[фанфик] Гротеск

[Dammerung]

Гротеск

- Всемилостивый Боже-Император… - слова отражались от блестящего черного камня и возвращались слабым эхо. – В чем я виноват пред тобой? За что мне все эти муки?

Пленник замолчал, словно ожидая ответа, а потом, когда последние отзвуки затихли, начал тихо молиться. Камера была сконструирована так, что ее стены откликались на любой, даже почти незаметный звук, и моментально заполнилась шелестом тысяч голосов. Даже страж, который сидел у двери, содрогнулся – ему это напомнило перешептывание ненавистных демонов варпа, которое, как говорят, каждый слышит перед смертью, перед тем, как они вопьются когтями в его душу.

Что же до узника – человека по имени Иносан, - то вера помогала ему противостоять и этой ничтожной пытке, коротая неразличимые дни и ночи в ожидании очередного прихода своего подлинного мучителя.

Такой боли, которую причиняло ему это существо, он не ощущал никогда – даже яростно предаваясь умерщвлению плоти при помощи проволочного хлыста и углей. Это наводило на мысль, что он не проявлял достаточного усердия. Сейчас, когда вся жизнь Иносана состояла из боли и раздумий о том, за что ему послано такое наказание, этот незначительный грех казался ему тяжелым и страшным. Неужели именно из-за этого Император оставил его своей милостью? Или все же он невинен перед Ним, а муки – всего лишь испытание, промысел, которого ему понять не дано?

Отворилась дверь, и Иносан поднялся на ноги, призывая всю свою силу и веру, чтобы побороть страх. В камеру вошел его вечный мучитель, мертвенно-бледное создание с сухой и сморщенной, как старый плод, кожей, и поманил пленника за собой когтистым пальцем.

Иносан подчинился.

Ему было бы гораздо легче, если бы он знал, за что страдает.

Палач, в чьи руки попал поклонник мертвого бога, вовсе не был таким древним и могущественным, каким пытался выглядеть. Он даже не был настоящим гомункулом – всего лишь ученик, которому, возможно, предстояло учиться еще не один десяток лет. Короткое детство и большую часть юности он провел на темных улицах Комморрага, бездомный, безродный, и далеко не каждый день ему удавалось убить хотя бы хруда. Недостаток душ привел не только к тому, что он выглядел куда старше своего возраста. Ему приходилось совершенствовать свои методы, чтобы вытянуть из умирающей добычи – таких же бродяг, как и он сам, или случайных прохожих – как можно больше жизненной энергии. В результате, когда его логовище обнаружил один из прислужников довольно известной женщины-гомункула, он немедленно доложил хозяйке, а та, взглянув на труды «уличного художника», приняла его в свои ученики.

С тех пор Шалззарек старался соответствовать той чести, которая была ему оказана, и прилежно препарировал пленников самых разных рас и народов, пытаясь понять, как устроены их тела. Обычно они погибали относительно быстро, поскольку бывший бродяга обладал неплохим для своих лет аппетитом и стремился восполнить то, чего был лишен большую часть своей жизни. Но некоторые – в том числе ныне лежащий на его столе человек – становились объектами продолжительных исследований. Шалззарек резал их вдоль и поперек, раскладывал по столу и собирал обратно, как занятную головоломку, а затем заливал их раны липким регенеративным составом и возвращал обратно в камеры. Работа ему нравилась, проблем с рабами не было… Вот только этот вел себя как-то странно.

«За что, Боже-Император? За что?»

Иносан сжался, чувствуя холодное прикосновение скальпеля.

Он всегда верил, и не на словах, а на деле. Он бросал камни в ведьм и колдунов, которых сжигали на площади. Он ревностно искал следы скверны в своих соседях и друзьях, дабы спасти их души от всепроникающей заразы Хаоса. Однажды его сестра родила ребенка от неизвестного отца, и тот, за грехи ее, оказался мутантом с кожей столь же белой и глазами столь же красными, что и у его мучителя. Иносан сам унес его на завод, где работал клерком, и швырнул в одну из раскаленных топок, дабы дитя не выросло ужасным демоном.

Императору не за что было карать своего верного слугу.

Иносану очень хотелось в это верить, но сомнения продолжали грызть его все то время, когда их не заглушала всемогущая, спасительная боль.

Шалззарек уже достаточно разбирался в психологии людей – мон-кай, которые составляли большую часть выделяемых ему объектов исследований – и понимал, что эта особь чем-то встревожена и, возможно, испытывает душевные страдания. Причем совсем не такие, какие он старался вызвать. В этом было что-то неправильное. Не то что бы будущего гомункула сильно волновали переживания его жертвы – он беспокоился так же, как беспокоился бы, к примеру, костопев, уловив странные, ненужные психические колебания в глубине обрабатываемого им предмета.

Бросив пленника обратно в камеру, он решил поделиться своими соображениями с охраняющим ее воином. Тот, похоже, оторопел и даже испугался от того, что ученик самой хозяйки заговорил с обычным стражником, но его чувства тревожили Шалззарека едва ли больше мон-кайских.

- Этот экземпляр, похоже, сам причиняет себе муки и, возможно, даже находит в этом некое наслаждение, - рассуждал он. – На его теле есть застарелые шрамы, словно он сам себя избивал, но любопытно не это – ведь даже некоторые из нас получают удовольствие от собственной физической боли.

Стражник понимающе кивнул. Как будто нарочно в этот самый момент из-за угла выскользнул гротеск, несущий какие-то инструменты в лабораторию гомункула. Проводив его взглядом, Шалззарек продолжал:

- Да, они сами уродуют себя до состояния, подобного тупому, зависимому от боли животному. Но здесь иной случай. Ни один эльдар не причиняет себе душевной боли, которой с таким удовольствием терзает себя наш гость. Быть может, со временем он превратится в некоего духовного гротеска, а? – подмастерье ухмыльнулся, и воин счел нужным продолжить шутку:

- Тогда его душа едва ли будет приятна на вкус, мастер.

Шалззарек хихикнул. В камере вновь послышались приумноженные эхом слова покаяния.

- Ты, должно быть, много странствовал, охотясь за рабами, и знаешь их язык, - задумчиво проговорил он. - Скажи, ведомо ли тебе, что значит слово «грех»?

- Не гневайтесь, мастер – неведомо.

- Что ж, забудь, - Шалззарек подавил приступ раздражения, который вызывал у него резкий голос мон-кая, и отправился в свои покои.

- Ты не виноват.

Иносан поднял голову и дико заозирался. На мгновение ему почудилось, что Император наконец-то послал ему откровение, но голос принадлежал вовсе не Ему и не ангелу Его, а мерзкому существу, сторожившему его в заточении. Иносан последними словами обругал себя за то, что посмел примерить образ Бога на эту тварь, и забормотал было очередное покаяние, но тут до него дошел смысл сказанного.

- Что?

- Ты не ви-но-ват, - повторил голос, звучащий, словно звон металла. – Ни в чем. Ты просто добыча сильных. Ты был слаб и неудачлив, а это значит – судьба раба.

Иносан замер, а затем все, что было в нем, взбунтовалось против этих слов.

- Город, где я жил, был грешен! – провозгласил он, указуя на невидимого стража за дверью еще не зажившим пальцем. – Ваши орды послало туда провидение божие, чтобы кара пала на нечестивцев, и убереглись достойные! А когда провидение карает безбожных, ни сильному, ни слабому не дано спасения…

- Это было случайно, - с плохо скрываемым удовольствием сообщил воин. – Мы могли лететь на охоту по другому пути, но этот показался безопаснее. Мы могли свернуть к другой системе, но эта понравилась больше. По прихоти Паутины твоя планета оказалась ближе. По прихоти гомункула мы сели рядом с твоим «городом». По своей прихоти мы вырезали тех, кого хотели. Те, кто не успел убежать, стали рабами. Так стал рабом и ты. Ищи в этой истории волю божества.

В камере воцарилось молчание.

- Лживы речи ксеноса, и грех ему верить, - вновь забормотал мон-кай. – Каюсь в грехе, Господь Император…

Стражник вздохнул, забросил в рот пару семян наркотического растения и погрузился в мечты о следующем походе. О да, он будет убивать каждого, от кого вновь услышит слова молитвы.

Шалззарек с почтением провел тонкими пальцами по ланцету, пожалованному ему гомункулом. По форме инструмент напоминал изящно изогнутый кинжал, чьи края были практически невидимы из-за своей восхитительной остроты. Рукоять украшена личным гербом хозяйки – кругом из трех переплетенных змей, в центре которого холодно поблескивал черный камень: Сила, Жестокость и Хитрость, ограждающие сердце эльдара. Шалззарек решил, что обязан испытать дивное лезвие на самом выносливом из своих рабов, и приказал привести Иносана. Теперь, когда сама госпожа удостоила его своим подарком, он счел слишком низким лично посещать камеру мон-кая.

Раб вошел в пыточную с улыбкой на лице. Глаза его были прикрыты в блаженстве, и тем не менее, он сам подошел к столу и лег на него. Шалззарек бросил взгляд на воина, приведшего мон-кая, и тот опустил глаза.

- Мастер, этот мон-кай обезумел. Он говорит, что ему открылось нечто удивительное.

- Что, он больше не боится боли?

- Нет… - воин замялся. – Он говорит…

Иносан что-то забормотал, счастливо улыбаясь.

- Он говорит, - перевел воин, - что принимает боль как достойное наказание за великий грех, который совершил. Он… благословляет тебя, мой мастер, за то, что ты – орудие справедливой кары.

Шалззарек едва не выронил драгоценный инструмент.

Голоса отражались от стен и множились в его голове, и все они говорили правду, которую он так долго искал. Боль всегда приходит, как расплата. Нет ничего не предначертанного Императором. Иносан был счастлив, осознав свой грех – ведь теперь он мог искупить его сполна.

Однажды, еще совсем ребенком, он нарисовал на тетрадном листке лик Императора. Это был грех – никто, кроме храмовых художников, не имеет права это делать. Испугавшись, он сжег листок, и это также было несомненным грехом. Наконец, он не рассказал об этом, дабы избегнуть наказания… О, воистину нет срока у воздаяния!

- Mea culpa, - все с той же улыбкой пробормотал Иносан. Шалззарек смотрел на раба со странным выражением лица – удивление? гнев? быть может, даже отвращение? – а затем коротко, без замаха, всадил ланцет ему в лоб, по самую рукоять.

На кончике когтистого пальца затанцевало темно-синее свечение, похожее на огонь, венчающий изъеденную жаром свечу. Незримый ветер трепал пламя, словно пытаясь унести его куда-то вдаль. Шалззарек некоторое время разглядывал огонек души, а затем перебросил его воину, словно скомканную бумажку.

- Ешь это сам, - холодно произнес мастер и принялся вытирать ланцет.

[Veres-severnyj]

Любопытно, хорошо пишешь.

[N1Ce)G.A.]

"Ну сколько можно..." (с) Опять гомункулы, но идея и исполнения высший класс!

+1

[Гость Sascha]

Хорошо написано. Правда концовка не очень - я сначала подумал, что ГГ типа осознал, что он такой плохой, и потому грешен.

[Dammerung]

Правда концовка не очень - я сначала подумал, что ГГ типа осознал, что он такой плохой, и потому грешен.

Получилось бы морализаторство, а я такого не ем =)

[Veres-severnyj]

Интересно было бы раскрыть тему на противопоставлении.

Человек в Эльдарских застенках и Эльдар скажем в застенках инквизиции.

[Octavius]

байопик этокого эльдарского Лектора.... офигенно написано

[Rip van Vinkl]

Классно написано! Действительно гротеск...

[Dammerung]

байопик этокого эльдарского Лектора.... офигенно написано

Он тут все-таки не главный :) Мастер оттеняет главного героя. Занимается всякими мерзкими делами просто потому, что он такой, ему кушать надо. Там таких Лекторов - пруд пруди)

А фанатик убивает и мучает неизвестно ради чего, поэтому в каком-то плане более гадостен. По крайней мере, мне хотелось представить это именно в таком виде.

[block mind]

Идеологически неверно, но интересно =) Злобный геймункулус весьма колоритен, твердолобый фанатик тоже отлично вышел. В общем, нра.

[Арлиен]

С удовольствием прочитал. Изложение гладкое, что от хорошего изложения и требуется, идея тоже на высоте.

[HG(Clay]

Хорошо, действительно хорошо. Правда по мне герои прописаны немного шаблонно, мало жизни в них.

[Ash W]

Молодец :) Не "пыщъ-упал камень размером с танк и придавил сто гвардейцев", а очень интересная вещь :)

[Dammerung]

Правда по мне герои прописаны немного шаблонно, мало жизни в них.

А можно поподробнее? Буду совершенствоваться :)

[Дмитрий Астахов]

Духовный гротеск-маст хэв!Все имперцы все-таки слегка духовные гротески,хе-хе.

Сценка с душою в конце-отлично!Сразу вспомнилось кинчевское-"в пламени свечи-теплится душа".Очень понравилось.Автор(ша)-молодец.

[Diskoboy]

Рассказ чертовски понравился. Бо есть в нем отличнейшая идея. Исполнение тоже хорошо.

[Zerratul]

Добрый рассказ. Интересно выстроено противостояние "Палач vs Жертва".

Напоминает баттл "Садисты vs мазохисты", в которой не факт, что победят первые :-).

P.S. Это не гробокопство, просто искал рассказы которые еще не читал на форуме, и нарвался на этот.

[Dammerung]

Спасибо за отзыв и за поднятие темы - может, еще кто-нибудь оценит.)

[Доблестный Venenciy]

О, о!

Это просто замечательно.

Я восхищен вашими парадоксами веры, камрад Даммерунг.

[BLooDkrasher]

Оригинально, и читается легко )))

Мазохиста набо было пытать по другому )))

[Dammerung]

Мазохиста набо было пытать по другому )))

Маленький он ишшо, не знает, что делать с Падшими-слаанешитами имперскими мазохистами. :)

[Dammerung]

Ты на дату посмотри, гробокоп. И почитай бэкца сам. По старому кодексу развалин и акофистов не было, гротески были обычными замученными эльдарами, ну а гомункулы всегда были обоих полов. А что такое гендерные стереотипы, ты вообще в курсе?

[AN_XI]

 ! 
Предупреждение:
В принципе, мы не против гробокопства в разделе, поскольку написать мнение о фанфике хочется всегда, даже если он написан несколько лет назад. Но, хотелось бы предупредить любителей срывать покровы, что неплохо бы посмотреть год написания, чтобы понять - а какая редакция была на дворе, когда писался тот или иной рассказ. Это так, на будущее. За неконструктивную критику далее пойдут преды

Изменено 25 августа, 2015 пользователем AN_XI