И началось, и морок головы кружил.
И дух болот туманом песню глушил.
А время близится к заре. Зверь будет очень рад,
Когда в звенящей тишине услышит-
«Здравствуй, Брат!»
Ден Назгул. Обряд.
...Тень снова возникает из кустов, в этот раз она намного расплывчатей. Ствол ласгана извивается и не дает толком прицелиться. Это мы уже видели - надо только дать очередь подлиннее. Зажимаем спуск, пяток импульсов - очередь прерывается. Поймать защелку батареи в этот раз оказывается намного проще, она только чуть дергается, пытаясь удержать батарею в ласгане, а вот подсумок носится по поясу, словно крыса в кольцевой трубе, и захватить его никак не выходит. Тени же все плотнеют и приближаются. На хрен ласган! Нож сам запрыгивает в ладонь, ого! да он длиннее цепного меча сержанта - выпад, тень окутывает с головой и руки сразу словно связаны, сквозь шум в ушах доносятся слова: 'Антидот! Быстрее, мля!!'. Что-то они значат - вспомнить бы еще – что... Из тени вознкает малюсенькая блестящая змейка - короткая острая боль в руке, лед, текущий по жилам, темнота ...
Дикая жажда и звон в ушах. Фляга перед лицом. В паре метров под деревом валяются три трупа в серо-желтой одежде. Двое получили не меньше десятка ласганных попаданий, у оставшегося одно в голову.
- Оклеймался? Пей. - Белые зубы странно смотрятся в камуфляжной краске на лице - Пей ... чего смотришь? Двое твои, одного мы, когда тебя нашли. Это ж надо - в глюк-траву свалиться и двоих положить. Не увидел бы своими глазами - хрен поверил бы.
- А остальные? - Слова с трудом прорываются сквозь пересохшее горло.
- Из ваших? Ты пей. После этой дряни пить всегда дико хочется. А остальные - оглянись.
Голова Ника с искаженным лицом висит метрах в шести над землей, а по дереву тянется подтек крови. Выгоревший остов 'Химеры' уже не дымит, и рядом с ним длинные бугорки, укрытые брезентом.
- Извини, не смогли снять. Сейчас наши на коробочке подойдут - с нее достанем...
Слова катачанца с трудом пробиваются сквозь звенящую тишину, окутавшую мир. Ноги словно ватные и десять метров до бугорков кажутся несколькими километрами. Еще сложнее решиться откинуть брезент.
Ник - головы нет, живот взрезан и кишки вываливаются из зияющей раны. Мар - лицо и грудь иссечены осколками, оторванная кисть руки лежит рядом, горло разрезано и из разреза выглядывет язык. Мика ... Солдж ... Касин ... В глазах плывет, и земля начинает заваливаться. В зубы упирается горлышко фляги. Глоток - и горло взрывается огнем, зато мир перестает плыть в глазах.
- Ты один выжил, парень. Все остальные здесь. - В голосе сержанта нет привычной уже от катачанцев издевки, только сочуствие. - Тебя в глюк-траву сбросило, ты и пошел по джунглям шататься ... а они здесь остались.
- Ничего не знают Серж, - Этого катачанца с равнодушным голосом хочется просто порвать на части ... за спокойный голос, за равнодушие ... за то, что голова Ника висит на дереве, а он даже не глянет вверх!!! – Так добьем, или чтоб следующим уроком послужило?
- ...Уроком - к тому дереву их привяжи. Парень, тебя звать как? - В голосе катачанского сержанта прорезается веселая злость.
- Рядовой Микн Хорич. Шестой ... - вколоченная дисциплина заставляет дернуться.
- Тихо, тихо, ты еще по стойке «смирно» встань, - кажется, сержанта такое поведение только забавляет – глянь ... рядовой Микн.
К дереву привязаны двое в той же серо-песочной одежде. У одного с левой руки свисает лоскут кожи, у другого из пустой глазницы стекает кровь.
- Держи - в руках словно сам собой оказывается огнемет с уже включенным запальником - у нас потерь нет, а из ваших только ты остался, так что твое право.
...Искаженное лицо Ника ... Язык Мика выглядывающий из перезанного горла... Касин с его тупыми анекдотами каждый вечер ... Солдж, прикрывший от лейтенанта на корабле... Один раз нажать на спуск и отомстить, это же просто ...
- Не так! - Шелчок предохранителя и запальник гаснет, а руки словно сами растегивают ножны.
- Ну даешь, парень... попробуют под трибунал за дезертирство отправить - нас как свидетелей позови - Голос катачанца довольный, как у кота, объевшегося рыбы - Вы двое!!! Кто убьет его, отпустим живым. Попробуете бежать - прострелим конечности и бросим. Все ясно?
...Не видно ни испуганного лица еще привязанного кочевника, ни кольца катачанцев вокруг, только лицо с вытекшим глазом и мелькание ножа кочевника. Он быстр, очень быстр и ранит несколько раз, но вот левая рука отводит его оружие в сторону, и нож, развернувшись, плашмя бьет в сердце. Второй вопит и упирается, пока отвязывают, но его все равно вталкивают в круг, клинок в его руке дрожит. Подшаг, перехватить руку и лезвие входит в солнечное сплетение, на краю сознания мелькает удивление - на тренировках это никогда не выходило. И тут мир неожиданно расширяется и становятся слышны слова: Док, перевяжи его.
- Хорошо поработал парень. Только в привычку не превращай, и если какие проблеммы будут меня найди.
