(фанфик)(40k) Грехи отцов

[Manitu]

Авторы: СТЕРХ и Manitu

"Возрожденные часть 7"

http://forums.warforge.ru/index.php?showto...t=0&start=0

"Натаниэль Роуэн"

http://forums.warforge.ru/index.php?showto...%D0%EE%F3%FD%ED

"Ксавьер Мендоза"

http://warhammer40k.wikia.com/wiki/Xavier_Mendoza

"Крестоносцы (М.40)"

http://forums.warforge.ru/index.php?showto...t=0&start=0

Грехи отцов.

"Chapter XXXVI Auxilium Palatinum Pia Fidelis Cruciatae"

"XXXVI Pia Fidelis" Название: Крестоносцы

Полное название: Chapter XXXVI Auxilium Palatinum Pia Fidelis Cruciatae

Генетическое семя: VII Легион Астартес "Имперские Кулаки"

Основание: 377.М36

Замеченные стратегические предпочтения: оборонительная война, осады, городские бои

Родной мир: планета Грааль, субсектор Акра, сектор Вавилон, Сегментум Солар

Формирования-наследники: Нет.

Единокровные формирования: Возрождённые Из Пепла.

Цветовая схема: боевая техника и силовые доспехи выкрашены в чёрный цвет

Символ: белый, серебристый крест на тёмных одеждах и доспехах

Боевой клич: "Во имя прощения"

Степень верности: Fidelitas Totalis

377-477.М36

Основание.

Крестовый Поход Эврара стал одним из тех гвоздей, что забили в крышку гроба Годжа Вандира. После завершения гражданской войны и с благословения магистра Бледных Крестоносцев, боевые братья Крестового Похода Эврара получили свободу действий, которая привела к созданию нового ордена.

477-497.М36

Накопление сил.

При содействии Церкви и по просьбе кардинала Жоуша объявлен мораторий на боевые действия. Первый Магистр производит обширные преобразования в ордене. Параллельно по всему новому родному миру отстраивается поврежденная инфраструктура, проводится просветительская работа среди населения. Имперское Кредо, подкрепленное Ангелами Императора, быстро приводит к умиротворению тех немногих, кто еще был готов поддержать осколки Ереси Вандира. По истечению девятого года космические десантники набирают новых рекрутов.

497-505.М36

Первые шаги.

Влияние Имперского культа сказывается на поведении ордена. Несмотря на то, что все космические десантники считаются воинами-мо[ну уж нет]ами в той или иной степени, наследники Бледных Крестоносцев свято чтут все писания, особенно, что касаются Старой Земли. Орден превращается в религиозно-просветительский. Некоторые братья уходят в добровольное затворничество, другие посвящают жизнь врачеванию: они исцеляют раны и болезни местных жителей. Культ Императора и космического десанта на Граале стремительно развивается. Кардинал Жоуш извещает власти Сегментума о добродетельных действиях новых исповедников в лице Крестоносцев.

"Действующие лица"

Эллисон Грус – капеллан-посланник, секутор ордена Крестоносцев,

Натаниэль Роуэн – великий инквизитор, Ордо Маллеус,

Бертран Капэти – инквизитор, Ордо Еретикус,

Морриган д'Туиред – дознаватель Бертрана Капэти, Ордо Еретикус,

Маргат де Крак – второй магистр ордена Крестоносцев,

Флориан Дескин – магистр капитула Возрождённых Из Пепла,

Сиуф ди Раймонд – примас-капеллан ордена Крестоносцев,

Тристан Мальдонадо – брат-сержант ордена Крестоносцев,

Бальтазар Хаак – неофит ордена Крестоносцев.

1

Новый Салим. Крепость-монастырь Храмовая Гора.

Бальтазар Хаак тихо выругался – он едва не свалился с покатого камня. Прыгнул, еще раз, потом встал на ровную поверхность и, наконец, перевёл дух. Казалось, здешняя пыль пробилась сквозь фильтры шлема, забила ноздри и застряла в зубах. Пересиливая желание снять шлем, неофит огляделся. Да, он знал старую историю о четырех чудовищах. Всепожирающая смерть, жуткий голод, кровавая война, тихая болезнь. Четыре всадника, четыре образа ненависти.

В этом мире господствовали смерть и война.

Шрапнель, осколки, всё смешалось с пылью. Воронки от снарядов, обугленная от гранат земля. Финальным аккордом тишина, заполнившая пространство вокруг. Тишина как крышка саркофага мёртвого проклятого мира. Только тени вокруг, тени забытых времён.

Такой тенью для Бальтазара был десантник, закованный в тёмную броню, стоявший неподалеку. Он заметил неофита, подозвал ближе. Десантник перехватил болтер и спрыгнул с камня. Хаак спешил, шлем костяного цвета, шлем капеллана, исполненный в форме лика Великого Мертвеца, взывал к повиновению и почтению.

Эллисон Грус наклонился и поднял из серой пыли шлем терминатора. Крепко сделанный, мощный, непоколебимый и стойкий – триумф красоты. Всё в прошлом. Теперь и ремесленник, и носитель артефакта мертвы. Воин, который когда-то использовал эту часть брони, погиб от осколка ракеты. Кусок железа пробил шлем и ударил Ангела Смерти прямо в темя.

Смерть всегда срезает, словно ловкий крестьянин колосья. В этот раз колосьями стали космические десантники.

"Хороший конец для уважаемого воителя", – подумал капеллан.

К сожалению, он не мог сказать того же о крепости-монастыре. Когда давным-давно он проходил обучение в стенах Храмовой Горы. Посвящение, имплантация, гипнотерапия и упражнения. Обо всём Эллисон вспоминал с улыбкой, несмотря на тяжесть испытаний.

"Славные годы…Добро пожаловать домой, Эллисон Грус".

Последнее воспоминание о цитадели Бледных Крестоносцев – красочное сравнение замка с ощетинившимся иглами копьеобразом. В обычном состоянии многочисленные пушки Храмовой Горы скрывались в крепостных стенах или под землёй, но когда Крестовый Поход Эврара покидал родину, магистр ордена, Жак Молье, распорядился устроить салют. Тяжелая длань бога войны не прекращала бить в набат с того события целое столетие и привела к тому, что у Бледных Крестоносцев появился наследник в Сегментум Солар.

Теперь десятки орудий были изуродованы взрывами, другие вообще перестали существовать, их гнёзда пустовали. Крепостные стены, некогда бросавшие вызов галактике, помрачнели и обвалились. Молот орбитального удара не придал заготовке форму, а только размазал её по наковальне Нового Салима. Крепость-монастырь с её величественными куполами и хищными шпилями потеряла былое очарование. Война безжалостно опустошила цитадель. Сейчас здесь царствовал безумный ветер, который поднимал в бесконечное странствие тонны серого песка.

– Вы звали меня, брат-капеллан? – высокий неофит в почтении застыл за три шага от Эллисона.

– Нашёл что-нибудь, Бальтазар?

– Только подобное вашей [ну уж нет]одке,– неофит приблизился к капеллану и после некоторой паузы добавил, – в низине сгоревший ленд-спидер.

– Узнаешь цвета? – капеллан передал шлем Бальтазару.

– Бледный орден…– начал сбивчиво неофит.

– Правильно, – это было похоже на похвалу, но в голосе капеллана искаженного динамиками череполикой маски не было чувств – Уроки примаса никогда не проходят мимо ушей.

Шлем перекочевал в руки капеллана, и Грус вновь задумчиво повертел его в руках. Неофит немой статуей застыл рядом, не позволяя себе нарушать течение мысли Эллисона.

"Здесь сражались Ангелы Смерти. Никто другой не смог бы уничтожить орден-основатель! Что мы ищем здесь? И что найдем, в конце концов? Боль, смерть? Наследие?"

– Секутор, – в бусинке вокс-приёмника раздался голос сержанта Тристана Мальдонадо, – внутри крепости мы нашли кое-что отличное от обломков.

Капеллан с почтением положил шлем терминатора в песок, после чего приказал неофиту следовать за собой.

Вокруг когда-то бушевала битва, ее следы повсюду. Обломки оружия, воронки. Мудрая природа через некоторое время разрушит следы войны. Они пропадут под одеялом из пыли и времени, их занесут бесконечные волны серого песка…

У ног чёрных фигур с серебряными крестами Эллисон разглядел человеческое тело. Видавший виды скафандр был раздавлен и разорван в области горла. Сквозь прозрачную маску на Груса взирала ещё не до конца разложившаяся голова.

– Ещё около сотни то тут, то там. Разнокалиберное оружие, разнообразная броня. Ни символов, ни знамён, – доложил гигант в силовых доспехах с многочисленными печатями чистоты.

– Грабители могил, Тристан – предположил Эллисон. – Они прибыли сюда уже после того, как Храмовая Гора пала. Вопрос только в том, кто их убил.

– Больше половины изрезали боевыми ножами или поломали руками. Остальные разорваны болт-снарядами. Работа Астартес, – сказал брат-сержант.

– Хоть какая-то зацепка. Продолжить обыск, – приказал капеллан. – Здесь должны быть подземные ходы. Оттуда наши братья собирались проводить контратаки в случае захвата цитадели. В бой не вступать. Докладывать сиюминутно. Возьмите неофита с собой.

Мальдонадо ободряюще ткнул кулаком в наплечник Бальтазара.

Боевые братья продолжили поиск. Они ушли, оставив капеллана одного. Эллисон погрузился в тяжкие думы. Он не собирался возвращаться на Грааль ни с чем, но вот стать вестником гибели ордена-основателя он не хотел.

Исчезновение архива, разговор с примасом и магистром, все это смешалось в клубок из домыслов, противоречий и фактов. Перед посещением адептов Святой Конгрегации, орден должен был посетить Новый Салим. Именно Крестоносцы сделали первый шаг, к добру ли?

"И что мы тут нашли?"

Только один вывод долбил страшным молотом, забивая веру в лучшее. Все данные о Бледных Крестоносцах бесследно пропали, архив ордена беспардонно ограбили. Это наводило Груса на неприятные мысли.

"Неужели ересь?! Помилуй Император!"

2

Боевая баржа "Шарлеруа", близ планеты Ицамна.

Космос необъятен.

Яркие квазары, звёзды, а тем более планеты – маленькие точки в бесконечной безнадежности. Её подкрепляют сваями тишина и волшебство создателя абсолютной тьмы.

Но космос отнюдь не пустое пространство. Космос как муравейник населён мириадами живых существ. Охотниками и жертвами, убийцами и благородными воителями. Они рождаются и умирают, воюют и строят, там, в вечной темноте, едва освещаемые и согреваемые звёздами. Бороздят Море Душ на крохотных судёнышках. Пусть не первопроходцы, пусть они не люди Золотой Эпохи, но защищают то, что должны защищать. Сражаются ради того, что построили предки.

Один из таких кораблей, украшенный символами Империума, грозным двуглавым орлом и серебристым крестом на темной броне выскользнул из небольшого облака астероидов. Медленно и внушительно он проплыл мимо жёлтого карлика, который на миг вырвал из темноты космоса рубленые формы космической баржи. Вырвал и тут же отпустил, ибо корабль попал в следующее облако космического мусора. Словно хищник, он крался к цели, скрываясь во всепоглощающей темноте и безмятежной зыби.

В одной из многочисленных кают, на первый взгляд, скромных, не украшенных ничем кроме десятка свечей в золотистых подсвечниках, близ алтаря Рогала Дорна, стоял космический десантник в облачении боевого священника.

Приятный свет, шедший от свечей, озарял немногочисленное окружение каюты. Тут [ну уж нет]одился резной стол белого дерева. Крепкий, будто литой металлический стул. Пол здесь был сложен из доски с затейливой резьбой.

Паркет тихо постанывал под весом капеллана. Хотя последний только легкими движениями при помощи гасильника тушил "черныши" свечей близ образа Примарха, казалось, еще секунда, и паркет не выдержит тяжести.

– Итак, скоро, – голос разрезал тишину каюты и затих, утонул в темноте.

Странное дело, кроме человека в силовых доспехах никого здесь не было. Священник разговаривал сам с собой. Мгновение спустя он продолжил:

– Мы найдем то, что искали. Будут ли ответы на вопросы такими, какими хотим услышать мы или подозрения подтвердятся? Будет ли новый брат настоящим другом? Или мы расстанемся так, как будто двести лет не срок и вообще сделаем вывод, что лучше бы этой встречи не было.

Капеллан погасил последнюю свечу и надменное, чуть грубое лицо Дорна ушло в тень. Новые черты, брошенные темнотой, смягчили образ Примарха, он как будто стал выглядеть моложе.

Капеллан вздохнул, долгий ритуал закончен. Предстояла небольшая молитва о спасении и помощи в деле.

Преуспеет ли он в нем? Поможет ли в миссии Покровитель?

Он выбрал те строфы, что заучил еще в начале пути, делая первые шаги на пути Защитника Человечества. Произнеся первый отрывок, боевой священник услышал, как тихой змеей зашелестела переборка каюты.

Дверь отползла в сторону, в каюту проник яркий свет, шедший из коридора. На пороге стоял высокий грозный человек в скарамангии тёмного цвета. Он словно бы рассматривал шепчущего священника. Наконец, тяжело вздохнув, прервал молитву капеллана.

– Простите, секутор. Ицамна. Расчётное время до посадки пятьдесят три терранские минуты.

Его голос звучал искренне, нотки вины перевешивали важную новость. Нечасто от этого сурового воина можно было услышать извинение.

– Спасибо, Тристан. Готовь братьев к высадке. Наденьте парадные платья.

Капеллан обернулся к образу Дорна и закончил, наконец, молитву.

Пятьдесят три минуты и ответы.

Ответы на все вопросы, которые он постарается задать обретенным братьям, или тем, на кого указал инквизитор.

С чего же все началось? Почему такая дорога показалась правильной? Вопросы, вопросы.

В игре света и тени Дорн будто бы улыбнулся, подбадривая священника.

Святой всегда умел читать мысли и поддерживал отважных.

Так говорил примас.

3

Грааль, крепость Крестоносцев.

Человечество всегда чтило героев. Чем больше жертв тот или иной народ положил на алтарь победы, тем величественней памятники. Можно вспомнить монументы Гефарии, Сплетение Судеб на Сцилле, Бессмертное Пламя Порт-Артура, древо Иридии, стелы на Туле и многое другое. Бесконечные изображения на ико[ну уж нет], неугасающий святой огонь и, конечно, титанические изваяния.

Император заложил в космического десантника чтить своих героев, ведь они – продолжение людского рода. Аллея Славы любого ордена – сосредоточие лучших сынов. Для пути праведности выбирают только лучшие и богато освещаемые места твердынь.

Здесь почитаемые статуи, отделанные самыми дорогими металлами, подпирают свод цитадели.

Здесь благочестие и пафос сплелись в единое целое, и если повезет вам, паломнику, то увидите, как десантники поют оды великим воинам древности.

Здесь хранится память.

Здесь на заливаемой светом Аллее стояли три статуи.

Император, Рогал Дорн и Первый Магистр.

Среди статуй затаилась тишина, нарушаемая, едва слышимыми, щелчками уродов-сервиторов. Они готовились омывать ноги Примарха.

Однако если последовать за парящим сервочерепом чуть дальше и идти мимо бесконечной Аллеи, в ложе Совета Ордена и Магистра, направляя стопы мимо стягов, бесконечных штандартов и орденских реликвий, то там, в конце коридора, довольно шумно.

Там за большой, в четыре человеческих роста, приоткрытой дверью, люди, а не безмолвные статуи, столкнулись в споре.

– Мы предоставили всё по запросу! Сделали всё! Что же получили?! – человек, кому принадлежал громоподобный голос, в котором читался нарастающий гнев, казалось, не слушал собеседников.

– Лорд-защитник знает о наших сомнениях, как и командование сектора, – парировал второй голос, спокойный и преисполненный достоинства.

– Да что творится, в конце концов, Сиуф?!

– Мы попросили помощи у Роуэна. Лорд Натаниэль нам должен, помните происшествие на Палестре? – вставил третий. Он в отличие от двух говоривших явно был моложе.

– Ещё одна крыса?! – грубо заметил первый голос.

– Маргат, Инквизиция…– попытался успокоить его второй голос. Он стал ещё холоднее.

– Да закройте же, наконец, дверь, Эллисон! – взорвался тот, кому принадлежал первый голос. – Я спрашиваю вас, братья. Спрашиваю тех, на кого была возложена честь, встретить ищеек. Да во имя Примарха… я... я… поверить не могу!

Второй магистр задыхался от гнева. Он обрушил тяжелый стальной кулак на стол. Конструкция жалобно заскрипела и сложилась как карточный домик.

Маргат де Крак – великан даже по меркам Космического десантника, он на две головы превосходил любого Ангела Смерти. Однако двое его собеседников, что сейчас сдерживали гнев второго магистра, казалось, ничуть не смутились. Они прекрасно знали, что Маргат скоро успокоится и погрузится в то флегматичное состояние, в котором он пребывал почти всегда.

Гости позволили титану выразить гнев и строптивость.

– Всё… мой старый друг? – наконец подал голос худощавый космический десантник со струпьями на лице. – Теперь я могу говорить?

Де Крак шагнул навстречу, заслоняя пространство вокруг.

– Примас…примас, – латная перчатка вновь обратилась в кулак. Второй десантник явно моложе двух спорщиков, с яркими зелёными, "ведьмины" глазами, прикрыл собрата, но тот, кого назвали примасом, мягко придержал его за руку.

– Бей смело, – холодно заметил космический десантник. – Магистру стол еще нужно доломать.

Де Крак, казалось, чуть расслабился. Улыбнулся и разжал кулак.

– Прости, Сиуф.

– Не нужно извинений, командир. За это всех нас надо высечь, – Сиуф ди Раймонд, примас–капеллан ордена Крестоносцев вымученно усмехнулся. – Давай дослушаем секутора. Он же первым встретил инквизиторов и, впоследствии, проводил в архивы.

– Говори, брат Эллисон, – кивнул магистр зеленоглазому десантнику. Тот начал свой монолог спокойно, без надрыва. Факты, только факты.

Нет, он, конечно, вносил своё мнение. Однако такое же спокойное, как ровное дыхание спящего кверлинга. Без обид и оскорблений.

Ровно неделю назад, с проверкой прибыли посланники инквизиции. Их приняли гостеприимно. Они быстро и обстоятельно завершили свои дела в архивах и удалились. Сначала этому не придали значение. Даже космический десантник не спрашивает инквизитора о его действиях и намерениях. Космический десантник не делает поспешных выводов. Однако когда братья-скриптории обнаружили, что ряд документов из архива изъят, то магистр заподозрил неладное.

– Значит, это связано с нашими запросами о судьбе ордена-прародителя? – примас-капеллан перебил брата Эллисона.

– Я не делаю поспешных выводов, но после того, как мы начали отсылать первые запросы по месту назначения, нам вставили палку в колесо. Я докладывал Совету Ордена. Мы думали, что это какая-то ошибка.

– Может, с ними что-то случилось? – предположил магистр. – Почему-то не хочется упоминать Проклятого и его действия с Храмовниками.

– Он был сумасшедшим фанатиком, не будем торопить события, – отмахнулся примас. – Меня тревожит то, что на повторные запросы мы получили отказы. Инквизиторы только делали вид, что прибыли с важными задачами. Самым главным направлением, я убежден, был архив.

– И всё что связано с Бледным орденом? – этот вопрос де Крак мог бы не задавать. Ответ слишком очевиден.

– Прости, Маргат, я не знаю, что привлекло внимание Святой Конгрегации…

– Моё желание! Я и моё желание! – перебил примаса магистр. – Я хотел увидеть Молье или его приемника. Мы вечно верные Крестоносцы. Мы орден Избранных. Мы наследники легионеров.

– Магистр, не стоит. Мы все знаем о нашем истинном имени. Мы все читали свитки о нашем основании, некоторые сами приложили к нему руку, – Сиуф устало посмотрел на командира. – И потом, Жак молчал уже более ста лет.

– Я не оставлял надежды, как не оставлял надежды Первый Магистр.

– Понимаю…

– Мы дети своих родителей. Мы должны чтить их, друг мой, – де Крак тяжело вздохнул и с грустью продолжил. – Молье, старик Молье... меня не покидает тревога…

– Надо прояснить ситуацию в Новом Салиме, – предложил примас. – Родной дом не может ждать.

Де Крак задумчиво почесал подбородок.

Тот, кого назвали Эллисон, подождал, пока возникнет пауза.

– Я согласен с братом Сиуфом. Кроме того, мы можем напрямую обратиться к нашим друзьям. Тем, кому мы помогали и тем, кто в ответ поможет нам. Лорд Роуэн, например.

Магистр и примас обернулись к космическому десантнику. На лице ди Раймонда впервые за этот долгий вечер споров появилась искренняя улыбка.

– Настойчивость – то, что я в тебе люблю, брат.

4

Боевая баржа "Шарлеруа", близ планеты Ицамна.

Череполикий шлем – символ. Символ жертвенности Императора и победа Его над смертью. Символ отчаяния противников и надежды друзей. Символ, к которому прикованы те, кто потерял смысл жить, ободряющий знак, гулкая смерть и проклятья для врагов.

Эллисон Грус держал этот символ в руках не раз, но только сейчас, облачаясь в парадные одежды при помощи сервиторов, он поймал себя на мысли, как высоко поднялся даже среди Ангелов Смерти.

Он не просто космический десантник. Он секутор и главный воин-священник Крестоносцев.

Третий человек в Ордене после примаса и магистра. И он посланник ордена. Чтобы кто ни говорил, а воин-дипломат – нечто выдающееся.

Секутор – почётное звание, обозначающее непревзойденное мастерство в бою и смелость перед лицом опасности.

Секутор – переходящее знамя. Гордое звание для десантника и капеллана. Его невозможно потерять, только передать. Более ловкому, цепкому, стремительному бойцу.

Посланник же – особенная миссия. То, что все регалии в какой-то миг достались ему, можно было объяснить только милостью Императора и расположением в ордене.

Ноша ответственности давила. Рассматривая шлем, сконцентрированную злобу с антрацитовыми глазницами, Эллисону казалось, что он видит в бронебойном колпаке себя, может быть, через сотню лет, постаревшего, изможденного, но увенчанного наградами.

Если бы Грус мог посмотреть на себя со стороны, то увидел бы мрачную тень, угрозу для врага и предмет преклонения простых братьев.

На Эллисоне были черные силовые доспехи с единственным символом, светлым пятном – Имперским Орлом, который широко распахнул громадные крылья во всю ширину фронтальной керамитовой пластины. На левом наплечнике доспеха покоился скромно украшенный Крукс Терминатус, благословенная святыня, личный генератор щита.

Белая маска Великого Мертвеца улыбалась и словно бы ободряла секутора, а Эллисон заворожено рассматривал мёртвые зерцала, пытаясь найти в них ответ на мучающие его вопросы.

Капеллан – истинное отражение Императора, и только он имеет право носить маску похожую на Его лицо. Он глас божий, глас Всепрощающего лидера человечества.

Так говорил примас.

5

Палестра, личные покои лорда-защитника Натаниэля Роуэна.

Когда завершится вечерний молебен в Церкви Императора Всеблагого, когда церемониальная стража Префекта Претория прибудет на посты, когда ночные блюстители займут места утренних доместиков, а на горизонт упадет тень, тогда Великий Ключарь монастыря святого Иова, вновь пройдет по винтовой лестнице, как утром, мимо дормиториума братьев, стараясь стуком деревянных башмаков не разбудить оных. Вновь повторяя путь, как утром, так и вечером, он минует трапезную, где трудится одинокий Гелфин Однорукий, и откроет маленьким серебряным ключом, третьим на связке, висящим около погнутого кольца, богато украшенную разнообразными драгоценными каменьями дверь. Войдет в так похожую на певческий корпус огромную комнату, где до потолка, что уходит на три метра вверх, стоят пустые огромные клети – подарки заезжих пилигримов, правителя и местных жителей еще на свободе, но щебечут на сотни ярких голосов где-то рядом.

Пришло время, теперь он призовет их домой. Старик достанет маленькую резную свирель. Несколько звуков, несколько кратких мелодий. Хлопанье крыльев нарастает, и стая крохотных птиц врывается в комнату.

Обычно насупленное мрачное лицо старого ключаря, вдруг озарит улыбка – дети неба, радостно встречая ключаря, кричат и поют на разные голоса. Ключарь кивает им, словно в ответ. Берет клеть, но ту, которая поближе к выходу – он стар, и ему невмоготу тащить такую кладь издалека.

Он, как и его отец, дед и предки сделает то, что предначертано в Пятой Молитве, он откроет клеть для уставших, но радостных кричащих птах. Возвещая о Вечере Благоденствия на Палестре, вечере, когда Императору и Империуму, Благословенному Государству Человека можно отдать те почести, что не потрудились преподнести днем.

Эллисон прибыл на Палестру к началу вечерней службы и буквально через пятнадцать минут оказался у резиденции лорда-защитника.

Поглазеть на огромного Ангела Смерти высыпала вся улица. Конечно, местный люд видел всякие чудеса, но прибытие космического десантника, особенно такого необычного, в сопровождении небольшой охраны местных доместиков, вызвало бурю восторгов, помноженных на энтузиазм.

Впрочем, стать местной знаменитостью Эллисону было не суждено. Деревянные богато украшенные двери распахнулись, впустили сверхчеловека и тут же захлопнулись. Зеваки, мальчишки и прочая публика вроде местных торговцев еще долго торчали близ ворот, но странное дело, огромный человек с ликом Анатолийского Странника вошел в двери особняка, но так и не вышел.

Дорога в личные покои инквизитора не заняла много времени.

Единственным спутником капеллана стал маленький сгорбленный старичок, встретивший Эллисона на ступенях особняка. При встрече он поклонился полубогу и жестом пригласил внутрь.

Сейчас горбун семенил впереди, сопел, причмокивал, походил на путеводную звезду для громадного кора[эх жаль]. В руке горбун нёс небольшой пюпитр с изысканным навершием в виде одноглавого орла. Капеллан отметил и тубус, висевший на спине карлика. Роуэн как человек практический, деятельный, имел и свои слабости. За двести лет их знакомства, и за десять лет, когда Эллисон не видел его, видимо, так и не изменил себе. Музыка, музыка самая изысканная, судя по сопровождающему, все также интересовала инквизитора. Впрочем, как и искусство.

Кроме достославных картин изображающих всевозможные подвиги и свершения Императора и его Сынов, Эллисон заметил и старые изображения словно бы скопированные с оригинала. Мать, обнимающая дитя, женщина, наливающая в бокал своему мужу, девочка с фруктами…

Особенно заполнилось одна небольшая картина, Эллисон даже приостановился, заставляя бурчащего карлика ждать.

На белом фоне по грудь был нарисован улыбающийся человек в белом шлеме, одетый в оранжевый комбинезон. Грус отметил про себя, искреннюю улыбку, красивые глаза на портрете и особенно надпись внизу картины. "Первый".

Горбун, обождав минуту, наконец, обратил на себя внимание. Он поманил Груса к скромной двери напротив и вымучил благожелательное подобие улыбки.

– Вы хотели видеть меня, посланник? – Великий Инквизитор Натаниэль Роуэн встретил гостя у открытого окна. – Подойдите, полюбуйтесь на закат Палестры.

Эллисон хотел резко возразить и заявить о приведших его сюда делах, но делать это надо глаза в глаза, а адепт Ордо Маллеус встретил его спиной и даже не поприветствовал.

Громадный капеллан приблизился к инквизитору, тот обернулся. Роуэн кутался в элегантное одеяние тёмного цвета. Единственным ярким пятном были блестящие четки и изысканный эфес скьявоны, мелькающий в складках скарамангия.

Натаниэль Роуэн был под стать оружию или оружие было продолжением инквизитора. Несмотря на возраст и лишения, на вид адепту Конгрегации было не более пятидесяти лет. Его волосы едва тронула серебристая седина. На изможденном лице, мелькали плутовские голубые глаза.

Священник не вымолвил ни слова, он так не снял шлем, не поприветствовал инквизитора. Впрочем, хозяин повёл себя не слишком дружелюбно, и инквизитор понял ошибку. Мягкая улыбка тронула его губы.

– Здравствуйте, капеллан, – казалось, что лорд–защитник говорил искренне. – Простите, вы же знаете о моей слабости. Я жду этой минуты, всматриваюсь в закат и наслаждаюсь последними секундами беспокойства и жизни.

Грус наконец-то потянулся к шлему. Однажды Роуэн сказал, что Эллисон похож на Примарха, впрочем, данный комплимент капеллан ожидаемо пропустил мимо ушей.

После секундной задержки взору инквизитора предстал тот, кого он знал много лет. Прямой нос, суровое лицо воина с тонкими губами. Небольшое количество коротко остриженных тёмных волос. Два небольших шрама на щеке, словно кто-то маленькой когтистой лапкой задел лицо капеллана. И зелёные "ведьмины" глаза, в которых опытный инквизитор видел затаенную злобу.

Грус не скрывал своих чувств. Однако первые слова видимо дались ему с большим трудом.

– Что случилось, Грус? – после секунды замешательства, Роуэн помог начать диалог. – У вас такой вид как будто на вас испражнились Тёмные Силы.

– Орден просит Вас о помощи, – наконец выдавил из себя капеллан. – Наш архив…

Инквизитор [ну уж нет]мурился.

– Император Вседержащий, вот не думал, что вы сразу зайдете с козырей. Знаю, я все знаю, но у меня нет ответов на ваши вопросы.

– Мы просим, – это далось Грусу особенно тяжело.

Из уст Крестоносца звучала мольба.

– Это дело Еретикус, – вяло парировал Натаниэль, – и потом, я не хочу лезть в дела другого Сегментума, без согласования со стороны Конклава.

– Но…– капеллан хотел возразить, но наткнулся на упреждающий жест инквизитора.

– Да, я могу повлиять на ложу Еретикус, но обвинения столь тяжкие…

– Что за обвинения? – боевой священник не дал инквизитору договорить и навис стальной громадой над Натаниэлем.

– Вам следует обратиться к обвинителю, – холодно произнёс Роуэн.

– И это несмотря на нашу помощь? – настаивал Эллисон. – Несмотря на наши жертвы, несмотря на то, что, по сути, вы обязаны нам жизнью. Вы не можете помочь друзьям?!

Последнее он произнес почти по слогам, всматриваясь в лицо Великого инквизитора.

Адепт выдержал взгляд Ангела Смерти спокойно. Он медленно перебрал чётки, обернулся к окну и вновь взглянул на капеллана.

– Знаете, Эллисон, вы далеко пойдете с такой прямотой. Впрочем, кого я защищаю…

– Имя, молим Вас, лорд Натаниэль.

– Только из уважения к вам, Грус, – поёжился Роуэн и укутался в одеяние – Это очень смелый и безрассудный человек. А также... очень большой говнюк. Его зовут Бертран Капэти.

– Он инквизитор? – глаза капеллана, казалось, оживились, бледность, господствующая на его лице, постепенно спала.

– И очень уважаемый, – продолжил тем временем инквизитор – Правда, не очень любимый многими.

– Я сверну ему шею, если…

– Не советую Эллисон, – осёк капеллана Роуэн. – Он и так сделал больше для вас, чем вы думаете. Если бы на его месте был Ксавьер Мендоза, он бы подвесил ваш орден на крючья для разделки мяса.

– Спасибо, лорд Роуэн, – кивнул капеллан.

– Вы очень молоды мой друг, для Ангела Смерти, разумеется. Берегите себя. И не забывайте о такте. Я сообщу Капэти о вашем прилёте.

– Но…

– Несмотря на то, что мы с Капэти не особенно уважаем друг друга, – лорд-защитник вновь не дал договорить капеллану. – Всё же это корпоративная солидарность и участие. Больше для вас, чем для него.

Инквизитор обернулся к окну, вглядываясь в начинающийся закат.

– Останьтесь на пару минут. Вы спешите, я знаю, но полюбуйтесь на зрелище. Оно того стоит. Да и потом, вас проводят другими дорогами. Пусть шпики моих многочисленных врагов считают, что вы в компании. Пусть понервничают. Мне приятно их злить.

Капеллан молча выслушал тираду инквизитора. Между тем Роуэн положил чётки на подоконник и тихо прош[оппа!]л.

– Бесчувственный созерцатель – старые песочные часы – мой друг и мой враг, подарок учителя, отсчитывают мгновение за мгновением. Песок безжалостно сыпется в нижний сосуд, инкрустированный золотом. Вот тихо заполняется еще одно деление. Еще секунда, еще песчинка, ещё…ещё. Скоро придёт ночь, часы предупреждают меня. Эти часы не могут лгать. Они подгоняют меня открыть ставни шире, еще шире. Убрать их и наслаждаться. Варп раздери, я еще могу наслаждаться! Прекрасный закат, какого нет нигде, громадное красное светило нехотя заползает в своё логово, словно уставший взлохмаченный гигант. Добрый и светлый, но удивительно взъерошенный гигант. Согревающий своим теплом, массивными руками-лучами, город. Да что там город, планету! На него так больно смотреть, но это так естественно для меня, видеть красоту надежды через боль. Я вижу тёмные точки на солнце, птицы…маленькие хриззы, милые сердцу хриззы Палестры…Они возвращаются домой.

Я оборачиваюсь… Друг не лжет, последняя песчинка уходит в небытие.

Ключарь, как и эти часы, не может ошибаться.

6

Боевая баржа "Шарлеруа", близ планеты Ицамна.

Тристан встретил посланника у оружейной. Предстояли обычные хлопоты, связанные с высадкой, но непременно последним звеном многочисленных действий был подарок.

Каждый дипломат знает, что летать с пустыми руками – дело гиблое. Ценный подарок, да и еще, если он попадет в точку, настраивал противоположную сторону крайне благожелательно.

В последнем Эллисон не сомневался. Безусловно, оружию всегда найдётся применение. Тем более такому древнему.

Первым в оружейную зашел брат-сержант Тристан и включил свет. Яркое белое сияние вспыхнуло не сразу, а какими-то рывками, словно бы дух машины, разбуженный вторжением, нехотя просыпался и сопротивлялся гостям.

– Секутор, всё на месте, – конечно, никто и не помышлял, что найдутся воры, способные обокрасть боевую баржу Крестоносцев.

Эллисон кивнул. Подарки стояли в двух прозрачных ёмкостях. Кроме них оружейная была наполнена боевым оружием защитников человечества.

Сиуф ди Раймонд и второй магистр говорили, что подарок необходимо преподнести лично только магистру ордена, если он будет так смел, что откроет всю правду, и не будет иметь иных порочных замыслов, не сталкивать с истинного пути и прочая…

Этим лицом должен стать тот, о котором упомянул этот скользкий тип, Капэти. В последних словах инквизитора был намёк на то, что магистр знает о Бледном Ордене всё или почти всё. Переговоры с инквизитором Эллисон запомнил надолго, так как прошли они, мягко говоря, напряжённо.

Если же все начинания зайдут в тупик, то ёмкости не откроются, надежда угаснет, не успев из огонька превратиться в бушующее пламя, а ради такого подарка стоит сделать шаг навстречу.

Копьё и щит Медлителя. Легенда и миф, предание, затерянное в годах. Оружие ближнего боя, оружие легионера. Оружие тех, кто защищал Дворец Терры.

Короткое копьё с дискообразным ограничителем – так называемым альшписом – охваченное золотом и серебром, покрывали священные масла и три печати чистоты. Говорят, древко прежде было украшено еще одной святыней – Кольцом Дорна, но оно было утеряно. Крестоносцы не завершили поиск и сейчас при благоприятном стечении обстоятельств передавали это право братскому ордену.

Сиуф при передаче копья пробормотал что-то насчёт благих дел, было видно, что примас более чем разочарован решением магистра делится одной из святынь Ордена. Маргат же указывал на торжество дипломатии и верность традициям, ибо оружие, в первую очередь, передается братьям. Если это будут, конечно же, потомки Преторианца Императора.

Оружие кроме всех декоративных функций, было крайне эффективным. Сиуф рассказывал, что последний раз он видел его в руках Первого Магистра, и та битва запомнилась не столько итогами, сколько применением альшписа. В недрах наконечника копья был заключено удивительное энергетическое поле. При ударе о доспех противника или иное препятствие происходил небольшой разряд, который влиял на работу силовой брони. Де Крак намекал на некое подчиняющее средство альшписа, якобы копьё манипулирует энергией и духом машины противника. Примас же просто говорил, что удар заставляет противника замедлять движения, будто бы к имеющимся сотням килограмм доспеха, прибавляется еще пару тонн. Мол, несколько хороших тычков, и противник кулем рухнет оземь. Эллисон не видел и ни последствий подобных действий, ни тем более самого оружия в бою. Все это предстояло попробовать уже новому владельцу.

Щит Медлителя – классическое продолжение древних доспехов легионеров. Прямоугольный, желто-золотой с символом легиона. Умбон – металлическая [эх жаль]ха-накладка полусферической формы, был украшен затейливой надписью на языке старой Терры. У щита был одна хитрая особенность: из умбона, да и по краям щита выдвигались энергокинжалы, небольшие, но смертельно опасные. В опытных руках щит мог быть не только средством защиты, но и нападения. Польза щита, возможно преувеличенная, мелькала во многих сказаниях, как легиона, так и потомков. Впрочем, Грус видел щит в бою, в отличие от того же легендарного копья, на заре своей юности. Мог подтвердить, что брат-капитан Вильгельм яростно разил врага именно щитом, ибо тогда чудовищный вождь орков откусил капитану правую руку вместе с булавой.

Брат-сержант застыл в ожидании дальнейших распоряжений и капеллан не заставил себя ждать.

– Необходимо поместить в отдельные кофры и подготовить к перевозке на челнок.

– Есть, – кивнул Мальдонадо. – Это настоящее сокровище!

– Орден не жалеет ничего для поиска правды.

– Не будет ли наше путешествие пустой тратой времени? – Тристан давно хотел задать данный вопрос, но именно сейчас это прозвучало особенно остро.

Впрочем, сомнений на лице капеллана не было. Однако Эллисон сделал паузу, подбирая слова.

– Может быть. Не часто на нашем пути встречаются такие неожиданные повороты.

– И, всё-таки, что мы ждём от переговоров? – брат-сержант вздохнул и посмотрел на секутора.

– Я ожидаю ответа на главный вопрос, – впервые за весь полёт улыбка коснулась губ Эллисона – Последствий я предугадать не могу, да и не хочу. Безусловно, все это огромная авантюра. Впрочем, как знать… С нами три отделения братьев ордена. На всякий случай.

Капеллан еще несколько секунду всматривался в Тристана, восхваляя Риуфа за мудрость. Примас настоял, чтобы именно Мальдонадо отправился вместе с посланником. Такие люди необходимы ему сейчас, верные, грозные и истинные крестоносцы. Для которых, он - маяк, но и они Его воины, поддержка и отрада.

Ведь без паствы нет пастыря. Да и путь Императора есть верность, отвага и честь.

Так говорил примас.

7

Кипра-Мунди. Цитадель Ордо Еретикус.

Кабинет инквизитора напоминал поле боя. Книжные шкафы стояли разграбленными, а их содержимое покрывало пол. Некоторые фолианты были раскрыты. Капеллан видел на их страницах много опасных текстов и рисунков. Даже за прикосновения к таким книгам люди отправлялись на костры, но Эллисон предположил, что инквизитор знает, что делает.

"Надеюсь, знает", – поправился Грус.

В дальних углах помещения Эллисон заметил высокий сейф и "Железную деву" напротив. На рукоятке створки ближайшего книжного шкафа висела кобура для двух тонких и изящных револьверов. Ножны с рапирой валялись в пыли.

Капеллан привык к порядку и дисциплине. Неофиты ордена, которые позволили бы себе такое пренебрежение к благородному оружию, долго бы жалели об ошибке. Эллисон заставил бы их месяцами ухаживать за всем арсеналом Крестоносцев, но в этом кабинете Грус был бессилен. Оставалось только морщиться.

Кроме инквизитора и Ангела Смерти в комнате [ну уж нет]одился ещё один свидетель беседы. Светловолосая девушка в чёрной блузке с короткими рукавами и строгих брюках с символами Инквизиции сидела на резном стуле у входа. Она закинула ногу на ногу и с любопытством разглядывала еретический том с богохульными знаками на обложке. Её руки производили двоякое впечатление. С одной стороны ухоженные ногти, с другой – сплошные жилы и мышцы, которые, быть может, и не заметил бы посторонний. Но Грус мог оценить человека по внешнему виду.

"Дознаватель, телохранитель, но точно не секретарь", – решил Эллисон.

Девушка тоже следила за космическим десантником, хотя и старалась показать заинтересованность в источающей грех книге.

"Не слишком опытна. Чересчур напряжена для гостеприимной хозяйки", – отметил капеллан.

Сам инквизитор сидел за настоящим деревянным столом. Он явно не отказывал себе в роскоши.

Бертран Капэти молодо выглядел. Эллисон не знал, последствие ли это омолаживающих процедур или инквизитор – совсем юный сопляк.

– Приветствую, инквизитор, – поклонился Грус.

– Здравствуйте, капеллан. Меня предупредили о цели вашего прибытия, но не лучше ли начать беседу с бокала вина? – Бертран встал из-за стола и подошёл к сейфу.

Инквизитор набрал шифр и открыл дверь. Среди свитков и папок Эллисон увидел ещё и странный череп – пасть твари тянулась от макушки и до подбородка. Капэти достал и вскрыл бутылку из тёмного стекла, явно старую, так как паутину с поверхности уже давно никто не смахивал.

– Каберне-Сангвиньон. Брюмер. Его ещё зовут "Кровью Тиранов". 378.М36. Памятная дата для вас, не правда ли?

– Вы хорошо знаете историю, инквизитор.

– Обижаете! Без этой даты не было бы Ордо Еретикус! Так что насчёт предложения?

– Я свободен от мирских страстей и желаний, инквизитор.

– Очень жаль. Я лично считаю, что без страстей и желаний человечество и не шагнуло бы так далеко. Это, конечно, всё лирика, – Бертран повернулся к дознавателю. – Морриган, не составишь компанию? Ты знаешь, я не пью в одиночку.

– Спасибо, господин Капэти. Вы очень добры.

Девушка плавно, будто одним движением, преодолела расстояние до начальника, взяла бокал с вином и вернулась. Эллисон сделал несколько шагов в сторону. Он не хотел, чтобы за спиной [ну уж нет]одилась убийца.

– Итак, вы прибыли, чтобы узнать о судьбе ордена-основателя, не так ли? – предположил Капэти после глотка рубинового вина.

– Именно.

– Боюсь, ничем не смогу помочь, – улыбка инквизитора получилась зловещей. – Ведь у вас не было ордена-основателя.

Наступила тишина, прерываемая лишь тем, что дознаватель медленно перелистывала страницы.

– Смешное предположение. Вы можете переписывать историю и пускать пыль в глаза простым смертным, но я участник основания ордена!

Эллисон смахнул маску доброжелательности. Он перестал терпеть богохульные символы, тлетворную обстановку и скользких как змей агентов инквизиции.

Капэти и бровью не повёл.

– Простите, уважаемый. Двести лет всё-таки… Память штука хрупкая, знаете ли.

– Я носил серые доспехи и помню свой символ. Серебристый круг в чёрном поле, внутри которого пылает кровавый крест.

– Я бы сказал, грибы с планеты Эсен вызывают похожие, выдуманные фантазии, – голос инквизитора был абсолютно холоден.

– А мне кажется, это у вас перебор с изысками и ошибки в поваренной книге.

Бертран Капэти уселся за стол и откинулся в кресле:

– Вы явно что-то путаете, капеллан. Империум всегда воевал с еретиками, дважды два – пять, а у Крестоносцев не было ордена-основателя. Это известно любому работнику Администратума или Инквизиции. Вы просто устали после долгого путешествия. От перелётов и у меня иногда мысли путаются. Годы берут своё, – Капэти развёл руками.

– Здесь, за этими мрачными стенами вы – властелин, – Эллисон вновь надел шлем и линзы засверкали огнём ненависти, – но вне их пределов [ну уж нет]одится вселенная, которая может дать отпор даже вам. Я пришёл с миром, но вижу, что Инквизиция совсем потеряла всякое уважение к Избранным Императора. Если вы считаете, что можно красть из архивов ордена, переписывать историю и лгать, лгать без остановки и меры, то вы ошибаетесь!

Капэти прошипел в ответ:

– Здесь цитадель Инквизиции, капеллан. На орбите [ну уж нет]одится флот Сегментума. Вы на самом деле собираетесь выступить против тысяч штурмовиков и десятков военных судов?

– Я не знаю страха! Во имя Императора я готов встретить лицом к лицу любую угрозу в галактике! Будь в нечестивом войске хоть мириады ползучих гадов, таких как вы, я не отступлю! Смерть не страшна, если гибнешь за Императора и Слово Его! Девочка, через мгновение ты можешь остаться без рук, так что даже не пытайся.

Дознаватель перестала тянуться к пистолету на бедре.

– Что вы хотите от меня, Ангел Смерти?

– Я пришёл сюда за правдой и ответами. Впрочем, вижу, здесь нет ни того, ни другого.

Повисла гнетущая тишина.

Бертран Капэти и Эллисон Грус сверлили друг друга взглядом. Инквизитор не был трусом, капеллан не видел в его глазах и тени страха, но всё же Бертран сдался.

– Ицамна, субсектор Данте, сектор Цербер, Сегментум Обскурус. Там вы найдёте ответы.

Эллисон не стал прощаться. Он повернулся и уже открывал двери, когда услышал:

– На некоторые вопросы лучше не искать ответы.

Но Грус никогда не кол[лобзал]ся. Он благодарил Императора за выдержку. Ещё немного и Эллисон выпустил бы гнев, подобно как глупец выпускает джинна из бутылки. Было бы плохо. Всем.

8

Ицамна. Крепость-монастырь Торн.

Высадка прошла без происшествий, только при подлёте челнок чуть тряхнуло. Вероятно, громоздкая машина попала во встречный вихревой поток. Секунду спустя пилот выровнял транспортник и произнес молитву, поддерживая братьев.

Скоро всё закончилось. Мягко заворчали, зашуршали, задвигались пробуждаемые духом машины механизмы, готовясь к посадке. Свет мигнул и погас. Аварийные огни отсчитали положенные десять секунд, после чего бесчувственный голос возвестил о прибытии. Огромные лампы вновь ожили, освещая пространство. Внутри громадного челнока было тихо, все ожидали команды Эллисона.

– Пусть будет с нами Его благодать, – прош[оппа!]л Грус и, кивнув Тристану, направился к выходу.

Те, кто был внизу, те самые встречающие, видели и прилёт транспорта с серебристым крестом на боку, и наблюдали его приземление.

Захрипели, засопели ангарные двери. В этот миг можно было всем нутром почувствовать, как мощные гидравлические поршни сдвигают в стороны тяжёлые створки. Тут же начал выдвигаться мощный, толщиной в несколько метров, пандус. Через минуту этот гигантский язык достиг земли, несколько секунд словно ощупывал почву и, наконец, застыл. Шум машин еще некоторое время продолжался. Задыхаясь, словно чахоточные, выплевывая из своих недр пар, открылись ангарные двери.

Грус внимательно рассматривал встречающих. Выводы нужно будет делать позже, но сейчас перед глазами Эллисона стояли его братья. Космические десантники неизвестного ордена, те, о ком мельком упомянул Капэти.

Штандарт высился над головами воинов, и в этом знамени было что-то непосредственно чистое, поэтическое и одновременно грозное.

Пламя окружило чёрное опаленное дерево, но странное дело, на его ветвях набухали почки и распускались изумрудные листья. Ствол украшала изысканная резьба. Землю вокруг дерева усеивали шесты с черепами животных. Воин, который держал штандарт, был окружен телохранителями.

Впереди выделялся великан в антрацитовой броне терминатора. В психическом капюшоне, казалось, затаилась непроглядная тьма. Его лицо, точнее верхняя половина лица – почти посмертная маска. Бледная синтетическая кожа. Он выглядел как мертвец, статуя, если бы не движение рубиновых огней глаз.

Дредноут с мультимельтой, также стоявший в авангарде, привлёк внимание Эллисона. Капеллану показалось, что знает этот силуэт, но он тут же отругал себя, списав на ворожбу и попросив Императора о снисхождении.

Встречающие настороженно вглядывались в лоно приземлившегося кора[эх жаль]. За густой дымкой, подобно белой простыне занавесившей нутро челнока, фигуры, идущие по пандусу с кора[эх жаль], показались не сразу. Встречающим помог ветер, он резким росчерком разметал противный туман.

Первым шёл капеллан в тёмной броне, в белом шлеме-черепе, символе Анатолийского Странника. Сзади чуть поодаль двигались два аквилифера, один нёс на штандарте золотого орла, второй – знаки ордена и почетную перевязь с обозначением освобожденных миров. За почетной стражей выступали закованные в пласталь и керамит четыре десантника в тёмной силовой броне с белесыми крестами на скарамангиях. Последними были два сервитора, тащившие два крупных кофра. Замыкал же шествие гигант с многочисленными печатями чистоты на броне. В левой руке он нёс стилизованное на длинном богатоукрашенном древке изображение Примарха Рогала Дорна, в правой – болтер, верное оружие истинного воина.

Эллисон приостановился, словно бы размышляя, но заметив, что космические десантники неизвестного ордена идут навстречу, более не кол[лобзал]ся.

Путь в неизвестность – также путь Императора. Пусть на нём мы можем встретить опасности и преграды, лишения и потери. Избранные Императора готовы к свершениям и подвигу.

Так говорил примас.

9

Ицамна. Крепость-монастырь Торн.

Помещение называли тронным залом, но на самом деле оно пока ещё не могло носить такое величественное имя. Эллисон не без гордости вспоминал о богатстве орденского замка на Граале.

Годы восстановления планеты не прошли даром. Новая Родина Крестоносцев быстро стала великолепной жемчужиной субсектора Акра. Многие выдающиеся мастера прилетали на Грааль только для того, чтобы хотя бы раз в жизни взглянуть на чудо архитектуры и роскошь убранств. Не всем желающим давали такое право. Счастливчики покидали замок вдохновлёнными на попытку повторить увиденную красоту, но никто из них даже не помышлял о превосходстве.

В "тронном зале" Возрождённых из Пепла разве что ветер не гулял. Как понял Эллисон, орден пережил нападение некоторое время назад. Орбитальная бомбардировка выжгла местность вокруг подземной крепости. Грус не раз видел последствия таких действий и был озадачен, заметив, что буйная растительность так скоро попыталась отвоевать у пепла и праха чёрную землю. Внутри крепости Крестоносцы могли восстановить события штурма по отметинам. Если бы Эллисона спросили о том, как развивались события, капеллан чётко и последовательно поведал бы о ходе сражения. В ожесточённом бою сошлись Астартес, но вот кто против кого, оставалось для Груса загадкой. В конце концов, шествие завершилось глубоко под землёй в помещении, которое, видимо, грабители не тронули только потому, что тогда оно пустовало. Посольство обнаружило внутри два длинных стола, крепкие стулья и красную ковровую дорожку, ведущую к трону.

Флориан Дескин, магистр ордена Возрождённых Из Пепла, пригласил гостей занять места слева от трона.

Когда Крестоносцы и Возрождённые сели друг напротив друга, в зал вступили сервиторы. Киборги принесли кувшины с тростниковой настойкой и большие подносы с дичью и рыбой Ицамны.

Флориан поднял кубок с настойкой и сказал:

– Что бы вы, Крестоносцы, ни решили после того, как я поведаю вам о событиях последних двадцати лет, хочу сказать, что безмерно рад встрече. Слава ваших деяний навсегда осталась в нашей памяти, и Инквизиция не смогла вымарать её. Мощь "Шарлеруа" красноречиво говорит о том, что вы переняли лучшее, что было в ордене-основателе. Слава Крестоносцам!

Дескин осушил кубок. Сервитор услужливо налил ещё порцию.

Пришёл черёд вопросов, ради которых Эллисон Грус проделал долгий путь:

– Благодарим за гостеприимство. Не хочу показаться невежливым, но мы явились за ответами. От лица ордена, прошу поскорее рассказать нам, что случилось с Бледным орденом.

Кровавоглазый магистр переглянулся с боевыми братьями, среди которых [ну уж нет]одился смутно знакомый Эллисону воин. Астартес с белой плотной повязкой, которая закрывала оба глаза. Грус никогда ничего не забывал, но вот поднять со дна памяти сокровище воспоминаний порой было сложно. Через несколько мгновений капеллан раскрыл рот от удивления.

"Дэй Ноф!" – провидец стал мрачным мифом ещё в те времена, когда Элиссон только проходил посвящение. – "Ошибки быть не может! Это он! Разгадка близка!"

Эта мысль только укрепила его настроение.

“Значит и Прокажённый Король – не выдумка!”

– Я начну издалека, чтобы у вас было время подкрепиться, – с горькой усмешкой проговорил магистр Возрождённых. – Потом будет уже не до трапезы. Начну с события, которое запустило маховик бедствий. Пятьсот шестидесятый год. Планета Вейнам. Мой орден – Бледные Крестоносцы – столкнулся тогда с необычайно умелым орочьим вождём. Этому чужаку, Громаксу, удалось не только обескровить Войско Ночи, но и тяжело ранить меня. Кампания, несмотря на трудности, завершилась победой, но с тех пор я мучился странными, порой пугающими снами. Я поделился ими с провидцем Дэем Нофом.

Крестовые Походы получили приказ о возвращении в Новый Салим. Мы с Дэем решили проверить, врут кошмары или нет. Как оказалось…

От следующих слов Грус окаменел. Он ещё вслушивался в речь Флориана Дескина, но потрясение от одной только возможности предательства Жака Молье душило. Эллисон взял себя в руки только когда магистр Возрождённых уже заканчивал рассказ о штурме.

– Остались ли доказательства?! То, что вы говорите… Немыслимо! Жак Молье – один из самых почитаемых героев Крестоносцев! То, что он умер как еретик… Вздор! Этого просто не может быть!

– Я бы тоже хотел, чтобы та мясорубка закончилась пробуждением, – искусственный голос Флориана не позволял понять, что чувствует магистр. – Пикты и голозаписи погибли вместе с "Лунным Затмением" в прошлом году. Копии наверняка сохранились в архивах Ордо Еретикус. Также у инквизитора Бертрана Капэти есть стенограмма судебного заседания, во время которого перечислялись злодеяния Войска Дня. Прямо сейчас я могу показать личный дневник Молье, в котором магистр красочно описывал зловещие обряды и собственное погружение в бездну. У вас ведь остались образцы почерка Жака?

– Ни здесь, ни на "Шарлеруа", но приказ магистра о создании Крестового Похода Эврара является священной рукописью. Я сотни раз держал его в руках и без труда узнаю, Молье это или нет.

Флориан поднялся с трона и снял с пояса огромную книгу, перемотанную цепями. Через мгновение магистр Возрождённых положил фолиант перед капелланом.

– Человеческая кожа?!

– Человеческая кровь, боль и страдания, – ответил Дескин.

Грус перевёл взгляд на книгу.

– Вы не передали дневник Инквизиции?

– Нет, – ответил магистр после некоторой паузы. – У Капэти и без этого достаточно отравленных парфянских стрел. Дамоклов меч всё ещё висит над нами, также остёр и готов рухнуть за любые прегрешения.

– Вы же знаете, что подобные книги подвержены порче, – Эллисон внимательно взглянул на Дескина, – и вы, со своим опытом библиария, всё равно читали эту мерзость. Это же опасность не только для вас, но и для братьев ордена!

– Без этого я бы не узнал правду о падении ордена, капеллан. В силу знаний я провёл необходимые обряды. Предлагаю и вам со своей стороны совершить Таинство Очищения.

Капеллан тяжело вздохнул.

– Вы ведь хотели узнать правду, брат? – напомнил Дескин. – Она перед вами. Как бы жестоко это не звучало, правда – всегда сожаление. Сожаление о том, что даже лучшие, однажды, во имя идеалов, во имя сиюминутных выгод, уничтожают, губят, крушат всё на пути словно каток.

– И развязывают гражданскую войну.

– Да. Вы думаете, Молье – первый, кто поддался тёмной стороне? Вам напомнить приснопамятную историю Вандира или, наконец, Великого Предателя? – Флориан обвёл тронный зал взглядом. – Всё это – гражданская война. Правда, других масштабов. Брат шёл на брата. Вчерашние друзья били в спину во имя своих идеалов. Всё так старо как мир.

Служба началась, как только с челнока принесли необходимое.

Воины Императора встали полукругом близ капеллана. Само таинство не предполагало каких-то особенных действий, каждый был волен, [ну уж нет]одится там, где хочет, но странным образом десантники сплотились. К ним присоединились до того молчавший Мальдонадо и магистр Возрожденных. Слепец Дей Ноф также был рядом и что-то нравоучительно нашёптывал, закованному в терминаторский доспех, Дескину.

Близ книги остался только Эллисон. Для начала он накрыл её материалом с орденским знаком и прижал края четырьмя небольшими чашами. Из кувшина, который ему подал сервитор, капеллана разлил по ним густое едко пахнущие масло.

– Я прошу вас братья, прочитать за мной Первую Исповедь, – наконец раздался голос Груса. – Кто не знает ее, пусть просто повторяет. Я начну.

– Мы ищем у тебя Император, прощения. За своих грехи и грехи наших отцов.

Полукруг на несколько десятков голосов гулко повторил начальные слова.

– Пусть не угасает пламя праведников… И вечное сражение света с тьмой не отменяет твою милость…

Те, кто сначала молчал, подхватили знакомые слова.

– Прости тех, кто был слаб, в ком угас огонь Твой, – Эллисон поднёс свечу к одной из чаши, вспыхнуло ярко-синее пламя. – Прости наши прегрешения, отметь предков, какой бы знак они не несли. И пусть они согрешили, мы просим прощения за них…

Ещё одна чаша, ещё и ещё. Хор десантников все громче, все слаженней повторял слова секутора.

– Усмири гнев тех, кто был прав и карал предательство. Усмири гнев заблудших. Тех, кого хоронили непрощёнными.

– И дай им отдых, – с этими словами капеллан опрокинул чаши на простыню. Первая исповедь, была для понимания и одновременно удивительно короткой. Почти вспышкой.

Очищающее пламя тысячей лапок схватилось за материал и мало-помалу пожирало знак ордена – серебристый крест. Скоро показался и сам страшный том обтянутый человеческой кожей.

"Будут ли ответы такими, какими я хочу их видеть? Истина или обман самого себя?" – капеллан ещё долго смотрел на страшную обложку еретического тома, который был объят огнем, но потом всё-таки открыл его на первой странице.

Со стороны казалось, что капеллан всматривается в бушующее пламя, его латные перчатки полыхают голубым огнём, в котором танцуют тысячи демонов. Вот он перевернул первую страницу, вторую…Всеочищающее пламя не угасало.

Оно не могло угаснуть.

Ибо Первая Месса продолжалась вечно, как длится вечный крестовый поход праведников.

Так говорил примас.

10

Грааль, крепость Крестоносцев. 45 лет спустя.

– Хорошая попытка.

Голос, знакомые нотки. Но это не брат-капитан.

Сознание возвращалось рывками, яркий свет ударил в глаза.

– Всё такой же импульсивный…

Брат-сержант Бальтазар Хаак был потрясен. Впервые за десять лет он не только потерпел поражение, так ещё к этому, несомненно, чувствительному зрелищу, прибавилось и время пусть тренировочного, но боя.

Удивлённый вздох пронесся по огромному залу. Послышались перешёптывания, и даже откровенные смешки. Бальтазар шумно выдохнул и мгновением позже приподнялся. Было чертовски больно, кажется, он потерял несколько зубов из-за ошибок. Его соперник, неизвестный боец, одетый в гиматий с капюшоном отошёл на три шага назад, давая брату-сержанту перевести дух.

– Двенадцать секунд, – возвестил брат-капитан и удовлетворенно хлопнул в ладоши, призывая Крестоносцев к вниманию, – а я предупреждал, предупреждал вас воины, что не стоит недооценивать врага. Гордыня – самое плохое, что сопровождает нас. Один из грехов, который чуть не привёл к падению нашего государства. Бейтесь с противником, отвергая чувства, бейтесь, словно бы сражаетесь с автоматоном. Время страдать и возносить молитвы наступит после битвы. Холод, сталь и лёд, вот что ведёт нас на пути к совершенству. К оружию, Бальтазар. Вставай и дерись.

– Тристан, испытывай братьев не только словом, но и делом, – голос человека заставил брата-капитана ухмыльнуться. Тристан Мальдонадо, обернулся к затихшим десантникам, поймал взгляд ошалевшего от неожиданности брата-сержанта.

– Вы слышали, что сказал этот выскочка, покажите ему, кто во имя Император имеет право честь называться Крестоносцем. Восемь в круг плюс Бальтазар! Надеюсь, вам этого хватит, мой друг?

– Я бы сказал это перебор, Тристан, – откликнулся человек в капюшоне.

– Бывший секутор… Ах да, секутор не бывает бывшим. Надеюсь, вам настучат по почкам, милейший.

– Я тебя тоже люблю…– совершенно серьезно ответил человек в капюшоне. – Всё же береги своих птенцов.

Ответом стал весёлый смех брата-капитана.

Восемь воинов приветствовали человека в капюшоне, Бальтазар, наконец-то, пришёл в чувство и также еще раз салютовал выскочке.

Тот, кто посмел в одиночку выйти против отделения космических десантников, был вооружен необычным оружием, подарком Возрождённых Из Пепла, что надёжно хранился в арсенале, как считал Бальтазар. В крепких руках незнакомца лежал полэкс, выполненный в виде ночного охотника. Лезвие топора подобны крылу летучей мыши, когти изготовлены как боковой крюк, а голова с ушами вытянулась в острое копьё. На обратной стороне древка [ну уж нет]одился шар-противовес.

– Остерегайтесь его братья, – возвестил брат-капитан. – Еще раз для непонятливых. Воин с таким оружием старается держать врага на расстоянии. Он рубит топором, колет копьём, опрокидывает крюком и давит шаром.

Девять противников были вооружены соответственно моменту, мечи, шесты, копья. Всё оружие тренировочное, но достаточно крепкое, готово снести голову простому человеку при малейшем усилии со стороны Ангела Смерти.

– Прости Господи прегрешение наше! – взревел Хаак и первым набросился на человека с полэксом.

То, что увидели не участвующие в схватке бойцы роты Мальдонадо, уместилось ровно в пятьдесят шесть секунд.

Крестоносцы смотрели на избиение товарищей. Человек в гиматии был подобен яркой вспышке, он колол, отбрасывал и давил, казалось, ничто не может остановить его. Рухнувшие на настил долго еще не могли прийти в себя, отплевываясь кровавой слюной, очумело вращая глазами и отползая в сторону. Хаак вновь остался один на один с незнакомцем. Бальтазар обрушил, казалось, верный удар, вкладывая, несмотря на тренировочный бой, всю силу. Тренировочный меч врезался в дощатый пол и разлетелся на куски.

– Всё-таки надо учиться, – неизвестный был уже слева. Он не приставил полэкс к шее побежденного, не сделал того что на его месте сделал бы Хаак, ударил бы от души, а может даже придушил бы озлобленный на этого выскочку. Вместо этого воин откинул капюшон, и Бальтазар ещё секунду назад разочарованный, не мог поверить своим глазам.

Зелёные глаза он запомнил мальчишкой при вступлении в орден.

"Наставник …Новый Салим… Голос, знакомый до глубины души. Император Вседержащий, быть этого не может!”

Человек улыбался.

– Брат-капеллан… – Бальтазар отшатнулся, словно бы столкнулся с привидением.

– Урок окончен.

Пусть страх и ненависть ведут нас по дороге разочарований. Но, правда, пусть и тяжёлая, важнее той лжи, в которую мы можем быть погружены, как в тот самый омут.

Правда может быть страшной, отвратительной в своей неприглядности. Но всегда есть надежда на то, что Он обратит внимание на тебя и благословит.

Император милосерден к страстотерпцам и тем, кто ищет правду. Как милосерден Он к воинам своим.

Так говорил примас.

Продолжение

Изменено 8 декабря, 2019 пользователем Гений и злодей

[Dammerung]

Понравилось. Особенно красивые описания, вроде этого:

Один из таких кораблей, украшенный символами Империума, грозным двуглавым орлом и серебристым крестом на темной броне выскользнул из небольшого облака астероидов. Медленно и внушительно он проплыл мимо жёлтого карлика, который на миг вырвал из темноты космоса рубленные формы космической баржи. Вырвал и тут же отпустил, ибо корабль попал в следующее облако космического мусора. Словно хищник, он крался к цели, скрываясь во всепоглощающей темноте и безмятежной зыби.

или картин разоренной крепости.

Пока что вынуждена прерваться, потом приду и дочитаю.)

"замечания"

На этой планете все смешалось в дикий коктейль, где когда-то солировали смерть и война.

Не сочетаются слова. Солировать можно в хоре, например, а не в коктейле.

Неужели, ересь?!

Запятой не надо.

стол, крепкий, будто литой металлический стул.

Как-то смешно звучит - стол будто стул. Мб, просто "крепкий, будто литой из металла?"

Простите Секутор.

Запятую надо)

с яркими зелёными, "ведьмины" глазами, будущий до того безучастным

Ведьмиными. "Будущий до того" - так вообще можно говорить?

[0.5 Кота]

Спасибо, Manitu.

Совместная работа показалась мне интересной и полезной.

Благодарю ещё и за то, что поддержал цикл "Возрождение из пепла". Следующий рассказ пойдёт уже на пиратский конкурс.

Какие планы на будущее?

Крестоносцы, Боевой танк "Киров", "Солдаты Вселенной" или "Королевский лес"?

Читателям

Самые пытливые могут попытаться определить, где кто сочинял. Сразу скажу, моего текста здесь меньше трети. Это так, чтобы легче искать было.

[Manitu]

Понравилось. Особенно красивые описания, вроде этого:

или картин разоренной крепости.

Пока что вынуждена прерваться, потом приду и дочитаю.)

Спасибо, мы пыхтели.

Ошибки поправил.

2 СТЕРХ

Т.к опыт в совместном творчестве у меня был до этого, то скажу что доволен. Очень хорошо.

Не за что, продолжай цикл, я если чего еще надумаю, напишу, т.с в тренде.

Планы на будущее

вот это (ибо "Королевский лес" спин-офф этого труда)

http://forums.warforge.ru/index.php?showto...t=0&start=0

Если кому интересно, то писалось под саундтрек товарища Циммера, в частности А Way of Life.

Изменено 14 июня, 2017 пользователем Manitu

[0.5 Кота]

Кстати, Manitu, а откуда название "Анатолийский странник"? Так и не нашёл я термина.

[Manitu]

2 СТЕРХ

Если не ошибаюсь то в старом флаффе этот термин мелькал, может в старой флафф библии?

Но я сам вчера поискал и ничего не нашел. Будем считать что создатель я, хехе.

ну а если серьезно, есть тема- мол батька родился в Анатолии древней, отсюда Анатолия.Чета-гдета ходил и всем помогал.

отсюда Странник. соединяем :)

[Dammerung]

Дочитала. Хорошо, придираться к недочетам и опечаткам даже и не хочется. Моя планетка таки превратилась в винодельню всея Империума. Агриколические комплексы на геотермальных источниках работают не покладая рук.

Самые пытливые могут попытаться определить, где кто сочинял.

Это невооруженным глазом видно. :) Ты любишь фразы покороче, чем Маниту.

[0.5 Кота]

Моя планетка таки превратилась в винодельню всея Империума. Агриколические комплексы на геотермальных источниках работают не покладая рук.

Ждал этого комментария. В своё оправдание могу сказать, что я ещё сурдиум упоминал. :D

[Manitu]

Дочитала. Хорошо, придираться к недочетам и опечаткам даже и не хочется. Моя планетка таки превратилась в винодельню всея Империума. Агриколические комплексы на геотермальных источниках работают не покладая рук.

Это невооруженным глазом видно. :) Ты любишь фразы покороче, чем Маниту.

Спасибо. я там кое-что из написанного СТЕРХОМ дополнял, но видимо не испортил картину маслом.

Какой тут симбиоз посмотрю, все друг друга что-то тырят или предлагают, обменивают, дополняют :P

В дальнейшем СТЕРХ сам раскроет что надо раскрыть и дополнит где это необходимо.

надеюсь вам понравился капеллан и вообще что за этот рассказ никто не откинул копыта =)

[0.5 Кота]

Продолжение

[Akmir]

I hear an echo, a whisper

After that...the silence

In these melancholic walls –

I hear the darkness breathe

I'm still in this dim hall

Like in a dream, in a dream I live

Монументальные описания и особый ритм текста создают соответствующее настроение. "Лишь тьма вечна, а люди умирают..." Космодесантники получились... правильные, я бы сказал :) Какими и следует быть потомкам Дорна. Замечены отсылки к Оруэллу и... к Коэльо? :?

Очень красиво и эпично в лучшем смысле. Manitu и СТЕРХУ спасибо :)

[0.5 Кота]

Оруэлл - точно в цель. "1984" - одна из самых гримдарковых и безнадёжных книг, что я читал (даже у Варлама Шаламова произведения чуть полегче).

Коэльо - пробовал только "Алхимика", но любви к творчеству не получилось. Возможно, прояснит Manitu.

Очень красиво и эпично в лучшем смысле.

Заслуга Manitu. Он - поэт. Я так не умею. А как там про закат написал, лучше настоящего получилось!

Между тем, ещё одна загадка для пытливых читателей:

Какой предмет интерьера в кабинете Капэти ещё повлияет на историю?

Heimdall зашёл. Мощный вокал, приятная музыка. Спасибо за наводку.

Изменено 4 июля, 2017 пользователем CTEPX

[Manitu]

Акмир

спасибо. Прямых как лом потомков Дорна расписывать с одной стороны вроде бы и легче, но и с другой стороны тяжелее. Рад что понравилось. Мы старались.

Надеюсь в анонсированном продолжении они дадут лещей врагу.

Если честно то отсылки только к грибам и Гагарину дал. Все остальное может быть на уровне подсознания, может сам того не понимая переношу в текст. дона Коэльо читал как и старика Жоржа, но акценты нигде не расставлял. Ну а если читатель заметит что-то свое, так это хорошо. Интересно где ты заметил и то и то. Было бы круто чтобы развернуто ответил.

Стерх

В частности интерьера, примечательна книга и железная дева. Если этот гопник от инквизиции наконец перестанет мучить нормальных парней и перейдет на свои непосредственные обязанности и засунет в деву какого нибудь еретика, то я буду доволен.

[0.5 Кота]

железная дева

Попал!

[Akmir]

остальное может быть на уровне подсознания, может сам того не понимая переношу в текст. дона Коэльо читал как и старика Жоржа, но акценты нигде не расставлял. Ну а если читатель заметит что-то свое, так это хорошо. Интересно где ты заметил и то и то

Аллюзию на "1984" ни с чем не спутать :):

Империум всегда воевал с еретиками, дважды два - пять, а у Крестоносцев не было ордена-основателя

А это:

Пусть страх и ненависть ведут нас по дороге разочарований. Но, правда, пусть и тяжёлая, важнее той лжи, в которую мы можем быть погружены, как в тот самый омут.

Правда может быть страшной, отвратительной в своей неприглядности

сильно напомнило что-то из "Книги воина Света" или "Пятой горы". Возможно, и на уровне подсознания :)

[Manitu]

Спасибо за отзыв, я думал мне ниче и не ответили))

Честно. намеренно ничего из маэстро не надергивал, а как получится в процессе как у персонажа так и моего соавтора-читайте на здоровье.

ему флаг в руки и большого желания и закономерного триумфа.