[фанфик] Средний сын

[Basilevs]

Средний сын

Да, всё дело в этом - запах.

Он никогда не смог бы забыть тот запах, ему казалось, что он ощущает слабый отголосок вожделенного аромата на языке, но каждый новый глубокий вдох лишь заполнял носоглотку пылью. Здесь пахло лишь затхлостью. Ему показалось, что запах скорее появится, если вокруг будет темно, так же, как там, высоко в межзвёздном небе, которое он видел лишь однажды. Мысль была глупая, но он жадно уцепился за неё, как за последнюю надежду.

В абсолютно тёмной комнате Льёз стоял на коленях и хотел молиться. Он страстно пытался взывать к Божеству, сбиваясь и путаясь, но истово. Льёз помнил формулы некоторых молитв, однако они плавали отдельно, не складываясь ни во что цельное. Но он упрямо шептал их, повторяя снова и снова, меняя слова местами, пытаясь выразить словесным нагромождением все переполнявшие его чувства. Он звал.

Жюв Отавон - вот кто говорил складно, и чья речь могла свободно изливаться часами. Маленький уродливый Жюв Отавон, стоя на помосте, уверенно возвышался над головами чутко внимавших верующих и говорил со всеми вместе и с каждым в отдельности. Он потрясал посохом, проклиная грех, и понижал голос, проникновенно обращаясь к братьям по вере, как к равным. Несмотря на плохую дикцию от переизбытка кривых зубов во рту, его убедительные слова проникали прямо в сердца под грязными одеждами. Паства цепенела от зычного голоса, царившего под сводами бывшего цеха, где собирались последователи секты Императора Благоподающего. Демагог чётко выстраивал фразы так, что яркие картинки сами собой возникали прямо в голове. И легко верилось, что сбудется всё, что обещают эти прекрасные, крепкие, единственно верные слова. Слова Жюва Отавона.

Льёз не любил Животновода, он презирал неприятного коротышку с липнущими к лысине остатками рыжих волос, выпученными глазами, и вечно чуть жалобным выражением лица. Хромой, в длинной сутане, с уродливой головой, сиротливо торчащей в широкой трубе гофрированного ворота, демагог выглядел отнюдь не привлекательно.

Но Льёз рьяно охранял человека, чей ораторский дар был единственным средством, не дающим потонуть в самоубийственной тоске, чьи речи ярким пламенем разгоняли давящую липкую тьму внутри. Льёз оставался верен той силе, что выстраивала из слов Пастыря образ истинного счастливого существования. Эти проповеди очищали человека, отскребали его от тягостной плесени никчёмности. Они смывали всю грязь, мерзкий слой которой Льёз смутно чувствовал на себе.

Ведь, в конце концов, он родился не в клоаке Подулья, а на одной из многоквартальных промышленных платформ среднего уровня Улья Филиолус. И у него остались ещё крохи достоинства рабочего человека, пусть больше и по наследству, так как проработал он на заводе всего пять лет, до того как ему стукнуло четырнадцать.

Но лишь эта малость и отличала его теперь от полуживотных-подульщиков снизу.

***

Льёз плохо помнил свою семью. Он играл у открытого домашнего очага центрального отопления и слушал, как гудит воздушная труба, которая, изгибаясь, пронизывала все этажи огромного дома. Отец смотрел на сына чуткими вживлёнными линзами глаз и задумчиво улыбался. Он гладил сына по голове омертвевшей ладонью и рассказывал о том, как прекрасно течёт жидкий металл по жёлобам, о том, как брызжет искрами святая кровь Бога-Машины в печи для переплавки руды. Он говорил, и в круглых жаростойких стёклах отражалось пламя.

Старшие братья и сёстры уже работали. Младший братишка никогда не покидал дома. Он всё время кашлял, и под нажимом матери вечно отвлечённый отец пытался хлопотать через знакомых с хирургеонами, чтобы ребёнку заменили респираторную систему.

Образ матери был смутным, с годами пока мальчик рос, она становилась всё незаметнее, растрачиваясь на мужа и семерых детей. Вспоминая о ней, Льёз думал об огромных пустых зданиях и недовольных толпах.

С кучкой сверстников маленький Льёз без конца исследовал необъятный мир из стали и роккрита. Их манили, обещая приключения, величественные башни и трубы, скрывающиеся в вечных белых облаках. Ребята постоянно доказывали друг другу кто храбрей: залезали на самые высокие краны погрузчиков; запрыгивали на монорельсовый состав, груженый рудой, идущий на тихом ходу; подползая на животе, заглядывали за край платформы, в том месте, где она на целый уровень обрывалась вниз гигантской воздушной шахтой. В бездонной клубившейся темноте горели далёкие огни. На спор пробегали сквозь струи пара, вырывающиеся через прорехи в трубопроводах. Имён тех, кто так разбился и сварился заживо, Льёз уже не помнил. Порой они натыкались на такие же стайки пришельцев из других кварталов и вступали с ними в схватку. Когда же приходило известие, что на промышленном уровне видели группу снизу, все кварталы объединялись и давали бой пришельцам. Иногда побеждали «промыши», порой верх одерживали «подульщики». В этих по-детски жестоких драках Льёзу первый раз, уже в пять лет, разрезали лицо и сломали нос.

В конце каждой септимы они всей семьёй посещали Большой Техно-Кафедрал зоны М-137, и Льёз с благоговением глядел на позолоченные шестерни и блестящие смазкой на алтарях в приделах агрегаты Бога-Машины. Он с удовольствием вдыхал запах масла и когда никто не смотрел, осторожно трогал пальцем железный подол святого марсианского Магоса - одной из десяти статуй, висящих над полом. Он гадал о значении мигающих красных циферок на панелях антиграв-модулей встроенных в пол под статуями, и шёпотом спрашивал отца, упадут ли фигуры когда-нибудь. Но тот лишь шикал в ответ, стараясь не пропустить слова псалмов, доносившиеся с отдалённой кафедры.

Но ещё больше Льёзу нравились фрески и иконы вокруг главного алтаря, на которых были изображены сцены Великого Похода. На них могучий Бог-Император вёл в бой своих Избранных воинов – Космодесантников. Льёз любил представлять себя одним из них.

Поговаривали, что Божественные Воины набирают пополнения в свои небесные ряды на обычных мирах из простых детей. Льёз с замиранием сердца слушал пересуды о том, что де не так давно кому-то, бывшему с техническим пропуском на верхних уровнях Улья, рассказывали, что, вроде бы, видел у сборного пункта Имперской Гвардии сиятельных гигантов, словно сошедших с икон. В своих солнечных доспехах со знаком сжатого кулака на широких плечах, они возвышались среди простых людей как заводские трубы над крышами пятиэтажек! Льёз отчаянно мечтал, чтобы Космодесантники спустились и забрали его.

Но этого не случилось. Избранные Его не появились, они были слишком хороши для этого места. Мальчик с заводской платформы был им не нужен. Он пошёл работать на завод.

Льёз стал прилежно постигать ритуалы Бога-Машины, открывать для себя таинства структур и духов металлов. Он по звукам научился определять болезни станков и устройств и ему раньше других подмастерьев доверили универсальный разводной автоключ. Он наловчился аккуратнее всех безо всякого скопа резать литании на подшипниках, а резьба на винтах, что нарезали подмастерья в полутрансе, бубня литанию под вой станков, выходила у него равнее, чем у прочих. Льёз достиг таких успехов, что сам Железоруд, Мастер-техножрец завода доверял ему читать во время литургии древние фолианты, написанные восьмиразрядным двоичным кодом. Мастер предполагал в скором будущем взять талантливого юношу себе в ученики.

Но в этом скором будущем, там, наверху что-то случилось. Квартал, как и весь уровень, стал хиреть. Нет, им не повысили трудонорму, не ввели новый налог. От них просто перестали чего-либо требовать и перестали чем-либо обеспечивать районы уровня. Наступили тяжёлые, голодные дни волнений. Любимая всеми фабричными работницами песня «Ах, ты доля, моя горькая доля» обернулась правдой, поскольку говорили, что из-за какой-то аварии в Доле Хемикус изолируют весь уровень. В рециркулированном воздухе висела угроза и резкий, даже для промзоны, горький запах. Респираторы стали популярной частью костюма. Толпы оставшихся не у дел рабочих и техножрецов волновались на площадях, не расходясь даже, когда начиналась очередная буря. Они стояли, а крыши, землю и головы покрывали летящие сверху желтоватые хлопья серного осадка. Случилось несколько бунтов, стихших, правда, больше от собственного бессилия, чем при вмешательстве арбитров.

Предприятия закрывались одно за другим. Стихал извечный гул переговаривающихся машин, останавливались бесконечные вереницы вагонеток, над трубами переставало клубиться тяжёлое дыхание заводов. Лишь, ветер, рождённый сложной системой вытяжек, гонял по проездам и площадям железную пыль. Некоторые благочестивые техножрецы продолжали ухаживать за станками, но без участия в священном творении продукции механизмы разваливались быстрее, чем от рабочего износа.

Отрезанные районы продолжали существовать как безобидная пока опухоль. Но всем было ясно, что Улей Филиолус, продолжает гнить снизу, и что Клоака Подулья скоро вырастет ещё на один уровень.

В те смутные дни толпа задавила мать и двух сестёр во время благотворительной раздачи бесплатного супового дегидрата, устроенной богачами-доброхотами сверху. После этого отец, который на отрез отказывался гасить главный крумофен, доработал смену, а в конце септимы снял фартук, помолился и шагнул в жаркие объятия своей любимой печи.

Не от горя, а потому, что всегда любил её больше, чем своих детей и их мать.

Всё раздражение и обиду люди теперь вымещали на ближних, не имея сил добраться до верхов, по вине которых встало производство. От бедности и безделья дочери рабочих, мечтая пробиться на уровень выше, становились шлюхами. Сыновья же вооружались и собирались в хищные стаи.

Сталелитейный район Металлургической Доли, где родился Льёз, располагался впритык к окружности внешнего периметра Улья. Здесь стена Филиолуса ощетинилась антеннами, улавливающими волны благословений с Марса, штангами с проблесковыми маячками, стыковочными мачтами для грузовых шаттлов, сточными и вытяжными трубами. Поэтому, сбившиеся в банду подростки, назвались «Железные концы». Поверх негорючей рабочей одежды они носили тяжёлые фартуки сталеваров, усиленные железными пластинами, и прямоугольные металлические очки-полумаски. Варежки для работы у печей превратились в латные рукавицы. Льёз вооружился шипастой дубиной из арматурного прута и пороховым самострелом, который он собрал по невнятным чертежам из древнего учебника. В первой же вылазке, желая опробовать силы, «Концы» спустились на первый из нижних уровней и сожгли целый район падальщиков. Хибары горели весело, застигнутые врасплох уроды не сопротивлялись и с воплями смешно носились среди дыма и мусора. Найдя на пепелище целый мутантский выводок, Льёз прихватил головы двух не слишком обгорелых, что были помладше, и, отварив их дома, украсил маленькими деформированными черепками переднее крыло своего цикла.

Подростки напрочь забыли добродетели Императора - труд и церковь. Но работы и не было, а церковь пустовала. Молодая банда собиралась в заброшенном ангаре для рудных челноков, они пили, гремели в барабаны, сделанные из бочек и устраивали для новых членов банды жестокие испытания.

Потом, как и многие, Льёз перебрался в Пуп – центральный посёлок уровня, туда, где располагалась торговая зона. С остановкой производства жизнь в центральных кварталах лишь закипела сильнее. Туда стекались все, кто искал лучшей жизни и надеялся прорваться наверх. Здесь бывшие техножрецы заняли достойное своих знаний и навыков место. Они менялись своими изделиями с рабочими ещё функционирующей Пищепрод Доли и брали за них все нехитрые удовольствия, доступные промам Пупа. Прыщавые юнцы варили «черняшку» - разбавить скучающую кровь, воровали и грабили, чтоб достать лхо, и видели сны о дорогущей обскуре. Они прибирали к рукам свой пустеющий квартал, делили улицы и заведения центра, как и в детстве, воевали с другими группами. И однажды, объединившись с бандами «пищепродов» противоположной им в радиусе Доли, и даже с некоторыми из «подульщиков», рванули по спиральному техническому объезду наверх.

На верхних уровнях они показали себя во всей красе. Орущая и палящая во всё без разбору технобанда двое суток гоняла прохожих по благоустроенным верхним районам. Колонна усовершенствованных колёсных циклов и гусеничных турбогонов растянулась на сотни метров, а над колонной летели даже несколько гравициклов. Для богачей гравициклы удовольствие дорогое, но гораздо более доступно это чудо Бога-Машины тем, кто усердно собирал его у конвейера долгие годы, повторяя за репродуктором слова литаний. Машины украшенные зубастыми шестернями, с баками забранными листами брони, ревели среди тишины Верхних Садов. Закреплённые сзади факелы, огонь из выхлопных труб и огнемётов превращали окружающую идиллию в багровый хаос мечущихся теней. Гарь и чад рычащих машин не мешали незваным гостям вдыхать полной грудью пьяняще-чистый воздух. «Вершков», просто для смеха, арканили и тащили за собой по опрятным улицам, обозначая путь колонны красными полосами, а потом вздёргивали на ажурных фонарных столбах и деревьях изуродованные трупы. Смельчаки, что ехали на антигравах вторыми сзади, вставали и, держась за плечо водителя, на полном ходу мочились на горгулий и орлов, украшавших солидные здания, стараясь попасть в открытые окна контор на верхних этажах. Потом они разграбили и сожгли несколько магазинов с алкоголем и настоящей едой, а так же разнесли склады с одеждой и всей остальной бытовой ерундой для «вершков», которой никогда не было у рабочих средних уровней. Пролетая по улицам, одиночки хватали себе девок поразвлечься. Кто-то не мог удержать вырывающихся «верхушек» и те гибли под колёсами колонны, один не удержал свою добычу, и девица, вопя, влетела на завороте головой в тяжёлую тумбу фонтана. Переполошенные птицы, снова уселись на парапет и стали полоскать клювы в розовой воде.

Это был триумф и начало конца «Железных Концов», ровно, как и остальных банд уровня. Два дня арбитры не ввязывались в бой и стягивали силы, полагая, что начался полномасштабный целенаправленный мятеж. И тем сильнее был их гнев, когда выяснилось, что это никакое не восстание, а просто шалости банд промов-малолеток! Арбитры и даже специально присланные части СПО гнали их до самой родной, уже почти вымершей Металлургической Доли, выкуривали из всех дыр. Уже на средних уровнях «за сокрытие особо опасных бунтовщиков» арбитры прямо на месте расстреливали прохожих, которые что-то отрицательно мямлили. Отчаянное сопротивление, забаррикадировавшихся в пустующих цехах было сломлено, не спасли даже самодельные миномёты. Понесённые при штурме завода потери окончательно разъярили арбитров. Стеной из шоковых щитов и водомётами изрыгающими кипяток, юных бандитов загнали в угол и расстреляли. Трупы устилали палубы и переходы огромного завода, в клубах пара стены потели кровавым конденсатом. Агрегаты и линии прокатного стана были залиты кровью, словно жертвенные алтари неназываемых тёмных богов. Полсотни бунтовщиков взяли живьём и показательно вздёрнули на главной площади. Льёз потом видел по квартальному экрану тела своих товарищей болтающиеся в клетках перед высокими серыми стенами Суда.

В тот день наверху, почуяв, что близится скорый час расплаты за веселье, он бросил свой цикл, прихватил добычу и покинул лихую, ещё уверенную в собственной силе и безнаказанности компанию. Сверившись со старым надёжным планом, Льёз отыскал вход в одну из вентиляционных шахт, и пристегнувшись к техническому пилону заранее припасённым страховочным ремнём, сутки спускался на свой уровень, существенно сократив обратный путь. Ему удалось отсидеться в подготовленной загодя норе. Пустая, наглухо задраенная цистерна в туннеле в тени брошенных грузовых платформ не вызвала подозрений.

Переждав пару месяцев, Льёз вновь вернулся к мелкому разбойному промыслу, стал торговать краденными с мёртвых заводов артефактами, делать оружие. Пару раз перебивал номера на сервиторах, для дальнейшего перепрограммирования уже настоящими мастерами. Поселился он в двухкомнатной ячейке у шлюхи Тонти - дочери технокузнеца из Ковального района. За постой и любовь он платил ей самыми красивыми вещицами из тех, что попадались. Сбывал краденое там же, где жил. Было скучно.

Тогда-то он и встретил Животновода. Однажды, ожидая в распивочной очередного покупателя – бедного рабочего, остро нуждающегося в короткофитильной двустволке - он увидел прилипшую к грязной лавке листовку. Коряво набранный текст гласил: «Ты ищешь Императора, но находишь лишь безразличие и надменность «духовенства» и «закона»? Ты веришь, что Он создал нас всех одинаковыми, ты веришь, что мы все равны, но тебя держат за «второй сорт»? Пастырь Жюв Отавон даёт ответ! Он знает верный путь и укажет его тебе. Секта Императора Благоподающего».

Льёз перечитал несколько раз и сунул серый клочок в карман. Он уже много лет не вспоминал о церкви.

Он пришёл на первое собрание больше от скуки, ничего не ожидая, даже особого веселья. А ушёл предводителем боевого крыла и начальником охраны демагога секты Императора Благоподающего.

С начала он насмешливо рассматривал этого маленького человека в хламиде. Но постепенно, слово за слово, Льёз погрузился в речь проповедника, она захватила его.

Как же прост и велик был её смысл! Слова пастыря срывали пыльную завесу рутины, заставляли осознать собственную значимость и вспомнить о собственном достоинстве. Они будоражили лучше, чем та чёрная дрянь, что он всё чаще заливал себе в кровь.

Правящая верхушка Улья сидит на шее рабочих, сковывает цепями норм трудовой повинности, расправляется силами арбитров, ограничивая судьбу людей рабским существованием. Но рабочие ничуть не хуже, они такие же как все те, кто живёт выше! Льёз и всё население промзоны совершенно неоспоримо являются ровней сильным мира сего, по той простой причине, что Император не делает различий между своими детьми! Жители сытых верхов уже не помнят об этом, они считают себя лучше, но это их собственное разделение, а не разделение Императора!

Император не слышит разрозненные голоса своих детей, сильные у роскошных алтарей перекрикивают слабых, какофония рассеивается среди пыли и шума космоса. Но Он вернётся, если призвать Его всей огромной массой равенства его детей. И только они, жители рабочих уровней, способны, собравшись, став единым желанием, начать неизбежное движение Всеобщего Усреднения! Только они могут дать импульс огромной разнородной массе сверху и снизу слиться воедино и призвать Божественного Императора назад из небытия Терры! И более того - Император уже возвращается, Он уже в пути, он уже ощущает скорбь своих чад и, блуждая, ищет их во тьме Космоса.

И им необходимо сделать маяк своей любви сильнее!

Животновод учил, что Император каждого без исключения человека наделяет частичкой своего великого разума, в каждом зажигает огонёк великого достоинства. Во мраке своей души Льёз разглядел искру и сейчас она разгоралась, обжигая нутро яростью. И Льёз мечтал сжечь плазмой своего гнева весь Улей, весь несправедливый мир! Чтобы, увидев из тьмы этот огонь, Император вернулся к нему.

В это мгновенье Льёз был уверен, что он как никто правильно понимает слова демагога!

С годами Льёз совершенно позабыл, как представлял себе Императора маленький мальчик, который, затаив дыхание, слушал звуки огромного Кафедрала. И теперь прекрасный образ, нарисованный в его сознании Животноводом, окончательно вытеснил смутные очертания из детства.

Потом Льёз узрел Императора. Узрел и почувствовал по-настоящему.

В большом помещении, которое секта заняла на территории одной из фабрик, проходили церемонии внутреннего круга. Туда вскоре был допущен и Льёз. Жюв Отавон увидел в нём то, чего не заметили со своих звёзд призрачные Космодесантники - сильную личность, бесстрашного бойца. Пастырю нужна была охрана и ударная сила.

Избранные прихожане выстраивались в сложную фигуру. В центре на закреплённую в полу цилиндрическую станину Пастырь ставил загадочный аппарат и присоединял его к шлангам уходившим в потолок. Устройство неправильной формы не было похоже ни на что из того, что когда-либо видел неудавшийся младший техножрец.

Хотя нет, аппарат чем-то напомнил Льёзу алкогонную машину из старого заведения в квартале. Сталевары захаживали туда после долгой смены, чтобы «обезжирить органон», как они говорили. Подобрев с порции, они даже, бывало, позволяли себе небольшую вольность в отношении служения Богу-Машине, что мол « Мы ему в литейной, Он же нам в питейной». Впрочем, ни о каком богохульстве речь не шла, скорее это было желание снискать расположение божества в дружеской атмосфере за кружкой горячительного. Скреплённой печатью алкогон был официально освящён и стоял обмотанный длинной лентой пергамента со специально написанной мастером-техножрецом молитвой «о чистом продукте и исправной работе подателя сего нектара».

Машина Животновода была предназначена для прямого контакта с Божеством. Ритуал начинался, и сектанты тянули Литанию Призвания. Шприцами, присоединёнными к корпусу гибкими трубками, у всех участников вытягивали немного крови. Кровь сливалась в большую колбу, будто вросшую в тело аппарата, кое-где под серо-зеленоватым бугристым покрытием проглядывали прозрачные стеклянные бока. Сопла, выходящие из станины и загнутые полукругом ко дну колбы облизывали её языками пламени, машина дрожала, как живая. Кровь внутри перемешивалась с чем-то, что добавлялось из резервуаров скрытых в блестящем цилиндре станины. Собравшиеся пели хвалу Императору, раствор бурлил, носясь по оплетающим корпус трубкам, кипел, испарялся. Помещение наполнялось ни с чем несравнимым запахом. Сначала он показался резким, но уже через мгновение его хотелось вдыхать всеми порами тела. Льёз дышал так глубоко, что кружились стены. В этот момент из задней комнаты торжественно появлялся сам пастырь Жюв в сопровождении двух служек. Они устанавливали на машину между кишок шлангов, уходящих в потолок, статуэтку Императора Благоподающего. Она была так прекрасна, что хотелось плакать. Льёз был готов защищать этот милый сердцу образ до последнего вздоха,… если вздох этот заполнит его лёгкие божественным ароматом.

В конце ритуала помощники Животновода теми же шприцами впрыскивали всем участникам и себе немного смеси из колбы, а остальное уносили. Подобный же ритуал, но с гораздо большим количеством адептов – рядовых прихожан - проходил в это же время в соседнем ангаре.

Когда Льёз спросил Животновода о машине, тот ответил, что их «средняя кровь» кипит, соединяется со святыми ингредиентами и происходит возгонка. Машина преобразует пары в тонкие волны, которые антенны посылают через Космос к Терре. Сам Император вдыхает этот дым, «и это есть сожжение приятное Господу». Он говорил, что им необходимо перемешивать кровь как можно большего числа людей. Что их цель - перемешать всю кровь, чтобы все стали носителями «средней крови», чтобы все стали равны – друг другу и Ему. И тогда Он почувствует своих детей и придёт.

Жюв Отавон не был похож на обычного человека. Он не пил, никогда не проявлял личного интереса к конкретным женщинам, Льёз даже ни разу не видел его принимающим пищу. Тем страннее было Льёзу, однажды застать Животновода, целующего взасос аристократку, тайно прибывшую специально на мессу. Баронесса испугалась, и спрятав лицо в глубокой тени капюшона, спешно покинула, комнату, а Пастырь напротив, как ни в чём не бывало, повёл беседу с телохранителем. Со временем секта приобрела такую популярность, что на собраниях в промзоне М-137 стали появляться даже «вершки».

Пастырь говорил, что скоро их усилиями все праведники Улья смешаются и призовут Императора.

Но всем мечтам о толпах под серыми флагами равенства на площади перед Администратумом не суждено было сбыться.

На этот раз не вышло так, как у «Железных Концов». Власть предержащие не дремали. Однажды во время ритуала Бдения Равенства, разом вылетели внутрь окна и двери, громыхнули именем Императора дробовики. Осколками разлетелась чудесная машина, обдав попадавших молящихся бурым дождём.

Инстинкты не подвели «железного конца» Льёза. Чуть первый ботинок арбитра ещё только коснулся двери, Льёз бросился на пол, и, падая, повалил за шею соседнего молящегося. Он уронил его на себя и замер. Когда стих отзвук первого залпа, Льёз сбросив тело, нашпигованное стеклом, щепками и свинцом, стал отползать вглубь цеха к задней комнате. Дула арбитрских дробовиков дёргались в разные стороны, выхватывая мечущиеся фигуры. Льёз бежал, низко наклонившись, иногда отталкиваясь пальцами от пола. В дыму он наткнулся на тело. Это был Животновод. Он лежал на спине и умирал. Осколки святой машины изорвали грудь и живот демагога. Льёз на секунду замер. Руки демагога сабо зашевелились, и вдруг он молниеносно схватил Льёза и с силой неожиданной для умирающего потянул к себе. Его пальцы сжали горло и щёки Льёза, тот захрипел, хватая ртом воздух, а Животновод выпятил нижнюю челюсть, вытянул толстые губы, меж которых неестественно далеко высовывался язык, и что есть сил, будто с ненавистью, не то плюнул, не то кашлянул Льёзу в лицо. Тот отчаянно вырывался, шаря руками вокруг. Нащупав что-то увесистое, он дотянулся до груза обеими руками, поднял его и опустил на голову демагога. Отвалился в сторону, нервно стёр с лица слюну. В каше разбитого черепа Животновода лежал Император. Не задумываясь, Льёз схватил статуэтку, и, пригнувшись, ринулся через дым к заветной двери. Властные окрики арбитров и грохот выстрелов, множась, наполнили до отказа огромный цех. Среди паники и неразберихи Льёз достиг дальней стены и нырнул за дверь.

В этом помещении Пастырь Жюв встречался с глазу на глаз с особыми гостями. Однажды Льёз мельком увидел, как Животновод запирает замаскированную дверь, незаметную раньше за ржавыми нагромождениями трупов станков. Животновод сделал вид, что и не скрывает тайный лаз, и даже показал своему доверенному телохранителю, как работает замок.

Храни тебя Император, языкастый уродец!

***

Прогнусавил деактивированный замок, заскрипела входная дверь - помятая красотка Тонти вернулась с работы:

- Ты здесь, сладкий? – и, не дожидаясь ответа, - Оох, я так устала…

Слышно было, как она процокала каблуками в жилую комнату и, не раздеваясь, рухнула, зазвенев украшениями, на продавленный диван. После некоторого молчания она капризно протянула:

- А ты принёс мне сегодня что-нибудь хорошенькое, аааа?

В мире абсолютной тьмы маленькой комнатки проступили очертания лица - Льёз затеплил стационарную горелку, открыл вытяжку в стене.

Он заглянул в жестяное ведро. На дне темнело немного драгоценного кровавого осадка, спасённого им в куске разбитой колбы. Туда же он сцедил свою кровь из изрезанных стеклом пальцев и тщательно счистил ошмётки мозгов демагога с рукава. Слишком мало.

- Да, мышонок, принёс, - Льёз поднялся и вынул из-под фартука нож, - Тебе понравится.

Он постоял с минуту в тёмной комнате, потом взял ведро и, задев им за косяк, шагнул в коридорчик.

Спиной он чувствовал на себе любящий взгляд спасённого и сохранённого Императора. Господь всем сердцем стремился к Льёзу, искал среди звёзд дорогу к нему и Льёз хотел отблагодарить его, как умел. Если молитва от души, Вседержитель обязательно почувствует это и вдохнёт любовь своего сына полной грудью. И найдёт дорогу.

Льёз помнил божественный облик до мельчайших подробностей. Бессчётное количество раз, вдыхая пары общего воззвания, Льёз восторженно глядел на того единственного, кому он действительно дорог.

Статная фигура, выточенная из кости, царственно восседающая на золотом троне, попирающем полусферу Терры. На голове Бога уступами пластин высится корона, грудь закрыта доспехом. В каждой из шести рук Император держит по золотому шару планеты. Маленькая человеческая фигурка покоится в Его широко открытом рту - Император вновь вбирает в себя всех своих детей, воссоединяя их с собой.

А из разверстой золотой раны у него в животе рождается идеальная, неописуемо прекрасная, новая жизнь.

В которой Льёз безошибочно узнавал свою кровь.

В которой видел прямое, вечное продолжение самого себя.

Изменено 20 января, 2007 пользователем Basilevs

[Spike]

Вообщем-то красиво, интересно. Оригинальная история надо заметить, но в начале смутили повторы слов "Льез" и "демагог".

"Железные Концы"

=) Смеялсо =)

[Litany]

Пойду топить зависть и горе. Заодно и сам утоплюсь. Нафиг нужны мои блеклые потуги?!

[Greg]

внушает.

с меня плюс.

написано гладко, язык хороший. тема интересная, да и автор держит планку. респект.

[Manitu]

Все конечно хорошо, написано красиво, как уже сказала публика.

Но для меня как читателя, здесь нет стержня, нет действия, и нет человека за которого можно уцепится.

Слишком гладко.

Вот еще один минус, драка перегружена прилагательными. Больше коротких предложений, как меня поучает один из редакторов.

Ну а так, весьма и весьма. Людям нравится, значит нашел своего читателя. Молодец.

[Basilevs]

2Все: Спасибо за лестные отзывы. Спокойно почивать на лаврах мне мешают ещё несколько задумок ;)

Но для меня как читателя, здесь нет стержня, нет действия, и нет человека за которого можно уцепится.

2Manitu: Очень удивили эти слова. "Детство-отрочество-юность" главного героя с наложенной поверх историей "поиска себя", когда герой, опустившись ниже положенного ему, не находит покоя, а найдя "спасение", уцепляется за него мёртвой хваткой. Разве такая конструкция не является достаточным стержнем и действием?

Этому герою весьма сложно симпатизировать так, как солдату. За такой типаж, естественно, не "уцепишься". Но это и не ставилось целью, здесь другая форма. Мы не должны вживаться в образ героя, мы должны лишь наблюдать за ним со стороны, сравнивать с собой и делать выводы.

[Manitu]

Все имхо, если обидели, задели слова, предыдущий пост извини. Но, там было все имхо.

Мне интересны прежде всего люди действия. Конкретно да солдаты, может иногда циничные, злые, но те у кого есть цель.

Или например Люди которые могут себя сломать и несмотря ни на что идти вперед.

Человек который копается в себе, это конечно хорошо, но вот именно ты сам сказал...за этот типаж не уцепишься.

Я конкретно не уцепился, другие уцепились.

По моему мы просто пишем по разному, да и читаем тоже. Может все в этом.

Я когда пишу, да стараюсь вживаться в их образы, какими они подлыми они не были.

А наблюдать...ну не знаю. Анализировать тоже не могу. Не мое это.

Повторюсь написано хорошо, люди подметили, добавить нечего.

С моей стороны я все сказал.

Минусы драка. пострайся разбить на несколько коротких предложений.

Опять же Имхо. ни на что не претендуя.

И еще все же стоит написать что то более объемное...как и сразу и отрочество напишешь и детство и все такое :) ?

Изменено 21 января, 2007 пользователем Manitu

[Basilevs]

Нет, не задели - именно удивили слова. Но, значит действительно, и пишем и читаем по разному.

Герой, кстати, вполне человек действия (Пастырь на кого попало кашлять перед смертью не будет ;) ),

герой в себе не копается, просто томится. И у героя появилась цель, да ещё какая! ;) Это не моя цель, я просто показал, что "есть ещё люди вот с такой целью. Вы их не встречали?" Из описаний, я думаю, понятно лично моё к нему отношение.

Свою любовь к длинным предложениям стараюсь обуздывать...

Следующий рассказ будет подлиннее раза в два.

[Tit Corvus]

Прочитал,хороший фанфик,лови камрад в репу+

[vsadnik]

Очень понравилось. Не знаю к чему тут придрался Маниту, очень даже живой персонаж. Впрочем, тут Сергей правильно сказал, каждый читает как читает.

Даже не критика… Просто мини уточнение. Не знаю читал ты рульбуки Некромунды, но если брать ту планету за усреднённый мир-улей, то:

Иногда побеждали «промыши», порой верх одерживали «подульщики». В этих по-детски жестоких драках Льёзу первый раз, уже в пять лет, разрезали лицо и сломали нос.

Они не «по-детски жестоки». Дно и Цеховики, дерутся насмерть, с применением всего оружия, какое только у них есть. С бесконечной жестокостью, и без всякой жалости.

А если ещё Шпилевики прибудут, начинается полный дурдом, с фигурным нарезанием всего живого.

Как плюсомёт перезарядится, выстрелю:)

Изменено 21 января, 2007 пользователем vsadnik

[Valorian]

Хороший фанфик :)

Смутил момент с упоминанием оставшихся на уровне техножрецов и дочери техножреца. Все-таки техножрецы - это если можно так выразиться отдельная каста, а не часть человечества.

И еще вопрос: Зачем Животновод плевал на Льеза, они же и без того кровь смешивали, т.е. он ведь и так по идее должен был быть заражен?

[Basilevs]

2 vsadnik: Спасибо. Ну. там просто не упоминается, что гибли его сверстники, это по умолчанию ;) А ему самому повезло - только изуродовали. Вершков не стал вводить, чтоб совсем Уотсона не копировать.

Хороший фанфик :)

Смутил момент с упоминанием оставшихся на уровне техножрецов и дочери техножреца. Все-таки техножрецы - это если можно так выразиться отдельная каста, а не часть человечества.

И еще вопрос: Зачем Животновод плевал на Льеза, они же и без того кровь смешивали, т.е. он ведь и так по идее должен был быть заражен?

2 Valorian: Спасибо.

Дочь технокузнеца. Техножрецами я называю рабочих мастеров вообще. Речь не идёт о Магосах, это обычные люди технических профессий. Насколько я понял из всего, что читал - это верно. Если нет, пожалуйста, кто-нибудь поправьте.

А там и не написано, что сам Животновод сливал свою кровь вместе со всеми. Он проводил ритуал. Ну а в конце решил передать своей собственной, отличной от других генной дряни.

[Manitu]

В общем забыл, за все это поставлю я плюс. Несмотря на стрелы выпущенные в твою сторону.

[Жив(giv)]

финал скомкан и структура банд несколько странновата(но странновата не значит невозможна)

а в остальном достойно

[Rommel]

Базилевс, завидую твоему умению написать не просто нестандартный фанф, а нестандартный фанф, стопроцентно вписывающийся в атмосферу Вахи. Хотя тут нет напрямую ни СМов, ни Хаоса, ни масштабных битв и пр., но дух вселенной с первой строчки и до конца чувствуется...

Покритикую:

Концовка и правда какая-то смазанная получилась. Ожидал от главгера действия, а тут только намек на него...

"Железные концы" - ну не знаю, имхо, крайне двусмысленно звучит. Хотя, возможно, так и задумывалось.

Ну и ассоциации с Уотсоном, куда ж без них. Хотя, наверное, трудно написать про хайв и не пересечься с классиком...

[Basilevs]

Базилевс, завидую твоему умению написать не просто нестандартный фанф, а нестандартный фанф, стопроцентно вписывающийся в атмосферу Вахи. Хотя тут нет напрямую ни СМов, ни Хаоса, ни масштабных битв и пр., но дух вселенной с первой строчки и до конца чувствуется...

Покритикую:

Концовка и правда какая-то смазанная получилась. Ожидал от главгера действия, а тут только намек на него...

"Железные концы" - ну не знаю, имхо, крайне двусмысленно звучит. Хотя, возможно, так и задумывалось.

Ну и ассоциации с Уотсоном, куда ж без них. Хотя, наверное, трудно написать про хайв и не пересечься с классиком...

Спасибо, самая желанная похвала, рад, если удалось передать атмосферу! Меня всегда огорчает, когда авторы (и фанфиков и официальные) забывают, что W40 - это дремучее средневековье в будущем!

Финал оборван умышленно. Мне показалось, что так эффектнее - закончить именно в момент раскрытия всей глубины безумия героя. А дальше может быть и подъём культа и визит арбитров...и Его явление ;)

Название банды я именно двусмысленным и придумывал - молодёжь, всё-таки ;)

Рассказ и есть привет Уотсону, с него и втянулся.

[Maeglin]

Здорово. Вот и официальный бэк так хорошо писали, было бы гораздо интереснее.

[Basilevs]

Здорово. Вот и официальный бэк так хорошо писали, было бы гораздо интереснее.

Благодарю.

Да, с бэкои они не напрягаются, наверное потому, что считают его второстепенным по отношению к игре, создают необходимый минимум фона. Куски, написанные по принципу "Всё большое, все крутые и всего очень много". Так вот мы все тут и стараемся уточнять и оживлять это дело :)

[Denton]

Написано хорошо. Но пожалуй соглашусь с Маниту... Ну и концовка не то что бы скомканная, а скорее не сразу понимаешь что к чему.

Да и жду чего нибудь побольше и по сюжетнее.

Изменено 23 января, 2007 пользователем Denton

[Krocha]

отлично написано

а вот "восьмиразрядный двоичный код" вообще наповал убил

[Basilevs]

Написано хорошо. Но пожалуй соглашусь с Маниту... Ну и концовка не то что бы скомканная, а скорее не сразу понимаешь что к чему.

Да и жду чего нибудь побольше и по сюжетнее.

2Denton: Будет вам скоро похаризматичнее и подлиннее, расстараюсь ;) Про концовку - смотри ответ Rommel'ю.

2Krocha: Спасибо. Пробовал проделать то же? ;)

[Valorian]

2 Valorian: Спасибо.

Дочь технокузнеца. Техножрецами я называю рабочих мастеров вообще. Речь не идёт о Магосах, это обычные люди технических профессий. Насколько я понял из всего, что читал - это верно. Если нет, пожалуйста, кто-нибудь поправьте.

А там и не написано, что сам Животновод сливал свою кровь вместе со всеми. Он проводил ритуал. Ну а в конце решил передать своей собственной, отличной от других генной дряни.

Где были мои глаза...

Может тогда всех их называть технокузнецами? :)

[Basilevs]

Может тогда всех их называть технокузнецами? :)

Я думаю, что общее название для людей технических профессий - это техножрец. А подразделов с приставкой техно, вероятно, может быть много: Техно- лекарь, сборщик и т.п.

Изменено 24 января, 2007 пользователем Basilevs

[Geto]

Я думаю, что общее название для людей технических профессий - это техножрец. А подразделов с приставкой техно, вероятно, может быть много: Техно- лекарь, сборщик и т.п.

Я за технокузнецов.

Очень понравилось читать. Мир где мальчик молится о том что его возьмут в десантники. Но это не случается. Жду с нетерпением продолжения, такое ощушение что смотришь через окно на чужую жизнь.

[Zubb]

понравилось ... еще будет?