Hauptmann

А у меня забавная штука получается. Родился 31 декабря, а официально вписан волею судеб 1 января. Поэтому два варианта сразу: официальный: "Зауважал Горку и Морку и мне понравилось" <_< фактический: "Выгнал из дома Степана и мне понравилось" :image010:

2Lord Lamer. Отдельное спасибо за картинки с Темными Ангелами. Раньше не видел, хороши!

2VladimirDark. Не думаю. Насколько я помню, формирование самих Легионов началось уже после завоевания Солнечной системы. То есть, эти самые "перводесантники" могли быть раскиданы по Легионам (и то сомнительно), но полностью их не составляли. Легионеры создавались не сонове генов Примархов, а это тоже после завоевания Земли. И 2 Легиона просто исчезли. Это ни в коем случае не Серые Рыцари и не Кастодесы. На счет того, что нам не все говорят - этот там, в самом мире вархаммера народу не говорят. Большинство и слыхом не слыхивало, что за Серые Рыцари. А вот нам, игрокам, ГВ в реальности все рассказали (по секрету ;) ).

Ну, это не скажи. Вон, фанатики вообще себя хлыстами всякими лупят во имя Императора. На арты Кающихся Сестер глянь. Самоистязание - вообще вешь распространенная в Церкви Императора в общем и многих ее учениях. А под тараканами я, кстати, имел в виду кое-какие события в прошлом (но рассказывать сейчас не буду ;) ). Ну и еще старался как-то оживить героев...

ОТЛИЧНО! :image110: Костоправ очень живо выписан. Да и вообще - орочья тема раскрыта на все 100 :) Ждем продолжения!

По-моему - отличный дядька вышел. Весьма импозантен :) Лицо живое. И тени хорошо получились. Поставить бы плюс, да не дорос еще, эх...

2VladimirDark.Так он и не из страха, просто у него там свои тараканы в голове ;) Ну вот не удержался, вписал это вырезание крестов, памятуя о собственной молодости...

Так я разве против? Совсем даже наоборот. ;)

:image130: :image103: Пока между страниц не появится 200 рублей...

Carissa's Wierd - So You Wanna Be a Superhero? InFlames - Whoracle Tiamat - The Desolate One

Присоединяюсь к благодарностям :) Спасибо, что вернули радость в жизнь, а то без форума тоска смертная.

И снова - добрые катачанцы !:) Респект, очень жизненно и динамично!

Хороший рассказ :) . Особенно последняя сцена - очень живо представил разбитый дредноут. И всеж таки прицеплюсь к паре мелочей: Переформулировать бы как-нибудь, а то сила два раза... Не уверен, что здесь стоит склонять название. И пушка чаще "Потрошитель" называлась, хотя не принципиально. Жнец - оно к теме нурглитов подходит, наверно. ИМХО, конечно, но мне кажется не к месту такое точное указание цифр... Может быть, лучше опустить? И как-то смутил терминатор, резво прыгающий из стороны в сторону ;)

2giv. Так Инквизитор один и не попрется. ;) 2Valorian. Про ссылку как-то не подумал. Спасибо! :) В общем, раз форум воскрес (УРА!), выкладываю продолжение. Смерть с грохотом падала с неба. Разенхейм рискнул выглянуть из окна. Облако грязно-серой пыли поднялось словно из-под земли, затопив весь соседний квартал. Тяжелые осадные снаряды «Медуз» сравнивали дома с землей. Церберийцы смотрели из своего укрытия, пригибаясь при каждом залпе. Разенхейм надеялся, что корректировщики ни в чем не ошиблись – меньше всего ему хотелось оказаться под таким огнем. Снаряд врезался в крышу одного из зданий через площадь, взметнув черное облако. По стенам побежали трещины. Словно живое существо, дом вздрогнул, пытаясь удержать распадающиеся камни. И сдался. Верхние этажи обрушились внутрь, перемалывая в крошево все, что оказалось внутри. Разенхейму показалось, что перед самым ударом он видел в одном из окон движение… Грохот неожиданно оборвался. Осталась только клубящаяся пыль и звонкая тишина. Разенхейм осторожно оглянулся на Рикарда. Сержант молча смотрел, как оседает желто-серый туман. Он приложил ладонь к бусинке полевого вокс-линка в ухе, выслушивая приказы. -Готовность – две минуты, - произнес он достаточно громко, чтобы слышало все отделение. – По сигналу пересекаем площадь и собираемся у того здания… у того, что от него осталось, во всяком случае. Разенхейм проследил, куда указал сержант. Тот самый дом. Интересно, эти руины не обвалятся на них?.. -Всем надеть респираторы. Учтите, там ни хрена не видно. Наша рота на переднем краю – так что если увидите движение впереди, открывайте огонь. Класт, Грубер – пулемет вон туда и не снимайтесь без моей команды. Ганс, ты знаешь, где тебе быть, - снайпер кивнул в ответ. – Янсен, держись меня, мне понадобится связь. Ритмайер – не подставляй баки с огнесмесью. Остальным – не сбиваться в кучи, но своих держать в поле зрения. И не лезьте вперед, если хотите жить. Пальцы путались в ремнях противогаза. Во время тренировок это было так просто. А вот сейчас Разенхейм еле успел за остальными. Сердце колотилось все быстрее. Он мысленно отсчитывал секунды. Война вдруг оказалась так близко, почти на расстоянии вытянутой руки. Он заметил, как Воллерс, перед тем как надеть противогаз, поцеловал серебряный медальон Аквилы. Разенхейм начал молиться. -О, Бессмертный Император, смилуйся над нами, недостойными взора твоего. О, Властитель Галактики, защити паству свою… -Пошли! – голос Рикарда оборвал его на полуслове. – Живее! Разенхейм сам не понял, как он встал и бросился на улицу через пролом в стене. Инстинктивно он вцепился в винтовку, как испуганный ребенок сжимает руку матери. Круглая площадь показалась во сто раз шире, чем раньше. Под ногами хрустели осколки, дышать стало неожиданно тяжелее. Подгоняемая ветром серая пелена плыла навстречу солдатам. Дома впереди уже превратились в размытые силуэты. Разенхейм видел бегущих перед собой. Ларс и, судя по ранцу огнемета, Ритмайер. Облако поглотило их одного за другим. Разенхейм считал секунды. Еще шаг. Еще один удар сердца. Он чувствовал, что каждое мгновение тишины может оказаться последним. Стоит пройти еще метр – и поток огня накроет солдат, застигнув врасплох. Площадь была абсолютна пуста. Воронки и кучи мусора не спасли бы от обстрела с высоты. Никакого укрытия. Наверно, в самом центре площади был фонтан, окруженный деревцами. Или, может быть, там был какой-нибудь памятник. По оставшимся обломкам уже сложно было сказать. О деревьях напоминали только вывернутые наружу корни, жалобно корчившиеся среди мусора. Он бежал, стараясь не спотыкаться и не останавливаться. Один раз он судорожно стер пыль с маски противогаза. В тот момент ему показалось, что сердце перестало биться от напряжения. Совсем неожиданно желто-серая пелена упала. Площадь осталась позади. Разенхейм почти что врезался в кирпичную стену дома. Прижавшись к ней спиной, он оглянулся. У дома было уже десятка два солдат его роты. В ближайших он узнавал своих. Худой Ларс, Янсен с тяжелой рацией, Ритмайер с огнеметом наизготовку, коренастый Хольген осторожно заглядывал в окно дома. Класт спешно устанавливал на углу пулемет. Грубер, скинув чехол с запасными стволами на землю, помогал заправлять патронную ленту. Рикард тоже был здесь. -Все прошли? – через вокс его голос звучал как-то глухо. – Доложить! Разенхейм поспешно сказал свое имя. Теперь он и сам заметил, кого не достает. Вассер куда-то исчез, но за снайпера Разенхейм не волновался, как и сержант. Его беспокоило другое – не было Воллерса. -Рядовой Воллерс, мать твою так! - повысил голос Рикард. – Доложить сейчас же! -Так точно, сержант, сэр… Разенхейм облегченно вздохнул. Воллерс показался из тумана. Значит, порядок. -Где шляешься? – сквозь зубы процедил сержант. – Отлить что ли приспичило? -Нет, сэр, - запыхавшись, ответил Воллерс. – Не сориентировался… вовремя. -На гауптвахте у меня сориентируешься… Класт, Грубер – готовы? -Да, сэр, - пулемет Класта уставился на улицу впереди, ожидая свою жертву. -Одно здание за другим, пошли! – Рикард первым заверну за угол. Сержант бежал по самой стенке, чтобы не перекрывать линия видимости пулеметному расчету. Почти одновременно с ним церберийцы за соседним домом начали двигаться. Янсен бежал вслед за сержантом, следуя его приказу. Сразу за ними шел Ритмайер, с опаской оглядывавшийся на окна. Один выстрел в ранцевые баллоны мог сейчас обернуться катастрофой для всего отделения. Разенхейм особенно четко осознавал это – он шел следом. Рикард и Янсен нырнули в ближайший пролом в стене. Они задержались там не больше минуты. -Здесь все выше первого этажа всмятку, сплошное месиво. Хольген, Воллерс на угол, осмотритесь. Класт, Грубер – пулемет в дом, ближайшее к выходу окно. Верхние этажи дома превратились в корону из рваных зубцов. Пустые глазницы окон с высоты следили за наступлением церберийцев. Пехотинцы переносили пулемет нехотя – казалось, изломанные стены их нового укрытия вот-вот обвалятся окончательно. Тем не менее, Рикард решил, что внутри уже упало все, что могло. Позволив себе распрямиться, Разенхейм огляделся. Судя по всему, дом на другой стороне тоже был пуст. Теперь пуст. Среди обломков внутри он различил ствол тяжелого болтера. И что-то еще, очень похожее на человеческую фигуру. Мятежники укрепились в этих домах, ожидая штурма. Похоже, они не предполагали, что Имперское командование не станет беспокоиться о сохранности зданий. Церберийцы не задерживались среди этих руин. Где-то за домами Разенхейм едва различил темный шпиль. Возможно, это и есть цель их наступления. Архив Санктум. -Чисто, - с энтузиазмом сообщил по воксу Воллерс. Рикард осторожно подошел к углу. Он скептически поглядел на кирпичное здание впереди. Видимо, какая-то административная контора. Четыре этажа, верхний наполовину обвалился, от крыши не осталось и следа. От решетчатого забора вокруг здания уцелела лишь пара секций. Других повреждений видно не было. И это останавливало сержанта. В таких домах бывали глубокие подвалы, так хорошо подходящие для того, чтобы укрыться от обстрела… Разенхейм заметил, как Рикард говорит с кем-то по воксу. Но шлемовой коммуникатор молчал. Должно быть, закрытый канал. Неожиданный звук откуда-то слева заставил вздрогнуть всех, кроме Рикарда. Редкие поначалу сухие щелчки быстро превратились в треск перестрелки. Вокс Разенхейма, как и остальных пехотинцев отделения, был настроен на внутреннюю волну. Теперь он понял, зачем. Судя по лицу Рикарда, там не происходило ничего хорошего. Яркий лазерный луч рванулся в сторону здания. Разенхейм так и не успел понять, откуда стреляли. Он увидел, как из окна второго этажа неожиданно свесилось что-то. Винтовка выпала из рук убитого мятежника. А потом далекий перестук выстрелов вдруг стал невероятно громким. Разенхейм рухнул на землю, броня лязгнула об асфальт. Пронзительный свист где-то над головой. Вспышки в окнах. По зданию заплясали лучи лазерных винтовок. Мощный, яростный грохот пулемета. Поверх красного кирпича легли швы черных отметин. Мир вокруг внезапно сузился для Разенхейма до этой улицы, где он встретил свой первый настоящий бой. -Окна! – проорал Рикард. – Класт, прижми ублюдков! Пулеметный огонь стал методично поливать одно окно за другим. Собравшись, Класт выпускал в каждое отрывистые очереди, не давая мятежникам отстреливаться. Откуда-то сзади продолжала бить лазерная винтовка. Разенхейм заметил, как еще в одном окне кто-то упал. -Вперед, вперед! – Рикард встал и мгновенно сорвался с места, стреляя от бедра по ближайшим окнам. Солдаты поднимались один за другим. Разенхейм последовал за всеми, усилием воли заставив себя встать. Первым нашелся Ларс. Сорвав с пояса гранату, он метнул ее на бегу. Дом был достаточно близко, чтобы металлический цилиндр влетел в окно. На миг второй этаж осветила яркая вспышка. Рикард был уже совсем рядом. Не останавливаясь, он закинул винтовку за плечо и выхватил из ножен цепной меч. Завернув за угол, он оказался у входа. В тот же момент в него почти врезалась фигура в темно-зеленой форме местных СПО. Штык молнией блеснул перед лицом сержанта. Рикард словно ждал этого. Он сделал лишь шаг в сторону – удар прошел мимо шеи, над плечом. Перехватив винтовку противника за ствол, сержант почти прижал его к себе. С визгом зубцы цепного меча вгрызлись в живот солдата. С воплем мятежник повалился на колени, сержант пнул его в сторону. Солдат корчился на земле, судорожно хватая руками расползающиеся кишки. Оказавшийся рядом Янсен отпрянул. А потом выстрелил несколько раз. Может быть от злобы, а может – от страха. Сержант тем временем бросил еще одну гранату в распахнутую дверь. Взрыв швырнул на улицу искалеченное тело второго мятежника. Разенхейм был совсем близко. Даже через маску респиратора он заметил движение наверху и выстрелил несколько раз по окнам. Ответные выстрелы заставили его пригнуться за ближайшей грудой обломков. Он вжался в гору мелких камней пополам с каким-то мусором, пытаясь отдышаться. Стук сердца вторил грохоту очередей. Церберийцы перебежками двигались ближе ко входу. Здесь их уже не прикрывал пулеметный огонь. -Штыки! – командовал Рикард. – Ритмайер, сюда! Живее, чтоб тебя! Огнеметчик почти добежал до дверей. Разенхейм вскинул винтовку, прикрывая его. Силуэт в окне. Прицелиться, как на учениях. Маленькая красная точка в центре мишени. Руки дрожали. Очередь из окна хлестнула мимо Ритмайера. Выдохнув, Разенхейм надавил на курок. Приклад впился в плечо, резкая вспышка лазерной очереди. Винтовка била в автоматическом режиме. Очередь ослепительно-белых лучей пошла вкось, но это было неважно. Первые несколько выстрелов срезали мятежника. Тем временем, Ритмайер развернул ствол огнемета в сторону двери. Поток прометия устремился внутрь, превращая первый этаж в полыхающий ад. Совершенно не заботясь о горящей огнесмеси, Рикард нырнул внутрь. Янсен как всегда последовал за ним. Дав еще одну короткую очередь по окнам, Разенхейм сорвался с места и побежал к двери. Что-то несло его. Словно проснулся какой-то азарт. Как на охоте. Почти не обратив внимания на запоздалые выстрелы из окон, он перескочил через порог. Янсен и Рикард были уже у лестницы на второй этаж. Лазерная винтовка вторила автопистолету сержанта. Ритмайер с каким-то остервенением водил из стороны в сторону огнеметом, направляя струю жидкого пламени в подвал. Оттуда доносились истошные крики, каких Разенхейм никогда не слышал. В огнеметчике появилось нечто пугающее. Пальцы, крепко сжимающие рукоятку, отсветы огня на тусклых линзах респиратора. В комнате, между разбитой, догорающей мебели, лежало несколько обугленных тел. Скрюченные черные пальцы впивались в пахнущий прометием воздух, рты застыли в беззвучном вопле. -Давай, Карл, - его подтолкнули в спину. Воллерс, Ларс и Хольген уже были у него за спиной. Заставив себя отвернуться от трупов, Разенхейм побежал к лестнице. Где-то слева гремели отрывистые очереди пулемета. Стоило ему подойти, как Рикард и Янсен одновременно бросились вверх по лестнице. Громыхнули выстрелы. Церберийцы поднимались вслед за сержантом. Разенхейм с трудом перепрыгнул упавшее под ноги тело в зеленой униформе. И пнул что-то ногой. Отрубленная голова отлетела в угол. Рикард выстрелил из пистолета в ближайшего мятежника, свалив его на пол. Очередь Янсена вспорола грудь следующего. Третий прокричал что-то, беспорядочно паля из автоматической винтовки. Большинство пуль вонзились в кирпичные стены, одна почти сорвала правый наплечник Рикарда. Но сержант двигался дальше, словно и не замечая, что рукав его формы вдруг потемнел от крови. Оставшиеся пробили грудь и живот Янсена. Связист тяжело рухнул на пол. Винтовка мятежника беспомощно щелкнула, магазин опустел. Разенхейм одним прыжком оказался рядом, опередив сержанта. Приклад его винтовки с размаху врезался в лицо противника. С хрустом челюсть вывернулась на бок, удар швырнул мятежника в сторону. Гвардеец действовал быстрее, чем осознавал что-либо. Наступив на его плечо, он глубоко вогнал штык в шею солдата. Струя крови прочертила по серой броне церберийца алую линию. -За мной! - Рикард ринулся к следующей лестнице. -Сержант! – раздался голос Воллерса. – Янсен… -Не сейчас, мать твою! – рявкнул Рикард. -Мертв, - выдохнул Воллерс, поднимаясь с колен. Разенхейм оглянулся, только услышав эти слова. Несколько секунд он просто в оцепенении смотрел на убитого им солдата. Рикард, Ларс и Хольген взбирались по лестнице. Разенхейм отвернулся от мертвого связиста. Он свернул на лестницу, чувствуя, что его вновь толкает вперед необъяснимая ярость, желание действовать, идти вперед. Убивать. Позади Ритмайер прошел мимо тела Янсена, будто ничего и не случилось. Хольген ворвался на этаж первым. Коридор, около десятка дверей. Церберийцы вламывались в одну комнату за другой, обнаруживая там мертвых солдат СПО. Пулеметный огонь, перекинувшийся выше, перемолол их всех. Разенхейм вышиб последнюю дверь, наводя винтовку. Человек сидел в углу. Его оружие валялось у самой двери, мятежник поднял руки. Кажется, он пытался что-то сказать, но рот только кривился от страха. Он часто моргал, глядя на фигуру в серой броне и закрытом противогазе. Разенхейм подхватил его за шиворот, и швырнул в коридор. Мятежник врезался в стену, его пальцы заскребли по трещинам. -Я не… - начал он, закашлявшись. Разенхейм просто зажал курок. Мысль о том, что он делает, застигла его лишь в тот момент, когда тело мятежника уже осело на пол. Стена покрылась кровавыми пятнами. -Подонки!!! Этот вопль заставил Разенхейма развернуться к подъему на следующий этаж. Рефлексы работали быстрее мыслей. Злой лязг железа – штык со скрежетом прошел по винтовке. Цербериец инстинктивно поднял оружие, чтобы защититься. Яростный бросок мятежника повалил обоих солдат на пол. Винтовка противника уперлась в горло Разенхейма, не давая дышать. От неожиданно сильного давления на глаза навернулись слезы. Разенхейм не нашел ничего лучше, чем ударить что было сил коленом в пах. Лицо мятежника исказила боль. Отшвырнув солдата, он поднялся на колени. И начал бить прикладом, с каждым разом все сильнее. -Ложись! Разенхейм рухнул на уже неподвижное тело врага. Воздух над ним расчертила паутина лазерных лучей. Он не видел, что произошло. Только крики за спиной, что-то тяжелое падает, потом еще и еще. Он поднял голову, лишь когда вихрь огня стих. Церберийцы молча обошли его. Воллерс помог Разенхейму подняться. -Жив? – в голосе солдата даже через маску слышалась усталость. Разенхейм только кивнул. Еще четыре мятежника. Шквальный огонь гвардейцев встретил их последнюю отчаянную атаку. Ни у кого из них не было шанса выжить. Разенхейм знал, что они были мертвы с того самого момента, как отвернулись от Света Императора. Он знал, что призван нести возмездие Империума врагам человечества. Просто вдруг накатила странная тяжесть. -Наверху чисто, сержант, - доложил Хольген. Рикард не ответил. Он медленно отстегнул маску респиратора и повернулся к окну. Над городом, выгибая спину, поднималось огромное чудовище, рожденное пожарами. Его шкура, сотканная из клубов черного дыма, почти касалась белесого неба, заслоняла мутный диск солнца. -Снова пришла за нами… -Сержант? – озадачено переспросил гвардеец. -Ничего. Спускайтесь. Собраться у выхода. Разенхейм встал. Его слегка качало – пережитое давало о себе знать. Только теперь он увидел среди церберийцев фигуру в черно-сером маскировочном плаще. Вассер откинул капюшон. Он появился совсем незаметно. Разенхейм решил, что именно он сделал тот первый выстрел на улице. Кто знает, если бы он не выстрелил тогда, кто-то из гвардейцев мог остаться лежать на асфальте. Как сейчас лежит внизу Янсен. -Верде ждет нас через десять минут, - хрипло бросил снайпер, кивая сержанту. – Наши почти у храма. Вергилий шептал молитву, почти не сбиваясь с ритма. Даже не смотря на то, что носилки весили немало. Раненный гвардеец все еще был одет в черный панцирный доспех Кантидской Штурмовой пехоты. Двое солдат того же полка и усталый, замотанный медик помогали отцу Вергилию нести его. Жертв среди Имперской Гвардии было много. Слишком много для битвы элитных частей с силами СПО и ополчения. Черная ряса миссионера была уже испачкана кровью, но он не обращал внимания. Тяжелый боевой молот напоминал о себе, время от времени качаясь в чехле за спиной. Это был уже десятый раненый, которого Вергилий помогал вытащить из грузовика. В отличие от Мартина, он не мог просто стоять и ждать Инквизитора. Только не тогда, когда он мог облегчить чьи-то страдания. Вергилий надеялся, что он действительно помогает кому-то сейчас. Останься он стоять в стороне – и по возвращении на корабль он бы вырезал на руке еще один покаянный крест… Они оставили раненого у входа в длинное низкое здание, отданное под нужды Официо Медикаэ. Рядом со всеми предыдущими. Внутри уже не было места. Медицинский сервочереп тут же принялся сканировать раны солдата. Еще один. Вергилий с готовностью подхватил ручки носилок. В это момент рукав его рясы оказался зажат в стальной хватке. Сила пришла скорее от отчаяния. -Святой… Отец… Офицер захлебывался кровью. Вергилий понимал, что этот не протянет дольше пяти минут. Лейтенант, совсем молодой. Кантидский дворянин – Вергилий рассмотрел маленькую татуировку Правоверного на лбу. Обрубок левой руки был кое-как перебинтован кусками материи, обрывки формы стремительно становились из оливковых темно-красными. В нагруднике зияли дыры от пуль. Как он еще жив? -Не говори ничего, воин, - тихо произнес Вергилий. – Твой долг выполнен, Врата Вечности открыты для тебя. Лейтенанта даже не стали вносить в дом, хотя для офицеров там обычно находили местечко, вышвырнув кого-нибудь. Просто положили вместе с безнадежными. Лейтенант все еще не отпускал рясу. -О Господь Наш, Император, прости смиренному слуге твоему грехи его, и помни, что он – лишь человек. Вергилий оглянулся, уже зная, кто стоит за спиной. Инквизитор Израфель молча ждал, пока священник закончит. Фигура Инквизитора черным клинком разорвала белесое небо. Вергилий поднялся и склонил бритую голову. -Здесь пирует Смерть, мой Лорд, - заговорил он, священные письмена, покрывавшие половину лица, исказились. – Я… -Я знаю, Вергилий. Но нам нужно двигаться. Ты и сам понимаешь. -Да, мой Лорд. Транспорт ждет нас. Инквизитор кивнул. Вергилий зашагал вперед, указывая дорогу. Он старался не смотреть на фигуру за спиной Израфеля. Присутствие ведьмы в свите нервировало его. Он сам до конца не понимал, раздражает ли его связь этой девушки с Ворпом или сам факт, что Инквизитор таскает ее с собой. Вергилий был там, на Малхаоре, во время уничтожения секты техножрецов. Видел эту девчонку, Лин. Бледное, изможденное существо, опутанное проводами. Она умела говорить с Духами Машин. Сектанты нашли это полезным для своих экспериментов с Ворпом. Если бы не Израфель, она бы стала просто проводником психической энергии в машине. Инквизитор уничтожил всех, кроме нее. Зачем он выдрал девчонку из щупалец стального монстра и оставил при себе, осталось для Вергилия загадкой. Хороший потенциал? Достаточно юный возраст для обучения? Полезные способности? Священник терялся в догадках. Он служил Израфелю уже давно, вместе они отправляли в объятья чистого пламени немало еретиков и ведьм. Зачем оставлять кого-то из них в живых? Брать с собой? Вопросы не давали ему покоя. Но Вергилий молчал. Слово Инквизитора значило для него больше, чем собственные чувства. Он просто старался поменьше сталкиваться с псайкером. Они шли через напряженную суету тыла наступающей армии. Конвои с боеприпасами тянулись к позициям артиллерии. Офицерские автомобили, спешащие к штабу. Свежие части Имперской Гвардии, строем уходящие на передовую. Усталые солдаты сил первой волны, провожающие их взглядами. Несколько темно-серых «Леман Руссов» на дозаправке. Грязь, смешанная с остатками снега под ногами. Холодный воздух, полный запахами гари, железа и топлива. Черные тропы дыма, вьющиеся по белому небу. Пусть души погибших восходят по ним… Грязно-зеленая Кантидская «Химера» ждала их. Мартин курил трубку, почти безразлично глядя на растерзанный город. Ветеран Норфолкского Горнострелкового полка повидал на своем веку разрушений. Он все еще носил свою старую светло-коричневую с зеленым форму полка. Последний из свиты, кого Израфель выбрал для операции. Завидев Инквизитора, он вытряхнул табак и по привычке пригладил усы. -Мой Лорд. -Оставь, Мартин, - Израфель провел рукой по борту «Химеры». Знакомая раскраска. – Трудности были? -Знак Инквизиции безотказен, как всегда, - ухмыльнулся гвардеец. – Тем более, для таких ребят, как эти. -Хорошо. -Они предлагали в сопровождение отделение пехоты. Потом – хотя бы одного офицера. -Спасибо, что отказал, - кивнул Израфель. – Не хватало еще, чтобы они путались под ногами. -О, это было не так просто. Особенно упрямые святоши… - Вергилий обернулся на слова солдата, и Мартин примирительно поднял руку. – Священники особенно настаивали, чтобы кто-то из Правоверных пошел с нами. Вергилий пригнулся и пробрался в тесный ящик транспортного отделения «Химеры». Мартин был хорошим солдатом. Он верил в Императора не меньше, чем любой другой гвардеец. Но и не больше. Вергилий уважал его – им довелось сражаться вместе. Но истинно-верующим миссионер назвать его не мог. Лин сидела в уголке, глядя из темноты своими большими глазами. Должно быть, они казались такими от неестественной худобы. Вергилий лишь на мгновение встретился с ней взглядом. И немедленно ощутил неприятный холодок. Девчонка контролировала свои способности, но в присутствии священника словно смеялась над ним, показывая свою Ворп-чувствительность. Вергилий прошептал короткую молитву. Лин перевела взгляд с него на вошедших Израфеля и Мартина. Солдат захлопнул за собой люк. «Химера» словно бы ждала этого металлического лязга. Мотор с готовностью зарычал, гусеницы вгрызлись в разбитый асфальт дороги. -Судя по докладам, наступление докатилось до Архива, - говорил Мартин. – Там должно быть безопасно сейчас. Израфель молча выслушал его. А затем поочередно зарядил оба штурмовых пистолета. Магазины с бронебойными патронами. -Что-то подсказывает мне, что на это не стоит рассчитывать… - произнес Инквизитор.

Опоздал... Не успел... Эх! И все равно, С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!!! :image171:

2davvol. Прав. Это я обшибся. Лично Инквизитор выдает только в экстренных обстоятельствах (например, обнаружив топор у себя в спине...). А так - одобрение трех Инквизиторов или Лорда-Инквизитора.

И снова Tiamat - теперь Return of the Son of Nothing Lacuna Coil - Tight Rope

Наконец начал что-то сочинять, в продолжение "Солдата". К сожалению, сразу все написать не судьба - кошмарный деффицит времени :( . Буду выкладывать по частям, по мере написания. Да и читать так, наверно, удобнее. Утро оплачет нас Сестра Марисса сжалась в уголке кельи, боясь даже дышать. Бусинки костяных четок мелькали между дрожащих пальцев. Крики и грохот снаружи волнами разбивались о стены монастыря, наполняя ее ужасом. Город в эту ночь сошел с ума… -От молний и бурь, Наш Император защищает нас… - лихорадочно шептала она одну из боевых молитв, которым ее научила настоятельница Летисия. Она не могла собраться. Мысли неожиданно опрокидывались в бездну паники, и она снова начинала плакать. Ей было страшно, просто страшно. Она – не Боевая Сестра. Ее учили чужим языкам, древним рунам. Ее учили разбирать хитросплетения строк рукописей забытых времен. Ее не готовили противостоять толпе, беснующейся под стенами Архива Санктум. -От чумы, обмана, искушения и войны, Наш… Император… - она выглянула в окно, и слова застыли где-то на полпути. – Император… Толпа отхлынула от монастырских стен. По улице что-то с ревом неслось к воротам. Что-то огромное. И оно не собиралось останавливаться. Темные фигуры на стенах неожиданно кинулись врассыпную. Арбитры, все это время защищавшие Архив, спешно покидали свои места. Неужели дрогнули? Марисса почувствовала, как по всему телу разливается холод панического ужаса. Стальное чудовище было совсем близко. Теперь она смогла разглядеть его. Тяжелый грузовик, обитый листами брони. Марисса зажмурилась. Силу удара почти ощущалась физически. Каждая клеточка ее тела вздрогнула от раздавшегося треска. Когда Марисса открыла глаза, колеса грузовика уже подмяли резные створки ворот. Тяжело захрипев, машина медленно откатилась назад. Толпа хлынула во двор. Скованная страхом, Марисса просто смотрела на резню под окнами некогда мирной обители. Арбитры отступали. Некоторые уже были на ступенях Архива. Остальные пытались прикрыть отступление. Они стреляли в толпу в упор, заряды дроби жадно вгрызались в человеческую плоть. Люди в передних рядах пытались отойти, но не могли противостоять давлению тел за спиной. Они спотыкались на уже скользкой от крови траве. Марисса смотрела, как мятежники наконец добрались до Арбитров. Тонкая линия людей в черных доспехах прогнулась под натиском. И сломалась. Голова одного из мятежников взорвалась кровавыми брызгами, когда Арбитр выстрелил ему прямо в лицо. Острый обрезок арматуры пронзил стража порядка насквозь, прорвавшись сквозь броню. Арбитр опрокинулся, беспомощно взмахнув руками. Он был еще жив, когда покрытый кровью рабочий стал остервенело вырывать из его тела стальной прут, расшатывая его из стороны в сторону. Арбитры гибли один за другим, толпа словно сжирала их. Лишь командир с какой-то холодной отрешенностью стоял на месте. Его звали те, кто смог добраться до ступеней, пытались поддержать огнем. Тщетно. Судья разрядил обойму болт-пистолета в толпу, прежде чем выстрел дробовика оторвал кисть его правой руки. Кто-то с силой ударил его по лицу дубинкой, сбив с ног. Судья пытался встать, но град ударов прижал его к камням дороги к храму. А потом промышленный резак с визгом впился в его спину. В мгновение ока фигура Судьи переломилась пополам, оросив мятежников алым дождем. Из разрубленного тела начали вываливаться внутренности… Марисса в панике отшатнулась от окна. Уже забыв о том, где она и кто, сестра повалилась на колени. От страха и отвращения ее вывернуло на пол кельи. Она была уже не в состоянии молиться. На древнюю каменную кладку Архива обрушился поток огня и самодельных бомб. Словно гром, это заставило Мариссу подняться. Путаясь в длинных полах черно-белой рясы, она выбежала из кельи. Найти ее сестер, ее настоятельницу… Повороты винтовой лестницы, такие знакомые, теперь казались бесконечными. Она почти падала, когда перед ней наконец открылся молебный зал. Свечи не горели. Разбитые витражи впустили ветер, унесший их свет. Голодный, жаркий огонь пожирал скамьи. Старшие сестры безрезультатно пытались остановить его. Багряные отсветы метались под высокими сводами, блуждали между колонн и стрельчатых арок, скользили по каменным лицам святых. Марисса закашлялась, едкий запах зажигательной смеси не давал вздохнуть, разъедал глаза. Сквозь пелену она видела, как выжившие Арбитры наспех сооружают баррикады из обломков скамей. Многие из них показались Мариссе совсем детьми. Такими же, как она сама… Они из последних сил помогали немногим старшим офицерам. Удары в тяжелые двери монастыря становились все настойчивее. Долго им не выдержать. Архив – совсем не крепость. Но Марисса забыла об этом. Там, среди последних защитников монастыря, выделялась одна неподвижная фигура. Настоятельница Летисия. В свете пламени золото ручейками струилось по граням ее черной брони. Мерцал серебряный узор ее рясы. Ее лицо и седые волосы были скрыты глухим шлемом. Зубцы Потрошителя, покрытого священными письменами, хищно оскалились на двери Архива. Когда-то давно, Летисия была Боевой Сестрой. Сильной, храброй, преданной. Ее оружие разрывало плоть многих еретиков. Теперь она была уже стара. Она доживала свои дни в тишине и смирении монастыря Ордена Диалогус. Волею судеб она стала настоятельницей. Вряд ли она думала, что ей придется снова облачиться в свои старые доспехи. Она была слабее, чем прежде. Годы и старые раны делали свое дело. Она стала медленнее, и Потрошитель будто бы потяжелел… Но она была единственной из сестер, кто мог встать на защиту храма. Время могло отнять у нее силу, но не верность долгу. Не веру. Брызнув в стороны щепками, обломки засова выпали из петель. Могучая сила разъяренной толпы распахнула двери монастыря, впуская внутрь поток человеческих тел. Грянули выстрелы дробовиков, им ответил ружейный треск и град камней. Летисия неожиданно резко взмахнула Потрошителем, вздымая над толпой красный фонтан. Марисса бессильно сидела на коленях у входа в зал. Она уже ничего не видела за дымом и хаосом битвы. Только яркие росчерки ударов настоятельницы Летисии… -А ну, взяли! – прорычал сержант Рикард, изо всех сил упершись в борт грузовика. Церберийцы прильнули к машине, пытаясь хоть как-то помочь. Рядовой Карл Разенхейм тихо матерился, толкая буксующий грузовик – его снова окатило грязью и талым снегом из-под колеса. Напрягая мышцы до предела, скользя ногами по весенней слякоти, он продолжал безуспешно толкать. Рядовые Класт и Грубер навалились на толстую ветку, подсунутую под колесо. Грузовик впереди дал газу, натягивая трос. Еще немного… Предательски хрустнув, ветка сломалась. Пехотинцы повалились на землю, в холодную, липкую кашу. Разенхейм и сам с трудом устоял на ногах. Машина вырвалась из плена раскисшей дороги. -Порядок! – водитель с энтузиазмом махнул рукой из кабины. -А то мы не заметили, мать твою, - Разенхейм сплюнул на обочину. -Грузимся, живо, живо! – подгонял Рикард. Похоже, сержанта совершенно не утомили эти два часа дороги. Далекий рев где-то над головой. Разенхейм поднял глаза. Тройка «Мародеров» расчертила молочно-белое небо серым шлейфом. Они шли параллельно колонне. На север, где к небесам вздымались черные щупальца пожара. Разенхейм вцепился в борт грузовика. В этот момент его подхватили за руки, помогая влезть в кузов. -Ну, готов еще пару часов попрыгать на заднице? – ухмыльнулся Воллерс. Разенхейм только пожал плечами. По большому счету, ему уже было безразлично. Тряска в грузовике хоть немного разнообразила ощущения после перелета. Тихий, давящий гул. Каждый предмет, каждая поверхность мелко вибрирует. За два месяца перелета он так и не привык к этому. Большую часть времени церберийцы провели в однообразных коробках кают-казарм. Ни одного иллюминатора. Система рециркуляции воздуха как будто ленилась работать. Каждый раз, ложась спать, Разенхейм чувствовал себя словно в склепе. Его дни проходили в тренировках и утомительных лекциях. Его ночи наполняли непонятные, отвратительные сны. Он продирался в реальность через клейкую пелену ночных кошмаров и просыпался мокрый от пота. Половина его отделения жаловалась на подобные вещи. Их всех по несколько раз прогнали через медицинские проверки. Престарелый корабельный священник без особого энтузиазма окропил их каюту святой водой, бормоча по углам молитвы. Помогло это не сильно… -Карл, ты чего с такой рожей сидишь? – Воллерс хлопнул его по плечу. -А? – Разенхейм не сразу сообразил, что его о чем-то спрашивают. – Ничего, задумался. -Нет, ну не понимаю я тебя последнее время. С чего это ты вдруг начал думать?.. -Да иди ты, Гвин, - Разенхейм и сам невольно заулыбался. Пару минут они молчали. Разенхейм отогнул край брезентового тента и выглянул наружу. Колонна камуфлированных грузовиков растянулась по дороге, сопровождаемая «Химерами» механизированных рот Церберийского Сорок Седьмого. За частоколом ободранных черных деревьев по обочинам простирались поля. Изредка где-то на горизонте виднелись леса. Эта планета называлась Азгеда. Быстро развивающийся агро-мир, так им говорили на брифинге… Поля тянулись куда-то вдаль. Здесь уже некому будет собирать урожай. Посевы морозоустойчивых растений перемешало с грязью и снегом. Бомбежки и артобстрел изрыли поля кратерами. Едва очнувшись от зимней комы, все живое здесь погибло в огненном аду. Мимо неспешно проплывали почерневшие остовы зданий. Похоже, это была ферма. Вокруг виднелось несколько искореженных легких танков местных СПО. Огромным мертвым чудовищем среди них выглядел подбитый «Леман Русс». Может быть, его не успели вывести, а может – слишком серьезные повреждения сделали его бесполезным металлоломом. Здесь первая волна наступления Имперских войск смяла защитный периметр мятежных Сил Обороны. Вряд ли у повстанцев были хоть какие-то шансы. Их вооружение и техника безнадежно проигрывали мощи Имперской Гвардии. Говорят, в первой волне шли Кантидские Штурмовые Бригады. Мрачную репутацию этих солдат затмевали разве что легендарные Корпуса Смерти Крейга… -Круто здесь было, да? – Воллерс глянул через плечо Разенхейма. -Наверно, - откликнулся тот. – Интересно, остался ли после этого побоища хоть кто-то живой? -А то нам и убивать-то некого будет… - протянул Воллерс. -Я бы на твоем месте не стал об этом волноваться, - прозвучал чей-то негромкий хриплый голос. Разенхейм и Воллерс оглянулись, хотя и знали, кто это сказал. Вассер. Снайпер не смотрел на них. Он даже глаза не открыл. Казалось, он просто сел в темном уголке и заснул. Иногда складывалось впечатление, что Вассер вообще не спал. Он улавливал каждый звук, каждое движение. На корабле он развлекался тем, что метал ножи в огромных крыс, забредавших временами с нижних палуб. Он наверняка бы предпочел своего «Вампира», но на кораблях Имперского Флота такое оружие было запрещено. Сейчас винтовка с толстым пламегасителем и высоким прицелом покоилась на коленях Вассера. Отличительное оружие Пограничной Стражи Северных Лесов на Цербере. Название «Вампир» ей дали солдаты – в режиме ночного видения ее прицел показывал все в кроваво-красных тонах. Потом это прозвище каким-то непостижимым образом перекочевало в официальные документы. Один Император знал, сколько битв прошло с Вассером это оружие. Единственным напоминанием о службе Вассера в Пограничной Страже теперь была маленькая нашивка с орлиной головой на левом рукаве. Помимо Рикарда, снайпер был единственным ветераном в отделении. -Детки почуяли запах славы, - шепотом добавил Вассер. Рикард, сидевший напротив, еле заметно улыбнулся. -Мы уже были в бою, - вмешался Класт. Широкоплечий первый номер пулеметного расчета служил в одной Учебной Роте с Разенхеймом. Снайпер промолчал. Теперь он снова выглядел спящим. -В бою? – ответил вместо него Рикард. – Я думал, вам в Молодежном Корпусе как следует вдолбили в голову, куда вас направляют. Может, вы и ползали там под пулеметом, может вас и таскали на прогулки по лесам. Весело было отстреливать этих недочеловеков, правда? Я хорошо помню. Они дохли десятками под огнем. Только на этот раз ты сам можешь оказаться по другую сторону винтовки. Подумай об этом сначала. Класт, подавшийся было вперед, сел на место. Рикард говорил очень спокойно, но что-то неуловимое в его голосе заставило успокоиться даже скорого на гнев пулеметчика. Он говорил сейчас как инструктор Нейбах. Разенхейм заметил, что это объединяло всех ветеранов. Наверно, все они в молодости пылали тем же энтузиазмом и желанием сражаться за Императора. А потом с ними происходило что-то. Некоторые становились черствыми и бесстрастными, некоторые – циничными и жестокими, некоторые замыкались в себе. Но все эти старые солдаты обладали какой-то особой мудростью, другим пониманием жизни. А еще Разенхейму всегда казалось, что где-то в душе каждого ветерана таится старая, тупая боль. Память о войне. Повисла неловкая тишина. Вассер и Рикард были все так же невозмутимы. Молодые солдаты неуверенно переглядывались. Кто-то из них устыдился своей неоправданной уверенности, кто-то тихо злился на ветеранов, сам не зная, за что. Разенхейм многозначительно толкнул локтем сидевшего рядом Воллерса. Надо было что-то сделать. Напротив сидел худой светловолосый цербериец, Ларс. Воллерс кивнул ему, поднеся руки к губам. Растерянность пропала с лица солдата, и он стал рыться в походном ранце. Наконец в его руках сверкнул металл. Губная гармошка с неумело нацарапанной на ней памятной надписью. «Император, сохрани». Маленький талисман Ларса. Разговоры мгновенно смолкли. Совсем простая, веселая мелодия – «Моя Анхен». Почему-то ее особенно любили жители северных областей, где и жил когда-то Ларс. Но все без исключения церберийцы услышали в ней что-то близкое. На лицах невольно появлялись улыбки. А потом чей-то хриплый голос тихонько начал напевать слова. Разенхейм ожидал от Вассера чего угодно, но только не такого. Снайпер пел! Янсен, еще один северянин, немедленно подхватил. И скоро каждый солдат начал петь. Воллерс помнил слова и горланил громче всех. Разенхейм подпевал только те фрагменты, которые знал. Церберийцев охватила необъяснимая общая радость. Как будто они не тряслись в грузовике по дороге на фронт. Как будто они были дома. Каждый солдат казался родным человеком, частью далекой, оставленной родины. Поток воспоминания неожиданно ворвался в эту радость, смывая улыбку. Разенхейм оглянулся на проносящиеся мимо пустые поля, чувствуя тяжесть у сердца. Цербер никогда не был раем. Холодная, тусклая планета. Но все же такая родная. Иногда ему снилось, что он шел через туман очень-очень долго. Он чувствовал, что идет по ковру жесткой травы. А потом он обнаруживал себя на вершине крутого холма. Туман начинал рассеиваться, и он видел вдалеке стены и шпили родного Штальберга. Там, где осталась мама, глупая сестра. И Элиза… Временами Разенхейм вспоминал о ней. То, что она сказала, как просто отказалась от него… Он должен был уже сто раз послать все к чертям и забыть ее, как и твердил ему Воллерс. Но те два месяца в братской могиле каюты, закрывая глаза, он видел ее. Такой, какой она была раньше. Видел, как она улыбалась ему, когда он вырывался на день из лагеря. Помнил счастье, сиявшее в ее глазах. Все, до последнего мига. Как она распахивала дверь своей маленькой квартиры, как тут же прижималась к его груди под серо-зеленым кителем. Ее мать всегда смотрела на Разенхейма благосклонно и с какой-то доброй грустью. В этой семье многие ушли на войну. Элиза не хотела думать о том времени, когда им пришлось бы расстаться. Может оно и к лучшему. Карл Разенхейм, живший на Цербере, хотя бы узнал, что такое счастье… Разенхейм посмотрел под ноги. Набившийся в подошвы грязный снег растаял, и теперь вокруг ботинок образовалась темная лужа. Он не сразу заметил, что больше никто не смеется. Солдаты притихли и вслушивались в далекое эхо. Даже Рикард и Вассер молчали. Насторожились, как псы перед охотой… Гул нарастал. Раскат грома – и тишина. Потом снова, но ближе. Только вот это была не гроза. Гнев Императора. Артиллерия. Фронт уже близко. Гвардейцы, высыпавшие из грузовиков, казались отсюда игрушечными солдатиками. Они спешно строились, готовясь войти в город. Офицеры сновали между ними, наверно раздавая команды. Из каменного месива разрушенного города медленно выползали темные змейки. Темно-оливковые цепи Кантидской Штурмовой пехоты. Командование отводило их с тех участков фронта, куда уже прибыли свежие части второй волны. Благодаря диверсии, единственный космопорт лежал в руинах. Имперские силы высадились на полях в сотне километров от города. Все это время солдаты Кантида прорывали одну линию обороны за другой. Они заслужили передышку. На внешней обзорной платформе «Левиафана» было холодно. Но в рубке Лин не могла сконцентрироваться. Голоса человеческих мыслей и Духов Машин сбивали ее. Израфель как мог заслонил ее маленькую фигурку от ветра, совсем не по-весеннему студеного. Закутавшись в свой плащ, Лин закрыла глаза. Ее разум сейчас растворялся в агонии города. Он пережил безумие восстания, столько горя, столько злости и жестокости… Теперь он истекал кровью сотен убитых и умирающих. Запах гари пропитал каждый камешек. Взгляд ее души скользил по разбитым улицам. …Больно, как больно… Не хочу умирать… …Ну почему я?! …Рука… …Не дрейфь. Раз, два… Бегом! …Нам их не сдержать!.. …Священный Трон!!! Нет!.. …Два патрона, мне не дотянуть… …Что, ублюдки, забегали?!.. Лин отвернулась от боя, свернула в другой переулок, потом в следующий. Дальше… Колонна уставших пехотинцев в темной панцирной броне. Винтовки с окровавленными штыками на плечах. …Вот дерьмо… …Как следует нажраться… …Двадцать три… …Моя рота была там первой… Дальше, искать дальше! Чем скорее она увидит, тем быстрее иссякнет этот обжигающий поток образов. Еще одна улица. Блекло-желтые пятиэтажные дома, покрытые выбоинами. Скверик с поваленными, обгорелыми деревцами. Тут тихо. Здесь? …Мама. Где мама?.. Маленький мальчик, одежда покрыта пылью. Окровавленными пальцами он пытался разгрести нагромождение серых камней. Пока среди обломков не показалась женская рука. Согнутая совсем не в локте. Белый обломок кости вырывался из-под кожи… Лин отшатнулась в сторону, как от огня. Она почувствовала – уже в реальности – как ее поддерживают руки в латных перчатках. Ей все еще было тяжело видеть такое. Детские чувства всегда очень сильны. А это горе было так знакомо. -Почувствовала? – негромко спросил Израфель. -Да, но… - Лин оперлась о перила. – Не то, что мы ищем... Она снова закрыла глаза, отпуская свой дух в полет над разоренным городом. Снова улицы, переулки. Лабиринт, заполненный болью. Дома, ставшие надгробиями тем, кто в них жил. Она мимолетом прикасалась чьей-то ненависти, отчаянию, усталости. Широкий бульвар. Здесь тоже когда-то росли деревья. Обрушились осколками мраморные статуи. Наступление еще не докатилось сюда, но вокруг не было ни души. Лин остановилась. Серые стены, разбитые ворота… Впереди темной скалой поднимался собор. Должно быть, это и есть Архив Санктум. Здесь хранились летописи этого мира. И возможно то, что искал Инквизитор Израфель. Она рванулась вперед, порывом ветра проносясь над разрушенными стенами. А потом что-то вдруг остановило ее, грубо швырнуло назад… -Барьер, - выдохнула Лин, снова пытаясь пройти. – Очень сильные защитные знаки… Мне не обойти. Ближе подобраться не могу. Там сильнее всего… -У Архива? Лин кивнула. -Больше нигде не чувствую. Израфель повернулся к городу. Вдалеке неспешно парили «Мародеры», за ними по земле следовала волна пламени. Целый мир, рухнувший в бездну ереси за жалкие несколько дней. Ему ли, Инквизитору Ордо Еретикус, не знать, как это случается? Он видел мятежи, охватывавшие системы. Но не за такой короткий сорок. Лин молчала. Ветер шевелил полы ее бежевого плаща, трепал рваные пряди ее волос. Разъемы на висках и затылке все еще были видны. -Нам придется идти туда, - произнес Инквизитор. – Нам с тобой. Мне нужно твое видение. -Я готова, - соврала Лин. Невозможно быть готовым к такому, когда тебе всего пятнадцать. То, что она почувствовала, испугало ее. Ей будет тяжело там, среди этих немых криков страдания. Но она должна следовать за Инквизитором. Других вариантов в этой жизни для нее не было. Prodolzenye Sleduet... :)

Не обязательно. Просто - один из путей. Обычно, сначала нужно оказаться полезным для Инквизитора человеком. Если лимит этой полезности не исчерпается одним заданием, можно попасть в свиту на постоянной основе. А там уж Инквизитор может взять и в ученики (чем-то похоже на джедаев...). Сам по себе титул выдает все тот же Инквизитор, когда сочтет нужным.

Печально... :image017:

Ну, на мангу вполне себе похоже... По мне - так это только плюс. А вообще - отличный рисунок. С вашего позволения сопру в личную коллекцию... :)

Класс! Таких надо было бы на наши агитплакаты во время Второй Мировой: "вот, мол, лицо врага!" :D

Добрая дарк эльдарка, говорите? А ну и что! По-моему, замечательный рисунок :) Но аватара - лучше :D

Чтоб от голода не умер, наверно. ;)

Tiamat - So Much For Suicide, Deeper Kind of Slumber... Подвываем, кто знает...