Драбблтон. Работы участников.

[Iron Maiden]

Участник №34

- «Безумие» - не совсем верное слово, но это первое, что приходит на ум, - задумчиво произнес комиссар, проворачивая кремальерный затвор.

- Зато я знаю верный термин, - резко бросил механикус. – Техноересь. Клянусь Омниссией, я до сих пор не верю, что это ее порождение – творение моих грешных рук. Корабли орков строятся с большим вниманием к ритуалам центровки двигателей и целостности обшивки!

- Магос Лацети, вы можете построить нам другой корабль, лучше и надежнее? – услышал я звенящий от дыхательной смеси голос пустотницы из штурманского кокпита. – Нет? Тогда – всем доложить о предстартовой готовности!

- Рулевой – готов, - отрапортовал я.

- Шлюзы задраены, реактор на режим выведен, регенератор воздуха работает исправно, давление в отсеке восемьдесят пять и семь. Магос готов, - прошипело в вокс.

Щелкнули ремни безопасности. – Комиссар готов. Леди капитан, приготовьте и вы души экипажа к предстоящему нам испытанию.

Воцарилась тишина.

- О Император Святейший и Высочайший, - заговорила Тамара, и мы торопливо подхватили литанию. – Вижу свет Твой, ощущаю присутствие Твое. Сохрани же меня от пустоты и от вакуума, возврати меня к славным полям битвы.

Обитаемый отсек освещали лишь огоньки индикаторов на моем и магоса пультах.

- Мы не можем стартовать, - будто со стороны услышал я собственный голос. – Мы же не дали кораблю имя. Духи космоса разгневаются на безымянный корабль.

- Мы идем в свете Императора, и он сохранит нас от гнева пустотных духов, - спокойно ответил комиссар. – А что до имени… Выберите достойное, но побыстрее.

- Назовем его «Спасение», - предложила Тамара. Ее голос чуть дрогнул. – Ибо он – спасение наше. И системы Аргира, когда будет на то Его воля. А теперь – отстрелить обшивку ангара!

Лишь слабая дрожь донеслась в вакууме до «Спасения», когда пиропатроны стронули с места лист пластали. Центробежная сила вращения огромного корпуса скитальца понесла его «вниз», к неторопливо проворачивающейся под нами поверхности планетара.

С моего места обзор открывался лишь через носовой иллюминатор, но и через него я увидел лучи мертвого зеленого света, блуждающие по равнинам азотного льда. Услышал тихое проклятье комиссара и судорожный вздох пустотницы. Через прозрачный армопласт Тамара, без сомнения, ясно видела на горизонте огни и пилоны города нежити.

И молчала. Ожидала, пока собственное вращение скитальца не спрячет обиталище ксеносов за оплавленным краем обшивки. Пока его орбитальное движение не вынесет нас в точку, где вектор скорости будет нацелен к Хейнарту – экономя нашу величайшую драгоценность , ресурс плазменных аккумуляторов.

- Отстрелить фиксаторы, - и «Спасение» содрогнулось ощутимее, когда комиссар во второй раз вдавил взрыватель.

Медленно – теперь центробежной силе препятствовала приливная, да и скиталец обладал тяготеющей массой – медленно поплыли назад стены ангара, на четыре жутких месяца ставшего нам убежищем. Звездное небо в пробоине надвинулось, поглотило нас.

А потом был только голос Тамары. Короткие и четкие команды на гашение осевого вращения и прецессии. На ориентацию корабля. Корректировочные… маневровые… тяга… время работы… Как же не похоже на «Фурию», где духи машин мгновенно переводят твои движения в точный и быстрый удар дюзами…

И еще были звезды – тысячью застывших молний. И ржавым горным хребтом – борт скитальца. А еще потом – удушье перегрузки, рев маршевых, реки жидкого неона и ледяная равнина под «Спасением». Свобода второй космической под злой, счастливый смех пустотницы.

И наконец, не осталось ничего, кроме звезд.

[Iron Maiden]

№35

Наконец, не осталось ничего, кроме звезд. Валерий прислонился лбом к холодной поверхности иллюминатора и заворожено вглядывался в сверкающую россыпями бриллиантов черноту космоса. Это был его первый полет. Внизу раскинулась постепенно удаляющаяся планета. Его дом. Валерий знал, что таких планет во Вселенной миллионы, что на многих сотнях тысяч тоже живут люди. Он хотел посмотреть эти места. Отец рассказывал, что не везде жизнь столь тяжела и тягостно монотонна. Есть миры, где волны плещутся о песок нерукотворных пляжей и разноцветные птицы порхают в небе. Отец многое что рассказывал. Он рассказывал не только о хорошем, он говорил об опасностях, подстерегающих меж звезд, о чудовищах, сторожащих за гранью хрупкой сферы реальности, о жестоких зеленокожих нелюдях, жаждущих утопить свою ярость в чужой крови, о монстре ,восседающем на золотом троне, которому скармливают души миллионов людей… Теперь отца не стало.

Валерий оторвался от иллюминатора и засунул руку в рюкзак, почти сразу нащупал среди своего нехитрого скарба прощальный подарок отца. Это была книга. Древняя, из странного материала, бережно завернутая в кусок плотной ткани. Отец дал ее, сказав, что это самая ценная вещь, которая у него есть. Его речь уже путалась от жара и слабости. Он бормотал, что-то про правду, что-то про то, что люди должны помнить, понять, что он просит прощения. Потом на мгновение пришел в себя, взгляд прояснился. Он потребовал от сына унести книгу на другую планету. Последние его слова были «береги себя».

На общей палубе нижнего отсека, того места, где обычно летали люди бедные и не имеющие возможности позволить себе собственную каюту, было как всегда много народа. Кто-то ел, разнося окрест характерные запахи пищевых концентратов, кто-то спал, прикрывшись дорожными плащами, кто-то играл в кости. Невдалеке плакал маленький ребенок, вокруг рокотал приглушенный гул человеческих голосов. Валерий прислонился спиной к стене и сполз на корточки, затем снял рюкзак, достал прощальный подарок отца, аккуратно зашнуровал рюкзак обратно и положил между ног, чтобы никто не мог стащить. Затем открыл книгу. Текст был написан вручную, на каком-то варианте готики. Более того, это был перевод более ранней версии, которая была составлена на ином языке. Сложно, но разобраться можно. Валерий был грамотным. Отец научил его. Постепенно повествование складывалось в картину. Рассказ шел о каком-то «Звездном Мальчике», бывало, он фигурировал, как «Синеокий». В детстве он потерялся и его нашли существа, которые не были людьми. Однако они не убили его. Вместо этого они приняли его в семью (пометка на полях: стаю???). И вместе достигли они многого. Мальчик «сочинял музыку, - и старейшины кивали ему», «рисовал чертоги, – и дети (коконы???) пели», «шел на войну, – и враги горевали (танцевали боль???). «Любовь была обращена к Синеокому, хотя самок не трогал он». А потом сына нашел отец (Режущий Глаза). Он хотел забрать сына с собой, обещал славу и новые свершения. Синеокий долго думал, а потом согласился. Народ плакал, провожая Звездного Мальчика, но на следующий день он вернулся. Печальную музыку сочинил он тогда. Обнимал свою семью (стаю???) и плакал, ничего не объясняя. А ночью небеса пролились «смертельным дождем», и выжил лишь автор сих строк.

Валерий столь увлекся чтением, что не заметил, как шум голосов вокруг поутих. Лишь дочитав последнюю строчку и подняв глаза, он увидел перед собой огромного человека. В серебряной броне, со знаком аквиллы на груди, бритой головой и холодными, словно сталь глазами. Позади него прятался согбенный, закутанный в длинный, черный балахон силуэт. Прочие пассажиры жались в разные углы, стараясь оказаться где-нибудь подальше от устрашающего незнакомца, скрыться от волн властности и страха, распространяющихся от его неподвижной, словно базальтовая глыба фигуры. Внезапно глыба пришла в движение:

- Дай мне книгу! – пророкотал голос, закованная в броню рука протянулась к Валерию.

Не находя в себе силы даже встать, парень протянул книгу незнакомцу. Тот, не глядя, передал его фигуре в балахоне. Та подалась вперед и ухватила фолиант длинным металлическим щупом, выскочившим из-под складок ее одеяния, бережно раскрыла, из темноты капюшона сверкнул алой искрой аугметический глаз.

- Это она? – поинтересовался, не поворачиваясь, бритоголовый.

- Да, - раздался скрипящий механический голос.

На палубе уже никого не было. Пустота и тишина разлилась по огромному залу. Словно крысы граждане Империума попрятались в коридоры и закоулки огромного судна. Валерий чувствовал, как страх разъедает его плоть, заставляет неметь лицо.

Бритоголовый вновь обратил взгляд на юнца:

- Ты читал ее, – это не был вопрос, это было утверждение.

Валерий не мог ответить, он лишь слегка, едва заметно кивнул.

И в следующий момент голова Валерия взорвалась тысячей осколков.

Убирая болт-пистолет обратно в кобуру, инквизитор услышал вопрос своего советника:

- Мы уничтожим ее прямо сейчас?

- Нет, - инквизитор взял протянутую книгу и сорвал коричневый переплет, - Позже.

На обложке книги не было названия. Только цифра.

XI.

i

Уведомление: Конец

Изменено 29 июня, 2010 пользователем Iron Maiden