[Фанфик][Wh40k]Клинки Тандрамара

[Valor]

Сеттинг: Warhammer 40,000

Размер: Рассказ (сборник)

Жанр: Приключения, космоопера, экшн

Возрастные ограничения: 17+

Предупреждения: Жестокость, насилие, ОЖП

Аннотация:Третье произведение из цикла рассказов "Рыцари Феникса".

Рыцари Феникса возвращаются на страницы завершающего произведения оригинальной трилогии рассказов. Вот уже почти триста лет Катарин Летина служит капитулу Рыцарей Феникса в качестве мажордома и архивариуса. Она была там, когда самые прославленные герои капитула вершили свои деяния среди холодной галактической пустоты. Теперь, на пороге сорок второго тысячелетия, она чувсвует приближение смерти, и готовится рассказать историю тех, с кем она путешествовала среди звезд почти всю свою жизнь.

Комментарии: Оригинал рассказа на Ficbook: https://ficbook.net/readfic/13078530

Обсуждать рекомендую там же.

"Обложка"

В процессе

"Пикт-изображения космических десантников капитула Рыцарей Феникса - уровень доступа: ОТКРЫТО, С ЭЛЕМЕНТАМИ РЕДАКЦИИ"

+++AVE IMPERATOR INVICTUS+++

+++База данных Ордо Еретикус на [ЗАСЕКРЕЧЕНО]: Уровень допуска Бета-Максимус+++

+++Введите пароль+++

...

+++Авторизация подтверждена. Код доступа: VENERABILIS-956/44/7+++

+++Приветствую, мой лорд+++

+Вашему вниманию предоставляются запрашиваемые Вами в предыдущем послании графические материалы, собранные агентами [ЗАСЕКРЕЧЕНО] и [ЗАСЕКРЕЧЕНО] за последние 10 лет. Уверен, вы найдете их крайне занимательными и полезными для Выших заметок о действиях капитула Рыцарей Феникса.+

+Мысль дня: Свободомыслие есть корень всех ересей+

"ПРИЛОЖЕНИЕ 1"

+Примечание+

Пикт-изображение Гвеннега, брата-паладина 1-го воинства Рыцарей Феникса. Этот пикт был сделан во время карательной кампании 1-го воинства на райский мир Айстерведд в 992.М41. Соответствие некоторых элементов символики и геральдики доспехов на пикте реальным образцам подвержено сомнению, так как вскоре после записи пикт был изменен неизвестным источником.

"ПРИЛОЖЕНИЕ 2"

+Примечание+

Пикт-изображение Ательстана, брата-рыцаря 6-го воинства Рыцарей Феникса. Этот пикт был сделан перед началом кампании в Маврикийской туманности на борту ударного крейсера Рыцарей Феникса "Серый монарх" в 995.М41. Соответствие некоторых элементов символики и геральдики доспехов на пикте реальным образцам подвержено сомнению, так как вскоре после записи пикт был изменен неизвестным источником.

Клинки Тандрамара

Хроника мажордома

999.М41

Клеф Атрийский, знаменитый философ моей родины, однажды сказал, что только глупцы измеряют свою жизнь прожитыми годами. По-настоящему славен тот, кто отождествляет время с совершенными им героическими деяниями. Для того, кто не вершит памятных дел, наступает безвременье. Как истый приверженец Сонма, философ не мог сказать иначе. Но в одном он все же ошибался. Что делать тем, кто более не способен совершать подвиги? Как быть тому, кто некогда творил великие дела или ступал рядом с великими, но кому теперь препятствует немочь тела и леность разума?

Говорят, первопроходцы севера на заре эпох оставляли своих стариков и калек умирать на ледяных ветрах, когда те были больше не в состоянии вносить надлежащий вклад в дело общины. Суровая необходимость, которой больше нет места в этом мире. С пришествием Благородного Воинства человеческая жизнь на Тандрамаре стала ценнее. Конечно, владетельные сеньоры и рыцарские ордена все еще воюют между собой за клочки земли, ибо война для них – священнодействие и праздник в той же степени, что и средство решения политических разногласий. Северные королевства также ведут сражения с природой и друг с другом. Но изменился сам Тандрамар.

Теперь мы не одни во вселенной, пусть раньше мы этого и не осознавали. Рыцари Феникса пришли в этот мир, объявили его частью звездного царства, и Тандрамар перестал быть центром мироздания. Вместо этого, мы стали одними из тысяч. Всего лишь песчинкой в холодной жестокой пустоте, называемой Империумом Человечества.

Обратной стороной стал технический прогресс и безопасность. Капитул редко вмешивается в дела остальной планеты, но благодаря знаниям, принесенным из пустоты, смерть перестала сопровождать многих на каждом шагу. Теперь мир замков и лошадей соседствует с миром электричества и шестерней. Романтики назвали бы Тандрамар своей обетованной землей, если бы они вообще существовали в этот жестокий век.

Куда более ценным вкладом Рыцарей Феникса стало то, что они защитили нас от тех ужасов, что скрываются в Занебесье. Конечно, лишь единицы могут по достоинству оценить эти угрозы, но я сотни лет стояла рядом с самыми выдающимися героями капитула, и потому понимаю ценность их владычества над планетой.

Значит, что там говорил Клеф Атрийский?

Ах да, время измеряется героическими деяниями и подвигами.

Так вот, на своем веку я их видела и записала достаточно.

Верой и правдой я исполняла миссию, возложенную на меня почти три столетия назад, пока время не взяло свое. Теперь ноги не в состоянии нести меня, а тело немеет при малейших перепадах давления и температуры. Я больше не могу путешествовать вместе с занебесными рыцарями и свидетельствовать все их славные деяния.

Мои дни хрониста остались в прошлом, но жизнь на этом не заканчивается. Я убеждена, что после нескольких веков труда человек заслуживает блаженство покоя, что бы там ни говорил философ. Его век был скоротечен, и он едва ли понимал то, что чувствуют те, кто за свою жизнь увидел смену десятка поколений. Годы имеют значение.

За все это время я пережила достаточно моментов, в которых заключалась судьба целых звездных систем. Ведь я – мажордом Рыцарей Феникса. Смертная, что ходит рядом с полубогами. Старшая по двору, ведающая делами и хроникер подвигов.

Просторный балкон Башни Суверена – мое излюбленное место, и я с удовольствием подставляю свое лицо ярким дневным лучам Холодного Очага. В летнее время звезда иногда одаривает теплом земную поверхность, и остатки живой плоти на моем лице чувствуют это ценное прикосновение. Глаза, мои настоящие глаза, давно утратили зрение, но заменяющие их кибернетические окуляры дают возможность смотреть на дневное небо прямым взглядом.

В небесной синеве летят атрийские орлы. Даже они посещают северную часть континента летом. Зимой они возвращаются на свою южную родину, где я тоже когда-то родилась и выросла. Но до поры эти края служат им охотничьими угодьями. Я называю их орлами, хотя они лишь отдаленно напоминают особей из легендарного семейства терранских Accipitridae. Огромные птицы с размахом крыльев не меньше двенадцати футов, с серебристо-серым оперением и вытянутым ящероподобным клювом. Погибель скота и гроза одиноких путников. Но здесь мне ничто не угрожает. Даже звери остерегаются бастионов Нарфинтара.

Громадная крепость-монастырь стоит на том самом месте, куда, по легендам, ступила нога первого Рыцаря Феникса. Говорят, на этом месте раньше стояла гора, но угрюмые марсианские технотворцы изрезали ее до основания, превратив в многократно увеличенную копию тандрамарских замков. Да, чтобы построить эту крепость, понадобилось перемолоть целую гору высотой в тысячу канеллов. Это было поистине грандиозное сооружение – типично монументальное проявление прихоти моего хозяина. Высоту здания подчеркивало и то, что землю на несколько лиг вокруг разровняли устрашающие машины Адептус Механикус, уничтожив соседние горы и предгорья.

После нескольких минут любования небосводом все же приходится перевести взгляд на равнину. Там, сквозь заливные луга и искусственные реки, что во время прилива становятся морями, до самого горизонта тянется магистраль. Мои имплантаты дают мне увидеть больше, чем могут позволить настоящие глаза, и я фокусирую взгляд на белокаменной громаде вдалеке. У нее много имен. Мы называем ее Белым городом или Кэр-Гвенном. В официальных имперских источниках закрепилось название на высоком готике: Civitas Alba. Бьющееся сердце Империума Человечества на Тандрамаре и связующая нить между планетой и ее огромной метрополией. На тысячах улиц и площадей живут миллионы обывателей, ремесленников и адептов имперской бюрократической машины. Это центр власти и резервация в одном лице. Многие из служащих Администратума никогда не покидают город, рождаясь, трудясь и умирая в его белокаменных пределах. Рыцари Феникса ревностно оберегают свою вотчину даже от союзников, ведь есть тайны, которые они не открывают даже самым доверенным из них.

При этой мысли я вспоминаю о бесполетной зоне над западным океаном и о запрете смертным ауксилариям когда-либо приближаться к этой части света.

Звук тяжелых шагов за спиной. Мои раздумья прерывает фигура, показавшаяся в дверном проеме, ведущем на каменный балкон. Октавиан был гигантом среди гигантов. Даже над своими рыцарями этот воин-король возвышался на полголовы. Однако, при этом он невероятным образом умел заставать людей врасплох, всякий раз появляясь словно бы из ниоткуда. До сих пор не могу понять, поступает ли он так намеренно, или же это естественная черта его натуры. Старость нисколько не коснулась его за все эти годы. Время скорее добавило великому магистру внушительности, сделало его лицо еще более похожим на каменное изваяние, а фигуре добавило стати.

– Дочитал главу о Гесперианском крестовом походе, – произносит гигант, облокотившись на ограду и устремив взгляд на безбрежную равнину. – Ваш писательский талант и внимание к деталям делают вам честь, леди Летина.

Я тронута. Франц Октавиан был не из тех, кто впустую воздает хвалу.

– Мой сеньор, – я опускаю голову перед полубогом, и грав-кресло, заменившее мне ноги, покачивается в такт поклону.

Когда-то его именовали магистром капитула, но теперь этот титул устарел. У своей новой родины Рыцари Феникса переняли воинскую культуру и звания, обозначавшие положение воинов в рыцарских орденах. Это была старая феодальная система, столь древняя, сколь и запутанная. В этом хитросплетении существовал лишь один титул, заключавший в себе полномочия и влияние, хотя бы отдаленно напоминавшие те, какими был обличен предводитель тысячи сверхлюдей и владыка целого мира. Великий магистр Октавиан – так теперь его называли.

Этот титул не был для него единственным. В прежние времена, когда я еще могла себе позволить прогуливаться по залам и коридорам Нарфинтара, я слышала и другие. Наиболее частым и метким было прозвание «Железный Король», которым наградили Октавиана сервы и посетители крепости-монастыря из числа людей. Ничто другое так полноценно не отражало суть этого холодного и невозмутимого владыки.

Он продолжает стоять рядом и смотреть в пустоту, не обращая внимания ни на что вокруг. Любого другого такое поведение заставило бы нервничать, усомниться в своей значительности. Но я слишком долго пробыла в тени Октавиана, и знаю, что в эту минуту в голове моего повелителя зреют семена новых воинских начинаний. Очистительная кампания в соседний сектор. Крестовый поход, возможно. От осознания того, что я не смогу принять участие и быть рядом, когда снова будут решаться судьбы миллионов, становится тоскливо.

Тишину прерывают новые шаги. На пороге стоит серв-распорядитель – один из моих подчиненных, которыми наводнена Башня Суверена. В его обязанности входит докладывать о посетителях, прибывших на аудиенцию. Тоже феодальный пережиток – ведь куда проще было бы обойтись системой оповещения или слугой-сервитором, но древние традиции соблюдаются в этих стенах неукоснительно.

– Командор Веридий прибыл, мой сеньор.

– Старый воин, наконец, вернулся домой, – редкая улыбка пробегает по лицу великого магистра. Пронзительный взгляд отворачивается от грандиозного пейзажа и фокусируется на мне. – Разговор предстоит долгий. А вы пока возвращайтесь в свои покои, леди Летина. Продолжим наш разговор позже.

– Я не стану задерживаться, мой сеньор.

Квадратный портал вел с балкона прямо в зал для приемов, где уже стоит гость, сопровождаемый двумя своими самыми доверенными лейтенантами. Поклонившись великому магистру, он приветствует и меня, приложив ладонь к нагруднику в древнем жесте, означающем признание и уважение. Не каждый смертный удостаивается чести вызвать такую реакцию у космического десантника.

В прошлом я знала Марка Веридия как боевого брата второй роты. Молодой воин был в числе первых сверхлюдей, ступивших на землю Тандрамара. Он – один из немногих ныне живущих свидетелей Пришествия, как я и великий магистр Октавиан. Нечасто в одном помещении встречаются сразу трое. Теперь этот рыцарь – командор воинства, повелитель сотни боевых братьев.

Он сильно изменился с того момента, как я увидела его впервые. Его загорелое лицо покрывают сотни отметин, полученных в пламени сотен битв. Самый большой шрам – длинный, уродливый рубец через всю правую щеку – изогнулся, когда Веридий улыбнулся мне.

Некоторые командоры быстро возносились до своих нынешних высот. Пеллинор, Вальтари, Дунгарт – эти воители заслужили командование воинствами благодаря жестокости, харизме и превратностям войны. Молодые фениксы – так их прозвали некоторые. Путь Марка Веридия больше похож на планомерное восхождение к горной вершине. Когда почти через триста лет службы он получил звание командора четвертого воинства, это был опытный ветеран, мастер каждой из семи воинских стезей.

Я улыбаюсь ему в ответ и разворачиваю грав-кресло к выходу. Доклад наверняка затянется, да и беседа предназначается явно не для моих ушей.

Мимо проплывают каменные кварталы крепости-монастыря, а я продолжаю думать о труде всей своей жизни. История капитула в лицах и событиях. Ночами напролет я изливаю воспоминания на бумагу, напрягая до предела возможности мнемонических катушек и сокращая и без того маленький срок, отведенный мне. Это мой удел. Обещание, которое я дала великому магистру много лет назад. Тело уже неспособно в полной мере соответствовать этому долгу, но снисхождение к слабостям никогда не было в характере космических десантников. В отношении Октавиана это трижды можно назвать истиной. Железная воля моего владыки – вот на чем держится моя клятва.

В рабочем кабинете над столом, как всегда, горит лампа. В углублении камина потрескивают округлые поленья горных пиналий. На столе лежит драгоценная рукопись, испещренная аккуратными машинописными строчками. Когда-то я трудилась над этим манускриптом вручную. Теперь, когда пальцам больше нет веры, за меня эту работу выполняет когитатор-печатник, сообщающийся с мозгом целым блоком разноцветных проводов.

Гесперианский крестовый поход – последнее событие, указанное в хронике. После него были и другие триумфы, но ни один не был столь грандиозным по масштабу и благоприятным по последствиям. Но с чего все началось? Как создавалось настоящее капитула?

Перелистнув в самое начало, я увидела свои первые шаги на пути хрониста. Для меня нет ничего лучше, чем перечитывать старые труды, окунаясь в омут бесконечных воспоминаний. Кто-то назовет это тщеславием, но правда в том, что кроме прошлого у меня больше ничего нет.

С пожелтевших страниц на меня смотрит самый первый заголовок.

Летопись героев.

Изменено 7 февраля, 2023 пользователем Valor

[Valor]

Тайна имени

В нем обитает и дышит черный ужас нижней границы,

в его венах пульсирует ад, его хватка мертва и неотвратима,

как пасть верных ему псов. Он – мощь другой стороны мира,

не менее отдаленной от людей, чем небо,

небесная антитеза в кровавых молниях ужаса и боли.

«Ноомахия», неизвестный автор, М3

892.М41

Когда-то он был красив. Это был не лоснящийся шик королевского кубка или родовой драгоценности, а мрачная красота готического шпиля или хорошо наточенного клинка. Торжественный аристократизм пополам со свирепостью воина. Такой красотой обладали все Рыцари Феникса, даже те, кто, как он, не был рожден на Тандрамаре.

Светлая кожа, длинный прямой нос, синие глаза, волосы, ниспадающие до спины темным водопадом. Таким запомнила его Катарин Летина, однако теперь на нее смотрело совсем другое лицо.

Если быть точным, лица не было вовсе. Вместо него на воине была маска из полированных железных пластин, скрывающая жуткое полотно из обожженной кожи. Словно посмертный оскал на саркофаге древнего вождя, она закрывала почти все, что осталось от лица, оставив видимой лишь коническую бородку, подернутую сединой. Волосы, однако, остались нетронутыми, довершая пугающее подобие.

Комната с высоким потолком была погружена в полумрак, освещаемый лишь переменчивым светом камина и канделябром, стоявшим слева от кресла Летины. Свет отразился на маске, когда космодесантник приблизился, и Летине показалось, что его лицо превратилось в сплошной огненный вихрь.

– В чем дело, миледи? – осведомился он, усаживаясь напротив. – Вас смущает мой новый облик? Не пугайтесь. Я ученый, а не царедворец, и для меня подобные мелочи едва ли могут иметь значение. Хотя, признаюсь, это доставляет определенный дискомфорт. Но такова цена, которую мы платим за знания.

Эревард был облачен в силовой доспех, выкрашенный в стандартные темно-пепельные цвета капитула и укрытый за полотнищем сапфирового табарда, испещренного серебристой рунной вязью. Когда-то его броня носила совсем другой цвет, но это изменение было лишь одним из многих произошедших с Рыцарями Феникса после прибытия на Тандрамар.

Она давно искала этой встречи. Эревард был единственным из высших офицеров капитула, кто до сей поры настойчиво избегал ее внимания, пропадая в космических странствиях на целые десятилетия и по прибытию запираясь в стенах библиариума, куда посторонним заходить строго воспрещалось. Непроглядная пелена тайн окутывала этого воина, и поэтому, повинуясь естественному порыву, Летина побросала все текущие дела, чтобы встретиться с ним в одном из гостевых залов крепости-монастыря при первой возможности. Она тоже была ученой, а для таких людей нет ничего важнее раскрытия непознанного.

– Как это произошло, мой лорд? – она указала на железную маску.

– Долгая история, – проворчал Эревард, и Летине показалось, что его глаза сверкнули колдовским блеском под тенью железных надбровных дуг. – Да и вы, полагаю, решили встретиться совсем не за этим.

– Вы правы, – произнесла Летина, кончиком стилуса активировав лежащий на коленях скриб-когитатор. Она задала вопрос из вежливости, и в глубине души вовсе не желала знать о том, как именно библиарий получил свое увечье. – Я многое успела обсудить с остальными братьями-рыцарями. То, что касается истории Империума и его самых прославленных героев. Теперь пришел черед Рыцарей Феникса. Признаться честно, я совсем ничего не знаю о прошлом капитула. Я задала этот вопрос великому магистру, но… вы же его знаете. С таким же успехом я могла бы задавать вопросы статуе.

– И это привело вас ко мне, – подытожил Эревард.

– Именно так.

– Увы, миледи. Тут я вам не помощник. Я мог бы рассказать то, что знаю в весьма общих чертах, но это едва ли подошло бы для подробного исторического трактата, над которым вы трудитесь. Поверьте, иногда лучше не ворошить прошлое, особенно если оно не заслуживает особого внимания смертных.

– Однако именно этим вы и занимаетесь, не так ли? Ищете древние артефакты и манускрипты, собираете различные слухи. Именно поэтому вы на годы пропадаете из крепости-монастыря. Что это, как не попытка разобраться в прошлом?

– Ах, леди Летина, – Смех Эреварда зазвучал натужно, и Катарин внутренне поежилась, представив мучения, которые псайкеру приходилось ежесекундно превозмогать. – Вы забываете, что я не просто магистр библиариума. Я – Владыка Тайн, и этот титул куда полноценнее отражает то, чем я занимаюсь. Артефакты, которые я привожу в Нарфинтар из своих экспедиций, никогда не покидают стен библиариума, и на то есть веские причины.

– Я уже обращалась к вам с просьбой посетить Зал Размышлений…

– И я, как и раньше, вынужден ответить отказом. Поймите, миледи, я делаю это исключительно из желания не навредить вам. Боюсь, ментальная обработка, которой подвергаются все сервы, у кого есть допуск в библиариум, навсегда положит конец вашим стараниям по кодификации истории капитула, а великий магистр мне этого не простит.

Летина вздрогнула. Смертные служители библиариума всегда избегали общения с остальными сервами капитула, и раньше мажордом думала, что это было связано с чрезмерно большими нагрузками или секретностью информации, с которой им приходилось работать. Последнее предположение особенно распаляло ее любопытство, и она многократно пыталась получить доступ к архивам, пока Эревард пропадал в своих бесконечных странствиях. Истина оказалась куда более пугающей.

– Поверьте, вы не захотите узнать то, что хранится в Зале Размышлений, – продолжил Эревард, и с лязгом пригубил вино из железного кубка, который стоял на низком дубовом столике между ним и Летиной. – Даже не каждому рыцарю доводится переступить его порог.

– Простите мое любопытство, лорд Эревард. – пробормотала мажордом, растерявшись от такого категоричного отказа. Она весьма рассчитывала на то, что сегодня ей удастся выпытать у магистра библиариума хотя бы крупицу драгоценной информации. Теперь, когда план пошел прахом, она не знала, как повернуть беседу в нужное русло.

– В этом нет нужды. Я прекрасно понимаю вас как исследователя, и меня самого такая ситуация безусловно ввергла бы в отчаяние.

Летине показалось, что Эревард улыбнулся за своей пугающей маской, но два глаза-уголька все так же равнодушно взирали на нее из-за темных прорезей.

– Откровенно говоря, я обязан отдать вам должное как историку, – поспешил сменить тему магистр библиариума. – Ваше описание традиций и верований Тандрамара безупречно. Именно вы заставили нас пересмотреть наши обычаи и променять Кодекс Астартес на Тандрамарское Кредо. От этого капитул только выиграл.

– Вы мне льстите, магистр. – произнесла Летина, оценив про себя хитрый риторический прием Эреварда. Если это и было уловкой с его стороны, то она подействовала.

– Отнюдь. В Кредо заключаются принципы, которые лучше всего отражают то, кем мы на самом деле являемся. Мы не просто боевая единица, которой можно распоряжаться по своему усмотрению и при случае отбросить в сторону, будто сломанный инструмент. Мы – стражи Врат Спокойствия. Завоеватели и крестоносцы. Тысячелетия рыцари и вожди Тандрамара завоевывали пределы родной планеты. Теперь их отпрыски покоряют звезды во имя Императора. Боевые братья превратились в братьев-рыцарей. Сержанты стали прецепторами. Капитаны – командорами, предводителями воинств. Те, кому, как и мне, выпал суровый долг быть одним из высших офицеров, стали магистрами. Эти названия лишь подчеркивают нашу суть.

– А наш повелитель…

– Наш повелитель стал великим магистром, – подхватил Эревард. – Не просто командиром тысячи генетически усовершенствованных сверхлюдей, а сеньором над сеньорами. Выскочки из Администратума и Департаменто Муниторум думают, что они властвуют над Тандрамаром, но это не так. Октавиан – вот настоящий владыка. Его положение обеспечивает ему поддержку всех знатных домов и простого народа, и именно за ним люди пойдут на верную смерть, если потребуется. Такова сила этого титула.

– И все же вы не боитесь того гнева, который обрушится на вас если выяснится, что Рыцари Феникса не во всем следуют предписаниям Кодекса Астартес? Ведь дело не только в воинских званиях и внешних атрибутах. На одном из военных советов я мельком увидела списки поставок для паладинов первого воинства. Количество снаряжения явно превышает то, что необходимо для снабжения обычной роты.

– Политика, – пожал плечами магистр библиариума. – Мы не первые, кто отбросил предписания благородного Жиллимана в пользу своих собственных правил. Есть и другие, кто, как и мы, руководствуются феодальными обычаями своих родных миров. Среди них есть даже те, кто некогда были одним из могучих легионов Астартес. И у них, и у нас есть на то свои причины. Они, как и мы, пользуются определенными… привилегиями.

Эревард неопределенно повел рукой, отчего сервоприводы его силовой брони загудели чуть громче.

– А ваш собственный титул? – начала Летина, неосознанно возвращаясь к теме, которую ее собеседник предпочитал избегать. – В разрядных книгах орденов Атрии и Финистера говорится о Владыках Слова и Владыках Знаний – древних хранителях рыцарских библиотек. Издавна повелось, что ремесло рыцаря можно проследить по списку его титулов и по тому, как они меняли свое значение с течением эпох. Титул Владыки Тайн же не упоминается ни в одной из тандрамарских летописей ни до, ни после Пришествия. И я начала искать ответы в других источниках…

Что-то неуловимо изменилось после того, как она произнесла эти слова. Пространство вокруг словно бы сжалось и растворилось в темной дымке, оставив незамутненным лишь железный лик Эреварда. Летина почувствовала неприятное давление, сковавшее ее виски в тот момент, когда глаза магистра библиариума впились в ее зрачки.

– И что же вы отыскали, миледи? – слова прозвучали тихо, почти беззвучно, но гудящее эхо, с которым они отдались у нее в голове, заставило мажордома вжаться в спинку кресла.

– Я… Простите меня, лорд магистр, – от неожиданности происходящего у Летины перехватило дыхание. – Я не понимаю, к чему вы клоните.

Еще несколько секунд Летине пришлось выдерживать соприкосновение с сознанием псайкера. Эта мимолетная связь душ не была милосердной. Затем, словно бы убедившись в отсутствии чего-то, что он рассчитывал увидеть в чертогах ее разума, он опустил глаза, и наваждение тут же исчезло.

– Ни к чему конкретному, – пожал плечами Эревард. Казалось, он сожалел о своей чрезмерной реакции на любознательность мажордома. – В титулах, как и в именах, кроется сила. Мы должны быть уверенными в том, что знание о них не попадет не в те руки.

Летина собралась было ответить, но в этот момент дверь гостевой комнаты со скрипом отворилась, и внутрь вошел человек, с головы до ног закутанный в бурую холщовую мантию. Лицо скрывалось за широким балахоном, но по нашейному кулону и неживой механической походке Катарин узнала одного из служителей библиариума. Серв наклонился к Эреварду и что-то заш[оппа!]л в боковую прорезь железной маски.

Выслушав сообщение, тот кивнул и поднялся.

– Сожалею, леди Летина, но на этом наш разговор придется закончить. Срочное дело требует моего присутствия в библиариуме.

Катарин лишь кивнула в ответ, все еще преодолевая [ну уж нет]лынувшее на нее

волнение.

Эревард зашагал к выходу, но у самой двери вдруг обернулся к собеседнице.

– Нас с вами многое связывает, миледи. Мы оба исследователи. Оба стремимся к познанию сути вещей и событий. Но запомните одно: есть сферы, о которых простым смертным даже подумать опасно. Знания о них не принесут ни просвещения, ни успокоения. Самая большая трагедия для того, кто ищет мудрости – попасть в ловушку пагубного высокомерия, – керамитовые пальцы провели по лицевой пластине маски. – Подумайте над этим.

Он зашагал прочь, оставляя мажордома наедине со своими мыслями. Она продолжала глядеть ему вслед под аккомпанемент каминного огня и стихающего гудения сервоприводов.

Изменено 7 февраля, 2023 пользователем Valor

[Valor]

Камень и Огонь

Если какой воитель защитит суверена от беды

или закроет грудью удар,направленный в его сердце,

да будет он награжден семьюстами солидами

и даровано будет ему право выделять себя в войске

гербом,серебряным мечом и собственной дружиной.

Эдикт суверена Хельмегиса, год MCLXXXVIII до Пришествия

973.M41

Дерево. Камень. Сталь.

Материалы, с которыми рыцарю приходится работать чаще всего. Сейчас весь мир вокруг него делится на эти три элемента.

Обожженные радиоактивным пламенем почерневшие стволы деревьев. Каменная крошка под подошвами, защищенными хитроумным сплавом адамантия и керамита. Стальная буря из клинков, осколков и болтов, уносящая жизни как союзников, так и врагов.

Он – крепость среди безумных волн тотальной мясорубки. Его экипировка уникальна, как и его положение в иерархии капитула.

Сверхчеловеческое тело заковано в то, что некогда называлось тактической броней дредноута модели «Катафракт». С момента выпуска из марсианской кузни восемь тысяч лет назад этот комплект сильно изменился. Функциональные и декоративные добавления, сделанные оружейниками Рыцарей Феникса, превратили его в уникальный образец кузнечного ремесла, и теперь он носит прежнее наименование исключительно для простоты каталогизации.

Клинок меча-сокрушителя своей длиной равен росту среднего мужчины. Веса стали и энергии его силового поля вполне хватает на то, чтобы раскалывать усиленные адамантиевым сплавом щиты и пробивать даже самую прочную броню. Он является увеличенной копией аспатона – двуручного меча, коим владеют наиболее прославленные наемники-пехотинцы из вольных компаний южной Атрии. В бою этот меч с грубой простотой сокрушает броню, плоть и кости. Его клинок обещает погибель еретику, демону, ксеносу. Двойная гарда выгибается по направлению к острию, позволяя держать меч широким хватом и разрушать строй врага мощными рубящими ударами. На сверкающей поверхности клинка с филигранной точностью вытравлено название: Kurunskeiс. Это имя бога, которое можно перевести на высокий готик лишь приблизительно. Громобой, судья, безумец. Таким представляется это название в зависимости от обстоятельств и намерений говорящего. Сегодня меч воплощает в себе все три ипостаси.

Бронепластины ”Катафракта” испещрены знаками и геральдическими символами, демонстрирующими принадлежность владельца к множеству воинских объединений. Темно-серые наплечники пронизывает золотистая вязь, сплетающаяся в изображение двух древ, символизирующих традиции и корни его родного мира. Силовые кабели и часть нагрудника скрыты за белым полотном стихаря, и лишь три декоративных щитка под горжетом остаются открытыми ветрам битвы. Два меньших щитка по бокам демонстрируют эмблему капитула и священный Крукс Терминатус. На центральном, большом, выгравирована объятая пламенем каменная башня и имя воина, выполненное затейливой готической вязью.

Магистр Адемар из ордена Пылающей Башни прорубает себе путь сквозь густой дым и перекрестный огонь. Как и ожидалось, вмешательство его воинов внесло сумятицу в ряды высадившихся на планету зеленокожих, ведь орден Пылающей Башни – совершенно особое подразделение, не предусмотренное никакими положениями Кодекса Астартес. В нем воины сражаются не как части одного целого, но как отдельные боевые единицы. Каждый из них достиг абсолютного мастерства во владении всеми видами оружия, и представляет собой тактическую элиту, сравнимую только с самыми опытными ветеранами из числа паладинов первого воинства. Но там, где паладины берут врага числом и разнообразием вооружений, соратники ордена Пылающей Башни побеждают благодаря решительному кратковременному натиску, где мастерство каждого из них проявляется во всей своей полноте.

С давних времен учение стези Башни почиталось среди рыцарей Тандрамара наиболее благородным, ибо развивало в воине все ратные дисциплины в равной степени, не пренебрегая ни одной. Со временем концепция воинских стезей стала частью руководств и наставлений Рыцарей Феникса, и братья-рыцари, следующие по стезе Башни, стали составлять основу каждого боевого воинства капитула, формируя тактические отделения.

Частота и интенсивность, с которыми Рыцари Феникса проводили свои крестовые походы, требовали проведения концентрированных штурмов, способных переломить исход кампании одним мощным ударом. Все решилось в кровавых мясорубках Браниборского ксеноцида. Именно тогда и родилась концепция ордена Пылающей Башни – небольшого, но прекрасно подготовленного, даже по меркам Адептус Астартес, тактического подразделения.

«У капитула уже есть воинская элита в виде паладинов первого воинства, – рассуждал великий магистр Октавиан, принимая решение о формировании ордена Пылающей Башни. – Но создание соперничающего братства ветеранов будет подстегивать обе элиты на все большие свершения».

Не было такого фронта, который бы они не прорвали. Не было военачальника, который чувствовал бы себя в безопасности, когда по его голову отправлялись эти вооруженные до зубов Ангелы Смерти.

– Славная бойня, магистр Адемар! Во имя огня я первым доберусь до их вожака!

Голос командора Пеллинора жалит, словно наточенный до мономолекулярного состояния клинок. Даже сквозь вокс ощущается его доведенная до пароксизма ненависть к нечеловеческому врагу. Соперничество между Адемаром и первым командором давнее, и тянется еще с тех времен, когда они не занимали столь высокие должности. Оба – выдающиеся воины. Оба держат в своих руках силу, способную стереть с лица планет целые народы.

Однако, эти двое не похожи друг на друга. Пускай Пеллинор командует паладинским воинством и стоит по правую руку от великого магистра, будучи его наследником. Адемара не интересовала слава или политика, а его разум не был затуманен слепой ненавистью. Все его помыслы, цели и амбиции живут, рождаются и умирают здесь – на поле боя. Каждая победа, каждый удачный штурм, каждый взмах меча, заканчивающийся гибелью врага, наполняет душу магистра ордена Пылающей Башни спокойным удовлетворением.

Зачистив от орков то, что некогда было окраиной обширного субтропического леса, Адемар выводит группу соратников к месту падения орочьей скалы. Кратер настолько обширен, что может вместить танковый полк имперской гвардии. На другой стороне кратера, там, где край котлована переходит в вертикальный обрыв и упирается в обломки скалы, находится его цель. Вожак зеленокожих возвышается над головами разномастного орочьего сброда, самый массивный из его свиты достает ему едва ли до подбородка. Он высадился здесь немногим более получаса назад, а соратники ордена Пылающей Башни уже прорубались сквозь строй его самых свирепых бойцов. Они выдвинулись на позицию почти одновременно с паладинами первого воинства, однако оказались здесь куда раньше воинов Пеллинора. Когда все закончится, командор первого будет утверждать, что соратникам досталась честь пролить кровь зеленокожего чудища лишь по прихоти боевой фортуны, и Адемар позволяет себе на мгновение улыбнуться, представляя досаду и раздражение своего соперника и брата по оружию. В действительности же Пеллинор наносит удар молотом туда, где требуется хирургически точный удар боевым ножом. В этом соратникам Пылающей Башни нет равных.

Место падения скалы кишит десятками орков. Древние руны предупреждения и фокусировки становятся не более чем размытым пятном по мере того, как Адемар продвигается все дальше. Слева от него в пятнадцати шагах прорубает кровавую просеку брат Хариберт, а по правую руку так же методично истребляет противника брат Лиутпранд. Двенадцать других соратников, нашедших путь на посадочную площадку, окружают орочьего вожака как загнанного в угол зверя. Они уступают ксеносам числом более чем вчетверо, но шок и трепет, вызванный их внезапной телепортацией к позиции вожака, коснулся разумов даже этих примитивных созданий, и теперь орки в злобном остервенении мечутся вокруг обломков своего безобразного протозвездолета, вымещая злобу не только на космодесантниках, но и друг на друге.

Адемар видит перед собой двоих зеленокожих. Словно в отвратительной пародии на него самого, они с ног до головы закованы в броню из разноцветных металлических плит. Грубо сработанные топоры в их лапах устремляются к горлу магистра ордена. У него нет времени на осмысление ситуации – рефлексы старого воина, отточенные веками сражений, делают все сами. Первое лезвие натыкается на скругленную пластину наплечника и соскальзывает в сторону. Второе Адемар блокирует гардой меча-сокрушителя. Свободной рукой он дергает рукоятку штормболтера, висящего на перевязи из выдубленной кожи, и туловище врага превращается в фонтан кровавых ошметков и обломков кости. Через мгновение первый орк также падает замертво, разрубленный от бедра до ключицы.

Впереди новые противники. Эти орки огромны, больше многих из тех, с кем доводилось сражаться Адемару. Это – охрана вождя, самые доверенные лейтенанты, лишь ему одному уступающие размерами и свирепостью. Первым гибнет брат Хариберт. Адемар видит, как его изломанное тело отлетает прочь в вихре из крови и осколков керамита. Больше, чем просто брат. Больше, чем просто еще одна потеря для капитула. Сердца наполняются жгучим огнем, и магистр ордена вкладывает в каждый удар все свое мастерство. Это и есть та беспощадная точность и абсолютная концентрация, свойственная только соратникам ордена Пылающей Башни.

Он уворачивается от двух взмахов уродливой булавы, что может в мгновение ока раздавить космодесантника, и наносит удар. Большой орк перед ним падает на колени, подрубленные ноги больше не могут удерживать непропорционально массивное туловище. Следующий удар меча-сокрушителя сносит чужаку верхушку черепа. Брат Осберн, заменивший Хариберта, расправляется с его убийцей, раздробив ему череп силовым кистенем, будто перезрелый фрукт. Чуть поодаль братья Лиутпранд, Бертари и Остарион теснят своих противников, приближая победу Рыцарей Феникса.

– Из камня рождается огонь!

Боевой клич звучит одновременно вызовом и призывом к действию. Семеро оставшихся в живых соратников смыкаются полукругом вокруг вожака и его свиты, отрезая им путь к бегству куда-либо, кроме бездны туннелей орочьей скалы. Другие воины формируют внешнее оцепление, защищая своих боевых братьев от десятков недобитых орков, напирающих с тыла.

Вожак вступает в битву. Огромный, ростом с космического десантника топор рассекает затуманенный каменной взвесью воздух зоны высадки, а вместе с ним и туловище брата Лиутпранда. Бертари и Остарион бросаются на вожака следом. С силой железнодорожного состава один из орков-телохранителей врезается в бок Остариона и отшвыривает его прочь. Вожак позволяет Бертари приблизиться на расстояние вытянутой руки. Соратник наносит идеальный по своей точности удар в сочленение грубых пластин на груди, который так и не достигает цели. Словно играя, орк уворачивается. Он огромен, но его скорость просто невероятна. Спустя секунду Бертари повисает в воздухе, истекая кровью на рукоять гигантского топора. Вожак стряхивает Рыцаря Феникса с темного лезвия, будто кусок древесины, и рассеченный от груди до самого позвоночника труп с грохотом врезается в одну из каменных глыб, клыками разбросанных по всему полю боя.

Еще одна фигура бросается на вожака в вихре болтерного огня. Подойдя ближе, воин с яростным кличем наносит сокрушительный удар по наколеннику орка. Дуроверн – самый могучий и яростный из соратников. Его арсенал уникален, как и у прочих воинов ордена. Выбор оружия, боеприпасов и геральдики полностью отражает личные предпочтения рыцаря и не стеснен никакими ограничениями – каждый из соратников сам знает, как именно должен нести смерть, и Дуроверн, возможно, знает это лучше остальных.

Лезвие силового топора вгрызается в гигантский наколенник орка. Чужак ревет. В его вопле куда больше злобы и раздражения, чем боли. Адемар задается вопросом, может ли тварь вообще испытывать боль. Дуроверн делает обратное движение, стремясь вырвать лезвие из пробитой в доспехе дыры. Это становится его первой и последней ошибкой в сражении. Лезвие намертво вязнет в грубой ткани сухожилий и материале подбронника. Секундная задержка, и удар бронированной клешни обрывает двухсотлетнюю службу Дуроверна, превращая закрытую шлемом голову в мешанину мозговой жидкости, костей и обломков лицевого щитка.

Тело соратника еще не коснулось земли, а Адемар уже атакует. Тяжелое лезвие меча-сокрушителя рубит, рубит и рубит, оставляя зарубки и выбоины в чудовищном доспехе чужака. Даже этого недостаточно, чтобы серьезно его ранить. Адемар не дает противнику перевести дух. Свободной рукой он бьет по поврежденном наколеннику орка, расширяя рану, нанесенную Дуроверном и умножая вред, нанесенный павшим соратником. Удар за ударом, ярость магистра ордена находит свой выход. Теперь орк действительно ревет от боли.

Сокрушительный удар отшвыривает магистра ордена прочь. Будь на нем обычная силовая броня, удар адамантиевой клешни расколол бы нагрудник и черный панцирь под ним, но древний «Катафракт» достойно держит удар. Вмятина давит на внутренние органы, но Адемар поднимается вовремя чтобы заблокировать вертикальный удар гигантского топора лезвием меча. Орк невероятно силен. Кинетическая сила столкновения проходит по всему телу Адемара волной вибрирующей боли. Системы «Катафракта» вопят о перегрузках, но магистр ордена продолжает держаться. Следующий удар вожака будет смертельным. Клешня устремляется на Адемара сбоку, стремясь перекусить магистра в поясе. Рыцарь не видит выхода. Давление сверху удерживает его на месте, и даже усиленной гидравлики доспеха не хватит, чтобы разорвать клинч. Сзади бушует схватка между соратниками ордена и чемпионами зеленокожих, лишая пространства для отступления. Остается разве что…

Адемар разжимает пальцы, полностью выпуская меч из рук, и одновременно совершает рывок вперед под протестующий гул бедренных поршней доспеха. Лезвие орочьего топора вонзается в истерзанную землю где-то позади. Наплечник магистра врезается в нагрудник твари, на мгновение лишая ее равновесия и приводя в замешательство. Адемар хватает рукоятку штормболтера с такой силой, что рвется кожаная перевязь. Ствол утыкается в подбородок гиганта, и магистр ордена нажимает на спусковой крючок. Хищный рокот стрелкового оружия, разрывы бронебойных болтов и последний рев вожака сливаются в оглушительную музыку победы.

Когда практически обезглавленный труп зеленокожего падает на землю, Адемар уже не смотрит на бушующую вокруг битву. Магистр окунает пальцы в месиво из кровавой плоти, шкуры и кости, и выдергивает оттуда клык размером с предплечье взрослого человека. Боевой клич разносится по всей зоне высадки, когда Адемар поднимает окровавленный трофей над головой.

Летина держала трофей обеими руками, опасаясь, как бы не уронить тяжелый предмет на землю. Она завороженно глядела, как огонь отбрасывает блики на поверхность клыка, высвечивая каждый скол и трещину в матовом покрытии. Большая часть его была гладкой, однако вдоль зазубренной кромки тянулась темная линия из выдолбленных в эмали рунических символов. Работа была простой, но элегантной, напомнив Летине руническую роспись во дворе ее родного рыцарского дома.

– Забавная вещица, не правда ли?

Воин по ту сторону костра казался истинным варваром. Даже без брони облаченное в простой стихарь тело подавляло своими размерами, а рифленая мускулатура и обветренное, покрытое шрамами бородатое лицо наводили на мысли об изваяниях вождей времен Бронзовой или Железной эры. Однако, несмотря на кажущуюся суровость, гигант не источал ауру опасности. Он добродушно улыбался в свою длинную раздвоенную бороду, а в глазах просматривалось нечто, что могло бы сойти за симпатию. Летина знала Адемара долгие годы, и оба были дружны настолько, насколько вообще возможно товарищество между человеком и генетически улучшенным убийцей. Оба служили капитулу вот уже несколько столетий. Оба происходили из благородных рыцарских родов Атрии, что роднило их еще больше.

Мажордом невольно вспомнила встречу с Эревардом, произошедшую при похожих обстоятельствах много лет назад. Тогда каминное пламя, казалось, обдавало ее холодом вместо того, чтобы согревать, а в воздухе витала тяжесть невысказанных эзотерических смыслов, которые ей не дано было понять. Сейчас же, впервые за долгое время, она не ощущала в присутствии космодесантника из Рыцарей Феникса беспокойства или благоговейного трепета.

– Орки Туманности Коринея были самыми могучими из тех, с кем мне доводилось сражаться, – продолжил магистр, принимая трофей обратно из рук собеседницы.

– Тем приятнее триумф, одержанный над первым командором, не правда ли? – лукаво улыбнулась Летина. – Ведь именно вам выпала честь убить вожака и остановить орочье вторжение.

– Дело не в первом командоре, госпожа, – возразил Адемар, поглаживая свою длинную бороду. – В конце концов, на войне важно не то, как сильно унижен враг или посрамлен соперник. Важен лишь клинок в руке и враг, стоящий напротив.

– Все как в древних философских трактатах нашего мира, не правда ли? Война – есть наиболее полное выражение человеческого бытия, а битва – апофеоз жизни любого воина.

– Я простой воин, миледи, и не слишком силен в философии, – пожал плечами Адемар. – Но звучит похоже на правду.

Повисла тихая пауза, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в костре. Оба собеседника погрузились в раздумья о воинском призвании и рыцарской доле, пока, наконец, магистр не прервал молчание.

– К черту тишину, миледи. Не хотите ли послушать про усмирение Умбрии?

Взяв в руки переносной скриб-когитатор – свой неизменный спутник и помощник, Летина приготовилась записывать.

Изменено 10 октября, 2024 пользователем Valor

[Valor]

Жестокий урок

Не ведайте пощады, преследуя отступников веры нашего Бога-Императора,

ибо сказано: «Блажен тот, кто предаст мечу тысячу невинных,

дабы избавить мир от дыхания одного-единственного еретика».

Из проповеди кардинала-астра Орика Тарна

980.М41

На командном мостике ударного крейсера «Могущество Тандрамара» царила суета, присущая срочным приготовлениям к незапланированной битве. Воздух разрывался от рева сирены боевой тревоги и беспорядочного шума докладов, уведомлений и приказов, которыми обменивались между собой сотни членов экипажа. Проходы между основными командными консолями заполнились матросами и киборгизированными сервами, спешащими на боевые посты. Рваный ритм беготни по дюрасталевой палубе звучал как прелюдия к залпам орудийных башен.

Над этим управляемым хаосом возвышалась командная платформа, на которой расположились несколько сверхчеловеческих фигур. Проблесковые огни боевой тревоги то и дело бросали красное зарево на их закованные в керамит тела и напряженные лица.

У переднего края платформы, вооруженный и облаченный в силовой доспех работы лучших оружейников капитула, стоял командор первого воинства Рыцарей Феникса Пеллинор. Паладины его свиты – бойцы командного отделения и закованный в массивную терминаторскую броню реклюзиарх Беренгар – стояли позади него, такие же напряженные и готовые к бою, как и он сам.

Пеллинор неотрывно смотрел в бронестекло оккулуса, половину которого занимал дымный горизонт горящего мира. Облака перегретого пара и поднятых ядерным взрывом обломков застилали стратосферу планеты прямо под летящим на низкой орбите «Могуществом Тандрамара». Фиолетовые молнии то и дело разрывали эту мрачную завесу, довершая картину разыгрывающегося апокалипсиса.

Но не горящий мир заботил первого командора. В конце концов, именно он отдал приказ об орбитальной бомбардировке улья Малетта-Регис, и он был уверен в том, что арсенала ударного крейсера Рыцарей Феникса было достаточно чтобы покончить с проникшими на мир еретическими культами раз и навсегда. Сейчас все внимание воина было приковано к тем, кто стремился помешать ему совершить правосудие. Совсем рядом, всего в нескольких десятках километров от «Могущества Тандрамара» завис еще один ударный крейсер. И если цвета «Могущества Тандрамара» полностью соответствовали темному пепельному облаку внизу, то обшивку другого звездолета покрывала мрачная, на грани черного, синева.

– Знаешь, Беренгар, а я ведь всерьез намерен преподать им урок, – не отрывая взгляда от оккулуса процедил Пеллинор. – Срок моего ультиматума истек три минуты назад, а они даже не потрудились выйти на связь.

– Их ересь очевидна, Пеллинор, – раздалось металлическое рычание динамиков череполикого шлема реклюзиарха; гигант источал почти осязаемую ауру агрессии. – Странные глифы на их доспехах, заступничество за этих выродков на поверхности, прямое противодействие нашей бомбардировке, а теперь еще и отказ выходить на связь. Ты поступишь правильно, уничтожив их здесь и сейчас.

– Вот и я так думаю, – согласился Пеллинор. – А что скажешь ты, Гольбейн?

Аларик Гольбейн, ветеран-прецептор командного отделения Пеллинора, держался непринужденнее других, поигрывая закованными в керамит пальцами по навершию прикрепленного к поясу длинного рыцарского меча. Как и у остальных Астартес первого воинства, его наплечники были выкрашены в карминный цвет, на фоне которого красовался угольно-черный феникс. Данная вариация эмблемы капитула отображала феникса в момент сгорания, когда, согласно некоторым легендам древней Терры и старого Тандрамара, эта птица более всего наполнялась божественной силой.

Геральдика доспеха ветерана-прецептора представляла собой смесь стандартных кодексных обозначений и автохтонной символики Тандрамара. По количеству и важности выгравированных на керамитовой поверхности боевых заслуг среди присутствующих на мостике Гольбейн уступал разве что самому Пеллинору и Беренгару.

– По правде сказать, мой лорд, нам следовало разобраться с ними еще на поверхности. Не стоило дотягивать до битвы в пустоте.

– Практичен, как всегда, – в глазах командора зажглась секундная искорка веселья, которая, впрочем, тут же потухла. – Но мы поступили правильно, дав им возможность вернуться на звездолет. Отсюда им некуда бежать, разве что обратно в отравленную атмосферу планеты.

– Разумно, мой лорд, – согласился Гольбейн.

– Первая и вторая орудийные батареи заряжены и готовы к стрельбе, – донесся голос корабельного магистра артиллерии. – Расчетное время готовности башен макро-орудий составляет две минуты и пятьдесят секунд.

– Доложить о состоянии пустотных щитов и о статусе цели, – приказал Пеллинор.

Воздух мостика немедленно разорвали донесения.

– Генераторы пустотных щитов готовы, повелитель!

– Мой повелитель, судя по данным ауспика, звездолет противника не пытается отразить наш удар. Вместо этого они направляют всю энергию в суб-варповые двигатели и готовятся совершить маневр уклонения.

Среди корабельной команды повисла напряженная тишина в ожидании неизбежности последующего кровопролития.

– Отлично, – на лице Пеллинора застыло выражение, с которым палач заносит топор над шеей приговоренного. – Осуществить захват цели. Приготовиться к стрельбе. Если они не хотят давать объяснение своим действиям, то пусть поплатятся за свое пренебрежение.

Двустворчатая переборка за спинами космодесантников разъехалась в стороны, пропуская на палубу пожилую женщину, одетую в стандартную униформу со знаками личной свиты великого магистра капитула. Окованный бронзой наконечник деревянной трости лязгал, то и дело касаясь палубного покрытия.

– Лорд Пеллинор, прошу вас, прекратите это безумие!

Несмотря на старческий надлом в голосе, женщина говорила уверенно и даже настойчиво. В ее интонации чувствовалась внутренняя сила, совсем не соответствующая хрупкости фигуры, а глаза светились тем живым умом, который был присущ хранителям знаний. Даже многоичсленные омолаживающие операции, в разы увеличившие срок ее жизни, едва ли могли дать ей то, чем наделил ее неукротимый дух. Командор не обратил на вошедшую внимания, зато Беренгар тут же развернулся и зашагал ей наперерез, сопровождая движение низким рычанием сервоприводов доспеха модели «Индомитус».

– Тебе здесь не место, мажордом Летина! – рявкнул он, останавливаясь прямо перед женщиной, которая едва ли доставала ему макушкой до края наплечника. – Возвращайся к себе в каюту и оставайся там, покуда ситуация не разрешится.

Летина не подала виду, что испугалась гнева реклюзиарха, но в глубине души испытала благоговейный трепет перед этим закованным в броню гигантом. Только длительное [ну уж нет]ождение среди воинов Адептус Астартес и ее приближенное положение к великому магистру позволило ей подавить чувство всепоглощающей паники.

– Мне доложили об орбитальной бомбардировке Малетты и о том, что командор собирается открыть ничем не спровоцированный огонь по союзному крейсеру космического десанта. Я всего лишь…

– Ты всего лишь человек, – презрительно бросил Беренгар. – Что ты можешь понимать в таких вещах? Пускай ты прикармливаешься при дворе великого магистра, женщина, но твое положение не дает тебе права вмешиваться в дела рыцарей капитула.

Беренгар выплескивал накопленное раздражение на Летине, и насколько она могла судить по его темпераменту, ограничиваться простыми угрозами он не собирался. Внешнее спокойствие мажордома мало-помалу начало давать трещину.

– Ты и понятия не имеешь, что произошло на планете во время высадки, – продолжал реклюзиарх. – И не пытайся понять. Любопытство ведет к ереси, а я убивал смертных и за меньшие прегрешения, так что советую тебе не испытывать мое терпение. Стража! – окликнул он группу сервов-охранников, призванных поддерживать порядок на нижней палубе мостика. – Отведите мажордома Летину обратно в ее каюту и не выпускайте до особого распоряжения.

– Хватит, Беренгар.

Группа вооруженных сервов, двинувшаяся было к подъемнику, соединяющему нижнюю палубу с командным возвышением, остановилась, прикованная к месту приказом вышестоящего лица.

Реклюзиарх нехотя отступил, осаженный властным голосом командора.

– Я мажордом великого магистра и его личный представитель. Я не потерплю к себе такого отношения, – вспыхнула Летина, оправившись от первичного шока. – Во имя Тандрамара, Пеллинор, расскажите, что здесь происходит!

Пеллинор развернулся к Летине, и она увидела его гладко выбритое, будто выточенное из мрамора лицо, изборожденное отметинами войны. Бледная кожа и короткие темные волосы были обычным явлением для рожденных на Тандрамаре людей. Глаза же были пронзительно-голубыми, и в них Летина увидела свирепую ярость, выходящую далеко за рамки нынешней ситуации.

– Твой титул и полномочия приняты во внимание, мажордом, – произнес он, уставившись на Летину жестким взглядом. – А теперь учти вот что: это мой корабль. Я здесь отдаю приказы, и если я вижу перед собой свидетельства скверны и предательства, то даже сам великий магистр не помешает мне исполнить свой долг.

– Потому вы и довели ситуацию до этого? Полки арбитров из Махарии или Инквизиция наверняка навели бы на планете порядок, если бы это потребовалось.

– Ближайший аванпост Инквизиции лежит в десятках световых лет отсюда, а око Адептус Терра слепо к тем преступлениям, которые действительно имеют значение. Я не стану оставлять наказание капитула Астральных Дланей на волю случая.

Летина открыла было рот чтобы ответить, но Пеллинор прервал ее:

– Тихо, мажордом Летина. Это дело рыцарей капитула, и у вас нет таких аргументов, которые могли бы поколебать мою решимость. Не заставляйте меня жалеть о решении взять вас в эту экспедицию.

Командор снова отвернулся и стал изучать данные бортовых датчиков, измеряющих внешнюю температуру, силу гравитации и расстояние до цели. Он то и дело бросал взгляд на крейсер Астральных Дланей через бронестекло оккулуса, словно ожидая от него какого-то неожиданного маневра.

– Входящий вызов с «Ока Нисабы», – воскликнул вокс-офицер, произнося название звездолета Астральных Дланей по-тандрамарски растянуто. – Их командир желает говорить с вами, владыка Пеллинор.

– Он игнорирует мои требования объясниться, но стоило мне приставить к его горлу клинок, и он тут же связывается со мной. Выводите.

Пеллинор сделал приглашающий жест, указывая на железную колонну справа от себя. Из нее выдвинулся железный манипулятор с прикрепленным на конце гололитическим проектором. Как только плоское блюдце гололита остановилось вровень с командором, оно начало испускать над собой неровное голубоватое марево, принявшее форму облаченного в силовую броню космодесантника. Даже сквозь помехи гололитической передачи можно было без труда увидеть затейливые украшения и странную клинопись на наплечниках и нагрудной пластине. Каким бы ни был послужной список этого человека, он походил в равной степени как на воина, так и на ученого.

– Командор Пеллинор из капитула Рыцарей Феникса, с тобой говорит капитан Зангир из Астральных Дланей. У меня есть для тебя сообщение.

Пеллинор скрестил руки на груди.

– Я слушаю.

– Твоя агрессия – результат недопонимания, Рыцарь Феникса, и я желаю это исправить. Видишь ли, население улья Малетта-Регис было под защитой нашего капитула. Узы, скреплявшие этот союз, уходили в прошлое на целых полтора тысячелетия. Узы, которые ты так грубо и беззастенчиво разорвал.

– И какие же узы могут скреплять капитул космического десанта и кучку декадентских выродков, поклоняющихся идолам и совершающих кровавые жертвоприношения? – поднял брови Пеллинор.

– Наш Империум включает в себя миллиарды разных миров. Вполне естественно, что верования одного из них могут отличаться от другого, что [ну уж нет]одится на другом краю галактики. Разве твой родной мир нельзя упрекнуть в том же? Почему бы тебе и его не сжечь в огне ядерного пламени?

– Не думай, что сможешь запутать меня, Зангир. Мы сейчас говорим не о моем мире, да и что ты вообще можешь о нем знать?

– Больше, чем ты полагаешь, командор Пеллинор, гораздо больше. Что же касается Малетты-Регис, то ты только что оборвал жизни двадцати семи миллионов человек, основываясь на суеверии и домыслах, – капитан Астральных Дланей выдержал подобающую значению сказанного паузу, и затем продолжил. – Но я готов смириться с этим. Я даже готов закрыть глаза на то, что орудия твоего крейсера спутали нас с тренировочными мишенями. Я хочу лишь одного: прекрати свою вражду и отступись. Мы на одной стороне. Не дай пролиться крови наших людей.

– Вина этих отщепенцев уже доказана реклюзиархом Беренгаром. Я привел в исполнение весьма запоздалый приговор, – прорычал сквозь зубы Пеллинор, наклоняясь ближе к тарелке гололита. – Не пытайся меня одурачить и выставить ковен прислужников Губительных Сил невинными жертвами геноцида. Гораздо важнее другое. Почему ты, капитан, так рьяно защищаешь их. Уж не чувствуешь ли ты с ними некое… родство?

Поначалу спокойный капитан Астральных Дланей постепенно начал терять терпение, и из динамиков донесся его рассерженный ответ:

– Одумайся, Рыцарь Феникса! Твои обвинения беспочвенны. Множество миров поддались силам Того-что-за-Пеленой, но Малетта не входит в их число. У тебя нет никаких доказательств.

– Неужели? Мы нашли кое-что интересное во время обыска аристократических шпилей улья.

Пеллинор кивнул Беренгару, и тот протянул ему небольшой темный сверток, скрепленный печатью чистоты. Освещение и дистанция не позволяли Летине подробно его рассмотреть за то короткое мгновение пока Пеллинор стоял к ней вполоборота, прежде чем развернуться обратно к гололиту.

Что бы ни скрывалось внутри, глаза капитана Астральных Дланей расширились от шока и неверия, когда Пеллинор поднес предмет вплотную к его гололитическому двойнику. Даже не встречаясь с таинственной уликой прямым взглядом, мажордом почувствовала неожиданный приступ тревоги, сопровождающийся покалыванием в глазах.

– Это мало что доказывает, – произнес Зангир, взяв себя в руки. – Сей темный артефакт мог принадлежать лишь одной заблудшей душе, не затронув своей порчей остальной улей. Тебе следовало дождаться появления моих людей, и мы бы вместе могли изучить его, но ты предпочел уничтожить миллионы людей на основании одной улики.

– Но это еще не все, капитан, – с мрачным торжеством произнес Пеллинор, возвращая темную реликвию реклюзиарху. Тот незамедлительно упаковал ее в чехол на нагруднике, бормоча ритуальные молитвы. – Мы получили информацию из журналов правительства улья Малетта-Регис. В них говорится, что за последние пятнадцать лет ты и твоя рота трижды посещали город-улей для набора рекрутов. Полагаю, мои вокс-офицеры уже доставили расшифровку записей твоим людям.

– Ты не можешь обвинять нас…

Пеллинор покачал головой, заранее отметая любые оправдания.

– Слишком многое говорит против тебя, капитан Зангир из Астральных Дланей. Ты запятнал себя набором рекрутов из скомпрометированной ересью популяции улья, которую ты продолжаешь защищать, несмотря ни на что. Это противоречит всему тому, для чего нас создавали, – командор Рыцарей Феникса говорил так, будто вбивал гвозди в крышку гроба. – Поэтому вот мое встречное предложение: ты и твои люди сложите оружие и перейдете под конвоем на борт «Могущества Тандрамара», а экипаж «Ока Нисабы» заглушит двигатели и приготовится принять на борт группу моих рыцарей для осуществления попалубной инспекции. Затем вы будете доставлены на Карнарвон, где конклав Ордо Еретикус решит вашу судьбу. В противном случае мои орудия откроют по вам огонь на поражение.

– Прекрати это самоуправство, Рыцарь Феникса! – прошипел Зангир. – Я долго терпел твое высокомерие, но это переходит все границы. Если ты еще раз станешь угрожать мне и моим людям, я убью тебя и выброшу твой труп в пустоту.

– Твое сопротивление бессмысленно, капитан, – холодно проговорил Пеллинор. – Сдавайся, пока у тебя есть шанс сохранить свое достоинство.

Лицо космодесантника из Астральных Дланей превратилось в маску чистого гнева, когда он произнес последние слова.

– Ты варвар и глупец, прикрывающийся понятиями о рыцарской чести. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.

Гололитическая трансляция с шипящим звуком прервалась, и фигура капитана Зангира, уже выкрикивающая распоряжения своим подчиненным, пропала с мостика «Могущества Тандрамара». Приготовления к бою возобновились.

– Бортовые батареи готовы, повелитель! – повторил магистр артиллерии. – Прикажете начинать?

Пеллинор кол[лобзал]ся всего мгновение, а затем покачал головой.

– Отставить стрельбу. Приготовить телепортационную камеру «Терциус» и рассчитать безопасную траекторию прибытия на мостик «Ока Нисабы».

– Мой лорд! – протестующе воскликнул Гольбейн.

– В одном Зангир прав, – медленно произнес Пеллинор, надевая шлем. – Глупо будет рисковать своими людьми только ради того, чтобы доказать нашу правоту. Я покончу с этим одним ударом меча.

Ветеран-прецептор помедлил, раздумывая над аргументами, могущими удержать Пеллинора от столь рискованного гамбита. Не найдя таковых, он лишь отсалютовал своему владыке.

– Я почту за честь сопровождать вас на борт «Ока», мой лорд.

– Мы разделим эту честь вместе, брат-паладин, – кивнул Пеллинор. – Отделение Гольбейна, реклюзиарх Беренгар, за мной!

Шесть закованных в терминаторскую броню воинов прогрохотали мимо Летины, едва не раздавив ее, вжимающуюся в стальные прутья ограждения. Один за другим они исчезли в коридорах крейсера, с трудом поспевая за своим командиром.

Оставшись одна на командном возвышении, Летина прислонилась к задней стороне спинки трона Пеллинора, и отточенным за столетия практики движением начала выводить стилусом ровные строчки на сенсорном экране переносного когитатора. Хроника события, которому суждено было войти в историю как Малеттианский инцидент, близилась к завершению.

Когда спустя десять минут магос телепортариума доложил об успешном переносе, губы Летины двинулись в еле слышном шепоте.

– Храни нас всех Император.

Прошло примерно вдвое больше времени, прежде чем зеленоватая вспышка обратной телепортации осветила мостик «Могущества Тандрамара». Корабельная команда предусмотрительно покинула консоли и пульты управления в районе действия телепортационной сетки, и теперь напряженно ожидала возвращения паладинов. Находившаяся все это время на командной палубе Летина нервно постукивала костяшками пальцев по железным поручням.

На мгновение пространство вокруг искры застыло, будто часть мостика крейсера угодила в сложную пространственно-временную аномалию, а затем в грохоте и сиянии телепортационного переноса на палубе возникли семь сверхчеловеческих фигур. Впереди стоял Пеллинор, сжимающий в правой руке свирепый клинок из вороненой стали. От остывающего силового поля исходили пары перегретой крови. Ее брызги уже засыхали на лицевом щитке, нагруднике и табарде командора, перекинутом через правое плечо. Сам же воин был цел и невредим, и лишь глубокая борозда на нагруднике свидетельствовала о единственном ударе Зангира, попавшем в цель.

– Что произошло, командор? – вопрос вырвался из нее сам собой, как только воин переступил порог командной палубы.

– Зангир мертв, – ответил Пеллинор. С шипением замков горжета он отсоединил шлем и передал его одному из оружейных сервов, появившихся на командной палубе сразу следом за паладинами. – Это был жестокий урок, и Астральные Длани поступят мудро, если усвоят его последствия.

– «Око Нисабы» готовится к маневрированию, повелитель, – донеслось с мостика. – Они уходят!

– Не преследуйте их, – махнул рукой Пеллинор, позволяя оружейным сервам заняться внешним видом своего доспеха. – Наш крестовый поход окончен. Рассчитайте курс перехода до точки Мандевилля. Мы возвращаемся на Тандрамар.

На миг взгляды Летины и Пеллинора встретились, и мажордом поежилась как от порыва зимнего ветра. Она восхищалась этим воителем, и в то же время не могла не испытывать ужас, глядя в эти ледяные, бессердечные глаза. Сколь ужасные деяния не совершил бы их носитель, в них всегда будет читаться абсолютная, фанатичная уверенность в собственной правоте. Многие рыцари капитула восхищались неутомимой энергией и воинским мастерством Пеллинора, но сегодня Летина столь же ясно увидела его темную сторону, отмеченную жестокостью и паранойей.

Цели миссии были достигнуты. «Могущество Тандрамара» возвращалось домой. Летине предстояла долгая работа над хроникой этого мрачного крестового похода, которая потребует всех ее талантов хроникера и редактора. И все же, в эти последние минуты пребывания на орбите очищенного огнем мира, она продолжала смотреть на удаляющиеся огни двигателей «Ока Нисабы» и задаваться одним вопросом.

«Сколько времени пройдет, прежде чем нам всем придется столкнуться с последствиями этого жестокого урока?»

Изменено 8 февраля, 2023 пользователем Valor

[Valor]

Перенести сюда отзывы с фикбука?

Да, конечно! Можно продублировать для увеличения охвата (если в наш раздел еще кто-то заходит из старичков).

[0.5 Кота]

Да, конечно! Можно продублировать для увеличения охвата (если в наш раздел еще кто-то заходит из старичков).

Названия рассказов, похоже, забыл вставить.

[Valor]

Названия рассказов, похоже, забыл вставить.

Исправил.

[0.5 Кота]

Хроника мажордома

Всегда приятно видеть работу, в которой автор комплексно подходит к созданию мира.

Да, "Клинки Тандрамара" – это творчество по вселенной, но от вселенной в этой работе только специфические термины и фракция, к которой принадлежат главные персонажи. Всё остальное – мир, флора и фауна, история и география, герои и злодеи – всё начато с чистого листа. Воистину "Клинки Тандрамара" – признание в любви к любимой вселенной, и этой любовью проникаешься.

Прекрасное вступление к прекрасной повести, вполне способной занять почётное место среди лучших работ по Warhammer'у.

С нетерпением ожидаю следующей истории леди Летины.

Тайна имени

Человек в железной маске - один из самых запоминающихся образов в массовой культуре.

Он переехал со страниц художественных произведений в комиксы и даже в наши произведения.

Я тоже использую этот образ. Наверное, именно благодаря его привлекательности, этот отрывок "Клинков Тандрамара" понравился мне больше всех остальных.

Эревард - не только Владыка Тайн. Из-за своей внешности он - олицетворение Тайны. Притягивает внимание и вызывает желание разобраться, что к чему, и что же такое скрыто в Зале Размышлений.

Камень и огонь

Warhammer - вселенная вечной войны. Если ничего не смыслишь в боевиках, не любишь этот жанр, то долго тут не задержишься.

Данная глава "Клинков Тандрамара" - образцовый боевик, эталон, следовать которому необходимо, чтобы написать прекрасную историю о легендарных героях на службе человечеству.

Мне очень нравится внимание к деталям. Да, может быть, новичкам будет сложно, но фанаты в точности воспроизведут происходящие события. И мало того, что воспроизведут, так ещё и получат удовольствие, так как картинка превосходна.

Красочные декорации, запоминающиеся действующие лица, захватывающее действо. Всё это - "Камень и огонь". И как будто этого мало, но ко всему прочему автор раскрывает главного героя не только как убийцу орков и ходячую мясорубку.

Пиши коротко - мысли широко.

Автор использовал совсем мало слов, но показал Адемара разносторонней личностью с собственной жизненной философией, отношением к окружающим и чувством юмора.

Отличная работа!

Жестокий урок

Без тьмы не будет и света.

Все эти сюжеты, где герои - однозначно хорошие, а злодеи - однозначно плохие, надоедают уже к десятой книжке. Что уж говорить о чувствах, которые такие произведения вызывают после двадцати лет читательского стажа?

Поэтому "Жестокий урок" воспринимается с куда большим интересом. Не всё так просто, и читателям дают выбор самим оценить поступки и протагонистов, и антагонистов.

На мой взгляд, Пеллинор превысил свои полномочия, истребил миллионы людей там, где достаточно было покарать лишь членов еретических культов. Однако я, как и леди Летина, не участвовал в расследовании, а поэтому и выводы мои поверхостны. Я, как и леди Летина, могу рассказать лишь о фактах: бомбардировке улья и убийстве капитана Астральных Дланей. В этот миг преисполняешься уважением и к Летине, и к следователям инквизиции, которые будут разбирать это дело. Летине придётся использовать все свои таланты, чтобы представить события в выгодном Рыцарям свете, а следователям - разобраться, кто прав, кто виноват, когда никаких улик уже не осталось.

Изменено 8 февраля, 2023 пользователем Модератор Хаоса