Азурмен: Рука Азуриана

[Дарт Йорикус]

Лимитка от жалкого торпика.

Ознакомительный отрывок выглядит так.

The daemons’ death-shouts reverberated around the ancient catacombs, filling the temple with grating cries. Asurmen’s blade flared with psychic energy each time its edge parted body, limb or neck of his semi-corporeal foes. Monomolecular-edged discs streamed from his vambraces, slicing apart the red-skinned bloodletters that stood between him and his goal.

The last of the daemons fell as the legendary Phoenix Lord reached the threshold of the inner sanctum. Silence descended, broken only by the sound of Asurmen’s boots on bare stone. The floor underfoot was quite plain, made of large, interlocking rectangular stone slabs. The walls were decorated with the faded, chipped paint of a mural. What had once been depicted could no longer be discerned, though Asurmen knew it from memory. The temple had been full of colour at its height, the frescos and friezes displaying scenes from the oldest eldar myths, many of them depictions from the War in Heaven.

At the centre of the hexagonal chamber was a pedestal as broad as his outstretched arms, waist-high, the top of which was carved with an intricate pattern of runes inlaid with bright crystals. The runes and gems had a dim inner light, creating six segments of blue, green, red, black, grey and white. At the centre of the pedestal sat a single globe, roughly the size of two fists together, swirling with white fog.

Another already waited there – a figure garbed in armour coloured like shifting flame stood beside the rubies embedded in the sanctum table. He held a firepike across his chest, the long barrel gleaming silvery-gold, matching the detailing on his wargear. In his other hand was a triangular-bladed axe, the air around its head distorted by the shimmer of heat. A demi-surcoat made of overlapping scales hung from his waist, matched by other dragonscale elements on the warsuit. His helm was flanked with broad projecting crests, casting a dark shadow across the shrine.

The air around the figure was hot, the temperature raised by the barely suppressed anger of the Phoenix Lord known as the Burning Lance.

‘Fuegan,’ said Asurmen, bowing his head in greeting as he took his place at the dais. ‘Has that time come, the appointed hour when your call will bring us together for the final battle?’

The Burning Lance slowly shook his head.

‘Not yet, shrine-father,’ he replied. His voice was a rasp, each word clipped as though spat through gritted teeth. Despite his tone, Fuegan’s pose was deferential to his teacher. ‘The threads of the Rhana Dandra are gathering together but it is not yet time for the final battle.’

Asurmen accepted this without comment and looked around, finding reassurance in the familiarity of his surroundings. Nothing had changed here – nothing could change in a place that existed outside of reality. The ceiling was covered in a thin coating of iron artfully decorated with threads and beads of bronze. Depending upon where one stood, one saw a different face looking down, each of the six primary Aspects of Khaine, the Bloody-handed God.

The crystal runes glowed bright in front of Asurmen, dappling the ceiling with deep blue. In their light the Phoenix Lord saw above him a stern, lean face. Not cruel, but uncompromising. The visage of Khaine the Avenger, Asurmen’s chosen Aspect.

Footsteps echoed along the halls and Asurmen turned his head to look at the next arrival. In came Maugan Ra, black-clad, his battle gear set with images of death, wrought with bones and skulls. For a moment it seemed as though moans and cries of despair followed in his wake, and then the silence of long aeons settled again.

The Harvester of Souls was armed with a shuriken cannon fitted with a scythe-like blade – the maugetar, slayer of countless foes. He inclined his head slightly in acknowledgement of Asurmen but deliberately made no motion towards Fuegan. As hot as Fuegan’s temper was, Maugan Ra brought with him the chill of the tomb. He took up a position opposite the Fire Dragon, becoming a statue in his immobility. The crystals before him burst into black flame.

Next into the sanctum was Karandras, emerging from the shadows without a sound. He was clad in green armour, one hand engulfed by a gem-studded claw like that of a scorpion, a long tooth-edged chainblade in the other. Even Asurmen had trouble focusing on the darkness-clad Phoenix Lord, who seemed to disappear into the space between the glittering crystals, reappearing next to Fuegan. The two of them exchanged a brief glance.

‘Well met, Shadow Hunter,’ growled Fuegan as the emeralds set into place in front of the Striking Scorpion lit the shrine with their jade ghostfire.

‘I hear the call and I answer,’ Karandras replied quietly. He nodded to Maugan Ra. ‘It seems but a moment since we last parted company, shrine-brother of Death.’

‘We do not speak of our outer lives in this place,’ Asurmen said sharply. Karandras recoiled at the rebuke, almost becoming invisible again as his rune faded into dullness.

‘Apologies, shrine-father, I meant no discord.’ His voice was a whisper in the gloom. ‘I will speak no more of the outer world and the time beyond.’

Asurmen accepted the apology with a nod and beckoned Karandras to take his place properly.

‘Your tempered manner has always been an inspiration, Hand of Asuryan.’ So spoke Jain Zar, appearing at a doorway to Asurmen’s right, the long crest of her high helm drifting behind her in a psychic breeze, like the tresses of a goddess. Her armour was the colour of bone, light against the darkness past the threshold. She carried a long glaive with a silver head and a bladed triskele hung at her hip. Three quick strides brought her fully into the chamber – every movement efficient, smooth and promising – a latent energy that could be violently released at any moment. ‘May it guide us well on this momentous occasion.’

Jain Zar stood to Asurmen’s right, within arm’s reach of the dais. The runes of her Aspect glowed with a clear white.

They waited, sensing that one more was coming.

There was silence for some time before Baharroth appeared, the glittering metal feathers of his winged flight-pack furled like a cape around his arms and shoulders, his tri-barrelled lasblaster slung to one side. He moved to stand between Jain Zar and Maugan Ra, the flutter of his feather-crested helm the only sound. His rune became many colours, like a shaft of light through a prism, ever-changing.

‘I feel the call,’ Asurmen intoned, ‘and I answer it. I come here, to the First Shrine, outside of space, beyond time. I seek guidance.’

He paused and looked at his companions. Maugan Ra and Fuegan were intent on the central globe; the others returned his brief look.

‘It is rare that all are called together,’ the Hand of Asuryan continued. He took a moment, regarding his former pupils with eyes both new and old. He could remember them all when they had first come to him, afraid, alone, seeking guidance even though they had not known it. It was near impossible to reconcile those memories with the mythical warriors that shared the shrine with him. His own journey was no less remarkable, he realised.

‘Truly rare,’ said Baharroth, his voice like the sigh of a breeze. ‘My shrine-kin, take a moment to mark the occasion. Be of no doubt that we are each to return to the mortal world with sacred duties.’

‘Do you question our dedication, Cry of the Wind?’ snapped Fuegan, looking at his shrine-brother. ‘Always you speak as messenger, the doom-bearer, the wings upon which change is borne. What sky-whispers have you heard, tempest tamer, that we should know?’

‘No more than you know already, wielder of the pure flame. The storm unleashed follows you like a curse, and it will do so until the Rhana Dandra. You cannot outrun it.’

‘Why would I even try?’ Fuegan laughed, but there was little humour in him.

‘If it is not the End of All that brings us here, why did you summon us, Fuegan?’ demanded Maugan Ra, his voice deep, the words rolling around the chamber.

‘The fire of war burns bright, searing my thread upon the skein.’ Fuegan’s attention moved to Asurmen. ‘I followed. I do not lead.’

‘I followed also,’ said Jain Zar. Even standing still the Storm of Silence seemed to be in motion, seized in a singular moment of inactivity. ‘Loud was the cry across time and space that brought me here, issued from the lips of the banshee herself. A wail that doubtless brings death to many when I return.’

‘It is the will of Asuryan,’ said Karandras. The scorpion lord appeared to change position without moving. The simplest gesture came out of nowhere. Subtle movements in stance altered one pose to another seemingly without transition. ‘The heavenly dream falls upon us once more.’

‘Just so, shrine-son,’ said Asurmen. ‘Beneath ten thousand suns have we walked and fought. Timeless and endless is our quest, to bring peace to our people. No more are we living warriors, we have become ideas, memories of glories past and mistakes not to be repeated. We are the teacher and the lesson. Though we share this place now, we are but fantasy and myth, imagined in this place by the dream-wishes of a dead god, our spirits drawn from the realm of fact and reality. Scattered again we shall be when we leave, to such times we left behind when we answered the call. We will each see what we see and act as we will act, as we have done since the sundering of the Asurya.’

They all nodded their acquiescence and turned their eyes upon the great crystal at the centre of the shrine.

‘Let us seek the vision of Asuryan,’ commanded Asurmen.

Each Phoenix Lord placed a hand on their name-rune and the central sphere rose from its resting place and started to revolve silently. As it turned it formed a kaleidoscope, shedding multicoloured light on the sanctum’s occupants.

The light pulsed gently and the walls of the shrine melted away. The six Phoenix Lords stood beneath a storm-wracked sky, red lightning lancing across purple thunderheads above. The rage of thwarted gods made the ground crack and the sky burn. All about the shrine was devastated, a blasted wilderness thronged with daemons from great lords to mindless beasts, held at bay by the rage of Khaine and the blessing of Asuryan.

But nothing outside the wall of power moved, not as seen from within the stasis. The legions of daemons were a frozen tableau, the blazing storm nothing more than a bright pattern across the heavens.

A moment from the distant past, locked away for all eternity by the power of Asuryan’s Heart, the Asurentesh that lifted higher and higher from the altar-pedestal, streaming rainbow light down upon the shrine-family.

Asurmen felt his immortal gaze drawn further and further into the globe, until he was utterly lost within it. He saw the skein for a moment as the farseers witness it – a terrifying, impossible mesh of interlocking and overlapping fates. He saw his own thread, sapphire and vibrant, unbroken for an age. For a moment he saw the lives of the others branching out from the node of the shrine, but they fell away as the rest of the skein faded, leaving only a golden trail that drew Asurmen along until it plunged him into a living nightmare.

All is red, of fire and blood.

Screams tear the air and planets burn.

Two craftworlds, tendrils of darkness linking them together, dragging each other to destruction.

The sharp laughter of a thirsting god as it sups from the slaughter.

Ancient talons of stone, piercing a bleeding heart.

Ebon claws that break as a white flame of salvation erupts from that heart.

The shrine was dim when Asurmen was released from the vision, lit only by the ambience that had existed when he had arrived. The other Phoenix Lords were still in their places. The globe and runes were dull and lifeless. Asurmen lifted his hand from the pedestal and the others followed his lead. He felt a moment of disconnection, of spirits parting, leaving him feeling incredibly isolated. It was his usual state of mind and Asurmen was quick to master the sensation.

‘We have seen what must be done, each to their destiny. We speak not of what the visions show us, for it is unwise to cross the threads of fate. Our spirits depart, to return to the world of mortals, at such times and in such places as we left, and in the mortal sphere our lives will meet again. Khaine is sundered once more.’

In the distance he heard fierce cries and closer at hand threatening whispers.

‘Our daemonic besiegers draw fresh strength and so we must leave before they grow bold enough to dare our wrath.’

The Phoenix Lords departed, their armoured forms swiftly swallowed by the shadows outside the sanctum archways, footfalls dwindling into silence within moments as they passed from the First Shrine back through its hidden webway connections.

Karandras paused at the threshold and looked back, raising his claw in salute. Asurmen accepted the gesture of respect with a single nod.

And then Karandras was gone and Asurmen was alone. The baying of flesh hounds was becoming louder, the thunder of brass-shod juggernauts growing. The noise of whetstones shrieked in the darkness.

It was not wise to remain any longer, even for a Phoenix Lord. In the real universe he was functionally immortal, but the First Shrine was far from the real universe.

Asuryan had shown him his purpose. A wrong to be avenged. There was a war to end.

Blade at the ready, Asurmen stepped back into the darkness and the daemons attacked.

Изменено 20 июня, 2015 пользователем Доктор Йорик

[культурки не хватает?]

And then Karandras was gone and Asurmen was alone. 

гениальный примитивизм от торпа. Мастер класс так сказать. Моща. :oops: Изменено 20 июня, 2015 пользователем культурки не хватает?

[Frees]

Азурмэн-кэп

Карандрас- Черная вдова

Мауган Ра- Хок ай

Фуэган- Халк

Иррилит- ЖЧ

Баггарот- Тор

для Джейн Зар роли нет.

А вообще книга о дИмоны версус Азурмэн?

[Дарт Йорикус]

Смертные крики демонов разносились по древним катакомбам, скрежещущие вопли наполняли воздух храма. Меч Азурмэна вспыхивал от психической энергии каждый раз, когда его клинок рассекал тела, лапы и шеи наполовину бесплотных врагов. Мономолекулярной ширины диски вылетали из наручей воителя, разрывая на части краснокожих кровопускателей, дерзнувших встать между ним и его целью.

Последний из демонов пал, когда легендарный лорд-феникс перешагнул через порог внутреннего святилища. Опустилась тишина, нарушаемая лишь шагами Азурмэна по голому камню. Пол под его ногами был совершенно чистым и выложенным из широких и дополняющих друг друга каменных плит. Стены украшали потускневшие и осыпающиеся фрески. Уже нельзя было разобрать, что же там было изображено, но Азурмэн помнил всё. В лучшие дни храм наполняли красками фрески и фризы, на которых были изображены сцены из старейших мифов эльдаров, главным образом из Войны в Небесах.

В центре шестиугольного зала [ну уж нет]одился пьедестал, широкий как его разведённые руки и высотой по пояс, с вершиной, покрытой сложной вырезанной паутиной рун, выложенных яркими кристаллами. И руны, и драгоценности сияли тусклым внутренним светом, создавая шесть частей – синюю и зелёную, красную и чёрную, серую и белую. В самом центре пьедестала, как и всегда, стояла сфера, шириной приблизительно как два его кулака, а внутри неё кружила белая дымка.

Его уже ждал другой воин – воин, облачённый в доспехи, выкрашенные в цвета переливающегося пламени, и стоящий рядом с рубинами. К груди он прижимал огненную пику с длинным сверкающим серебристо-золотым стволом, украшенным, как и броня. В другой руке эльдар сжимал топор с треугольным клинком, а воздух вокруг его головы дрожал от жара. С пояса свисала наполовину застёгнутая накидка, покрытая, как и другие одеяния, наползающими друг на друга чешуйками. Шлем украшали широкие выступающие по бокам гребни, отбрасывающие мрачную тень на стены святилища. Воздух вокруг ощутимо нагрелся от едва сдерживаемого гнева лорда-феникса, известного как Пылающее Копьё.

- Фуэган, - сказал Азурмэн и кивнул в знак приветствия, занимая своё место у помоста. – Пришло ли время, тот назначенный час, когда твой зов соберёт нас на последнюю битву?

Пылающее Копьё медленно покачал головой.

- Ещё нет, отец святилища, - ответил он. Его голос был хриплым, а каждое слово – резким, словно процеженным сквозь сжатые зубы. Но, несмотря на тон, поза Фуэгана выражала лишь почтение к учителю. – Нити Рана Дандра сходятся вместе, но время последней битвы ещё не пришло.

Азурмэн принял это без лишних слов и огляделся, обретая в знакомом окружении успокоение. Здесь не изменилось ничего – ничего и не могло измениться в месте, существовавшем за гранью реальности. Потолок был покрыт тонким слоем железа, искусно украшенным нитями и бусинами из бронзы. В зависимости от точки зрения каждый видел смотрящее вниз лицо – один из шести основных ликов Кхаина, Кроваворукого Бога.

Кристальные руны ярко вспыхнули перед Азурмэном, окутав потолок глубоким синим светом, и лорд-феникс увидел над собой суровое вытянутое лицо. Не жестокое, но безжалостное. Образ Кхаина-Мстителя, аспекта, избранного Азурмэном.

Из коридоров донеслись тяжёлые шаги, и Азурмэн повернулся навстречу к новоприбывшему. Внутрь вошёл Мауган Ра, облачённый в чёрные одеяния, покрытые образами смерти, украшенные костями и черепами. На мгновение показалось, что за ним последовали стоны и вопли отчаяния, а затем вновь воцарилось вековечное безмолвие.

Жнец Душ нёс в руках сюрикеновую пушку, укреплённую похожим на серп клинком – маугетаром, убившим бесчисленных врагов. Он слабо склонил голову в знак уважения к Азурмэну, но Фуэгану кивать не стал. Каким бы жарким не был гнев Пылающего Копья, Мауган Ра принёс с собой могильный холод. Он занял место напротив Огненного Дракона и застыл, словно статуя. Кристаллы перед ним окутало чёрное пламя.

Следом в святилище явился Карандрас, беззвучно появившийся из теней. Он был одет в зелёные доспехи, одну руку покрывала украшенная драгоценностями клешня, похожая на скорпионью, а в другой воитель сжимал цепной меч с длинными зубьями. Даже Азурмэну было сложно удержать взгляд на окутанном тьмой лорде-фениксе, который словно исчез между сверкающими кристаллами, а затем возник вновь рядом с Фуэганом. Воители переглянулись.

- Добрая встреча, Тёмный Охотник, - зарычал Фуэган, когда установленные перед Жалящим Скорпионом изумруды наполнили святилище призрачным нефритовым огнём.

- Я услышал зов и внял ему, - тихо ответил Карандрас. Он кивнул Маугану Ра. – Мы словно и не расставались, храмовый брат Смерти.

- Мы не говорим о наших внешних жизнях в этом месте, - резко сказал Азурмэн, и Карандрас отпрянул назад от упрёка и почти исчез вновь. Руна его потускнела во мраке.

- Простите, храмовый отец, я не хотел проявить непочтения, - его голос был шёпотом из тьмы. – Я больше не буду говорить о внешнем мире и времени в его пределах.

Азурмэн кивнул, принимая извинения и приглашая Карандраса занять подобающее ему место.

- Твой сдержанный характер всегда вдохновлял нас, Рука Азуряна, - так сказала Джаин Зар, появившись в двери справа от Азурмэна. Длинный гребень её высоко шлема развевался позади неё как призрачный ветер, словно пряжа богини. Её броня была выкрашена в цвет кости и сверкала на фоне тьмы за порогом. В руках несла она длинную глефу с серебристым клинком, а на боку её висел клинковый трискель. Три быстрых шага, в которых каждое движение было выверенным, плавным и многообещающим, привели её в комнату. Дремлющая в ней энергия могла вырваться на свободу в любой момент. – Пусть же он направит нас в этот важный час.

Джаин Зар встала справа от Азурмэна, на расстоянии вытянутой руки от пьедестала. Руна её аспекта засияла чистым белым светом.

Они ждали, чувствуя, что придёт ещё один.

Какое-то время все молчали, а затем появился Багаррот. С его рук и плеч словно плащ свисали свёрнутые крылья полётного ранца, их металлические перья сверкали и переливались, а трёхствольный лазбластер висел на боку. И вот он встал между Джаин Зар и Мауганом Ра, издав лишь звук шелеста гребня на шлеме. Руна перед ним засияла всеми цветами, словно в ней как в призме был заточён вечно переливающийся и меняющийся луч света.

- Я услышал зов, - нараспев заговорил Азурмэн, - и внял ему. Я пришёл сюда, в Первый Храм, за пределами мира, за гранью времени. Я ищу наставления.

Он вздохнул, глядя на своих товарищей. Мауган Ра и Фуэган продолжали смотреть на сферу, остальные же взглянули на него в ответ.

- Редко нас всех созывают вместе, - продолжил Рука Азуряна. Он окинул своих бывших учеников взглядом, видя их одновременно по-старому и по-новому. Он помнил их всех такими, какими они пришли к нему – напуганными, одинокими, ищущими наставления и не осознающими этого. Было почти невозможно сопоставить эти воспоминания со ставшими легендами воинами, стоящими с ним в храме. Впрочем, его путь был таким же долгим и примечательным.

- Воистину редко, - заговорил Багаррот, и голос его прозвучал словно шелест ветра. – Мои собратья по храму, давайте же запомним этот день. Не сомневайтесь, что каждый из нас вернётся в смертный мир со священными обязанностями.

- Ты сомневаешься в нашей преданности, Крик Ветра? – рявкнул Фуэган, обернувшись к брату по храму. – Всегда ты говоришь словно посланник, несущий погибель и перемены на крыльях. Какой небесный шёпот услышал ты, укротитель бурь, о котором нам следует знать?

- Не больше, чем ты уже знаешь, носитель чистого пламени. Высвобожденная буря следует за тобой, словно проклятие и будет следовать до самой Рана Дандры. Тебе не убежать от неё.

- С чего бы мне бежать? – Фуэган расхохотался, но в его смехе было мало веселья.

- Если нас привёл сюда не Конец Всего, то зачем ты призвал нас, Фуэган? – потребовал ответа Мауган Ра, и его глубокий как гробница голос разнёсся по залу.

- Пламя войны сияет ярко, опаляя мою нить в пряже, - Фуэган повернулся к Азурмэну. – Я следовал, а не вёл.

- Следовала и я, - заговорила Джаин Зар. Даже стоя на месте, Буря Безмолвия словно двигалась, застыв в оке бури. – Громок был крик, разнёсшийся по всему времени и пространству и приведший меня сюда, стон самой баньши. Вопль, несомненно, возвещающий многие смерти по моему возвращению.

- На то воля Азуряна, - сказал Карандрас. Владыка скорпионов словно переместился, не двигаясь. Простой жест появился из ниоткуда. Едва заметное смещение изменило его позу с одной на другую без движений. – Нас вновь ждёт небесное видение.

- Именно так, храмовый сын, - кивнул Азурян. – Под десятью тысячами солнц мы шли и сражались. Бесконечен и беспределен наш долг принести мир нашему народу. Мы больше не живые воины, а идеи, воспоминания о былом величии и ошибках, которые не должны повториться. Мы – учителя и уроки. Хотя мы стоим здесь вместе, мы – лишь легенда и вымысел, представленные здесь благодаря грёзам и желаниям мёртвого бога, наши духи пришли сюда из царства фактов и реальности. Когда мы уйдём, то вновь будем рассеяны и разнесены по временам, которые оставили, вняв зову. Мы все увидим то, что должны увидеть, и поступим так, как должно, как делали со времён раскола Азуриа.

Они все неохотно кивнули и посмотрели на великий кристалл в самом сердце святилища.

- Давайте же призовём видение Азуряна, - повелел Азурмэн.

Каждый лорд-феникс положил руку на руну-имя, и сфера поднялась со своего места, а затем начала безмолвно кружиться. Вращаясь, она засияла, словно в калейдоскопе, осветив стоящих воинов многоцветным светом. Его слабая дрожь унесла стены святилища прочь. Шесть лордов-фениксов стояли под терзаемым бурями небом, над их головами с пурпурных громовых облаков срывались красные молнии. От гнева отвращённых богов дрожала земля, и раскалывалось небо. Святилище было полностью разрушено и стало выжженной пустошью, кишащей демонами, разнящимися от грозных владык до безмозглых зверей, сдерживаемых гневом Кхаина и благословениями Азуряна. Но за стеной силы не двигалось ничего, во всяком случае, ничего не было видно изнутри безвременья. Легионы демонов были застывшей живой картиной, пылающая буря – лишь ярким узором в небесах.

Это было мгновение из далёкого прошлого, навечно заточённое силой Сердца Азуряна, Азурентеша, которое всё выше и выше поднималось над пьедесталом-алтарём, осыпая храмовую семью лучами радужного света.

Азурмэн чувствовал, как его бессмертный взор всё глубже затягивает в сферу, пока он совсем не затерялся в ней. На мгновение он увидел пряжу так, как видят её провидцы – ужасающую и невероятную мешанину пересекающихся и связанных судеб. Увидел свою нить, дрожащую и лазурную, неразрывную на века. Увидел, как от узла святилища отделяются жизни остальных, но затем они исчезли, когда пряжа потускнела и осталась лишь золотая нить, которые вела Азурмэна всё дальше, пока не погрузила его в кошмар наяву.

Всё красное как пламя и кровь.

Вопли терзают воздух, планеты горят.

Два мира-кора[эх жаль], связанных щупальцами тьмы, тянут друг друга навстречу погибели.

Резко хохочет жаждущий бог, упивающийся резнёй.

Древние каменные когти пронзают истекающее кровью сердце.

А затем эбонитовые когти ломаются, когда из него вырывается белое пламя спасения.

Когда видение отпустило Азурмэна, в храме всё потускнело, осталось лишь слабое сияние, бывшее до их прихода. Остальные лорды-фениксы продолжали стоять на своих местах. Сфера и руны стали мрачными, безжизненными. Азурмэн поднял руку с пьедестала, остальные последовали его примеру. На мгновение он почувствовал разделение, расхождение духов, чувство невероятного одиночества. Но оно было обычным для Азурмэна, быстро пришедшего в себя.

- Мы все видели что предстоит сделать и отправляемся навстречу судьбе. Мы не говорим о том, что показали нам видения, ибо неразумно пересекать нити судеб. Наши духи уходят, возвращаясь в мир смертных, во времена и места, которые мы покинули, и в мире смертных наши жизни встретятся вновь. Кхаин снова расколот.

Вдали он услышал свирепые крики и приближающийся угрожающий рокот.

- Окружающие нас демоны привели свежие силы, и поэтому нам следует уйти прежде, чем они достаточно распалят себя, чтобы испытать наш гнев.

Лорды-фениксы ушли. Их бронированные тела исчезли в тенях за арками святилища, а шаги стихли спустя мгновения после выхода из Первого Храма в тайные ходы путевой паутины. Карандрас помедлил на пороге, подняв клешню. Азурмэн кивнул, принимая этот знак уважения.

А затем Карандрас исчез, и Азурмэн остался один. Лай гончих плоти становился всё громче, грохот подкованных копыт джаггернаутов нарастал. Во тьме скрежетали точильные камни.

Даже лорду-фениксу было бы неразумно оставаться здесь дальше. В царстве смертных они были по сути бессмертными, но Первый Храм был так далеко от реального мира.

Азурян показал ему цель. Следовало отомстить за несправедливость. Покончить с войной.

С клинком наготове Азурмэн шагнул обратно во тьму, и демоны ринулись на него.

Изменено 25 июня, 2015 пользователем Доктор Йорик

[Бром]

Мономолекулярной ширины

Monomolecular-edged discs

Профессионализм не пропить.

[Дарт Йорикус]

Если у дисков, которые как бэ одного размера, лезвие мономолекулярное, то какие они сами? Это раз.

Дословно переводят всё и везде только непрофессионалы. Это два. :rolleyes:

[Бром]

Если у дисков, которые как бэ одного размера, лезвие мономолекулярное, то какие они сами? Это раз.

ширина. да. мономолекулярная.

У диска.

с мономолекулярной толщиной.

Продолжай. )

[Дарт Йорикус]

Что является шириной, а что толщиной - вопрос, зависящий от того как летят и как повернуть, ага. :rolleyes:

[jONES]

Что является шириной, а что толщиной - вопрос, зависящий от того как летят и как повернуть, ага. :rolleyes:

Если брать прецедент из реальной жизни, у дисков (например в инструментах) различают диаметр и ... толщину. Чтобы в этой отрасли говорить "ширина диска", надо быть или косноязычным, или большим выдумщиком :D

С другой стороны (яндекс подсказывает) словосочетание "ширина диска" всё же существует и употррепродукцияется в качестве характеристики дисков автомобильных колёс, чья толщина очень далека от мономолекулярной

[Erenarch]

Если у дисков, которые как бэ одного размера, лезвие мономолекулярное, то какие они сами? Это раз.

Дословно переводят всё и везде только непрофессионалы. Это два. :rolleyes:

а что мешало перевести просто "диски с мономолекулярной заточкой"?

Изменено 19 июля, 2015 пользователем Erenarch

[культурки не хватает?]

а что мешало перевести просто "диски с мономолекулярной заточкой"?

[Crimson Baron]

Тащемта метательные диски не одной толщины. И голос разума подсказывает, что даже в грим даркнесс оф фар фьюча ни один конструктор оружия не додумается делать те части диска, за которые его запускают, толщиной в одну молекулу - покрошатся на старте.

[Гость Lеgend]

Там, емнип, импyльс срезает диски с кристалла в магазине и запускает, так что каких-то определённых частей может и не быть.

[Frees]

Так и есть, из цельного куска неким полем срезается диск толщиной в 1 мм и выпускается другим неким полем из ствола. По идее, пролетая по воздуху, диск тупится и прилетая в цель оставляет более глубокие раны.

[Erenarch]

Так и есть, из цельного куска неким полем срезается диск толщиной в 1 мм и выпускается другим неким полем из ствола. По идее, пролетая по воздуху, диск тупится и прилетая в цель оставляет более глубокие раны.

...и пролетая по воздуху, диск стачивается в ноль :D :P =)

[chyron]

Вообще забавно - Илльятин конечно "хомячок даже не офисный", но в картинке "великой ниипеческой пси-силы" у эльдар времен Падения не описано, так, телепатия и чуток предвиденья - на уровне вполне себе заурядном для крафтволдовцев. Хотя конечно для многих нас сейчас ПК с ынтернетом тоже только прОн, контактик и фишкинет :)...

Смутило упоминание про "Миллионы погибшие в войнах с бесчисленными расами Мон-Кай,умиравшие ради мира для потомков" - это люди так весело расселялись по Галактике что ушастым ОТБИВАТЬСЯ пришлось несмотря на все понты в кодексе о "гашении звезд как свечек" или просто Мон-Кай есть эльдарское "Ксенос"?

Ну и - Падение тотальным инста-дезом для ушастых в их Империи не было, осталось что-то и для демонов и для создания банд и Вич-культам из Паутины поохотиться. Т.е. описание Crone World с потомками выживших в "чеваковской" книжке не есть абберация "ятаквижу".

[Dammerung]

Смутило упоминание про "Миллионы погибшие в войнах с бесчисленными расами Мон-Кай,умиравшие ради мира для потомков" - это люди так весело расселялись по Галактике что ушастым ОТБИВАТЬСЯ пришлось несмотря на все понты в кодексе о "гашении звезд как свечек" или просто Мон-Кай есть эльдарское "Ксенос"?

Mon-keigh - это просто значит что-то типа "низшее существо". То есть да, это любая раса, не относящаяся к эльдарцам.

[Аналкар Навал]

Mon-keigh - это просто значит что-то типа "низшее существо". То есть да, это любая раса, не относящаяся к эльдарцам.

в Легионе Абнетта, когда Грамматикус общается с эльдаром из Кабала с помощью переводчика, проскользнуло мол Гахет говорит Мон-кейг, что тот на готик перевел как сорняки

Изменено 31 августа, 2015 пользователем Аналкар Навал