[Фанфик] Козырь. Сломанная игла (повесть).

[Генерал Имодиум]

Небольшое авторское предисловие (данные полкило бреда можно смело пропускать).

Давненько я сюда ничего не писал, даже слишком давно, мне кажется (зато вот уже год как пишу длиннющую мрачную эпопею по вселенной собственного изобретения, с которой потом буду домогаться до издательств). Но вот появилось чуток свободного времени и я почему-то вспомнил свое творение, повествующее о бравом савларском сержанте. По правде говоря, не думал даже, что найдутся силы и время хоть что-то набросать на эту тему вновь, к тому же, угробив руками Ксенобоя многих персонажей "Козыря", я уже думал, что вернуться к Виктору Байеру и остаткам его отряда будет довольно сложной вещью. Тем не менее, получив короткую передышку после первой части надвигающейся на меня очередной сессии, сел и начал потихоньку писать про бравых савларцев, за несколько сводобных вечеров написал первую часть данного произведения - да, для удобства чтения я его решил разбить на части, чтобы кидать впоследствии не отдельные отрывки и абзацы, а главы.

Итак, заканчивая это немилосердно долгое вступление, небольшое замечание. Я старался использовать термины вахи, а не их современные эквиваленты, за небольшими исключениями - например, тяжелые стабберы у меня по-прежнему "пулеметы", чтобы не терять слово "пулеметчик" (мне недавно предлагали "оператора тяжелого стаббера", но на мой взгляд, звучит это чудовищно).

Ссылка на первую повесть о савларском сержанте

Иллюстрации к произведению (автор иллюстраций - SaittaMicus)

"Картинки"

Виктор

Игла

Козырь. Сломанная игла.

Здесь стреляют каждые четверть часа,

Но здесь редко смотрят друг другу в глаза,

И лица вождей на плакатах повернуты в профиль…

(Белая Гвардия – “Глаза цвета кофе”).

1. Крам. Зверь. Зачистка.

Эта война станет для Виктора Байера последней, однозначно. Здесь несчастного сержанта, меня, то бишь, уж точно найдет смерть, и вряд ли героическая. Все, отвоевался, придурок чертов. Отсюда ты уже не улетишь.

Так думал я, сидя у обшарпанной стенки и дымя крохотным окурком. Варп дери, убил бы за нормальную сигаретку, просто голыми руками удавил бы. Впрочем, скоро шанс именно этим самым заняться у меня будет, думаю, даже слишком скоро. Утром завтра нас точно сдернут и поднимут, погонят вперед, на свиданье с костлявой. Какой-нибудь жирный генерал, не наигравшийся в детстве в солдатиков, допьет остывающий кофеин, поправит, не торопясь, помятый воротник, возьмет трубку на длинном проводе и зашипит в нее что-то очень умное и несомненно, важное для победы. Его внимательно выслушает дрянь рангом поменьше, пнет своего вокс-оператора и все повториться. Нам, наверное, даже пообещают кого-нибудь прислать в помощь. Как же, такой богатый выбор, аж глаза разбегаются! В ассортименте закусок для еретиков значатся следующие пункты: блюдо первое, основное, самое дешевое – полки СПО, блюдо второе, чуть пожестче и подороже – полк с какого-то галактического захолустья под названьем Эльмут-2 (интересно, когда планетам названия выбирают, к этому делу подключают только буйных психов, или иногда, для разнообразия, тихих?), блюдо третье, чрезвычайно острое, способное вызвать тяжелое отравление - кадианские дуболомы…ну и протухший десерт – 78-ой Савларский, который в этом меню явно лишний. Срок годности давно кончился, но в мусорку вываливать десерт почему-то не спешат, подсовывают клиенту с упорством, достойным лучшего применения.

На Нионе, похоже, есть только одно время года – осень. Поздняя осень, с ее вечной слякотью, грязью, размытыми дорогами и прочими прелестями. По крайней мере, за два месяца, в течение которых мы тут имитировали бурную деятельность под мудрым и умелым руководством засевших то ли в каком-то подземном убежище, то ли вообще на орбите умников, бегающих пальцами по голокартам, ничего, кроме осенней тоски, мне не встретилось, увы. Тоска эта, из которой выплывало иногда глупое, наплевательское “скоро помирать…ну и варп с этим”, окружала меня, давила в своих холодных объятьях, присасывалась к мозгу и заполняла его отборными помоями, жадно выпивала все то немногое, что можно было с натяжкой считать хорошими воспоминаниями, делала из Виктора Байера нечто отрешенное от всего, что происходило вокруг.

Через дырку в потолке капает вода: наверху пробиты трубы. Когда-то тут был обычный жилой дом, сейчас…сейчас тут балаган на выезде, отчаянно притворяющийся боевой единицей под названием “взвод”. Иногда даже получается. Второе отделение сейчас чешет к нам на всех парах, Зерк мне уже доложил, что несут раненого, кого – он конечно же не рассмотрел. А мои сидят по своим комнаткам и со страшной силой маются дурью. С самого утра нас никто даже не атаковал, что уже странно. Единственная адекватная причина, по которой нас еще не вынесли, как мне кажется, так это древний танк у дома, вкопанный в землю и обложенный черти чем. Машинка эта, если верить выцветшей краске на борту, носит гордое имя “Тапок Императора” – у Каблукова юморок довольно своеобразный, а первоначальное название танка прямо-таки сочилось пафосом и банальщиной, потому мы его и переименовали. Сложно сказать, что грязнее – это многотонное чудище, пыхтящее при каждом движении, или же его бравый экипаж. Наверное, первенство я отдам последним, вонь от них такая, что блохи с комарами сами дохнут.

Я сижу на полу, курю, завернувшись в плащ и свой серый, с темно-красными полосками шарфик, с которым никогда не расставался. И подохнуть я в нем должен, это уж точно. Вода капает на лежащий рядом со мной лазган, битый-перебитый, как и я сам. В другом конце комнаты Зерк шумно дышит через ингалятор: парень проявил себя во время последней атаки, так что теперь имеет полное право накачаться сладким газом до ушей и улететь в страну чудес, расправив крылья. В соседней комнатушке Крест мучает вокс, я от всей души сочувствую бедному прибору, который насилуют уже четвертый час, с такими песнями и плясками, что просто страшно становиться. Зерк с Крестом – последние из моего старого отделения, которому полтора года назад выпала сомнительная честь познакомиться с печально известным полковником Фридемаром Марсием из Корпуса Смерти и его ручной тварью по кличке Ксенобой, что перебила остальных моих бойцов. Фиоль-7, планету, где криговцы и группа работающих на полковника техножрецов работали с некронским живым металлом, разбомбили подчистую корабли Инквизиции. С безумными экспериментами Марсия было покончено, а генерал Краев и майор Дрынов получили от Инквизиции благодарность за помощь. “Спасибо”, конечно, в карман не положишь, но учитывая, что нас всех могли перебить, как ненужных свидетелей, этого было более, чем достаточно нашим командирам, поспешившим поскорее распрощаться с ручными психами Его Величества, пока те не подбросили нам еще какую-нибудь самоубийственную миссию. И как бы странно это не было, но они действительно оставили нас в покое. Зато вот какие-то другие не менее важные и мерзкие шишки про нас вспомнили и запихали в кипящий котел войны на этом, чтоб его варп пожрал (желательно, когда нас тут уже не будет), Нионе. И если народ с Эльмута-2, который пихнули сюда на полгода раньше нас, уже приноровился тут убивать и умирать (про кадианцев я скромно умолчу, с этими ребятами и так все ясно), то нашему полку – который тут чисто сбоку припека – места в общем плане вечно не находилось и по этой причине нас то гоняли по пустякам, пытаясь занять хоть чем-то, то наоборот, совали в самое пекло, как поступили, например, пару недель назад, направив в этот город две наших роты. В городе до этого умудрилась увязнуть в боях и издохнуть рота СПОшников, а теперь вот мы пришли повторять их славные деяния.

В моем отделении людей не хватает: когда-то их было семеро, сейчас только пять лбов, из них – трое новых, их всех я давно и хорошо знал, иначе бы они ко мне просто не попали. Первый - Фитиль, невысокий и загорелый, с блестящими глазами, почти такой же болтливый, каким был Мел, распотрошенный некронской тварью. Где бы мы ни находились, все, что к полу не прибито, очень быстро перекочевывало в многочисленные карманы его драного ватника, поэтому с разбором трофеев после боя, если в нем участвовал этот веселый малый, следует спешить, если нет желания остаться с носом. Другой – капрал Принц, тощий, с длинными руками, в которых одинаково хорошо стреляет любой ствол. Как он любит сам о себе говорить – “Я личность глубоко трагическая”, и тут не поспоришь: на прошлом мире его взвод вынесли подчистую, один остался, один и допер до своих, каким-то чудом не окочурившись под тяжестью снятого с убитых товарищей барахла. Принц был таким же дерганным и злобным, как Штырь, мой предыдущий заместитель, но не стоит думать, что на эту должность я его поставил в память о Штыре, просто из всех остальных он мне казался чуток надежнее. Самым надежным человеком в отделении, конечно же, был Зерк, для которого эти полтора года если какую-то роль и сыграли, то очень маленькую: он был все таким же придурком, а его выживание я предпочитал объяснять милостью Императора, потому как больше просто нечем. Ну и последний, кого угораздило попасть в мое отделение – угрюмый Бритва, человек с таким голосом, что заслышав его, хочется умчаться на край Вселенной, лишь бы больше этот жуткий хрип не слышать. Он, в свою очередь, напоминает мне нашего старого доброго пулеметчика Башку, кто так погано погиб, попавшись Ксенобою, этой чертовой криговской твари, для которой, я надеюсь, в аду заранее приготовили самую большую сковородку. Вот и весь мой отряд героев, который в числе прочих угодил в эту чертову мясорубку (вообще-то, на последнем этаже оккупированного нами домика храпит еще наш взводный, но его мы вспоминать лишний раз не будем, еще проснется, не дай Император).

Вспоминаю, как развертывался наш полк, в который раз вспоминаю. А что, такой цирк не скоро забудешь. Огромный корабль, который кроме 78-ого, вез также кадианцев, исторг нас из своего чрева, мы спустились с небес на какой-то занюханный островок посреди бушующего океана, где находилась ну просто варп какая важная база с не менее важными шишками из планетарного правительства, которые занимались там любимым делом – просиживанием дорогих штанов в ожидании, когда им, наконец, вернут обратно их драгоценную планетку. Выбросить нас сразу там, где придется воевать, не могли: большую часть спущенного с орбиты металлолома еретики посбивали бы еще на подлете, оборона в нескольких крупных городах, которые нам предстояло вернуть под тяжелую руку Империума, была весьма серьезной. Поэтому СПО, подсуетившись, предоставили нам десантно-транспортные корабли местного производства – таких я еще ни разу не видел, и начался наш увлекательный морской круиз. Кораблики лихо скакали по волнам, а мы блевали желчью из пустых желудков и проклинали все на свете, но наши вопли заглушал грохот движков.

День выброски. Крохотный плафон на переборке освещает злобным красным глазом вжатые в стенки наши фигуры, зажатые страховочными скобами. Селедка в бочке – других слов тут и не подберешь. Жестянка плавно покачивается на волнах, рвется к берегу, мы сидим и – у кого есть еще силы – разговариваем, а набитые вместе с нами в нутро транспортника кадианцы молчат, смотрят на нас, оборванцев, с плохо скрываемым презрением. Ну, те единицы, чьи лица не закрыты толстыми бронестеклами. Этот чертов спецназ – народ страшный, страшнее, наверное, только Десант. Укутанные в свою дорогостоящую защитную амуницию, они (спасибо Зерку за хорошее сравнение) напоминают каких-то чудных жуков с жесткими темно-зелеными панцирями. Палуба трясется, как сумасшедшая, и нас тоже трясет, и мы стучим зубами, а кто-то, судя по воплю, только что достучался - вонзил зубы в язык, и, вероятно, даже откусил от последнего кусочек. Кто-то шепотом молится, чтобы мы доплыли, чтобы не пошли ко дну эти высокотехнологичные гробы, чтобы не захлебнулись мы грязной прибрежной водичкой, зажатые тут без шансов выбраться. Я же думаю больше о том, что как бы нам не нарваться на комитет по встрече, который нам очень быстро проведет внеплановое сокращение личного состава. Туше десантного корабля не хватало разве что надписи “Взорвите меня” на борту, хотя и без нее, думаю, противник догадался бы, что с нами интересного можно сделать. Начнется пальба – нам крышка. Под огнем некому спасать тонущие суда и вытаскивать замурованных в своих отсеках солдат, и пока мы не вырвемся на свет Императоров из этой селедочной банки, мы все представляем из себя идеальные мишени.

Вот оживает вокс, и сквозь мат-перемат с чужих каналов к нам пролезает голос взводного. Я подтверждаю готовность своих дуболомов, движки кораблика рычат, из них выжимают все без остатка. Вот он – долгожданный сигнал, красный огонек сменяется зеленым. По лицу у меня струится холодный пот, пропитывает напряженную спину. Грохот рухнувшей в песок тяжелой аппарели сообщает этому миру радостную весть – к вам прибыли неприятности в лице нас и господ кадианцев.

-Касание!

-Подъем! Вперед! – ору я.

Свежий воздух, наконец-то. Корабли раскрывают свои черные пасти, из них на берег выползают наши и кадианские “Химеры”, машинки захлебываются отчаянным визгом, поворачивая свои орудия в сторону вероятного нахождения противника. Тем, кто в этих машинках, совсем не повезло: мы-то просто в гробу, а они в гробу двойном, и подбей кто кораблик, несущий на борту своем БМП, никто их оттуда выковырять не успеет. Представляю, как сейчас их, несчастных, там болтает, как у них клацают зубы и трещат позвонки. Ревя движками, коробочки скачут вперед, из-под них во все стороны летит прибрежная галька.

Кадианцы, что плыли с нами, спешат свалить быстрее к своим, я вижу в другой части унылого мокрого пляжа их редкие цепочки в темно-зеленой бронированной скорлупе, навьюченные амуницией и боеприпасами, с темными палками, в которые расстояние превращает их оружие, если смотреть, не особо приглядываясь.

Потом к берегу подходит вторая волна – сборная солянка – тут и инженерные бригады СПО, и наши, которым не нашлось места в транспортах волны первой, из одного надсадно ревущего плавучего гроба вываливается, повергая нас в шок, подразделение арбитров. Варп, а нам-то говорили, что их тут почти всех давным-давно вырезали, когда уже серьезная каша заварилась…ну, дела.

Вот так вот мы и развернулись. Потом были спешащие по разбитым дорогам ревущие боевые машины вперемешку с обозными грузовиками, потом была оборона в каком-то чахлом лесочке, когда нас решила пощупать парочка бандитских отрядов из местного населения, которых мы уложили за рекордное время…потом много чего было. И вот, минуло два мучительно долгих месяца с того момента, как наши ноги ступили на мокрый песок того пляжа, а ничего мы толком так и не добились, все еще топчемся на месте. Шаг вперед – два назад, вперед-назад, вперед-назад…повторять, пока не надоест. Когда становилось совсем худо, кадианцы (как мне кажется – грустно вздыхая) снимали со своего фронта людей и показывали нам, отребью, грязным оборвышам, как надо воевать. А в начале второго месяца произошло сражение, в котором все было с точностью до наоборот: тут уже наши вытаскивали из-под огня еретиков задницы бравых зеленопанцирников, тут уже мы показывали на что способны, обрушившись на противника из канализации, охраной которой тот не позаботился, за что и поплатился. Потом была самая вкусная часть - сбор трофеев, чуть было не переросший в массовую бойню из-за двух идиотов, не поделивших наградную позолоченную саблю офицера-мятежника. Правда, новый владелец сабельки радовался не очень-то и долго, глупо подохнув три дня спустя, когда его нога задела подлую мину, а та, не стерпев, видать, такой грубости, взяла да и рванула. Сабля тут же оказалась в цепких руках комиссара Холера и теперь на нее можно было смело переставать облизываться, этот-то гад уж нас всех переживет.

Из воспоминаний меня вырвал крик Зерка.

-Идут!

Я вскочил – тлеющий окурок обжег мне пальцы. Отбросив его в сторону и затушив сапогом, потащился встречать сержанта Комарова и его бойцов, мысленно готовясь к худшему. И не зря.

Рядового Крама из второго отделения – молодого и бестолкового, для него эта война была первой - накрытого какой-то рогожей, втащили на грубо сработанных носилках, которые тут же бухнулись посреди комнаты. Бойцы Комара разбежались по зданию, искать взводного, а сам сержант подошел к нам с Зерком.

-Ну? – спросил я.

-Врач нужен, - прошипел Комар. – И быстро. Иначе не жилец. По всем правилам он еще в пути коньки отбросить должен был, но вот, дотащили таки.

-Так какого варпа ты его ко мне-то припер? – ору я. - Иди ищи Клея!

-А нету его! – орет в ответ Комар. - Я у танкистов спросил, так эти уроды только плечами жмут…

-Крест! – рявкнул я, и, дождавшись, когда из дверей соседней комнатушки высунется заспанная рожа, повернулся к нему. - Дуй вниз, ищи нашего докторишку задрипанного.

-Сержант, да где…

-Плевать, где и как ты его доставать будешь, чтобы через минуту он был здесь!

-Тихо все! – прикрикнул Комар на своих, лезущих в двери. – Вон отсюда, без вас разберемся!

А в коридоре тем временем уже собрался весь взвод, и от проникновения в комнату, где валялся без сознания раненый, их удерживали только вопли трио, в которое входили мы с Комаром и Зерк.

Через две минуты прибежал потный и грязный Клей, мерзкий заморыш, которого нашему взводу сунули в качестве врача. Вытолкал в коридор Зерка, захлопнул дверь, потом повернулся к нам.

-Ну и что с ним? - голос Клея был полон раздражения. – Он что, отрубился?

-От боли, видать, - произнес я.

-Подорвался, дурак несчастный, - просипел Комар. - Совсем под ноги не смотрят, идиоты. А ловушка-то детская совсем была…варп! У него там все, что ниже живота – в кашу, как жив, сам не знаю. Мало того, всю округу переполошил, когда выносили – по нам палить из окон начали, Паразита в плечо зацепило.

-Ладно, давайте глядеть, - Клей сплюнул на пол, присел рядом с раненым, отбросил в сторону рогожу.

Благой Император, ну тебя и разнесло, рядовой…одна рука вывернута под жутким углом, причем все, что ниже локтя – месиво, а с ногами вообще абзац. Левая нога вся раздроблена, пах разворочен, то, что осталось от правой ноги закрыто клочками густо пропитавшейся кровью ткани, из-под которой выглядывает белоснежная кость. Это кошмарище затянуто импровизированным жгутом из проволоки и тряпок, все носилки в липком красном соке.

-И чего тащили? – вздохнул Клей. – Что я этому огрызку сделать смогу? Кончили бы еще там и всего делов.

-Огрызку? – побелел Комар. – Да я тебя сейчас…

-Ему от этого лучше не станет, - парировал Клей. - Все, что я могу – так это накачать его дурью, ну и еще чего-нибудь по мелочи. Хотите живого – везите к нормальным врачам.

-Да где мы тебе этих нормальных возьмем? – включаюсь я в разговор. – До СПОшников если только сгонять…

-Да? – оживился Комар. – А они возьмут?

-Заставим, - твердо сказал я, потом посмотрел в наглые глаза Клея. – А ты чего встал? Работай, чтоб тебя…

Предмет наших бурных обсуждений тем временем очнулся и заскулил, вращая безумными глазами.

-Захлопнись, рядовой! – прикрикнул на него Комар. – Все в порядке! А ну челюсть подобрал!

Пуская ртом и носом кровавые пузыри, Крам выполнил приказ. Клей, сполоснувший тем временем руки в ведерке на столе, крутил-вертел бинты, накладывал нормальный жгут и шины на переломанные конечности, точнее, на их остатки.

-Только тихо, - прошипел он мне. – Сержант, вы уж осторожнее, а то запаникует и помрет. Вы это, улыбайтесь там, все нормально типа…

Ага. Нормально. Ну совсем ничего серьезного.

Крам лежал смирно лишь минут пять, потом начал выть. Я кликнул Зерка, тот подогнал мне ингалятор, который мы с Комаром натянули на морду раненому.

-Подыши, отпустит, - сказал Клей, потом глянул на нас. – Так, короче…без врача он покойник, все что мог, я сделал.

-Везти надо, - встал Комар. - Козырь, поможешь? Надо с народом поговорить, пусть грузовик свой дадут…

-А здесь кто останется? – вскинулся я. – А если атака? И как ты его вообще везти собрался, варп тя жри? Уже ночь на дворе!

-И что?

-И то! Хочешь в засаду въехать? Мало того, что этого не спасем, сами сдохнем…

-Козырь, ну будь ты человеком! Ведь сдохнет же, - шипит Комар. – Пошли, а?

-А, черт с вами, - сдался я. - Зови своих, пусть выносят. Я вниз.

Я понимаю, почему он так хочет спасти своего бойца: мы тут сидеть еще будем неизвестно сколько, пока нас не снимут, каждый человек на счету. Волей-неволей начнешь ценить каждую боевую единицу, которую тебе доверили, зная, что чем их больше, тем больше и шансов, что очередная вражья пуля или луч хаоситского лазгана свалит не тебя, а кого-нибудь другого.

-С нами поедешь, - схватил нашего докторишку Комар.

-Черта с два!

-Я сказал, - медленно повторил сержант. – Все, пошел.

Дальше начался форменный дурдом. Крама вынесли на улицу, в грязный дворик, где стоял танк, помятая “Химера” и два грузовика. В процессе с несчастного слез ингалятор и своими воплями он разбудил не только соседний взвод, но и танкистов. Каблуков, грязный и сонный, орал и топал ногами, в ответ матерился с верхнего этажа наш заспанный взводный – лейтенант Грей. Таким образом, концентрация воплей в пространстве увеличилась, и все успокоились лишь тогда, когда Крама засунули в БМП, а вслед за ним запихали туда же Клея. Потом в “Химеру” залезли мы с Комаром (свое отделение я свалил на Принца) и, дождавшись злого, с опухшими глазами, водителя, вырвались в ночную темноту, направившись к базе СПО.

Крама газ отпустил где-то через пару часов. Разлепив глаза, он тут же принялся засыпать нас вопросами.

-Сержант, - он покосился в сторону, увидел меня и испугался еще больше. – Я что…подорвался, да?

-Ты чего проснулся? – недовольно произнес Комар. – Спи давай, все нормально.

-А…а…я где?

-В БМП, где ж еще, - вздохнул я. - Ты не истери тут нам, понял?

-А…я как…сильно, да? Очень? – он пытался поднять голову, чтобы посмотреть вниз, но Клей его удержал.

-Да не, ты чего, - тут же ответил Комар. – Чуток совсем зацепило. Жить-то будешь, никуда не денешься. Думаешь – отвоевался? Ага, как же. Сейчас тебя к СПОшникам привезем, у них там госпиталь, недельку поваляешься и снова в бой…

Крам быстро-быстро заморгал, глаза его прорезались слезами.

-Почему? – завыл он. – Почему? Святый Трон, за что? Что я сделал? Столько народу, почему именно я?

Клей на меня посмотрел, и я без слов понял доктора. Сейчас нельзя ему давать истерить. Будет рыдать и биться – еще хуже станет, оставшаяся кровь вытечет. Нельзя давать ему расслабляться, иначе он покойник.

-А ты что, хотел, чтобы кого-нибудь из нас ранило? - я зло посмотрел на него. - Тебе так лучше было бы, рядовой?

-Нет, сэр! – испуганно выдохнул он. - Я не…

-Вот и молчи, - оборвал я его. – Лежи и молчи, балда. Сейчас приедем, сдадим тебя СПОшникам…починят тебя, не волнуйся. Разорался тут…

Молчал он недолго. Когда коробочка подскочила на какой-то кочке, он взвыл так, что я испугался за свои барабанные перепонки.

-Вколи ты ему что-нибудь, - толкнул доктора в плечо Комар.

-Да куда колоть-то? – взвился тот. – Я его и так уже всего обколол!

Укол Клей все-таки сделал, когда Комар популярно объяснил, что он с ним сделает, если его боец окочуриться от боли, не дотянув до базы СПО каких-то паршивых два километра. БМП тащилось вперед на пределе своих возможностей, Комар сходил с ума на пару с Крамом. Сержант то ругал его последними словами, то тыкал ему в пересохшие губы горлом фляжки, рассказывал анекдоты, а тот через силу смеялся, плюясь кровью, слушал, как его называют то героем, то позором Гвардии, его обескровленное тело держалось только на этих словах, которые не давали ему концентрироваться на своих ощущениях, погружаться в царство боли, откуда не было выхода. Мы с Клеем больше молчали, и если доктору было просто плевать, то я опасался, что все испорчу. Человека жалко, но жалеть его нельзя – раскиснет в момент и сорвется, погибнет. Крам шепотом рассказывает что-то веселое про свою семью, улыбается разбитыми губами. В изломанной тряпичной кукле еще теплится жизнь.

До базы мы не доехали всего ничего, огни ее прожекторов, разрезающие ночь, уже можно было хорошо различить. С “Химеры” сорвало гусеницу, коробочка закружилась, разбрызгивая грязь, чуть было не перевернувшись, встала.

Крам умер, когда его было решено вынести наружу и дотащить так. Дернулся и замер, его целая рука уныло свесилась вниз, скребнула по полу и застыла.

Его первая винтовка была древностью, антиквариатом. Чудовище револьверного типа, которое во время прорыва газов между стволом и барабаном выбрасывало ему в лицо гарь и искры. А вторая – длинноствольный лазган – рванула как-то раз у него в руках, превратив его и так изуродованную морду в жуткую маску из оплавленной плоти. На те деньги, что он зарабатывал, он мог позволить себе все те дорогостоящие операции, которые бы позволили ему вновь выглядеть как человек. Он мог. Но не хотел.

Свой родной мир он помнил плохо, эти картины давно выветрились из его памяти. Иногда, если напрягался, мог пробудить в своем сознании какие-то обрывки своего страшного детства.

Долгой и кошмарной войны, которой была охвачена его родина, он так и не застал, родившись уже после победы одной из сторон, различий между которыми он тогда еще, конечно, не понимал (а чуть позже, когда вырос, понял, что их и нет, различий-то). Первым, что он увидел, появившись на свет, была грязная стенка грузовика из колонны беженцев. Отца своего он не знал, тот умер в плену у победителей, мать его – болезненная, пугливая, тощая, точно щепка, устроилась потом на какой-то маленький заводик, уборщицей или кем-то еще, он точно не помнил. Помнил лишь, что первые шесть лет своей жизни провел в маленьком грязном городишке, беря пример в поведении с взрослых – то есть трясся от страха за свою жизнь и неистово молил о спасении некого Императора. Мольбы были услышаны не очень-то скоро, долгих шесть лет прошло с тех пор, как хищную двуглавую птицу – ее он запомнил по изображениям на мелких монетках - сменила на флагах черная восьмиконечная звезда, страх к которой ему тщательно прививали и культивировали.

Мать часто говорила ему, что надо молиться и ждать спасителей, она неустанно твердила это день за днем, месяц за месяцем, из года в год. И вот, спасители наконец-то прибыли. Они спустились с небес на жутких ревущих машинах и принесли с собой пламя, кровь и смерть. Первыми были ужасные великаны, вооруженные до зубов, их начищенная броня сверкала на солнце в первые дни, пока не покрылась кровавой коркой и ошметками тел. Вслед за великанами – это он помнил точно – пришли обычные люди, их было очень-очень много, они были не менее страшны, чем закованные в доспехи исполины, но в отличие от них, казались ему намного реальнее. В них он верил. Их называли Имперской Гвардией, их радостно встречали, носили им еду, бегали за их машинами, делали пикт-снимки…

Прошло какое-то время, он точно не помнил, сколько, но страшная звезда исчезла, а хищная птица вновь расправила крылья. Тех, кто не дал ему увидеть отца – их называли “еретиками” – Имперская Гвардия прогнала, так ему сказали. Он верил в Имперскую Гвардию. Он, как и все, бегал, смеясь, за их огромными машинами, и великим праздником было для него, когда удавалось прикоснуться к теплой от солнца броне со слезшей краской. Один раз он запрыгнул на теплое железо и проехал с хохочущими гвардейцами полквартала, ему, смеясь, предлагали вонючие сигареты, дали подержать в руках тяжелый лазерный пистолет, даже показали, как надо из него стрелять. Потом, испугавшись непонятно чего, он спрыгнул и бросился домой, разбрасывая сандалиями пыль и песок.

Однажды он пришел домой, а двери были выломаны. Когда он вошел внутрь, там все было перевернуто вверх дном, а старая соседка, увидев его, почему-то заплакала. Игравшие во дворе соседские мальчишки, завидев его, ехидно заулыбались, потом кто-то сказал, что его мать зачем-то увезли в тот трехэтажный дом, куда после победы Имперской Гвардии часто возили людей, а обратно машины шли пустыми. Ничего не понимая, он бегом бросился по полупустынной улице, спеша к той трехэтажке.

Во дворе стучат грузовики, все пустые. Около здания лениво курят два гвардейца, один стоит, другой развалился на хлипкой табуреточке.

Он пробирается мимо них, прячась за машинами, крадется мимо забитых досками окон, когда вдруг слышит чей-то хрип. Это из крохотного подвального окошка. Он прижимается лицом к грязному стеклу, его глаза постепенно привыкают к темноте. И он видит.

Хрипит лысеющий усатый человек в оборванной военной форме, его душит ремнем другой – высокий и окровавленный. Закончив, он роется по полу, подбирает там острый кусок железа и бьет себе в горло. Падает назад, в темноту.

В подвале много-много людей, в большинстве своем все раздеты. Все там мечется и дрожит, кроме незыблемых стен самого подвала. Шелестят глухие молитвы. Он замечает мать - та сидит в углу, рядом с тем, кто бил себя по горлу железкой, тело это все еще дрожит, не может успокоиться.

Скрипит железная дверь, в подвал входят два гвардейца и высокий сутулый человек в большой фуражке, с длинной шеей и выпирающим вперед кадыком. Нервно гладит новехонькую кобуру, потом смотрит на дрожащих людей. Что-то долго и громко говорит, а до прижавшейся к стеклу снаружи фигурки долетали только обрывки слов, страшные и непонятные:

-…и посчитать…вначале…не, позже…за преступления…Империума…властью, данной мне…выводить группами по десять…

Он бросается прочь от подвального окна, его трясет, его колотит, он не может унять эту страшную дрожь. Прячась за ящиками и скамейками, за машинами и кустами, он проникает в маленький дворик.

А там – гвардейские штыки. Много штыков, и лазганы, которые ими заканчиваются. И гвардейцы, которые эти лазганы держат. Он прячется за кустами и глядит, как хлопает железная дверь, и как выводят в этот маленький дворик раздетых людей, десять человек. Его матери с ними нет. Кто-то хрипло поет, кто-то ползет по сухой земле, по песку, на коленях.

Стенка из щербатого кирпича, выкрашенная в белый цвет. Завидев ее, некоторые начинают плакать и кричать. Когда человек с большим кадыком смотрит на них, они умолкают.

Он видит, как у них дрожат ноги. Да что ноги, все тело, все тело – и у каждого! “Фуражка” поворачивается к гвардейцам, но смотрит по-прежнему на дрожащую десятку.

-Ста-аа-ановись, - тянет он резиной команду, команда вязнет в затхлом воздухе, а кадык дергается.

Один завыл, заметался. Другой как-то глупо посмотрел на “фуражку”, будто не понимая, чего от него хотят. Глаза у многих страшные: мертвые, угасшие, текут слезами, а лица этими слезами захлебываются.

-Лицом к стенке! Повернуться, живо! – дергается кадык.

Раздетые с мертвыми глазами медленно поворачиваются. Поднимаются штыки вместе с лазганами, солнце весело пляшет на штыках.

-Огонь! – скачет кадык.

Шипение. Кулями с мукой на песок валятся и дергают ногами раздетые. Шипение. Дергать ногами перестают. Раздетых оттаскивают, сваливают в открытые двери серого грузовика.

-Живее, живее, живее! Следующих! – визжит “фуражка”. - И так уже из графика выбились!

Из дома вывели новых людей с глазами, как у тухлой рыбы. Их строят, покрикивая, гвардейцы, а у гвардейцев другие глаза – с каким-то жутким стеклянным блеском. Видно, что им эта работа не очень нравиться, но с “фуражкой” не поспоришь. Они механически, спокойно, поднимали лазганы, также механически стреляли, ждали, когда уберут трупы в большой грузовик. Они старались не думать о том, что делают. К ним приводят людей – они стреляют. Стрелять необходимо, думать – нет. Думать вредно. Думать даже опасно: глаза-угольки “фуражки” – страшные-престрашные - целятся в твою спину, когда ты отворачиваешься, их взгляд бегает по твоему лицу, выискивая отвращение, страх, да что угодно из того набора чувств, не дозволенных орудию Его Божественного Величества.

Его мать вывели с четвертой партией людей. Она шла, постоянно оступаясь, дрожала, но не плакала. Перед ней какой-то толстый тип выбегает вперед, ползает на коленях перед “фуражкой”, ловит ее грязные сапоги в красных брызгах. Типа поднимают, “фуражка” брезгливо морщится. Толстого типа бьют из лазерного пистолета в горло, тот с хрипом заваливается под ноги другим, которые безропотно становятся у стены и поворачиваются спиной к гвардейцам. Вдруг один резко разворачивается, бросается на “фуражку”. Его ловят, заламывают руки. Подойдя к нему, расчехляет кобуру сутулый с большим кадыком и достает оттуда лазерный пистолет, сует в губы человеку, жмет на курок с видимым удовольствием. Беспомощно дергается тело в сильных руках.

Его мать переходит через разлившуюся по песку красную реку, что-то бормоча.

-Жить…жить…

-К стене лицом, скоты! – ходит ходуном большой кадык. - Живее, живее!

Он, дрожа и тихо плача, смотрит, как она становиться у белой, в красных брызгах, стены. Медленно поворачивается. Он хочет кричать, но язык прилип к небу, губы будто из резины стали, не шевелятся почти. Перед глазами у него все плывет, кажется ему, что рука “фуражки” выгнулась какой-то страшной змеей в своем черном рукаве, отмахивая команду.

Он слышал шипение, глухой звук падающих тел. А что он видел, он толком не понимал. Стена слез превращала сверкающие штыки в какие-то уродливые серебряные молнии, бьющие, казалось, прямо ему по глазам, орел на фуражке сутулого расплывался, казалось, он вот-вот вспорхнет и улетит в небеса. А когда тела упали, он стал видеть только черную пустоту.

Больше он в Имперскую Гвардию не верил. А через два дня взял в руки свою первую винтовку, старую, револьверного типа…

Он давным-давно забыл, как назывался его родной мир, как звали его мать и какое имя было у него самого когда-то. Но он знал точно, что его прозвали Зверем. И примирился с этим прозвищем.

У него была тяжелая винтовка, сделанная на заказ, он любил ее, потому что больше любить ему было некого. Эта винтовка его кормила и поила на протяжении всей жизни, и он был ей за это благодарен.

На этой войне он уже заработал немало, и планировал заработать еще больше. С момента его прибытия на планету к новым нанимателям его счет уже увеличился на шестьдесят-шестьдесят одну голову, он не был до конца уверен, умер ли последний убитый им имперский снайпер, а заносить на счет тело, в смерти которого он сомневался, было не в его правилах. Ему немало платили за каждое подтвержденное убийство, иногда он принимал участие не только в охоте на особо важные цели, но и, например, помогал отражать атаки имперцев.

У него был свой излюбленный метод справляться с превосходящими силами противника, этой тактикой он очень гордился. Вот имперцы идут в атаку, а он пропускает первые их ряды, стреляя в бегущих позади, стреляя точно в живот. Начинались пронзительные крики раненых, атака захлебывалась. Потом он быстро переключался на передние линии и бил уже в голову, в сердце, куда угодно, чтобы просто прикончить. Тех, кто далеко, старался не убивать, а только ранить, чтобы посеять еще большую панику. И вот уже начинается бегство, а психи-комиссары поддают жару, стреляя по своим. Комиссарам он старался стрелять в область почек, те тогда начинали люто завывать, а он слушал этот вой и улыбался, скалился по-звериному.

Сейчас он вспоминал с такой же жуткой улыбкой, кривившей еще больше его изуродованное лицо, как убил пару дней назад кадианского офицера. Прострелив ему обе ноги, позволил покорчиться какое-то время на сером асфальте, затем убил пытавшихся вытащить его двух солдат, потом снова вернулся к нему. Отстрелил ему одну ухо, правое, а когда собирался сделать то же самое с левым, то пуля, к его величайшему сожалению, разбила череп и расплескала вокруг его содержимое. Впрочем, он тогда не очень расстроился, у него и без этого хватало развлечений. А сегодня у него важное дело. Вон оно, дело, ходит туда-сюда по комнате, думая, что задернутые занавески его спасут. Какой глупенький. Оторвавшись от прицела, он облизал пересохшие губы, пожалел, что взял с собой так мало курева. Ну да ладно, с этим, как и с остальным, ему потом хаоситы подсобят. Жмет на курок. Фигурка за занавесками оканчивает свой жизненный путь и отправляется к своему разлюбезному Императору на небо чаи гонять.

Он отползает назад, к стене, там уже приваливается к ней, вздыхает, отряхивается. Потом поправляет сидящую в ухе “микробусинку”, раздумывая, выходить ли сейчас на связь с майором Фира, его нанимателем. Потом думает, что не стоит, все равно они с этим ушибленным на всю голову сектантом скоро встретятся. Фира его раздражал, порой доводя просто до бешенства, без него, без Зверя, он был бы давным-давно уничтожен вместе со своими тупоголовыми прихвостнями. Он страстно желал прикончить этого кретина, всерьез считающего себя гениальным полководцем и избранником великих темных богов. Зверя от него просто выворачивало, настолько хаосит был бестолков, несдержан и прямолинеен. В глубине души он надеялся, что Фира в скором времени покинет свой пост ногами вперед, а его место займет кто-нибудь более толковый, иначе эта война будет проиграна. Имперцев недооценивать не стоило, а Фира это делал, и делал постоянно. Впрочем, пока Зверю исправно платили, он был готов терпеть этого олуха, невесть каким образом умудрившегося сплотить вокруг себя самые отмороженные культы Ниона и разложить за несколько лет подготовки местные СПО, повсюду пропихнув своих агентов. В решающий момент долгие годы зревший в этом мире гнойник лопнул, восстание захлестнуло Нион, но теперь, с прибытием больших сил имперцев, эти волны могли отхлынуть назад так, что второго рывка уже не будет. Зверю было даже интересно, сколько сможет продержаться Фира, этот бесноватый психопат, прежде чем имперцы их всех сметут. А в том, что это произойдет, если его место не займет кто-нибудь более здравомыслящий, он ни на секунду не сомневался. Главным было только убраться подальше, когда запахнет жаренным, а до тех пор надо заработать как можно больше.

Так, сегодня он убил уже двенадцать человек, среди них было четыре важных офицера. Варп, как же курить охота…

Пробежав пальцами по винтовке, Зверь вздохнул. Пора домой, он сегодня заслужил отдых.

Небо оставляет свой слезливый след на изуродованном асфальте, на камнях, на бетоне, на всем, куда могут только попасть холодные капельки. А мы, промокшие уже до последней чертовой нитки, тащимся вперед по улочке, медленно, часто пригибаясь, то и дело останавливаясь, прячась за всем, за чем только можно.

А выбор тут большой. Все вокруг завалено остовами сгоревшей техники, обломками зданий, кучами шлака с торчащими оттуда арматуринами…все обильно присыпано штукатуркой, пеплом и песком. Мы идем и ищем врагов, потому что Ворон, наш ротный, с утреца пораньше сообщил всем взводам, что пора начинать зачистку.

-Зачистку, ее самую! - исторгал из себя вокс его сиплый голос. – Все, что вокруг вас, зачищайте! Чтобы к вечеру ни одного еретика в вашей зоне не было! Коробочки оттянуть, позади пусть идут, пехоту пустить поработать!

Вот и пустили. СПОшники, та самая злополучная рота, что тут полегла, тоже работать отправилась. По обрывочным докладам отдельных уцелевших подразделений удалось узнать только то, что вначале их обработали снайперы, а потом изо всех щелей полезли хаоситы. Паре взводов с БМП удалось отбиться, они предприняли попытку прорыва, в ходе которой их хорошенько обстреляли из гранатометов, так что назад ни одна машина не пришла. А те немногие, кто выжил, израненные и усталые, насилу добрались до своей базы, что за нашими позициями. Потом на разведку пошло отделение Комарова, а с чем оно вернулось, и так известно. А вот теперь выбивать еретиков шли мы, наш и два других взвода, плюс “Химеры” в качестве поддержки.

Мы перебирались через завалы, иногда приходилось спускаться в полузатопленные подвалы полуразрушенных домов, потому как поверху было не пройти. Как проезжали коробочки через тот бардак, что безраздельно царил в этом квартале, предпочитаю даже и не думать.

-И почему с нами танк не попер? – возмущался Фитиль. – Им хорошо, сидят там себе сейчас, покуривают…

-Нечего им тут делать, - бросил в ответ Крест. - На такие улочки танки пускать – самое гиблое дело. Пара залпов и все, пишите письма.

-Сержант, а мы правильно вообще идем? – все спрашивал волнующийся Зерк, и в чем-то я его понимал, карта у нас кривая и заляпанная грязью, по маршруту сверялись мы только с помощью наручного компаса, который таскал Принц.

-Надеюсь на это. И тебе советую, - ответил я.

Ненавижу городские бои. Ненавижу. Из-за каждого угла, из каждого окошка может прилететь смертельный подарочек, где угодно может прятаться снайпер…

Ох уж мне эти снайперы. За последнее время они совсем обнаглели. Вот, скажем, едет себе БМП. Хаосит раз – и собьет с него антенну. И все, со связью можете попрощаться. Ну, потом кто-то думает “какого, собственно?” и посылает бойцов проверять, где связь, а их только и ждут. Или подстрелят кого в ноги и оставляют ползать с воплями, а идущих на помощь щелкают, как птичек на охоте. Правда, когда этих ребят с винтовочками или длинноствольными лазганами ловят, они потом очень долго и мучительно жалеют, что не успели застрелиться. Месяц назад попался нам такой стрелок, вся шея в имперских жетонах, на прикладе зарубок двадцать будет. Ух Принц на нем и оторвался, аж вспоминать страшно. К слову, Принц садист лютый, ему живым лучше в лапы не попадать, но о том, что он творит, я как-нибудь потом расскажу, при желании. Бритва вот человек более простой, сразу хлопнет, без церемоний. Так вот, возвращаясь к теме того снайпера. После Принца он уже был совсем никакой, но еще дышал, а патроны тратить на него лень было. А времени у нас тогда немножко было, поэтому протянули мы его на танке, прямо на стволе. Подергался он чуток, ногами в воздухе посучил и угомонился. Принц хотел еще пикт на память сделать, но времени не было, поэтому срезали мы стрелка со ствола и выбросили к черту.

Минут через сорок мы добрались до “Химер”. Дальше дорога была чуток получше, поэтому коробочки высунули стальные языки и народ полез внутрь. Мы с Крестом и Принцем сидели на броне, обозревая пасмурное небо и унылый пейзаж под ним раскинувшийся. БМП неспешно двигались вперед, через руины, а мы вели свой разговор.

-Сержант, нас скоро уже отсюда сдернут? – Принц ковырялся в зубах какой-то тонкой иголочкой.

-А что тебе здесь не нравиться? Ходи себе да стреляй, - вместо меня отвечает Крест.

-Ага, вот только меня немного обстановка местная напрягает, - кривится Принц. – Уж что-то худо дела у нас прут…подыхать как-то неохота мне, понимаешь?

Ну да, конечно. А кому охота, мне, что ли? На войне всегда найдется мишень, которая в ответ пальнуть норовит, то еще разочарование для больших мальчиков, любящих пострелять на свежем воздухе.

-Я слышал, нас скоро оттянут назад, - припоминаю я слова взводного, с которым мне довелось утром переговорить. – Все сейчас пятятся. Выравнивание фронта, как штабные это обозвали.

-Ох, чую, довыравниваются они, - невесело усмехается Крест. - Зато хоть Зеркальный увидим. Сержант, нас же в Зеркальный пошлют, да?

-Как повезет, - задумчиво отвечаю я, вспоминая про этот крупный город, бывший сейчас главным опорным пунктом верных Императору сил на материке, куда стекались все прибывающие с рассыпанных в море мелких островков подкрепления. - Если честно, шел бы он варпом, этот Зеркальный. Там же сейчас эльмутский полковничек засел, и свирепствует вовсю. Гвоздь вон говорил, что народу там вообще не продохнуть от того порядка, который эльмутские навели. Облава за облавой, а у комиссаров уже руки еле шевелятся, расстрельные списки подписывать. Я уж молчу про солдат, которые эти приговоры исполняют.

-Доиграются они, - заключает Крест. – Доиграются, что резня пойдет, а еретикам только и надо, чтобы бардак поднялся, они своего не упустят.

-А кадианцы? – спрашивает Принц.

-А что кадианцы? – говорю я. – Пока нас тут гоняют туда-сюда и обратно по грязи по десять раз в сутки, а эльмутские расстрелами балуются, они тихо и без нервов хаоситов жмут. И дожмут, если Император подсобит.

-Эх…

О чем вздыхал Крест, так и осталось тайной, ведь выяснять это у нас времени не осталось. Какие тут разговоры, когда с верхних, теперь уже ставших нижними, этажей полуразрушенных домов, прямо из этих завалов, на наши коробочки обрушился шквальный огонь.

И началась самая веселуха. Головная машина, похоже, решила сменить направление, выбрав конечной точкой своего маршрута бетонную стенку, шарахнулась об угол, а мы, ехавшие позади нее, вначале сбавили скорость, а затем и вовсе встали. Мы с Крестом открыли огонь, не слезая с брони, едва завидев мельтешащие у окон фигурки в черном. –

-Варп тя глотай, водила чертов, чего встал? – добавляя к этому еще много чего хорошего, кричу в люк.

-Гусеницу сорвало, сержант!

Прыгаем все с брони, разбегаемся, остальные давно уже покинули “Химеру” и движутся к ближайшим укрытиям. Отделение Комара рассыпалось впереди, обстреливая руины, нам на помощь неслись бойцы второго взвода.

-Бритва, Принц! – ору я, видя двух бойцов Комара, бегущих к нашей машинке. - К ним! Натянуть гусеницу! Фитиль, Крест - со мной в оборону, Зерк – ставь дым, балда, и укройся!

Идущая за нами машина, наконец, вспоминает, что у нее есть пушка и начинает, слава Императору, действовать соответственно, то бишь долбить из мультилазера, что есть сил. Я тем временем уже за бетонным обломком, судорожно выискиваю противника. Ага, вот они где…

Парочку я успел свалить, они с воплями вылетали из своих окон, в одном из проемов застрекотал пулемет, но тут же заткнулся навечно вместе с его командой, когда по ним долбанула наша славная “Химера”. Завалило обломками всех и капитально.

-Назад, назад! – орет где-то впереди Комар.

А вот и проблемы – по крыше скачут, матерясь, несколько человек, один присаживается и взваливает на плечо что-то большое и страшное. У еретиков-то гранатометы…веселенькая история вырисовывается. Не раз я видел, как у танков откидывало башни, а всех, кто внутри сидел, рвало в кусочки, сколько народу сгорало заживо в своих стальных гробах, страшно и подумать…

Нас спас дым. Долбежка была жуткая, как со стороны озверевших оттого, что их засада провалилась, хаоситов, так и с нашей, и нас поддерживали, чем могли, коробочки. Но среди серого плотного тумана варп что разглядишь, так что долбежка, кроме того, что жуткой была, была еще и слепой. Но вот, наконец, где-то там знатно рвануло, и все резко замолкло. Ну как резко, по нам еще пару раз для приличия пальнули из лазганов и автоматов, а потом бравое воинство Хаоса начало тактическое отступление. Наши, само собой, принялись выражать свою радость данным фактом, не стесняясь ни в выражениях, ни в том, чтобы пострелять по отступающим – их одежды еще мелькали за некоторыми окнами – еретикам.

-Похоже, у них тут гнездо, - к нам подбегает Комар. – Что думаешь, Козырь?

-Ставь своих здесь, машины вперед пусти, - отвечаю я. – Мы пойдем, поглядим.

-Да долго вы будете тут долбаться? – орет Комар на своих, которые никак не могут сладить с гусеницей нашей БМПшки, потом опять ко мне поворачивается. - Вы там только не долго, у нас маршрут…

-Ничего, маршрут подождет. Надо тут подчистить, чтоб нам в спину никто потом не палил.

Поворачиваюсь к своим дуболомам, вгоняю в лазган свежую батарею.

-Шевелись, организмы, работать пора!

-Пленных брать будем, сержант? - смеется Принц.

-Сам знаешь же, - усмехаюсь в ответ я.

Действительно, какие, к черту, пленные? Толку нам от рядовых сектантов-то?

-Крест, Зерк – гранаты готовьте. Фитиль, Принц, - первый этаж ваш, потом подвалы прочешете, если что, отходите к нам. Бритва, с нами наверх!

Закончив раздавать указание, вышибаю хлипенькую дверцу, ведущую в здание со снесенной крышей. Ну что, господа хаоситы, повоюем?

Лаид осторожно толкнул дверь стволом дробовика. Та со скрипом отворилась и он, также осторожно заглянув внутрь, сделал пару шагов вперед.

-Гриса, сюда, - зашипел он.

Он в который раз подумал, что брать сына с собой не стоило. Но оставить его в убежище он боялся еще больше, он ведь прекрасно понимал, что хаоситы вполне могут найти его и вырезать всех обитателей. Или сделать с ними что похуже. Нет, пусть они лучше будут вместе, и умрут вместе, если так захочет Император. Хотя Ему, похоже, было совершенно наплевать на мучения простых жителей Ниона, зажатых в страшных тисках: с одной стороны были озверевшие прислужники Хаоса, ведомые, по слухам, неким дьявольским майором, а с другой – имперская военная машина, получившая приказ раздавить эту заразу, перемалывающая всех, кто вставал на ее пути. Они были меж двух огней, жертвы и легкая добыча для одних и предатели, мародеры, бандиты – для других, они не могли ждать пощады ни от кого, им был вынесен смертный приговор только за то, что они не успели выбрать сторону, а может, за то, что не хотели ее выбирать.

Запасы воды и продовольствия в убежище подходила к концу, а после того, как Лаид услышал предложение какого-то бандита перерезать всех “дармоедов”, то есть женщин, детей и раненых, он и Гриса покинули это жуткое место в поисках лучшей судьбы, на крайний случай – быстрой смерти. А теперь вот забрались, похоже, слишком далеко в зону активных военных действий.

Эта грязная, холодная комната на верхнем этаже, с обшарпанными обоями и болтающейся на тонком проводе единственной перегоревшей лампочкой служила укрытием для снайпера. Служить перестала сравнительно недавно: осматривая труп, Лаид подметил, что он совсем свежий, видимо, был убит сегодня утром. Лежка была оборудована довольно просто: кресло, задвинутое в ванную комнату с выломанной дверью, там же обнаружилась растяжка, которую Лаиду предстояло обезвредить, ведь в кресле лежали несколько полных бутылок и распотрошенная коробочка с гвардейскими сухпайками. Гриса, прислонившийся к стене, все разглядывал мертвого еретика, Лаид передал сыну длинноствольный лазган снайпера, сказав убрать его в рюкзак, а сам присел рядом с телом, перевернул его, и тут же испустил вздох ужаса, увидев страшное разбитое выстрелом лицо. Хаосит получил пулю прямо в переносицу, она прошла всю его обритую голову, которую уже успела припорошить отлетевшая с потолка штукатурка. Лаид быстро обшарил карманы еретика, разжившись фонариком, плиткой шоколада и парой гранат. На пол со звоном что-то упало. Присмотревшись, Лаид заметил, что это передатчик, выпавший из окровавленного уха. Сам не зная, зачем он это делает, Лаид всунул его в ухо свое и к нему туда моментально ворвался встревоженный хрипящий голос.

-Морф, это Каппа. Морф, ответь! Ты убрал эту гадину? Морф!

-Стоять! – рявкнули вдруг от дверей. – Оружие на пол! И ты тоже, мелкий выродок!

“Все, отбегался, - подумал, бросая дробовик и медленно поворачиваясь, Лаид. – Только бы быстро убили”.

Три здоровенных типа, разодетые в невообразимо грязное и вонючее рванье темных цветов медленно вошли в комнату. У одного по лицу расходились длинные щупальца черной краски, образуя мерзкий символ Хаоса, глаза двух других были покрыты пленкой тумана.

-Имперец? – рявкнул размалеванный, потрясая лазганом.

-Нет, нет, нет, - забормотал, трясясь от страха, Лаид. - Мы не с ними, не с ними мы! Смерть Императору, долой слуг Бога-Трупа! Слава, эээ…

-Убейте обоих, - раскрашенный подошел к Грисе и небрежным ударом смел мальчишку к стене, в угол. - Живее. Имперские собаки у нас на хвосте…

-Постойте, постойте! – завыл Лаид. - Я могу вам помочь, я вам еще пригожусь, эээ…не губите!

Размалеванный ударил его, сразу повалив на пол, поднял пистолет, криво улыбнувшись. И тут его словно смахнуло. Хаосит отлетел назад, смешно вскинув руки. Двое других еще ничего толком и не поняли, как их стало на одного меньше. А потом упал и последний. Лиад, не совсем веря в реальность происшедшего, медленно поднялся, взглянул на распростертые по полу трупы еретиков. Страх откатился куда-то далеко, задавленный жаждой наживы. Вот свезло так свезло! Сколько патронов!

Что-то ударило его в затылок, да так, что Лаид качнулся вперед, с удивлением смотря, как по полу рассыпаются красные брызги.

-Папа, что с тобой? – это очнулся Гриса, бросился к нему.

Лаид не ответил, он с удивлением смотрел на свои дрожащие руки. Весь мир для Лаида вдруг сжался в одну ослепительную точку, а потом она моргнула и исчезла.

Мы напоролись на хаоситов, едва вошли в здание. Правда, они по нам не стреляли, трупы почему-то этого делать не умеют. Фитиль и Принц потопали вниз со всеми возможными предосторожностями, мы же потащились вверх по грязной лестнице. Стрелков, решившихся атаковать нашу колонну, нашли очень быстро: взрывом их разбросало по всему помещению, все были мертвы. Один, правда, с оторванной ногой, еще дергался, лапая брызгающую красным культю руками в оборванных черных перчатках, но конец его страданиям, равно как и воплям, мы быстро положили. Пока мы осматривали комнаты, вернулись Принц с Фитилем.

-Внизу все завалено, сержант, - произнес последний. – Они ушли куда-то подвалами, но нам за ними не пройти.

-Сержант! – меня находит крик Зерка. – Сюда!

-Ну что еще? - иду я к нашему раздолбаю.

-Вот, - взмах рукой.

В заваленной трупами комнате – похоже, одна из наших “Химер” умудрилась так удачно попасть, что рванул весь боезапас у гранатометчиков – не хватает куска стены, между этим и соседним зданием перекинут хлипкий мостик из досок. Значит, не только подвалами они отступали.

-Поздравляю, - я киваю недоуменно смотрящему на меня Зерку. – Чего встал-то? Ты нашел, ты и проверять полезешь…

Удрученно вздохнув, он поплелся вперед.

-Не кувырнись только, - напутствовал его Принц в своей обычной издевательской манере. – А то растеряешь боекомплект, а нам потом собирать.

Зерк, слава Императору, прошел без проблем. Вслед за ним быстренько перебежал по доскам и я, оказавшись в коридоре другого здания.

-Сюда, живо! - я кричу, не оборачиваясь, и это спасает мне жизнь: из-за угла вырывается коренастая фигура с большим дробовиком.

Черт, едва успел. Лазган прожигает его насквозь, так сильно я вдавил курок похолодевшими пальцами. На смену упавшему, скорчившемуся на полу еретику приходя свеженькие, они лезут на нас, стреляя на ходу. Прав был когда-то комиссар Холер, говоря, что у такого сброда вместе с верой в Императора все мозги напрочь вышибает. Ну что это за дела? И это – солдаты? Позорище просто. Кто вас так стрелять учил?

А вот через буквально полминуты, за которые мы успеваем уложить приличное количество этих образин, я начинаю понимать, что уверенность хоть и великая вещь, но когда она слепая, это плохо. Они нас сейчас тупо мясом завалят и в крови своей утопят. Завязывается рукопашная, жуткая, бешенная, трещат разбиваемые челюсти и хрустят грудные клетки, принимающие в себя грязные штыки. На меня наваливается здоровый, пышущий яростью, сектант, поблескивая нижней частью головы, которая у него вся из металла, на виске видно полустертое клеймо одного из полков местного СПО. Его ржавый тесак встречается с моим лазганом, хаосит отскакивает чуть назад, но один из его же товарищей, падая с прожженной грудью, задевает его и бугая чуток заносит. Мне этого вполне достаточно, чтобы его прикончить. Амбал выгибается, его черепушка получает заряд из лазгана и, начав плавиться, лопает и брызжет.

-Каппа! – выдыхает в ужасе другой еретик, который тут же – а нечего в бою отвлекаться – получает по ногам от Бритвы, падает и больше не встает.

Угробив их командира, мы, по сути, выиграли бой, который в другом случае мог кончиться совсем не в нашу пользу. Еретики чуток растерялись, а нам только этого и надо. Принц и Крест валят еще двоих, каждый своего, потом вместе с нами ведут огонь по отступающим. Никто не уходит, всех мы сваливаем на грязный пол. Некоторые еще ползают в красных лужах, ух их и корячит, сволочей…

Добив последних, быстренько обрываем трупы. Дробовики и дохлые пистолетики нам без надобности, а вот батареи для лазганов и гранаты мы, конечно, трупам не оставляем. Фитиль вдруг садится рядом с одним из дохляков, достает из кармана невообразимо грязные пассатижи.

-Ты чего там? – я недоволен задержкой, нам давно пора кончать эту канитель и идти вниз.

-Да у него там сплошное золото, - пыхтит, разрывая мертвецу пасть, Фитиль. – Три, нет, четыре зуба. И это добро трупу оставить?

-Быстро только, - говорю я. – Обшарьте тут все, Зерк – со мной наверх, там прочешем и к машинам. Время, время…

-Фитиль – просто скотина, - шипит себе под нос Зерк, когда мы поднимаемся по лестнице наверх, прикрывая друг друга. – Это надо, зубы драть…

-Небось жалеешь, что сам пропустил, - бросаю я, одним махом преодолевая пару ступенек. – Да?

-Нет, сержант, нет. Я такое…как-то не могу…

-Ну и радуйся. Или ты переживаешь, что не соответствуешь образу настоящего савларца? Так вот что я тебе скажу - всем плевать. Служи себе спокойно и не забивай голову всякой дурью. Если тебе от этого легче, Фитиль и меня немного раздражает, слишком уж быстро он мертвяков всегда обобрать успевает.

-Но зубы-то драть…

-А дурь на что достать иначе? Ты просто не знаешь, как его, болезного, ломает порой.

Дверь в одну из квартир на верхнем этаже была высажена напрочь, в самой квартире была обрыта каждая несчастная тумбочка, распотрошен каждый шкафчик, даже кровати, и те были перевернуты кверху дном. Да, тут кто-то хорошо прошелся.

-Осторожно, - бросаю Зерку.

На входе в комнату обнаруживается мертвый еретик, пройдя чуть дальше, мы насчитали еще несколько тел. Хаосит с размалеванной мордой валялся рядом с двумя другими трупами: своего собрата, если судить по черным одеждам, и какого-то хилого оборванца с пробитым затылком. Еще один мертвец, лежащий на спине, с развороченным в клочья лицом, был найден в углу, под окном. Нехило, весьма нехило…

-Сержант, тут жратва и водичка, - кричит Зерк. - Ох, варп…

-Что? – я присел, осматриваю труп с разбитым лицом.

-Растяжка. Снять?

-Я те сниму. Брысь оттуда.

Так, и кто же вас, парни, угрохал? И еретиков не щадим, и обычное отребье бандитское, значится…

А окна, выходящие на другую улицу…варп, окна! Падаю на пол, проклиная себя за тупость, кричу Зерку, чтобы немедленно сделал то же самое. И как я сразу-то не догадался? Черт, совсем я что ли отупел на этой службе, прокляни ее Император? Тут орку ясно должно быть, что это снайпер поработал!

Стоп. А чего, собственно, я так испугался? Стрелок ведь похоже, наш, имперский. Вон сколько этих уродов завалил. Встаю, отряхиваюсь, Зерк следует моему примеру. Что ж, все чисто здесь, можно и проваливать.

Ага, как же. Размечтался. Вот никогда, никогда, нельзя так говорить, что все хорошо, или что противника рядом нет…закон подлости-то никто не отменял, в конце концов.

Нас определенно услышали. Топот и стрельба, громкая ругань. Дверка в соседнее помещение слетает с петель и на меня несется очередной выродок. Правда, последний, на свою беду, не замечает Зерка, а тот этим вовсю пользуется, стреляя ему в спину. Готов…вон как его по полу прокатило, словно тряпкой, собой всю грязь подтер.

-Сержант! - вбегают Принц и Бритва. - Стреляли?

-Угадали, - кивнул я. – Но это просто одинокий недобиток…

Раздавшийся вслед за этим выстрел, а затем, секунд пять спустя – вопль, исполненный адской боли, наглядно доказал мне, как я заблуждаюсь.

-Вперед!

Мы пробежали через несколько комнат, проскочили через дыру между двумя квартирами, и, наконец, оказались в просторном помещении, по полу которого были раскиданы трупы еретиков. Один, впрочем, в это состояние перешел еще не полностью и оглашал окрестности жуткими воплями.

-Да что он разорался, как баба? – кривится Бритва.

-А он уже баба, - ухмыльнулся Принц. – Вон, глянь, куда ему стрельнули…

-Да хлопните его! – рявкнул я. - Пусть заткнется!

Зерк исполнил приказание и вой закончился, а я смог, наконец, адекватно оценить обстановку. Да, много народу этот снайпер тут нащелкал…похоже, хаоситы сюда стекались с нижних этажей, здесь и умирали – огромные, в половину стены, окна и дыры в этих же самых стенах не оставляли им никаких шансов укрыться. Черт…понимание того, что мы здесь, как на ладони, меня нервировало до дрожи в ногах. Хоть и стрелок свой, а все равно страшно. Да, это наш, но точно не из 78-ого. У нас в полку снайперов не жаловали: да, убивать на большом расстоянии, конечно, здорово, но не соберешь же ты на расстоянии и трофеи? Нет, конечно же. А раз людей этой профессии у нас не было в полку вовсе, значит, это либо СПОшник, что сомнительно, учитывая точность стрельбы, либо кадианец. Вот и возникает сразу вполне оправданное опасение, что и нас, оборвышей, примут за бандитов или еретиков. Все, ходу, ходу отсюда. Я повернулся к остальным, намереваясь уже высказать эту свою мысль, когда меня самым наглым образом прервали.

-Стоять! – из-за груды обломков, наваленных в другом конце комнаты, выскочила фигурка с длинноствольным лазганом, который еле-еле удерживала в руках. - Не подходите ко мне!

И как мы его не заметили, черт возьми? Я бы дал ему, наверное, лет четырнадцать-пятнадцать максимум. Бледный, хилый, на лице по полной отпечатаны следы долгого голода. Лазган в его тоненьких ручках ходил ходуном, но этот чертов заморыш, несмотря ни на что, целился прямо в меня. Варп, вот сейчас у него рука дернется, а мои болваны будут потом мои мозги по полу собирать…

-Ты пушку-то брось, а? - я вымученно улыбаюсь, делаю маленький шаг вперед. – Она и выстрелить может, знаешь ли…

-Не подходите! – пацан на грани истерики.

Интересно, если он здесь уже давно сидит, что же снайпер его не грохнул? Или он сначала еретиков решил убрать, которые сюда вломились, а этот, наверное, потом с трупа пушку снял…

-Тебе чего надо? – никто из моих, к счастью, не стреляет, видят, что вместе с ним и я однозначно лягу.

-Оставьте меня в покое! Отпустите меня!

-Да кому ты сдался-то? Кидай ствол и вали на все четыре стороны, - говорю я, а рука моя уже тихонько лезет в маленький такой кармашек на моем покрытом заплатками плаще.

-За что вы его убили? – орет он. – Что мы вам сделали?

Подбирать на этот бред сумасшедшего ответ, к счастью, мне не приходится, ибо проблему решают за нас. Выстрел почти неслышен, но эффект есть, да еще какой: оружие нашего великого стрелка валится на пол…

Зажимая простреленную руку, задохлик с воем бросается прочь, Бритва поднимает было лазган, но я его жестом останавливаю: чего тратиться на эту мелочь, во-первых, все равно он подохнет - ребенку в этом городе не выжить, а во-вторых, он по нам же так и не выстрелил, пусть себе валит…

Далеко он, однако, не уходит. Запнувшись за труп, паренек с криком переваливается через него – прямо в проделанную в стене огромную дырень. И улетает наружу, точнее, вниз. Ну, хоть не мучался.

-Полет отличный, но вот посадочка низковата, - щерится Принц. – Мог бронзовую медаль получить.

-Хорош трепаться, - бросаю я. – К машинам, живо!

И мы бежим грязными коридорами, бежим назад. А вылетевший из окна мальчишка все еще не идет у меня из головы. Вроде ж не я его убил, а все равно погано как-то…о Трон святый, как же меня тошнит от войны!

Он почему-то ей запомнился, тот тип, которого она чуть было не пристрелила, приняв за очередного бандита. Потом вспомнила, что в этой зоне действуют отряды союзного полка и сосредоточилась на тех, кто в него стрелял. Он выглядел ужасно. Вся одежда в заплатках, брезентовый плащ, грязный и рваный, тяжелые сапоги. Его было хорошо видно сквозь прицел. Особенно в ее память почему-то врезалось это лицо. Бледное, с резкими чертами, осунувшееся от недоедания и нечеловечески изнеможенное. Возраст его определить было довольно сложно из-за общего измученного вида, так что он был классифицирован как средний. А в глазах плескалась адская усталость от всего на свете, это были глаза побитой жизнью бродячей собаки, которая страстно желала побыстрее умереть…

Стоп, хватит отвлекаться по пустякам. Надо собираться и менять позицию, здесь уже оставаться нельзя. Она спасла ему жизнь, этому истомленному оборванцу…как там их называли, савларцы? О них много рассказывали, но очень мало хорошего. Полк отборного отребья с каких-то галактических задворков, и если все, что про них говорили, было правдой, то непонятно тогда было, как вообще этих людей удавалось заставить сражаться за Императора? Даже формы, и то у них нет…

А глаза все никак не пропадали, перекошенное усталостью лицо продолжало ее тревожить. Но стоило только напомнить себе, что все равно с этим типом они вряд ли когда-нибудь еще увидятся, все исчезло. Ну вот и славненько. Пора двигаться.

-Игла - Пауку, зона зачищена. Отхожу.

Изменено 17 сентября, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Iron Maiden]

Красочный и динамичный отрывок.

Местами жестокий, местами кровавый, но не тошнотворный, за что автору мое уважение.

[SoulStrippa]

Очень хорошо, на мой взгляд.

Атмосферно, кроваво и качественно.

Респект автору.

[Ravenhan]

Прочитал, интересно. Жду продолжения истории.

[Генерал Имодиум]

Возможно, в ближайшие два-три дня появится вторая глава, если выдастся время ее набросать.

P.S. На всякий пожарный добавил в первое сообщение ссылку на первую повесть о Козыре.

Изменено 1 июня, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Генерал Имодиум]

Мучился ночью бессонницей, и, так, как делать было все равно нечего, сел за вторую главу. Которую, собственно, закончил только что. В первое сообщение эта простыня текста не влезает, поэтому будет она здесь.

2. Зеркальный. Отдых. Игла.

Гололит нервно мерцал, изображение было отвратительного качества.

-Это последний его снимок, который нам удалось получить, - голос полковника Вареля был не очень громким, но все собравшиеся хорошо слышали кадианца. – Взгляните на эту морду. Именно этот выродок является лидером еретиков…

-Как нам всем хорошо известно, - раздраженно прошипел полковник 13-ого Эльмутского Эмбар Брога. – Майор Фира уже успел прославиться, если можно так сказать. Надо отдать ему должное, мы его недооценили.

-Простой майор СПО – и ему подчиняется такая орда, - генерал Краев постучал сигаретой по пепельнице. – Это все выглядит как какая-то глупая шутка.

-И тем не менее, он умудрился организовать и с блеском провернуть свою маленькую революцию, утопив в крови четыре крупных города и неисчислимое количество мелких поселений, - продолжил Варель. - Он начинал с одной-единственной дивизией, но вскоре, как вы помните, выяснилось, что агентами различных культов кишмя кишат почти все СПО на западной части материка. Им только нужен был сигнал, чтобы начать действовать. А теперь, два месяца спустя, майор располагает уже по-настоящему огромной армией. Они безжалостны, фанатичны и безумны.

-Все равно не верю! – выдохнул Краев. – Сдается мне, за этим типчиком стоит кто-то гораздо более влиятельный и страшный. Я говорю о настоящих адептах Хаоса, откуда иначе у него столько боевой техники?

-Которую тайно провозили на планету несколько лет подряд, - Брога пробежался пальцами по столу. - Факт провозки которой местные олухи умудрились прошляпить. А нам теперь расхлебывать.

-Учитывая, что больше половины СПО оказались предателями, нечего удивляться, что технику пропустили, - сказал Варель. – Вопрос в том, что нам теперь со всем этим делать. Мы чудом вырвались из котла, в который угодили под Тиби, и…

-Так мастерски провести окружение у майора мозгов бы не хватило, - вмешался Краев. – Нет, нет, есть кто-то еще, кто на самом деле командует, кто указывает этому мерзавцу, как и что делать…

-И если мы не остановим Фира сейчас, то вполне можем дождаться того, что ему на помощь придут его хозяева. Пора с этим кончать!

-Как? – спросил Краев. – Вы карту-то видели? Между нами и силами майора сейчас – давайте уж начистоту говорить - ничья земля. Там царят голод, анархия и такое безумие, что вам и не снилось. Савларские подразделения с огромным трудом вернули контроль над Асморой, но в общем, продвижение наше слишком медленное. А продолжать наступать в том направлении, в котором действовали раньше, мы сейчас не можем, вам мало было окружения под Тиби? Нет, нам придется переть именно через эту самую ничейную территорию и методично возвращать себе все вплоть до последнего клочка земли. Только так. Иначе мы дождемся того, что хаоситы подомнут все это под себя, а тогда нам ничего больше не останется, кроме как торжественно застрелиться.

-У вас есть предложения? – Брога зашелся кашлем.

-Да. Но для этого потребуются чуть большие силы. Вам придется снять с обороны Зеркального несколько подразделений.

-Это решительно невозможно, - отрезал Брога. – Обстановка в городе крайне напряженная, мне еле-еле хватает сил, чтобы удерживать…

-Народ в подчинении, да-да. Народ, который вы до ручки уже довели показательными казнями и бесконечными облавами. Вам за каждым углом мерещатся шпионы еретиков, вы самый настоящий параноик, Эмбар. Чем гонятся за несуществующими врагами, занялись бы реальными.

-Да как вы… - Брога побагровел от гнева. – Только благодаря мне и неусыпному бдению моих людей Зеркальный еще держится!

-Вы еще подеритесь, - невесело усмехнулся Варель. – Вроде бы серьезные люди, а ведете себя, как…

-Ладно, ладно, - Брога вздохнул и закурил сигару. - Я не отказываюсь снять с Зеркального столько отрядов, сколько потребуется, но кем мы их заменим? СПОшникам я доверять не могу, с них вся эта чертова война и началась…

-На меня даже не смотрите, - бросил кадианец. – Если я оттяну с фронта хотя бы пару отрядов, он вообще развалится.

-Могу предложить своих, - сказал Краев.

-Нет! Нет! Это исключено! – грохнул Брога. – Ваших…ваших людей нельзя пускать в Зеркальный ни при каких обстоятельствах!

-Это еще почему? – Краев сверкнул глазами.

-Потому что это не гвардейцы, а скопище психованных подонков, которые растащат и разнесут там все к варпу! Зеркальный – оплот стабильности! И совать туда ваше отребье…

-Они там долго не задержаться же, - сказал Краев. – Только до тех пор, пока не найдется, кем их заменить.

-Пусть тогда это будет ваше самое лучшее подразделение. Хотя вряд ли среди этих отбросов есть те, кого можно так назвать…

-Ну почему же. Например, первая рота. Там собраны самые отборные головорезы со всего полка. Их серьезно потрепали в Асморе, передышка в Зеркальном им бы не повредила.

-Ладно, пускай первая рота, - сдался Брога. - Но если они там что-нибудь натворят, то пусть пеняют на себя. Меня не волнует, кто они – савларцы или кто еще, Зеркальный на военном положении, и за любое преступление следует немедленное наказание. Так что в интересах ваших же людей вести себя осторожно.

-О да, они будут осторожны, - Краев тихо усмехнулся и следующие слова уже произнес шепотом. - Не пойман – не вор, так ведь?

В каком-то смысле мы могли радоваться, ибо случилось чудо: нас – аж всю роту, поредевшую где-то на четверть за время боев в том грязном полуразрушенном городе, передвинули подальше от линии фронта, на усиление частей, охраняющих Зеркальный.

Правда, со мной все равно творилось что-то странное: можно считать, впервые за несколько лет оказался в нормальном городе, где не надо ни в кого стрелять, и все равно как-то не по себе. Может быть, это оттого, что на каждом углу каждой занюханной улочки я примечал патрули арбитров и СПОшников в полном обмундировании, может, потому, что пока мы тащились по городу к какой-то больничке, где нас должны были встретить эльмутцы, я был свидетелем того, как пару бежавших по улице людей просто-напросто застрелили в спину, а потом огнеметный расчет быстренько спалил тела…не знаю, не знаю. Город, казалось, вот-вот должен был лопнуть от перенапряжения, ведь здесь уже давно отрывались эльмутские палачи. Пару дней назад говорил я с взводным и он мне тогда про эльмутцев и рассказал, что слышал. История у них была довольно грустная, но вполне себе обычная для Империума: вначале на мир, известный, как Эльмут, обрушилась орочья лавина, едва отбились и дух перевели – а к веселью уже подключаются хаоситы, почуявшие лакомый кусок, но эльмутцы, как ни странно, и их одолели, хоть планета была основательно подпорчена химическим оружием. Но вот вспыхнувшей через несколько лет гражданской войны многострадальный мир уже не пережил, превратившись в большой и грязный могильник, некогда огромные города-ульи стали лишь руинами, присыпанными пеплом и песком. Иногда из таких миров выходит толк (вон какая фабрика отборного пушечного мяса из Крига образовалась), но эльмутцы решили не заморачиваться, пытаясь выжить в образовавшейся отравленной помойке, а просто массово свалили на соседнюю планету, до колонизации которой руки до сих пор ни у кого не доходили. И совсем скоро поняли, что поступили крайне глупо, поняли, почему этот мирок никто не трогал. Правильно, Эльмут-2 был еще большей помойкой: природные условия отвратительные, почти никаких полезных ископаемых, местная живность крайне агрессивна и многочисленна…список продолжать можно долго, но суть одна - если в своем мире эльмутцы еще кое-как балансировали на краю пропасти, то переправившись в другой, они уже барахтались на ее дне и выкарабкаться им могло помочь лишь чудо.

И чудо, похоже, случилось, ведь они выжили, несмотря на все попытки Вселенной их погубить. Учитывая, что Империум в своей обычной манере забыл про них до той поры, когда придет время поставлять солдатню, им пришлось выкручиваться самим, не рассчитывая ни на чью помощь. Разрозненные лагеря беженцев были объединены, через несколько десятков крайне тяжелых для эльмутцев лет планетарную промышленность уже нельзя было считать символической, но постоянные шторма, специфическая радиация Эльмута-2 и крайне высокая сила тяготения на планете свой вклад тоже вносили, сокращая продолжительность жизни людей, как только можно. Вся жизнь человека из первых нескольких поколений Эльмута-2 была жестокой борьбой, впрочем, не очень уж долгой – эта жизнь была болезненна и трудна, но милосердно коротка. На фоне экономических проблем и общего упадка всю власть прибрала к рукам группа людей, чьи имена история не сохранила. Не сохранила она и всего того, что творили на Эльмуте-2 по их указке многие десятки лет, но когда Империум вновь обратил свой взор на этот мир, тот без лишних выкрутасов предложил им свои полки. Вскоре выяснилось, что хоть они и довольно хороши в бою (а их снайперы – это вообще что-то за гранью), у них была парочка проблем. Они были жестоки, невероятно, просто до безумия жестоки. Анонимная клика, дорвавшаяся до власти, поставила перед собой цель взрастить поколение людей, способных отразить любую угрозу их новой родине (и, конечно же им самим в первую очередь), и это им удалось. Когда все вокруг умирают от голода, когда сама природа будто издевается, когда помощи ждать неоткуда, выживает только тот, кто сможет приспособиться к этим адским условием, кто готов будет зарезать своего лучшего друга за кусок полусинтетического хлеба, кто будет зарабатывать на жизнь, служа в расстрельной команде, тот, чьи руки от крови никогда не просыхают…

Как выяснилось позже, эльмутцы идеально подходили для подавления восстаний и удушения таковых в зародыше. Там, где они проходили, все становились верными подданными Императора, тихими, спокойными и мертвыми. Тем же, кому посчастливилось сохранить свои шкуры, даже в голову не приходила мысль о том, что можно было бы перебежать на вражескую сторону или чем-нибудь помочь ксеносу или еретику, эти люди были обречены дрожать от страха до конца своих жалких жизней. Казалось вполне оправданным то, что эльмутцев направили сюда, но вот на Нионе у этих палачей дело что-то не спорилось, чем больше они закручивали гайки, тем хуже – кто бы мог подумать! – о них думал народ. Но о других методах общения с людьми, кроме штыков и петель они, похоже, не слышали, и продолжали мучить тех, кого должны были вообще-то, защищать.

В Зеркальном тихо, как на кладбище, такое чувство, что нас зачем-то завезли в город-призрак. На обочинах дорог видны сгоревшие машины, ветер гоняет по улицам мусор. Мы едем на броне, на нас пристально смотрят черные оконные провалы высоких зданий. Где-то вдалеке, в клубах дыма, можно (если постараться) различить высоченные шпили башен, а чуть ближе слышен гул эльмутских “Валькирий”: птичек сегодня выпустили порезвиться, в квартале, куда мы направляемся, сейчас облава. Или, если попросту, адский балаган.

Гражданских на улицах почти нет, колонна наших “Химер” втягивается в более-менее широкую улицу, спешит к точке назначения. Вспоминаю наши инструкции: добраться до больницы, найти там какого-то эльмутского капитана, а он уже скажет, где нашей роте размещаться. Зерк вон радуется, что мы вдали от боя, а я помалкиваю, не хочу олуха огорчать напоминанием о том, что бой в любой момент и прямо здесь может начаться. Народ уже на пределе.

-Черт. Приехали, тоже мне, - вздыхает Фитиль, а нашу коробочку резко бросает вперед.

Оборачиваюсь. Ага, вот, в чем дело: впереди блокпосты арбитров и СПО. Взводный наш вылезает из машины, бежит туда, вслед за ним лениво тащатся остальные, я посылаю Фитиля послушать, что скажут, а сам смотрю на насторожившихся прохожих, которые, завидев нашу колонну, ныряют в подъезды.

-Да, нехило тут они нагородили, - осматривая баррикады, выдает обычно молчаливый Бритва. - Похоже, здесь все серьезно.

-А ты что думал, эльмутцев зря сюда сунули? – отвечает ему Принц. - Их хлебом не корми, дай пару показательных расстрелов устроить.

-Сержант, так мы что теперь, с ними будем здесь торчать? – из люка высовывается Зерк, заслышавший наш разговор.

-Какое-то время, возможно, - я решаю покурить, пользуясь временной остановкой, а сам думаю, какому умнику в голову пришло, что наши отряды подходят для гарнизонной службы, знал бы – нашел и лично пожал руку, благодаря за предоставленную возможность прибарахлиться чуток в этом славном городе.

-Классно, - выдыхает Зерк. – Вот бы до конца войны тут просидеть…

-Император упаси, - бросает Принц. - Уж лучше в бой, чем тут, с этими уродами…

-Сержант! – к нам побегает Фитиль. - Говорят, что дальше только пешком, пока операция не закончится!

-Что? - от одной только мысли, что машины будут стоять здесь неизвестно сколько, меня начинает колотить злость: приехали, называется.

Взводный наш орет, как ненормальный, на арбитров, два молчаливых лейтенанта из других отрядов молча кивают в знак согласия. Арбитры непоколебимы. Сказано не пускать – значит не пускать, и все тут. Соскочив с брони, иду разбираться, попутно прикидывая количество народу на блокпосте. А его тут как тараканов. Вдоль стен - СПОшники с начищенными лазганами, за низкими заграждениями и спиралями колючей проволоки - арбитры в черной броне, с дробовиками и лазганами, на поясах, конечно же, дубинки для выбивания дури из в чем-то провинившихся неудачников. Впереди можно увидеть несколько грузовиков, из которых сыплется пехота СПО, быстро разворачивается и спешит к домам.

-Придется чуток погодить, - глухо говорит громила в черной броне, потом нервно оглядывается назад. – Там сейчас такое твориться…

-Кого ловите-то хоть? – спрашиваю я.

-А, всех, кто под руку попадется, если честно, - отвечает стоящий рядом СПОшник. - Этим районом давно не занимались, надо выгрести оттуда всю дрянь, какую найдем. Вон, видите, что делается? Эльмутцы вообще всех подряд тащат: кто без документов, у кого они не в порядке, просто самых крикливых, тех, кто недоволен больше остальных.

-А хорошо работают, - тихо говорит взводный. – Но нам нужно к шестой больнице, немедленно. У нас приказ…

-Машины пусть здесь стоят, - упыри в черном непреклонны. – Погодите, вам до больнички? Так тут пешком пара шагов, и так дойдете…

-А когда это все кончится? – спрашиваю я.

-Пара часов, не более.

-Ладно, без “Химер” нас пропустят, нет? – взводный уже зол, как демон, но все еще старается держать себя в руках.

-Да. Я сейчас сообщу, чтобы дали проход.

Вернувшись к машинам, мы быстренько переговорили, и было решено, что на встречу с эльмутцами отправится наш взвод в полном составе, остальные останутся со своими машинами и проедут, как только это станет возможным. Отделение Комарова и мое выгрузились и мы, дождавшись, когда поднимут шлагбаум, идем вперед, следуем за парой СПОшников, которых с нами отправили, чтобы эльмутские снайперы, завидев толпу вооруженных людей, разодетых невесть во что, не открыли тут же огонь. Хоть и с сопровождающими, но все равно мне как-то не по себе, если честно.

Квартал стоит на ушах. Он охвачен плотным кольцом, на всех выходах блокпосты, через которые в него сплошной черной рекой текут арбитры, наводящие порядок. Боевые машины перегораживают улицы, страшно вращают башнями, из них выпрыгивают и тут же разворачиваются в боевые порядки эльмутцы – наконец-то мне удается поближе разглядеть этих ребят. Форма у них светло-серая, броня легкая (хотя офицеры некоторые упакованы так, что только держись), сами светлокожие, настолько бледные, что их лица могут сравниться со свежевыкрашенными белыми стенами, волосы светлые, вплоть до совсем бесцветных. Готика от них вообще не слышно, все команды кричат на своем отрывистом, лающем языке. Задранные вверх орудия их машин грязно-серой расцветки таращатся на окна домов. Рядом, на соседних улицах, работают арбитры, хотят показать этим хмырям из других миров, что тоже кое на что способны, боятся, видать, ударить рожей в грязь перед ними. И выкладываются, уроды, по полной. Стараются, сволочи. В одном дворе загоняют каких-то оборванцев и мутузят, что есть сил, на широком проспекте стоят цепями, выставив щиты, и тормозят машины тех несчастных, кто не успел смыться до начала представления. Сгоняют машины к обочинам, где их быстро зажимают меж собой другие, и все – сигналь не сигналь – ты уже в ловушке, и вылезешь не раньше, чем эта кутерьма закончиться. Арбитры снуют через это море разноцветных автомобильных крыш, водят сканерами, волокут вяло отпирающихся людей в уже приготовленные специально для них фургоны. А мы идем дальше.

Веселье и не думает утихать. Выстрелы дробовиков сносят хлипкие двери домов, в которые тут же вливаются черные потоки. Окна брызжут стеклами, когда в них влетают дымовые гранаты, по асфальту тянут уже попробовавших на вкус дубинки, бросают весь этот скот в фургоны. Интересно, куда их увозят? Хотя какая разница, имперское правосудие всем хорошо известно, а некоторым, к их большому сожалению, слишком хорошо.

-Командиры отделений, следите за людьми, - не оборачиваясь, бросает нам взводный, но мы и так настороже, мы и не думаем расслабляться, а у парней Комарова, похоже, руки уже так и чешутся огреть кого-нибудь из разбегающихся людей по башке.

Мои, впрочем, тоже не совсем в себе, они жадно смотрят по сторонам, я прекрасно знаю, как каждый сейчас хочет ворваться в один из этих домиков и все там хорошенько обрыть, но когда вокруг такое количество арбитров, лучше не рисковать.

А вот и больница. Здоровенное такое серое здание, рядом эльмутские “Химеры” и даже один танк.

-Наконец-то, - бормочет Зерк.

-Что ж, посмотрим, как они нас встретят, - говорит взводный. – Байер – бери своих и за мной, Комаров – ждете нас тут.

-Давайте, шевелитесь, - я подгоняю отставших Креста и Фитиля. – Быстрее!

Нас встречают эльмутцы, лейтенант им что-то долго и обстоятельно втолковывает, и лишь после этого они изволят опустить стволы.

-Идем.

Кат Офар, рядовой Сил Планетарной Обороны Ниона пребывал в отвратительном настроении. Мало того, что подняли ни свет ни заря, так еще и сунули в самый многолюдный район Зеркального на патрулирование, вместе с другими такими же неудачниками. Ката раздражал этот мерзкий мелкий дождь, его раздражала толчея этих узеньких улочек, его раздражало буквально все во Вселенной. Помимо всего прочего, в шумный и грязный Зеркальный он прибыл совсем недавно: Кат был родом из тихого городка далеко на отшибе, и никогда не оказался бы здесь, если бы не проклятая война с еретиками.

Шагая по зоне своей ответственности – маленькой, сейчас почти безлюдной, площади неподалеку от такого же небольшого вокзала, Кат терзался мрачными мыслями. Например, его очень тревожил тот факт, что где-то там, дома, рядом с местом его предыдущей службы, осталась красивая девушка по имени Элен, чье сердце уже наверняка осаждает этот проклятый сержант Лоркин, так еще и этот самый дом теперь оказался слишком близко к линии фронта, что тоже настроения Ката нисколько не поднимало. Конечно, и здесь красивых представителей женского пола хватало, но только вот робкий провинциал Кат мог разве что смотреть на них издалека, да и все, в общем-то. А что до новостей с фронта, они, увы, тоже совсем не радовали: за два месяца жестоких боев равновесие сил так и не сместилось в пользу воинов Императора. Бывшему мрачнее тучи Кату достаточно было малейшего повода, чтобы на ком-нибудь сорваться. И вот, вышагивая по площади, он зло смотрел на прохожих, то и дело поправляя висящий за плечом лазган, который почему-то очень хотел свалиться вниз.

Вдруг Кат остановился, а потом присмотрелся к идущему мимо человеку в сером пальто. Что-то в нем было подозрительное, но что – он пока что понять не мог. Ну, идет мужик какой-то, дальше-то что…

Тут Ката осенило. Зонт! Шел дождь, а этот тип, хоть и имел зонт, но не раскрывал его, а нес за спиной, шнурок от зонта пересекал его грудь, лица же почти не было видно из-за серой шляпы. Кат еще раз пробежался взглядом по незнакомцу, и понял, наконец, что его так насторожило. Этот чертов черный зонт должен был болтаться в такт ходьбе куда сильнее. И вообще, зачем носить в дождь зонт, не используя его? Да еще и на шнурке.

Там. Что-то. Спрятано.

Кат похолодел. Снайпер! В зонте – ствол от винтовки, остальные детали по плащу рассованы…

Кат взволновано оглянулся по сторонам, но никого из его товарищей видно не было. Варп, придется самому разбираться. Сдернул с плеча лазган, бросился за незнакомцем. Обогнав, остановил его и более-менее твердым голосом, на который был способен, потребовал документы.

-И шляпу снимите.

Увидев лицо типа, Кат почувствовал, как ему становиться плохо. Таких уродов он еще не видел. Не лицо, а один сплошной ожог, жуткая оплавленная маска с хищными глазами…

-Что-то не так? – рука типа заползла в плащ. – Сейчас, одну минуточку…

Нервы у Ката и так были ни к черту, а сейчас они окончательно сдали. Решив, что лучше уж потом извиниться в случае ошибки, чем быть убитым, он размахнулся и нанес удар прикладом…

Ну, по крайней мере, попытался. Даже вроде успел, достал этого гада по ребрам, точнее, по чему-то твердому, скрытому под плащом. А к нему в этот же момент прилетело что-то длинное, тускло блестящее.

Незнакомец резко развернулся и бросился бежать. Кат шагнул было за ним, но только шагнул – ноги его почему-то подкосились, на асфальт вначале закапало, а затем и хлынуло. Резкая, жуткая боль в животе, – о Трон Святый! - это что, кишки, что ли? Его кишки…

Кат хлопнулся в лужу собственной крови, замолотил по мостовой руками, разбивая их в кровь, закричал.

Но народу на площади этим утром было мало, а Кат упал очень неудачно: завалился рядом с какой-то скамеечкой. По асфальту растекалась красная лужа, в нее периодически падали капли мелкого дождика…

Больничка была, как я и предполагал, заполнена до отказа привезенными с фронта ранеными. Их было так много, что в коридорах, где ставили грязные раскладушки с теми, кому места в палатах не хватило, было не протолкнуться, ходить приходилось вдоль стеночки, вжимаясь в нее спиной и прижимая оружие к груди. Вдобавок плащ мой крепко зацепился за ручку открытой настежь двери, и, рванув посильнее, я оставил эту самую дверь без ручки. Видать, плоховато держалась.

-Ну и где эта ошибка природы? – скрипел зубами взводный, а мы хватали проходящим мимо врачей и санитаров, спрашивая у всех и каждого крайне важную для нас вещь – где тут обитает капитан Клин (или Клен, варп поймешь этот уродский почерк на нашей карте).

Надо сказать, с нынешним взводным нам очень повезло. Конечно, особо хорошего в нем не было ничего, но по сравнению с двумя предыдущими типчиками: трусом, которого мне пришлось самолично прикончить, и нервным истериком с паранойей в терминальной стадии, который окончил свой жизненный путь, вывалившись вместе с креслом (и с матом) из подбитого эльдарами в воздухе челнока. Лейтенант Грей был чуток получше этой придурковатой парочки, ну и хоть на этом спасибо. Правда, одному Императору, наверное, известно, где и как этот хмырь умудрился заработать свое звание, ибо боец из лейтенанта был аховый, у него валилось из рук все, начиная с ножа и заканчивая лазганом, зато вот покомандовать от души он любил, с-скотина.

Решив, что эльмутского капитана мы найдем быстрее, если разделимся, мы так и поступили: я с Зерком и Принцем потопали на верхний этаж, а взводный и остальные разбрелись по больнице.

-Смотри, в стенку не впились, - усмехаюсь я, глядя как Зерк выворачивает голову, провожая взглядом уставшую медсестру, бредущую мимо, выражение лица у него одновременно и голодное и такое жалкое, что я еле сдерживаюсь, чтобы не зайтись хохотом. – Ну и рожа у тебя, рядовой…

-Сержант, да вы бы его морду видели, когда он за шестеренкой той таскался, - не упускает случая поиздеваться над товарищем Принц. - Я тогда…

-А ты тогда бессовестно дрых на посту, - огрызается в ответ Зерк. – Если б я мимо не прошел, так бы и спал себе.

-Ты что, правда за Селеной следил? – мне даже не верится, что эта крайне нервная и пугливая особа с лицом, прошитым серебряными схемами и глазами, намертво закупоренными в зеркальных линзах, может хоть чем-то заинтересовать нормального человека.

-Нет, конечно же! - резко отвечает Зерк, бросая на Принца полный ненависти взгляд. – Я просто хотел…эээ…она забыла в тот день кое-какие инструменты, я решил ей их занести…

-Дожили, че-ерт, - беззлобно говорю я, сам между тем находя эту ситуацию крайне забавной.

-Да хватит уже, в конце-то концов! – шипит Зерк на Принца. - Сержант, да не слушайте вы его! Я просто ей инструменты заносил и все. Я что, совсем больной, чтобы…

-О да, он у нас знает толк в извращениях, - скалится Принц, от взгляда Зерка ему становится еще смешнее, его уже трясет от смеха.

Зерк держится только полминуты, потом его тоже разбирает нервный смех, и мы идем дальше, уже хохоча, как идиоты.

Первым, кого я увидел, поднявшись наверх, был эльмутский гвардеец. Здоровый, отожранный, с самодовольной рожей, он лениво покуривал у окна. Форма на нем была будто новенькая, без единого пятнышка, из оружия – только лазерный пистолетик в кобуре на поясе. Я посмотрел на себя, перепачканного в грязи, засохшей крови, машинном масле, пыльного и потного, на Зерка и Принца, ничем от меня не отличавшихся в этом плане, и почувствовал просыпающуюся злость. Хорошо устроились, мерзавцы. Пока мы в грязи под огнем хаоситов ползаем, этот герой Империума тут задницу просиживает, санитарок лапает, жрет и пьет, как свинья…

-Интересно, это не с него плакаты рисовали? – нарочно громко говорю я Принцу, кивая на воина-богатыря.

-Достойный сын своего мира, одним лишь внешним видом олицетворяющий всю мощь Имперской Гвардии, - Принц включается в игру. – Держу пари, он ветеран сотен боев, куда нам до него…

Эльмутец лениво поворачивается к нам, в его глазах плескается неприкрытое презрение. Он сыт и доволен собой, он хозяин ситуации – всегда и везде, он бравый воин-освободитель, с ним не может произойти ничего плохого, он свято в этом уверен. Но до того, чтобы что-то сказать, он не снисходит.

-Здорово, - подваливает к нему Принц. – Как жизнь?

Эльмутец молчит, но на его лице уже явно видны следы раздражения: к нему посмели обратиться эти мерзкие низшие существа, эти ходячие недоразумения, даже не имеющие формы!

-Как насчет на войну съездить, а? – подключаюсь я. - А то припрешься домой потом, а рассказать нечего будет. Устроим тебе увлекательную экскурсию. Будешь своей тушей амбразуры закрывать, ее на десяток разом хватит.

-А оружие в бою добудешь, - вторит Принц. – И погибнешь славной смертью, перепутав ствол с рукоятью.

-Да пошли вы, - не выпуская сигареты из зубов, цедит это откормленное животное в серой мешковатой одежке, озвучивает то направление, которое в Гвардии почти что ежесекундно кто-нибудь да произносит.

-Ты как со старшим по званию разговариваешь? – свирепею я, попутно замечая, что игра идет в точности так, как и задумано было.

-Отвали, псина помоечная. Прислали тут, понимаешь…

Сбиваю нахала пинком под колено, впечатываю сапог в расплывшуюся от ужаса и удивления морду этого хорька, Принц в это же время добавляет по ребрам. Тупой боров перекатывается со стоном, пытается подняться, получает коленом в лоб. Отрубается.

-Зерк, постой пока тут, мы мигом, - подхватив тыловую вошь, тащим его в расположенную рядом кладовочку – ее двери приветливо открыты, то, что надо – бросаем на пол. Быстро обрываем карманы, извлекая оттуда пухлую пачку местных денег, позолоченные часы, сигареты, дорогую авторучку, две золотые пуговицы, содранные с чьей-то формы. Достаю пистолет из кобуры этого типа. Надо же, именной! И судя по надписи, принадлежит он вовсе не этому уроду, а какому-то кадианцу. У раненого, видать, упер. Убедившись в том, что эльмутец все еще пребывает в отключке, мы оттащили его в уголок, а потом вышли из кладовки, закрывая за собой дверь и уже на ходу деля деньги. А что, для начала неплохо. Еще парочка таких идиотиков, и неплохой капитал будет. Вот только теперь надо бы смыться побыстрее.

-Байер! Сюда! – не успеваю я высунуться обратно на лестницу, как нарываюсь на взводного.

Внизу нас всех встречает высокий эльмутский капитан-танкист, худощавый, с обветренным, зачеркнутым сетью морщин, лицом, в которое лезут пряди белых волос. Этот на нас смотрит без всякого презрения, но с каким-то странным интересом, видимо, не часто им удается повоевать вместе с инопланетными полками.

-Лейтенант Риво Грей, первая рота Савларского 78-ого, - представился взводный.

-Виктор Байер, сержант, - пожимаю протянутую руку, холодную и сухую.

-Капитан Клин, Эльмутский 13-ый, - говорит танкист. – Сэром можете не называть, капитана мне хватит, да и вам проще. Заждались вас уже. Так, значится…размещать вас почти негде, есть пара зданий на соседних улицах, где мы до этого жили, вот туда и направляйтесь. Со связью сейчас проблемы, как только все устаканиться, вашим командирам передадут, что делать. Вот вам адреса, вот разрешение на проезд, дальше сами разбирайтесь, у нас тут такой бардак, что каждая секунда на счету…

-На фронт дернули, капитан? – понимающе говорит взводный.

-Да не, это как раз таки неплохо, а то сколько можно здесь торчать уже? Мы сюда еретиков давить прибыли, а не сиднем сидеть, кто бы там что про нас ни говорил. Так нет, они нам повоевать дали буквально пару дней, а потом сюда засунули, в гарнизоне тухнуть.

-Значит, на фронте вы уже успели побывать? – спрашиваю я.

-Довелось, спасибо Императору. Надо сказать, такого противника мы давно не встречали. Привыкли, знаете ли, что хаоситы – просто тупая толпа мясников, мясцо пушечное…а здесь нет, здесь народ поумнее будет. Месяц назад вон нашу колонну так подкараулили, что аж завидно немного. Подорвали гусеницы у танков и дали деру, пока мы там барахтались, опоздали к наступлению. А уж снайперы их…

-Ну, с этими и мы сталкивались, - говорю я. – Даже парочку удалось живыми взять.

-Вот как? Черт, а мы половину войны здесь просидели! Обидно до жути. Кстати, насчет снайперов, в Асморе несколько наших спецов работали, вас прикрывали. Не встречались?

-Было дело, - я припомнил зачистку двухнедельной давности. - Мне один из ваших шкуру спас, жаль, не знаю, кто, так бы хоть выпивку выставил.

-В каком районе это было? – поинтересовался эльмутец. - Будет время, узнаю, кому обязан.

Припомнив примерное место того боя, сообщаю эльмутцу, тот медленно кивает, видимо, подмечая какую-то свою мысль, потом говорит нам:

-Если не забуду, узнаю, - голос у капитана очень спокойный, хотя вот движения у него немного нервные, то и дело на часы смотрит. - Все, заболтался я тут с вами, нам уже выезжать пора.

-Капитан! – нас всех заставляет обернуться чей-то мерзкий голос. - Остановите их!

Из дверей выбегает лейтенант-эльмутец среднего роста в неизменной мешковатой форме, за спиной у него лазган, на поясе пистолет. У эльмутца большой узкий рот, большие уши, выглядывающие из-под светлых волос, длинная шея и тусклый взгляд уснувшей рыбины. И он пышет злостью.

-Капитан, сэр, задержите этих…этих… - он смотрит на нас и задыхается от ненависти, не в силах подобрать нужных слов. - Они избили и ограбили одного из моих людей!

-Что? – капитан смотрит на нас с выражением крайнего удивления на своем бледном лице.

-Байер? – а вот лицо взводного, я, наверное, описывать не буду, и так все ясно.

-Ваш боец сержанта послал по известному маршруту и даже не извинился, - я смотрю в серые глаза эльмутца. – Угрожал нам оружием, украденным у кого-то из кадианцев, между прочим.

-А в процессе поскользнулся и ударился головой об пол, - добавил Принц. – Так что мы тут не при чем. Если бы это были мы, кокнули б его сразу.

-Отто, - Клин смотрит на своего лейтенанта. - Тебя, кажется, предупреждали, чтобы ты следил за своими людьми.

-Сэр, я… - тянется лейтенант, красный от гнева. - Эти проклятые оборванцы…мой солдат не видел никаких знаков различия на их форме, да у них и формы-то нет! Откуда ему…

-А что, знаки – единственный повод по-человечески разговаривать? – вопрошает эльмутский капитан. - Твои парни, Отто, и так слишком уж распоясались в последнее время, но в союзника оружием тыкать…короче, радуйся, что его вообще живым оставили.

-Союзника? Да на кой варп нам это отребье? – срывается на крик лейтенант. – Мы что, сами не справимся, что ли? Что они могут?

-Эта рота брала центр Асмора, - в голосе капитана сквозит злость. – В то время как ты и твои остолопы сражались только со жратвой и выпивкой, спертой с местных складов. А теперь выматывайся отсюда, и поживее.

-Но, сэр…их надо всех наказать…сэр…

-Вон. Отсюда.

Едва лейтенант исчезает, Клин поворачивается к нам.

-Капитан, я… - начинает было наш взводный, но эльмутец его обрывает.

-Спокойно. Будь это кто-нибудь из другого взвода, я бы вас сам тут же пристрелил, и комиссара звать не стал бы. К счастью для вас, отморозки, это был кто-то из парней Отто Фрижа, а этого урода я терпеть не могу. Если он думает, что родственнички-приближенные Серой Шестерки его всегда и везде прикрыть могут, то он очень сильно заблуждается.

-Серая Шестерка? – переспрашиваю я. – Это кто такие?

-Те, кто загребли всю власть на Эльмуте-2, - вздыхает капитан. – Вернее, это уже их далекие потомки, но название осталось прежнее. Помню, в молодости я надеялся, как Империум про нас вспомнит, так их всех вышвырнет с теплых местечек и посадит какого-нибудь своего губернатора, всяко лучше. Обломался.

-Если у него такие связи, что ж его от Гвардии-то не отмазали? – недоумевает Зерк.

-А он сам захотел. Ему мало из окна глядеть, как людей по приказу его приятелей кончают, сам поубивать хочет, ну и заработать на этом, само собой. Та еще падаль, но мне с ним ничего не сделать…вернее, сделать-то я могу, но головы потом полетят и моя первой будет. Ничего, даст Император, подохнет эта скотина в первом же бою, он все одно воевать толком не умеет, только говорить силен. И взвод у него – такая же гниль со связями, вплоть до последнего человека. Аристократишки, чтоб их…

Капитан вдруг встрепенулся, посмотрел на часы.

-Черт, заболтался я с вами, нам уже отъезжать пора. Удачи вам, смотрите, не разнесите тут город окончательно. Вернусь – проверю!

Мы прощаемся, мы расходимся. Капитан уходит, а я думаю, что того ушастого лейтенанта надо взять на заметку. Запомнил он нас, однозначно. И при случае обязательно напакостит. Знаю я такую породу, не успокоится, организм, пока не отомстит. Как же, на него так наорали при каких-то оборванцах, которых всех, если по-хорошему, расстрелять бы надо. Нет, нет, надо запомнить. И быть настороже.

За такими вот мыслями я и покидаю больницу, от которой отбывают эльмутские машины, спеша на войну, спеша окунутся в грязь и кровь…

Зверь проснулся в холодном поту, нащупал лежащий на тумбочке пистолет, уронил, попытался было резко вскочить, но совсем забыл о торшере рядом с кроватью, и тут же поплатился за забывчивость, ударившись об него головой. Встал, зашлепал босыми ногами к окну, развесил шторы, впуская в комнатку солнечный свет.

-Ты во сне кричал, - с виноватой улыбкой говорит молодая женщина в мятом сером халате, что прижимается спиной к обшарпанной стенке. – Уж извини, что растолкала…

Зверь пытается что-то ответить, но в горле словно пустыня, а в череп ему, кажется, запустили десяток ежиков, которые больно колют его своими иголками. Схватив со стола графин, он присасывается к горлышку и жадно пьет отдающую хлоркой воду, та стекает вниз по шее и его худощавой – можно все ребра пересчитать – груди.

-Ты…еще здесь?

-Ну ты вчера так и не заплатил, между прочим.

-Вон, пистолет на столе. Могла пристрелить и все взять, - он тащится к висящему на стуле плащу, начинает там шарить.

-Очень смешно, солдатик…

-Ага. Смешно.

Рука опускается в карман плаща, а он, хозяин этой руки, был сейчас где-то в другом мире. Он еще толком не проснулся, кошмар его еще не полностью отпустил.

-Ты куда?

-Умоюсь, погоди чуток, - он встает, распрямляется.

Солнце бьет в комнату сквозь стекло, лучи стелятся по грязному полу. Он плюхнулся в кресло в какой-то странной истоме, подумал, что хорошо бы умыться. Через пару минут встал, пошел в ванную комнату, вышел оттуда, не вытирая лица, но тщательно вытирая испачканное лезвие. Потом стал одеваться, медленно, неторопливо. Закинул за плечо зонт. Уходя, задержался, чтобы прикрыть скорчившееся на кровати тело одеялом. Закрыл дверь на ключ, потом размахнулся и зашвырнул последний в мусоропровод.

“Так, ладно, пора бы и делом заняться, - думает Зверь. – Майор сказал, что перед наступлением ему нужен бардак в Зеркальном, но как именно этот самый бардак устроить, естественно, не его дело. Нет, что вы, его дело – своих сектантов на убой гонять, а думать – нет. Ладно, Фира, хочешь бардака, будет тебе бардак. Такой хаос я тебе устрою, что сам не обрадуешься. Но сначала прогуляемся, на свежем воздухе всяко лучше думается…”.

Зверь спускается вниз по лестнице, встретив по пути бегущих наверх детишек с игрушечными пушками, шутливо отсалютовал им, потом продолжил свой путь.

В Зеркальном начиналось утро.

Наша рота располагалась в славном городе Зеркальном с такой помпой, с таким шумом и треском, что любо-дорого смотреть. А больше всех, конечно же, отличились наш, второй, четвертый и шестой взводы, которым досталось в качестве логова здание старого общежития. Просто не могу не рассказать, как мы вселялись.

Едва мое отделение вошло в две квартиры, которые кто-то соединил весьма простым способом – обрушив отделяющую их друг от друга стенку, я тут же начал оценивать оперативную обстановку. Жилище, выделенное нам, было впечатляющим: ободранные обои, ржавая сантехника, хлипкие дверцы в комнатах, батареи пустых бутылок, распиханные по углам, покрытый мусором гнилой паркет и чудесная концентрация запахов, заставляющая думать, что вначале здесь был склад тухлой рыбы, потом это местечко использовали в качестве туалета все городские коты, а затем сюда еще несколько лет сваливали мусор. Тот еще дворец, если короче. Император, если меня слышишь, то скажи мне, за что я так провинился-то, а? Уж лучше в казарме, чем в такой помойке. Хотя, если проветрить…может что-то и выгорит…

После осмотра достопримечательностей началась стремительная дележка имеющейся в распоряжении жилплощади: трех комнат (две большие и одна совсем махонькая), кладовки и балкончика с железной оградой.

-Значится, так, - начал я. – Вы пятеро берете эти две большие комнаты, где будет трое, а где двое, сами решайте. А я, несчастный, так уж и быть, буду в одиночестве ютится в маленькой.

Мои бойцы недовольно заворчали, Фитиль говорил странные вещи о какой-то там справедливости, Зерк, вздохнув, потащился на балкон курить, сказав, что все равно, что бы мы тут не решили, его в результате выпихнут в кладовку, он это точно знает. Еще через несколько минут оживленной дискуссии, я уверенно задавил своих соперников аргументами и победоносно прошествовал в завоеванную комнатушку.

Та оказалась довольно неплоха, вот только замок на дверях был дрянной совсем. А так...окна, конечно, на соплях держаться, да и пылища жуткая, зато вместо раскладушек, как в других комнатах – кровать, хоть и такая, что кажется, плюнь – рухнет сразу. Закинув нехитрые свои пожитки, я распахнул настежь окна, впуская в комнатку относительно свежий воздух.

Вечером познакомились с комендантом-СПОшником, который рассказал, что до войны это здание предназначалось для офицерского состава маленького полка, расквартированного в этом городе, но теперь вот почти все эти ребята свалили Император знает куда, а общежитие приходит в негодность все быстрее и быстрее. Пожаловался, что его даже собаки здесь не любят, а воины-строители, самые примитивные из всех гвардейских организмов, постоянно издеваются: то паркет упрут, в мешок собрав, то лом вварят вместо батареи (как выяснилось, в моей комнате именно так и было сделано, за что этим мерзавцам большое спасибо, варп их жри вместе с родственниками).

Темнеет. На столе расстелена засаленная клеенка, стоит пара бутылок, хлеб, консервы, забитая пепельница, черный от копоти чайник. Зерк после второго стакана рассказывает что-то про Селену, Принц, ковыряющий консервы, вначале серьезно кивает, потом его пробирает истерический хохот. Комендант все жалуется на местных. Ну а потом разговоры только про службу, про службу…такие идут обсуждения ситуации на фронте, что только держись.

Потом кончаем первую бутылку, потом перегорает лампочка под потолком. Ветер в окно, тихая ругань, хочется спать. Уже позже, когда я лежал на скрипучей кровати в той маленькой комнатушке, что себе отвоевал, то подумал, что рановато я радуюсь передышке. Ну да, сунули нас в город вместо эльмутцев, типа как за порядком следить, когда народ ими уже до точки кипения доведен. Вон, даже отходя из города, их подразделения напоследок облавы свои устраивают, и ведь они уже больше месяца здесь торчат…представляю, как их, должно быть, ненавидят уже. А теперь, когда эльмутцев станет гораздо меньше, куда вся эта ненависть переключиться? Не, на арбитров и СПО – это-то понятно, а вот есть еще и такая шутка, как первая рота 78-ого Савларского, которая теперь примет, похоже, в случае чего, первый удар местных, которым уже нечего терять. Ох и туго нам придется, если начнется заварушка. Император, сделай так, чтобы обошлось, а? Ну пожалуйста, чего тебе стоит…

Утро было крайне веселым и насыщенным событиями. Например, установилась, наконец, связь с командованием. Что уж они наговорили ротному, я понятия не имею, но в его голове, который исторгал из себя вокс, было столько злости, что казалось, еще чуть-чуть – и нечастный прибор взорвется. А распоряжения были следующие: “ждать дальнейших инструкций” и “оказывать всяческую поддержку местным силам правопорядка в деле подавления несанкционированных выступлений”. Короче говоря, сидеть и ждать, пока народ полезет на баррикады, а как только это случиться – идти этот самый народ усмирять, вместе с арбитрами. Речь ротного, однако, столь краткой не была, он в красках расписывал каждый аспект нашей деятельности, на который ему указало командование, особе внимание он уделил любимой фразе всех командиров – да-да, той самой, что про ожидание инструкций. У этой фразы есть еще сестра – “действовать по обстановке”, как правило, они друг без друга никуда.

Учитывая, что оставлять савларские подразделения в таком городе, как Зеркальный, не оставляя при этом четких распоряжений, грозит этому самому городу полным разграблением, я быстренько нашел дело каждому лбу из своего отделения, чтобы оттянуть неминуемые вылазки за “чем-нибудь поживиться” хоть на какое-то время. Взводный, который все еще отходил от вчерашнего (я думал, он вообще лопнет, столько выпить), спустившись к нам с верхнего этажа после того, как концерт по заявкам – речь ротного по воксу – окончился, сказал нам всем что-то длинное, матерное и крайне нечленораздельное, а потом ушел спать. Словом, пока все было относительно тихо. Но я зря надеялся, что успею побродить по городу в это тихое ранее утро, пока нам не нашлось какого-нибудь срочного дела, ибо не успел я выйти из здания, как нарвался на недавнего знакомого – эльмутского капитана.

-А я думал, вы уехали уже, - выдаю я, пытаясь справиться с удивлением.

-Ага, как же, уедешь тут, - он сплевывает на асфальт. - Два моста ночью подорвали, чуть ли не под нами. Слава Императору, въехать на них не успели, а то расшибло бы в лепешку своими же машинами. Вот героическая смерть была бы, да? Полковник наш уже на стенку от злости лезет, орет, чтобы нашли уродов, которые это сделали, от его воплей у всего штаба уши вянут. Мало того, под шумок кто-то казармы СПО поджег, а рядом с крепостью арбитров патруль грузовик остановил – так водитель там что-то прокричал про свой Хаос и взорвал все к черту. Четырнадцать трупов, раненых вообще считать не стали. Надвигается что-то серьезное, я это нутром чую. Так что нас пока задержали, если в ближайшие дни ничего больше не случиться, то…

-Сержант! Сержант! - на улицу выбегает Крест. - На связи Ворон, там…там…

-Что? – ненавижу, когда мысль до конца не договаривают.

-Мятеж начался!

Нас с эльмутским капитаном срывает с места.

Крест, слава Трону, ошибся. На полноценный мятеж это все не очень тянуло, просто разогретая до кипятка толпа решила покуролесить, а нас прислали затыкать те улицы и проулочки, где арбитров и СПОшников может не хватить. Надо сказать, оставшиеся в городе эльмутские подразделения сработали на совесть: кольцо оцепления сжалось вокруг зоны беспорядков очень быстро. Правда, кое-где обезумевший народ смел к варпу все заграждения и перехлестнул через пытавшихся их задержать арбитров, но прорваться им дальше позволять было нельзя.

-Долой инопланетников! Долой полковника Брогу! – завывает какой-то плюгавый тип, взгромоздившийся на броневик Арбитрес.

-Палачи, убирайтесь! – вторит ему другой оратор, чей голос усилен громкоговорителями на машине.

-А-а-а-! – грохочет толпа. – Да-а-а!

-Уберите эльмутских зверей! Дайте нам пройти! Это мирная демонстрация!

Демонстрируя вовсю свою гуманность и мирные намерения, толпа течет вперед, крушит машины, лезет на деревья, валит ограды. Ораторы надрываются на переделе своих сил.

Арбитры стоят сплошной стеной. Синхронно опускают щиты. Заслышав голос с командной машины, выставляют перед собой стволы. В их рядах чувствуется некоторая нервозность, зато вот вторая линия – эльмутцы – стоят без всяких лишних движений, напряжены и готовы убивать по первому приказу. На их лица страшно смотреть – так они перекошены от ненависти, глаза-стекляшки пялятся на толпу, наливаясь кровью.

-Ряды сомкнуть! Штыки!

Нас выставили в той же линии, что и эльмутцев, и наши лохмотья нарушают всю целостность картины, ряды высоких серых спин разрываются в некоторых местах савларскими рогожами несусветных цветов, украшенных разнообразным барахлом, и состоящим, в основном, из грязных лоскутов и заплаток. Быстренько оглянувшись, примечаю ротного, Ворона.

Ворон – крутой служака, на Армагеддоне бывал, еще рядовым. Как его потом в наш полк занесло, только Император и знает. Он сейчас злой, как сотня демонов, и очень ему комиссара Холера рядом не хватает, как мне думается. Если дела пойдут плохо, Ворон даст команду на дурь – свои ингаляторы мы уже приготовили - и мы пойдем усмирять толпу, накачавшись предварительно газом до бровей.

Сканеры заходятся в истерике, по экранам их бегут разноцветные метки, столько народу кругом. Толпа безумствует.

-Во избежание применения силы немедленно остановитесь, поднимите руки и сядьте на землю! – гудят голоса арбитров через усилители. – Это последнее предупреждение!

-Солдаты, вы служите преступной власти! Власти, пригласившей сюда инопланетных палачей!

-А-а-а! Да-а-а-а! Г-а-а-а!

-Это мирная демонстрация!

Оскаленные животные морды мирных демонстрантов все ближе. У них в руках все, что только могли насобирать мирные демонстранты, готовясь к своей мирной демонстрации: трубы, арматура, кустарные самострелы, дубины, усеянные шипами и гвоздями…черт, где команда? Чего они там тянут-то?

Высокий эльмутский офицер в сером мундире с парой серебряных медалей на груди что-то рявкает своим, практически одновременно команду дают и арбитрам.

В толпу летят тяжелые серые цилиндрики, словно карнавальные хлопушки, они смешно лопаются, дым покрывает толпу, забивает воздух, из дыма проступают едва-едва различимые фигуры, замахиваются своим нехитрым оружием, но обессилев, падают на цепь арбитров. Но у многих лица замотаны мокрыми тряпками – такая вот попытка защитится от газа, и им это, надо признать, таки помогает. Те, кто еще сопротивляется газу, обрушиваются на щиты арбитров и отходят, падают, большинство валится в дым, бежит, топчет упавших, кричит, хрипит. Арбитры держат строй, но его вот-вот разорвет бешеный натиск.

Наша линия шагает вперед, если газ сейчас не свалит этих уродов, если они все-таки сметут арбитров, нам пустят дурь и мы поднимем на штыки всех, кто не успеет убежать, а эльмутцы нам в этом помогут. Мы напряжены до предела, мы звереем с каждой секундой, мы ждем только команды.

Слава те Император, команды не поступает. Газ валит с ног уже самых стойких, теперь мирных демонстрантов можно вязать целыми снопами. Арбитры рвутся вперед, со всех концов на улицу, заваленную бесчувственными телами и разнесенными машинами, струятся черные потоки. Вот подходят грузовики и тела начинают в них грузить штабелями, чтобы потом увезти неизвестно куда. В этот раз нам повезло. Но удастся ли также усмирить толпу, если она еще раз закипит? Предпочитаю об этом сейчас даже не думать, а лишь поворачиваюсь к своим и раздаю приказы.

Стоим в охранении, смотрим, как отъезжают грузовики. Взводный куда-то умчался, Фитиль с Принцем курят, Зерка с Крестом я услал помогать арбитрам. Подходит Бритва, заходится жутким кашлем, после чего говорит своим жутким хрипящим голосом:

-Сержант, вас там видеть хотят…

-Кто еще? - устало вздыхаю.

-Эльмутские…капитан какой-то.

-А, этот… - я вспоминаю, что так и не узнал, чего он к нам заходил, а ведь явно что-то важное было. - Скажи, что сейчас подойду.

Эльмутцы меня к своим вначале пропускать не хотят, ворчат что-то на своем языке, шипят приглушенно. Наконец, протолкавшись через их процессию, добираюсь до танка, стоящего у витрины маленького магазинчика. Капитан Клин рядом курит, фуражку свою на броню положил. Рядом с ним еще какая-то фигура, высокая, почти моего роста примерно, но форма другая совсем, не такая, как у остальных эльмутцев. Фигура затянута в темно-серый, близкий по цвету к черному, костюм, за спиной висит внушающая уважение одним своим видом винтовка, на поясе кобура с маленьким пистолетом, на рукаве – оскаленный череп и какие-то эльмутские символы, что они значат – я совершенно без понятия, да и плевать в общем-то.

-Вы хотели меня видеть, капитан?

-Помнится, ты просил найти снайпера, который вас в Асморе вытащил, - ухмыляется он.

-Да я просто так говорил, капитан, мало ли, будет там у вас возможность…

-Такая возможность появилась, потому как этот самый снайпер сегодня наблюдал за площадью. Мы вначале хотели ораторов убрать, но тогда толпа бы совсем рехнулась, поэтому дали арбитрам себя проявить. Знакомься, сержант, Игла - лучший снайпер из всех, что я знаю.

Фигура в серо-черном костюме медленно ко мне поворачивается, я вижу, что лицо у нее закрыто плотной черной маской, доходящей аж до горла, на маске только узенькая прорезь для рта, а глаза прикрыты жутковатыми круглыми очками, смотреть в которые мне было откровенно неприятно – они мерцали каким-то гадостным светом.

-Сержант Виктор Байер, Савларский 78-ой, - я решаю представиться полностью, но реакции на мои слова не следует вообще никакой.

-Ну, чего застыла? Поздоровалась бы хоть, - говорит капитан, видя, что началось то, что принято называть неловким молчанием.

-Я Игла, убийца, - от одного только этого голоса веет холодом. - Я видела вас в Асморе.

-Вот как, - я оказываюсь немного ошарашен этим не выражающим ровным счетом никаких эмоций голосом.

Да и называть себя убийцей, не солдатом, не стрелком, а просто убийцей? Какая-то она странная, слишком уж странная.

-Ты мне тогда жизнь спасла, и…

-Ничего. Вы не обязаны меня благодарить. Вам просто повезло. То, что я там работала.

-Как знаешь, - я понимаю, что ее настоящее имя так для меня тайной и останется, ну и ладно, переживем. – Еретиков-то много нащелкала?

-За время этой кампании – сто девять подтвержденных убийств.

-Нехило, - заметил я. – Я, конечно, таким внушительным счетом похвастаться не могу, но мы тоже успели хорошо тут повоевать.

Молчание.

-Сержант, ты уж Иглу извини, - улыбается Клин. – Мозги-то вышибает она классно, но вот по части всего остального много пробелов. Она не очень общительная, особенно после боя.

-Сэр! - капитана сдергивает какой-то эльмутский гвардеец. – Вас вызывают!

Клин, чертыхаясь, уходит, оставляя меня наедине с этой странной личностью. Ощущаю острую необходимость разрядить обстановку, сказав хоть что-нибудь.

-Тебе в маске-то не жарко, а? – спрашиваю я.

-Вообще-то да, довольно неприятно, - в отсутствие капитана голос Иглы становится более живым, как мне кажется (интересно, почему бы это?).

-Так сними.

-Но приказа же не было.

-Хочешь сказать, что пока его не будет, ты будешь и дальше этот мешок на голове таскать? – мне становится смешно. – Ты наверное и спишь в полной форме, да?

-Нет, конечно же.

-И почему мне в это не верится? – усмехаюсь я.

Тихо вздохнув, она стаскивает с головы сначала очки, а потом и маску. Надо сказать, примерно такой я себе ее и представил, учитывая, что уже успел насмотреться на эльмутцев, правда, она была чуть менее бледной, чем эти хмыри, ее кожа была скорее светло-бежевая. Коротко стриженные светлые волосы, пребывающие в страшном беспорядке, несколько белесых прядей свисают по обе стороны лица, лицо заостренное, глаза – большие, светло-серые. В моей голове проскочила шальная мысль, содержавшая в себе сравнение этих самых глаз с острыми лезвиями, способными очень сильно ранить. Правильной формы аккуратный слегка вздёрнутый носик и чуть пухленькие губы бледно-розового оттенка, в левом ухе видно бусинку передатчика. По-своему симпатичная, надо заметить. Варп, какими ветрами тебя в Гвардию-то занесло?

Собственно, именно об этом я у нее и спрашиваю, не найдя ничего лучшего.

-Окончила снайперскую школу, полный курс, потом приписали к 13-ому полку, - просто отвечает Игла, а я все больше уверяюсь в том, что в отсутствие рядом капитана Клина она все больше оживает. – А вы?

-Я-то? – смеюсь. – Загребли в свое время, как и многих других. Сначала думал – сдохну. Это ж мясорубка. Кто выжил - тот гвардеец. Я вот выжил, втянулся даже, привык, все одно деваться-то некуда. После одной паршивой планетки сержанта получил, там такая бойня была, что многие круто поднялись. Ну вот с тех пор сержантом и мотаюсь.

Мне хочется с ней разговаривать, все равно о чем, пусть даже без повода и темы. И пока это возможно, я стараюсь этим и заниматься. Но досадно мне делается оттого, что она меня, похоже, не совсем понимает. Мне до Золотого Трона, какое там ее училище выпустило и ее биография снайпера, но думаю, что задав тот вопрос, который хочу, рискую быть совсем уж неверно понятым.

-Понятно, - тянет она. - Для вас, наверное, обычная история, да? На Эльмуте-2 попасть в Гвардию – почти что единственный способ сбежать с планеты.

-А тебе было от чего убегать?

-Да. Но об этом говорить я не хочу.

-Ну, тебя никто и не заставляет, в общем-то…может, я конечно, ошибаюсь, но ты почему-то со мной разговариваешь, как с каким-нибудь инквизиторским дознавателем, который с минуты на минуту располосует тебе брюхо. Не понимаю вот только причины такого странного поведения, я вроде ничего тебе не сделал.

-С этим я ничего поделать не могу, наверное, - вялая попытка улыбнуться. – Со мной вообще редко кто разговаривает, вот и удивлена таким любопытством, удивлена вдвойне, так как оно исходит со стороны инопланетника. Обычно со мной говорит только народ из нашей команды…Паук, Заноза, Лед…

-Тоже снайперы?

-Да, - кивает она. - Кроме них мое существование вообще мало кто замечает. Ну и капитан Клин, он с нами вообще часто видится. Остальные стараются делать вид, что нашей команды вообще не существует. Не любят они нас, что поделать.

-Но все-таки, скажи мне, как…

-Потому что в своем мире я была явно лишней. Там…там все неправильно. Эльмут-2 – место не из очень приятных. Этого достаточно? А то я чувствую, что вы не успокоитесь, не задав еще под сотню вопросов. Или пока я на вас не рявкну.

У нее странный взгляд сейчас, кажется, она ощупывает им мое лицо, такими коротенькими уколами. Такое чувство, что в ней два разных человека: двинутый на убийствах снайпер, с которым-то, в общем, все понятно, и нечто другое, заглушенное и запрятанное так далеко, как только можно, какой-то осколок обычного человека, что ли? И они меняются местами с поразительной скоростью, туда и обратно.

-Мне пора идти, наверное. Кстати…Виктор, правильно?

-Да. Ну или Козырь, хотя это, в основном, для старых друзей и в качестве позывного…

-Я вас сразу узнала. Вы мне в Асморе запомнились.

-Это ты к чему? – опешил я.

-Я к чему что? – мне показалось, или у нее даже выражение лица поменялось?

Да что это с ней?

-Я что-то не то сказала? В таком случае прошу прощения. После двух недель, посвященных отстрелу еретической нечисти, у меня уже совсем шарики за ролики заходят. Вчера только в Зеркальный прибыла, а сегодня уже сюда дернули, демонстрантов щелкать. А обещали дать пару дней отдыха, мерзавцы. Дождешься от них, как же...

Вдруг она меняется в лице. Очень быстро. И натягивает на это самое лицо маску.

-Мне пора, все, - резко бросив мне это, Игла спешит зарыться в толпу гвардейцев и протолкнуться на другую ее сторону.

Да что же с ней такое? Я оборачиваюсь, и замечаю эльмутского лейтенанта с большими ушами, того самого, из больницы. Вот так встреча!

-Опять вы, - он скрипит зубами так, что странно, как они еще не крошатся. – Что вам здесь надо? Убирайтесь к своим!

-А если не уберусь? – этот нахал меня приводит в состояние бешенства одним своим видом, одной только искривленной в выражении крайнего презрения мордой.

-И говорить с нашим снайпером я бы вам не советовал, - цедит ушастый лейтенант сквозь сжатые зубы.

-А что, я не имею права поговорить с человеком из союзного полка?

-С ней – нет. Общайтесь со своими людьми, а к нам не суйтесь. Вы меня поняли, сержант?

-Я уверен…

-Вот и хорошо.

-…в том, что вы что-то скрываете, - варп, как же он от злости-то раздулся, придурок чертов. - И моя уверенность в этом растет с каждой секундой, которую я провожу, говоря с вами.

-Ты не знаешь, с кем связался, оборвыш, - выдает он. – Да тебя размажут по стенке, стоит мне только сказать одно слово. И так размажут, что тебя будет проще закрасить, чем отскрести!

-Я тебе не оборвыш, - я стремительно свирепею, наступая на ушастого. – Я тебе сержант. Я это звание кровью добывал.

-Я все сказал. Держись подальше от нее, если не хочешь, чтобы твоя поганая жизнь превратилась в ад, - он сплюнул на асфальт, развернулся и быстро зашагал прочь.

И он плохо знал Козыря, если подумал, что тот не попрется за ним следом (тихо и со всеми предосторожностями, само собой). Лейтенант завернул за угол, что-то бубня себе под нос, очевидно, в проводок передатчика. Я прислушался.

-…да, сэр, именно так. Разговаривал с КС-Третьей. Да, так точно, сэр. Савларец, сэр. Один из наших союзничков. То есть как – ничего не предпринимать? Сэр, это же прямая угроза…так точно! Все понял, сэр! Что? Да-да, капитан Клин опять в своем репертуаре, несмотря на то, что вы ему говорили следить за ней, глаз не спускать…будет сделано, сэр, не беспокойтесь. Что? Нет, мы ничего не меняли. Все та же – “на пороге сна”. Служу Импе…Серой Шестерке, сэр!

Я поспешил вернуться к своим, по пути лихорадочно обдумывая, во что же я опять умудрился вляпаться. А ведь вляпался, сомнений нет. И по самое горло, похоже.

-Сержант, что с вами? - окликнул меня Принц. - На вас лица нет!

-Все в порядке, - пробормотал я. – Все просто отлично, черт возьми…

Так, спокойно. Надо все обдумать. Этот эльмутский хмырь, как мне показалось, очень боялся о чем-то проговориться, когда на меня орал. Что значит это “КС” и та странная фразочка, которую сказал лейтенант в конце передачи? Вопросы, сплошные вопросы, и ни одного ответа, увы. Хотя…Клин, похоже, в этом деле также замешан, а он вроде к нам более дружелюбно настроен, чем остальные эльмутцы, может, удастся его разговорить? Или это приведет только к новым неприятностям?

А ведь я теперь не смогу это все оставить и забыть, нет. Как бы глупо это не звучало, но Игла у меня из головы не выходит. И даже не потому, что она мне понравилась (а не без этого, если уж честно), а сдается мне, что дело пахнет…уж не знаю, чем, но чем-то очень нехорошим. Черт, сюда бы какого-нибудь умного инквизитора, он бы мигом разобрался, что к чему, наказал невиновных и наградил непричастных, а что остается простому савларскому сержанту, которого всего лишь из-за разговора с красивой снайпершей взяли на карандаш какие-то неизвестные, но, похоже, очень важные и опасные шишки?

Нет, оставлять все это так нельзя. А то получу потом пулю в затылок, даже не зная, за какие такие прегрешения. Надо разобраться, но с капитана Клина начинать опасно. Поэтому начнем мы с того, кто и стал причиной всех неприятностей, то бишь с Иглы собственной персоной.

-Байер! – слышится голос взводного. – На Седьмой улице беспорядки, всем свободным подразделениям приказано двигаться туда. Так что собирай своих олухов, и шевелитесь!

Ну вот и накрылась моя попытка найти Иглу и попытаться хоть в чем-нибудь разобраться. Как я ее теперь отыщу, когда нас сдергивают в другую часть города? Черт, что же делать-то, что?

Ладно, потом разберемся. Сначала дело. Выкрикиваю приказы, а глаза Иглы все еще стоят перед моими. И этот тихий смех – такое чувство, что смеялась она в первый раз – да что же ты со мной делаешь-то, а? Вот мало мне проблем, так теперь еще и это…

Зверь молчал, больше слушая связного. Тот оказался довольно нервным типом, он избегал его, Зверя, пронзительного взгляда, избегал смотреть на его изуродованное лицо.

-Итак, значит, все готово? – спросил, наконец, Зверь.

-Да. Ваш план майору пришелся по душе. Когда начнем?

-Да хоть завтра. Вы только позаботьтесь, чтобы толпа была в ярости, а там уже дело за мной.

-Не беспокойтесь, наши дирижеры их заведут, что надо. Но будьте осторожны, у имперцев тоже есть хорошие снайперы.

-Они слишком предсказуемы, а такие люди мне не угроза. Их учат одному и тому же, они работают по старым схемам, которые мне все известны. Так что я всегда знаю каждый их шаг.

-Не со всеми это работает…

-Что вы имеете в виду? – Зверь забарабанил пальцами по столу.

-Есть у них один стрелок, в Асморе основательно нам кровь попортил. С десяток наших снайперов убрал. Вот если он сейчас здесь, то я даже не знаю, что нам тогда делать…

-Будем надеется, что я его действительно встречу, - улыбнулся Зверь. – Давно не натыкался на достойных противников.

-Вы в своем уме вообще?

-Абсолютно, - улыбка Зверя стала еще шире. – Абсолютно.

В корабельной каюте царил полумрак. Она была почти что пустой – голый металл палубы и стальные переборки, в центре каюты стоял небольшой железный стол с тусклой лампой.

-Осведомитель Отто Фрижа?

-Да. Он и доложил нам. Вот думаю теперь, что делать.

-Не утруждайтесь. Это моя обязанность – думать. А ваша – исполнять приказы.

-Но все-таки, что нам с ней делать? Пока данные…

-Я позабочусь, чтобы ее побыстрее спихнули обратно на фронт, а пока что – круглосуточная слежка. Фиксировать каждый шаг. Каждый шаг, ясно?

-Так точно, сэр.

-Я чувствую, что без Клина тут не обошлось. Все-таки он был и остается подозреваемым номер один.

-Вы считаете, что он нарочно подталкивает ее к контакту с инопланетниками?

-Возможно. Вы прекрасно знаете, что из всех КС она – самая нестабильная. И надо же было так случится, что именно ее выбрали…черт, если блокировка спадет, нам не поздоровиться.

-Чем нам грозит раскрытие?

-Сами понимаете, что ничем хорошим. За то, что творила Серая Шестерка, нас по головке никто не погладит, конечно…что ж, в лучшем случае нас всех здесь казнят имперцы.

-А в худшем?

-А под худший попадает все то, что сделают с нашими семьями на Эльмуте-2, если Серая Шестерка узнает о нашем провале. У меня дома остались сын и маленькая дочка, и мне не очень хочется, чтобы они попали в лапы палачей.

-А что делать с тем савларцем? Похоже, ему удалось ее растормошить…если верить докладу Отто. В ней даже пробудился какой-то интерес к нему.

-Вот это-то самое опасное и есть. За ним тоже следить, постоянно. Разузнать все.

-В случае попыток контактов его с КС-Третьей…

-Я уже говорил, что утечки данных допускать нельзя. Так что сообщите Отто Фрижа, пусть будет наготове. Я не могу рисковать жизнями своей семьи, и вы, я думаю, тоже не хотите потерять своих. Поэтому в целях обеспечения безопасности, разрешаю любые действия. Если потребуется, зачистите хоть весь савларский полк.

-Так точно, сэр. Служу Серой Шестерке.

-Я тоже, будь они прокляты.

Изменено 3 июня, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Weramum]

заговоры , заговоры .... везде только тайны и проблемы на пятую точку бедного савларского сержанта ??

(кстати , лучше замени поживиться чем-нибудь на ссавларить что-нибудь)

[Crimson Baron]

Отто Фрижа? А ведь и впрямь по стилю местами здорово на "Град" похоже. Хороший рассказ.

[Генерал Имодиум]

Отто Фрижа? А ведь и впрямь по стилю местами здорово на "Град" похоже.

Это имечко совершенно внезапно всплыло, когда я раздумывал, как обозвать персонажа. Причем откуда оно - я успел накрепко забыть ("Град" очень давно читал), так что спасибо - теперь вспомнил.

[Генерал Имодиум]

Третья глава. Последняя, которую я успел сделать, прежде, чем на меня навалилась сессия. Когда будет следующая, сказать сейчас крайне затруднительно, вероятно, когда разгребу экзамены.

P.S. Эх, просмотров темы много, а комментариев мало (что-то я не так делаю, видать, наверное, текста слишком уж большие простыни выходят). Ну да ладно...

3. Выстрел в толпу. Ночная прогулка. Кукла-Стрелок.

Ночи здесь тихие и холодные. Сижу на балконе, привалившись к холодным его железным перилам спиной и курю уже третью за час сигарету. Будто мне кажется, что этот дым поможет мне успокоится, заставит задохнуться в нем овладевшую мной тоску.

Нас гоняли по городу успокаивать народ вплоть до позднего вечера, и лишь пару часов назад отослали обратно. Думаю, не надо говорить, как адски мы все устали, и как быстро все мое отделение рухнуло спать, но вот я, несмотря на то, что должен был, по идее, точно также бревном рухнуть в койку и провалятся там до утра, продолжал бодрствовать. Причины сами угадаете, или подсказать? Так уж и быть, поделюсь подробностями.

Во-первых, это осознание того, что познакомившись с эльмутской снайпершей я влез, сам того, конечно же, не желая, в какую-то серьезную игру высоких чинов, и то, что ничего хорошего мне это не принесет. Теперь придется быть настороже даже больше, чем обычно, ведь ясно и дураку - просто так меня в покое не оставят. Произойдет с Козырем какой-нибудь несчастный случай со смертельным исходом и все. А чтобы этого избежать, необходимо выяснить (и как можно быстрее) во что я влетел и как мне из этого выпутаться без лишних осложнений. Пока есть время на размышления, раздумываю над возможными вариантами. Например, можно попытаться достучаться до комиссара, или скажем, до ротного. Рассказать о том, что у эльмутцев какие-то шпионские игрища идут, “служу Серой Шестерке” и тому подобное. В принципе-то, конечно, можно так и поступить, вот только Холер сейчас неизвестно где, ротный вряд ли меня вообще будет слушать, да и поступив таким образом, я легко могу преумножить свои проблемы. Нет, не катит. Значит, надо самому разбираться во всем. И тут варианты тоже есть: начать с капитана Клина, пока тот не свалил, или же с самой Иглы.

А второй проблемой, что меня сейчас тревожила, и была Игла. Единственный человек, которого я бы хотел сейчас видеть, без шуток. Просто видеть, даже не говорить. Трон святый, совсем ты, сержант, мозги растерял, похоже. Докатился. Сам смеешься, что Зерк за шестеренкой таскается, а ты-то чем лучше? Придурок, вот ты кто.

Самовнушение это ни черта не помогает. Не отпускает меня и все тут. Давно я таких, как она не видел. Помню, доводилось как-то встречаться с савларским подразделением, в котором женщины были, тоже вроде гвардейцы, как и она, но разница огромная. Такой чистый голос, не хриплый и низкий, как у тех, от переизбытка стимуляторов, которыми их накачивали и чудовищных доз сладкого газа. И глаза…эти светло-серые льдинки…не опухшие, с синими разводами вокруг, очи, а нормальные человеческие глаза. Что же ты забыла на войне, что потеряла среди этой мясорубки? И почему ты так странно говоришь, как будто в тебе резко просыпается кто-то другой, а потом так же резко уходит обратно?

Нет, мне придется тебя найти. И не только для того, чтобы разузнать, во что я умудрился вляпаться, а и просто, чтобы не свихнуться.

Я успеваю поспать на своей раздолбанной кровати только пару часов, потом меня будят вопли взводного. Нас срывают в ружье и ничего толком не объясняя, приказывают прибыть на какую-то Императором проклятую площадь, где творится варп знает что. Выспался, черт возьми. Взлетаем на броню и несемся вперед, коробочки безжалостно разбрасывают в стороны припаркованные недостаточно близко к обочинам машины, наша колонна спешит к обозначенной цели.

А на площади разлилось людское море, и его от нас отделяет тонкая черная полоска – двойная линия арбитров. Эльмутцев только пара маленьких отрядов, как выясняется, их основные силы сейчас удерживают озверевшую толпу на каком-то вокзале. А эту кашу придется расхлебывать нам лично. Пока мы строимся третьей цепью – подпирать арбитров – я гадаю, какого, собственно, они тут все не закидали газом, как в прошлый раз?

А, теперь вижу. Тут и дети, и женщины, и те и другие – в огромном количестве. Видимо, кто-то решил перестраховаться: дать газ сейчас - будет такое месиво, что в нем этих самых детишек передохнет тьма тьмущая, и это будет воспринято народом, и без того озверелым, однозначно. Тот, кто эту толпу поднял, собрал и сюда привел – сволочь очень умная, надо сказать.

Ротный вываливается из своей коробочки, жестом приказывает всем надеть ингаляторы. Теперь все серьезно, думаю я, путаясь в шлангах.

Толпа раскалена, океан людской кипит и бурлит. Визжат ораторы, распаляя скотов еще больше. Первая цепь арбитров держит щиты, вторая – молотит через их плечи дубинками своими, что есть сил. Примкнув штыки, мы берем наизготовку лазганы. По нашей цепи проходит приказ Ворона – в случае прорыва разъяренную толпу удержать любыми методами. Вырваться, вытечь с площади на улицы они не должны, ибо результаты погрома, который за этим последует, просто страшно представить (ведь озверевшим массам совершенно все равно, кого убивать, грабить и насиловать в процессе всеобщей борьбы за свободу и против злых имперцев).

Линии арбитров дрожат под чудовищным напором. Они держатся, но их теснят назад – хоть по сантиметрам – но теснят, им приходится отступать.

Ворон понимает, что дальше тянуть нельзя. Может, мы их еще и удержим, конечно, но надо перестраховаться. Дает команду на газ.

Зверь заметил имперского снайпера уже давно, выдали противника чуть заметные блики оптики в глубине вроде бы пустой комнатушки. Ага, значит, они таки успели кого-то сюда подтянуть. Что ж, так даже интереснее. Он, сидящий здесь с самого утра, успел осмотреть все, что могло быть укрытием для стрелков противника, вплоть до последнего сантиметра. Каждую щелочку, затененное место, каждое углубление в фундаменте…

Нет, имперец был только один. Он не шевелился, но его примерное местоположение было уже определено. Его нужно будет успеть прикончить сразу же, как только Зверь отработает по толпе. А пока что еще не было сигнала – бомбы, которая должна будет полететь из толпы в ряды арбитров. Под ее грохот Зверь сделает свой выстрел. Потом – быстро переключится на имперца, убить его – и снова на толпу. Еще два-три выстрела – и уходить, быстро уходить, благо для его отхода все уже готово.

Но что же они медлят-то? Где эта чертова бомба? Толпа и так уже заведена до предела!

К горлу подступает тошнота, туда же, в глотку, мне льется сейчас поток газа, и он уже начал действовать. Сердце ритмично стучит, кровь летит по трубам, картинка перед глазами все четче и четче. Ждать приказа уже мочи нет. Хочется убивать, колоть, резать. Быстрей, быстрей же! Дайте мне приказ!

Еще один шажок арбитров назад, в толпе хрипят и стонут задыхающиеся люди. Арбитры держатся из последних сил перед неумолимо напирающей на них людской массой.

В черную линию летит черный же предмет. Громкий хлопок. Арбитров сметает и разбрасывает – кого-то целиком, кого-то частями. И тут же в толпу начинает выпускать пулю за пулей невидимый снайпер. Головы людей брызжут на их соседей, мертвые висят меж живыми. Кричат женщины.

-Нас убивают! Долой имперцев! – ради этого вопля, ораторы, похоже, сегодня берегли свои голоса. – Смерть им!

Началось. Из толпы летят гранаты и горящие бутылки, несколько арбитров вспыхивают, как факелы. Их вой быстро обрывается: толпа рвет их на части и сносит к чертям варповым оцепление, живое море несется на нас.

-Рота, огонь! – хрип Ворона, тоже успевшего дури надышаться.

Наконец-то. Дождались. В моем окутанным наркотическим туманом разуме больше не существует ничего, кроме целей, которых надо уничтожить, страхи и сомнения вытравлены и задушены. Мы открываем огонь в упор, не целясь, поливаем шипящими очередями лазерного огня зверей перед нами. Вот заговорили орудия “Химер” – и выпущенные из их тяжелых болтеров снаряды с сочными звуками прошибают тело за телом. Наш перекрестный огонь крошит толпу в фарш, те, у кого кончаются батареи, озверев от крови и дури, которая все еще частично заменяет им сейчас воздух, принимаются кромсать людей штыками. Мне не страшно, мне даже весело, хотя где-то там, в другом мире, какой-то другой Виктор Байер понимает, что творит сейчас неописуемые зверства. Но это другой Козырь, а этот захлебнулся в ненависти и газе, которым его продолжает накачивать ингалятор. Мы непобедимы, черт возьми! Вот мы плечом к плечу с Принцем, который, истратив заряд лазгана, подхватывает дробовик арбитра и лупит по толпе, проделывая в ней просеку, освобождая место для новых жертв. Каждый его выстрел вышибает из людей огромные куски, он хохочет, как сумасшедший, в его налитых кровью глазах плавает огонь безумия. Долбит от бедра Зерк, рубит и колет штыком Бритва, грохочет гранатомет Креста, шипит лазган Фитиля. Мы отбрасываем истраченные батареи и магазины, наши ноги скользят в красном.

Вогнав последнюю батарею в лазган, я замечаю, что цели кончились. Мы выкрошили авангард, а оставшаяся часть толпы уже рассеяна и их, обезумевших от ужаса, уже окружают подкрепления арбитров.

-Рота, прекратить огонь!

-Взвод, прекратить огонь!

-Отделение…прекратить…огонь, - с трудом выдыхаю я, срывая с лица намордник ингалятора.

Нас отпускает не сразу. Зерк еще судорожно дергает рукой, не в силах зацепить пальцем за курок, к нему подходит Фитиль, осторожно, но твердо, забирает у того лазган, дает парню время очухаться. Я смотрю с просыпающимся ужасом на дело рук своих. Да уж, усмирили толпу…такого, наверное, и эльмутцы здесь не творили. Бреду через кровавое болото до ближайшей шершавой стенки, опираюсь на нее спиной и съезжаю вниз.

Муравьями сыплются СПОшники и арбитры из своих машин, первым делом осматривают тела своих, а потом уже занимаются выжившими из толпы. На нас – перепачканных в крови с ног до головы – смотреть опасаются, а вот из окон домов на нас глядят пристально белые пятна лиц.

Вижу отряд эльмутской пехоты, выбегают из здания, тащат на руках…святый Трон, нет, нет! Бегу к ним, сердце колотится так, что кажется, сейчас продолбит туннель наружу и выпрыгнет.

-Что с ней?

-Отойди, а? – бормочет какой-то эльмутец. - Транспорт сюда!

С неподвижно повисшего на руках гвардейцев тела снимают перепачканную кровью маску. Слава те Император, другое лицо, другое совсем. Не она. Не она.

-Оцепить все, никого не выпускать! – верещат эльмутские офицеры. – Найти снайпера, найти! Упустите – шкуры с вас спущу!

Меня страшно тошнит, и я не сомневаюсь, что вывернуло бы, но нечем. Тащусь к своим, которые тоже медленно отходят от той резни, что мы тут учинили.

-Вот это бойня была, - хрипит Бритва.

-Думаю, что мы сереньких переплюнули по части контроля над населением, - смеется Принц. – Но второй такой мясорубки я не хочу.

-Лучше уж на фронт, - говорит Зерк. – Там хоть врагов убиваем, а тут…черт, как погано все-таки…

-Ага, на фронт ему захотелось, - огрызается Фитиль. – А кто недавно радовался, что в Зеркальный приехали? Кто? Не ты, да?

-Ну я думал…

-Ты – думал? - поворачивается к ним Принц. – Не шути так больше, а?

-Ничего, - говорю я. – После того, что мы тут устроили, нас в городе не оставят. Держу пари, через пару дней уже вышвырнут отсюда и коленом под зад дадут для ускорения.

-А хорошо придумано было, - говорит Крест. – Нашими руками тут все в крови утопить, нас потом выкинуть, чтобы народ не возмущался почем зря, а у них теперь тишь да благодать будет. Кто после такого захочет против имперских войск идти?

-Много кто. Очень много, - отвечаю я. - Это все цветочки были, а ягодки вот-вот созреют. Сейчас те, кто сбежать успел, разнесут быстренько весть об имперских психованных палачах, и в следующий раз, когда нас здесь уже не будет, толпы соберутся еще большего размера. Так что для нас сейчас лучший вариант – это побыстрее на фронт попасть, куда угодно, но чтоб подальше отсюда. Иначе нам все припомнят.

-Сержант, как обычно, прав, - добавляет Принц. – Местные этого просто так не оставят.

Я думаю о том, что фронт для нас сейчас – не только спасение от мести местного населения, нет. Конкретно для меня это возможность выжить, спрятавшись подальше от эльмутцев. Но вначале надо…правильно, найти Иглу и разузнать у нее все, что смогу, чтобы хоть знать, от чего удираю. И сделать все это нужно быстро и не привлекая к своей скромной персоне особого внимания. Но только вот где я ее найду-то, а?

Долго размышлять об этом мне не удается, нас не желают оставлять в покое. Приказано как можно быстрее покинуть зону. Даже спасибо нам не скажут, уроды чертовы. Всю грязную работу мы сделали, можем проваливать.

Когда наша колонна движется назад, я залезаю на ходу внутрь машины, нахожу там Принца.

-Мне сейчас надо исчезнуть ненадолго, отделение оставляю на тебя, - говорю ему. – Все понял?

-Понять-то понял, - кивает он. – А что случилось-то, сержант? Вы второй день уже сам не свой.

-Влетел я, крупно влетел, - говорю уже тихо. - Поговорил с кем не надо и услышал то, что слушать не желательно. И если в ближайшее время я не разгребу все это, у нас всех проблемы будут.

-Может, помочь чем могу?

-Нет, не хватало еще вам в это лезть. Я буквально на пару часов, так что переживите их тут как-нибудь без меня. Лейтенанту какую-нибудь лапшу повесишь на уши, да ты разберешься, я думаю…

-Без проблем, сержант, - просто отвечает Принц. - Все будет.

-Вот и хорошо, - вылезаю из коробочки и спешу спрыгнуть на дорогу.

Так, а теперь искать эльмутцев. Надеюсь, что я правильно запомнил, где они расквартированы, когда была возможность изучить карту…

Зверь захлопнул за собой дверь, плюхнулся на кровать. Новая квартира, в которой он проведет пару-тройку следующих дней, ему нравилась больше, чем предыдущие апартаменты. Здесь можно было отдохнуть с комфортом. У него было прекрасное настроение: на счет записан очередной имперский снайпер, задание майора выполнено, теперь можно было чуток расслабиться. Правда, в голове сквозила мысль, что надо будет что-то сделать с хозяевами квартиры: у дверей чулана уже вились стайками мухи. Зверь лежал, закинув руки за спину и глядел на потолок, когда-то бывший белым.

В такие редкие моменты тишины он иногда возвращался в памяти к своему детству. Да, оно осталось в его разуме лишь рваными кусками, но некоторые из них он до сих пор пытался сшить, склеить, восстановить.

Он помнил сырую траву и тень высокого забора, помнил сорванные с ветки кислые ягоды – их названия он не знал, помнил полированный стол, деревянную пружинную кровать, угрожающие узоры на пыльном ковре…иногда получалось собрать по кусочкам плавающее где-то там, в бесконечной темноте, лицо матери – бледное, усталое, почти всегда исковерканное страхом. Как же ее звали, как? И какое имя носил когда-то он?

А, какая разница…может, этого всего никогда и не было. Был только он, Зверь, и его верная винтовка. Когда на него накатывали особо страшные кошмары, винтовка помогла успокоиться и заснуть, достаточно было обнять холодный металл. И гладить, ласкать ее пальцами, которые год за годом только и делали, что давили на курок, обрывая чью-то жизнь…

Зверь подумал, что эта война не такая интересная, как несколько предыдущих. Он не любил работать с хаоситами, но надо же на что-то жить, так? Он, что ли, виноват, что такой денежной работы, как несколько лет назад, когда он связался с ксеносами - этими синемордыми уродищами тау (которые были настолько шокированы его жестокостью, что разорвали контракт и сами чуть было его не прикончили) - больше ему не попадется? Нет, с этой войной скоро придется завязывать. А майор…если Фира будет выступать, Зверь с удовольствием сам его прикончит. Улыбнувшись этой мысли, Зверь встал с кровати и пошел чистить винтовку.

Видимо, Император все-таки оторвался сейчас от очередных неотложных дел и решил обратить внимание на своего относительно верного солдата, который попал в крепкую передрягу: иначе как объяснить то, что на Иглу я нарвался еще на подходе к эльмутским позициям?

Она стояла и нервно курила, прислонившись к стене, без маски и без винтовки, лицо у нее было крайне сосредоточенное – думаю, если бы взглядом можно было бы пробивать стенки, то она бы сейчас повалила бы парочку домов, пробуравив их своими глазами.

-Здравствуй, - я и не думал, что мне удастся подойти неожиданно, она обернулась, едва я открыл рот.

-Сержант? – она внимательно на меня смотрит, глаза прищурены. – Что вы здесь делаете?

Я отмечаю, что голос у нее гораздо более живой, чем вчера, будто тогда в ней боролось две личности, каждая из которых мешала другой спокойно говорить, а сейчас одна из них, наконец, одержала решительную победу.

-Искал тебя, - прямо говорю я. – Разрешаю смеяться.

Она молчит, усиленно борется со следами удивления, проступающими на ее лице.

-И это, ты заканчивай с “вы”, ладно? Я Виктор, говорил же.

-Легко, - говорит Игла, а я все больше и больше убеждаюсь в том, что говорю с каким-то совершенно другим человеком, малую часть которого я видел вчера. – А в чем дело? Зачем я тебе понадобилась…Виктор?

-Варп забери твою прямолинейность, - вырывается у меня. - Если короче, то дело у меня простое. Помнишь, ты вчера говорила, что у тебя сейчас пара дней выходных, так?

-Допустим. И что с того?

-Ну как это что, - я порядком смешался и уже не очень соображаю, что несу. - Предлагаю, если ночью тревоги никакой не будет, прошвырнуться там по городу…что скажешь?

-Что не пойму, как ты умудрился так напиться, савларец, что я даже не чувствую запаха алкоголя.

Если она рассчитывала, что услышав это, я тихо сдуюсь, то не на того напала. Если мне что-то прибьет, то и танком меня не остановить.

-А я и не пьян. Правда, пару часов назад под лошадиными дозами дури отражал атаку озверелой толпы, но газ давно уже меня отпустил, так что это не считается. Не, ты, конечно, можешь быть сейчас занята, могут быть какие-нибудь личные причины для отказа…кстати, звание у тебя-то какое?

-Лейтенант.

-Ох, чтоб меня…а я тебе тыкаю…извиняюсь, извиняюсь. Значит, вы можете в дополнение к вышесказанным причинам сослаться на злостное нарушение субординации. Я ничего сделать не смогу. Правда, мне очень страшно…больше всего я боюсь, что вы меня, савларца ободранного, банально пошлете в далекие края через варп и другие такие же приятные места. И молюсь Его Божественному Величеству, чтобы этого ни в коем разе не случилось.

-Виктор, я думаю, что командир вы точно хороший. Умеете своего добиться. Как можно отказаться после такой речи? – она тихо смеется (а я примечаю, что несмотря на мои и ее усилия, мы опять перешли на “вы”, причем оба и не особо осознавая это, видно сказывается выявленная разница в званиях).

-Черт, неужели у меня получилось? – спрашиваю я воздух и мы смеемся уже вместе.

-Вот только ночью есть риск нарваться на патруль. Мне-то они ничего не сделают, но вот у вас проблем будет выше крыши.

-Значит, будем скрываться от патрулей. Так даже интереснее, целая тайная операция.

-Я постараюсь тихо свалить, если все пройдет, как надо, ждите меня…скажем, на углу Девятой и Одиннадцатой. Надеюсь, знаете, где это?

-Разберемся. Время?

-К полдвенадцатого, наверное, выберусь.

-Буду ждать, даже если вы к утру явитесь.

-Ага, чтобы мы уже вместе опоздали на очередную тревогу…

У нее очень простая улыбка, но от нее мне сразу лучше становиться. Будто знаем друг друга уже целую вечность.

Стоящая у окна фигура повернулась к другой, той, что сидела на скрипящем стуле.

-И вы, выходит, все слышали?

-Естественно, я же стоял почти рядом. Мне еще повезло, что они меня не обнаружили.

-Записывающее устройство?

-Да, этот подарочек она уже получила. Оно будет работать несколько суток, но больше, чем на два-три дня его не хватит. Вы думаете, этого будет достаточно?

-Я надеюсь. Пока что все идет по плану. То, что не смог сделать я, проделает этот савларец. Я в него верю.

-Но как эта рвань грязная может преуспеть там, где даже вы ничего не смогли…он же даже не псайкер…

-Но он накрепко врезался в память КС-Третьей еще с Асмора. Он ей понравился, похоже. Вот я и надеюсь, что в скором времени он разрушит ее блокировку. Если бы не было риска уничтожить нужную нам личность, я бы давно уже выпотрошил ее разум. Но это слишком опасно, поэтому мы испробуем более мягкий метод, а савларец нам в этом поможет, сам того не зная. Например, в ходе разговора он может сказать что-то, что будет являться кодовой фразой, непроизвольно, конечно.

-Как бы облегчилась наша задача, если бы вы могли вытянуть ключ из Отто.

-Да. Но – варп дери – мне больно даже рядом стоять с этой пакостью, мозг просто плавится. Вы и представить себе не можете, какая это боль.

-И поэтому вы каждый раз на нем срываетесь, да? Он вас ненавидит уже.

-Я все равно ненавижу его больше. Но вернемся к делу. Главное, чтобы с нашим передатчиком ничего не случилось, иначе все будет зря.

-Что будем делать после получения данных?

-Как это – что? Ликвидировать обоих, разумеется. КС-ы Серой Шестерки лично у меня никакой жалости не вызывают, а савларец – просто инструмент, который должен выполнить свое предназначение, прежде, чем будет отброшен прочь. Не забывайте, что поставлено на карту. Если данные уйдут к Серой Шестерке, всему Империуму придется ох как несладко, вы ведь знаете, что планируют эти мерзавцы…

-А если данные добудем мы…

-То моего нанимателя не остановит уже ничто в этой Вселенной.

Вечер. Наше отделение наслаждается заслуженным отдыхом. Бритва тупо дрыхнет на своей раскладушке, Фитиль, Крест и Зерк засели за потрепанные карты, до меня доносятся обрывки фраз:

-Ну, так…и что это значит?

-В плен попадешь. Да погоди ты, видишь…сбежишь потом…

-Да больше его слушай, ни черта он не понимает…вот гляди…

Мне карта сегодня шла поганая, совсем поганая. Ничему из того, что выходило, верить не хотелось. И не собираюсь, если честно.

Меня находит Принц, который, едва узнав, что ночью я тоже отсутствовать буду, резко оживляется и расправляет плечи, лицо его аж сияет от радости. Что, интересно, удумал этот поганец?

-Значит, комнатка пустовать будет, сержант? – спрашивает он.

-Какое-то время, наверное.

Я совершенно точно угадываю его намерения, состоящие из сплошных нарушений устава (впрочем, мои планы на сегодняшнюю ночь ничем от них в общем-то не отличаются). Вспоминаю про одну особу из пилотов истребителей, которую Принц подцепил на корабле, когда мы еще только-только летели к этой Императором забытой планетке. Ну конечно, куда же им еще тащиться, как не сюда?

-А остальных ты куда денешь?

-Они сами свалят, комендант обещал сегодня еще выпивона притаранить.

Живо помня, что Принц еще сегодня выгораживал меня перед взводным, соглашаюсь уступить комнатку на эту ночь.

-Смотри, приду утром и вас застану - вместе с ней покинете помещение. Через окно.

-Не беспокойтесь, сержант, в норматив сборки лазгана уложимся, - Принц уходит, напевая себе под нос что-то восторженно-придурковатое. – Первым делом мы испортим самоле-е-еты…

Когда я собираюсь уходить, у меня все еще вертится в голове фраза того эльмутца. На пороге сна…что же это значит, для чего этот пароль, где его можно использовать? На пороге сна, на пороге сна…

-Сержант, не знал, что вы стихи любите, - говорит мне проходящий мимо Зерк.

-Стихи? – останавливаю я его. - Ты о чем?

-Ну, вы тут что-то бормотали сейчас…я, конечно, могу ошибаться, но это напоминает мне кусочек одного стихотворения, уж не помню, где я его слышал.

-Да? – я всеми силами стараюсь скрыть свою заинтересованность. – А как там было дальше, ты не помнишь?

-Да откуда же мне? – вздыхает Зерк. – Только пару строчек. Как же там было…

Ненадолго задумавшись, он наконец произнес, запинаясь и путаясь в словах:

Ночь темна, а ты одна

Ночь темна, а ты больна…

-А дальше-то? – спросил я, видя, что он задумался слишком надолго.

-Я, к сожалению, помню только последние строчки. Если я ничего не путаю, сержант, там было как-то так:

На пороге сна застыла,

Сил сражаться больше нет

Скоро встретишь ты могилу

Лишь в глазах угаснет свет.

-Дальше не помню, - произнес Зерк. – По правде говоря, я сам не знаю, почему и это-то запомнил. А вы где это услышали, сержант?

-Да так…было дело, - вздохнул я. – Не бери в голову.

-И не собирался. Все равно стихи убогие.

Дурацкие строчки продолжали вертеться у меня в мозгу еще долгое время после того, как я покинул бывшее здание общежития…

Ночь. Луна обливает землю своим тусклым светом. Ночь холодна, ночь пахнет разлитым по дороге топливом и мерзким сизо-серым дымом, идущим из высоких толстых труб. Здоровенные, протыкающие черную тряпку неба с пятнами звезд на ней, шпили, торчат на горизонте, укутанные в этот дым, как в теплую шубу.

Устроившись на шаткой скамеечке, я, совершенно не вписывающийся в картину мирной ночной улочки, сижу и думаю, что меня ждет хорошего, если нарвусь сейчас на патруль. Или потом. А хорошего, увы, ничего не будет. Нервно крутя в руках свой любимый шарфик, разглядываю народ, идущий по улице. Вот какой-то эльмутский офицер – весь запыхавшийся, выражение лица совсем убитое, опаздывает, похоже, куда-то. Вот арбитры тащат какого-то типа в свою машину, тип орет и упирается. Вот какая-то бледноватая особа в серой форме, идет, оглядываясь по сторонам, ищет, наверное, кого-то. Погодите-ка…Трон Золотой, это ж моя снайперша! Таки дождался.

-Добрый вечер, что называется. То есть доброй ночи…, - понимая, что последнее – вроде как пожелание спокойного сна, проклинаю себя за тупость.

-Привет, Виктор. Мы же вроде без формальностей говорили совсем недавно…

-Ну ты же офицер. Привычка, - меня чуток отпускает. – Как тебе удалось выбраться?

-Ох, не спрашивай. Повезло, просто повезло.

-Ну что, пошли?

-Ага. Только сразу вынужден признаться, ни черта я тут не знаю, так что…

-Ничего, у меня есть на примете одно место.

Наша странная, если не сказать больше, пара, идет по тускло освещаемым улицам. Почему странная? Ну как, в основном, контраст создаю я, в своем дранье с пятнами крови от недавней бойни (благо сам успел вечерком помыться ледяной водой из жуткого душа в общежитии, а то даже волосы все красным заляпаны были), в шаркающих по брусчатке тяжелых сапогах, с обхватившим шею шарфиком, который размотался и болтается во все стороны передо мной…бледный (хотя тут у нас обоих проблемы еще те), воровато озирающийся в поисках патрулей…словом, полный комплект. Да и вообще, все происходящее для меня настолько непривычно, что периодически хочется, отчаянно так хочется одного – проснуться поскорее и вернуться в прежний мир, где все так легко и просто.

-Хорошая ночь, да? Будто и нет никакой войны.

-Вот эти штуки с тобой не согласны, - я показываю в сторону ползущих по улице “Леманов”.

-Умеешь ты настроение испортить.

-Я в этом все-таки профессионал.

Так бы и шатался с ней всю ночь. Она говорит, уже забыв, где находится, рассказывает о своей жуткой родине, а я слушаю, боясь вставить хоть слово, чтобы не вернуть ее ненароком в грубую реальность.

Игла рассказывает, что выросла в одном из бедных районов столицы Эльмута-2, города, в котором условия были чуток получше, чем в многочисленных мелких поселениях. Из ее слов следует, что в этом мире творилось (и, похоже, до сих пор творится) такое, что не помешал бы визит Инквизиции. Дорвавшиеся до власти подонки – Серая Шестерка – выжимали из своего народа последние соки, вбухивали все имеющие у них средства и ресурсы в формирование огромных армий для защиты своих драгоценных шкур. Ну и для поставки свежих полков Империуму – чтобы от них отвязались и не мешали заниматься делом. Народ, живущий в этом мире, был забит настолько, что даже не помышлял о чем-нибудь сообщать имперцам, когда о планете вспоминали. Для борьбы с оппозицией и запугивания народа Шестерка создала отдельное элитное подразделение – “Серую розу” (серый цвет, похоже, пихался этими деятелями везде, где только можно), в права которых входила казнь без суда и следствия кого угодно, формально достаточно было только одного лишь обвинения. Эти ребята не церемонились ни с кем, услышав оскорбление – выбивали прикладом зубы, в ответ на брошенный камень – открывали огонь на поражение. Ими пугали детей и рассказывали истории, одна страшнее другой, об их зверствах. В обязанности этого подразделения, помимо повсеместного террора и охраны членов Шестерки, входил также - иногда - набор новых солдат в правительственные армии, куда по доброй воле, конечно же, никто не шел. Игла коротко обмолвилась о том, что ее загребли вместе со многими другими, но их готовили для отправки в Гвардию, а не для службы на родине – повезло, можно сказать. Так она и покинула страшное отечество, о чем нисколько не жалела, ни тогда, ни сейчас.

Не стоит, однако, думать, что я сейчас совершенно позабыл о второй цели, для которой собственно и устроил все это. Я пытался подвести ее к разговору о ее подразделении, об этом странном полку, в котором такие заговоры творятся, в конце концов пытаюсь узнать ее имя. Последнего мне делать, видимо, не стоило, она сразу теряется и снова было набрасывает на себя броню молчаливого и уставшего от войны убийцы. К счастью, не надолго. Интересно, что же с ней не так? Она что, забыла, как ее зовут, что ли?

Заведение, к которому мы притащились через час, оказалось закрыто, и слава Трону: судя по всему, это был какой-то ресторанчик для господ офицеров, меня бы туда и на порог не пустили, еще бы и патруль наверняка кликнули. Решив, что не очень-то и хотелось, шатаемся дальше под цепями уличных фонарей, из-за которых по стенам домов плывут размытые узоры. Рука Иглы крепкая, но совершенно невесомая. Я немного в замешательстве, я понятия не имею, что мне такое сделать, чтобы она осталась рядом еще хоть немножко. Не хочу я ее отпускать, не могу оторваться, как от дозы какой-нибудь совершенно потрясающей дури, да простит мне Император это крайне неудачное сравнение, других у меня нет. Когда я представляю себе сейчас свою холодную одинокую комнатушку, из которой еще наверняка придется по приходу вышвыривать Принца с его летчицей, мне становится совсем плохо.

-Знаешь, Виктор, а хороший вечер вышел. Вот, значит, это как…

-Что? – я выныриваю из грустных мыслей.

-Я не уверена, но вроде бы надо говорить “спасибо”, так? Ни один человек в нашем полку вообще меня не замечал. Ну, кроме других снайперов. Знаешь, они шарахаются от нас, как от прокаженных, а в глазах - страх и тихая ненависть.

-Но почему?

-Я не хотела об этом рассказывать, но, похоже, придется, иначе я боюсь, что ты можешь меня не всегда правильно понимать. И некоторые твои вопросы…короче говоря…

-Да? - насторожился я.

-Знаешь, как я попала в Гвардию? Я уже говорила тебе, что вначале меня вместе со многими другими схватили штурмовики “Серой розы”. Был особый объект без названия, особая школа, пострашнее имперских учебок, я думаю. Туда попадали только те, у кого не было родителей, как у меня. Чтобы нас никто не искал…

Я слушаю, а перед глазами у меня плывут собственные кошмары. Как же это все знакомо. Она говорит, а я вспоминаю себя в числе других детей грязных улиц. Отборные сироты, с размаху ударившиеся о жизнь, и – какой-то непонятной прихотью судьбы – выжившие. Из таких получаются отличные убийцы.

-Мы годами не видели ничего, кроме ограды с колючкой, по которой пущено напряжение, кроме высоких серых стен. Стены глухие были, как выяснилось. Кричи не кричи – им все равно. Была специальная подготовка. Знаешь, мы там не были людьми. Мы были Отряд, а в Отряде имен и фамилий не бывает. У нас были, но недолго, до специальной подготовки. Потом…ты можешь меня сколько угодно спрашивать, Виктор, но имя назвать я просто не могу. У нее было имя. Но она ушла.

-У нее? – переспрашиваю я.

-Она исчезла там, между серых стен. И родилась я. У меня ее тело, у меня ее голос, ее лицо, в конце концов…она была слишком слабой, она не могла там выжить. И ее убрали. Я не знаю, как это все объяснить, я просто не помню. Не помню и не понимаю. Но она была в этом теле, пока я ее не заменила, потому что она не годилась для тех целей, которые ставила Серая Шестерка. И так все остальные. У них тоже все отобрали. Паук, Заноза, Лед, Муравей, Дым…нас очень мало осталось, Виктор. Большинство погибло. Нас хотели оставить на Эльмуте-2, но потом было решено, что в Гвардии мы принесем больше пользы. Но я думаю, хотели просто услать нас подальше, в то время на планету прибыла Инквизиция, они опасались, что о нас может кто-то узнать. Там было страшно, Виктор. Тебя держат в постоянном страхе и накачивают наркотиками до тех пор, пока ты душой и телом не начинаешь принадлежать Серой Шестерке. У тебя нет никакой жизни, кроме той, что разрешает Шестерка. Как только ты становишься больше не нужен, тебя списывают в утиль, чтобы не огрести потом проблем. То, что нас перевели в формирующийся в это время полк – настоящее чудо, Виктор, если бы мы остались дома, то через пару лет стали бы просто живым оружием в руках Шестерки, как того они от нас и хотели.

-Но как можно с этим ничего не делать? Вы ведь вдали от этой проклятой Шестерки, рассказать все вашим комиссарам, а те доложат, куда следует…

-Наши комиссары с потрохами куплены агентами Шестерки, те, кого купить не удается, в эльмутских полках не задерживаются, с ними происходят несчастные случаи, весьма трагические. Рядовые бойцы считают нас просто верными и исполнительными зомби, которые не заслуживают человеческого отношения, а офицеры стараются держаться от нас как можно дальше, в то же самое время посылая в самое пекло. И еще кое-что, Виктор. Ты, наверное, думаешь, как так вышло, что отобрав у нас даже имена, нам оставили память о том, что с нами делали. Так вот, спешу тебя разочаровать, я только одна такая из всей команды, у остальных снайперов мозги отполированы до кристального блеска, от старых личностей не осталось и следа. А я - дефектный образец, хлам, если угодно. Я помню, что когда-то это тело принадлежало кому-то другому, и ты не представляешь, как это страшно.

Она прижимается ко мне теснее, мы идем тихо-тихо, говорим почти неслышно, хотя вокруг и так ни души.

-Меня научили не боятся врагов, не боятся ни людей, ни демонов, ни ксеносов. Да и смерти тоже. Что может быть лучше смерти в бою? Но я боюсь, Виктор, больше всего на свете боюсь, что проснется она, та, что была до меня. А меня не станет. Если я умру собой – ничего страшного. Но если вернется она, что станет со мной? Куда я денусь? В ту же темноту, где уже столько лет плавает она?

-Слушай, это…

-Можно тебя спросить, Виктор?

-Конечно, я слушаю.

-Тебе сейчас очень нужно возвращаться? Тебя, наверное, будут искать?

-До утра, думаю, нет. А вот если меня не обнаружат завтра, то да, огребу проблем выше крыши.

-Может, зайдем ко мне? – тихо спрашивает Игла. - Мне дали одну квартирку, еще когда мы только прибыли в этот мир. Правда, она ужасна.

Бросив на меня быстрый взгляд, она добавляет шепотом:

-Мне кажется, за нами следят. Нет, не оборачивайся. Двое в штатском. Пасут нас уже около часа. Поэтому отпускать тебя сейчас будет не самым лучшим решением, если это наши – тебе каюк. А теперь пошли.

Квартирка, которую пожаловали Игле, была в старом квартале Зеркального, почти безлюдном. Множество домов было разрушено в ходе бомбардировок еретиков, которым город подвергался в первые месяцы войны, пока хаоситов не отогнали прочь. Остальные здоровенные двенадцатиэтажные коробки либо пустовали, будучи разграблены подчистую до прихода в город эльмутцев, либо производили впечатление покинутых, хоть и были заселены. По пустым темным улицам (из десяти фонарей работало один-два от силы) холодный ветер гонял мусор, где-то рядом грохотала железная дорога, по которой на фронт несся ночной поезд, спеша доставить подкрепления. Словом, атмосфера была еще та. Когда мы проходили мимо треснутой витрины маленького магазинчика, я успел поймать едва различимое отражение улицы за нами, и двух высоких фигур в одежде, типичной для местного населения. Будто почувствовав, что я их заметил, оба поспешили скрыться за очередным углом.

Дом, к которому мы подошли, оказался мрачной громадой, в которой не горело ни одно окно.

-Тут все квартиры пустые, так что брали, что хотели. На первом этаже Паук и Лед поселились, я на четвертом, Заноза на шестом. Но что-то она сегодня не возвращается, уж не знаю, даже, что думать, на фронт ее швырнули, что ли?

Внезапно понимаю, что знаю, о ком она. Заноза – та, которую утром снайпер-невидимка пристрелил, тот самый, кого еще искали потом несколько часов кряду и которого так и не нашли. Значит, Игла еще не в курсе. Черт, сказать ей или нет? Пока погодим, там будет видно. И вообще, не люблю я плохие новости приносить, так что да, сделаем вид, что ничего не знаем, так лучше всего.

-Ну что, прошу.

Дверной почтовый ящик был до отказа забит корреспонденцией (“осталось от прежних владельцев” – пояснила Игла), сразу за порогом была разбросана обувь. Впереди был коридор с холодным бетонным полом (очень холодным, надо заметить, хоть не разувайся совсем), дверей нет нигде, поэтому сразу заметно крохотную ванную комнату и кухоньку, состоящую из умывальника и древней плитки с вытяжкой. Единственная комнатушка тоже превосходно передавала ощущение покинутости и ненужности: однообразные голые стены (серо-зеленая плитка - более унылые цвета подобрать просто невозможно), на потолке – одинокая вентиляционная решетка, в углу сиротливо зажался крохотный холодильничек, весь заваленный какими-то лекарствами. Окна плотно закрыты черными шторами, пыльными, как неизвестно что. У окна, в самом дальнем от входа углу – жуткого вида кровать с металлическим трубчатым каркасом, накрытая рваным одеялом, там же валяется измятая подушка. Единственный предмет мебели, кроме этой самой кровати, в помещении – деревянный стул у стены, рядом с которым стояла винтовка Иглы, на стуле висел ее серо-черный облегающий костюмчик, маска и очки, в коробке рядом было свалено беспорядочной кучей белье, на вешалке рядом висела тяжелая серая шинель.

-Кошмар, да?

-Ха, видела бы ты, куда нас запихнули, вот там да, помойка самая натуральная.

-Кофеин будешь? Тут где-то оставалось, - она неуверенным взглядом окидывает комнатку. – Вроде еще чай был…

-Да хоть воду, - говорю я, попутно думая, что кофеин, конечно, это круто, вот только у меня от него глаза сразу на лоб лезут.

Ну вот, Байер, можешь собой гордится. Ты все-таки умудрился совершить одну из самых больших глупостей в своей никчемной жизни. Что ты будешь делать потом, когда война эта кончится и вас вновь разбросает по Вселенной без всякой надежды на вторую встречу? Если вы вообще выживете, впрочем. Как ты будешь дальше жить без этих серых глаз? А как ты сейчас собираешься сражаться, если она будет постоянно лезть в твою дурную голову? Это война, а на войне зазеваешься, и рот тебе уже другие закроют, вместе с глазами. Эх, какой же ты все-таки дурак, сержант…

Пьем горький, как наши жизни, чай: Игла притащила на кухню стул, я приволок такой же из соседней квартирки, чья дверь была выломана и валялась на лестничной площадке. За окнами вначале загремело, а затем и сверкнуло, и хлынуло: чуть отвесив штору, я имею возможность наблюдать потоки мутной воды, которым небо решило с чего-то одарить в который раз эту землю. От того настроения, которое у меня было во время нашей ночной прогулки, ничего почти что не осталось, все испарилось, исчезло, утопло в горечи и злости от осознания простого, логичного и крайне поганого факта – все это бессмысленно. Мы все равно друг друга не увидим больше, едва кончится эта война. А может и раньше – и как тогда жить тому, кто останется? Игла, похоже, думает о том же самом, она бренчит ложкой о стенки своей кружки, хотя размешивать там нечего – сахара все равно нет и не было. Этот звон сводит меня с ума, и я в свою очередь барабаню пальцами по столу. Молчание вскоре прорывается мною.

-Знаешь, у меня к тебе будет такой вопросик дурацкий.

-Да, Виктор? – она отрывает взгляд от поверхности стола, засыпанной хлебными крошками.

-Если бы за нами не было слежки, ты бы тоже пригласила меня зайти?

-А ты как думаешь?

-Я думаю, что если бы нет, я бы сам за тобой потащился и тебе бы меня пришлось пристрелить, чтобы избавить от мучений.

-Виктор, я…

-Знаешь, я человек простой, как мелкая монетка, красиво говорить не обучен. Поэтому скажу, как умею, не понимаю я, как и что ты со мной, придурком, сделала, но без тебя я, похоже, больше не могу. Я как тебя увидел, так мне весь разум вышибло…

-Виктор, я тоже…еще когда тебя в прицеле тогда увидала…

-В прицеле? Лучше б ты меня тогда убила, честно. Хоть бы сейчас не мучался, - выдохнул я. - И что нам теперь делать-то, а?

Молчание затягивается надолго. Я смотрю в окно.

-Темная ночь какая.

-Что? – она смотрит на меня.

-Ночь темна, говорю, - я невольно припомнил строчки из того стихотворения. - Черт, что с тобой?

Игла вскрикнула резко, дернулась в сторону, повалилась на пол, забилась мелкой дрожью. Я подбежал, подхватил ее, она трепыхалась в моих руках, глаза ее подернулись туманом, а голос стал холодным и механическим. Схватив меня, вцепившись в мои плечи и сжав их до боли, она говорила слог за слогом, слово за словом, что-то очень страшное и непонятное:

-Кукла-Стрелок номер три, доклад. Адресат – верховный совет Эльмута-2. Отправитель – Лей Боста…

-Что с тобой? Что? - я на грани паники, я понятия не имею, что мне с ней делать, думаю, что если она умрет, пойду и застрелюсь сразу же, хоть вместе предстанем перед Его Величеством.

-Господа, моя миссия завершилась успехом, объект был мною обнаружен. Координаты местонахождения объекта были записаны на Куклу-Стрелка номер шестнадцать, которая должна будет самостоятельно добраться до Фритара-3, где вступит в контакт с 9-ым полком. В дальнейшем, в целях обеспечения безопасности и сохранности данных, они будут последовательно передаваться по стандартной схеме встреч между полками, где имеются Куклы. Также в целях безопасности, учитывая особую важность информации, каждая Кукла будет ликвидироваться после передачи информации следующей в цепочке. Это решение продиктовано также тем, что когда данные успешно до вас дойдут, Куклы нам уже не понадобятся. Верой и правдой служу Серой Шестерке и предоставляю ей координаты нашего сокровища…

Игла снова забилась у меня в руках, махая своими так, что умудрилась отвесить мне звонкую пощечину. Захлебываясь слюной, она хрипела и бормотала какие-то бесконечные наборы букв и цифр, названия звездных систем и миров, ровным счетом ничего мне не говорящие, судя по всему – это и были те самые координаты, координаты непонятно чего, но, похоже, чего-то дьявольски ценного. Закончив их тараторить, Игла вновь начала всю речь с самого начала, испугав меня еще больше. Что же делать, Император благой, что же делать-то?

Так, погодите-ка…что я там сказал, что с ней это началось? Что? Ах да – “ночь темна”…видимо, это было кодовой фразой, вызвавшей этот чертов припадок…но как теперь его остановить-то? Видя, что ей становится все хуже и хуже, я решил рискнуть, вспомнив подслушанный разговор ушастого эльмутского лейтенанта и строки из стихотворения, которое прочитал мне Зерк.

-На пороге сна! – прокричал я. – На пороге сна!

-Кукла-Стрелок номер три, доклад окончен, - выдохнула Игла и бессильно повисла у меня на руках. – Отключаю латентную личность.

-Ты как? Скажи хоть что-нибудь, а? Не пугай меня, - как могу, пытаюсь привести ее в чувство. – Воды хочешь?

-Что…что со мной было? – слава Трону, она начинает приходить в себя.

-Не знаю. Взяла и хлопнулась об пол, - бессовестно вру я. - Как себя чувствуешь?

-Нормально…вроде бы, - неуверенно сказала она. – Но я ничего не помню. Давно я отключилась?

-Нет. С тобой такое бывало раньше?

-Пару раз…но давно, очень давно, несколько лет назад. Не думала, что это повториться.

Помогаю ей подняться, потом собираем с пола осколки чашки, которую она смахнула со стола во время падения. Потом она жадно пьет воду и умывается, пытаясь быстрее очухаться.

-Виктор?

-А?

-Ты ведь сейчас не уйдешь?

-Нет, конечно же.

Как погано все-таки. Что значит – не уйду? Да, сейчас-то нет, конечно, а потом…а будет ли у нас вообще это “потом”? То, что я сейчас услышал от Иглы, это жуткое сообщение, не дает мне никакого покоя. Вот почему тот лейтенант не хотел, чтобы я с ней разговаривал? Вот что такое на самом деле их снайперы? Кукла-Стрелок, надо же…выходит, они все – просто живые носители информации? Так выходит, что ли? Тогда все встает на свои места – и промывка мозгов, которой их подвергали, и то, что этих снайперов разбросали по всем эльмутским полкам Гвардии…

Варп, что же делать-то? А ведь я в этом увяз теперь уже даже не по уши, а вовсе с головой утоп. Теперь я знаю то, что знать совершенно не должен. И мало того, знаю, какая судьба уготована Игле, когда 13-ый Эльмутский встретится где-нибудь с другим родным полком…

Нет уж, Шестерка чертова, ни варпа у вас не выйдет, это я вам со всей серьезностью заявляю. Ваши шпики к ней не притронуться. Никогда. Сколько бы их в этом полку напихано не было. Если понадобится, голыми руками вас передушу и глотки перегрызу. Только вот все-таки надо придумать, что дальше делать. Игле, думаю, пока что знать об этом не стоит, ей и так тяжело приходиться. Сам разберусь, а как – потом придумаем, сейчас не до этого.

Ее все еще немного колотит, когда она бредет до своей кровати. В стекло продолжают биться дождевые капли. Я сел рядом, я вижу, как ей плохо, но она пытается сделать вид, что ничего не произошло, даже переводит разговор на совершенно другую тему:

-С тобой так легко говорить. У нас таких людей просто нет. Научены Эльмутом. Любой, кто там вырос, каждое второе слово воспринимает как проверку, как тест. Наши комиссары едва ли не хуже, они не способны говорить, как люди. В каждом слове подлянка какая-то, подвох очередной. Это не разговоры, это прогулка по минному полю, любое твое слово против тебя же легко могут истолковать. Они накручивают и тебя и себя заодно, пока у кого-нибудь нервы не выдержат. Как хорошо, что ты не такой…

-Слушай, я понимаю, что тебе эта тема вряд ли приятна, но не отходи от нее пока. Ты сказала, что с тобой уже бывало такое, как сейчас, да? Такие приступы, после которых ничего не помнишь?

-Да, - тихо ответила она. – Редко, всего несколько раз в год, но исправно. И ничего не помогает, никакое лекарство. Ты ведь понимаешь, что я не могу даже нормально обратится за помощью, я боюсь, что меня вычислят…что они поймут, что я – дефектный образец, что в этом теле живет еще и та. Что они тогда со мной сделают? Я не могу, нет, нет, я так не могу.

Если честно, не знаю, что надо было сейчас делать, такому меня никто не учил, это вам не шеи еретикам сворачивать. Поэтому просто обнял ее. Она уткнулась в висящий на моем плече шарф, прошло немало времени, прежде, чем она заговорила снова.

-Никто меня не обнимал, никогда. Ее – да, но не меня.

Снова долгая пауза.

-Мне страшно. Мне страшно всегда, когда я засыпаю, все равно где. Потому что я могу не проснуться. Может проснуться она. А что тогда будет со мной? Я не хочу уходить. Я не хочу уходить, Виктор. Не хочу уходить.

Долгое молчание.

-Так одиноко.

-Ну я же с тобой.

-Да. Но не навсегда же.

Я молчал. А что я мог сказать в ответ на правду, пусть и мерзкую, пусть и ту, с которой сам не желал соглашаться? Ничего. Я долго держал ее в объятьях, слушая вой ветра. В какой-то момент мне показалось, что она так и заснула, но стоило мне дернуться, как она вцепилась в меня еще крепче. Я замер.

-Скоро уже утро, да? Тебе идти надо…

-Ничего.

-Нет. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. Сейчас все на нервах, кто знает, что там с тобой сделать могут, если утром не застанут, - она чуть отстранилась порылась по карманам, вытащила небольшой серебряный медальончик с орлом. – Держи. Мне тут недавно…подарили…вроде, должен пули отводить. Я в такое не верю, если честно, но…пусть у тебя будет, а?

-Спасибо. Мне вот только кроме дырок в боку да шрамов и дать-то нечего…

-Да и не надо. Просто выживи, ладно?

-Постараюсь.

-Чертова война, - говорю я уже на пороге.

Она выходит на лестничную площадку, я не могу отвести взгляда, прикованный к пронзительным серым глазам. А они все ближе. Меня касается теплое дыхание. Я ухожу, пока еще действует эта чудесная анестезия.

Лейтенант Отто Фрижа был в бешенстве. Его раздражал этот холод, этот ливень, эта чертовски неудобная гражданская одежка…не меньше его бесил придурковатый рядовой Валек, которого разобрала икота и который теперь периодически вздрагивал. От необходимости прятаться в этих кустах его просто трясло. А больше всего ненависти лейтенанта приходилось на того проклятого савларского сержанта, этого грязного оборванца, который умудрился каким-то образом завладеть вниманием КС-Третьей, что было крайне опасно как для нее, так и для многих других людей.

-Он идет, сэр, - прошипел Валек, икая через каждое слово и доводя этим Отто до еще большего бешенства. – Что будем делать?

-Давай сюда, - Фрижа вырвал у Валека из рук старый пиктер, криво улыбнулся. – Все, погань савларская, теперь-то не отвертишься у меня, под трибунал пойдешь, к стеночке тебя прислоним…

-Сэр, так что делать-то будем?

Фрижа пригляделся. Савларец уже отошел от здания на несколько шагов и направлялся к дороге.

-Значит так, я дую к их командиру, покажу, чем бойцы у них по ночам тут занимаются, обрадую, короче говоря. А ты задержи его насколько сможешь, чтобы он меня не обогнал. Но не убивать, понял? Ни в коем разе! Покалечить – да, полезно будет, но живым его оставь!

Валек засопел от злости, глядя на удаляющегося савларского оборвыша. Этот урод со своими дружками мало того, что избили, так еще и ограбили его тогда, в больнице. Даже отняли пистолет, который Валек стащил незадолго до этого у умирающего кадианца. А пистолет этот ему очень нравился. Валек ничего не забыл и был полон решимости страшно отомстить савларскому отребью.

-Будет сделано, сэр. Служу Серой Шестерке!

-Молодец. Медаль потом получишь, - Фрижа осторожно выбрался из кустов и поспешил раствориться в ночной темноте.

Валек выждал еще минутку, чтобы уж точно быть уверенным, что лейтенант ушел. А потом извлек из кармана передатчик. Валек прекрасно знал, что из плана лейтенанта мало что выйдет: у этих чертовых савларцев и комиссары такие же, и командиры…никто Отто слушать просто не станет. А Валек хотел мести. Хотел увидеть этого сержанта мертвым. И поэтому внес в план Отто Фрижа некоторые коррективы.

-Парни, лейтенант ушел, - прошипел он в передатчик, беспрестанно икая. – Готовьтесь. Зададим этому оборванцу.

До утра еще была пара часов, так что я не особо торопился. Была еще и другая причина, по которой я старался идти окольными путями – надо было как-то избавиться от хвоста, а он тащился за мной с самого дома Иглы. Вначале это был один человек, следующий за мной по пятам, смутно мне знакомый уродец в штатском – вроде бы это был тот самый эльмутский типчик из больницы, но точно не уверен, его морду я не очень хорошо запомнил. Потом к нему присоединилось еще двое – уже в серой эльмутской форме, а через улицу – еще один, не скрывающий своей принадлежности к 13-ому полку, и складывающаяся ситуация начала нравиться мне все меньше и меньше. Надо было срочно что-то делать. Проходя мимо входа на вокзал, я придумал один план, не скажу, чтобы очень хороший, но выбирать тут не приходилось. Надеюсь, там будет достаточно народу, спешащего на работу, иначе ничего не выйдет.

Император сегодня ко мне милостив: обстановка просто идеальная – вагон заполнен хмурыми рабочими с местных заводов, держаться они своими компактными группками. Видя, как в вагон вползают эльмутцы, я протискиваюсь через толпу к работягам в поношенных куртках, усталых и злых. То, что надо, напряжение у народа сейчас достигло своего максимума (и не будем забывать, какую “разрядку” мы им устроили недавно). Я прокладываю дорогу через людской океан, нарочно давая эльмутцам, уже было потерявшим меня из виду, вновь меня заметить. Один из них – знакомый мне уже тыловой хорек из больницы – улыбается радостно прекрасному шансу пырнуть в толпе ножиком ненавистного савларца и быстро смыться. Он коротко машет своим дружкам в серой форме и те движутся ко мне. Давайте-давайте, придурки, сюда, я вас уже жду…

Тут надо сделать небольшое отступление и напомнить, как я выгляжу. Человека в такой рванине – без лазгана, без ингалятора на шее – чтобы приняли за гвардейца? Не смешите меня, дураку понятно, что не может он им быть. А вот эти наглые рожи в сером одним своим присутствием заставляют народ напрягаться все сильнее. Эти люди с малолетства обучены выживанию на улицах, они живучи и уперты, их глаза горят ненавистью к инопланетникам, нужно лишь раздуть этот огонь побольше.

-Эй, твари эльмутские! – ору я своим преследователям, проталкивающимся ко мне. – Вы меня слышите, палачи? Что вам тут надо? Какого варпа вы сюда приперлись? Вас сюда звали? Спасители чертовы, взрываете и убиваете все вокруг! Сами-то вы кто, сволочи?

Эльмутцы опешили, особенно тот, что в штатском. Такой подставы они явно не ждали. А народ уже зашевелился, и я чую уже дух высвобождаемой ненависти. Один из эльмутских не выдерживает, выхватывает пушку, целится в меня. Всего ожидал, честно скажу, но только не такой глупости. Он успевает тронуть курок лишь один раз, луч скользит по воздуху и срезает кусок макушки женщине, что стояла рядом со мной. Все, ребятки, кранты вам.

Толпа всегда все понимает по-своему. Толпа видит, как палачи-инопланетники, грабящие и взрывающие их дома, расстреливающие их родных и близких, вваливаются в вагон и открывают огонь по невинным людям. Большего им не нужно, ненависть выплескивается, процесс этот легок и приятен, ведь зачинщик не ты, ты – как все, и вообще – бей эльмутских палачей, мочи их, валите обратно на свою радиоактивную помойку, инопланетники, бей их, мужики! И начинается свалка, и мелькают кулаки, и эльмутец с пистолетом уже с удивлением смотрит на свой распоротый заточкой живот, глаза у него – два белых блюдца, остальные, тяжело сопя, рубятся, достав короткие ножи. А толпа уже взбесилась окончательно, кто-то где-то кого-то задел и началось самое веселье. И минуты не прошло, а весь вагон уже оживленно друг друга бьет и режет. Воющая толпа наседает на эльмутцев, мстит им за свой и чужой страх, за пожары, бомбежки, за танки, давившие их машины, за все, что можно, в общем-то. Один из сереньких, что-то мыча и мотая из стороны в сторону окровавленной головой, таки прорывается ко мне. Подныриваю под руку, ладонь бьет в подбородок, локоть в тело…эльмутский хмырь сгибается, его валят на пол, рядом его товарища достают по голове разводным ключом…

Электричка останавливается и все валятся друг на друга. Озверевшая толпа вырывается через едва успевшие открыться створки дверей, упавших затаптывают, отовсюду вопли, хрипы. На платформу, обещая всем через громкоговорители кары небесные, несутся черные тучи арбитров. Кто-то в панике разряжает свой дробовик в неуправляемую людскую массу, та моментально звереет от крови и вот уже начинается потасовка, подобная тем, что мы сами до этого подавляли. Кто бы мог подумать, что я сам выступлю зачинщиком подобного безумия? Будет весело, если сейчас наш взвод, например, поднимут по тревоге и сюда дернут, а я уже тут как тут, оперативную обстановку изучаю, так сказать…

Волна безумия катится по вокзалу. На помощь народу, выплеснувшемуся из электрички отовсюду текут струйки подкреплений, арбитры лихорадочно строятся в ряды, но народ прет со всех щелей, тут и рабочие, и просто уличная шпана, и вообще Император знает кто, но драться горят желанием все. Из вагонов выламывают стойки и поручни, повсюду звон и треск бьющихся стекол, в арбитров летит все, что только можно, начиная с кресел и заканчивая зонтиками и авторучками. Под женский визг, сирены, редкие выстрелы и вопли арбитров две орды сходятся, сталкиваются и вот уже кому-то выбивают зубы тяжелой дубинкой, кто-то получает по голове в черном шлеме портфелем, откуда во все стороны весело летят бумажки, у кого-то вся рожа зеленая – прыснули едкой и вонючей краской, кого-то уже насмерть затоптали, а чье-то горло исторгает из себя истошный визг, чьи-то губы пузырятся кровавой слюной. А кто-то орет клич всех времен и народов – “наших бьют!”, а арбитрам уже становится совсем несладко, а я продираюсь через толпу к спасительному выходу, дорогу мне заступает рослый арбитр, я инстинктивно отскакиваю в сторону, и вовремя - мимо со свистом пролетает кирпич, бьет громилу в живот. Перескакивая через скорчившееся тело, выбираюсь на улицу и бегом оттуда, бегом, бегом! Авось успею вернуться, чтобы услышать приказ собираться и ехать усмирять ту толпу, что сам завел…

-Итак, значит, вы хотите, чтобы я следовал в Тонар, я вас правильно понял? – хрипло произнес Зверь.

-Да, именно так, - кивнул связной. - Согласно донесениям наших агентов, имперцы планируют наступать именно через этот город. Он очень сильно пострадал от бомбардировок, большая его часть сейчас – это руины, но если имперцы его захватят, им будет открыта прямая дорога на…

-Избавьте меня от подробностей, оставьте все это для своих штабных, - скривил обожженные губы Зверь. - Если ожидается серьезное сопротивление, то я требую увеличения оплаты.

-Куда же вам еще ее увеличивать? Вы не обнаглели часом, а?

-В противном случае я собираю манатки и двигаю отсюда, а ваш драгоценный майор пусть сам берет винтовку и идет стрелять имперскую сволочь. Я все сказал.

-Мы обсудим условия, когда будет время. А пока что потрудитесь делать то, за что вам платят. То есть следовать нашим приказам.

-Продуете вы эту войну, - тихо усмехнулся Зверь, когда связной покинул комнату.

Хлопнула дверь. Закурив последнюю сигарету из пачки, Зверь бросил усталый взгляд на разложенную на столе карту. Так, ладно, глянем, куда там его теперь хотят отправить…

Изменено 7 июня, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Altom]

P.S. Эх, просмотров темы много, а комментариев мало (что-то я не так делаю, видать, наверное, текста слишком уж большие простыни выходят). Ну да ладно...

Потому что большая часть комментариев- это либо критика, либо корректирование ошибок автора, либо и то и другое одновременно. Здесь это просто не нужно. :)

Очень понравилось, читал взахлеб. Жду не дождусь продолжения.Был бы плюсомет- стрельнул бы не задумываясь.

[Rommel]

По-моему, это шикарно. Наравне с "Савларом" Негатора - одна из лучших вещей про ИГ тут. Хороший баланс динамики, брутала и живых личностей. Отдельный плюс - Ваха тут на грани кадра. Напомнило чем-то тексты из ИА - детальное и реалистичное описание обычной войны без пафоса и чудес, но с душком того самого "космического средневековья".

[Генерал Имодиум]

Наконец закончил четвертую главу. Когда будет следующая, пока сказать сложно, но вряд ли очень скоро.

4. Непрофессионал. Охотники. Марш на фарш.

Хаосит оказался упертым, даже слишком. Вот товарищ его сразу раскололся, а этот все что-то там из себя корчил, раздражая нас с Бритвой все больше. В конце концов я плюнул и позвал Принца.

К вопросу о допросах. Вы, наверное, могли видеть в каком-нибудь стареньком голографическом кино, как человека убеждают рассказать, все что он знает, ломают идеологически. Так вот, оставьте это для кино, пожалуйста. У нас все проще, хотя в случае с Принцем слово “проще” не очень уместно, все зависит от его фантазии на данный момент. Ну и времени, отпущенного на допрос, если оно позволяет, то наш спец развернется и проявит себя по полной программе. Вам когда-нибудь эмаль с зубов напильником сдирали? Мне тоже нет, слава Императору, но думаю, что ощущения непередаваемые. А следующая процедурка – окатывают водичкой холодненькой, подключают пару проводков…дальше продолжать, или сами догадаетесь? Чтобы криков не слышно было, рядышком заводят “Химеру”.

Сейчас у Принца времени было меньше, а информация нам нужна была позарез, не зря же мы этого урода до наших позиций волокли целую ночь. Поэтому Принц просто стал отстреливать еретику пальцы на ногах, по очереди. Хватило четырех и поток сознания из языка потек, как того и требовалось. Только слушай и запоминай.

Почти три недели уже минуло с того момента, как нас из Зеркального вышвырнули вон, пинком под зад отправив всю роту в славный город Тонар, вернее, в то, что от славного города Тонара осталось. Город был, как нам вкратце разъяснили, очень важен для дальнейшего наступления. Ну очень важен, вы уж мне поверьте. И посему вместе с нами в нем действовали отборные эльмутские подразделения – их наступление, впрочем, совсем недавно захлебнулось, столкнувшись с некоторыми проблемами. Точнее, с одной-единственной проблемой. Проблемой с большой буквы. Снайпером еретиков, который за одну неделю вышиб множество офицеров, сорвал несколько атак и вообще, испоганил все, что только можно было испоганить. Никто не сомневался в том, что это действует один и тот же мерзавец, его садистский стиль все очень быстро запомнили. Нашим он тоже успел кровушки попортить: обстрелял взвод лейтенанта Фолера, который, понеся потери убитыми, попытался отступить и угодил в засаду хаоситов. Когда мы прибыли на помощь, то нашли только пару трупов, остальных, похоже, еретикам удалось взять живыми. Благой Император, хуже судьбы просто не придумать, на быструю смерть тут рассчитывать очень и очень глупо, хотя я все же надеюсь, что Карп и Гвоздь, мои старые знакомые из парней Фолера, сдохнут быстро и без особых мучений. Глупая надежда, ну да что поделать, хоть немного спокойнее после того, как попросил Его Божественное Величество отвлечься на минутку и даровать им покой побыстрее.

Снайпер стал для нас настоящим шилом в известном месте, а про сереньких, которых он щелкал десятками, я вообще молчу, эльмутские офицеры просто на ушах от злости ходили. Он один наносил больше ущерба, в том числе и морального, чем все подразделения еретиков, с которыми мы грызлись за руины этого городка все это время. Его нужно было прибить как можно быстрее и любой ценой, иначе все победоносное наступление бравой Имперской Гвардии могло очень быстро накрыться медным тазом и уже из-под него не вылезти.

Но снайпер был неуловим. И эльмутцам пришлось сделать то, что, конечно, должно было решить проблему, но чего я одновременно боялся больше всего: они ввели в бой своих снайперов, включая Иглу. Куклы-Стрелки…это поганое название продолжало раз за разом всплывать у меня в голове каждый раз, когда я думал о ней.

Вспоминаю, как меня вызвали к ротному через два дня после того погрома на вокзале, организатором которого мне пришлось стать, чтобы спастись от эльмутских убийц. И наш с ним разговор до сих пор помню прекрасно.

Ворон везде умудряется устроиться с комфортом. Так и здесь, в этой комнатушке: припер откуда-то себе кожаное кресло, из которого поролон во все стороны лезет, здоровенный стол, на который так удобно, наверное, закидывать ноги, на том же столе стоят бутылки, реквизированные из расположенного рядом магазинчика, который по приказу Ворона спасли от разграбления местными бандитами, чтобы потом обнести самим и уже подчистую. Два вентилятора, гоняющие по помещению пыль. Даже маленький холодильник, примостившийся прямо под другим столом, на который свалены вокс и другие приборы – их экраны превращают неровные стены в разноцветные панно, которые постоянно переливаются значками и закорючками. Ворон, в свое время рядовым прошедший Армагеддон, считает, что жить надо в кайф, вне зависимости от риска, что он и делает, превращая даже самое поганое место, которое может ему достаться, в более-менее приличное логово. Здесь это у него тоже неплохо получилось. Вот только потолки очень низкие.

Ворон сидит за столом и внимательно на меня смотрит, я, продолжаю тянуться. Вы когда-нибудь стояли “смирно”, пригибая голову, чтобы не упереться ею в потолок? Нет? Попробуйте, интересное упражнение, скажу я вам.

Пауза затягивается, но Ворон, наконец, решает, что я достаточно проникся моментом и кивает на стул напротив.

-Садись, Байер, - надо же, он решил, что я достоин беседы сидя.

Плюхаюсь на стул, ожидая продолжения.

-Итак, - он кривит свою прожаренную солнцем физиономию, раскладывая на столе какие-то бумажки. - Я тебя поздравляю, сержант, ты вляпался.

-Сэр? - со свойственной мне наглостью изображаю искреннее удивление.

-Лейтенант Отто Фрижа, из эльмутцев, приносил тут довольно забавные пикты. Не хочешь глянуть? А может, у тебя есть какие-нибудь предположения относительно их содержания?

-Сэр, я хочу сказать, что моя встреча с офицером…

-Твоя встреча со снайпершей из эльмутского полка, с этой…Иглой, была заснята во всех подробностях. Как и то, что именно ваши ночные прогулочки послужили причиной твоего опоздания утром следующего дня. Когда была боевая тревога. Твой капрал, как мог, тебя выгораживал, но сам понимаешь, получалось у него варп как плохо.

-Сэр, уверяю вас, что…

-А не надо меня уверять, Байер. Ты мне еще скажи, что ваша с ней связь на службе не отразится и что ты роту не подведешь. Давай, скажи, вижу же, что именно это сказать и собирался.

Молчу, непроизвольными движениями наматывая свой шарф на руку.

-Так все говорят. И все знают, как далеко это от правды, - Ворон вздыхает. – Этот хмырь эльмутский расстарался, такое количество пиктов нащелкал, что тут никто не отвертится. Понимаешь, Байер? Никто. То, что вы у нее всю ночь проторчали и ты из-за этого опоздал к своим, когда всех по тревоге подняли – это сомнениям никаким не подлежит, все доказательства у меня лежат. Варп, я просто поражаюсь. Тот ли это Виктор Байер, что был на Арильфе в первом составе? Тот ли это бесстрашный и несгибаемый Козырь? Трон святый, ладно бы кто другой, я бы еще понял, но уж от тебя не ожидал. Ты ведь не мальчик уже, должен знать, что…

-Сэр, я тут не буду сейчас доказывать, какой я примерный и все такое. Делайте, что должны. Если так проще будет – ну поставьте меня к стенке и не мучайтесь. Только эльмутцам скажите, что я виноват, я. Не она. А то боюсь, что и с нее спросить могут в свое время.

-Вот теперь вижу прежнего Козыря, - усмехается Ворон. - Герой чертов. “Я виноват!” Благородство так и прет. Раньше только думать надо было, до того, как с ней связался. Думать о том, какую ты мне задачу подбрасываешь. Сам смотри, у меня есть два варианта. Первый – я даю делу ход и ты гуляешь до стенки, а эльмутцы пляшут от счастья. Но тем самым я оставляю отделение без сержанта в боевой обстановке, без хорошего сержанта, чего уж тут. Мне это не очень нравиться. Вариант второй – шлю сереньких с их претензиями к чертям варповым, оставляя все, как есть. И тем самым, опять-таки наношу отделению, да и всему вашему взводу в целом, серьезный урон, оставляя в нем слабое звено, тебя то есть. Почему слабое? Если не идиот, то сам понимаешь, что когда личные интересы перевешивают интересы службы, подразделение…правильно, подразделению каюк настает. Так что тоже ничего хорошего. Вот и что мне с тобой, идиота кусок, делать теперь? Оставлять – плохо, расстрелять – плохо…

Я молчу, а в мыслях своих обращаюсь к Императору, прошу – не за себя, а за Иглу, чтобы хоть ее беда миновала, чтобы хоть ее не трогали. Меня-то ладно, пусть стреляют, а она…

-Оно хоть того стоило? – неожиданно спрашивает Ворон.

-Так точно, - выпаливаю я. - Уставы и традиции – да пошли бы они, когда такая, как она, рядом. Думаю, если бы вы ее видели, сэр, вы бы меня поняли.

-Понятно, - задумчиво тянет он. – Все тот же Козырь…твои-то как там, нормальные?

-Хорошее отделение, я в них уверен, - стараюсь не показать свое удивление от такого резкого перевода темы. – Капрал Принц может меня заменить, если…если вы первый вариант предпочтете.

Какое-то время молчим. Ворон отхлебывает еще своего пойла из стакана.

-Значит так, Байер… - я замираю. – Пока служить будешь. Спихнем тебя подальше от сереньких, вопросы я утрясу.

-Понял, сэр! Спасибо, сэр! – поднимаюсь и козыряя, стукаюсь в потолок головой.

-Но запомни, сержант, мне амуры в окопах не нужны. Доложит кто, что опять рядом с Иглой этой крутишься – расстреляем. Понял?

-Так точно, сэр!

-Свободен. Вали отсюда.

Я тогда и свалил, сам не веря, что так легко отделался. Видать, кое-какие запасы везения у меня еще остались, слава Трону. А дальше уже было легче. Ну, как легче: больше меня убить никто не пытался, наверное, потому, что сереньким тоже было сейчас не до этого, понимают, значит, что в разгар наступления заниматься этим как-то глупо. Но вот Игла…Ворон был совершенно прав в том, что из-за нее я запросто могу всех подвести. Ведь если раньше я думал, как и полагается, о том, как сохранить жизнь отделению и себе, то теперь часть мыслей забивалась ей, что не могло не влиять на мои действия. Но сейчас, спустя три недели, за которые мне ни разу не довелось ее увидеть, я понял, что стало меня отпускать.

-Его называют Зверем, - стонет хаосит. - Его наняли…ох…для особых операций…подчиняется непосредственно майору Фира…у него огромное количество голов на счету, настоящий мастер…просто призрак…

-Тактика, методы работы? Где он находится сейчас? – прорычал Бритва.

-Никто не знает, он…подождите, подождите, не стреляйте снова! Он действует в одиночку, на связь с нами редко выходит! Приказы ему приходят отдельно! Все, что я знаю – ему поручено испортить ваше наступление, задержать его настолько, насколько это вообще возможно!

-Зачем? – подключаюсь я к “разговору”. – Дождаться подкреплений думаете?

-Майор обещал прислать что-то, - бормочет еретик. – Нам ничего важного не говорят, но я слышал, что это их новое оружие, дар великих богов…

-Все ясно с тобой, - вздохнул я, и будучи совершенно не в настроении выслушивать хаоситскую проповедь, к которой еретик уже собирался было приступить, махнул рукой. – Кончайте его.

Голова хаосита, словив заряд из лазерного пистолета, дернулась назад, а потом склонилась на бок, да так и повисла. Тело еще несколько секунд подергалось и тоже замерло.

-Ну, что теперь, сержант? – поинтересовался Бритва.

-Теперь сбегаю к сереньким, расскажу им свежие новости, - подумав, ответил я.

-Сержант, а бегать-то зачем? Вокс же есть…

-Ага, который раскочегаривать мы будем до пришествия Его Величества. А до эльмутских позиций всего пара шагов, так что я быстренько.

Вот уж никогда не думал, что придется выдумывать такие глупые оправдания. Да и кому, главное, я вру – своим же солдатам! Нет, такое бывало, конечно, но тут причина совершенно другая, объяснять которую, я конечно же, не могу. А в том она состоит, что на эльмутские позиции, как я вчера услышал из случайно перехваченных с их частоты разговоров, прибыло несколько снайперов. Чем варп не шутит, вдруг и она там будет?

Утро было совершенно обычным для Ниона – серым, сырым и туманным. На эльмутских позициях царит порядок, не то, что у нас. Даже завидно немного. Не расслабляются на посту, не лежат, покуривая, забравшись на броню, не режутся в карты вместо патрулирования выдолбленных в обмерзлой земле траншей…правда, танки такие же грязные, как у нас, названий уже давно не видно из-за черных корок грязи. В случае с нашими машинками это даже хорошо, помню, как эльмутский комиссар увидал “Тапок Императора”, его чуть удар не хватил от подобной наглости. Прибежал, вздымая грязь, к нашим танкистам и довольно долго изливал на них свое больное сознание, ругань и страшные кары били из него фонтаном. Напоровшись на стену безразличия и скуки, фонтан иссяк, и продолжая пылать от злости, комиссар свалил к сереньким, обещая разобраться как следует с этой ситуацией.

В занятых эльмутцами домах почище, чем у нас, будет, однако. У нас холодно и сыро, а здесь потеплее будет, даже чуть-чуть согреться удалось. Меня часто останавливают, слишком часто для того, чтобы я мог сохранить свое спокойствие. Наконец, какой-то рядовой - конечно же, светловолосый и бледный – говорит мне, что снайперы скоро вернуться, я иду за ним туда, где он рекомендует их подождать. Я иду, озираясь по сторонам, выискивая на безразличных лицах редких встречных более заинтересованные взгляды. Как бы не нарваться на того ушастого, вот веселье было бы. Хотя с другой стороны, попадись мне сейчас Отто Фрижа этот, на месте бы удушил сволочь.

Обращаю внимание на горстку крайне хмурых эльмутцев, которые держатся в стороне от остальных солдат, сидят на ящиках и сосредоточенно чистят оружие. Морды у них просят даже не по кирпичу, а по мешку таких кирпичей, а некоторые – по два мешка. И у каждого под глазом отштампована уродливая татуировка, какие-то эльмутские закорючки.

-Это бывшие штурмовики “Серой розы”, - шепчет, прослеживая мой взгляд, рядовой. - А, вы ведь, наверное, не слышали…

-Слышал, слышал, - так же тихо отвечаю я. – А что они здесь, в Гвардии забыли?

-У них был выбор – либо сюда, либо в газовую камеру. Предпочли послужить. Они всегда вместе держатся, иначе бы их по одному перерезали бы. Этих подонков никто не любит. У нас дома они только тем и занимались, что пытали да казнили. Теперь вот присмирели, как видите, от каждого шороха шугаются, везде им смерть мерещится. И правильно мерещится, я вам скажу. В бой с другим отрядами они не ходят, им там сразу же спины продырявят.

-На черта они вам вообще тогда? – удивляюсь я. - Сидят, ничего не делают…

-Делают, делают, - вздыхает рядовой. – Так делают, что их предпочитают поменьше трогать. Рассказать вам, чем они занимаются?

-Валяй, - киваю я, шагая вслед за эльмутцем.

-Послали нас как-то один мирок у тау отбирать, - тихо заговорил солдат. – А местные с ними там за много лет уже хорошо спелись, так что никто нас с цветами не встречал, а если уж честно, то пакостили хуже ксеносов. И был там у местных ксенофилов бравый командир, много нам он и его солдаты кровушки попортили. Дороги минировал, офицеров вышибал, заложников брал, даже простых бойцов. Пытал там их перед камерами. Снайперов да разведчиков постоянно посылал. И главное, никак с ним не сладить было, упертый, как танк.

-Ну а вы что? – я уже чувствовал, что сейчас услышу что-то гадостное.

-Послали парней из “Серой розы”, разрешили действовать так, как посчитают нужным. Пусть все, что хотят, творят, лишь бы от этого урода избавили. Ушли они в город, полмесяца их не слышно не видно было. А потом ушел тот командир, и отряд свой увел.

-Что ж они такого сделали-то?

-Семью его нашли, - вздохнул рядовой. - Доставили в укромное местечко и посылали ему оттуда. По частям. Сестру младшую выдержал. Жену и мать выдержал. А у него еще пятеро детей было…на первом сыне он сдался, если короче. Остальных потом отпустили. А его начальнику штаба хватило отца своего, чтобы с катушек съехать.

-Ну вы и звери… - вырывается у меня.

Да уж, об этом вряд ли будут рассказывать кому попало. Существование таких вот варпом проклятых людоедов никогда не подтвердят, образ победоносной Имперской Гвардии серьезно испачкается. Да, мы тоже, конечно, не святые, и нас порой хорошо заносит, но мы все же солдаты, а не палачи. Озвучиваю свою мысль.

-Бочка с крысами, - говорит в ответ рядовой.

-Что-что?

-Бочка с крысами, вот что такое Эльмут. Ловят кучу крыс и сажают в бочку без жратвы. Ту, которая остается, выпускают и она уже жрет только себе подобных. “Серая роза” – такие крысы и есть. Их на людей чуть ли не с рожденья натаскивают. Все дырки знают, везде пролезут. И всех, кого надо, сожрут. Твари. А тех, кто доверия Серой Шестерки не оправдал, либо пропускают через газовые камеры и печки, либо спихивают сюда, в Гвардию. Если выполнят несколько успешных заданий – получат шанс на помилование. Вот только им редко руки развязывают, это обычно себе дороже обходиться.

-Да, похоже, мой дом по сравнению с вашим Эльмутом можно назвать курортом.

-После Эльмута мне каждая дыра помойная типа этого мира курортом кажется, - пробормотал рядовой, толкая хлипкую дверку. - О, смотрите, мы вовремя…

Действительно, вовремя. Эльмутские снайперы, затянутые в свои темно-серые костюмы с черепами на рукавах, как по команде, поворачиваются и смотрят на меня своими холодными глазами. Их тут трое: два бледных изможденных хмыря, сидящих за столом и, слава тебе Император, она тоже тут. Игла сидит на стуле в углу, она заметно побледнела за прошедшее время, лицо сковано адской усталостью.

-Виктор? – удивлению ее нет предела. – Ты что здесь делаешь?

-Ты еще кто такой? – один из хмырей зло смотрит на меня. – Что за оборванец?

-Лед, успокойся уже, - Игла встает, идет к нам. – Я его знаю.

-Ну, я пошел, что ли… - эльмутский рядовой сматывается, сопровождаемый взглядами снайперов.

-Пошли отсюда, - голос у Иглы очень усталый. – Побыстрее только.

Я не успеваю еще толком опомниться, а она уже протаскивает меня через коридор и буквально заталкивает в какую-то крохотную комнатушку, где навалены грудами сломанные стулья и столы, мешки какие-то и прочий мусор.

-Откуда ты здесь? – первым делом спрашивает она, захлопнув дверь. – Как ты нас нашел?

Рассказываю, как, когда и какой головной боли мне все это стоило.

-Я думала, что тебя расстреляли…

-А я думал, что тебя куда-то так далеко запрятали, что я найти не смогу…

В полутьме, под нервно дрожащим тусклым огоньком плафона на потолке, сидим рядом. Да, просто сидим, улыбаясь, как совсем придурочные. Большего не то что нельзя – просто у нас сидеть еле-еле силы находятся, да и я еще не настолько опустился. Это валяясь в холодном углу сырой комнаты в обнимку с лазганом – всю ночь – ты можешь мечтать о женщине, представляя, как ты развернешь ее лицом к себе, грубо прижмешь, пробежишься ладонями по гибкому телу, изомнешь, как цветок. А реальность вносит свои коррективы, реальность, в которой ты неделями спишь, не раздеваясь, и одежка на тебе от постоянной грязи и сырости буквально гнить начинает, и выглядишь ты соответственно – только комаров отпугивать, а не к женщинам лезть. Подозреваю, что у Иглы, несмотря на эльмутскую аккуратность, чистоплотность и офицерский статус, мысли похожие - она, конечно, не в таком состоянии, как я, но видно, что ей тоже нехило досталось. Глаза ее покрыты красными ниточками лопнувших сосудов, левая рука чуть заметно подрагивает время от времени.

-Знаешь, кажется, что ничего хорошего и не было вовсе, - тихо говорит она. – Все приснилось будто. И ты приснился…

-Настоящий я, настоящий, - перебираю ее пальцы своими. – Как ты тут?

-Никак, - вырвав свою руку, она шарит по карманам костюма, достает пару каких-то таблеток, нервно их глотает. – Трон Золотой, это просто уму непостижимо…я никогда, никогда таких не видела…

-Ты о чем?

-Снайпер этот, что у еретиков завелся, - бросает она. – Тот самый, что нам все карты спутал. Мы уже вторую неделю сволочь ищем. Льда он в плечо ранил, Муравья убил…из всех ловушек уходит, приманки почти никакие не работают, солдатню нашу щелкает только так. Настоящий призрак. Второй раз за свою жизнь встречаю такого серьезного противника. Когда-то я так же долго с эльдарским стрелком возилась, но тут-то у нас человек…

-Мы про него немного узнали, - говорю я. - Его называют Зверем, еретики его наняли отстреливать наших за большие деньги, подчиняется он только тому майору, который восстание в этом мире поднял.

-Он не профессионал, - тихо говорит Игла. - В том смысле, что он вряд ли в какой-нибудь снайперской школе обучался.

-И почему же ты так думаешь?

-Чувствую. Смотрю на то, как он работает. Такому нигде не учат, это уж точно. Можно годами обрабатывать человека и со всей возможной педантичностью обучать всему, что понадобиться в деле. У тебя на выходе получиться полноценный снайпер, готовый к самостоятельной работе. Профессионал. А можно устроить пропуск в профессию более короткий. Заметил, что кто-то из бойцов стреляет чуток лучше остальной массы, всучил ему какую-нибудь трофейную винтовку и пусть крутится, как хочет. Набери таких побольше. Понятно, что о нормальном уровне подготовки тут речь не идет, и большинство будет гибнуть, естественный отбор штука суровая. Правда, она также штука и справедливая – выживший будет жрать профессионалов из первой группы пачками и просить добавки. Такие люди опаснее всего, потому как ты понятия не имеешь, что ему взбредет в голову в следующий момент. А чтобы снайпера вынести, ты должен думать за него, предугадывать его действия. С эльдаром я в свое время намучилась, да, но он был профессионалом, что его и сгубило в конце концов. А со Зверем этим никакие наши стандартные фокусы не проходят, из чего я и сделала вывод – перед нами талантливый и смертельно опасный стрелок-самоучка, к тому же жестокий до крайности. Но я его возьму. Я просто не могу его не взять. Остаться должен кто-то один из нас. Тебе, наверное, сложно понять, но поединки принято заканчивать.

Игла сейчас совсем не такая, как та, с которой я познакомился в Зеркальном. Сейчас она прежде всего снайпер, убийца, солдат, а уж потом все остальное. И это правильно, я не могу с этим не соглашаться, хоть мне это и не нравиться. Но сейчас не до шуток, мы не в относительно безопасном Зеркальном, а на фронте. Здесь слишком опасно для той Иглы, которая, уткнувшись в старый полосатый шарфик одного придурка, шептала, что ее никто никогда не обнимал, здесь не место для того Виктора Байера, который, как мог, объяснялся, что не может без нее…этим людям здесь делать нечего, они тут выжить не могут. На их местах – злобный сержант и уставшая снайперша…по крайней мере, они были на их местах, пока не встретились вновь. А едва встретились, их разорвало на клочки.

-Я должна тебе кое-что рассказать, - она говорит очень-очень тихо. - Никто об этом знать не должен.

Ответить я не успеваю, она уже продолжает говорить.

-Недавно я случайно подслушала разговор пары офицеров из нашего полка и комиссара…черт, я даже не знаю, с чего лучше начать…

-С начала, наверное, - подначиваю я, но моей попытки она не замечает, грустно вздыхает и продолжает.

-Вот что, по-твоему, мы тут делаем?

-Ну…официально – наводим порядок…еретиков давим… - я немного удивлен таким вопросом.

-Если бы, - снова вздох. – Те ребята говорили, что за мятежниками стоят далеко не адепты Хаоса. Вернее, эта прослойка тоже есть, само собой, но есть и кое-кто повыше. Догадаешься, о ком речь?

-Нет, сдаюсь. У меня сегодня мозги уже с самого утра замерзли.

Игла проводит пальцем по пыльной поверхности стола, рисует там одну-единственную литеру, поганее которой нет во всей вселенной – “I”. Потом так же быстро стирает.

-А этим здесь что надо?

-Если бы я это знала, то вряд ли бы сейчас могла с кем-нибудь разговаривать. Я думаю, как нам с тобой отсюда живыми вылезти…

-Если ты за меня беспокоишься, то уверяю тебя – я на рожон никогда не лезу…не первая война у меня все-таки…

-Все не так просто, Виктор. Совсем не просто. Я слышала страшные вещи. Мы тут не за Императора бьемся, и еретики – не за своих богов, хотя и нам и им это сказать забыли почему-то, - нервный смешок. - Вся эта война просто прикрытие для кого-то из этих, которые какие-то свои делишки тут обтяпывают.

-Но что Инк…

-Тихо ты, - одергивает меня Игла. – Не надо это говорить.

-У тебя паранойя, самая натуральная…

-Если бы ты слышал только, что я слышала. В нашем полку что-то есть, что им позарез понадобилось. И ради того, чтобы это получить, они всю кашу на Нионе и заварили. Сами вырастили местное подполье, позволили расплодиться сектам. Сунули сюда того бесноватого майора, вооружили его шайку, дальше все само покатилось. Вся планета на ушах, правительство бежит, хаоситы наступают. Прилетают спецы по подавлению восстаний, то есть мы. Все как по нотам. Но потом майор выходит из-под контроля, начинает буянить. Контролируемое побоище превращается в нечто большее. Тогда сюда же бросают вас и кадианцев, чтобы утихомирить еретиков. А пока все оживленно грызут друг другу глотки, их люди решают свои дела.

-Так что, выходит, слили нас? – глухо говорю я.

-И нас, и вас, и еретиков, и кадианцев. И местных. Всех слили. Когда они получат, что хотят, зачистят всех свидетелей, так тот офицер говорил.

-А он-то откуда такое знает?

-Оттуда, что он служит не Императору, а Серой Шестерке. Операция проводиться именно против них. Они что-то в нашем полку спрятали, и теперь эти хотят забрать это себе. А работающие на Шестерку об этом знают и ведут свою игру. Нас всех разменяют, как пешек, если понадобится. Офицер говорил, что у них приказ точно такой же – обеспечить безопасность какого-то объекта и зачистить всех, кто с ним контактировал. Я до конца их дослушать не смогла, но говорили и о вашем полку…

Меня словно током бьет. Ведь я знаю, что здесь нужно Инквизиции. Вот он, их драгоценный объект, рядом со мной сидит. Все из-за нее. Точнее, из-за того, что ей в голову запрятали. Те самые координаты непонятно чего, прокляни их Император. Координаты, которые и я слышал. И если это правда, то нам точно крышка. Серая Шестерка, сколько бы у них агентов ни было, по сравнению с Инквизицией – ничто, плюнуть и растереть. Эти ребята планеты свернут, чтобы своей цели добиться. Что же делать, что? Как нам из этого выпутаться?

-Мы с тобой должны выжить, Виктор, - она мнет мои пальцы. – Любой ценой. Выбраться отсюда. Пока еще не поздно.

Когда я думаю о том, насколько призрачны наши шансы это сделать, мне становиться страшно. По-настоящему страшно, как никогда еще не было. Наверное, потому, что раньше я боялся только за себя.

-Я люблю тебя. Хочу с тобой быть. Мы должны выбраться.

-Я тоже люблю тебя. Мы выберемся. Обязательно выберемся.

Мне страшно. Могу ли я сказать ей, что она и есть причина всего, что тут твориться? Нет, не могу. Она этого просто не выдержит. Прижимаю Иглу к себе, а во мне просыпается злость. У меня никого нет, кроме нее, и вам у меня ее не отобрать.

-Я убью этого Зверя. Должна его убить. Потом нам надо будет спасаться. Понимаешь? – жаркий шепот на ухо. - Понимаешь?

-Да. Не смей там умирать, ясно? Будь осторожна, как на краю пропасти, - я гляжу бездумно перед собой, вижу сплошную пустоту. – Я что-нибудь придумаю, обязательно.

-Придумай. Постарайся. Ты ведь понимаешь, что мы не можем больше быть частью этой машины?

-Абсолютно, - трусь носом о ее висок, говорю тоже шепотом. – Я тебя найду. Обещаю. Что бы ни случилось.

Обреченно дрожит огонек в плафоне. Где-то далеко-далеко, в другой вселенной, строчит пулемет – напоминание о том, что война еще идет полным ходом. Войне плевать на людские желания.

Охота шла уже третью неделю. Его обложили по полной программе. Зверь – похудевший, обросший, с воспаленными глазами и злой еще больше, чем обычно – давал себе лишь несколько часов отдыха каждый день, прежде чем снова вернуться к поединку с имперцами. За это время он успел сменить множество укрытий. Иногда выискивал щели и бойницы в полуразрушенных зданиях, стрелять откуда было крайне небезопасно - можно было словить прилетевший откуда-нибудь осколок или шальную пулю. Часто сам сооружал укрытие, используя землю, обломки и строительный мусор, выкапывал рвы и насыпал боковые валы. Это помогало и предотвратить залет всякого разного случайного железа с боков, и глушило звуки выстрелов – множество раз противникам казалось, что стреляют откуда-то издали, а позиция Зверя была совсем рядом. Иногда Зверь стрелял через проложенные из подвалов наружу широкие трубы. Имперские снайперы на этой планете были настоящими профессионалами, поединок с ними поначалу доставлял Зверю удовольствие, но позже ситуация стала накаляться. Один раз по его укрытию пришелся залп из трех винтовок сразу - много кто в такой ситуации обязательно бы зашевелился и поплатился бы за это жизнью. Когда в подозрительные щели и амбразуры стали все чаще попадать солнечные зайчики – противники пытались “высветить” их - Зверю пришлось переходить к другим видам позиций.

За все время пребывания в этом городе он успел уничтожить одного из имперских снайперов – всего их он насчитал четверо-пятеро, не больше – и огромное количество простых солдат. Больше всего доставалось савларским подразделениям: эти оборванцы постоянно попадались на специально оставленные для них приманки. Зверь, исходя из полученной информации, что эти гвардейцы отличаются склонностью тащить все, что не прибито к полу, передавал своим напарникам определенные указания к действию. Очень хорошей приманкой было оружие. Савларцы просто не в состоянии были пройти мимо очередного трупа, не обрыв его на предмет чего-нибудь ценного, поэтому по приказу Зверя разведгруппы хаоситов оставляли вблизи савларских позиций испорченные экземпляры оружия, попытка завладеть которыми обычно заканчивалась смертью. Полезший за таким оружием днем получал пулю, ночью – подрывался на маленьком заряде взрывчатки, заложенном под приманкой. Работали и другие приманки: “случайно” брошенные ящики с консервами или бутылками. Один раз кто-то из хаоситов по просьбе Зверя надел на руку трупа давно сломавшиеся часы в блестящем корпусе и уже на следующий день Зверь пристрелил дурака, решившего их снять.

В какой-то момент наступало время, когда его расшифровывали и пора было уходить. На новых участках он не сразу начинал работать, дожидался, когда его старые места займут снайперы хаоситов, для которых уже начиналась игра с приманками – куклами, фуражками и прочим. Хаоситы имитировали работу Зверя, пока тот выслеживал контрснайперские группы, изучал изменения во вражеской обороне, следил за появлением новых замаскированных позиций и за новыми перемещениями противника. Действовал по новым слабым местам, вынуждая противника бросаться отрабатывать их, сам же в это время возвращался на прежние участки. Заставить врага кидаться за тобой, а не самому бегать за ним – вот что было важно. Он подлавливал врагов на новых путях их перемещений, передавал артиллерии координаты замаскированных позиций, которые специально не трогал, чтобы укрывшиеся там почувствовали себя в безопасности. Однажды имперский снайпер занял место на его прошлой позиции, но Зверя провести не удалось: он всегда тщательно изучал карту и ландшафт местности, и, заметив несколько изменений на его прошлом участке, целый день держал под прицелом все возможные пути отхода. Его терпение было вознаграждено по заслугам: когда на одном из этих путей что-то мелькнуло, он достал это мелькание пулей, но, похоже, только ранил имперца. Зато другого Зверю чуть позже удалось уничтожить – тот попался на классическую приманку, которую устроили Зверь и его новый ассистент из хаоситов - то было чучело со специально не закамуфлированной винтовкой, которое хаосит чуть шевелил время от времени - имперец не учел, что живой противник шевельнулся бы только один раз. Зверь засек место выстрела по звуку и через какое-то время цель его была поражена.

Он привык к тому, что имперские снайперы обычно занимали позиции в глубине обороны, но последнее время они все чаще лезли на передний край. И совсем недавно, два дня назад, Зверь чуть было не расстался с жизнью, попавшись на целый спектакль с куклами, который устроили, чтобы его раскрыть. Наблюдая за позициями, обустроенными в небольшом городском парке, от былой красоты которого уже почти что ничего не осталось – все было погублено бомбежками – он заметил выбрасываемую из очередного нового окопа землю. Зверь понимал, что рано или поздно роющий окоп человек должен был подставиться под выстрел и стал ждать. И действительно – вскоре, выкинув лопату, солдат чуть распрямился и принялся курить, почти сразу же получив пулю в висок. Когда началась возня с раненым, Зверь неожиданно вспомнил, насколько осторожен был вчера противник в этой же области. Тогда, казалось, на имперских позициях все вымерло, ничего даже не мелькало случайно. Ясно было, что командир имперской контрснайперской группы приказал не мешаться почем зря. А тут - такая оживленная беготня! Зверь немедленно отступил с позиции, и, как оказалось впоследствии, вовремя: потом, уже с другого места, он обнаружил стрелка, изучавшего в прицел его предыдущее укрытие. Зверь собирался его прикончить, но имперец, решив перестраховаться, вызывал артиллерийский удар. Под грохот рушащихся зданий Зверь покинул участок, проклиная себя за вопиющую несообразительность и нетерпеливость. Ну зачем, зачем он стрелял раньше времени? Провели, как какого-то новичка. Сам же не раз прибегал к помощи старого трюка с чучелом, в пальцах которого зажата сигарета, а дым изо рта идет через трубочку, должен был бы догадаться. Но нет, выстрелил раньше времени, не подумав предварительно. А думать надо. Думать и терпеть – о да, терпеть прежде всего, это самое главное – уметь чувствовать противника.

Он был Зверем, и его загоняли как зверя. Придумывали множество фальшивых ходов, дразнили, старались рассеять внимание, путали следы, утомляли, изнуряли приманками, изучали постепенно стиль его работы. Он сам так всегда делал, зная, что рано или поздно противник подставится – если не совершать ошибок, конечно. А он уже наделал их порядочно.

Так больше продолжаться не могло. Сегодня он возьмет столько, сколько сможет. Сегодня он не уйдет без трупа имперского стрелка, ни за что. Поединок должен быть доведен до конца, чего бы это ни стоило.

Ей совсем не нравился новый план. Говоря откровенно, она вообще его считала слишком муторным. Но план принадлежал авторству Льда, а со Льдом лучше соглашаться – это знали все эльмутские снайперы. А Лед, едва оправившийся после ранения, пылал жаждой мести. И не только за себя, конечно, о гибели Муравья они все живо помнили. Муравей был самым молодым из них и наделал глупостей, а снайперский поединок глупостей не прощал. Но как бы то ни было, за его кровь этот Зверь, за которым они охотились уже столько времени, что потеряли счет дням, должен был заплатить.

Они все были на пределе. Им всем требовался отдых. Хуже всего чувствовал себя Дым – он слишком нервничал, что было совсем не хорошо. Паук, к счастью, сохранял спокойствие и сменил его, дав товарищу недолгий отдых. Очень недолгий, потому как Лед требовал, чтобы работала вся команда. Лед отказывался давать им перерыв, Лед гнал и гнал их вперед, генерировал новые планы, один хитрее другого, лицо Льда ничего не выражало, но все они чувствовали, в какой ярости он находиться. Лед ясно давал им всем понять, что пока Зверь не будет убит, он не успокоиться.

Несколько дней назад они убирали другого снайпера еретиков, который, похоже, помогал Зверю. Этот стрелок работал в паре с пулеметчиком, который обеспечивал ему звуковое прикрытие. Игла заняла позицию в глубине каких-то развалин, потом появились манекены-приманки, на которые и клюнул пулеметчик. Он стрелял лишь несколько секунд, но ей этого было достаточно, чтобы его убрать. Пока она убирала пулеметчика, Паук и Дым зашли во фланг позиции хаоситского стрелка, специально небрежно показав ему несколько приманок, на которые он, конечно же, не отреагировал. Но на это они и не рассчитывали. Пока хаосита отвлекали, Лед пробрался сбоку и сзади его позиции, обнаружив еретика среди развалин и уничтожив с высоты своего дома как его, так и трех солдат, что укрывались рядом.

Вчера им удалось уничтожить еще одного хаосита-оригинала, с которым пришлось порядочно повозиться. Этот стрелок безупречно маскировался, вспышек от его выстрелов никто не видел, пулеметный звуковой фон также отсутствовал, а сам звук выстрела был крайне приглушен, словно палили издалека. Приманок с вражеской стороны никаких не было. Выслеживали его несколько суток, но визуальное наблюдение ничего не давало. Позднее Паук, сужая район поисков, приметил, что им постоянно стали попадаться в поле внимания кучи разнообразного хлама вроде разбитых ящиков и обломков. Вроде одной такой груды мусора была сделана засада и под утро удалось взять хаосита, приползшего на позицию. В ходе допроса удалось выяснить местонахождение его напарника, стрелявшего из такой же кучи битых ящиков и коробок через небольшие щели – дым оставался там, в обломках, где и рассеивался, звук приглушался, пламени тоже не было видно.

Но хоть такие победы их и радовали, главная цель по-прежнему ускользала от отряда, а Зверь должен был быть уничтожен до начала большого наступления, иначе оно может быть сорвано. Сейчас они охотились именно на него, в этом все были свято уверены, так как после смерти двух последних хаоситских снайперов, продолжались ставшие его визитной карточкой особо жестокие убийства.

-Ты там не заснула, нет? – в ухе раздается голос Паука.

-Еще чего. Но я в который раз вам повторяю, что ни черта не выйдет. Он не такой дурак, чтобы второй раз на это клюнуть.

-Ну мы же немного усовершенствовали технологию, так?

-Все равно глупость, - шепчет Игла. – Сам подумай, какой свет от лампочки, и какой огонек от сигареты. От лампочки свет такой…мертвый, что ли. А сигарета разгорается при затяжке, огонек становиться намного ярче. Потом меркнет и отодвигается ото рта, так что…

-Понадеемся, что он не курит.

-Ха. Покажите мне хоть одного на этой проклятой войне, кто не курит, - вклинивается в разговор Дым. – Ну разве что ты, Игла, правда, ты и бросила недавно совсем. Хотя послушать, как ты теоретизируешь…

-Заткнулись все, - а это уже Лед. - Народ уже приготовил гранатометы, так что начинаем. Игла, продолжай смотреть в ту комнату. Там он, больше негде.

Световых приманок было две. Во-первых, лампочка от карманного фонарика с оранжевым светофильтром. “Сигарета”, закрепленная на длинной проволоке, должна была скоро показаться из-за укрытия. На случай, если Зверь уже успел – хоть еще и только поздний вечер – нацепить прибор ночного видения, был готов небольшой манекен в эльмутской форме, который должен был имитировать движения курящего человека наклонами и поворотами головы. Зверь последнее время всегда стрелял в голову, так что входное и выходное отверстие, если все сработает, покажут направление выстрела. Второй приманкой была фара от разбитого грузовика СПОшников, помещенная Пауком в темное место под искореженными останками старенькой “Химеры”. На фару, вкопанную чуть-чуть в землю, был положен кусок желтого стекла – частичка витража из расположенной неподалеку церквушки, разбомбленной до основания, над этой же фарой был закреплен лист жести – тут на помощь пришла большая консервная банка. К позиции Иглы оттуда шел тоненький провод, контакт которого замыкался благодаря сделанному Льдом устройству при отдаче оружия после выстрела. Едва этот выстрел будет произведен, как в глубине под разбитой машиной появится иллюзия вспышки.

Она продолжала держать под прицелом комнату, находящуюся сейчас с теневой стороны. Из ее глубины было бы весьма удобно стрелять, разве что была необходимость покидать ее сразу после выстрела. Если только они не ошиблись и несколько человек на этом участке были убиты именно оттуда, а не из другой, еще более удобной позиции – очередной темной трубой, высовывающейся наружу из подвала здания. Если он действительно засел под плитами, то дело дрянь: чтобы его достать, придется долго и муторно менять позиции. Дым предлагал попробовать связаться с артиллерией, но это тоже был, по мнению остальных, заведомо провальный вариант – при начале обстрела противник уже наверняка успеет смыться.

Ждать пришлось долго, невероятно долго. Впрочем, ждать они привыкли.

-Он что там, заснул, или… - начал было Дым.

Вспышка выстрела в темной комнате, чуть заметная, но все же различимая. Она увидела метнувшуюся по помещению тень и на секунду поразилась, поняв, что он сделал себе укрытие из большого шкафа и разломанного стола.

Тень получает пулю. В ту же секунду в три окна – в то, которое Игла держала под прицелом и два соседних, слева и справа – палят из гранатометов. Черноту оконных проемов соседнего дома также разрывает вспышка – второй еретик бьет на свет фары под машиной, а по нему в свою очередь бьет в ответ Лед. И все стихает еще быстрее, чем началось.

-Мой готов, - уверенный голос Льда. - Да, точно вижу…Игла?

-Готов. Упал.

-Вызываю артиллерию, - хрипит Паук. – Устроим нашему Зверю торжественные похороны. Заслужил, скотина…

Совещание проходило в большом спортзале бывшей школы, в двери то и дело входил очередной нагруженный стульями несчастный, пыхтя, ставил их на пол и тащился за новыми. В зале было холодно, пара включенных на полную мощность обогревателей у стенок ни варпа не помогала. Правда, народу набилось огромное количество, скоро так надышат, что о холоде мы мечтать начнем.

Совсем недавно пришла новость – уже успевший прославиться Зверь, хаоситский снайпер-невидимка, был убит эльмутскими спецами, а остальные еретики после его гибели как-то растерялись, похоже, хватку потеряли. Нет, их снайперы, конечно, постреливали еще, бывало, но самых лютых, судя по всему, эльмутцы уже вынесли, а к этому времени уже как раз закончились приготовления к большому наступлению. Правда, само наступление пока что шло как-то вяло, продвижение было крайне небольшим, еретики буквально вгрызались в землю зубами, а нам приходилось их оттуда выкорчевывать. Мало того, им на помощь стали стекаться до той поры не занимавшие ничью сторону жители этого и соседних городов, напуганные рассказами о наших зверствах в Зеркальном и окрестностях. Нашли у кого спасаться, тоже мне. Хотя…от отчаянья к кому только не побежишь, лишь бы еще пару дней прожить худо-бедно.

Вообще, по-хорошему, из нашего взвода здесь должны были быть разве что лейтенант, я и Комар. Но я притащил также с собой и Зерка, сам уж не знаю, что меня дернуло. Наверное, желание дать ему какой-то отдых от тех шуточек, которыми Принц уже несколько дней без перерыва засыпал нашего раздолбая. В чем было дело, спросите вы? Могу и рассказать, хотя вообще-то я собирался рассказывать о совещании. В общем, чтобы понять, что с ним что-то не так, достаточно было на Зерка сейчас взглянуть – распухшая щека его, синюшного цвета, чуть ли не затмевала правое плечо. Нет, Зерк не вступал в схватку с коварным врагом, все было гораздо страшнее и больнее (для него) – он недавно перенес встречу с Дубом, нашим медицинским гением, который вырывал ему зуб.

Я бы Дубу свои клыки никогда не доверил, никогда в жизни. Зерк тоже терпел, сколько мог, но разнесло его капитально. Когда он сказал, что пойдет сдаваться к Дубу, Крест его тут же осенил знамением аквилы. Честно, лучше сразу застрелиться и не ходить к нашему Дубу. Думаю, начни он зубы у трупа лечить, и мертвяк вскочит и убежит.

Дуб, как всегда, был слегка пьян (“слегка” в его понимании – это “пьян в дрова” в понимании нормальных людей), поэтому вначале Зерку пришлось ждать, пока медицинское светило проспится, прочухается и сфокусирует на нем взгляд своих глаз. А потом началось и представление, свидетелями которого стали мы с Принцем.

-Черт, ты что, пасть пошире открыть не можешь? Тааак…да не дергайся, в варп тебя и твою… - пыхтел Дуб.

Для того, чтобы свести количество крылатых фраз, которыми сыпал наш бравый врач, к минимуму, расскажем всю историю сами, цитируя его только при крайней необходимости.

-Не, тут все сложно… - ну вот, уже начали цитировать. – Рвать будем.

Зерк в тот момент наверное, решил, что лучше бы он к Дубу не ходил, а потерпел чуток еще, но было уже поздно, ему в зуб уже начали вкручивать какой-то страшный штопор. Зерк отбивался, как мог, орал, завывал, мотал головой, но на счастье Дуба мимо по коридору проходила пара наших, он их кликнул и Зерка очень быстро обездвижили. Потом был жуткий треск, скрежет, вопли и хруст. Доломав несчастного, его швырнули на пол, а осколок зуба – в окно. С тех пор Зерк ходил с мордой раздутой, как воздушный шарик, а Принц только и потешался над ним, упражняясь в остроумии.

А теперь, когда все вопросы с Зерком и его внешним видом я прояснил, вернемся к делам насущным, то есть к совещанию. Народу было много, как я уже говорил. Нет, даже не так – Много. И кроме наших и сереньких еще два кадианских офицера, чьи отряды позавчера на наши позиции вышли. Мы занимали стулья и скамейки, а опоздавшие ютились по подоконникам (каждое завешено плотной тканью, ибо гибель Зверя это не значит гибель всех хаоситских снайперов вообще), некоторые жались у стенок, а один вообще забрался на обогреватель, решив, видимо, прожариться до хрустящей корочки. А за столом расселись наши бравые командиры. Из людей уважаемых среди них присутствовали Ворон и командир второй нашей роты Ленц, а также человек, которого мы так давно не видели – комиссар Холер собственной персоной. Рядом сидели серенькие: имен я не знал, но взводный уже быстренько пояснил, что это тоже какой-то ротный, начальник разведки и кто-то из танкистов. Это были люди, к которым мое отношение, в целом, было нейтральным, союзники, все-таки. У края стола сидело существо в темно-красных одеждах, которое назвать человеком нельзя было при всем желании, думаю, ни куска живой плоти в этом металлическом кошмарище давно не осталось. Представитель Механикус имел отвратный дребезжащий голос, от которого закладывало уши, но, слава Трону, говорил он мало и очень редко. А уж когда говорил, речь его разносилась по всему залу без особых трудностей. Ну и были на совещании также и люди, которых любой нормальный солдат и боевой офицер очень хотел бы придушить – две варп какие важные шишки, не пойми откуда вылезшие. Вроде бы старый хрыч с трясущейся головой был из верховного командования - недавно с орбиты спустился, бедненький, а его товарищ – молодая крыса из планетарного правительства, ради которого мы тут дохнем пачками. Офицеры – что наши, что сереньких – все были усталые, пропыленные, а эти двое…старичок всем своим видом выказывал важность, а второй мерзавец кривил тонкие губы, глядя на всю эту мерзкую неопрятную солдатню, которая для него планету отвоевывает, периодически приглаживая сальные волосы и отряхивая рукава безупречно отглаженного костюмчика. Он сидел слева от шестеренки и постоянно что-то ему шептал, что именно – до нас не долетало. В какой-то момент он взял слово и принялся оживленно распинаться на тему героизма его СПОшников и постоянно сетуя на недостаточную храбрость инопланетных подразделений. Сидящий рядом эльмутский офицер аж побелел от негодования, я, сидящий во втором ряду, углядел, как его пальцы заскребли по столу. А гадина все рассказывала про почетную задачу, которую получают савларские роты - первыми брать огромную площадь, сердце всей обороны еретиков, говорил, что поддержку нам окажут эльмутские танковые отряды, и что он, равно как и командование, не сомневаются, что мы с честью выполним это задание. Если он ожидал аплодисментов, то прогадал, сидящие только шепотом матерились, а кто-то из сереньких вдруг громко и отчетливо послал крысу туда, где ей самое место. Скотина в костюмчике аж захлебнулась от негодования, я думал, признаться, он сейчас пузырями пойдет.

-Кто это сказал? – захрипел старый урод из командования.

-Ну я, допустим. Дальше что? – один из эльмутцев поднялся.

Приглядевшись, узнаю это обветренное морщинистое лицо. Да это же капитан Клин, тот самый, что с Иглой меня познакомил! Вот уж не думал, что еще увидимся когда-нибудь.

-Из-за таких, как ты, я потерял двадцать семь человек, - в голосе Клина звенит холодная ярость. - Из-за ваших чертовых приказов, граничащих с маразмом. И я свои танки на ту площадь не поведу. Почему авиация у нас без дела стоит? Пусть разотрут ее в пыль, вместе с пушкарями, потом мы с савларцами их блокируем и перебьем оставшихся. Правда, времени это займет чуток подольше, чем вы хотите, конечно, да и нашей крови меньше будет.

-Вот именно, что времени уйдет на это слишком много, - помявшись, выдал тип в костюмчике. - А уважаемые члены правительства данного мира требуют как можно скорее завершить данный конфликт…

-Бойню, - выдал кто-то.

-..и к тому же, согласно полученной информации, в одном из зданий еретиками удерживается в плену группа высокопоставленных лиц из местной ячейки Адептус Механикус, - урод делает кивок в сторону жестяной банки в красном. - Если будет совершен массированный авианалет, они могут пострадать, чего мы допустить не можем…

-Да идите вы варпом с вашими железками! – прокричал кто-то.

-Черт, я лично самолеты наводить готов, чтобы не промахнулись по ним! – вторил ему другой.

-Да я их сам танком передавлю!

Короче говоря, в отношении высокопоставленных лиц из местной ячейки Адептус Механикус народ высказал много чего всякого разного, такого содержания, что шишка из правительства меняла цвет своего лица на все более красный, пока наконец, морда его не приобрела цвет перезрелого помидора. Заткнул всех комиссар Холер, напомнив, что приказы, какими бы идиотскими они не были, все равно исполняться должны. Потом говорил Ворон.

-Раненых у нас класть некуда, а после того, что вы предлагаете сделать, их еще больше будет. Медикаменты на исходе, поэтому предлагаю, наконец, прекратить волокиту и открыть нам ваши чертовы аптечные склады.

-Они предназначены для оказания помощи бойцам СПО и местному населению! – тут же взвился и завизжал хмырь из правительства Ниона. – Это решительно невозможно!

-Заткнитесь, - спокойно, но отчетливо, сказал Ворон. – Ваши герои из СПО давным-давно уже все передохли, потому как вы их на танки и снайперов бросали. А местные все давно на стороне еретиков, остальные же – бандиты и прочая шваль, которой дорога только в гроб. Ради них держать склады мы не станем. Не хотите по-хорошему, мы их сами вскроем, ваше слово не понадобится. Я все сказал.

Это последней каплей для несчастного выскочки. Он вскочил быстрым шагом направился вон из зала, давая нам понять, что лично для него совещание пока что окончено. Убежал, несчастный, плакаться к своим дружкам, что злые солдаты ему нехороших вещей наговорили и слушать его мудрых указов не захотели.

Совещание шло еще долго, потому как предстояло решить вопрос, как нам эту Императором проклятую площадь взять, не заваливая все трупами в три слоя. Когда же после многочасовой дискуссии все уяснили, хотя бы приблизительно, свою роль в грядущем безумии, нас начали потихоньку распускать. И вот тут началось веселье, ибо оказалось, что сбежавший раньше всех хмырь укатил куда-то на “Химере” с четырьмя охранниками из СПО. Умотал ночью через город, в котором полным ходом шла война, черт знает куда (вроде бы, в полевой штаб кадианцев, до которого, на минутку, даже на машине, как до местной луны). А учитывая, что этот прыщ знал все планы руководства, страшно было даже вообразить, что с нами со всеми сделают, если его еретики схватят. Среди ночи четыре группы умчались его искать, проклиная все на свете и надеясь, что его уже свои где-нибудь пристрелили, идиота, или что он на мине подорвался. Паника была больше, чем, собственно, во время нападения врага бывает. Через несколько часов поступила информация, что один из наших патрулей таки взял урода, который все истерил и объяснял популярно свои связи в штабе и положение в правительстве Ниона. Ворон, которому все это сообщили, лишь ухмыльнулся (я лично не видел, но словам взводного не верить причины не было) и передал тому патрулю, что надо с ним сделать. Ребята попались сообразительные, и, притворившись хаоситами, избивали болезного остаток ночи, выколачивая признание из “грязного имперского шпиона”, грозили расстрелом, только что по-настоящему не угробили. Потом, связав вместе с охранниками, бросили в той “Химере” на дороге, сообщив напоследок, что ее заминировали, а уже через десять минут за ними прибыла другая группа наших. Говорят, когда того типа, пребывавшего в полубессознательном состоянии, потом забирали, он обещал своих “спасителей” сделать героями и подарить по целому набору орденов за спасение от “еретиков”. Я уверен в том, что когда мы эту планету у хаоситов отвоюем, он будет мемуары писать и рассказывать там, как в одиночку половину Ниона прошел, врагов сокрушая. Обязательно будет, знаю я таких.

-Мой наниматель уже близко. Его корабль уже в системе.

-А данные по-прежнему не у нас.

-Значит, пришло время это исправить. И я это сделаю. Будьте готовы к решительным действиям. Нам придется устранить Отто и других агентов Шестерки. Время, когда мы прикидывались их друзьями, время, когда они могли за нами волочиться, прошло, теперь они будут только мешать. Я сам займусь Куклой-Стрелком.

-А савларец? Мне передали, он еще жив…

-Да. Свою роль он сыграл блестяще. Я узнал, что они пытались извлечь из нее данные еще в Зеркальном, через сутки после того, как она встречалась с тем сержантом. Но обнаружилось, что гипнотическая программа уже отработала. Она выговорила все кому-то другому и начисто забыла все это. Теперь получить координаты станет возможно только с помощью псайкера, который раскурочит ей разум, но такового у них под рукой нет, так как эльмутцы их не любят и не ценят, к нашему счастью. Но они ничего предпринимать не стали, так как данные теперь оказались запрятаны еще надежнее, чем раньше. Они думают воспользоваться услугами псайкера на следующем мире, при встрече с очередным своим полком. Но мы сыграем раньше.

-Значит, вы…

-Да, я могу получить данные из ее головенки, как мог и до этого, но зачем, когда все ее разговоры с тем савларцем, что происходили в Зеркальном, фиксировались нашим устройством? Все, что нам нужно, находится сейчас на нем, остается лишь забрать его, а потом зачистить свидетелей. Но до тех пор, пока данные не будут в наших руках, савларца и КС я трогать запрещаю. Если на устройстве ничего не будет, мне придется вырывать информацию из разума одного из них.

-Но мы успеем все сделать до того, как прибудет…

-Да. Определенно. Но мы должны поторопиться, ибо Печальный уже близко. А теперь прошу меня извинить, я должен пойти поговорить кое с кем. Думаю, он тоже будет рад меня видеть.

-Они там все обезумели, - хрипел Фитиль (вообще-то он немного по-другому сказал, это я смягчаю). - Это же просто полный…

-Разведка сообщает, что вот в это огромное здание – бывший театр, кстати – они свезли всех наших пленных, плюс шестеренки где-то там же, - Комар грызет карандаш, наш взводный вообще сидит, как пыльным мешком по голове шарахнутый. - В авиации отказали сразу, артиллерия…поддержка будет, но крайне жиденькая, на многое не рассчитывайте.

-Без авиации мы там все поляжем, - говорит Крест. – Без артиллерии вообще гарантировано. Нельзя без них идти.

-Там куча пленных. С артиллерией или без нее, как начнем штурмовать – они все трупы, - замечает Принц. – Их вряд ли спасем, а наших больше поляжет. Поэтому…

В помещении накурено и душно. Мы все сгрудились над картами и уже битый час думаем, что дальше делать. Бойня назначена на завтра, а как к ней приступать, не понятно совершенно.

-Варп, приехали, тоже мне. Может они нас еще с ножами на танки отправят? – а это уже сержант Верт из четвертого взвода.

-Идиотизм, - добавляю я. – Вот как это называется. Штурмовать нельзя, не штурмовать – тоже. А придется, что самое поганое. И будет марш на фарш, самый натуральный.

-Есть одна идея, - чужой голос заставил всех набившихся в помещение обернуться в поисках его источника.

Источником этим оказался – кто бы вы думали? – капитан Клин. Все такой же бледный и хмурый.

-Не у одних у вас проблемы, - не дожидаясь разрешения, эльмутец подсаживается к нам за стол. – Этот план, конечно, вообще абзац. Но я тут подумал на досуге, и кажется кое-что могу предложить.

Все молчанием своим показали, что готовы слушать серенького.

-Артиллерию из-за пленных мы применять не можем. От “Химер” толку мало, броня тонкая, с нужного нам расстояния стрелять вряд ли смогут. У моих танков броня получше будет, да и калибр, но вот вопрос со снабжением сейчас стоит остро. Долго стрелять мы не сможем, а от пулеметиков толку в такой мясорубке – чуть. А скорость подвоза боеприпасов увеличить мы не сможем, к тому же загружаться под огнем попахивает бредом сумасшедшего. Поэтому я разработал схему, по которой танки будут сами ездить за боеприпасами, меняясь друг с другом. Несколько стреляют, прикрывая вас, другие загружаются, еще парочка следит за тем, чтобы противник не вел огонь по движущимся машинам. Сейчас покажу на карте. Вот смотрите, на этих закрытых позициях будет несколько самоходок, они будут аккуратно работать через дома и наши головы. Вот тут и тут, рядом с мостом – ставим два танка, еще два будут катиться вперед, один ведет интенсивный огонь, другой поддерживает. Потом мы…

После объяснений все согласились, что Клин говорит дело. Значит, хоть какая-то поддержка у нас так или иначе, но будет. Но оставалось еще придумать, как брать саму площадь.

-Есть еще вариант с канализацией, - ротный, наконец, оглашает свой план, над которым долго думал. – Но тут такое дело, еретики уже давно эти ходы приноровились использовать, так что группа, которая пойдет низом, за собой должна будет все обрушить. И либо они выберутся вот тут, в тылу у этих гадов, либо сдохнут по пути. Но в любом случае не допустят проникновения на нашу территорию. Дело, как вы все понимаете, опасное, не исключены засады, но если выгорит - доберетесь до этого чертового театра быстрей остальных, кучу жизней сохраните. Добровольцы на эту работу будут?

Таковые нашлись довольно быстро, ими оказался взвод из второй роты под командованием лейтенанта Браста. Кто бы сомневался – эти отмороженные всегда стремились туда, где можно было побыстрее сдохнуть.

От дыма наших сигарет в помещении было уже совсем не продохнуть. Ротный и остальные все что-то говорили и говорили, а я сам не заметил, как провалился в размышления об Игле. Она убила Зверя, она была жива, и она была где-то совсем рядом – я знал, что сейчас Куклы-Стрелки сереньких работают на краю того же района, который завтра нам предстоит брать. Быть может, она вновь меня в прицел увидит…черт, как же эту глупо звучит!

Дымя сигаретой и нервно перебирая руками свой шарфик, я старался не думать о том кошмаре, что нам совсем скоро предстоит. Но не получалось. Не выходило, черт возьми.

Небо сплошняком затянули серые тучи. Погода стояла отвратная: холод, дождь моросит…а еще у меня с самого утра так трещит голова, что никакие чертовы таблетки не помогают, и еще я зацепился своим шарфиком за дверь и чуть его не порвал. Короче, все сегодня не слава Императору, и это я еще молчу, про, собственно, сражение. А, нет, уже не молчу. Уже рассказываю.

В горле привычный гадостный привкус, будто глотаешь амебу какую-то, но нас уже почти что отпустило, газом мы дышали тогда, когда еще мы – грязные, злые, невыспавшиеся – валились из “Химер” наружу и рассыпались среди горящих развалин. Надо бы еще одну дозу, ох как надо. Когда идешь в атаку в такой толпе, кажется что вся наша общая злость и наш же общий страх рождают какой-то чудной коллективный разум. Нас никто не поднимает, увлекая своим примером, мы бежим сами, обезумевшие от всего – ах, вот и новая доза – орем, бежим, навстречу жидкому, плохо сконцентрированному, огню. Гранаты летят в подъезд, в дверной проем, бежим вверх по лестнице, двери висят на петлях, сорванные взрывами, гранату туда, гранату сюда, и вот сюда тоже, на всякий случай…

Наши мощные сапоги выносят очередную дверь. Короткая перестрелка. Бежим, перепрыгивая через трупы. Вокруг дым и пыль, ни варпа не видно, лазганы шипят грозно. Падают тела. Снаружи грохочут танки, пробуя на зуб оборону хаоситов. Пробегая мимо окна, вижу дым над крышами домов - и это они еще только разминаются.

Ловим какого-то задохлика. Он воет, орет, что никого не убивал из наших, просит не стрелять. Отлетает к стене с дыркой в груди - думал, что я не замечу гранаты у него в руке. Плохо думал.

Становиться еще жарче. В каждом подъезде все грохочет, идут бои между этажами. Медленно, но верно, отрезаем их от нижних этажей, гоним наверх, на крыши. Все, кто там показываются, почти мгновенно становятся покойниками – эльмутские снайперы свой хлеб не зря жрут.

Вот бой на лестнице, вот что-то рвануло, снося кусок стены и бой переходит уже в квартиры. Они швыряют гранаты, мы либо укрываемся, либо бросаем их обратно. Ворвались в коридор. Поворот – выпалить в угол, вперед – стрелять прямо. Два раненых. Добиваем. Бегом – дальше. Гранату. За угол. Плохо. Еще дозу. Вперед – бегом. Плохо. Плохо. Плохо. Уже тошнит от всего этого. Думать не обрывками, не клочками – почти невозможно.

По всему этому району жмут еретиков. Да и не только по этому. Главная задача сейчас – не останавливаться, не сбавлять темпа. До площади той проклятой еще топать и топать, и за каждый метр придется биться.

Во время коротенького перерыва – ждем подхода танков – на наш взвод нарывается презабавное существо, непонятно как здесь оказавшееся. А именно – один-единственный СПОшник, правда, в новенькой броне и с таким же новеньким лазганом. И в данном случае это плохо – у местных СПО оружие клинит практически постоянно, несмотря на хороший внешний вид. Видимо, создавалось только с расчетом, что с ним будут щеголять на парадах. У Императора хорошее чувство юмора: существо при ближайшем рассмотрении оказывается еще и женского пола.

-А вот и наше пополнение, сержант! – захлебывается от смеха Принц, глядя на девушку.

-Ты еще откуда взялась? – кричу я.

-Сэр, рядовая Рил! Мой отряд был уничтожен… - орет в ответ, прячась рядом за заборчиком, половины я из-за долбежки танков не слышу, но вижу, что отдает мне честь.

-Падай сюда и не отсвечивай. Еще раз козырнешь - руки вырву. Смерти моей хочешь?

-Никак нет, сэр!

-Трон святый, за что ж мне такое наказание…дай угадать, только из учебки, да?

Принц все ржет.

-Так точно, сэр!

У Принца уже истерика.

-А сколько ты там была?

-Три с половиной месяца, сэр! Сокращенный курс, сэр!

Принцу уже реально плохо. Кажется, он сейчас взорвется, столько ржать.

-Труп видишь?

-Так точно…

-Сними с него гранаты, дробовик, свое барахло брось к чертям. Магазинов сколько унесешь, бери. Да не беги ты в полный рост, идиотка!

Снова атака. БМП и танки катят за нами, их присутствие прибавляет нам уверенности. Снова зачистка домов. Снова. Снова. Снова. Все повторяется, безумная карусель крутиться все быстрее. До площади уже недалеко, всего пара улочек осталась. На остальных участках прорыв также успешен, хаоситов отжимают, уже скоро погонят через небольшую грязную речушку. В очередных домах с битыми окнами нас уже ждут, готовясь продать подороже свои шкуры. Они знают, что мы живых не оставляем, они знают, что мы жжем их до костей. Несем потери, как же без этого, но мои все по-прежнему в строю, даже прибившаяся к взводу дерганая СПОшница еще жива. Напялили и на нее наш фирменный намордник, накачав газом, но вот боюсь, как бы после него не кинулась она в атаку одна против толпы, такое бывало у тех, кто первый раз эту штуку пробовал.

Вот и площадь. Танки повсюду, план Клина, похоже, удался. Мы накачаны дурью уже до такой степени, что почти никаких мыслей не осталось. Мы совсем озверели.

-Я хочу видеть трупы! - грохочет голос взводного. – Горы трупов! И океан крови!

Мир вокруг становиться черно-бело-серым. Кровь в ушах гудит, странно, что еще из них не хлещет. Мы обтекаем размолоченные в клочья остатки домов и рвемся, рвемся, рвемся вперед…

-Я попала! Я попала, сэр! – радостно кричит Рил, из которой газ сделал восторженного ребенка, счастливого оттого, что превратил кого-то в кровавую кашу, она безмятежно продолжает растрачивать драгоценный боезапас.

Из подвалов, которые мы забрасываем гранатами, лезут хаоситы, их целые орды. Они еще страшнее нас.

-Убей! Убей! Убей! – воют они и мы тоже орем что-то свое, сами не всегда понимая, что, но это и не важно, правда ведь?

Важно только то, что мы еще живы…

-Сэр, вы точно уверены, что…

-Абсолютно, - Отто Фрижа со злостью смотрел на вокс-оператора. – Соединяйте меня, быстрее же, быстрее! Время не ждет.

По ту сторону ему тоже никак не хотели верить. Он кричал, он ругался, на его губах пузырилась слюна. Он был уже на грани.

-Прошу подтвердить координаты цели. Согласно нашим данным в районе все еще действуют савларские подразделения…

-Савларские подразделения не справились с поставленной задачей и были уничтожены превосходящими силами врага, - Фрижа скрипел зубами до хруста. - Опасаясь повторной атаки, противник казнил пленных, чтобы не допустить их освобождения. Последним сообщением савларцы запрашивали воздушный удар по площади.

-Необходимо проверить…

-Нечего проверять! – заорал, ударив кулаком по столу, Фрижа. – Пока вы будете возиться, еретики окружат и уничтожат оставшиеся силы, которые сейчас отступают! Без поддержки с воздуха их нагонят и сомнут! Вызывайте летунов, пусть сожгут всю эту Императором проклятую площадь! Или вы хотите, чтобы все они погибли?

-Принято. Передаю координаты авиации.

-Превосходно, - Фрижа отошел к стене, оперся на нее левой рукой, правая же поползла вниз, доставая из кобуры лазерный пистолет.

-Что…что вы творите? – вокс-оператор вскочил со своего места.

-Служу Серой Шестерке, - прорычал Отто, нажимая на курок.

Отшвырнув в сторону еще дергающееся тело, Фрижа уселся за стол и принялся настраивать прибор на нужную ему частоту. На частоту, которой никто не пользовался, но которую некоторые знали. Она была для особых случаев.

-Всем членам штурмовых отрядов “Серой розы”, заинтересованным в помиловании, - зашипел Фрижа в трубку. – Для вас есть работа…

-Слева, слева!

Бритва сносит череп пулеметчику, появившемуся в окне. Мы хлещем по этим окнам лучами лазганов, валим все, что шевелиться.

-Назад, назад! Прикрывайте!

Вокруг месиво. Каша. Танкисты горят в своих самоходных железных склепах. Воет пехота. Роту выбивают. На канале паника - машина Ворона словила снаряд, жив ли ротный, никто уже не знает. Несколько взводных не отвечают, сержанты берут взводы и тоже гибнут один за другим. Мы разбиты и рассеяны, врагов все больше. Мы не отступаем, но нас слишком мало, если так пойдет дальше, команды скоро некому выполнять будет. Бритву ранило. От взводного идет команда на перегруппировку. Принц окончательно едет с катушек и рвется в атаку. Нахлобучив свои намордники, едва спущенные, мы бежим за ним.

Впереди – самое страшное здание из всех, что я на этой войне видел. Тот самый гадский театр, чтоб его варп пожрал. В окнах театра – наши пленные. Еретики повесили их там, прибили их там, сделали из них живые щиты и палят из-за их спин по нам. А мы стреляли. Стреляли и по своим, прекращая их мучения, и по тем уродам, что их там развесили. Выбора все равно уже нет. Все равно мы тут сейчас все поляжем. Хаоситы, вопя благим матом, валятся вниз из окон.

И тут весь мир вокруг заполняет вой. Дикий, страшный. Я знаю этот звук – звено авиации. Какого черта? Какого? Откуда?

-Мы прямо в районе удара! – сверяясь с каким-то экранчиком, орет взводный. – Что они творят?

-Воздух! Воздух! – дерем мы свои измученные глотки.

На подгибающихся ногах я бегу и прыгаю, а люди вокруг разлетаются брызгами. Камень и асфальт почему-то поднимаются волнами, наверное, я сошел с ума…

Прыгаю под козырек какого-то домика, ноги меня подводят и я падаю, раздирая руки и колени. На моих глазах глупую СПОшницу Рил – три с половиной месяца, сокращенный курс - перечеркивает пулеметная очередь, а то, что остается, разносит огонь, сорвавшийся с небес. В ушах звенит. Все вокруг плывет, тело мое почему-то дрожит, оружие куда-то делось. Больно, больно, больно! Конечности как чужие, спину жжет, во рту кровавая каша. Последнее, что я успеваю сделать – сорвать с себя ингалятор. Потом темнота глотает меня целиком и я падаю вниз.

Изменено 25 августа, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Chorst3579]

Черт,жду продолжения! =)

Очень интересно.

[Iron Maiden]

я уже в течении продолжительного времени редко захожу в раздел и редко что читаю.

Скучно, даже Сасча уже не столь нажорист, как ранее.

А вот это почитаю с удовольствием.

[Ravenhan]

Вчера главу прочитал. Не злоупотребляйте запятыми, а то неудобно читать вслух (да, иногда я читаю вслух, но не для записи).

А так, продолжайте и дальше в этом же духе. Удачи.

[Nomnom]

Написано хорошо.

Но...

насколько я помню в вархаммере используются "лонг лаз" в роли снайперских винтовок ("За Императора" Каин-1), что может немного повлиять на методы анти-снайперской борьбы, по сравнению с принятыми в наше время (ВМВ? Чечня?).

Сцена штурма площади слишком слизана (почти плагиат) с того же штурма во время первой чеченской. вплоть до отказа давать медикаменты итд... не помню уже в какой книге это было.

странно что главный мятежник не генерал авиации - гулять так гулять.

Но опять, несмотря на все это, из единственных фанфиков которые продолжаешь читать.

[Генерал Имодиум]

Добавил пару картинок с Байером и Иглой в первое сообщение.

насколько я помню в вархаммере используются "лонг лаз" в роли снайперских винтовок ("За Императора" Каин-1), что может немного повлиять на методы анти-снайперской борьбы, по сравнению с принятыми в наше время (ВМВ? Чечня?).

Сцена штурма площади слишком слизана (почти плагиат) с того же штурма во время первой чеченской. вплоть до отказа давать медикаменты итд... не помню уже в какой книге это было.

Да, я решил обойтись без снайперских лазганов, заменив их винтовками, снайперский поединок на лазганах мне просто не показался достаточно интересным. Что до площади...пара сцен всплыла в голове, причем очень четко, а где я мог их читать, я не помню совершенно. Похожая ситуация была с Отто Фрижа - имя крутилось в голове, но его источник было не вспомнить, хоть убей. А так я ниоткуда не переписываю, мне было бы просто лень возиться еще и с чужим текстом.

P.S. Пятая глава, похоже, задержится, насколько - не знаю.

Изменено 7 сентября, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Arcidanum]

Блестяще!

Зарегился, лишь чтобы это откомментить. Одна из лучших вещей по вахе, что я читал.

Вопросы.

1. Что помешало Печальному заявиться в эльмутский полк и, помахивая инсигнией, выдернуть из рядов роту-другую со снайперами включительно? У меня есть догадки, но хочется проверить, насколько они совпадают с аффтарским видением.

2. Если Отто работает на Серую Шестерку, то какова цель авианалета? Эльмутские снайперы работают поблизости от площади, какой для Шестерки смысл так рисковать жизнью Иглы, одновременно убирая Козыря?

3. "Эльмутские валькирии" - ? Эти леталки, как и прочая авиация Империума, наличествуют только у Империал Нэви или у элизианских частей.

[Генерал Имодиум]

2. Если Отто работает на Серую Шестерку, то какова цель авианалета? Эльмутские снайперы работают поблизости от площади, какой для Шестерки смысл так рисковать жизнью Иглы, одновременно убирая Козыря?

2. Шестерка очень далеко и обо всем, что происходит на планете, поянтия не имеет, а Отто и остальным разрешили "в целях обеспечения безопасности" любые действия, потому как перед Шестеркой отвечать никому не хочется. Возможно, кто-то другой из тех же ее агентов нашел бы способ сделать все без шума и пыли в таких огромных количествах, но т.к. дело поручили уже находящемуся не в самом лучшем состоянии (как было показано, он уже на грани истерики) Оттто, он пытается решить все побыстрее, без оглядки на количество жертв.

1. Что помешало Печальному заявиться в эльмутский полк и, помахивая инсигнией, выдернуть из рядов роту-другую со снайперами включительно? У меня есть догадки, но хочется проверить, насколько они совпадают с аффтарским видением.

Состояние Печального

Раскрывающийся текст

близкое общение с варпом на него не в лучшую сторону повлияло

не располагает к тому, чтобы появляться на людях лично, в начале пятой главы, которое я успел уже набросать, Инквизиция заявляется, бодро размахивая значками, но не сам Печальный, а его помощники. А так, они пытались все сделать как можно аккуратнее, не привлекая особого внимания.

Насчет валькирий - я многое уже довольно плохо помню, закончу пятую главу, и эту фразу тоже выправлю, наверное.

Изменено 11 сентября, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Генерал Имодиум]

Пришло время пятой главы.

5. Печальный. Серая роза. Огонь небесный.

Черный корабль, своей формой напоминающий стрелу, носил имя “Длинная тень”. По сравнению с висящим на орбите Ниона исполином “Суровый” он казался маленьким и совсем безобидным, капитан Рейт подумал даже, что при желании они разнесли бы его на куски в мгновение ока. Эта преступная мысль была довольно соблазнительна, учитывая, кем были хозяева черного судна, но в то же самое время, зная, кто к ним пришел в гости, капитан вынужден был бороться с охватывающим его страхом. Никогда в жизни ему еще не доводилось встречаться с представителями Инквизиции и он отдал бы многое, если никогда бы и не пришлось. В эфире уже которую минуту царило гробовое молчание, равно как и на мостике “Сурового” – напуган был далеко не один Рейт. Единственным, кто сохранял спокойствие – по крайней мере, внешне – был комиссар Кальб, свирепый громила в черном кителе, свято уверенный в том, что уж с ним-то случиться ничего плохого не может. А вот старший помощник лейтенант Флаус, наоборот, то бледнел, то краснел, то начинал расстегивать и застегивать свой воротник, нервно теребя пальцами металлические пуговицы. Тем временем посланный с “Тени” челнок уже успел присосаться к борту старичка “Сурового”, о чем капитану сообщил молодой офицер, изо всех сил старающийся держать себя в руках.

Гости вскоре появились на мостике, и, увидев их, Рейт немного расслабился. На вид – обычные люди. И чего он так трясся, собственно?

Их было трое. Первым вошел угрюмый лысый тип в шерстяном жилете и старой, множество раз залатанной броне, правый его глаз закрывал небольшой оптический приборчик, крепившийся на голове где-то у уха. За спиной типа висел длинноствольный лазган, на поясе справа находилась тяжелая кобура с автоматическим пистолетом. Хмырь этот напоминал Рейту одновременно и бывшего гвардейца и бывшего арбитра, но кем на самом деле он был, конечно же, было для капитана тайной. Впрочем, разрешилась тайна очень быстро: когда гость чуть оттянул воротник, освобождая горло, Рейт мельком заметил висящий на его шее армейский жетон.

Вслед за солдатом вошла высокая, очень высокая, женщина, закутанная в черное кожаное пальто, застегнутое на все пуговицы, оно было настолько длинным, что его края волочились по палубе. Красивого в женщине ничего не было: она имела короткие, с проседью, волосы, резко выступающие скулы, обтянутые кожей совершенно неестественного цвета – налицо были все следы старой операции по пересадке, причем работа была крайне грубой - а помимо всего прочего, левая половина ее лица была буквально усеяна старыми шрамами и беспрестанно подергивалась, отчего казалось, что она то и дело скалиться на кого-то.

Третий гость был самым странным из всех. Он был ростом с ребенка, скрюченным в три погибели и замотанным с головой в несколько слоев плотной темной ткани, этот карлик шел, опираясь на небольшой железный посох.

-Избавьте нас от предисловий и приветствий, - голос у женщины в пальто был напряженный, с металлическими нотками. - У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустопорожнюю болтовню.

-Так что сразу к делу, - подхватил карлик, не дав никому из опешивших корабельных офицеров и слова вставить. - С этого момента корабль переходит под наше командование.

-Что? - Рейт едва не задохнулся от подобной наглости.

-Мы не обязаны вам ничего объяснять, - женщина в пальто вытащила из кармана какую-то небольшую шкатулку. - Взгляните сюда и удостоверьтесь в наших полномочиях.

Шкатулка распахнулась и в воздухе задрожала небольшая голограмма печати Инквизиции.

-Если вам мало, вот еще, - карлик высунул из рукава свою маленькую ручонку, демонстрируя небольшой амулет, символ на котором нельзя было не узнать.

-Но…я…вы… - капитан окончательно растерялся. – Прошу прощения, но кто из вас…

-Никто, - бросила женщина. - Наш господин остался на корабле. Он не вступает в контакт с людьми без лишней необходимости и на то есть свои причины. Но мы действуем от его имени и имеем, как вы уже успели убедиться, все необходимые права.

-Хотя мы и так имеем право на все, - снова влез карлик.

-Нам потребуется следующее. Во-первых, надлежащее сопровождение для нашего челнока во время спуска на планету. Во-вторых, мы передадим вам координаты, по которым вы должны будете вести огонь.

-Координаты? Но что…

-Мы не обязаны вам ничего объяснять. Ваше судно обстреляет указанные нами точки на планете, и вы сделаете это без лишних вопросов, если не хотите нас разозлить. Далее. На ваш корабль следующим челноком прибудет бригада наших специалистов.

-С настоящего момента покидать корабль запрещено, - добавил коротышка. – Всем без из исключения.

-Да, и это тоже, - вновь взяла слово женщина. - Далее. Если на вашем корабле есть кто-то из офицеров 13-ого Эльмутского полка, то все они должны быть немедленно разоружены и доставлены сюда. На данный момент это все. Можете выполнять.

-Это мой корабль, - заскрипел зубами Рейт. - И вы…

-Уже не ваш. До окончания нашей операции.

-Но в чем…

-Мы прибыли, чтобы предотвратить заговор, масштабы которого вам и не представить, - вздохнув, сказала женщина в пальто. - И вы должны быть благодарны, что мы успели вовремя. Это самое большее, что мы можем вам сказать.

-Потому как если вы будете знать больше этого, вас придется ликвидировать, - впервые за все время подал голос лысый.

-Могу я узнать хотя бы имя того нахала, который…

-Нет. Но можете называть его Печальным, если хотите. А теперь, я думаю, вам стоит приступить к выполнению озвученных только что требований.

Не успеваю я очнуться, обнаружить себя в какой-то полутьме и толком обрадоваться, что остался жив, как слышу чей-то хрип. Первым делом лихорадочно себя ощупываю. Так, вроде все на месте, ничего не оторвало, слава Трону. Относительно цел, так сказать. Отплевываясь от набившейся в рот грязи пополам с кровью, делаю вялую попытку приподняться и сфокусировать зрение на объекте около меня. Святый Трон, да это же Бритва!

Он смотрит на меня, но вряд ли может сейчас узнать: все лицо у него залито кровью, она течет по грязной коже, глаза ввалились, сверкая белками, черные от засохшего красного сока губы все пытаются что-то простонать. Бритва, привалившийся к стене, завален щебнем чуть ли не по горло, ног его не видно совсем из-за кучи тяжелых обломков.

-Вода есть? Вода есть? Дай воды… - хрипит еще страшнее, чем обычно, Бритва.

Фляжки, конечно, у меня уже нет. Да у меня вообще ни черта нет, кроме шарфика, даже лазган куда-то пропал. Варп, что же делать-то? Надо вытащить его как-то…

Разодранными руками, как могу, немного его освобождаю, теперь он уже засыпан где-то по пояс, но со всем тем, что навалено ему на ноги, мне точно не справиться, это очевидно.

Быстро осматриваюсь по сторонам. Так, похоже, мы в каком-то здании. Что ж, уже неплохо. Вот только как я тут оказался, ведь меня снаружи где-то вырубило, точно же помню. Неужели Бритва меня сюда приволок?

-Вода есть?

-Нет, нету воды, - я пытаюсь сесть, привалившись к стенке рядом, трясу головой.

-Ноги…горячо…очень...

Я говорю, что сейчас что-нибудь придумаю, и тут он меня узнает.

-Козырь? Ты же, да?

-Я, кто ж еще, - кричу ему в самое лицо, ибо снаружи поднялся такой грохот, что уши закладывает.

-Хорошо, меня, видать, зацепило там, - хрипит Бритва. – Сержант, это…это что ж такое было, а? Кто нас так…

-Пока не знаю, - говорю я спокойно, а сам начинаю с невероятной скоростью звереть, вспоминая, чем наш бой кончился. – Какая-то падаль летунов на нас бросила…

Бритва заходиться жутким кашлем, орошая пол красными брызгами, голос его все тише. Его тело дергается в каменном плену, губы шевелятся, он вновь о чем-то просит.

-Ну покурить-то хоть у тебя есть, сержант?

-Нашел время, придурок, - бормочу, обрывая свои карманы.

-Да ладно, последний раз же…

-Это с какого перепуга последний? – сую ему в зубы сигарету. - Ты тут подыхать даже не думай, понятно? У меня и так в отделении некомплект.

Какое-то время мы молча курим, пытаясь очухаться. В голове у меня проносится обрывками жуткими картина боя за площадь – интересно, он идет еще, нет? – и меня всего колотит от осознания той чудовищной подставы. Хочется знать только одно – кто? Кто? Кто? Покажите мне его, дайте сюда, на части разорву…

Сигарета выпала у Бритвы изо рта, вслед за ней потек красный ручеек, спускаясь вниз по грязной шее. Он выгнулся куда-то вперед, застонал, уставившись на меня остекленевшими глазами, его перебитые руки заскребли по камням, которыми он был завален. Я попытался подобраться к нему, хотя сам не знал, что надо было делать, а он мотал головой, захлебываясь в кровавой пене, уголек сигареты тлел у него на груди, распространяя жуткую вонь от горящей тряпки. Я схватил его за плечо, он последний раз дернулся и затих, обмяк, опустил голову и рухнул лицом в камни.

Не помню, что я делал в следующие несколько минут. Кажется, я подобрал его поникшую голову, что-то орал ему в лицо, не понимая самого себя, тряс, бил по морде, весь вывозившись в его крови, но все было зря.

Наверное, если бы это была бы какая-нибудь голографическая драма про несокрушимую нашу Гвардию, мне бы полагалось тут рыдать в голос в обнимку с трупом и проклинать врагов Императора, не знаю. Но у нас тут суровая реальность, в которой враги не всегда по ту сторону баррикад, и настоящие истории наших войн никому увидеть не дано, к сожалению. Поэтому я просто сделал то, что должен: попрощался с Бритвой, прочитал обрывок от нужной молитвы – надеюсь, Его Величеству будет достаточно, чтобы услышать – и принялся выбираться. Теперь у меня есть дополнительная причина остаться в живых – надо найти и порвать на лоскуты того, кто все это устроил.

Выползая из полуразрушенной комнатушки, нахожу чей-то лазган, может, даже и мой, не знаю. Ноги меня не держат совсем, поэтому использую оружие вместо костыля, ковыляя куда-то, где чуть светлее, чем здесь. Костыль из лазгана, кстати, никакой – штык постоянно в трещинах и камнях застревает, да еще постоянно норовит выскользнуть из окровавленной руки. Вот я и падаю, а на пол летит из моего кармана какой-то небольшой предмет, падает с глухим ударом. Серебряный кругляш с орлом, подарочек от Иглы, издает вдруг какой-то сухой щелчок, вслед за ним идет шипение и треск. Схватив медальончик, я прислушиваюсь к этому треску и в ужасе узнаю собственный голос:

-…твари…эльмутские…взрываете и убиваете…все вокруг…сами-то вы кто, сволочи…

Да что же это? Неужели все, что мы говорили…

Да, действительно. Именно все. Все, вплоть до последнего слова. Вот мой полный страха голос, с которым я успокаиваю Иглу, а вот она тараторит, как заведенная, те координаты, варп их жри, говорит и говорит. Вот обрывки нашего разговора во время той прогулки, свою речь я почти не слышу, зато Иглу слышно сейчас гораздо четче. Кровь Императора, дела-то все хуже и хуже, хотя…хотя погодите. С этой штукой мне ничего не стоит всех сереньких к стенке отправить, достаточно только…

Ага, достаточно лишь добраться до своих и дать послушать кому надо. Холеру, например. Вот только ни где сейчас наши - если кто-то еще жив из роты – ни тем более, где комиссар, я понятия, само собой, не имею, да и выбраться отсюда, похоже, будет вовсе не легкой задачей. Но когда что-то вообще было легко? Правильно, никогда.

Убираю медальон в карман. Что ж, Шестерка, теперь у меня есть шанс тебя достать. Не то, чтобы очень большой, но я попробую, не сомневайся. Мне все равно терять почти нечего.

Я ковыляю почти на ощупь, перед глазами все плывет, воздух вязнет в глотке, от гари и пыли дышать почти нечем. Мне бы дозу сейчас, просто чтобы дотянуть, но шланги все разорваны, так что гулять приходится вот так. Где-то рядом слышу голос, голос мне этот очень знаком. Только один человек может так материться. Преодолев гору присыпанных штукатуркой кирпичей, я вываливаюсь в какую-то грязную комнатушку, перегороженную столами и поваленными шкафами. За баррикадой сидит Ворон собственной персоной – грязный, окровавленный, с перекошенной от злости рожей - и целится в меня.

-Сэр…это я…Байер…

-Козырь? – Ворон, закончив меня разглядывать, опускает ствол. – Я уж думал, накрыло тебя.

-Сэр, что…что тут произошло? – я сползаю по стене вниз.

-Чтоб я знал, - выплевывает ротный. – Кто-то из сереньких постарался, похоже. Всех, кто не спрятался, выжгло к варпу, танки эльмутских вообще все разнесло. Жаль, у них там капитан хороший был, Клин этот. Похоже, остальные отступили, иначе трупов было бы намного больше, твоих, кстати, я не видел, так что может они тоже отойти смогли. Связи нет, все расколотили к чертовой матери, так что даже если нас будут искать, но найдут очень не скоро. А судя по тому, что совсем недавно случилось, может, и вообще не станут…это, конечно, только предположение, но, возможно, размеры этого предательства куда больше, чем мы можем себе представить.

-Сэр, я должен рассказать одну вещь, - решаюсь, наконец, я, понимая прекрасно, что тянуть дальше с этим уже бессмысленно. – Возможно, я знаю, почему все это случилось.

-Да неужели? – хрипит Ворон. – Ну тогда просвети и меня, сделай милость.

И я рассказываю все, что могу только рассказать. Про Кукол-Стрелков, про Серую Шестерку, и подозрения Иглы касательно причин начала всей заварушки на Нионе…лицо ротного все темнеет, в какой-то момент мне кажется, что вот сейчас Ворон схватит ствол и меня прибьет, но похоже, этот порыв ему удалось подавить. Отличительная черта Ворона – когда он действительно зол, когда он пребывает в настоящей ярости, то внешне он, напротив, спокоен, как удав, эмоций на его лице остается ровно столько, сколько у каменной стенки. Он редко кричит, если только не командует людьми в этот момент (тогда-то от него сплошной мат только и слышно), но его холодный голос может продрать до костей любого. И сейчас он говорит именно своим фирменным говорком, который и не таких, как я, пронимал.

-Байер, тебе очень крупно повезло, что у нас сейчас каждый человек на счету, иначе бы грохнул тебя, Троном клянусь, грохнул бы. Правда, не думай, что снова вывернуться сможешь – как доберемся до наших, я тебе все припомню. Понял?

-Понял, сэр, - уныло киваю я. – Вот только нам выбраться сначала надо. А снаружи сейчас…

-Снаружи сейчас все тихо, - обрывает меня ротный. - Я же не один тут сижу, в самом-то деле. Три человека наверху, наблюдают за улицей, еще двое…черт, мало, мало нас сейчас слишком! Если хаоситы полезут, раздавят нас как тараканов!

-Народу много спаслось?

-Если с тобой вместе, то на один взвод кое-как наскрести можно, - подумав с минуту, выдает Ворон. - Правда, с боеприпасами у нас как всегда, поэтому надолго нас тут не хватит. Короче. Рядышком есть “Химера”, ее сейчас как раз пытаются раскочегарить, мы же сидим тут и приглядываем за теми, кто пытается. А теперь оторви зад от пола и шагай за мной. Посмотрим, как там у них успехи.

А успехи у выживших из других подразделений были, мягко скажем, почти что никакие. Нас действительно могло с трудом набраться на один-единственный несчастный взвод, вот только большая часть бойцов пребывала в состоянии совершенно непотребном, и в сражении, если (а точнее будет сказать “когда”) таковое начнется, особой пользы принести не могли по причине того, что перемещались-то с трудом. По приказу Ворона я взял себе одно отделение, сместив угрюмого типа - кажется, его звали Хлыстом, точно не помню – и, собственно, начал пытаться сделать с имеющимся в моем распоряжении силами хоть что-нибудь дельное.

Ситуация была следующей: мы занимали пару полуразрушенных домов на краю той самой злосчастной площади, рядом с домом расположилась треклятая БМП, с которой возились сейчас несколько человек из другого отделения – им командовал капрал Мазила, который пару часов назад внезапно для себя оказался повышен до сержанта, чему, однако, не спешил радоваться, не желая лишней ответственности. Впрочем, кто ее когда-либо желал? Да и вообще, когда кого-то в нашей славной Гвардии интересовали чьи-то там желания? Никогда. Ты делаешь, что тебе говорят, чтобы не получить по голове, причем обычно говорящий опасается того же самого, если не худшего…

Вокруг было на удивление тихо. Еретики, похоже, отошли, причем куда-то далеко, а наших и сереньких также было не видать. Единственной нашей хрупенькой надеждой оставалась чертова машинка, которая упорствовала и отчаянно не желала заводиться, дрянь такая. Со всей этой возней, царившей вокруг, у меня не было времени, чтобы хотя бы на секундочку остановиться и попытаться нормально осмыслить все случившееся, в связи с чем приходилось делать все это на ходу. И выводы, конечно же, были крайне поганые (а когда, кровь Императора, у меня другие были?). Даже если мы выберемся, ничего хорошего мне точно не светит, это точно. Ворон просто так этого не спустит. Интересно, меня сразу к стенке прислонят или еще допрашивать станут, чтобы все обстоятельно записать? Ну очень интересно, прямо-таки сгораю от любопытства…

-Сэр! – меня окликает какой-то молодой боец, мне незнакомый. – Сканеры, похоже, рехнулись!

Бросив взгляд на экранчик, я понимаю, что нам крышка. Меток на нем – видимо-невидимо, они снуют между домов, спешат к нам.

-Противник с тыла! – вопль разрывает тишину. – Наблюдаю шесть машин и…и до варпа пехоты!

-Хаоситы? – орет в ответ Ворон.

-Никак нет! Эльмутцы!

Действительно, откуда взяться еретикам с того направления, откуда мы наступали? Оттуда могут прийти только серенькие, чтобы завершить начатое авиацией. Теперь и я вижу их через щель в занавешенном окне. Серая цепочка эльмутской пехоты идет прямо на нас, впереди катят их грязные коробочки, поводя орудиями. Они пока не стреляют, но их намерения ни у кого сомнений не вызывают. Игры кончились, пришло время снова лить кровь, от которой, как говорят, трава лучше растет…

-Всем укрыться! В оборону! – надрываемся мы с Вороном. - Не ждите, огонь по всему, что движется!

Капитан Ферн был на грани того, чтобы упасть в обморок от ужаса. Как такое могло случиться? Как их могли раскрыть? Как, как, как? Чертов Клин, наверняка именно он во всем виноват! Надо было убить эту падаль сразу же, едва у него возникли первые подозрения!

Но было уже совершенно поздно, ибо теперь приказы отдавать ему было некому. Он был один, совершенно один, если не считать двух здоровенных солдат в черной форме, что волокли его по длинному унылому коридору корабля Инквизиции. До этого точно так же поступили с лейтенантами Кристо и Гика, их вытащили из той маленькой, плохо освещенной каюты, куда бросили всех троих офицеров, доставив их на страшный черный корабль, и куда-то забрали. Они так и не вернулись. А теперь наступил его черед. Он всегда с легкостью и без зазрений совести подписывал смертные приговоры людям, которых даже никогда не видел, но теперь, когда нечто подобное, если не хуже, ожидало его самого и сделать ничего было нельзя, он с трудом сдерживался, чтобы не взвыть в голос от страха и бессилия.

Ферна страшно колотило, он тяжело дышал, то и дело оступался, спотыкаясь о вроде бы совершенно ровную поверхность палубы, чем приводил инквизиторских гвардейцев в бешенство и, как следствие, получал новые удары, хоть и не очень сильные.

-Сюда, - перед ним распахнули дверь, толкнули вперед.

Ферн, которого шатало, как пьяного, чуть было не упал вперед, но в последний момент смог сохранить равновесие. Он услышал чей-то тихий смешок, который частично заглушил звук грохнувшей за эльмутцем прочной двери.

-Добро пожаловать на борт “Длинной тени”, - голос этот напоминал эльмутцу змеиное шипение. - Не стоит так пугаться. Садитесь.

Пересилив себя, Ферн поднял голову, решительно взглянув на обитателя этой каюты, украшенной и обставленной так богато, что она была бы достойна какого-нибудь прославленного флотского адмирала. Фигурка, сидящая в дальнем конце каюты, привалившись спиной к подушкам, всем своим видом с роскошным убранством помещения резко контрастировала. Затянутый в черную кожу человек был мал ростом и тощ, как спичка, лицо его закрывал черный капюшон, на одной руке была кожаная перчатка, другая была открыта, но лишь чуть высовывалась из рукава, демонстрируя бледные длинные пальцы, которые барабанили по поверхности деревянного стола.

-Садитесь же, - прошипел-просвистел человек. - Не тратьте время зря.

Обливаясь потом, Ферн присел на деревянный стул.

-Можете не представляться, - его собеседник предупреждающе поднял руку. – Мы знаем, кто вы, и мы знаем, чем вы занимаетесь…

-Тогда вы должны знать, что у меня не было выбора! – выдохнул Ферн. - В случае неповиновения Серой Шестерке наши семьи казнят до последнего человека!

-Серая Шестерка… - снова этот жуткий то ли свист, то ли шепот. – Давайте поговорим немного о них. Они…довольно занятны. Первая Шестерка, конечно, давным-давно канула в лету, но их потомки все еще держат в своих цепких руках вашу родину. Но они всего лишь любители, им не тягаться с Империумом по части тирании. И уж конечно, они не могут сравниться с нами по части террора. Опасности, стоит заметить, для такой махины, как Империум, они тоже, само собой, никакой представить не могут. И стоит нам только захотеть, мы можем раздавить Шестерку, как клопов, если она начнет заходить слишком далеко. Что из этого следует? Правильно, Шестерку такое положение дел нервирует. Они не хотят терять власть. А кто же хочет?

Хозяин каюты снова засмеялся, от этого смеха Ферна вновь передернуло. Он хотел было что-то сказать, даже открыл рот, но его собеседник уже продолжал свою речь.

-Ох, прошу прощения, мы забыли представиться. Нас называют Печальным, вы можете использовать это прозвище, если хотите.

-Почему вас так назвали?

-Наверное, все дело в нашем образе мыслей, - короткий смешок. – Но мы говорим не о нас, а о вас. Об эльмутцах. Судьба была к вам очень благосклонна. Вы пережили вторжения орков и сил Хаоса, вы смогли освоиться на страшном и суровом мире, что было крайне тяжело для многих ваших поколений, но он все-таки стал вашей новой родиной. Но самым ценным подарком для вас, вернее, для Серой Шестерки, стали те сокровища, что вы откопали на Эльмуте-2.

-Сокровища? О чем вы?

-О, только не надо делать вид, что вы не в курсе. Ваши техники психохирургии и гипнотической обработки, с помощью которых вы создали этих Кукол-Стрелков, в чем-то напоминают наши собственные методики, но вы можете похвастаться и такими занятными вещами, которыми не располагает даже Инквизиция. Вы создали себе отличных солдат, чтобы было кому защищать вашу родину, но Серая Шестерка хотела пойти дальше. Она боялась…она боится Империума, боится, что мы захотим отнять у нее власть, а если мы действительно этого захотим, никакие солдаты с промытыми мозгами вам не помогут. Тех образцов древних технологий, что вы нашли на Эльмуте-2, было недостаточно, это Шестерка хорошо понимала. И впоследствии ею был издан один секретный указ…вы ведь знаете, о чем речь, да?

-Д-да… - простонал Ферн. – Но вы должны понять, этот указ появился еще при одной из прежних Шестерок, меня тогда вообще еще не было! А я всю жизнь только и делал, что исполнял приказы!

-Ваши полки, отлично зарекомендовавшие себя при подавлении восстаний, всегда тайно выполняли другую цель – поиск чего-то, что могло дать Эльмуту-2 шанс если не выступить против Империума, то хотя бы обезопасить себя от него настолько, насколько возможно. И вот, после долгих десятилетий поисков, вы наконец нашли свое величайшее сокровище. Вы не торопились, вы все делали крайне аккуратно. Не доверяя астропатам, вы передавали сообщения через своих Кукол-Стрелков, когда ваши полки где-нибудь встречались. Нам стоило огромного труда на вас выйти, и нам бы это вообще никогда бы не удалось, если бы не несколько человек, страстно желающих отомстить вашей Шестерке. Узнав, что именно вы откопали, мы начали преследование, но каждый раз вы успевали передать данные следующей Кукле-Стрелку в цепочке. Видимо, данная схема вами использовалась уже не раз, да? Но вы же должны были понимать, что никакие меры предосторожности от нас не спасут. Мы заманили вас сюда, на Нион, и все это время вы играли в точности по нашим нотам. Вы недостойны обладать этим сокровищем.

-А вы достойны? Чем вы лучше? – выкрикнул Ферн. – Мы бы использовали его только ради защиты нашей родины, а маньякам вроде вас оно послужит инструментом для очередной мясорубки, через которую вы пропустите миллиарды жизней!

-Вы думаете, что мы ищем его ради Империума? Думаете, мы хотим поставить его на службу этой древней развалине, которая вот-вот рассыплется в прах? – Печальный снова зашелся смехом, в котором отчетливо слышались истерические нотки. – Какого, вы, однако, низкого о нас мнения…

-Тогда ради чего? Неужели вами движет простая жажда власти?

-Нет. Только желание спасти человечество, - смех резко прекратился. – Даже если к спасению придется его тащить, схватив за глотку и отвешивая пинков для ускорения.

-Спаситель чертов. Что вы можете?

-Мы? – снова истерическое хихиканье. – О, когда-то мы не могли ничего. Когда-то мы были бессильны.

-Можно задать вопрос? Почему вы постоянно говорите “мы”?

-Я думаю, это очевидно, - голос Печального внезапно стал меняться, Ферну показалось, что каждое новое слово говорил другой человек, будто под капюшоном скрывалась целая толпа. - Потому что нас много.

-Что вы хотите этим сказать? - Ферн дернулся в сторону, чуть не свалившись со стула.

-Мы вам сейчас покажем, - когда Печальный начал медленно подниматься, подушки попадали на пол. - Покажем вам то, что видели и мы. Мы видели все величие варпа. Мы надеемся, что вам это тоже понравится. Вы будете смотреть, мы будем вас спрашивать. А потом вы присоединитесь к нам.

Печальный откинул капюшон, а Ферн вскочил, попытался закрыться рукой – глупая, бессмысленная попытка…ведь он так и не успел отвести взгляд.

Ферн закричал так, как ни кричал еще никогда в жизни. Мир захлестнула непроглядная чернота, из которой вырывались кошмарные картины – он не всегда мог понять, что видит, но ничего страшнее этого он не видел никогда – потом образы отходили, чтобы тут же смениться новыми, еще более жуткими. В его голове трещали, шептали, кричали, визжали на разные лады сотни, если не тысячи голосов – мужские, женские, детские, голоса людей и речь ксеносов – все это смешивалось в один большой адский хор, который лавиной размывал плотину его сознания. У него не осталось никаких секретов, ни одной тайной мысли, ничего, что бы он мог утаить от стенающих голосов. Все вокруг мерцало и плясало, заливаясь невозможными цветами, от которых было больно глазам и где-то там, посреди этого безумного калейдоскопа, стояла, покачиваясь из стороны в сторону, длинная тень, живая тень, тянущая к нему руки. Руки дотянулись до него, схватили его за лицо, с силой сдавили голову, длинные тонкие пальцы легли на глаза.

Боли он не почувствовал. Его разум сдуло, как пушинку, и понесло куда-то прочь, последнее, что он видел, было его собственное тело, корчащееся на полу в предсмертной муке – он почему-то смотрел на него как бы со стороны…он смотрел на него глазами той страшной тени…он…кто…кто он…кто?

Прежде, чем он окончательно растворился в чем-то намного большем, прежде чем он влился в вопящий океан из тысяч голосов, он смог понять, что они кричат. Весь этот вой, весь этот плач был по нему. Он бы удивился – но не успел даже этого, исчезнув во тьме.

-Установите связь с исполнителями, - палец Печального вдавил кнопку переговорного устройства на столе. – Лета должна знать, что мы прибыли. И пришлите кого-нибудь к нам забрать тело.

-Наблюдаю противника, - рослый штурмовик “Серой розы” говорил, не отнимая от лица бинокль. - Огневая точка на втором этаже, тяжелый пулемет. Несколько человек на крышах…

Отто Фрижа продолжал проклинать себя за то, что потащился с остальными. И зачем он это сделал? Следовало оставить все на штурмовиков, они бы и без него справились. Но с другой стороны, сидящим на орбите типам, которые единственные из полка имели возможность в случае чего связаться с Серой Шестеркой может потребоваться полный доклад, они могут захотеть лично убедиться, что все свидетели зачищены. Конечно, ему придется долго и упорно перед ними извинятся за излишнюю грубость его методов, но ведь главным было обеспечить безопасность данных, так? А как именно это будет сделано, вряд ли важно. Следует учиться у Серой Шестерки, уж кого-кого, а их никогда не волновало количество посторонних жертв.

-Говорит Первый, находимся под огнем из подвалов, двое тяжело ранены, один убит. Отойти не можем, - врывается в ухо Отто голос командира посланного на разведку отделения.

-Держитесь там, сейчас… - Фрижа замирает, подыскивая нужные слова.

Он редко бывал в настоящем бою, и теперь, когда от него требовались решительные действия, само собой, немного растерялся. К счастью, у него было на кого спихнуть всю ответственность.

-Принимайте командование, - бросает он хмурому лейтенанту из штурмовиков, который в прошлой жизни, то есть на Эльмуте-2, имел, кажется, звание не ниже капитана, а сейчас был вынужден подчиняться таким, как Фрижа, что не могло не приводить его в бешенство.

Штурмовик кивает, и кажется, вздыхает с облегчением, понимая, что теперь ненужных смертей будет куда как меньше. Он тут же разворачивает бурную деятельность, а Фрижа отстраняется еще больше, решив убраться в командную машину, на ходу бросает последний приказ – уничтожить ненавистных савларцев любой ценой, на что он дает штурмовикам не больше пары часов. В случае успеха он, Фрижа, замнет за ними словечко перед Шестеркой, выбьет помилование и путевку домой из кого надо, в случае же провала обо всем этом они могут забыть навсегда. Он видит ненависть в их глазах и спешит скрыться в недрах БМП. Когда он остается там, в темноте, где приглушен шум боя, то начинает думать о родине, где так давно не бывал и куда с каждым годом его тянуло все сильнее. Он представляет себя, вернувшегося домой, как его с радостью встретят там его старые друзья и как он будет рассказывать им о своих подвигах на службе у Серой Шестерки. Думает, какие награды вручат ему, одному из тех, кто работал на благо всего эльмутского народа, какие чины присвоят. Но из приятных мыслей его грубо вырывает грохот снаружи, напоминая, что он все еще на войне. Фрижа хочет, чтобы все кончилось побыстрее. И решает рискнуть. Рискнуть? Черт, в конце концов, они профессионалы, так что вряд ли что-то с ними может случиться…почему бы их не подключить к операции? Почему бы и нет? Несколько из них должны быть где-то рядом…

Фрижа начинает настраивать вокс, надеясь, что Кукол-Стрелков еще не успели отозвать. Продираясь сквозь шум и треск, он вдруг начинает глупо хихикать. Потрясающе выйдет, если тот савларец, из-за которого ему пришлось это все устроить, еще жив. КС-Третья убьет его лично, он, Фрижа, об этом позаботиться. Когда он передаст нужные слова по воксу, они не смогут воспротивиться. Пришло время показать, почему их назвали Куклами. Фрижа вытаскивает из кармана небольшой предмет, маленькую железную капсулу, срывает колпачок, достает оттуда коротенькую полоску бумаги. Вот бумажка, а на ней слова. Слова, дающие Власть. Слова, услышав которые, Кукла-Стрелок будет делать все, что ей или ему прикажут. Он еще ни разу не использовал кукольный режим, но ему в подробностях рассказывали, как это делать, так что он справиться. Всего-то и нужно сказать пару-тройку фраз по воксу. Обидно, правда, что если тот сержант и правда жив, то так и не узнает, кто его убил, так и не познает настоящего отчаянья. Хотя…все это в полной мере ощутит на себе Кукла-Стрелок номер три, ведь она будет видеть, кого убивает…ох, только бы он был жив, только бы он был жив…так хочется, чтобы его убила именно она…

Вокс настроен. Развернув бумажку, Фрижа пару раз для тренировки произносит кодовую фразу в пустоту, чтобы ненароком не сбиться, а потом уже вызывает снайперов…

Веселые игры давно кончились, теперь война идет по-настоящему. Серенькие спешно закрепляются в районе, нас зажали в наших домах так, что носа не высунуть. Огненные стрелы с шипением рвут воздух – работают наши гранатометчики. Снаряд падает точно на ползущую к нам грязно-серую машину. Это уже вторая, вторая готова! Вот только радоваться все равно нечему, оставшиеся бьют с закрытых позиций, их нам не достать. Наш дом скалится выбитыми стеклами окон, стекла же хрустят под нашими ногами, когда мы меняем позиции. В стены бьют шальные пули, из окон с шипением рвутся лучи, снаружи, из дыма и пыли, вываливаются истерзанные пулеметными очередями тела сереньких.

Но наша удача иссякает очень и очень быстро. Это вам не то еретическое отребье, которое фразы вроде “работа в команде” и “слаженность действий” выговорить-то с трудом большим сможет, это настоящие солдаты, и им тоже есть, что нам показать. Серые цепочки пехоты ломаются, они почти растворяются на фоне грязных стен. Идут на сближение, используют все возможные укрытия, двигаются перебежками, выскакивают из-за углов. Наиболее ретивых и смелых мы, конечно, снимаем, но в большинстве своем они очень осторожны. Ворон ехидно замечает, что если бы я стрелял, как ругался, уже давно бы всех нападавших прикончил. Снова грохот с верхних этажей нашего дома, еще одна серая машина замирает, а вскоре превращается в чадящий и невыносимо вонючий костер.

Мы начинаем нести первые потери. Одного из попавших под мое командование бойцов - звали его Ясный - достают длинной, не оставляющей шансов очередью, другой упал, да так тихо, будто бы отдохнуть прилег, но вот только не поднялся уже. Святый Трон, похоже, конец…

Куски зданий брызжут, фасад соседнего дома оседает – долбежка оставшихся машин принесла-таки свои плоды, две машины выпрыгивают из своих укрытий, оказываясь прямо поперек широкой улицы. Матерится Ворон: наверху, похоже, начинается пожар. Мало нам дыма, так еще серенькие своими гранатами добавляют почти что ежесекундно, делая завесу абсолютно непроницаемой. Пол дрожит, жалобно звенят под ногами стекляшки. Мы отходим на этаж ниже, бьем уже оттуда. Пулеметчик убит, Ворон, не думая долго, занимает его место и вот уже оконный проем разражается громоподобными очередями и яркими вспышками, а Ворон, припавший к пулемету, сохраняя и сейчас свое вечно спокойно-стальное выражение лица, режет огненными росчерками стены сизо-серого дыма.

Через какое-то время все затихает. Неужели мы их выкрошили?

Ага, как же. Они просто перерывчик небольшой взяли, а через пять минут вернуться и нас добьют. Впрочем, нам и пять минут – время, так что не будем зря его терять…

-Сэр! – на этот крик оборачиваюсь и я, и Ворон, но предназначался вопль, похоже, ротному. – “Химеру” удалось завести! Надо сваливать!

-Раненых грузите! - орет он в ответ. - Остальным прикрывать! Кто к коробочке рыпнется – сам прибью!

Раненых – а выбыло народу у нас уже порядочно – тащат вниз, мы остаемся у окон и молимся, чтобы побыстрее с этой погрузкой ребята справились, несколько человек сереньких не удержат. План очень простой: половина садится в БМП и окольными улочками попрется к нашим, рассказывать, что тут творится, остальные будут держаться и умирать. Все просто до варпа. Просто, и в то же время так сложно…

Ухо рвут хриплые голоса пополам с помехами.

-Снайпер! Снайпер!

-Хлыста зацепило!

-Снайпер! Еще один! Нет, двое!

-Они повсюду!

-Мне стрелять нечем!

-Вход! Вход! Кто-нибудь на вход!

-Они внутри! Внутри!

-Держи лестницу! Лестницу, в варп тебя…

Ворон дает команду отходить. Теперь главное до БМП дотянуть, а там прорвемся как-нибудь. Мы бежим вниз, преодолеваем коридоры чуть ли не вприпрыжку, но впереди нас ждет еще один сюрприз – благой Император, да сколько же можно? – мы упираемся в завал из бетонных обломков. Тут в задние ударяет снаряд и оглушительно лопается, мы летим на пол, подхваченные волнами горячего воздуха, все сотрясается.

-В обход, живо!

А вот и спасительная коробочка. Вот только мест в ней чертовски мало, почти все забили нашими ранеными. Главное только, чтобы ни у кого сейчас нервы окончательно не сдали и чтобы никто не начал бойню за место в “Химере”.

-Байер! Какого черта ты застыл? В машину, живо! – орет Ворон, попутно укладывая на асфальт выскочившего из-за угла эльмутца. - Ты знаешь достаточно, чтобы Шестерку прижать, так что не корчи из себя героя!

Если подумать – а думать, несмотря ни на что, я почему-то продолжаю, хотя сейчас бы хорошо было прикрикнуть на самого себя “нашел время, идиот!” – кто виноват во всех этих смертях? Кто стал причиной того, что на нас вначале обрушили летунов, а теперь вот добивают пехотой? Да, чтобы увидеть этого мерзавца, мне достаточно посмотреть в зеркало. Если бы не я, ничего бы этого не было, все были бы живы сейчас. Они все умерли из-за моей идиотской любви к Игле, нет, просто из-за того, что я с ней вообще встретился. А теперь похожая судьба ждет и меня. Хотя нет, я могу сейчас уехать, для меня есть место в машине, я вновь избегу той участи, на которую обрек столько народа. Думаю, пару лет назад я бы не колебался тут. Сразу бы сел в БМП и свалил. Но вот сейчас…сейчас меня уже все порядком достало. Достало бегать. Почему бы не обернуться и не встретить то, что заслужил? К тому же, если они не найдут меня здесь, то вряд ли успокоятся, продолжат преследовать наш полк, и еще куча людей из-за меня может сдохнуть…

-Чьему рассказу поверят – командира роты или сержанта? – видит Император, не я это говорил, а какой-то идиот, вселившийся в мое несчастное тело.

-Да что ты несешь?

-Вот, - швыряю Ворону медальончик Иглы. – Тут хватит, чтобы заинтересовать кого надо. Думаю, начать можно с Холера, а дальше разберетесь, кому и что показывать-рассказывать.

-Ты что, совсем с катушек съехал?

-Здесь снайперы, - отвечаю. – Значит, и она здесь может быть. Не могу я без нее уйти. Не могу!

-Ты рехнулся!

-Все из-за меня началось! Если бы я с ней не встретился, все живы бы были сейчас! Кому оставаться, как ни мне? – я сам не верю, что все-таки выплюнул это, сам не понимаю, откуда во мне такое.

-Все тот же бесстрашный и несгибаемый Козырь, - вздыхает Ворон. – Ладно, твое дело. Держитесь тут, ясно? Как прорвемся, за вами пошлем! И только попробуй мне тут сдохнуть, Байер, я тебя сам расстрелять должен, никто больше!

“Химера” рвет с места и, быстро набирая скорость, уносится прочь, скрывается за углом соседнего здания. Я не сомневаюсь в том, что они прорвутся, в том направлении вряд ли много сереньких, все они стянуты сейчас сюда. А мы - я и несколько раненых, общим числом пять человек, остаемся на первом этаже того здания, в котором нам предстоит умереть. Серенькие тем временем начинают новую попытку штурма. Лучи пляшут по стенам, пули щербят их же, визг рикошета режет уши, от дыма больно глазам. Кому-то сносит полголовы, жарко так, что кажется, горит сам воздух. Гудит и весело трещит пламя, мы, грязные, окровавленные, ощетиненные дымящимися стволами, жмемся к стенам и друг к другу, бьем по несущимся на нас серым пятнам.

Как все кончилось, я так и не понял. Помню, что везде был дым, везде был огонь, с потолка летела штукатурка и куски самого потолка, а на меня навалились несколько серых пятен, сбили на пол, на спину. Мне в лицо упирается ствол. Но я хочу жить. Даже несмотря на то, что сам остался тут, чтобы умереть. Это на уровне рефлексов, если угодно. Не тот я человек, чтобы просто лечь и сдохнуть. Я откатываюсь в сторону в попытке подсечь серому пятну ноги в грязных сапогах, но меня бьют по голове и на этом моя попытка заканчивается, и не начавшись толком. Меня бьют прикладом, кто-то что-то орет.

-Главная цель обнаружена! Повторяю, главная цель обнаружена! Это он! – голос серого пятна очень радостный.

Меня подхватывают под локти и куда-то тащат, тыча стволом в спину. Каждое шевеление вознаграждается ударом приклада между лопаток. Глаза почти не смотрят, что с остальными – не знаю, но до меня доносятся одиночные выстрелы, чего уже достаточно, чтобы понять, что там, позади, случилось.

Меня вытаскивают на воздух, к серым пятнам присоединяется одно серо-черное, за ним – еще несколько таких же. Все вокруг идет волнами. Теряюсь в них, повиснув на чьих-то руках…

Первое, что я чувствую, когда возвращаюсь в этот дрянной мир – боль. Лютая боль, лицо просто горит.

-Очнулся, скотина? – участливо спрашивает рожа, плавающая перед моими глазами, неказистая рожа с большими ушами, не узнать которую невозможно – героический эльмутский лейтенант Отто Фрижа собственной персоной.

Сморгнув пару раз всю эту муть, что передо мной висела, я вижу в его пальцах зажженную сигарету. Ах, вот чем он меня разбудил…

-Я говорил, что не стоило тебе лезть в наши дела? Говорил?

Ухмыляюсь молча, сил говорить нет, а улыбочка моя его бесит, сразу видно. Бугай, стоящий рядом, бьет мне кулаком в лицо под общий хохот.

-Так веселее, а, оборвыш?

-А то! – скалюсь я, сплевывая кровь так, что попадаю на форму Фрижа. - А если руки развяжешь, я тебе тоже такое веселье покажу, сдохнуть можно!

Нагло смотрю в тусклые глаза Отто, хлюпая разбитым носом. Варп тебе я испугаюсь! Не дождешься, падаль! На самом-то деле мне страшно, конечно, вот только вы этого не увидите, что бы вы ни делали.

-Какая прелесть, - Фрижа хватает мой шарфик, мнет в руках, потом отпускает. – Сейчас мы тебе такой же сделаем, только из кишок. И подвесим где-нибудь за него.

Кулак второго эльмутца проносится мимо меня, я в последний момент успеваю увернуться.

-Ну ты прям снайпер, - вкладываю в эту фразу все возможное ехидство. - Небось чемпион полка, да?

Серенький звереет и снова лезет на меня с целой серией ударов, двое, что меня сзади придерживали, отходят назад. Уворачиваясь, как умею, связанными руками ставлю блоки. Меня всего качает, да и нос, похоже, мне таки сломали. Выпад связанными руками прямо в его бледную морду, одновременно – шажок вперед, эльмутец меня легко блокирует, но я уже успеваю провести удар в голень, потом, сразу же – коленом между ног, локтем в челюсть, слышен мгновение спустя и приятный хруст, подсказывающий, что за нос я с ним расквитался тем же самым. Серенький валится назад, а двое других тут же сбивают меня с ног и начинают работать прикладами. По затылку - я качнулся вперед, по спине - я распластался на асфальте, я на пару секунд вновь теряю сознание и тут же прихожу в себя от новой серии ударов.

-Савларская погань! – а это уже Фрижа, пробивает с ноги, да так, что сгибаюсь, уткнувшись лицом в асфальт и кашляя соленым красным соком.

-КС-Третья, уничтожить цель, - произносит лейтенант, голос его полон триумфа.

Я переворачиваюсь на спину и вижу то, что видеть не хочу. И верить в это не хочу. Надо мной стоит Игла, целится в меня из своей винтовки, готовясь размазать мои мозги по асфальту. Благой Император, за что? Почему так? Почему она? Почему?

Ее лицо сводит судорога, ее руки трясутся, но винтовка продолжает смотреть на меня, хоть уже и ходит ходуном.

-Н-нет…почему ты…

-В-в-иктор… - шипит она, еле ворочая губами. – Я…не хочу…

-Огонь! – визжит Фрижа. - Кончай его!

Едва опустившаяся винтовка снова поднимается. Дергается в ее руках. Эльмутцы, собравшиеся вокруг нас, хохочут. Из серых глаз-льдинок текут слезы. Я делаю то, на что еще остаются силы – это глупо, бессмысленно, но я закрываю лицо руками – я не могу это видеть. Я не хочу это видеть. Нет. Нет. Нет. Почему она? Почему? Что вы с ней сделали? Что? Благой Император, почему так? Не хочу так! Как угодно, но не так же…

-Что ты копаешься, чертова Кукла? – орет Отто.

-Я…не…твоя…кукла… - каждое слово сочится болью.

Тихий хлопок выстрела. Сквозь пальцы я вижу, как Фрижа, скорчившись, оседает медленно, падает рядом со мной.

Но стреляла не Игла. Она так и не смогла справиться с чудовищным напряжением. Ее винтовка выпадает у нее из рук, обессилев, она падает прямо на лейтенанта.

В следующее мгновение падают уже все. Солдаты Фрижа, Игла, остальные снайперы…какого черта?

Я не могу даже дернуться, так крепко пригвоздило меня к земле, распластало лицом вниз, давит так, словно на спину бетонную плиту положили. Но это ничто по сравнению с той болью, что родилась в моей голове, нарастая с каждой секундой. Кажется, в уши начали лить расплавленный металл.

Все, на что меня хватает, это чуть повернуть голову, и теперь я лежу, прижавшись щекой к асфальту и вижу, как к нам медленно катит грязный, разящий окалиной, танк, а на броне стоит какая-то высокая фигура, с трудом держа равновесие. Танк приближается.

-Похоже, мы вовремя, - смеется капитан Клин, спрыгивая с брони.

Если происходящее раньше казалось мне просто бредовым сном, то происходящие сейчас события уже переходят все возможные границы. Этот-то тут откуда взялся? И как он это делает? Неужели он…

-О да, псайкер. Причем наихудшей разновидности, - бросает мне капитан. – И не делай такое удивленное лицо, савларец, я начинаю чувствовать себя настоящим негодяем.

Клин ухмыляется, идет к нам, вслед за ним из танка вылезают еще двое: маленького роста молодой эльмутец и высоченный тип, замотанный в такое грязное рванье, какого и мы не носили. Первый из оружия имеет только лазерный пистолетик в кобуре на поясе, а вот странный оборванец, лицо которого закрывает порванная в нескольких местах маска, вооружен здоровенной винтовкой.

-Взять КС-Третью и его, - обращается Клин к своим товарищам, на эльмутцев, вдавленных в асфальт, он даже не смотрит. – Вырубите их и грузите.

-Что делать с остальными? – спрашивает молодой эльмутец.

-Они все равно уже трупы, как и все здесь, - отмахивается Клин. - Печальный сказал, что скоро начнется обстрел. Нет смысла тратить на них заряды.

-Ты…тоже… - каждое слово дается мне с большим трудом, чудовищная психическая сила Клина не только удерживает меня на месте, но и даже сжимает мои зубы до мерзкого скрежета.

-Работаю ли я на Шестерку? – поворачивается ко мне Клин. – Нет, что ты. Бери выше. Намного выше. Впрочем, у нас еще будет возможность поговорить, а пока – всем спать. Спать, я сказал!

Что-то слишком часто меня вырубают сегодня. Когда же это кончится…когда…что…

Большая, ярко освещенная – свет режет мои едва открывшиеся глаза – комната. Окна плотно зашторены, несколько больших столов сдвинуты к углам, на одном из них хаотично разбросаны какие-то инструменты, от одного вида которых дурно делается. Мои руки крепко привязаны к спинке шаткого деревянного стула, неподалеку от меня стоит кушетка на длинных ножках, такая же, как я видел в больнице Зеркального. И к ней прикручена Игла. Она, похоже, без сознания, но с виду, больше ничего страшного с ней не сделали. Пока не сделали, черт…надо как-то…

-Он очнулся, - услышав чей-то тихий голос, я попытался повернуться в сторону его источника, на что затекшая шея тут же отозвалась импульсом лютой боли.

Их было трое. Капитан Клин, сменивший эльмутскую форму на темные одеяния без каких-либо знаков отличия – и когда успел только? И главное, зачем? У стола с инструментами возился тот малорослый эльмутский солдатик, с виду совсем задохлик, такой и пистолет-то в руках не удержит. Этот замухрышка вываливал на стол из большой сумки новые жуткие приспособления, назначение которых я бы предпочел никогда не знать. Третий человек – тот самый высокий оборванец – был настоящий уродом, уродом с большой буквы. Не лицо, а один сплошной ожог, мерзкая маска из паленой плоти, расчерченная таким количеством шрамов, что там можно было в крестики-нолики играть, а глаза – живые и злобные – неотрывно следили за мной. В руках у него была все та же внушительного вида винтовка, он стоял без движения, вцепившись в нее, и лишь свирепо на нас таращился.

-Позволь представить тебе неуловимого снайпера еретиков, - усмехнулся Клин, проследив мой взгляд и махнув рукой в сторону типа с винтовкой. - Великий и ужасный Зверь собственной персоной. Умелый и умный, как когда-то считалось. Теперь, как видишь, он пойман и на цепи. Я наткнулся на него, когда он ошалело нарезал круги по улицам. Похоже, его не просто контузило, из него вышибло все мозги. Тем мне было легче справиться с тем, что от них осталось. Никогда еще не видел настолько искалеченного разума. Сплошная боль, сплошная ненависть. Меня чуть не стошнило, когда я…

-Кто ты такой на самом деле? – рявкнул я.

-Я? – эльмутец взглянул на меня. – Капитан Клин, на службе Святой Инквизиции. Выполняю задание в 13-ом эльмутском полку. Этого тебе достаточно?

-Но как ты…

-Как я проник в него? О, все довольно просто. Меня завербовали еще на родине. Я с радостью принял сделанное предложение.

-Почему…почему я еще жив?

-И правда, почему? – хмыкнул Клин. - Ты был нашим инструментом, савларец, а сейчас остаешься нашим запасным вариантом, на случай, если разум Куклы-Стрелка номер три я нечаянно сломаю…

-Только тронь ее, ты…

-Трогать будем аккуратно, обещаю. Это Вит, - кивок в сторону задохлика. – Он настоящий профессионал. Видишь ли, чтобы преодолеть все барьеры и добраться до нужной нам личности, одной грубой психической мощи мало. Но Вит мне поможет. Хирургическое вмешательство плюс психическая волна…возможно, так нам будет легче вскрыть ее разум. Кстати, если бы записывающее устройство, которое я ей когда-то подарил, осталось бы у вас, всего этого можно было бы избежать, мы бы просто вас быстро и безболезненно прикончили. Но так как прибор куда-то подевался, придется пачкать руки. Кстати, куда она дела мой приборчик, ты не в курсе?

-Он у нужного человека, - прохрипел я. - Который позаботиться, чтобы вас всех казнили.

-Как страшно, подумать только. Максимум, что он может сделать, раскрыв данные, так это нанести вред Серой Шестерке, но никак не нам. Правда, даже этого он не успеет сделать.

-Почему это?

-Мой господин уже здесь, - Клин ткнул пальцем в потолок. - И очень-очень скоро флотские батареи не оставят тут камня на камне. Вы все сгорите. Свидетелей не останется, зачистка все спишет. А даже если Император будет к вам милостив и кто-то останется в живых, мы уже будем далеко.

-Твой господин?

-Печальный, - на лице Клина проступила смесь ужаса и восхищения. - Тот, кто спасет человечество. Я видел его лишь однажды, он…он раскрыл мне глаза…он показал мне правду…но мы что-то заболтались, пора и к делу приступать. Вит, они уже выходили на связь? Челнок скоро будет?

-Полчаса-час, не больше, - ответил маленький бледный уродец. - Я скоро буду готов, сейчас, осталось найти, куда я задевал черепные зажимы…

-Подожди! – выкрикнул я. - Мы разве не можем договориться? А? Что тебе нужно? Те координаты, что она тараторила? Я их помню, могу сам сказать! Только ее трогать не надо!

-Мне нужна достоверная информация, - отрезал Клин. - А твое вранье слушать у меня нет никакого настроения.

-Да что такого в этих чертовых циферках, варп их жри? Что вы ищите такое?

-Сокровище, - ответил Клин. – Величайшее сокровище древней эры. Серая Шестерка повсюду искала образцы древних технологий, но то, что они нашли последним…о, это нечто…небольшой, чуть заметный след, ведущий к настоящему…

-Сдается мне, ты и сам не знаешь, что это, раз все ходишь вокруг да около, - несмотря на свое состояние и общее положение дел, я улыбаюсь, набравшись наглости.

-Корабль, - резко произнес Клин. - Мы ищем древний корабль, мощь которого и не снилась нынешним. Современные имперские суда по сравнению с ним просто космический мусор. И если то, что мы узнали - правда, то мы найдем нетронутые системы СШК…мы сможем воссоздать его…у нас будет целый флот таких…

-Эрих! - внезапно вмешался задохлик Вит. - Следите за тем, что говорите! Болтовня в ваши обязанности не входит!

-Да ладно тебе, все равно ему умирать, - отвернулся от меня Клин. – Пусть хоть знает, из-за чего.

-Печальный бы ваши действия не одобрил, - проворчал Вит.

-Его здесь нет, - огрызнулся Клин. - И не надо корчить из себя главного, операцией руковожу я…

-Да, но только до тех пор, пока вы действуете согласно условленному плану. Если же вы будете и дальше продолжать его нарушать и изменять, руководствуясь своими соображениями, мне приказано взять командование операцией на себя. Вам ясно, Эрих?

Потрясающе. Совсем весело будет, если они сейчас еще между собой перегрызутся. Хотя…может, тогда у меня как раз будет крохотный шанс спастись, сейчас-то и такого не видать.

-Ладно, поболтали и хватит, - Клин потер руки. – Готовь ее.

-Стой! – выдохнул я. – Подожди!

-Чего ждать-то? – вздохнул Клин. - Нам так или иначе нужно то, что в ее голове, и по-другому мы никак это получить не можем. Хотя…ты утверждаешь, что помнишь координаты, которые она говорила?

-Да! - чуть ли не взвыл я, хотя, конечно же, не помнил ни черта.

-Ладно. Тогда проверим.

-Эрих!

-А что? – Клин повернулся к Виту. – Прощупаю сначала его, мне это не трудно. Даже намного легче, у него ведь нет никакой блокировки, так что хирургия никакая не нужна. Потом сверим с тем, что скажет Кукла.

-Только быстрее. Время идет.

-Да, конечно же. Возьми Зверя под прицел, я могу потерять контроль над ним. Если он будет дергаться, вышиби этому выродку мозги.

Клин подскочил ко мне, наклонился, да так, что мы уперлись лбами. Секунду спустя в мою голову словно начали заколачивать раскаленные гвозди. Боль все нарастала, в ушах грохотало, что твой колокол, а что до глаз – ничего, кроме ослепительного света, я видеть сейчас не мог. Потом – когда точно, сказать сложно, от боли я потерял само ощущение времени – вся голова онемела, а в ухо ворвался шепот Клина. Каждое слово было подкреплено его чудовищной ментальной мощью, даже о попытках сопротивления этому кошмару смешно было думать. Впрочем, думать я вообще сейчас почти не мог, только говорить то, что Клин хотел слышать. Я и не думал, что такое вообще возможно, ведь сейчас я слово в слово повторял все, что говорил в тот день, вернее, в ту ночь. А потом начал говорить и то, что тогда слышал. Игла повторяла координаты несколько раз, я не мог забыть их до конца, даже если сам был уверен в том, что ничего уже не помню. Я повторял все, что слышал от нее, медленно, заикаясь и переходя на хрип, мою голову при этом продолжала терзать мучительная боль, такая, что даже слезы выступили. Потом я вырубился, но, похоже, ненадолго. И очень быстро очнулся. А сделав это, обнаружил, что путы немного ослабли: похоже, меня так колотило во время допроса, что веревка немного сползла с рук. Не очень много, конечно, но если постараться…главное теперь было выиграть хотя бы немного времени.

-Все записал? – Клин на меня теперь даже не смотрел, все его внимание было сосредоточено на паре планшетов, которые его товарищ аккуратно упаковывал в сумку.

-Абсолютно, - кивнул Вит. - Теперь проверим Куклу. Если все сходится, кончаем их и ждем челнока.

-Ты же все узнал! Все! – простонал я, с трудом поднимая голову. – Я все тебе выложил! Зачем тебе ее трогать?

-Мы должны быть уверены в точности информации, - Клин снова обернулся. - Сам должен понимать, мы тут не в игрушки играем. Работа серьезная.

-Работа? В варп вашу работу, уроды! – выкрикнул я, лихорадочно пытаясь сообразить, как еще можно потянуть время, хотя понятно было, что это занятие крайне бессмысленное, что я, один и безоружный, могу против троих, один из которых, к тому же, чертов псайкер?

-Ну, орать-то так зачем? – вздохнул Клин. – Толку тебе с этого?

-Погоди! – закричал я, видя, что Вит, натягивая перчатки, уже направляется к Игле. - Проясни мне одну вещь напоследок!

-Что именно?

-Ну достанете вы этот ваш чертов корабль, - я говорил так быстро, что чуть слюной своей не захлебывался, в то же самое время отчаянно пытаясь высвободить руки. – Допустим, даже построите себе огромный флот таких, как он. Но чем вы собираетесь на поверхности сражаться-то? Одним флотом никого не завоюешь!

-Точно. Не завоюешь. Но, сказать по правде, изначально ни о каком корабле речь вообще не шла, мы узнали о нем, можно сказать, случайно. И Печальный решил, что он будет идеальным дополнением его Проекта.

-Что еще за Проект? – о святый Император, как же тяжело, как же больно…но я уже почти вытащил одну руку…

-Эрих! Не смейте отвечать! – рявкнул вдруг неожиданно громким для такого, как он, голосом, Вит.

-Великий план Печального. Мы лишь часть этого плана, - в голосе Клина снова чувствовалась нотка восхищения. - Благодаря нам Печальный получит флот, а вскоре полковник предоставит ему легионы непобедимых воинов, по сравнению с которыми даже прославленные Десантники…

-Полковник? – меня словно током ударило.

Нет. Невозможно. Так просто не может быть. И скорей всего, это действительно не так. Но что, если все же…

-Эрих, если вы скажете хоть еще одно слово, я буду вынужден…

-Все, молчу, молчу.

-Ваш полковник случайно не с Крига родом будет? – выкрикнул я, тут же поняв, что попал прямо в цель - и так бледный Клин побелел еще сильнее. – Его случаем не Фридемар Марсий звать, а? А?

-Как ты…откуда… - на Клина было страшно смотреть, его некогда буквально сочащееся самодовольством лицо исказила гримаса ужаса.

-Оттуда, что мы лично его прикончили! – заорал я. – И его, и ту жестянку в плаще, Ксенобоя! А потом Инквизиция сожгла Фиоль-7 дотла! Никто не спасся!

-Нет… - забормотал Клин. – Невозможно. Мне бы сообщили…

-Проиграл ваш Печальный! - перешел я в решительное наступление. – И вы проиграли! Все ваши разработки уничтожены! Не будет у вас никаких воинов! А без них толку от вашего флота – чуть!

-Заткнись, савларская дрянь! – эльмутец рванул пистолет из кобуры, но я уже успел высвободить руки.

И рванулся вперед, собрав последние силы. Над ухом просвистел выстрел, но я уже успел повалить Клина на пол и рухнуть сверху. Я знал, что сейчас получу заряд в спину от его помощника, но хотел напоследок прибить хотя бы эту эльмутскую сволочь. И, чувствуя, как в моем мозгу снова вспыхивает боль - Клин вновь потянулся ко мне своим чудовищным сознанием - от всей души приложил его головой об пол. А потом еще разок. Прекратив дергаться, он обмяк, я же обернулся поинтересоваться, почему в меня никто не стреляет. Ага, вижу. Я же про Зверя совсем забыл. А наша паленая морда тоже даром времени не теряла, и выколачивала всю дурь из Вита, превращая его рожу в одно большое кровоточащее нечто. Решив не мешать человеку заниматься любимым делом, подхватываю пистолет Клина с пола и бегом к Игле. Подскочил к кушетке, принялся, как безумный, рвать ремни, которыми она была к ней пристегнута.

-Виктор? Что… - она открывает глаза только после того, как я ее хорошенько встряхиваю.

-Потом! – буквально сдергиваю ее на пол, и, вцепившись ей в руку, тащу за собой. - Бегом отсюда!

Вовремя, надо сказать, мы успели: Зверь, отшвырнувший в сторону недвижимого уже несчастного задохлика Вита, был уже на ногах, он наклонился, поднимая свою винтовку…черт, ходу, ходу отсюда!

Пробежав через какой-то длинный, погруженный в полумрак, коридор, мы с Иглой оказались на лестничной площадке. Черт, давно я с такой скоростью не бегал. Больно-то как…

Сбежав на пару этажей вниз, мы остановились у обшарпанной стены, чтобы перевести дух.

-Виктор, - она развернула меня к себе, схватив за плечо. - Я…там…я не хотела в тебя целится…

-Ничего, - я лихорадочно озирался по сторонам, ища хоть какое-нибудь укрытие. - Это было…

-Пойми, это все Фрижа…он активировал кукольный режим…

-Вот, значит, как это называется? С вами уже такое делали?

-Да. Несколько раз. Когда нужна максимальная сосредоточенность…я не хотела, слышишь? Я никогда не стала бы в тебя стрелять!

-Тихо! - мне приходится зажать ей рот и оттащить в какую-то комнатушку, дальше я говорю уже шепотом. – Ни звука, ясно? Нас скоро искать начнут.

-Кто? – выдыхает она, едва я ее отпускаю.

-Зверь. Да, тот самый.

-Невозможно! Мы же его убили!

-Вам следовало постараться получше, - проверяю батарею на пистолете Клина, почти полная - что ж, везет хоть в чем-то.

-Где мы?

-Чтоб я знал. Там, куда нас приволок Клин. Кстати, если он говорил правду, то скоро здесь будет очень жарко.

-Что ты имеешь в виду?

-Я имею в виду обстрел с орбиты. И если мы не уберемся отсюда, то…

Договорить я не успеваю. Слова еще крутятся у меня на языке, но вот мне им уже даже не шевельнуть.

-Покажитесь, оба!

На негнущихся ногах я покидаю свое укрытие, Игла следует за мной. Выходим в коридор, где нас уже ждет изрядно помятый Клин, из носа у него идет кровь, изо рта тоже, с каждым новым словом.

-Попытка, достойная уважения, - прошипел Клин. - И ради кого? Смешно, право слово. Она даже не человек, если подумать. Так, огрызок человека. Одно тело на двоих. Убожество ходячее. А ты ведь ее и правда любишь, я это в тебе прочитал. Смешно. Так, ладно. Отдай мой ствол!

Моя одеревенелая рука поднимает пистолет. Как хочется сейчас прицелится из него в эту окровавленную морду и выстрелить…но желание это так желанием и остается, не в силах стать действием. Швыряю пушку Клину, тот поднимает ее.

-Чертова Кукла, - Клин сплевывает на пол. – Ненавижу. Ты знаешь, савларец, сколько таких, как она, выпускают каждый год? Много, очень много. Но еще больше умирает. Сходит с ума. Превращается в такое, что уже человеком назвать нельзя.

-Капитан, но ведь вы же… - начинает было Игла, но Клин направляет пистолет на нее, убедительно показывая, чтобы она не смела продолжать.

-Я притворялся. Как и всю жизнь. На самом деле я вас всех ненавижу, - Клин кривится от омерзения. – Знаешь, почему, Игла?

С нашей стороны молчание. Да мы и не можем ответить.

-Знаешь, у меня был ребенок. Одаренный, - истерический смешок. - Ну очень даже. Прямо как я, только чуток послабее. Скрывали, пока могли. Но не очень долго. Черт, забавно вышло-то как. Меня не раскрыли, а его – сразу. Ну и забрали, само собой. Правительственная учебка, в которой таких, как ты, Игла, готовили – вот, что его ждало. Им там очень понравился этот экземпляр. Как же, сделать себе снайпера-псайкера, потрясающая идея же. Ну вот и начали делать. Нам потом письмо прислали. Сказали, произошел небольшой инцидент. Вежливо так извинялись…я потом ведь узнал, в чем дело было. Ты знаешь, Байер, какое им там последнее испытание устраивали? А? Бой насмерть, самый натуральный. Чтоб кровищи побольше и все – во славу Серой Шестерки. Ну а он не справился, не смог он, понимаешь…не помогло ему ничего. Боль, наркотики, психическое кодирование – вроде бы все работать должно было, ан нет. Не хотел он убивать. Ни во славу Шестерки, ни вообще. Предпочел быть убитым. А такие, как ты, Игла, предпочли убивать. Никаких сомнений у них не возникло. Мать его так и не оправилась. Слегла зимой и больше не встала. Ну а со мной потом Печальный встретился. Все объяснил. Дал возможность хоть что-то исправить, а не просто сидеть и проклинать всех подряд. Я так думаю, это судьба. Ну, а как еще это объяснить, когда тебе всю жизнь приходиться делать что-то плохое, что-то отвратное, за что себя проклинаешь не меньше, чем других? Нет, это ведь уже нельзя считать чем-то другим. Это судьба. Я уверен. Наша судьба. Сделать так, чтобы никто больше не проходил через то, через что мы прошли. Но для этого одну Шестерку уничтожить мало. Есть те, кто намного хуже. Те, кто целые миллиарды жизней перемалывают, почти что ежедневно. И ради чего? Ради какой-то дурацкой призрачной идеи…нет, ради трупа на троне, который и не видел-то никто толком…это, по-вашему, правильно?

-Ты больной, - каждое слово дается мне с адским трудом. – Псих чертов…

-Нет, это вы все больны! Но мы с Печальным это исправим! А теперь – возвращайтесь в…

Выстрел. Фигура Клина выгибается вперед, его губы пузырятся кровью.

-Ты же умер… - хрипит он, вытягивая вперед руку. – Я ж тебя прикончил…

И падает лицом вниз.

Зверь выходит из дверного проема, целится в нас, скалится желтыми зубами.

-Как вы, имперцы, любите поговорить, когда надо стрелять, - усмехается он, нажимая на курок.

Слишком быстро. Слишком. Я рванулся в ее сторону, чтобы закрыть собой, но пуля, конечно же, быстрее была. Что я могу против обычной пули?

Игла вскрикивает тихо и падает назад. Нет! Кровь Императора, нет!

Я бегу на него, собираясь разорвать на части голыми руками. Зверь, оскалившись, снова стреляет…

Винтовка брызжет в его руках расплавленным металлом, во все стороны летит красное - кисти обеих рук ему отрывает начисто. Я уже рядом. И Зверь уже рядом, орет что-то. А я уже качусь по полу - паленая морда таки извернулась и впечатала мне под ребро тяжелым ботинком. Я чудом уворачиваюсь от второго пинка, направленного уже в голову. Вскакиваю на ноги, приняв третий удар на плечо, но защищаться уже не от кого: Зверь, схватившись за грудь и корча страшные рожи, оседает кулем с мукой на пол.

-Чем ты его?

-Сердце разорвал, - Клин, приподнимаясь на локтях, плюется кровью, заливая ею все под собой. - Черт, я удивлен, что оно у него есть…

Зверь уже не корчится даже. Замирает. Лишь дрожит редко. Кажется, он плачет. А на лице у него почему-то улыбка, но не такая, как раньше, не этот кошмарный оскал, а добрая, детская какая-то. Как она получается на такой морде? Загадка века.

-Я дома, - булькает он, глаза его, вместо того, чтобы закрыться, как и полагается, вдруг распахиваются широко-широко, глядят в потолок. – Мама, я вернулся…я дома, слышишь…поставь кофеина…

В последнее мгновение он прозревает, выныривает из предсмертных видений. Смотрит на нас. И умирает, не успев сменить улыбку на вопль ужаса. Так и застывает навсегда с этой придурковатой улыбочкой. Словно просто заснул и ему что-то хорошее снится.

Игла. Игла, Игла, Игла…бегу к ней, на хрипящего позади что-то свое Клина даже внимания не обращаю. Сколько крови, сколько же…я сейчас свихнусь…

-Виктор…

-Не говори, не говори ничего! – бормочу. – Я сейчас…сейчас…что-нибудь…только не умирай…

-Уходили бы, - шепчет Клин. - Сюда сейчас челнок прибудет. У вас минут десять осталось, не больше.

Подхватив Иглу на руки, шатаясь, как пьяный, бреду к выходу, сам не знаю, куда. Тащусь на автомате, позади хрипит Клин.

-Эй…Виктор…

-Что? - зачем-то оборачиваюсь.

-Аптечка в комнате…хотя вам все равно крышка…

Я выхожу, оставляя позади Клина и Зверя, оставляя там кровь и смерть.

Клин отполз к стене, зажимая беспрестанно кровоточащую рану левой рукой. Благой Император, похоже, из этой переделки ему уже не выбраться. А ведь как все хорошо начиналось-то…

Шаги. Тихие, очень тихие. Но он их слышал. Поднимает голову. На него смотрит сверху вниз Вит. Только это уже не Вит. Лицо его будто трещинами пошло, широкими такими кровоточащими трещинами. Оно дергалось, текло, как свечной воск, тянулось, как резина. Один глаз все еще оставался синим глазом Вита, второй уже отливал зеленью.

-В-вит? – простонал Клин.

-Нет, - ответило существо чужим голосом, уже женским. - Вита вообще никогда не было.

-Н-но…

-Я Лета. Приставлена к вам для страховки.

-Значит…ты меня спасешь, да?

-Нет, Эрих.

-Но почему?

-Полковник Фридемар Марсий представлял ценность для Печального. Его я спасла, хоть это и было крайне сложно. Вы такой ценности не представляете. Будем откровенны, вы теперь вообще просто пустое место. Отработанный материал.

-Но как же…

-Печальному нужны координаты. Благодаря вам они теперь у нас есть. Все остальное - вещи второстепенные, вы в том числе. Как вы сами говорили, зачистка все спишет.

-Тварь! Я столько лет угробил…

-Ваши услуги больше не требуются, Эрих, - в руках Леты сверкнуло отточенное лезвие.

-Нет! – рявкнул Клин. – Никогда!

Холодный металл уже коснулся его. Но на последнем своем издыхании, собрав оставшиеся у него силы, Эрих Клин вложил их все в психическую волну колоссальной мощи. Такую, что Лету отшвырнуло к противоположной стене, сломав ей несколько ребер. Но целью Клина была вовсе не убийца. Осознав в последние мгновения своей жизни то чудовищное предательство, о котором он и помыслить никогда не мог, он постарался сделать все, что мог, чтобы предателю отомстить. По зданию и окрестностям разносился чудовищный беззвучный вопль, последнее послание Клина для того, кто прежде был его врагом, а теперь стал единственной его надеждой. То, чего предатель боялся больше всего – его имя.

Виктор! В.С.! Запомни! В.С.! Запомни, Виктор!

Когда Лета вскочила и рванулась к эльмутцу, дабы завершить свою работу, в этом уже не было нужды. Сделав все, что хотел и мог, Эрих Клин скончался.

Темный подвал. Лежим. За подвальным окошком грохочет. За подвальным окошком с небес срывается пламя, уничтожая все, что имеет несчастье находиться внизу. Я сделал, все что мог. Честно. Я нашел в той большой комнате, где очнулся, работающий вокс и быстро надиктовал короткое послание нашим, наплевав на все правила, звания и прочую дребедень – некогда мне, некогда. Ответа мне не пришло. Я достал ту проклятую аптечку. Я даже вытащил пулю. Я первый раз в жизни делал в почти полной темноте уколы прямо в вену, чуть ли не на ощупь, захлебываясь собственным страхом. Кажется, я рехнулся от этого страха.

-Не умирай, не умирай, не умирай… - бормотал я, как заведенный, возясь с бинтами. – Пожалуйста, не умирай…только не умирай…

Ее трясло от холода. Холодный пол вытягивал из нее тепло, и, кажется, саму жизнь вместе с ним. Я прижимал ее к себе, пытаясь согреть. Она держалась так, как мало кто смог бы. Даже улыбалась, чтобы мне не было так страшно. Шептала мне что-то тихо. Белая, как мел. И дрожит, как осиновый лист.

-Подожди, ты только подожди немного, слышишь? Сейчас там все кончится и мы выберемся…выберемся…

Снаружи бушует огненная буря. Гнев Императора, не иначе. Все там рушится, сгорает дотла.

Игла. Нет, не надо. Глаза только не закрывай. Смотри, я рядом, видишь? Видишь, я тебя не бросил. Знаю, что больно. Потерпи немного. Скоро обстрел кончится и нас начнут искать. Ворон обещал. Ворон нас найдет. Определят наше местоположение по сигналу и спасут. Черт. Ты все холоднее и холоднее.

-Виктор, - она пытается вдохнуть. – Черт, что-то я совсем расклеилась…

Нет. Не надо. Император Всемогущий, не надо, пожалуйста. У меня же больше не осталось ничего, нет, нет…

Кажется, я уже сошел с ума окончательно, потому что, задрав голову, начинаю выть в бессильной ярости, матеря этого Печального, что сидит сейчас себе на орбите и посылает нам огонь небесный. Слезы на глазах. Клянусь Троном, я тебя достану! Достану! И плевать мне, кто ты такой! Пусть хоть вся Инквизиция за тебя встанет, все равно достану!

Холодно. Как тут холодно. И тяжело. Очень тяжело. Наверное, вход в подвал завалило и теперь кончается воздух. Значит, мы тут просто тихо уснем, чтобы уже никогда не проснуться. По крайней мере, это не так больно, как сгорать в огне. Не так больно. Не так…

Холодно. Онемевшие руки отказываются ее отпускать. Прости…уже…что ли…

Мир качается. Последние крохи света растворяются во тьме.

Свет. Яркий. Воздух. Неужели? Да, воздух. Воздух. Руки. Какие холодные руки. Глаза открыть я не могу, но чувствую тупые прикосновения. Больно. Внутренний голос говорит, что боль – это хорошо, это просто прекрасно, варп раздери! В меня тычут чем-то острым, что-то орут над моей головой. Раскрываю рот и на него тут же падает что-то тяжелое, вцепляюсь в это нечто зубами. Шипение…ах, вот оно что…да это же ингалятор…сладкий газ…

Меня куда-то тянут, мир вокруг ходит ходуном, стоит попытаться приоткрыть глаза. Сволочь, хватит меня щупать уже! Над ухом кто-то шипит, сквозь звон в ушах прорывается периодически знакомый голос, правда, вспомнить, кому же он принадлежит я сейчас не могу. Может, и смог бы, но очередное ледяное прикосновение к моему лбу и последовавший за этим укол отправляют меня в объятья темноты.

[ Добавлено спустя 3 минуты 41 секунду ]

Вдогонку - гулять так гулять! - сразу шестую, последнюю, и эпилог. Наконец-то, эта долгая повесть закончена.

6. Разговоры. Кай. Темная ночь, вечная осень.

-Зерк? Чего тебе?

-Он как? Не очнулся еще?

-Делаю, что могу. Дуб! Выведи этих отсюда, они мне работать мешают!

-Крест, ну скажи ей…

-Пошли, пошли. Пошли, слышишь? К шестеренке своей зайди, куда угодно, только отсюда свали!

-Может хватит уже на эту тему меня подкалывать, а? Надоели, сил с вами нет никаких…

-Вон! Вон отсюда! Вы всю дорогу загородили, раненых не пронести!

Стою посреди огромного поля, ноги утопают в зеленой траве, взгляд устремлен на заваливающееся за черту горизонта солнце. Его Божественное Величество стоит рядом и ругает меня за идиотизм. Что удивительно, Император выглядит совсем не так, как его обычно изображают, никаких вам золотых доспехов весом под тонну и прочего украшательства, но в том, что это именно Он, я не сомневаюсь ни капли. И что еще удивительнее, я нагло и грубо отвечаю Ему, словно спорю с каким-нибудь сержантом из соседней роты. Какая-то часть моего разума, конечно, понимает, что это все просто глупый сон, но проснуться никак не удается и мы продолжаем наш разговор.

-Ты, видно, издеваешься надо мной, - раздраженно говорит Он, медленно прохаживаясь взад-вперед. – Ты думаешь, ты у меня один? Думаешь, мне заняться нечем больше? Я тебя от смерти спас, а ты…

-Ну вот не надо заливать только, а? Спасли они меня, как же. Я сам себя спас! Вот этими вот руками! – трясу я своими конечностями у Него перед лицом.

-А я тогда что здесь делаю? Кто я тогда по-твоему?

-Трепло потустороннее. Изыди и не мотай нервы усталому солдату.

-Никакого уважения к вышестоящим! Эх, что за народ пошел! – сокрушается Он, заламывая руки. – Ладно, катись уже, тебя заждались там. Тебе еще войну выигрывать.

-Спасибо, - успеваю сказать я, прежде, чем солнце окончательно падает за горизонт и все вокруг укрывает тьма.

-Бредит. Вы только послушайте, что несет.

-А как там эта…

-В порядке. Уже очнулась и уже вымотала мне все нервы своими вопросами про Виктора.

-Как очнется, сразу же сообщи.

-Проснулся. Ну наконец-то. Я уж думала, ты до конца войны решил тут лежать и рожу плющить.

По жуткой смеси запахов от кучи неизвестных мне химикатов, догадываюсь, что это госпиталь, даже не открыв еще толком глаза. Открыв, вижу усталую Мышь, она сидит на стуле рядом, и, похоже, до моего пробуждения, она читала какой-то планшет. Отложив его в сторону, вздыхает.

-Я поражаюсь, Виктор. Который раз ты ко мне попадаешь уже? На тебе и места-то живого, уже, наверное, не найти…

-Черт, Игла! - я было, рванулся с койки, скидывая простынь и срывая опутывающие меня трубки и проводки, но лютая боль в груди тут же отбросила меня назад.

-Лежи уже, - снова вздох. – Жива она, не трясись. Тебе сильнее досталось.

-Мне…почему? Я ведь только…

-Когда вас везли, на засаду напоролись. Еретики там нашим хорошо всыпали, целая куча трупов была. Тебя из машины выкинуло, ну и помяло чуток, пара пуль попала. Три дня на тебя ушло, между прочим. Пока все дырки зашила, чуть не рехнулась. А еще ребра сращивать, легкие от крови чистить…вечно ты мне работу задаешь…

-Три дня?

-Уже четыре, если быть точным. Так, ты, меня, конечно, извини, но Ворон сказал, чтобы как очнешься, я его позвала.

-Ворон?

-Пока ты бессовестно дрых, тут такое творилось…короче, он сейчас тебе сам расскажет, - Мышь встает со стула, направляется к дверям.

-Погоди! Как там мои олухи? Живы? – кричу я ей вслед.

-А ты что, сомневался? – бросает она. - Зерк, придурок, все время тут в коридоре околачивался, работать мешал…

Я, все еще толком ничего не понимая, так и сидел в кровати, осматривая помещение, где оказался. Не похоже на обычный наш грязный полевой госпиталь. Чистенько слишком. И воплей не слышно.

Проходит минут пятнадцать, за которые я успеваю очухаться окончательно, сорвал с себя всю эту дрянь, с трудом дотянувшись до стула слева от кровати, стащил с него какую-то рубашку, накинул на плечи. Попытался слезть с кровати, но ноги как ватные, остаюсь лежать, снова натянув было упавшую простынь.

Входит, прихрамывая, Ворон, Мышь пытается сунуться за ним, но он закрывает за собой дверь.

-Ну здравствуй, Байер.

-Расстреливать пришли, сэр? Дайте хоть одежку найти тогда, не так же мне идти!

-Смешно, Козырь, - Ворон плюхается на стул. - Шутник чертов.

-Я что-то пропустил?

-Ага. Все веселье. В программу входил обстрел города корабельными орудиями, несколько ракет, выпущенных по нему же, побоище на орбите…

-Побоище?

-Все было примерно так. Когда мы перли на ту площадь, из варпа выпрыгнула какая-то инквизиторская сволочь на черном кораблике. Пристали к “Суровому”, прожужжали им все уши насчет своих исключительных полномочий и быстренько все взяли в свои руки. Они-то потом обстрел и начали.

-А…

-Мы площадь брали, а у сереньких тем временем настоящий дурдом начался. Фрижа этот чертов несколько человек грохнул, навел на нас летунов и сам следом поперся, вместе с той кучей отморозков. Он мертв, я надеюсь?

-Мертвее не бывает. Его Зверь пришиб.

-Зверь? Он же мертв!

-Не до конца, как оказалось. Им Клин управлял.

-Клин? – охнул Ворон. – А он-то тут каким боком…

Я рассказываю свою часть истории и даже несгибаемый Ворон позволяет себе выразить удивление.

-Псайкер? Да еще и на Инквизицию работал? Кровь Императора, что у них за полки такие, кого не возьми – сразу чей-то шпик…

-Сэр, а дальше-то что было? – мне не терпится услышать продолжение истории.

-Пока мы на площади от сереньких отбивались, остальные эльмутцы между собой еще отношения выяснять начали. Куча народа оказалась людьми Шестерки - даже комиссары, представляешь? - они попытались своего полковника завалить…короче, та еще мясорубка была. Потом подоспели кадианцы и всех быстренько успокоили. Вчера трибунал уже созвали, но бардак там такой, что до пришествия Его Величества не разгребешь.

-А вы?

-Мы добрались до наших, только раненых сгрузить успели, как ловим твое послание. А потом огненный дождь начался. И так от города одни руины остались, так они и это с землей сравняли. Перед началом обстрела удалось какой-то челнок засечь, плюхнулся туда, куда потом сильнее всего били, почти сразу же взлетел. А дальше на орбите потасовка началась. На “Суровом” что-то рвануло, море крови, горы трупов, черный корабль отошел и в варп прыгнул. В погоню идти было некому, им бы свои дырки залатать. Вас нашли в каком-то подвале, уже полумертвых. Остальное тебе, наверное, Мышь уже сообщила. Если нет, то сообщаю сам – когда обратно везли вас, угодили в ловушку. Хорошо нам вломили, хочу заметить.

-Хаоситы? Не эльмутцы?

-Нет. Именно что еретики. У них тоже ничего хорошего, кстати. Мы от пленных узнали, кто-то их драгоценного майора завалил и всю верхушку, так что они сейчас обезглавлены. А кадианцы решили не ждать, пока новая голова вырастет, перешли в наступление. Война еще не закончена, конечно, но все к этому идет.

-Как Игла? С ней все в порядке?

-Да. Ей повезло. Повезло, что с ней был наш бесстрашный Козырь, - Ворон усмехнулся. - Но сегодня я ее сюда не пущу. И завтра тоже.

-Но…

-Завтра у нас будет важный гость. Ну очень важный. Из той же конторы, откуда этот твой Печальный…

-Еще один инквизитор? – мне становится дурно.

-А кого еще мы могли вызвать? Главного штабного полотера? – раздраженно говорит Ворон. - Медальончик тот нам очень пригодился, Холер его сразу отнес генералу. Краев связался со старым знакомым, тот уже сюда на всех парах мчится. Завтра утром прибудет. И будет тебя вопросами доставать, так что лучше тебе подготовиться.

-Вот только еще одного психопата мне не хватало для полного счастья…

-Думаешь, мне легче? - огрызается Ворон. - Меня он тоже не забудет. И твоих дуболомов, я думаю, тоже. Всех доконает своими допросами, можешь не сомневаться. Ладно, отдыхай давай.

-Сэр! Подождите! Вы сказали, старый знакомый? Это же…

-Ага, - говорит Ворон, оборачиваясь уже в дверях. - Он самый. Которого вы на Фиоли-7 спасали. А может, кто-то из его помощников, я так и не понял, если честно.

Хлопает дверь и я снова остаюсь в одиночестве. Голова просто пухнет от обилия новой информации, как бы не взорвалась только. Откидываюсь назад, на подушку. Смотрю на белый потолок.

Я жив. Даже самому не верится. Я все еще жив. И это наверняка хоть что-то, да значит. Клин говорил о судьбе. Может, моя судьба – остановить этого Печального? Нет, какой-то бред в голову мне лезет. Нет судьбы никакой и нечего вспоминать бредовые монологи эльмутского хмыря. Игла жива. Мои все живы – ну, кроме Бритвы, конечно, но он уже с Императором, так что с ним тоже все хорошо. Я жив. И что бы дальше ни случилось, я с этим теперь в состоянии сладить.

Спал я очень плохо. В палате было душно, а встать и открыть окно сил у меня не было. Ворочался, уткнувшись лицом в подушку и терзался странными видениями, которые сопровождал голос Клина.

Виктор! В.С.! Запомни! В.С.! Запомни, Виктор!

Что он мне этим тогда сказать хотел? Чьи это инициалы? Печального? Но что мне от них толку…не я же лично его искать попрусь, куда мне против него…

Утро для меня началось очень рано. Началось оно с того, что дверь, распахнувшись, шарахнула о стенку. Почти сразу же зажегся свет, резанув мне по глазам. В палату входят трое кадианцев, все в полной броне и при оружии. Час от часу не легче, это еще что за вторжение такое? Оставите вы в покое бедного сержанта когда-нибудь?

Бравые бронированные дуболомы отдают честь невысокому невзрачному человечку, закутанному в теплый серый плащ – когда он его расстегивает, мелькает меховая подкладка. После множества бледных эльмутских морд встретить кого-то с нормальным цветом лица кажется просто чудом. Я сразу примечаю, что он очень молод. Лицо у него напряженное, нервное какое-то, что ли…

-Можете выйти, - говорит он, голос у него тихий, но внятный.

Дверь захлопывается. Человек смотрит на меня ясными, чуть прищуренными светло-зелеными глазами, в которые лезут темные волосы.

-Кай Ведер, инквизитор, Ордо Ксенос. Здравствуйте, сержант, - руки он, конечно же, не протягивает, даже перчатки не удосуживается снять.

-Виктор Байер, 78-ой Савларский.

-Ну конечно, это вы. Мой бывший наставник о вас рассказывал.

-Представляю, чего он там наговорил…

-В частности, что еще никогда не встречал такого нахала, - Кай стягивает перчатки, убирает их в карман и начинает растирать пальцы рук. - Надеюсь, вы уже поправились достаточно для того, чтобы иметь возможность разговаривать. А поговорить нам, сержант, надо о многом.

-Расскажу, что знаю, сэр.

-Можете не пытаться изображать вежливость, у вас плохо получается. Сержант, я буду с вами откровенен. Вы сейчас мой последний шанс.

-Я…я не совсем понимаю, сэр…

-Сэр! Ха! Теперь еще и “господин инквизитор”, и еще два часа на перечисление титулов! - грустно смеется Кай. - Мерзавцы. Никогда не думал, что буду огорчен своим же собственным повышением.

-Сэр? - сейчас я не пытаюсь играть роль обычного тупоголового сержанта, я и правда не понимаю, что на него нашло такое.

А может, все инквизиторы просто немного того? Ну или большая их часть…

-Вы ведь помните дело Марсия? К операции привлекали именно вас, сержант.

-Такое не забудешь.

-Да уж, крови там было пролито немало. Мой наставник сделал ошибку, взяв на борт корабля ту тварь, Ксенобоя…

-Что случилось?

-А что могло случиться? Он ожил и устроил бойню. “Неусыпному” пришлось выходить из варпа рядом с одним грязным миром-ульем, Ксенобою удалось смыться с корабля, захватив челнок…

-Почему вы его не сшибли?

-Он был слишком ценен, чтобы уничтожать. Мы отследили его путь до планеты и преследовали эту металлическую дрянь несколько месяцев. Но мы их недооценили. Еще до операции на Фиоли, в ходе нашего расследования, нам удалось выяснить, что Марсию возможно помогал кто-то из наших. На том мире нас ждала западня. Погибла почти вся старая команда, включая моего наставника. Его тело, правда, так и не нашли, и мы верим, что он, возможно, еще жив. Черт. Кое-кто до сих пор за него молится.

-Значит, Ксенобой удрал?

-Да. Когда масштабы заговора стали очевидны, наши начальники сделали все, чтобы уберечь свои шкуры. Не прошло и пары месяцев, как мне присвоили полный инквизиторский чин, а вместе с ним свалили на меня все дела, которые до того висели на моем наставнике. Включая, конечно же, и дело Марсия. Они надежно себя прикрыли, варп их раздери! Теперь на мне висит вся эта дрянь, и если в скором времени с моей стороны не будет никаких внятных действий, то мне крышка. В списке голов, которые полетят во время разбирательств, моя находится на первом месте. И в тот момент, когда я уже окончательно лишаюсь всякой надежды и уже подумываю все бросить и бежать куда глаза глядят, мне пишет генерал Краев, который некогда предоставлял нам солдат для операции на Фиоли-7. И пишет такое, что с ума съехать можно. Заговоры! Предательства! Черные корабли и безумные инквизиторы! Таинственная Серая Шестерка и мятежные эльмутские полки! Когда я читал его письмо в первый раз, то подумал, что ко мне попал анонс к какому-то дешевому голографическому кино, честное слово. И вот, я здесь. Надеюсь, это стоило всей той спешки.

-Вы даже не представляете, насколько, - отвечаю я. - Вам лучше присесть, сэр. Рассказ будет довольно долгим.

-Не сомневаюсь. Просто так я от вас не отстану, мне нужно знать все.

-Все так все. А могу я в свою очередь тоже спрашивать?

-Валяйте. Только мне особо рассказывать-то и нечего, - Кай садится на стул, шарит по карманам, извлекает портсигар с затейливыми гравировками. - Курить хотите? Я-то уже без этого не могу теперь, нервы совсем сдают…

-Не отказался бы. Да вот только, похоже, одна такая сигаретка стоит, что твой крейсер.

-Ничего. У меня много, - кидает мне зажигалку, тоже с гравировочками. - Итак, я вас слушаю. Потом вам придется все еще раз повторить под запись, без этого никак.

-Все началось с моего знакомства с одной снайпершей из 13-ого…

На рассказ уходит несколько часов. И целая куча дорогих сигарет, что уходят метрами. В палате вскоре становится накурено так, что даже Мышь, зашедшая меня проведать, в ужасе сваливает прочь. Время от времени Кай останавливает меня, что-то уточняет. Иногда я тоже что-то спрашиваю, например, что теперь будет с эльмутским полком.

-Там предстоит серьезно поработать, - отвечает инквизитор. - Уже по прибытии я распорядился, чтобы проверили весь офицерский состав. Бывших членов “Серой розы” сейчас допрашивают, думаю, такими методами, которые и им не снились.

Когда я заканчиваю рассказ, Кай тянется за очередной сигаретой, потом, передумав, опускает руки.

-Удивительно, - говорит он через какое-то время. - Я летел сюда, думая, что добавлю себе еще одну проблему. А кажется, теперь у меня даже есть шансы выпутаться из всего этого. Все сходится, и, кровь Императора, это просто удивительно!

-Этот Печальный…вы ведь его возьмете?

-Непременно. Ведь мы с ним уже сталкивались прежде. Ну, не с ним лично, конечно, но если описание корабля, которое мне предоставили флотские офицеры, верно, то это именно то судно, которое появилось над тем ульем, где мы ловили Ксенобоя.

-А вы не знаете, кто это мог бы быть?

-Нет. Такое прозвище может носить кто угодно. Но вы говорили, что этот Клин сообщил какие-то инициалы…

-Да. Кажется, “В.С.”.

-Хм…Печальный, “В.С.”, черный корабль… - на лице Кая на мгновение промелькнул страх, но он тут же умело скрыл его за прежним спокойствием. - Да…странное, странное дело. Весьма запутанное. Масштабы заговора поражают. Теперь я вижу всю опасность. Спасибо за рассказ, сержант. Я еще вернусь, надо все это записать будет. Да, записать. Сейчас надо поговорить с этой Иглой. С Иглой…

-Сэр? Вы что-то вспомнили ведь, да? Про Печального?

-Это уже касается только меня, - неожиданно резко отвечает он. – Вы только вылезли из огромной ямы, до краев наполненной проблемами, неужели вам хочется прыгать теперь в соседнюю? Теперь все это уже не ваше дело, оставьте его нам и не беспокойтесь.

Очередной хлопок дверью. Трон, хоть кто-нибудь ее может нормально закрыть, интересно? Тоже мне, инквизитор…и все туда же, дверью бить…

Первый раз за все время дверь открыли по-человечески. Ну конечно. Никто другой бы так не сделал. Входит, словно призрак, такая бледная. И уже в своем серо-черном костюме, вот только без оружия.

-Виктор. Наконец-то я тебя нашла.

-Тебя этот хмырь тоже допрашивал?

-А то, - Игла аккуратно закрывает дверь за собой, подходит, садится рядом. – Три с половиной часа. Сказал, что еще потом придет. Все, что могла, ему рассказала, но ему мало, похоже.

-Ты как, в порядке?

-Да. Я знаю, насколько это мало, но спасибо, Виктор. Никогда не думала, что…Клин ведь, по сути прав был, мы уже вообще не люди…

-А кто же тогда?

-Куклы, сам же слышал, и не раз…

-Нет. Они – может быть. Но ты себя больше так никогда не называй. Ясно? Никто тебя больше не достанет. Фрижа больше нет, остальных вылавливают. Ты теперь в безопасности.

-А ты теперь герой, да? Инквизитор говорил, что ты сейчас важный свидетель, тебе даже охрану там у дверей выставили…

-Ну и дела, - на полном серьезе удивляюсь я. - Хотя, я ожидал чего-то подобного. На награды, конечно, не рассчитываю, ну и ладно, хоть жив остался.

-Я не знаю, что бы делала, если бы тебя не стало. Я во всем виновата ведь. Прости, я…я не знаю, что надо говорить, может, та, что в этом теле раньше была, была в этом плане умнее, но я не знаю…

-Успокойся. Нормально все.

-Нет. Не нормально, Виктор. Что с нами теперь будет? Война, похоже, к концу идет. Не хочу уходить никуда.

-Я думаю, ваш полк еще не скоро куда-нибудь уйдет. Но я тоже тебя терять не собираюсь.

-А есть варианты?

-Конечно. У нас тут рядом есть молодой придурковатый инквизитор, забыла? Думаю, сделать то, что я придумал, для него труда не составит, если очень-очень вежливо попросим.

-Что?

-Да так, есть одна идея. Если все получится, у 78-ого будет настоящий снайпер. А у меня будешь ты. А если даже и пошлет он нас варпом, дальше-то что? Оставайся и все. У ваших сейчас такой кавардак, что потерю одного человека вряд ли заметят.

-Куклы.

-Человека. Куклу я бы спасать никогда в жизни не стал бы. И кукле я бы никогда не предложил остаться. Эй, ты что делаешь?

-Дверь закрываю. Ты же хочешь, чтобы я осталась. Я тоже, представь себе. Хочу вот узнать, человек я или все-таки кукла…

-Мышь вломиться может. Она считает, что раненому покой нужен.

-Нет, не может. Я у нее ключи и сперла. Пусть хоть голову себе об эту дверь расшибает.

В окно стучит дождь.

-Забавно.

-Да уж, - фыркнула Игла, сражаясь с тугим воротником своего обтягивающего серо-черного облачения. - Не поверишь, как сложно это снимать…

-Вижу…

-Кончай ржать. Я старше тебя по званию, если забыл. Так что приказываю отставить этот идиотский смех, сержант!

-Слушаюсь! – продолжая хохотать, срываю рубашку. - Какие будут дальнейшие распоряжения?

-Сейчас узнаешь…

Интересно, те, кто стоял в охранении, что-нибудь слышал? А, какая разница…шли бы они все прямым курсом, да через варп, да куда подальше. Их нет. Вообще во Вселенной никого, кроме нас с ней не осталось…

Холодный ветер воет в пустых коробках домов, срывает с редких деревьев желтые листья. И кружит, вертит их, как может, бросает нам под ноги. Наполненный туманом воздух смешивается с сигаретным дымом. Впервые сырая осенняя хмарь Ниона не вызывает у меня отвращения.

-Дождь сейчас польет, - поднимая голову, говорит Принц, грызущий свой окурок.

-Ну вот, только все высохло, потом опять в этой грязи вязнуть, - вздыхает Зерк.

По серому небу проносятся с визгом куда-то вдаль штурмовики. Летуны торопятся вручить отступающим хаоситам свои подарочки.

-Конец войне скоро, - замечает Крест.

-Сколько их было, сколько еще будет… - даже Фитилю находиться, что сказать.

-У нас-то точно много, - Принц снова цепляется к Зерку, своей излюбленной мишени. - А вот ты, любитель шестеренок, если не научишься нормально стрелять, и конец этой вряд ли увидишь…

-Да оставь ты его в покое, - беззлобно замечаю я, выдыхая дым. - Не надоело?

-Закат, - тихо говорит Игла, так, словно просто констатирует данный факт, а не наслаждается видом. - Красиво. Хоть и плохо видно.

В мое отделение обещали прислать кого-нибудь на замену Бритве. Когда пили за него, вспоминались и те, кто погибли раньше. Злобный Штырь. Вечно хмурый Кривой. Башка и его любимый пулемет. Убивец, наш великий мастер проламывать головы. Даже болтун Мел – пока он был жив, так и хотелось разбить ему морду, а как умер, вся злость испарилась куда-то. Загадка. Я всех помню. И тех, кто до них был, тоже. Брат Зерка, например, которому я обещал из этого олуха человека сделать, не дать пропасть. Кто там еще был, раньше? Много кто. За всех пить – рехнешься. А вместе ведь все были. Грызли ту дрянь, что нам вместо еды выдавали и запивали хлорированной гадостью из больших пузатых бутылок. Ненавидели друг друга. Ползали под огнем, друг друга спасая. Стояли в грязи по горло, солнцу улыбаясь. Умирали. Где это все? Где? Что делать, когда ты не можешь вспомнить кого-то из них, тех, кто уже ушел? Страшно терять тех, кого ты знал, оставаться подвешенным в безмолвной равнодушной пустоте, будто твою жизнь всю стерли и тебе приходиться начинать все с нуля.

Желтые листья продолжают, кружась, спускаться на обмерзлую землю. Думаю, скоро мы действительно покинем Нион. Но его вечная осень останется со мной навсегда.

“…в таком случае, если савларец прав, то дела приобретают действительно жуткий оборот. Очень немногие слышали о том черном корабле, что появился на орбите Ниона. И уж совсем мало среди нас тех, кто знает, какому чудовищу он принадлежит.

Печальный. Живая легенда. Легенда страшная и мало кому известная. Легенда, которая начинается с “Триумфатора” (теперь, похоже, носящего более чем странное имя “Длинная тень”), корабля, бесследно пропавшего во время перехода через Имматериум больше века назад. Корабля, появление которого считается крайне дурным предзнаменованием. Корабля, в само существование которого мало кто верит, но который видели на орбите во время Бойни на Арте Прим, появление которого считается причиной массового безумия, охватившего Керр-3…

Легенда? Несомненно. Но сейчас у меня есть шанс поймать эту легенду за хвост. Такое не снилось никому, даже моему наставнику, да упокоит Император его душу. Впервые за все время, я вижу настоящую надежду пробиться наверх. К черту Ордосы. Докладывать – значит потерять все шансы на будущее. Нет. Я займусь этим делом лично. Тайна Печального будет раскрыта мной и только мной. Да поможет мне Император”.

Из дневника Кая Ведера.

Эпилог.

-Мне. Это. Не нравится. Сэр, - скрип Ксенобоя действовал Фридемару Марсию на нервы все больше и больше. – Совершенно не нравится.

-Успокойся, - черная трость полковника стучала по холодному металлическому полу. - В чем дело?

-Я никогда не думал…не знал… - великан, закутанный в черный кожаный плащ, задумался, подбирая слова. – Не знал, что вся наша работа на самом деле была начата этим…этой тварью…

-Эта “тварь”, как ты говоришь, спасла мне жизнь. Ну, не лично, конечно, но его помощнице я очень благодарен…

-Да неужели? – послышался ехидный голос и из-за угла вышла Лета. - А мне показалось, что ты меня на самом деле очень боишься, только и думаешь, куда я тебе ножик всадить могу. Могли бы хоть “спасибо” сказать за то, что вытащила вашу полковничью задницу из той мясорубки. А то эта ваша хваленая железяка не особо крутой оказалась. Да-да, господин Железный Шкаф, это я тебе. Тоже мне, сверхчеловек, уделали какие-то оборванцы. Позорище.

-Умолкни, - проскрипел Ксенобой. – Ты чудовище.

-По сравнению с тем, что ты можешь увидеть в зеркале, я просто эталон красоты.

-Полковник, мы рады приветствовать вас в нашей скромной обители, - шелестящий голос пронесся по коридору и на свет вышла высокая фигура Печального.

-Господин, я тут… - начала было Лета, но Печальный остановил ее коротким жестом, положил свою длинную руку ей на плечо.

-Ты отлично справилась с последней своей работой, - прошелестел он. – Мы тебе очень благодарны. Приходи сегодня к нам. Потом. А сейчас оставь нас, пожалуйста. Мы хотим поговорить с нашими старыми друзьями.

-Она немного надоедлива, - засмеялся Печальный, когда Лета удалилась. – Но очень верная. И любит нас, очень-очень. Как вам наш дом, полковник?

-Немного уныло, - заметил Марсий. – Хотя, я, наверное, многого хочу от простой лунной станции.

-У нас есть дома и получше. Но этот был нашим первым. А вы что скажете?

-Держись от меня подальше, варпово отродье, - заскрипел Ксенобой. - Не смей даже приближаться.

-Он всегда такой? – засмеялся Печальный.

-Нет, только когда мне приходиться общаться с тварью вроде тебя!

-Общаться с нами вас никто не принуждает. Мы всего лишь хотели вас поприветствовать. Ну да ладно. Просим следовать за нами, господа. Нас уже ждут.

В зале, через который троица проходила, находилось несколько астропатов. Они жались по углам, беспокойно перешептываясь и глядя на гостей. Один из них поднялся и направился к ним, остановившись рядом с Печальным.

-Тестовая площадка 16 – результат отрицательный, - тихо сказав это, астропат поспешил удалиться.

-Что это значит? – спросил полковник, когда они тронулись дальше.

-О, ничего важного, - отмахнулся Печальный. - Только то, что один далекий мирок сожрали тираниды. Хотя нет, подождите…мы перепутали его с 11-ой площадкой…да, точно, на 16-ой были только культы Хаоса. Отрицательный результат означает их победу.

-Что это все значит? – заскрежетал Ксенобой. – Чем вы тут занимаетесь?

-Мы являемся исследователями жизни, если угодно. Нам нравиться наблюдать за ее рождением, развитием…за смертью. О да, за последним больше всего. Но это все не имеет большого значения. Просим следовать дальше, дальше, господа.

-Полковник, - снова заскрипел великан в черном плаще. - Со всем уважением, полковник, но работать с этим чудовищем…

-У нас все равно нет выбора, - прошептал Фридемар. - Мы зашли слишком далеко, чтобы можно было остановиться сейчас.

-Мы заключили сделку с настоящим демоном, полковник. И не думайте, что мне это нравиться.

В центре очередного зала находилось нечто, напоминающее каменный бассейн. Вокруг, поднимаясь вверх, шли ровные ряды скамеек, из-за которых помещение показалось полковнику обычной аудиторией. Вот только это странное сооружение в центре…

Верхние ряды были скрыты в полумраке, но Марсий смог различить шесть человеческих фигур, нервно ерзающих во тьме. Они сидели довольно далеко друг от друга, каждый занимал большое кресло в самом верхнем ряду зала, и лишь одно, находящееся наверху прямо напротив входа, пустовало. Вне всякого сомнения, оно принадлежало Печальному.

-Добро пожаловать в Комитет Спасения, полковник, - Печальный одним чудовищным прыжком метнулся вперед, размазался черной тенью по воздуху, мгновение – и он уже стоит в центре зала, в том самом каменном бассейне. – Господа, поздоровайтесь с нашими гостями!

-Приветствуем вас! – прошипели шесть голосов, да так, что Марсия передернуло.

-Спешим сообщить новости о новых победах! – продолжал Печальный. - Мы достали все, что нам было нужно! Образцы с Фиоли-7 у нас! Координаты корабля у нас! И что это значит, господа?

-Пришло наше время! – и снова леденящий душу шепот.

-Верно, господа, - Печальный вдруг закружился волчком, потом резко остановился и воздел руки к потолку. – Совершенно верно! Мы прождали во тьме больше века, но теперь пришло время выйти на свет! Вы знаете, что мы хотим от вас услышать, господа, так скажите же нам это, не тяните!

-Никто!

-Не будет!

-Спасен!

-Никто!

-Не будет!

-Спасен!

В центре каменного бассейна творилось нечто невообразимое. Длинная черная тень металась по нему, заходясь истерическим смехом, а сидящие наверху люди вторили ей своими хриплыми голосами.

-Полковник, что с вами? Печалится – наша прерогатива, вам-то зачем? - хохотала тень. - Или вы просто нас боитесь? Вы теперь с нами, так что не бойтесь больше ничего! Совсем скоро миры будут гореть! А если нам повезет, мы таки сбросим чертов Трон в бездну, которая его уже так заждалась!

Ноги Марсия подкосились. Он ожидал всего, но это было слишком для верного слуги Императора, которым он всегда себя считал. В глазах у него уже двоилось, нет, троилось…а тень все бесновалась в своем кругу.

-Мы не только заключили сделку с демоном, полковник, - проскрипел Ксенобой. - Мы вдобавок еще и порядочно продешевили.

-Итак, господа, - тень прекратила метаться, остановилась. – Несмотря на все задержки, несмотря на все препятствия, Проект будет продолжаться согласно плану.

Изменено 17 сентября, 2011 пользователем Генерал Имодиум

[Arcidanum]

Шедеврально!

Рад за Иглу с Витей.

А вот "старший помощник лейтенант Флаус" я бы англизировал, ГВ-шники это любят. "Первый лейтенант командор/коммандер Флаус" :)

И идея с древним супермегакораблем немного шаблонна. Повеяло Абнеттом с его убердемоноколесницей.

З.Ы. Ксенобой няшка)))

Изменено 17 сентября, 2011 пользователем Arcidanum

[Ravenhan]

Пока не читал, но приятно удивлен тем, что "увидел" в повести старых знакомцев, которым ранее была посвящена первая часть дилогии.)