Зэк.
Первый день.
В доке было многолюдно. Хэнк огляделся, шесть месяцев путешествия в карцере не баловали его разнообразием пейзажа. Док представлял металлический прямоугольный карман, в борту оплота, без одной, внешней, стены. Сквозь проем было видно сумеречно-желтое небо этого мира, дул ветер, он своими холодными порывами шевелил его бороду и отросшие волосы. Колонна осужденных одетых в одинаковые темно-синие робы и полу - ботинки, гремя цепями, соединившими руки и ноги, маленькими шагами медленно двигалась, окруженная двумя кольцами охраны. Арбитры, в своих черных доспехах, стоявшие в оцеплении сжимали в руках дробовики, другие из них подгоняли не расторопных заключенных тычками шоковых булав и пинками к ожидающим свой груз атмосферным шатлам. В доке собрали не меньше восьми сотен человек, все они были осуждены и оправлялись на работу, вниз на добывающую платформу А-7. Убийцы, воры, преступники всех мастей собранные со всего сектора, сброд, так дорожащий своей шкурой, что предпочел предложенный выбор работать на каторге или издохнуть. Вдруг сосед, шагавший рядом с ним справа, худой как палка с вылезающими из орбит глазами, схватился руками в кандалах за его предплечье и заорал, брызгая слюной Хэнку прямо в лицо – Я не хочу, не хочу, это ошибка, я не убивал, я никого не убивал.
Тело отреагировало само мгновенно, автоматически, по привычке выработанной двенадцатью годами службы в штурмовых частях. Полу присед с рывком на себя, проворот предплечья срывает хватку психа с руки, и удар локтем в солнечное сплетение на обратном ходе. Урода согнуло в три погибели, он захрипел, какое-то ругательство.
– Мало? Спросил Хэнк. – Ладно, на, получи добавки.
Он схватил его руками за голову и, оттолкнувшись обеими скованными ногами, врезал паникеру в морду коленом. От удара того выбросило из колонны. Произошедший инцидент не прошел не замечено, некоторые стали шутить и смеяться, некоторые из слизняков, осознав, что момент настал, забились в истерике. Процесс погрузки сбился с ритма. Из отцепления к колонне мгновенно и слаженно выступили арбитры для наведения порядка, паникеров и особо смешливых быстро усмирили ударами шоковых жезлов. Виновников волнения, Хэнка и худого выдернули из строя и поволокли к старшему из арбитров. У самого края дока возле маленького парапета, высотой не более полу метра, стоял спиной к ним арбитр. Поверх доспехов он носил черный табард, перетянутый широким кожаным поясом. Конвоиры остановили их в двух шагах от обладателя табарда. Когда их подвели, он обернулся. Хэнк рассмотрел, что на длинных рукавах табарда серебряной нитью вышит основной свод законов империума. На шее, на серебряной цепи, спускающейся на грудь, висела аквилла из серебра. Чин не ниже лейтенанта, подумал Хэнк. Лейтенант арбитров оказался высокого роста он возвышался над ними на целую голову, Хэнк почувствовал себя не удобно, при своем росте в метр восемьдесят ему приходилось смотреть с низу вверх, что было не приятно. Арбитр внимательно на них посмотрел, худой просто съежился под этим взглядом и повис на руках конвоиров. Хэнк так же с удовлетворением заметил тень удивления на лице арбитра, когда тот понял что заросший и бородатый зэк не уступает шириною плеч ему, даже одетому в доспехи.
Левой рукой, в броне - перчатке, лейтенант сжимал портативный когитатор, на поясе под захват правой рукой была привязана красным шнурком восьмигранная силовая палица, с лева на поясе была кобура с хромированным автопистолетом.
– Это и есть виновники? Спросил он.
Не дожидаясь ответа ни от кого, арбитр посмотрел на худого.
– Номер! Имя! Рявкнул лейтенант.
Худой подпрыгнул на месте и залепетал – Номер 78590012 Таск Чирески, сэр.
Поднеся когитатор ближе к своему лицу, арбитр вынул правой рукой из него стило и начал водить им по сенсорному экрану, и рассматривать что то. Таск опять начал ныть,
– Сэр, это ошибка, я не виновен, я не должен быть здесь. Слезы вперемежку с кровью из разбитого носа текли ему на грудь.
- Я не буду работать рядом с этими ужасными людьми! – выпалил он.
Арбитр поднял взгляд от когитатора и проговорил:
– Таск Чирески, осужден на 30 лет каторги, за два изнасилования, шантаж и убийство, статья 487/3. Ты хочешь сказать мразь, что не будешь работать?
Худой подавился своим бормотанием и замямлил, что то не членораздельное.
– Снять с него цепи. – Сказал арбитр. Конвоиры расстегнули кандалы на руках и ногах Таска.
Тот стоял и хлопал глазами, ничего не понимая. По мимолетному движению брови лейтенанта, конвоиры сделали шаг вперед и вышвырнули Таска из дока. Раздался дикий крик и худой исчез за краем парапета.
– Статья 487/3 предусматривает приговор к работе на каторге либо смертную казнь.
– Приговор приведен в исполнение – проговорил арбитр, и сделал пометку на экране когитатора.
– Номер? Имя? Повторил арбитр, глядя на Хэнка.
– Номер 99870011 Хэнк Кэрран… сэр, нехотя проговорил Хэнк.
Лейтенант углубился в чтение личного дела Хэнка выведенного на экран когитатора. По мере прочтения его выражение лица изменилось на легкое недоумение. Он поднял глаза и внимательно посмотрел на человека, стоявшего перед ним. Не расчесанные черные жесткие волосы до плеч, давно небритый, заросший по самые глаза, в которых было спокойное безразличие ко всему окружающему. Среднего роста, в робе большого размера, с оторванными рукавами и разрезанными почти до талии подмышками, чтоб хоть как то ее натянуть на могучий торс с развитой мускулатурой, оплетающей крепкий костяк. На обнаженных руках с мощными мышцами богатая коллекция из шрамов и татуировок. Достойна внимания была одна: на правой руке на плече двуглавый орел, сжимающий в каждой лапе по черепу. У правого в зубах зажат штык нож, у левого фугасная граната, под ними номер части и девиз:
117 ДШБ
«Не отступать! Не сдаваться!»
Арбитр начал читать с экрана:
– Хэнк Кэрран 32 года, капрал 117-го десантно-штурмового батальона «Наездники ветра». Снайпер, ножевой бой, рукопашный бой «Бонг–су» восьмой ранг, военная инженерия, саперное дело. Участвовал в 2500 боевых операций, успешно выполненных заданий 80%, частично 15%, 5% провалено. За двойное убийство, с отягощающими обстоятельствами, по решению полевого трибунала лишен, звания капрала 117-го десантно-штурмового батальона, с позором изгнан из рядов Имперской Гвардии, предан администратуму для вынесения окончательного приговора. Приговорен, судом администратума к 65 годам на каторге по статье 12/1.
– Там на верху, что все совсем сдурели! Какого варпа ты тут делаешь?! Может, ты тоже не хочешь работать? – Закончил вопросом он свой монолог.
– Никак нет, сэр. Я оказался здесь по решению суда, так как не достоин, служить империуму, сэр. – Ответил Хэнк.
- Ты везде служишь Императору и его замыслу. Это его промыслом тебе дали знания и силу телу, для борьбы с его врагами. Ты будешь, служить замыслу Императора даже если тебя переработать в удобрение для фермы! И раз ты не понял этого до сих пор потому ты и оказался здесь! Увести! - Прорычал лейтенант арбитров, и отвернулся. Ответ арбитра потряс до глубины души Хэнка, в один момент вся затаенная обида на трибунал, на флотских крыс и чинуш администратиума встала с ног на голову!!! Конвой, быстро повел его мимо основной цепи заключенных к ближайшему челноку, провел внутрь. Изнутри шатл был просто металлической коробкой с грузовой аппарелью, сейчас открытой, по ней заводили заключенных, усаживали в одинаковые кресла, стоявшие ровными рядами по всему пространству коробки. Его посадили в кресло, опустили и зафиксировали удерживающую раму, расстегнули и забрали с собой кандалы. Погруженный в свои мысли он не разглядывал соседей и не слушал их разговоры, пока не зашипела гидравлика закрывающегося грузового люка.
...От резкого сигнала таймера Хэнк, вскочив спросонья, опять ударился со всего маха головой об оказавшийся таким близким потолок, так что искры вперемежку со звездами заполонили глаза. Привычка, проклятая привычка вскакивать с койки и сразу запрыгивать в форму опять дала себя знать, он никак не мог привыкнуть к этому месту, где столовая, спальня, рабочий кабинет, джакузи и гальюн все в одном флаконе – гениальное изобретение какого-то умника. Личный мирок зека на «пузыре», добывающей платформы Виаториса* это нора для червя, индивидуальный гроб варп его забери, проклятая ячейка два на метр и метр в высоту вот и все пространство, отведенное для одного обитателя, уники, шестеренки-гады, расщедрились аж на целых два кубометра пространства со встроенным биде.
За прошедшие два месяца, что Хэнк провел здесь, он много раз подумал, что расстрел перед строем полковым комиссаром вполне мог бы быть лучшим последствием трибунала.
Ему повезло и не повезло одновременно, право покарать и одеть его голову на пику в назидание окружающим не поделили между собой флот и армия. Хэнк забил на смерть кулаками пилота и штурмана челнока, поганцы, высадили их взвод не только не там где надо было, но и не вовремя. Высадил так, что штурмовая авиация отработала по-своим на полную катушку, а летучие крысёныши спасая свои душонки, слиняли из зоны высадки на своем ржавом ведре, не реагируя на требования немедленной эвакуации от взводного. Пересидев артобстрел, недосчитались тридцати, вот так, просто так, угробили парней, способных пережевать «зеленую плесень» одними штык ножами. Из джунглей выбирались почти месяц своим ходом до линии фронта. До расположения полка добралось четырнадцать человек из пятидесяти отправившихся на операцию. В ходе разбирательства стало ясно, что пилот проспал точку высадки, а штурман не сверил координаты с заданными. Как взыскание они получают 30 ударов плетьми и по три недели, на нос, "губы" ?! Слова капитана корабля просто покоробили: - «Пилотов мало и мы их разбазаривать не можем». Ткните мне пальцем в того кто не поступил бы также как он? Неужели такую ошибку можно спускать засранцам с рук?
Нет, Хэнк поступил по совести, так как считал правильным. После конечно был трибунал, вопли капитана, что полковой комиссар собирается отмазать солдата от справедливого возмездия правосудия, взяв все дело под свою юрисдикцию. Ответные выпады комиссара, что флот слишком много себе позволяет, и наказание военных преступников полка не касается ни кого кроме него. Вот и получилось, ветерана-штурмовика даже за серьезный проступок так просто не расстреляешь пред строем солдат, моральный дух и все такое. Решение приняли, конечно, красивое, лишили звания, вышвырнули из армии и сдали Арбитрам как человека совершившего двойное убийством при отягощающих обстоятельствах. Конечно, как без этого, пару писем приложили и прошений «лестных» и вот он тут… 105 -98 кг.
