Бретонец Алмазный

2 Эол: чешуя - чайнмейл + энчент блю с выходом в мифрил... Не знаю, буду ли дальше над этим работать, но мысли по карни, например, есть - или а ля кракен или а ля Куковский левиафан...

Вообще акулистость ликтора - это сильно сказано... Напоминает скорее... Главное - понятно, что рыба как составляющая... :) Гаунты и хормоганты будут позже, как фотограф обработает фото...

Аква-Тираниды (fish-themed) Общий вид: http://www.coolminiornot.com/pics/pics12/i...52bc7a653ee.jpg ликтор-акула: http://www.coolminiornot.com/pics/pics12/i...538787eebe2.jpg пожиратели-пираньи: http://www.coolminiornot.com/pics/pics12/i...52bce5b4d27.jpg ну и поможите кто чем может: http://www.coolminiornot.com/175905 http://www.coolminiornot.com/175904 http://www.coolminiornot.com/175982

Все говорим спасибо Андорусу. именно там он и продается - от 1 мм до 10 мм. Цена вполне приемлимая, если режут на четверти, а это обычно и происходит. Точный адрес могу сказать только в Екатеринбурге. Устроит?

Мультяшно-анимешно. 10

Аккуратно :) А подставку - или ПВХ сделать с узором - брусчатку, магическаий круг и прочая, или же - пробка.

А может дождаться новой книги правил?

По ссылке хаос лорд. Вернее, альбом. Лучше давать прямые ссылки. Выложенное фото странного качества, ничего не понял... А вообще, если брать бэк, то возникает сомнение в возможности копейщиков в такой тематичной армии... И не забываем о белом - который, как помнится, должен превалировать... или плевалировать? моя забыл русский...

Никодемус вообще одна из сложнейших минек. Я помню, прежде чем сам красить, посмотрел на кульках. увидел, что там с ним творят, и стало худо. Ни ничего в итоге получилось. Там плащ - мечта фаната фрихенда. А эту миньку отьмыть, сделать нормальную подставку и снова работать. из пюсов - нормальная схема цветовая.

Ну... посмотрим... Совратить хаосом человека - плевое дело, гнома - тоже можно. а сделать хаосита из эльфа? ...Тут можно и пожертвовать...

Карета по мне ездила. Когда они ездила и складывала кубы жизней, я как раз думал - блин, как он все это собрал... А дракона вижу впервые, идея лежала, но кто съел, тот и получил... отличные конверсии...

Трясинник Опушка леса встретила привычным зноем и тучей мошкары, которая поднялась из травы и стала зудеть возле ушей. Но гнус через несколько мгновений отступил, признав в вышедшей на опушку дщерь Атель Лорена. Аниэль, так звали эльфийку, приложила ладонь ко лбу, закрывая глаза от лучей заходящего солнца и стала вглядываться в раскинувшиеся вокруг поля. Ни движения, ни силуэта. Только Сторожевые камни темными изваяниями возвышались среди полей, охраняя подступы к священному лесу. - Все спокойно, - вздохнула Аниэль и сняла стрелу с тетивы. - Вы, телесные, так часто ошибаетесь, - над правым ухом раздался сварливый голос и эьфийка мысленно вздохнула. Опять началось. Ее спутницы, Мирри и Дэвви, переглянулись и улыбнулись. Конечно, им доставляет удовольствие эти бесконечные перепалки. Грахгахааал (так примерно можно было произнести имя этого представителя иллюзорного племени) воплотился сегодня в виде белки – правда, он просвечивал на солнце и шерсть у зверька была темно-синего цвета, но все же это была белка и иногда у Аниэли возникало желание погладить его или дать орешек. Но если бы она это сделала, то Орион ее сохрани что бы было. Грах и так не отличался добрым нравом и постоянно ворчал по поводу «острухих, что заполонили лес», то тут началось бы… Но не смотря на отвратительный нрав лесного духа, Аниэль любила ходить в дозоры именно с ним – Грах отличался редкостным чутьем. Вот и сейчас он что-то заметил. Глава дозора пригляделась повнимательнее. Так и есть. Один из сторожевых камней мерцает несколько тусклее, чем все остальные. - Ну надо же, - сварливо заворчал Грах и повел хвостом, - Остроглазая эльфийка соизволила заметить черную ворону на снежной поляне. - Туда, - указала Аниэль на тусклый камень и дозор направился к нему, эльфийки наложили стрелы на луки и шагали осторожно, внимательно оглядываясь – все же, хоть и недалеко, но они выходили из-под сени Священного леса. Изрезанные солнцем листья земляники мягко поддавались под ее узкими ступнями, обутыми в изящные мокасины, чтобы распрямиться, слегка задрожав снова слиться с единым зеленым ковром поляны. Она ощутила странное посасывание в низу живота и поняла, почему – ведь именно в венке из листьев земляники был тогда Галадэр, и именно этот венок он подарил ей тогда, под Великим дубом, как знак их любви, которая не сбудется никогда. Именно в ту ночь она придумала строку печальной песни – первую и единственную пока строку. Но хватит об этом. Вот и менгир. Так и есть – магическое мерцание Сторожевого камня мигала, как мигает тот, кого разбудили слишком рано, пытаясь понять, сколько сейчас времени и вообще – ночь или день на дворе. - Ты не безнадежна, - заскрежетал Грах, спрыгивая с плеча эльфийки и обходя кругом менгир, - Его именно усыпили. Я чую силу, заемную силу. Эта сила от одного из порождений хаоса, одного из те жалких духов, что почитает себе божеством. Пфе… Силы у него как у комара, а надо же – бог… Мирри и Дэвви переглянулись и удивленно посмотрели на старшую. - Кто-то усыпил камень при помощи магии Тзинча, - Аниэль презрительно сплюнула, произнося имя одного из богов хаоса. - Да, да, маложивущие, - Грах снова запрыгнул на плечо эльфийки и вонзил коготки ей в куртку, оцарапав кожу, проявляя тем самым злость и нетерпение. - Они прошли тут. Их надо догнать и убить. Не стойте же, Атель Лорен в опасности! И дозорные двинулись по еле различимым следам, переговариваясь на ходу: - Четверо. - Трое и один. - Одна. Следы слабые. - Пахнет железом. - Четкий отпечаток. - Воины и колдунья. - Три воина с щитами и колдунья. - Колдунья? У нее нет посоха, только меч. - Идут к Палатам Эквоса. - Скорее к руинам замка Фальк. - Три часа. Если бы кто спросил у дозорных, как они смогли определить, что в лес проникли три воина – два с мечами и щитами, один с алебардой и женщина, скорее колдунья, вооруженная мечом, но они не смогли бы разу ответить. Для них, рожденных и выросших под кронами напоенного магией леса, увидеть все это было так же, как выпить кубок воды или пошевелить пальцами ноги. Конечно, если бы они задумались, то смогли бы объяснить все это, указав на отпечатки подошв на земле, на помятую траву, на треснувшие сучья, на свежую ссадину на стволе молодой ели. Но им незачем было понимать, откуда пришло знание, они просто знали своего врага и знали, куда он направлялся. И этого было достаточно. - Скоро, - скомандовала Аниэль и указала Мирри и Дэвви на запад и на восток, приказывая обойти врагов с фланга, а сама продолжила двигаться вслед за ними, бесшумная и сливающаяся с листвой. Хаоситы были близко – эльфийка чувствовала это по гневному дрожанию листвы, по тому, как мелкие лесные духи, что любили играть в сплетении ветвей, попрятались по темным углам и сверкали испуганными огоньками, по чуждому запаху, который тянулся за врагами тяжелым шлейфом. А потом она увидела их. Всех четверых. Вернее, сперва она увидела воинов – закованных с головы до пят в броню, переливающуюся синевой, двое действительно с мечами и щитами, на которых самоцветами был выложен знак почитаемого ими бога Хаоса, и один с алебардой. Они ступали тяжело, но странной танцующей походкой, отчего не было почти слышно ни шума их шагов, и следы их были малоразличимы. Между ними шла женщина, вернее, даже девушка. Она была небольшого роста – наверное, на полголовы ниже, чем Аниэль, немного широка в кости - эльфийка с презрением посмотрела на широкие бедра, волосы у нее были длинные и рыжие, собранные сзади в пучок; они освобождали слегка вытянутое лицо с высокими скулами и миндалевидными зелеными глазами. Одета хаоситка была в свободное белое платье небольшим вырезом на груди и белые же туфли – казалась, она вышла не в лес, а пройтись по улицам этих ужасных городов, где живут люди. В правой руке у нее была сабля с эфесом, украшенном камнями и золотыми нитями – игрушка на вид, но Грах сдавленно зашипел, чувствуя в оружии силу. - Убей ее, - лесного духа так трясло от ярости, что он начал терять форму – синяя шерсть втягивалась в кожу, хвост укорачивался, глаза становились больше, и в них заплясали странные черные искры. И Аниэль наложила стрелу, подняла лук и тщательно прицелилась, чувствуя, что там, впереди, Мирри и Дэвви сделали то же самое. Она почувствовала ветер, поняла движение ветвей и пустила стрелу, зная, что она войдет по самое оперение в спину хаоситки и пронзит ее исковерканное варпом сердце, бросит тело, изогнутое и расплескивающее темную кровь из сведенного криком рта вперед, прямо на стрелы Мирри и Дэвви, которые вонзятся в плоть, и платье станет красным, забыв свою белизну. Но этого не произошло. За мгновение до того, как стрела настигла свою жертву, хаоситка развернулась на месте и упала на одно колено, выставив саблю эфесом вверх и острием к земле, поднимая левую руку в странном жесте. Тотчас вспыхнуло три языка пламени – это сгорели в полете стрелы лесных эльфов, рассыпавшись пеплом и так и не достигнув цели. А затем хаоситка нанесла ответный удар – она изогнула левую руку, сложила пальцы щепотью и резко распрямила их, выкрикнув гортанно и страшно. Воздух вокруг Аниэль затрещал, заискрился голубыми молниями, которые закружились в смертельном вихре, готовые ударить. Но не ударили, не проникли в тело сверкающими иглами, не вспороли кожу, не смешали тело и кости в едином месиве. Потому как Грах неожиданно раздулся, как мыльный пузырь и лопнул, и брызги смешались с молниями и упали на землю, разъедая траву и саму землю. Аниэль замерла этом дымящемся круге, дрожа и нервно облизывая ставшими сухими, как осенние листья, губы. Из оцепенения ее вывел гулкий топот – это двое рыцарей хаоса с поднятыми мечами бежали на нее. Эльфийка вскинула лук и начала стрелять, пуская стрелы одну за другой, но все они беспомощно ломались о доспехи хаоситов и падали на землю. Аниэль потянулась было за коротким мечом, готовясь дать последний безнадежный бой, но голос, если различимый и почти неузнаваемый голос Граха зазвучал в ее голове: - Беги… Беги на болота… Трясинники… Беги… И дозорная побежала, петляя и запутывая следы, а за спиной ее раздался оглушительный взрыв – это закончил свой век лесной дух, дорого продав свое бессмертие. Постепенно лес менялся – сперва неуловимо, как вечерний туман в самом начале лишь кружится легкими белыми завитками у приречной травы, потом все разворачивается, сперва покрывая водную гладь целиком, как снежным покрывалом, потом наползая на берега, переваливая через ивовые кусты и поднимается вверх, закрывая все, вплоть до вершин вековых сосен. Так и лес плавно и неторопливо, как и все в природе, становился болотом – истончились и потемнели стволы деревьев, то тут, то там зазеленели острые листья осота, мох становился все мягче, и следы, которые оставались в нем, наполнялись водой. Изменился и запах, он стал прелым и старым, появились болотные комары и мошкара – более настойчиво жужжащие, и даже садящиеся на кожу, но все равно не решающиеся кусать дщерь Атель Лорена. А потом началась мочажина – смесь грязи, мха и воды чавкали при каждом невесомом шаге Аниэли, вместо деревьев замерли белесыми копьями сгнившие внутри коры стволы, заалели волчьи ягоды, замельтешили мелкие злобные духи, сверкающие своими отливающими зеленью глазами и скаля бесплотные пасти. Впереди алчно растянули свои темные пасти озерца, обнесенные ряской, затрепетали на неожиданном ветерке редкие соломинки высохшей травы. И как только эльфы могут жить тут? Конечно, много веков минуло с тех пор, как первые дети Ультуана вступили под сень ветвей Атель Лорена, многое изменилось – те, кто уплыл обратно на остров уже никогда не познает радости полета на боевом ястребе, не будет любоваться изящными и смертоносными танцами племени Лоэка, не ощутит благоговение перед ожившими и воплотившимися в ходячие деревья духами из глубин леса. Конечно, многое изменилось. Но каким образом дети рассвета и жизни могут жить тут, на болоте, в царстве смерти и гниения, среди самых ужасных духов леса? - Сестра, - голос, такой одновременно знакомый и чужой одновременно позвал ее. Аниэль обернулась и увидела Дэвви. И ужаснулась. Потому как это была она. И одновременно не она. Что-то изменилось в тихой и немного застенчивой дозорной, которая умела так тихо улыбаться и так красиво задумываться, смотря в землю и обняв свои хрупкие плечи. Внимательно посмотрев на эльфийку, выжившую после магического огня, Аниэль поняла, что изменения была мельчайшие, почти незаметные. Чуть гуще, чуть длиннее и чуть темнее стали брови, кожа приобрела более загорелый оттенок, немного удлинились пальцы на руках, волосы стали гуще, лоб – выше, даже одежда претерпела изменения – курточка как будто стала на размер меньше и плотнее обтянула небольшую грудь и освободила полоску кожи на животе, и на нем мелькнула татуировка, которую Аниэль раньше не видела. Да и голос стал чуть-чуть другим – слегка добавилось хрипотцы, как будто Дэвви прошла мимо костра и немного вдохнула терпкого дыма. - Сестра, - Дэвви улыбнулась кончиками своих тонких губ и стала медленно идти вокруг Аниэли, держа стрелу на луке, на котором блеснули серебряные руны, которых не было ранее. - Что с тобой, Дэвви? – спросила Аниэль, положив ладонь на рукоять длинного изогнутого кинжала. - Со мной все прекрасно, сестра, - эльфийка улыбнулась, медленно натягивая лук и поднимая его для выстрела, - Я изменилась, и это изменение пришло мне по душе. А ты не хочешь измениться, сестра? Ведь тебе откроются многие возможности, ты станешь… Но Аниэль так и не узнала, какие дары ей преподнесет бог хаоса в замен на… Не важно, на что, важно, что она не примет их. Нож, выхваченный из ножен, сверкнул в воздухе, как сверкает изогнутое тело рыбины, которая выскакивает из воды в охоте за мошкарой. И с хрустом вошел в шею Измененной, проламывая гортань и рассекая артерию. Но и Дэвви успела – пение тетивы слилось с шипением ножа в воздухе и стрела с чавканьем вошла в тело Аниэль, легко рассекая куртку, вспарывая кожу, взрезая мышцы и мягкие ткани в поиске пути к сердцу, но минула его всего на расстоянии двух пальцев и хищным клювом наконечника выскочила из спины, уронив со своего жала алую каплю крови, которую впитал мох. С хрипом Аниэль упала на колени и уперлась в землю левой рукой – пальцы проваливались сквозь мох, погружались в него, их заливала болотная грязь, которая из антрацитово-черной становилась бурой, потому как смешивалась с кровью, которая стекала по древку, по оперению и падала вниз. В двух шагах от нее билась в агонии Дэвви – вернее, то, что от нее оставалось – все тело бесстыдно корчилось и изгибалась, в паре мест плоть прорвалась и в воздухе мельтешили узкие плоские щупальца, некогда красивые миндалевидные глаза лопнули и вместо них из глазниц торчали два несуразных шипа, живот заголился и по нему извивалась новая татуировка в виде голубого глаза, увитого лентами. А потом все кончилось – три длинных копья с широкими лезвиями пронзили тело Измененной, и оно взорвалось, подарив Аниэль тишину и покой. И в этой тишине к ней явился Галадэр, улыбнулся и протянул руку и дотронулся до ее плеча, и неожиданно прикосновение это было холодным и твердым, как будто… - Вставай, дозорная, - голос был глухим, как будто говорящий находился внутри дерева и слова его доносились сквозь древесину и кору. Аниэль открыла глаза и увидела шлем. Конусовидный, похожий чем-то на луковицу, вырезанный из цельного куска темного дерева, украшенный резьбой, с маленькими прорезями, в которых мерцали искры зеленых глаз. - Вставай, тебе пора уходить. Эльфийка тяжело заворочалась, поднялась, огляделась и увидела, что стрела больше не торчит из ее тела – на том месте, куда она вошла, куртка разрезана и наложена повязка из травяных жгутов, на которой темнеет засохшая кровь и какая-то зеленая слизь. Над ней стояли, облаченные в броню, вырезанную из кусков дерева, трясинники. Их было трое. На вид они оставались эльфами – тонкокостные, высокие, как будто устремленные к небу, к солнцу, фигуры, изящные и полные гармонией. Но эти странные доспехи, эти шлемы-луковицы, эти странные, немного дерганные движения. Отличающиеся от плавных движений обычных эльфов… - Уходи, - прогудело из шлема того, что стоял посередине. - Но тут слуги хаоса… надо их остановить, - слова давались Аниэль тяжело, как будто у нее не было одного легкого, а второе было заполнено водой до краев. - Нам это не интересует, - сказал тот, который стоял справа. - Уходи, - снова приказал тот, что был посередине. - Но лес в опасности, - слова вырвались из посеревших губ дозорной, и тонкая струйка крови потекла от левого уголка рта. Трясинники замолчали. Как бы далеко они не ушли от остальных азраи, от тех эльфов, что давным-давно пришли в Лорен и стали служить ему, лес по прежнему многое значил для них. Наконец, левый сказал: - Я пойду с ней, - и выступил вперед, тяжело опершись на копье с широким наконечником. Остальные двое молча развернулись и стали уходить. Их фигуры постепенно стали тускнеть за умершими деревьями и болотным туманом. - Пошли, - сказал оставшийся. Аниэль кивнула, подняла лук и спросила: - А как тебя зовут, брат азраи? - Это не имеет значения, - отрезал спутник и решительно зашагал вперед. Дозорная поспешила за ним, на ходу роясь в сумке и бросая в рот кусочки корешков, которые ей дал перед выходом в патруль лекарь – это от заражения, этот для заживления раны, этот… ну он не понадобится, а вот этот… Аниэль взглянула на бесстрастного спутника. Нет, он тоже не понадобится. - Они недалеко, - произнес трясинник, остановился и стал медленно поворачивать голову из сторону в сторону – так делают собаки, вынюхивая добычу. Интересно, а каков он из себя? Аниэль жевала корешки, сглатывала кашицу и думала. Интересно, какого цвета у него волосы? Светлые и длинные, заплетенные в кончики над ушами или темные и собранные в узел на макушке? - Это не имеет значения, - светящиеся в глубине шлема глаза смотрели прямо на Аниэль. Он что, читает мысли? - Это не имеет значения, - снова отрезал трясинник, - Нам туда. Быстро. И они побежали. Боль в груди ушла и Аниэль сосредоточилась на восприятии леса. Да. Враг был близко – она видела это в капельках воды на листьях, в дрожании ветвей и шуршании травы. Так и есть. Руины замка Фальк. Но они же далеко… Как они так быстро оказались там? - Это не имеет значения, - конечно, что же он еще может сказать. Трясинник перехватил копье поудобней, прикрылся щитом и зашагал вперед, на две черно-золотые фигуры воинов хаоса, что стояли у куска замшелой стены. Аниэль наложила стрелы и заскользила рядом, пытаясь понять, как же можно пробить эти доспехи. Ведь ни одной щели, только смотровая, но они ведь еще и заговорены… Ну хотя бы отвлечь. А хаоситы тем временем заметили приближающихся эльфов, развернулись, оголили мечи, перекинули щиты и двинулись навстречу, топча тяжелыми сапогами священную землю Атель Лорна. Дозорная начал стрелять, посылая одну за другой стрелы в смотровые щели, из которых горели голубым огнем искажения глаза хаоситов, но все они бессильно ударялись о сталь шлемов – то ли Аниэль плохо метилась, то ли колдовство отводило готовые вонзиться стальные жала. И эльфийка выхватила кинжал, на котором остались следы от искаженной крови Дэвви, и издала боевой клич. Эльфы столкнулись с хаоситами. Трясинник мягко скользнул виз, уклоняясь от меча хаосита, и вонзил свое копье ему в живот – широкий наконечник легко пропорол заколдованную сталь и вонзился войну Тзинча в позвоночник. Не став выдергивать копье, трясинник обернулся ко второму противнику, вокруг которого бессильно кружила Аниэль, не в состоянии приблизиться на расстоянии удара. Трясинник высоко подпрыгнул, сдернул щит с руки и перехватил его с двух сторон, стремясь нанести удар по шлему хаосита нижней кромкой и разрубить сталь, кость и разрезать измененный мозг. Но воин Тзинча извернулся и выставил навстречу падающему с неба эльфу меч. Аниэль бросилась вперед, вонзив в открывшуюся подмышку свой кинжал и пытаясь сбить хаосита. Тот не дрогнул, как будто только что не получил смертельный удар, и трясинник напоролся на меч, забился на нем, как бабочка на иголке. Хаосит проревел что-то – то ли проклятие, то ли мольбу своим богам, постоял, подобно статуе – с воздетым мечом, на котором все еще извивался эльф, после чего рухнул. Аниэль, дрожа и нервно облизывая губы, подошла к телам. Она редко когда участвовала в ближнем бою – дети Атель Лорена предпочитали разить своих врагов издалека, и столкновения вот так – когда рука чувствует сопротивление тела, которое пропарывается сталью – были редки. Даже мертвый и лежащий на земле и мертвый воин хаоса был внушителен. Его огромное тело, заковано в доспехи, казалось, готово было поднялся и снова вступить в бой. Эльфийка вскрикнула и отскочила в сторону, выхватив короткий засапожный ножик – рука, облаченная в тяжелую шипастую перчатку шевельнулась. Но нет. Воин не встал. Из-под него, дергаясь, как марионетка, поднялся трясинник. - Ты жив? Ты ранен? – Аниэль уставилась на меч хаосита, что торчал прямо из груди эльфа. Трясинник медленно склонил голову в своем странном шлеме, схватился двумя руками за рукоять меча и медленно вытащил его из своего тела. Потекла темная кровь, но деревянная броня с треском срослась, закрыв место раны рисунки на ней на секунду вспыхнули ярко-зеленым и померкли. - Это не имеет значения, - эльф мотнул головой и сперва медленно и неуверенно, а потом и все быстрее и четче зашагал кругом – поднял щит, выдернул копье из мертвого тела. Аниэль последовала его примеру и взялась за рукоять своего кинжала, что все еще торчал из тела сраженного ею хаосита. Но лезвие уже вросло в измененное тело, и ей пришлось довольствоваться своим засапожным ножичком – проклятые мечи она ни за что не взяла бы. Эльфы двинулись дальше. В ступни Аниэль вонзалась мелкая каменная крошка – ее обувь была предназначена для хождения по траве, а не по развалинам. Ее уши уловили странные звуки – кажется, кто-то пел. Наверное, та самая колдунья творила заклинания. Эльфы кружили среди развалин замка, приближаясь к источнику звука. Все ближе, все ближе… Из-за разрушенной кладки одной из стен, поросшей мхом и нитями плюща, вышел третий воин хаосит – с алебардой, которую он вертел в руках, как соломинку. - Он…, - Аниэль покрепче сжала ножичек и оглянулась на своего спутника. - Не имеет значения, - трясинник двинулся на врага, перехватывая поудобней копье и немного приседая, чтобы щит закрывал его полностью. Хаосит что-то проревел – то ли вызов, то предупреждение колдунье, и двинулся вперед, готовясь к схватке. Но в планы трясинника не входила дуэль. Он изогнулся, как молодая ветка и резко распрямился, метнув копье. Оставив за собой странный светящийся след, оно вошло в прорезь шлема и откинуло голову, а потом и тело хаосита назад. - Идем, это близко - сказал трясинник, проходя мимо убитого, так и не забрав копье, только поудобней пристроив щит на руке. Действительно, это было близко – колдунья стояла посреди небольшого круга камней, что были некогда, видимо, фундаментом небольшой башенки. Хаоситка сняла свои белые туфли и стояла на небольшом камне, воздев изящные руки, увитые браслетами и цепями, к небу, ее глаза были закрыты, а губы медленно шевелились, пропуская в реальность слова из другого мира, которые сплетались в странную песню. - Что она делает? – шепотом спросила Аниэль у трясинника, ожидая, что тот скажет опять свое «Это не имеет значение». Но эльф не стал говорить ничего. Изумленно обернувшись назад, Аниэль увидела, как трясинник медленно поднял руку со щитом как для удара. Для удара? … Первое ощущение, которое она испытала, было ощущение тела. Оно стало иным – до этого Аниэль чувствовала себя молодой, изящной, ловкой и быстрой, как молодой вьюн, а сейчас она стала медленной и неподвижной, но сильной, как ветвь старого дуба. А потом она увидела шлем трясинника. Его глаза смотрели через прорези холодно и внимательно. - Ты скоро привыкнешь, - голос прогудел как всегда слегка невнятно и отстраненно. - Что со мной? – Аниэль хотела пошевелить руками, но не могла. - Давно наш народ пришел в Атель Лорен, - шлем трясиника все нависал над эльфийкой, - Было много племен, кланов, родов, семей. Некоторые из них вступили в союз с лесом и духами, обитающими в нем. Другие не смогли понять всю мощь сил, что таятся под кронами вечных деревьев и были вынуждены или уйти или быть уничтоженными. Но те, кто остался, обрели то, что хотели – кто-то научился боевым танцам и стал украшать свое тело татуировками, кто-то присоединился к дикой охоте Курниоса, кто-то оседлал огромных ястребов, что живут в скалах к востоку от леса. Все оставшиеся нашли свое место. И мы его тоже нашли. Аниэль все еще не могла двинутся ни на волос, ее тело лежало гнилой колодой. А трясинник все говорил и говорил: - Мы зашли дальше всех в Лес. И в мрачных болотах встретили таких духов, о которых не слышали даже правители азраи и сплетающие ветра магии. И вступили с ними в союз. Союз, который сделал нас сильнее, быстрее и почти неуязвимыми. И все было хорошо, но… Рядом со шлемом трясинника перед глазами Аниэль появилась белка темно-синего цвета. Грахгахааал оскалился и продолжил: - …но их было мало, а новые не рождались. Тогда мы вступили в союз с колдунами с севера, что поклоняются своему богу изменений. И стали приводить сюда вас, беспечных эльфов, заманивая в ловушки наподобие этой. И племя трясинников начало расти… - Но Лес… - прошептала Аниэль, - Но ведь… Грах оскалил свои призрачные зубы и ответил: - Откуда ты знаешь, чего угодно Лесу на самом деле, телесная… Появилась третья голова – с рыжими волосами и зелеными глазами, с печально улыбкой на губах, которые сказали: - Пора. И на голову Аниэль опустился тяжелый шлем в форме луковицы, и она увидела иной мир.

На 80 процентов - хорошая игровуха. Добавятся 20, когда сделаешь хорошую подставку - хотя бы из пробки или из ПВХ, так голо и не играет все, что могло за счет нея заиграть...

Корабельное быдло - это дуэлисты фаундревские. На самом деле вместо них надо слееров пиратов, но искать времени не было, а свободных слдееров для конверсии было мало... да и сами миньки давно лежали, они вообще зачетные...

2 Андорус: угу. стартеровские варриоры, тандеры и шахтеры.... надо же куда-то было этих пузанчиков пристраивать.... 2 Сквал: ну... как считать - может, скинки были железнолобые? или пули зубами ловили :0