отредактированный текст спасибо Хамстерлингу.
Свинцовые небеса, холодный ветер, гонящий прочь лоскуты седых туч, пожелтевшая листва да тоскливое завывание терраторга - вот те немногие признаки, по которым на Поларе определяли наступление осени. Был, конечно, календарь, но в этом году, впрочем, как и всегда, календарная осень не совпадала с синоптической. Ветер, подхватив с земли охапку листьев, закружил их в безумном и веселом танце. Со свистом ворвался в комнату, расшвыривая листья, а потом, свистнув особенно залихватски, опрокинул маленькую стеклянную вазочку. Нашалив, ветер рванулся прочь из комнаты и понесся пакостить дальше.
Сайра повернулась во сне, тщетно пытаясь спрятать занемевшие пальцы ног под одеяло, повернулась еще раз и, тяжело вздохнув, с выражением крайнего разочарования на лице, открыла глаза. Ей снова снился сон. Она не помнила о чем, но сон был приятным, как, впрочем, каждую ночь вот уже неделю.
Девушка нехотя протерла глаза углом простыни и морщась от прикосновения к холодному полу встала и закутавшись в одеяло пошлепала босыми ногами в душ все еще морщась от утреннего холода .
- Красивая планета, мессир, мне нравиться, даже очень . - Две закованные в керамитовые доспехи фигуры рассматривали свою новую цель.
- Ты знаешь - меня ведь не планета интересует. Хотя бесспорно, вид ее радует мои глаза, - тот, кого называли мессиром, махнул рукой и скривившийся в подобострастной позе раб поднес своему господину инкрустированную алмазами табакерку.
- Хотите посмотреть повнимательнее, - мрачно усмехнулся собеседник "мессира ".
- Ну я б не стал портить себе удовольствие, представь как возбуждает неведение. - Глаза мессира закатились, в них блеснул полубезумный огонек.
- Любопытный способ получения радости. Каких только удовольствий не подарит Темная принцесса для нас, детей ее. - Словно молитву пробормотал второй.
- Да ладно вам, САйдес. - Колдун досадливо поморщился и похлопал собеседника по плечу, - по крайней мере мне наскучили визжащие маленькие девочки, за последние пять сотен лет мне осточертело все. Хотя вид невинного ребенка мне все еще приятен. Видимо наша госпожа все же оставила мне ту остроту ощущений, что была годы назад, - и колдун хрипло рассмеялся.
САйдес ответил больше похожей на оскал ухмылкой - ему тоже было что вспомнить. Его огромные опаловые глаза без зрачков затуманила дымка воспоминаний.
- Послушайте, мессир Коаго - а ведь сладость боли мы еще не забыли. Чужой боли, - поспешно уточнил он, поймав на лице колдуна злую ухмылку.
- О нет, не забыл и вскоре мы вспомним ее вновь. Готовь своих братьев, Сайдес, сегодня ночью мы насладимся ею сполна. - В глазах колдуна играла уже не искра - ревущий поток пламени хлестал из глаз слаанешита, опаляя стены и стекая багровыми каплями на пол. Сайдес, медленно отходя прочь от колдуна, в который раз ловил себя на мысли, что завидует своему боевому брату. Ведь на нем было особое благословение их госпожи.
- Ян, маленький паразит, ну куда ты опять удрал, - Сайра, с разрумянившимся от пара лицом, всунув ноги в тапки, вылавливала своего несносного братца.
Парень в свои 12 с лишком лет проявлял необычную в его возрасте любознательность и уже умудрился заглянуть к сестрице в ванную. За что и получил хороший тумак от Сайры и теперь, спасаясь от неминуемого возмездия, уносился прочь в поля, смотреть на небо и мечтать .
- Ну я тебе покажу, извращенец ты эдакий. Сейчас я отучу тебя куда не надо свой нос совать, - Сайра выскочила на порог домика и остановилась, от злобы топнув ножкой. Ведь за порогом расстилалось огромное поле нескошенной травы, где парень зачастую и прятался от нависавшей над ним опасности. Прятался он там, в основном, один - у маленького Яна было немного друзей, дети сторонились парня и называли его чудным. Маленькая Варишна рассказывала отцу, как Ян подкинул в воздух мячик и он завис перед ним в воздухе секунд на 20 если не больше. Но малышке не поверили, а зря. Ведь мальчик сбегал в поля не только спасаясь от своих детских горестей и страхов, там его ждала ОНА...
- Освободите наших братьев, прикованных во тьме. Их время вскоре придет и они усладят свою боль. Их покой будет разрушен во славу нашей госпожи. Ее голос вновь проникнет в наши сердца, братья. - Голос Коаго, многократно усиленный могучими динамиками на спинном ранце, словно раскаты грома разносился по крейсеру.
- Мы подарим им новый мир под сенью нашей госпожи. Мы подарим им свою боль и любовь, ибо само провидение призвало нас, вершителей ее воли, очистить этот благодатный мир от прислужинков живого трупа. Блюдолизов, собирающих объедки с его стола. Тех, кто очернил наше имя. Тех, кто призывает сражаться против нас. Этих глупцов, не познавших глубин наслаждения и боли. Но мы будем милостивы. Мы подарим им боль, очищающую боль. И наслаждению их радости не будет конца. Освободятся они от грязной чешуи, в которую их заковало служение мертвому лицемеру, и обретут они крылья, чтобы воспарить к вершинам наслаждения и муки. - Голос колдуна-слаанешита перешел на визг, и рабы, боязливо павшие ниц перед колдуном, один за другим впадали в безумный транс, разрывая длинными поломанными ногтями свою плоть.
Коаго был доволен. Удовольствие сочилось сквозь его испещренное шрамами лицо, приобретая форму, и теперь, словно белесый туман, стелилось к его ногам.
Постепенно туман начинал обретать форму. Скручиваясь в тугие жгуты, он менялся, превращаясь в некое подобие человеческого тела, настолько соблазнительное, что многие из стоявших перед колдуном десантников подались вперед, протягивая к туману закованные в плассталь пальцы.
- Узрите, братья мои. Это подарок и благословление нашей госпожи. Ее овеществленная воля.
Туман же заканчивал свои превращения. Мраморная кожа, черные с синеватым отливом волосы. Множество полных грудей тянулось до ее прелестного пупка. Хаоситы восторженно затянули нечестивые гимны, благословляя свою госпожу. Демоница же, танцуя в насквозь проросших пол человеческих языках, медленно раскачивалась, словно в трансе внимая молитвам, посвященным ее госпоже, купаясь в них, словно в потоках наслаждения и ласки.
- Принесем же подарки нашей принцессе, нашей хранительнице меж звезд. Той, которая дарует нам утешение и радость. Преподносит блага и боль, - воскликнул Сайдес, поднимая над толпой тельце ребенка. Напуганный воинами в необычных доспехах ребенок заплакал.
Космодесантник, выступив из толпы, нарочито медленно подошел к демонице и протянул ей малыша.
Та, обворожительно улыбнувшись, приняла жертву, как бы невольно касаясь десантника. Дитя заплакало еще громче. Словно откуда-то из другого мира прозвучало: «Не плачь, мой маленький, не плачь. Все хорошо, я уже пришла за тобой. Ты не будешь одинок, я ведь с тобой.». Голос такой красоты, что у многих из присутствующих сжалось сердце. Сам Сайдес сжал кулаки, повинуясь внезапно нахлынувшему порыву чувств. Ребенок умолк и прижался к груди демоницы. Пальцы, белые и изящные, словно принадлежали богине, заскользили по маленькому тельцу, и тот счастливо засмеялся. Потом их глаза встретились. Испуганные глазенки человеческого дитя и полные древней неземной тоски и радости глаза демонетты, со всей заключенной в них бездной радости и горя. И ребенок засмеялся безумным смехом. Пальчик скользил по его телу, и кровавая полоска отмечала его путь. Вот перламутровый коготок демоницы коснулся шеи ребенка и тот захлебнулся смехом и кровью. Алые губы коснулись синеющих уст и подарили прощальный поцелуй. Наблюдавшие за этим десантники раскачивались в благоговейном экстазе.
- Подойди ко мне, мой верный чемпион, - демонетта протянула Сайдесу свои тонкие аристократические пальчики. Капельки детской крови падали с них словно рубиновый дождь. Языки на полу сворачивались в тугие узлы, в безумной попытки поймать хоть каплю и в исступлении ласкали ноги демонетты, прося еще и еще. Сайдес сделал шаг вперед и сам протянул руку - концы пальцев соприкоснулись. Космодесантник взвыл от нахлынувшего на него потока воспоминаний радости и сладостной муки. Пальцы демонетты обжигали, словно раскаленная сталь, даже сквозь плассталевые перчатки. Сайдес застонал от сладкой боли и обнял демонетту, их губы сплелись в поцелуе, и кровь ребенка побежала по губам лейтенанта, вливая в него все новые и новые силы.
- Ян, паразит ты мелкий, куда тебя недобрая унесла. А ну вернись, мерзкий извращенец. Сейчас ты у меня получишь, - Сайра стремглав выскочила из ванной, на бегу запахивая развевающееся полотенце.
- Не догонишь, не догонишь, - рассмеялся пепельноволосый, худющий мальчуган и, показав сестре язык, нырнул в густую траву. Тут он был в безопасности. Тут начинался его мир, где он был хозяином и владыкой, и никто не осмеливался оспаривать его власть над этим полем, заросшим сорной травой и низким колючим кустарником, полем, не нужным никому кроме него. Ведь там он нашел свое сокровище, свое единственное настоящее сокровище - маленькую золотую звездочку на цепочке, маленькую побрякушку, по виду подвеску, покрытую рунами и украшенную маленьким черепком, с рубиновыми глазами. Мальчик часто игрался с ней, но в дом никогда не нес, словно чей то голос говорил ему "Не показывай ее никому. Она твоя, только твоя. Но есть люди, много людей, недостойных ее ценности. Они заберут ее у тебя, они накажут тебя." И мальчик слушался голоса. Сидел, часами перебирая тонкие звенья цепочки, рассматривая и гладя маленькую восьмилучевую звездочку. Иногда он заглядывал в рубиновые глаза черепа, и каждый раз ему казалось, что в там мелькает что-то, что пока не дано ему понять. Но Ян не сдавался. Напрягая все силы своей мысли он старался проникнуть в тайну звездочки. И однажды он преуспел, и холодные рубины вспыхнули мягким и нежным огнем - Ян впервые увидел ее, а она увидела ребенка. Он долго вспоминал те ласки, которые она подарила ему, как дрожала его плоть под ее нежными руками, какими сладкими были ее губы. Она не сделала ему больно, не подарила ему страданий, о нет. Только наслаждение и радость. Она рассказывала ему о тысячах миров, где нет предела радости и счастью, где каждый свободен и счастлив, где нет жуткого гнета императора и его лебезящих слуг, где есть только радость. Говорила она и о своей госпоже, богине настолько прекрасной, что все живое неспособно оторвать от нее взгляда. Рассказала ему о силах играющих с человеческими душами. Она рассказывала и гладила его пепельно-серую головку, а он сидел на ее коленях и слушал, полузакрыв глаза в сладостной неге. «Когда-нибудь наша с тобой госпожа обратит внимание на этот мир, на этих заблудших людей, которые променяли свою свободу, свободу Хаоса, на рабство иллюзии, на рабство веры в Императора, гнилого трупа, пожирающего их младенцев. И ее слуги придут сюда, что бы нести ее слово и ее свободу им. Но пока этого не произошло, ты, маленький рыцарь, учись управлять своим даром, даром который даёт тебе силы настолько могучие, что Император букашка по сравнению с ними. Учись и жди, а я всегда буду рядом» С этими словами она всегда уходила, и Ян оставался один, среди помятой и помнящей ее запах травы, до крови сжимая золотую звездочку.
- Брат Макгус, да дарует Она тебе свое благословение во всех деяниях твоих. - Сайдес перегнулся через парапет, казалось, целиком состоящий из сплетенных женских тел, и окликнул Брата техника, расхаживающего вокруг десантной капсулы и бережно высекающей на ней новые завитки резьбы.
- И тебя пусть она благословит, брат, - ответил механик, оторвавшись от работы. - Зачем ты пожаловал в этот храм искусства и наслаждения, от деяний демонов дарующих благословение всякой машине, известной нам.
Сайдес по-доброму улыбнулся и позволил расслабленно рассмеяться - брат механик всегда радовал его своей причудливой и витиеватой манерой разговора. И своими машинами, прекрасными творениями искусства, храмами, воплощающими совершенство их госпожи.
- Брат, волей нашей госпожи мы намерены даровать очищение одному прекрасному миру, к моему огромному сожалению заполненному мерзкими тварями, называющими себя слугами того гнилого трупа. Поэтому я намерен затребовать с тебя мою десантную капсулу, дабы восславить госпожу, убивая мерзкую Паству Ложного Императора.
Макгус косо посмотрел на лейтенанта и возмущенно замахал серво рукой.
- Нет и еще раз нет. Твоя капсула еще не готова. Она уродлива, как ангелы императора, на нее еще невозможно смотреть. Она так ужасна, что демонетты нашей госпожи засмеют и тебя и меня, когда ты появишься на поле битвы, неся ее благословение и проклятье.
Сайдес расхохотался еще громче и с притворной угрозой в голосе вскричал.
- Нечестивый поклонник машинных демонов, верни похищенное, ибо я нашлю на тебя демонов Нургла и заражу все твои творения их миазмами, что ты на это тогда скажешь!
- Скажу что ты мерзкий лоялист и поклоняешься Императору. И мерзким богам Эльдар. И в твоей келье стоит икона Императора, которой ты регулярно даруешь мольбы. - В том же притворном гневе отвечал механик. Сайдес проклял про себя механика и спрыгнул вниз, намереваясь показать наглому жрецу машинных демонов кому именно он поклоняется. Но Макгус сменил гнев на милость значительно раньше, чем ноги лейтенанта коснулись пола лаборатории.
- Ты мерзкий и нетерпеливый брат, Сайдес, ты вечно мешаешь мне достигать идеала в моих творениях. Угрожаешь мне и похищаешь мои творения, портишь их и царапаешь. Иди и смотри на мое творение, которое я создал во имя моей госпожи. Но труд этот ужасен и я не перенесу насмешек, и прокляну тебя именами тысячи демонов машин. И они нашлют на тебя понос и мужское бессилие. – Но тот лишь отмахнулся от причитаний техномага, и пошел вслед за ним, на разные голоса проклинавшего нетерпеливого лейтенанта. Капсула, занавешенная пурпурным шелком, стояла на пьедестале среди других работ механика. Макгус с притворным смущением сдернул покрывало и зажмурился, словно ожидая что пресловутый позор свалиться на него. Сайдес же не смог выдавить из себя ни слова. Капсула, сплошь покрытая тонкими барельефами из десятков оттенков металла, инкрустированная драгоценными камнями, предстала перед ним во всем своем величии и красоте.
- И что же ты, нахал, нашел тут уродливого? - накинулся он на Макгуса.
- А вон там видишь? Этот барельеф, где Люциус дарует наслаждение двенадцати демонеттам. На доспехе Люциуса, мне кажется, очередность драгоценной отделки нанесена неправильно, – чуть ли не плача заявил механик. - И я не знаю, какова она была на самом деле, ведь я только раз в жизни был свидетелем появления великого чемпиона нашей госпожи.
- О нет, брат, ты все сделал правильно. Наша Богиня без сомнения оценит твой труд и дарует тебя пучину наслаждений и просветления в твоих машинных ритуалах , ведь ты все сделал правильно. – Сайдес, плохо скрывая иронию, обнял механикуса за плечи и принялся утешать.
«Проклятый жрец машин и демонов свихнулся окончательно. Идеал ему подавай» думал он про себя, не прекращая поливать жреца потоком отъявленной лести.
- К тому же, брат Магкус, я приготовил для тебя подарок – маленькую рабыню с мира Тахайо. Надеюсь, она подарит тебе наслаждение, достаточное, что б вдохновить тебя на новые творения. Рабы, приготовить это творение мастера к бою. Сегодня мы подарим битву врагам нашей госпожи. - Крикнул он столпившимся у входа в лабораторию сервиторам техно-мага.
- А моя рабыня? – Техно-маг выжидающе посмотрел на Сайдеса.
- Брат Томиус, тащи сюда подарок для нашего боевого брата, - крикнул Сайдес с досадой в голосе. Макгус славился своей забывчивостью, и лейтенант надеялся, что главный техно-жрец корабля попросту забудет о награде.
Томиус, бряцая толстыми золотыми цепями на доспехе, затопал вниз, таща на плече упирающуюся девчонку лет 13 ,не больше, но для своих лет вполне созревшую. Узкие глаза и черные как смоль волосы девчонки, напоминающие поток тьмы, нравились и Сайдесу, однако спорить с Макгусом он не хотел. Механикус отлично управлялся с огромным энергетическим посохом и при желании мог попросту выбить требуемое из клиента.
Магкус придирчиво осмотрел дрожащую от страха девчонку и с сомнением в голосе спросил:
- Девственница? - Сайдес кивнул в ответ.
- Ну вот и ладненько, вполне приличный экземпляр. Правда, должен заметить Сайдес, плоть слаба и она не в состоянии принять в себя всю полноту наслаждения. Поэтому я сделаю пару маленьких изменений в этой девчушке. - Сайдес зло улыбнулся и, попрощавшись с механикусом, пошел собирать свою свиту. В спину ему ударил вибрирующий тонкий визг девушки и скрежет серво руки Механикуса.
Ян вернулся домой лишь под вечер, уставший, счастливый и окрыленный надеждой. Сегодня она сказала что миг освобождения уже близок, и что он скоро обретет все то, о чем она рассказала ему за все те дни что они были вместе. Что недалек тот день, когда они будут вместе по настоящему и будут счастливы. Рассказала, как будут купаться в волнах наслаждения и как все его мечты станут явью. И это была правда. Возвращаясь домой, он увидел на фоне полыхающего багровым закатного солнца маленькую черную точку, от которой он долго не мог оторвать глаз, ибо там была она и она звала его.
Ян шел домой пиная ногами маленькие камешки, поднимая пыль потертыми башмаками. Он не хотел идти домой, ведь там его ждала неминуемая кара которую целый день готовила Сайра.
- Наэран , Сакали ,Морбис! Братья, облачитесь в наши священные доспехи, настало время битвы. – Сайдес, закутанный в пурпурный плащ, стоял на командной палубе «Блудницы», распоряжаясь погрузкой техники и пехоты. Космодесантник был горд, ведь он и только он получил сегодня благословение богини, первый среди лейтенантов Коаго. Именно ему предстояло погрузить этот мир в безумную агонию боли, огня и страданий. Под ним, под резными перекрытиями, под мрачными палубами нижних отсеков, собиралась его армия, его полторы тысячи верных братьев, стальной молот воли его госпожи, ее гнев и радость.
Коаго оставил его командовать, а сам удалился со своими учениками совершать темные ритуалы и просить госпожу о милости.
Его воины ... Верные чемпионы Слаанеш, прошедшие тысячи мелких стычек и крупномасштабных битв. Их мечи помнят кровь тысяч врагов всех известных рас. Их болтеры, орудия гнева давно проклятого ими императора, наполненные теперь благочестивой силой хаоса, терзали плоть своих бывших братьев. Но им было мало, всегда мало. Неутолимая жажда битв гнала их дальше и дальше. Для них, измотанных столетиями наслаждений, не осталось уже ничего святого, кроме битвы, кроме бушующей ярости огня, симфонии людских и не только криков. Их веселили смерти врагов, бесил вид их спин, они купались в музыке боя, танцевали со смертью. И когда та забирала их себе - счастливо смеялись, зная, что их наслаждение будет вечным. Сайдес вышел на стеклянный балкон над десантными палубами в который раз полюбоваться на своих братьев. Смотреть, как, окруженные толпой подобострастных рабов, облачаются они в свои древние доспехи. Как, медленно ступая по резным плитам пола, входят в десантные капсулы освобожденные от нерушимых цепей дредноуты. Как техно-маги читают свои нечестивые литания над оскверненными Ланд рейдерами и как машинные демоны их проклинают механиков в ответ. Видеть, как Макгус осматривает громаду осквернителя, как тот подставляет ему то одну то другую часть своего адамантинового тела, подрагивая от удовольствия, когда руки техника помогают демонам машины проникнуть в недоступные раньше части. Как веселая компания шумных десантников, уже облачившихся в доспехи, радует остальных игрой на органе, как они срывают бурю аплодисментов. Как десантники разражаются веселым смехом, когда один из колдунов изображает с помощью иллюзий последствия проникновения избранного Слаанеш в монастырь невест Императора.
По лицу Сайдеса пробегает мягкая мечтательная улыбка. Лейтенанта всегда веселили его подчиненные, идущие на битву как на праздник. Каждая шутка, каждый вызрыв смеха напоминали ему что они еще живы, что Слаанеш не покинула их, что есть еще те, на кого можно опереться и с кем драться бок о бок. И замолкает в глубине души жестокий и холодный голос, твердящий одно и тоже на протяжении сотен лет «Предатель, братоубийца».
Коаго всегда появлялся незаметно, словно из неоткуда. Колдун положил ладонь на плечо лейтенанта и тихо произнес.
- Ты как всегда любуешся своими братьями Сайдес, тебе ведь доставляет удовольствие смотреть на них и сражаться рядом с ними. Ты не слышишь больше голосов - ведь так? – безжизненные белесые глаза колдуна встретились с опаловыми озерами Сайдеса.
- Я их не заслужил, я пришел к Слаанеш путем веры, а не предательства. Я не братоубийца, мессир.
- В тебе кровь братоубийц и мы все прокляты, брат. И выбор за тобой - считать свои сны проклятьем или даром, - по пальцам Коаго пробежала пурпурная искорка и заплясала между ногтей мага.
Коаго передернуло. Братоубийство было ему знакомо и его же слова вызвали такой ненавистный ему поток воспоминаний. Яростно сражающихся спиной к спине каппеланов ордена; свой посох билиария в спине одного из несмирившихся братьев; поруганные святыни ордена; порванная святая книга Императора; растерзанный Флаг и орёл Императора у ног его братьев; безжалостная резня на святой Терре; поражение, изгнание и раскол, когда братья, лишенные своего отца, расходились кто куда, в безумной попытке найти планету наслаждений и забыть о словах своего создателя, терзавших их души.
- Хаос знает ответ, брат, он всегда все знал. Настанет время, и мы встретимся с ним, брат, - в словах колдуна прозвучало то, что Сайдес никогда не ожидал услышать от мессира - утешение.
- Идемте, мессир, нам нужны рабы. – Сайдес освободился от руки колдуна и скрылся в лабиринте переходов.
- Нам нужны рабы, - повторил Коаго, перебирая пальцами золотые четки. - Нам нужны рабы, чтобы избыть ту боль, которую оставила нам госпожа, чтобы мы помнили, кто мы на самом деле.
- Янош, мальчик, поднимись к себе, у нас гости. Отец Отто Крайт почтил нас, так что будь добр, переоденься, приведи себя в порядок и спускайся к ужину. – Папаша Бейне ласково потрепал сына по белобрысой шевелюре и подтолкнул к лестнице. - И не забудь порадовать Отца Крайта твоими познаниями в святом писании. - Добавил он, счастливо улыбаясь.
Таким его и заполнил Ян Эрик: невысоким мужчиной сорока лет в клетчатом свитере, улыбающегося какой то заискивающей несчастной улыбкой. Вечно обтирающим мокнущую залысину, точно в насмешку пересеченную несколькими седыми волосками. Как он не похож на него, на своего отца, подумал Ян, медленно переступая со ступеньки на ступеньку.
«Как я не похож на него, носящего на шее имперскую Аквиллу, трясущегося перед неизвестным, обожающим старого пердуна Крайта , истово верующего в ту чушь которую несет этот "отче". Как же я не похож на него даже внешне» Ян Эрик инстинктивно запустил руки в копну своих волос, точно проверяя, не собираются ли они выпасть как у отца.
«Порадуй отче своими познаниями» крутилось в голове мальчика, когда он со злобой стягивал испачканные штаны и помятую рубаху.
«Порадуй, одного тем, другого тем... Лги, изворачивайся, закутывайся в оболочку из лжи. Вот где Император, где? Все что мы знаем о Императоре, так это то, что нам вдолбили в церквушке Отто и ему подобные. А, ну еще и десятина, которую тот же Отто собирает, оценивает, проверяет и перепроверяет, что б мы не утаили чего-то лишнего. Ах нет, Император еще и кое что иное...» думал мальчёнка, сам даже не осознавая, как такие мысли вообще могут приходить в голову в таком возрасте.
- Я Им покажу. Всем покажу, - шептал он. И перед глазами всплывал образ соблазнительной демонетки, призывно тянущей к нему свои руки из побегов травы… ее запах ее вкус.
- Командир, мы готовы сражаться, дабы прославить тебя и нашу Богиню. - Десантник с сухим татуированным лицом протолкнулся в узкую келью Сайдеса. За его спиной столпилось еще несколько космодесантников, нетерпеливо толкающих друг друга и перешептывающихся.
Сайдес молча отвернулся от статуи Великого Демона Слаанеш, занимавшей большую часть его не слишком вместительной кельи, поднялся с колен.
- Простите что прервал Ваши молитвы, Капитан... - начал было десантник.
Сайдес молча махнул рукой, приказывая тому замолчать, окинул сквозящим усталостью и скукой взглядом толпящуюся за дверями компанию и облизнул внезапно пересохшие губы.
- Пошли. Я заждался, - прошептал он. Только вот никто из его братьев не услышал в голосе командира той прежней уверенности, того запала, того бененнго фанатизма и энергии. Что-то сломалось в Сайдесе, подумал каждый из них... Что-то не так, что-то не то с командиром... но никто не попытался заговорить с Сайдесом, пошутить, толкнуть лейтенанта и спрятаться за спины товарищей, что было позволено только им. Только его свите, его бывшим боевым братьям по взводу, в котором он был когда то сержантом.
Они безмолвно ступали по резным плитам палуб, не смея заговорить со своими командиром, лишь звон цепей, свист дыхания да скрежет доспехов раздавался по палубе. Казалось что идут не шумные братья, а призраки легиона тысячи сыновей. Не хватало лишь могильного холода, окутывающего десантников.
Гулким эхом шаги отдавались в мозгу Яна Эрика. Память вдруг начала запоминать какие то глупые и совершенно ненужные мелочи. «Вот ступени, третья скрипит, а седьмую поменяли два месяца назад и дерево не успело обтереться и потемнеть. А вот коричневое пятнышко на лампе, это кровь, я, кажется, поцарапался о заусенец, когда вкручивал первый раз лампу. Интересно, почему никто до сих пор не заметил и не стер его. Странно мама всегда такая внимательная к дому» размышлял Янош, шаг за шагом одолевая лестницу.
«А уж не сошел ли я с ума?» пытался поймать себя на мысли парень, и сам себе отвечал что нет. Но какое-то подсознательное чувство настойчиво твердило ему "Смотри. Смотри, Ян. Запоминай. Все это ты видишь последний раз, так что будь внимательным, сохрани все это в своей памяти". Мысли парня начали путаться вступая в конфликт со здравым разумом. «Как все может исчезнуть, все ведь так монолитно и незыблемо. Ведь каждое утро мать будет поднимать меня на молитву Императору, потом будет Завтрак и школа, потом... потом кто его знает. И так будет всегда. Всегда будет дом, всегда будет солнце. Ничего ведь не может измениться, или может?» Может, говорило его новое рождающееся «я». Может. Может в мгновение улетучится все, и твой жалкий мирок, и твое видимое благополучие. Унесется, подьятое ветром перемен, ветром Хаоса. И останется лишь ветер, бодрящий, несущий тебя по волнам радости ветер. Так что запомни это все, запомни клетку своего тела и духа, ведь потом, через года, ты будешь вспоминать ее с улыбкой. Янош ужасаясь своим мыслям, закрыл в страхе глаза и споткнулся о последнюю ступень лестницы. «Вот и добрался» подумал он, и жуткие мысли исчезли куда-то прочь.
Янош медленно, опасливо заглянул в комнату.
«Вот они сидят все четверо, словно судьи и смотрят на меня, словно зверье ждет в засаде» подумалось Яношу, когда тот переступил порог гостиной. Янош вдруг поморщился и едва не заткнул нос пальцами, чувства парня взбесились. Яношу казалось что от падре, сидящего словно изваяние в отцовском любимом кресле, несет какой то мерзостью, от которой подростку хотелось вывернуться наизнанку. От прожигавшей его насквозь вони хотелось броситься на падре, вцепиться ему в горло, убить, сжечь, разорвать на куски, лишь бы не чувствовать этого запаха.
«Почему они не видят, не чувствуют что этот Отто гниет на глазах. Как они могут вдыхать этот запах. Почему они до сих пор не выкинули это гниющее отродье из дому, не выжгли каждую вещь, до которой он касался своим прокаженным телом».
Взгляд Яноша пробежался по комнате, остановился на иконе Императоа. Святой лик показался ему ехидно ухмыляющейся какой-то то ли гротескной, то ли нелепой физиономией. Перескочил на мать, все еще молодую статную женщину, с интересом слушающую рассказы священника. На Сайру, лениво развалившуюся на приставленном вплотную к креслу дивану и положившую голову на колени отцу Отто.
«Как они могут слушать его, слушать эту ложь, это безумие, этот бред воспаленного разума свихнувшегося старика. Как Сайра может класть голову ему на колени... разве что чтоб отососать у него».
- Янош, Янош, иди сюда. Иди, сядь с нами, - послышалось словно из другого конца вселенной.
Янош, растерянный, потерявшийся в своих мыслях и переживаниях, а может вовсе и не в своих, послушно уселся на подставленный отцом стул. Отец Отто мягко, по-отечески улыбнулся, подал для поцелуя руку с перстнем в виде орлиной головы.
Яношу показалось, что ему сейчас придется лобызать раскаленную до бела змеиную голову, надетую на пальцы гнилой мумии... но тот же голос, та же часть его «я», которая недавно проклинала Императора и его служителя, приказала:
- Целуй, целуй. Еще не время показать врага истинную сущность.
- Врагам? - переспросил сам себя Янош, лобзая перстень. - С каких пор они стали врагами, ведь если говорить начисто, что они сделали мне? Этот старик, мои родители, все остальные. Что они сделали такого, чтоб стать моими врагами?
- С тех пор, - отвечало его второе «я», - с тех самых пор, когда ты узнал правду, что не Император, а мы правим Галактикой и не только ею. Мы правим всем в этом мире и всем в душах людей. Мы свободны, свободны и освободим тебя. А теперь поделись с ними правдой, увидь как они воспримут ее и ты поймешь почему они твои враги, - шептал голос.
- Сын мой, Янош, скажи мне. Что есть Император, и что он сделал для нас с вами? - Обратился к Яну отец Отто. К слову, то, чем казался теперь Яношу Отто, мало походило на отца Отто, настоящего, сидящего перед парнем. Высокий, высушенный ветрами десятков планет мужчина с суровым лицом, с обезображенной столкновением с орочьей клешней правой половиной лица. На счастье Отто обесточенной из под выдающегося над надбровными дугами лба смотрели два небесно синих глаза, уже начавшие выцветать от старости. Белые как снег волосы зачесаны назад и заплетены в тонкую косичку, спадающую на широкие жилистые плечи старого воина и священника.
- Ну же, Янош. Янош? - хотел подбодрить сына отец, но, заглянув в сыновьи глаза, вдруг отпрянул, словно укушенный ядовитой змеей.
Ян встал, медленно, с достоинством одернул рубашку, смахнув с плеча отцовскую руку, и заговорил. Заговорил теми словами, которые он много раз слышал там, в поле, сжимая в руках амулет. Голос, чужой, пришедший откуда то из глубины его души, заговорил:
- Император, отче, есть самая большая ложь и шутка человечества над самим собой. Люди придумывают себе божков, добрых божков, которые пасли бы их как стадо овец. Овец бездумных, безмозглых, не задумывающихся о том кто они и почему они есть, и каково их место в нашем мире. И зачем им, ведь у них есть Император, он защитит и убережет от всего. От чувств, от радостей, от горестей и печалей. Но главное - убережет он их от надобности думать, от понимания того, что мир куда больше, чем деревня, чем город, чем целая планета. Он куда больше, чем они могут представить, защитит он их от надобности решать что-то самому, от понимания того, что мирок их вовсе не уютный центр мировоззрения, а песчинка на волнах Хаоса. Охранит от необходимости выбора, самовыражения и свободомыслия. А еще Император самый большой лжец во Вселенной, потому что скрыл он от всех ,что есть силы куда большие и могущественные чем он, и что они дают свободу. Свободу от рабства, от рабства иллюзий, созданных услужливым человеческим умишком, ограниченным скорлупкой веры, чтоб не, дай Хаос, не понял он всего величия и свободы своей. А что сделал Император для нас с вами? О, он много чего сделал. Он послал наших друзей на войны в его честь, где их выпотрошили враги человечества, точнее его враги, и люди назвали это геройской смертью во славу трупа на троне. Еще Император пожирает наших младенцев, которых отметила Судьба стать провидцами и пророками. Нас, в наступающую эру свободы и выбора. Что сделал Император лично для вас Отто, а? Наградил вас этим милым личиком? Так вот за что вы ежедневно восхваляете его в своем Храме. А еще Император наградил нас налогами, сосущими кровь из нас всех... И что же, получается Император наш насосавшаяся крови пиявка, готовая лопнуть от сожранного, сосущая нашу жизнь, уродующая наши тела и души, пожирающего наших детей. Вот он, наш Император. Все ли я сказал как ты хотел или что то утаил, отец? - Янош повернул голову к отцу в немом вопросе.
- Прочь, детята хромой свиньи и имперского священника! - Взвыл Макгус, и его инкрустированный алмазами посох опустился на скрытую под розовым капюшоном голову одного из десантников. Тот расхохотался и отскочил от второго удара имевшего целью его мужские достоинства.
- Никто не сядет в мой модуль, пока не ототрет до блеска свои доспехи и вооружение, - продолжал надрываться Макгус, отражая нападение еще одного из "Детей Императора" намеревавшегося зайти механикусу с тыла.
- Благородные сыны Слаанеш собираются на битву и восседают в демонические машины, готовые доставить их к месту свершения подвигов и месту славы и смерти. И я мечтаю о воинстве героев в сверкающих доспехах, украшенных моей резьбой, вооруженных сверкающими клинками и нечестивыми болтерами, заряженными смертью. Готовыми сражаться и достойными вступить в залы героев нашей госпожи. А что я вижу? Тут на меня прет армия Дедушки Нургла, пусть задушат вас его кишки! Ваши доспехи грязны, моя прекрасная резьба покрыта грязью и тысячелетней пылью, клинки покрыты ржавчиной и а от вас воняет так же мерзко как от кхорнатов... Подите прочь. Одно ваше прикосновение оскверняет мои божественные творения... Клянусь Госпожой, что ваши болтеры на поле боя выплюнут сгустки гноя, а не болты. - Макгус остановился, чтоб отдышаться, и в тот же момент был опрокинут лавиной рванувшихся в атаку «Детей Императора».
- Заткните проклятому машинному червю рот, из него вот-вот вылезет ангел Императора, - посоветовал один из десантников, когда упирающегося Макгуса запихивали в десантный модуль. В следующую секунду бронированный кулак Макгуса вьехал советчику в скулу выворачивая челюсть.
- Я восславлю Слаанеш выбив из вас всю вашу дурь с вашими шуточками, сраные подонки. Изнасилуйте свою мать, твари, - вопил Магкус, нанося беспорядочные удары в основном приходившимися по доспехам братьев. Те лишь смеялись и отпускали нелестные шуточки про бойцовские способности Техномага.
- Итак, братья. По нашим данным мы встретим незначительное сопротивление в районе Парсатских гор и Вальского перевала. Там находятся военные базы сил планетарной обороны, расположенные в непосредственной близости от систем космической планетарной обороны, - Коаго указал пальцем на услужливо изменившийся ландшафт динамической карты района.
- Мессир, вот тут я вижу вполне приемлемое место для высадки наших штурмовых отрядов, - Сайдес, звеня украшениями, подступил к карте, обводя пальцем небольшое поселение к югу от указанного Коаго района.
- Совершенно верно, Мессир. Весьма удобный район. Заметьте, лорд Коаго, тут проходит весьма пригодная для наших целей магистраль, - поддержал Сайдеса один из присутсвующих на собрании командиров.
- Верно Сайдес, Александр. - Кивнул головой колдун, - однако вы не заметили еще одного момента. Карту района Б 145 в 50 кратном масштабе.
Карта начала стремительно увеличиваться, показывая детальный план района высадки.
- Повелитель, а вон там что такое ? - заинтересовался один из молодых командиров, указывая на небольшую деревушку спрятавшуюся у подножья горной гряды.
Коаго довольно ухмыльнулся, увидев раздосадованные лица своих командиров.
- Это, мой дорогой друг, место нашей высадки. Там высажусь я и возможно кто-то из моих невнимательных лейтенантов, - кивок в сторону Сайдеса.
- Этот старый лис всегда готовит для нас сюрпризы, - наклонившись к уху Сайдеса, прошептал Александр. Из за ферритовых месторождений, которых полно в тех горах, та деревушка как бы их слепое пятно. Но проблема в том, что технику там не выгрузишь. Носороги и Хищники не пройдут по тем горам, а объезжать придется где-то в течении нескольких часов, то бишь мы потеряем преимущество во внезапности. Но сдается мне, что Коаго решил перебраться через горы пешком или на прыжковых ранцах, не зря подонок сторговывался с бандой рапторов.
- Да уж, процент того что мы порасшибаем себе носы, когда будем падать туда, весьма велик... Так что я надеюсь, что мы все свернем себе шею и не будем свидетелями дальнейших манипуляций нашего командира, - ответил Сайдес.
- Ха, скажи лучше что ты надеешься что сам Коаго свернет себе шею, и ты станешь великим лордом Хаоса, потому как больше некому, - ухмыляясь заявил Александр.
- Поживем увидим, - отмахнулся Сайдес.
Тишина казалась всеобъемлющей, как спрут распускала она свои гибкие щупальца, казалось никто из присутствующих даже не смог выдохнуть набранный в легкие воздух.
Ян гордо прошествовал к дверному проему и выскользнул из комнаты.
За спиной раздался рев ярости отца Отто, вопль, ввинчивающийся в мозг, рвущий нервные окончания.
- Еретик! Предатель! - ревел Отто, вскакивая с кресла, сжимая губы от пронзившей колени артралгической боли.
«Беги, беги глупец. Теперь ты видишь, ты знаешь я ведь был прав» торжествовало второе «я» Янека, когда тот сломя голову бросился вперед не разбирая дороги, спотыкаясь о расставленную в коридоре обувь. «Дверь слишком медленно, ты не успеешь открыть ее вовремя. Они настигнут тебя» Янош не сбавляя скорости бросился в окно. Блик, отразившийся в стекле перед самыми глазами, звон, ливень врезающихся в тело осколков, что-то липкое текущее по шее, заползающее за воротник, руки в кровоточащих порезах...
«Беги, Ян. Беги. Они не простят тебе того что ты знаешь. Они не простят тебе гибели их мирка. Ты на своей шкуре узнаешь их злобу и ненависть к нам. Они убьют тебя, у тебя больше нет пути назад, ты выбрал, выбрал свободу, поэтому беги, мальчик. Беги».
И Янош бежал. Бежал как не бегал никогда в жизни. Мимо пронеслись размытым потоком дворовые постройки. Подросток на ходу перепрыгнул через почти полутораметровый тюк сена и сходу перелетел через забор. Ногу обожгла секундная боль, но он ее уже не почувствовал, он уже вообще ничего не чувствовал, кроме безумного, нечеловеческого упоения бегом, его скоростью, ветром бьющим в лицо со все возрастающей скоростью. Он уже почти не касался земли, когда, словно большая птица, влетел в поле. Стебли высокой травы немилосердно хлестали его по лодыжкам, оставляя красные полосы, но удары казались Яношу прикосновением ласкающих рук, он уже перестал отличать боль от наслаждения. Он бежал, а вокруг него торжествующе гремел смех, доносившийся из мира несбывшихся человеческих надежд и материализованных кошмаров.
- По местам, братья, и молитесь Госпоже, чтоб мы все сели. И помяните наших механиков, ведь от того, как хорошо они удовлетворили машинных демонов, зависит, не развалится ли их поделки, не долетев до земли. Так что займите себя молитвой, братья. Восхваляйте Слаанеш, - надрывался один из учеников Коаго.
- Группы 3 и 4 грузятся на Громовые Ястребы и ждут меня, - стараясь перекричать голосистого колдуна ревел Сайдес.
- Пусть прольется на нас благословение госпожи, - вопил колдун, входя в экстаз.
- Во имя Великого и Неделимого как же он мне осточертел, - Сайдес грациозным движение ударил колдуна под колено и наотмашь хлестнул его плетью по лицу.
Колдун захлебнулся кровью и, невнятно бормоча, на коленях отполз от Лейтенанта.
- Братья механики, погрузите стального брата Адрогниса в десантную капсулу и приготовьте ее к отправке. - С удовольствием втянув саму эссенцию готовящейся битвы продолжал распоряжаться Сайдес. - По распоряжению мессира Коаго группа Д7 с грузится вместе с приданными Носорогами на транспортники и ждут вместе с командами Д1 и 2. К транспортникам прилагается эскорт из двух истребителей. Роль конвоиров берет на себя эскадрилья Карйта. Остальные действуют по стандартной процедуре.
Сайдес сверился с общим планом Коаго. Вроде все верно, две штурмовые группы наносят удары по базам СПО, уничтожая максимум живой силы и техники противника. Еще две группы тем временем берут на себя задачу уничтожить системы ракетной планетарной обороны, давая возможность безопасно сесть крупным транспортным кораблям с тяжелой техникой и артиллерией, в то время как основные силы будут связывать силы планетарной обороны. Тыловые объекты будут подвергаться атакам рапторов и хирургическим ударам отрядов терминаторов. Хотя Коаго и не ставил основной целью захват и очищение планеты, теперешняя его стратегия мало в чем отличалась от крупномасштабной кампании, ставящей именно такие цели.
Сайдес должен был сопровождать Коаго во время атаки на базу СПО, расположенную в непосредственной близости от ракетных шахт космической обороны.
«Старый хрен не отпустит тебя от себя, боится что вы напару с Маргусом натоворите что-то с его капсулой» прошипел Александр, почти касаясь своим раздвоенным языком уха Сайдеса.
- Пусть не беспокоится. А тебе я смотрю совершенно надоел твой длинный и не в меру ядовитый язык, - таким же манером прошипел лейтенант, хватая Александра за язык.
- ПППуфти он тебе ещщще пригодиффтя, мфой язых. - Вцепившись в руку Сайдеса ответил Александр, морщась от боли.
- Возможно и не пригодится, - бросил Сайдес отпуская язык.
- Сладенький мой иди к нам поцелуй нас – что-то длинное, то ли щупальце, то ли язык, обвился вокруг шеи механикуса.
- Сейчас я тебя поцелую, да так что ты обратно к Императору захочешь. - Сказал Маргус.
- Будь уж так добр, - донеслось из темноты капсулы.
Горящий взвыл и потянул неизвестную часть своего организма обратно, когда технодесантник вбил в это нечто гвоздь.
- А, вижу тебе понравилось. Кто хочет еще? Кто хочет испытать страдания нашей госпожи. - Расхрабрившийся Маргус вслепую ударил кого-то посохом , серворука метнулась в темноту, разя направо и налево.
- Жалкие посмешища Хаоса. Увидь вас наша Госпожа, она бы постеснялась даже плюнуть на вас, не то что на меня великого Маргуса Крайта - благословенного вниманием госпожи и машинных демонов ее. - Вещал Маргус, сражаясь с хохочущими десантниками. У многих из находящихся в модуле добавилось несколько вмятин на доспехах, с десяток синяков и кровоподтеков. Но слуги Хаоса мало обращали внимания на такие мелочи, тем более что впереди их ждало куда более веселая забава, чем сражение с разгневанным техником.
- Послушай, Маргус, кончай уже махать своей палкой, ты уже доказал, что ты умеешь ей махать. Пристегнись, не слышишь что ли, что нас загружают в катапульту. - Буркнул один из десантников, которому все происходящее уже наскучило.
- Заткнись Орон, и дай мне наказать вас как следует, - рявкнул Маргус , но скука десантника передалась и ему. Он опустил посох, и бухнулся на пустующее место. Пол под ногами начал едва заметно вздрагивать, значит вскоре подъемники корабля оторвут капсулу и загрузят ее в катапульту. На стенах мягким зеленоватым свечением зажглись лампы.
В мягком потустороннем свечении стали видны лица десантников, холодные, сосредоточенные, улыбающиеся зловещим оскалом клыков. Кто-то, стянув с плеча шелковый платок, чистил им болтер, кто-то чуть слышно молился, сжимая в руках какой то миниатюрный амулет.
Маргус едва заметно зашевелил губами.
"Слаанеш, защити и убереги, даруй наслаждение битвой, сделай каждый шаг мой частью танца своего, убереги меня от нечестивой смерти и даруй мне возможность славить твое имя в горне битвы."
Пол затрясся ощутимее, потом уши заполнил зловещий скрежет. На мгновение все затихло словно перед бурей.
- Во имя Хаоса, счя повеселимся, - взревел один из слаанешитов, подкидывая в воздух болтер.
- Смотри чтоб кишки изо рта не вылетели, - ухмыльнулся Орон.
- Это как, как у тебя, когда ты оприходывал таусятку, - смеясь отпарировал метатель болтеров.
- А тебе небось обидно что не тебя. Ну не плачь, я обязательно уделю тебе немного внимания, но после того как я сдеру шкуру с какой-нибудь милой девчушки.
- Ха, вы двое настолько банальны, что дальше некуда. – ввязался в разговор третий, громадный детина с болтающейся на плече звуковой пушкой.
- Сейчас будет опять хвастаться как поймал ведьму, - скучающим голосом заявил Орон.
- Кстати, где она, твоя любовь до гроба? - Буркнул Маргус, включаясь в разговор.
- А вот же она, брат. - Хохоча ответил детина, вытягивая из-за пояса бережно обернутый покрывалом сверток...
- Такая маленькая, - недоверчиво произнес Маргус.
- Мне хватает. Все рабочие части на месте, - ответил Десантник разворачивая сверток.
Маргус кровожадно ухмыльнулся и задумчиво почесал когтистой лапой затылок.
Сервочереп, еще сохранивший все тонкости прекрасного лица эльдарской ведьмы, повис в воздухе перед скалящимися десантникам. На лице отразилась та жуткая мука, которую испытывают все представители этой древней расы перед смертью.
- Ну что, братья, нравится? Удобно, компактно, и главное, рабочие функции сохранены... Зубы я ей удалил, так что можете попробовать. -Нахваливал сервочереп десантник.
- Да, задумка великолепная... Это тебе Карйтер сделал ? - спросил Маргус, разглядывая сервочереп. Механикус, подивившись умению кузнеца Железных Воинов, тут же убедился в невероятной работоспособности черепа, когда хозяин головы указал ей на пояс механикуса.
- МММ… Вполне, впечатляет. Весьма, весьма, - причмокивал Маргус, закатив глаза и стараясь не смотреть за манипуляциями черепа. - Постараюсь сделать и себе такой образец, - буркнул он отдаваясь волне приятного спазма.
- Это что б отвельчьсяф, мехиник. Потому как началось. Смотри не укачайся, хахах. - Рявкнул Орон, цепляясь за поручни капсулы.
Капсулу затрясло как щепку на волнах. С душераздирающим скрипом она поползла, набирая скорость. За спинами десантников затрещал огонь, треск превратился в душераздирающий вой и, перекувыркнувшись в воздухе, их вышвырнуло из недр баржи.
- Когда прилетим, разбудите меня, а то кажется я попал в сказку, - прошептал Маргус, когда череп начал слизывать разбрызгавшийся по броне сок любви механикуса.
Ночь, ночь прекраснейшее творение этого мира, в особенности ночь осенняя. Редко когда так приятно полежать на желтеющей уже траве, уставшей от яркого, жестокого для нее летнего солнца. Поглядеть на причудливые изгибы деревьев, почувствовать легкий ветерок на лице и наблюдать за уносящимися на юг клиньями птиц.
Ночь, мягкая, обвивающая темным покрывалом, снимающая маски с уставших за день людей, освобождающая чувства, прячущая от любопытных глаз.
- Иванко, щекотно. - Девушка выскользнула из объятий парня и легко, словно русалка, понеслась по пшеничному полю. Русые волосы, сверкающие жемчужным светом в лунном свете, развивались точно живые в чарующем беспорядке. Пухленькое веснушчатое личико весело смеялось. Красивые, василькового цвета глазки сверкали в свете ночного светила.
- Догоню, догоню. - Кричал Иванко, пытаясь догнать эту полевую русалку.
- Не догонишь. Хаха. – звонко, словно колокольчик рассмеялась девушка и, неожиданно оступившись, упала в пшеницу. Иванко, торжествуя, догнал девушку и повалился на землю рядом.
- Не ушиблась? - спросил он, ощупывая лодыжку девушки.
- Не, ни капельки, - ответила та подняв вдруг глаза к небу и задумавшись.
- Ты никогда не думал, как там на небе, за звездами? Там ведь тысячи планет, а, Иванко?
- Неа. - Коротко отозвался парень. Его, как и многих таких же парней по всей галактике, интересовали куда более приземленные вещи, например проступающие уже округлости и выпуклости у Маришки.
- Там ведь тоже Империум. Интересно как там на других планетах, наверное, интересно. Жутенько, а?
- Да, наверное. Я по ящику видел заводы. Громадные, больше чем все наши вместе взятые. Я б, честно говоря в Имперскую Гвардию бы пошел, - мечтательно произнес парень нее отводя взгляда от выпуклостей под блузкой девушки.
- Ой, Иванко, смотри звездочка. Загадывай, загадывай желание. - Вдруг вскрикнула девушка, показывая ручкой на светящийся болид, стремительно приближающийся прямо к ним.
- Да это не звезда. Эт метеорит... А он к нам летит. Смотри, смотри, - взволнованно вскричал парень.
- Идем. Идем смотреть куда он упадет. - Потянула Иванку за руку девушка.
- Да ну, он еще нас пришмякнет. Видишь как близко летит, - засопротивлялся Иванко.
Перспектива носится по полю его явно не радовала.
Метеорит тем временем распался на три части. Одна из них понеслась в небеса, сгорая пурпурным пламенем. Две другие с воем врезались в землю где то в метрах трехстах от Иванки с Маришкой.
-Идем, идем, - упрямо тянула девушка Иванку, и тот наконец поддался, не выдержав.
- Ой, а что это такое. Это же не метеорит, а какое то страховидло, - испугано взвизгнула девочка прижимаясь к Иванке.
Раскаленный до бела десантный модуль, пропахав с пол сотни метров по земле, теперь гордо возвышался над ребятами, полыхая жаром и заманивая красотой резьбы.
- Что же это такое, - шепотом произнес Иванко, в немом восторге разглядывая капсулу.
- Не знаю. Давай поближе посмотрим а? - любопытству Маришки не было предела.
Император вас побери, как раскалывается голова. Нургл зацелуй вас всех, я удавлю этот машинный дух за подобное надругательство над моими органами. - Распинался Маргус, пытаясь выползти из сидения капсулы. Рядом кашляли, чихали и попутно проклинали машинный дух всеми известными ругательствами десять слаанешитов.
- Кто видел мою девочку? - Вопил обладатель севрочерепа.
- Найди сначала свою голову, скотина, и слезь с моей. - Ревел другой, стараясь дотянуться до лазпушки, которую от удара сорвало с креплений и швырнуло об стену.
-Моя радость, моя бедная лазочка. Как же ты, бедная, - причитал десантник.
- Хватит причитать над своим гнусным оружием и посторонись, меня сейчас вырвет, не выношу капсул. - Донеслось откуда то слева.
- Ладно, парни, пора выбираться. Побездельничали, поплакали и будет. Вперед нас ждет победа и множество рабов. - Подбодрил десантников Маргус.
- Вааргх, механик, у тебя нет сердца. - Бросил сержант отряда Малеус Турген, вытягивая из ножен два слегка искривленных клинка.
- Неужели? - усомнился Маргус.
- Смотри как надо, механикус, - рявкнул Малеус, раскрывая бездонную пасть.
- Внимание и повиновение. Кончайте ныть, старушки, соберите свои кости и дерьмо которое вы потеряли при посадке. Не потерплю вони в моей капсуле! Открыли живо дверь и убили все что за ней! - гаркнул Маллеус.
- Понимание и исполнение. - Хором ответили десантники и дружно бросились выполнять желание командира. Это самое дружное бросание вызвало несколько столкновений, пинков и поток ругательств, но через три секунды послышалось хорошо знакомое щелканье взводимых курков болтеров, рев включенных цепных мечей и гудение лазпушки.
- Я пойду первый, - прошипел Маргус, вынимая из кобуры плазмапистолет.
- Иди, - холодно прошептал Орон поднимая свой болтер.
Десантный модуль начал раскрываться, как раскрывает свои лепестки мухоловка, в ожидании неосторожной жертвы. Медленно, грациозно, маня навстречу верной гибели.
- Какая ночь. - Восхитился Маргус, резко приседая и кувырком вываливаясь наземь.
- Красотища-то какая, - рядом, поднимая столбы пыли, бухнулись еще двое десантников. Орон приземлился четвертым. Перекувыркнувшись в воздухе, он грациозно приземлился перед парнем с девушкой, застывшими от внезапно объявшего их ужаса и шока.
- Вперед, братья. Поймайте мне это мясо. Слаанеш послала нам жертвы, не упустите их. - Крикнул Малеус, стараясь придать себе грозный и важный вид, который этот несколько портил неугомонный сервочереп, норовивший пробраться сержанту под табард.
Тенета страха на мнгновение отпустили детей и те, заверещав, бросились в траву.
- За ними! - Рев Малеуса, казалось, обладал силой вырвать деревья с корнем. Многократно усиленный динамиками он обжигал не хуже раскаленного железного штыря.
Подстегнутые криком командира, десантники гогоча бросились в погоню.
