[фанфик] Идущие на зов

[Hauptmann]

Давно не был, давно не писал (по многим причинам) :) Но вот, сподобился наконец. Продолжая тему Церберийцев, третий рассказ. Предыдущие были уже довольно давно, поэтому - ссылки для тех, кого вдруг заинтересует В)

1. Солдат

2. Утро оплачет нас

Идущие на зов

Дни шли, он не возвращался. Велех считал луны. Два круга белой, да два круга желтой с тех пор, как сына позвал Волк. Листья пожелтели, и деревья уже дарили их ветру. Кончился и третий круг белой луны, а сын все не приходил.

Каждый раз, уходя на охоту, Велех надеялся вернуться и увидеть его. И каждый раз не находил.

Ушел за Волком, как и должен поступать мужчина. Велех был уже стар, пусть и не слаб. Его слух не ловил Волчий вой вдалеке, и пуля его забирала все чаще жизнь зверя, не человека из каменных домов. Гораздо лучше он слышал тихий шепот Червя. Стар, уже стар…

А ведь где-то он воет, Волк. Пусть он и не слышал его – другие подсказали. Звезды падали вдалеке, когда сын уходил. И пять лун назад – снова падали, но эти были не такими. И земля гулко вздыхала.

Тогда Велех отчаялся. Дождавшись ночи на седьмую луну, он зажег семь лучин и спросил Червя, не в его ли царстве его сын. Все семь разом потухли…

***

Грузовик затормозил так резко, что солдаты чуть не повалились друг на друга. Колонна сломалась, машины разъехались в стороны, выгружая гвардейцев. «Химеры» рванули куда-то вперед, огибая холм по сторонам.

-Пошли, живее! Живее! – сержант Рикард как всегда нагоняет нервов.

Церберийцы один за другим покинули машину. Рядовой Карл Разенхейм почти выкатился наружу, тяжело приземлившись на ухабы сельской дороги. Грубер и новый второй номер пулеметного расчета, рядовой Дрейзе, все еще выгружали свое орудие, а Рикард уже гнал солдат вперед.

Разенхейм оказался в уже знакомой упорядоченной суете перед боем. Офицеры выкрикивали хлесткие отрывистые команды, гвардейцы бежали к своим позициям. Тяжелые лазерные пушки на колесных лафетах втаскивали на холм не только расчеты, но и все, кто оказался рядом.

Эта высота была их новым рубежом обороны. По словам Рикарда, Оркам удалось обойти позиции Имперской Гвардии с фланга. Где-то в штабе допустили ошибку – отправленные на перехват войска разминулись с врагом и попали под налет Орочьей авиации. А теперь образовавшуюся дыру спешно заткнули Четвертой ротой Церберийского Сорок Седьмого. Сержант, правда, описал ситуацию более… красочно.

Их позиция была уже обозначена. Взвод лейтенанта Верде должен был удерживать самый край правого фланга. И отделению Рикарда пришлось оказаться на самой дальней точке линии. Они расположились у кромки леса. Впереди разворачивался желто-серый пейзаж осенних полей. Словно складки ткани, они поднимались пологими холмами и обрывались в низины. Ближе к лесу прижимались россыпи низкорослых деревьев.

Шум стихал, только где-то слева, с холма, доносились крики и шум. Должно быть, все еще окапывают пушки. Оттуда они накроют Орков гораздо раньше. Разенхейм нашел себе удачное место – среди выгнувшихся судорогой корней старого дерева с белесой корой. Соорудив земляную насыпь, Разенхейм позволил себе глянуть на остальных. Рикард уже что-то высматривал среди дальних холмов в бинокль. Разенхейм успел заметить, как Вассер устраивает своего «Вампира» среди ветвей поваленного дерева. В следующий момент снайпер накроется камуфляжным плащом и застынет. Из-за поросшего мхом валуна выглянул ствол пулемета Грубера. Оттуда же доносилась приглушенная ругань – пулеметчик как всегда нашел, за что порычать на нового заряжающего.

После Азгеды, когда мятежники были наконец разгромлены, многие взводы полка реорганизовали. Слишком много зеленых новичков среди церберийцев – даже после Молодежного Корпуса. В собранных заново отделениях бойцам приходилось опять налаживать отношения между собой. Не все уживались сразу.

Отделение Рикарда получила троих, хотя потеряло на одного больше. Четверых, включая Воллерса. Была какая-то горькая ирония в том, что им не хватило одного человека. Дружище Воллерс, который всегда подшучивал над мрачным настроением Разенхейма. Его юмор нередко оборачивался против него. Инструктор Нейбах заставлял его по десять раз убирать плац или драить полы в казарме за «неуместные шутки». «Дайте рядовому Воллерсу метлу, и он очистить любую планету от нечестивцев» - такая шутка ходила о нем. И все же, это был тот человек, которому Разензхейм доверил бы прикрывать свою спину в бою.

«Вот выйдем сейчас – и тогда все. К звездам». Разенхейм вспоминал его слова, сказанные дома, в казарме Молодежного Корпуса. Действительно, все… Одна граната там, в Архиве.

К звездам.

Они там, эти звезды. За этим бледным небом и желтоватыми тучами. Потихоньку забирают к себе друзей.

Резкий звук слева заставил Разенхейма обернуться. Нет, еще не враг. Губная гармошка. Светловолосый, худощавый северянин, Ларс. Он частенько играл какие-нибудь беззаботные мелодии, скорее по привычке, чем для развлечения. Север на Цербере занят мрачными лесами, где плодятся мутанты. И как только северяне, при такой жизни, умудряются придумывать такие веселые песни?

-Ты что, мать твою, сдурел? – рявкнул из-за своего укрытия Рикард.

-Виноват, сэр, - Ларс инстинктивно втянул голову в плечи и спрятал гармошку.

-Соблюдать тишину, - Рикард мрачно оглядел бойцов. Подумав, добавил. – А то яйца поотрываю.

Разенхейм устроился поудобнее. Под серой броней желтым пергаментом хрустела листва. Он не совсем понимал, к чему сейчас такая строгость. Гвардейцы могли здесь орать и гонять мяч по поляне – Орки вряд ли заметили бы за грохотом своих колымаг и собственными воплями. Грубы, недисциплинированны и откровенно тупы – примерно так говорилось о зеленокожих в Учебнике Гвардейца. Но, как успел выяснить Разенхейм, слова Учебника частенько расходятся с реальностью.

Что-то шевельнулось под рукой. Рядом с Разенхеймом суетилось нечто маленькое, покрытое рыжей шерсткой. Острая морда зверька потянулась к коричневой ткани формы гвардейца. Интересно, чем пахнет? Химическим порошком? Резким, сырым запахом прометия? Потом, железом? Зверек мотнул головой и засеменил в сторону. На пути ему попался Ритмайер, огнеметчик отделения. Тот глянул на нежданного гостя, и отшвырнул от себя в кусты. В награду он получил обиженный визг из зарослей.

-Орочий лазутчик наверно, да? – негромко хохотнул Ларс.

-Хрен ли он тут ползает, - без тени улыбки произнес Ритмайер. Чувством юмора он никогда не отличался.

-Может он живет тут, - не унимался Ларс. – Смотри, вернется с друзьями и съест…

Огнеметчик собирался еще что-то сказать, но уже не успел.

-Заткнулись все, - голос сержанта изменился. Уже не злость, а тот резкий, точный как лезвие тон, который отличает в бою церберийского командира. – Противник на одиннадцать часов, легкая техника. Огонь открывать только по команде. Бить в первую очередь по водителям. Оттесняйте их огнем под лазерные пушки. Смешаем выродков с грязью! Император с нами!

-Император с нами! – откликнулись гвардейцы.

Теперь и Разенхейм видел – над холмами впереди поднималось черно-серая стена пыли, все выше и выше. Хриплый рокот моторов накатывал на линию Гвардии волнами. Холод приклада у щеки. Ствол лазерной винтовки смотрит на приближающиеся черные валуны дыма. Среди клубящейся тьмы обозначились силуэты машин.

-О, Император, даруй мне зоркость орла, спокойствие ветра и терпение святого, - Разенхейм на мгновение закрыл глаза, - Даруй мне силу сокрушить врага издали.

В диком хоре ревущих машин стали различимы боевые кличи. Что-то воинственное, яростное, варварское вырывалось из множества глоток. С позиции отделения Фолькера рванулась ракета. За ней еще и еще. Черные стрелы снарядов и молнии мощных лазеров прошили черный дым. Тьма вздыбилась огненными сполохами, извергая обломки машин. А за ними вырвались и сами Орки.

Воздух разрывался от воя и грохота. Ржавая железная саранча мгновенно заполонила все поле. Церберийцы жались к земле, осыпаемые осколками и деревянной щепой. Орки не славились меткостью – достаточно было количества стволов. Здесь – даже больше, чем нужно.

Разенхейм бил короткими очередями по багги и мотоциклам, кружившим у кромки леса. Он старался бить по водителям и стрелкам, но грубые подобия машин были слишком быстры. Пространство над головой потяжелело, наполненное громом, пулями, лазерными лучами.

Еще очередь. Один из мотоциклов заваливается на бок и тащит уже мертвое тело Орка дальше.

Выстрел в баки с горючим отправляет полыхающий багги в полет. Должно быть, Вассер.

Невдалеке Орочья колымага с огромной пушкой ведет огонь по холму. Взрыв швыряет в стороны землю, камни, разорванные тела… Первый выстрел лазерной пушки ударил слишком низко, сорвав ведущие колеса. Второй разнес машину в клочья.

Огонь Грубера срезал сразу двоих мотоциклистов. Только один из них не успел остановиться. Кувыркаясь, горящий кусок металла влетел в лес. Разенхейм кинулся в сторону. Его окатило жаром, металлическая дробь хлестнула по броне. Разбитый мотоцикл громко рухнул в овраг за спиной.

Всплеск горячей боли в ноге. Острый кусок железа торчит повыше колена. Стиснув зубы, Разенхейм выдернул его и стал судорожно зажимать кровоточащую рану. Боль выходила наружу жесткой руганью.

Выстрелы. Грубые, отрывистые очереди Орочьих автоматов. Что-то не так. Разенхейм понял, что стреляют с другой стороны.

Вокс шлема взорвался голосами.

-Справа! Обошли, ублюдки!

-Назад!

Лучи лазеров перекинулись в сторону, слизывая кору с деревьев. Ритмайер поднялся из укрытия. Куда-то рванулась струя горящего прометия. Сухие листья мгновенно подхватили пламя. В огне заплясали уродливые силуэты, будто довершая кошмар видениями ада.

Отделения Рикарда и Фолькера уже сцепились с Орками врукопашную. Кого-то из гвардейцев только что раскроили огромным топором на две части. Рикард опускает на голову врага цепной меч. Фолькер поливает пространство перед собой из штурм-лазера. Грубер, развернув пулемет, палит по зеленокожим почти в упор.

Огонь… Пламя отрезало его от своих. Разенхейм попытался встать, опираясь на винтовку. От раны по телу пробежал импульс раскаленной боли.

-Гранаты!!!

Хлопок. И глухая тишина. Все вокруг начало расплываться. Разенхейм почувствовал, что падает на спину, и дальше, дальше, дальше…

***

Пахло гарью. Подходя ближе, он начинал различать другие запахи. Горькая вонь горелого мяса. Не человеческого. Найти источник было просто. Это было на самом краю леса, где Велех бывать не любил. Раньше – потому что ближе к людным дорогам. Теперь – потому что иноземные захватчики рядом. Но Птица парила над этой тропой, и он следовал воле Духа. Он выведет охотника туда, куда сочтет нужным. Пусть даже и к смерти – значит такова его воля.

Уже подходя к месту битвы – а он не сомневался, что пришел именно туда – Велех старался ступать как можно тише. Земля и воздух умолкли совсем недавно. Там еще могли остаться зеленокожие пришельцы.

Все это время Велех думал, зачем Дух вел его сюда. Этого нельзя было делать. Давным-давно, когда он был молод, отец учил не задумываться о таких вещах. Дух мог решить, что ты сомневаешься в его решении, и прогневаться. Но к седым волосам Велех окончательно уверился, что это не играет никакой роли. Дух могуществен – что может смертный своими мыслями против его воли?

Зелень резко обрывалась пастью оврага. Велех остановился на краю и, не выходя из укрытия, огляделся. Дым поглощал все вокруг густой черной массой. Ветер гнал его в поля. Если бы не это, лес бы давно уже горел. Земля устлана пеплом. Под ним угадываются тела. Те, что поменьше – человеческие. Огромные, бугристые туши – чужаки.

Все еще не уверенный в том, что рядом нет врагов, Велех соскользнул в овраг. Дух зачем-то привел его сюда, в конце концов. Внизу было тяжело дышать. Среди мертвых, обугленных корней дымился ком железа. Велех двинулся к пологому склону, кода нога уперлось во что-то мягкое. Кашлянув, старик опустился на колени. Стер пепел с лица лежавшего на земле человека, дотронулся до шеи. Молодой, сильный. Еще живой. Орел на боку шлема.

Птица привела, значит. Прикрыв глаза, он прошептал про себя:

Волку-убийце,

Да Змее-сестрице,

Да парящей Птице,

Да Червю в землице,

Поклонюсь.

Теперь он был уверен. Велех помедлил еще немного, глядя на воина, и закинул винтовку за плечо.

***

За окном шел дождь. Полнокровный дождь Цербера, застилающий окна мутными узорами, оставляющий зеленоватые разводы на жестяных подоконниках. Дождь лился в черноту ночи, размывал желтые пятна редких фонарей. Потрясающая, глухая тишина. Да еще здесь, рядом с заводскими районами. Люди работают по несколько смен, сырье привозят круглыми сутками. Не бывает здесь так тихо.

Разенхейм удивился, почему он дома, а не в казарме Молодежного Корпуса. В увольнении?

С минуту он просто смотрел в потолок. Даже в темно-свинцовых тонах ночи он мог различить желтые подтеки над головой. Он их видел с детства. Мерно, спокойно стучит сердце. Дом.

Разенхейм повернулся на бок. Возле кровати сидело что-то. Силуэт был вычерчен в темноте почти абсолютной, угольной чернотой. Разенхейм пересекся с ним взглядом.

Огромный черный пес сидел прямо перед ним. Он не шевелился, не издавал звуков. Только медленно дышал, вторя ритму сердца. Разенхейм тоже не шевелился. Смотрел в ответ. Не испуг, не спокойствие – что-то совсем непонятное. Глаза в глаза.

Мгновение тянулось и тянулось, не желая кончаться. Пока все не затопила та же угольная чернота.

***

Штурмовые «Мародеры» тяжело, угрожающе заходили для новой атаки. Ракеты уже нашли свои цели. Все они уже дымились посреди дороги. Очереди автопушек плетями хлестали по отступающим Оркам.

-Что ж больше не воете, *****? – орал им вслед Келлер, один из новичков в отделении.

Орки опрокинули церберийцев ударом во фланг. Гвардии удалось перегруппироваться и организованно отойти. Больше двух часов прошло, прежде чем подкрепление повернуло волну вспять. Восьмая рота, при поддержке авиации, двигалась к холму. Четвертая осталась в тылу, зализывать раны.

Ларс опустился на вырванный из земли ствол дерева. Облокотился на скрученные корни. Ему сейчас кричать не хотелось. Он точно знал – один из них не вернулся из боя.

Вассер валялся без сознания. Даже посреди рукопашной снайпер продолжал упрямо расстреливать экипажи Орочьей техники. Рикард прикрывал именно его. Сержант славился бульдожьей яростью в бою. Но даже он не сумел удержать четверых. Сейчас санитары перебинтовывали и его раны.

Остальные собирались в круг рядом с сержантом. Ритмайер, Грубер, новички - Дрейзе, Келлер и Одэл. Ларс подошел последним. Жутко болела нога, задел старую рану. Память об Архиве.

-Кто видел его последним? – в голосе Рикарда тоже чувствовалась усталость, но какая-то другая. Словно она звучала из тени его воли.

-После того, как началось это месиво – не видел, - пожал плечами Келлер.

Ларс кивнул в подтверждение, как и все остальные.

-Точнее, с того момента, когда Ритмайер поджарил первых уродцев, - вставил Грубер.

Рикард вопросительно посмотрел на огнеметчика.

-Мне не до того было, - буркнул в ответ он.

-В любом случае, там были Орки, - снова начал Келлер. – Если в тот момент он был еще жив, у него не было шансов.

-Мы не знаем наверняка, - оборвал его Грубер.

-Карл не мог просто так сдохнуть, - поддержал Ларс.

-Зато Воллрес или Класт смогли, - Ритмайер говорил все так же глухо.

-Ну и скотина же ты, - Грубер сжал кулаки.

-Прекратить, - прорычал сержант. – Кулаками надо было размахивать там, в лесу.

Гвардейцы замолчали.

-Разенхейм, даже если и был жив тогда, сейчас наверняка уже мертв, с этим ничего не поделаешь.

-Мы можем попытаться найти его, - словно пересилив себя, Ларс добавил. – Хотя бы тело…

-Без приказа никто никуда не пойдет. И не сметь никому соваться туда, а то сдам всех Лауссену, он вас перестреляет к чертям, - Рикард выдержал мрачные взгляды солдат. – Хорошо, я поговорю с Верде. Не надейтесь особо, он не станет рисковать ради одного человека. Все, свободны.

Гвардейцы в молчании побрели к грузовикам. Взрывы отдавались уже далеким гулом. Там, где остался еще один товарищ. Ларс опять хромал позади всех. Он осторожно глянул на Грубера. Пулеметчик был на взводе. Было видно, что досада внутри него билась бешеным вихрем, требуя хоть какого-то выхода. Он становился похож на Класта, бывшего первого номера. Тот бы давно уже вспылил. И, возможно, даже полез бы драться с сержантом. Если бы не тот болт на Азгеде.

Битва гремящим клубком укатилась куда-то вдаль. Мир уже перестал мерцать огнем, болью и страхом. Ларс вернулся в теплую, вкрадчивую осень Камии. Когда они только прибыли сюда, ему здесь даже понравилось. Эта осень была похожа на короткое лето на севере Цербера. Особенно после сырой от крови и дождей Азгеды. Словно все пронизано желтым светом, стелящимся под ноги шорохом осенней листвы. Защищать такую планету было… приятно, что ли. Для Ларса это было непривычно. Здесь почти нет городов. Только поля, леса, да фермы. Окраинный мирок, кормящий центральные планеты. Церберийцам были куда привычнее их каменные города, коптящие трубы, холодная бледность природы. Дышащие опасностью мерзлые леса севера. Совсем не как здесь. Камия подкупала своим спокойствием. Даже сейчас, со всеми этими зеленокожими выродками.

Интересно, он один замечает такие вещи?

Ритмайер – сложно предположить, что он замечает вообще что-нибудь, кроме возможности разрядить баки огнемета. Грубер смотрит в одну точку, злится – оно и ясно. Одэл похоже молится на ходу. За время полета до Камии Ларсу стало казаться, что парень просит у Императора благословения даже на то, чтобы сходить в туалет. Вроде, у него в семье кто-то священник. Келлер…

-Ладно, все случается, - произнес гвардеец, на которого только что взглянул Ларс. – Сьели нашего мрачного страдальца…

Чтобы таскать пулемет, нужна немалая сила. Грубер мог похвастаться таким даром. Келлер теперь сможет подтвердить это. Его слова оборвал кулак пулеметчика, с размаху врезавшийся в челюсть солдата. Кажется, хрустнули зубы… Келлер рухнул на землю. Грубер тут же начал лупить его ногами.

-Ты, чертов долбаный урод! - орал пулеметчик, катая противника ногами по траве. – Еще раз ты распахнешь свое хайло, я из тебя все дерьмо вышибу!!

Ларс, Одэл и Дрейзе повисли на Грубере и оттащили его в сторону.

-Я прибью этого козла, пустите!

Келлер свернулся на земле, отплевываясь кровью и пытаясь отдышаться.

-Спокойнее… - Ларс с трудом удерживал товарища. Нога продолжала ныть.

-Где ты был, когда мы вместе в Архиве подыхали? Где?! – не унимался пулеметчик.

-У третьего моста он был, вместе со мной! – неожиданно рявкнул Дрейзе. – Мы с ним вдвоем из отделения остались!

Грубер перестал вырываться и мрачно посмотрел на своего обычно тихого второго номера. Тот снял каску, показывая шрам на лбу, уходящий куда-то под отрастающие волосы.

-Там по всему фронту была одна сплошная мясорубка, нам досталось не меньше. Обвиняй его в чем угодно, только не в трусости.

Молчание. Грубер развернулся, поднял свое оружие и зашагал прочь. Дрейзе поставил Келлера на ноги, но дальше помогать не стал.

Гвардейцы расселись на пригорке возле машин. Келлер пришел последними и сел в стороне от остальных. Грубер зло метал нож в землю. Ритмайер закурил, молча предложил остальным.

Спокойствие становились тягостным.

Ларс достал гармошку, приложил к губам. Вместо мелодии раздался только долгий, неприятный, почти стонущий звук.

***

От лучин было не так много света, но Велех привык к этому сумраку. Воин со звезд дышал уже совсем ровно. В том, что он пришел из темноты наверху, Велех уже не сомневался. Совсем не похож на тех, кто защищает пришлых людей.

Велех не помнил тех времен, когда Камия была чиста и принадлежала только Духам. Отец рассказал ему то, что узнал от деда. О гремящих гигантах, против которых люди – что муравьи. О неуязвимых Рыцарях, которые разбили предков его народа сотни лет назад. Говорят, Птица тоскливо кричала над ковром разорванных тел воинов Камии. Червь поглощал их, оплакивая каждого. Змея свивалась вокруг умирающих, обращая их боль в последнюю радость перед смертью. И только Волк выл на скале в разочаровании. Долго он не звал свой народ на новый бой. Немногие скрылись в глуши лесов, оставив планету новым хозяевам. Рыцари ушли, оставив за собой слабых прислужников. Днем они рвали землю своими ревущими машинами. Ночью – дрожали за стенами своих городов. Потому что Волк жаждал их крови. Оставшиеся захватчики были слабы, трусливы, мягкотелы. Велех – и каждый отец умирающего народа – растил своего сына в ненависти к ним.

Когда пришли зеленокожие твари со звезд, правоверные поняли, что лучшего шанса у них не будет. И последовали за Волчьим воем, чтобы убивать всех захватчиков без разбора – и людей и чужаков.

Потом пришли такие, как этот. Старик подошел поближе.

Велех снял с раненного воина его серые доспехи, спрятал оружие. Теперь он лежал только в своих коричневых одеждах. Двуглавый орел справа на груди. Незнакомые знаки серебряным ручейком ленты на рукаве. Бледная кожа, алые линии свежих шрамов, белесые – старых. Сильный, молодой. Велех все еще думал, смеются ли над ним Духи или преподносят подарок. Все знаки говорили об этом. И даже лицо воина. Почти такое же, как…

Велех сам врачевал его раны. Он нужен будет здоровым. Слабым его бы принял только Червь, но он не взял его. Значит кто-то еще.

Лоир спросит.

Словно услышав его мысли, девушка проскользнула в помещение. Именно она, никто больше не будет подходить к нему. Она двигалась плавно, стройное, гибкое тело перетекает из одной тени в другую. Змея ее поцеловала еще при рождении, это Велех знал.

-Ты спрашивала, - это был не вопрос.

Лоир только кивнула.

Велех заметил в ее руке тонкий, короткий кинжал. Клинок, хранимый целыми поколениями. Вязь священных слов Духов по лезвию. Значит, одно из двух.

-Отец или сестра?

-Сестра, - почти прошипела Лоир.

Девушка улыбалась. Глаза превратились в колодцы манящей, сверкающе-темной смолы.

Сын знал, кого выбрать своей женщиной. Велех сглотнул. Он сам мог бы взять любую. Даже ту, которая бы принадлежала сыну. Но не избранницу Змеи, не так просто. Темная Сестра не позволила ему. Лоир опустилась на колени рядом со спящим воином, окунула длинные, тонкие пальцы в деревянную плошку. Провела первую линию. Резкий, дурманящий запах трав – и не только их – мгновенно вливающийся внутрь, куда-то в самую глубину души, в теплую, клубящуюся тьму…

Велех вышел. Покинув свое подземное жилище, он вобрал в себя окружающие запахи, отодвигая дурман. Гарь, железо, паленая плоть. Тонкие дымные щупальца тянулись все дальше в лес. Что-то звериное пробуждалось от этой вони. Далекий-далекий вой.

Так неожиданно, что он даже оторвался от ствола дерева, огляделся. Глупо – будто бы он увидит зовущего Волка. Так мог бы поступить юнец. Так впервые встрепенулся его сын в тот день, когда первый раз убил человека. Велех до сих пор хранил тот череп.

Ничего. Если только Змея примет его. Того, который так потрясающе похож… Ритуал займет много времени. Велех был готов ждать – раз этого хотят Духи. Да и он сам.

Закинув лазерную винтовку гвардейца за плечо, Велех зашагал прочь от поселения. Куда идти, он тоже знал. Немногие оставшиеся мужчины сейчас мололись Волку перед охотой. Сегодня он к ним присоединится.

***

Дождь наконец выдохся, выжал из туч последние кислые капли. Казалось, сама ночь пролилась на город темной водой. Тонкий, сырой свет утра вычертил силуэты множества труб, острые клинки шпилей. Было все так же тихо.

Разенхейм выбрался из дома очень тихо, чтобы не разбудить домашних. Хотя, он почему-то знал, что не разбудит. Он двигался бесшумно – словно привык к этому за многие годы. Годы? Откуда?

С порога он почти утонул в тумане. Белесая дымка лениво перекатывалась по улицам. Так бывало после дождя. Кислая роса все еще оседала на коже, на серо-зеленой форме Молодежного Корпуса СПО. Уличные фонари покрыла зеленоватая плесень.

Карл Разенхейм надвинул на глаза кепи, сунул руки в карманы и зашагал сам не зная куда… Да нет, он знал, куда идет. Он столько раз ходил этой дорогой. Однообразные серые дома, крепкая кладка, плоские крыши, матово-черные окна. Узкие переулки, ломаными линиями уводящие куда-то в лабиринт дворов. Странное, почти черно-белое утро. Как показывают в хронике. Только нет никого. Город странно замер. Так засыпает вернувшийся со второй смены рабочий – крепким, монолитно-пустым забытьем, не тратя драгоценного времени на сновидения. Чтобы через три часа встать и возвращаться на свое рабочее место. Только вот город что-то и не думал этого делать. Молчали даже тронутые ржавчиной динамики, начинавшие с утра греметь гимнами, речами и лозунгами. Исчез постоянный гул транспортных караванов, скрежет трамваев, глухой рокот заводов. И даже воронья не видно.

На Цербере города никогда не спали по-настоящему. Работа шла постоянно. Ночная смена уходила к станкам – а чаще, просто не уходила от них – и заводские помещения запирались. На улице появлялись только те, кто имел на это разрешение. Местные СПО избавляли Арбитров от работы, патрулируя улицы. Собаки, с которыми они охотились, имели имплантанты, помогающие учуять мутантов.

Гвардеец непроизвольно обернулся на темную полоску подворотни. Мутанты. Бич Цербера. Почти две тысячи лет со времен Очищения, а память жива. Как и эти чудовища, выброшенные теперь на север. Если бы они оставались только там. В городах, в дышащем копотью сердце Цербера, они продолжали плодиться. Трущобы, подземелья – все можно зачистить огнем и ядовитым газом. Ежемесячные проверки жителей на чистоту в каждом квартале. И даже так кому-то удавалось скрыть свои изъяны, или пропитанных скверной детей. Генерал-губернатор справлялся с этим просто. Жесткие отрывистые команды, топот солдатских сапог на лестнице, плотоядный лай псов, треск выламываемой двери, мечущийся свет фонарей. Иногда выстрелы. Такое слышали хоть в одном доме Штальберга каждую ночь. Как и в любом городе Цербера.

На секунду Разенхейму почудилось движение в дымке. Что-то черное и стремительное задержалось только на секунду перед взглядом. Он чуть замедлил шаг, но так никого и не увидел.

Все словно лежало на одной линии. Да так оно и было. Его жизнь всегда протекала здесь на одной линии, кружилась на оси Проспекта Вейтманна. Разенхейм остановился на углу. Серый туман все так же обнимал его ноги невесомой трясиной. Гвардеец поднял глаза на вывеску и улыбнулся. «Старый Вояка», главная пивная всех кадетов Молодежного Корпуса, а так же старых пьяниц-инструкторов. На деревянной вывеске намалеван веселый солдат с полной кружкой пива и толстенной сосиской, наколотой на штык.

Словно бы в шутку, Разенхейм толкнул дверь. Та, привычно скрипнув, распахнулась.

-Эй, Император благословил вас первым пьянчугой, - привычно сказал Разенхейм. Кадеты частенько говорили это со смехом, вваливаясь в пивную. С поправкой на то, что они уже не «первые пьянчуги». В этот раз фраза получилась не веселой.

Никто не отзывался. За столиками никого не было – как и под ними. Все как вымерли. Каменные стены все так же украшали грубые подделки под знамена Гвардии, несколько бездарных картин, изображающих битвы Очищения. Разенхейм оперся о стойку, подождал. Потом постучал по ней кулаком. Опять никто не отзывался.

Да, вот за этой стойкой они когда-то разговаривали.

-В общем, она… - восторженно говорил тогда Воллерс, размахивая руками и глуповато улыбаясь. – Хороша, ох хороша. Точно прижму ее в уголочке!

-Это ту… как ты сказал ее?

-Магда, - мечтательно протянул Воллерс.

-Магда? Ты шутишь? – скептически усмехнулся Разенхейм.

-А чего такого?

-Та самая Магда? Ее Класт уже прижал. Поорал же он тогда, я думал – он уже не разогнется.

-Иди ты! Здоровяк Класт получил от нее по яйцам?

-Вот-вот. А ты – «прижму».

Воллерс тогда отхлебнул горького пива, его рот снова поплыл набок в беззаботно-веселой улыбке.

-Вот увидишь, моя будет. Точно моя.

-Сдалась тебе именно эта. Ты все равно их каждую неделю меняешь, - пожал плечами Разенхейм.

-Моя верность принадлежит лишь Императору! – произнес Воллерс голосом ржавых динамиков, не забыв изобразить помехи. – А не бабам!

Хороший ответ. Разенхейм улыбнулся, пропустив этот укол.

-Давай поспорим, - Воллерс отставил кружку.

-Поспорим? – изумился Разенхейм. – Ты уже и споришь на это?

-Ну да. Будет Магда к следующему выходу моя – вечером пью здесь за твой счет сколько влезет.

-Вот прямо сколько влезет?

-Ну да. Не уложусь к сроку – сам буду поить тебя, неверного Императору.

Разенхейм думал не долго. Он хлебнул уже достаточно хмельного.

-Черт с тобой. По рукам.

-По рукам! – хохотнул Воллерс, стиснул кисть Разенхейма и попросил трактирщика разбить. – Но гляди, в меня влезает много.

-Будто я не знаю. В тебя и сейчас сколько влезло…

С минуту они молчали, не сговариваясь опрокинули кружки одновременно. Воллерс забыл улыбку где-то в пиве.

-Знаешь, Карл, а может завтра возьмут, да и отправят нас… туда. Где тогда пиво брать будем?

Разенхейм посмотрел на друга. Воллерс редко начинал рассуждать о будущем. И он был еще не настолько пьян.

-Да что это я, - вновь усмехнулся он. – Это тебе придется искать мне пиво среди трупов еретиков. Ты ведь уже заранее проспорил.

-Что? То есть… Ну ты и сволочь! Так не спорят!

Воллерс расхохотался.

На следующий день он уже жалел о своей шутке. Им дали еще один полный день отпуска – на прощание.

Разенхейм моргнул и снова видел только пустующую стойку. Кто-то был снаружи. Отчетливый звук шагов у дверей. Армейские ботинки по мостовой. Гвардеец рванулся туда, на улицу. Туман вздыбился белесыми клубами от его движений. Город все так же таял в сыром мареве. Никого не было. И все же, Разенхейму показалось, что самым краем глаза он видел движение.

***

Ферма впереди стояла у края леса. Десяток приземистых, длинных зданий из белого камня. Большим белым грибом с темной шляпкой – башня. Каменная ограда с шипами и колючей проволокой. Все это не помогло – железные ворота беспомощно распахнуты. Но кроме этого – никаких следов нападения. Поселенцы не впустили бы Орков сами. Это сразу насторожило и лейтенанта Верде, и самого Рикарда. Поэтому сержант был более осторожен, чем обычно.

Отделение церберийцев перестроилось из колонны в цепь вдалеке от фермы. Рикард решил пройти через лес. Фолькер со своими заходил по полю, укрытому пожухлыми, бурыми побегами. Отделение Дитца остался прикрывать, вместе с Верде. Гвардейцы двигались перебежками, стараясь не сбиваться в кучу, но и не теряя друг друга из виду. Иногда они замечали, как кто-то из солдат Фолькера бежит через высокие посевы к новому укрытию.

Рикард шел ближе к центру. Рядом пыхтел Грубер, несущий пулемет – левой рукой держа за сошки. Оставшиеся растянулись ровно настолько, чтобы даже самый крайний справа мог видеть ферму в просвет. Правда, он глазел вместо этого куда-то в лес, в одну точку.

-Ларс, - прошипел по воксу Рикард. – Контакт?

Прошло несколько секунд, прежде чем гвардеец ответил.

-Нет, сэр. Просто показалось…

-Двигайся, - приказал Рикард, но все же всмотрелся в лес.

На секунду ему и правда почудилось, что он видел что-то черное. Похоже на пса.

Сержант тряхнул головой. Двигаться, двигаться. Рикард подумал, как сейчас не хватает раненного Вассера. Снайпер всегда был рядом, всегда первый видел опасность.

Еще несколько шагов. Келлер первым оказался у стены. Один за другим гвардейцы выходили из леса. Рикард прибавил шагу, обошел их и оказался рядом с Келлером. Он должен быть впереди. Они двигались вдоль ограды, прижимаясь к поросшему мхом плесневело-серому камню.

Все было просто, почти как на учениях. Отделения обошли ферму с двух сторон, подобрались к воротам. Потом по двое внутрь, прикрывая друг друга.

За стенами было так же пустынно. Накрытый слоем пыли и солнечного света двор. Молчащие Лэнд-Краулеры под навесом. Двери домов распахнуты настежь. Все еще никаких следов боя. Рикард уже начал думать, что ферму и правда бросили. А тот обрывок сигнала с просьбой о помощи, который они приняли по дороге, пришел откуда-то еще. Может быть, за многие километры отсюда.

И все же, в этой тишине было что-то настораживающее. Как и во всей этой планете. Ощущение фальшивого спокойствия. Словно красивый с виду плод, под спелой кожей которого копошатся гнилостные черви. Рикард пережил две полноценных кампании и Император знает сколько боев. Он почти нюхом чувствовал такие вещи.

Разбившись на тройки, церберийцы начали обыскивать дома. Расчеты тяжелого оружия оставались снаружи. Рикард, Ларс и Одэл осматривали один из амбаров – темное, длинное помещение, заполненное мешками от силы наполовину – когда снаружи раздался треск нескольких лазерных выстрелов. Потом хлопок неизвестного оружия.

-Контакт! – взревел Рикард.

Его выкрик совпал с моментом, когда что-то темное рухнуло на Ларса. Тот вскрикнул. Одэл успел нырнуть в сторону. Две пули прошли там, где только что была голова Рикарда.

Сержант уже видел первую фигуру. Он перехватил руку с падающим ножом, что было сил ударил кулаком под ребра. Треск, хрип. Блокировать удар слева. Вывернуть руку с оружием – серебряная капля лезвия срывается на пол. За шею, вниз, коленом по лицу. Сдавленный крик – удивление и боль поровну. С первого удара сержант понял – это не Орки, люди.

Кто-то вцепился сзади – шея в кольце сильных жилистых рук. Мерзкий запах пота и звериной крови. Рикард резко откинул голову назад – шлем врезался в лицо противника, раскрошив переносицу. Вырвавшись из захвата, Рикард рванул из ножен пиломеч и почти вдавил его в плоть врага. Визг зубцов, захлебывающийся крик. Первый пытается подняться – кровавый вихрь стальных зубьев тут же впился в его шею.

Больше никого.

Рикард огляделся. Одэл, похоже, успел пристрелить еще двоих, срезав их лазерным огнем. Ларс сидел верхом на трупе, тяжело дыша. Он выдернул штык-нож из шеи противника. Вверх тотчас ударила алая струйка. Что-то отвратительно булькало за спиной. Сержант развернулся и ударил по еще живой кровавой каше второй раз. Его оросило кровью.

По воксу шла перекличка – видимо, в переделку попали все. Рикард убедился, что остальные его солдаты живы.

-Это люди, - словно бы Одэл это только заметил. – Не Орки. Они…

-Поздравляю с открытием, - Рикард сплюнул на пол.

-Какого хрена они полезли на нас? – подал голос Ларс. – Приняли нас за Орков?

-То есть… - начал было Одэл, но сержант оборвал его речь.

Он поднял на острие пиломеча шнурок, чудом не порвавшийся в этой мясорубке. Впрочем, чудом ли? Грубые костяные амулеты. Даже в темноте можно было различить, что за символы на них вырезаны. Только Рикард хотел бы их не видеть.

-О, Всемогущий Император, укрой меня своим Светом, защити от Тьмы, - немедленно затараторил Одэл.

-Дерьмо, - протянул Ларс.

-Точно, - подтвердил сержант. – Хренова гнилая планетка. Еще одна. Что за дрянь…

Крики снаружи. Выстрел.

-За мной!

Сержант преодолел двор буквально в два прыжка, вздымая желтую пыль. Несколько гвардейцев стреляли от ворот в сторону леса. Грубер и Дрейзе тащили туда пулемет.

Рикард успел разглядеть только нырнувшие в глубь зарослей фигуры. Лес сомкнулся за ними стеной, словно бы и не было там никого.

-Кажется, одного подстрелил, - кивнул один из парней Фолькера.

Церберийцы двинулись в лес. Стволы лазерных винтовок скользили из стороны в сторону, видя лишь желто-бурые заросли. Грубер прикрывал солдат, установив пулемет прямо на плечо второго номера. Гвардейцы осторожно ступали по ковру опавших листьев. Напряжение улавливалось даже в сдержанном, тревожном дыхании. За убаюкивающей красотой и правда скрывались черви.

Лязг гусениц, рокот мотора. Перемалывая посевы, к самой ферме подкатила «Химера». С брони посыпались солдаты Дитца.

Раненый совсем не стонал. И все же, его нашли. Гвардейцы успели выбить у него их рук пистолет, прежде чем он застрелиться. Его тут же прижали к земли, грубо встав на руки. Снова ни одного стона. Только кровь продолжает течь из раны.

-Ты кто такой, выродок? – Фолькер ткнул в лицо пленника штурмлазером.

Молчание.

-Он вообще готик понимает? – словно между делом спросил Рикард.

-У меня поймет…

Фолькер пнул пленника в бок, рядом с раной. Тот скривился, но на лице тут же начала проступать ухмылка.

-Что за бардак тут творится? – Верде вырос за спинами сержантов.

-Похоже, сэр, мы тут не только с Орками воюем, - Рикард кивнул на раненного.

Лейтенант нагнулся, потом присел, откинув полы серо-зеленого плаща. Пленник все так же невозмутимо смотрел в глаза церберийцам.

-Что-нибудь говорит? – поинтересовался офицер.

-Этот сукин сын не знает готика, - подал голос Фолькер. – Или делает вид.

Верде встал, поморщился, глядя на лес. Пошарил во внутреннем кармане плаща и выудил пачку лхо-стержней.

-Здесь пока искать нечего, разве что – пулю от дружков этого недочеловека. Да, его прихватите с собой. Отделайте-ка его как следует, может ему зубы мешают по-человечески говорить. Или какие-нибудь лишние органы. Выдернете из него все, что сможете.

Церберийцы, все так же насторожено, двинулись в сторону дороги, где их ждали машины. Рану налетчика кое-как забинтовали, чтобы не вздумал умереть по дороге. Но его все равно пришлось тащить.

Отделение Рикарда замыкало. Ларс вновь достал гармошку, попытался играть, но мелодия опять выходила какая-то невеселая. Слишком много нервов.

Перед тем, как уйти, сержант еще раз оглянулся – не мелькнет ли чего в зарослях за спиной? Он будто чувствовал взгляд в спину. И не был уверен, что человеческий.

***

Дым танцевал, свивался в знаки, лица, руки, когти. Каждая его нить была пропитана запахом, который чувствовали не только люди. Пространство истончалось, теряло свои очертания, дрожало под прикосновением. Не прочнее стекла. Стоит сделать одно неверное движение – и она рассыплется, выпустит тех, чьи голоса едва слышны на грани сознания.

Долгий ритуал, тяжелый. Но она могла с этим справиться. Воин перед ней лежал в кругу знаков. Она расстегнула его одежду, сорвала с его шеи чужие талисманы – овальную железную пластинку и серебряного орла. Пальцы скользили по коже, вычерчивая знаки густыми черными полосами отвара. Каждая линия на земле и на человеческом теле начинала дрожать силой. Скоро, скоро.

Лоир выписала на его лбу несколько рун. Имя. Ее мужа.

Она прильнула к спящему солдату. Совсем близко, его дыхание, его едва теплая кожа.

-Иди, иди туда, куда так стремишься, - прошептала она в самое ухо. – Иди же.

Клинок прочертил тонкую линию по груди. Сверху вниз, над самым сердцем. Не глубоко – но достаточно, чтобы она быстро заполнилась алым. Кровь боязливо коснулась жижи знаков. Красное переплеталось с черным завитками сладкого ужаса.

Лоир выгнулась всем телом, раскинув руки. Мягкие нити дыма касались ее губ, подхватывая шепот слов на древнем языке.

Она чувствовала – в сумрачной комнатушке уже трое…

***

Дом все такой же. Ничего совсем не изменилось.

Да что, собственно могло измениться? Когда?

Разенхейм ускорил шаг. Каждый раз, когда ему давали увольнительную в город – всего-то на пару часов – он спешил сюда. Ноги сами собой шагали быстрее даже после бесконечных марш-бросков. И сердце тоже начинало спешить. Мысли в голове не успевали за скорым шагом кадета и отставали. «Мысли в лагере никто не тренирует, вот и отстают», улыбнулся сам себе Разенхейм.

Старая, зеленеющая от времени резьба массивной дверной ручки. Разенхейм потянулся к ней, когда что-то заставило его оглянуться. Будто шаги. Он ждал. Туман все так же клубился за спиной, верно храня секреты любого, кто стоял за несколько шагов.

Никого. Разенхейм отворил дверь, поднялся по узкой железной лестнице, каждую ступеньку которой он знал. Бардовая деревянная дверь. Трещинки по старой краске. Настолько знакомая – и почему-то такая необычная. Чем дольше он смотрел, тем сильнее сжималось что-то там, под формой, под кожей, под ребрами. Болезненно-сладкая дрожь.

Он постучал.

Дверь распахнулась так резко, что он не успел убрать руку. И сразу – круговорот темных волос, шорох бледно-желтого платья. Оно вдруг показалось нестерпимо-ярким среди всего этого буро-ржавого, каменного, изъеденного дождями.

Объятия, со всей силой, теплотой, нежностью, на которую она способна.

-Я сегодня весь день думала, что ты придешь, - произнесла она, прижавшись щекой к его кителю. Разенхейм испугался было, что на форме остались кислые капли. Но что-то успокаивало. Все в порядке.

Он уже не замечал, что тоже крепко прижимает ее к себе.

-Ты всегда так говоришь.

-Не веришь? – она вскинула голову, заглядывая в глаза своей сокрушительной синью. – Не веришь мне?

-Верю, - улыбнулся Разенхейм. – Только тебе. Моя…

Элиза.

Он даже не заметил, как они попали в ее комнату. Никого из ее родных не было. Разенхейм не спрашивал, почему. Да и не интересовало его это.

Кроткий, словно бы вечный порядок. Желтые снимки на стене, в рамках из белесого северного дерева. Единственное окно, напротив которого они оказались. Разводы дождя затуманили стекла, и в этом туманном зеркале они видели свои отражения. В уголке – свеча перед образом Императора. Совсем тусклая, почему-то. Не видно лика Властелина Человечества. И огонек мерно вздрагивает.

Как от чьих-то шагов.

-Что с тобой? – Элиза прикоснулась к его щеке, возвращая его взгляд к себе.

Разенхейм качнул головой.

-Все хорошо.

-Нет, что-то не так. Я вижу, не обманывай.

-Что может быть не так? Теперь…

Сердце застыло где-то на взлете. Он почти прикоснулся к ее губам. Пламя снова вздрогнуло. Синева распахнулась навстречу его взгляду удивлением, страхом, обидой, сомнением, мольбой и всей тысячей чувств, которые сейчас пронеслись в ее душе.

И там, на самом дне. Погасшая свеча. Хлопок двери. Все кончено, солдат.

Солдат, солдат.

Карл Разенхейм.

-Карл! Что… Почему? Посмотри на меня! Посмотри!

-Элиза… - прошептал он, глядя на свое отражение.

Этих времен еще не было. Но они будут, он знал. Он видел это в мутном отражении.

-Не уходи, пожалуйста! Останься! Останься здесь, со мной.

Отражение менялось. Менялось…

-Я люблю тебя!

Разенхейм не отвечал. Потому что это был не ее голос. Даже тогда, когда они расстались навсегда, когда она сказала, что не сохранит эту любовь – это была она. Не теперь.

Тогда?

Гимн. Взмах кадила священника, благословляющего сынов Цербера на бой вдали от дома. Это было.

Каменные крылья девы, оплакивающей погибшего солдата на Площади Слез. Черные свечи перед монументом всегда горят. Всегда есть, кому их зажигать. Черные свечи, как абсолютная чернота шкуры пса. Это было.

Врата Бессмертия. Безжалостно-стальной, режуще-усталый взгляд командира. Вьющееся знамя. Жар двигателей. Это было.

Залитый кровью зал. Оглушенный светом и грохотом. Два остывающих взгляда до самого дна. Это было.

Разенхейм освободился от объятий девушки. По ее лицу текли слезы, но она вряд ли видела отражение. Гвардеец смотрел, как меняет цвет его форма. Коричневый. Черно-белые петлицы. Серебро манжетной ленты. Как она стремительно покрывается пылью, как теряется блеск готических букв и белизна канта. Как меняется его бледная кожа. Шрамы рисуют причудливый узор. Пока он не становится страшным, уродливым. На лоб вдруг серой волной спускается челка. Не старый – но уже седой. Правый глаз прокалывает неприятный, инородный холод. Навсегда изодранная ожогом кожа уже не чувствует. Потом начинает холодеть рука. Лицо словно покрывается тенью. Мрачной, полной усталости, злости.

Взгляд сквозь туман.

Вой вдалеке.

***

Он поднялся рывком. Лоир смотрела в темные глаза воина. Змея говорила, Змея шептала, Змея обещала. Она не могла так ошибиться. Не могла. Она нашла ту точку, на которую нужно было чуть-чуть нажать, чтобы прежняя душа чуть посторонилась. Этого было бы достаточно.

Она смотрела, пытаясь разглядеть знакомый отблеск в черноте зрачка.

***

Велех позволил себе остановиться, оглянулся. Теперь их осталось двое. Похоже, Духи решили, что Хагд не достоин из покровительства. Или он сам подвел их. Сейчас уже не важно. Хагд не выдаст их пристанище в лесах. В остальном – его судьба в руках Птицы и Червя. Велех не беспокоился о нем, таков был удел воина. Судьба найдет тебя тогда, когда этого захотят Духи. Всех – в свое время.

Если, конечно, не обмануть ее. Совсем чуть-чуть.

Велех зашагал вслед за вторым воином, Сареком. Листья под ногами едва хрустели. Ни одна ветка не обломилась там, где они прошли. Никаких следов не осталось на земле. Лесные люди поколениями учились этому, пока вели свою почти бесконечную войну. Они бы назвали ее безнадежной – но Велех знал, что это слово принадлежит людям со звезд. Это их далекий бог был так горд в своей силе, что не утруждал себя направлять судьбу каждого своего раба. Велех никогда не понимал этого – рабы, за которыми их господин почти не следит. А они продолжают пресмыкаться. В такие моменты в нем всегда горьким комом собиралась злость. Его народ не должен страдать под игом этих тварей. Жалкие, слабые, безвольные. Даже те, кто именовал себя их воинами. Одинаковые одежды, одинаковое оружие, одна и та же слабость в каждом. Пока их защищали стены и машины, они чувствовали себя хозяевами. Зеленые нелюди отняли все это у них, перебили их в мгновение ока. Тех, кого они упускали, добивали настоящие хозяева Камии. Неважно, как они потом справятся с неожиданным союзником. Главное сейчас – утолить вековую жажду Волка…

Велех помрачнел. Сегодня они видел очень близко новых воинов со звезд. Они были другие. И не только внешне. Что-то внутри, что-то жесткое, не гнущееся под натиском. Вместо беспомощных воплей он слышал от них звериный рык. Почти как сами правоверные. Только эти слышат не Волка.

Сильный враг, настоящий. Почти как в древних преданиях. Как редко правоверные стремглав бежали в лес, как добыча, а не охотники, получившие свое? И тем радостнее было Велеху, потому что его сын вернется в теле одного из этих людей. Сильный, молодой, живой. Он улыбнулся себе.

Когда они были совсем близко, Велех заметил над головой кружащую птицу. Дух дает знак. Дурной ли, добрый?

Ветви расступались, пропуская двух воинов в новые витки лабиринта. Чаща надежно укрыла убежище правоверных. Велех двигался чуть более небрежно, чем всегда. Крючковатые пальцы ветвей порой задевали за мех и кожу его одежды, касались винтовки за спиной. Он слишком торопился. С каждым шагом он забывал о неудаче, о погибших товарищах. Чувствовал – совсем рядом, только протяни руку. И его сын, его Береан снова будет рядом. Его род не прервется.

Еще только шаг, и…

Ветви наконец скользнули в стороны. Те же землянки, скрытые среди корней огромных деревьев. Велех в первый момент оцепенел.

-Береан… - выдохнул он, не обращая внимания на удивленный взгляд Сарека.

Старик сделал шаг, другой. Сын стоял и входа в его убежище. Поверх коричневой формы воина со звезд на нем была его серая броня. Шлем в руке. Вытянул крылья орел на пряжке. Знак на плече – чужой, злой, каждым острым углом источающий гибель. Береан смотрел под ноги, тяжело вдыхая. Только когда Велех позвал его, он пошевелился, блеснул исподлобья странным взглядом.

-Постой, - Сарек встал перед Велехом, глядя в его полубезумные от радости глаза. – Мы не знаем…

Велех хотел возразить. Сказать, что Духи благословили. Что Лоир сильна, что ее слово несет силу самой Змеи, что она справится. Это его сын, его Береан. Старик только открыл рот. Он понял, что глаза Сарека вдруг сделались пустыми стекляшками. Воин опрокинулся на спину, его тело тут же оттолкнула нога в тяжелом ботинке. Велех успел заметить в спине рукоять ножа. Знакомую. Исписанную рунами Духов. Нож Лоир…

Фигура в темной броне врезалась в Велеха, отшвырнув в сторону. Он выронил винтовку, перекатился. Нож сам скользнул из-за голенища в руку. Разум Велеха свернулся диким водоворотом кричащих вопросов. Почему? Почему это происходит? Это враг? Но ведь это его сын, которого он так долго ждал. Это ведь он. Он?

Велех медлил.

-Береан?

Воин молча вынул из ножен длинный штык.

-Рядовой Сорок Седьмого Церберийского Полка, - глухо произнес он, будто себе самому.

Велех дрожал, его тело и мысли разрывались. Драться? Убить его? Но ведь Береан… Выпад. Старик отшатнулся, тут же уходя от удара шлемом.

-…Имперской Гвардии…

Еще один взмах. Снова в сторону и назад. Береан, Береан, почему?

-…Карл Разенхейм!

И еще удар. Что-то холодом оборвалось внутри. Велех скользнул назад. И ответил. Нож, свернувшийся змеей у груди, выстрелил к сердцу врага. Его лезвие встретило сталь шлема – воин со звезд подставил его как щит.

Черная, слепящая горечь еще большей потери, чем прежде. Она несла Велеха вперед, заставляя бить все чаще и резче. Нет мира, нет мстительных Духов. Он был уже стар, но противник был ранен и еще слаб. И все же, они кружились друг против друга, чертя серебряные линии ударов.

Велех пересекся взглядом с глазами воина. И впервые за многие годы почувствовал самый простой в своем холоде страх. Ядовито-липкий, как туманы планеты, которой он никогда не видел.

***

Удары, один за другим. Лезвия скользят в воздухе, расходясь в миллиметре друг от друга. Карл Разенхейм только сейчас осознал, что сражается с кем-то наяву, здесь и сейчас.

На этой проклятой Камии.

…Ведьма сдохла первой. Разенхейм скорее по случайности подставил левое плечо под ее нож, получив новую рану. Потом он ударил что было сил. Не останавливаясь, чтобы впустить сомнение, он прижал ее извивающееся тело к земле. Шея сломалась неожиданно легко, выгнув спину ведьмы последней судорогой.

Разенхейм все еще не понимал, где он. Выбираясь из сумрачного лабиринта, он почти рвал руками тяжелый, удушающее-сладкий запах. Он не разбирал дороги, сворачивал в подобия комнат, переворачивал что-то и отталкивал с пути. До тех пор, пока к ногам не упал его собственный шлем. Разенхейм нашел почти все снаряжение, кроме своей винтовки. Ему оказалось достаточно и ножа…

Старик был на удивление ловок. Гвардеец начал чувствовать свое тело – и очень быстро пожалел. Казалось, что с каждым движением он пропускал удар ножом. Разенхейм понимал, что дальше будет только хуже. Поэтому продолжал наступать, пока дурман еще действовал. Что бы с ним ни произошло дальше, эта планета его не убьет.

Тяжело. Сморгнув пелену, Разенхейм резко выбросил руку вперед. И немедленно отдернул, почти упав в сторону. Звонкое прикосновение ножа к наплечнику. Цербериец с трудом удержался на ногах.

Серая шкура мелькает совсем рядом. Ледяная змейка к горлу. Прошла мимо, совсем рядом. А потом упала по диагонали, радостно впившись в плоть.

Разенхейм на миг оказался где-то далеко. Будто бы и не он кричит, будто не его голову наполняет огнем чудовищная боль. Зато он очень хорошо увидел страх в глазах лесного хищника. Штык вошел под ребра воина по самую рукоять. Судорога боли заставила руку повернуть клинок. Обливая гвардейца кровью, противник начал падать.

-Береан… - имя почти тонуло в крови.

Сознание и скрученное болью тело связывала тонкая ниточка. Он заставил себя подняться, сделал шаг, еще один. К черному силуэту на кромке леса. Пес смотрел на него все тем же немигающим, жутковато-знакомым взглядом.

Нить растянулась до предела и лопнула. Ему показалось, что вслед за псом из леса выходят фигуры в серой броне…

***

-Да гляди, ведь ты тут неплохо устроился, - ободряюще говорил Грубер. – У медицины, поди, спирт да сестрички, а?

-Ну да, сестрички. Сервиторы да санитары.

Ларс видел, что Разенхейм пытается поддержать разговор. Но как-то нехотя. Устал, оно и понятно. Кто бы на его месте радовался. Неизвестно, что там с ним произошло. Об этом теперь знает только Лауссен. Комиссар и сейчас, после всех допросов, захаживал в госпиталь. «Проведать». Разенхейм старался не показывать вида, но с ним обошлись не слишком ласково. Вокруг его ран, даже из-под бинтов, виднелись свежие кровоподтеки. Это в стиле комиссара. Говорят, и не все переломы он тоже заработал в бою.

А ведь он сражался там. Когда гвардейцы нашли его, Разенхейм лежал, еще вцепившись в тело одного их этих… партизан. Ларс заметил, что лицо его товарища как-то посерело. Наверно, слабость после имплантации. Теперь правый глаз солдата навсегда застыл тусклой линзой.

-До отбоя совсем мало осталось, - как-то отстраненно произнес Разенхейм.

-И то верно, - согласился Грубер. – Да и врачи на нас, вон, поглядывают. Решат, что мы тут в тебя с Ларсом влюбленные, бегаем все время. Да и сдадут любимому комиссару…

Все трое рассмеялись. Только в левом глазу Разенхейма ничего не отразилось, как в холодном зрачке правого. Карл никогда не был большим весельчаком. Ларсу всегда казалось, будто его что-то гнетет. Раньше Воллерс разгонял эту мрачность. А теперь она стала все заметнее. Его навещали только Ларс и Грубер. Новички держались пока своей стаей. Ритмайер даже не пытался сделать вид, что беспокоится. Как был циничной скотиной, так и остался. Только таким и надо доверять огнемет – не пожалеет окатить прометием и ребенка. Вассер сам еще не оправился от «рукопожатия» зеленокожих. Рикард был только первый раз. А теперь пропадал вместе с Верде на каких-то допросах. Все как обычно.

-Пойдем уже.

-Держись, Карл, - кивнул ему Ларс. – Еще повоюем. Император-то, он с нами.

-С нами, - отозвался Резенхейм. – С нами…

Карл Разенхейм откинул голову на свернутую плащ-палатку. Когда Ларс обернулся, ему показалось, что гвардеец вслушивается во что-то. Далекое, неслышное остальным.

Солнце почти село. Небо из желтого стало серовато-пыльным, с тонкой алой полоской у кромки. Над сплетениями бурого, сухого леса. Ларс побрел от палаточного госпиталя к камуфляжным шатрам укрытий пехоты. Заглохли моторы грузовиков и «Химер». Кто-то разводил костры – потянуло таким редким теперь неядовитым дымом. На свои места расходились караульные.

Камия была все такой же спокойной и теплой на вид. Все так же вкрадчиво похрустывали жухлые листья под ногами. Ларс сплюнул в сторону. К черту всю эту красоту. Ему, как и Ритмайеру, было уже не жаль сжигать эти тихие с виду леса.

Ларс присел на бревно возле одного из костров. Дрейзе, лениво подкидывавший хворост, коротко кивнул. Помимо них двоих еще никого не было. Второй номер похлопал по карманам.

-Курить есть?

Ларс отрицательно мотнул головой.

-Поищи Ритмайера. У него есть небось.

-Ну да, у него-то точно есть. Сегодня уже угостил сразу два десятка. Наверно, еще не догорели, - мрачно пошутил гвардеец.

-А я говорил, что курить вредно, - пожал плечами Ларс.

Дрейзе нехотя побрел к палаткам. А Ларс еще раз глянул на растекшийся по горизонту алый свет и опустил руку. Пальцы нащупали короткую черную шерстку. Лежавший у бревна пес шевельнулся, приоткрыл глаза и зевнул. Кто его знает, откуда он взялся. Прибился к гвардейцам. Ну и пусть будет.

Улыбнувшись, Ларс потянулся за губной гармошкой. Он придумывал на ходу. На этот раз мелодия получалась протяжной, но не грустной. Долгой, зовущей куда-то.

Послесловие

+++Вниманию Инквизитора Израфеля+++

Дата: 820. М41

Автор: Агент 18

Предмет: отчет о боевых действиях 47-го Церберийского Полка

Формат: Астропатическое сообщение (кодированное)

Принял: *Засекречено*

Согласно вашей инструкции, милорд, я наблюдаю, не вмешиваясь в ход событий. В данный момент освобождение Камии от Орков практически гарантировано, в основном благодаря действиям войсковой группы А. Однако, как мы и предполагали, Камия поражена порчей Хаоса. Я действовал согласно вашим указаниям относительно контактов с местным населением. Ваши опасения подтвердились, милорд. Партизанские отряды, атаковавшие Орков по данным разведки, оказались не выжившими частями СПО. Судя по всему, это были потомки коренных жителей Камии, скрывавшиеся все это время в лесах. Видимо, Губернатор Камии полагал, что сможет справиться с ними сам, поэтому мы не располагаем сведениями об их деятельности до вторжения зеленокожих. Сейчас, после гибели Губернатора и всех его архивов, тяжело что-либо сказать точно. Простите мне эти посторонние мысли, милорд. Я возвращаюсь к объекту наблюдения.

47-й Церберийский полк вступил в контакт с партизанами (позвольте мне именовать их так) при обороне левого фланга наступления войсковой группы Б. Интересен тот факт, что первым с ними вступил в бой один из взводов, оборонявших Архив Санктум на Азгеде. Вы просили обратить на них особое внимание, милорд. Судя по всему, один из гвардейцев (Разенхейм, Карл, рядовой) был захвачен в плен партизанами и позже освобожден своими товарищами. Упомянутый гвардеец подвергся тщательному дознанию со стороны полкового комиссара Лауссена. Он не был расстрелян немедленно только по настоянию офицеров полка, желавших получить информацию о противнике, а так же при некотором содействии с моей стороны. Рядовой Разенхейм был найден чистым от порчи и в данный момент находится в госпитале вследствие тяжелых ранений (потеря правого глаза). Я позволил себе со всеми предосторожностями проникнуть в его сознание. Результаты пока не точны, но я так же не нашел в нем следов Врага.

Войсковая группа Б в данный момент проводит зачистку лесов от партизан. Активно применяются огонь и отравляющие вещества. 47-й Церберийский так же участвует в операции, сражаясь с противником достаточно эффективно. Небоевых контактов с врагом не зафиксировано.

Продолжаю наблюдение

Агент 18

**Некоторые пояснения

"Вампир" - укороченная снайперская винтовка, оружие Пограничной Стражи на севере Цербера. Изначально "Вампир" - прозвище, данное солдатами этому оружию за ночной прицел. Позже устоялось как официальное название.

Пулемет - имеется в виду тяжелый стаббер. Широко использовался церберийцами во время Очищения (крупная гражданская война на Цербере, М39), так как проще в производстве, неприхотливее и легче, чем тяжелый болтер. С тех пор является стандартным тяжелым орудием в рамках взвода.

Штурмлазер - вариант лазерной винтовки, отличается более высоким темпом стрельбы и мощностью заряда. При этом уступает стандартной лазерной винтовке в дальнобойности и расходует энергию зарядного блока гораздо быстрее. Так же порождение времен Очищения. Штурмлазер заменял более сложные в производстве хэллганы в гренадерских ротах. Позже запасы этого оружия были переданы в части СПО и Гвардии. На данный момент производство штурмлазеров прекращено (во многом из-за санкций Адептус Механикус). Это оружие считается редким и обычно принадлежит ветеранам.

Изменено 1 мая, 2007 пользователем Hauptmann

[Drinkins]

Здорово, красиво, образно. Почти чувствуется запах смешанного с туманом дыма и лесной сырости. Респект!

[Tit Corvus]

Молодец камрад,хороший фанфик получился,лови в репу +

[Manitu]

Великолепно. Давно тебя не было слышно, видно и тд.

Как всегда в своем репертуаре. Описания, знакомые рожи и все в таком духе. Очень рад что не забрасываешь гвардейцев.

Церберийцы очень колоритны, иногда из них прямо прет, этой как ее- немчурой =).

Единственный минус, можно было мочилово с орками расписать поподробней. Порадовать здешнюю публику мясом.

А вообще объем + хороший язык, это вам не хухры мухры.

Лови в репаноид.

[Valorian]

Прекрасно очень понравилось :)

пес - это душа Береана?

[Vinni_Pooh]

да уж... сильно вышло...

[Basilevs]

Церберус зольдатен нихт капитулирен!

Здорово. Всё продумано, закончено, цельно. Аборигенов отмечу особо. Живые персонажи, проникновенные описания. Спасибо за интересное чтение.

[Maeglin]

Очень красиво и цельно, только местами слегка затянуто (флэбеки Разенгейма). В остальном здорово. Лови плюс, и велкам бэк.

[Manitu]

Скажу вот что...

Капитан, посещай нас чаще.

Пусть вдохновение не покидает тебя.

И последний вопрос Мефистофеля.

Хочешь ли ты присоединится к Аквиле?

[DiJu]

Задело за живое... Хорошо написано, живо, подробно, и даже длинные описания к месту... давно мечтал так писать))

ЗЫ. Надо и поворчать... очепяток много, особенно к концу... не суть важно, конечно, но глаз все же режет.

[Hauptmann]

Спасибо всем, кто читал и комментировал :)

2Valorian. Не совсем. Скорее, это дух самих Церберийцев. Хотя, это только моя собственная трактовка, я и сам теперь не уверен. Каждый видит как ему больше нравится :)

2Manitu. Спасибо, постараюсь не пропадать надолго. А что на счет Аквилы - придется испортить сюрприз =) Церберийцы доберутся туда.

2DiJu. Будем вылавливать опечатки - сказывается работа ночью :)

[Valorian]

2Valorian. Не совсем. Скорее, это дух самих Церберийцев. Хотя, это только моя собственная трактовка, я и сам теперь не уверен. Каждый видит как ему больше нравится :)

Да мне твоя трактовка как-то больше нравится просто появление пса после пленения Разенхейма меня как-то насторожило. И почему он не трехголовый? ;)

[Жив(giv)]

Очено здорово