0.5 Кота Опубликовано 12 февраля, 2021 Жалоба Поделиться Опубликовано 12 февраля, 2021 (изменено) Цикл "Последние дни Империума": "Игра" "Один" "Конклав" Интерлюдия "Пламя" "Сверхлюди" "Молчание" "Братство" "Буревестник" "Расколотый и потерянный" "Предательство" "Спокойные дни" "Любовь" "Вавилонская битва" "На пути к Мордвиге-Прайм" "Трудно сдержаться" "Тотальная война" "Дух" "Погиб в бою" "Целостный и счастливый" "В аду" "Вынужденный альянс" "Космический бой" "Противостояние" "Оборвать нити" "Побег из сектора Сецессио" Название: Самоубийственная миссия Сеттинг: Wh40k Жанр: боевик Рейтинг: 18 + (насилие, нецензурная брань) Аннотация: война в системе Мордвига достигла апогея: уничтожена и звезда, и первая планета, Мордвига-Прайм. Осталось только убедиться, что в небытие отправились и враги Империума тоже. "Краткий пересказ событий предыдущих серий" Серия "Последние дни Империума" связана с "Ягеллонским Крестовым Походом" и освещает события, которые происходят в секторе Сецессио, что на границе Сегментумов Пацификус и Темпестус, в конце сорок первого тысячелетия. Сектор поглощён войной и переделом пространства, так как власть Империума ослабла. Капитан Караула Смерти Анрайс де Ле Стат был искалечен патриархом генокрадов на скитальце "Тиамат" (рассказ "Один"). Он приходит в себя на хирургическом столе крейсера "Мушруш". Капитана ожидает сервиторизация, так как раны слишком тяжёлые. Но такая участь – всего лишь обман демона Маркиза Аамона, который проник внутрь корабля во время кратковременного отключения поля Геллера. Демон ломает волю Анрайса, но не успевает завладеть душой. Тем временем Альфа-Легион победоносно шествует по сектору. Культы генокрадов множатся. Чужаки, пираты, еретики и демоны терзают Империум. Главы Инквизиции не видят иных способов спасти сектор, кроме как поверить в чудо – чудо с планеты Скутум. Тысячу лет этот мир провёл в Имматериуме, но хищники Варпа не разорвали его на части. Инквизиторы надёются добраться и завладеть тайнами этой планеты. Они организовывают Конклав Скутума (рассказ "Конклав"). Инквизитор Ордо Еретикус Жозефина Анна Мерикью де Труан начинает расследование с Тиррены, столичного улья, но встречает противодействие со стороны губернатора, Лидиары Сардис. Госпожа-губернатор ссылается на договоры с Адептус Механикус и обещает передать археотех, спасший Скутум, только в руки магосов. В свою очередь, инквизитор подготавливает почву для свержения Лидиары. Она заручается поддержкой Вальфура Иерофона, кардинала скутумского, и помогает воинскому культу "Очищающего пламени". В Тиррене вспыхивает восстание (рассказ "Пламя"). Однако наступление на Тиррену срывается. Губернатор Лидиара Сардис нанимает солдат Classis Libera – войско вольного торговца Георга Хокберга – и наносит первый удар. Город Вальфура Иерофона разрушен и разграблен. Инквизиция противостоит наёмникам, но недооценивает их подготовку. Войска Инквизиции спешно отступают, бросая на произвол судьбы как горожан, так и тех солдат и офицеров, кто не успел эвакуироваться. Отряд Караула Смерти "Лестат" собирается спасти Вальфура Иерофона, но также терпит поражение. Десантникам остаётся только бежать в пустоши. Крушение поезда, пыльная буря, неожиданный враг, ничто не может сломить боевой дух зарождающегося братства (рассказ "Братство"). "Лестат" оставляет на поле боя двух погибших бойцов, но спасает раненого главнокомандующего, командора Мортена, от пленения. Воины отряда "Лестат" возвращаются на место последней битвы (рассказ "Буревестник"). Они снимают с крестов замученных врагами братьев. Один из них – технодесантник Христос – подаёт признаки жизни. На последнем издыхании он просит вскрыть ему голову. Там воины отряда "Лестат" [ну уж нет]одят микропроцессор, который собираются передать инквизиторам. После этого происходит генеральное сражение с ордами техномадов. Десантник Итаро Тёбэй (рассказ "Расколотый и потерянный") отбивается от своего отряда, но с честью несёт погибель врагам Императора. Однако всегда [ну уж нет]одится тот, кто лучше. Итаро тяжело ранен, и от смерти его спасает только взрыв психической энергии. Десантник погружается в пучину кошмаров изувеченного тела и разума. Только там, в глубинах памяти, Итаро [ну уж нет]одит успокоение. Но просыпается он уже совсем в другом мире. Инквизитор Ордо Маллеус Антуан Велай видел будущее, в котором Империум поглощён тиранидами. Он соглашается на союз с демонами ради спасения (рассказ "Предательство"). Антуан приносит в жертву Нурглу войска Конклава и обретает демоничество. Однако, благодаря кровавому обряду инквизитора Фердинанда Будейона, некоторые воины избегают страшной участи. Остатки Конклава оказываются на неизвестной планете, а сам Фердинанд страшно изувечен порочным колдовством. Спустя некоторое время над расположением войск Инквизиции зависает грузовой челнок "Арвус" (рассказ "Спокойные дни"). Пилот объясняет инквизиторам, что они переместились очень далеко от Скутума, на Ягеллон, разорённый крестовым походом. На Литуане, спутнике Ягеллона, войска Конклава ожидают, когда за ними прибудет корабль Инквизиции. Губернатор спутника просит инквизитора Гулу Энлил о содействии. В столице открывается новый храм, и он хотел видеть Ангелов Смерти на этом мероприятии. Выбор падает на отряд "Лестат", и космические десантники с честью выполняют задание. Они получают подарок от экклезиарха по завершению всех обрядов: реликвии времён Ягеллонского Крестового Похода. В это время тираниды атакуют церковный мир Вавилон-IV (интерлюдия "Любовь"). Глава экклезиархии попадает под психическое воздействие Разума Улья и предаёт свой народ. Тираниды недолго пируют в звёздной системе. Командор Мортен объединяется с уцелевшими подразделениями Караула Смерти и контратакует. В ходе скоротечной боевой операции космическая станция на орбите Вавилона становится бомбой замедленного действия, и в тот миг, когда корабли-ульи облепляют планету, вирус "Пожиратель Жизни" уничтожает всё и всех (рассказ "Вавилонская битва"). После Вавилонской Битвы Конклав Скутума совершает прыжок до столичной системы сектора, чтобы отметиться в штаб-квартире Инквизиции и получить новое задание. На борту "Злого Рока" – флагмана Караула Смерти – происходят несколько долгожданных возвращений и непредвиденных открытий (рассказ "На пути к Мордвиге-Прайм"). Капеллан Цезон, которого соратники считали погибшим в Кантаврисе, возвращается в отряд "Лестат". Теперь он – один из Древних, герой в адамантиевом саркофаге дредноута. С того света также возвращается технодесантник Христос. Разум, сохранённый на маленькой металлической пластинке, загружают в сервитора, и в таком обличье возрождённый Ангел Смерти помогает Гуле Энлил выжить. Инквизитор долгое время не получала необходимых лекарств и [ну уж нет]одится при смерти. Христос переселяет её сознание в полностью искусственное тело. Воспользовавшись затишьем после сражений, Геральт, кодиций отряда "Лестат", отправляется в архив Инквизиции, чтобы найти необходимую информацию по таинственным татуировкам, ранее выручавшим десантников при встрече с псайкерами. Поиски тщетны. В то мгновение, когда Геральт уже собирался заканчивать, с ним связывается сущность Имматериума, запертая в литуанском фолианте. Демон многое обещает и в качестве аванса раскрывает подробности Ягеллонского Крестового Похода. Геральт вспоминает и о своём участии в этом событии. Раскрывается личность инквизитора Фердинанда Будейона. Он погиб во время кровавого обряда, когда спасал Конклав из лап Нургла. Тогда в тело инквизитора вселился старый знакомый Анрайса де Ле Стата – Маркиз Аамон. Демон стал своеобразным ангелом-хранителем для капитана и надеется когда-нибудь завладеть его телом и душой. Всего один короткий Варп-переход становится настоящим испытанием для людей и сверхлюдей Конклава Скутума, но то ли ещё будет... В столичной системе сектора хозяйничают легионеры Альфария (рассказ "Трудно сдержаться"). Глава Конклава Скутума – инквизитор Омар Уту – отдаёт приказ отступать, но перед Варп-прыжком получает сообщение от еретиков. Представитель легионеров, чернокнижник Асфалот, обещает вернуть Инквизиции взятый на абордаж фрегат "Танцующая с бурей", и Омар соглашается на встречу. Инквизитор берёт с собой отряд "Лестат". Тем временем Геральт мучается от ужасной правды об исчезновении родного капитула. "Объявлены предателями и уничтожены". Кодиций убеждается в словах демона и не знает, что делать дальше. Переговоры о судьбе "Танцующей с бурей" проходят на повышенных тонах и едва не выливаются в потасовку, но, в конце концов, легионеры, как и обещали, передают корабль Инквизиции. Чтобы свергнуть власть Альфа-Легиона в столице сектора, Омар Уту решает попросить помощи у культа ксенаритов мира-кузни Лотиан. Однако флот-улей добрался уже и до механикумов. На орбите планетоида бушует космическое сражение (рассказ "Тотальная война"). Инквизиция вмешивается и помогает механикумам отбросить тиранидов. Отбросить, но не победить, так как чужаки упорно двигаются к цели, несмотря на чудовищные потери. После сложнейшего космического боя, в котором крейсер "Мушруш" опустошён, а супруги Энлил сгинули в пылу сражения, начинается десантная операция. Изнурённые и израненные бойцы спускаются на обшивку искусственной планеты. Конклав обескровлен: множество погибших и раненых, техника повреждена, боеприпасы на исходе. Во время сражения за главный шпиль мира-кузни становится ясно, кто на самом деле управляет искусственным телом Христоса. Это – Silica Animus, magnum opus технодесантника. Советник – такое имя Дух получил, когда Христос ещё служил в рядах Стальных Исповедников – проявляет себя, когда Мать – глава ксенаритов Лотиана – нападает на войска Конклава. Мать даже не обратила внимания на то, что Инквизиция защищала стены Шпиля от тиранидов. Она хочет скорее покончить с присутствием любых инопланетян до "Исхода". Однако планам Матери не суждено исполниться. В ноосфере её атакует Советник, а в реальном мире Омар Уту. Оказывается, что Мать – это чудовищный мутант, продукт генетических экспериментов по скрещиванию человека-псайкера с плотью древнего чужака, чьи останки покоились на Лотиане задолго до появления механикумов. Инквизитор выносит приговор и убивает богомерзкое создание. Отныне Лотиан подчиняется не безумию архиеретеха, а воле Советника. Пока Дух осваивается с новыми возможностями, о его существовании узнают техножрецы "Злого Рока" (рассказ "Погиб в бою"). Потиний Пил, магос-доминус арсенала, призывает братьев и сестёр культа Бога-Машины унять праведный гнев и решить вопрос Silica Animus после войны с тиранидами, но терпит поражение на этом поприще. Магосы выступают за немедленное уничтожение Советника и очищение Лотиана от любых следов техноереси. Во время разбирательств техножрецы переходят от слов к делу, но гибнут, не получив поддержки от инквизиторов или Караула Смерти. В то же время Омар Уту выносит приговор чужеродной форме жизни, которую изучали механикумы Лотиана, а десантники возвращаются на "Мушруш", чтобы забрать уцелевшую технику, боеприпасы, а также узнать об участи инквизиторов Гулы и Немрода Энлил. Отряд "Лестат" прорывается сквозь стаи чужаков и спасает Гулу, но вот выполнение других заданий приходится отменить. Генокрады заразили капитана кора[эх жаль], и тот запускает двигатели, чтобы войти в Варп без поля Геллера. Во время поспешного отступления Геральт, кодиций отряда "Лестат", попадает в засаду чужаков. Его ранят, а потом так же, как и капитану "Мушруша", дарят "поцелуй генокрада". Вечный, демон проклятого фолианта, предлагает Геральту спасение. Изнемогая от тяжёлых ран и яда, осла[эх жаль]ющего волю, кодиций соглашается принять проклятье и стать прислужником демона. "Мушруш" с Геральтом на борту отправляется в Варп. У кодиция начинается своё собственное путешествие. Боевые братья отпевают погибших товарищей и молятся за потерянную душу Геральта. Война в системе Эсек подходит к логичному завершению (рассказ "Целостный и счастливый"). Ксенариты вынуждены бежать. Больше никто не удерживает тиранидов от уничтожения мира-кузни. Тогда Советник обращается к Омару Уту. Он предлагает инквизитору пробудить некронов, спящих в гробнице на планете ASM-3. Бойцы отряда "Лестат" получают задание пробраться в гробницу и установить там электромагнитную бомбу, импульс которой пробудит древних чужаков. Операция идёт не по плану. Некроны пробуждаются, и десантникам едва удаётся спастись. Итаро Тёбэй сталкивается с повелителем чужаков, убивает его раз за разом, но тот всегда возвращается. Итаро обречён на смерть, но он принимает её спокойно, так как вспоминает прошлое и хочет воссоединиться с давно ушедшими близкими. Происходит сражение в космосе. Ненависть "Злого Рока" стихает навсегда, но жертва не напрасна. Время выиграно, и Советник совершает "Исход" – переносит мир в столичную систему сектора. Конклав Скутума возвращается на Мордвигу-Прайм в разгар демонического нашествия (рассказ "В аду"). Нет никакой возможности ни очистить планету от скверны, ни уничтожить её, но ещё есть шанс спасти Classis Libera, который возглавляет инквизитор Жоанна де Труан. Совместными усилиями войска Конклава и компании побеждают Княгиню Демонов Ядвигу и завершают Сошествие Зла на Ханан, столицу Мордвиги-Прайм. Но это всего лишь один-единственный улей из десятков. Верным Богу-Императору воинам приходится эвакуироваться на орбиту. Планета обречена. Уцелевшие солдаты возвращаются на корабли, но приносят с собой частицу демонического мира (рассказ "Вынужденный альянс"). На кора[эх жаль]х эскадры Classis Libera царит хаос. С одержимыми и демонами удаётся справиться, но те успевают нанести серьёзный ущерб и даже тяжело ранят предводителя компании наёмников, вольного торговца Георга Хокберга. Благодаря своевременному вмешательству инквизиторов и грамотным действия Манрикетты Мурцатто, советника Хокберга, в краткие сроки удаётся провести перегруппировку и подготовиться к нападению тиранидов. Омар Уту ведёт силы Конклава и Classis Libera в пустыню Сачитиб на Мордвиге-Прайм. Там, в Форте-Дерике, хранится биологическое оружие, которое инквизитор хочет использовать как последнее средство против орд демонов и чужаков. Воинам Империума удаётся забрать всё необходимое до того, как нечестивое воинство Нургла прорывается на территорию военной базы. На орбите Мордвиги-Прайм происходит сражение между флотом верных Трону воинов и биокора[эх жаль]ми Великого Пожирателя (рассказ "Космический бой"). Адмирал Лас Руиз идёт на любые хитрости, чтобы победить. Он использует брандеры, батареи орбитальной станции и дальнобойную артиллерию, однако тираниды готовы к жертвам. Они теряют множество биокораблей, но настигают врага. Имперцам не суждено было пережить это столкновение, но в дело вмешиваются еретики Альфа-Легиона. Они помогают удержать рассыпающийся фронт. И дело далеко не в благородстве. Демоны не выпустили легионеров из звёздной системы и дали понять Асфалоту, предводителю потерянных и проклятых, что его дела на Мордвиге-Прайм ещё не закончены. Чернокнижник пробивается сквозь орды чужаков, чтобы защитить оплот Тзинча на планете – Тысячеликий Город (рассказ "Оборвать нити"). Десантники Альфа-Легион врезаются в рой, они зачищают один район колдовского улья за другим. Победа неминуема. Однако у Нургла другие соображения на этот счёт. Он посылает в Тысячеликий Город своего избранного защитника – Сишиаса Гниющую Ночь. Несмотря на то, что чумная орда бьётся на два фронта – и против тзинчитов, и против тиранидов – никто не может её остановить. Хара, Повелитель Перемен, предлагает Асфалоту отправиться в прошлое и уже там разделаться с Сишиасом, пока тот не стал слишком силён. Хара обещает, что если чернокнижник справится, то он спасётся с Мордвиги-Прайм. Асфалот путешествует сквозь пространство и время. Он бы наверняка потерялся на тайных тропах, если бы не помощь колдуна, который назвался Мо[ну уж нет]ом. Монах говорит Асфалоту, что тому стоит разорвать порочные соглашения, что демоны всё равно обманут чернокнижника, несмотря на сделку. Так и происходит. Сишиас повержен, но Хара оставляет Асфалота и его выживших воинов на дикой планете за многие тысячи лет до событий, потрясших сектор Сецессио. Тем временем Classis Libera защищает орбитальную станцию "Пояс Мордвиги", а Караул Смерти, используя устройство телепортации, атакует биокорабли (рассказ "Противостояние"). Космические десантники применяют яд генетора Фордина и отравляют тиранидов, пока наёмники только готовятся подорвать бомбы с вирусом "Пожиратель Жизни". Наступает момент истины (рассказ "Побег из сектора Сецессио"). После эвакуации уцелевших воинов Лас Руиз отдаёт приказ о подрыве "Пояса Мордвиги". Орбитальная станция, наполненная биологическим оружием, устремляется к планете, чтобы очистить её от всех демонов и чужаков. Однако план, сработавший во время Вавилонской Битвы, не исполнить на Мордвиге-Прайм. На демоническом мире царят свои собственные физические законы, его не разбомбить. Омар Уту признаёт, что потерпел поражение, и отдаёт приказ отступать. Однако помощь приходит, откуда её уже никто не ждал. Советник с армией скитариев и роботов всё ещё удерживает мир-кузню Лотиан. Он готовит "Исход", но не телепортацию между звёздными системами, а перемещение прямо в родной мир Древних, которые и построили когда-то Лотиан. Советник выкачивает энергию для "Исхода" из звезды. Во время этого фантастического процесса разрушается планета, и гибнут все флоты, [ну уж нет]одящиеся на её орбите. Советник перемещает Лотиан, но не успевает обрадоваться освобождению от имперской власти и вечной войны. Его уничтожает магос Потиний Пил. Техножрец предвидел желание Духа стать самостоятельным и не мог позволить этому желанию воплотиться. "История" 941.М41 Окончание охоты Инквизитор Омар Уту завершает расследование деятельности генокультов на нескольких мирах сектора Сецессио. Вместе с полками штурмовиков и отрядом Караула Смерти "Пирр" он прибывает в звёздную систему Вавилон, уничтожает культ и космический скиталец "Тиамат". 941-942.М41 Череда неудач Ордо Ксенос отправляет инквизиторов Омара Уту, Немрода и Гулу Энлилов на Скутум. Там они присоединяются к другим агентам и создают Конклав Скутума. Инквизиция ищет реликвии, которые уберегли планету от Варп-шторма. Лидиара Сардис, губернатор Скутума, мешает расследованию, поэтому инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан организует в столице восстание. Однако военную операцию по свержению Сардис приходится отложить. По приказу губернатора войско наёмников под названием Classis Libera осаждает улей Кантаврис, где правит кардинал Вальфур Иерофон, верный слуга Трона. Наёмники оказывают неожиданно серьёзное сопротивление, и Конклаву приходится отступить. В то же время один из отрядов Караула Смерти натыкается в пустошах Скутума на еретический культ. Во время войсковой операции по его ликвидации случается непредвиденное – предательство инквизитора Ордо Маллеус Антуана Велая. Еретик совершает жертвоприношение лживым богам и отправляет войска Конклава в Варп. Несмотря на самоотверженность инквизитора Ордо Маллеус Фердинанда Будейона, лишь немногим удаётся выбраться из преисподней. 999.М41 Возвращение к работе Битва в Море Душ бушевала несколько часов, но в настоящем мире прошли десятилетия. Конклав Скутума переместился не только во времени, но и в пространстве. Войска Инквизиции попали на Ягеллон. Пока инквизиторы связываются со штаб-квартирой на Мордвиге-Прайм, космические десантники Караула Смерти участвуют в открытии храма Сошествия Ангелов на Литуане. Мир в огне Конклав Скутума отправляется на Вавилон-IV, где объединяется с оставшейся частью Караула Смерти. Зараза культа генокрадов проросла на всей планете. Поклонники Четырёхрукого Императора не только захватили власть, но и призвали в систему щупальце флота-улья Левиафан. Омар Уту проводит Экстерминатус. Неприятный сюрприз Потерянные и проклятые еретики Альфа-Легиона захватывают Мордвигу-Прайм, столичный мир сектора. Омар Уту решает обратиться за помощью к техноведьмам мира-кузни Лотиан, чтобы совместными силами выгнать поклонников лживых богов. Лотианская кампания В системе Эсек бушует тотальная война. Техножречество Лотиана противостоит тиранидам. Благодаря вмешательству Инквизиции ситуацию удаётся ненадолго улучшить, но вместо благодарности техноведьмы атакуют войска Конклава. Омар Уту объявляет их еретехами. Ослабленные войной с тиранидами порочные техножрецы не справляются с лучшими штурмовыми подразделениями Конклава. Чтобы победить или хотя бы удержать тиранидов, Омар Уту приказывает пробудить некронов в гробнице на планете ASM-3. Операция проходит успешно. Конклав использует запрещённые технологии и переносит Лотиан в систему Мордвига, чтобы противостоять Альфа-Легиону. Последние дни Империума Появление Конклава Скутума с столичной системе совпадает с открытием в галактике Великого Разлома. Отголоски этого события охватывают и саму Мордвигу-Прайм. Чернокнижники Альфа-Легиона открывают путь демонам, и на планете начинается Сошествие Зла. Сил Конклава хватает только на операцию по спасению из улья Ханан наёмничьей компании Classis Libera, которой руководила инквизитор Жоанна де Труан. Госпожа де Труан гибнет во время противостояния с княгиней демонов Ядвигой. Зло повержено, но это лишь малая доля всех нечестивых чудовищ, которые появились на Мордвиге-Прайм. Конклав Скутума помогает Classis Libera остановить вторжение демонов на космические корабли. После, и силы инквизиции, и наёмники готовятся отражать нападение тиранидов. Омар Уту возглавляет хрупкий альянс, чтобы вернуться на Мордвигу-Прайм и опустошить хранилища Форта-Дерике. Биологическое оружие ещё пригодится против орд демонов и чужаков. Лас Руиз, адмирал сводной эскадры Classis Libera, принимает бой на орбите Мордвиги-Прайм. Тираниды несут чудовищные потери, но настигают корабли верных слуг Трона. Ласу Руизу грозило неминуемое поражение, однако происходит неожиданное событие: возвращение сил Альфа-Легиона. Еретики выравнивают разваливающийся фронт. Омар Уту хочет повторить план, осуществлённый на Вавилоне, но Мордвига-Прайм – демонический мир. На планету не действуют привычные физические законы, и её не получается разбомбить. Однако в то же время происходит непредвиденное. Загадочные технологии мира-кузни Лотиан вытягивают энергию из звезды. Происходит взрыв, сопоставимый со вспышкой сверхновой. Флоты как еретиков, так и чужаков уничтожены. Мордвига и Мордвига-Прайм перестали существовать. "Действующие лица" Конклав Скутума Омар Уту – инквизитор Ордо Ксенос Джек Линч – аколит из свиты Жоанны де Труан Караул Смерти Мортен – командор Караула Смерти сектора Сецессио Н’гуну – кодиций Лето – хранитель Весемир – хранитель Михаэль – капитан Анрайс де Ле Стат – капитан Цезон Руфий Кандид – капеллан отряда "Лестат" Торгнюр – опустошитель отряда "Лестат", "Шумный" Халифа ибн Султан аль-Халид – тактик отряда "Лестат" Classis Libera Георг Хокберг – [ну уж нет]одчивый капитан, лицо и дух компании Манрикетта Мурцатто – советник Георга Хокберга Лас Руиз – капитан "Амбиции", адмирал сводной эскадры Classis Libera Децимос – магос эксплоратор, глава техножречества компании Вилхелм ван Дейк – войсковой квартирмейстер Каролус фон Фредрисхальд – Вольный Клинок, "Одинокий Король" Ворон – Вольный Клинок, оруженосец сэра Каролуса Змей – Вольный Клинок, оруженосец сэра Каролуса Гарольд – Вольный Клинок, "Несущий Боль" Баярд "Вешатель" – предводитель культа Святого Свежевателя, бывший оруженосец сэра Гарольда Роланд – Вольный Клинок, "Песнь Войны" Виталий Сервий – лейтенант роты мотострелков Дейви Двуглазый – лейтенант роты мотострелков Билл Ридд – лейтенант роты мотострелков Шай – лейтенант роты доппельзольднеров Агнец – денщик лейтенанта Шай Антонио Маргаретти – доппельзольднер в роте Шай Венсан Дюбуа – доппельзольднер в роте Шай Нере На-всякий-случай – старший инструктор Авраам – космический десантник из капитула Пустынных Странников Ловчий – скитарий, телохранитель Георга Хокберга Игельхунд – главный врач компании Арделия – медицинская сестра Лука Драконоборец – святой воитель с планеты Скутум Адептус Механикус Фордин – магос биологис Империум Сара Эпплбаум – боец сводного полка катачанцев Потерянные и проклятые Виперая – капитан "Luctus Campana", высший флотский офицер 1 – Знаешь, Лас, – сказал Георг, улыбаясь, – я в тебе никогда не сомневался. На капитанском мостике "Амбиции" царило праздничное настроение. Да, были те, кто просто откинулся в кресле и заснул прямо за панелями управления, не обращая внимания ни на шум, ни на громкий смех. Однако все остальные офицеры – флотские или пехотные – поздравляли друг друга, делились впечатлениями и повторяли примерно один и тот же разговор на разный лад: – Я и не думал, что уцелею! – И я! – Хвала Императору! Клянусь, теперь я стану лучше! Буду чаще ходить в церковь, брошу пить, курить... – Но только не сегодня. – Ага! Именно так! Ха-ха! Старшие офицеры подавали пример, а младшие подхватывали. – Спасибо, Георг, – отозвался Лас. – Я же, извини, конечно, так сказать не могу. Капитан отмахнулся, хохотнул и произнёс: – Ну да, ну да, после Скутума я был похож на говно. – Я тогда, кстати, тоже подумывал уходить, – сказал Лас. – Занимался бы сейчас, например, грузоперевозками. Поверить не могу… Георг хлопнул адмирала по плечу и воскликнул: – Так давай же выпьем за то, что всё сложилось так, как сложилось. Скучная жизнь не для нас! Рядом прошёл Омар Уту. Георг окликнул его: – Инквизитор! Вам амасека налить?! Инквизитор молча отказался, и Георг разлил бутылку для соратников из ближнего круга. Лас, Мурцатто, Шай, Дейви, Вилхелм, рыцари, все они подняли рюмки, тогда как предводитель наёмного войска собирался пить из горла. – Ну! – воскликнул он. – Вздрогнем! Выдохнули, опрокинули. Георг высосал всё тягучее маслянистое содержимое бутылки, а потом крикнул: – Где тут главный связист?! Свистать всех наверх! Вызовите мне лучших шлюх! И чтобы с бухлом пришли! Живо! А-ха-ха! Офицер связи храпел как старый грокс, и, если бы не Децимос, то, наверное, никто бы и не заметил мерцание ламп за панелью. Однако магос спустился с площадки, подошёл к оборудованию и принял входящий сигнал. Уже через мгновение гомон стих, и наступила кладбищенская тишина, потому что многие из здесь присутствующих хорошо помнили еретика Випераю, капитана линкора типа "Разоритель" под названием "Luctus Campana". – Ш-ш-штоит отдать вам должное, ш-ш-шобаки мёртвого императора, – прошипел предатель-Астартес. – Это было… неожиданно. Лас Руиз опустил рюмку на край тактического голостола и окликнул Децимоса: – Спроецируйте и его изображение, и моё, магос. – Лаш-ш-ш Руиж, – произнёсло змееликое чудовище, когда был установлен контакт между кора[эх жаль]ми, – надо было ражделатш-ш-ша с вами на орбите Глаш-ш-шии. Ну нич-ч-чего… Жаймуш-ш-ш этим шейча-ш-ш-ш. – Не в этот раз, еретик, – ответил Лас. – Наша работа здесь закончена. Мы улетаем. – Ш-ш-шпешу обрадовать, – еретик ухмыльнулся, обнажив заточенные зубы. Его пасть растянулась от уха до уха. Он продолжил: – Тираниды е-ш-ш-шо не повержены. Бегите, прячьтеш-ш-ш. Я вшо равно ваш наш-ш-штигну. Виперая отключился. Лас Руиз поморщился, хлопнул в ладони и окликнул офицеров капитанского мостика: – Подъём! Ввести в работу авгуры и дальние сканеры! Свяжитесь с остальными судами эскадры! Отследите, где сейчас [ну уж нет]одится вражеский линкор! – Мы больше не боимся излучения? – переспросил адъютант. – Боимся, – кивнул адмирал, – но лучше ослепнуть на один глаз, чем искать врагов на ощупь. Через пару минут над тактическим голостолом появилась объёмная проекция линкора еретиков, который напоминал чудовищно широкую вилку с двумя зубцами. "Luctus Campana" пережил столкновение с роем не так легко, как "Амбиция" – многометровое изваяние трёхглавой гидры на корме оплавлено, одно крыло корабля укорочено вдвое, борта усеяны пробоинами и покрыты следами воздействия кислот. Однако флагман Classis Libera теперь не мог сражаться даже с калекой, просто потому что нечем было сражаться. Батареи макропушек обладали чудовищной мощью, но их нужно чем-то заряжать, а оружейные склады опустели. Лас Руиз изменил масштаб, чтобы увидеть и своё, и вражеское судно. Адмирал провёл простенький расчёт и понял, что линкор выйдет на дистанцию прицельной дальности стрельбы к утру по стандартному терранскому времени. И всё бы ничего. У Ласа прорва времени, чтобы отвести крейсер на достаточное расстояние от Мордвиги-Тертиум, чтобы её притяжение перестало мешать навигатору. Однако слова еретика глубоко засели в памяти адмирала. "Тираниды ещё не повержены". "Как это? – Лас хотел кричать, орать, настолько ему надоели эти чужаки, настолько он был счастлив, когда они сгинули в огне большого взрыва. – Как, чёрт возьми, кто-то уцелел?!" Адмирал нашёл ответ через несколько минут. Да, во время вспышки сверхновой или поглощения звезды чёрной дырой, или непонятного чуда, произошедшего на орбите Мордвиги-Прайм – как ни назови – никто не уцелел. Но нет, тираниды не повержены. Один биокорабль всё ещё плыл в пространстве, медленно подёргивая пучком щупалец. Он выжил потому, что был тяжело ранен и отстал от роя. Сохраняя прежнюю скорость, тиранид долетел бы до Мордвиги-Прайм только через пару месяцев. И будь на его месте трутень, кракен или даже биопустотник, то Лас Руиз без колебаний пошёл бы на таран, но в этом случае оставалось только произнести: – Бог-Император, примархи и все святые-мученики, что это за хрень?! Инквизитор снова поднялся на площадку, нависающую над капитанским мостиком, растолкал рыцарей, пехотных офицеров и присмотрелся к голубоватой проекции пустотного хищника. Омар Уту совсем по-человечески вздрогнул, хотя от почти полностью аугментированного существа такого и не ждёшь. Щупальце, атаковавшее Мордвигу, принадлежала флоту-улью Левиафан, названного так в честь мифического древнего чудовища, грозы морей. Громадный биокорабль олицетворял этого самого Левиафана. Он превосходил все космические скитальцы, которые когда-либо встречались Ласу Руизу, а Лас, ветеран войны с зеленокожими, перевидал достаточно планетоидов, извергающих огонь и смерть. Ни один из них и минуты бы не продержался во встречном бою с левиафаном. Вытянутая челюсть пустотного хищника разделялась на четыре лепестка, усеянных тысячами клыков. Вокруг непомерно толстой шеи вздымался костяной горжет, каждый шип в котором превосходил размерами самые высокие пики на Мордвиге-Прайм. Обшивка – даже не хитиновый панцирь, а костяные плиты настолько толстые, что в воронках от снарядов километровой глубины не разглядеть ни мяса, ни капли ихора. Ближе к корме вырастал лес щупалец и как раз они пострадали от войны больше всего. Если с правого борта за биокораблём тянулись десятки подвижных мышечных наростов, то слева левиафана обожгли до черноты – там остались лишь пеньки некогда могучих конечностей. Омар Уту проговорил тихо, сжав пальцы в кулаки: – Проклятье! Еретики, должно быть, жгли эту тварь всем флотом. В итоге, наверное, так и не нашли способа убить, поэтому переключились на другие цели. Лас Руиз вынужден был согласиться. Морду и туловище левиафана разлиновали сотни излучателей, бомбардировали тысячами многотонных снарядов. Адмирал не знал, высаживали ли еретики абордажные команды, но даже если так, то единственное, чего они достигли – это замедлили чудовище. – Что с нашими союзниками? – спросил Лас. – Капитан де Бальбоа ссылается на критические повреждения, – отозвался адъютант. – Возможно, даже не лжёт – "Стервятник" так и не сдвинулся с места после варп-прыжка. – Техножрецы? – "Tibi gratias" вышел из Варпа дальше всех, адмирал. Им нужна неделя, чтобы добраться сюда. – "Нож мадам Ши"? "Четырёхлистник"? – Глухо. Об этих кора[эх жаль]х нет никакой информации, адмирал. Лас Руиз тяжело вздохнул и помассировал виски. Он пока не знал, как решить эту задачу. Инквизитор скрестил руки у груди и сказал: – Это работа для Караула Смерти. 2 Левиафан почувствовал приближение "Амбиции". Он начал маневрировать – если судорожные движения обожжёнными щупальцами можно назвать маневрированием – попытаться, если не поймать крейсер зубами, так хоть облить кислотой. Лас Руиз играл с огнём, но не для того, чтобы покрасоваться. Пока левиафан гонялся за надоедливым насекомым, совсем незаметная песчинка, бактерия направлялась к его самым глубоким ранам. Бактерия – штурмовой катер "Акула". Она несла на борту подразделение Караула Смерти и, что самое важное, биологическое оружие, которое уже успели опробовать в бою. Тогда итоги более чем превзошли ожидания. Героев можно пересчитать по пальцам, но именно они собирались поставить точку в противостоянии с чужаками. Среди фигур в чёрных силовых доспехах выделялся воин, снаряжение которого отличалось пёстрой красно-синей цветовой схемой. Это – Авраам, последний космический десантник Classis Libera. Рядом опирались на силовые алебарды хранители Караула, Лето и Весемир. Некогда они защищали арсенал "Злого Рока", оберегали смертоносное оружие и не менее смертоносные тайны. Теперь они стали почётной гвардией командора Мортена. А вот и сам знаменитый полководец Караула Смерти. Никто не скажет, что Мортен непревзойдён. Случалось ему терпеть поражения, но даже тогда враг умывался кровью и вряд ли так уж сильно радовался победе. И если ранее названные воины предпочитали обыкновенные силовые доспехи, то командор, как и все остальные Астартес, шёл в бой в комплекте тактической брони – лучшей защиты, придуманной человечеством. Рядом с Мортеном опустился на колени кодиций Н’гуну. Он положил перед собой психосиловой посох с навершием в виде драконьей головы, молился или же пытался увидеть будущее – по каменному угольно-чёрному лицу не поймёшь. Напротив готовился к бою ветеран тиранидских войн – ультрадесантник Михаэль. Он как никто другой осознавал опасность космической саранчи, а поэтому ни на шаг не отклонялся от мудрости Робаута Жиллимана, как в сражении, так и перед ним. В десятый, сотый, тысячный раз Михаэль проверял снаряжение и оружие: все ли механизмы работают как часы, не заклинит ли болтер в важный момент. Халифа ибн Султан аль-Халид, Воин Тигра, неотрывно следил за родственником по геносемени и пытался во всём ему соответствовать. Пусть между ними прорва времени и подвигов, но молодой воин собирался стать таким же героем, как Михаэль. Халифа читал молитвы – успокаивал неистовый дух плазменной пушки. Сейчас её ярость опасна, но придётся весьма кстати, когда вокруг закричат, заверещат и взвоют чужаки. Капитан Анрайс де Ле Стат неважно себя чувствовал. Ему казалось, что откуда-то сзади падает грозная тень. Анрайс различил широкие крылья, ещё спустя мгновение пасть, полную острых клыков. Он обернулся, но не увидел никого, кроме Торгнюра, а скальд хоть и мог похвастаться звериным оскалом, но крылья пока не отрастил. Седой волк не молился, не пытался предвидеть грядущие события, не проверял оружие, не выпрашивал милости у духов, не опасался никого и ничего, ни о чём вообще не переживал и время от времени подбрасывал темы для разговоров. – И всё-таки все операции после Ханана какая-то скукота, – произнёс Торгнюр. – Особенно Форт-Дерике. Как рыцари высадились, так вообще можно было лечь спать. Анрайс! Эй, Анрайс, ты меня вообще слушаешь? Скальд хотел было подойти ближе и дотронуться до наплечника боевого брата, но его отвлёк Авраам: – А по мне, лучше бы здесь вообще не появляться. В целом, последние лет десять – какое-то непрекращающееся безумие. – А что бы ты хотел? – Старые-добрые денёчки имперских междоусобиц: дрязги между надутыми говнюками, почти никакой опасности, – отозвался Авраам. – Я как-то целый фронт удерживал от не очень стойких оловянных солдатиков. Стабберы, да лазерные ружья. Хоть во весь рост вытягивайся – ничего тебе не сделают. Тир. Торгнюр фыркнул и сказал: – Да ну. Разве это подвиг?! Вот мы как-то с братьями отправились в Хельхейм, навели там шороху и вернулись обратно. – Куда? – спросил Авраам. – В варпову преисподнюю, – объяснил скальд. – Не она к нам пришла, как в Ханане, а мы к ней! Авраам прищурился и посмотрел на других воинов Караула. Отозвался Н’гуну: – У Торгнюра длинный язык, чересчур богатое воображение и страсть всё преувеличивать. Но он не лжёт. Правда... всё прошло не так хорошо, как он говорит. Авраам снова повернулся к Торгнюру и спросил: – Ну и чем здесь гордиться? – Как чем? – В таких сражениях ты даже за собой уследить не успеваешь – столько всего происходит. Если останешься к концу на ногах – это не навык. Просто повезло. – Э-э-э… ничего ты не понимаешь! – отмахнулся Торгнюр. – Зато какой азарт! Кровь кипит! – Мне больше по душе знать, что происходит, и что с этим всем делать, – сказал Авраам. – В чём-то я с тобой согласен, бродяга, – произнёс Мортен, – но мы не всегда выбираем врага, не всегда выбираем поле боя. Авраам развёл руками и произнёс: – Надеюсь, это последняя операция. Не знаю, как вы, легендарные герои и спасители галактик, а мне нужно привести мысли в порядок. – Чем займёшься, кстати? – спросил Михаэль. – Если мы победим. Он закончил осматривать штормовой болтер и теперь поигрывал пальцами силового кулака, проверяя подвижность и отклик. – Как там у вольных торговцев заведено? – добавил Михаэль. – Надеюсь, Георг загонит "Амбицию" на ремонт, а я в это время понежусь на пляжах Нагары, – ответил Авраам. – Это в Отарио что ли? – спросил Мортен. – Да. – И что там с зеленокожими? – Ну… – отозвался Авраам, – ни на Дитрите, ни на Нагаре их больше нет. – Хорошо, – кивнул командор. В этот миг в десантном отсеке зажглись красные лампы, а пилот отправил вокс-сообщение: – Приготовиться к удару! Столкновение через десять, девять… Обыкновенно штурмовой катер вёз на бой роту абордажников, и они пристёгивались страховочными ремнями к поручням на потолке. Ангелам Смерти приходилось нагибаться, да и ремней у них не было, но со встроенными в сабатоны магнитами и способностью переносить перегрузки, вышибающие из иного простого человека дух, они не слишком переживали. Десантники надели шлемы, проверили, герметичны ли доспехи. Они почувствовали удар, а потом дожидались, пока лазерные пробиватели очертят зону, которую спустя мгновение вытолкнут подрывные заряды. Рампа опустилась. Мортен построил отряд следующим образом: в авангарде Анрайс, Торгнюр и Михаэль, в центре построения командор с телохранителями, замыкали шествие Н’гуну, Халифа и Авраам. Космические десантники выстроились полукругом у рампы и вглядывались в кромешную тьму внутренностей пустотного хищника. Одни воины уже не раз ходили на абордаж биокораблей, как в Карауле, так и на службе родному капитулу, другие ещё не привыкли к подобным вылазкам, но все поняли, что эта часть левиафана омертвела. Неважно, какого цвета ихор у чудовища – жидкий тёмно-красный или вязкий зеленоватый – но он всё равно слегка мерцает, даёт хоть и плохое, но освещение. Плоть биокорабля всегда пульсирует в такт биения сердец или тех органов, которые заменяют тиранидам сердца. Наконец ауспики внутри пустотного хищника постоянно сходят с ума от безумного количества живых существ. Каждый биокорабль – муравейник, настоящий город-улей, кишащий смертоносными созданиями. Ничего из этого десантники Караула Смерти не заметили. Тьма, облака спор, узкий коридор в обе стороны, высохшие чешуйки, кусочки плоти в прахе под ногами. – Анрайс, – произнёс Мортен, – подрежь стенку. Нельзя упускать шанс сделать всё легко и быстро. Анрайс кивнул и взвёл цепной топор. Мономолекулярные лезвия словно бы в старое дерево впились – плоть биокорабля напоминала кору, во все стороны разлетелись опилки. – Продолжать? – спросил Анрайс. – Используй разрядник. – Стоит ли? Скрежет зубов командора услышали все, но капитан непринуждённо продолжил: – Нужно отойти на две-три сотн… – Просто попробуй, – проскрежетал Мортен. Анрайс вытащил топор из стены, отошёл на пару метров назад и взялся за волкитный разрядник. Оранжевая вспышка в тёмном отсеке биокорабля просияла как сверхновая. Пламя прожгло в стене отверстие, куда мог бы пролезть взрослый мужчина, но и в нескольких метрах вглубь десантники не заметили и капли ихора, только сгнившее задубевшее мясо. – Попытка не пытка, – произнёс командор и отдал приказ: – Отряд, продвигаемся дальше. Командор дождался подтверждения от всех членов абордажной команды, а потом обратился к пилоту: – Поднимайте рампу, офицер. У вас есть какие-нибудь системы внешнего наблюдения? – Конечно. – Если засечёте движение, тут же улетайте. – Есть. – Держитесь на расстоянии двух-трёх лиг от левиафана. – Так точно. Мортен вместе с телохранителями пошёл вслед за авангардом. Ауспики молчали, в круглом окне в углу экрана Анрайс не видел ни одной мерцающей точки, зато заметил тени и образы, от которых похолодел. Битое стекло, ржавые цепи, ванны, наполненные кровью. Анрайс услышал тихий смех. Его позвали по имени. Могут ли демоны напугать Ангела Смерти подобным образом? Напугать того, кто, как часто говорят, не ведает страха? Того самого Ангела Смерти, который крушил пачками и чудовищ Варпа, и чужаков, всех предателей с еретиками, и иных врагов человечества на протяжении сотен лет? Конечно же, нет. Вот только Анрайс знал, кому принадлежит этот голос, и считал, что тот сгинул в Варпе. Капитан, мало сказать, как не желал новой встречи. "Я всегда рядом, Анрайс, – напомнил маркиз Аамон. – Скоро мы снова встретимся". Капитан обернулся. Он увидел командора Мортена и хранителей. Силовые алебарды Лето и Весемира отливали мягким голубоватым светом в темноте. – Всё в порядке, Анрайс? – спросил Мортен. – У тебя учащённый пульс. – В норме. – Показатели зашкаливают. – Наверное, сбой оборудования. Анрайс стиснул зубы, зажмурился, прочёл молитву и беззвучно ответил демону: "Прочь, нечистый! Или ты найдёшь здесь свою истинную смерть!" "Злись. Таким ты мне больше нравишься". Анрайс глубоко вздохнул, выдохнул, привёл в порядок сердцебиение и попытался очистить мысли. На вокс-частоте отряда "Лестат" раздался голос, который больше не слышал никто, кроме членов этого самого отряда: – Брат, у тебя припадок что ли? Жажда замучила? Анрайс процедил сквозь зубы: – Нет, Торгнюр, всё в порядке. Ты лучше скажи мне, слышишь что? – О, – протянул скальд, – они идут. Как случалось прежде, космический волк опередил высокоточные приборы. Каждый воин Караула сначала увидел помехи ауспика, встроенного в шлем, а потом поле очистилось, и на нём появились мерцающие точки. Устройство разразилось действующим на нервы писком. Спустя пару секунд звук стал совершенно нестерпим, а количество целей слилось в поток, который грозил снести любую преграду. – К бою, – приказал Мортен. – Сложите канистры позади. Берегите доспехи. Вирус никого не пощадит. Воины размагнитили ёмкости, убрали их в сторону и выстроились так, чтобы перекрыть проход сплошной стеной. – Включить фонари! – приказал Мортен. Десантники метнули копья света из наплечных фонарей. Твари, привыкшие к жизни в полутьме, опешили. – За Императора! – закричал командор и послал разрывной снаряд прямо в гущу роя. Во все стороны разлетелись острейшие осколки и ошмётки самых жадных созданий. – Держаться! – крикнул командор. Тираниды бежали не только по полу. Они карабкались по потолку и стенам лишь бы скорее впиться во врага, повергнуть его на землю, разорвать в клочья и насытиться. Среди роя встречались как и привычные представители тиранидов, так и особи, которых даже члены Караула встретили впервые: не только проворные гаунты, могучие воины и смертоносные генокрады, но какие-то червеобразные твари с многочисленными мандибулами, летучие мешки, наполненные кислотами, и многие-многие другие создания, порождённые сном разума. Стучала автоматическая и шипела плазменная пушка. Гудел волкитный разрядник, и грохотали болтеры. Н’гуну и Торгнюр каждый по-своему возвели на пути роя огненную стену. Великий Пожиратель гасил страх своих созданий, но не болевой шок. Немногие существа способны были сделать ещё пару шагов после того, как пламя Варпа и раскалённый прометий варили их заживо внутри хитиновых панцирей. Однако столкновение всё-таки произошло. – Ни шагу назад! – провыл командор. Мортен вогнал стволы автоматической пушки прямо в пасть червеобразного нечто. Мандибулы сошлись, но не пробили крепкий наруч, тогда как штык, прикреплённый к пушке, высунулся наружу, прорезав розовую кожу, покрытую слизью. Командор дал залп сразу из двух стволов: оторвал чудовищу голову и посёк ещё целую тучу тварей. Лето и Весемир до последнего в упор посылали во врага болт-снаряды из штормовых болтеров, прикреплённых к наручам. Халифа не успел вовремя отступить, а поэтому пятился под градом ударов воина тиранидов, пока Михаэль не сломал чужаку хребет силовым кулаком. Тем временем Анрайс и Авраам сражались спина к спине в окружении роя. Ни одного лишнего движения, каждый удар смертелен. Авраам сделал выводы из прошлых операций в составе Караула, а поэтому на этот раз взял с собой силовой меч-бастард. Пока цепной топор Анрайса ревел с вселенской злобой, разбрызгивал повсюду ихор, кусочки костей, мозгов и хитинового панциря, оружие Авраама мерцало серебром и оставляло аккуратные раны. Созданные для абордажных боёв и доработанные магосами Classis Libera доспехи типа "Железный" защищали Авраама не хуже тактической брони. И на того, и на другого воина сыпались десятки ударов, но они стояли, в то время как вокруг нарастал вал из агонизирующих тел. Ругань и шипение, молитвы и неистовые вопли, выстрелы и свист рассекаемого воздуха. Гул стоял невероятный, звукопоглотители не справлялись. Лишь через пару минут поток чужаков иссяк. Последняя тварь погибла под тяжёлой пятой командора. – Воины! – воскликнул Мортен. – Сегодня не погибнет ни один Ангел Смерти! – Очень на это надеюсь, командор, – проговорил Авраам. Он оглядел наручи, наплечники, кирасу – доспехи словно в мясорубке побывали, их покрывала замысловатая вязь зарубок и трещин. Халифе чужаки свернули блок респиратора на шлеме. От переносицы и до челюсти пролегала глубокая кривая трещина. В месте разрыва десантники увидели кровь, а, значит, юноша вдыхал все отвратительные испарения и чужацкую вонь, наполнившую биокорабль. Значит, он точно также наберёт полную грудь убийственного вируса, когда тот будет распылён. – Путь воина – это смерть, – проговорил Халифа. – Ой, заткнись! – воскликнул Авраам и обратился к Мортену: – Командор, позвольте сопроводить Халифу к челноку. – Не позволяю, – отозвался Мортен. – Ты только меня за тупого мясника не принимай, бродяга. Я посмотрю по обстановке. Я вырастил этого молодого человека, и он мне не безразличен. – Я готов! – голос Халифы дрожал. – Заткнись! – повторил и Мортен тоже. – Теперь будешь днями напролёт биться с боевыми сервиторами! Десантники вернулись к заданию. Н’гуну растолкал гору мёртвых тел психическим импульсом, но даже так первое время пришлось идти по пояс в трупах. Где-то там, на дне, копошились потрошители, доносилось сосредоточенное чавканье. Воины Караула Смерти понимали, что падальщики изменят своим аппетитам и во время следующей атаки присоединятся к сородичам, но нельзя было отвлекаться на всякую мелочёвку. Н’гуну давил потрошителей усилием мысли, Лето и Весемир побивали затупленными концами алебард, остальные воины старались как можно быстрее преодолеть опасный участок. Через несколько минут коридор расширился. С каждым шагом десантники замечали, что плоть левиафана наполняется цветом, розовеет. Когда ихор начал просвечивать сквозь волокна, командор Мортен объявил: – Всё! Пришли! Устанавливайте бомбы, – он обернулся к Н’гуну и сказал: – Возьми с собой Халифу и возвращайся в точку эвакуации. Как доберёшься, отправишь сигнал – воксом или с помощью пси-способностей. – Есть, командор. Н’гуну и Халифа оставили вирусные бомбы и двинулись к выходу. Авраам посмотрел им вслед и сказал: – Двух воинов недостаточно, чтобы прикрыть нас. Командор усмехнулся и ответил: – Нет, бродяга. Ты мне ещё за Кантаврис должен. Остаёшься. – Ещё одна стая! – предупредил Торгнюр. Ауспики подтвердили слова скальда. На этот раз в первых рядах тиранидов шли… Нет... первые ряды уже почти добрались до воинов Караула! Ликторы и генокрады-охотники могли обмануть не только острое зрение сверхлюдей, но даже благословенную Омниссией технику. Существа-хамелеоны стали одним целым с сумраком, царящим в отсеке, и только преломление лучей света от наплечных фонарей выдало их. Лето отсёк когти, нацеленные Мортену в голову, а Весемир психокинетическим ударом отбросил покалеченную тварь. Воины-чародеи выиграли доли секунды остальным десантникам. – Чтоб вас! – воскликнул Мортен и отправил несколько снарядов в рой. – Сдохни, чужацкая погань! Выстрелы волкитного разрядника Анрайса проделывали настоящие просеки в рядах наступающих, но без плазменной пушки Халифы уже не получалось прореживать тиранидов так, как раньше. Огненная стена без Н’гуну тоже была не так хороша, а поэтому всё больше чужаков подбиралось к десантникам. Бак с прометием опустел. Торгнюр не стал перезаряжаться. Он отомкнул тяжёлый огнемёт от наруча и выхватил силовую саблю. Михаэль окликнул Авраама: – Прикрой меня! Авраам чертыхнулся – у него у самого закончились боеприпасы. Десантник выхватил силовой меч и взял его двуручным хватом, приготовившись к рубке. Он даже глазом не успел моргнуть, как оказался окружён чудовищами. Не только спереди, слева и справа, но даже сверху и сзади – генокрады карабкались по потолку. Михаэль поменял магазин и уже приготовился стрелять, когда увидел на пояснице Торгнюра неиспользованный бак с прометием. Михаэль выхватил его из креплений, а потом бросил в сторону тиранидов, как в детстве метал мячи, диски, ядра и копья на полях Аякса. В такой суматохе поразить мелкую мишень – всё равно что выбить гроксу глаз с тысячи шагов, но ультрадесантник попал. Взрыв свалил чужаков с ног. – В яблочко, Михаэль! – крикнул Торгнюр. – Подвиг, достойный отдельной песни! – Как выберемся, брат, – отозвался Михаэль, – как выберемся. На вокс-частоте абордажной команды раздался голос Н’гуну: – На месте. Подрывайте бомбы! Авраам первым добрался до кучи сваленных контейнеров и нажал каждую руну активации. На мгновение десантник оказался в непроглядном зелёном дыму, а потом отравляющий газ начал распространяться по отсеку. Тираниды забились в агонии, а мышцы биокорабля свело судорогой. Ближайшая стенка выгнулась так, что сбила с ног и едва не раздавила Михаэля. Командор Мортен помог боевому брату подняться, и они поспешили покинуть проклятое место. Каждый из десантников почувствовал невероятное облегчение, и только Анрайс ждал подвоха. Ждал, когда же маркиз Аамон явит себя. 3 "Амбиция" встретила космических десантников овациями, криками, свистом. Пусть даже воинов облили из шлангов не шампанским, а обеззараживающими средствами, но всё равно – такое представление вряд ли кого оставит равнодушным. Как когда-то встречали моряков, вернувшихся домой после долгого похода, так и на этот раз на причале героев дожидалась целая толпа. Георг привёл в десантный отсек несколько сотен человек вдобавок к тем, кто там уже работал. Большинство, конечно же, едва держались на ногах после нескольких недель тяжелейших условий и каторжного труда, но Авраам заметил искренние улыбки на измождённых лицах. Георг тоже едва держался на ногах, но уже совсем по другой причине. В левой аугметической руке он держал початую бутылку амасека, а правой прижимал к себе полуодетую шлюху. – Вы сделали это, сукины дети! – воскликнул Георг. – Люблю вас! – капитан повернулся к пассии и сказал уже тише: – И тебя тоже люблю, дорогуша. Капитан попробовал поцеловать девушку, но та со смехом отпрянула. Воины Караула Смерти отправились в арсенал, следуя за командором, а Авраам решил немного задержаться. Он подошёл к капитану и сказал: – В этот раз тройное жалование, Георг. – Да хоть десятерное! – отмахнулся капитан. – Ну… – произнёс Авраам, – никто тебя за язык не тянул. Десантник поспешил нагнать соратников. – Спасибо вам, Ангел! – услышал Авраам. Это прокричала женщина в сером комбинезоне, заляпанном маслом. Благодарность не осталась единственной, Авраама осыпали ими. – Слава избранным Императора! – воскликнул младший офицер-артиллерист в синем мундире с серебристыми эполетами. – Ура! – раздался гомон сотен других солдат и офицеров, нонкомбатантов и беженцев, тех, кто только недавно попал на "Амбицию", и людей, которые считали её своим домом. Авраам улыбнулся. Большие деньги. Что может быть лучше? Добрая слава. Происходящее вокруг, настроение людей напомнили о давних почти забытых временах. Тогда Авраам участвовал в чём-то по-настоящему великом. Теперь всё, чего он достиг в прошлом, обернулось прахом, а историю переиначили, но Авраам как никогда был благодарен судьбе хотя бы за напоминание. Авраам последним добрался до арсенала, и если для служащих, например, артиллерийских батарей, работа уже завершилась, то здесь она кипела до сих пор. Техножрецы, специалисты, рабочие и сервиторы ремонтировали боевую технику, оружие, обмундирование, выпускали боеприпасы и заряжали батареи. Металлическая пыль, порох и озон наполняли этот отсек ароматом военной мощи Classis Libera. Командора Мортена уже освободили из посечённой раковины тактических доспехов дредноута. Остальные воины Караула до сих были облеплены обслугой. Каждый элемент доспехов-реликвий переносили на вытянутых руках. Один техножрец обрызгивал технику елеем, другой окуривал ладаном, и только после этого её восстанавливали. – Поздравляю с успешным завершением задания, воины! – произнёс Мортен. – Это был чертовски долгий путь, и даже я порой чувствовал сомнения. Но мы справились, – командор [ну уж нет]мурился и показал Халифе кулак, а потом снова обратился ко всем остальным: – Благодарю за службу, но не обольщайтесь. Победа – лишь прелюдия к следующей битве. – Ха! – усмехнулся Торгнюр. – Умеете поздравить, командор. – Ну да, – добавил Михаэль, – даже немного завидую Аврааму. Ультрадесантник кивнул Аврааму. Тот погрозил пальцем и произнёс: – Не загадывай. Разрешаю завидовать, только когда мы окажемся в Отарио. – Кстати, – командор тоже обернулся и прищурился, глядя на Авраама, – ты упоминал, что зеленокожих больше нет ни на Дитрите, ни на Нагаре. А как же Отарио-II? Авраам усмехнулся, а потом окликнул воинов Караула: – У вашего лидера чутьё на неприятности. Похоже, он уже подыскал вам новую работёнку. Авраам заметил на лицах лёгкую усталость, увидел готовность, и только Анрайс настораживал непривычной замкнутостью. Дурной знак. 4 Лас Руиз спал. Он видел поразительно чёткий сон – не какую-то выдумку, пугающую или, наоборот, зовущую, а события, которые на самом деле произошли почти десять лет тому назад. Пиратский порт Белами-Ки. Бар "У Джо". Непроглядная пелена сигаретного дыма, чтобы оттенить запах из туалета. Скверная выпивка, еда ещё хуже. Однако Лас выиграл там невероятно много денег для заведения такого пошиба. Адмирал – тогда ещё капитан – буквально раздел одного разбойника и здорово опустошил карманы другим, кому не повезло в ту ночь оказаться с ним за одним столом. В конце даже пришлось связаться с флотскими товарищами и попросить их приехать на случай нервного срыва и скоротечной расправы. Но ничего из этого так и не произошло, хотя Ласу пожелали подавиться золотом и сдохнуть. Приятное сновидение. Его даже дали досмотреть до конца. Лас Руиз почувствовал прикосновение, проснулся, едва не упал со стола. Он огляделся и понял, что до сих пор [ну уж нет]одится на мостике "Амбиции". Спал, уткнувшись в край тактического голостола. На лбу остались продольные отпечатки, а на тёмном зеркальном полотне стола – жирные следы пальцев. Лас потёр глаза и, наконец, понял, кто его звал. – Адмирал! Адмирал! Вы слышите?! – спросил адъютант. – Да-да. Я в порядке. То есть совсем не в порядке, и покой Ласу только снился, но всё же. – Что случилось? – спросил адмирал. – Вывели навигатора из стазиса! – протараторил адъютант. – Так он на себя руки чуть не наложил! "Давит", кричит! Больно ему! – Ну, [мамочки!]… – адмирал поднялся, придерживаясь рукой за край. Он совершил подвиг и добрался до поручней, ограждающих площадку. Так и спустился вниз к оборудованию, чтобы потом пройти к иллюминатору. Адмирал и не рассчитывал, что вирус тут же превратит гору плоти и крепчайших костей в компост, но левиафан всё ещё двигался и умирать не спешил. Чудовище не могло угнаться за "Амбицией", а поэтому медленно двигалось к Мордвиге-Секундус, по пути поглощая обожжённые и порванные трупы сородичей, а также обломки, оставшиеся от кораблей еретиков. Лас Руиз не понимал намерений левиафана и не представлял, что тот вообще собирается делать дальше на этом кладбище, зато цели Випераи были очень даже ясны. "Luctus Campana" неумолимо приближался к флагману Classis Libera, чтобы отомстить за все оскорбления и неприятности, превратить крейсер в гору раскалённого металлолома, окружённую тучами замёрзших тел. Лас отдал команду: – Срочное сообщение в арсенал! Вызовите этого... как его… магоса Фордина! Через несколько секунд офицер связи отрапортовал: – Магос Фордин готов говорить. – Переключите на громкую связь, – попросил Лас. – Э-э-э… у магоса Фордина отсутствует речевой аппарат. Он шлёт текстовые сообщения на техно-лингве. – Боже-Император… да ты шутишь! Лас приказал офицеру уступить место и сам сел за панель. Он включил кодировщик, чтобы переводить священный язык Адептус Механикус на низкий готик и обратно. Лас ввёл сообщение: "Здравствуйте, магос, это адмирал Лас Руиз. Можете ли вы ответить, когда левиафан умрёт". Фордин ответил: "Класс … … тираниды Семейство … … биокорабли Вид … … неизвестен Реакция на состав p-76.f … … неизвестна Вывод … … продолжить наблюдение, фиксировать все изменения, доставить полученную информацию на ближайший мир-кузню" – Не это я хотел бы увидеть, – проговорил себе под нос Лас, но напечатал другое: "Поможет ли повторное использования яда?" Адмирал даже представил себе гримасу Авраама, когда тот услышит, что ему нужно вернуться на живой космический скиталец, кишащий кровожадными тварями. Магос не отвечал, и на экране мигало только нижнее подчёркивание в начале строки. Фордин отозвался через полминуты, которая показалась вечностью: "Повторное использование p-76.f … … неэффективно Возможная причина … … адаптация" А вот это сообщение уже выбило почву из-под ног не Авраама, а самого Ласа Руиза. Он зажмурился, отсчитал до десяти, снова посмотрел, но страшное слово никуда не исчезло. Лас так и остался безоружным, как против еретика, так и против чужака. "Что ж в предлгаете?" – Лас даже опечатался. "Вывод … … продолжить совершенствовать состав Запрос … … новые образцы. Примечание … … новые образцы исключительно с судна под кодовым названием "левиафан"" Лас снова не заметил, как пальцы угодили в рот. Уже и ногтей-то не осталось, но он всё равно поддался вредной привычке. Адмирал несколько раз ударил кулаком по краю панели управления, потом попрощался с магосом настолько вежливо, насколько мог в расстроенных чувствах, развернулся в кресле и уткнулся лицом в ладони. – Да что ж такое? – прош[оппа!]л он. Лас встряхнулся, встал, обвёл взглядом офицеров капитанского мостика, а потом отдал команду: – Передайте всем боевым офицерам, чтобы готовили к бою свои подразделения, – Лас добавил уже тише. – Похоже, господа, война ещё не закончилась. 5 Нет... Нет! Нет! Нет! Нет! Когда Авраам услышал, что план не сработал, и нужно вернуться, он закричал. Разумеется, про себя. Авраам сохранил невозмутимое выражение лица, хоть для этого и пришлось приложить немало усилий. Мысли переполняли голову, но все они сводились к воспоминанию о том, как Авраам подорвал бомбы с ядом. За последнее время произошло много чего, и можно даже заподозрить демонов в том, что те запутали десантника, но Авраам побился бы об заклад – он точно сделал это. А потом точно видел, как один за другим тираниды валятся на землю, хрипят, скручиваются, пытаются выдрать из себя заразу, которая попала внутрь вместе с воздухом или налипла на чешую. – Михаэль! – воскликнул Авраам. – Тебя же едва не раздавила та стенка. Я правильно помню или нет?! – Да, так и было, – отозвался ультрадесантник. – Память тебя не подводит. – Проклятье! Тогда что же произошло?! Воины Караула услышали сообщение о чрезвычайном положении, когда собирались покинуть арсенал. Ещё через минуту пришёл приказ готовиться к бою. Переложить ремонт на плечи техножрецов не удалось – у них и без космических десантников было много работы. Торгнюр усмехнулся и сказал: – А я всё переживал, что не закончил вису. Теперь у меня ещё есть шанс порадовать вас своим творчеством. – Как ты можешь об этом думать?! – Авраам обхватил руками затылок. – Прогуляемся ещё раз, – пожал плечами Торгнюр, – у меня вот и мышцы затекли уже. – Хватит, – проговорил Н’гуну. – Тошно уже от твоего хвастовства! В глазах кодиция совсем неметафорично появился недобрый огонёк. Скальд помрачнел, но промолчал. Он сосредоточился на выборе нового оружия для предстоящей вылазки. Тяжёлый огнемёт оплавился, был покрыт вмятинами и зарубками. Духи, в нём обитающие, немногим лучше собратьев из плазменной пушки, также ценят уход и внимание. Возвращаться в бой без соответствующих обрядов было нельзя, а время поджимало, поэтому скальд подошёл к штурмовой пушке, которую с успехом применял в Ханане. – Ну здравствуй, подруга, – проговорил он. – Готова к ещё одному выступлению? Тем временем Н’гуну сказал: – Не представляю, как командование собирается выйти из положения. – Просто выполняй приказ, – сказал доселе молчавший Лето. Хранители вообще отличались завидным спокойствием. Весемир вторил собрату: – Командор не подведёт. Этот хранитель подбирал для комплекта силовой брони новый наруч и наплечник – старый не приведёшь в порядок за пару часов. Н’гуну махнул на хранителей рукой и обратился к Анрайсу, который снял с топора цепь и менял в ней мономолекулярные зубья. – Ну а ты что скажешь, Анрайс? Что с тобой вообще?! Не узнаю. Анрайс вздрогнул, оторвавшись от медитативной работы, встал из-за стола, сначала опустил взгляд, а потом всё-таки посмотрел на боевых братьев и ответил: – Тогда на левиафане... я видел кое-что. Братья, готовьтесь. Возможно, мы ещё встретимся с демонами. – А я думал, показалось, – кивнул Н’гуну. – Рабы кровожадного бога? Анрайс кивнул. Он был бледен, как никогда. – Быть резне, – произнёс Михаэль и вздохнул. В этот миг к десантникам подошёл техножрец и окликнул Авраама: – Господин, подобрали для вас комплект. Пусть не на сто процентов, но есть и кираса, и поножи "Железного". – А мой не успеете починить? – Простите, господин, – потупился техножрец, – некогда. Сейчас всё внимание на рыцарях. – Да, я понимаю, – но Авраам всё равно [ну уж нет]мурился. – Ладно. Собирай, что есть. Н’гуну обратился к Михаэлю: – Может, ты что скажешь? – Время уходит. На столе перед ультрадесантником был распластан силовой кулак. Михаэль менял бронированное покрытие и заклинившие в сжатом положении пальцы. – Если попытаемся убить биокорабль по старинке, на это уйдёт, в лучшем случае, часов шесть. За это время "Разоритель" превратит "Амбицию" в головёшку. – Да уж, – кивнул Н’гуну, – вооружение там на зависть. Мы в капитуле на линкоры только из засады нападали, из астероидного поля или газового облака. – Как и сказано в Кодексе Астартес, – кивнул Михаэль. – И всё же, я думаю, командор решится. Пойдём на абордаж "Luctus Campana". Разделаться с биокораблём всё равно не успеем, а с еретиками есть крохотный шанс. Ультрадесантник отсоединил от силового кулака заклинивший палец и продолжил: – Если только капитан "Амбиции" не придумает что-нибудь ещё более безумное. 6 – Господин Руиз, – произнёс Омар Уту, – я официально приглашаю вас на работу в Ордо Ксенос. – Присоединяюсь, – Мортен усмехнулся и добавил: – будь в Империуме хотя бы пара десятков таких флотоводцев, мы бы закрыли Око Ужаса. – Спасибо, господа, очень заманчивое предложение, – кивнул адмирал, – а теперь, прошу простить, мне предстоят сложные манёвры. Никто даже подумать не мог, чтобы сказать слово против, потому что все присутствующие на капитанском мостике увидели в иллюминаторе, как вспыхнул пустотный щит от выстрелов вражеского линкора. Ярко-красные лучи лэнс-турелей слепили. Они вот-вот пронзят "Амбицию" насквозь, если крейсер не найдёт укрытия. Лас Руиз нашёл укрытие. Он вообще собирался убить двух зайцев сразу, несмотря на то, что один из них представлял собой ночной кошмар бывалого пустотника. – А я… ик… хочу обратиться к... экипажу, – произнёс Георг Хокберг. Вольный торговец напоминал перезревший помидор, побагровел от выпитого. Георг уже потерял страх и связность мыслей, но ещё держался на ногах – сказывался богатый опыт заключения сделок с отъявленными мерзавцами сектора Сецессио. Офицер связи поглядел на Ласа Руиза, тот махнул рукой. На вольного торговца нацелилась голокамера, чтобы передать не только его слова, но и образ. – Короче… – начал свою речь Георг. – Вы, ребята – самые крутые ублюдки во вселенной! Чёрт… как же вы хороши! – капитан замолчал. Он забыл, что хотел сказать. Затуманенное сознание подсказало не мучиться и придумать что-нибудь ещё. Георг продолжил: – Сколько мы уже вместе? Тг’идцать лет? Тг’идцать пять? – капитан высморкался и продолжил: – За это время мы успели перемолоть в труху орков, эльдаров, космических десантников и кучу других непонятных уродов! Мы уцелели в Ханане. И сегодня мы тоже справимся! Мы выпотрошим эту тварь и вернёмся как ни в чём не бывало! Каждый из вас получит даже не тройное, а десятерное жалованье. Кровь и золото, ребята! Лас Руиз улыбнулся и прош[оппа!]л: – Non terrae plus ultra. Иной флотоводец покрутил бы пальцем у виска, если бы услышал план адмирала. Лас Руиз же сжал нательную аквилу и направил "Амбицию" на таран. Крейсер устремился к изувеченной корме пустотного хищника. Когда-то еретики обожгли её излучателями, порвали щупальца макроснарядами, нашпиговали ракетами и торпедами плоть, не защищённую костяными плитами. Сегодня Караул Смерти отравил левиафана. Осталось нанести добивающий удар. Совсем непростое задание, но, как и говорил вольный торговец, Classis Libera не отступил ни перед мощью Стальных Исповедников, ни перед зелёной волной, хлынувшей на Нагару. Пусть далеко не все солдаты – потомственные пустотники, но каждого можно было назвать преемником тех, кто когда-то расширял границы Империума, кто шёл вперёд, несмотря на опасность, вглядываясь во тьму без страха перед неизведанным. Вот оно – бремя человека. На колени, Галактика! – Приготовиться к удару! – приказал Лас Руиз. Все и всё на борту крейсера пристегнулись или постарались укрепить так, чтобы выдержать самые страшные перегрузки. Завывали сирены, и светились алые аварийные лампы. "Luctus Campana" сжёг генератор пустотных щитов "Амбиции", но почти тут же крейсер исчез с прицела. Виперая даже перезагрузил когитатор, процедив ругательства сквозь зубы, но это была не ошибка техники. Змееликий легионер считал, что Лас Руиз попытается держаться за биокораблём, попытается заманить его ближе и пойти на абордаж, но стоило только увидеть новые данные авгуров, как Виперая даже похлопал в ладони. – Браво, Лаш-ш-ш, – сказал он. 7 Виталий Сервий до последнего надеялся, что снаружи не окажется никаких условий для высадки кого-нибудь, кроме абордажников, космических десантников и рыцарей. Однако – сюрприз-сюрприз – прозвучала команда "к бою". Виталий похоронил всю удачу, как и собственную роту, в Ханане. Он оглядел десантную палубу. Виталий никогда ещё не видел, чтобы целая прорва вооружённого до зубов люда набивалась где-нибудь так же густо, как рыба в консервной банке. Здесь собрались осколки некогда могучей армии, но даже осколки выглядели внушительно. Первыми вступить в бой собирались терминаторы Караула Смерти, усиленные тремя дредноутами. "Хорошо, когда эти ублюдки на твоей стороне", – подумал Виталий и крепче перехватил верный тяжёлый стаббер. На инструктаже настоятельно рекомендовали взять что-нибудь для ближнего боя, но лейтенант привык обходиться тем, что есть. Если закончатся патроны, стаббер достаточно тяжёлый, чтобы использовать его и как дубинку тоже – десятки разбитых черепов тому доказательство. За чёрными великанами Караула неистовствовали члены культа Святого Свежевателя в белых балахонах и капиротах. Обыкновенно фанатики вообще ничем себя не защищали, как и их драгоценный Святой в своём последнем бою, но на этот раз их убедили воспользоваться шлемами со встроенными противогазами или хотя бы респираторами – велик риск попасть в какое-нибудь затянутое миазмами болото в недрах левиафана или встретиться с чудовищем, чьё дыхание смертельно. Виталий поглядел на Дейви Двуглазого – именно к нему и определили Виталия – лейтенант как раз ничем и не защищал свои лёгкие. На голове широкая шляпа с пером, оптические имплантаты отливали кровожадным багряным светом. – Эй, Дейви, где противогаз? – спросил Виталий. Лейтенант стукнул кулаком по кирасе и отозвался: – Аугметика. Виталий и сам получил приращение на днях. Во время обороны "Пояса Мордвиги" в него попали отравленным шипом – ничего серьёзного, и с ядом бы разобрались, но на выздоровление ушла бы не одна неделя. Виталию, даже не спрашивая разрешения, отпилили руку, заменив её на древний четырёхпалый протез, отливающий бронзой. Так поступили с множеством раненых и искалеченных. Враг не то что "у ворот", наёмники сами отправлялись на штурм, наверное, самого укреплённого замка во всей галактике. Протез вызывал странные ощущения. Руки как будто бы не было, но Виталий чувствовал, что, как и прежде, держит ею цевьё стаббера. Хотя бы с этой ролью протез справлялся вполне сносно. За толпами культистов, исполняющих церковные гимны, возвышались громады Квестор Империалис. Ремонт "Одинокого Короля" завершился за считанные минуты до десантирования, и теперь все ангелы-хранители Classis Libera были готовы вступить в бой. Виталий сжал в руке нательную аквилу и поблагодарил Бога-Императора за это. Одна часть абордажников собиралась поддержать наёмников в их нелёгком деле, тогда как другая уже рассеялась по "Амбиции". В эту минуту они оцепляли повреждённые отсеки, если… а, правильнее сказать, когда чужаки полезут из всех щелей. Наконец в арьергарде отряда, который отправлялся на штурм биокора[эх жаль], собрались именно те его члены, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не пожелал бы участвовать в подобной авантюре, хотя именно авантюристов среди них было полным-полно. Широкополые шляпы, красно-синие камзолы с мешковатыми рукавами, штаны с гульфиками и высокие сапоги с раструбами. Наёмники Classis Libera. Немного их. Полноценным подразделением можно было назвать только роту Дейви Двуглазого, но и там осталась не больше половины состава. Роту нарастили за счёт недобитков из других отрядов компании, но она всё равно не сравнилась бы даже с силами культистов, не то что с собой времён постнагарской эпохи. Однако многие враги Classis Libera уже недооценили наёмников и поплатились за это. Оставалось надеяться, что и тираниды совершат ту же ошибку. 8 – О, Боже-Император! Воняет как… а ну да, – проговорил Георг Хокберг. – Ещё есть время одуматься, капитан, – сказал Билл Ридд. Вместо одного телохранителя в этот раз Георг собрал целую команду. В неё вошли одни из лучших рубак компании или просто тех солдат и офицеров, у кого не было другой работы. – Нет-нет, – отмахнулся капитан. – Я нужен людям как никогда! – Ты пьян, Георг, – сказала Шай. – Я насухо ещё ни на один абордаж не ходил! – Всё верно, – кивнул Ловчий. Редкий вид – последний скитарий Classis Libera. Он продолжил: – Но тогда с вами был Освальд, а мы, – Ловчий осмотрел собравшихся, – не хочу никого обидеть, но мы не Освальд. Я сражался и против Ангелов Смерти, и вместе с ними. Не сравнить. – Не надо скромничать, – Георг усмехнулся, – и вообще! Вы чего?! Все вдруг яйца потеряли? У половины телохранителей вольного торговца яиц или никогда не было, или с определённого переломного момента не стало, но Георга это не смущало. Он добавил: – Ну-ка, [эх жаль]! Хвост пистолетом! В атаку! "Амбиция" пулей пробила отмершие ткани левиафана и остановилась где-то в кишечнике биокора[эх жаль]. Сказать, что здесь плохо пахло – значит, ничего не сказать. Шай тут же вспомнила о коллекторах и акведуках тирренской водоочистной станции, но здешняя вонь по сравнению с той поднималась до заоблачных вершин. Шай не представляла, как выжить здесь без противогаза, но могла поклясться, что видела таких безумцев среди культистов и даже в роте Дейви. Когда воинство высадилось на ткани левиафана, то обнаружило перед собой целый пучок перебитых кишок с гроздьями щупалец-ворсинок внутри. Командор Караула Смерти не стал делить воинство, а выбрал для атаки самую широкую дорогу, способную вместить небольшого титана, с рекой светящейся желчи, перекрывающей весь правый фланг. Шай сделала пару шагов и поняла, что выражение "вляпаться в дерьмо" ещё никогда не звучало настолько прямо, не оставляя простора для иносказания. Дерьмо было повсюду: дымилось вдоль берега, вздымалось пирамидами к высокому потолку, свисало вниз с мерзких склизких щупалец и даже налипало на шипы и нечто похожее на зубы, что торчали из стенок. После Сошествия Зла на Мордвигу-Прайм Ханан преобразился, но Шай всё ещё [ну уж нет]одила в нём сходство с обыкновенным городом-ульем, пусть и отражённом в кривом зеркале Варпа. Это же место было совершенно чуждым. Шай помотала головой. Если бы она оказалась в этом месте одна, то сошла бы с ума. Примерно тоже ощущали и другие солдаты, которым не посчастливилось попасть сюда. Шай видела, как дрожит Сара Эпплбаум. Уроженка мира смерти и ветеран с многолетним стажем не могла справиться с волнением. Непробиваемая скорлупа дала трещину. У каждого человека есть свой предел, и для катачанки он вот-вот наступит. Шай окликнула боевую подругу: – Сара! Катачанка едва не выронила абордажный дробовик. – А?! – Держи, – Шай передала ей упаковку успокоительных. – У меня эта дрянь всё равно внутривенно идёт. Сара сначала потянулась, потом убрала руку, но всё-таки взяла таблетки. Если бы не яркое сияние желчи, не ихор, просвечивающий сквозь тонкие мембраны стенок, пола и потолка, то воинство двигалось бы в кромешной темноте. Приходилось использовать фонари, прикреплённые к оружию. Шай потянулась к стволу лазерного ружья, включил и свой фонарь тоже. Лучше бы не делала этого. Луч света выхватил из тьмы то, что Шай приняла сначала за опухоль. Однако чёрная точка в центре "опухоли" сузилась и вперилась прямо в Шай. Глаз! Местная система наблюдения состояла из десятков подобных органов, рассыпанных то тут, то там, без всякого порядка. – [собака]… Шай тоже затрясло, как и Сару. Имплантированный в грудь инъектор ожил и пустил по жилам ядрёную химическую смесь, которая доводила возможности человека до предела. Шай сделала глубокий вдох. Она помотала головой из стороны в сторону, и к этому моменту боевой стимулятор начал действовать. Приступ паники прошёл. Шай присмотрелась к мембранам. Они наслаивались друг на друга, представляли собой не толстые, стянутые в жгуты мышцы, а десятки и сотни слоёв полупрозрачной ткани. В некоторых местах что-то пульсировало за ними, а поэтому оставалось только проглатывать холодную слюну и как можно быстрее обходить опасный участок. Однако взгляд всё равно нет-нет, но цеплялся за непонятные наросты и полупрозрачные перекрытия в строении биокора[эх жаль]. Шай окликнула вольного торговца: – Георг, у меня плохое предчувствие. Нужно перебраться куда-нибудь ближе к рыцарям, например. – Да брось, – торговец, наверное, отмахнулся бы, если бы не держал знамя компании, – здесь самое безопасное место! Пусть тираниды только попробуют пробиться сквозь строй! Там рыцари, десантники, тысяч пять вооружённых головорезов! Первый чудовищный вопль прозвучал именно со стороны "Амбиции". Одновременно с ним кожаные пульсирующие мешки начали дрожать сильнее. Они полопались, и наёмники увидели... Шай покачнулась, её едва не стошнило. Защищая орбитальную станцию, она успела увидеть и убить множество самых разных тиранидов: от крохотных потрошителей и до громадных стражей тирана. Здесь и сейчас перед ней родилось нечто ужасающее своей бесформенностью, самый жуткий мутант, которого Шай могла представить, а уж кто-то, а она много знала о мутантах, всё-таки родилась и выросла в подулье. Шай выставила мощность лазерного ружья на максимум и сожгла богомерзкую тварь. С остальными отходами, отбросами жизнедеятельности биокорабля наёмники поступили схожим образом, но и с одной, и с другой стороны на них уже наступали ударные силы Великого Пожирателя. На войско Инквизиции и Classis Libera хлынул рой, ведомый карнифексами и тиранидами-прайм. Раздался гром выстрела – это Маргаретти послал крупнокалиберную пулю навстречу орде. Короткими очередями из стаббера ему вторил Билл Ридд. Шай пока не спешила присоединяться. Она считала, что боеприпасы ещё пригодятся и если уж бить, то наверняка. Сара в это время отомкнула от шлема респиратор и забросила в рот пару таблеток успокоительного. Ловчий закрыл собой Георга. Поток чужацкой мрази протянулся настолько, насколько хватало взгляда. Тираниды бежали, ползли, плыли в желчи, карабкались по стенам, потолку и даже парили в здешнем грязном воздухе – над строем тиранидов появились разбухшие органические мешки, напоминающие десантные капсулы Астартес. – Георг! – прикрикнула Шай. – Да, ты была права. Изменено 16 марта, 2021 пользователем Легендарный душнила 0 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
0.5 Кота Опубликовано 13 февраля, 2021 Автор Жалоба Поделиться Опубликовано 13 февраля, 2021 (изменено) 9 Шай могла только предполагать, что чужаки атакуют колонну, пройдя сквозь мембраны, а Каролус и остальные рыцари знали об этом. Боевая человекоподобная машина Квестор Империалис – не только крупнокалиберное оружие и броня, способная переносить страшнейшие удары, это также сокровищница самых редких чудес Омниссии. Каролус задействовал авгуры, ауспики, эхолокатор и тепловизор. Он отслеживал перемещение тиранидов, и их нападение не стало неожиданностью. Более того, Каролус подгадал именно так, чтобы нанести удар за мгновение до того, как твари врежутся во фланг войска. "Одинокий Король" отправил предупреждение пехоте, развернулся и обрушил на стенку поток пламени. В награду Каролус получил, пусть и приглушённую фильтрами, вонь дымящихся тел, а также зрелище сотен хитиновых панцирей, которые превратились в оплавленные раковины. Космические десантники хороши, спору нет, но Каролус собирался в очередной раз доказать всему миру, что именно он – король на поле боя, что его чествуют заслуженно. Рыцарь задал траекторию движения и разослал её войскам поддержки. Если кто всё-таки попадёт под многотонные четырёхпалые лапы – очень жаль, однако простолюдинам стоит следить за собой, когда рядом господа. Абордажники знали об этом правиле и тут же бросились врассыпную. Может быть, и не семимильными, но достаточно широкими шагами "Одинокий Король" быстро нагнал авангард. Терминаторы и дредноуты бились бы с тиранидами, не запрашивая подкреплений, но культисты Святого Свежевателя не довольствовались ролью запасных. Каролус увидел, как один из них зарубил цепным мечом пару гаунтов. Культист сбил наземь третьего, воткнул дуло пистолета в глазницу твари и несколько раз нажал на спусковой крючок, прежде чем его самого повалили. Беднягу тут же растащили на куски, но он успел выдернуть чеку из осколочной гранаты и забрать с собой жадных до человеческой плоти чудовищ. Не страшась гибели, культисты последовали примеру героя. Это они атаковали кровожадных чудовищ, а не наоборот. Вот только вся выучка и вековой опыт Ангелов Смерти, вся решимость и самоотверженность фанатиков меркли перед мощью рыцаря. "Одинокий Король" выплеснул на рой поток огня, а потом увеличил мощность термальной пушки и меткими выстрелами превращал карнифексов в пепел. Там, где иные воины потратили бы минуты или вовсе погибли, Каролусу было достаточно мгновения, достаточно моргнуть, чтобы повергнуть страшнейшую тварь в пыль, туда, где ей самое место. День славы! Каролус заметил, что Гарольд повёл "Несущего Боль" на орду. Он не стал – хотя, зная характер, и мог – давить культистов и космических десантников, а обогнул строй, замочив ноги в реке. Каролус спросил: – Как состояние, Гарольд? Эта мерзкая жижа едкая? – Твари плавают в ней! С чего бы ей прожечь адамантий?! Не отвлекай! Лучше прислушайся к этой сладкой музыке! Гарольд взвёл цепной меч "Несущего Боль", и скрежет зубьев ненасытного оружия прозвучал куда громче и злее, чем на то были способны любые чудовища. Гарольд ворвался в самую гущу чужацкого роя. После удара латной перчатки многотонные живые танки и бронетранспортёры – тираннофексы и тервигоны, харуспексы и экзокрины – кубарем катились прочь от рыцаря, а цепной меч "Жнец" купался во вражеской крови, давился плотью и костями, но продолжал собирать урожай, который ещё никогда не был настолько обильным. День крови! Каролус услышал сообщение по вокс-связи: – "Несущий Боль", – говорил командор Караула Смерти, – вернитесь в строй! Это не пятиминутная вылазка. Хватит красоваться! – Приказывай кому-нибудь другому, Ангел! – отозвался Гарольд. – Я сам их всех убью! – "Несущий Боль", вы ответите за непослушание! "Несущий боль"... "Несущий Боль", вы слышите?! Командор отправил ещё несколько сообщений, но ответа так и не дождался, а поэтому уже Каролус обратился к боевому товарищу: – На самом деле, Гарольд. Возвращайся. У тебя вот-вот падёт ионный щит. – Я только вошёл во вкус! – День длинный. Ты ещё многих сегодня убьёшь. "Несущий Боль" схватил стража тирана и раздавил его в кулаке, как перезрелое яблоко, а потом отмахнулся "Жнецом" и снёс голову карнифексу, будто не исполина свалил, а срезал пшеничный колос. Нехотя, но Гарольд отвёл боевую машину обратно к реке, в которой плескались червеобразные чудовища. Мортен ничуть не смутился перепалки с Гарольдом и продолжал командовать, хотя, видит Бог-Император, он брал на себя слишком много. – Рыцари, нас атакуют с тыла! Пошлите хотя бы пару машин прикрыть арьергард. – Вас понял, командор, – отозвался Роланд. – Я сделаю это. Каролус не хотел отвлекаться, а поэтому приказал оруженосцам: – Змей, Ворон, поддержите Роланда! После того, как Гарольд убедился в том, что желчь не вредит адамантиевой броне, остальные рыцари тоже использовали русло реки. Больше не опасаясь быть раздавленными, наёмники нагнали культистов с космическими десантниками и стояли насмерть перед накатывающими волнами кровожадных тварей. Тираниды кишели в этом месте, как самые настоящие бактерии, помогая гигантскому организму переваривать слишком уж острую пищу. Ствол стаббера у кабины раскалился докрасна. Термальная пушка пока справлялась с нагрузкой, но она и рассчитаны была на тысячи градусов, на работу даже в пламени преисподней. Каролус окатил огнём тираноцитов – духи машины подсказали название этих тварей. Они походили на громадные коконы, парящие над полем боя. Биооружие и покрытые шипами щупальца сгорели дотла, но твари набрали скорость и высыпали своё содержимое. На головы космических десантников и культистов пролился дождь из генокрадов и разномастных гаунтов. Каролус чертыхнулся про себя, а потом подвёл машину ещё ближе к переднему краю оборону. Он увеличил мощность термальной пушки до предела, а потом прочертил две огненные линии – одну по земле, другую в воздухе. Даже биокорабль ощутил эту рану – кишка задрожала в конвульсиях, немногие удержались на ногах. Однако в Classis Libera боевыми машинами управляли ветераны, которые сидели на тронах Механикус, по меньшей мере, пятьдесят лет, а поэтому даже во время самых неистовых толчков они продолжали сеять смерть. Рыцари и их оруженосцы подарили пехоте драгоценное время, чтобы разобраться с десантом тиранидов и отбросить тех тварей, которые наседали с тыла. Каролус вспорол цепным мечом хребет токсикрину, наступил и размазал по полу тригона, а потом встретил ещё один дерзкий налёт тираноцитов. Правда, одна летучая капсула всё-таки прорвалась сквозь пламя термальной пушки и сбросила груз прямо на могучие плечи "Одинокого Короля". Сбросила не что-нибудь, а целого карнифекса. Каролус превратил кокон в брызги ихора, но чудовище на плечах воздало сторицей за гибель сородичей. Карнифекс вцепился в обшивку одной парой острых лап-кос, чтобы другой рвать и кромсать крепчайшую броню, как иной человек краюху хлеба. Рыцарь не сдержал крика. Казалось, что это ему в шею втыкают один кинжал за другим, что это ему сорвали черепную коробку и сейчас пронзят мозг. Карнифекс уже собирался изрыгнуть биоплазму внутрь боевой машины, прямо на Каролуса, когда в хитиновый панцирь врезался шар плазмы. Раскалённый до температуры звезды газ обжёг чудовище. Карнифекс не удержался, сорвался под ноги боевой машины, где наёмники добили его залпами мелта-ружей в упор. Каролус ещё не до конца пришёл в себя – голова гудела после серии пропущенных ударов – но он разобрал: – ...олус! Каролус, ты как?! – кричал Гарольд. – Так себе. Вот ведь дрянь! – Ха! Видел бы ты себя со стороны! Хотя... наверное, лучше не надо. – Да, я представляю, – поморщился Каролус. – Отомстим этой падали! – воскликнул Гарольд. – Они не смеют к нам даже прикасаться! Их удел – сдохнуть в муках! Их удел гореть! Кабину заволокло чужацкой вонью настолько смрадной, что рыцарь едва не потерял управление. Каролус почувствовал тошноту, но не стал обрывать нейросвязь, чтобы нацепить противогаз. Сейчас не время думать о себе. – В атаку! – прорычал Каролус и разразился кашлем. Рыцари прорубились вглубь вражеских порядков. Если командор Мортен и возражал, то Каролус этого не услышал. "Одинокий Король" и "Несущий Боль" опрокинули орду и вышвырнули оставшихся тварей из длинного туннеля, чтобы оказаться на берегу моря. Там сражение ненадолго стихло. 10 Авраам вытащил силовой меч из воина тиранидов, а потом пинком отбросил мёртвое тело. Иссечённый труп рухнул в жёлто-зелёную жижу, раздалось шипение. Тиранид ещё пару секунд поплавал на поверхности, а потом начал медленно тонуть. Скоро даже воспоминания о нём рассеется как дымка. В этом месте крепких мышц и хитинового панциря недостаточно, чтобы оставить хоть какой-нибудь след. От края до края горизонта раскинулось кислотное море, со дна которого поднимались клубы газа. Они взлетали на несколько метров над поверхностью, а потом лопались, разбрызгивая вокруг капли едкой жидкости. Самые рьяные культисты уже обожглись, когда добивали раненых тиранидов. Да, Караул Смерти и Classis Libera очистили кишечник левиафана и попали в его желудок. Осталось только найти переправу, а там уже под ударом окажутся сердца чудовища и даже его мозги. Авраам увидел подходящий путь, а одновременно ответил на вопрос Ласа Руиза "куда же исчезли корабли пиратов после варп-прыжка". То тут, то там из ровной глади светящегося моря вздымались обломки звездолётов. Авраам, как и всякий Астартес, обладал совершенным зрением. С расстояния не меньше лиги он без труда прочёл надпись "Нож мадам Ши" на борту лёгкого крейсера "Стойкость". До "Ножа" не добраться вплавь, но корабль пиратов был не единственной жертвой левиафана. В пасть чудовища в разное время угодили и орки, и эльдары, суда таких форм и конструкций, который даже Авраам опознать не мог, а он успел повидать и попутешествовать на разных звездолётах. Как раз вдоль правой стенки желудка гнило, ржавело и разлагалось особенно много обломков. Они образовали нечто похожее на плавучий город. Выдержит ли он перемещение войска или нет – это, конечно же, можно проверить только опытным путём. Авраам убрал силовой меч в ножны, а щит повесил на магнитную зацепку у бедра. Он повернулся и пошёл к командору Мортену, чтобы поделиться соображениями. Вдалеке у перехода в кишечник выстроились громады Квестор Империалис, а у их крепких ног наёмники, культисты и абордажники разбили временный лагерь, чтобы перевязать раны и кое-как, но залатать повреждённую броню. Десантник вдруг ясно понял, что основные силы абордажного отряда рассеются уже через пару часов – их слишком мало для подобного задания. Кто-то отправится с ранеными обратно на "Амбицию", остальные во время следующего привала будут уже слишком далеко от кора[эх жаль]. Наступил поворотный момент, последняя возможность одуматься и отступить. Авраам вздохнул. В конце концов, это и в самом деле была очень опасная операция, иначе стал бы он так перед ней волноваться? Авраам решил отвлечься. Он подошёл к Халифе, со звоном хлопнул того по наплечнику и сказал: – Отличная работа, парень! Пилот той консервной банки – твой вечный должник. Он богат, невероятно богат! Не забывай об этом. Халифа превратил в кашу голову генокрада, лишившегося нижних конечностей, а потом перевёл взгляд на Авраама. – Я сделал это не ради награды. – Ага. Но всё-таки не забывай. Авраам пошёл дальше, наблюдая за тем, как десантники расправляются с побитыми тиранидами. Кто-то, как например, Анрайс, берегли основное оружие и резали тварей боевыми ножами. Другие – хранители Караула – напротив, старались действовать быстро и чётко, не растрачивая время на липкую возню. Силовые алебарды поднимались и опускались, а Лето и Весемир словно были рождены палачами – настолько эффективно выполняли поставленную задачу. Н’гуну с ленцой переходил от одного тиранида к другому и даже не касался грязных чужаков – проливал ручьи пламени с ладоней. Аврааму пришлось ещё раз обнажить оружие, но он убедился, что поблизости не осталось ни одного тиранида. Космические десантники вошли в лагерь как раз в самый разгар военного совета. – Тяжёлый бой, – произнёс Баярд Вешатель, лидер культистов. Хрупкий даже после обширной аугментации этот человек нёс за плечами священное оружие – "Убийцу Миротворцев", болтер, ранее принадлежавший первому апостолу культа. Баярд именно что нёс, потому что даже с металлическими протезами отдачу "Убийцы" не выдержать. Это оружие Ангелов Смерти, и бывший оруженосец использовал его исключительно как символ. Рядом с Баярдом стоял другой святой воитель – Лука Драконоборец. Он весь перепачкался в буром ихоре, но выглядел так, словно ничего особенного и не происходит – обычный серый день. Он опирался на копьё, которое вонзил глубоко в плоть биокора[эх жаль]. Опустил подбородок на пяту оружия и даже на Ангелов Смерти поглядывал свысока, даром что не дотягивал им и до груди. – Дальше отправятся лишь пятьдесят семь моих братьев и сестёр, – сказал Баярд. – Мы все ранены, но нас так просто не остановить. Святой Роберт терпел и нам велел. Командор Мортен обратился к Дейви Двуглазому: – Вот об этом я и говорю – настоящая самоотверженность! Лейтенант наёмников и бровью не повёл. С грубыми оптическими имплантатами, похожими на монокли, для бровей на лице не остаётся места. – Я настаиваю, командор, – проговорил Дейви, – в упор не понимаю, зачем вам нужны калеки. Лейтенант помолчал пару секунд, а потом добавил: – Точнее, понимаю, но как-то это совсем мерзко даже для меня. – Мы теряем время, – поморщился Мортен. – Эти люди останутся и организуют блокпост. – Они уже не могут сражаться. Какой блокпост-то?! – воскликнул Дейви. Несмотря на повышенный тон и с той, и с другой стороны Авраам нашёл эту перепалку довольно… забавной. Один спорщик сверкал красными глазами, другой – на привале Мортен снял шлем – синими. – Вы просто их на съедение бросаете! – добавил Дейви. – С таким отношением к войскам, ни о каком боевом духе и речи не идёт! – То, что вы предлагаете, лейтенант, не лучше, – произнёс Мортен. Его ноздри раздувались, голос дрожал. Он вот-вот тоже сорвётся на крик. – "Амбицию" пытались взять штурмом, – продолжал командор. – Второй такой же атаки они могут и не выдержать. Нужно всё сделать быстро, не обращая внимания на стоны. Вы знали, на что идёте! Дейви перехватил рукоять двуручного силового меча, который покоился у него на плече. Авраам был готов поаплодировать. Угрожать тому, кто почти вдвое выше и тяжелее раз в десять, довольно глупый, но смелый поступок. Раздался вздох. Лука Драконоборец взял слово: – Вместе с ранеными обратно отправятся культисты. – Я уважаю вашу силу, Лука, но кто позволил вам решать? – процедил Мортен. – Я отвечаю за жизни всех истинно верующих в Бога-Императора, – отозвался святой воитель. – Разве эти бедные люди недостаточно пострадали? – Но мы… – начал было Баярд, когда Лука поднял руку и прервал речь. – Погоди, брат. Лука перевёл взгляд на инквизитора: – Я так и не услышал мнение того, кто здесь командует. Или вы – предводитель только на словах? – Культисты сражались отчаянно, – кивнул Омар Уту. Инквизитор немного помолчал, посмотрел сначала на Мортена, потом на Дейви и сказал: – Культисты уже не представляют какой-либо силы. Именно они и проводят раненых обратно на "Амбицию". Это нам не повредит. – Но… – начал было Мортен, однако Омар Уту перебил его примерно так же, как Лука Баярда: – Это приказ, командор. – А что с "Одиноким Королём"? – спросил Дейви. – Теперь Каролус от любого чиха может кончиться. Рыцари не присутствовали на совете лично. В отличие от оруженосцев, которым покинуть боевые машины не составляло труда, Гарольд и Роланд могли выбраться разве что на крышу. Каролус и этого бы не сделал – ни одного ровного участка, сплошные вмятины и трещины. Однако продвинутая аппаратура помогала рыцарям слышать и видеть всё, что происходило поблизости. Инквизитор развернулся, поглядел в сторону посечённой и искорёженной боевой машины, а потом отправил вокс-сообщение: – Мне жаль, но от ваших услуг, сэр, я отказаться не могу. Перевожу вас в арьергард. Это всё, что я могу сделать. В вокс-приёмнике раздался ответ: – Понял. Оруженосцы защитят меня. Ворон и Змей стали мрачнее тучи. Они-то как никто другой понимали, что это будет очень сложно сделать. Инквизитор объявил окончание совета и приказал готовиться к маршу, а Авраам подошёл к командору, чтобы рассказать о своих наблюдениях. 11 – А-а-а! – вопил Георг. – Эта [собака] жрёт меня! Георга подстрелили в ногу из биопушки, которая заражает цель паразитами. Шай вырезала и раздавила несколько мерзких личинок, но капитану нужна была помощь профессионалов. Шай сменила повязку на бедре Георга, а потом снова затянула жгут выше раны – кровь всё бежала и бежала. Паразиты-мясоеды словно бы не могли насытиться и дать жертве хотя бы минуту покоя. – Ну теперь-то ты понимаешь, насколько это было глупо, – произнесла Шай. Вместо ответа вольный торговец только снова простонал. Баярд смотрел на это без каких-либо чувств. Он был раздавлен не суровыми испытаниями, ранами и ожогами, а тем, что у него украли возможность приблизиться к светлому образу кумира. Баярда отослали, тогда как он хотел принять боль и страдания соратников, чтобы встать рядом со Свежевателем. Весь путь обратно по горам трупов – растерзанных и перекушенных, обожжённых и расстрелянных – в голове Баярда мелькал лишь последний разговор с Драконоборцем. – Ты должен сделать культ ещё более великим, чем он когда-то был, – говорил святой воитель. – Отныне и до конца твоей мирской жизни – это единственная цель. Да, великая ответственность, но не настолько великая, как чудо, которое сотворил Святой Роберт на скалистом побережье Каира. Баярд забылся. Там, где иные люди дрожали и тряслись, не в силах отвести взгляд от чуждого окружения – Баярд шёл вперёд. Там, где иные сгибались в приступе тошноты – Баярд двигал сначала одной ногой, потом другой. Бывший оруженосец даже не обратил внимания на то, что вырвался далеко вперёд от группы раненых и тех, кто этим раненым помогал. Если бы не отягощение в виде наёмника, лишившегося ноги, Баярд бы уже, наверное, добрался до "Амбиции". Товарищ по несчастью был ужасно словоохотлив, но не нашёл в Баярде внимательного слушателя – тот спал наяву. Но так продолжалось недолго. – Ты неправ, – услышал Баярд. – Нельзя просто прерывать жизнь по собственной воле. Она дарована нам Богом-Императором. Именно Он распоряжается жизнью. Не ты. Баярда догнал один из братьев культа. Незнакомец носил тёмную рясу, перехваченную верёвкой у пояса, на груди болталась деревянная аквила. Капиротом незнакомец пренебрёг. Баярд увидел нечёсаные волосы по плечи, спутанную бороду, вместо правого глаза красный оптический имплантат. Культист прятал руки в широких рукавах и даже не был вооружён. Что ещё удивительнее – незнакомец выглядел хорошо, так, словно судьба пощадила его там, где отправила к Императору тысячи, изувечила и изранила десятки. – Кто ты? – спросил Баярд. – Я – Джованни, – отозвался искалеченный наёмник, которого Баярд придерживал за бок и руку, перекинутую через плечо. – Можно просто Джо. – Разве ты не узнал? – улыбнулся незнакомец. И тут Баярда словно по голове ударили. Он встал как вкопанный. – Не может быть… – прош[оппа!]л Баярд. – Да и я сам поверить не могу! – воскликнул Джованни. – Я пережил сраную Тавкрию... Тиррену, чтоб её так! На Нагаре меня чуть не убили! И теперь этот пи3дец. Но я, bля, жив! – Святой?! – спросил Баярд. Свежеватель только едва-едва улыбался краями губ. – Ну ты скажешь! – отозвался Джованни. – Служил я с Бобом, но… не дорос ещё. Слушай, а куда это ты смотришь? – Если вы пойдёте так, как пришли, то погибнете, – сказал Святой Свежеватель. – Ты, Баярд, должен всех спасти. – Эй, – проговорил Джованни, – Баярд, всё нормально? – Это моя миссия?! – Баярд воскликнул, наверное, слишком громко, потому что Джованни побледнел ещё сильнее, чем сразу после ранения. – Да, Баярд, – ответил Святой Свежеватель. – Прости меня. На тебя валится одна задача за другой, но если ты справишься, то станешь куда более великим, чем я. Джованни ткнул пальцами Баярду под рёбра – тот не отреагировал, уставившись куда-то на стенку. Чужацкие глаза в этом месте не выдержали высокой температуры и вытекли из глазниц, поэтому Джованни отбросил теорию о том, что Баярда загипнотизировали. Наёмнику стало совсем не по себе. Он похлопал товарища по щеке. – Баярд, не уходи. Эй! Приём! Поговори со мной! – Знаешь, – продолжал Святой Свежеватель, – я ведь просто погиб. Спас многих, но погиб. Тебе же предстоит большой долгий и неблагодарный труд. Плечи поникнут, ты сгорбишься, но пронесёшь искру веры сквозь года. Просто следуй за знаками, Баярд, и тогда для тебя не будет ничего невозможного. – Конечно, Святой! Я сделаю так, как ты говоришь! – Ребята! – проорал Джованни. – Баярд ёбнулся! Кто-нибудь, помогите! Наёмник отскочил от культиста. Тот не обиделся, а даже расправил плечи. Он светился, сверкал не какой-то потусторонней энергией, а уверенностью и невесть откуда взявшейся силой. – Не бойся, друг, – проговорил Баярд. – Я знаю, что делать. В этот миг откуда-то из тьмы донёсся рёв чудовища. Джованни вздрогнул, а потом встал на колени, стараясь ничего не задеть культёй, перемотанной бинтами. Он сложил руки и воскликнул: – Баярд, не время сходить с ума! Пожалуйста, возьми себя в руки! В этот миг показалась основная колонна тех, кто возвращался на "Амбицию". Баярд выкрикнул с невероятным восторгом: – Братья и сёстры, впереди нас ждёт только смерть! – он сделал паузу и продолжил: – Но было знамение! Сам Святой Свежеватель явился ко мне! Следуйте за мной, и мы обретём спасение! – Мужики, он поехавший! – взвыл Джованни. – Сам с собой разговаривает! Надо вернуться! Перед людьми в колонне встал, возможно, самый серьёзный выбор в жизни, о котором Баярд даже не думал в тот миг. Бывший оруженосец просто подошёл к оплавленному проёму в стене, где валялись сотни обожжённых до черноты панцирей. Он стал свидетелем ещё одного чуда. Баярд увидел космического десантника, половина тела которого превратилась в расплавленный металл и стекла под ноги. Своей единственной рукой тот указывал дорогу. 12 Вилхелм встряхнулся, попытался прогнать липкое чувство: как будто вспотел, а пот не только не впитался в одежду, но и каким-то непостижимым образом попал под кожу. Сказывалась накопившаяся усталость. Напоминали о себе старые раны. "Как жаль, что не удалось уйти от всего этого", – подумал он. Вилхелм чувствовал себя столетним стариком, которого заставляли сражаться наравне с молодыми. И он сражался, а что делать? Экипаж "Амбиции" выдержал первый приступ, однако в отсеках СH-022 и СH-023 чужаки нашли лазейку. Из трюма тут же стали приходить вести о нападениях. Наёмники, которые только-только выписались из госпиталя, снова туда отправились, теперь уже в качестве охотников. Где-то там лечился и Нере, а поэтому Вилхелм хотел вытащить старого приятеля – не так уж много их у него осталось. Раздалось шипение, и противовзрывные двери в отсек плавно заскользили в пазы на стенах. CH-022 встретил группу зачистки мерцающими лампами и гробовой тишиной. Отсек представлял собой вытянутый коридор достаточно широкий, чтобы могли разойтись роботы-погрузчики, с несколькими переходами на склады. Первые два перехода, расположенные друг напротив друга, вели в дополнительные палаты для раненых. Ещё одно справа чуть дальше переоборудовали под операционную, а обыкновенно в CH-022 хранили запасные части к самолётам и транспортным челнокам компании. Classis Libera давным-давно лишился как штурмовой, так и истребительной авиации, поэтому половина всех помещений пустовала. Перед тем, как сделать шаг, Вилхелм крикнул: – Есть кто живой?! Тишина. Вилхелм перехватил пробивное лазерное ружьё одной рукой, а другой вытащил из-за пояса ауспик. Он расправил зубами две антенны и нажал кнопку на рукоятке. В центре небольшого экрана замигала светящаяся точка – Вилхелм и команда – от неё на равном расстоянии были нанесены полукружия с указанием дистанции в метрах. Ауспик размеренно попискивал. Поначалу этот звук успокаивает, но долго работать с прибором не могут даже ветераны – после пары часов устройство только злит. Пока Вилхелм не чувствовал никакого раздражения, разве что резь в глазах и ноющую боль от старого осколка в пояснице. Квартирмейстер окликнул бойцов: – Действуем предельно осторожно: следим друг за другом, не разделяемся. Двери на склад, превращённый в больничную палату, не закрывались. Створки постоянно натыкались на чужака и откатывались обратно. Вилхелм поморщился. Этот вид тиранидов – один из самых опасных. Вытянутая лукавица головы с коротким гребнем, который тянулся со лба и до макушки. Гладкая бледная кожа, но в основном тело закрыто сегментированным хитиновым панцирем тёмно-фиолетового оттенка. Четыре руки оканчивались длинными когтями – Вилхелм был свидетелем того, как эти органические ножи без видимых усилий прошли сквозь панцирную броню, мясо и кости. Твари различались размерами: квартирмейстер встречал и здоровенных, как космические десантники, и крох, которые ему и до груди не доставали. Именно последние – самые опасные, потому что двигались даже быстрее вышеупомянутых десантников. Вилхелм бросил лазерное ружьё болтаться на гофрированном шланге с питающим кабелем и потянул из кобуры пистолет – не хотел растрачивать заряд силового ранца на проверку. Вилхелм проделал пару отверстий в черепе чужака и только тогда решился подойти. Бережёного Бог-Император бережёт. Оказалось, что пули от Вилхелма не единственные, которые поймал чужак – панцирь на груди раскрошился от целой очереди. Однако это чудовище проникло сюда не в одиночку, и сородичи отомстили за его гибель. Когда склад переоборудовали в палаты для раненых, из помещения вынесли многоуровневые полки и расставили вместо них несколько рядов кроватей и раскладушек. Кое-где к ним на тележках подкатили комплексы жизнеобеспечения. Чтобы болезненная атмосфера не давила на пациентов, их друг от друга отделяли тонкими ширмами. Теперь всё это было скомкано, перекручено, щедро залито кровью и ихором. Вилхелм зажмурился, досчитал до трёх, а потом снова открыл глаза. Место, которое давало людям хотя бы каплю надежды, превратилось в бойню. Особенно запомнилась картина полуоторванной руки, свисающей с медицинской каталки. Между застывшими пальцами и полом протянулась и загустела тёмно-красная ниточка крови. Вилхелм забросил в рот пару таблеток успокоительного. Люди отчаянно сражались за собственную жизнь – немногие встретили смерть в кроватях – и даже возвели в дальнем конце помещения баррикаду. Но, в конце концов, от существ, созданных убивать, такие хлипкие препятствия не спасают. Вилхелм заметил несколько чужацких трупов, но те терялись на фоне десятков погибших наёмников и нонкомбатантов. – Если, – Вилхелм понял, что охрип, а поэтому прочистил горло и продолжил, – если кто увидит Нере, дайте знать. – Есть, – хмуро отозвались наёмники. В другой палате произошла точно такая же кровавая вакханалия, и только в операционной группа зачистки наткнулась на что-то новое. Здесь освещение погасло, но лучи фонарей выхватили из тьмы изувеченного чужака. Тот был ещё жив, постарался спрятаться, но слишком поздно. Генокрад прошипел и бросился в атаку. Пусть стопы оторваны взрывом – кто-то из охранения отчаялся настолько, что подорвал гранату – но генокрад на удивление ловко бегал и на руках. Не так ловко, чтобы уклониться от пуль и лазерных лучей, но всё же. Наёмники изрешетили тварь и продолжали стрелять, пока Вилхелм не крикнул: – Прекратить огонь! Чудовище стало похоже на своих жертв. Один наёмник подошёл к порванному в клочья куску дымящегося мяса и сплюнул, проговорив: – Убил бы тебя ещё раз, [собака]! Вилхелм не мог поспорить, он бы с большим удовольствием истребил вообще весь тиранидский род. Вот только где взять на это сил? Наёмники осмотрели ещё и складские помещения, а потом шли по алым следам, которые оставили либо те, кто здесь лечился или лечил, либо чужаки, с ног до головы перемазанные кровью. Вилхелм увидел, как окончилась история множества несчастных, но вот генокрады не спешили ни нападать на группу зачистки, ни даже следить за ней. Экран ауспика оставался подозрительно чист. Между тем устройство своим писком вызывало в памяти примерно те же ощущения, которые испытываешь в стоматологическом кресле с занесённой над тобой бормашиной. – Вилхелм, отключи звук, а! – попросил один из наёмников. – Не, ребята. Терпите, – отозвался квартирмейстер, – с этими гадами шутки плохи. Последний кровавый след привёл наёмников в подпалубное пространство, в царство труб самого разного назначения. В одних пролегали электрические кабели: какие-то питали освещение, другие обогрев, третьи оборудование. Где-то в листах металла образовались свищи, и наружу вырывались клубы пара. В иных местах из стыков время от времени срывались капли воды. Они не собирались в лужи, пол здесь представлял собой решётку. Его и сделали именно так, чтобы возвращать драгоценную на космических кора[эх жаль]х воду обратно в систему. Другое дело, что какую только нержавеющую сталь не используй, но коррозия рано или поздно возьмёт вверх. Здесь она победила давным-давно. Ещё Вилхелм заметил крысиное дерьмо, но эти паразиты на фоне генокрадов уже не казались такой уж серьёзной бедой. Ауспик сбился с ритма и впервые выдал мерцающую точку где-то ещё, кроме центра экрана. – К бою! – приказал Вилхелм. – Смотрите под ноги, по сторонам! Квартирмейстер убрал пищащий ауспик за пояс, а сам перехватил ружьё обеими руками. В подпалубном пространстве тоже было освещение, но такое рассеянное, что только вредило – слишком много теней. Кто-то из наёмников даже выстрелил, вскрикнул – громко, не иначе как ветеран – а потом выругался: – Cyка, [эх жаль]… Парни, отбой! Нервы шалят! По стечению обстоятельств пуля угодила как раз в ближайший светильник. Стало ещё темнее, перебитые провода искрили и шипели. Ауспик же докладывал, что движущийся объект неумолимо приближается. – Приготовиться! – воскликнул Вилхелм. Квартирмейстер прищурился, направил ствол ружья именно туда, откуда по показаниям устройства и должна была появиться цель. Но вместо звериного рёва, от которого стынет кровь в жилах, и когтей, рассекающих воздух со свистом, Вилхелм услышал тоненький голосок: – Человека! Не стреляй! Не стреляй! Вилхелм многое узнал о генокрадах в ходе войны, но не помнил, чтобы те разговаривали. – Кто там? Покажись! – крикнул он. – Не стреляй тока! – Не буду! – Вот я! Вилхелм никого не увидел. – Ниже свети! – предупредил неизвестный. Лучи фонарей осветили худосочного гретчина в грязной майке и шортах. На тоненькой шее чужак носил ожерелье из свиных, грокских, рыбьих, костей многой другой живности, которой питались на "Амбиции". Гретчин поднял руки вверх и воскликнул: – Не убивайте, людики! Я знаю, где страшилы! Страшилы заняли наши хаты! – Блядский гретчин, – прош[оппа!]л Вилхелм. Квартирмейстер осмотрел пространство вокруг – мало ли, наживка – и только потом подошёл. – Што?! Што эта ты?! Вилхелм схватил гретчина за голову, повернул сначала в одну, потом в другую сторону, глядя на шею. – Смотрю, заразили тебя или нет, чужак. – Не-не! Мы бежать! Мы маленький! Нас не паймать! – Вас? Гретчин повернулся и прикрикнул: – Выхадите, парни! Ауспик чуть было не сломался, если судить по лихорадочному завыванию. Всё это время чужаки [ну уж нет]одились пугающе близко к отряду Вилхелма. Они прятались внутри воздуховодов, в проходах, которые наёмники приняли сначала за крысиные, кое-какие гретчины спокойно пробегали под ногами, хотя расстояние от воды и до решётки не превышало и полметра. – Так, – проговорил Вилхелм, – и что же вам надо? – Двайте прагоним страшил! Некоторые гретчины вскинули в воздух кривые ножи и кустарные пистолеты. – Двайте вместе прагоним! – повторил гретчин. – Они людиков рвут! Наши хаты заняли! – Вилхелм, это же засада, – проговорил один наёмник. – Что генокрады, что гретчины – одна чужацкая мразь. Квартирмейстер поднял руку вверх, призывая к тишине. – Ну да, – согласился гретчин. – Я вас отвиду к страшилам, а вы их забабахаете! Лады? Вилхелм терпеть не мог эту породу – их сородичи чуть его не убили на Нагаре – но всё-таки вздохнул и ответил: – Лады. Эту охоту стоило завершить как можно быстрее, пока генокрады не устроили ещё одну кровавую баню. 13 Фиал наполнялся кровью, на его стенках всё отчётливее проступали фантастические сюжеты. Посторонний наблюдатель, если его когда-нибудь и допустили бы в святая святых, поделил бы фиал на три кольца, которые описывали жизненный путь автора. На первом кольце, чуть выше полусферического дна, были изображены тощие нескладные мальчишки. Стеклодув добился невероятной детализации – у него получились слёзы, получились ресницы, прорехи в обносках и даже царапины. Измученные голодом, избитые, раненые и искалеченные мальчики тянулись к чаше в руках богоподобного великана в латных доспехах. Продолжение истории сложно разобрать из-за переливов света, но ещё не вечер, а капли крови падали в фиал всё чаще. В старину абордажные бои происходили не только внутри кораблей, но и на открытой всем морским ветрам палубе. С выходом в космос такое происходило куда реже, но только не в этот раз, не внутри левиафана. Здесь следовало как можно быстрее перебраться с одного обломка на другой, пока тот не скрылся в разъедающих пучинах желудочной кислоты, и марш по обшивке – самый короткий путь. У навеки замолчавших лэнс-турелей и батарей зенитных орудий, у десантных палуб и на фоне капитанского мостика со шпилями авгуров и мачтами иной чувствительной аппаратуры герои столкнулись с чудовищами. Навстречу тем, кто вознамерился убить левиафана, высыпало столько кровожадных тварей, что корабль начал крениться в их сторону. Роланд увёл машину дальше от края, ведь если сорваться и упасть, то умирать будешь долго и мучительно. Броня боевой машины Квестор Империалис может выдержать многое, но только не часы, дни и недели на дне моря, о глубине которого оставалось только догадываться. Роланд обрушил на чужаков гроздья снарядов из скорострельного орудия "Мститель". Боеприпасы к боевой пушке Роланд пока берёг – кто знает, что их ждёт впереди – а его "Крестоносец", в отличие от адамантиевых скакунов Каролуса и Гарольда, был уязвим в ближнем бою. Ни силовой перчатки, ни цепного меча – только внушительный вес и впечатляющая для такой махины скорость. Роланд получил новое задание от командора Мортена – уничтожить десантные корабли чужаков, похожие на парящие коконы. Эти раздутые твари отлеплялись от стенок желудка и направлялись прямо к плавучему городу, где в этот миг и гремело сражение. Роланд разобрался с теми тираноцитами, которые уже собирались высадить опасный груз, а потом отправил подтверждение: – Вас понял! Буду следить! В ответ прогремело: – Сокруши чужаков! В этот миг из едкой жижи взметнулись бесчисленные щупальца с крючьями вместо присосок. Они опустились на обшивку, и горе тем, кто попал под удар. Мало кто устоял, а космический корабль больше не держался на поверхности, а начал утопать. Из морской пучины показалось уродливое трёхглавое чудище. Оно не разбирало, кто свой, а кто чужой, пожирало всех подряд – с одинаковым аппетитом подхватывало и людей, и тиранидов, танки, выращенные в прудах зарождения, и те, что были сделаны в кузнях техножрецов. Щупальца оплели дредноут "Броненосец" – тот бил манипуляторами, обжигал прометием, но вместо пары искалеченных мышечных отростков появилось ещё несколько. Каждая голова кракена хотела отправить крепкий орешек именно в свою пасть. Пучки щупалец тянули жертву в разные стороны, пока, наконец, не разорвали её. Так, одного за другим, чудовище бы уничтожило весь абордажный отряд. Если бы не Роланд. Рыцарь, наконец, нашёл цель для главного калибра "Песни Войны". В фиал упало несколько алых капель. Ещё не две трети – сюжет второго кольца неизвестен, но можно полюбоваться ручками сосуда, каждая из которых выполнена в виде змеи, выпустившей раздвоенный язык из пасти. Дейви Двуглазый разрубил генокрада, а потом нанизал его сородича на лезвие, словно кусок мяса на шампур. Всё случилось именно так, как предупреждал Авраам – все батареи к плазменному пистолету, связки гранат лейтенант потратил в первом же бою, а потом схватки свелись к безостановочной рубке. Руки, грудь, ноги, спина горели и болели куда сильнее, чем порезы и ушибы. Дейви тяжело дышал и даже временами хрипел. Искусственные лёгкие не справлялись со всем тем объёмом газа, который вдыхал лейтенант, чтобы вычленить хотя бы немного кислорода. Дейви вскинул и опустил тяжёлое оружие, разрубив гаунта на половины. Лейтенанта нельзя было назвать фехтовальщиком, Дейви вообще предпочитал не подпускать врага близко, но на Нагаре пришлось взять несколько уроков у мастеров. Здесь и сейчас Дейви отдал бы учителям половину… нет, полное жалование и даже расцеловал, потому что их наука спасала ему жизнь. Дредноут Караула Смерти, чья роскошная мантия превратилась в изорванную тряпку, окатил наступающих тварей огнём из спаренных тяжёлых болтеров. Пользуясь передышкой, Дейви не связался с сержантами, не провёл перекличку и не попытался разобраться, что происходит. Он упал на колени, выпустил силовой меч из рук и просто дышал. В этой войне не было места людям. Именно для таких сражений выводили боевых мутантов, проектировали рыцарей и титанов. Дейви разбили судороги – он даже на коленях не удержался. Упал, едва не разбив оптические имплантаты. Нет, людям здесь не место. – Дейви! Ранен?! Лейтенанта подхватили под руки и приподняли. Это был Виталий. Именно ему капитан и передал честь нести знамя Classis Libera. Точнее, это сделала Шай, потому что Георг только и мог, что вопить как резаный. – Ты как?! Лейтенант выдавил "xepoво, но жить буду", а потом закашлялся. В этот миг оба тяжёлых болтера щёлкнули, пустые цинки упали у крепких колонноподобных ног, и Дейви не разглядел, чтобы у боевой машины ещё оставались дополнительные боеприпасы. Дредноут встретил тварей манипулятором, повернувшись вокруг оси, чтобы придать удару сокрушительную мощь. Тираниды превратились в брызги ихора, часть которого попала и на шляпу Дейви. Широкие поля вымокли и совсем убито обвисли. – Слушай, Виталь, кх-кх… – Дейви закашлялся. Когда он всё-таки справился с приступом, то ещё раз окликнул товарища: – Виталь! – Что?! Виталий как раз приложил резвого гаунта древком, чтобы потом добить ножом. – Давай поменяемся хотя бы минут на пять, – предложил Дейви. – Ты мечом маши, а я эту дуру понесу. – Что? Совсем хреново? – Ты не представляешь. Ещё несколько капель. Вилхелму не было дела ни до гретчинов, ни до их убогих лачуг в трюме "Амбиции". По его приказу наёмники забросали гранатами низкие домики, сложенные из мусора. Гретчинам впору возмутиться, но из-под завалов в этот миг начали выбираться генокрады. Посечённые осколками, раненые, искалеченные и всё равно смертельно опасные. Короткий огневой контакт, и генокрады врубились в толпу тщедушных зеленокожих. Стоило только нескольким головам покатиться по палубе, как боевой дух испарился без следа. Гретчины разворачивались и бежали прочь только для того, чтобы погибнуть от огня наёмников. Люди Вилхелма, да и сам квартирмейстер, не жалели боеприпасов и делали всё, чтобы с ними не произошло то же, что и с никудышными союзниками. От дульных вспышек и лазерных лучей рябило в глазах, но Вилхелм как зажал спусковой крючок, так и не отпускал его. Он остановил одну молниеносную тень, вторую, третью… Четвёртая приняла сверкающую плеть пробивного лазерного ружья прямо в грудь, завопила, задымилась, как пирог, который только-только вытащили из духовки, но прыгнула и сбила Вилхелма с ног. Генокрад трясся в агонии, но он успел вырвать оружие из рук квартирмейстера и вонзить тому когти в плечо. Вилхелм простонал, выхватил пистолет из кобуры и выпустил весь магазин прямо в зубастую пасть. Он едва выбрался из-под тяжёлого тела. Глаза слезились от боли, кровь стучала в виски, рука повисла плетью, а оборванный питающий кабель от наспинного ранца метал искры, когда касался пола. Вокруг гремели выстрелы, раздавалось шипение, кричали раненые. Вилхелм перезаряжал пистолет одной рукой, когда заметил движение справа. Он схватился за рукоять силового меча, но слишком поздно. На втором кольце фиала стеклодув изобразил прекрасных крылатых ангелов, которые занимались совсем не прекрасными делами: они пили кровь. Гнались, настигали, сваливали с ног и рвали на куски людей, чужаков, не было числа их жертвам. Ангелы наслаждались резнёй, не страшась, что пышные перья промокнут. Они обливались, купались в крови, их жажда насилия была неутолима. Она привела к… Абордажный отряд всё-таки преодолел море кислоты. Позади остался плавучий город, заваленный трупами. Среди них особенно выделялся кракен, чью шкуру усеивали широкие раны от крупнокалиберных снарядов. Шутка зашла слишком далеко, и левиафан больше не собирался терпеть тех, кто дерзнул бросить ему вызов. Он призвал не орды низших созданий, а войско, состоящее исключительно из самых смертоносных существ, которые когда-либо появлялись в прудах зарождения. В первом ряду фаланги на бой спешили стражи тирана – живые танки в хитиновых панцирях в палец толщиной. Вслед за ними в воздухе парили зоантропы, от изогнутых тел которых во все стороны били молнии. Они и нанесли первый удар – обрушили абордажный отряд псионический молот. Н’гуну и хранители Караула закричали от боли, когда возвели защитный купол. Кодиций закрыл соратников, но высокой ценой – внутри доспехов осталась лишь дымящаяся мумия. Хранители выжили, однако Лето плевался кровью, стоя на коленях, а Весемир вообще упал и тяжело дышал. Пытался подняться, но получалось с трудом. Рыцари разогнались и протаранили фалангу, чтобы не допустить ещё одного такого же удара, а десантники с наёмниками бросились защищать боевые машины от тяжёлых лап и бритвенно-острых клыков. В этом отчаянном рывке погиб Михаэль. Он успел превратить в кашу голову одной крупной твари, но не смог уклониться от другой. Страж тирана проломил кирасу терминаторской брони и как будто бы даже не заметил сопротивления – настолько сокрушительной мощью он обладал. – Брат! – выкрикнул Мортен. – Нет! Командор отомстил: он использовал последние снаряды, чтобы пробить хитиновую броню, а потом вонзил в плоть штык. Страж тирана был слишком выносливой тварью, чтобы смертельная рана остановила его, поэтому командор опустил на толстую шею цепной кулак и обезглавил чудовище. Поток чужаков только ширился, несмотря на все усилия. Пара генокрадов навалились на Мортена сбоку, ещё один использовал тушу стража как трамплин. Командор выпустил кишки одному противнику и пронзил второго, но прыгун оказался куда проворнее. Он рассёк шлем и вонзил Мортену когти в грудь, попав прямо в основное сердце. Командор стиснул зубы со скрежетом, ухватил чужака за шею и сжал ладонь, обезглавив его. Мортен почувствовал холод, увидел, как гаснет свет, и понял, что пришло время умирать. Командор убил ещё нескольких чужаков, а потом встретился со своей немезидой, с дима-оном. Ликтор-переросток, одна пасть которого [ну уж нет]одится там, где её ждёшь увидеть, а другая разверзается на груди, был выведен Великим Пожирателем для уничтожения вражеских командиров, и сейчас он собирался исполнить своё предназначение. Мортен штыком отвёл в сторону парные лапы-серпы, а потом попытался разрубить чужаку шею. Дима-он оказался быстрее, уклонился, и рука командора угодила в капкан на груди чудовища. Острые шипы пробили наруч, пронзили плоть и ввели внутрь органическую кислоту, способную растворить что угодно: хоть твёрдые как пласталь мышцы Астартес, хоть крепкие как адамантий кости. Спаренная автоматическая пушка слишком громоздкая и увесистая, чтобы сражаться на короткой дистанции. Мортен вступил в схватку серьёзно раненым. Дима-он – одно из самых смертоносных созданий в войске тиранидов. Всё против. Осталось всего лишь несколько мгновений, и Мортен не потратил их на воспоминания о славных днях. – За... Императора, – выдавил командор и ударил чужака головой в голову. Чудовище разразилось шипением и в отместку пронзило Мортена шипастым хвостом. Схватка закипела кровавой пеной. Глаз за глаз. Кровь за кровь. Жизнь за жизнь. Герои уходили один за другим. Мёртвый Король подорвал себя, когда чужаки облепили его сплошным шелестящим ковром. Сложили головы хранители Караула. Они не защитили командора, а поэтому решили искупить ошибку кровью. Лето и Весемир ворвались в самую гущу и убивали до тех пор, пока оставалась хотя бы одна рука, пока в психосиловых капюшонах ещё накапливалась разрушительная мощь Варпа. Каждое мгновение падал ещё один наёмник, но выжившие только крепче перехватывали оружие и шли вперёд. Вопреки старому девизу семьи Хокбергов "Non terrae plus ultra" они пересекли пределы человеческих возможностей. Вошли в такое состояние, когда уже смирились с неизбежным концом, но не с тем, что так много чужацкой мрази ещё живо. И вот забрезжил свет – рыцари превратили зоантропов в воспоминание, а наёмники с десантниками на равных бились с бронированной фалангой. На мгновение показалось, что победа близка, что нужно лишь приложить ещё немного усилий. Вражеский полководец развеял это наивное заблуждение. "Песнь Войны" Роланда получила такой мощный псионический удар, что повалилась на спину, объятая пламенем сдетонировавших боеприпасов. На смятую обшивку опустилась могучая нога, покрытая толстым слоём ороговевших пластинчатых наростов. Повелитель роя. Проводник воли Великого Пожирателя. Чудовище прошло сквозь пламя, не страшась ожогов. Оно вскинуло вверх костяные сабли и зарычало так, что некоторые наёмники оглохли. Тираниды, напротив, приветствовали появление лидера, атаковали незваных гостей с ещё большей яростью. Халифа попытался поразить повелителя роя, но тот вовремя присел и бросился вперёд. Шар плазмы лишь опалил кончик острого гребня, который торчал из головы чудовища. В ответ повелитель поставил точку в жизни молодого, но очень храброго десантника. Халифа ибн Султан аль-Халид получил ту героическую смерть, о которой всегда мечтал. – Чужак! Тебе нет места среди живых! Цезон Руфий Кандид однажды поверг тирана улья и собирался повторить подвиг. Дредноут-капеллан вскинул крозиус арканум и побежал к вражескому полководцу, сметая по пути всех чужаков. Повелитель роя принял вызов. Прыжок в сторону – словно не многотонное существо движется, а балерина – и удар Цезона ушёл в никуда. Костяные сабли всего раз опустились на бронированный саркофаг, и повелитель роя с пренебрежением отпихнул искрящуюся боевую машину. – Все вместе! Навались! – проорал инквизитор. – За Бога-Императора! Все без исключения, начиная от святого воителя Луки Драконоборца и заканчивая последним мерзавцем Classis Libera ринулись в последний бой если не победить, то доказать себе и врагам, что человечество так просто не сломить. Повелитель роя задрожал, вокруг покрытой шипами головы возникла сияющая корона. Он поверг и бросил врагов на колени: у кого-то под псионическим давлением взорвалась голова, иные превратились в иссохшие мумии, инквизитор, несмотря на почти полностью аугментированное тело, казалось, просто запнулся и упал. Но он так и не поднялся. Громовой молот – символ Империума и знак того, что звёзды принадлежат человеку – остался лежать в луже ихора. Только двое смогли пробиться сквозь всесокрушающую мощь повелителя – Анрайс де Ле Стат и Торгнюр Шумный. Анрайс пригнулся – костяная сабля пролетела над головой. Капитан ударил вслед цепным топором – чужак взвыл, лишившись и оружия, и конечности. Повелитель приблизился и хотел уже растоптать надоедливое насекомое, но потерял равновесие. Это Торгнюр разбежался и ударил силовым кулаком по ноге твари так, что обломки костей порвали плоть. Повелитель роя упал на колено, но отбросил скальда изувеченной конечностью. Анрайс тем временем перехватил топор обеими руками и ударил по брюху твари – во все стороны полетели обломки панциря. Капитан схватился за края раны, выдрал одну пластину, другую, собирался выпотрошить чужака, когда... Костяная сабля прошла сквозь кирасу. Анрайс не сдержал крика, попытался стащить себя с лезвия, но жизненные силы стремительно покидали его. Кровь Сангвиния дождём струилась из широкой раны. Фиал наполнился. На последнем кольце, перед самой чашей стеклодув изобразил следующую картину: все ангелы, ранее упивавшиеся страданиями, пали. Остался лишь один, самый жадный и смертоносный. Ему недостаточно было врагов, поэтому предатель иссушил ещё и братьев. Кровопийца насытился, а черепа преподнёс рогатому великану. Маркиз Аамон, поборник Кхорна, воплотился. 14 Костяная сабля превратила чёрный панцирь в крошево, а внутренние органы в кашу. Анрайс вцепился в лезвие, чтобы вытянуть его из раны, но боль ослепляла, а силы таяли. И внезапно… всё прошло. Повелитель пронзил Анрайса саблей, как насекомое булавкой, но капитан не чувствовал ничего, кроме приятной прохлады и умиротворяющего спокойствия. Наверное, именно так и уходят к Богу-Императору. Время застыло, и Анрайс мог во всех подробностях изучить мерзкую морду чужака: острый гребень, наполненные ненавистью жёлтые глаза с чёрными вертикальными зрачками, широкую вытянутую пасть, которую по бокам окаймляли кривые мандибулы. – Чтоб ты сдох, – пожелал десантник. – Всё в твоих силах, – раздался громкий голос того, кто привык повелевать. Анрайс поморщился и стиснул зубы. – Ты опоздал, демон, – сказал Анрайс. – Это моя последняя битва. Скоро я отправлюсь к Императору. На плечо повелителя роя опустился маркиз Аамон, который больше не использовал иллюзии, чтобы скрыть истинный облик. Бледная кожа: ни одного волоска, но зато без меры разнообразных рубцов и глубокие морщины. Они переплетались и создавали впечатление лунной поверхности, которую избороздили тысячи метеоритов. Маркиз Аамон не моргал – блеклые, выцветшие глаза видели Анрайса насквозь. Длинные широкие и немного заострённые уши придавали демону сходство с летучими мышами. Маркиз Аамон был облачён в мантию из кожи жертв – тот тут, то там, на рукаве или в полах Анрайс видел содранные лица с зашитыми ртами и глазницами. Руки демона – четырёхпалые с острыми когтями и перепонками. Ноги – клешни, настолько широкие, что можно схватить даже взрослого грокса. – Есть другой путь... – Даже слушать не буду! Ты не сломил меня раньше, не сломишь и сейчас! Маркиз Аамон обнажил в ухмылке конические зубы. – Как там было... – проговорил он, отведя взгляд и взявшись рукой за острую челюсть. – Порой ради Императора... С каждым произнесённым словом Анрайс словно бы погружался всё глубже в прорубь самой морозной зимой где-нибудь на Фенрисе или Вальхалле. – …нужно жить. Жить, терпеть муки, ха-ха. И молиться о спасении собственной души. – Но… – Ты мой, Анрайс. Просто… Владыка посоветовал мне подождать. – Но как же?! – Ты сам призвал меня, – произнёс демон. Он спрыгнул с плеча повелителя роя, мягко опустился на верхнюю правую конечность, которая оканчивалась саблей, и прошагал к Анрайсу. Демон присел, потянулся к смертельно раненому десантнику – тот попытался отпрянуть, избежать прикосновения нечистого, но не сумел. Маркиз Аамон отомкнул шлем от доспехов и провёл когтем по вытатуированным рунам, окаймляющим голову Анрайса. – Это моя метка, мой дар, благодаря которому ещё ни один колдун не смог тебе навредить. – Не может быть... Маркиз Аамон усмехнулся, а потом сказал: – Знаешь, было довольно тяжело удержаться от воплощения на Мордвиге-Прайм. Знатная бойня! Без преувеличения – реки крови, – маркиз сделал паузу, а потом продолжил: – Но ожидание того стоило. Эта резня, – демон развёл руками и посмотрел по сторонам – на разъярённых чудовищ и героев, которые подняли оружие навстречу, – посвящена только мне. Мне и Кровавому Богу, – поправился маркиз. – Никогда не любил делиться, а на Мордвигу слетелось уж слишком много пожирателей душ. Я хохотал, когда они вернулись в Варп ни с чем. Вы, ребята, вообще молодцы, что всё так устроили, – демон подмигнул Анрайсу. – Я служу Богу-Императору! – воскликнул капитан. – У тебя нет власти надо мной! Маркиз Аамон вздохнул и проговорил: – Очень жаль слышать такое. Веришь или нет, но я бы не хотел сражаться. Это всегда утомительно. Симбиоз – вот, что позволяет творить по-настоящему великие вещи. Анрайс набрал полный рот кислоты, плюнул в демона – тот вовремя прикрылся кожистым крылом. Маркиз Аамон поморщился, поднялся и бросил напоследок: – Прощай, Анрайс. Демон хлынул внутрь погибающего тела, восстанавливая нужное и испепеляя лишнее. Время побежало с привычной скоростью: на поле боя снова гремели выстрелы и раздавались звериные вопли. Вот только повелитель роя больше не мог стряхнуть поверженного космического десантника с сабли. Того там просто не оказалось. Вместо капитана Караула Смерти перед чужаком завис кровавокрылый ангел. Повелитель роя попытался пронзить или разрубить странное существо, как и всех предыдущих противников, но ангел снова и снова уклонялся от молниеносных атак. Чужак взвыл, призывая сородичей на помощь. Кровавокрылый ангел поморщился от отвратительного звука, а потом влетел прямо в живот чудовища, на котором уже не осталось никакой хитиновой брони. Повелитель роя застыл, схватился укороченной конечностью за рану, простонал, выплюнул немного ихора, а потом взорвался в тёмно-бордовых брызгах. Кровавокрылый ангел вознёсся над сражением и закричал: – Тебе, Владыка! Князь демонов вскинул оторванную голову поверженного чужака, и та растворилась в багровом тумане, из которого с дикими воплями и рёвом вырвались... Шай вздохнула, ударила одной ладонью по другой, словно стряхивала невидимую пыль. Пусть чужаки штурмуют "Амбицию" – защищать родной дом не одно и то же с абордажем. Шай чувствовала стены, опору и поддержку людей, которые служили здесь. – Что будем делать? – спросил Маргаретти. Георга Хокберга передали в руки доктора Игельхунда, и Шай не сомневалась, что тот быстро поставит капитана на ноги или хотя бы на одну ногу и протез. – Не знаю, – отозвалась Шай. – Можно, конечно, напроситься в охранение, но сначала я предлагаю сходить в бар. – Шай подняла руку и продолжила: – Да-да, наверняка всё закрыто, но я что-нибудь придумаю. Мне надо выпить. Кто со мной? Никто из телохранителей не отказался, и даже Ловчий, весь покрытый трещинами и выбоинами, решил сделать перерыв в нескончаемой череде схваток. – Вот всегда бы так, – улыбнулась Шай. В этот миг двери в отсек разъехались в стороны, и внутрь влетели наёмники с носилками. – На помощь! У нас тут тяжёлые! "Тяжёлые тут повсюду", – подумала Шай, но потом узнала в одном из окровавленных бедняг Вилхелма. Его словно десятками ножей изрезали: левая сторона головы превратилась в лоскуты, одежда на груди пропиталась кровью. Шай окликнула вошедших: – С кем это вы так зарубились?! – Генокрады, мать их! – И что? Победили? – Да вроде. Но сколько наших полегло! Вилхелма даже смотреть не стали, сразу направили в отделение интенсивной терапии. Ещё двое из его группы тоже получили шанс, а вот остальных бледный врач с тёмными синяками под глазами оставил в коридоре, несмотря на негодование. – Ну а что я сделаю? – воскликнул медик. – Здесь ни мест, ни специалистов столько нет! Да и… может, продержатся. Его схватили за грудки. Шай вмешалась: – Спокойно, [эх жаль]! Только хуже всем сделаешь! – Да они же умирают! – воскликнул наёмник. – Слушай, тут много кто умирает! Кулаками не поможешь. Наёмник отвёл взгляд, выпустил врача – тот сказал "идиот" и вернулся к работе. Шай обернулась к товарищам: – Пойдём скорее, пока ещё что-нибудь ни случилось. Телохранители направились в трюм “Амбиции”, где и [ну уж нет]одились все увеселительные заведения, начиная дешёвыми матросскими кабаками и заканчивая казино, в котором порой спускали годовое жалование, а то и большие деньги. Добраться до трюма – то ещё приключение даже без встречи с чужаками. Шай с товарищами пришлось остановиться раз десять, потому что недавнее нашествие демонов завершилось для экипажа не только кровью и многочисленными смертями. Охранение усилили абордажниками и наёмниками, а поэтому каждый мало-мальски крупный перекрёсток, лифт или иная транспортная артерия были перекрыты блокпостом. Офицеры безопасности создали глубоко эшелонированную оборону, и первый же штурм “Амбиции" закончился для тиранидов неудачей. “Часовые”, нагруженные трупами чужаков, довольно часто обгоняли телохранителей. Шай подошла к очередному блокпосту: четыре автоматические турели “Тарантул", направленные в разные стороны, пара техножрецов, сервиторы-ремонтники, временные заграждения из пластали, сводный взвод наёмников, абордажников, безопасников и, конечно же, заляпанные ихором стены и пол. Только-только, по возвращению на “Амбицию", Шай почистила форму, и вот снова угодила сапогом в дурнопахнущее багровое месиво. – Стоять на месте! Кто такие?! Уже надоедало, но ничего не поделаешь. С этой фразы начинался почти каждый разговор. – Свои! – крикнула Шай. – Телохранители капитана! Шай, Тони, Билл… – Зачем пришли? Делать неxep?! Охранники не спешили опускать оружие. “Тарантулы" тоже постоянно отслеживали передвижение возможных целей. Они могли в ту же секунду превратить Шай в окровавленные лохмотья. – Слушайте! Мы только с абордажа вернулись. Там такой пи3lец был… короче, выпить надо! – Ха, выпить ей! Пиздуй отсюда, пока цела! Тут ещё недобитки бродят всякие! Спрячься где-нибудь и обожди! Телохранителей уже поворачивали на нескольких постах, но Шай не отступала. – Не, ну а что?! – крикнула она. – Жалко?! – Ладно, bля, – пробурчали из-за баррикад. – Только руки по швам, оружие не выхватываем. – Ясень пень! Телохранители подобрались к ограждениям. Навстречу поднялся пожилой старшина из подразделений безопасников. Белая бескозырка, выбеленная кираса с печатями чистоты на манер пустотных абордажников, бледное лицо, на бедре повязка, потемневшая от крови. – Шею покажи, – приказал старшина. – Да ты смеёшься. – Шею покажи! – Слушай, нас уже проверяли, – произнесла Шай. Но она всё-таки подошла к старшине и позволила заглянуть за горжет. – Да и вообще, – сказала Шай и указала на Ловчего, – а как его могли бы заразить, ты думал, нет? Старшина [ну уж нет]мурился и пробурчал: – А с капитаном что? Вы телохранители или где? – Оперируют капитана. Словил в ногу паразитов. Старшина плюнул в сторону. – Фу, [эх жаль]ть! – произнёс он. – Самое поганое что, наверное, может случится. Шай усмехнулась и проговорила: – Это ты за борт ещё не спускался. Они помолчали мгновение, а потом безопасник продолжил: – Нарушение, конечно… но ладно. Только не набухивайтесь в сопли! И принесите что-нибудь нам! – Договорились, – кивнула Шай. Она уже обещала сделать тоже самое на других постах, но делать этого, конечно же, не собиралась. Так, всеми правдами и неправдами, крохотный отряд не самых лучших телохранителей добрался до трюма, где они остановились у первого же кабака под названием “Сытый грокс". Свет внутри был погашен, и Шай предположила, что хозяин укрывается не внутри, а где-нибудь в общем убежище. Она только собиралась расплавить электронный замок, когда Ловчий положил руку на ствол ружья. – Береги батарею, – произнёс скитарий. Ловчий втянул когти, а потом вытащил из предплечья пучок проводов, которые заканчивались разнообразными разъёмами. Скитарий снял с электронного замка защитный кожух и подключился к схеме. Створки разошлись в стороны, пропуская взломщиков. – Неплохо, – произнесла Шай. – Теперь я знаю, чем ты занимаешься в свободное время. – Когда не плаваю в баке с раствором? – спросил Ловчий. – Ой… прости. – Да ладно, ничего. Привык. Шай хмыкнула. – Кстати, а за тобой разве не следят? – Следят, – кивнул скитарий. – Но сейчас я не чувствую присутствия жрецов. Наверное, всех привлекли к обороне. Свобода. – Вот и первый тост готов, – сказала Шай. – А мне кажется, что сперва надо за удачу, – произнёс Маргаретти. Пока Шай разговаривала с Ловчим, Маргаретти уже успел зайти внутрь и найти переключатель. Лампы осветили небольшое помещение с барной стойкой, сценой с разнообразными музыкальными инструментами и дюжиной пластиковых столиков, сделанных под дерево. Билл Ридд первым добрался до батареи бутылок. Он достал пять рюмок, поглядел на них, потом на Ловчего и спросил: – У тебя как… там... – Мне стакан воды и трубочку, – отозвался Ловчий. Билл наполнил рюмки амасеком и исполнил желание скитария. – Ну… за удачу! – произнесла Шай. – Чтобы у тех, кто там остался, всё получилось! Амасек оказался дрянным, беспощадно драл горло. – Ну и гадость, – поморщилась Сара Эпплбаум. – Билл, давай что-нибудь другое. Вон хотя бы “Уилсон Дей" возьми, – катачанка указала на зелёную бутылку с золотистой этикеткой и изображением какого-то четырёхлистного растения. – Наш полковник его очень уважал. – Ха, – усмехнулся Билл. – Это точно ненастоящий. “Уилсон" на борту только в каюте Георга. – Значит, и туда сходим, если тут всё такое говно. Бывший пират опустился под барную стойку, звеня посудой и полупустыми бутылками. Он появился с банкой, на крышке которой было выведено кривым почерком “Первач 70". – Вот это натур-продукт, – ухмыльнулся Билл. – А главное – никакого обмана. Он сполоснул рюмки и наполнил их прозрачной жидкостью из банки. Шай снова взяла слово: – Мы пережили такое, что другим не по плечу. Желаю всем долгих лет жизни! И счастья, конечно! Мы заслужили. – Где Агнец, когда он так нужен? – подмигнул ей Маргаретти. – Вот он бы тосты завернул! С философией, туда-сюда! – Ага, – кивнула Шай. – Но его здесь нет. Что поделаешь? Шай вдруг заметила, что пространство расплывается, словно она выпила лишнего или не рассчитала дозу. Закружилась голова. Нечто подобное она испытала, когда началось Сошествие на Мордвиге-Прайм. Шай не успела среагировать. Да даже подготовившись, не всякий человек способен противостоять кровопускателям Кхорна. Демонический меч поднялся и опустился. Рюмка разбилась, а алкоголь смешался с кровью. Шай выпустила воздух со стоном и упала на колени. Пол стремительно приблизился, и мир перед глазами погас. Из кровавой дымки, поднявшейся над землёй, высыпало целое полчище уродливых чудовищ. Их словно бы окутывало пламя, и на лбу каждого горел знак, похожий на бесконечность. Были среди них как человекоподобные твари с рогатыми головами и длинными змеиными языками, так и нечто похожее на боевых коней или орочьих сквигготов. И если пару мгновений назад Каролус весь продрог и успел проститься с семьёй, то теперь не чувствовал ничего, кроме желания убивать. Рыцарь ощутил запах меди и вкус крови. Он хотел подхватить боевой клич кроваво-красной орды, но вовремя остановился. Каролус встряхнул головой и отвёл боевую машину чуть дальше от бойни, чтобы разобраться в происходящем. Он услышал по вокс-связи: – Кровь! Кровь Императору! Гарольд поддался. И это было бы не так плохо, если бы "Несущего Боль" окружали только тираниды, но Гарольд принялся с упоением давить наёмников, а потом превратил в металлолом боевую машину Ворона. – Ворон! – воскликнул Каролус. – Брат! – воскликнул Змей. – Кровь! – воскликнул Гарольд. – Я стану Избранным Его! – Ты – труп! – выкрикнул Змей. Оруженосец повёл боевую машину на сближение с "Несущим Боль", не обращая внимания, что они [ну уж нет]одятся в разных весовых категориях. Каролус вырвался из окружения и отступил к кислотному морю. После нескольких часов тяжелейших схваток "Одинокий Король" не то чтобы плохо выглядел, он даже управлялся с усилием. – Фредрисхальды не отступают! – кричали одни духи. – Ты погубишь нас! – вопили другие. Каролус едва не оглох от противоречивых команд, а поэтому пропустил мимо ушей почти всю прощальную речь Змея. – ...ец мог бы вами гордиться, – закончил оруженосец и оборвал связь. Каролус развернул боевую машину и увидел "Несущего Боль", нависающего над поверженной "Глефой". Гарольд принялся пилить кабину, когда прогремел взрыв, заключивший обоих в пламенном вихре. Когда огонь спал, то Каролус увидел, что "Несущий Боль" ещё движется. Боевая машина лишилась обеих ног, а цепной меч расплавился, но Гарольд хватался за плоть биокорабля латной перчаткой, подтягивался, ловил тиранидов, демонов и наёмников, чтобы превратить их в фарш. – Кровь К’говавому Импе’гатоу-у-у! Каролус перестал узнавать боевого товарища. Гарольд словно бы захлёбывался этой самой кровью. Ещё немного, и его речь станет совершенно бессвязным потоком бреда. Рыцарь бы с удовольствием, с большим удовольствием отомстил за смерть оруженосцев, боевых товарищей, друзей, которые были с ним на протяжении всей жизни, но Гарольд уже приговорил сам себя, а Каролуса ждали дома жена и дети. Рыцарь отправил сообщение: – Всем! Выходим из боя! Операция провалена! Повторяю, операция провалена! Отступаем! – Отступать! Как же! Дейви Двуглазый расхохотался. Он скрестил мечи с демоном. Глаза твари горели огнём совсем не образно, а на самом деле. Багровая кожа вот-вот порвётся – настолько вздулись под ней бугры мышц. Демон высунул язык из пасти и оставил на щеке Дейви ожог. Эта резкая боль и помогла лейтенанту победить. Дейви поддался, сделал шаг в сторону, и противник пролетел мимо, не рассчитав усилий. Лейтенант ударил демона ногой по спине, а потом вонзил силовой меч в затылок так, что лезвие высунулось прямо изо рта нечестивой твари. – Убивать! – воскликнул Дейви. – Убивать во славу Императора! Он больше не страшился ни смерти, ни ран, ни врагов, сколь б отвратительны они ни были. Дейви с радостью отправлял и тиранидов на тот свет, и демонов обратно в преисподнюю. Об усталости лейтенант не вспоминал и даже становился быстрее и смертоноснее, когда ещё один враг исходил паром после того, как сверкающее лезвие погружалось в плоть. Дейви превратился в мельницу, в смерч. Стоило только какому-нибудь чужаку или демону угодить внутрь необузданной стихии, как он тут же разлетался по округе на множество кусков. Дейви познал истинное удовольствие, с которым не сравнится ни секс с самой горячей шлюхой на свете, ни азарт карточных игр, ни веселая пирушка с товарищами. Он попросил у Бога, чтобы это сражение длилось вечно. Лезвие зазубренного топора промелькнуло у самого носа. Дейви разрубил древко, и противник – берсерк в ржавых латных доспехах и в глухом рогатом шлеме – тут же смолк, хотя до этого беспрестанно завывал набивший оскомину боевой клич воинов Кхорна. Он отбросил бесполезную ныне деревянную рукоять и с кулаками набросился на лейтенанта. – Кровь! Кровь! Кровь! – ревел берсерк. Дейви ударил наискосок, но дымящаяся рана поперёк груди не остановила противника. Он просто взорвался ударами, осыпал ими Дейви с ног до головы. Избранный Кхорном бил так, что не выдерживали ремни, удерживающие наплечники, а на кирасе оставались глубокие вмятины и, если бы не поддоспешник, рёбра лейтенанта превратились бы в труху. Дейви не мог разорвать дистанцию. Приходилось терпеть, терпеть и ещё раз терпеть в попытке подловить противника, пока, наконец, лейтенант не выдержал и не закричал: – Кровь Кровавому Богу! Меткий удар шаром-противовесом прямо в наличник – враг отшатнулся. Дейви продолжил бой пинком в корпус и вырвал себе достаточное пространство для замаха. Лейтенант перерубил берсерка от ключицы и до пояса – избранный попытался выхватить лезвие из раны, но только лишь сжёг себе ладонь. Дейви забрал его голову, чтобы в следующее мгновение увидеть на пути Луку Драконоборца. Скромное одеяние святого воителя превратилось в лохмотья. Как и его кожа, как и его плоть. Лука Драконоборец потерял правый глаз, а сквозь дыру в левой щеке виднелись зубы. Точно также были оголены рёбра, но Лука словно бы и не замечал ни увечий, ни смертельных ран. Он снова и снова колол как тиранидских змиев, так и змиев-искусителей. Святой подскочил к Дейви и положил окровавленную ладонь тому на лицо. Лейтенант взвыл – прикосновение обжигало. – Воины! Отриньте ложных богов! – воскликнул Лука. Его единственный глаз сверкал даже ярче, чем у кровопускателей. – Бог-Император всё видит! Уже начался последний суд, и лишь единицы спас... Лука отвлёкся, чтобы вонзить копьё в глотку ещё одной чужацкой твари. Дейви осёл на колени, не справившись с болью. – Пощады, – прош[оппа!]л он. – Каюсь! – Молись! – Лука оторвал ладонь от лица лейтенанта вместе с чёрной коркой обожжённой плоти. – Думай о том, что скажешь в своё оправдание! Драконоборец продолжил крестовый поход, а Дейви встретил конец от мечей и когтей. Истекая кровью, лейтенант почувствовал присутствие чего-то незримого, но могучего, словно атмосферное давление подскочило выше всяких разумных пределов. Он. Он направил Свой перст на Дейви, на наёмника, грабителя и убийцу. Виталий увидел, как рогатый демон рассёк Драконоборцу живот, сунул туда лапу и выдернул кишки, которые верёвками повисли у ног святого. В свою очередь, Лука пронзил тварь копьём, приподнял, а потом отбросил её в сторону. Святой продолжил биться как ни в чем не бывало. Этого оказалось достаточно. Даже чересчур. Виталий упал на колени и схватился за голову. В памяти всплыли безумные картины и образы демонического улья Ханан. Когда началась кровавая вакханалия, Виталий уже не соображал, а действовал исключительно на инстинктах. Теперь даже инстинкты отказали. Виталий просто не понимал, что происходит. Не спасало ни знамя Classis Libera, под которым он воевал без малого десять лет, ни боевые товарищи, которые ещё бились рядом в тесном кругу. Виталий мычал и рыдал, покачивался вперёд и назад, не задумываясь о том, как выглядит со стороны. Виталий молил Бога-Императора отправить его домой, в родную Тавкрию, к давно забытой и такой желанной жизни мелкого преступника. Тогда он не видел иной судьбы, кроме как получить нож в брюхо в течение двух-трёх лет, поэтому и записался в наёмники. Теперь и нож в брюхо казался неплохим окончанием. Виталий заполз под тушу мёртвого тиранида, да так и дрожал под ней, пока вокруг гремела битва. Роланд очнулся из-за толчков, которые сотрясали то, что осталось от "Песни Войны". Когда штекеры выходят из нейропортов, чувствуешь неприятную боль, словно зуб выдёргивают, пусть и под обезболивающим. Но это если подано питание, и автоматический механизм делает всё за тебя. Роланду же пришлось выполнять операцию вручную. С криками, стонами, тяжёлым дыханием между подходами и вспышками перед глазами рыцарь избавлялся от одного провода за другим, перерезал пуповину, чтобы отсоединиться от мёртвой боевой машины. Роланд выбрался с трона Механикус. Что бы ни происходило снаружи, а, судя по звукам, ничего хорошего, ждать смерти он не собирался. Рыцарь надел шлем, проверил, герметичен ли костюм, взял в руки лазерное ружьё. Да, толку от него в битве с громадными чудовищами немного, ну а что ещё делать? Роланд преодолел шахту, провернул кремальерный затвор, навалился на люк и увидел поле боя, теперь уже не только между людьми и чужаками, но и демонами тоже. Пусть эти омерзительные создания во всём отличались от тех, которых рыцарь повстречал в Ханане, но Роланд сразу понял, кто они такие. Многое произошло, пока он лежал в беспамятстве. Теперь уже тираниды защищались в меньшинстве, а не наоборот. Кроме того, желудок левиафана дрожал: стенки сокращались, и на сражающихся накатывала одна волна едкой жижи за другой. Роланд всё ещё [ну уж нет]одился внутри "Песни", а поэтому он и не пострадал, в отличие от тех, кто в этот миг завывал в шипящих лужах. – Кровь Кровавому Богу! Обнажённый по пояс и покрытый кислотными ожогами берсерк-исполин указал на рыцаря двусторонней секирой. – Я заберу твою голову! Роланд переключил лазерную винтовку на предельную мощность, но выстрелы только лишь вспыхивали на каком-то невидимом щите вокруг то ли демона, то ли огромного еретика. Пятнадцать метров. Десять. Пять. Всё впустую. Если Роланд и добился чего, так это обжёг великана. Берсерк вскинул секиру. Роланд не сомневался, что та пронзит и металл, и плоть, но не видел смысла бежать. Он зажмурился и… Ничего не произошло. Роланд открыл глаза. Огромного берсерка разрубили не менее огромным крозиусом. Рыцарь услышал: – Я есть… кх-кх… ненависть Императора и… кх-кх... гнев Его... Роланд выпрыгнул из шахты "Песни Войны" и увидел рядом дредноута-капеллана. Боевая машина лишилась одного манипулятора, и из уродливого обрубка сыпались искры. Кто-то превратил декоративную голову-череп в лепёшку и оставил на корпусе глубокие трещины, из которых тёк гель, окрашенный кровью. Дредноут с трудом двигался, подволакивал полуоторванную ногу. – Я есть, – капеллан размахнулся крозиусом и отправил в полёт рассечённого демонического быка, – сокрушающая длань Его и пылающий взор. Роланд подобрался ближе и расстреливал тех тварей, которые были слишком быстры, чтобы за ними угнался неповоротливый дредноут. Тот, наконец, заметил помощника и прогромыхал: – В сторону, рыцарь! Я ещё силён… кх-кх... Я есть! Роланд прыгнул и застыл лёжа на земле, когда над головой просвистели золотые крылья крозиуса, выполненного в виде двухглавого имперского орла. Они рассекли десятки рогатых демонов и ослепили оставшихся, чтобы дредноут разобрался с ними в следующее мгновение. Однако рывок не дался герою из адамантия и керамита даром. Дредноут упал на колено и чуть было не завалился набок, в последний миг опершись на рукоять крозиуса. – Я есть… кх-кх… я есть! Роланд понял, что пилоту дредноута осталось недолго. Теперь из саркофага раздавался лишь шёпот пополам со сдавленным кашлем. Из плотного кровавого тумана, опустившегося на поле боя, показался исполин, похожий на берсерка, но собранный по образу и подобию священных боевых машин Квестор Империалис. Шлем был украшен медным символом, напоминающим восьмёрку, а у металлической груди раскачивались цепи с гроздьями выбеленных черепов и только-только срезанных голов – как человеческих, так и тиранидских. Демоническая машина подняла манипулятор со встроенным многоствольным орудием. Роланд едва успел спрятаться за корпус дредноута, когда грянул залп. Рыцарь не удержался на ногах и упал в лужу кислоты. В ушах звенело, руки нещадно горели, но если бы не боль от ожогов, Роланд бы не пришёл в себя так быстро. Он принялся стаскивать с себя дымящееся снаряжение. – Я, – прош[оппа!]л дредноут. Демоническая машина уже мчалась на них. – Есть… Цепной топор металлического берсерка начал свой путь. – Война! – выкрикнул дредноут. Зубья цепного топора сломались о золотые крылья. Дредноут-капеллан поднялся, ударил манипулятором с зажатым крозиусом в грудь противнику – посыпались обломки железа и костей, едва не изрезав Роланда на куски – потом подсёк ноги и, наконец, разрубил и богохульный символ, и голову врага. Дредноут-капеллан привалился к поверженной демонической машине и застыл. Мрачный жнец всё-таки пожал душу героя, но Цезон Руфий Кандид доказал Роланду, кто на самом деле был когда-то воплощением войны. Каролус сжёг стаю рогатых мечников, вырвавшихся из тумана. Видимость упала до пары десятков метров, и никакие чудеса Омниссии не могли пробиться сквозь пелену, которая с каждым мигом становилась лишь плотнее. Каролус отправил сообщение по вокс-частоте абордажного отряда: – Командор Мортен?! Дейви?! Роланд?! Кто-нибудь! Отзовитесь! Каролус подождал пару минут, не прекращая истррепродукциять нечисть. Он отправил ещё одно сообщение: – Товарищи… если вы слышите это, знайте. Мне очень жаль. Я отступаю. Рыцарь развернул "Одинокого Короля" и двинулся вдоль неспокойного моря, которое нет-нет, но накатывало на "сушу". Каролус понятия не имел, что делать, если он не обнаружит дорогу назад на прежнем месте, а поэтому отгонял прочь пораженческие мысли. – Какой позор… – проговорил один предок благородного рыцаря. – Бегство… бегство! Да как ты посмел?! – подхватил другой. – Будь ты проклят! – кричал третий. – Заткнитесь! – прошипел Каролус. – Вы мертвы! От вас остались лишь голоса. А я ещё жив! – Чтоб ты сдох! Будь ты проклят, трус! Каролус стиснул зубы и сосредоточился на образе Сарии, Марьям и Надии, которые любят и ждут его. Из тумана вырвалось выпотрошенное нутро имперского грузового судна, которое вело вглубь плавучего городка. – Спасибо, Император! – воскликнул Каролус. Первый шаг, но ещё далеко не спасение. "Боже-Император, утихомирь шторм, – попросил рыцарь. – Сделай так, чтобы я спокойно добрался до "Амбиции". Прошу тебя. Спаси!" В горле появился горячий ком. – Тряпка! Трус! Размазня! – духи рвали свои несуществующие глотки. "Боже-Император! Я не так часто молил тебя о чём-нибудь и… и вообще редко молился, – продолжал Каролус, – но с этого дня, с этой самой секунды ты не найдёшь более преданного слуги. Только спаси! Спаси меня!" "Одинокий Король" выбрался из грузового судна и ступил на тушу кракена. Каролусу показалось, что каждый шаг лишь сильнее приближал его к медленной гибели на дне, но не мог остановиться. Рыцарь наскочил на кракена на всей возможной скорости, на которую был способен "Одинокий Король", но потом заметил, как туша начала утопать. Он пошёл примерно так же, как если бы без всяких боевых доспехов собственными шагами мерил минное поле. Каролус затаил дыхание когда до следующего обломка – неизвестного, возможно, чужацкого кора[эх жаль], похожего на полумесяц – осталось не больше ста метров. "Одинокому Королю" уже подмывало стопы, а поэтому Каролус снова решился на безумный забег. Боевая машина в мгновении ока преодолела дистанцию, совершила смехотворно короткий прыжок – к сожалению, не была способна на что-то большее – застыла на краю и... Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Каролус склонил "Одинокого Короля" так, как строго запрещают в любом рыцарском Доме, чтобы избежать позорного падения, но он удержал равновесие, сделал шаг, другой и почувствовал твёрдую поверхность под ногами. Рыцарь вздохнул с облегчением. И провалился во тьму. Каролус очнулся мгновенно – бортовой хронограф и минуты ещё не отсчитал с последней нейрокоманды. Голоса предков стихли, и вместо них появилось нечто иное: – Не останавливайся. Всё хорошо, возвращайся домой. Люби. Живи. Пилот и боевая машина едины. Каролус почувствовал дрожь, а доспехи в то же самое мгновение немного сдвинулись вправо-влево, да повели могучими плечами. – Тебя ждут дома жена и дети, – продолжал неизвестный. – У тебя будет ещё много детей. Десятки. Сотни. Нужно только пожелать. Застучали зубы. Каролус встряхнул головой и подумал: “Не время для шуток, ублюдки!” – Никаких шуток. Здесь чужак. Мне очень жаль, – отозвались голоса. Рыцарь слышал их, а вот неизвестный нет. Он продолжал повторять: – Не отвлекайся. Спасай свою жизнь. Разве ты не хочешь встретиться с женой? Прикоснуться к её коже? Почувствовать вкус губ? Каролус окоченел, но отдал приказ на обрыв соединения. "Вернись… вернись. Вернись!" – прогремел приказ. Рыцарь едва удержался, но не послушался невидимого владыки. Когда к Каролусу снова вернулось его собственное зрение, а не данные оптических датчиков, установленных на обшивке и в маске боевой машины, он разглядел над собой бледнокожее чудовище, из раскрытой пасти которого вытекали слюни. Уродливая тварь с вытянутой яйцеобразной головой могла превратить Каролуса в окровавленные лохмотья всего лишь парой взмахов когтей, но вместо этого взяла его за затылок и шипела, вторя голосу в голове: "Хватит сражаться. Хватит воевать. Живи! Люби! Размножайся!" Каролус дёрнул головой в сторону – твари это не понравилось. Она склонилась так, чтобы глядеть на рыцаря в упор, глаза в глаза. Кромешная тьма отражалась в одном зеркале души, жгучее горе в другом. Каролус предпочёл бы слышать голоса предков, пусть те и не желали ему ничего хорошего, но Владыка заглушил всё и был всем. Разве можно отказывать такому существу? Разве можно не прислушиваться к себе? Каролус вдруг отчётливо услышал голос отца: – Ты знаешь, что делать. Рыцарь оттёр рукавом слёзы, выхватил из кобуры лазерный пистолет и застрелил генокрада. Каролус посмотрел на пикт-карточки жены и детей. "Прощайте, мои девочки. Я любил вас". Каролус сунул дуло в рот и нажал на спусковой крючок. День смерти! – Нет! Нет! Остановись! Стой, [собака]! Авраам как пуля летел сквозь толпу сражающихся. Он отталкивал щитом, рубил мечом и давил врагов сабатонами, но догнать "Одинокого Короля" не смог. Боевая машина скрылась в багровой дымке и очень скоро даже человекоподобные очертания рассеялись, будто их и не было никогда. – [мамочки!]! [мамочки!]! Авраам снял и отбросил помятый и покорёженный шлем – десантник получил столько ударов по голове, что вышел из строя не только визор, не только вокс-передатчик, но и вообще вся электроника. Авраам остался один в окружении прорвы адских тварей, единственный смысл существования которых – убийство. Авраам так часто обманывал судьбу и выходил сухим из воды, что теперь ему всё вернулось сторицей. Десантник заскрежетал зубами, задрожал, разразился воплем, в котором пополам и злоба, и отчаяние. Он в вихре искр оттолкнул щитом кровопускателя – тот повалился с ног. Десантник наступил и раздавил коленный сустав врага. Чудовище взвыло. Авраам тут же заставил его смолкнуть, вонзив силовой меч в пасть. – Давайте! Возьмите меня! – проорал десантник. – Я вас всех урою! Каждого! Удар наискосок справа налево, слева направо. Толчок. Пинок. Ещё одна небольшая группа рогатых демонов превратилась во вспышки пламени и пепел, скрипящий на зубах. Авраам разобрал в тумане могучую спину терминатора, а потом и наплечник с чёрной волчьей головой на жёлтом фоне. – Торгнюр... хвала Императору! – воскликнул Авраам. – Кто бы мог подумать, что я буду рад тебя видеть, волчий хвост! Терминатор повернулся. Он держал за шею воина тиранидов и потрошил его саблей. Авраам замедлил шаг, почувствовал что-то неправильное. Терминатор отбросил изувеченный труп, а потом вскинул саблю и указал остриём на Авраама. – Защищайся. – Что?! – Я не Торгнюр. Авраам не считал скальда мастером меча, в лучшем случае, они были равны, но теперь условия изменились, и кто знает, что сейчас [ну уж нет]одится в скорлупе тактической брони. Вдобавок ко всему, Авраам вступал в схватку в доспехах с чужого плеча, да ещё и изрядно посечённых. Да, удача отвернулась от Авраама. Демон, завладевший телом скальда, или сам прекрасно управлялся с тактическими доспехами или же воспользовался чужими знаниями – двигался очень уверенно и быстро. Первый обмен ударами окончился россыпью искр, однако одержимый не шёл напролом, а словно бы оценивал Авраама. – Ты, наверное, думаешь, удастся ли меня подловить, – проговорил "Торгнюр". – Вряд ли. Я хоть и служу Повелителю Крови и Черепов, но стараюсь держать голову в холоде. Знаешь, такая ледяная ненависть ко всем имперским псам. Клинки снова столкнулись. Одержимый пока не бил силовым кулаком, но Авраам и за саблей едва успевал. – Ты скоро умрёшь, – продолжал одержимый. – О чём думаешь перед бесславной кончиной? – Страсть к болтовне у волка перенял? Заткнись и сражайся! Авраам попытался обогнать противника, зайти сзади или хотя бы сбоку и ударить по сочленениям. Взвыли сервоприводы его собственной брони – рывок удался, но завершился встречей с троицей ревущих демонов. – Да [надоел]и! Краем грозового щита Авраам превратил в кашу морду первого кровопускателя, мечом разрубил второго и пинком отбросил в сторону третьего. Тот упал в лужу кислоты и покатился по земле в попытке остановить реакцию. Красная шкура демона шипела, истончалась, на ней появлялись пузыри, вился дымок. Авраам быстро нагнал кровопускателя и заколол его. Десантник едва успел пригнуться – над головой просвистела са[эх жаль], срезав несколько прядей и опалив спутанную гриву. Одержимый ударил кулаком и под треск электрических разрядов со вспышкой молний отправил Авраама в полёт. Десантник прокатился по земле, сшиб несколько тиранидов, пока, наконец, не остановился. Болела рука, но пальцы ещё работали, в отличие от смятого грозового щита. Авраам отбросил его и схватил силовой меч обеими руками. – Пора заканчивать, – сказал одержимый. Он преследовал Авраама, уничтожая всех, кто посмел помешать, неважно, демонов или чужаков. "И всё-таки доспехи его замедляют, – отметил Авраам, – иначе бы он меня давно убил". Живой танк был отягощён ещё и штурмовой пушкой. Когда боеприпасы закончились, скальд повесил её на магнитную зацепку у поясницы. Именно за собранные в пакет стволы штурмовой пушки и зацепился изувеченный генокрад, чтобы подтянуться и отомстить обидчику. Одержимый отвлёкся, чтобы превратить чужака в облачко ихора. Тогда Авраам и атаковал. Сабля срезала часть наплечника, но он прорвался сквозь защиту и рубанул наискосок, а потом отпрыгнул и кувыркнулся в сторону, чтобы уйти от ответа. Поднявшись на ноги, Авраам поморщился – получилось не так глубоко, как хотелось бы. Одержимый всё ещё двигался, разве что стащил шлем с головы. На броню упали спутанные седые волосы. Засверкали золотистые волчьи глаза. Аврааму удалось задеть кончик носа одержимого и расплавить металлический подбородок, но больше внимания привлекали не нанесённые раны, а вязь странных символов на лбу, подсвечиваемая потусторонним сиянием. – Неплохо, – сказал "Торгнюр". – Что-то ты можешь. Он ухмыльнулся, насколько это было возможно с неисправным протезом челюсти. – Вступай в моё войско, – продолжал одержимый. – Я собираюсь покорить этот сектор, устроить царство на крови, и мне понадобятся хорошие воины. Подумай. Это лучше, чем смерть. Авраам промолчал. Одержимый оскалился, широко улыбнулся. Авраам поднял меч, но только для того, чтобы сразиться с ещё парой демонов кровавого бога. Он отступил ближе к одержимому. Пятился под градом пылающих зазубренных мечей. – Останови их, чёрт бы тебя побрал! – воскликнул Авраам. – Тебе нужны хорошие воины или нет?! – Считай это испытанием. Авраам рискнул, отбивался, как мог, и отпрыгивал. Щадил кровопускателей достаточно долго, чтобы приблизиться к основной цели. Смещение тяжести с одной ноги на другую, пируэт, удар – голова одного демона слетела с плеч, оставляя в воздухе шлейф вспыхнувшей как топливо крови. Со скоростью молнии Авраам повернулся вокруг оси и разрубил второго кровопускателя. Верхняя половина упала в нескольких метрах от сражающихся, а выгнутые ноги ещё сделали пару шагов. Авраам также быстро развернулся в обратную сторону и метнул силовой меч. Одержимый уклонился, но недостаточно проворно, и сияющая кромка обожгла висок: и плоть, и порочные символы. Торгнюр вздрогнул, потряс головой и произнёс: – Что?! Где?! Теперь в золотистых волчьих глазах Авраам не видел холода, только шок. – Ты меня чуть не убил, [добрый человек]! – выкрикнул Авраам. Скальд потряс головой, огляделся и воскликнул: – Что вообще происходит?! Луку Драконоборца сложно было назвать воином Бога-Императора, как и маркиза Аамона избранным Кхорна. Первый – изодранный мертвец, на котором живого места не осталось. На левом предплечье ни кожи, ни мышц. Нижняя челюсть вот-вот отвалится и упадёт под ноги. Второй – прекрасноликий безупречный ангел, за спиной которого подрагивали крылья из крови. Можно было подумать, что это какой-то фонтан, встроенный в анатомические силовые доспехи, но живительная влага вытекала из сочленений и сохраняла форму, благодаря порочной силе Варпа. – Ты не человек, – проговорил маркиз Аамон. – Ясно как день. Живой Святой? "Я – Гнев Бога-Императора", – без звука ответил Лука. – Значит, мы похожи, – кивнул маркиз. – Однако мой Владыка побеждает всегда. И сейчас ты в этом убедишься. Кровавокрылый ангел сорвался с места как метеор. Бледный лик, не тронутый ни войной, ни временем исказился в гримасе боли, но ненадолго. Маркиз схватил Луку за горло, швырнул под ноги, а потом вытащил из раны на животе копье, сломал древко и выкинул обломки. – Жалкое зрелище… Лука развалился на куски – могучая смертная оболочка не выдержала испытаний, которым её подверг требовательный дух. – Ну и где теперь твой император? – спросил маркиз. – Это вселенная целиком и полностью принадлежит Кхорну. Каждый выстрел, каждый удар, пролитая капля крови, восторг и отчаяние битвы питают Его. Твой повелитель – всего лишь ловкий вор. Ему не соперничать с Истинными Богами. Левый глаз ещё жил на изувеченной и смятой голове Святого, несмотря на то, что мозги выпадали из трещин в черепе. Лука вперил взгляд в князя демонов. "Увидишь. Они идут. Они уже идут". – Отправляйся в Варп, убожество, – маркиз превратил голову Драконоборца в отвратительное мокрое пятно с крошевом костей. Аамон обернулся и увидел, как к нему пробивается пара космических десантников: один в чёрной терминаторской броне со знаком волка на наплечнике, а другой в безумной мешанине доспехов разных типов и цветов. Торгнюр Шумный из Караула Смерти и Авраам из войска вольного торговца. И если первого маркиз успел узнать, пока наблюдал за Анрайсом, то второй был тёмной лошадкой и даже вызывал интерес. Вполне возможно, что десантникам и не суждено было добраться до цели, но маркиз хлопнул в ладони и остановил побоище. Демоны ревели и шипели, но спорить с Аамоном не стали. Они оттеснили тиранидов на расстояние в пару десятков метров. – За Русса и Всеотца! – Кровь и золото! Десантники бросились в атаку. Маркиз ухмыльнулся и обратился к искалеченному трупу: – Если имел в виду этих двух, то ты ещё глупее, чем казался. Аамон сорвался с места и врезался в терминатора. Со стороны это выглядело как самоубийство, как попытка птицы пробить каменную стену клювом, но адамантиевая гора покатилась прочь, выронив оружие, расшвыряв трупы чужаков и подняв вихрь из пепла. Второму воителю почти удалось отделить прекрасную голову маркиза от не менее прекрасного тела. Почти. Аамон присел, схватил противника за запястье, ударил под локоть, а потом по груди, смяв и кирасу, и чёрный панцирь. Десантник повалился на спину. У него пошла кровь горлом. – Что ж… предложение всё ещё в силе, Авраам, – сказал маркиз. – Для тебя почти ничего не изменится. Просто сменишь господина. И поверь – я куда лучше Георга Хокберга, – Аамон усмехнулся. – Да кто угодно лучше Георга! Он склонился над Авраамом. Тот кашлял и выплёвывал тёмно-красные сгустки. – Просто моргни пару раз, если согласен, – проговорил Аамон. – Власть, деньги, рабы. Проси всё, что хочешь. Авраам отчаянно боролся за жизнь. Лёгкие порваны обломками костей, и даже на плевок кислотой не отвлечься. – Ну да ладно, – маркиз похлопал десантника по щеке и добавил: – Думай пока, а я пойду к твоему приятелю. Проголодался. Всё складывалось как никогда хорошо. Левиафан содрогался в агонии. Его сердца вот-вот остановятся, и в мозгах промелькнут последние мысли. Аамон построит себе корабль на костях пустотного хищника и отправится в странствие меж звёзд, чтобы пить кровь и складывать черепа у трона Владыки. Но это потом. А сейчас маркиз предвкушал славный пир и облизывал губы. Торгнюр поднялся навстречу. Шатался, но упорно шёл на собственную казнь, как и всякий космический десантник, каким был когда-то и Аамон. – Ну же, ну же, – проговорил маркиз. Торгнюр, тяжело дыша, размахивал силовым кулаком, но Аамон, смеясь, ртутью утекал от каждой атаки. Когда маркизу наскучила эта игра, он оторвал силовой кулак вместе с рукой и вкусил такой пьянящий и самый сладкий из всех напитков в этом мире и за его изнанкой. Аамон расслабился, а поэтому не заметил перемен. Если первые пару часов противостояния "Luctus Campana" ещё приходилось маневрировать, чтобы не попасть под атаку громадного пустотного хищника, то остальное время сражение напоминало тоскливую и однообразную работу. Виперая даже представил себя на месте какого-нибудь лесоруба: всю смену только и делал, что пилил дрова. И вот снова из лэнс-турелей сорвались красные пики и ударили в обожжённую корму биокора[эх жаль]. Тот уже никак не реагировал на боль: ни хлёстких движений щупальцами, ни подёргивания тела. – Колдуны докладывают о зарождающейся варп-буре, повелитель, – доложил адъютант. – Гаруспики же... Бледный еретик с выбритой до синевы головой запнулся и побледнел ещё сильнее. – Ш-ш-што? – прошипел Виперая. – Гаруспики просят совершить прыжок. Зверь мёртв, но что-то пробудилось внутри. Гаруспики описывают это что-то, как "обреченных гореть". – Хм, – Виперая [ну уж нет]мурился. – Ш-ш-шошествие продолжилош-ш-ш? И в шамом деле – демоны ненаш-ш-шитны. – Поднять поле Геллера, повелитель? – Нет, – отозвался Виперая. – Обречённые гореть шгорят. Мы уничтожим биокорабль вмеште с "Амбиш-ш-шией", вместе с демонами и любой другой мержош-ш-штью, которая явилаш без приглаш-ш-шения. В этот миг с трона командующего раздался тихий голос Духа "Luctus Campana": – Конечно. Почту за честь. – Ш кем это ты ражговариваеш-ш-ш, Дух? – спросил Виперая. Флотоводец не дождался ответа. Он и о вопросе забыл, когда древние доспехи, наполнённые лишь паутиной и трухлявыми костями, шевельнулись, но совсем не так, как когда Асфалот мучил Духа. Тронутый ржавчиной "Крестовый Поход" встал на ноги, вокруг которых заклубился дым. Запахло палёным мясом и… ...серой. Авраам отчётливо услышал серу. Вспыхнуло пламя. Авраам повернул голову и увидел, как из плоти корабля взметнулся огонь, словно на том месте сжигали ведьму. Десантник забыл о боли, застыл, зачарованный зрелищем. Откуда-то из-под земли, из самой преисподней, вытянулась рука – кисть костлявая и обгоревшая, она продолжалась чёрным оплавленным наручем. Следом за ней показался и сам полыхающий призрак – череполикий космический десантник. И нет, не капеллан, не реклюзиарх, и его голова не защищена шлемом, изготовленным в виде черепа. Это и был череп – выбеленные кости, объятые пламенем, с красными углями в глазницах. Авраам окоченел. Этого просто не могло быть. Десантник счёл происходящее галлюцинацией, ответом израненного и ослабленного организма на страх смерти. Однако галлюцинация не заканчивалась. Вслед за одним горящим живым мертвецом шли другие. Десятки, сотни, тысячи вспышек озарили затемнённое нутро левиафана. Авраам увидел, как рядом прошёл воин-Астартес, на котором остались лишь фрагменты силовых доспехов. Кирасы не было – внутри потрескавшегося костяного панциря сияла звезда. Мертвец нёс тяжёлый огнемёт и питал его собственным естеством – прометий не сияет так ярко. Следом проковылял Ангел Смерти, через разбитые линзы которого вились тоненькие нити дыма. Он волочил громовой молот, обуглившийся так, что уже не разберёшь узоров ни на рукояти, ни на бойке. Воин напоминал безвольный автомат, настроенный лишь идти вперёд, но стоило крылатому демону с топором приземлиться рядом и попытаться расшвырять пылающих призраков, как проклятый десантник ожил и показал такое мастерство, что Авраам едва различал движения. Авраам услышал голос маркиза Аамона, в котором было уже меньше власти и больше слабой человеческой природы: – Прочь, мерзость! Возвращайтесь в Варп! Назад! Рядом прокатился оторванный череп. Спустя несколько мгновений Авраам различил мерный шум сервоприводов и грохот сабатонов. Обезглавленный призрак подобрал череп и вернул на плечи. Он посмотрел на Авраама – в глазницах ровный свет, ни следа бушующего в гневе огня – потом отвернулся и неторопливо пошёл обратно в бой. Не раздавалось ни ругани, ни боевых кличей, ни молитв. За проклятых воителей, обречённых гореть, говорили болтеры, огнемёты и мелта-ружья. Демонам оставалось только рычать, хрипеть и корчиться в бессильной злобе. Если Бог-Император и был всего лишь ловким вором, то он учился этому у лучших. Проклятые построились – целый легион воинов, напоминающих своим видом о кандилах. В некотором роде так и было: тысячи свечей в память о тысячах погибших. Торгнюр поддерживал Авраама, даром что сам был переломан и изранен куда сильнее. Выручали тактические доспехи дредноута, которые и немощного сделают силачом. Подле космических десантников стояли Роланд в прожжённом комбинезоне и Виталий с обрывками знамени Classis Libera. Воздух над рядами полыхающих воинов танцевал. Призраки молча наблюдали за теми немногими, кому посчастливилось уцелеть в этом кровавом аду. Порыв ветра выдул из фаланги огненный смерч. Бушующий вихрь подлетел к выжившим. Виталий повалился на задницу, Роланд прикрыл лицо ладонью от нестерпимого жара, Торгнюр и не подумал отойти, Авраам же не мог. – Суд окончен, – произнёс огненный смерч. Авраам не так часто слышал Луку Драконоборца, но десантник обладал эйдетической памятью и тут же узнал голос. – Нечистые изгнаны, грешники расплатились за свои грехи, – продолжал смерч. – Пусть и не все. Авраам зажмурился – огонь опалил лицо. – Но Бог-Император настолько же милосерден, насколько и безжалостен. Попрощайтесь со своими товарищами, а потом вернитесь в мир и несите слово Его, – приказал Лука. – Поспешите. Скоро это место сгорит дотла. Виталий промычал что-то нечленораздельное. Он увидел, как всё новые огни вьются над полем боя, а потом вливаются в фалангу неживых и немёртвых космических десантников, водят вокруг них хоровод. Виталий проглотил холодную слюну. Ему показалось, что одна полыхающая тень обрела знакомый облик – очертания мо[ну уж нет]а со знаменем. Виталий сотворил знамение аквилы, и огненный призрак повторил этот жест. – Братья... – выдохнул Торгнюр. Над проклятыми возвышался дредноут, чью обшивку украшали опалённые кости. Он салютовал живущим золотым крозиусом, безупречным и чистым посреди всей этой гари и сажи. – Родер… – произнёс Роланд, но сбился на полуслове. Пару дредноуту составили боевые доспехи “Глефа", словно бы сотканные из танцующего пламени. Порывы ветра трепали очертания, ваяли из них что-то совершенно новое. Авраам тоже увидел огни. Полыхал огненнокрылый ангел, взрезая воздух над костром проклятых. Полыхал наполовину расплавленный воин – он помахал Аврааму свой единственной рукой. Полыхали десятки других героев, проявивших себя на вечной войне против всей мрачной тьмы далёкого будущего. Молчание в память о погибших. Танцы языков пламени. Потрескивание костей в огне. Финал. Продолжение Изменено 26 февраля, 2021 пользователем Легендарный душнила 0 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
0.5 Кота Опубликовано 13 февраля, 2021 Автор Жалоба Поделиться Опубликовано 13 февраля, 2021 (изменено) "Иллюстрация" Художник - Андрей Ильиныхhttps://vk.com/andreyilinykh Изменено 13 февраля, 2021 пользователем Легендарный душнила 0 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Рекомендуемые сообщения
Присоединяйтесь к обсуждению
Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.