отходняк" можно было купить чуть ли не в ближайшем переулке. Любой шкет, слоняющийся по улицам, за жетон мог отвести к нужному человеку. Наркоторговцы не скрывались, но за последнее время что-то изменилось. А в подобных местах редко происходят перемены, ещё реже - к лучшему...

Сделав всего пару шагов, Винсент почувствовал, как скрутило желудок, и отвратное пойло на этот раз вышло наружу. Скривившись и глубоко дыша, он сплюнул и вытер рот тыльной стороной ладони. Судя по тому, как дрожали его руки и перед глазами расцветали сияющие пятна, возможно, к следующей смене ему уже не потребуется искать торговца.

Внезапно тишину нарушил скрип двери. Винс машинально повернулся на звук. Из «Неба» вышел один из посетителей.

— Что, браток, совсем [очень плохо]? — подойдя чуть ближе, начал незнакомец. — Я случайно ваш разговор услышал. За несколько жетончиков у меня найдётся кое-что, от чего тебя малеха попустит.

— Ага, совершенно случайно, — всё ещё отплёвываясь, ехидно заметил Ривз.

— Ну, может, и не совсем случайно… — сунув руку в карман потрёпанного пальто, сказал мужчина. Медленно вынув её, он разжал ладонь, на которой поблёскивали пара ампул с синеватой жидкостью. — Ты ведь это искал?

— Сколько за всё, что у тебя есть? — не отрывая глаз от ампул, выпалил Винсент.

— За всё? — задумчиво произнёс торговец. — Столько у тебя нет, да и оно тебе не нужно. А вот десять стекляшек за двадцать жетонов — и по рукам.

— Договорились.

— Не здесь же, — слегка понизив голос, произнёс барыга. — Ты бы ещё на ступенях губернаторского дворца попытался купить. Тут недалеко есть скромное местечко, там делишки и обстряпаем.

Не дожидаясь ответа, барыга, похрамывая и заваливаясь при каждом шаге на левый бок, пошёл по пустой улице. Оглядевшись, Винс неторопливо последовал за ним. И чего этого хмыря не устроило толкнуть «Отходняк» тут? Все равно никого нет, а даже если и заметят — дело-то обыденное.

— А что так дёшево? — поравнявшись с наркоторговцем, поинтересовался Ривз. До него только сейчас дошло, что предложенная цена минимум в два раза ниже, чем у покойного Севира.

— Ты первый, кто жалуется на новые цены, — продолжая усердно ковылять, высказал мужчина.

— Может, ты мне водичку подкрашенную толкнуть хочешь? Эта дрянь из отходов, конечно, но навар-то должен быть.

— Как видишь, люди мы тут новые, — повернув в переулок и с одышкой проговорил торгаш. — Набираю, так сказать, клиентскую базу. Если хочешь, могу и по старой цене сбагрить. Ты меньше болтай — больше шагай.

Из-за паршивого самочувствия Винсент только сейчас осознал, что его новый знакомый крайне непохож на местных. Он был высок, с редкими волосами соломенного цвета, и говорил шипяще, словно выталкивая слова из себя с усилием. Раньше подобное он подмечал сразу, но сейчас ему было достаточно знать, что он может прикупить «Отходняка» на две недели. Остальное его мало волновало.

 

Переулок был длинным и оканчивался тупиком. Всего два тусклых мерцающих люмена больше раздражали, чем разгоняли темноту. Все окна на первых этажах были плотно заварены кусками железа. Под ногами журчал дурно пахнущий ручей, бравший начало из прохудившейся канализационной трубы. Ни один нормальный человек не пожелал бы оказаться здесь добровольно. С другой стороны, крепко сидевшие на «Отходняке» уже давно перестали быть нормальными. Ривза не покидало чувство, что его заманивают в ловушку, причём в до неловкости очевидную. Даже такой расклад его устраивал: он либо купит дозу и сдохнет в канаве чуть позже, либо погибнет здесь.

— Ладно, пришли, — опершись о стену и немного отдышавшись, вымолвил барыга. Ходьба явно отнимала у него силы и, судя по всему, была болезненной. — Я тут подумал по дороге… Десять доз как-то многовато в одни руки. Хватит с тебя и четырёх.

— У меня есть жетоны. Я могу купить и больше.

— Да-да, знаю, — отмахнулся торговец. — Эти железки можешь оставить себе. Я тут парочку крепких ребят искал на одно дельце. Ты вроде подходишь. Конечно, если тебя попустит, и ты перестанешь трястись.

Подобный оборот удивил Винсента. Торговля «Отходняком», как ему было известно, всегда велась за жетоны — даже когда наркотик был легален. Барыг никогда не интересовало что-то ещё: для «грязной» работёнки у кланов всегда были свои люди. А «Золотые Троны» в этом мире видели только на верхних этажах шпиля. Продовольственные жетоны здесь, внизу, были самой твёрдой валютой. За один жетон в любой столовой давали порцию белкового желе и кружку кипятка.

— Кого-то придётся убить? — без особого интереса спросил Ривз.

— Возможно, — мрачно ответил торговец. — Тебя это смущает?

— Если платят достойно, то нет, — немного подумав, ответил Винсент.

Большую часть жизни он убивал, и, как оказалось, просто за пустые слова и красивые лозунги.

— Тогда встретимся в «Небе» через три дня, — протянув руку с четырьмя ампулами, произнёс торгаш. — Оплата будет больше, чем ты можешь себе представить.

— А говорят, перемены бывают только к худшему, — осторожно убирая ампулы во внутренний карман куртки, невзначай ляпнул Ривз.

— Перемены происходят всегда, хотим мы этого или нет.

Не успел наркоторговец договорить фразу, как рука Винсента дёрнулась к лазпистолету. Отблеск тусклого люмена попал на лицо мужчины, пока он говорил, и на долю секунды стал заметен длинный раздвоенный язык. Винс потянулся за оружием рефлекторно, но в последний момент прервал движение. Мутант же с виду оставался все таким же спокойным, очередного наркомана потрясывает от ломки, вот он и дергается.

— Через три дня в «Небе», — протянув левую руку, повторил Винсент. — Я обязательно приду.

Всё оказалось хуже, чем он предполагал. Это не была разборка банд или показуха властей. Если торговцы исчезли за пару дней, а на их место пришли мутанты - дело принимало дурной оборот. Полгода назад Винсент перевернул бы весь улей, выжег все логова, но сейчас… Сейчас хватит и смерти этой мерзости. Он неспешно огляделся, делая вид, что разминает шею. Мутант вряд ли был один - надо было понять, откуда полезут остальные. То, что за ними никто не шёл, Ривз был уверен, значит, они притаились здесь. Медленно осматривая переулок, его взгляд зацепился за зияющий чернотой оконный проём на втором этаже - единственный не заколоченный. Оттуда отлично просматривался весь переулок.

— Я не сомневаюсь, — явно после раздумий все же пожимая протягиваемую ему руку ответил мутант. — Меня зовут Хардрик. Если что, спроси у парней за крайним левым столиком, они знают, где я.

— Это лишнее, Хардрик, — сильнее сжал его руку Винс. — Я и сам прекрасно буду знать, где ты. Передай привет Севиру.

Договаривая последний слог, Ривз, резко дернул левой рукой, выводя из равновесия мутанта, тот, пошатнувшись, начал заваливаться в сторону. Этого времени хватило, чтобы выхватить свободной рукой лазпистолет. Два тихих щелчка спускового крючка. Ни вспышек, ни звука выстрелов. Лишь перекошенное от боли и удивления лицо Хардрика, и мерзкий запах опалённой плоти. Винсент разжал пальцы и тело наркоторговца свалилось на землю, не теряя времени мужчина направил оружие на пустое окно. Уже через секунду в темноте мелькнула тень и он, не раздумывая выстрелил три раза. Судя по быстро оборвавшемуся хрипящему крику, не смотря на дрожь в руках ему удалось сохранить былую меткость.

Прижавшись спиной к мокрой стене, Винс напрягся, готовый к новой атаке. Он всматривался в окружающий мрак, затаив дыхание. Но вокруг было тихо - ни силуэтов, ни криков, ни лязга оружия. Лишь тихое журчание ручья.

Немного отдышавшись и придя в себя, Винсент, все еще держа оружие на изготовку, невольно улыбнулся. Все это напоминало старые добрые деньки. Только тогда он рисковал своей шкурой не за пару доз наркоты, а во имя высоких целей. Это позабавило его, так как разницы по итогу особо и не оказалось.

Вспомнив про «Отходняк», он осторожно подошёл к трупу Хардрика. У мутанта наверняка было больше четырёх ампул, если повезёт, хоть часть уцелела.

До трупа оставалось всего-то пара шагов, когда Винсент услышал странный звук будто от резко рвущейся ткани. Он не успел понять, что произошло, как почувствовал, что в его ногу вцепилось нечто острое будто нож и с силой рвануло из стороны в сторону. Сжав зубы от боли и давясь сдавленным криком, он ощутил, как мир закружился. Времени на то, чтобы сгруппироваться - не было. Грохнувшись на спину, Винс хорошенько приложился головой об плиту феррокрита.

 Только отличная выучка, и понимание, что от этого зависит его жизнь, не позволило разжать пальцы на рукоятке пистолета. Что-то, вцепившись в его правую ногу продолжало сдавливать хватку, раздирая кожу и мышцы. Но за пеленой боли Ривз увидел еще одну угрозу. Нечто, лишь отдаленно напоминающее человека, с изломанными неправильно вывернутыми конечностями, которых было явно больше, чем положено нормально человеку, выползло из окна верхнего этажа. Это существо медленно словно паук ползло по отвесной стене здания вниз. 

— Вот [собака]! — выругался Винс, целясь в выродка.

Раздалось несколько щелчков. Прежде чем на пистолете загорелся красный индикатор разряда, тело чудища с мокрым шлепком рухнуло рядом.

Боль в ноге стала невыносимой. На этот раз он не сдержал крика, эхом разнёсшегося по переулку.

Казавшийся мёртвым Хардрик приподнялся, упёршись руками в землю. Его левая нога была неестественно длинной, оканчиваясь птичьей лапой с четырьмя когтями, впившимися в плоть Винса.

— Для тебя перемены закончатся сегодня, — булькая кровью, выдавил мутант. Он достал кустарный стаб-револьвер, из последних сил пытаясь навести его на врага.

Вместо ответа Ривз, несмотря на жгучую боль, изогнулся вперед изо всех сил и рукоятью пистолета ударил в лицо мутанта. Тяжелая металлическая рукоять оружия буквально вмяла нос Хардрика и разбила ему губы, но Винс и не думал останавливаться. Он бил еще и еще, пока голова противника не издала своеобразный хрустящий звук, и ее содержимое не вывалилось наружу. Без мозгов, насколько было известно Ривзу, даже мутанты жить не могли.

Пару минут Винс просто лежал на спине стараясь отдышаться, он чувствовал, как по его спине течет холодная вода, а в ушах отчётливо слышался каждый удар его сердца. Наконец придя в себя, он с трудом разжал когти мутанта на своей ноге и, сняв с пояса кожаный ремень перетянул им ногу чуть выше раны.

Осколки стекла слегка порезали пальцы Винсента, когда он обыскивал Хардрика, все ампулы, которые были у торговца, оказались разбитыми. Благо те четыре, которые были у Ривза, каким-то чудом остались целы. Плюнув на прощание на тело мутанта. Он, похрамывая покинул переулок направляясь к железнодорожной станции.

[Бенджамин Корвин]

Глава 2. Чашечка рекафа

 

Турникет со скрипом открылся, стоило бросить жетон в прорезь. Винсент неловко протиснулся в проём и оказался на перроне. Каждые двадцать минут мимо проходил маг-поезд. Рельсы опоясывали весь город, тянусь от самых нижних уровней улья к высочайшим шпилям. По этой железной дороге с более чем трёхсот станций ежедневно путешествовало около восьми миллионов человек. А какое количество грузов перевозилось — наверное, не знали даже в Администратуме.

Поезд ждать не заставил. Уже через десять минут, под косые взгляды немногочисленных пассажиров, Винс заковылял в последний вагон.

Бессильно рухнув на жёсткую скамью, Ривз закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Раньше он бы прошептал краткую молитву Императору. Начальные слова сами сорвались с губ, но он остановился. Императору не было дела до куда лучших людей, чем он. Так зачем бесполезно сотрясать воздух?

Открыв глаза, он заметил знакомый плакат:

«Вступай в Имперскую Гвардию! Сохрани галактику для людей!»

Выцветшая надпись красовалась над изображением широкоплечего гвардейца в парадной форме. Такой же висел на призывном пункте его родной планеты. Помнится, тринадцатилетним пацаном он подолгу всматривался в него, мечтая о победах, парадах и прочей чепухе, которой грезит мальчишка, не знающий, что через четыре года окажется на войне. Казалось, это было целую жизнь назад…

Рядом висел другой плакат, куда более новый:

«Роди третьего ребёнка — получи благословённую грамоту от Экклезиархии!»

Гласил призыв на фоне семьи из пяти человек, которые, взявшись за руки, встречали красивый рассвет. Большинство жителей улья ни единого раза даже не видели неба. А встретить рассвет на этой планете было невозможно. Огромное количество химических отходов, выброшенных в атмосферу за сотни лет работы мануфакториумов, так загрязнили воздух, что солнечные лучи больше не пробивались сквозь него. Здесь царили вечные черно-серые сумерки.

Размышления прервало движение рядом. Сервитор в потрёпанной серой робе тщетно пытался смыть кровь и грязь, оставленные Винсом. Механические руки усердно орудовали шваброй, правда толку от этого не было. Тряпка на швабре уже истерлась в жалкие лоскуты от времени, и теперь уборщик просто размазывал месиво по полу, не в силах остановиться, но и без возможности выполнить свою функцию.

Отвернувшись к окну, Винсент увидел, как вдалеке, словно огромный рукотворный горный хребет, из пелены проступают очертания массивной стены, разделяющей планету на два мира. Мира обречённых на жалкое существование миллиардов людей внизу и мира позолоченных шпилей такой высоты, что кажется, будто они подпирают сами небеса. Там, огородившись от страданий и невзгод, прожигая сотни неестественно долгих жизней в гедонизме и ублажении своих эгоистичных прихотей, обитала знать. Чаще всего аристократия даже не ведала всей тяготы жизни людей, которые оплачивали своими жизнями их вакхический образ жизни. И чем большие страдания власть имущие обрекали чернь, тем выше возводились стены. Они были не только средством защиты, но и символом власти — непоколебимым абсолютом, получившим воплощение в реальном мире.  Обрекающим одних на болезненный труд за смешную награду, а другим позволяющим в своей прихоти распоряжаться миллионами судеб.

Он прижался головой к холодному стеклу и криво усмехнулся, вспомнив байку, которую слышал от одного забулдыги в «Небе». Мол, на стенах стоят автоматические турели, которые пролетающих мимо птиц отстреливают, чтобы они богатеям заразу какую-нибудь не занесли. Впрочем, подобная идея не была такой уж абсурдной — толстосумы точно развернули над своим закрытым мирком пустотные щиты. Если они были достаточно мощные, то вполне могли и убивать птиц.

Чем выше поднимался поезд, тем больше пассажиров становилось в вагоне. Теперь это была не просто серая масса рабочих, тут и там начала мелькать форма Имперского Флота и Астра Милитарум. Младшие офицеры, у которых хватало жетонов, предпочитали гостиницы казармам. Для них это была короткая передышка перед возвращением на фронт. Небольшое напоминание о мирной жизни, которая когда-то у них была и к которой они надеялись вернуться.

В одной из таких гостиниц Винс снимал номер уже два месяца. Здесь не задавали лишних вопросов, а номера были даже не особо скверными. Скоро пришлось бы съезжать, оставаться на месте было опасно. Да и финансы таяли. Снять деньги со счетов он не мог — это выдало бы его. С таким же успехом можно было постучаться в крепость Арбитров.

Добравшись до своего номера, Ривз был полностью измотан. Он с трудом стянул с себя куртку, аккуратно вынув ампулы из её кармана. Соблазн уже наконец принять дозу и забыться был практически невыносим, но усилием воли мужчина заставил себя потерпеть ещё несколько минут.

Приняв едва тёплый душ, перебинтовав раны и немного поев каких-то бобовых консервов, Винс завалился на скрипучую койку. В руках он крутил ампулу с "Отходняком". Жидкость внутри была ярче, чем обычно, к тому же ему показалось, будто он заметил странную особенность - вещество вместо привычного синего оттенка иногда меняло цвет, становясь то едва голубым, то тёмно-фиолетовым.

— Не стоит этой хренью ставиться... — облизнув пересохшие губы, вслух сказал Винсент, обращаясь к себе.

На какое-то мгновение он хотел швырнуть пузырёк об стену, но эта вспышка осознанности быстро угасла. Минуты три он пролежал не двигаясь, в тщетной попытке снова найти в себе силы избавиться от наркотика. И с каждым мгновением всё больше осознавал, что ему не хватит воли сделать это.

Неожиданный и сильный спазм боли заставил его скрючиться на постели и едва не закричать. Через пару мгновений стало уже абсолютно всё равно, какую намешанную химозную дрянь он достал на нижних уровнях улья. Стараясь не расплескать содержимое, как можно аккуратнее он отломил кончик ампулы и набрал жидкость в автоматический инъектор. Обмотав ремень чуть выше локтя и пережав руку, Ривз несколько раз привычным движением сжал и разжал кулак, пока не проступили вены. Он даже не почувствовал укола, но буквально через несколько ударов сердца боль отступила.

Приятное головокружение заставило его снова распластаться на кровати. Боль медленно угасала, а тело становилось расслабленным и ватным. Из ослабевших пальцев на пол упал автоинъектор, мысли становились вялыми и тягучими, а вскоре и вовсе исчезли. Мягкое тепло разливалось по телу, словно от заходящего солнца жарким летом. Казалось, вдохни поглубже - и в воздухе, прошедшем несколько степеней очистки, можно будет уловить ароматы луговых трав. Это напоминало о доме, где-то там, за чёрной пустотой в тысячах световых лет, были все такие же ярко-алые закаты, сияющие на полнеба. А стоило только зайти солнцу - как засияют луносветы, люминофорные цветы, светящиеся в темноте холодным серебристым светом.

И сейчас Винсенту казалось, что он стоит в бескрайнем поле луносветов, колышущихся под тёплым ночным ветром. Их сияние становилось всё ярче, оттесняя тьму. В какой-то момент свет стал настолько ослепительным, что Ривз зажмурился, пытаясь прикрыть глаза рукой. Но поднять ладонь оказалось невозможно.

 

— Как быстро он придёт в сознание? — донёсся далёкий бестелесный голос.

— Сложно сказать. Я сделал всё возможное.

Голоса раскалывали голову, каждое слово отдавалось болезненным эхом. Яркий свет, казалось, прожигал сетчатку.

— Да вырубите уже этот чёртов прожектор... — едва шевеля губами, прошептал Винсент.

Стоило ему произнести эти слова, как наркотический морок начал рассеиваться. Во рту появился солоноватый привкус крови.

Через несколько секунд свет потух, и Ривз смог с трудом слезящимися глазами оглядеть помещение, где оказался. Небольшая хорошо освещённая комната из усиленного пласталью скалобетона, в центре которой стоял металлический массивный стол. К столешнице были прикреплены увесистые наручники, сковывавшие запястья Винсента. Попытавшись повернуть головой, чтобы рассмотреть больше деталей, Ривз понял, что в его шею вставлен катетер для капельницы.

— Вы можете говорить? — сухо спросил пожилой мужчина в чёрно-золотых одеждах, не отрываясь от инфопланшета. По форме без труда угадывался высокопоставленный служитель Адептус Арбитрес. Его холодный взгляд скользнул по Винсенту и тут же вернулся к документам.

— Да, — хрипло ответил Ривз. — Вроде могу. И, судя по обстановке, говорить придётся много.

Понять, что он оказался в комнате для допросов, было крайне легко. За свою карьеру Ривз не раз находился в подобных помещениях, правда исключительно в другой роли. Но за последние полгода он всё отчетливее понимал, что если проживёт достаточно долго, то окажется в роли допрашиваемого. Постаравшись сконцентрировать внимание на человеке напротив, Винс с трудом пробираясь через дебри затуманенной памяти вспомнил, что был знаком с ним.

— Судья Юстас... Хотел бы сказать, что рад вас видеть, но не стану начинать беседу со лжи, — проговорил он, стараясь чётко выговаривать слова. На середине фразы язык наткнулся на пустоту — пару зубов ему выбили при задержании. Видно, хорошенько приложили прикладом для верности, пока он в беспамятстве валялся.

— Это упрощает нашу задачу, — без эмоций ответил судья. — В отчёте укажу, что вы добровольно согласились сотрудничать. Вам известно, почему вы здесь?

— Потому что инквизитор Гарен Ирден признан "Экстремис Диаболус". Он уже мёртв или скоро будет. А его свиту и агентурную сеть выловят, допросят и, скорее всего, аннулируют.

— Вижу, вы отчётливо понимаете свои перспективы. Хотя от бывшего дознавателя инквизиции иного и не ожидаешь.

— Аколита, — поправил Ривз. — До дознавателя я не дослужился. Ирден говорил, что мне не хватает гибкости ума - мол, мир для меня только чёрно-белый. А для дознавателя это непозволительная роскошь.

— В любом случае, это не меняет тяжести обвинения, выдвинутого против вас, — сделав несколько пометок в инфопланшете, промолвил Юстас. — Я ознакомлен с вашим досье, насколько это возможно. В виду вашей деятельности в нём имеются значительные пробелы.

— Которые, при всём уважении, я бы не советовал вам заполнять. Совать нос в дела инквизиции чревато. Если, конечно, не хотите оказаться на моём месте.

Лёгкое жужжание силовой булавы привлекло внимание Ривза, и, несмотря на оковы и трубки от капельницы, он изловчился и смог посмотреть назад через левое плечо. Здоровенный арбитр, облачённый в панцирную броню и шлем, скрывающий большую часть лица, держал в правой руке силовое оружие. Достаточно одного не очень сильного удара, и содержимое черепной коробки можно будет подробно изучить на полу. Позади громилы у самой двери, облокотившись о стену, стоял невысокий мужчина в белом халате и кожаном, заляпанном следами крови фартуке. Он явно нервничал, а его довольно грубо аугментированный правый глаз с тихим шипением и потрескиванием фокусировался на задержанном.

— Я приму ваш совет как дружескую рекомендацию, — отложив планшет и взмахнув рукой, произнёс судья. Жужжание дубинки прекратилось. — Я не собираюсь превышать полномочия. Допросом по делу Ирдена займётся инквизитор «Ордо Еретикус» Альберт Крауд. Ему уже отправлено астропатическое сообщение о вашем задержании. Меня интересует только ваша деятельность на этой планете за последние полгода. И как вы дошли до... этого.

Он достал две знакомые Винсенту ампулы с наркотиком и поставил их на край стола.

— Редко агенты Золотого Трона, пусть и опальные, опускаются до такого. К тому же за вами тянется кровавый след от подулья до самой гостиницы. Очень неаккуратно для человека с вашим опытом.

— Согласен, — кивнул Винсент и тут же пожалел, боль яркой вспышкой взорвалась в висках. — Мне уже было плевать, найдёте вы меня или нет. Убьёт наркота, ублюдки из подулья или инквизиция... Без разницы. Хотите знать, как я сел на "Отходняк"? Без проблем. Только давайте без полной процедуры допроса.

— Неужели агента Трона пугает боль? — в голосе судьи впервые прозвучало любопытство.

— Как и всех, — честно ответил Ривз. — Одних держит вера в Императора, других — убеждённость в своей правоте. Но правильно подобранные методы вскрывают любого. А мне не за что цепляться, не за чем врать. Допрос утомителен для обеих сторон, так что за чашку рекафе я готов рассказать всё.

Когда принесли дымящуюся металлическую кружку, Винсенту даже расстегнули наручники. Неслыханная милость, явно противоречащая официальной процедуре. Устроившись поудобнее на привинченном к полу стуле, он сделал большой глоток. Кипяток обжёг язык, нёбо и лунки выбитых зубов, но боль пока не чувствовалась. Вкус был весьма знаком — стандартный гвардейский рекаф. Удивительно, как сотни производителей умудрялись делать его одинаково мерзким: горьким, с противным кислым послевкусием.

— Итак, что вы хотите знать? — спросил Ривз, пока арбитр, почесывая седую щетину, размышлял. Зеленоватые впалые глаза изучали допрашиваемого. Тени под глазами выдавали бессонные ночи.

— Как человек вашего статуса опустился до такого низкопробного зелья? — наконец прервав затянувшееся молчание, произнёс Юстас.

— Какого статуса? — горько усмехнулся Винс. — Я вне закона — вот и весь статус. Если подробнее, то на одном задании меня почти распотрошили пиломечом. Половина органов заменена клонированными, но боль осталась. Пока служил Инквизиции, доставал хорошие обезболивающие. Но полгода назад пришлось понизить планку. Сначала покупал обезболивающее из гвардейских аптечек, потом перешёл на "Обскуру", но здесь с ней сложно. В конце концов, выбора не осталось.

— Как давно вы приобрели данные вещества? — указав пальцем на ампулы, спросил арбитр. В его глубоком голосе, несмотря на усталость, явно слышались повелительные нотки.

— Сложно сказать, — сделав очередной глоток и поморщившись от горечи, ответил Винс. Подсластителя на него явно пожалели. — У меня проблемы с отсчётом времени. Скорее всего, прошло не более суток по местному времени, вроде закончилась утренняя смена.

В конечном итоге Ривзу пришлось подробно пересказать всё, что с ним приключилось в недавнем прошлом: и убийство прежних наркоторговцев, и то, что сейчас "Отходняк" продают мутанты, вспомнить все детали перестрелки в переулке. Юстас всё время перебивал, уточняя детали, иногда задавал один и тот же вопрос несколько раз, по-разному перефразируя его. Всё это было знакомо агенту инквизиции, поэтому никаких заминок в процессе не возникало.

Исходя из задаваемых вопросов и последующей, пусть и хорошо скрываемой, реакции на ответы, Винсент понял — арбитры абсолютно не в курсе, что творится на нижних уровнях. Вся их информаторская сеть в последние несколько дней развалилась, а информаторы, скорее всего, мертвы. Облавы на известные лаборатории не принесли результатов, теневая торговля наркотиком полностью вышла из-под их контроля. А раз этим занялись арбитры, значит местные энфорсеры либо абсолютно бесполезны, либо что хуже — зараза проникла так глубоко, что уже пустила корни в местной структуре служителей закона. Такое происходило довольно часто…Еретические культы крайне стремились завербовать или продвинуть на важные посты своих членов. Многие вступали в секты исключительно ради карьерного продвижения, не осознавая какую цену придётся заплатить в итоге.

— Повторяю в последний раз: ваше добровольное сотрудничество будет отмечено в моём отчёте инквизитору, — устало бросил Юстас, направляясь к выходу. — Переведите обвиняемого в камеру номер одиннадцать до дальнейших распоряжений.

[Бенджамин Корвин]

Глава 3. Обреченная планета

Стоя на капитанском мостике эсминца Линар, пристально наблюдал за сотнями шаттлов, устремлённых к серой атмосфере Нальдии. Короткое космическое сражение уже окончилось. Рядом, медленно дрейфуя, улетали в бесконечную тьму космоса обломки орбитальной защитной платформы и пары грузовых судов, которые решили принять обречённый для них неравный бой.

Корабельная вокс-станция ловила тысячи сигналов с планеты: крики отчаяния, мольбы о помощи, молитвы, полные религиозного экстаза... Все эти голоса эхом отдавались в огромном помещении, наполненном клубами благовоний, и сливаясь в единую какофонию.

Даже с корабля можно было лицезреть последствия орбитальной бомбардировки: словно яркие цветы на серой планете, распускались десятки невероятной мощности взрывов. Макробактерии обстреливали цели исполинскими, размером с жилой блок, артиллерийскими снарядами. Лучи лэнс-излучателей, прорезая извечную тьму, устремлялись к планете, сея смерть на её поверхности.

Этот имперский мир был обречён познать через смерть и огонь горькую правду. Незыблемую, извечную истину: Тёмные Боги рано или поздно обратят на тебя свой взор, и твой мир будет пылать. Первые угли зажглись уже давно — сменилось, по крайней мере, два поколения смертных, пока культ, прочно обосновавшийся на Нальдии, стремительно рос. От мутанта в подполье, из последних сил цепляющегося за свою никчёмную жизнь, до аристократа на вершине шпилей, желающего познать новые грани удовольствий или запретные тайны мироздания. Все они молились в унисон, в надежде обратить на себя взор Великой Четвёрки, и их мольбы были наконец услышаны.

Пять дней назад из бурлящих потоков Океана Душ в реальный мир вышло шесть кораблей, принадлежащих «Пророкам Погибели». Они устремились к своей первой цели: три эсминца класса «Иконоборец», два тяжелых крейсера «Стикс» и флагманский линкор «Мрачный Вестник», принадлежащий лично тёмному апостолу Гафуру Опалённому. Эта флотилия была одна из многих, прибывших в пространство Сигментум Пацификус. Их прибытие означало конец господству Империума на тысячах планет. Неисчислимые жертвы во имя Тёмных Богов. Возведённые до небес алтари из костей и плоти на покорённых мирах.

По мере того, как «Пророки Погибели» приближались к Нальдии, они ликовали всё больше в ожидании скорой битвы и жертв, которые им удастся вознести во имя Богов Хаоса во время резни. Они были всего лишь жалким осколком XVII легиона, но их мощи хватило бы, чтобы выжечь десятки миров дотла. Торжествовал и Линар, но его мысли не были обращены к грядущим битвам и триумфам. Божественное откровение, веданное только ему, вскоре должно было произойти, и тогда его жизнь, полная лжи и притворного раболепия, окончится.

— Собирайся, мы скоро вступим в битву, — голос, вырвавший Линара из раздумий, был скрипучим и хриплым, словно напильник по ржавому металлу. Гигант в алой силовой броне шёл по мостику корабля практически бесшумно, словно хищник. Между острых шипов на его доспехе была натянута кожа поверженных врагов, испещрённая кровоточащими рунами тайного языка. Из деформированного черепа прорастали костяные наросты, венчающие голову космодесантника словно корона. Смертные рабы, оказавшиеся на пути Харуна, падали на колени, бормоча молитвы, восхваляющие своего повелителя.

— Нам оказывают достойное сопротивление? — с интересом спросил Линар, отрывая взгляд иссиня-чёрных глаз от трагедии планетарного масштаба. На его благородном и смертельно бледном лице застыла хищная улыбка, которая искажала патрицианские черты, столь частые среди тех, кто был одарён генетическим семенем благословённого Лоргара.

— Нет, — коротко ответил Харун. — На планете оказался неучтённый полк Астра Милитарум. Прозревшие рано или поздно сомнут его. Но рабы Бога-Трупа укрепились на продовольственных складах. Гафур возложил задачу на нас: как можно быстрее очистить их.

— Воля Тёмного Апостола будет исполнена, — почтенно произнёс Линар, склонив выбритую голову.

 

Солнце медленно клонилось к закату, освещая тусклыми лучами усеянную телами землю вокруг четырёх огромных прямоугольных зданий. Продовольственные склады, расположенные недалеко от космопорта, служили для пополнения припасов, пришвартованных на низкой орбите планеты кораблей и торговых судов. Именно здесь занял оборону 48-й Гардивальский тяжёлый пехотный полк.

Во время внезапно вспыхнувшего ночного мятежа имперским гвардейцам относительно повезло, так как большинство офицеров находились в штабе. Попытки связи с представителями планетарных властей и командованием планетарной обороны не увенчались успехом. Исходя из сложившейся ситуации, полковник Рейкар Драммар принял решение пробиваться к космопорту, закрепиться на стратегической точке и ожидать подкреплений. Удержание космического порта было несомненно важной задачей, так как крайне облегчило бы высадку союзных сил на планету.

Первые небольшие стычки начались, как только полк покинул пункт временной дислокации. Длинная шеренга, одетая в тёмно-зелёную форму, солдат с серой, отдающей металлом панцирной броней вынесла с военной базы всё ценное и подожгла казармы за собой. Пользуясь плотной городской застройкой, мелкие группы мятежников устраивали засады, которые приводили лишь к полному уничтожению восставших. Лишь одному бунтовщику удалось в порыве безумия прорваться к «Химере» и, подорвав себя, вывести машину из строя.

Когда до космопорта оставалось не более десяти километров, передовые разведывательные группы на «Часовых» доложили по воксу, что объект уже захвачен мятежниками и без массированного штурма отбить его не представляется возможным.

После получения разведданных полковник Рейкар, изменив планы, решил занять продовольственные склады в шести километрах от космопорта. Удерживать оборону благодаря промышленной инфраструктуре там было легко, а относительная близость к порту позволяла в случае необходимости поддержать союзное наступление. В планах полковника был лишь один изъян: он не знал, что никакого подкрепления не будет.

Штурмовые отряды, заняв здания продовольственных складов, не встретили существенного сопротивления. Большая часть работников на складах были сервиторы, которые, несмотря на происходящее вокруг безумие, исправно выполняли свои обязанности. Часть рабочих была зверски убита. Из их растерзанных останков во дворе были выложены богохульные символы. Оставшиеся в живых служащие складов иногда пытались оказать сопротивление, сбившись в небольшие шайки и кидаясь на гвардейцев с импровизированным оружием — будь то пожарный топор или массивный гаечный ключ, способный проломить череп.

К прибытию основных сил все здания были зачищены, а трупы жертв и мятежников уже сжигались огнемётчиками. К этому моменту было ясно, что это не просто мятеж, а происки Архиврага. Пятидесятитысячный полк приступил к укреплению своих позиций: команды сапёров закладывали мины на подступах к складу, большинство солдат окапывались и растягивали заграждения из колючей проволоки. Из подбитой «Химеры», которую приволокли на буксире, соорудили неподвижную огневую точку. В одном из складов был развёрнут штаб, где десятки вокс-операторов пытались выйти на связь с лояльными силами на планете. После того как один из операторов выцарапал себе глаза и попытался задушить своего однополчанина, на пост вокс-связи был отправлен комиссар-кадет для предотвращения подобных случаев.

Усилия по укреплению позиций оказались не напрасными,  уже после полудня на горизонте показались бесконечные толпы культистов, медленно надвигающиеся к позициям Гардивальского полка со стороны города-улья. Бесконечные людские массы торжественно шествовали под непрерывные песнопения, восхваляющие губительные силы. Проповедники Тёмных Богов изречениями и молитвами ободряли свою паству, ведя десятки тысяч человек на убой.

Орда приверженцев Хаоса, будто пребывая в трансе, не дрогнула, когда первые миномётные снаряды, разрываясь, скашивали сотни из них. Огромная людская масса, не сбавляя темпа, прорывалась по минному полю под шквальным лазерным огнём к укреплениям гвардейцев. Бывшие работники мануфакториев, женщины и дети находили свою смерть в единственном стремлении — убить рабов Трупа на Троне. Некоторые из культистов были вооружены различным стаб-оружием, и вскоре первые потери понесли и гвардейцы. Благодаря панцирной броне большинство солдат Империума отделывались лишь ранениями, и санитарное отделение успевало эвакуировать их с передовой.

Несмотря на слаженность действий и тактическое преимущество, вскоре передовым отрядам под прикрытием огнемётчиков пришлось отступить на вторую линию обороны. Культисты продвигались вперёд, втаптывая в грязь тела своих единоверцев и не обращая внимания на раненых. Казалось, что потери в их рядах не заботят абсолютно никого — начиная от медленно истекающих кровью неофитов, повисших на колючей проволоке, заканчивая проповедниками, подгоняющими оравы верующих вперёд. Самым удачливым культистам удавалось перед смертью метнуть бутылку с зажигательной смесью на позиции гвардейцев или, крепко вцепившись в обмундирование солдата, затащить его в беснующуюся толпу на растерзание.

Штурм вскоре захлебнулся: несмотря на все жертвы и рвение последователей Богов Хаоса, прорвать оборону дисциплинированных и хорошо обученных гвардейцев у них не получалось. Разбушевавшаяся толпа какое-то время просто по инерции всё ещё напирала вперёд, но в итоге под выкрики своих главарей откатилась на расстояние, где их не могли достать миномёты.

Первая битва была выиграна, но, осматривая в бинокль всё растущие полчища врагов, полковник Драммар не был уверен в дальнейшем успехе. В конечном счёте, боеприпасов у них было ограниченное количество, чего не сказать о количестве культистов.

Так как повторный штурм мог начаться в любую минуту, времени на отдых у солдат не было. Под выкрики младших офицеров и сержантов они пытались залатать прорехи в наспех сооружённых баррикадах, оказать помощь раненым товарищам и добить брошенных на поле боя врагов. Так как поступил приказ об экономии боезапаса, гардивальцы забивали всё ещё дышащих богохульников прикладами или использовали штык-ножи. Некоторые из сектантов на последнем издыхании в порыве бессильной злобы успевали бросить прощальное проклятие в адрес рабов Трупа на Троне.

Холодный порывистый ветер доносил мелодичные песнопения со стороны импровизированного лагеря культистов. Те, кто долго вслушивался в этот пагубный хорал, едва держались на ногах от ужасной головной боли, а их глаза и уши начинали кровоточить. Впрочем, были и обнадёживающие новости: одному из ещё живых вокс-операторов удалось поймать сигнал крепости Адептус Арбитрес. Служители закона упорно держали оборону не только крепости, но и в нескольких опорных пунктах внутри городов-ульев.

 

С наступлением ночи стали видны зарева далёких пожаров. Пылали города, некогда населённые миллиардами людей. Удушливый смог сделал и без того токсичный воздух на планете едва пригодным к дыханию. Над сияющими пожарами формировались грозовые тучи, которые медленно расползались по всему небосклону. С почерневших, разрываемых молниями небес вскоре выпал серо-чёрный пепел.

Склады, в которых укрепились гардивальцы, находились посреди выжженной кислотными дождями степи. Бесчисленное количество огоньков и сотни огромных кострищ, инфернальным алым светом, сливающимся с тьмой, полыхали на бескрайней пустоши. Чёрные, колышущиеся тени в неровном свете костров плясали на покрытой пеплом земной тверди.

Караваны грузовиков змеями тянулись из разорённых городов, везя оружие из разграбленных складов СПО, боеприпасы и книги из осквернённых храмов Экклезиархии. Именно книги, свитки и рукописи сжигались во множественных кострах в ночи.

Ранее мелодичные голоса потеряли всю тёмную и завораживающую красоту, срываясь на хрип и дикий вой, полный неукротимой ярости. Обезумевшие люди нападали на стоящих рядом, разрывая плоть единоверцев зубами и когтями, словно дикие, бешеные звери. Некоторые в припадке исступлённого гнева кромсали себя в надежде утолить хоть на мгновение всеобъемлющее неистовство.

— Кровь! Богу крови! — раздался бурлящий, полный обжигающей ярости вой во тьме. —  Черепа трону из черепов!

Казалось, начатая резня не остановится, пока культисты не перебьют друг друга. Сильный убивал слабого, наслаждаясь потоками алой жидкости, вытекающей с последними ударами сердца из поверженной жертвы. Слабые сбивались в стаи и гурьбой наседали на сильных, погибая в бою, но забирая врага с собой. Кровь ручьями лилась по земле, образуя замысловатые витиеватые узоры. Мерещилось, будто ядовитый воздух дрожал от криков, прорезающих грозовую ночь на километры вокруг.

Вытекающая из тысяч расчленённых тел кровь собиралась в тёмные лужи, в которых отражался огонь пылающих костров, но пламя, отражённое там, уже не принадлежало физическому миру. Воздух пропитался запахом меди, и, вторя раскатам грома, высоко в небесах зазвучали боевые рога, призывающие неисчислимые легионы Покровителя Ярости.

Из пролитой на землю крови восставали монстры, порождённые ужасами бесконечных войн, отражёнными в Имматериуме. Их увенчанные длинными рогами морды задирались ввысь с вопящим радостным криком, обещающим скорую резню. Затрепетали знамёна густого красного цвета, на которых не было ничего, кроме единственной руны и надписи из простой молитвы: «Кровь для Кровавого Бога».

Оставшиеся в живых культисты уже сами походили на демонов, ибо никто не останется прежним, вверив свою душу Собирателю Черепов. Слюнявые, окровавленные пасти с торчащими острыми клыками разинулись в криках, полных мрачной и жуткой преданности, о примирении с ненавистью и смертью. Ничего не осталось в сердцах этих людей - всем, кем они были прежде, не имело больше никакого значения. Ничто во Вселенной не имело больше важности, кроме нескончаемого кровопролития.

Только могущественная, незримая воля сдерживала беснующую ораву от дальнейшего кровопролития. Легионы инфернальных сущностей, воздев знамёна к раздираемым молниями небесам, невероятно слаженно замаршировали к имперским укреплениям. За демонами последовали остатки культистов.

Когда весь надвигающийся ужас предстал перед гвардейцами в ярком сиянии осветительных ракет, многие из них дрогнули. Бросив оружие, люди искали спасения в отчаянной молитве Богу-Императору. Находились и те, кто в страхе пытался сбежать, поддавшись всепоглощающему ужасу. Несколько раз рявкнул болт-пистолет полкового комиссара - четверых гвардейцев кара за дезертирство настигла мгновенно. Для поддержания морального духа солдат сам полковник Рейкар занял место в первом редуте. Держа в правой руке силовой меч, поблёскивающий едва уловимым голубоватым ореолом, а в левой - мельта-пистолет, полковник был готов встретить врагов Императора вместе со своими людьми.

Этот штурм отличался от первого. Если днём служители Богов Хаоса надвигались медленно, будто в трансе, стараясь задавить численностью лояльные Империуму войска, то сейчас они обрушились на укрепления со всепоглощающей яростью. Ровные шеренги демонов Кхорна вскоре рассыпались, и каждый из Кровопускателей ринулся в бой, желая принести своему повелителю как можно больше кровавых жертв. Надвигалась на гвардейцев и техника - строительный бульдозер смел первые укрепления и был остановлен только связкой краг-гранат.

Несмотря на достаточное количество огнестрельного оружия, привезённого с разворованных складов планетарной обороны, культисты старались навязать врагам ближний бой. Они врывались в окопы и укрепления, игнорируя потери, и вырезали оборонявшихся десятками.

В суматохе боя никто не замечал, как на затянутом дымом небе начали светиться около двух десятков «звёзд», которые с каждым мгновением становились всё ярче по мере приближения к поверхности.

Изменено 8 апреля пользователем Бенджамин Корвин

[Бенджамин Корвин]

Глава 4. Инструменты войны

 

Массивный, увенчанный рогами шлем проскочил в паз воротника и с шипением закрылся. Линар глубоко вдохнул пахнущий машинным маслом рециркулируемый воздух силовой брони. Резкий толчок от гравитации, который переломил бы позвоночник обычного смертного, послужил сигналом, что «Коготь Ужаса» вошёл в атмосферу планеты.

Оба сердца космодесантника с каждой секундой бились всё сильнее и чаще, разгоняя по телу адреналин и боевые наркотики. Это было пьянящее, поразительное чувство - ещё несколько мгновений, и он ринется в бой вместе со своими братьями. Линар ощущал, как и его собратья нетерпеливо ожидают очередного кровопролития во славу Тёмных Богов. Некоторые из них побывали в сотнях и даже тысячах битв, помнили неудачную осаду Терры и вынужденное отступление после гибели Хоруса. И с тех пор ярость его братьев ничуть не угасла - все реки крови, пролитые ими на бесчисленном множестве миров, не смогли погасить их гнев.

Ярким светом вспыхнули предупреждающие огни, десантную капсулу сотрясло, раздался пронизывающий визг тормозных двигателей.

— Да познают неверные ярость Тёмных Богов! — взвыл Харун. В ответ ему прозвучал одобрительный, дикий рёв, словно от бешеных зверей, восьми космодесантников.

«Коготь Ужаса» с оглушительным грохотом тряхнуло, и, глубоко вонзив стабилизирующие когти в поверхность планеты, десантная капсула со скрежетом поднялась на них. Части круглого пола втянулись внутрь, позволяя «Пророкам Погибели» ступить на обещанную их божествам землю.

Первым, как и положено Корифею, на поверхность ступил Харун. Его болт-пистолет извергал пламя, принося смерть рабам Трупа на Троне.

— Да познают смерть отвернувшиеся от истины, да обрушится на их головы кара с небес за невежество! Омоются кровью и страхом сердца их...

Цитируя литанию ненависти из благословенных книг Лоргара, Корифей неукротимо рвался вперёд, к укреплениям имперской гвардии, которая с трудом сдерживала натиск кровожадных тварей. Несколько лазерных лучей ударило в броню космодесантника, но Харун даже не запнулся, продолжая свой антифон, полный тысячелетней ненависти. Добравшись до первых рядов смертных, великан опустил свою булаву на голову гвардейца, превратив его тело в окровавленный ошмёток мяса в покорёженной панцирной броне.

Линар последовал за своим командиром в разгорающееся пламя битвы. Вдавив руну активации на двуручном цепном мече, он услышал, как заскрежетали зубья древнего оружия. Казалось, что меч, как и Харун, завыл страшную, полную жажды крови траурную песнь. Через три удара сердец он врубился в группу ошарашенных гвардейцев - пиломеч, визжа, крушил кости и разрезал плоть вставших на его пути.

Он старался убивать врагов быстро, в отличие от братьев, не упиваясь их отчаянием и страхом. Но всё же Линар не мог не заметить, что бой приносит ему удовольствие. Он испытывал наслаждение, когда очередной гвардеец падал растерзанным в кровавые ошмётки от его цепного меча. Именно здесь, на поле битвы, превратившемся в сущий кошмар, он мог ощутить себя по-настоящему живым.

Во время долгих медитаций Линар иногда размышлял: неутолимая жажда битвы возникла у него и его братьев под влиянием Богов Хаоса или же такими они были изначально? Присущи ли подобные чувства его оставшимся верными Императору кузенам? И сталкиваясь в битвах с лояльными орденами космодесанта, Линар ощущал в них ту же ярость, то же мрачное фаталистическое наслаждение боем. В итоге продолжительных раздумий он пришёл, на его взгляд, к очевидному и логичному выводу. Он, как и его меч, который сейчас Линар держал в скользких от крови руках - всего лишь инструмент. Инструмент для убийства и покорения, инструмент войны. А всё, что они чувствуют, — это простое удовольствие от выполнения необходимой для существования инструмента задачи.

Ярко-голубой шар плазмы пролетел в опасной близости от шлема, на долю мгновения даже визоры засбоили от яркого света и невероятно высокой температуры. Попав в бок «Химеры», плазма с громким шипением проплавила броню, и следом раздался взрыв, на миг осветивший картину ночной бойни.

Ряды защитников были смяты, и многие из поверженных гвардейцев уже лишились своих голов. Отсекая, а иногда просто отрывая головы от тел, служители Кровавого Бога насаживали их на длинные пики и воздевали к раскалываемому грозой небу. Самые удачливые, убившие больше остальных, обвязывали свои трофеи колючей проволокой, и на пиках, словно истекающие кровью гроздья винограда, виднелись связки голов.

Неутомимые, не знающие усталости Кровопускатели продолжали резню с последними уцелевшими в траншеях и укреплениях. Лишь немногие горстки храбрецов пытались ещё сражаться. Большинство выживших гвардейцев тщетно пытались вымолить пощаду, но нельзя умолить смерть, и они расставались с жизнью, стоя на коленях перед извечным воплощением вселенской ярости. Некоторых смертных просто покинул разум, и они даже не вскрикивали от боли, когда раскалённые от крови, горящие варп-огнём зазубренные мечи демонов с лёгкостью разрезали их плоть.

Кровь, столь щедро пролитая в бою, растекалась по серому пеплу.  В ночи, освещённой лишь пожарами, она казалась чёрной. Посреди тысяч убитых, со всё ещё ревущим клинком, не утолившим свою нескончаемую жажду, стоял Линар, оглядывая ужасающую картину разрушений и насилия. Он встал на одно колено и зачерпнул горсть кровавого пепла свободной рукой.

— На черно-белой планете, не знающей солнца... — тихо произнёс до боли знакомые слова Линар, поднеся руку к своему наплечнику и замазав оскаленный пылающий рогатый череп пеплом.

Внезапно тёмная тень нависла над ним. Подняв глаза, Линар увидел Харуна, стоящего рядом. Корифей держал в одной руке увесистую, заляпанную кровью и мозгами булаву, а в другой - ещё бьющегося в агонии человека.

— Что ты делаешь? — вопросил Корифей, крепче сжав горло мужчины, отчего тот забился в воздухе ещё сильнее. Вскоре космодесантник Хаоса окончательно выдавил жизнь из гвардейца и отбросил его тело, словно тряпичную куклу, в сторону.

— Молюсь, — после небольшой паузы, медленно вставая с колен, произнёс Линар. — Мы одержали победу. Стоит вознести хвалу богам.

— Не окончательную, — резюмировал Корифей. — Эти псы хорошо выдрессированы. Они отступили в один из складов и теперь, словно крысы, забились в подвальные помещения. Там узкие проходы - наше численное преимущество будет нивелировано. Тем более они подорвали часть ходов.

— Победа в любом случае будет за нами. Тёмный Апостол не видел другого исхода.

На этот раз паузу выдержал Харун.

— Мне просто любопытно, — уперев булаву в землю и опершись на рукоять двумя руками, произнёс Корифей. — Ты всегда обладал, скажем так, своеобразным видением и привилегиями, которые даровал тебе бывший Первый Послушник. Ты редко молишься с братьями, ещё реже участвуешь в наших ритуалах, но сейчас решил вознести молитвы. Чем это вызвано, брат мой?

Последние слова, как показалось Линару, прозвучали особенно резко.

— Со всем уважением, но Корифей - титул, который ты по праву носишь, руководит войной, а не духовными вопросами, — осторожно подбирая слова, начал Линар. — Ныне погибший Первый Послушник Калейн узрел путь, на котором я смогу послужить Богам так, как им наиболее угодно. Я всем сердцем желаю исполнить свою роль в их великом замысле, насколько бы незначительна она ни была. Я, как и все наши братья, молюсь о просвещении и наставлении.

Сложно было сказать, удовлетворил ли такой ответ Харуна. Его лицо скрывал покрытый слоем пепла и засохшей крови шлем. Сам великан в своей терминаторской броне походил больше на порождение Варпа, чем на существо из реального мира.

— Как я и сказал, — проскрежетал Харун, — мне просто любопытно твоё понимание происходящего. Вот, скажем, что ты видишь там?

Оторвав массивную руку от булавы, Корифей указал в сторону кучи обезглавленных трупов. Линар проследил за жестом своего командира и, подняв взгляд чуть выше, увидел своих братьев, которые победно возвышались над повергнутыми врагами.

— Просто рабов, — лаконично ответил Линар.

 

Оглушительный взрыв обвалил потолок очередного подземного хода, погребая под лавиной камней и земли толпу служителей Хаоса. В поднявшейся туче пыли ничего не было видно, а каждый вдох давался с трудом, забивая лёгкие. Полковник Рейкар согнулся в приступе раздирающего грудь кашля, с трудом отдышавшись, он выпрямил спину, чувствуя, как обожгло резкой болью правый бок. На позолоченной панцирной броне виднелась внушительная вмятина, и Рейкар подозревал, что обезумевший ублюдок с кувалдой в руках точно сломал ему пару рёбер.

— Хорошая работа, Дирк, — чувствуя, как скрипит песок на зубах, тяжело произнёс Драммар.

— Спасибо, сэр! — автоматически, не обращая внимания на похвалу, выпалил сапёр, убирая инструменты в походный ранец.

— Это последний ход?

Сержант Дирк застегнул ранец и с трудом водрузил его на плечи.

— Насколько нам известно, то последний, — задумчиво произнёс сержант. — Подземные тоннели обширны и крайне запутаны. Будь у нас карта или больше времени, я мог бы ответить точно, сэр.

«Будь у нас больше времени, боеприпасов, разведданных… То до этого и не дошло».

Тяжко подумал полковник. Но на войне никогда ничего не бывает достаточно. Умение наиболее эффективно использовать имеющиеся ресурсы всегда было одной из ключевых составляющих победы. Ну, или хотя бы не полного разгрома.

— Будем надеяться, что врагу также не знакомы эти туннели. Если Император будет милостив, мы успеем эвакуироваться.

В разговор вмешался Контер, отряхивая от пыли свою фуражку. Это был молодой мужчина, которому едва стукнуло двадцать лет. На вид он был довольно тщедушен, так что комиссарская форма местами на нём просто висела мешком. Он был последним выжившим из представителей Комиссариата и теперь пытался исполнить внезапно свалившиеся на него обязанности.

— Уповать исключительно на милость Императора — плохая стратегия, — стараясь не морщиться при ходьбе, ответил полковник. — Впрочем, иногда другого выбора и не остаётся.

И, пожалуй, сейчас была именно такая ситуация. Если бы подземная железная дорога, пролегающая от города-улья до складов космопорта, отсутствовала, отступать им было бы некуда. За более чем пятьдесят лет службы Богу-Императору в рядах Астра Милитарум Драммар не мог припомнить худшей для полка битвы.

Никогда ему не приходилось сталкиваться с подобным врагом. Ещё вчера днём он считал, что половина из них вообще чуть ли не выдумка. Как правило, 48-й Гардивальский сражался с ксеносами, чаще всего с орками, живучими и по-животному хитрыми тварями. Несколько раз участвовал в подавлении гражданских мятежей — это было тяжкое, но необходимое бремя. Как правило, восстания быстро подавлялись: несколько решительных побед, постепенное уничтожение и так бессистемной логистики мятежников, и голодные толпы сдавались на милость победителя. Рейкар надеялся, что и сейчас будет схожая ситуация… До момента, пока не стало ясно, что за мятежом стоит Архивраг.

— Сэр, погрузка на поезд скоро будет окончена!

Знакомый голос адъютанта прервал размышления Драммара, и он, остановившись на практически пустой погрузочной площадке, перевёл взгляд с огромных грузовых вагонов поезда на лейтенанта Нистера.

— Так скоро? — слегка удивившись, произнёс полковник. — Впрочем, можешь не отвечать.

Рейкар быстро осознал, что оставшаяся в живых горстка гвардейцев — это далеко не полноценный полк.

— Сколько у нас осталось боеспособных солдат? Я не жду точных цифр, но необходимо знать хотя бы примерное значение.

Бледное лицо лейтенанта помрачнело. Казалось, он крайне не желает отвечать на поставленный вопрос, будто если он этого не сделает, что-то может измениться.

— Многие офицеры погибли или ранены, это крайне затрудняет оценку потерь, — собравшись с силами и глубоко выдохнув, затараторил Нистер, будто желая поскорее отчитаться. — По приблизительным подсчётам, в живых осталось чуть больше четырёх тысяч человек. Большая часть из них ранена, около половины смогут сражаться. И я должен доложить, что около семисот гвардейцев…

Адъютант замолчал и задумался, явно подбирая необходимые слова. Раньше за неподобающий доклад по всей форме Драммар как минимум сделал бы выговор, но в связи со сложившейся обстановкой он терпеливо ждал, нервно постукивая пальцами по рукояти меча.

— Сэр, семисот человек находятся в психическом расстройстве и вряд ли смогут нести службу. Комиссар приказал запереть их в последнем вагоне и приставить к ним вооружённую охрану.

Полк был потерян. Конечно, Рейкар прекрасно осознавал, что рано или поздно это случится. Не бывает полков Астра Милитарум, которым в итоге не суждено проиграть, и им на смену всегда приходят другие. В конечном счёте для Департаменто Муниторум это всего лишь цифры, которые они вычеркнут из документов. Но для Драммара это были люди, которых он знал многие десятки лет. И теперь практически все из них убиты теми, кого они защищали, проливая свою кровь лишь бы война никогда не добралась сюда.

— Комиссар? — переспросил Рейкар, гоня прочь мрачные мысли. Сейчас лучше было делать, чем думать.

— Комиссар Контер, сэр.

То, что толком не воевавший практически пацан начал раздавать приказы, насторожило Драммара. Он по своему опыту знал, что недавние выпускники Схолы Прогениум бывают чересчур критичны и порывисты. Но на данный момент приказ Контера выглядел адекватно. В любом случае даже самый некомпетентный представитель комиссариата сейчас был бы наименьшей из проблем.

— Раз погрузка закончена то, как дела у Жестянщика?

— Не могу знать, сэр, — более уверенным тоном рапортовал адъютант. — Его ответы, как всегда, крайне неточны.

 

В кабине управления поездом стоял такой густой чад, что если вытянуть руку, то кончики пальцев становились едва видны. От благовоний, которые использовал трансмеханик Микрон-817, першило в горле и слезились глаза. Клубящийся поток синеватого дыма исходил от мерно раскачивающегося в руке техножреца кадила. Высокая, сгорбленная фигура в полностью скрывающем лицо капюшоне торжественно расхаживала по тесной кабине, тщательно окуривая каждый из множества механических приборов и когитаторов. Жрец издавал щелкающие и шипящие звуки, которые, несмотря на всю их неестественность для человеческого слуха, сливались в гармоничную мелодию.

Подавляя желание прервать странный для него ритуал и потребовать ответы на свои вопросы немедленно, полковник лишь молча стоял, наблюдая за действиями приставленного к полку техножреца. Несмотря на то, что Микрон уже больше десятка лет неутомимо обслуживал всю технику, стоявшую на вооружении 48-го Гардивальского полка, Рейкар не знал даже его пола. Служитель Омнисии всегда говорил исключительно в сфере своих обязанностей, к которым относился исключительно рьяно.

— Вы можете подать запрос на получение интересующей вас информации, — наконец закончив обряд и спрятав курильницу в складках красного балахона, произнёс через вокс-динамик синтезированным голосом Микрон.

— Тебе удалось разобраться, как управлять этой штукой? — сдерживая приступ кашля от дыма, спросил Драммар.

— Это не штука, а сложное и древнее творение Омнисии.

Пока жрец говорил, его металлические, удлинённые пальцы с невероятной быстротой вводили команды и запросы на пульте управления. Схемы, графики и чертежи мелькали на трёх мониторах лишь на мгновение, но этого было достаточно для понимания их техножрецом.

— К моему величайшему прискорбию, столь великолепный образчик технологии эксплуатировался без надлежащего обслуживания, что разгневало дух машины и привело к затруднениям при прокладке нового маршрута. К тому же внесены несанкционированные изменения. Я буду ходатайствовать о наложении епитимьи на…

— Так ты можешь управлять поездом? — чуть более эмоционально, чем хотел, гаркнул Драммар.

— Коррекция запроса удовлетворена, — послышался ответ техножреца из вокс-динамика, его голос был по-прежнему холодным и металлическим. — При полном окончании всех необходимых риту…

Служитель Омнисии не успел договорить, так как его прервал раскатившийся по туннелям взрыв, от которого треснуло смотровое стекло в кабине. В клубившейся туче серой пыли мелькнула массивная, угловатая тень, медленно приближающаяся к поезду.

Полковник едва устоял на ногах и теперь, стараясь не обращать внимание на практически нестерпимый звон в ушах, всматривался в нечёткий приближающийся силуэт. Осознание того, что движется на них, пришло слишком поздно.

— [Любить] тебя гроксом! — невольно выругался Рейкар, рефлекторно падая на железный пол кабины.

Микрону-817 повезло меньше, хоть благодаря аугментике он раньше распознал опасность, но немыслимая техноересь вызвала у него приступ омерзения и гнева. Эмоциям не было места в учениях Омнисии — только холодная логика и бесстрастные размышления десятки лет руководили действиями техножреца. Но единственный миг слабости стал для Микрона фатальным.

Очередь из штурмовой пушки дредноута изрешетила кабину управления и буквально располовинила техножреца. Человек, не обладающий дарами «Истинной Плоти», был бы моментально убит от полученных травм, но улучшенное кибернетическое тело трансмеханика, ведомое несгибаемой волей, ещё функционировало.

Оставляя за волочащимся торсом длинный, растекающийся след из крови и технических жидкостей, Микрон подполз к искрящейся панели управления. Древний машинный дух угасал, и это печалило последователя Омнисии больше, чем своё скорое прекращение функций. Длинные механодендриты, словно лозы, окутали панель управления поездом, и когда соединение было завершено, он ввёл только одну команду — вперёд.

[Бенджамин Корвин]

ACHTUNG! ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ!
Я немного не понимаю, читает ли тут вообще кто-то что я выкладываю или нет. Есть ли в этом вообще смысл...
В общем если кто-то читает, и даже понравилось переходите https://author.today/work/438076
Там немного более понятно все в плане статистики. 

[Liuda]

Начало довольно хорошее, немножко похоже на роман 1984, но без женского персонажа и вместо запрещенной книги - наркотики.

Что радует, нет априори плохих и априори хороший персонажей. Это - выше среднего уровня автор-тудей на порядок.

Но ересь хаоса - это ведь не только спейс марины хаоса, сперва на планету инфильтруются культисты, обычные люди. Ну а это - пентаграмма и красивый ритуал вокруг нее, дающий Силу и Власть.

Плюс, тоннели метро. Это дает возможность включить в сюжет темных эльдаров, или только их агентов.