[фанфик][WHFB] Син де Релла

[Lord Lamer]

Автор: Lord Lamer

Вселенная: WHFB

Жанр: Сказка / Готический роман.

Рейтинг: R

Название: Син де Релла

Серия: Вечера на хуторах близ Кислева

Примечание: Автор не в курсе, был ли, есть или нет в Империи титула маркграфа. Но автор благоразумно не указал время действия событий, описанных в рассказе. Таким образом автор самонадеянно полагает, что читатель, знакомый с бэком лучше него, допустит, что данный титул, если его сейчас нет, мог существовать в Империи какое-то время, а после определенных событий мог исчезнуть, а сама марка могла быть упразднена и включена в состав какого-нибудь герцогства или княжества.

Слоган: "Ты очень хочешь попасть на бал?"

Предисловие: Пожалуй, это обычная сказка из породы тех "страшных историй", которыми потчуют друг дружку храбрые дети, собравшись ночью возле костра. Возможно, эту "страшную историю" вполне могла бы поведать одна маленькая девочка, отправившаяся одной зимней ночью на поиски цветов и заблудившаяся в дремучем лесу... Когда бы она набрела на полянку с ярким и жарким костром посреди зловещей ледяной чащи, она рассказала бы эту сказку в знак признательности тем двенадцати господам, что были столь приветливы к ней, пригласив ее разделить с ними свет и тепло их костра. И от этой ее истории кровь даже в их нечеловеческих жилах вполне могла бы остыть на градус-другой.

От автора

«Обитающего во мраке»

Син де Релла

Зачем вы смотрите так сурово, как будто я сшила вам саваны?

Это нарядные, веселые бальные платья. Честное слово, правда!

Евгений Шварц. Золушка

Пролог

Найдутся люди, которую скажут вам, что это было слишком давно, что они уже ничего и не припомнят из того, что случилось тогда. Не верьте им. Они говорят так, чтобы вы не стали и дальше расспрашивать их, а им не пришлось бы вспоминать тот злополучный вечер в замке маркграфа.

С чего началась эта история? Какой-нибудь из тех молчунов, которого вам, представим, удалось бы разговорить, повел бы речь о временах, когда предки барона де Релла обосновались в здешних краях - в забытой Сигмаром имперской земле на границе с Кислевом. Поведал бы он вам и о том, как барон взял в жену прехорошенькую кислевчанку, которая подарила ему дочь, такую же красавицу, как и ее мать. С грустью рассказал бы он и том, как во время одного из набегов кочевников супруга барона погибла. На этом месте другой молчун прервал бы речь первого, заметив, что все началось позже, когда барон-вдовец нашел утешение в объятьях вдовы-соседки, чей супруг погиб во время того же набега, что сделал сироткой дочь барона. Хоть соседку уже тогда нельзя было назвать юной леди, но - подмигнув, добавил бы рассказчик - она все равно была женщиной весьма приятной наружности. От ее покойного супруга ей остались две дочурки, да небольшое поместье.

"Да, красивая была женщина!", - подхватит третий молчун. "Но вот только не сложилось у барона с ней...", - добавит он же немного погодя. Барон де Релла стал много пить. А прочее свободное от войн и пьянок время он проводил на охоте. Охотился барон на обитателей близлежащих лесов, а водилась там не только дичь... С одной из таких охот, как того и следовало ожидать, барон так и не вернулся.

Баронесса де Релла, теперь уже дважды вдова, чтобы как-то рассчитаться с накопившимися долгами семьи продала поместье своего второго супруга одной заезжей имперской аристократке в годах, которая, как выяснилось, даже приходилась дальней родственницей покойному барону. Почтенная дама призналась, что последние годы мечтала пожить в дали от больших шумных городов Империи и, прознав о том, что у нее где-то в этих краях обитает родня, решила наведаться в гости. Теперь же, когда барона не стало, она была готова взять на себя заботы о его усадьбе, чтобы провести старость рядом с природой - промолвила она, так и не окинув взором лес, где сгинул барон - и с не чужими ей людьми, сказала она, бросив взгляд на дочь барона от кислевчанки - оставшуюся частью наследства барона, с которой тоже что-то надо было делать.

Но эта беда не долго беспокоила баронессу, которой нужно было позаботиться еще и о двух своих родных дочерях, потому что падчерица теперь все время проводила в своем родном доме. И тетушка, как называло ее теперь дитя барона, в отличии от мачехи не выживала девочку из дому.

Грустная история, скажете вы. Но ничего, что объяснило бы последующие события той роковой ночи в замке маркграфа, пожалуй, нет и в ней тоже.

Уже не осталось в живых тех людей, которые бы знали, как на самом деле началась эта история. Некому теперь вспомнить шепот, который раздавался в подвале старого дома, некогда принадлежавшего барону де Релла. Шепот, который, казалось, был холоднее вьюги, разбушевавшейся позднее в ту ночь.

- ... позвали на бал, а меня - нет!

Шепот был едва различим - словно легкое дуновение ветра.

- ... обо мне даже и не знают!

И от каждого произнесенного слова пламя свечи - единственного источника света в подвале - трепетало и то грозило угаснуть, то вспыхивало ярче.

Услышав сказанное, женщина в черном платье и с непокрытой головой, стоящая на коленях в очереченном мелом круге, покорно склонила голову, и седые волосы упали ей на лицо, скрыв восторг оттого, что ей наконец довелось услышать этот голос.

* * *

Алые губки звонко коснулись бледного морщинистого лба женщины, которая неподвижно сидела на земле, прислонившись спиной к стене конюшни. Девочка в богатом платье (едва вступившая в ту пору, когда умилительные взгляды окружающих сменяются другими - полными восхищения, зависти или вожделения) склонилась над ней и погладила ее по голове. Тонкие изящные пальцы ловко убрали непослушную прядь седых волос, упавшую женщине прямо на глаза.

- Спасибо, дорогая тетушка! - проворковало юное создание.

Девушка ласково, словно умиляясь котенку, улыбнулась замерзающей женщине (в глазах которой все еще бушевало море восторга и страха, волны которого уже начал сковывать лед) и, приподнявшись, повернула голову к саням, похожим на лодку. Рядом с санями стоял возница, державший за узду огромного вороного коня, который вполне сгодился бы для того, чтобы мчаться в бой под седлом короля. С неба упали первые за эту ночь снежинки.

Возница был одет в серый сюртук и носил тоненькие длинные усики. Он быстрыми мелкими шажками добрался до девушки и накинул на ее плечи полушубок из белоснежного меха. Она развернулась - возница, шмыгая носом, опустил голову - и направилась к саням. Девушка ступала башмачками с причудливыми хрустальными пряжками по снегу плавно и тихо - словно плыла по воздуху. Следом за ней по утоптанной тропинке шел возница, скрипя сапогами. Он помог ей забраться в сани, после чего сам вскочил на коня - жеребец фыркнул, ударил по земле копытом, выбив снежные искры - и, крикнув писклявым голосом: "Но!", ударил скакуна хлыстом. Конь сорвался с места, унося сани к замку маркграфа. Начинался снегопад.

Дорога к замку пролегала через тот самый лес, в котором когда-то сгинул барон де Релла. И когда сани проносились мимо деревьев, казалось, кто-то, притаившийся в лесной чаще, бросает на них свой голодный взгляд из-за темных многовековых стволов. Полная луна пыталась заглянуть своим недобрым желтым оком между деревьев, а те старались заслонить свои тайны от ее назойливого болезненного взгляда, прикрываясь кривыми черными пальцами голых веток. И лунному свету оставались в качестве трофеев его ночной охоты то клок шерсти, вырванный им из темноты, то оскал, то несколько пар налитых кровью глаз, провожающих пристальным взглядом огромного вороного коня, который мчался по заснеженной дороге, и наперерез которому ни один обитатель леса выйти так и не решился.

Женщину, оставшуюся возле конюшни, еще не успело укрыть саваном из снега, когда сани, проехав по мосту, опущенному через ров, оказались в замке маркграфа.

* * *

В замке маркграфа тем вечером давали прием в честь совершеннолетия наследника. Приемы маркграф не жаловал, он предпочел бы просто вручить единственному сыну какой-нибудь фамильный клинок, взять отпрыска на охоту, по возвращению с которой устроил бы пирушку. Но жена маркграфа, дворянка из стольного града Альтдорфа, считала иначе. В детстве она стала свидетельницей пышного приема, устроенного семьей в честь совершеннолетия ее старшего брата. И, опьяненная воспоминаниями о том торжестве, она жаждала устроить и для своего дитя подобный вечер, когда по залу, залитому светом, музыкой и смехом, едва заметно снует прислуга с подносами, на которых располагаются внушительные кубки и аппетитно пахнущая снедь, когда дочери придворных, сбившись в маленькие стайки, неустанно следят за виновником торжества и преследуют его по пятам. Устроив все это, она была несомненно довольна собой, довольны были и жены (а также, как она смела надеяться, и отпрыски) вассалов и друзей маркграфа, что же до их суровых мужей, то на их чувство неловкости от происходящего дамы внимание демонстративно не обращали.

Но ощущение идиллии длилось ровно до тех пор, пока ему на смену ему не пришло удивление, когда супруга маркграфа неожиданно заметила, что в стайки начали сбиваться не только девушки, но и юноши. И удивлению ее не стало предела, когда она обнаружила, что к одной из таких стаек примкнуло и ее собственное чадо. Дров в костер любопытства подбросила и вдова барона де Релла, которая с плохо скрываемым негодованием донесла до хозяйки вечера известие о том, что юный маркграф, обещавший танец одной из ее смазливых дочурок, слова своего не сдержал и, оставив безутешную девушку в одиночестве, скрылся. Супруга маркграфа ответила на это тем, что она, кажется, догадывается, куда подевался ее отпрыск, и предложила баронессе, раз уж от ее общества вряд ли удастся избавиться, вместе направиться туда, откуда доносились звонкие голоса.

В центре всеобщего внимания было прелестное юное создание с золотыми кудрями и небесно голубыми глазами, волшебную красоту которых лишь подчеркивала узкая маска, золотыми и серебряными узорами превращавшая правый глаз гостьи в солнце, а левый - в полумесяц. Когда с девушкой, смущаясь, заговаривал кто-то из окруживших ее гостей и обитателей замка, она беспощадно улыбалась, принимая капитуляцию сердца своего нового собеседника или собеседницы. Ее глаза ослепляли - никто из тех, кто заглянул в них, уже не в силах был замечать кого-то еще, кроме обладательницы этих двух светил. Ее нежный смех оглушал - никто из тех, чьего слуха коснулась эта музыка, уже не желал слушать кого-то еще, кроме юной прелестницы. Она притягивала к себе людей, как огонь - бабочек. Она буквально излучала очарование, которое казалось осязаемым - настойчиво прикасалось к гостям, обволакивая и проникая в них, словно тепло, приятно растекаясь по всему телу.

Прежде чем маркграфиня и баронесса добрались до незнакомки, наследник замка, собрав воедино всю свою отвагу и безрассудство, коснулся изящного запястья гостьи и безмолвно (на то, чтобы вымолвить хотя бы слово, отваги у него уже не хватило) увлек ее за собой - танцевать.

По пути девушка взглянула на музыкантов, подав им знак, и в тот же миг стихли звуки скучных альтдорфских менуэтов, а струны зазвучали жизнерадостно, призывая пуститься в пляс.

Обрадовавшись такой музыке, прелестница высвободила свое запястье из оков, но только для того, чтобы бы тут же подхватить своего кавалера под руку и закружить его. Сделав пару оборотов, она вдруг отпустила юношу и отошла на шаг, который показался наследнику замка пропастью, его грудь защемило, но воздух вновь ворвался в легкие с музыкой. Девушка чуть вздернула головку, золотыми волнами заструились кудри по ее плечам, а на губах заиграла озорная улыбка. Ворвавшись в глаза кавалера своим взглядом, она звонко хлопнула в ладоши. Еще раз и еще. И вот уже смычки музыкантов, соприкасаясь со струнами, извлекали новую мелодию, вторя заданному юной танцовщицей ритму.

Девушка уткнула руки в бока и, собрав ткань к поясу пальцами, приподняла юбку так, чтобы открылись ее башмачки с хрустальными пряжками. Отстукивая каблучками, она то отступала назад, ловко заводя одну ножку за другую, то выступала снова вперед, вспорхнув невысоко над полом. Приблизившись к замершему на месте кавалеру, она прикоснулась к его плечу своим плечом и, обогнув его словно волна, вновь оказалась пред его глазами.

В танце ее юбка развивалась словно крылья диковинной птицы, а башмачки выдавали дроби, ритм которых необъяснимым образом заглушал стук сердца завороженного этим волшебством наследника. Неловкое оцепенение отступило, его тело было теперь свободно. Хотя юноша прежде не видел подобных танцев, но сам не заметил, как его ноги стали вторить движениям незнакомки, отстукивая тот же ритм.

Их темп все ускорялся. Танец был настолько энергичен, а движения настолько связны, что покоряли всех, кто наблюдал за ними. И вот уже другие гости замка, начиная с тех, кто стоял ближе к наследнику и его избраннице, взялись за руки. На их лицах сияли улыбки - они были словно дети, которых позвали играть в новую увлекательную игру.

Прекрасная незнакомка, казалось, была готова танцевать вечно, и наследник замка был рад разделить с ней это время. Но если бы он не был ослеплен ее юной красотой, он бы заметил, что девушке как-будто стало немного не по себе. А если бы он мог читать ее мысли, ощутил бы то неуютное чувство, когда кажется, что кто-то прожигает тебе спину взглядом. Но он не видел, она остановилась, ответив на его немой вопрос виноватой улыбкой.

- Здесь стало... ужасно жарко! - попыталась она перекричать музыкантов.

- Что? - тревожно переспросил наследник замка так, словно не расслышал какие-то самые важные слова в своей жизни.

Девушка приблизилась к нему и прошептала, едва не прикасаясь своими губами к его уху:

- Очень жарко. Можно немного воды? - промолвила она.

И хотя покидать ее ему хотелось меньше всего на свете, он был рад исполнить любую ее просьбу. Когда юноша удалился, королева вечера, тяжело вздохнув, обернулась и направилась, обходя танцующие пары, к тому человеку, который не сводил с нее глаз с тех самых пор, как ее кавалер, отосланный сейчас ею за водой, выкрал ее у гостей замка.

Это был крепко сложенный высокий мужчина в расшитым золотыми нитками черном камзоле, которому девушка едва ли смогла бы дотянуться макушкой до плеч. Он не сказал ей ни слова, когда она подошла к нему, и лишь продолжал испепелять ее хмурым взглядом. Незнакомка была ошеломлена тем, что кто-то был не весел, и даже, казалось, едва сдерживала свое негодование. Когда девушка решила нарушить молчание, мужчина грубо схватил ее за руку и быстро потащил к лестнице, ведущий наверх. Когда они миновали первый лестничный пролет, в зал вернулся виновник торжества, держа в каждой руке по кубку. Он пришел в ужас, обнаружив, что его дама сердца пропала. Быстрым шагом он обошел всех гостей, расспрашивая их о том, куда подевалась девушка, с которой он недавно танцевал, но никто не смог ему ответить. Бледный, сосредоточенный, метался юноша среди гостей, а гости все танцевали и танцевали, пытаясь увлечь и его, и не обращали внимание на то, что наследнику было не до танцев.

Он уже было отчаялся, когда одна юная особа - ему она показалась знакомой, возможно, они даже говорили вместе о чем-то в самом начале вечера - схватила его за рукав. От неожиданности он вздрогнул, едва не расплескав содержимое кубков. Девушка неловко улыбнулась, готовясь заговорить и явно рассчитывая на награду за то, что она скажет.

- Она пошла наверх. С господином маркграфом, - сообщила она и подмигнула.

Кубки выпали из рук наследника замка, он резким движением стряхнул руку гостьи и бросился к лестнице.

- Останься! - прокричала ему вслед девушка и надула от обиды свои прелестные губки.

Покончив со ступеньками, наследник пронесся по короткому коридору и, не переводя дух, набросился на запертую дверь, отделяющую его от одной из опочивален замка, и принялся колотить в нее, что было силы.

- Отец! Открой! - неистовствовал отпрыск маркграфа, он весь кипел от переполнявших его чувств, неведомых ему ранее, безымянных и оттого еще более невыносимых.

Из-за двери доносились шум и грохот - кто-то боролся, переворачивая мебель и круша вазы. Юноша принялся тарабанить еще сильней и кричать так, что снизу уже послышался топот - прислуга спешила на помощь. Внезапно возня за дверью прекратилась, раздался громкий вопль. Наследник замер и не успел опомниться, как щелкнул замок, дверь распахнулась, и из спальни выбежала его прекрасная незнакомка. Маски на лице уже не было, а ее платье было разорвано, она прижимала его к груди правой рукой, укрытой под кружевами. Девушка даже не удостоила своего кавалера мимолетного взгляда, он лишь на пару мгновений увидел ее голую спину, когда она бросилась к лестнице.

Обескураженный, все еще пребывающий во власти гнева, обиды, ревности юноша в жажде отмщения шагнул в опочивальню. Внутри царил хаос - по комнате как-будто ураган прошел. А на кровати лежал, уставившись немигающим взглядом в потолок, маркграф.

Камзол на груди дворянина был разорван, как и сама грудь, в которой зияла глубокая рана. На его морщинистом лице застыло непривычное для этого сурового человека выражение страха. Пахло паленым - медальон в виде молота, висевший на его шее, был раскален до бела.

Напольные часы пробили полночь, их бой привел юношу в чувства. Не теряя больше времени, сын покойного маркграфа бросился назад - к лестнице. Когда наследник замка оставил позади последние ступени, незнакомка выбегала наружу.

Рассмотрев разоблаченное лицо гостьи, баронесса де Релла окликнула ее. Но девушка не замедлила шага, распахнула двери и выбежала на улицу.

* * *

Дверь за спиной громко захлопнулась, отсекая тепло помещения от уличной стужи.

- Син! Син, милая! Где же ты? - зов разрезал ночную тишину.

Стоя на крыльце во тьму кричала женщина, успевшая разменять к этому вечеру не один десяток лет.

Тьма прикинулась безжизненной и не ответила ей. Женщина подобрала перепачканный мелом подол своего черного платья, и, спустившись с крыльца, окликнула Син еще раз. В ответ опять тишина.

Женщина посмотрела вниз. Следы босых ног на дорожке вели от крыльца к конюшне. Она тяжело вздохнула и, сжимая в руках маленькие башмачки, побрела по следам беглянки. Снег скрипел под ногами, а изо рта при каждом вздохе вырывался пар - дышать на таком морозе было настоящей пыткой.

Двери конюшни были распахнуты - беглянке не хватило времени или сил запереть их. Женщина вошла внутрь, прикрыв за собой двери. Она сняла одну из ламп, висящих на деревянных стойках, и направилась прямо по коридору между стойлами - вглубь конюшни. Прямо перед ней просеменила серая крыса и, щелкнув по полу хвостом, обежала пустое деревянное корыто и скрылась в стойле, которое занимал тощий черный конь с большими грустными глазами.

В самом конце коридора виднелась маленькая фигура, притаившаяся на полу у стены. Женщина подошла ближе и увидела перепачканную золой босую девушку в порванном платье.

- Подойди ко мне, дитя мое, - голос был властен, но вместе с тем был исполнен сожаления и заботы.

В ответ девушка только плотнее подобрала ноги и, стараясь отползти еще дальше, буквально вжалась в стену у себя за спиной, колени упирались ей в подбородок. Ее широко раскрытые глаза, полные страха, блестели от слез в неровном свете ламп. Девушка тяжело вздохнула, набрав столько воздуха в легкие, чтобы его хватило для крика о помощи. Она открыла рот, но силы оставили ее:

- Помогите, - едва различимый шепот сорвался с ее губ, и она безвольно уронила голову на колени.

Порыв ветра снаружи распахнул двери в конюшню.

* * *

На улице бушует настоящая метель. Подгоняемые ледяным ветром рои снежных пчел кружат в морозном воздухе. Каждый шаг дается наследнику замка с трудом - и не столько из-за вьюги, сколько из-за тревоги, терзающей его изнутри.

Снежные пчелы летят прямо в глаза - почти ничего не видно, но выход из замка всего один - и юноша идет к воротам.

Он с трудом различает очертания беглянки в разразившемся снежном шторме, но она больше не удаляется от него. Она сидит на мосту и теперь уже не придерживает свое разорванное платье. Она обнажена по пояс, он видит ее голую спину. Левой рукой она опирается на мост, а правую руку по прежнему прижимает к груди.

Он подходит ближе. Ее всю трясет, она рыдает. Ему кажется, что он хочет утешить ее. Он касается плеча девушки и садится на корточки у нее за спиной.

Она всхлипывает с каждым разом все реже и реже. Она подносит левую руку к лицу. Должно быть, чтобы утереть слезы, которые еще не успели превратиться в лед. Она молчит, и ему остается только ждать.

И пока он смотрит на нее, ее волосы становятся бордовыми, потом лиловыми, затем пепельно-серыми.

Со студеных небес медленно падает снег - как-будто увязает в воздухе. Возлюбленная оборачивается к нему, но юноша пятиться от нее. Он падает спиной на землю - но не может отвести глаз от того, кто сидит перед ним - его ноги отталкиваются от земли, пытаясь унести своего хозяина как можно дальше от этого места.

Платье больше не скрывает ни грудь, ни руку... Вместо руки он видит клешню. Существо на мосту - с бездонными, как ночное небо, глазами - смотрит на него из глазниц девушки. Оно разевает пасть и кричит, юноша запоздало прижимает руки к ушам. Из демонической глотки вырываются неописуемые звуки, которые пронизывают пуще стужи, но юноша их уже не слышит. Из его ушей течет кровь, а вокруг теперь царит тишина.

Но глаза его видят, как тварь, которая сидит перед ним и уже не притворяется человеком, при каждом новом крике разевает, неестественно растягивает рот принадлежавший ранее его прекрасной незнакомке. Он видит, как бледное лицо искажается нечеловеческими гримасами, полными печали и обиды. Из глаз существа - бездны боли и отчаяния - текут алые слезы. Оно встает на ноги - вместо башмачков теперь копыта - и уносится в ночную тьму.

Юноша поднимается с земли. Он знает, что станет преследовать и будет искать, даже если потребуется провести в поисках всю свою оставшуюся жизнь.

Снегопад утихает, а на небе появляется луна. Она уныло смотрит вниз, все еще пытаясь добыть в эту ночь хоть какие-нибудь трофеи, она рыщет своим желтым оком по тропам, облизывает замок маркграфа бледным светом со шпилей башен, спускается по стенам и крадется к мосту.

На мосту стоит наследник замка, в руках он сжимает башмачок, хрустальная пряжка которого блестит в лунном свете.

Изменено 1 марта, 2011 пользователем Lord Lamer

[Super Mario]

цепляет... ;) спасибо...

[Manitu]

Ваха без гобленов?:(

[sobol_harfagr]

Любопытно...

[Zamankur]

в здешних краях - в забытом Сигмаром имперской земле

не согласован род

С грустью рассказал бы он и о том, как во время одного из набегомв кочевников

Но эта беда не долго беспокоило баронессу

не согласован род

И тетушка, как называла ее теперь дитя барона

тоже вроде не согласовано. "дитя" , кажется, среднего рода.

Следом за ней по утоптанной тропинке шел возница, скреипя сапогами

землю - но не может отвести глаз с от того, кто сидит перед ним

которая сидит перед ним и уже не преитворяется человеком

Получилось красиво, только финальное превращение героини как-то не к месту, не вяжется оно у меня с атмосферой сказки. Зря я это раньше не захотел прочитать.

[Lord Lamer]

цепляет... ;)

Любопытно...

Я тоже так считаю :)

Ваха без гобленов?:(

Ваха с гоблинами, к сожалению, закончилась. Попробуйте ваху с хаосом. Ее терпкий вкус, возможно, тоже придется вам по нраву :image137:

И тетушка, как называла ее теперь дитя барона

тоже вроде не согласовано. "дитя" , кажется, среднего рода.

Дитя - среднего рода, а тетушка - женского.

За правки спасибо - word'a нет, так что получается не всегда хорошо.

Получилось красиво, только финальное превращение героини как-то не к месту, не вяжется оно у меня с атмосферой сказки.

К месту. Там все к месту. Я ее, сказку эту, больше полугода писал (с перерывом примерно в полгода), там все на своем месте (с учетом того, что главы идут не в хронологическом порядке).

К тому же это история про золушку, верно? Кто-то в полночь должен был обязательно превратиться в тыквы. Так почему же не сама золушка, подумал я! ;)

А раз сказка готическая, то наряду с замком, должен быть и еще один важный атрибут "готических романов" - готический злодей / демоническая личность. Так что золушке пришлось стать не простой тыквой, а зловещей :ph34r:

Изменено 1 марта, 2011 пользователем Lord Lamer

[Zamankur]

Дитя - среднего рода, а тетушка - женского.

А, точно.

готический злодей / демоническая личность

как по мне, тётка с рогами и клешнёй в контексте Вахи - не сказочная личность, а суровая реальность :)

[Lord Lamer]

суровая реальность :)

В основе же сказок и лежит "суровая реальность", разве нет? ;)

Если не будет лениво и пробежишься еще раз по тексту, то заметишь, что повествование построено как раз так, чтобы пройти обратный путь от "сказки" к "действительности", из которой потом сложили сказку:

• сначала все начинается в около сказочном стиле "Давным-давно жили-были...",
  
• затем идет обычное повествование, рассказ о том, что происходило когда-то, историческая сводка,
  
• а под конец действие происходит "в режиме реального времени".
  

Т.е. повествование по форме идет от "сказки" к "репортажу в прямом эфире". Но при этом содержание/история (сказочный сюжет) и общая концепция не изменяются.