Kyousuke

Некая демонетка хочет соблазнить набожного понтифика и пытается придумать хитрый план. Вопрос: что из этого получится? 1) У Тзинча монополия на хитрые планы. Демонетка - демон Слаанеш, а потому может только кинуться на понтифика с сиськой наголо. 2) Демонетка может придумать хитрый план, но так как она занимается интригами, то к Тзинчу потечет ручеек психической энергии. 3) Демонетка может придумать хитры план, а Тзинчу - шиш, потому что демонетка служит не ему, а Слаанеш. 4) Демонетка может использовать хитрые планы, но смертные увидят это как "прихватила бутылочку крови и пошла к ужасу Тзинча за советом". Потому что у Тзинча все же монополия на хитрые планы, так что все демонические интриги только через него.

Да зачем поклонникам Кхорна покой? Зато, у него вроде есть планетка на которой банда орков вечно рубится с демонами. И вроде как все участники процесса счастливы.

Я бы предположил что здесь важна не сама вера в "Император защитит", а так сказать, к чему душа лежит. Оркам не нужны бабы, не нужны интриги. И Слаанеш с Тзинчем идут лесом. Также орки едва ли устрашатся смерти, а значит Нургул тоже в пролете. Остается Кхорн, но он, я так подозреваю, считает Горку и Морку своими аватарами (как, по одной из версий, считал эльдарского бога войны). Эльдар - при всей их ненависти к Голодной суке, Слаанеш воплощает все их тайные и темные желания. Не удивительно что им очень сложно защититься от Той что жаждет. Имперские святые - их души пылают ненавистью к врагам Империума, а все остальные чувства им без надобности. Тут как с орками - Темным богам нечего им предложить. Прочие имперцы - одно дело если они всю жизнь презирали ксеносов и хаосистов. Другое дело - если их манили культы Слаанеш, но они сдерживались потому что "Император накажет". Ну и может Император действительно обратит на них свой взор и выжжет из мозгов все, кроме ненависти к проклятым ксеносам. Но это уже как демоничество от Темных богов получить - далеко не каждому дано. Тут еще можно вспомнить как корруптит своих гостей Слаанеш - пока они не поддадутся на его соблазны, он не властен над их душами. Другое дело, что в личной встрече с Князем удовольствий устоять несколько проблематично. Раскрывающийся текстПервый круг, через который пробирался рыцарь, был обставлен так роскошно, что даже цари не смели бы о таком мечтать. Горы выложенных столбцами золотых монет возносились к радужной мозаике из драгоценных камней на мраморных сводах высоко вверху; пол был устлан сверкающими слитками и бриллиантами без счета. Рыцарь шагал мимо множества изможденных бедолаг, пытающихся сосчитать бесчисленные золотые. Болезненно-желтые лица их кривились от непомерной жадности, затем золотые горы рушились, и они, скуля, принимались пересчитывать монеты заново. На каждом углу и перекрестке стояли вызолоченные статуи: одни, посвященные красоте Слаанеша, другие – блаженному экстазу демонов и смертных. Следы в алмазной пыли под ногами говорили о том, что статуи некогда состояли из плоти и крови. Но рыцарь давно отказался от жажды материального богатства – и зашагал вперед, не тронув ни единой монетки. С хрустом прокладывая путь через пляж из золотых зубов, рыцарь вышел к берегу огромного озера, где вместо воды плескалось темное вино. Тут и там над поверхностью торчали мертвенно-бледные острова – спины великанов, и каждый соединялся крест-накрест мостами с другими. Вывернутые кверху руки великанов держали столы, которые ломились под тяжестью обильных яств. Там рыцарь увидел смертных, снедаемых неутолимым голодом, что с выпученными глазами обжирались на пирах, и других смертных, что отчаянно пытались вылакать самое озеро. Раздутые и обрюзгшие, стеная от боли, они снова и снова набивали перепачканные вином рты. Рыцарь двинулся дальше, кривясь от отвращения каждый раз, как проходил мимо отвратительных останков тех, кто, сожрав слишком много, просто лопнул. Странник шагал через поля золотого света и мягкой травы, где грациозные девы и прекрасные юноши веселились, почти нагие, среди галлюциногенного благоухания мускуса от гибких зверей, что резвились вместе с ними. Лица и щедрые формы танцующих были невероятно чувственны, вылепленные по подобию идеального предмета желаний сердца. Рыцарь задержал дыхание и зажмурил глаза, ибо его орден запрещал мирские удовольствия, но в рыцаре еще осталось немало человеческого. Нимфы, тихо напевая, окружили рыцаря и, поглаживая его посеребренную броню, заш[оппа!]ли о нежных усладах плоти, которые они подарят ему, но рыцарь не поддался. Оторванные головы и конечности, что валялись под ногами, указывали, что на самом деле прячется за сладкой как мед ложью. Зажмурившись, рыцарь изрубил демонических соблазнительниц одну за одной, позволив своему отвращению вести сверкающий клинок. Продравшись через женственные складки подножия холмов, рыцарь вышел на балкон, где его приветствовал рев восхищения и одобрения. Армия космических десантников, настолько многочисленная, что не сосчитать, стояла перед ним на бесконечной равнине, напрягая слух в лихорадочном предвкушении приказа начать поход. Планетарные губернаторы кивали в подобострастном ожидании, и высшие лорды Терры улыбались ему снизу со своих меньших балконов, жестами приглашая сказать слово. Рыцарь узнал одного правителя из своей смертной жизни и, остановившись перед ним, заглянул в глубины глаз царя-философа. Под маской власти и уверенности он увидел бесконечную и непреходящую паранойю: гложущие подозрения и тайные сомнения, кислотой разъедающие душу. Рыцарь печально покачал головой и пошел прочь. Уставший от испытаний, странник брел сквозь чарующий лесной рай, чей лабиринт тропинок был стеснен цветами и щетинился терниями. Нежный благоухающий ветерок нашептывал рыцарю о былых победах, напоминая о свершениях, которых тот добился во имя Императора. В гладких, как зеркало, лужах отражался сам рыцарь в облике сияющего святого с безмятежным ликом, но с кровавым мечом, которым играючи разил ряды краснокожих демонов. Воин отвернулся, [ну уж нет]мурившись, и поодаль различил измученные фигуры, сосредоточенно вглядывающиеся в свои зеркала-лужи. Каждая фигура была обездвижена пробившейся снизу порослью, а шепчущие тернии врастали в ее плоть. Странник обратился мыслями к скромной келье, которую когда-то называл домом. Как только он сделал так, лабиринт перед ним закорчился и выпрямился. И рыцарь устало потащился дальше. Он стоял у бесконечного взморья, где небесные хоры пели умиротворяющие колыбельные, а душистое море омывало крепостные стены его разума. Кости странника возопили о хотя бы секунде отдыха. Тепло золотого солнца над головой умеряло душу, и набегающий прилив начал растворять его волю. Рыцарь с трудом разлеплял усталые веки, но взгляду его хватило ясности, чтобы узреть страшную правду. Белый как кость песок состоял из остатков тех, кто отдыхал здесь и впал в кому блаженной вялости. Рыцарь взял волю в кулак и зашагал дальше, к мерцавшему вдали дворцу. И там, под изящными шпилями, странник предстал перед всесильным Слаанешем. Величественное и чарующее, божество посетило его в облике юноши, одаренного красотой андрогина, стройного и дышащего энергией молодости. Рыцарь обнажил увитый рунами меч и попытался сразить юношу. Но, к своему ужасу, обнаружил, что не может этого сделать, ибо бог-князь обезоруживал своей невинностью и очаровывал своей обходительностью. Даже самое чистое пламя может погасить единственная волна. В тот краткий миг замешательства странник погубил себя. Он наконец пал на колени и преклонил голову, и прикосновение сияющего скипетра существа к каждому его плечу решило судьбу рыцаря навеки.

То что не факт что именно сожрут. Может, окажется что "демоны Тёмного Князя под ветвями золотого леса, через который текут реки исполненные слёз эльдарских детей, мучают души падших эльдар. ". Ну а че, вкусные и полезные эмоции же, зачем их источник резать? Дарки одобрительно кивают и делают заметки.

Никейский собор же, на котором "псайкеру" Магнусу запретили колдовать. А еще Император внезапно был атеистом и поклонение себе любимому запрещал.

Дык то навигаторы. Навигаторы жизненно необходимы Империуму и вообще, Император одобрял. Космодесант и марсиане исповедуют Тзинч знает что, но наехать на них руки коротки. Псайкеров Император НЕ одобрял, но должен же кто-то межзвездной мобилой работать. Да и самому Императору кушать что-то надо. А простой мутант с нижних уровней улья ни важностью, ни влиянием навигаторов похвастать никак не может.

Однако же, "Burn the heretic. Kill the mutant. Purge the unclean". Поэтому, я подозреваю что такими инквизиторами очень интересуются их коллеги из фракции пуритан. Ну, вопрос то не о том, сжигают их или нет. Вопрос в том, куда они после этого сжигания попадают. Собсттвенно, интересовало в свете того, есть ли мутанту смысл отворачиваться от колдовства и Хаоса. Потому что одно дело если душа мутанта уже обречена и ее разве что можно продать Темным богам подороже. Другое дело если у мутанта есть надежда если не на равные права при жизни, то хоть на рай после смерти.

Допустим, некий мутант очень раскаивается что он родился, подвергся порче Хаоса и получил руки буквально растущие из жопы. По этому случаю он собирает вязанку дров и идет в ближайшую церковь, где его со всеми положенными ритуалами на той вязанке и сжигают. Вопрос: попадет душа такого мутанта к Императору или ей все равно дорога к Темным богам?

Честно говоря, прочитал этот факт на Викии, с кодексами не сверялся - " Как пример, любой неприкасаемый является ужасом для эльдар, так как погибшая в ауре неприкасаемого душа живого существа уходит в небытие.".

Когда демона "убивают", он просто возвращается в варп и какое-то время не может вернуться в реальность. С другой стороны, пария вроде как может сжигать сами души, коими демоны по идее и являются. Вопрос - может ли пария поджарить демона окончательно, чтоб эта зараза уж точно больше не вернулась? Или все же демона получится только выкинуть обратно в варп?

Из перевода Black Crusade: Tome of Blood - "А для тех же, кто служит Кхорну, войне не нужно никакого оправдания или смысла, кроме самого величественного действа. Отсечь голову цепным топором и ощутить, как по руке течёт кровь – само по себе награда. Это становится неодолимым побуждением. Насилие порождает насилие. Кровь требует крови." Как это не похоже на мирный орочий Ваагх... В том и дело, что по мышлению орки и последователи Кхорна - братья-близнецы.

Возможно, уже где-то обсуждалось, но все же. Орки живут ради войны. Прямо как последователи Кхорна. Оркам все равно с кем воевать. Если друих вариантов нет, можно и друг друга порубить. Прямо как последователям Кхорна. И возникает вопрос, а какая собственно разница то между последователями Кхорна и последователями Горки с Моркой?

На сколько я помню, Слаанеш прекрасно срала в мозги эльдарам даже тогда, когда эльдары о ее существовании знать не знали. Впрочем, те не отставали и тоже срали в мозги зарождающейся Слаанеш. Так что не в вере тут дело. Просто сначала души коллективно гадят в варп, потом вместе в получившейся параше бултыхаются, в итоге пованивать начинает даже от тех, кто по жизни чистюля. А хаосисты еще и наворачивают содержимое параши столовой ложкой, дескать, питательно очень. Ну вот что кушали, то у них в мозгах и получилось. Если мне не изменяет склероз, вмешательство империума часто сводится только к сбору десятины. Да и то звездолет уже пятьсот лет как не прилетал. Так что весь остальной треш и угар население устраивает себе самостоятельно, Император и Империум тут не при делах.

Я не очень в курсе, история про дочерей битвы лично побеседовавших с Импи - не канон?

Рессурекционисты хотят найти способ снять Императора с Золотого трона. Консерваторы хотят не дать им это сделать, потому что Астрономикон мигнет, народ начнет бунтовать на тему "ты царь ненастоящий!", etc. Вопрос - почему в этом споре не учитывается воля самого Императора? Ну, то есть, вот сделали торианцы императоровоскрешатель и воткнули в розетку. Если Император решает что с трона ему слезать пока рано, его дух просто отказывается лезть в императоровоскрешатель. Императоровоскрешатель убирают на склад до лучших времен, конец истории. Ну не силком же божество будут в машину запихивать. Если Император хочет слезть с трона, он просто сообщает (ну он же как-то доносит свою волю до совета Теры) что а подать сюда императоровоскрешатель. Опять же, вряд ли кто-то с ним будет спорить. Однако же, во всех попадавшихся мне описаниях это спора, Император почему-то выглядит тварью бессловестной. И вопроса "а чего спорить? Пошли, Императора спросим!" даже не поднимается. Например, в легенде о основании инквизиции, в которой ее изначально создают чтоб мешать ресуррекционистам.