Взрыв крупнокалиберного орудия пришелся как раз на пулеметный ДОТ, перевернув пулемет и забрызгав оставшихся в живых горящими ошметками пулеметчиков. Это был последний пулемет, и зеленая лавина ринулась на штурм передовой линии обороны. Раздался резкий надрывный, с трудом прорвавшийся сквозь окружавший нас хаос и шум крик капитана:
-- Отступаем!
«Ага, без тебя не догадались», я уже во всю бежал по минному полю ко второй линии обороны. К счастью я хорошо знал расстановку мин.
-- Бегите, придурки, – крикнул я, пробегая мимо двух солдат *прикрывавших отступление*. Эти двое хаотично палили из лазерных винтовок куда то в даль.
-- Трус! - крикнул мне один из них вслед.
«Пускай я трус. Но перспектива быть *героически погибшим* ничуть меня не прельщала. Эта сладкая парочка попомнит мои слова когда орки минуют вал.
Перевалив через заграждение, я в первую очередь спросил у первого попавшегося бойца сколько на их рубеже пулеметов.
-- Пятнадцать.
Ответ был вполне обнадеживающим. Я не был из числа тех Гвардейцев, которые стреляют из лазгана в туманную даль, а потом выкрикивают пропагандистские лозунги, утверждая, что кого-то подстрелили. Все мы знаем чудодейственную мощь Имперской лазерной винтовки, поэтому я решил, что не стоит обманывать себя и окружающих. Устроившись поудобней, я стал наблюдать за полем боя, все же держа проклятую винтовку наготове, *дабы проявить свою доблесть*, если мимо будет проходить кто-то из офицерского состава.
Орки миновали вал, обстреливая позиции беспорядочным огнем. Прямо рядом со мной упал обезображенный труп новобранца, который слишком целеустремленно высовывался из-за насыпи, и посыпались какие то осколки. Раздались раскаты хриплого пропитого голоса комиссара:
-- Не стрелять, крысы. Дайте этим тварям подобраться поближе.
Зеленая всепоглощающая масса, постреливая на ходу, приближалась к минным полям с диким ревом, подминая под себя зазевавшиеся отряды прикрытия. Выглядело это по крайней мере впечатляюще, и хотя я прекрасно понимал, что на нашей стороне сокрушительная огневая мощь пулеметов и минное поле, было не по себе. Трясущейся рукой я достал из кармана несколько листочков Лхо, свернул их в трубочку и затянулся. Я почувствовал, как затуманился мой разум, и приятное тепло растеклось по телу. Паника уступила место холодному расчету. Шансы на выживание в этом бою были достаточно велики.
Из состояния гармонии меня вывел чудовищный удар звуковой волны. Орки добежали до минного поля. Я выглянул из-за бруствера сквозь щель между мешками с песком и ужаснулся увиденному. Это было крайне не аппетитное зрелище…
Мины рвали орков на части, забрасывая землю кровавыми ошметками. А они упрямо бежали вперед сквозь облака дыма и крови, по трупам своих сородичей, вопреки всему, подстегиваемые каким-то первобытным животным инстинктом, навстречу своей смерти. Вся земля была сплошь усеяна обезображенными расчлененными вывернутыми наизнанку орчьими тушами.
-- Огонь из пулеметов! Позабавьтесь ребятки! Покажите этим безмозглым тварям на что способна Имперская Гвардия - рявкнул комиссар и залился душераздирающим хохотом. Конечно, старина радовался нашей маленькой победе, но весь маразм, включая фанатизм, как крайнюю стадию его проявления, серьезно действовал мне на нервы и зачастую выводил из душевного равновесия. Я снова закурил. «Черт последний листочек». Если я выживу, а в этом я уже не сомневался, обязательно достану еще. Невероятно расслабляет как от агрессии врага, так и от фанатичной глупости боевых товарищей.
Медленно, как бы нехотя завыли крупнокалиберные турели, весело и звонко застрочили пулеметы, то и дело раздавалось радостное попискивание лазганов. Орки уже не бежали вперед а испуганные, сокрушенные, потерянные метались из стороны в сторону, в поисках спасения. Одних сбивало с ног и рассекало на части массированным пулеметным огнем. Другие нарывались на мины, а пулеметчики, в залихватской потехе, расстреливали взлетавшие в воздух куски плоти. Третьи находили свою смерть под ногами перепуганных товарищей.
Все уже не сомневались в нашей безоговорочной победе, когда из-за насыпи первой линии обороны появились орчьи машины. Угловатые топорные, обвешанные невообразимым количеством пушек и лезвий и выкрашенные в ярко-красный цвет. Мы еще не успели опомниться, а они уже дали первый залп. Орки не были так глупы, как казалось. Толпа пушечного мяса, так браво уничтоженного нами, была всего лишь отвлекающим маневром, который позволил им подтянуть основные силы и почти полностью уничтожил минное поле.
Эффект залпа был ужасающим: одна турель была уничтожена, множество пулеметных точек замолкло навсегда. Повсюду слышались предсмертные крики и стоны раненых. Все было в дыму. В носоглотку и легкие забивалась пыль от битого щебня. Я едва уцелел. Где-то совсем рядом разорвался орчий снаряд. Меня засыпало землей и щебнем, но не задело. Контузия была легкой, но из носа и ушей текла кровь. Каждое движение отдавалось в голове страшной пульсирующей болью. Паника стала понемногу возвращаться. Невыносимым было желание закурить.
Орчьи машины переступили вал и двинулись вперед. Прикрываясь за их массивными силуэтами, шагали орки с ротаторными пулеметами. Опомнившись после потрясения, высота ответила им залпом из всех орудий. Несколько чудовищных агрегатов взорвалось тотчас. В слух врезался крайне неприятный лязг пулеметов по броне. Одни изрешеченные машины просто останавливались, выбрасывая в воздух едкий черный дым, другие переворачивались и загорались.
Шествие не прошло и половины пути до нашей высоты, остановилось и открыло огонь. Шум стал просто невыносимым. Я залег накрыв голову руками и прижался к земле. Меня бил сильный озноб.
В сознание меня привел выделявшийся из общей шумовой гаммы свист и тарахтение доносившееся от куда-то сверху. Я перевернулся на спину. Белое облачное небо было усеяно сотнями маленьких черных точек. Точки быстро приближались и становились все больше и больше. Меня пробил холодный пот. Это была стая орков на реактивных ранцах, которые на всех парах неслись вниз.
Я быстро оценил обстановку : из-за горящей горы металалома, в который наши пулеметы превратили их технику, вяло постреливали. На нашей высоте были слышны только стоны, тех, кому не посчастливилось умереть быстро, и крики офицеров раздававших команды. Последние считали бой уже почти выигранным и не видели опасности, приближавшейся к нам сверху.
-- Сверху - закричал я из последних сил, но было уже поздно.
Атака врага была молниеносна. Случилось то, чего не в коем случае нельзя было допустить. Враг вступил в рукопашную. Прямо рядом со мной приземлилось двое орков. Нервы были на пределе. Все мои неоспоримые шансы на выживание улетучивались, как дым сигареты. С трудом, увернувшись от пиломеча одного, я откатился прямо под ноги второго. Тот в свою очередь отвесил мне ужасающей силы пинок ногой. Я слегка уклонился, и нога прошла куда-то в район плеча. Следующим движением я выхватил десантный нож. В тот момент я уже не боялся смерти, считая ее неминуемой. Мной овладело яростное отчаянное желание отправить как можно больше этих тварей в варп, и выскочив из-под громадной орчей туши, я побежал что было сил по окопу. Двое товарищей не отставали и, отчаянно сопя, следовали за мной шаг в шаг. Меня это не волновало, я уже приближался к своей цели:
Пулемет стоял на не большом возвышении, обложенный мешками с песком. Я вскочил на насыпь и нечеловеческим усилием развернул его. Орки были уже совсем рядом когда я нащупал курок. Это оружие было не чета лазгану и умело порадовать стрелка. По лафету пошла приятная дрожь, пулемет взвыл и задергался. Первого орка сбило с ног и подшвырнуло в воздух, второго изрешетило и опрокинуло навзничь. Если в начале боя, я еще немного сочувствовал этим глупым тварям, то сейчас я испытывал настоящее садистское удовольствие, принося им страдания. Пулемет отчасти меняет человека. Где-то, совсем рядом, я услышал человеческие стоны. Обернувшись, я увидел солдата лежащего под насыпью. Он был тяжело ранен и представлял собой крайне не лицеприятное зрелище. Правая рука была отрублена по локоть, из распоротого живота вывалились кишки. В его глазах читалось мучение и страх. Пуская ртом кровавые пузыри, он явно пытался что-то сказать. Я мог помочь ему только одним, а главное как можно быстрее.
-- Извини брат, сказал я перерезая ему горло.
Я понимаю, что поступил единственно правильно, но мысль, о том, что он мог все еще хотеть жить, о том, что его еще можно было спасти, не дает мне покоя и по сей день.
Бой был еще в разгаре, хотя его конец можно было предугадать. Эта яростная атака вряд ли была рассчитана на то, чтобы смять нас, скорее, чтобы потрепать, испугать, унизить и продемонстрировать свои способности. Как бы там ни было, но все это было только разведкой боем по орчьи.
Я был измотан морально и физически, на душе было темно, страшно хотелось курить…
***
Дождь пошел совершенно не кстати. Теперь солдатам придется поторопиться с уборкой трупов. Я устроился под сооруженным из обломков навесом и закурил.
Сержантом я был назначен недавно и в новой должности еще не освоился, о чем свидетельствовало то, что почти никто из моего предыдущего отряда не выжил. Работать мне было теперь как-то не с руки, и я устроился по удобнее, что бы присмотреться к моему новому отряду. Работа кипела. Одни копали ямы, другие таскали трупы своих бывших товарищей, третьи занимались мародерством. Я встал из под навеса и медленно направился от окопов к месту, где раньше стояли мины, понимая, что если я не поспешу то все трофеи достанутся новобранцам. Мелкие холодные дождевые брызги и пронизывающий ветер били в лицо. Сигарета затухла и упала в грязь. Я, было, полез в карман своего походного плаща за новой, когда почувствовал мерзкий запах гниющего раскисшего мяса. Я дошел до того места, где орки попали на минное поле. Все вокруг было усыпано тем немногим, что от них осталось.
-- О, господин сержант, еле вас нашел! – Раздался голос у меня за спиной. – У нас возник вопрос, что…
-- Как идет сбор трофеев? – Оборвал его я.
-- Прекрасно, вам под навес отнесли ... Не хотите ли посмотреть, если вас не затруднит, а то тут отвратно воняет, извиняюсь? – Парня мутило и он зажимал нос руками.
-- Кто додумался нести под навес? – Спросил я грозно.
-- Я ... – Ответил солдат, замявшись.
-- Молодец, герой. -- Похвалил я его.
-- Служу Императору.
-- Молодец, но советую побольше служить мне, и не размениваться на прочих вышестоящих… Я твой непосредственный начальник.
-- А очьи трупы тоже закапывать?
-- Почему же оставьте для ароматизации и повышения воинского духа так сказать... -- Пошутил я…
-- А еще они наилучшим образом продемонстрируют деятельность нашей части перед Инквизицией.
