WARFORGE

Здравствуйте, гость ( Авторизация | Регистрация )

Форумы работают на сервере
 Правила форума ЛОКАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА ФОРУМА "ЛИТЕРАТУРА, ПЕРЕВОДЫ И ФАН-ФИКШН"
3 страниц V   1 2 3 >  
Ответить на темуЗапустить новую тему
[конкурс]"Old School vs New Wave", Работы участников и оценки
0.5 Кота
сообщение 27.02.2018, 20:01
Сообщение #1


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Добро пожаловать на командный конкурс "Old School vs New Wave"!

Условия участия:
- "Old School vs New Wave" – командное соревнование, но участники противостоят друг другу в дуэлях;
- срок сдачи - до 00:00 по Москве 18.04.2018;
- объём текста - от 7000 до 100000 знаков без пробелов;
- заработанные в дуэлях очки идут не только в общую копилку команды, но и в личный зачёт. По завершению конкурса, медали получают участники команды победителей и лучшие авторы;
- работы стоит присылать организатору личным сообщением. Если оба участника дуэли готовы, то её можно провести раньше срока.

Дуэли
Manitu (команда "Old School") - Grim (команда "New Wave").
Тема: "Битва с богом".
Участники конкурса пишут рассказы о том, как обыкновенные представители того или иного народа бросают вызов существам, которые стоят на ступень выше, если сравнивать физические или интеллектуальные способности. Описание противоборства, поражения, унижения превосходящего существа или же, наоборот, невозможность такого соперничества. Вселенная Wh40k.

Baribal (команда "Old School") - CTEPX (команда "New Wave").
Тема: "Последний рубеж".
Участники конкурса пишут рассказы о последнем героическом противостоянии главных героев. Вселенная Wh40k.

Knijnik (команда "Old School") - Dammerung (команда "New Wave").
Тема: "Несправедливо забытые".
Участники конкурса пишут рассказы о тех - культурах, народах, поселениях, профессиях, обрядах - кто (или что) упоминается в официальной литературе Wh40k крайне редко, но без которых не складывается общая картина вселенной. Например, будни слуги Космических Десантников.

Gato Calavera (команда "Old School") - Akmir (команда "New Wave").
Тема: "Апокалиптический дневник".
Участники конкурса пишут рассказы эпистолярного жанра. Письма, которые раскрывают трагические события в жизни главных героев или взгляд на обрушение привычного мира вокруг. Вселенная Wh40k.
Условие: нижний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 12 тысяч знаков без пробелов.

davvol (команда "Old School") - Darj1240 (команда "New Wave").
Тема: "Апокалиптический дневник".
Участники конкурса пишут рассказы эпистолярного жанра. Письма, которые раскрывают трагические события в жизни главных героев или взгляд на обрушение привычного мира вокруг. Вселенная Wh40k.

Ренар (команда "Old School") - Церф (команда "New Wave").
Тема: "Сердце Тьмы".
Участники конкурса пишут рассказы о путешествии во тьму. Персонажи изучают далёкий космос, таинственные планеты, темноводные океаны, дебри непроходимых лесов или мрак собственных душ. Вселенная Wh40k.
Условие - нижний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 25 тысяч знаков без пробелов.

Hive Tyrant (команда "Old School") - Gross_Darkness (команда "New Wave").
Тема: "Хорошо быть плохим".
Участники конкурса пишут рассказы о жестоких антигероях или об отъявленных злодеях вселенной Wh40k.

Ггиийорр Агирш Авгёрч (команда "Old School") - CTEPX (команда "New Wave").
Тема: "Поворот не туда".
Участники конкурса пишут рассказы о том, как персонажи коренным образом изменили образ жизни. Изменение личности, преобразование, предательство, расставание или исход главных героев. Вселенная Wh40k.

MAXREM (команда "Old School") - Patton (команда "New Wave").
Тема: "Чужие".
Участники конкурса пишут рассказы о представителях различных рас вселенной Wh40k, которые не так хорошо описаны в официальной литературе, как, например, люди, эльдары, орки, некроны или тау (Внимание! О перечисленных народах писать нельзя). Участники могут попробовать также описать существование демонов в глубинах Варпа или их появление в настоящем мире.

samurai_klim (команда "Old School") - Underdog (команда "New Wave").
Тема: "Жизнь замечательных людей".
Участники конкурса пишут рассказы о любимых героях вселенной Wh40k.

Rommel (команда "Old School") - Sangvinij (команда "New Wave").
Тема: "Праздник каждый день".
Участники конкурса пишут рассказы о том, как мрачная и жестокая вселенная Wh40k порой расцветает красками праздников, увеселительных мероприятий или долгожданных событий.

Бром (команда "Old School") - Только Вперед (команда "New Wave").
Тема: "Охотник-жертва".
Участники конкурса пишут рассказы о противостоянии героев: их методах, уловках и хитрых задумках. Авторы описывают противостояния, в которых до конца не ясно, кто победит. Вселенная Wh40k.
Условие - нижний предел рассказа 7 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов.

Агент Золотого Трона (команда "Old School") - - (команда "New Wave").
Тема: "Пустотная война".
Участники конкурса пишут рассказы о космических сражениях, блестящих стратегах, отважных капитанах, сплочённых командах. Можно писать не только художественные рассказы, но и хронику, зарисовки в научно-популярном стиле. Вселенная Wh40k.

AN_XI (команда "Old School") - Друг зверей (команда "New Wave").
Тема: "С уважением к мастеру".
Участники конкурса пишут рассказы, вдохновляясь творчеством любимых авторов. В этой теме приветствуются работы, которые используют стиль, сюжет, персонажей известных писателей. Вселенная Wh40k.

Голосование:
Голосование продлится до 20:00 по Москве (Россия UTC +3) 09.05.2018 н.э, Земля, Солнечная Система. Голосуем в этой теме. Оценки от 1 до 10, но 10 вы можете поставить только одной работе из двух. Оценки нужно подкрепить развернутым комментарием, почему один рассказ лучше другого. Участники дуэли не голосуют во время собственной дуэли. Участники также обязаны проголосовать.

Обсуждение:
Для обсуждения рассказов и оценок есть отдельная тема.

Сообщение отредактировал CTEPX - 10.05.2018, 13:19


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 16.04.2018, 18:35
Сообщение #2


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Knijnik (команда "Old School") - Dammerung (команда "New Wave").
Тема: "Несправедливо забытые".
Участники конкурса пишут рассказы о тех - культурах, народах, поселениях, профессиях, обрядах - кто (или что) упоминается в официальной литературе Wh40k крайне редко, но без которых не складывается общая картина вселенной. Например, будни слуги Космических Десантников.

"Knijnik"

Воспитанная девушка


Огромные двери храма Императора Сокрушающего дрогнули. Десятки Искупающих грех малого богохульства, стоя на коленях, толкали адамантовые створы украшенные деяниями Императора. Всем им ампутировали ступни, дабы в период искупления они были всегда коленопреклоненны. Через пять лет служения они получат прощение и будут отпущены.
Свадебная процессия двинулась внутрь. Где-то в середине процессии, скрываясь за стягами герольдов, неспешно шагала пожилая женщина. Черно-серые одеяния, небольшая серебряная розетка Сестринства. Фамулус никогда не выставляли себя напоказ. Их долг служить и воспитывать.
Первой в храм ступила невеста пышном бело-зеленом платье цветов Дома. Длинный шлейф платья с вышитой информацией о приданом несли две дюжины херувимов. Лицо скрывалось за покрывалом, из тысяч маленьких алмазных аквил. Чуть позади, шел ее отец и главы Семьи Сплендоро. Древней, уважаемой семьи Пятого Хайва. Их родословная восходила к Эре Объединения, когда сам Император освободил эту планету для человечества от чужаков.
Жених уже ожидал в храме. И от его вида невесту бросала в дрожь. До трясущихся коленей и железистого привкуса во рту.
Дом Вультур. Семья с низов хайва. Что нашел их прадед-основатель, в помойках под хайвом, оставалось тайной. Но механики буквально осыпали его деньгами и привилегиями, вознеся новоявленный Дом, на вершину. И древние, благородные Дома, были вынуждены терпеть выскочек, за глаза называемых твист-баронами.
Едва невеста шагнула в Храм, хор из тысячи кастратов затянул Песнь Непорочности. Раньше Элис бы едва слышно подпевала этому прекрасному гимну. Но нынче ее мутило от музыки и слов. А еще больше от того, кто ждал у алтаря. Никакого изящества, словно вырезанное из плоти пиломечом лицо, на котором контрастно горели великолепные зеленые глаза. Глаза, которые достались ему от его материи, несчастной Селли Имиральд, похищенной его дедом, нынешним бароном Вультур.
Элис встала напротив жениха. Ей было плохо, едва не тошнило. Сквозь ряд ее сопровождающих к алтарю пошла наставница Мирида. Женщина, которую она знала с детства, которая стала ей ближе матери. Няня, наставница, тетушка Мирада. От одного ее присутствия Элис стало спокойней и теплее.
Наставница встала по левую руку от Элис. Сухая ладно старушки чуть коснулась руки девушки.
- Я, сестра Миринда из благословенного Императором Сестринства Фамулус, хранительница очага Дома Сплендора сим привожу к алтарю деву этого рода.
- Да, да, да, - прервал ее старый барон Вультур. – Довольно. Вы действительно только девок воспитываете. Никогда вам не воспитать воинов. Ха!
Наставница чуть поморщилась. Дом Вультур, став одним из благородных, даже не пустил на порог присланных к ним сестер-наставниц Фамулус. Верой Вультуров были деньги, а манерами – грубая сила.
- Достаточно, - отмахнулся Вультур от пожилой женщины. – Ваше Святейшество, начинайте обряд!
Скорбно поджав губы, наставница отступила назад.

***

Пир был в самом разгаре. Трещали факелы на стенах, меж пирующих сновали кибер-ищейки вынюхивающие яд, блюда подавали только заклятые на преданность сервиторы, а все гости сменили одежды на выданные хозяевами наряды. Паранойя в Доме Вультур была возведена в ранг добродетели. Что было неудивительно. Слишком много они нажили врагов среди Домов. А союзники, купленные или запуганные, были ненадежны. Впрочем, это не сильно волновало твист-баронов. Воспитанные в традициях подульев, они препочитали покупать или уничтожать.
Элис не вслушивалась в здравницы и пожелания, а безучастно жевала темилиранское желе стоимостью в две годовых зарплаты клерка среднего уровня. Но даже это изысканное блюдо горчило и вызывало тошноту.
Жених поднялся.
- Мы, пожалуй, пойдем, - ухмыльнулся он.
Со стороны гостей из числа подданных Вультуров послышались одобрительные крики. Немногочисленные Сплендора лишь приподняли чаши согласно требованиям этикета.
Двери спальни захлопнулись за Элис, словно врата гробницы.
- Раздевайся, - приказал ее новоиспеченный муж.
Девушка вздрогнула. Она прекрасно знала, что будет дальше, в теории. Наставница специально приглашала к ней пару слуг, чтобы Элис увидела, что происходит между супругами. Муж нетерпеливо толкнул ее к постели и последующие полчаса стали самыми неприятными в ее жизни.
- Не врали, - младший Вультур поднялся с кровати. – Девица.
Мужчина взял лежащее на прикроватном столике полотенце, и замер. А спустя несколько мгновений истошно заорал, схватившись за пах, а сознание милосердно покинуло его новоявленную супругу.

***

- Ты очнулась, Элис?
Девушка осмотрелась. Слабость прошла, она уже несколько раз просыпалась ненадолго, но рядом хотя рядом никого не было, и понимала, что лежит в больнице Милостивой Вирулы при сестринстве.
- Няня?
Пожилая женщина села прямо на кровать, и положила теплую ладно на лоб девушки.
- Как ты себя чувствуешь, милая?
- Что случилось?
Нянечка чуть улыбнулась.
- С тобой все в порядке. Один из слуг отравил полотенца в спальне. Тебе просто стало плохо, а вот твой муж… его не смогли спасти.
Элис просто уткнулась в грудь няни и зарыдала. Мудрая женщина обняла ее и шептала простые слова утешения.
Подействовали ли снадобья госпитальерок, или воспитание взяло свое, но уже спустя полчаса Элис пришла в себя.
- Пустоцвет… Ничтожная вдова…
Будущее было безрадостным. Вдова, не родившая наследника, ниже ее в иерархии Высоких Домов были разве что уже слуги.
- Няня. Монастырь примет меня? Путь даже послушницей.
- Элис, милая, - голос наставницы был теплее молока, которым она поило девочку при простуде. - К чему тебе отрекаться от мира? Неужели ты желаешь, чтобы уделом твоего дитя стала Схола?
- Р-ребенка? – пробормотала ошарашенная девушка.
- Конечно, - няня улыбнулась. – Сестры три недели боролись за твою жизнь. И как оказалось, не только твою. Ты не праздна, моя дорогая.
От новостей у Элис голова пошла кругом и ей вновь пришлось приложиться к успокоительному. Она беременна? У нее будет ребенок от… от… Паники не было, лекарства делали свое дело, оставляя лишь чистый, отстраненный рассудок, отсекая адамантовым лезвием все ненужные чувства.
- Няня, Вы уверенны?
- Остались лишь последние проверки, и мы будем полностью уверены. Сестра Симона, - повернулась женщина к тихо стоявшей у дверей госпитальерке. - Прошу.
- Я, я не хочу! – тихо, но отчетливо прошептала Элис. – Лучше в монастырь, лучше пустоцветом… Чем родить ребенка этого…
- В тебе не будет гнилой крови.
- Что? – удивилась Элис.
Наставница нахмурилась. Случайная оговорка поставила ее перед сложным выбором. Впрочем, кому как не Фамулус знать женские секреты аристократии Империума и то, чья в чьих жилах течет кровь.
- Что же, - приняла решение сестра. – Когда ты попала к нам, я распорядилась вычистить из тебя семя низкорожденного. К счастью, из-за всеобщей неразберихи и милостью Императора оно не проросло, а у нас было время, дабы ты смогла зачать от более благородного.
- Кого? – ошеломленно спросила девушка.
Мысли путались. Неужели, пока она была без сознания, с ней был еще кто-то? Кто?
- Кассий Имеральд. Он же всегда тебе нравился, - уголками губ улыбнулась наставница.
- Кассий. Его же за это должны будут…
- Нет, нет, - улыбнулась няня. – Он в полной безопасности. Его наставница, Ливия, благословила мальчика на вступление в славные ряды Астра Милитариум нашего Божественного Императора. Вчера она помогла ему с бумагами, и он отправляется в лагерь для обучения.
Эмили неверие посмотрела на старую женщину. Даже Высоким Домам никогда не удавалось вырвать из цепких лап Администратума тех, кто подал прошение о вступлении в Имперскую Гвардию. Потому многие Дома тщательно отсекали от внешнего мира наследников, пока у тех в головах не проходила военная горячка, распаляемая проповедями и патриотическими роликами. Но Кассий никогда не грезил службой в Гвардии! Неужели?
- Не беспокойся, - на свой лад истолковала волнение девушки сестра. – Даже если кто-то захочет получить линию крови твоего ребенка, то они увидят в ней кровь Сплендоро и кровь Имиральдов, к которым принадлежала несчастная мать твоего мужа и принадлежит Кассий. Что же до крови Вультур, увы, Фамулус не располагает ею. И даже если старый барон сдаст свою, ничего точного узнать не сможет. Ему придется мириться с тем, что твой ребенок, его внук. Впрочем, недолго ему осталось, даже не смотря на техномагию Механиков.
- Госпожа, - подала голос госпитальер. – У нас мало времени.
- Элис, - в привычной мягкости голоса сестры Мириды появился стальной стержень. – Ты ведь воспитанная девушка?
Знакомая с детства фраза в этот раз стегнула кнутом. Элис не была дуро, такие не выживали в жестокой игре внутри Домов и между ними. Интриговать дети благородных Домах учились раньше, чем читать. Весь паззл сложился. Не было никакого слуги-предателя. Она сама была убийцей своего мужа. Номинальный обряд, «Утверждения девичества» который в ее доме провели наставница и ее сестры. Он позволил вложить яд в ее тело, которое укрыло его от сканнеров и ищеек, который добрался до ее жениха через самое неожиданное место. А нестерпимый привкус железа во рту, сопровождавший ее весь день – ингибитор. Мощнейший ингибитор, спасший ей жизнь. Сестринство Фамулус прервало ненавистный им род низкорожденных. После Фамулус заставили Кассия зачать ей ребенка, а его самого отправили в Гвардию. Элис помнила Кассия, серьезный, даже суровый парень боготворил свою наставницу-фамулус и слушался ее во всем. И даже на этом жестокая игра сестринства не закончилась. И Элис ни на минуту не сомневалась, что откажись она, ее убьют.
- Да, наставница. Я согласна.
- Просто согласна? – испытующе посмотрела на нее женщина. – Девочка, возможно, ты станешь регеншей Дома.
Элис молчала. «Возможно», прозвучало как утверждение, а значит до старого твист-барона уже добрались и просто ожидают появления на свет ее ребенка, чтобы окончательно оборвать низкую кровь.
Наставница терпеливо ждала. Сестринство предлагало Элис чудовищную, но обыденную сделку. Ее жизнь в обмен на судьбу ее ребенка, который не будет принадлежать матери с момента рождения.
- Когда я стану регентом Дома Вультур, - Элис нашла в себе силы твердо посмотреть в глаза наставнице. – Я буду рада, если Сестринство Фамулус найдет достойных дам для воспитания моего ребенка.


"Dammerung"
Нуль-город


Каждый из миров, заселенных человечеством, должен служить Богу-Императору, что восседает на Золотом Троне. Если сравнить его исполинскую державу с обычным государством, какие делили меж собой колыбель человечества в темные эпохи, то планеты выглядят ее городами, скопления звезд – провинциями, зыбкие тропы варпа – дорогами, а космическая пустота – внутренним морем. Несчетные миллиарды людей трудятся на благо Империума во мраке этих городов, странствуют по опасным дорогам, огнем и мечом расширяют пределы провинций и гибнут, зная, что каждого ушедшего заменит десяток новых. Планетарные губернаторы держат население целых миров в железном кулаке, мудрые Адептус надзирают за их работой, превыше всех же стоят Лорды Терры, непогрешимые и всевластные.
Кому придет в голову покинуть столь замечательно устроенное государство, не правда ли?
Я повидал многие уголки Галактики и общался – слово “разговаривал” подойдет не к каждому из них – с представителями иных народов и жителями чужих миров. Я знаю, что они думают об Империуме. Взять хотя бы Cкилоса, тареллианского воина, которого я уже пару лет имею честь называть другом. Миры, породившие на свет его расу, сгорели в пламени Экстерминатуса тысячи лет тому назад, и жалкие остатки некогда великого народа хранят неизбывную ненависть к тем, кого Скилос называет “рабами Сияния”. В этом слове – и свет Императора, и пустой блеск церквей, и ядерный закат цивилизаций.
Здесь, в этом темном месте, где толкутся изгнанники и беглецы с тысяч миров, есть многие, подобные моему другу. Для них Империум – это бесконечные полки Астра Милитарум, смертоносные Адептус Астартес, безжалостные инквизиторы и безликое население переполненных ульев. Словом, не самые привлекательные ребята, но превосходство в этой Галактике достигается вовсе не добротой и открытостью. Неудивительно, что большинство ксеносов растерзали бы любого имперца, который угодил бы им в руки, лапы или клешни.
Но не меня, Джерата Лекстона, хоть я и принадлежу к человеческому роду и родился в Империуме, как и большинство моих боевых товарищей. Мы – те, о ком никто не задумывается, когда речь заходит о людях. Не каждый человек в этой галактике готов встать под знамя Бога-Императора и стать еще одной из ржавых шестеренок в огромном, натужно скрипящем механизме Империума, что простерся через звездный океан. Мы – не рабы Сияния и не пешки Хаоса, которому, как говорят священники Министорума, отдают души все те, кто отвергает закон и веру Бога-Императора.
Мы – банда Лекстона, и мы живем вольной жизнью наемников.

Дверь “Ножа и пистолета” распахнулась, а через мгновение слетела с петель. Клубок мутузящих друг друга тел, в котором сплелись руки, ноги и змеиные извивы, ввалился внутрь и распался на полдюжины фигур, с трудом различимых в тусклом освещении. Заляпанные люмолиты закачались под сводчатым потолком от вихря, ворвавшегося в теплое чрево бара. Ну и зловоние! Чувствуется даже здесь, за моим любимым костяным столиком, что под дальней стеной, увешанной забальзамированными головами. Ветер сегодня явно дул со стороны реки Кхаидес, так как принес ни с чем не сравнимую смесь запахов: кислота, сточные воды и гниющие трупы. Сидевший рядом Карцер и вовсе заткнул нос грязной салфеткой – у ратлинга обоняние, что у настоящей крысы.
– Ваш’мать, идиоты! – рявкнул Ага, жабоподобный громила-гальг ростом под восемь футов, который заправлял “Ножом и пистолетом”, сколько я себя помню, и за это время успел изрядно поднатореть в ругани на низком готике. Впрочем, ею он на этот раз решил ограничиться: не дело встревать между разгоряченными драчунами. Особенно, когда это стая крутов, которая пытается расправиться со сслитом.
Змееподобная тварь, чей почти человеческий торс защищала угольно-черная эльдарская броня, стиснула в кольцах одного крута, медленно выдавливая воздух из его легких. От остальных сслит отбивался во все четыре руки – две с изогнутыми мечами, еще две с электризованным копьем. Клинки неплохие, явно сделаны мастером своего дела. Возможно, на месте крутов я бы тоже попытал удачу ради таких трофеев.
Я толкнул в бок Скилоса, успевшего задремать за кружкой добротного порт-карминского пойла. Пусть посмотрит, может, чему новому научится. Тареллианец рыгнул спросонья, разлепил полупрозрачные мембраны век и с любопытством уставился на драку.
– Чертовы сслиты, – пробормотал Карцер, нервно косясь по сторонам. Да уж, молча кивнул я. Змееподобный был хорош в своем деле – один из крутов уже валялся на полу с подрубленными ногами, а другой зажимал обильно кровоточащую рану в жилистом плече – и именно за это я, да и вся моя банда терпеть не можем его сородичей, которым вечно достаются самые жирные контракты. Справедливости ради, сслиты отличаются еще и редкой в этих краях преданностью, но это не мешает наемникам других рас считать их репутацию и богатство совершенно незаслуженными.
– Бей змеюку! – завопил кто-то из дальнего угла. Посетители бара стучали по столам кружками и кулаками, подбадривая крутов. Но я и мои товарищи не спешили присоединяться к ним: опытным глазам уже было видно, что перевес явно не на стороне стаи. Сслит скрутился в узел, раздробив полые кости полузадушенной жертвы, а затем развернулся, как пружина. Хлесткий удар хвоста сломал шею еще одному незадачливому противнику. Следующего настигло стремительное, как выпад змеиного языка, искрящееся копье, и в воздухе расплылся запах горелых перьев. Последнего крута сслит обезглавил одним взмахом меча и, не остановившись даже стряхнуть кровь, деловито пополз на середину свободного пространства перед барной стойкой.
“Нож и пистолет” погрузился в молчание. Слышно было, как поскрипывают свисающие с высокого потолка цепи, увешанные ржавым оружием. Наемники, беглые рабы, жильцы меблированных комнат Аги и прочий сброд, сгрудившийся за крепкими, пережившими не одну потасовку столами, настороженно наблюдал за победителем, чью чешуйчатую кожу отмечала лишь одна-единственная свежая царапина. Темная кровь растекалась из трупов и тянулась, как шлейф, за змеиным хвостом.
– Я пришшшел в эту дыру не дратьссся, – объявил сслит на одной из разновидностей бандитского арго, принятых в Сек Маэгре. Гремучая смесь упрощенного наречия темных эльдаров и десятка других языков уже не так резала мой слух, как в первые годы. Я навострил уши.
– У моего госссподина есть задание для таких, как вы. Сссмотрите внимательно, шшхасс, – с явным презрением добавил змей и выставил вперед правую верхнюю лапу. Из черного металлического браслета на ней вырвался пучок многоцветных лучей, который создал в пропитанном алкоголем и пылью воздухе объемное изображение. На первый взгляд ничего особенного – продолговатый кристалл с закругленными концами, вроде тех, которые комморриты любят использовать с оптическим прицелом, чтобы записывать результаты попаданий и делиться друг с другом наиболее красочными и болезненными успехами. Я разглядел вереницу тонких рун, бегущих по его серебряной оправе, и запечатлел ее одним щелчком бионической линзы.
– Этот криссталл находится где-то в Ссек Маэгре. Украден и сспрятан мессстным отребьем. На него записссана важная информация, которая нужна моему госсподину, – пояснил сслит, для наглядности ткнув в центр голограммы копьем. – Добудьте его и будете щщщедро вознаграждены. Я буду ждать того, кто первым его доссстанет. Надеюсссь, тут найдетссся подходящщий номер?
Ага только кивнул, забыв закрыть пасть. Изображение исчезло, и сслит без дальнейших слов развернулся к лестнице на второй этаж. С поистине змеиным проворством он уполз вверх, не обращая внимания ни на трупы, ни на сорванную дверь. Неудивительно – начавший перешептываться бар притих пуще прежнего, когда разглядел на спинной пластине его доспехов неброско мерцающий символ кабала Черного Сердца, истинных повелителей Комморры.
– Ну, что расселись? Пора идти, – я встал из-за стола, бросил деньги под нос Аге и вышел из бара наружу, под бурлящие красные небеса.

Сек Маэгра. Этого места не найти ни на одной карте Империума. Даже на тех, что имелись у моего хозяина, Мабринга Крау, где были отмечены варп-порталы, узлы Паутины и места собраний ксеносов. У вольных торговцев нередко встречаются штуки, за любую из которых простому человеку светит костер, попадись он в руки Ордо Ксенос. Старик Крау ходил по лезвию мономолекулярного ножа, так про него говорили. Видели бы они, куда по его глупости угодил я и чем я тут занимаюсь.
Это место размером с целую страну, если не планету, но в имперских анналах ему отводится меньше внимания, чем какому-нибудь задрипанному феодальному мирку вроде того, откуда я родом. Здесь воздух заменяют пороховые пары, а дома строятся из обломков боевых машин и переплавленного оружия – отходов бесконечной войны за влияние, богатство и территорию. Даже на голову больные бандиты Темного Города, районом которого формально является Сек Маэгра, ведут себя здесь осторожно. Конечно, в поисках добычи для пыток они могут нарваться на растяп вроде сегодняшних крутов. А могут и на сслита. Или на фра’алов. Среди наемников, ежедневно прибывающих в эти края в поисках непыльной работенки, встречаются представители чуть ли не всех рас Галактики. Здесь проще всего избавиться от заблуждения, будто на Империуме свет клином сошелся.
Я предпочитаю называть Сек Маэгру иным, чуть менее распространенным именем. Нуль-город. Место, где все, чем ты был раньше, стирается в ничто. Ты возвращаешься к точке отсчета и волен выбирать любой путь.
Мой идет вверх.
Говорят, для человека большая удача просто выжить в Темном Городе. Чего уж тут, нелегкое это дело. Особенно, когда твоего хозяина подставили “деловые партнеры” – а я говорил, торговать с комморритами дело пропащее – и ты оказался один в чужом измерении, с горящим кораблем и мертвым хозяином за плечами. Но Джерат Лекстон не тот человек, чтобы сдаваться. На “Путеводной звезде”, упокой Омниссия ее машинную душу, мы ходили в само Око Ужаса и утирали нос хаоситам ради реликвий проклятых миров. Если старик Крау чему меня и научил, так это тому, что выгоду можно найти где угодно, даже в пекле.
И вот мы здесь. Я, да Карцер, да Скилос, да еще сотня головорезов всех размеров, полов и мастей. Тареллианец лает приказы, десятники доводят их до рядовых – кто словами, кто бессловесным рыком, а кто подзатыльниками. Надо опросить скупщиков краденого и, пожалуй, тряхнуть парочку контрабандистов и ростовщиков. Может быть, кристалл с драгоценной записью сейчас едет в ближайший порт к наивному покупателю вроде моего бывшего хозяина, который возьмет да повесит его на шею своей любовнице. Может, пылится в загашнике какого-нибудь торговца кровавым лотосом, а сплавивший его наркоман уже валяется в блаженной отключке.
Вскоре все расходятся, либо по постам – за подходами к логову надо круглосуточно следить, конкуренты-то не дремлют – либо на поиски краденой штуковины. Только ратлинг сидит без дела, хихикает и пытается рассказать мне очередную байку из армейской жизни. Я не слушаю. Карцер вряд ли понимает важность происходящего. Выполнить задание Черного Сердца, отметиться в глазах высшей силы Комморры... о таком я и мечтать не смел. Если мои ребята сумеют выведать, где добыть кристалл, и нам удастся урвать его раньше всех остальных, вся банда будет купаться в сокровищах. Ну, или нас тихонько перережут по углам, и концы в воду – если там что-то действительно серьезное.
Я выбрасываю мысли о печальном исходе из головы и откидываюсь в кресле, зажав в зубах палочку с курительной смесью. Жизнь наемника слишком коротка, чтобы задумываться о последствиях. Когда-нибудь меня пристрелят на узких улочках Нуль-города, и это куда лучше, чем сдохнуть от рабского труда или на дыбе в покоях какого-нибудь комморрита. Или угодить туда, куда этот самый комморрит гарантированно попадет после смерти. Не знаю, что это за место, но они его боятся, а то, что способно вызвать дрожь у темного эльдара, должно быть чертовски страшным.
Кровавое небо затягивают тучи, скрывая из виду раздутые громады черных солнц. И пусть, от этого тусклого света только глаза болят. Я подкручиваю бионическую линзу поверх правого глаза и привычно щурю левый. Багровый полумрак Комморры рассеивается перед моим зрением, усиленным чудом ксенотехнологии – ни один адепт Механикус, скованный бессмысленными запретами и ограничениями, не смог бы создать ничего подобного. Сквозь эту линзу ясно видно простирающиеся под моим балконом трущобы Нуль-города – мили и мили остроконечных крыш, пьяно покосившихся башен, торчащих во всех направлениях шпилей из мусора и оплавленного металла. Местами поднимаются клубы дыма, в темных ущельях улиц, как зарницы, блещут дульные вспышки, на ближайших улицах можно разглядеть переливающиеся в инфракрасном излучении бегущие силуэты. С соседней “площади” – вернее, пустыря, что с неделю назад образовался на месте взорванного здания – доносится пьяный гогот и женские вопли. Банда Гхариека Потрошителя отмечает успешное выполнение контракта. Говорят, заказчица – глава какого-то гладиаторского культа – пообещала им в довесок к награде не то провинившуюся ведьму, не то наложницу из своего гарема. Хорошо бы напасть, пока они увлеченно празднуют, и избавиться от потенциального соперника, но заказ на кристалл – дело поважнее. Успеется.
– Джерат.
Голос Карцера выводит меня из полудремы, навеянной наркотическим куревом. Забористая оказалась штука, надо с ней поаккуратнее. Благо, Скилос всегда рядом и настороже.
– К тебе дама, – хихикает ратлинг. Шрамы на его длинном, изрытом оспинами лице как будто извиваются, когда он смеется. – Красивая.
– Эльдарка?
Карцеру нравятся комморритки, а я никогда не понимал, что в них такого. Худющие, бледные, вены просвечивают – обнять такую, что окоченелый труп, вот только труп тебе нож в спину не всадит.
– Не. Из наших.
Пожалуй, стоит посмотреть на человеческую женщину, которая осмелилась заявиться в логово банды Лекстона. Я ловлю себя на том, что задерживаюсь перед обломком зеркала, висящим на стене у входа, чтобы оценить свой вид. Небрит, волосы торчат, ровно черные шпили Комморры, броня самая что ни на есть парадная – там стальная пластина, сям кольчуга, здесь кожаные ремни, заплат и амулетов как у геллиона. Как всегда, неотразим.
– Чего желаете, леди?
Не знаю, как Карцер оценил ее красоту: незнакомка носит плотную серую вуаль, что свисает с причудливо изогнутого гребня ее шлема и наглухо закрывает лицо, шею и плечи. Все остальное окутывает темно-зеленая мантия из бронеткани. Оружия нет, по крайней мере, такой результат дали сканеры.
– Я знаю, что вы получили заказ на кристалл с пикт-записью, – без обиняков начинает она. А вуаль-то непроста: явно вшиты устройства, искажающие голос. Как будто в Нуль-городе кому-то есть дело, кто она такая. – У меня есть встречное предложение.
– Леди, – я бросаю взгляд по сторонам. – Давайте лучше зайдем внутрь.
Главный зал, как мы называем овальное помещение на первом этаже логова, при всем желании нельзя назвать уютным. Расставленные вдоль стен комплекты трофейных доспехов – в некоторых все еще покоятся высохшие останки их владельцев – как будто подслушивают каждое слово, что отдается эхом под теряющимся в тенях потолком. Никогда не угасающий огонь в очаге корчится и меняет цвета, вылизывая черепа поверженных врагов, лежащие в гнезде из черно-кровавого камня. Но незнакомку не страшит грозный вид моей приемной. Я сразу понял, что она – действительно “из наших”, из людей, которые повидали столько, что даже аду нечем их напугать.
– Я буду с вами откровенна. Вы наверняка истосковались по искренности в этой обители лжи, – женщина села на набитый шерстью мешок и подалась вперед, раздвинув мерцающие нити вуали. – Я – агент Ордо Ксенос. Сестра-диалогус Труитесса Ардет, орден Божественного Слова.
Я отвечаю не сразу, тяну время, чтобы как следует разглядеть ее лицо. Строгое, спокойное, с глубокой складкой, залегшей меж темных бровей над серыми глазами. Давненько не видел женщин Империума.
– Думаю, вы знаете, кто я такой, госпожа Ардет. У вас наверняка на меня целое досье.
– Джерат Лекстон, телохранитель вольного торговца Мабринга Крау с корабля "Путеводная звезда", который последний раз видели направляющимся к кладбищу кораблей в системе Тириссия, предположительно для заключения сделки с ксеносами, – сухо проговорила сестра-диалогус. – Впрочем, нас интересует не столько ваше прошлое, сколько достигнутое вами в настоящем, господин Лекстон. Немногим людям удавалось добраться до таких высот в обществе ксеносов, тем более в столь рискованном ремесле.
– Если бы имперцы чуть лучше умели приспосабливаться, таких, как я, было бы больше, – хмыкнул я. Скилос, умница, без слов понял, что нужно делать, и явился с двумя бутылками местного эля в когтистых лапищах. Интересно, успел ли он услышать, что эта дама – одна из ненавистных рабов Сияния? – Нас и так довольно много. Слыхали про одного типа, вроде Арчертон звать, который устроился домашним мон-кеем у архонта Амарейи? Мне вот такого в жизнь не видать.
Труитесса Ардет не кивнула, но в серых глазах мелькнуло узнавание. Неудивительно, тот тип тоже был из Инквизиции. Но, в отличие от него, сестра-диалогус явно попала сюда по своей воле, а не угодила в плен и рабство к комморритам. Слишком уж гордо она держалась, только буквы “I” на груди не хватало. От эля женщина вежливо, но решительно отказалась, а я откупорил свою бутылку и хлебнул, пока она медлила с ответом.
– А вы-то здесь почему? – мне надоело ждать, и я решил ускорить разговор. Тареллианец убрался за пределы слышимости, и я добавил: – Тут имперцев не жалуют, знаете ли.
– Даже в самой темной бездне нужно бороться, чтобы сохранить свет, – не иначе как процитировала Труитесса. – Здесь я занимаюсь тем же, чем занималась бы в любой другой части Галактики. Работаю на благо Империума. Собираю информацию о его врагах. И передаю ее тем, кто принесет им кару Бога-Императора.
– И это мое ремесло вы назвали рискованным? – я усмехнулся. Эль начал слегка кружить голову. – Знаете, что с вами сделает любой архонт, который узнает, из-за кого у него рейд сорвался?
– Это уже мои проблемы, господин Лекстон.
Сестра-диалогус знала, в этом сомневаться не приходилось. Большинство людей, которых я знал, имели при себе капсулы с быстродействующим ядом на случай, если на горизонте замаячит плен у темных эльдаров. Вряд ли Труитесса была исключением.
– Я могу справиться с опасностями Нуль-города, но в этом деле мне понадобится помощь. Я надеюсь, вы не забыли, что вас взрастил Империум, – окаменелые черты ее лица немного смягчились. – И что верность Богу-Императору, впитанная с молоком матери, все еще живет в вашем сердце.
– Ха! Странное же место вы выбрали для проповедей. Я думал, у вас есть выгодное предложение. Если такого нет – можете убираться, откуда пришли.
– У меня есть то, чего вам не предложат ни слуги Асдрубаэля Векта, ни кто-либо другой в Комморре, – Труитесса произнесла и имя, и название без малейшего акцента, словно родилась и выросла в сердце Темного Города. – Билет домой.
Признаться, в моей груди что-то екнуло.
– Конечно, к нему прилагаются деньги и индульгенции, – она небрежно повела рукой, будто говоря о чем-то само собой разумеющемся. – Просто отдайте кристалл не врагам рода человеческого, а мне, когда его обнаружите.
– Простите, сестра, но что-то заставляет меня подозревать, что эта пикт-запись, отдай я ее вам, обойдется мне куда дороже, – несмотря на отговорки, в уме я уже прикидывал перспективы и выгоду. За прошедшие годы эта привычка стала неотвязным рефлексом. – В любом случае, мы делим шкуру неубитого изверга, потому что записи у меня еще нет...
– Это дело поправимое, – едва заметно улыбнулась сестра-диалогус. – Прямо сейчас она находится в руках Ао’хе Й’хао – вы знаете его, по лицу видно – и его выводка. Если вы поспешите, то успеете их догнать, прежде чем они доберутся до сслита-заказчика.
– Вот как, значит?
Я постарался не подать виду, что удивлен. Причем больше поразило меня не то, что Труитесса Ардет уже знала, кто добрался до кристалла, а то, что этим счастливчиком оказался старина Ао’хе. Этот ксенос, чья порода именовалась “сза”, никогда не отличался хваткостью и быстротой ума. Глаза сестры-диалогус наполнились удовлетворением, увидев, как я провел пальцами по наручному когитатору, чтобы передать новые данные своим подчиненным.
– Вы убедитесь в том, что я не солгала. И я надеюсь вскоре своими глазами увидеть эту запись, – тон сестры не оставлял сомнения в ее правоте. Типичная имперская самоуверенность. – На ней – важная информация об одном из злейших врагов, с которыми нам приходилось иметь дело. Отдав ее в нужные руки, вы не только обогатитесь, но и совершите благое дело, господин Лекстон.
– Откуда вам знать, что кабал Черного Сердца не предложит мне больше?
– Это мне неведомо. Но я прошу вас еще раз, не ради себя, но ради блага человечества: позовите меня, когда добудете запись. Я дам вам связной талисман. Нажмите на камень, и я приду.
– Одно дело – идти на риск, а другое – перейти дорогу Черному… – я не успел закончить, когда сестра-диалогус вложила мне в руку что-то, блеснувшее золотом в свете очага, и встала, чтобы уйти.
– Я верю в вас, – сказала она на прощание. – Риск – это то же самопожертвование, а на жертвах зиждется Империум.
Когда скрытая вуалью фигура скрылась в дверях, я посмотрел на ладонь. Фигурка двухголового орла, что же еще. В центре аквилы выступал молочно-белый драгоценный камень – кнопка, которую легко вдавить большим пальцем.
Я все еще созерцал талисман Труитессы Ардет, когда в зал вбежал Карцер. Маленький человечек запыхался, но его жидкие усишки возбужденно топорщились.
– Джерат! Джерат! – завопил он с порога. – Мы нашли след чертовых сза!

Погоня. Ветер бьет в лицо и треплет волосы. Мои бойцы воют от возбуждения, не сводя жадных глаз с мчащегося впереди корабля. Они потрясают оружием – от имперских лазганов до фрактальных ножей с неведомых миров. Они хотят крови.
В эти мгновения я понимаю, что не так-то сильно мы, люди, отличаемся от остроухих хозяев Комморры. Та же страсть к охоте, то же наслаждение страхом преследуемого врага, та же жажда убийства. Людей и темных эльдаров объединяет немногое, но у нас общая суть. Мы – высшие хищники Галактики, и мы безжалостны к тем, кто слабее нас.
Ао’хе Й’хао и десяток его братьев и детенышей, порождения вымирающей расы, явно к таковым относятся. Однажды его сородичи имели глупость навлечь на себя гнев имперского Караула Смерти. Теперь жалкие остатки сза вынуждены скрываться в самых гнилых углах Галактики. В том числе и в подбрюшье Комморры, чьи надменные владыки ценят их только за высокоразвитые болевые рецепторы.
А теперь они оказались на пути Джерата Лекстона. И это третья ошибка, которую Вселенная не прощает.
Эти недоумки, которым посчастливилось первыми найти заветный кристалл, кем они себя возомнили? Думают, что уйдут от нас на своем ржавом корыте с древними, как сам Вект, антигравами? На их стороне лишь слепая удача, на нашем – опыт, численность и мощные движки.
– Загоняй, ребята! – ору я в вокс. Слева от моего воздушного катера вырываются два “Яда”, раскрашенные пестрыми узорами и личными девизами пилотов. Они не слишком отличаются от тех, какие используют в остальной Комморре, разве что рулевые – не вольные эльдары, а жалкие серворабы, намертво прикованные к штурвалам пучками нейральных проводов. Моя банда состоит по большей части из людей – выживших членов экипажа “Путеводной звезды”. Человеческая нервная система не приспособлена управлять эльдарскими машинами, так что приходится выкручиваться.
По днищу катера, несущегося над косыми крышами Нуль-города, барабанят пули. Члены банды, над чьей территорией разворачивается охота, не то пытаются сбить нас, не то просто выражают свое недовольство. Черт с ними, наша птичка и зенитки выдерживала, не то что пару-тройку ручных стабберов. А вот маневренность – не ее конек, особенно в сравнении с “Ядами”, которые синхронно закладывают вираж над кораблем-жертвой и поливают его очередями из спаренных пушек.
Сза, которые пытаются отстреливаться с палубы, облачены в громоздкие скафандры, скрывающие нечеловеческие тела. Но осколочные пушки рвут их в клочья. Боль от этих кристаллических снарядов просто невероятная – достаточно лишь одному из них пробить кожу, чтобы раствориться в крови, обратиться в едкую отраву и атаковать нервную систему. А нервишки у сза известны своей уязвимостью.
Расчет оправдался. Попав под шквальный огонь “Ядов”, экипаж преследуемого судна совершает ошибку и инстинктивно бросает свою машину в сторону, лишь бы подальше от жгучих осколков. Тут в дело вступаю я, изо всех сил налегая на штурвал. С натужным ревом катер ломится вперед и тяжко врезается носовым тараном им в корму. Маневр уклонения превращается в неконтролируемый занос, корабль кренится и, пытаясь избежать столкновения со зданиями, отчаянным рывком уходит вправо, в ущелье между двумя полуобрушенными башнями.
Этот маршрут отступления я заметил раньше, чем они. Там беглецов-сза уже поджидает наш четвертый транспорт, и через мгновение им придется затормозить и взглянуть в лицо Скилосу и всем пушкам, которые он установил на свою безымянную посудину. Мне остается только тихонько подплыть сзади и захлопнуть ловушку. На вертикальный взлет это утлое судно явно неспособно.
– Не приближайтесь! – ревет искаженный голосовым синтезатором голос. Я вижу, что одна из фигур в мешковатых скафандрах, не иначе сам Ао’хе, взобралась на нос и держит в одной руке что-то маленькое и блестящее, а в другой – бласт-пистолет. – Иначе я уничтожу кристалл!
– Карцер, твой выход, – не успеваю я закончить, как ратлинг уже рядом, целится из длинноствольной винтовки. Он скалит зубы от возбуждения и едва не приплясывает на месте, прежде чем замереть, как статуя, и через пару долгих секунд вдавить руну спуска.
Фигура в скафандре валится на палубу. В то же мгновение на корабль-жертву прыгают вопящие люди и нелюди с “Ядов”, бесшумно зависших над нами. Один из десятников, Анур, выхватывает кристалл из руки мертвеца и, полыхнув соплами реактивного ранца, в два прыжка оказывается на моем катере. Он из гальгов, как и старина Ага из “Ножа и пистолета”, но его жабьи черты выражают совершенно человеческое подобострастие, когда он опускается на одно колено и протягивает мне добычу. Впору почувствовать себя принцем эльдарских корсаров, а не вожаком банды головорезов. Впрочем, какая, по большому счету, разница?
Успех греет душу, кристалл приятно холодит ладонь. Я решаю, что этих простых радостей с меня достаточно, и не принимаю участие в дальнейших развлечениях. Пусть ребята грабят, режут и потрошат пленников, сколько им заблагорассудится – они хорошо потрудились и заслуживают отдыха и трофеев. Они не слишком увлекающиеся натуры, в отличие от тех же комморритов, поэтому успевают покончить со всеми до того, как на запах крови начинают слетаться местные стервятники. То и дело озираясь на черные точки в красном небе, мы грузимся на транспорты и спешим вернуться в логово. Мертвый корабль, заваленный изуродованными трупами сза, остается висеть меж двух башен, как зримое напоминание о том, что здесь побывала банда Лекстона.

Перед тем, как упрятать добычу в надежное место, я пытаюсь понять, что же в этом кристалле такого ценного. Эльдары – мастера прятать вещи, этого у них не отнимешь. На один такой кусочек стеклянистого вещества они могут записать десяток воспоминаний, а на крупный драгоценный камень – саму свою душу. Не знаю, как это работает, но ведь и моя оптическая линза сработана одним из таких мастеров. Что, если попробовать приставить кристалл к ней и подогнать настройки?
Карцер лыбится, глядя на меня. Выгляжу, наверное, как ребенок с калейдоскопом. Скилос неодобрительно бурчит на своем рептильном наречии. Видимо, по тареллианским представлениям не следует заглядывать внутрь вещей, которые полагается отдать заказчику. Мало ли что там может быть – угрозы, неосторожные слова, доказательство преступления. Впрочем, если кабал Черного Сердца не хочет, чтобы пикт-запись кто-то увидел, вряд ли ее поручили бы заботам таких, как мы, верно?
Еще один поворот и тихий щелчок линзы, и…
Впервые за несколько лет мне захотелось помянуть Бога-Императора. Я поспешно отвел кристалл от глаза и уставился на него, как будто то, что я увидел, могло внезапно вырваться из его гладкой поверхности.
– Что там, что? – Карцер вытаращился на меня, не иначе, копируя выражение моего собственного лица.
– Какой-то эльдар… гемункул, вроде…
Я не успел разглядеть, что именно делала бледная как мел тварь – и несколько с трудом различимых помощников – с висящими перед ней телами, и был этому рад. Из всех обитателей Комморры гемункулы вызывали у меня наибольшее отвращение – да и, чего греха таить, страх. С воинами кабалов и культов можно договориться. С безумными, бесконечно древними извергами, помешанными на пытках и оживлении трупов – нельзя.
И уж тем более с таким, который может себе позволить вздернуть на крюках трех эльдаров, на чьих искаженных от боли лицах четко виднеются татуировки с символом Черного Сердца.
– ...занимается тем, чем, насколько я разумею, они обычно занимаются, – как можно более непринужденно я пожал плечами и сунул кристалл в тайник. – Только и всего. Не знаю, что в нем такого важного. Это не наше дело.
Дверца сейфа захлопнулась. Я ввел код: семь-восемь-шесть-девять. Разумеется, просто цифровым замком тут не обойтись – для комморрских воров это сущие пустяки. Встроенные сканеры еще раз проверили мои биохимические и генетические характеристики и с удовлетворенным писком запустили процесс маскировки. Через несколько секунд тайник бесследно растворился в гладкой стене из оплавленного камня. Если этому сслиту так нужен кристалл, то пусть сначала заплатит. Может, даже поторговаться получится. Слишком уж многие считают, что можно неплохо сэкономить, если добыть желаемое руками наемников, а потом просто перебить их и забрать приз с еще не остывших трупов.
Проклятье, тут как бы не влипнуть в кучу дерьма размером с Гору Скорби. Я думаю по-прежнему, будто выполняю обычное задание. Если это – реальное доказательство того, что какой-то ковен пошел против кабала Черного Сердца, меня может пришить что та, что другая сторона. Просто потому, что оказался в это замешан. Впрочем, нашему брату из всякого приходилось выкручиваться...
Резкий рык Скилоса вырвал меня из беспокойных раздумий. Тареллианец с трудом говорил на низком готике и предпочитал собственное гортанное наречие, которое, впрочем, прекрасно передавало если не смысл, то чувства. Сейчас я слышал в голосе старого товарища острую тревогу. Скилос обернулся туда, где осталось наше логово, и рычал, не переставая – как пес, почуявший волков.
Мы с Карцером переглянулись, я бросил взгляд на наручный когитатор. Никаких сигналов. Даже тихих переговоров часовых, которые постоянно шли фоном.
Кто-то включил глушилку.
– Быстро, назад, – приказал я. Привычно скользя из тени в тень, мы двинулись обратно к логову.

Грохот сражения слышен издалека. Мы переходим на бег. Карцер сдергивает винтовку с плеча, Скилос выхватывает мечи, я взвожу пистолеты.
Укрепленное здание, которое я привык называть домом, трясется от залпов. Над крышей крутятся байки, выкрашенные в фиолетово-зеленый, и поливают яркими лучами наши “Яды”. Один уже дымится и неподвижно завис в воздухе, другой, окруженный мерцающим полем, все еще петляет и отстреливается. Провалиться мне на месте, если к нам пожаловали не ублюдки Гхариека Потрошителя! Надо было пустить им кровь, пока имелась возможность. Кто ж знал, что они на самом деле не пьянствуют, а готовят атаку?
А подготовились эти засранцы что надо. Ворота ангара, где заперты большие и хорошо вооруженные машины, алеют свечением раскаленного металла. Тепловые лэнсы байкеров с хирургической точностью заварили створки, прежде чем обрушиться на подоспевшие “Яды”. Еще парочка разбойников кружит вокруг здания и работает по окнам: расстреливает бластерами и забрасывает внутрь гранаты. Один байк вместе с наездником уже торчит на кольях, опоясывающих цоколь, но этого мало, слишком мало.
– Проклятье, где зенитки?! – ору я, как будто меня могут услышать через вокс. Бесполезно, все каналы забиты густым и вязким безмолвием. Кажется, сам Нуль-город вокруг притих с затаенным злорадством.
Торопливо отдав приказы своим спутникам, я выбегаю на открытую, хорошо простреливаемую местность перед логовом, и палю в воздух. Выглядит как идиотская затея, но я надеюсь отвлечь внимание разбойников, чтобы ребята в здании могли оправиться от беспрестанного огня и пострелять в ответ. Главное, чтоб они успели это сделать до того, как меня разнесут на атомы.
– Вы явились за Джератом Лекстоном? Так придите и возьмите меня, сукины дети!
Ага, значит, я все-таки нужен им живым. На оскорбительные вопли разворачиваются аж три байка и летят прямо на меня. Жерла лэнс-излучателей уже не блещут ярким пламенем, вместо этого наездники раскручивают в руках цепи с крюками, а один готовится швырнуть гранату. Этого-то я и выбираю первой жертвой.
– Левый!
Из темного угла меж зданиями мне отвечает визгливый смех Карцера. Попасть в движущуюся цель на такой скорости непросто, но разбойники не видят ратлинга и вряд ли знают, насколько он опасен. Потому и не петляют, а несутся напрямки. Карцер успевает прицелиться и выстрелить дважды, прежде чем левый байкер подлетает на расстояние броска. Первая разрывная пуля уходит в молоко, но вторая вонзается в торс пилота. Гхариек Потрошитель держит у себя исключительно эльдаров, а эльдары – хрупкие создания. Вот орк с такой раной еще бы повоевал. Но для этого байкера все кончено, и он нелепо заваливается набок, так и не выпав из седла. Через несколько секунд байк зарывается носом в землю.
Оставшиеся двое, нимало не смутившись, орут от восторга, рассекая воздух на изящных сверкающих гравициклах, как вчера с мануфактур Нижней Комморры. Но банда Гхариека – не единственные, кто недавно обзавелся новыми игрушками. От старины Ао’хе Й’хао я унаследовал отличный бласт-пистолет. Пора проверить, быстрее ли я с этим стволом, чем покойный сза.
Разбойники пытаются взять меня в клещи, но прежде чем им удается завершить маневр, я всаживаю в нос ближайшему байку полную дозу темной энергии. С одного выстрела машина не поддается – все-таки техника эльдаров покрепче их тел – но ее ведет в сторону, и мне удается увернуться от цепей, просвистевших над головой. Через мгновение одна из них все же захлестывает мне ноги, и мое лицо встречается с битым кирпичом, устилающим пустырь, а потом меня с улюлюканьем волокут прочь. Плевать. Мне удалось подманить самоуверенных ублюдков в нужное место, и сейчас они сполна отведают мести.
Где-то наверху раздается грохот. Наплечная пушка Скилоса разносит ветхую стену, тареллианец выпрыгивает наружу и приземляется всей своей массой на подстреленный байк, только начавший разворот. Я переворачиваюсь и поливаю из обоих пистолетов разбойника, который тащит меня на цепи. Бластер сносит торчащее лезвие-стабилизатор, закрывающее фигуру в седле, игольнику удается пробить легкий комбинезон, и через пару мгновений пилота скручивает в судорогах от парализующего яда. Еще один выстрел, чтобы разорвать цепь, и несколько секунд, чтобы отбежать подальше, прежде чем байк терпит крушение и взрывается.
Третий разбойник уже порублен так, что хоть рагу вари. Против парных мечей Скилоса у него шансов не было. Но где же остальная банда Потрошителя?
Подлетает потрепанный “Яд”, чтобы забрать нас в логово. Анур, единственный оставшийся на борту, не считая сервопилота, пучит огромные глаза и возбужденно жестикулирует, пока мы мчимся через пустырь. На крыше дома догорают останки последних байков и бродят парни с тяжелыми стволами. Увидев меня, они разражаются приветственными криками. Я молчу: теперь ясно, почему не стреляли зенитки. Их кто-то вывел из строя, поработав мельтаганом. Среди нас предатели!
Только я успеваю соскочить с палубы “Яда” на крышу, как вокруг поднимается гул, как из осиного гнезда. Чертов Гхариек так просто не отступится. После того, как байки и диверсанты лишили нас тяжелого вооружения и проредили наши ряды, в бой идет основная сила. Из переулков, туннелей, чуть ли не каждой щели высыпают вопящие наемники-комморриты и бегут через пустырь, стреляя на ходу. Несколько ребят, которые пытались вскрыть заваренные ворота ангара, становятся их первыми жертвами. Секунду я тупо смотрю, как они корчатся на фоне еще не остывшего металла, прошиваемые очередями, а потом прихожу в себя.
– Анур, “Яд” совсем плох?
– Энергокристаллы разбиты. Далеко не улетит.
– Разверни и поставь на краю. Поработает турелью. Карцер… – я оборачиваюсь к ратлингу, который уже занял позицию у парапета крыши и методично обстреливает надвигающихся врагов. – Вы трое, делайте, как он. Скилос и все остальные, за мной. Будем держать оборону внутри… черт, осторожно!
Осколки визжат уже совсем рядом, рикошетят от стен. Пригибаясь, мы бежим к люку. Я пытаюсь припомнить, когда логово в последний раз осаждали, и чувствую, как внутри слегка холодеет при мысли, что с таким количеством врагов мы имеем дело впервые.
Гхариека Потрошителя не назвать харизматичным лидером. Он чистокровный друкхари, говорят, что аж из Верхней Комморры. Как бы то ни было, он давно уже не смеет показать нос в приличную часть города, где его считают изгоем. А еще подсел на кровавый лотос и стал, как утверждают в эльдарских кругах, хуже мон-кея. Вот уж не думал, что эта мразь снова наберется сил. А надо было предвидеть. Тот заказ для культа ведьм, он ведь был лишь последним в череде успехов, которые я один за другим списывал на волю случая. Видимо, другие обитатели Нуль-города считали иначе и с каждой победой все больше сбивались к удачливому командиру. Теперь их столько, что весь пустырь вокруг почернел от бойцов Гхариека, каждый из которых жаждет дорваться до моей глотки. А кое-кто из них сидит прямо здесь, в нашем логове. В моем логове!
Мы отстреливаемся из разбитых окон, из бойниц, из дыр в стенах, пробитых тепловыми лэнсами. Скилос снова врубает лучемет, установленный на левом наплечнике, и к какофонии битвы присоединяются мокрые хлопки плоти, раздираемой высокими энергиями. Осколочные пушки “Яда” хлещут сплошными потоками, хотя друкхари настолько шустры, что уворачиваются от отравленных кристаллов, как от струй водяного пистолета. Не всем это удается, но остальные не обращают внимания на падающих рядом соратников. Наверное, Гхариек заключил контракт с гемункулами, чтобы они воскресили его бойцов своими темными премудростями. А может, наврал, что заключил, и на самом деле после смерти они покатятся ко всем чертям. Вместе с нами.
Боец рядом со мной получает полное лицо осколков и валится назад. Я остаюсь у своего окна один, и, похоже, предатели воспринимают это как сигнал. Сразу двое членов банды, до этого усердно подававшие патроны, выхватывают пистолеты и целятся мне в спину.
Как понять, что оптическая бионика сделана в Комморре? Она очень, очень сильно расширяет боковое зрение.
Заметив движение сзади, я бросаюсь в сторону, одновременно разворачиваясь к предателям. Выстрелы уходят в окно – надеюсь, их траектория закончится в кишках у Гхариека – а я врезаюсь плечом в стену, но это не мешает мне попасть в обоих мерзавцев. Один сразу падает замертво со сквозной дырой в груди, другой получает толстую иглу в плечо. Яд действует быстро: пистолет выскальзывает из онемевших пальцев, а там и сам бандит падает на колени, когда паралич подкашивает ноги. Пока он еще чувствует боль, я как следует пинаю его в ребра.
– Твою мать, Варрус, ты ж человек! – я с трудом перекрикиваю грохот выстрелов и вой надвигающихся врагов. – Что тебе пообещала эта остроухая мразь?
– То же, что и ты, – хрипит Варрус сквозь клочья пены, выступившей на синеющих губах. – Только больше.
Видимо, этого было достаточно, чтобы переманить на сторону Гхариека еще с десяток наших – и людей, и нелюдей. Атакующая волна налетает на логово, и тут предатели дают знать о себе по-настоящему. Нам стреляют в спины. Всюду свистят пули, всюду сверкают клинки и оскаленные зубы, кровь щедро заливает лица, стены, трупы.
Враг внутри, а у меня уже иссякли боеприпасы к игольнику. Нет времени перезаряжаться. Я сую его за пояс, перекидываю трофейный бласт-пистолет в левую руку, а правой выхватываю цепной меч – и вовремя, потому что друкхари врываются в двери, как целая туча живых отравленных стрел.
Наплечная пушка Скилоса издает резкий визг, и вырвавшийся из нее синий луч разносит на части одного из бандитов. В руках тареллианца крутятся клинки, окутанные серебряными искрами. Он из расы воинов, которую не взять ничем, кроме ядерного пламени. Но враги пришли с оружием, которого достаточно, чтобы устроить моей банде собственный Экстерминатус.
На выстрел лучемета отвечает эльдарская фузионная пушка. Волна раскаленного воздуха обжигает меня, как удар кнутом по лицу. Бионическая линза едва успевает подстроиться под яркую солнечную вспышку. Когда я снова открываю глаза, левый ничего не видит, а правому удается различить лишь черное пятно там, где секунду назад сражался Скилос.
Гладиаторский культ расплатился с бандой Гхариека по-царски. Но мало раздобыть пушки, надо еще и уметь с ними обращаться. Юнец-комморрит, который убил тареллианца, так и не успеет выучить этот урок. Пока он возится с непривычной фузионкой, пытаясь перезарядиться, я налетаю на него с воплем ярости и одним ударом перерубаю ему к чертовой матери обе руки. Недоносок воет, словно уже горит в преисподней, а я подхватываю пушку и поливаю его собратьев раскаленными лучами.
Но теперь некому прикрыть меня сзади. Я привык к постоянному присутствию Скилоса, как к собственной тени. И слишком поздно замечаю, как в разбитое окно за моей спиной врывается скрюченная пополам фигура на скайборде. Очереди встроенных осколкометов сметают и врагов, и друзей по бокам от меня, а затем летающая доска врезается мне под колени. Я падаю, выронив пушку и меч. Наездник спрыгивает со скайборда прямо на меня и хватает за горло.
Мы катимся по каменному полу грязным окровавленным клубком. Влетаем в очаг и расшвыриваем горящие черепа. Одежда загорается, но тут же гаснет. Слишком много крови разлито по полу, по которому меня возит, как тряпку, мой злейший враг.
– Кристалл, мон-кейская дрянь! – рычит он. – Отдай кристалл, и я тебя просто прирежу!
И правда, Гхариек Потрошитель сильно сдал за последнее время. Его искаженная злобой физиономия потеряла всякое сходство с точеными чертами обычных комморритов. Левую скулу оцарапал осколок, и кожа отвратительно вздулась от яда, превратив бешеные желтые глаза в горящие щелки. Если бы не торчащие уши, утыканные шипами и кольцами, его можно было бы принять за забулдыгу из имперского города-улья.
– Зачем он тебе? – удается выдавить мне. – С такой рожей тебя ни в один кабал не пустят.
Гхариек выбивает из моей руки бласт-пистолет, который тут же подбирает один из его подручных. Удар настолько свирепый, что едва не срывает с запястья мини-когитатор – не иначе, друкхари накачался ведьминской наркотой. Я пытаюсь ткнуть его в бок ножом, припрятанным в рукаве, но броня под драной одеждой выдерживает. А потом мне на руку наступает чей-то сапог и безошибочно находит каблуком самое болезненное место.
Я замираю, пытаясь оценить дерьмовость ситуации, в которой оказался. Вокруг остались только скалящиеся комморриты – одни окружили нас с Гхариеком, другие рыщут в поисках добычи и трофеев. Похоже, почти все наши перебиты, только на верхних этажах еще слышны выстрелы, крики и проклятия.
– Отвечай, где кристалл! – шипит Потрошитель, жарко дыша мне в лицо, и заносит длинный зазубренный кинжал. Вот он, конец. Мерзкая опухшая рожа, рассеченная крестами шрамов, станет последним, что я увижу в своей жизни.
Но уйду я на своих условиях. Плюнув в морду врагу, я со всей силы бью по каменному полу свободной рукой. Экран когитатора разлетается вдребезги. Когда-то я привязал его электронику к датчикам своего сердцебиения, а заодно – к детонаторам взрывчатки, заложенной под фундамент логова. Тому, кто меня убьет, не видать собранных мной богатств.
Тому, кто сделает это в моем доме, придется заплатить еще больше.
Взрывы сотрясают здание. С потолка валятся камни, гнутые куски металла и битое стекло. Яростные вопли бандитов сменяются паническими криками, которые заглушает грохот рушащихся стен.
Я успеваю увидеть, как торжество на роже Гхариека Потрошителя сменяется животным ужасом, и проваливаюсь во тьму.

Комморриты чертовски правы, что боятся смерти. Смерть – это больно.
Что-то упало мне на голову, это ясно. Почему же тогда горит не только голова, а вообще все тело? Может, имперцы тоже правы, и тех, кто якшается с ксеносами, ждут вечные муки в варпе? В памяти всплывает строгое лицо Труитессы Ардет. Только теперь я понимаю, что видел в ее глазах скрытую скорбь. По себе или по мне?
Кажется, я все-таки жив. Чувствую, как холодна земля под спиной, как покалывает отбитую о камни руку. С третьей попытки удается разлепить веки. Не лучшая идея, учитывая, что я в итоге увидел. Поначалу кажется, что взрывы разнесли весь мир на куски, которые перемешались, как в головоломке. Потом я понимаю, что бионическая линза треснула, и теперь перед одним глазом – хаос разбитого зеркала, а перед другим – высокие черные стены, зажавшие меж собой узкую полосу кровавых небес.
Через мгновение на багровом фоне появляется белое пятно лица. Как будто та бледная тварь выбралась из проклятой пикт-записи и пришла, чтобы забрать меня к себе. С трудом сфокусировав взгляд, я вижу, что это не то темный эльдар, не то человек, до неузнаваемости изуродованный шрамами, хирургическими разрезами и хитроумными приборами, которые жужжат и шевелятся, словно покров блестящих мух на гниющем трупе. Ну точно, гемункул. С моих губ невольно срывается стон, больше похожий на тихий задыхающийся хрип.
– А ну отойди от него! – окрикивает знакомый голос. Щелкает готовая к выстрелу винтовка.
Карцер! Вот уж не думал, что буду так рад этому крысенышу. Я приподнимаю голову – шея хрустит, как песок на зубах – и вижу, что мой друг сидит на куче щебня неподалеку и держит на мушке нависшего надо мной урода. Вид у ратлинга помятый, одежда порвана и заляпана, но глаза-бусинки сердито блестят, а руки уверенно держат целый и невредимый ствол.
Бледная тварь отстраняется. Теперь видно, что она – не гемункул, а развалина. Так называют помощников этих безумных хирургов, которые всюду шляются за хозяевами и выполняют для них черную работу. У них обычно рук поменьше, а уродств побольше.
– Я просто пытаюсь помочь, – шепелявит развалина. – Видишь, мои лекарства сработали. Он пришел в себя.
Желудок крутит при одной мысли, что это создание, выползшее на свет из чернейших ям Комморры, ко мне прикасалось. Но подлатало оно меня на славу, ничего не скажешь. Я привожу себя в сидячее положение и осматриваюсь. Мы находимся в незнакомом тупике, заваленном мусором и обломками. Холодно – развалина раздел меня выше пояса, зато чуть ли не всего облепил повязками, припарками и сгустками жирной мази. Карцер настороженно следит, как я ощупываю свое тело, пытаясь понять, что с ним стряслось и насколько оно восстановилось. Радоваться моему возвращению из загробного мира он будет потом. В Нуль-городе никогда нет времени для сантиментов.
– Зачем? – собственный голос режет мне ухо. Кажется, я обезвожен. Слово кое-как продралось сквозь пересохшую глотку. Да и мозги, похоже, увяли. Для чего развалине спасать единственную живую душу, которая имеет доступ к кристаллу с пикт-записью? Ответ очевиден.
– Ты знаешь, – бледный урод сидит, покачиваясь на пятках, и сверлит меня взглядом единственного живого глаза, красного как кровь. Другой скрыт под батареей деталей и зондов, которыми словно обросла добрая половина его головы. – Эта запись… представляет профессиональный интерес для моего хозяина. И сентиментальную ценность, если можно так выразиться. Ее необходимо вернуть.
– Что я получу? – слова покидают мой рот, прежде чем я успеваю задуматься. Торговаться, лишившись банды, которая могла бы поддержать мои требования? Хорошая идея.
– Ты уже получил свою никчемную жизнь, – развалина говорит спокойно, не желая оскорбить, а просто констатируя факт. – Я пришел, чтобы заключить с тобой сделку, а вместо этого спас. Но если этого мало, для моего хозяина нет ничего невозможного. Мы можем преобразить тебя как угодно. Укрыть от злобы Черного Сердца. Дать тебе новых рабов, стократ лучше прежних, и даже отпустить восвояси. Если, конечно, ты нам поможешь.
Они не знают, где тайник. Иначе развалина давно бы убежал к нему сломя голову. Для мастеров плоти не проблема скопировать биологические показатели, чтобы вскрыть его защиту.
– Да не вопрос. Я и сам бы рад избавиться от чертовой стекляшки. Сам видишь, во что она мне обошлась…
– Хорошо, – развалина поднимается и протягивает мне руку с игольчатыми когтями – не то для пожатия, не то чтобы помочь встать. Впрочем, я справляюсь сам. – Меня зовут Феолгеар. Я приду сюда в полночь, чтобы забрать кристалл. Постарайся дожить до нее, Джерат.
Мы с Карцером провожаем его взглядами. Ратлинг – еще и дулом винтовки. Только когда сгорбленная, укрытая черным плащом фигура скрывается в устье тупика, мы позволяем себе расслабиться и обняться, как давным-давно не видевшие друг друга товарищи.

Мы прокрались к тайнику самым запутанным из возможных маршрутов, через помойки и костяные отвалы, заменяющие Нуль-городу кладбища. Не привлекли внимания ни двуногих, ни четвероногих падальщиков. И удостоверились, что за нами нет хвоста.
Карцер успел дважды рассказать, как единственный остался в живых и откопал винтовку и пару пистолетов, прежде чем на развалины явились мародеры и пришлось делать ноги. Я с трудом подавил желание пройти мимо разрушенного логова, чтобы отдать дань памяти погибшим. Жаль ребят. Пройти сквозь огонь, воду и пустоту с “Путеводной звездой”, спастись от эльдарских пиратов, выжить в сотне стычек на улицах Сек Маэгры… но любая пруха когда-нибудь заканчивается. Скилос, тот и вовсе жил здесь лет сто, а погиб от рук выскочки, который вчера из инкубатора вылез. Ну что ж, зато погиб, как подобает. Тареллианский воин должен умирать с оружием в руках, так он всегда говорил.
– Похоже, Феолгеар за нами не увязался, – шепчу я Карцеру. Он и сам наверняка пришел к тому же выводу, но мне надо поговорить, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Мы подпираем стенку, пока мимо прогоняют караван каких-то мохнатых существ, нагруженных оружием, и изображаем из себя обычных бродяг.
– Зачем ему? Он мог засунуть в тебя жучок, пока латал, – ухмыляется ратлинг. Увидев мое выражение лица, он и вовсе начинает гоготать: – Да шучу же! Я следил. И стволом грозил, чтоб без подлянок.
Хорошо иметь друга, пусть и единственного на свете.
В облаках пыли, стелющихся за караваном, мы проскальзываем в переулок и через несколько минут оказываемся перед оплавленной стеной. Говорят, здесь когда-то возвел башню один архонт, вздумавший отвоевать для своего кабала часть территории Нуль-города. А еще говорят, когда черные солнца встают в определенное положение, в пронизанной светом толще застывшего стекла можно разглядеть останки этого глупца.
Не знаю, как архонт, а вот мой тайник остается невидим в любое время звездного цикла. Пока стену не снесут, конечно. Карцер стоит настороже, пока я проделываю все нужные манипуляции с замками и открываю дверцу.
Внутри лежит кристалл, который принес мне столько бед. А рядом – золотая аквила с белым камнем посередине.
Я медлю секунду, другую, прежде чем сунуть обе безделушки в карман и захлопнуть тайник.
– Карцер?
– А?
– Ты как думаешь, нам что-нибудь хорошее светит?
Ратлинг задумчиво скребет щетинистый подбородок.
– Ну, запись-то у нас. И мы живы. Еще бы курева раздобыть. А так неплохо.
– Нет, я имею в виду, вообще. Потом. Когда все это закончится.
– А кто его знает, что будет потом? – Карцер пожимает плечами и закидывает винтовку на плечо. – Пошли, что ли. Там видно будет.
Я согласно киваю. Проверяю собственное оружие, хлопаю по приятно тяжелому карману. Вскоре мы скрываемся в ночи Нуль-города. Поднимается ветер, и пропахшая порохом пыль заносит наши следы.


Сообщение отредактировал CTEPX - 16.04.2018, 18:48


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 16.04.2018, 18:47
Сообщение #3


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


davvol (команда "Old School") - Darj1240 (команда "New Wave").
Тема: "Апокалиптический дневник".
Участники конкурса пишут рассказы эпистолярного жанра. Письма, которые раскрывают трагические события в жизни главных героев или взгляд на обрушение привычного мира вокруг. Вселенная Wh40k.

"davvol"

Закат Аполиона III


6622482.M39.

Волей господина Аристарха Готэ, я, смиренный писец Алок, начинаю летопись нашего пребывания на пыльном мире Аполион III.
Воля Императора привела нас на этот мир, вершить дела благостные. Высочайшая благодать состоять в свите человека, говорящего от имени Его, вершащего дела как Его десница.

6631482.M39.

Первое заседание лодов Аполиона было наполнено невежеством и высокомерием. Подчиняясь воле моего господина, они, тем не менее, не вняли его предостережениям, не поняли всей серьезности момента. К счастью, понимание не требуется. Только подчинение.


6640482.M39.

Мы путешествуем по отдаленным местам Аполиона. Десятки миров я видел за время своей службы, невероятная благодать для смиренного слуги Императора. Каждый из них не похож на другие. Большая часть планеты - пустоши продуваемые всеми ветрами. Не стихающие ни на секунду, несут мириады песчинок, мелких как сахарная пудра. Десять минут на открытом месте и кажется что начнешь скрипеть, словно плохо смазанный сервитор благословенного братства Механикум. Но стоит подняться на плоскогорья, всего на пару сотен метров выше и из пыльной бездны ты попадаешь в благословенный оазис, защищенный скалами и пышной растительностью, что ограждает места, бурлящие жизнью, от пыли с равнин.

Иногда, такие оазисы совсем крошечные, пара тройка квадратных километров, иногда огромные, вмещающие целые улья, подобно столице, где разместилась наша скромная делегация.

6652482.M39.

С каждым днем мой господин всё мрачнее. Вести, собранные со всех уголков Аполиона его верными агентами, знание о которых излишне для моего скудного разума, тревожат его. Я лишь молюсь усерднее, как делаю это всегда, в минуты тяжести ума и духа, вверяя себя Его заботе.

6699482.M39.

Впервые нас сопровождает вооруженный отряд сил планетарной обороны. Госпиталь в одном из небольших оазисов. Господин приказывает мне и отряду остаться снаружи, сам заходит внутрь.
Через считанные минуты он возвращается. Его лицо скорбно и переполнено решимостью.
Он лишь кивает офицеру, командиру приданного отряда. Бледный, с застывшим выражением неизбежности он поворачивается к отряду и начинает отдавать приказы.
Мы отправляемся без них. Мой усиленный слух различает крики, за моей спиной. Крики и рев огня. В редкие моменты я проклинаю жрецов машины за обостренные чувства, дарованные мне.

Я повторяю молитву, молча кричу, стараясь заглушить треск пламени, поглощающего дерево и плоть.

6764482.M39.

Все чаще мой господин оставляет меня в резиденции. Мои жалкие силы не в состоянии помочь ему в благостных делах, я всё понимаю. Лишь молитва остается моим прибежищем в такие часы. Я прошу Его защитить господина от ужасов дня и ночи, прошу даровать ему сил для исполнения долга перед Ним.

6800482.M39.

Всё больше патрулей на улицах столицы. Но люди не взволнованы, скорее утомлены. Словно тотальная слабость поразила население, массовое бессилие. Люди ходят по своим делам, безвольно и безучастно. На краткий миг эмоция может всколыхнуть бледный океан их лиц, приведя в движение губы, брови и глаза, но лишь для того чтобы через мгновение снова стать безучастным океаном отрешенности. Подобное я видел лишь у сервиторов, после того как жрецы машин лишали их разума, превращая человека в послушный инструмент.

Набравшись смелости и заранее раскаиваясь за то что отвлекаю господина от важных дел, я спросил, не болезнь ли поразила жителей?
Оторвавшись от голопанели он долгие секунды смотрел на меня, а затем ответил лишь одно слово. Нет.

6899482.М39.

Очередное собрание лордов планеты разительно отличалось от предыдущего, свидетелем которого я был. Надменные и высокомерные при первой встрече, благородные господа и дамы выглядели как сдувшиеся мешки. Игла страха пронзила их золоченые оболочки, выпустив наружу всю спесь и чванливость, оставив лишь дрожащую шкуру. Я видел рядовых солдат, смелее чем это сборище никчемной аристократии.

Когда мой господин провозгласил полный карантин и изоляцию планеты, ни один не посмел возразить. С сего дня, попытка любого человека или судна покинуть Аполион III является ересью и нарушением слова Императора. С соответствующим наказанием. От одной мысли об этом душа моя наполнилась ужасом, столь страшные меры нужны лишь в отчаянных ситуациях, я мечтаю только о том, чтобы скорее оказаться в своей келье и упасть на колени перед Его алтарем, в надежде вымолить себе крепость духа и душевный покой.

6999482.M39.

Ежегодные торжества в честь смены цикла отменены. Солдат на улицах стало больше чем жителей. Безучастность и безволие населения сменились страхом и тревогой.

6035483.M39.

Нашлись глупцы, в душах которых закрытие космопорта вызвало гнев. Презрев высшую цель сего деяния, они смеют открыто выражать недовольство и подвергать сомнению авторитет моего господина.
Посадочную площадку и корабли хорошо охраняют, решительность на лице моего господина вводит меня в ужас, ни капли не сомневаясь в судьбе смутьянов, решись они на дерзкий поступок, я молю Императора чтобы он ниспослал им хоть крупицу мудрости и добродетели и не допустил пролития крови слуг своих.

6077483.M39.

Мои мольбы не были услышаны.
Пара торговцев, обуреваемых жадностью, попытались взлететь, но были немедленно сбиты местной СПО.
Лучи наземных батарей легко прошили корпуса транспортов, полыхая, они начали разваливаться прямо в воздухе. Клянусь, иногда я не рад своему усиленному жрецами машины зрению, мне казалось я различаю фигурки людей, падающих из разломленных трюмов, словно щепотка молотого перца, они падали черным облаком, пока не окрасили крыши домов красным.
Из окон нашего обиталища были прекрасно видно догорающие остовы, упавшие на жилые кварталы города. Какая пустая трата жизней верных слуг Императора.

6084483.M39.

Первая хорошая новость со времени карантина. Наш благословенный флот Его Божественного Величества вошел в систему для отражения атаки вражеских сил. Однако, данная благая весть не принесла утешения господину. Не открывая истины такому недостойному глупцу как я, магистр считает что самое плохое еще впереди. Воистину, непознаваемы пути великих умов!

6122483.M39.

Слухи о страшной болезни что распространяется в трущобах нижних уровней доходят уже и до нас.
Мой господин запретил нам покидать резиденцию, каждый вечер мы видим огни пожаров где-то вдалеке. И каждый вечер они становятся немного ближе. Каждый вечер я вспоминаю о начале. О том далеком госпитале, затерянном глубоко в горах. Была ли оправдана та жертва? Тут же я обрываю себя, ведь я чуть не впал в страшнейшую ересь, чуть не усомнился в поступках своего господина. За это, я накажу себя плетью.

6194483.M39.

Нас эвакуируют, переводят в более безопасное место. О причинах угрозы никто не говорит, но я уверен, что господин не сделал бы этого зря. В мудрости своей он не раскрывает нам суть опасности нависшей над нами, чтобы даром не тревожить души верных слуг Императора.
Отряд сопровождающий нас вооружен не по уставу. Каждый второй боец имеет огнемет вместо штатного лазгана. С некоторых пор так вооружены все войска. Нас везут куда-то в закрытой Химере, пропахшей прометиумом.
Огнеметы солдат совсем новые, произведенные недавно, однако они, как и сами люди их держащие покрыты копотью от регулярного использования. Мысли о подобной необходимости ввергают меня в трепет, раз за разом я возношу молитву Императору в надежде на скорое избавление.

6229483.M39.

Мы в летней резиденции генерал-губернатора. Вчера я невольно подслушал, как командующий сил СПО на планете, в разговоре с моим магистром упомянул что крупные города сейчас самое опасное место, что эпидемия поражает в первую очередь самые населенные плато планеты.
Слуги, обеспечивающие наш быт, шепчутся по углам о том что мертвецы встают из могил и нападают на своих бывших друзей и родственников.
Иногда я готов проклясть свой дар имплантации, обостривший мой слух.
“Зомби”. Слуги всё чаще используют это слово. Иногда мне хочется ворваться в их каморки и обличить в ереси и трусости, но подобные мысли лишь сковывают меня страхом, лишь молитвой держу я в узде свою тревожную душу, осознавая что поддавшись панике я стану ничем не лучше них.

6281483.M39.

Мы снова эвакуируемся. Часть отряда нашей охраны отозвали. Мне выдали огнемет. Тяжелый, вонючий, жирный от прометиума. Перед этим мне пришлось перевести имплант авто-скриптория в режим автономной работы. Я загрузил пергамента достаточно, чтобы забыть об этом и не занимать руки. Благословенны адепты Омниссии, что даровали мне силу управлять авто-скрипторием мыслью.

6301483.M39.

Запах прометиума везде. Он пропитал меня, мою одежду, мою еду, мои скромные вещи. Кажется я уже сам пропитан им.
Зомби везде. Орды обезумевших людей со следами болезни на телах, накатывали на наши ряды, не боясь потерь и огня. Мы отступаем, оставляя за собой огненные стены и горы горящих тел.
Запах прометиума и горящей плоти, теперь мне не нужно вызывать в памяти сожжение первого госпиталя чтобы снова ощутить их. Они пропитали меня, мою одежду, мою еду, мои скромные вещи.

6322483.М39.

Я отбился от группы, я ранен, я умираю, у меня идет кровь. Я слышу как зомби бродят по руинам, я хочу выбежать к ним, закричать, принять последний бой, но вместо этого лишь сжимаюсь, скованный страхом, глубже зарываясь в обломки, молю Его о том чтобы остаться ненайденным.

6341483.М39.

Уже несколько дней тишина. Мои молитвы были услышаны, после нескольких дней беспамятства я все еще жив. Не помню, когда я ел последний раз. Страх зомби и жажда голода борются во мне. Ночью поищу еду. В минуты слабости я взываю к господину, где бы он не был. Молю не оставлять меня одного.



6350483.М39.

Нестерпимый зуд охватывает меня всё сильнее. Зудит металл, вшитый в моё тело. Паника и страх обуревают меня. Жжение нестерпимо, я теряю зрение и слух. Дикая боль сопровождает каждую попытку пошевелится или ощупать себя. Я теряю сознание от боли и снова пытаюсь, когда возвращаюсь из небытия.

6367483.М39.

Боль ушла. На ощупь я ползаю по подвалу, что стал мне прибежищем. Под ладонями и коленями гремят железные обломки. Они отвратительно воняют и покрыты чем-то липким. Отползаю подальше от них. Кажется, я сломался. Если замереть, я слышу как внутри что-то скрипит и жужжит, стоит мне только подумать о чем-то. Явь это или сон? Противно скрипит и тошнотворно пахнет маслом. Я гоню мысли прочь чтобы убаюкать мерзкий скрип, заставить её молчать. Она словно враг, затаившийся внутри меня, зверь, сидящий в засаде, ожидающий момента когда я начну мыслить, чтобы напасть на меня! Ненавижу!!

6402483.М39.

Зрение вернулось. Я стал различать свет и тьму, предметы, окружение. В моем логове не осталось ни еды ни воды. Мне придется разыскать хоть что-то, найти другое место, где я смогу насытить себя. Голод отгоняет страх зомби. Я должен отправится на поиски еды и господина.

6411483.М39.

Я убил своего первого зомби. Честно раскроил ему голову куском камня. Он заорал увидев меня, хотел напугать, кричал, его бешеные глаза и перекошенный в крике рот до сих пор в моей памяти. Я столкнулся с ним в каком-то подвале, куда пробрался в поисках еды. Он сидел там, определенно сидел в засаде, поджидая таких как я. Но я оказался проворнее, камень в моей руке быстро окончил его мучения.
Теперь, когда его труп лежит перед мной, он уже не кажется таким страшным как раньше.
Две руки, две ноги, одна голова. Кожа розовая и гладкая, словно ошпаренная кипятком. Уродливый карлик, с тонкими руками и ногами, стоя, он едва доставал бы мне до пояса. Почему я так боялся их? Почему эти зомби так устрашали меня ранее? Меня снова скручивает, на этот раз от невыносимого голода, который, казалось стирает все эмоции. Стирает страх, заставляя двигаться в поисках пищи.



6441483.М39.

Я чувствую что я не один, где-то рядом есть другие сородичи, разрозненные, голодные, прячущиеся в руинах, скрывающиеся от зомби. При свете дня я опасаюсь выходить из своего убежища, но я уверен, они где-то там, где-то рядом, такие же одинокие как я, но наш господин не оставил нас. Я уже не чувствую слабость как раньше, моя душа избавилась от страха, она наполняется ненавистью, ненавистью к тем мерзким тварям, что дерзнули заявить свои права на этот мир, мир, по праву принадлежащий моему господину и повелителю!

6469483.М39.

Я нашел своих! Я счастлив! Мы вместе! Впервые за долгое время мы чувствуем силы напасть! Отбить владения нашего Господина у проклятых зомби!
Испытывая невероятное воодушевление, мы подстерегаем их в засаде, набрасывась со всех сторон, у нас только палки и камни, но этого достаточно! Они выглядят еще более омерзительно чем первый убитый мной зомби. Часть имеет грубые лица, заросшие шерстью по самые глаза, такие же обросшие жестким волосом тела, другие имеют уродливо гладкие тела и лица, лишь местами покрытые длинной, сильно отросшей растительностью, их тела обезображены опухолями и наростами, все они выглядят омерзительно даже замотанные в свои серые, одинаковые тряпки.
Но они слабы, а мы нет! Скоро мы очистим нашу планету!

6522483.М39.

Даже насыщаясь едой я чувствую нестерпимую ненависть к моим врагам, бросившим нам вызов за наше место обитания. Мы едины в идее очистить его от проклятых зомби. Но нас пока мало. Пока. Уцелевшие стекаются к нам. Сначала тонким ручейком, сейчас как полноводной рекой. Невероятно много из нас уцелело, избежало смерти от рук зомби. Мы скованы общим призванием. Наша решимость растет вместе с нашим числом.

6576483.М39.

Нас всё больше, страх давно покинул нас, только ненависть и голод остались в наших умах, ненависть к мерзким тварям что посмели противостоять нам!
Мы бежим вперед, и днем и ночью, жалкое сопротивление этих розовокожих зомби не в силах остановить нас! Наш господин с нами, направляя нас в борьбе за мир, что по праву принадлежит ему!

6655483.М39.

Я уже не тот что прежде, голод и ненависть стали безграничными, поглотив все прочие чувства во мне!
Страх, ужас, слабость, всё давно умерло, я стал лучше, сильнее, ни один зомби этого жалкого трупа на троне не в силах противостоять мне! Мои клешни сильны как никогда! Желчь кипит во мне, готовая излиться на врагов Его! Легко разрываю я их мягкие, податливые тела, насыщаясь их плотью и кровью! Слава нашему господину, великому деду! Слава Нурглу!!!!

Имперский флот молчаливо окружает Аполион III. Почти все корабли потрепаны боем. В тишине, вспышки маневровых двигателей ориентируют торпедные аппараты на планету.
Залп. Рой торпед устремляется к поверхности, неся с собой вечный покой и проклятие остаткам жизни на планете.
Аполион III встретил свой последний закат.


"Darj1240"

Лекарство

.
.
Запись № 1.
.
Два солнца медленно плывут по небосклону. Их свет приятно согревает кожу. Пройдет меньше часа, прежде чем здесь начнется настоящая жара, но пока можно наслаждаться свежестью.
.
Таллия говорит, что на самом деле солнце только одно. Второе светило - всего лишь планетоид, кристаллическая поверхность которого преломляет щедро льющиеся на него лучи. Оно меньше, его свечение местами проявляется рубиновыми вкраплениями.
.
Тёплый белый песок расслабляет ноги. Мерный шум волн очищает сознание. Я пишу эти строки, наблюдая за восходом из плетеного кресла. Передо мной раскинулось самое чистое синее море, какое только виделось в жизни.
.
Хотя вернее будет сказать несколько иначе.
.
Красные капли, украшающие страницы - не кровь, а сок маранги. Сладкая мякоть фрукта обильно истекает при надкусывании.
.
Тени высоких тропических деревьев падают на листы бумаги, плавно покачиваясь на лёгком ветру.
.
Она сказала: лучше начать с того, что перед глазами. С моих собственных ощущений. Пройти первые шаги на пути, которые должны привести ищущего к поставленной цели.
.
И вот, символ за символом, я заполняю дневник.
.
Меня оставил в этом месте Антей - вольный торговец, который, по всей видимости, обязан мне жизнью. Когда я проснулся, его уже не было. Он передал меня в руки сестер-госпитальеров, оставив короткую записку: "Благодарен тебе за спасение. Антей". Торговец сделал щедрое пожертвование монастырю и покинул планету.
.
Меня зовут... Меня звали...
.
.
Запись № 2.
.
Черный гной заливает глаза. Я отталкиваю тварь ногой и с маху бью ее кулаком в лицо. Удлиненная морда сминается, выбрасывая скользкие мозги из пролома в затылке. Перчатка потрескивает и протестующе гудит. Слишком долго, я использую ее уже слишком долго.
.
Вой сирен разрывает уши. Мы только и делаем, что бежим. Один из моих соратников - выходец из подулья - с диким взглядом разряжает стаббер во врага в упор. Мускулистое тело, щедро начиненное сталью, сползает в сторону. Товарищ выхватывает лазпистолет и стреляет в лицо следующему противнику, выжигая цель до костей. Разобравшись с угрозой, он замогильно смеется и бежит дальше. Его длинные волосы стоят узким, рваным желтым гребнем, а облаченная в черную кожу фигура обвешана металлическими цепями и обрывками рукописных книг.
.
"За Императора!"- орёт он в исступлении, демонстрируя окружающим редкие зубы и кровавую пену у рта.
.
Я запинаюсь о чьи-то кишки и с руганью падаю.
.
На широкой улице образовалась настоящая свалка. Солдаты планетарной обороны сражаются с накатывающими волнами мутантов. Строй давно смешался - осталась только беспорядочная масса бьющихся, разрывающих друг друга тел. Происходящее кажется аллегорией древнего художника, изобразившего безумие толпы и вакханалию кровавого насилия. Небо затянуло едким дымом пожарищ и токсичными продуктами горения. Трупов всё больше.
.
Что-то ударяет меня в затылок, пока я пытаюсь подняться на ноги. Перед глазами вспыхивает золотой свет. Я вспоминаю огоньки на торте из керуанского шоколада и образ Бога-Императора, который представлял в детстве.
.
Через помутнение пробивается глухой, будто раздающийся из под воды звук.
.
Кто-то кричит мое имя. Женщина. Ее голос приближается вместе с механическим ревом и воплями умирающих.
.
Тело плохо слушается. Какая-то жидкость обильно заливает глаза.
.
Кровь. Повсюду кровь.
.
.
Запись № 3.
.
Пришел в себя в светлом помещении медицинского блока.
.
- С вами все будет в порядке, - сказала Таллия с мягкой улыбкой. Я смотрел на точеный профиль сестры-госпитальера, склонившейся над приборами у моей кровати. Оцепенение, охватившее меня в момент пробуждения, ускользало вслед за видениями.
.
Остался только свет и женщина.
Ее тонкие брови. Большие выразительные глаза. Чувственные, кроткие губы. Белая шапочка, выгодно подчеркивающая природную красоту.
.
Хочу верить каждому ее слову.
.
Сестра осторожно отсоединила подключенные к моей груди датчики. Я почувствовал легкое прикосновение ее пальцев к коже. Удовлетворенно кивнув, она вложила оборудование в небольшой металлический ящик.
.
- Вечером сестры устраивают хоровое пение в честь Бога-Императора. Мы будем рады, если вы придете послушать. А пока отдохните еще немного.
.
Она вышла из помещения.
.
Дневник предусмотрительно оставили рядом с кроватью. Посидев немного, смотря на имперского орла с обложки, я перелистал страницы и начал записывать последнее видение.
Сражение, захлестнувшее мирные улицы. Толпы врагов. Крик женщины, называющий мое имя.
.
Руперт.
.
Я правда… был там?
Подобные события должны оставлять на душе шрамы, но я не чувствую. Словно это происходило со мной и не со мной одновременно. Может быть, всего лишь дурной сон.
.
В помещении стало холодно.
.
.
Запись № 4.
.
Это место находится рядом с монастырем. Огороженная площадка под открытым небом, предназначенная для церемоний и других публичных мероприятий. У самой кромки деревьев возвышается величественная статуя Бога-Императора. Он стоит в доспехах и смотрит на небо, сжимая в левой руке книгу, а в правой - обоюдоострый клинок.
.
Именно здесь они и собрались.
.
Сестры поют с широко распахнутыми, восторженными глазами, в которых отражается блеск звезд и огни факелов.
.
«Прометий» - почему-то сразу определил я по дыму, хотя трубки подачи были надёжно скрыты в каменных стенах.
.
Сорок сестер-госпитальеров встали на площадке ровными рядами. Молодые и вышколенные, все в белых, подчеркивающих фигуры мантиях. Звук их приятных голосов, чистый и высокий, приливной волной заполняет уши, заставляя меня забыть обо всем на свете. Если прислушаться…
.
Их голоса сливаются воедино, поднимаясь над землёй таинственным вихрем. Словно звучание, уносящееся к самим к звёздам. Или исходящее из бесконечной, невообразимой дали.
.
На миг мне кажется, что я слышу другой, далекий голос, но ощущение ускользает, растворяясь в красоте хора.
.
В мире есть только пение.
.
Пение и Таллия, которая стоит в первом ряду с искрой улыбки в глазах.
.
.
Запись № 5.
.
Она попала прямо в сердце.
Ревущее лезвие эвисцератора пробило грудину с влажным, хлюпающим звуком, разбрызгивая по сторонам потоки крови. Глаза бунтовщика закатились назад, а рот раскрылся в немом крике.
.
Зазубренный топор выпал из ослабевших пальцев. Она дернула рукоять и высвободила эвисцератор из тела, распилив его почти пополам. С пугающей лёгкостью плоть развалилась, обнажив блестящие осколки костей.
.
Когда враг рухнул наземь, мне открылся усталый, отрешенный взгляд боевой сестры.
.
В горячке боя с нее сорвали маску. Миру открылся высокий лоб, немного крупный, выдающийся нос и бесстрастные серые глаза. При иных обстоятельствах я счел бы лицо сестры привлекательным.
.
Оборванные полоски ткани, заменяющие ей одежду, сильно промокли и потемнели. Струйки чужой крови паутиной стекают по высокой груди и бедрам. Высокая, крепкая и тренированная, она буквально прорубила путь через улицу. Прошла по ней на манер мясник по бойне. Если бы не форменные сапоги, священные татуировки и оружие, сестру Адептус Сороритас можно было спутать с бойцами, которые сражались в нелегальных поединках на потеху толпе.
.
Она успела как раз вовремя, чтобы спасти мою голову от топора, так невинно лежащего сейчас рядом.
.
-Я хочу жить, - донесся до меня ее тихий голос.
-Что?
- Ты спрашивал, почему я стала Кающейся. Поэтому. Я все еще несу грех.
.
Технодикарь с желтым гребнем вернулся и бросил мне лазпистолет. Я наконец-то поднялся.
.
Армия медленно, но верно отступает. Космопорт уже близко.
.
.
Запись № 6.
.
Келли хвастается первой аугметикой. Ей укрепили позвоночник. В какой-то степени она стала сильнее всех мальчишек в зале.
.
Торт из керуанского шоколада возвышается на длинном столе из полированного настоящего дерева. Главное угощение принесли два прошитых трубками и проводами сервитора. Их тела замерли в алькове возле дверей.
.
Я праздную день рождения.
.
Рядом только «друзья». Дети из семей, с которыми мой род связывает нужное количество сделок. Взрослые остались заниматься делами в шпиле, предоставив нам свободу и непосредственность. Только одинокий сервочереп с мерным гулом парит у потолка, безучастно наблюдая за происходящим.
.
Когда гости столпились у торта, один из мальчишек подкрался к сервитору. Гаррет решил поиграть и со смехом вырвал провода, подключенные к основанию покрытого пластинами черепа. Существо, когда-то бывшее человеком, задрожало в конвульсиях. Механический голос заверещал одни и те же слова: «Код ошибки: семь - восемь - шесть – девять».
.
Гаррет все еще сидел на сгорбленной спине и смеялся, когда повреждённый сервитор схватил его за ногу и с силой отбросил в сторону.
.
Слуга дернулся и вышел из алькова, пуская слюну из неестественно широко раскрытого рта. Он повторял код ошибки, пока не доковылял до стола с тортом. Дети испугались и предусмотрительно отбежали подальше.
.
«Помо-гите» - вдруг вырвалось у сервитора. Он схватил себя за голову, пытаясь вырвать привинченные к черепу и глазам имплантанты.
.
«Н-десять, сломай Е-три. Немедленно!» - крикнул я из-за стола, собрав волю в кулак. Мой голос все равно дрогнул. Второй сервитор ожил и быстро подошёл к поврежденному собрату.
.
Н-десять молча оторвал ему голову.
.
.
Запись № 7.
.
Видения.
Я оставляю их отдельными записями. Так легче перечитывать.
Осколки воспоминаний лезут изнутри, прокалывая плоть сознания и наполняя меня тревогой.
Все меньше хочется думать об этом.
.
Руперт.
.
Пусть будет Руперт. Достаточно имени и того, что есть сейчас. Это место. Этот мир. Она.
.
Стали чаще видеться, и не только потому, что она берет у меня пробы крови и просвечивает глаза. Мне по душе говорить с ней. Думал, сестры-госпитальеры целыми днями только и делают, что занимаются монастырскими делами, но у Таллии есть увлечение. Даже странно, что девушке может прийтись по душе собирать жуков. Она восхищается ими. Видел нескольких в стеклянных боксах. «Чудесные, уникальные экземпляры» оказались угрожающего вида созданиями размером с кулак.
.
Оказывается, у нее длинные соломенные волосы.
.
Встречаю новый рассвет с именем в мыслях. На столике стоит кувшин с отжатым фруктовым соком и полоска жареного мяса грокса, сдобренная свежими овощами. Тишина. Только где-то далеко за стенами приглушенно шумит море.
Они сказали, что я могу остаться.
Что для меня найдется дело по плечу.
.
Думаю…
Мне ведь и вправду хочется быть здесь.
Пустить корни.
.
.
Запись № 8.
.
Это какое-то безумие.
Я перестал отличать видения от реальности.
Что мне кажется, а что происходит на самом деле?
Вчерашний день…
.
Сестры встревожились. Должен прилететь важный гость. Тихий монастырский уклад сменился суетой и суматохой. Они носили туда-сюда какие-то вещи. Сервиторы перетаскивали тяжелые ящики. Даже я помог с несколькими.
Таллии нигде не было видно. Сказали, что она занята внутри монастыря.
А дальше…
.
В какой-то момент я просто проснулся здесь, в этом чистом, теплом и светлом каменном мешке.
Сплошные стены выкрашены в белый свет. Непонятно, день сейчас или ночь. Единственный выход – тяжелая металлическая дверь. Наглухо закрыта.
.
Замкнутое пространство давит на сознание. В голову лезут разные мысли. Может, мне все это только кажется и не было ни монастыря, ни госпитальеров, ни ее.
.
На самом деле я просто сервитор или аркофлагеллант, который спит наяву и видит добрые сны.
.
Но время идет, ничего не происходит.
Кажется, прошло уже несколько часов, внутренние ощущения бывают обманчивыми.
Слышу шаги.
.
.
Запись № 9.
.
Они зашли вдвоем.
Таллия в белой мантии и бледный мужчина в черной форме. Высокий, крепкий, с безжизненным и одновременно ясным взглядом.
.
- Это и есть ваш образец? – сухо спросил незнакомец.
- Да, – ответила Таллия, спокойно глядя на меня.
- Спасибо, что проводили. По приказу лорда Криптмана, я прекращаю вашу исследовательскую программу, как угрожающую…
.
Это явно стало новостью для Таллии – я заметил, как расширился ее взгляд.
Мужчина вытащил из кобуры болт-пистолет и направил его на меня.
Как завороженный я смотрел на огромное дуло пистолета, реактивный снаряд которого через мгновение снесет мне голову.
.
Однако выстрела не последовало.
Он так и остался стоять с вытянутой рукой. Подбородок мужчины чуть дрожал. Глаза уставились на меня, но подергивались, будто пытаясь посмотреть в другую сторону.
.
Таллия стояла, протянув руку к шее человека.
Из основания ее кисти торчала тонкая металлическая игла, острие которой утонуло в шее мужчины. Капля крови медленно стекала по замершему горлу. Когда игла вышла, из конца вылетела струйка фиолетовой жидкости.
.
Сестра-госпитальер опустила руку и что-то прошептала. По ответному шипению я понял, что к ее уху прикреплен вокс-передатчик. Вдали рванул взрыв. Раздался стрекот выстрелов.
.
Таллия мягко улыбнулась и посмотрела на меня своими спокойными, добрыми глазами.
Так, как она делала всегда. Затем подняла болт-пистолет и вышла, захлопнув за собой дверь.
.
.
Запись № 10.
.
«Я люблю тебя. Никто не помешает нам спасти человечество».
Слова она произнесла в тот же день.
.
Меня по-прежнему тянет к ней. Таллия сказала, что я инфицирован и потому иррационален. Что попал сюда не случайно и менялся на протяжении всего пребывания в монастыре.
Мне это действительно неважно.
Она говорит со мной, пока ее нежные руки водят по моему телу лезвиями.
.
Мятеж в том мире подняли чужеродные существа. Вид, который проникает в человеческое общество и меняет его изнутри, когда зараженные производят потомство. С каждым поколением генетический код носителей все больше соответствует коду изначального прародителя. На тех улицах мы сражались с мутантами, промежуточной формой. Порождениями генокрадов, чудовищ из далекого космоса и ночных кошмаров, обладающих коллективным разумом.
.
Я не прорвался в тот космопорт. Меня пропустили или отпустили, продолжает Таллия, поскольку токсины, попадающие в тело в момент инфицирования, вызывают расстройство памяти. Когда именно это произошло, остается только гадать. Должно быть, одна из тварей достала меня.
.
Теперь я пишу…
Записи в дневнике делает сервитор, из головы которого торчат длинные кабели, напоминающие пучок кровеносных сосудов. Концы этих кабелей присоединены к моему мозгу, сейчас большей частью отделенному от тела.
.
Я продолжаю писать, потому что это важно для Таллии.
.
.
Запись № 11.
.
В этом монастыре не лечат людей. Здесь занимаются исследованиями. Помещение, в котором я нахожусь, расположено на подземном этаже. Одна из стен украшена большим символом – черепом на полушестерне, увенчанным двойной молекулярной спиралью.
.
В связи с последними событиями Таллия вынуждена спешить.
Я нужен ей. Она восхищается тем, кем я стал.
.
«Самой жизнью».
.
Человечество расселилось по звездам, но находится в упадке. Многие ветви деградируют или вовсе становятся нечистыми, взращивая в своем роду цепочки мутаций.
.
Генетический код генокрадов совершенен. Он очищает сам себя, постепенно сотворяя чистокровных созданий практически из любого материала. Таллия говорит, что сделает то же самое с человеком. Что люди смогут остановить падение и очиститься.
.
Кто-то из магосов биологис, с кем она обменивалась астропатическими сообщениями, донес о ее идеях Инквизиции. Теперь это ничего не изменит. Во всяком случае, она уверена. Десятки лет исследований подходят к концу. Таллия куда старше, чем выглядит.
.
Она улучшит человеческую природу. Ее последователи пронесут огонь через тьму космоса. Люди-генокрады внешне не будут отличаться от остальных.
.
.
Запись № 12.
.
Она безумна и восхитительна.


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 16.04.2018, 18:59
Сообщение #4


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Rommel (команда "Old School") - Sangvinij (команда "New Wave").
Тема: "Праздник каждый день".
Участники конкурса пишут рассказы о том, как мрачная и жестокая вселенная Wh40k порой расцветает красками праздников, увеселительных мероприятий или долгожданных событий.

"Rommel"






Посвящаяется Dammerung
за стимул к творчеству


А я - казенный человек, а вы - казенный скот;
И той черты из нас вовек никто не перейдет.
Строки, ошибочно приписываемые святому Редьярду Бенгалийскому

Я считаю, что это было милосердием.
Я полагал, что должен хорошо и метко стрелять, дабы мне или другим не пришлось стрелять еще раз.
Я думаю, было бы легко рассеять толпу и без огня,
но она бы снова вернулась и посмеялась бы надо мной, а я остался бы в дураках.
Генерал Реджинальд Дайер, организатор Бойни на Джаллианвала-Багх, 919.М2


Реинкарнация Аохара Кадеша


0.
984.М41
Статуя Императора Созидателя на Раджипуре Секундус высечена из Джахал-Кар - самой высокой из Кхимелских гор - и полностью покрыта золотом. У скрещенных в позе лотоса ног гиганта жаровнями и курильницами дымят тысячи заводов, литейных, механариумов. Но могучее дыхание километровых вентиляционных воронок разгоняет едкий смог, а сотни тысяч сервиторов усердно чистят и полируют драгоценный металл, чтобы величие Владыки Рода людского было видно всем и каждому.
На правой ладони Императора Созидателя разместился Махари - священный город, названный по имени завоевателя Раджипура и основателя династии Кадеш. И именно здесь, на украшенной священными шестернями Великого колеса террасе, произошел разговор, отделенный одиннадцатью годами от событий, о которых читатель узнает совсем скоро.

Механорадж Текел Кадеш обратил на гостя взгляд двух из трех своих голов, кивнув при этом центральной. Это означало, что вошедший может говорить, не опасаясь навлечь на себя немедленный гнев господина.
Нимшет упал на колени, царапая ногтями каменные плиты и почти касаясь седой бороды, струившейся с подбородка правой головы Механораджа. Она была такой длинной, что следовала за алой мантией Текела на бусинках-антигравах, подобно еще одному механодендриту. Крохотные механизмы, похожие на скорпионов, бегали по ней, расчесывая жесткие белые волосы.
Перечисление имен и титулов Механораджа заняло у Нимшета добрых пятнадцать минут, и лишь после этого вельможа осмелился поднять глаза. Железное тело его господина являло собой гротескную помесь вставшей на дыбы мегакобры и гигантской многоножки, почти касающуюся потолка выступающими из горбатого хребта антеннами. Десятки механических лап и щупалец были заняты работой – Текел Кадеш одновременно покрывал убористым почерком с полдюжины свитков, занимался чисткой диковинного археотек-ружья, отбивал текстовые послания по костяным клавишам. Только одно из лиц, скрытых под алыми капюшонами, было почти человеческим - левое, и именно оно сейчас сухо улыбалось, устремив на вельможу взгляд трех миндалевидных линз.
- Вероятно, друг мой, тебя интересует, все ли в порядке у твоей сестры?
Нимшет закивал.
- Именно так, владыка! Лишь здоровье красавицы Сарии...
Улыбка исчезла с уст Механораджа. Чуть не взвыв, Нимшет снова рухнул ниц.
- Прошу извинить своего забывчивого слугу! Я хотел сказать, лишь здоровье красавицы Одна тысяча Сто Восемнадцать, да не оставит Отец отцов своей милостью...
Хотя Текел Кадеш чтил Императора в ипостаси Созидателя, не забывал он о том, что прежде всего Тот является Отцом отцов, Породившим Верных и Небесные воинства. И под алой тканью и переплетением железа оставалось у Механораджа достаточно человеческого, чтобы продолжать род Кадеш. За пять сотен лет жизни жены и наложницы, получавшие в Махари новые имена из священных цифр, подарили ему более тысячи отпрысков.

- Ее жизненные функции вполне отвечают моим требованиям. А теперь, Нимшет, переходи к делу.
Вельможа поежился, позволив себе секундную паузу.
- Стали известны подробности о гибели вашего сына, владыка! Как мы и полагали, Аохар был на борту "Джаганата", когда...

1.
973.М41
"Император сотворил всех людей одинаковыми."
Спросите любого уроженца Раджипура Секундус, любого, кто носит алый мундир, и он ответит вам, что эти слова отдают ересью, как стоячая вода - гнилью.

Гул пламени рукотворного солнца, заточенного в реакторе "Колесницы богов", может оглушить неподготовленного - но мы, стоящие на крыше рубки, давно привыкли к нему. Нам просто приходится говорить громко и четко... Но и без того, разве может раджипурец разговаривать иначе?

По правую руку от меня скрючился, обеими руками сжав железный посох, Молакх Рам - верховный жрец Отца отцов. Взгляд молочных бельм из-под кустистых бровей обращен в никуда, но венчающая посох змеиная голова видит за двоих.
По левую - возложив ладонь на эфес меча, мраморным изваянием застыл лорд-комиссар Уинстон Максвелл. Его узкое, скуластое лицо в обрамлении рыжих бакенбард похоже на объятый пламенем череп - пропащую душу, какими их изображают на фресках о сошествии святого Флинна Фобосского в варп. Вместо полагающегося по званию болт-пистолета лорд Максвелл вооружен дробовиком - коротконосым абордажным "боддикером", чей ремень перекинут через украшенный чешуей мегакобры правый наплечник.
Эти двое могут обращаться ко мне по имени. Для прочих я - лорд-генерал Аохар Кадеш, князь Хедешетский, воевода Стальной тысячи Раджипура.

Мое лицо - золотая маска, образ Махари Великого, чья кровь бежит в жилах сынов и дочерей рода Кадеш. Позволить низкорожденным и дикарям созерцать настоящий облик князя - недопустимо. Дышать воздухом, не пропущенным через систему фильтров, не подслащенным раджипурским лотосом - допустимо, но неприятно.
Мое тело - украшенный шелком и самоцветами экзоскелет, дающий вторую жизнь искалеченной войной плоти. Лекари и технобрахманы могли оградить меня от боли в ослабших от возраста мышцах - но я храню ее так же бережно, как ордена и реликвии. Поддаться искушению, опуститься в мягкие объятья кресла - недопустимо. Не только потому, что против этого восстает моя гордыня.
Дикари не должны видеть Господ-с-небес слабыми. Не должны видеть их похожими на себя.

2.
Трехметровые траки крошат спекшуюся грязь, прокладывая колею, которой по следам "Колесницы" движется "Царь змей". Человеческие муравейники аборигенов расползаются быстрее, чем мы успеваем строить феррокритовые шоссе. Отвоеванная у лесов земля словно сама собой расцветает язвами котлованов и фурункулами самодельных лачуг, громоздящихся друг на друга уродливыми гроздьями. И даже предместья столицы встречает нас пылью грунтовых дорог. Вонью дыма и нечистот. И темным, липким, недоброжелательным вниманием дикарей.
Возможно, Император и впрямь создал людей одинаковыми - но Он не создал их равными. Удел каждого предопределен его рождением. И не потому ли Род людской платит за тысячу побед тысячей поражений, не потому ли Империум стал охотничьей вотчиной нелюдей и злых духов, что сыны и дочери человеческие позабыли эту простую истину?

Мы не ждем от дикарей ни благодарности, ни любви. Нас вполне устраивают страх и усердие. Но в том и заключается несовершенство человека, что единожды вбитый урок нуждается в повторении. Стоит бдительности притупиться, стоит утомиться руке с кнутом - и сквозь корку рабской покорности начинает сочиться гной сомнения и неверия. Дикари тупы, как гроксы, но не лишены своей примитивной хитрости - и всегда чувствуют, когда можно начинать пробовать хозяйское милосердие на прочность. Когда можно чуть задержаться, капельку не доделать, немножко солгать. И пусть вас не обманывают подобострастные взгляды и слюнявые россыпи заверений - вашу спину, ваш выцветший от солнца алый мундир они будут дырявить совсем иным взором. Они будут ждать, когда вы оступитесь, и вот тогда - горе вам!
На тысячу солдат, погибших в бою, приходится до семи сотен, унесенных болезнями и неопасными на первый взгляд ранами. До двухсот, чьи жизни забирают капризные духи машин, обиженные на скверный климат и дурное обращение с механизмами и боеприпасами. И не менее полусотни, чьи трупы находят в каналах и переулках. С вывороченными карманами, срезанными пуговицами, варварски вырванной бионикой.
Эта полусотня - цена, которую мы платим за то, что неспособны вбить в головы собственных бойцов одно-единственное правило. "Опасно доверять низкорожденному. Преступно доверять дикарю."

3.
Отдам дикарям должное, пожалуй, лишь в одном - не надо тратить время стражи, сгоняя их в качестве зрителей на парад. Они охотно бросают свои дела и многотысячными толпами выстраиваются на обочинах дорог. Детей поднимают на руках, чтобы лучше видели. Стоит шум и гвалт, перекрывающий даже рев машин. Кто-то непременно гибнет в давке, кого-то выталкивают нам под гусеницы. Даже карманники находят время, чтобы отвлечься от своего занятия, уставившись на процессию широко распахнутыми глазами.
Животное любопытство? Желание выслужиться перед Господами-с-небес? Пожалуй, не только... Дикарь - большой ребенок, живущий подспудным ожиданием праздника. Что ж, пусть открывшееся им зрелище станет кому наградой, а кому - авансом.

Сегодня - день Перерождения Императора. Праздник, важнее которого нет ни в одной инкарнации Имперского Кредо.

Во главе танковой колонны движутся "Джаганат" и "Нагарадж" - "Колесница богов" и "Царь змей". Сверхтяжелые самоходные установки, флагманы сухопутного флота - Стальной тысячи Раджипура. А за ними следует сто отделений по десять танков - "палачей", "экстерминаторов", "победителей", "карателей". Каждый из них носит одно из Тысячи имен Императора, и ни один из них его не посрамил. Идя за "Колесницей" и "Царем змей" по два в ряд, они растянулись на много миль, грохочущим железным потоком катясь по грунтовым дорогам. Все живое и неживое спешит убраться с нашего пути, чтобы не разделить участь врагов Рода людского, встретивших свою смерть под лязгающими гусеницами.

Стальную тысячу нередко сравнивают с безликой, бездушной машиной войны, но мы знаем, что это выражение банально и неточно. Мы - живая, вечно голодная змея, чудовище длиной в десять миль. "Джаганат" - его глаза и ноздри, "Нагарадж" - ядовитые клыки, укус которых отправлял в варп Титаны и гарганты. А тысяча "леман руссов" - тело, переплетение мускулов и неуязвимая чешуя. О, сколько городов и крепостей обрели мучительную смерть в железных кольцах!

Но сегодня перед мордой стальной рептилии порхает пташка, заслужившая ее снисхождение. Поднимая пыль, в сотне метров от "Джаганата" маршируют солдаты Сил планетарной обороны - чисто символический десяток, чеканящий шаг в такт своим барабанам. А за ними, выстроившись клином шагают "часовые", выкрашенные в черный цвет и увешанные черепами. На боку каждого мерцает переведенная в спящий режим плазменная пушка.
Это Мстящие вдовы. Шесть выживших из двадцати женщин, ушедших воевать вместо своих погибших мужей. Простолюдинки, до войны умевшие водить лишь шагатели-погрузчики. Грязные дикарки, которые вызывали у нас брезгливость пополам с недоумением. И все же их отчаянная храбрость - следствие презрения к жизни и ограниченной фантазии - стали залогом одной из самых впечатляющих побед. Подожженный их орудиями недостроенный гаргант, словно шагающий погребальный костер высотой в сто футов, вслепую крутился по орочьему лагерю, давя ксеносов и их машины, пока не врезался в боевую крепость... а Мстящие вдовы, хохоча, кружили на пределе досягаемости орочьих пушек, срезая плазменным огнем все, что пыталось вырваться из пылающих ворот. Я знаю раджипурцев, кто после такого помыслил о нарушении табу на смешанные браки, и, видит Император, не осуждаю их.

4.
Разумеется, пустить женщин, тем более дикарок, во главе парадной процессии казалось мне кощунственной мыслью. Но лорд Максвелл настоял на этой идее, а я был склонен доверять вековому опыту комиссара, до Стальной тысячи служившего в самых разных полках. Он уверял меня, что одна из Мстящих вдов, некая Оливия Как-там-ее-фамилия, стала у местных настоящей народной героиней и почитается чуть ли не как живая святая. Конечно же, падкие до красивых сказок аборигены сочинили историю о том, как ее красавец-муж отправился на фронт, едва успев разделить с ней брачное ложе, и в первом же бою пал героической смертью, подорванной гранатой забрав с собой в могилу десяток орков. А скорбящая вдовушка тут же подбила товарок, образно говоря, променять кухню на окоп.
"На самом деле, конечно, смертью он пал поганой, но заслуженной. Он из Пятого гренадерского." - усмехнулся тогда лорд Максвелл, и я понимающе кивнул. Пятый гренадерский за трусость был подвергнут децимации по-раджипурски. От обычной казни через волочение танками она отличалась тем, что каждому десятому в своем милосердии мы подпиливали цепь на кандалах, так что у бедняги-дикаря был шанс вместо безымянной могилы отправиться в дружные ряды калек, клянчащих милостыню на площадях.
"Скорбящей вдове знать об этом незачем. Когда придет пора... ей сообщу я сам." Этими слова Максвелла, признаюсь, вызвали у меня какую-то иррациональную гадливость, но я напомнил себе, что лорд-комиссар не является раджипурцем по рождению, и я должен относиться к нему снисходительно.

Как бы то ни было, его идея сработала великолепно - формально почтив героизм Оливии и Мстящих вдов, мы заставили местных ощутить все ничтожество их игрушечных идолов в сравнении с мощью Господ-с-небес. С "часовых", ковылявших подобно сиротам-цыплятам, каждый зритель непроизвольно переводит взгляд на ревущую громаду "Джаганата". И тут сердце дикаря уходит в пятки, а дурные мысли сами выветриваются из головы.
Мы - Стальная тысяча Раджипура, дети Смерти, побратимы богов. Наши алые мундиры впитали пыль тысяч планет и кровь тысяч битв. Мы были с Императором, когда Он сокрушил старый мир и возвел новый, и будем с Ним, когда Он сокрушит и этот. Мы сражались подле Его сынов из трех Воинств, и заслужили право идти в бой под взглядами их владык, чьи изваяния украшают лобовую броню "Колесницы богов".
Справа от плазменного орудия щерит драконьи клыки Волкха Кователь, Властелин металла, в своей ипостаси Не знающего смерти. Его когтистые лапы рвут останки Уланорского Зверя, которого Волкха низверг вместе с собой в огненные пучины - и возродился милостью Отца отцов.
Слева же вздымает к небесам руку Гильяма Дхармарадж, Податель закона и Управитель дома Императора. Символ Тринадцатого воинства, что украшает его доспех - ярмо, которое принимает на свою шею всякий слуга Императора.
А над орудием расправил обсидиановые крылья Санкха Отдавший жизнь, но не в светлой, золотой своей ипостаси, а в черной - Пьющего кровь и Попирающего пепел. Все, на что устремлен взор его безумных очей, обречено принять власть Императора - или сгинуть без следа.

5.
Под траками "Джаганата" наконец-то начал греметь феррокрит. На смену уродливому многоцветию трущоб приходят ровная серость хаб-блоков. В каждом окне, на каждом балконе - завороженные зрители. Некоторые наблюдают за парадом с деревьев и фонарных столбов, как обезьяны.
Рокот барабанов отражается эхом от панелей многоэтажных домов, прихватив с собой звуки другой музыки - из открытых окон несутся мелодии местных маршей и гимнов. Записям подпевают, а кое-где и начинают подыгрывать на всем многообразии местных инструментов.
Молакх Рам кривится, как от застарелой боли, но я не могу разделить брезгливого раздражения жреца - меня эта какофония скорее забавляет. Иногда за дикарями просто интересно наблюдать, как за экспонатами бестиария.
В конце концов, это праздник в нашу честь, и мы можем позволить себе быть великодушными.

На горизонте уже видны шпили дворцовых башен и купола святилищ, нацеленные в небо лазерные орудия - мы приближаемся к историческому Старому городу, к резиденции губернатора и Храму Миллиарда мучеников, где перед нами преклонят колено вожди и жрецы дикарей. Несколько дней отдыха - и Южный фронт ждет нас.
Врата святого Аврелия Гальтона достаточно широки, чтобы в них прошли машины Стальной тысячи. Но тем, кто будет восстанавливать мостовую Старого города, не позавидуют и грешники в Танталовом уделе.

От моих глаз не может ускользнуть то, что отряд Оливии (фамилию которой я позабыл и вспоминать не стану) собирает немногим меньше внимания, чем флагман Стальной тысячи. Под ноги "часовых" летят охапки цветов, зрители выкрикивают имена Мстящих вдов. Похоже, сама предводительница не готова к такому ажиотажу, она ведет шагоход неровно, то и дело приподнимаясь, чтобы ответить на особо громкие и радостные приветствия. Когда она решается высунуться из кабины по пояс, порыв ветра срывает с головы траурную накидку, рассыпав по плечам выкрашенные багряным волосы.

Внимание дикарей не может стоить ревности князя, и все же я был готов ко вспышке гнева... и тем удивительнее, что вместо этого ловлю себя на том, что могу представить себя на месте Оливии. Когда-то и я не сразу сумел принять воинские почести как должное, когда-то и я мог смутиться на параде в свою честь! Пожалуй, это чувство - единственный вариант мимолетной приязни, что мог возникнуть у меня по отношению к дикарке. Будь она раджипуркой, даже низшей касты - кто знает...
Но моя кожа, скрытая под золотой маской - цвета темной коры священных деревьев.
А ее - белая. Бледная, как змеиное брюхо, как высушенные солнцем кости, как ядовитые корни.
Ее волосы под слоем краски - светлые.
Это ставит Оливию Как-там-ее-фамилия на один уровень с прочими белокожими дикарями - ниже раджипурских солдат и слуг, ниже крестьян и рабов, ниже неприкасаемых. Чуть выше разве что ксеносов.
И, видит Император, я этому рад.

Мысли о светлой коже заставляют меня перевести взор на еще одного человека, с чьим происхождением я давно смирился - во многом благодаря загару, почти сравнявшим его внешность с раджипурской. Даже огненно-рыжие волосы этому не мешают.
Лорд Максвелл не замечает моего взгляда. Его вниманием, как и моим только что, владеет Оливия. Обычно комиссарская должность предполагает ледяное спокойствие и полный контроль за мимикой, но сейчас Уинстон не может сдержать приподымающиеся в сухой улыбке уголки губ.

6.
Врата святого Аврелия Гальтона уже заслоняют полнеба, когда события приобретают неприятный оборот. Неприятный, но ожидаемый.
Из тени под сенью Врат возникают фигуры, замотанные в черные траурные одежды. Взявшись за руки, они перекрывают дорогу. Слаженный хор голосов вскоре перебивает шум толпы.
Отец отцов! Где, варп ее порази, городская стража? Почему они допустили этих на парад?
Там, где траурные одежды и гневные выкрики - там вскоре будут стучащие по броне камни. А иногда - звон бьющегося стекла и вспыхивающие огненные кляксы. Там будет и наш ответ - дробный стук стабберов и хруст человеческих костей под гусеницами.
Я не испытываю угрызений совести, преподавая дикарям из раза в раз один и тот же урок. Но то, что они отказываются его усваивать, вызывает у меня глухое раздражение.
- Где наши дети? Верните наших сыновей! - долетают до меня выкрики.
Хочется включить громкую связь. Заставить укрепленные на "Джаганате" динамики изрыгнуть мой ответ.
"Ваши дети - в милости Отца отцов! Он дал им славную смерть! Он дал им новую жизнь! Они рождаются снова - по всему Империуму! Ваши сыновья - на Кадии и Армагеддоне, на Катачане и Стигии! С каждой смертью, с каждой жизнью их ждет куда больше, чем вы могли им дать здесь! Как вы смеете на это роптать... в праздник Перерождения?!"
Но обращаться к черни, тратить на нее воздух своих легких - неприемлемо для князя.

- Смотрите внимательно, мой генерал. - голос Максвелла звучит подчеркнуто равнодушно.
Солдаты, побросав барабаны, бросаются разгонять преграждающих путь. Но окрик одной из Мстящих вдов останавливает их.
Оливия.
Встав ногами на сиденье остановившегося шагохода, она обращается к собравшимся. Ветер относит ее слова в сторону, да я и не понимаю местный диалект низшего готика - но смысл до меня доходит.
Оливия высказывает все то же, что сказал бы я. Но иными словами. Так, как свои разговаривают со своими. На одном языке. На языке вдов.
Максвелл! Ты, конечно же, предвидел все. Именно поэтому пустил Мстящих вдов во главе парада? Знал, что в Оливию не бросит камень ни один из местных?
Ты всегда пытался удерживать мою руку. Пытался избежать ненужного, на твой взгляд, кровопролития. А как же "пожалеешь кнут - испортишь раба"? Не твои ли слова?
Ты и сейчас придумаешь десяток оправданий. Мол, нельзя было портить парад. Нельзя было перегибать. Лучше было обойтись без лишней крови.
Но дело-то в другом. Ты положил глаз на нашу скорбящую вдовушку. Хочешь трусливо отгородиться от тех, кто казнил ее мужа? Да полно тебе, Уинстон. Пусть ты и не раджипурец по рождению, тебе она отдастся только разве что мертвой.
Или все же не в этом? А в том, что ты - одной крови, одной бледной шкуры с дикарями?

Вспышка гнева растворяется в небытие, оставив неприятное послевкусие. Хорошо, что я сдержался. Не высказал все это вслух.
Уинстон не раджипурец, но он полезен.

7.
Тем временем "Колесница богов" продолжает движение.
К некоторому моему разочарованию, траурные начинают расходиться. Возможно, лорд Максвелл и прав. Конечно, толпа дикарей не может повредить Стальной тысяче. При необходимости мы размажем их в кровавую кашицу, раскрасим улицы их внутренностями, и те, кого мы пощадим, ничего не смогут нам сделать в отместку. Но...
Оливия снова усаживается за рычаги "часового", машинально поправив растрепанные волосы. Оборачивается, и во взгляде, которым она окидывает приближающий "Джаганат", явственно читается страх.
Вот сейчас она мне нравится. Действительно нравится.

Перед шагоходом справа от Оливии дорогу перебегает крохотная фигурка - ребенок, сопровождавший одну из траурных, и теперь пытающийся найти ее в толчее. "Часовой" резко тормозит, развернувшись на месте, и, не удержавшись, грохается на бок. Прямо под ноги машины Оливии.

И тут же до моих ушей долетает тихий, словно шелест ветра, голос жреца. Молакх Рам заговорил впервые за несколько дней.
За шумом двигателя я не могу разобрать сказанного, но слово "жертва" звучит вполне отчетливо.

Опрокинутый шагоход сучит лапами, как полураздавленный жук. Я не могу видеть детали, их уже закрыл нос "Колесницы", но, судя по всему, женщина из упавшей машины сумела благополучно выбраться - а вот Оливии повезло меньше. Ее "часовой" стартует галопом, но резкий разворот бросает его в сторону танка. А для нового маневра на такой скорости места уже не хватит. Не получится убраться с пути "Джаганата".

- Останови машину, Аохар.
Разумеется, я могу приказать остановиться.
Разумеется, я этого не делаю.
"Колесница богов" не должна замедлять свой бег.
Этого хочет Император. Более того, этого хочу я.
- Останови машину!
Нет.
Просто потому, что ни черни с этой поганой планетки, ни чужаку-комиссару не позволено указывать мне, что делать и кого миловать.
Просто поэтому.

8.
"Джаганат" формально принадлежит к классу "клинок бури", если считать по основному калибру - титаническому плазменному орудию. Но компоновка корпуса у него другая, ближе к "молоту рока" - рубка сдвинута вперед, а над моторным отсеком установлена десантная палуба.
Нужно быть безумцем, самоубийцей, чтобы рискнуть совершить через такую машину прыжок на "часовом".
Нужно быть дикаркой, никогда не слышавшей о том, что слово "Джаганат" стало на Раджипуре нарицательным, что на каждом параде десятки парий и рабов сами бросаются под гусеницы в надежде искупить грех своего существования.

Не прекращая бега, шагоход отталкивается от мостовой, в прыжке чудом избегая столкновения с орудием "Колесницы". С чудовищным грохотом он врезается в ограждение рубки. Инерция проносит его в футе от Максвелла, нервно шарахнувшегося в сторону. Затем уже сила тяжести бросает машину на десантную палубу позади нас.

Кажется, над всем городом висит звенящая тишина. Шум двигателя, скрежет металла растворились, стали недосягаемы для уха.
А затем воздух содрогается от хлесткого крика.
- Она жива!!!
Я не хочу смотреть на реакцию дикарей. Обвожу взглядом смятое ограждение, сломанное древко штандарта, изуродованную статую Сангхи с отбитыми крылом и головой.
- Она мертва. За такую дерзость она умрет тысячу раз.
Мне плевать на дикарку. Жить, умереть - какая разница для бабочки-однодневки, для жалкого насекомого? Но я хочу увидеть выражение лица Максвелла.
Увидеть, пройдет ли он испытание, которое я ему приготовил.

- Не вздумай, Аохар! Ты соображаешь, что творишь?
Увы. Уинстон, ты не справился. Не смог доказать, что за эти годы хотя бы немножко стал раджипурцем.
То, что произошло - явный знак того, что Император отвергает жертву. Да, тысяча смертей ждет ее - но не здесь, не сейчас и не от рук людей. Для того и существует череда перерождений, чтобы принимать кару от самого Отца отцов, а не его слуг.
Лорд Максвелл же все понял буквально. Как дикарь. Вот и полез, не дожидаясь моего разрешения, вытаскивать вдовушку из разбитого "часового".
- Господин, все в порядке? - хрустит динамик в ухе. Экипаж на связи. Я киваю.
- Да. Ни во что не вмешиваться.

По-птичьи склонив голову набок, Молакх обращает на меня взор невидящих глаз.
- Ты недостоин и волоса с бороды своего отца, Аохар.
За этим должно последовать обвинение – истинное или мнимое. Я напрягаюсь, собираясь, как перед схваткой. Конфликт со жрецом совершенно не к месту и не ко времени.
- Ты даже не расслышал моих слов. "Принеси в жертву свою гордыню" - вот, что я сказал. Гордыню - и жестокость.
- Жестокость - милосердие великих.
- И игрушка слабых.
- Избавь меня от прописных истин.
- Прописных истин?! Чего ты хотел добиться, отнимая жизнь, которую не принял Император?
Я отказываюсь верить, что жрец воспринял мои слова о казни всерьез. Максвелл - ладно, но Молакх Рам, который прошел со мной десятки кампаний! Неужели он мог подумать, что...
- Ты пошел против воли Отца отцов, Аохар!
Удар змееглавого посоха столь же молниеносен, как и бросок живой мегакобры. Я перехватываю стальное древко, не давая искрящему навершию коснуться меня.
Видит Император, я не хотел убивать жреца. Я даже уверен, что и сам Рам не посягал на жизнь своего князя. Старый глупец, с годами лишившийся не только зрения, но и слуха - не слыша голоса Отца отцов, он считал, что вправе проучить меня, как мальчишку...

Тощее, сухое тело Молакха Рама ударяется об борт "часового" внизу, переворачивается и замирает на решетке десантной палубы. Змеиный посох выкатывается из рук, грохоча по железу.
Я с некоторым удивлением гляжу на свои руки, затем перевожу взгляд на лорда Максвелла, уставившегося на меня с палубы. Он помогает выбираться Оливии - дикарка жива и даже в сознании.
Я спрыгиваю вниз. Сервомоторы стонут, когда мои каблуки ударяются об палубу. Необходимо что-то сказать, разрядив обстановку. Я понимаю, что донести до Максвелла мысль о своей правоте сейчас будет неимоверно сложно.

9.
Врата Аврелия Гальтона - не только колоссальная арка под нагромождением статуй, витражей, башен. Это еще и туннель длинной в две мили, участки которого символизируют отрезки земного пути святого.
Каменные своды закрывают "Джаганат" от взглядов черни. Вовремя.

Лорд-комиссар аккуратно поддерживает Оливию, помогая опуститься, прислонившись спиной к "часовому". Затем вновь переводит взгляд на меня и извлекает из ножен силовой меч.
- Генерал Кадеш, властью, данной мне Богом-Императором, я отстраняю вас от командования.
Костистое лицо Максвелла не выражает никаких эмоций. Руки спокойно лежат на эфесе упертого в палубу меча, как на набалдашнике трости.
Нельзя сказать, что и я удивлен. Но если кое-кто рассчитывает, что раджипурский князь спокойно даст себя арестовать на борту собственного танка, этот кое-кто усвоил обо мне за эти годы даже меньше, чем я полагал.
Рукоять силовой сабли сама ложится в мою ладонь. По изогнутому лезвию пробегают алые сполохи.
Места для поединка тут достаточно. Нам уже доводилось скрещивать с Максвеллом клинки, пусть и вничью, не ставя целью подрывать авторитет друг друга. Я видел Уинстона на дуэлях, да и он имеет представление о раджипурской школе фехтования. Впрочем, у меня хватает козырей для моего бледнокожего друга.
Хорошо, что все пришло к этому.

Пляска алого клинка в воздухе гипнотизирует, как танец мегакобры. Предугадать направление удара невозможно. Думаешь, ты сможешь парировать мой первый выпад? Уверен? Может быть, я одним взмахом отделю твою голову от тела. Или подсеку запястье - попробуй перехватить свой меч второй рукой! Или тебя ждет мучительная, но красивая смерть от "тысячи порезов"... Следи за клинком, пытайся строить оборону, пытайся контратаковать - я все равно быстрее тебя.
Эта пляска будет длиться вечно. Вечно. Вечно...
Максвелл отпускает рукоять своего меча. Миг - и болтавшийся на плече "боддикер" уже крепко сидит в ладонях. Грохот выстрела, второго, третьего, сливающихся в непрерывный оглушающий гул.
Меня отбрасывает к заднему ограждению десантной палубы "Джаганата". Из-за поднятых щитов на "Нагарадже" не могут увидеть, что здесь происходит. А дверь рубки "Колесницы" заблокирована разбитым "часовым".
"Боддикер" способен разорвать орка на куски, но у него не хватает пробивной способности, чтобы поразить защищенную цель. Но хоть мой доспех и цел, а жизненно важные органы не задеты, залп, похоже, повредил сервомоторы. Я не чувствую своего тела, безуспешно пытаюсь подняться. Пальцы правой руки еще сжимают рукоять сабли, но и их я почти не ощущаю...
Максвелл неспешно подходит ближе. Снова скалит зубы в улыбке черепа. Ствол дробовика упирается мне в запястье, чуть ниже разорванного рукава. Прямо в уязвимое сочленение.
Между грохотом выстрела и автоматической инъекцией "белого лотоса" в кровь (хвала Отцу отцов, хотя бы эта система не отказала!) проходит несколько секунд чудовищной, выворачивающей наизнанку боли.
Правой руки у меня больше нет.

Оптика маски фокусирует мой взгляд на движении за спиной Максвелла. Увы. Не алые мундиры. Черная траурная ткань и белая кожа в багровых разводах. Оливия утирает кровь с лица, опираясь об останки "часового". Максвелл не оборачивается, продолжая держать меня на мушке.
"Белый лотос" не только полностью блокирует боль, но и очищает мысли. Я не думаю о смерти - происходящее начинает меня веселить.
- "Властью, данной..." Нет у тебя никакой власти, Максвелл! Ты только что подписал себе смертный приговор - и из-за кого? Из-за животного! Насекомого!
К моему удивлению, Максвелл достойно парирует этот выпад.
- Возможно, в жестоких загадочных книгах судьбы записано, что даже князь не может растоптать насекомое безнаказанно.
Я узнаю цитату. Сказание о Тамере, деспоте Самарканда Терциус, завоевателе, убитом своим наемником-телохранителем из-за рабыни.
- На самом деле нет, Аохар.
"Боддикер" упирается мне в левое колено.
- Твой жрец тебе все сказал. Ты - жалкий, самовлюбленный царек, перепутавший Бога-Императора с собственной задницей. Знаешь, в какую цену обходятся Империуму твои художества?
Гром выстрела, новая волна боли. Максвелл терпеливо ждет, пока "лотос" возвращает меня в сознание, затем переводит забрызганный кровью ствол к правому, еще целому колену.
- Я не буду кривить душой. Все эти годы ты был полезен Империуму. Мы на многое закрывали глаза. Но сегодня... Ты убил жреца и хотел казнить эту девку. Просто чтобы подразнить местных. Парад бы закончился кровавой баней. Парад в столице, Аохар! На Перерождение!
Отвечать ему - ниже моего достоинства.
- Не думай, что отмучаешься здесь и сейчас. Ты будешь казнен после суда, публично, перед всеми. И не рассчитывай, что кто-то в Тысяче пошевелит ради тебя пальцем! Ты уже поставил свой полк на грань экскоммуникации. Еще одно художество - и с вами поступят, как с предателями. Со всем вашим Раджи-...
Выстрел перебивает Максвелла - не грохот "боддикера", а сухой кашель стаб-револьвера. Лорд-комиссар припадает на левую ногу, на ткани брюк расплывается темно-красное пятно. Сжав зубы, он разворачивается и отвечает - очередь из абордажного дробовика сминает, отбрасывает Оливию. Но та успевает выстрелить одновременно с ним, еще несколько раз, и часть пуль находит цель.
Уинстон падает на палубу "Джаганата" рядом со мной. Я должен поставить точку сам - дотянуться, задушить его, раздавить череп... Но даже целая рука все еще не слушается.
Впрочем... Пули дикарки сделали свое дело. Лорд Максвелл мертв.

10.
Вспышки боли тут и там пытаются пробиться через оборону "белого лотоса". Надеюсь, к тому времени, как запасы обезболивающего подойдут к концу, я уже окажусь на операционном столе, где технобрахманы займутся восстановлением моего тела.
Но до того ни чернь, ни даже мои собственные солдаты не должны видеть меня слабым.

Я почти потерял сознание к тому моменту, когда танкисты "Джаганата" прорезали заднюю стену рубки мелта-каттером. Удивительно, но Оливия тоже была еще жива.
Я сообщил своим людям о произошедшем. О предательстве Рама и Максвелла, и о том, как дикарка спасла мою жизнь.
Увы, я не могу вознаградить ее тем же. Оказание медицинской помощи низкорожденным - табу для раджипурца. Инструменты, испачканные в нечистой дикарской крови, считаются испорченными.
Но нам разрешено отнимать жизни, в том числе и во имя милосердия. Для этого каждый раджипурский медик носит с собой несколько ампул "пурпурного лотоса". Как и "белый", он полностью блокирует боль... на десять стандартных минут, после чего раненый засыпает вечным сном.
Я приказал сделать инъекцию потерявшей сознание Оливии. После этого солдаты помогли мне подняться в кресло. Трупы предателей и останки шагохода я велел не трогать - это свидетельство покушения на мою жизнь. Оливию положили на носилки по правую руку от моего кресла - если дикарке суждено было еще придти в сознание, я хотел поговорить с ней. Затем я велел оставить нас.

Развязка произошедшего сегодня оправдывает и венчает все, что подвергли сомнению Рам, Максвелл и многие другие, подобные им. Нет такого понятия, как "излишняя жестокость", когда речь идет об обращении с дикарями. Выходя за рамки обычной политики силы и принуждения, ставя право карать и миловать в зависимость только от своей прихоти, ты не оставляешь рабам выбора. Не обещаешь им награды за усердное служение. Усердное служение - самый минимум, которым они хоть как-то оправдывают свое существование. Они не смирятся с этим сразу, многие восстанут, многие умрут, но рано или поздно все закончится тем, чем сейчас - дикарь разорвет горло не тебе, а тому, кто попытается его защитить. Потому что в тебе, а не в нем, он видит Господина-с-небес, непостижимого, неумолимого, абсолютно безжалостного.

"Джаганат" проходит последний участок туннеля под Вратами. Он символизирует блуждания Аврелия во тьме сомнений и неверия, перед тем, как увидеть свет Императора. Поэтому эти сотни футов феррокрита и скальной породы погружены в абсолютный мрак. Зажигать фары и прожектора не считается явным святотатством, но, как я слышал, самые благочестивые водители из местных не включают источники света на этом участке. Аварии считаются угодными Императору жертвоприношениями.
Режим ночного зрения маски превращает мир в мозаику из жадеита и изумруда. Кровь - что моя, что Оливии - кажется чернее оникса, хотя мне всегда представлялось, что у дикарей она ярче нашей. Обретя в мире зеленых оттенков цвет нефрита, лицо умирающей дикарки сделалось приятнее моему взору. Я могу смотреть ей в затуманенные глаза, словами вознаграждая за верную службу, за самопожертвование. Зная, что приземленная натура моей собеседницы не позволит ей оценить такую награду.

- Не надо бояться. "Пурпурный лотос" заберет твою жизнь, но перед этим он заберет твою боль.
Взгляд дикарки проясняется не сразу.
- Какая... щедрость. Благодарю вас, господин.
Под маской я могу позволить себе скривить губы. Конечно же, голос Оливии сочится сарказмом, как клыки мегакобры - ядом. Но я и не ждал чего-то более уважительного.
- Оставь этот тон, вдова. Это не просто единственный выход. Это лучший выход. Ни один из раджипурских лекарей не прикоснется к низкорожденной. А ваши костоправы... разве ты хочешь провести остаток жизни калечным придатком к своей машине?
Оливия отворачивается, устремив взгляд вниз, на разбитый шагоход. Наверное, "часовой" был для нее чем-то большим, чем просто средство передвижения.
Возможно, имеет смысл похоронить его в одной могиле с хозяйкой. Местные оценят.
- Ты уйдешь в вечность героиней. Спасительницей жизни князя. Я даю тебе слово.
Отважная и верная дикарка, без лишних раздумий пожертвовавшая собой ради господина - прекрасный сюжет для тех, кто помогает направлять души на путь истинный. Стены Храма Миллиарда мучеников будут украшены еще одним именем.
- С этого момента и до конца жизни ты можешь обращаться ко мне, как равная.
Не знаю, восприняла ли она это как издевку, или же оценила оказанную милость. Голос за шумом реактора почти не разобрать - читаю слова по губам.
- Как скажете, господин.
Я замолкаю. Молчит и Оливия. Не сразу мне удается подобрать вопрос, который имеет смысл задать ей перед уходом в вечность.
- Тебе есть за что благодарить Императора, вдова?
Сощурившись, Оливия отвечает неожиданно ясно и зло.
- Конечно же. За то, что я - не ты. Я - все то, чем не являешься ты.
Мне отчего-то становится смешно. Действительно, от цвета кожи, до пола, до происхождения, до перспектив дальнейшей жизни, Оливия являет полную мне противоположность.
- Воистину, и я благодарен Отцу отцов, что ты - это не я! Император не создавал людей ни равными, ни одинаковыми.
Оливия не отвечает. Я протягиваю руку, чтобы кончиком механического пальца стереть каплю крови в правом уголке ее губ.
- Забавно. Ты и впрямь должна радоваться, что родилась не на Раджипуре. Там бы ты приняла смерть одновременно с мужем.
Никакой реакции. Ожидаемо. Скоро Оливии Как-там-ее-фамилия не станет.
- Желаешь знать, как он умер?
К своему удивлению, я слышу ответ. Веки опущены, но губы еще шевелятся.
- Спасибо. Я знаю. Боже-Император, неужели вы там думали... что я могла не знать...
С каждым новым словом голос Оливии становится тверже и громче, я уже могу расслышать его за гулом двигателя.
- Не в комиссара я стреляла. В тебя. Нелюдь. Мразь.

Не знаю, почему эти слова не находят никакого отклика в моей душе. Ни гнева, ни ярости, ни разочарования. Я отвечаю гладко и легко, словно бы ответ был у меня приготовлен заранее.
- Радуйся, что не попала. За мою смерть весь этот город мы сравняли бы с землей.
- Тебе из варпа... было бы все равно...
- Меня ждет реинкарнация. Муки загробия я оставлю тебе.
Не знаю, каких сил ей это стоит, но Оливия поднимает на меня взгляд затуманенных "лотосом" глаз. А на поясе, на притороченном к нему кинжале, я чувствую движение. Скосив взгляд, наблюдаю за ее слабыми пальцами. Они смыкаются на рукояти, тянут клинок из ножен.
Это безрассудство. Рисковать так - недопустимо. И все же я даю ей последний шанс, зная, что и вторая попытка отнять мою жизнь не увенчается успехом.
- Думай о том, что умираешь спасительницей ненавистного деспота. Я не изменю своему слову. Все будут знать, что ты, вдова, пожертвовала жизнью, выслуживаясь передо мной.
- ...когда-нибудь... вы подавитесь... когда-нибудь... до Него дойдет... чем больше вас будут присылать... тем...
Чиркнув по пластине доспеха, кинжал с легким звоном выпадает из разжавшихся пальцев.
- Этим ты меня не убьешь.
К моему удивлению, ее губы, на которых уже выступают чёрные пузырьки, кривятся в улыбке.
- Этим - нет.
Я чуть было не принимаю судороги за смех. Но это именно судороги.

Впереди брезжит свет - туннель Врат наконец-то заканчивается. Святой Аврелий прошел свой путь в темноте и боли, чудом избежав смерти, и теперь предстанет перед ликом Императора возрожденным.
Я вспоминаю, какой еще вопрос хотел задать. Узнать фамилию Оливии.
Это можно будет сделать чуть позже, просто спросив одного из солдат. Но то, что сама дикарка уклонилась от ответа, оставив за собой последнее слово, начинает раздражать меня. Я разворачиваюсь в кресле. Фамилия должна значиться на борту "часового".
Не сразу до меня доходит, что грудную клетку сжимает не новый приступ боли. А холодное, липкое, страшное предчувствие.
Раскаленная катушка на плазменном орудии шагохода сияет крохотным солнцем. Даже если отключить пушку от реактора, цепную реакцию это уже не остановит.
Месть духа "часового" за свою хозяйку? Или Оливия успела запустить разогрев орудия перед тем, как ее вытащили из машины?
Если бы я тогда не отослал солдат обратно в рубку...

Распластавшийся в луже крови лорд Максвелл по-прежнему щерит зубы. Смерть превратила его ухмылку в демонический оскал.
Лицо Оливии все так же безмятежно, но и на нем мне видится печать торжества.

"Я - тот, кто топтал королевства и уничтожал султанов! Я умираю из-за белокожей блудницы и предателя!"
Слова из сказания о Тамере приходят на ум сами собой. Но произнести вслух я их не успеваю.

Взрыв плазменного реактора шагохода прямо на крыше моторного отсека "Джаганата" ставит точку в земном пути Аохара Кадеша, князя Хедешетского, воеводы Стальной тысячи. От маленького солнца зажигается другое, большое.
"Колесница богов", "Царь змей", Врата святого Аврелия, все живое и неживое в радиусе тысячи футов исчезает, растворившись в столпе белого пламени.

11.
984.М41
- …останков найдено не было.
Нимшет сухо и быстро пересказывал события у Врат, не решаясь поднять взгляд на Механораджа. Империум был столь огромен, что даже дурные вести задерживались на месяцы, годы, десятилетия, по пути обрастая шелухой домыслов, догадок и откровенной лжи. Не добавляло ясности и то, что Стальная тысяча никогда не афишировала свои потери, даже в отчетах Департаменто Муниторум занижая числа и отрицая очевидные факты. Официально утверждалось, что Аохар Кадеш, Максвелл и Рам погибли во время Тересского наступления, когда орудия мега-гаргантов превратили заполненную танками и пехотой долину в озеро кипящей магмы.
- Наиболее вероятный вариант - детонация реактора "Джаганата" в результате ненадлежащего подношения духу машины. Рассматривался вариант с диверсией, но расследование было досрочно прекращено. По инициативе местной миссии Адепта Сороритас и при согласии губернатора.
- Вот как. И что же Дочери покаяния... - Текел без труда извлек из памяти название ордена, разместившего на планете упомянутую миссию, - ...имеют против торжества истины и справедливости?
Нимшет втянул голову в плечи, ощутимо дрожа под взглядом глаз и окуляров своего господина.
- Они ссылаются на какие-то местные писания... "Если под Вратами пройдет настоящий герой, всем сердцем преданный Императору и своему народу... то Отец отцов заберет его к Себе в столпе пламени, разрушив Врата..."
- "...но те же из спутников его, чья душа не достигла чистоты алмаза, вознесутся лишь до поднебесья, дабы узреть отблеск славы избранного, а затем низвержены будут в пропасть без дна и конца." Откровения Аврелия Гальтона, глава восемнадцатая, стих четыре. - проскрежетал Текел динамиками центральной головы. Левая задумчиво наморщила лоб, зажмурив третий глаз. - Что ж, не будем подвергать сомнению авторитет святого. Да и с гневом Дев шутить не время и не место. Пусть Аохар останется в памяти Рода людского тем самым героем, и на этом разговор о нем я желаю завершить.

Нимшет, снова перейдя на цветистый слог, рассыпался в славословиях, но Механорадж уже не слушал его. День гибели Аохара совпал не только с праздником Перерождения Императора, но и с датой появления на свет одного из Кадешей. Именно тогда, одиннадцать лет назад, черноокая Одна тысяча Триста Пять (чья красота, надо заметить, сильно померкла с наступлением беременности) произвела на свет мальчика. После всех необходимых ритуалов и подношений Отцу отцов младенец был тщательно проверен на чистоту души и крови - во время родов Одна тысяча Триста Пять мучилась галлюцинациями и кричала о какой-то красноволосой демонице, якобы глядящей ей прямо в душу. Любого, кто хоть полусловом обмолвился бы о Гибельных силах, ждала бы страшная кара, но Текел не мог позволить хотя бы малейшего риска. К счастью, исследования крови, кости и священного спирального кода - печати Императора на душе человеческой - подтвердили, что младенец чист и является законным сыном своего отца. В честь одного из первых Кадешей он получил имя Найпал.
Если между смертью Аохара и появлением на свет Найпала в праздник Перерождения прошли считанные часы, возможно, минуты, это могло означать, что душа одного из сыновей Текела воскресла в теле другого! По крайней мере, Механорадж искренне надеялся на это.

В общем-то Найпал и впрямь походил на своего покойного брата. Столь же упрямый и не по годам жесткий в общении со всеми ниже себя, он быстро освоился и научился следовать правилам жизни во дворце. Внешностью, правда, мальчишка не вышел - худощавый и по-девичьи изящный, он сильно выделялся на фоне крепко сложенных родственников. Зато, как и многие из сыновей Текела, он проявлял огромный интерес к творениям адептов Императора Созидателя и снискал расположение наставников-технобрахманов.
Разумеется, в ближайшем будущем Найпала ждало обучение в офицерском корпусе Махари. Кто-то уже прочил ему место в Стальной тысяче, но пока что, в отличие от Аохара, к танкам мальчишка был равнодушен. Его душой всецело владели шагоходы всех мастей, и на десятилетие он получил собственного железного скакуна - с напутствием, что до совершеннолетия перманентной аугментики ему не видать, так что если покалечится, пусть пеняет на себя. Но это было сказано более для острастки - с шагоходом Найпал сроднился так быстро, будто родился в седле...
Как бы то ни было, с такими сыновьями роду Кадеш не грозила участь выродившихся знатных семей Раджипура. Кровь Махари была сильна как никогда.

12.
973.М41
Тишина сменяется оглушительным, полным боли криком. Настолько громким, что кажется, будто он исходит не из моей груди - вопит все мироздание.
Мое тело скручивает, как тряпку, которую выжимает служанка.
Но боль означает одно...
Жив!
Я жив!

Кровь... Всюду, везде, я захлебываюсь соленой теплой жижей, тщетно пытаюсь продохнуть.
Чему удивляться? "Боддикер" разорвал меня на куски. Действие обезболивающего закончилось.
Но взрыв на "Джаганате" был всего лишь видением! Наваждением, мороком от "лотоса".
Я жив! Жив!
Какая боль... Наверное, я чувствую то же, что Оливия...
Император! Отец отцов! Ты недоволен мной?
Я все исправлю! Искуплю вину!
Где лекари? Где технобрахманы? Вашему князю нужна помощь!

Кровь заполняет мои легкие, я не могу дышать, ничего не вижу... Какие-то невидимые силы словно толкают меня по тоннелю, слишком узкому, грозящему раздавить...
За всю мою кровь, за кровь князя, за кровь Махари Великого эта поганая планета расплатится океаном крови!
Я упраздню звание комиссара в Стальной тысяче. Те, кто добровольно не вернутся в Официо Префектус, отправятся туда в гробах!
А за вероломство Оливии ответят все женщины проклятого дикарского рода!
Все - от девчонок до старух, от проституток до храмовых дев... Все они - бледнокожие ведьмы, которые...
Но как может все так болеть... если... мое... тело... невредимо?
И крики... кричу не я! Женщина?
Очередная, самая сильная вспышка боли приходит вместе с ослепляющим светом. И я наконец-то могу кричать сам...
С моих губ срывается жалкий, тонкий, мерзкий звук. Плач новорожденного младенца.

Я понимаю, что произошло. Понимаю, что князю Аохару Кадешу осталось совсем немного. Император в своей милости переселил мою душу в новое тело. Вскоре я забуду, кем был, и начну новый земной путь.
Но все же как хочется знать, где я родился вновь! И от кого...
Наверняка это богатый и знатный род. После Махари Великого на меньшее я не согласен!
И кем я стану? Воином - нет сомнений. Полководцем - скорее всего! Или же меня подростком заберут Небесные сыны? Быть может, мне суждено встать в ряды одного из Великих воинств?
Кровь Императора в моих жилах...
Отец отцов, молю тебя об одном! Пусть мне будет суждено вернуться туда, где погиб Аохар Кадеш!
Пусть мне будет суждено отомстить!
Всем проклятым ведьмам, чья кожа...
...бледна...
...как...
Как лица склонившихся надо мной.
Как мои собственные бессильные, коротенькие пальцы...

На голос, который я слышу, мое новое сознание откликается неожиданной теплотой. Но гаснущий разум Аохара Кадеша успевает содрогнуться от осознанного, прежде чем окончательно раствориться в небытие.
- К-кто?
- Девочка. Госпожа Максвелл... у вас девочка.


"Sangvinij"

У каждого свой праздник


Эрзаэтта, суккуба Культа Алой Вуали, восседала на троне ложи на самом верху своей арены с поистине царственным величием, как и полагается виновнице торжества. Обряд бракосочетания с архонтом Тэйрахом, главой Кабала Обреченных Странников, подходил к концу. Подходило к концу и терпение суккубы. Обсуждение политических интриг и планов грядущих завоеваний уже успело наскучить, поэтому эльдарка слушала вполуха. Блюда, выставленные на столе, перепробованы. Некоторые из них отравлены: одни недоброжелателями, другие суккубой, чтобы пощекотать нервы, а также проверить чутье архонта. Токсин, введенный в жаркое из неведомого зверя, приятно обжигал желудок. Антитоксин содержался в другом блюде, которое она планировала подать к концу празднества, когда убедится в верности судьбоносного выбора.
Первое испытание архонт прошел с блеском. Постельные утехи прошлой ночи до сих пор вызывали у нее возбуждение и приятные ощущения внизу живота. Легкие ссадины, оставленные на шее, прекрасно сочетались с праздничным нарядом, выступая своеобразным украшением. Второе же испытание было на грани провала. Официальная часть мероприятия была интересна лишь архонту и его приближенным, суккуба же умирала со скуки. Погрузившись в размышления, она перестала слушать окружающих и поняла, что праздник окончательно испортился. Не хватало только жмущих, не разношенных туфель, а также перетянутого корсета для завершения удручающей картины. Но этих ошибок она не допустила и раздражение не переливалось черной рекой желчи за рамки напускного безразличия.
Архонт Тэйрах напротив, радостен и весел. Он добился своего. Суккуба сидела рядом, ослепляя красотой окружающих, а ее Культ и арена стали прекрасным дополнением к имеющимся у него силам и богатствам. Наряд супруги радовал взор архонта. С одной стороны, он открыт и подчеркивал фигуру эльдарки, с другой стороны, оставлял место для полета фантазии. Архонта, высокого даже по меркам друкари, приятно удивило, что супруга строго вымерила высоту каблуков, чтобы быть лишь немногим ниже. Купаясь в лучах славы, очень долго не замечал неудовольствия супруги. До тех пор, пока шпилька туфли эльдарки не впилась в ногу, грозя раздробить кости стопы.
- Мне скучно, - произнесла суккуба, показывая неудовольствие лишь блеском ярко-зеленых глаз.
- Миледи, ваша скука вскоре развеется. Разве не истинно лишь то наслаждение, которое ожидаешь словно глоток свежей воды в засушливой пустыне скуки и пресыщения? – любуясь томящейся от ожидания новоиспеченной супругой и наслаждаясь испытываемой болью, ласково произнес архонт. Недовольство суккубы постепенно стихло, хотя архонт по-прежнему рисковал быть покалеченным в день бракосочетания.
- Как же вы планируете меня удивить? - изогнув бровь, спросила суккуба. Маска легкого неудовольствия вновь появилась на ее лице.
-Я преподнесу вам подарок, достойный вас и вашего мастерства на арене. Это хищник, редкий, сильный и опасный. - Удивление и заинтересованность на миг пробились сквозь неудовольствие Эрзаэтты. Архонт с самодовольной улыбкой любовался сменой эмоций на лице супруги.
- Вы действительно так думаете? Я оскорблена. Какой-то лишенный разума зверь будет серьезным противником для меня? Я не первое столетие украшаю кровью пески арены, – горделиво вздернув голову, ответила суккуба.
- Слышали ли вы о Фенрисе и громовых волках, обитающих там? – произнес Тэйрах, любуясь душевными метаниями эльдарки, которая все еще была обижена, но едва могла сдержать любопытство.
- Судя по названию – это планета мон-ки. И что же делает их достойными моего меча и копья?
- О, миледи! - воскликнул архонт, - вы же не думаете, что я был столь беспечен и взял лишь один экземпляр? Ваши аппетиты, да и аппетиты публики нужно разогреть, раззадорить, а уже потом подавать главное блюдо.
- Уж не надеетесь ли вы, что главным блюдом буду я, оказавшаяся в пасти этого, как вы назвали, “волка”? - последнее слово суккуба произнесла на низком готике.
Замечание задело Тэйраха, во многом потому, что изначально он и планировал так поступить: устранить Эрзаэтту и поставить на ее место марионетку, воспользовавшись замешательством среди ведьм. Сомнения появились, когда он узнал суккубу ближе. Вчерашняя ночь, полная плотских утех, сломила уверенность в правильности плана, а увидев ее сегодня, архонт понял, что фикцию стоит превратить в истину. Суккуба произнесет иньон лама-кванон, сокровенные слова, что означали “сделать кого-то своей ценной собственностью или полезным слугой”. Хотя трактовать этот афоризм, изреченный первыми из друкари, можно по-разному, отрицать ценность Эрзаэтты - значит подтвердить у себя отсутствие всякого вкуса и понимания сути вещей. Калейдоскоп мыслей пробежал в разуме архонта за считанные мгновения, хотя лицо изображало лишь наигранную оскорбленность репликой суккубы.
- Как вы могли такое подумать? Утрата столь совершенной красоты, как ваша, миледи, будет фатальна.
Эрзаэтта улыбнулась архонту. Тейрах почуствовал, как его пульс участился. Глаза расширились от вожделения при взгляде на ее улыбку. Суккуба положила руку поверх руки архонта и задумчиво начала ее поглаживать, заставив архонта ломать голову над смыслом этого жеста. Эльдарка же просто была рада тому, что судьбоносный выбор был уже сделан и не нужно было ломать голову над поиском, она уже даже почти смирилась с длительным сроком вынашивания наследника архонта.
Размышления суккубы были прерваны фанфарами. На арену вывели кого-то интересного, и толпа разразилась криками и улюлюканьем, приветствуя намечающуюся бойню. Эрзаэтта наклонилась, чтобы получше разглядеть зверя, который должен был развлекать публику в тщетных попытках добраться до нежной плоти гладиаторов. Зверем был тот самый фенрисийский волк: огромный, косматый, он в полтора раза превосходил ростом эльдарок, которые вышли против него. Волка явно держали голодным, он лаял и ярился, щелкая челюстями, пытаясь перекусить поводья и броситься на погонщиков, держащихся на почтительном расстоянии. Против него вышли две ведьмы, две сестры, две близняшки. Головная боль суккубы. Аритани и Каэтани. Артистичные и нелюдимые, со вздорным характером. С одной стороны слишком популярные и известные, чтобы прирезать в темных коридорах вне арены, без ущерба для культа. С другой стороны, слишком талантливые и способные, чтобы подохнуть в челюстях одного из зверей или от рук одного из рабов.
Ведьмы были одеты так, словно пришли на свидание к любовнику, которого близняшки предпочитали делить одного на двоих, а не на арену, где им предстояло проливать кровь, свою и чужую. Из брони на них были лишь высокие сапоги с защитными пластинами да бронированные бюстье, защищающие грудь и верх живота. Одежды, впрочем, на них было не сильно больше. Публика встретила их ликующими криками. Эрзаэтта поморщилась. Популярность близняшек уступала лишь ее собственной.
Посмотрим, действительно ли ваш волк так хорош. Надеюсь, он оставит на этих зазнавшихся шлюхах хотя бы несколько памятных отметин, а лучше откусит головы. Обеим, - кровожадно ухмыльнулась Эрзаэтта.
Поверьте, эти милые создания вас не разочаруют, - Тейрах наслаждался настроением супруги: кровожадность и жажда битвы делали выражение ее лица пугающе красивым. Суккуба подняла вверх правую руку и резким взмахом объявила начало выступления.
Погонщики взлетели на скайбордах вверх, избегая когтей и челюстей волка, который в тщетных попытках прыгал вверх за обидчиками, пока один из погонщиков не столкнул другого с доски. Эрзаэтте показалось, что морда волка светилась счастьем, когда он прыгнул вверх, чтобы вцепиться в плоть кричащего от ужаса эльдара. Публика взорвалась криками восторга от начала представления.
Пока зверь пировал, близняшки устремились к нему, чтобы застать врасплох. Раздирающий жертву волк услышал приближение эльдарок и отшвырнул останки погонщика, резко развернувшись в их сторону.
“Неплохо, - подумала Эрзаэтта, - весьма чуткий слух, раз смог среагировать во время трапезы.”
Близняшки синхронно колесом ушли в противоположные стороны от летящих останков. Публика подбадривающе кричала своим фавориткам похвалы, а эльдарки тем временем обходили по кругу волка, стараясь запутать и зайти ему за спину для нанесения удара.
“Слишком легко вооружены, - посмотрела суккуба на близняшек, с длинными кинжалами и бритвоцепами. - Гордыня и бахвальство дорого обходились слишком многим ведьмам на моей памяти”.
Тем временем волк не дал окружить себя и кинулся на одну из близняшек. Он не снижал натиск и старался укусить ее. Близняшки не растерялись. Пока та, что уворачивалась и уклонялась, отвлекала внимание, вторая раскрыла бритвоцеп и хлестнула им по задней лапе зверя.
Волк отвлёкся и развернулся в сторону ранившей его ведьмы. Второй близняшке хватило этого, чтобы резко сократить дистанцию и вонзить кинжал в шею волка. К сожалению для нее, зверь почуял опасность и дернул мордой, подставив под удар мощное плечо. Кинжал с мономолекулярной заточкой глубоко вонзился в мышцы и застрял в кости. Эльдарка попробовала выдернуть оружие, но вместо этого ей пришлось уклоняться от челюстей волка, способных перекусить ее пополам. Она схватилась за рукоять,запрыгнула на спину волка и, уперевшись в нее обеими ногами, попыталась вытащить свой кинжал. Когда эльдарка почувствовала, что кинжал поддается и вырывается из раны, волк завалился на спину, кувыркаясь в попытке задавить гладиаторшу. Ведьма в последний момент спрыгнула с его спины, оставив клинок в ране. Кувыркнувшись через себя, волк вновь встал на все четыре лапы. Кинжал еще глубже погрузился в плоть и окончательно застрял, а с раненой задней стекала кровь, но казалось, что зверь этого совершенно не замечал. В его глазах бурлили ярость и желание убивать. Оно было столь сильно, что ощущалось Эрзаэттой даже в сотне метров от сражающихся на песках арены. Эрзаэтта застонала и шумно вздохнула от нетерпения, возбуждения и желания спуститься на арену и прирезать и близняшек, и волка.
Тем временем на арене, близняшки выжидали, медленно обходя волка по кругу, когда он нападет сам, когда совершит ошибку. Чтобы раззадорить, близняшки одновременно раскрыли бритвоцепы и хлестнули волка по морде, целясь по глазам. Именно за такую синхронность и непредсказуемость действий публика и любила их: они словно были частями целого, разделенного на две прекрасные половинки.
Готовый к такому трюку волк отскочил и наклонил голову, принимая удары на мощный лоб. Этой ошибки ведьмы и ждали от зверя. Две раны, нанесенные так, чтобы кровь из них залила глаза зверю. Волк взревел и вновь кинулся на эльдарок, сначала выбрав целью одну, а затем резко кинувшись к другой. Сестры успели среагировать, вновь синхронно, но в этот раз недостаточно быстро. Челюсти зверя почти сомкнулись на выставленной для защиты руке, помешал кинжал, который вонзился в верхнее небо и не дал закрыть пасть. Если бы не он, то рука была бы оторвана, а не вывихнута. Эльдарка едва сдержала крик боли. В акробатических трюках теперь ей оставалось рассчитывать лишь на ноги, да и кинжал остался в пасти волка. Зверь пытался избавиться от помехи. Вторая ведьма разбежалась, запрыгнула к нему на спину и вонзила бритвоцеп по самую рукоять. Волк вновь огласил всю арену рыком, наполненным болью и яростью. Резко подпрыгнув вверх, чтобы сбросить ведьму со спины, он в воздухе перевернулся, и приземлившись на задние лапы, клацнул челюстями, откусив растерявшейся эльдарке ногу. Кинжал, оставленный в пасти, окровавленным вышел сквозь морду волка, а кричащая от боли эльдарка, отлетела в сторону. Восторженные крики толпы резко сменились на разочарованные вопли и грязные ругательства в адрес ведьм.
Кто-то поставил целое состояние на их победу, - рассмеявшись произнес Тэйрах, наблюдая на происходящее сверху, - не удивлюсь, если чье-то богатство уйдет сегодня в вашу казну, моя дорогая.
Такова слава тех, кто выступает на арене. Чья-то длится до первой раны, чья-то до первой серьезной травмы, а чья-то угасает лишь со смертью. - улыбаясь, произнесла суккуба.
Оставшаяся на ногах ведьма развернула свой бритвоцеп и с воплем ярости кинулась на волка. Она отвлекла ударом по морде, затем в последний момент сменила направление и метким взмахом выбила глаз. Пользуясь слепотой волка, она свернула бритвоцеп и вонзила его в шею зверя, вложив в удар всю массу тела. Кровь из раны хлынула ручьем, и волк из последних сил попытался ударить лапой ведьму, но скорости хватило лишь, чтобы оцарапать живот эльдарки. Добив волка, она вышла в центр арены, чтобы поклониться и уйти.
Мнение публики разделилось: кто-то ликовал и радовался удовлетворенный представлением, кто-то яростно бранился из-за неоправдавшихся надежд и проигранных ставок, а кто-то находился в унынии от смерти своей фаворитки, но равнодушных к этому выступлению не осталось.
Эрзаэтта встала с трона подошла к краю ложи, чтобы насладиться эмоциями, которые источала публика, а также унижением оставшейся близняшки. Вторая уже давно истекла кровью, и ее сейчас вместе с телом волка уносили с арены. Насладившись вдоволь, суккуба развернулась и вышла с ложи направившись в оружейную. Ее интересовала там лишь одна вещь - глефа. Она видела, что близняшки недооценили живучесть и выносливость волка, поэтому взяла самое грозное оружие из своих арсеналов. Мастерски сделанная, украшенная позолоченной филигранью, эта глефа было достойна ее и только ее.
Ощутив в руках приятную тяжесть и проверив клинок на остроту, она направилась к выходу на арену. Погрузившись в размышления о предстоящем бое и сопровождаемая лишь гулким эхом от стука высоких каблуков по каменному полу, Эрзаэтта услышала тихие рыдания. Приблизившись к источнику плача она увидела оставшуюся в живых близняшку. Подойдя к ней и резко дернув за плечо, она подняла ведьму на ноги. Не глядя в ее расширившиеся от ужаса и удивления глаза, в одно движение вправила эльдарке вывихнутое плечо, а затем, отвесив ей пощечину, произнесла:
Если хочешь, чтобы твоя сестра ожила, собери свое расхлябанное “я” в кулак, прекрати ныть и пойми, что сегодня твоя слава могла закатиться, а твой праздничный триумф мог быть омрачен смертью. Продолжай выступать и совершенствуйся и, возможно, я подумаю над тем, чтобы воскресить твою сестру.
“Великолепно, - размышляла Эрзаэтта, - теперь она у меня на крючке и никуда оттуда не денется. Без сестры, она угрозой не является, - суккуба улыбнулась, хищно облизнула губы, - Праздник становится все лучше и лучше.”
Оставив шокированную эльдарку позади, она быстрым шагом направилась к выходу. Публика уже нервничала и недовольно шумела, устав ждать начало следующего выступления, но стоило только первым лучам прожекторов осветить роскошный наряд суккубы, как трибуны вновь разразились шквалом радостных криков и приветствий. Зрители увидели королеву арены и ждали ее выступления. Эрзаэтта купалась в их внимании и наслаждалась славой. Грациозно описав глефой несколько фигур в воздухе, она включила генератор силового поля, который начал тихо, приятно потрескивать, освещая вытянутый клинок.
На противоположном конце арены открылись главные врата, через которые выводили самых больших зверей. Множество погонщиков на скайбордах сопровождали противника. Волк еще больше того, с которым сражались близняшки, с седой шерстью на загривке и множеством шрамов на морде и плечах. Эрзаэтта улыбнулась и слегка задрожала от возбуждения и предвкушения битвы.
Она приказала выпустить зверя резким взмахом руки, и погонщики разлетелись в разные стороны, ожидая нападения со стороны волка, но зверь не обратил на них ни малейшего внимания. Вся его первобытная ярость было сосредоточена на эльдарке, что имела храбрость выйти одна против вожака стаи. Суккуба медленно приближалась к нему словно бы прогулочным шагом, привыкая к ощущениям ходьбы на высоких каблуках по пескам арены. Она остановилась в двадцати метрах от волка ровно по центру ристалища.
Эрзаэтта видела, что зверь ждет подходящего момента для атаки. Эльдарка будто бы нарочно повернулась к волку спиной и широко развела руки, приветствуя публику. Волк напрягся, слегка пригнулся, готовясь к атаке, но суккуба его опередила. Когда зверь бросился в атаку, к нему навстречу, резко развернувшись, прыгнула суккуба, выставив глефу клинком вперед. Волк попытался поймать в воздухе лезвие пастью. Эрзаэтта на это и рассчитывала: дернув оружие на себя, она оттолкнулась от пола арены, используя глефу словно шест гимнастки. Перемахнув через морду волка, она круговым ударом, используя инерцию прыжка, ударила зверя по спине. Суккуба могла серьезно покалечить волка, возможно даже убить, но вместо этого решила лишь ранить. Убийство с одного удара всегда считалось дурным тоном на аренах Комморага, тем более редких и сильных зверей, с которыми так интересно и весело танцевать на лезвии ножа, развлекая почтенную публику.
Волк взревел от боли, а Эрзаэтта почуяла запах паленой шерсти и плоти, означающий, что ее удар достиг цели. Заведя руку с глефой назад и взяв любимое оружие почти у основания клинка, она наклонилась вперед, напрягая в своем теле каждый мускул для прыжка. В этот раз зверь не заставил себя ждать, он кинулся через арену к Эрзаэтте, брызжа слюной от ярости. Вновь суккуба опередила жертву, прыгнув ему навстречу. В этот раз волк дернулся в прыжке к суккубе, намереваясь перекусить эльдарку пополам, но королева арены была готова и к такому раскладу. Крутанувшись вокруг своей оси и взяв глефу второй рукой, суккуба ударила волка по нижней челюсти, отталкиваясь от него и рассекая ударом мышцы и кость. Зверь завыл от боли, а не успевающая перевести дыхание публика завопила от восторга, смотря на Эрзаэтту в ее роскошном одеянии, так эффектно подсвеченном прожекторами арены. Грациозно приземлившись, суккуба поняла, что представление пора заканчивать, зверь должен умереть, но должен умереть красиво, празднично. Следующие несколько минут эльдарка провела, уклоняясь от атак слабеющего волка и нанося удары с хирургической точностью, чтобы продлить его агонию, ища нужный момент для завершающего удара. Вновь на центре арены оказалось двое: суккуба и ее жертва, ее праздничный подарок, ее триумф. Дыхание эльдарки сбилось, а противник едва дышал, Эрзаэтта видела, что он умирает. Хромая, волк приближался к ней. Из незакрывающейся наполовину отрубленной пасти струилась кровавая пена, орошающая песок арены, но он продолжал идти. В последней попытке укусить мучительницу зверь дернулся в ее сторону, щелкнув челюстями почти у самого носа суккубы, но израненные ноги подвели зверя и он упал. Публика приветствовала овациями победительницу. Эрзаэтта же была задумчива, она обошла волка, но добивать не стала, вместо этого, поклонившись толпе, жестом велела погонщикам забрать тело еще живого зверя.
“Его еще можно будет выходить, гомункулы со своим умением залечивать раны и увечья, смогут залатать даже такое, - подумала про себя Эрзаэтта, - а когда оправится и окрепнет, то выпущу мой подарок вновь поиграть. Зверюшка будет еще опаснее и злее, так будет гораздо интереснее.”
Вернувшись в свою ложу, она не стала садиться на свой трон, вместо этого подошла к трону, на котором восседал Тэйрах, села к нему на колени и заключила его губы в страстном поцелуе.
Праздник удался? - оторвавшись от поцелуя, прошептал ей на ухо архонт.
Праздник удался, - улыбнувшись, утвердительно кивнула суккуба, жестом повелевая принести заготовленное угощение с антитоксином, а то яд уже начинал все сильнее напоминать о себе.


Сообщение отредактировал CTEPX - 24.04.2018, 19:27


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 16.04.2018, 19:43
Сообщение #5


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Baribal (команда "Old School") - CTEPX (команда "New Wave").
Тема: "Последний рубеж".
Участники конкурса пишут рассказы о последнем героическом противостоянии главных героев. Вселенная Wh40k.

"Baribal"

Допустимые потери


Сквозь стену ливня, терзавшего пожелтевшую листву кленов центрального парка, проступили серые очертания планетарного Инфонария. Поеживаясь от утреннего холода лейтенант Уильям Роджерс разглядывал роскошное крыльцо с нетронутой войной колоннадой, когда связист передал сообщение о выдвижении в район проведения операции крупных сил противника. Офицер обвел взглядом толстые обшарпанные стены, усеянные темными провалами окон, и счел вынужденное укрытие достаточно надежным. Тогда еще он был настроен оптимистично.

– Забаррикадировать центральный вход! Рик, лазпушку к панорамному окну правого крыла! Фиро – левый фланг за тобой.

Унтер-офицеры переглянулись – несмотря на юный по их меркам возраст, лейтенант разбирался в военной науке и не отличался чванливым нравом, присущем выпускникам академий. Конечно они предпочли бы идти на задание с бывшим командиром взвода – старлеем Карио, но тот пал смертью храбрых пару месяцев назад – в первый же день «Салаамской жатвы». Кто знал тогда, что небольшое восстание в одном из аграрных секторов планеты выльется в полномасштабную войну, которая превратит величественную столицу системы в город-призрак.

Устроив узел связи около позиции сержанта Рика лейтенант направился вглубь здания. Пройдя мимо резной деревянной регистрационной стойки Инфонария Уильям остановился перед широкой лестницей. Один пролет, гордо восходил ко второму этажу главного зала. Там хранились экземпляры книг – как бумажных, так и на более привычных электронных носителях. Нескончаемая река архивариусов когда-то стекалось сюда со всех планет системы, чтобы лицезреть подлинники томов, написанных тысячелетия назад на Священной Терре. Но лейтенанта и его командование интересовали не эти реликвии. Офицер миновал украшенный мозаикой центральный вход в библиотеку, зашел в неприметное подсобное помещение и спустился по узкой лестнице.

– Что здесь... у вас? – неуверенно обратился Уильям к высокой фигуре в красном балахоне, замершей в дальнем конце облицованного звукоизолирующими панелями холла. За время брифинга на флагмане, десантирования и стремительного марша до места назначения офицер так и не решил, как ему следует обращаться к адепту Бога-Машины. Естественно, ему уже приходилось работать плечом к плечу с техножрецами, но обилие аугметики, гусеничный движитель, заменявший жрецу ноги, и копошащийся вокруг рой миниатюрных крабообразных сервиторов указывали на высокий статус приданной отряду «шестеренки».

– Сколько вам нужно времени?

Нависший над зеленым экраном главного когитатора жрец не удостоил лейтенанта поворотом головы. Единственным признаком, что присутствие офицера заметили, было тихое жужжание приводов механизма фокусировки камеры ближайшего сервитора. Уильям терпеливо ждал ответа, надеясь, что адепт производит вычисления, а не просто игнорирует его.

– Тринадцать часов тридцать минут. Вероятность – восемьдесят семь сотых. Погрешность - плюс-минус тридцать минут.

«Полчаса. Человек сказал бы так...» - машинально отметил лейтенант и нахмурился: – Нельзя ли побыстрее? Мне сообщили, что в нашу сторону движутся крупные силы еретиков...

Динамик адепта не передавал эмоций. Жрец будто нехотя выплевывал слова готика, бесполезные для существа, привыкшего общаться двоичным кодом: – Протоколы безопасности инфохранилища активировали систему перекодировки. Синхронизация с духом машины когитатора – два часа. Криптоподбор ключа – пять часов. Перекодировка данных – два часа. Установка трансмиттера орбитальной связи – один час тридцать минут. Передача массива данных – три часа.

Речь оборвалась. Уильям стоял, перетаптываясь в нерешительности, но слуга Омниссии хранил молчание. Он озвучил необходимую информацию и больше не считал нужным тратить энергию на работу динамиков акустической связи. Офицер вздохнул и вышел из хранилища через массивную круглую, напоминающую ворота шлюза, дверь.

***

Прошло три часа, за которые взвод успел организовать оборону здания, прежде чем на расположение гвардейцев наткнулся авангард повстанцев. Попав под огонь из укрытия, противник отошел, оставив на площади перед зданием десяток трупов.

Через полчаса из ближайшей парковой рощи раздались хлопки – по позиции гвардейцев начали работать переносные минометы противника.

***

– Сержант, потери? – Уильям пытался перекричать разрывы мин. За прошедшие пять часов это была третья «передышка» между волнами атак. Противник были отброшен назад и снова проводил артподготовку.

– Восемь убитых, дюжина раненных. Пятеро – совсем хреново. Полвзвода выведена из строя, лейтенант. – отозвался Рик. Он занял позицию у оконного проема и менял батарею лазгана, вжимаясь в стену в попытке укрыться от осколков. Вражеские минометы кустарного производства били не точно, но свою работу делали – гвардейцам пришлось оставить левый корпус здания, после обрушения фасада, похоронившего под завалом капрала Фиро.

– Не то, чтобы нам припекало задницу, сэр... Но я был бы не против, если бы вы поторопили «шестеренку».

Уильям нахмурился. Он понимал, что проще заставить чайник быстрей вскипятить воду, чем техножреца закончить работу раньше срока. Но моральный дух солдат падал с каждым часом, проведенным под шквальным огнем.

– Хорошо. Пока эти уроды зализывают раны, пойду гляну, как там наша «железка».

Пригнувшись и стараясь не подставлять спину снайперам, лейтенант начал пробираться к выходу из комнаты. Проходя мимо связиста, он похлопал солдата по плечу и прокричал на ухо: – Тед, проси майора, чтобы снова выбил у полковника «птичек»! Скажи – без них совсем тяжко!

Связист утвердительно тряхнул белой, покрытой штукатуркой головой, и принялся энергично крутить верньеры рации, вызывая штабной корабль.

Аккуратно переступая через осколки витражных окон, Уильям вышел в темный коридор. Ботинки неприятно захлюпали по залитому кровью полу. Санитар Веласкес, сидел на полу, склонившись над одним из раненных. Посмотрев на командира уставшими глазами, он покачал головой и произнес на удивление равнодушным голосом: – Полянский тоже всё.

Уильям вгляделся в обгоревшее лицо солдата – батарея лазпушки сдетонировала в руках Полянского от неудачно срикошетившего осколка мины. Тут уже ничем нельзя было помочь. Лейтенант кивнул санитару и на ощупь по стенке двинулся дальше. Около стойки регистрации он обо что-то споткнулся. Луч фонаря выхватил из темноты бледное, покрытое испариной лицо снайпера Гридо. Солдат сидел, прислонившись к стойке, баюкая перебинтованную культю руки.

– Терпи, Гридо. Скоро нас вытащат отсюда. – прошептал Уильям, пытаясь успокоить скорее себя.

Аккуратно переступив через ноги снайпера, офицер вошел в библиотеку и спустился в тускло освещенный резервным генератором коридор, ведущий к хранилищу.

Казалось, что перед когитатором замерла статуя, накрытая красной тканью, что вот-вот должен вернуться скульптор, сдернуть покрывало и явить миру свое творение. Однако выдвинутые из пальцев щупы, проникшие в разъемы аппарата, и бегущие по монитору колонки символов показывали, что адепт погружен в работу.

Вокруг жреца застыли в почтении, будто склонившись перед ликом грозного идола, многоногие механические слуги. Уильям тихо кашлянул, привлекая внимание.

– Как ваши успехи?

Молчание. Ожидание. Ответ, будто нехотя, откуда-то из глубины железного сундука: – Криптоподбор ключа шифрования. Выполнено семьдесят девять процентов.

Лейтенант устало прислонился к металлической стене – подвернутая при смене позиции лодыжка ныла.

– Мы потеряли восемь... - молодой командир запнулся, вспомнив черное обугленное лицо Полянского. – ... девять человек. Еще четверо не могут сражаться из-за ранений.

Пауза. Вычисления. Скупой ответ: – Статус выполнения миссии – шестьдесят восемь процентов. Потери личного состава – пятьдесят шесть процентов. Прогноз положительный. Потери допустимые.

В просторном, укрытом и изолированном от окружающего мира хранилище Инфонария вновь повисла ватная обволакивающая тишина, нарушаемая лишь мерными щелчками когитатора и кажущимися здесь обманчиво далекими разрывами мин.

Побледневший офицер отвернулся и покинул помещение, оставив жреца наедине с молящимися сервиторами.

***

– Лейтенант!

Контуженный Уильям не сразу расслышал окрик. Щурясь от разъедающего глаза дыма, он вгляделся в лицо связиста.

– Сэр, после второго вылета две «Валькирии» сбиты. Третья машина совершила аварийную посадку на корабль. Больше флот нам ничем не поможет…

– Не скажи... Они все еще могут нас грохнуть с орбиты вместе с толпой этих выродков. ¬– раздалось из угла. Уильям посмотрел на сержанта. Тот сидел устало привалившись к стене, жадно глотая воду из походной фляги. Стянувшие грудь грязные бинты покраснели от крови.

– Задание не выполнено. – ответил лейтенант. – Жрец говорил, что нужно продержаться еще пару часов.

Сержант криво усмехнулся и приподнялся на локте, чтобы посмотреть в окно. Улыбка сползла с его лица.

– Плохо дело... Боюсь, у нас нет и часа.

Лейтенант осторожно выглянул из-за укрытия. Через усеянную трупами и воронками площадь на позиции гвардейцев медленно надвигались шеренги солдат в длинных черных одеяниях. Элита повстанцев – фанатики салаамского культа Кровавой длани. Впереди несколько человек несли что-то наподобие штандарта. Уильям поднес к глазам бинокль, но тут же побледнев убрал его. Над строем последователей лживых богов возвышалось древко с распятым телом пилота одной из «Валькирий».

Лейтенант со стоном переставил ногу.

– Тед, выйди на связь с «железкой» и попроси поторопиться! Скажи, что нас осталось всего шестеро!

Связист, настроился на канал механикуса и передал сообщение. Выслушав ответ, он процедил сквозь сжатые зубы: – «Статус миссии – восемьдесят семь процентов. Потери – семьдесят шесть процентов. Динамика положительная. Потери – допустимые.»

– Чтоб у него член заржавел, сука металлическая! – прохрипел сержант. Сплюнув кровь он прильнул небритой щекой к лазгану и открыл огонь по приближающимися противнику. Через мгновение его примеру последовали остальные выжившие гвардейцы.

До противника оставалось меньше полсотни метров, когда тело сержанта дернулось от попадания пули. Оставляя на стене кровавые разводы, он выпрямился, удивленно уставившись на лейтенанта. Морщины на немолодом бледном лице прорезались еще сильнее, из угла рта по подбородку потекла красная струйка.

– Прости, Уил. Дальше ты сам.

– Сержант... – Уильям замер с раскрытым ртом – в окно влетела и зазвенев покатилась по полу ручная граната. В оцепенении глядя на блестящий смертоносный цилиндр, офицер промедлил всего мгновение. Но этого мгновения хватило Рику. Оттолкнувшись от стены сержант грузно повалился вперед, накрывая гранату телом. В раздавшемся взрыве потонули звуки выстрелов, стоны раненных и рёв ринувшихся в рукопашную атаку культистов.

***

Сквозь проломленный минами купол здания виднелось серое, тяжелое небо. Дождь барабанил по позолоченным перилам лестницы, заливал древние страницы книг, брошенных в спешке на столах читального зала.

Несколько сервиторов бежали впереди жреца, перебирая длинными тонкими конечностями. Периодически они останавливались, чтобы добить раненных фанатиков электрическим разрядами, срывавшимися с хрупких, но смертоносных лап.

Коридор был завален телами. Санитар замер в обнимку с еретиком, из шеи которого торчал скальпель. Развороченные взрывом гранаты останки снайпера, забравшего с собой троих противников, раскидало по всему холлу.

Техножрец равнодушно переезжал тела гусеницами – выживших не было. Выполняя задание, он спешил как мог, трижды нарушив установленные протоколы пробуждения духа машины когитатора. Тем не менее, к моменту, когда слуга Омниссии в окружении сервиторов поднялся из недр инфохранилища, застав своим появлением врасплох и обратив в бегство остатки сил культистов, в взводе в живых остался только один человек.

Гремя окровавленными траками по мраморной плитке пола, техножрец миновал дверной проем и замер перед прислонившемся к стене изможденным долгим боем и ранами гвардейцем. Быстро скользнув лучами биодиагностики по телу лейтенанта техножрец сухо констатировал: – Вы живы.

Уильям опустил дрожащую от напряжения руку с лазпистолетом и зажмурился, пытаясь разогнать застилавшую глаза кровавую пелену боя.

– Жив... – офицер смотрел на механикуса, будто видел его впервые. – Кто еще? Сколько нас?

– Жизненной активности больше не обнаружено. Один выживший. Девяносто шесть процентов – потери допустимые.

– Допустимые?

Уильям вздрогнул и нервно огляделся. Труп связиста, накрывшего телом самое дорогое – рацию. Разорванное взрывом тело сержанта на полу. Трупы культистов, застрявших в оконном проеме, трупы культистов, пытавшихся ворваться в комнату с тыла – через холл... Трупы, трупы везде.

– У вас учащенный пульс, шок, контузия и множественные раны. Угрозы жизни нет. Сервиторы окажут помощь.

– Пошел ты! – Уильям резко отмахнулся от металлических лапок гексапода, но юркий сервитор нырнул под руку и точным ударом вколол лейтенанту мощную смесь обезболивающего с успокоительным. Сжав зубы, офицер захрипел от бессильной ярости, однако сопротивляться перестал.

– Это бессмысленно! Час назад с флагмана передали сообщение, что эвакуационные челноки не смогут пробиться. Скоро и я, и ты, бездушный кусок железа, присоединимся к парням! – лейтенант замолчал, упершись взглядом в стену, забрызганную кровью сержанта.

– Подтверждаю информацию. Механикус выслали за мной безэкипажную капсулу.

Несколько секунд офицер хмуро смотрел на жреца, затем кивнул, будто в подтверждение каких-то собственных мыслей: – Проваливай. Я их задержу.

Отвернувшись, Уильям устремил взгляд в сторону противника. Техножрец не шелохнулся. Он возвышался посреди комнаты, сканируя лейтенанта многочисленными сенсорами. Вдали раздались выстрелы, одна из пуль, выпущенных из допотопных ружей повстанцев, срикошетив от стены звякнула о плечо механикуса.

– Иди, чтоб тебя!

Стрельба усилилась. Кажется, противник перегруппировался и собирался снова атаковать. «Да сколько же там этих тварей...»

– Отклонено. Эвакуируетесь вы.

Вздернув брови, лейтенант уставился на механикуса. Один из сервиторов выскользнул из-за спины техноадепта. Этот аппарат, также снабженный инсектоморфным шагающим движителем, выглядел помощнее своих собратьев. На корпусе робота был закреплен крупный матово черный куб, на монолитной поверхности которого мигало несколько лампочек-индикаторов.

– Реализация протокола 2-17.

– Что? – Уильям продолжал в недоумении пялиться на «шестеренку».

– Передача данных невозможна. Антенна орбитальной связи на куполе – отказ в результате обстрела. Протокол 2-17 – использование инфоносителя повышенной вместимости.

– Антенна уничтожена осколками? Вы не смогли отправить информацию? – еще не пришедшему в себя после боя лейтенанту нужно было время для перевода с человеческого языка в представлении механикус на человеческий обычный.

– Утверждение истинно. – подтвердил адепт Омниссии после небольшой паузы.

– И что мешает эвакуироваться вам?

– Стартовая грузоподъемность капсулы.

Гвардеец оценивающе обвел взглядом нависшую над ним громоздкую фигуру жреца.

– Штурм в течении десяти минут – вероятность девятьсот двадцать пять тысячных. Ускориться. Сервитор укажет маршрут следования и осуществит доставку груза.

Тяжело опираясь на стену, лейтенант встал. Сделав пару неловких шагов, он замер в нерешительности, глядя на техножреца. Повисшее в комнате молчание внезапно прервал охрипший голос координатора операции – майора Берга: – Магос Тета-54, флагман «Харибда» на связи! Касательно Вашего запроса на нанесение орбитального удара... Механикус сообщили об эвакуации. Прошу объяснить.

– Провести бомбардировку. Координаты – сигнал моего передатчика. Капсулу подобрать.

– Но... – было слышно, как майор несколько секунд с кем-то тихо переговаривается. – Принято. Удар будет нанесен через двадцать минут. Ждите, магос. Да укроет Вас Импера...

Жрец прервал связь на полуслове – он явно не был склонен к сантиментам.

– Капсула в режиме ожидания. Начало атаки противника в течении пяти минут. Ожидаемое время орбитального удара – девятнадцать минут.

Лейтенант неуверенно кивнул и медленно переставляя затекшие ноги направился к выходу, не обращая внимание на свист барабанящих по стенам пуль. Гексопод-носильщик со скрипом приподнялся на лапах, шустро выскочил в коридор и замер в ожидании.

Около дверного проема Уильям остановился и оглянулся на замершего в центре помещения металлического истукана. Сервиторы занимали позиции у окна, готовясь принять бой, но сам жрец оставался неподвижен. «Он знал это с самого начала.» – горько подумал лейтенант. – «Ему нужен был один выживший. Выживший человек.»

Один вопрос не давал лейтенанту покоя. Гвардеец заглянул в равнодушные окуляры камер и испытал жалость к этому существу, так смело жертвующему и другими, и собой.

– Магос, почему вы не причисляете к потерям себя?

Жрец не ответил. Он анализировал информацию, поступающую из сети систем технического зрения сервиторов, пытаясь спрогнозировать ход предстоящего боя. Ему нужно было продержаться пятнадцать минут.

Уильям отвернулся и решительно нырнул во тьму коридора вслед за своим механическим проводником.

***

– Какого варпа! Что это за... – деликатно поинтересовался полковник Харрис у архимагоса XR-15 – официального представителя Адептус Механикус на флагмане.

– Полный успех, полковник! – глубокий чувственный женский голос официального представителя резко контрастировал с его внешностью.

Харрис угрюмо наблюдал, как это огромное, полностью покрытое позолоченными чешуйками существо без малейших усилий извлекает из капсулы лоснящийся от крови громоздкий ящик и торжественно водружает его манипуляторами на компактную гусеничную платформу. Все действо сопровождалось раздражающей какофонией щелчков и писков, издаваемых окружившими капсулу сервиторами. Судя по всему, они хором читали псалмы на двоичном коде.

– Разве почтенный магос не передал всю интересующую нас информацию? – поинтересовался майор Берг, выглядывая из-за широкого плеча своего командира.

– Передал. – подтвердил представитель Механикус. – Но ему удалось гораздо больше. Ему удалось не лишить нас своих знаний.

Механические рабы приступили к подключению к разъемам куба пучков проводов и втиранию в корпус освященных масел.

– Магос в великой мудрости смог предать нам свой биопозитронный мозг, хранящий его личность. Он получит новое тело, и продолжит служение на благо Омниссии!

Архимагос торжественно вдавил в корпус одну из кнопок, и куб охватило голубое свечение.

– Работает, какое счастье! Извините, господа, мне нужно срочно связаться с информационной сетью Механикус и обрадовать братьев. Еще раз поздравляю вас с сегодняшним успехом.

Процессия сервиторов, замыкаемая гордо парящим над полом архимагосом, медленно тронулась по коридору прочь из ангара. Гул двигателей покидавшего орбиту планеты корабля заглушил летевшую вслед адептам Омниссии брань полковника, наблюдавшего, как майор Берг помогает мичману-ординарцу вытащить из капсулы изуродованное стартовыми перегрузками тело в окровавленной лейтенантской форме.


"CTEPX"

Этот рассказ - прямое продолжение истории, которая началась "Городской Легендой"
Если любопытно, можете ознакомиться, но я попытался облегчить восприятие и тем, кто читает "Закон", как самостоятельное произведение.
Спасибо за чтение!

Название: Закон
Сеттинг: Wh40k
Жанр: боевик/ужасы
Рейтинг: 18 + (эпизодическое изображение или описание жестокости, нецензурная брань, употребление алкогольных напитков, наркотических веществ)
Аннотация: на последнем задании арбитр столичного улья планеты Багник-II встретился с неописуемым злом. Он выжил и потерял чувство страха. Теперь ничто его не остановит. Ведь имя ему – Закон.

1

Тьма – моя подруга. Вот уже сколько? Четыре месяца… пять? Полгода?
Любопытно, меня казнят или всё-таки продержат здесь до конца жизни? Тюремщики хороши в терпении. Ни допросов, ни насилия. Не знают, что делать?
Не могу их в чём-либо обвинять. Довольно редко арбитр попадает туда, куда он обычно приводит преступников. Наверняка товарищи искали любой повод, чтобы не смотреть мне в глаза. Я бы не колебался. Я могу всё. Кажется, теперь даже горы сверну. После увиденного-то.

Кишки зеленоватого оттенка из распоротого живота двигаются. Однако не вслед за хозяином. Живут собственной мерзкой не-жизнью, словно клубок змей.

Ругаюсь. Воспоминание не испугало, но вызвало приступ тошноты. Мне иногда приносят макароны. Чёрт, зачем я подумал про еду?! На ощупь добираюсь до параши, содрогаюсь в рвоте. Спускаю воду. Надо меньше думать. В конце концов, мысли частенько приводят обратно в подвал заброшенного дома Старого Норт-Энда. В обитель зла.
Справляюсь с тошнотой, валюсь на нары, отдыхаю, пока не наваливается скука. Падаю на пол, отжимаюсь. Поднимаю ноги вверх, удерживаю равновесие, продолжаю упражнение. До событий того злополучного дня забросил тренировки. Одна польза от заключения – восстановлю форму. Пусть и не образца молодого человека сразу после Схолы, но достойную для арбитра.
Всё, хватит, мышцы уже горят, упражнение окончено, переходим к следующему. Поднимаюсь – приседаю, поднимаюсь – приседаю.
Близок обед. Нужно напомнить о нём. Разбиваю кулаки о стену или стену кулаками, как посмотреть. Штукатурка обваливается, плевать – казённое всё-таки.
Сбиваюсь с дыхания. Беда. Здорово я опустился. Ну ничего, какие мои годы?
Скрипит входная дверь в этот блок тюрьмы. Как я понял, здесь больше никого нет, поэтому наслаждаюсь звуком в одиночестве. В скрежете сосредоточено всё самое отвратительное и пугающее, что я слышал за жизнь: вой цепного оружия; крики бедняги, с которого снимают кожу тупым ножом; чавканье из бездонного колодца в том проклятом доме.

У чудовища не закрывается пасть. Свежая кровь капает с клыков, между зубов застряли кости, мясо, клочки одежды.

Прочь!
Внезапно, вместо того, чтобы просто пододвинуть мне поднос со скромным угощением, дверь открывается.
Ругаюсь, свет терзает меня. Забиваюсь в угол камеры, как насекомое, которых здесь пруд пруди. Меня хватают и как слепого щенка тащат куда-то. Время от времени пытаюсь разлепить веки. Конвоиры в костюмах химической защиты, всё серьёзно.
Приводят в комнату допросов. Решились всё-таки – лучше поздно, чем никогда. Два стула, стол, к которому меня приковывают, в углу стеллажи с инструментами на любой вкус. Я работал здесь, только в другой роли.
Надо отдать должное парням – они погасили лампы, когда вышли. Первая пытка завершилась. Следователь появляется через пять минут. Девушка, примерно тридцати лет, высокая, крепкая. Лицо неприятное, злое – широкое треугольное – рот большой жадный, нос прямой небольшой. Цвет глаз в темноте не разберу, а вот волосы, похоже, светлые. Проклятье, наблюдательность подводит! Не обратил внимания сразу! На шее серебряная цепочка, которая уходит ниже в раскрытый у груди лётный комбинезон, откуда выглядывает краешек амулета, что напоминает букву "I".
– Морриган Д'Туиред. Дознаватель инквизитора Бертрана Капэти, Ордо Еретикус. Я хочу задать несколько вопросов, перед тем, как решить вашу судьбу, – девушка достаёт из кармана записывающее устройство.
– Ясно.
Ставки растут. Но приятно, что за дело взялись те, кому и следует разбираться с чертовщиной.
– Имя?
– Реджинальд Брейкер.
– Возраст?
– Двадцать семь – двадцать восемь лет... Какое сейчас время года? Я родился семнадцатого дня Штиля по местному календарю. Он здесь такой... своеобразный. Привязан к погодным условиям.
– Тогда поздравляю, – в голосе дознавателя ни тепла, ни какого-нибудь иного чувства.
Похоже, дела плохи.
– Звание?
– Арбитр.
– По документам выходит, что во время событий на тринадцатом уровне сто сорокового дня Дикой Бури у вас был выходной. Почему вы участвовали в операции?
– Спросите проктора, Джозефа Сталона. Надеюсь, он заполнил все документы о предоставления оплаты за сверхурочную работу.
– Скажите, что там произошло?
– Перестрелка между представителями Церкви Последнего Дня и бандитами одного из тамошних заправил Дизмы Вишневского по прозвищу "Пурпурный". Проктор собрал отряд арбитров: дюжину бойцов, водителя-механика и стрелка. Добрались до трущоб, вступили в бой. Никто там и не спешил сдаваться, чтобы проверить справедливость Диктатис Империалис. Мы сразу потеряли "Химеру". Потом дела наладились, бунтарям вынесли приговор и привели его в исполнение. Правда, одного бандита пришлось долго гнать. Из квартала красных фонарей, через развалины литейного завода и до Старого Норт-Энда. Там нарушитель спрятался в доме номер тринадцать. Приставучее число, не так ли? – улыбаюсь, но собеседница не оценивает. – Вот тут и начинается самое интересное. В подвале дома, как вы уже, наверное, знаете из отчётов, проживал художник Ричард Аптон Пикман. Был довольно известен лет десять назад. В его доме я и увидел одну необычную картину...
– С этого места подробнее, – дознаватель достаёт из-за пазухи мундштук, портсигар и зажигалку, – Не хотели бы?
В темноте возникает маленький язычок пламени, приятный и греющий, в отличие от яростных ослепляющих ламп в коридоре.
– Нет, спасибо. Но не отказался бы от глотка амасека.
Дознаватель качает головой и выдыхает мне в лицо сизое облачко.
– Кстати, здесь не курят.
– Да что вы говорите, – девушка впервые позволяет себе иное выражение лица.
Мне нравится, как она улыбается. Может быть, не красавица, но привлекает.
– На картине я увидел чудовище...
Мороз по коже. Чёрт, оно как будто внутри меня, смотрит, изучает полусгнившими глазными яблоками.

Облизывает коричневые губы сгнившим червём языка.

– Пасть, полная гнилых желтоватых зубов. Вся в крови. Только потом я понял, чья это кровь... Здоровенный ржавый меч, кишки из распоротого брюха. Я не из пугливых, но вот когда заметил, что нарисованный рог вырывается наружу, с холста в действительность, совсем голову потерял! – ощущаю жар, когда подхожу к завершающей части рассказа, словно пламя вырвалось из памяти и снова обжигает.
Естественно, потею, и собеседница не упускают этого из вида. Она одной рукой тянется к кобуре на бедре. Может быть, простой гражданин улья и не заметил бы движения, но в моём деле от наблюдения зависит жизнь.
– Очнулся на улице. Уже потом собрал память по осколкам, когда меня сюда поместили. Тогда в проклятом доме демон из картины потянулся ко мне. Он уже сожрал бандита, которого я преследовал, и решил продолжить пир. Спасли гранаты, которые я одолжил у святош. В сумке и зажигательная нашлась. Устроил пожар и, как на крыльях, вылетел на улицу.
– Чудовище говорило с вами?
– Нет.
Продолжительное молчание. Дознаватель оценивает показания, и спустя минуту кладёт руки на стол.
– Что ж, арбитр, вы прошли все проверки, и даже Святой Дым Йерсена не вызывает кашля или судорог, – дознаватель тушит сигарету. – Псайкеры не обнаружили каких-либо следов вмешательства нечистого духа в ваше сознание, а медицинские анализы чисты. Свободны.
Выдыхаю. Ну наконец. Дознаватель завершает запись, рассовывает вещи по карманам. Входит конвоир и снимает кандалы. Встаю, подхожу к двери, оборачиваюсь.
– Послушайте, госпожа Д'Туиред, я так счастлив, что готов поделиться радостью прямо сейчас. Не составите компанию? Посидим в каком-нибудь уютном месте. Выпьем, поедим...
Её смех обрывает предложение. Дознаватель мне определённо нравится. Или я просто слишком долго проторчал в этой дыре.
– Господин Брейкер, пока вам стоит поехать домой, побриться и умыться, тогда вы точно станете неотразимы!
– Вернусь сюда завтра. Никуда не уходите!
– Вполне возможно, вы ещё вернётесь сюда, да, – улыбается дознаватель.
Ладно, пока хватит.
"Так ведь можно и по морде получить!" – вспоминаю бородатый анекдот.
Прикрывая глаза от ламп, бреду за конвоиром. Он дарит мне новые вещи. Серые рубашка, брюки и туфли. Теперь я – не закон, а всего лишь незаметный работник Администратума, и имя мне – Легион. Старая униформа, обувь и даже нижнее бельё исчезло. Скорее всего, сожгли. Переодеваюсь.
Подхожу к лифту и медленно выбираюсь из казематов любимого "министерства любви", разглядывая, как вспыхивают лампочки напротив кнопок с этажами крепости Адептус Арбитрес. Вот и мой отдел. Мы занимаемся расследованиями на тринадцатом уровне. Сотни убийств, тысячи поджогов, ограблений, изнасилований, нападений ежедневно. Рассматривать дела о воровстве, порче государственной собственности, проституции, продаже наркотиков и оружия порой просто нет времени. Самый раздутый штат и при этом, самый неукомплектованный. Каждую неделю гибнет хотя бы один бедняга, который попал сюда служить. На последней операции, в которой я принимал участие, семеро двухсотых.
Люблю смотреть на арбитров, переведённых на дно с верхних уровней. Особенно с первого. Чёрт, настоящий рекорд, один-единственный такой бедняга погиб почти на выходе из крепости!
Сюда присылают проштрафившихся: превышение полномочий, вымогательство, взятки, зависимости. Только мой командир отправился сюда добровольно. Безумный сукин сын.
Прохожу общий зал, комнату для инструктажей, добираюсь до склада.
– Майки-Майки, здорово!
– Реджи, храни меня Император, как живой! Привет! – квартирмейстер складывает знамение аквилы, а потом обнимает меня за плечи. – Ну и оброс ты, пёс! И пахнешь так же!
– О, спасибо на добром слове, жирный!
– Знаешь, на днях нажрался и поспорил с парнями из отдела, что тебя всё-таки выпустят. Теперь я богат.
– Ха! Так как я в этой сделке свой человек, мне причитается!
– Ладно, так уж и быть, поставлю тебе пиво, – с готовностью соглашается квартирмейстер.
– И тащи скорее снарягу! Мои шмотки ищейки инквизиции зажали!
– Сию минуту!
– Что?! – честно ждал, что Майкл сейчас заведёт старую песню о нехватке и тупых снабженцах.
Надеялся на лишние выходные, пока тугодумы обеспечат меня снаряжением, пусть даже с чужого плеча.
– Новый губернатор, наконец, взялся за правоохранительные органы. Долгих лет жизни Жаку Ламьеру! Теперь всё есть! Сейчас привезу!
Сперва подумал, что Майкл пошутил, но когда он появился вместе с тележкой, гружённой униформой, я едва не присвистнул. Восхищаюсь сверкающей панцирной бронёй, пуленепробиваемым плащом, что поражает незапятнанностью и свежестью, шлемом, с которого ещё не сошла чёрная краска. А ботинки! Какие ботинки! Непромокаемые, огне-кислотостойкие, нога не потеет! Металлический носок! Ну держись, сволочь, кем бы ты не была!
Довольный, как ребёнок, который получил на Сангвиналию долгожданный подарок, перекидываю ботинки через одно плечо, плащ с комбинезоном через другое, сгребаю в охапку броню, шлем и отправляюсь в раздевалку. Оставляю "парадную" форму, отмечаюсь у диспетчеров, получаю зарплату и еду домой.
По пути забегаю в первый встречный кабак и удивляюсь тому, что теперь могу остановиться. После сожжения этой дряни нужно всего несколько рюмок.

Тварь – отвратительно булькающая, когда смеётся – отхаркивает сонм мелких тварей, что похожи на её уменьшенные копии…

Старые страхи исчезли, а новые так и не появились. Засыпаю без воспоминаний о совершённых ошибках.
Спокойной ночи, Реджи.

2

Новый день. Новая одежда. Новая жизнь.
Выспался. Не страдаю похмельем. Свеж.
Снаряжён. Вооружён. Служу обществу.
– Арбитр, вы опоздали! – проктор, этот сукин сын, как чувствует, когда мы косячим.
– Так точно, проктор, опоздал, – поворачиваюсь на звук знакомого голоса и едва не роняю шлем, что держу у пояса.
Проктор, конечно, неважно выглядел после ранения, но изменения невероятны! Раньше никто не мог похвастать тем, что видел сукиного сына без шлема. Теперь никто и не увидит, маска всегда с ним. В перестрелке с людьми Пурпурного проктор получил пулю в лоб, но, по счастливой случайности, из-за невероятно толстого лба или некачественного снаряда, он остался в живых. Один осколок порвал нос, другой выбил часть зубов, третий выколол левый глаз, остальные порвали лицо сукиного сына в лоскуты. До сих пор не понимаю, как он после этого оставался на ногах.
Похоже, проктор обратился к механикумам. Мастера железа и микросхем выковали ему новую физиономию. Сукин сын очень любит всякие театральные штуковины, но при этом до ужаса бесхитростен. Повязал белую тряпку поверх искусственного лица и стал Слепым Правосудием.
– Что ж, на этот раз обойдёшься предупреждением! – как бы ни старался проктор, но глазные имплантаты всё равно мерцают сквозь ткань.
Ухмыляюсь, слышу скрежет металлических зубов командира.
– Все ребята уже на заданиях, а мы с тобой первый день после отпуска, – продолжает проктор.
Да, чёрт возьми, отлично провёл время!
– Так что будешь моим напарником.
Проклятье! Утро начиналось хорошо. Так не могло продолжаться вечно. Это всё-таки Улей-Один.
– Есть, проктор!
– Я знал, что ты это скажешь!
Следую за сукиным сыном в гараж. Места для бронетехники пустуют. Одни машины уже в поле, другие навсегда там остались. Мы садимся на мотоциклы и выезжаем из крепости. Наше здание копьём пронзает улей, но вот основание, что находится на дне, разорили во время последнего крупного бунта в 514-ом году. Отстраивать не стали и перенесли тринадцатый отдел на уровень выше, поэтому мы летим по автострадам к ближайшему грузовому лифту. На дно даже вагоны метро не ходят, но забрасывать эту часть города нельзя. Предыдущий губернатор убедился в этом на собственной шкуре, когда его выпотрошили и выбросили из окна с петлёй на шее.
Мы останавливаемся около лифта. Ждём приближения площадки, которая вместит в себя десятки грузовых машин, что дымят вокруг нас. Именно такие приспособления, как грузовые лифты – созданные для переправки заготовок, изделий между заводами и местами сбыта – последняя связь тринадцатого уровня с ульем. По сути, дно бесполезно для остального города. Даже вредно. Там не осталось производств – в привычном понимании этого слова – нет ни одного филиала Администратума или других организаций Империума. На тринадцатый уровень несколько раз в месяц поставляют официальные гуманитарные грузы, а вот ответ дна "неофициальный". Запрещённые наркотики, постыдные удовольствия, неучтённое оружие, лютые наёмники – ради всего этого жители улья стекаются на тринадцатый уровень, и, соответственно, гибнут чаще, чем где-либо ещё.
Платформа подходит. Створки лифта расходятся. Ревут моторы. Показываем значки таможенникам, нас пропускают. Заезжаем на металлическую платформу. Останавливаюсь, оглядываюсь. Отмечаю тех, кто живёт на дне, кто приехал впервые, а кто уже давно ведёт тёмные дела с мерзавцами.
Первые – крепкие мужчины и женщины с чуткими глазами. Они не упускают ни малейшей детали за рулём колымаг, что вызывают сочувствие или даже презрение. Вторые – надменные говнюки, окружённые стадами телохранителей в бронированных машинах ручной сборки из самых дорогих мастерских. Эти не понимают, что могут привести хоть целую армию, но при малейшем интересе к колонне со стороны бандитов, она просто исчезнет в мгновение ока. Третьи – незаметные серые люди на таких же незаметных серых автомобилях. Эти граждане уже подписали себе смертный приговор, спускаясь в преисподнюю Улья-Один. Они надеются на договора и то, что их защитники ещё не погибли в постоянных войнах за влияние.
Смотрю на грузовик сбоку. Водитель – молодой парнишка с затравленным взглядом, явно новичок. Когда тебя "сверлит" арбитр, следует вести себя естественно, даже если чёрный шлем с узкой прорезью визора с детства не вызывает ничего кроме ужаса. Этому учат всех курьеров. Однако вчерашний мальчишка ещё не привык к тому, что теперь не надо бегать от "свиней". Это подозрительно, и мы обязательно бросимся в погоню. Что ж, пора преподать урок. Уже от груза зависит, выучит ли его водитель или погибнет.
– Проктор, колымага слева. Проверю водителя. Возможно, таможня упустила что-то.
Выхватываю пистолет и нацеливаюсь в лицо молодого парня.
– Держи руки на виду! – от моего крика вздрагивают все поблизости.
Местные и опытные дельцы смотрят холодно, отрешённо. Новые гости с интересом наблюдают за представлением. Эти ещё не знают, что я и их могу заставить раскрыть все грязные тайны.
Мальчишка плачет в истерике, значит, я не ошибся. Когда подхожу к двери, водитель резко дёргается. Обрываю его короткую жизнь, забрызгивая кабину содержимым черепной коробки. На переднем сиденье лежит заляпанный кровью самодельный самострел.
Вот бедолага! У парня не было никаких возможностей спастись. Приговорён с первой минуты, как решил заняться контрабандой, чтобы прокормить себя и родных.
Забираю ключи, обхожу грузовик, открываю двери. Внутри холодильное оборудование. Там пакеты с кровью среди россыпи алмазов замёрзшей воды. Изучаю накладную.
"...донорская кровь для частной больницы доктора Пейна…"
Брехня! Так не нервничают из-за честного груза. Здесь что-то ещё. Некогда возиться. Напрягаюсь и переворачиваю ближайший холодильник. Лёд водопадом заполняет грязное дно колымаги, а пакеты с кровью вырастают островами среди северного моря. Выхватываю нож и вскрываю днище холодильника как консервную банку. Меня не обманешь. Пакеты с порошком.
Хм, я понимаю, что таможенников можно обвести вокруг пальца или подкупить, но как обманули сканеры? Собак? Нужно поспрашивать господина Эйма Пейна.
– Арбитр, что здесь? – окликает сукин сын.
Стоит полубоком ко мне, чтобы не упустить происходящее вокруг. Поблизости может находиться прикрытие, которое обязательно начнёт пальбу, едва заметив ошибку.
– Вероятно, контрабанда наркотиков, проктор, – показываю содержимое потайного отделения.
– Арбитр, ты только что прикончил подростка, пусть и вооружённого. Никаких "вероятно"!
Как скажешь. Когда ещё "припудришь носик" на глазах начальства? Отмыкаю противогаз, разрезаю пакет с неизвестным содержимым, высыпаю немного на крышку соседнего холодильника. Принюхиваюсь, осторожно прикасаюсь языком – вроде не отрава – и, наконец, втягиваю.
О-хо-хо! Охренено! Ничего так товар!
Раньше редко употреблял наркотики, чаще алкоголь, но "Полёт" тоже неплох. Раздумываю над тем, чтобы повторить, когда встряска предупреждает о том, что мы опустились на дно.
– Граждане, вернитесь в машины! – выкрикивает проктор. – Это дело Адептус Арбитрес!
Ну всё, у сопровождающих сдали нервы. Или почувствовали себя в родных краях и осмелели.
В ответ на угрозу проктора – выстрелы. С наслаждением снова вытаскиваю пистолет из кобуры с невероятным желанием пострелять. Подхожу к выходу. Получаю заряд дроби в грудь. Падаю, давлю пакеты с кровью. Новая форма, с почином тебя! Двух часов не прошло с начала смены, а я уже под обстрелом и перемазался кровью. Улей-Один, люблю тебя!
Наверное, дело в кайфе, потому что боли нет. С мерзким хихиканьем поднимаюсь на ноги, срываю с пояса дымовую гранату, бросаю наружу. Раздумываю мгновение. Чёрт, почему бы и нет?! Добавляю ещё осколочную. Умные уже разбежались, глупые сами виноваты.
Шипение непроглядной завесы и оглушительный взрыв. Выпрыгиваю из грузовика. Рядом лежит окровавленный бандит с дробовиком. Вроде не шевелится, но с большим удовольствием опускаю тяжёлый ботинок ему на горло. Получи, засранец! Будешь знать, как в меня стрелять!
Из клубов дыма вырываются две худосочных наркоманки с автоматическими ружьями. Первой я разбиваю лицо рукояткой пистолета, но вторая уже вскидывает ствол.
Проклятье…
Выручает проктор. Он вышибает мозги моей несостоявшейся убийце.
Хорошо, продолжаем! Бегу сквозь рукотворное облако, перепрыгиваю через первых налётчиков, которых остановил сукин сын, перекатываюсь по капоту автомобиля, скрываюсь от беспрерывных лучей лазерного ружья. Последний бандит уже убил нескольких бедняг, что оказались не в том месте, не в то время, но остальные водители вокруг всё равно не участвуют в перестрелке. Они не заинтересованы в победе закона. С удовольствием помочатся на наши с сукиным сыном хладные трупы. Сволочи! Я вас ещё достану!
– А-а-а! Падла! – очередной луч попадает в шлем.
Темя горит. Внутри шлема воняет горелым пластиком. Луч не прожёг броню, но расплавил подшлемник. Стригусь коротко, прическа не испорчена, но всё равно неприятно. Меня чуть не убил какой-то хрен!
Проктор стреляет короткими очередями. Однако бандит не кланяется пулям. Отчаялся или тоже под кайфом? Слышу, как падает лазерная винтовка. Убит? Высовываюсь, бегу к цели. Стрелок обходит машину и открывает багажник. Не вижу его. Едва успеваю спрятаться, когда шквал огня сносит стекла, крыши, вызывает воспламенение автомобилей, оставляет на платформе глубокие воронки.
Бандит сотрясается от чудовищной отдачи тяжёлого стаббера, но в глазах безумие, и останавливаться он явно не собирается. Лента со снарядами молниеносно покидает багажник машины, а оружие кроме смерти выплёвывает ещё и целую россыпь сверкающих гильз, что звенят как монеты при ударе о платформу. Стрелок превращает в металлолом десятки автомобилей, но, похоже, глохнет и слепнет от работы с такой "газонокосилкой". Обхожу сбоку и одним выстрелом останавливаю ураган пуль.
– Сукин…, – понимаю, что чуть не позвал проктора по прозвищу, продолжаю иначе, – сын! – выдерживаю паузу. – Проктор, вы целы?
– Всё в порядке, арбитр, – как ни в чём не бывало, отвечает командир. – Нужно огородить место преступления до приезда "уборщиков".
– Есть, – принимаюсь за работу.
Наши мотоциклы спаслись за превращённым в решето грузовиком наркоторговцев и ничуть не пострадали. Хватаю липкую ленту и разматываю между всеми стальными участниками побоища, пусть даже невольными. Оклеиваю некогда роскошный лимузин, когда замечаю, что ко мне направляется целая орава крепких уродов во главе с каким-то фраером. У него тонкие щегольские усы и волосы, вытянутые столбом с помощью геля.
– Арбитр, мне нужно забрать машину!
Ещё у фраера нет мозгов.
– Гражданин, покиньте место преступления. Машину вы сможете забрать на штрафной стоянке крепости Адептус Арбитрес двенадцатого уровня через три-четыре дня.
– Но… это… неприемлемо! Мне нужна машина! Сейчас же!
Рулон ленты с надписью "Адептус Арбитрес" падает к ногам, а я кладу руку на кобуру.
Дайте. Мне. Повод.
Телохранители важного посетителя тринадцатого уровня что-то шепчут ему на ухо. Гелем вымазанный сосунок нехотя отходит. Чуть погодя до моего слуха доносится:
– И зачем я вас только нанимаю, ссыкуны!
Жаль... с удовольствием бы ещё пострелял.
Оставляем место преступления бригаде "уборщиков". Садимся на мотоциклы и выезжаем на улицы, которые нас ненавидят. Сукин сын выбирает самый опасный маршрут к больнице доктора Пейна, по районам, где недавно убили пару арбитров. Тоже не настрелялся. Удивительно, но на нас нападают только однажды. Когда канонада стихает, подбираю короткоствольный стаббер – к пистолету больше нет патронов. Точность дерьмовая, но выбирать не приходится. Сукин сын вооружается дробовиком, который когда-то вырвали из мёртвой хватки нашего товарища. Теперь благородное оружие испещрено зарубками и неожиданно приличной резьбой на прикладе: там соблазнительная обнажённая красотка и подпись "Мэри". Пожалуй, на месте оружейников крепости я бы только зарубки убрал.
Добираемся до больницы Эйма Пейна. С виду засраный склад, но внутри – лучший госпиталь тринадцатого уровня. Ходят слухи, что главный врач убивает и разбирает на органы бродяг, но вот о наркотиках впервые слышу.
Отстаю от проктора ненадолго, снимаю с пояса флягу, снова отсоединяю противогаз.
Время подзаправиться! Амасек приятно обжигает глотку. Настроение замечательное!
Заходим внутрь. С высоких потолков на длинных проводах спускаются лампы. Тысячи. Здесь очень светло. Между сотен коек, ни одна из которых не пустует, снуют люди в зелёных халатах. Тихо шумит техника, место которой в лучших клиниках верхних уровней, стонут больные, место которым в карантине инфекционных больниц. Среди пациентов доктора множество доходяг с бубонами и гнойными нарывами.

Шкура чудовища попорчена многочисленными порезами, пулевыми отверстиями и ожогами, несовместимыми с жизнью, но его это даже не волнует. Через дыры наружу выползают бледные черви и отвратительные насекомые, что походят на громадных тараканов.

Ругаюсь про себя. Хорошо, что мы в противогазах и обтягивающих комбинезонах, которые не пропускают всякую дрянь.
Охранники поднялись с мест, посмотрели в нашу сторону и сели обратно, отводя взор. Остальные сотрудники больницы так забегались, что и не обратили внимания на вторжение, поэтому беспрепятственно добираемся до лестницы к кабинету Пейна. Неказистый прямоугольный нарост со стеклами-зеркалами завис у противоположной стены. Мы не видим Пейна, но Пейн, возможно, уже увидел нас, поэтому входим без стука. Эйм, седобородый старичок, который прячется за очки с толстыми линзами, тут же отрывается от трубки вокс-аппарата. Лицо растягивается в обезоруживающей улыбке:
– Здравствуйте, арбитры, чем могу помочь?
Не проведёшь! Смотрю на проктора.
– Действуй, арбитр.
– Эйм Пейн, вы обвиняетесь по статье 228.1 о незаконном производстве, сбыте, пересылке наркотических веществ. Приговор – смерть!
– Это какая-то ошибка... – Пейн поражён.
А я нет. Эйм – хороший актёр, но я вижу ложь. Жаль, что до признания следует повременить с приговором.
Выдёргиваю старикана из-за стола и, в брызгах стекла, выбрасываю в общее помещение. Конечно же, ловлю за ногу в последний миг.
– А-а-а! Прошу… не убивайте! У меня жена... У меня дети!
– Доктор Пейн, а у меня заканчиваются и терпение, и силы, – рука дрожит – Эйм далеко не пушинка. – Вы никогда не занимались наркотиками. Почему вдруг решили сменить деятельность?
– Меня заставили! Пригрозили! Пригрозили смертью, если я не помогу с созданием новой формулы "Полёта"!
– Кто?!
– Проклятые!
– Какие ещё "проклятые"?!
– Самые настоящие! Они не люди! Уже не люди!
– Где их логово?! – мускулы горят огнём, хорошее упражнение на выносливость, но пора заканчивать.
Не выдерживаю и роняю доктора. Слышу только:
– Везде-е-е!
Старик ломает шею, когда приземляется на иглы битого стекла. Некоторые сотрудники больницы в ужасе отшатываются, другие бегут из здания.
Правильно. Невиновных нет, есть разные степени вины.
– Проктор, вы слышали чистосердечное признание.
– Хорошо, арбитр, но меня больше волнуют "Проклятые". Трон, культа только не хватало! – сукин сын не на шутку взволнован.
Какая разница?! Банды бьём и с культом справимся.
Проктор осматривает данные когитаторов, ворошит документы в шкафах. Там ничего нет, нужно опросить свидетелей. Тех, кто ещё не убежал. Спускаюсь к больным. Высматриваю зараженных, в чьих глазах ещё сверкают мысли, а не сплошная пелена страдания. Девушка с вздувшимся бубоном на правом виске – больше следов болезни я не заметил – вполне подходит. Она не отрывает от меня взгляда.
– Здравствуйте, гражданка. Вы знаете, когда и от кого подхватили болезнь?
Хватает меня за руку. Выдыхаю, спокойнее. В тяжёлый период жизни, когда призраки прошлого ещё преследовали меня, я бы оторвал ей руку.
– Они – зло! Такие улыбчивые, будто не отсюда! Привлекают, сыплют деньгами! Ненавижу себя за то, что решила перепихнуться с одним таким фраером!
– Вы можете назвать имя?
– Билли… Билл! Фамилию не знаю! Но после ночи с этим мерзавцем, я проснулась… такой! – свидетельница плачет.
Понимаю, что больше ничего не добьюсь от девушки и оставляю её наедине с горем. Опрашиваю ещё нескольких человек. Их истории похожи. Чудесное появление щедрых благодетелей, которые подарили беднягам тепло, деньги, еду или кров. Однако ни полных имён, ни места жительства я так и не услышал. Тупик.
Ну ничего, ещё разберёмся. Не последний день живём.
Проктор подходит ближе:
– Уходим. Я уже вызвал бригаду следователей. Они осмотрят документы тщательней, а нам пора на улицу. Может быть, получится выйти на "Проклятых" и без ковыряния в отчётах.
– Проктор, предлагаю ещё вызвать эпидемиологов. Это дело, – показываю на больных, – дурно пахнет, а выглядит ещё хуже.
– Понял, – бесчувственно бросает сукин сын.
Неудивительно, он уже больше машина, чем человек.
Поправляюсь – всегда был больше машиной, чем человеком, но теперь, по крайней мере, ему не нужно открывать рот, чтобы связаться с Официо Медика.
Выходим на улицу. За рулём моего мотоцикла сидит какая-то девчонка лет двенадцати со школьным рюкзаком за плечами. Чего только здесь не увидишь!
– Здравствуйте, дяденьки! – радостно встречает она двух вооружённых "шкафов".
Что-то здесь не то.
– Всегда хотела прокатиться на таком, – девчонка вертит рукояти мотоцикла. – Врум-врум!
Очень смелая. Не пройдёт и пары лет, как возьмёт в руки оружие и попробует убить меня или другого арбитра.
– Вы, гражданка, уже слишком взрослая, чтобы попасть в Схолу, но губернатор вновь набирает силовиков. Есть возможность поступить в академию после школы и стать одной из первых представительниц этой некогда исчезнувшей организации.
Смотрю на проктора. Ха. Он не дурак, но такого восхитительного сарказма за ним раньше не замечал.
Школьница улыбается:
– Забейте, "свиньи", надо будет, прокачусь и без всяких академий!
Сейчас тоже пошучу.
– Диктатис Империалис, статья 319, оскорбление должностного лица. Приговор – штраф в размере двадцати тысяч пиастр Багника-II или двухлетняя ссылка на урановые рудники. Для несовершеннолетних наказание сокращается вдвое.
– Полегче, блин! – вскидывает руки "школьница". – Извиняюсь, все дела, само по себе вырвалось! У меня, кстати, сообщение вам!
– Проктор, задержим преступницу или позволим ей говорить?
– Считаю, арбитр, что вы слишком мягки, – сукин сын дергает за подвижное цевьё, досылает патрон в ствол и наводит дробовик на цель. – Приговор – смерть!
Девчонка теряется, самоуверенность как ветром сдувает. Сукин сын начинает мне нравиться.
– Шучу, мелюзга, – говорит проктор. – Кто послал?
– Пурпурный, – "школьница" выдыхает с облегчением. – Он хотел бы поговорить с вами. Я всего лишь курьер!
– Очень наглый курьер, – говорю я. – Такие "девочки на побегушках" долго не живут. Рано или поздно встретишься с каким-нибудь усталым ублюдком, который твоих шуток не поймёт.
– Ладно, ладно, зануда! – хмурится девочка. – Пойдёмте внутрь. У "доброго доктора" вокс-аппарат в офисе, а я знаю нужную частоту.
Возвращаемся в зачумлённую больницу. Малявка, похоже, "расходник", поэтому босс и не позаботился рассказать ей об опасности. Девочка останавливается на мгновение перед трупом Эйма, стряхивает оцепенение и идёт дальше. Молодец! Далеко бы пошла, если бы не связалась с бандитами. "Школьница" несколько минут ловит волну, и, наконец, мы слышим тягучий баритон, сравнимый с тёплым пледом или, например, с шапкой тёмного стаута. Насколько всё-таки Дизма приятный собеседник, если не знать, за что этот человек ответственен.
Удавил бы голыми руками.
– Добрый вечер, Джозеф. Добрый вечер, Реджинальд…
Трон, откуда он знает?!
– Мы не знакомы лично, и это даже к лучшему. Не уверен, что пережил бы ваши крепкие рукопожатия. В иное время я бы с превеликим удовольствием узнал бы о вашей кончине, но теперь предлагаю сотрудничество.
Девочка передаёт трубку вокс-аппарата проктору.
– Что тебе нужно, Пурпурный?
– Я – честный предприниматель. Хочу заключить честную сделку с вами.
– Дизма, ты в своём уме предлагать служителям закона взятку?!
– Нет, нет, погодите! Вы не так поняли! – я прямо представляю, как этот гавнюк дёргается где-то в роскошном доме на верхних уровнях. – Услуга за услугу!
– Слушаю.
– Примерно полгода назад на дне появилась новая банда. Без названия, но в народе её окрестили "Проклятой". Сначала я не обратил внимания, игроков всегда много. Однако с каждым днём влияние "Проклятых" ширилось. Не знаю, кто содержит этих негодяев, но их бойцы всегда хорошо вооружены и превосходят другие банды числом. Самое неприятное, что после столкновений не остаётся выживших, кому бы ни улыбнулась удача. Бедняги умирают в течение двух недель от неизвестной разновидности чумы. Я стремительно теряю прибыльные точки. Людей не хватает, к работам приходится подключать даже детей!
– Сходи в церковь, если совесть мучает, – усмехаюсь.
Образ Пурпурного в моей голове скрипит зубами и морщится, но голос из вокс-аппарата не дрожит:
– Ладно, слышу, что вести цивилизованный диалог у вас не получается. Наверное, сказывается род деятельности. Условие: вы приговариваете негодяев, а я выдаю "кротов" в Адептус Арбитрес, благодаря которым я в курсе ваших задумок, знаю имена, места жительства и номера автомобилей.
Сжимаю кулаки в ярости. Неплохо! Провёл бы с "крысами" множество насыщенных и захватывающих часов.
– Мне кажется, ты хочешь сообщить адреса, которые следует посетить? – спрашивает проктор.
– Именно! Вы уж разберитесь с этим сбродом! Они не хотят делиться и ведут себя очень неучтиво с такими уважаемыми людьми, как я.
– Говори.
Пурпурный передаёт данные своей "разведки".
– Имей в виду, Дизма, если на месте нас будет ждать засада или пустые комнаты, то мы тебя казним. Прегрешений уже достаточно, а мои новые электронные мозги уже вычислили примерное место трансляции, – говорит проктор.
– Рад за то, что имплантаты прижились хорошо, Джозеф. Именно по этой причине я воспользовался арендованным спутником на орбите. Однако адреса – точные. Я более чем заинтересован в исчезновении конкурентов. Удачи, арбитры!
Кроме шипения больше ничего из вокс-аппарата мы не услышали. Проктор ещё прокрутил пару раз сообщения из встроенного диктофона.
– Как разберёмся с культом, постараемся вычислить Дизму по голосу, – предлагает командир.
– Со всем уважением, проктор, но говорить мог совсем другой человек.
– Попытка – не пытка. Какой-никакой, но след.
– Дяденьки, я своё дело сделала! Отпустите? – спрашивает школьница, размахивая руками, чтобы заметили.
Смотрю на сотрудницу Пурпурного и вздрагиваю. У неё на горле пульсирует маленький, почти незаметный нарост.

Бубоны демона просвечивают из-за натянутой до предела шкуры, что грозит порваться в любой миг. Внутри чёткие очертания человекоподобных существ с острым рогом на лбу. Некоторые уже проснулись и пытаются прорвать сдерживающую их гнев оболочку, но только тот, кто вырастил тварей, решает, когда им появиться на свет.

Прочь, мерзость! Тебе меня не испугать! Больше никогда!
– Лучше будет, если дождешься Официо Медика. На уровне скоро станет жарко, а так хоть спасёшься вместе с ними, – проктор тоже замечает бубон.
– Но у меня мама дома! – упирается девочка.
– Приведи ещё и маму сюда, – советую я. – Если помощь не появится, запритесь в кабинете Пейна и не выходите, пока выстрелы не стихнут.
Так, по крайней мере, вы больше никого не заразите.
Переглядываемся с проктором. Смена заканчивается, но работа только начинается. Администратум разорится сегодня нам на сверхурочные.

3

Грохочут "Химеры", рычат мотоциклы.
На моей памяти столько арбитров в одном месте ещё не собиралось. Даже с утра в отделе на инструктажах не бывает тысячи законников.
Данные Пурпурного произвели взрывное воздействие. Инквизиция переполошилась сильнее всего, и вот площадь перед грузовым лифтом номер семь переполнена народом, хотя уже давно за полночь. Свидетели появления целой армии Адептус Арбитрес в ужасе забиваются в самые тёмные норы городского дна.
Да, это полноценная войсковая операция, и мы вооружены гораздо лучше, чем когда просто патрулируем улицы. Болтеры, ракетомёты, осадные щиты, силовое, цепное оружие – да, чёрт возьми, Бог-Император храни СПО! Открываю один ящик с боеприпасами – перезаряжаю пистолет, другой – хватаю связку с гранатами на любой вкус, третий – с содроганием прикасаюсь к рукояти цепного меча и вслушиваюсь к тихому рокоту мотора на холостом ходу, едва нажимая на руну включения.
Маршал разбивает толпу на отряды, и мы отправляемся на задания. Нашей полуроте достаётся публичный дом на пересечении Плаг-Стрит и Данжен-Роуд. Проктор ведёт нас. Удивительно, вот уже двенадцать часов, как крошки в рот не бросил, но не чувствую голода. Соскучился я по работе. Хочу довести сегодняшнее расследование до конца.
Останавливаемся в соседнем районе. Разделяемся на несколько отделений, быстро и уверенно тянемся тонкими нитями по едва освещённым улицам трущоб. Окружаем объект.
Дом терпимости под названием "Небеса обетованные" – неожиданно приличное место для городского дна. По крайней мере, со стороны. Ни черта не смыслю в архитектуре, но колонны, выполненные в виде обнажённых мужчин и женщин с совершенными телами, которые удерживают на плечах громоздкую крышу с ангелами и дивными птицами, впечатляют. На мгновение отвлекаюсь. Что-то здесь не то! Я не раз проезжал по этим местам и обязательно обратил бы внимание на такие архитектурные изыски. Провели ремонт, пока я был в "отпуске"?
Отделение проктора, в котором я и состою, наступает к парадному входу.
– Адептус Арбитрес! Бросить оружие! На колени! Руки за головы! – кричит командир.
Охрана на входе отважная, глухая или полностью безмозглая. Они вскидывают дубинки и гибнут, изрешечённые пулями, болт-снарядами и лазерными лучами. Проктор бьёт ногой с такой невероятной дурью, что створка высоких – в два человеческих роста – дверей падает внутрь. Заходим, рассеиваемся по комнатам. Я взвожу цепной меч, вдавливая руну включения до предела. Оружие воет. Оно пугает тех, кто не привык к резкому голосу цепных мечей. Рассчитываю на это. Посетителей злачного места мы выводим в просторный зал с фонтаном и лестницами, которые полукружиями тянутся на второй этаж. Укладываем задержанных штабелями на дорогие ковры с искусной вышивкой, невесть откуда здесь взявшиеся.
Проклятье, мы где находимся?! Не уехали ли по ошибке на первый уровень улья к кислотным дождям и показному богатству?! Странное место.
Половина посетителей клянётся добраться до высших офицеров и разжаловать нас за вольность. Хочется "пересчитать зубы" уродам, но сдерживаюсь. Не до этого. Ищу подвох.
Нахожу его, когда возвращаюсь в комнаты. В одной из них Карл, один из моих товарищей. Он уже снял шлем. Раздевается, глядя на шлюху, которая широко раздвинула ноги на постели, укрываясь полупрозрачным шёлковым покрывалом. Одергиваю напарника, он смотрит со злобой. Да что с тобой?!
– Возьми меня, – подмигивает шлюха.
На мгновение меня охватывает желание. Но, как наяву ощущаю приторный запах разложения.
– О-о-о, какой необъезженный жеребец! – с придыханием стонет шлюха. – Тебе повезло, сладенький. Я могу покататься и с тобой, и с твоим другом!
Вздрагиваю, когда замечаю вокруг жрицы любви знакомую дрожь воздуха.

Ядовитые миазмы окружают прогнившую тушу демона. Он распространяет вокруг себя Болезнь. Именно так, с большой буквы.

– Не сопротивляйся, милый, – улыбается шлюха.
Все зубы белоснежные. Ну всё, хватит врать-то! Это уж слишком! Я сам уже не появлялся у зубного целый год, а тут у шлюхи такая зовущая внешность! Вскидываю пистолет и проделываю дымящееся отверстие в башке твари.
Морок рассеивается. Ага, так и знал.
Передо мной старая карга с обвисшими сиськами и кожей земляного оттенка. Фу, bлять, настоящая ведьма! Гнилые пни зубов, подслеповатые белки глаз, морщины как рубцы. За годы службы видел всякое, но, то что между ног у этой твари слишком мерзко даже для меня. Кружится голова.
Рядом блюёт Карл. При мысли о том, что мужики кидали в этом свинарнике палки с утра до вечера, усмехаюсь и в отличном настроении покидаю одну комнату и вхожу в другую. Выстрел, выстрел, выстрел. Возвращаюсь в общую залу с фонтаном и завершаю жизнь ещё нескольких ведьм, которые смущали товарищей непристойными позами.
– Брось оружие! – кричит проктор.
– Командир, полегче! Посмотри на трупы!
– Сегодня весь день за тобой следил! – проктор не отводит взгляда и целится в меня из дробовика. – Ждал, когда ты с резьбы соскочишь!
– Я только начал тебя уважать, механический сукин сын! Не порти всё, а просто посмотри на этих сраных ведьм!
– Согласно статье 286 Диктатис Империалис о превышении должностных полномочий с причинением тяжких последствий здоровью граждан улья… – проктор стреляет словами, как пулями, когда выносит мне приговор.
Прикидываю, успею ли я поднять пистолет. Проктора, возможно, завалю, но в зале ещё почти пять десятков стволов на меня наведённых. Потом слышу ругательства.
– Проктор, посмотрите-ка на трупы! – одна из наших пожилых сотрудниц, Лилия, смеётся и обращается ко всем остальным арбитрам. – Ну... коты, теперь никто не будет со мной спорить, что нужно запрещать проституцию?!
Проктор нехотя переводит взгляд на мёртвых шлюх. Та же картина, даже "краше" – покойницы разлагаются так быстро будто бы под действием кислоты. Уже через минуту от них не остаётся ничего кроме мерзкого пульсирующего мха. Любо-дорого смотреть на посетителей публичного дома. Побледнели как смерть, потеряли всякую уверенность в собственных силах и веру в могущество положения в обществе.
Сукин сын ругается. Предлагаю действовать:
– Проктор, самое время связаться с остальными группами. Одна такая дрянь чуть было не трахнула Карла, а, значит, и другие способны воздействовать на рассудок.
– Уже, арбитр, – отвечает командир. – И это… благодарю за службу.
Киваю, когда со второго этажа спускается один из наблюдателей.
– У нас гости, – гром выстрелов сопровождает слова.
Бросаюсь к входу в здание. Оттуда уже наступают какие-то хмыри в лохмотьях. Пули их не останавливают. Нападающие отвечают слитным залпом, и один мой товарищ падает замертво.
Сволочи!
Время замедляется. Так происходит всегда, когда жизнь под угрозой. Секунды тянутся вечность и, кажется, что гроздья штукатурки, откалывающиеся при попаданиях в стены, превращаются в снежинки. Они кружатся на ветру и медленно падают под ноги. Откуда я знаю про снег в этом засранном промышленностью мире? Слава Богу-Императору, родился на хорошей планете.
Враги понимают, что застряли, и в ход идут гранаты. Осколки секут нас. Кто-то погибает, рушатся стены, обваливаются потолки. Теперь противники идут врукопашную. Давно пора. Меч проголодался.
С превеликим удовольствием перерубаю первого нападающего от левой ключицы и до правого бока. Вбиваю ствол пистолета через зубы в пасть другому и выпускаю его мозги гейзером через отверстие на затылке. Верчусь, отсекаю ноги, руки. Странно, но никто не воет в агонии, враги без звука усеивают пол, заливая его густой кровью. Напарники бьются с той же решимостью, и штурм захлёбывается. Последний ублюдок отступает, но разваливается на куски под стрельбой десятка разнокалиберных стволов.
– Что за…
Арбитры одергивают лохмотья нападающих. Под ними снаряжение СПО, но не это ошеломляет. Внешность противников только отдаленно человеческая. Кожа бледная, у некоторых серого или светло-зеленоватого оттенка. Бубоны, язвы, плоть плывёт, как воск над свечой, принимая новые отвратительные очертания. Все отмечены наростами на голове, что вытягиваются в рог. У одних он растёт по центру лба, у других начинается с носа, у третьих вырывается из правой или левой глазницы. Мерзость!
Гадюшник под названием "Небеса обетованные" преобразился после сражения. Особенно там, где иллюзия встретилась с лучами лазеров, снарядами и пулями. Позолота и сверкающие камни в стенах обратились в затянутые паутиной развалины. Вот этот дом уже ничем не отличается от своих соседей. Однако не могу не поразиться, с какой тщательностью навели морок, чтобы завлечь сюда посетителей со всего улья. Мысли приводят к всеохватывающему заговору, когда я слышу хриплый рык.
Поворачиваюсь, выдыхаю от неожиданности. Наши погибшие товарищи с утробными стонами поднимаются на ноги. Остальные братья по оружию ошеломлены. Я грязно ругаюсь и сношу голову ближайшему ожившему мертвецу цепным мечом. Нечисть продолжает осаду борделя. Она уже внутри. Несём тяжёлые потери. Мертвецы оказываются неожиданно могучими врагами, а главное – не останавливаются, пока не разберёшь их на куски. Каждая новая смерть только добавляет бойцов в ряды проклятых.
Посетители публичного дома приносят ещё больше беспорядка. За ними некогда и некому смотреть. Испуганные или обезумевшие от происходящих событий, они мечутся, падают под ударами чудовищ или попадают между молотом Адептус Арбитрес и наковальней культистов.
Отступаем в главный зал. Морок исчез. Мраморный фонтан – тень прежней роскоши, на дне плещется зацветшая вода, по углам комнаты лежит какое-то дерьмо, стены, развороченные перестрелкой, напоминают рёбра полуразложившегося трупа.
Замечаю проктора, который раскинул руки и застыл, лёжа на лестнице.
Нет, быть не может! Его же не берут пули!
Подбегаю ближе. Несколько прямых попаданий в лицо, белая повязка пропала, уничтожен правый глазной имплантат, трещины в стальном черепе. Сукин сын и раньше пускал искры из глаз, но теперь делает это в прямом смысле.
– Поклянись, что приговоришь этих ублюдков!
– Давай-вставай, лежебока! – говорю я, когда со второго этажа наступают культисты.
Первого я сваливаю очередью из пистолета, остальных отрезвляю осколочной гранатой под ноги. Ублюдки успокаиваются.
– Сукин сын, ты не можешь погибнуть! Хоть представляешь, кем стал для отдела?! – кричу я на переплетение плоти и железа у ног.
– Знаю-знаю, – ворчит проктор, – но я поймал критическую ошибку. Пока не обойду её, слепой и беспомощный как щенок.
Тащу проктора вниз. Оглядываю выживших. Здорово нас проредили. Едва ли половина на ногах. Раненые плохи. Похоже, обратятся уже в ближайшее время.
Некоторые поняли это и вышибают себе мозги. На сколько нас хватит? Чёрт его знает. У меня вообще свидание с самой милой девушкой на свете, гибнуть нельзя!
Пытаюсь связаться с "Химерами", на которых мы приехали. Тишина, помехи.
Выхожу на волну ближайшей группы Адептус Арбитрес, которые должны были вломиться в казино "Счастливый случай" – там оглушительная канонада.
– Не сейчас, братишка! – кричит арбитр на той стороне.
Гром. Хрипы. Похоже, товарищ делает свои последние вздохи. Проклятье!
Ищу хоть кого-нибудь, чтобы попросить о помощи. Молчание, утробный вой оживших мертвецов, душераздирающие крики. Звучит "обнадеживающе".
Делать нечего. Выхожу на связь с крепостью.
– Внимание! Внимание! Я – арбитр Реджинальд Брейкер. Личный номер 78-69. Объявляю боевую тревогу. Событие – бунт. Срочно поднять все грузовые лифты и перекрыть любую связь с ульем! Дополнительно сообщаю о событии – карантин. Советую найти и оградить от остального общества всех, кто посещал тринадцатый уровень за последние полгода.
Отключаю вокс-передатчик, когда на связь неожиданно выходит Морриган Д'Туиред:
– Арбитр, кто противник? Переносчики чумы? Демоны? Чумные десантники?
Ого! Чумные десантники? Это разве не сказки?
– Пока только восставшие из мёртвых и какие-то молчаливые мутанты. Но их просто жуть как много!
– Ясно. Списки граждан я полагаю можно взять на таможне?
– Да, дознаватель. Не тяните с задержанием, болезнь развивается быстро.
Морриган молчит, мне кажется, что она уже отсоединилась, когда бросает напоследок.
– Мне очень жаль, Реджинальд. Ты мне тоже понравился.
Странно, но приближение гибели ощущаю как-то легко. Раньше считал, что страх скуёт руки и ноги. Хорошо, что я от него избавился.
– Вообще-то я вернусь через пару часов, Морриган. Выбери пока место, куда хочешь пойти.
Дознаватель снова молчит, но потом просто обрывает связь. Хорошо. Не люблю долгих прощаний.
Поднимаюсь на второй этаж. Обхожу огневые точки. Одни арбитры у окон, другие у образованных во время последних приступов провалов. Везде похожая картина. Проклятые заняли соседние дома и чего-то ждут.
Спускаюсь.
– Проктор, вы как?
– Как видишь, лучше, – командир уверенно двигает руками.
– Зрение?
– К сожалению, нет, – раздаётся выстрел из автоматического ружья.
Ещё один наш товарищ покрыл стену кусочками собственных костей, ошмётками мозга и кровавыми разводами.
– Даже не сдохнуть здесь боюсь, – говорит вдруг сукин сын. – Не хочу уходить без борьбы.
Да ладно, не сдавайся!
– Дай мне гранату, – просит проктор. – Уйду на своих условиях.
– Мерзко себя чувствую, – передаю командиру желаемое, а сам стягиваю с его плеча дробовик с понравившейся резьбой на прикладе.
– Ты мне это брось! Выше голову! Всегда знал, что кончусь где-нибудь в канавах городского дна! Твоей вины в этом нет!
Молчу – слова здесь лишние.
– И вот ещё что, арбитр. Приятно было работать с тобой, – проктор улыбается, шутник хренов. – У тебя хоть и едет крыша, но зато я сегодня почувствовал себя молодым. Когда ещё не свыкся с миром, считаешь себя всесильным и неуязвимым. Жаль, что редко работали в паре.
– Спасибо, сукин сын. Ты же знаешь об этом прозвище?
– Конечно.
– Так вот, как бы тебя не ненавидели за безжалостность к своим, но ты всегда был для нас живым памятником, "глыбой". Мы считали, что тебя никогда не убьют.
– Разжалобил, парень. А теперь иди и приговори всю эту мразоту. Бог-Император в помощь.
Перезаряжаю дробовик. Надолго его не хватит, но оружия на полу валяется столько, что глаза разбегаются. С пустыми руками не останусь.
Раздаётся рёв моторов. К зданию подъезжают машины Официо Медика. Проклятые их не останавливают. Подозрительно, поэтому ребята на втором этаже стреляют с таким остервенением, что после короткой передышки едва не глохну. Первая машина разлетается на кусочки после попадания ракеты, и полыхающее колесо закатывается внутрь борделя. Ещё один автомобиль переворачивается. Лобовое стекло покрыто сетью трещин и окрашено кровью изнутри.
Что если ошиблись? Да, хрен с ними, с медиками. Нас уже вряд ли кто-то осудит.
Но нет, не ошиблись. Задние двери грузовика со знаком крылатого жезла, обвитого парой змей, открылись и на улицу выползли ожившие мертвецы. Ничуть не удивляюсь, когда вижу в первых рядах "школьницу", помощницу Пурпурного. Ей и вышибаю мозги первой, когда она забегает внутрь публичного дома.
Мы сложили баррикаду из обломков мебели, и разорванных останков. Особое предпочтение отдали нашим покойникам, всё-таки панцирная броня – это панцирная броня. Жестоко, но ничего не поделаешь.
Один товарищ стреляет из автоматического ружья, другой уничтожает нечисть из тяжёлого стаббера. У нас неплохо получается сдерживать врагов.
Сражаемся, даже когда ублюдки снова пытаются спуститься с крыши, забираясь по пожарным лестницам.
Стреляю в упор. Дробь отрывает конечности, бросает на пол тела, как куклы, изломанные капризным ребёнком. Отдача привычно бьёт в плечо, потом патроны заканчиваются. Опрокидываю проклятого ударом приклада и давлю ему голову тяжёлым ботинком. Металлические подноски обуви уже полностью перепачканы слизью. Моя форма сегодня прошла по-настоящему суровое боевое крещение.
Преследую противников: расстреливаю, бью, режу мечом, сбрасываю с крыши. Подхожу к парапету и вызываю на поединок весь этот проклятый город:
– Ну что же вы, ублюдки! – в меня стреляют, но Император спасает. – Руки из жопы?! Старайтесь лучше!
Разворачиваюсь и спокойно ухожу внутрь здания, хотя вокруг свистят пули.
– Реджи, гляди! На шесть часов! – окликает напарник.
Сквозь брешь, образованную в ходе последнего приступа, вижу, что в толпе мертвецов находится персонаж из страшных сказок.
Предатель. Чудовище.
Чумной десантник.
Он поражает размерами. Распухшая туша не меньше трёх метров высотой. Его некогда благословенные Омниссией доспехи теперь – раковина членистоногого. Десантник оброс чёрными кораллами. Его уже не раз убивали, если судить по отверстиям в броне, откуда выпадают мерзкие личинки, однако ложные боги возвращали его обратно ещё более ужасным и смертоносным. Фасетчатые глаза чудовища мгновенно находят нас среди бесчисленного множества дыр, из-за которых дом теперь напоминает решето. Десантник поднимает одноручную косу, колокол, мандибулы на морде расходятся. Гул удара металла о металл и яростный вопль становятся знаком для толпы оживших мертвецов. Они чумным потоком разливаются по улицам городского дня, которое ещё никогда не было таким грязным.
– Нет! Мы все умрём! – Карл в отчаянии.
Он оступается, падает и спасается от подзатыльника Лилии.
– Возьми себя в руки! Ты же арбитр! – кричит она.
– Собраться! – забираюсь на вершину разваливающегося фонтана и окликаю арбитров. – Вспомните, братья и сёстры, кто мы такие! Кто сохранял улей все эти годы? Кто не жалея ни крови, ни жизни спасал невиновных и карал виновных! – вскидываю цепной меч в воздух и нажимаю на руну. – Та тварь на улице – не закон! Мы – Закон!
Ждать внутри нет смысла. Нас всё равно сомнут. Вывожу товарищей на улицу. Если проктора не станут искать, то, может быть, ему хватит ума затихориться и дождаться помощи. Снаружи нас встречает толпа живых мертвецов. Полуразложившиеся скелеты, раздутые утопленники, окровавленные покойники, которые только-только расстались с жизнью, беснуются всё сильнее с каждым столкновением обуха косы и ржавого колокола чумного десантника.
Кричу:
– Бог-Император не позволял вам возвращаться! Преступление – жизнь! Приговор – смерть!
Сталкиваемся. Мертвецы, у которых ещё сохранились лёгкие, ревут громче моего цепного меча. Патроны в пистолете заканчиваются, перехватываю рукоять клинка обеими руками. Толкаюсь, бью ногами и рублю. Мне кажется, что я смогу вырезать всё поганое племя и очистить улей от мерзости, но только обманываюсь, потому что соратники гибнут один за другим. Смолкает стаббер Карла, покойники разорвали ему горло и сейчас лакомятся плотью.
– В укрытие! – последний вскрик Лилии.
Ожившие трупы заваливают её шевелящимся отвратительным муравейником. Лилия предупреждает нас ещё раз, потом подрывает гранаты и отправляется к Императору. Хорошая смерть. Попробую также.
Молчит тяжёлый стаббер. Стихают дробовики. Шоковые дубинки больше не шипят. Их владельцы сложили головы в последнем яростном сражении в отчаянном рывке к вражескому полководцу. Обезглавливаю ещё одного покойника, а потом вонзаю меч в ключицу следующего. Цепной меч объелся гнилой плоти. Взвыл последний раз и, наконец, подавился. Механизм переплетён мясом, но мне некогда его чистить. Сражаюсь голыми руками и ногами. Каждый удар проламывает кости и разбивает черепа.
Выдох. Боль пришла неожиданно. Коса вошла в спину и вырвалась из живота. Чумной десантник, как и положено мерзкому предателю, ударил бесчестно, сзади. Он оторвал меня от камнебетона дороги и поднёс так близко, чтобы смотреть глаза в глаза.
– Ну что, человечек? Где твой бог теперь? – жвала чудовища плотоядно щёлкают. – Последнее слово!
– Статья 1… страшнейшее преступление... перед человечеством, – шепчу я, стараясь не терять сознание, хотя порча молниеносно распространяется по телу.
– Что-что?! Не слышу!
Свожу челюсти, собираюсь с силами и плюю в мерзкие липкие фасетчатые глаза:
– Предательство… – выдергиваю чеку гранаты на поясе. – Клянусь, что найду тебя в темнейшей преисподние Варпа и приговорю ещё раз!
Вспышка света приносит облегчение.
Тьма. Моя старая подруга.

4

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО
ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
ДЕЛО: 78-69: 13U: HC1: Reg
> Пожалуйста, введите авторизационный код
> * * * * * * * * * *
> Идентификация…
> Благодарю вас, дознаватель. Можете продолжать.

КЛАССИФИКАЦИЯ: Личное дело. Свидетельства очевидцев.
ДОПУСК: Гамма.
СИСТЕМА КОДИРОВАНИЯ: Отсутствует.
ДАТА: 582. М36
СОСТАВИТЕЛЬ: Финн Тандри, псайкер 19-ого полка СПО.
ТЕМА: Закон
ПОЛУЧАТЕЛЬ: Дознаватель Морриган Д'Туиред, представитель Ордо Еретикус.

Во время последней попытки отбить тринадцатый уровень у мерзких чудовищ, мой отряд оказался на пересечении Плаг-Стрит и Данжен-Роуд. В отличие от остальных трущоб мы не встретили там следов присутствия демонов. Напротив, гниль и кровь нечистых на наших клинках, одежде, снаряжении мгновенно испарялась или слетала пеплом. Тут же почувствовал чьё-то присутствие поблизости. С каждым шагом к покосившемуся дому поблизости всё отчетливее проступало психическое эхо. К тому мигу я уже встречал в бою демонов, поэтому приготовился к худшему, но мощь, что застыла в воздухе, не пугала и не вызывала отвращения. Сила, сосредоточенная здесь, вдохновляла на победы во славу Бога-Императора. Ненависть настолько яркая, словно пламя прометия, и убеждённость в правоте, подобная несокрушимой Твердыни Владыки Человечества.
Мы обнаружили под обломками здания выжившего арбитра. Он назвался Джозефом Сталоном (ДЕЛО: 7690: 13U: HC1: Reg). Проктор рассказал нам о последнем противостоянии его подчинённых и орды рабов Хаоса. Из-за повреждения аугметики он не мог вмешаться, но слышал всё отчётливо. Ни один из арбитров не отступил, даже когда их рвали на куски кривыми зубами.
Однако они не исчезли. Демоны не сожрали души героев. Настоящее чудо и вмешательство Бога-Императора.
Арбитры остались на месте собственной гибели.

Бег пальцев по клавиатуре.
После слова "Примечание" появилось следующее предложение:
"Попробую обряд пленения демона, когда война закончится. У наставника есть питомец. Появится и у меня".


Сообщение отредактировал Гений и злодей - 27.01.2020, 09:04


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 17.04.2018, 18:30
Сообщение #6


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Manitu (команда "Old School") - Grim (команда "New Wave").
Тема: "Битва с богом".
Участники конкурса пишут рассказы о том, как обыкновенные представители того или иного народа бросают вызов существам, которые стоят на ступень выше, если сравнивать физические или интеллектуальные способности. Описание противоборства, поражения, унижения превосходящего существа или же, наоборот, невозможность такого соперничества. Вселенная Wh40k.

"Manitu"

Удары в спину чаще всего наносят те, кого защищаешь грудью.


Голоса

Голоса…
Они где-то неподалеку, то уносятся подобно снежинкам при сильном ветре, то вновь обнаруживаются так близко, что казалось, эти двое разговаривают в соседней комнате.
Их разговор, то превращается в нравоучение одного, то остается диспутом равных.
- Я бы предположил что присяга…- первый собеседник, по голосу весьма молодой человек вдруг осекается, когда в диалог вступает его визави.
- Присяга, верность, все это туфта. Данным щитом слабаки пытаются скрыть свою незащищенную душу. Слабый все равно предаст. Он найдет тысячу причин чтобы пойти против товарища. Он предаст друга во имя выгоды или своих идеалов. Слабый сдаст позиции. Он выкинет клятву верности из своих мыслей, он выстрелит в спину герою, который будет сопротивляться и вероятно ободрять слабого.
- Но не во власти первого среди равных карать.
- Почему же? Война разве окончена? Разве на Туле прекратила свое действие военная диктатура? Ваши мысли мой друг кажутся до того либеральными что если бы я не знал вас, предположил что передо мной очередной изнеженный аристократ.
- Да я знаю. Он не отступит от своего решения. Бунтовщики бросили вызов системе. Они предали само звание человека- голос молодого человека чуть с хрипотцой, он откашливается, словно перед ним кто-то до того важный что необходимо держать марку и сгибать свою спину в угодливом поклоне.
- Прежде всего они предали Господа, Бога нашего Вседержащего и Всепрощающего.- второй голос делает большие паузы, словно человек не желает вести диалог или он ему давно наскучил.
-Лучшего из людей. Единственного и неоспоримого. Но дает ли ему право…
- На месть?
- На возмездие! Хотя в данном случае в сущности это одно и тоже.
- А кто ему может помешать? Человек, который еще вчера отдал приказ уничтожить планету, человек который не подчиняется никому кроме Императора? Почему? Просто исходя из того что он смеет вершить суд, а его подчиненные не могут этого делать?
-Предположим, он отдаст приказ.
-Нет, он не сделает этого и потом ради кого? Ради предателей? Вот увидите мой юный друг, Магистрат отойдет в сторону. У меня такое чувство. Оно всеобъемлюще. И оно никогда не подводило.
-Вы всегда были точны в предсказаниях Великий Инквизитор.
- Может быть, ученик…мы будем рядом. Мы будем наблюдать. И если надо запишем что видели.

***

Стук молотков нарастал и принцепс наконец разомкнул глаза. Он удовлетворенно кивнул.
Снежные крошки, недавно барабанившие усталые веки, вдруг отступили. Снег, еще недавно носимый ветром, сейчас устало несся к земле.
Вид величественный и от того страшный предстал перед человеком в серебряном силовом доспехе. Место, где еще вчера шел бой, где обугленные останки боевых машин перемешались с темными пятнами, трупами людей на снегу.
Этлано. Место битвы. Место которое тысячу лет спустя назовут место скорби. Потомки создадут памятники, будут помнить, а сейчас это всего лишь земля орошенная сталью и гневом.
Холмы, залитые кровью, холмы, где так и не пал Серебряный Орел, штандарт надежды, холмы с десятками тысяч павших. Погибших было так много, что санитарные команды не справлялись.
Но погибшим еще вознесут свои почести. А сейчас предстояло другое действо.
Старое как мир лекарство для победителей.
Этот ритуал пришел на Туле из глубин такой древности, что даже самые древние скриптории и их скрижали упоминали подобные убийства лишь вскользь.
Позорная казнь. Для бунтовщиков, предателей, изменников.
Кресты.
В долине Этлано их было немыслимое количество. Казалось все окрестности, все расчищенные после побоища, все более или менее свободные площадки были усеяны этими страшными Т-образными чудовищами.
Битва закончилась и предстояло решить что делать с отступниками. Их оборванных, жалких уже лишенных защиты Темных сил содержали тут же.
Тридцать шесть тысяч мужчин и женщин, когда то дававших присягу, а потом сделавших неверный выбор. Обагривших свои руки кровью детей и стариков. Пленных, гражданских.
Принцепс сделал свой выбор. Он командир экскувиторов, последний кто из Серебряной элиты остался в живых там на площади Фема, давно шагнул на дорогу усеянную только вариациями мстительных желаний.
Полыхающий город вечно снился ему, крики тех кого он должен защищать и не смог.
Трупы несчастных и своих солдат взывали к отмщению. Погасшие навсегда глаза, крики боли навсегда застывшие в сердце.
Стук молотков не утихал. Вот показалась небольшая процессия местных проповедников в черных как смоль одеяниях. Они начали песнь с обличения грешников.
Их на миг нарушил лишь рев танковых двигателей, редкие хлопки шедшие от реактивных двигателей авиации поддержали бронированные машины. Инверсионный свет в синем с проплешинами облаков, небе Туле показался и был немедленно накрыт темным облаком.
Древние говорили, что после тяжелых боев обычно начинаются самые сильные дожди. Да сейчас глубокая осень вносила коррективы, вместо дождя шел легкий снег что несся к земле то грубой крошкой, то вдруг сменялся невероятно красивыми громадными белыми хлопьями.
Худой изможденный человек в серебряном силовом доспехе стоял сейчас в одиночестве и смотрел на продолжающуюся работу.
Принцепс вспомнил монолог Магистрата, перед деянием.
Тогда офицеры штаба оставили их вдвоем.
Командующий все также как и всегда рассматривал огромную голокарту которая играла в темноте мириадом огней. Чудо Механикус искажало лицо Диктатора, придавая его лицу какие-то инфернальные черты.
Наконец Магистрат повернулся к принцепсу.
- Мне доложили о приготовлениях.- он внимательно всмотрелся в лицо командира экскувиторов.- Вы думаете, это облегчит ваши страдания?- управляющий сектором, казалось, первые за их знакомство отвел взгляд, но продолжил свой монолог.- Или воскресит павших?
Первый из экскувиторов молчал. Магистрат медленно подошел к соседнему столику где находился графин с вводом и погодя продолжил.
- На мне много грехов, но в данный момент я не буду препятствовать вам. Как никогда не ставил под сомнения ваши действия. Вы верный солдат и опытный командир, принцепс. Но то что вы сделаете еще больше искалечит вашу душу. – Военный управляющий сделал паузу, после чего налил стакан воды из графина- Не делайте шаг в бездну. Не становитесь мной.
Принцепс все также молчал. Он был подобен статуе Императора при храме Всех Святых. Его невидящий взгляд был устремлен в командующего.
Магистрат тяжело вздохнул.
-Делайте что должны. Но это не излечит вас.

***

Первые крики и мольбы о помощи разрезали воздух ровно в полдень по местному времени.
Кричал совсем еще мальчишка в рваной замызганной одежде. Восьмиконечная звезда затейливо вырезанная на лбу уже потеряла свои размашистые формы и была обожжена имперским тавро.
Этот парень был первый из приговоренных.
Сейчас он выл от страха, дикой боли и от невыносимого безразличия окружающих палачей.
С него сняли одежду. Уложили на землю. Попытки сопротивляться были немедленно пресечены опытными палачами.
Широко растянули худые как палки руки. После чего один из экзекуторов вбил первый деревянный кол в ладонь.
- И не будет пощады…
Дикий невыносимый крик вознесся к небесам. Вознесся и рухнул вниз придавленный куском ткани что была обмазана елеем и воткнута в глотку несчастного.
Заботливый и торопливый исповедник уже обмазывал мальчишку верными и чистыми символами Империума.
Палач бывший рядом уже привязывал искалеченную руку , чтобы израненный не смог соскользнуть с креста.
Вот и человек в черной тоге с имперскими символами уже зачитывал краткий приговор со стандартными фразами.
Регламент соблюдался и в нем не должно было быть отступлений. Менялись лишь имена.
Возраст несчастного сейчас не играл никакой роли. Сердца всех участников действа в тот момент были черствы, все чувства слишком подавлены своими несчастьями.
Милосердия, милосердия или на худой конец скорой смерти, вот о чем мечтали предатели.
Но в глазах тех кто сейчас привязывал их к столбам, забивал колья в руки и ноги не было ни того не другого.
Исповедники, двигающиеся между приговоренными кричали о естественном роке и о вечных страданиях обрушившихся на предателей.
Но основной ужас нес сухой треск разбиваемых человеческих костей.
Он казалось, наполнил все пространство вокруг. И не было у него не начала ни конца.
Все больше и больше воплей лилось ото всюду. Обреченных, несчастных отступников.
Судьба всегда возвращает бумерангом долги. Она настигла тех безумцев, что предали Императора.
Была ли это божественное провидение, вера в Него, которая направляла палачей.
Или это было просто то, что всегда питает человечество и позволяет ему выживать посреди бесконечного темного космоса. Месть.
А неутомимые писцы ставили отметки на голопланшетах.
Десять тысяч, двенадцать…
И не будет пощады…
Когда палачи делали необходимую передышки, они направляли свой взор на человека на холме. Но не находя в его движениях намека на всепрощающую и милосердную смерть, продолжали свою тяжелую работу.
Боль, нарастающая в руках приносила невыносимые страдания. Древние знали толк в казнях.
Древние дали все те преимущества, все те пороки что сейчас использовал человек.
Спустя десятки тысяч лет.
У людей Терры всегда было чему поучится.
К вечеру было все кончено.
Тысячи висели на крестах. Тысячи с раздробленными костями, с кляпами чтобы своими воплями не взывать к милосердию и не размягчать жестокие души.
Император сказал свое слово. Через своих представителей, конечно же. Как всегда.
Отдавший приказ человек в серебряном силовом доспехе взирал на деяние рук своих.
С того момента как он открыл глаза, он не сделал ни движения.
Казалось принцепс всматривается туда где полыхал багровый прилив, освящая кровавым светом холмы.
Солнца планеты медленно плыли к горизонту, чтобы когда-нибудь вновь вернутся.
Когда-нибудь.


"Grim"


Ещё одна "Городская Легенда", которую продолжает этот рассказ.

Победа

Тысячеликий Город горел. Едкий дым жег глаза и драл горло. Хара сглотнул соленые слезы и робко взглянул на огромную фигуру десантника перед ним. Затрещина сзади тут же бросила его на колени, в голове зазвенело.
- Не смей подымать глаза на лорда Сянь Чжуна, животное! - голос конвоира дрожал от ненависти. Хара сжался, ожидая нового удара, и тот не заставил себя ждать. Рот наполнился кровью. Хара понял, что лежит на растрескавшейся мостовой.
- Хватит, Цзычен, - раздался сверху спокойный голос. - Он что-то хотел сказать, так пусть говорит.
- Благодарю, мой лорд, - прохрипел Хара, с трудом вставая на четвереньки.
Язык слушался плохо. Правый глаз ничего не видел. Мысли в голове двигались словно сонные черепахи, он с трудом вспомнил, зачем вообще вымолил встречу с повелителем Воинства Восьми Небес. Плохо, очень плохо. Если он хочет выжить, ему нужно соображать хорошо и быстро.
- Я знаю, что вы хотите убить Градоначальника и забрать его череп, - начал Хара. - Вам не справиться просто так. Но я могу помочь.
- Ты не можешь помочь даже самому себе, - в голосе Сянь Чжуна послышалась скука, и сердце Хары похолодело от ужаса.
- Я делец, я торговец, я торгую редкостями, - зачастил Хара, не желая упускать свой призрачный шанс. Дивясь собственной дерзости, он вновь поднял взгляд на лорда и достал из-за пазухи свое последнее сокровище. - Жемчужина с заклятьем. Ее нужно проглотить, и она приведет вас к величайшему триумфу! Подарит вам победу в битве с повелителем города!
- Подарит? Победу? - Сянь Чжун презрительно скривился и впервые взглянул в лицо пленнику. - Только слабый примет победу в дар. К остальным его.
- Не дар, не дар! - воскликнул Хара в отчаянии, когда сзади его схватили руки Цзычена и вздернули на ноги. - Просто прием, военная хитрость! Война - это же путь обмана!
Сянь Чжун жестом остановил своего воина. Он прищурил и без того узкие глаза и опустился на одно колено перед Харой. На лице десантника появилась печальная улыбка, выглядящая на изрубленном шрамами желтом лице столь же жутко, сколь и неуместно.
- Прислушайся к своему пылающему городу. Он кричит тебе, что война - это радиоактивный пепел. Это красная грязь под ногами, это мертвые герои на выжженных полях. Это бессмысленная жестокость, что мы творим здесь, и она прекрасна в своей прямоте и честности.
Хара впервые понял, что его смерть уже неминуема. Кристальная ясность судьбы заставила отступить терзавший его ужас.
- Градоначальник - олицетворение течения времени. Тысячеликий Город существует во всех временах, это чистое поле, это деревня, это промышленная зона, это руины и это пылающие здания одновременно, прямо сейчас, - Хара оскалился, демонстрируя окровавленные и обломанные зубы. - Слышишь, лорд? Твоя война - это просто страница в бесконечной книге, которую пишет Градоначальник. Ты содействуешь Владыке Перемен. Все меняется, и потому бессильно перед лицом времени.
- Война, - улыбка покинула лицо Сянь Чжуна и он с тихим шелестом вытянул из ножен короткий клинок. - Война никогда не меняется. И поэтому я принес ее в это гнездо лжи.


Сянь Чжун неторопливо поднимался по обсидиановой лестнице к запечатанным вратам дворца Градоначальника. Отсветы пламени, пожирающие здания у него за спиной, отбрасывали тысячу пляшущих теней на массивные металлические створки. Ровное сияние колдовских рун, скрепляющих врата, освещало лицо лорда, превращая его в маску мертвеца. С каждым шагом повелителя Воинства Восьми Небес бушующее людское море на площади затихало, и когда Сянь Чжун повернулся, чтобы взглянуть вниз, мертвую тишину нарушали лишь гудение пламени да далекие крики.
Лорд окинул площадь взглядом. Каждый человек смотрел на него: воины - с нетерпением, словно псы в ожидании кормежки, пленные - с жалкой смесью страха и робкой надежды. Сянь Чжун негромко рассмеялся. Надежда всегда шагала рука об руку со страхом. Надежда выжить порождает страх смерти, и, пожалуй, угодна Кровавому Богу в той же мере. Только вот для овцы на бойне бесполезны и страх, и надежда.
- Вселенная дарует человечеству тысячи благ! - взревел Сянь Чжун, и его могучий голос разнесся над площадью. - Человечеству нечем ответить вселенной!
Его восхищал этот момент - последняя секунда перед кровопролитием. На глазах жертв проступают слезы, хотя они все еще и цепляются за надежду. Руки убийц перехватывают удобнее влажные рукояти ножей. Время останавливает свой бег, переводит дыхание, зная, что вот-вот понесется галопом. Сянь Чжун сорвался с пояса голову убитого недавно торгаша, бросил ее вниз и взревел:
- Убивай!!!
Голова подпрыгнула на второй ступени и покатилась дальше. Над толпой пленных пронесся первый вздох, словно они услышали какую-то нежданную горькую весть. Лица воинов ощерились улыбками.
- Убивай!!!
Взревели первые цепные клинки. Закричали первые жертвы.
- Убивай!!! Убивай!!! Убивай!!!
Площадь погрузилась в хаос. Кровь лилась ручьями, а обезумевшие от страха жители Города в панике и давке убивали друга не хуже, чем клинки Воинства Восьми Небес. Врата дворца за спиной лорда тревожно загудели, а голубое сияние рун сменилось тревожным грязно-розовым мерцанием.
- Убивай!!! Убивай!!!
Стон рвущегося металла за спиной заглушил даже рев Сянь Чжуна. Покрытые кровью с ног до головы, воины Восьми Небес резали последних выживших горожан.
- Убивай!!!
Последний пленный упал замертво. Голова торгаша докатилась до основания лестницы, стукнулась о сапог Цзычена, и тот удивленно обернулся. Искореженные створки врат распахнулись настежь, а померкшие руны сочились кровью.
- Цзычен, Монфор, Вэнь Сю, Гоин, Мартино! - Сянь Чжун жестом приказал пятерке своих Избранных следовать за ним и первым шагнул под темные своды дворца.

Сгорбленный одноглазый старик с изуродованным лицом приближался к десантникам шаркающей хромой походкой по бесконечно длинному коридору. Он был покрыт кровоточащими ранами. Грудь калеки закрывала растрескавшаяся кираса силовой брони, в остальном же он был совершенно гол.
- Вот и первый защитник дворца, - с кривой ухмылкой произнес Цзычен. Избранные расхохотались.
- Как бы нам пробиться сквозь такую охрану, - добавил Мартино, и хохот грянул с новой силой.
Твое имя затеряется в потоке времени.
Старик только сейчас заметил приближающихся десантников и замер как вкопанный. Близоруко сощурившись, он вгляделся в приближающиеся силуэты, и вновь захромал им навстречу, протягивая вперед дрожащую руку.
- Стойте… - шепот калеки был едва слышен. - Стойте…
- Лорд? - Монфор расстегнул кобуру болт-пистолета и вопросительно посмотрел на Сянь Чжуна.
- Как знаешь, - ответил повелитель Воинства Восьми Небес и прошел мимо старика, даже не обратив на того внимания.
Громыхнул выстрел, и многократное эхо заметалось по стенам коридора.
Старые раны бывают смертельны.
Громыхнул выстрел, и многократное эхо заметалось по стенам коридора. Раскаленный снаряд прошил нагрудник Монфора, сломал ребра и прогрыз себе путь к основному сердцу. Пару секунд десантник еще двигался вперед по инерции, но ноги перестали его слушаться, и он упал на металлическую решетку пола.
- Апотекарий! - крик прозвучал будто сквозь толщу воды.
Монфор с трудом перевернулся, мысли путались, он не понимал, где находится. Над головой тянулись бесконечные переплетения труб и кабелей, хотя он ожидал увидеть каменный потолок коридора. В глазах потемнело. Второе сердце не справлялось с нагрузкой. Как же глупо - умереть в первом же бою после перевода в штурмовое отделение. Монфор тряхнул головой, отгоняя бред. Это уже происходило, много лет назад, и не может происходить сейчас.
- Так, держись, сознание не теряй, - над ним склонился десантник в белой броне. Амальрик, точно. Он его тогда вытащил.
Монфор почувствовал укол в шею. Инъекция обезболивающего. Послышался визг пилы, вгрызающейся в треснувший нагрудник. Приглушенное ворчание Амальрика.
- Прости, брат, - апотекарий наклонился к самому лицу Монфора. - Основное сердце уничтожено. Осколки вошли во второе сердце. Тебе осталось минуты две, я бессилен.
Не может быть. Монфор попытался закричать и не смог. Дыхание превратилось в сиплый хрип.
Время разрушает творения рук человеческих.
Дыхание превратилось в сиплый хрип. Вэнь Сю почувствовал, что задыхается. Десантник оперся рукой о стену и попытался прокашляться, но стало только хуже - аугметические легкие начали издавать ритмичные щелчки, сбивая дыхание окончательно. Вэнь Сю опустился на одно колено. Щелчки превратились в жужжание.
Мигающая оранжевым руна на дисплее визора сообщала о критическом износе имплантированных легких. Бред. Он получил эту аугментацию считанные месяцы назад, после того как защитники Тысячеликого Города в отчаянии пустили ядовитый газ в штурмуемый Воинством Восьми Небес жилой квартал. Имплантат был абсолютно новый.
Однако руна, уже поменявшая цвет с оранжевого на красный, сообщала об обратном. В груди глухо хлопнуло, и ребра пронзила острая боль. Вэнь Сю оперся рукой об пол, и заозирался вокруг, в поисках соратников. Тактические руны лорда, Цзычена, Монфора и Гоина поочередно погасли. Коридор пуст.
Со временем ты можешь стать тем, кого ненавидишь.
Коридор пуст. Гоин остановился, оглядываясь. Только что и лорд, и остальные Избранные были рядом, и вот их нет.
- Лорд Сянь Чжун? Цзычен? - вокс ответил десантнику лишь шипением статики. Переключение каналов не дало никакого результата. - Монфор? Вэнь?
Осторожные шаги керамитовых сапог за углом заставили Гоина заткнуться и насторожиться. Из-за поворота показалась массивная фигура десантника с золотым крылатым черепом на нагрудной броне. Лоялист застыл на месте, увидев Избранного, и дал возможность себя рассмотреть.
Веер из семи мечей на красном поле. Восьмая рота. Шестое отделение. На геральдическом щитке у правого плеча красовалась черная девятка. Неизвестный десантник принадлежал к ордену Тысячи Порезов - ордену, который взрастил самого Гоина. Более того, лоялист служил в той же роте, в том же отделении, и носил тот же самый порядковый номер, что и Гоин в свое время. На короткое мгновение десантника-ренегата пробрала неуместная обида. Он активировал силовой клинок и бросился на имперского пса.
Противнику был ловок и быстр, но ему не хватало опыта. Увернувшись от первого размашистого удара и заблокировав второй, Гоин толкнул лоялиста в стену, разбил линзы его шлема об выступающий камень кладки. Колющий удар, который должен был пригвоздить имперца к камням, высек лишь искры - тот молниеносным движением ушел в сторону, и сорвал с головы ослепленный шлем. На Гоина глядело его молодое отражение. Меньше шрамов, меньше морщин, меньше седины в волосах. Давнее воспоминание выбралось из глубины памяти. Он был в этом месте, он уже бился здесь и вышел победителем. Что ж, если это уловка Градоначальника, то неудачная. Его молодой двойник осторожно пошел навстречу, держа меч наготове и ловя взглядом каждое движение неприятеля. Издав глухой рык, Гоин атаковал свою копию. Удар, второй, третий. Голубые искры, высеченные при очередном парировании, попали в глаза лоялисту, заставив его вскрикнуть от боли и зажмуриться, а в следующее мгновение меч Гоина с шипением снес имперцу голову, щедро окропив кровью каменную стену и пол.
- Что за жалкая попытка! - воскликнул Избранный и рассмеялся.
Эхо хохота заскакало по опустевшему коридору. Неизвестно откуда взявшийся ветер сдул толстый слой пыли с пола.
История циклична.
Неизвестно откуда взявшийся ветер сдул толстый слой пыли с пола. Грязно-синие гобелены с вышитым символом Тзинча заволновались на стенах. Цзычен нахмурился. Мало того, что он потерял остальных, оставил своего лорда, так он еще и… заблудился? С тихим стоном десантник зажмурился и помотал головой. Какой-то бред. Здесь одна дорога. Они зашли в ворота, прошли по прямому коридору, повернули направо, потом налево. Все! Цзычен с раздражением ухватился за ближайший гобелен и с треском сорвал его. Нужно вернуться к вратам.
Цзычен развернулся и выругался. Вернуться в одиночестве, даже не побывав в бою - позор. Он вновь развернулся и решительно зашагал в прежнем направлении. Повернул налево. Неизвестно откуда взявшийся ветер сдул толстый слой пыли с пола. Грязно-синие гобелены с вышитым символом Тзинча заволновались на стенах. Цзычен нахмурился.
Человек бессилен в течении реки времени.
Сянь Чжун шагал по лабиринту дворца Градоначальника. Свита покинула его, уничтоженная колдовством. Сам лорд непрестанно чувствовал давление чуждой силы, но Кровавый Бог хранил тело и душу своего чемпиона. Повелитель Воинства Восьми Небес миновал бесконечные коридоры, пересек ветхие мосты над бездонными пропастями, поднялся по тысячам ступеней десятков лестниц. Сянь Чжун потерял счет времени. Впервые с начала вторжения его посетили сомнения. Легко проливать кровь, когда твой враг понятен, когда он находится на расстоянии удара или хотя бы выстрела, но когда ты не можешь даже добраться до него, появляются непрошенные мысли - а можешь ли ты вообще его победить?
- О, Кхорн, покажи же мне путь к моему врагу! - заорал Сянь Чжун, когда вышел в очередную пустую залу дворца.
Кхорн не ответил ему, и лорд знал, почему. Когда он обезглавил ничтожного торгаша, пытавшегося выкупить свою жалкую жизнь, он не удержался и забрал проклятую жемчужину себе. На всякий случай, только ради перестраховки. Истинный и преданный слуга Кровавого Бога не позволил бы посеять слуге обмана сомнения в своей душе, а Сянь Чжун позволил. Поэтому Кхорн отвернулся от его свиты. Поэтому он не помогает ему самому.
И хотя Кхорн хранил душу и тело Сянь Чжуна, на экипировку лорда его благословение не распространялось. Реактор силовой брони пришел в негодность, сервоприводы перестали работать, системы износились и отключились, броня потрескалась и развалилась - осталась лишь истерзанная временем кираса, остальное пришлось выбросить. Оружие затупилось, заржавело, рассыпалось в прах.
Очередная ветхая лестница обрушилась, когда Сянь Чжун ступил на нее. Падение вышибло из него дух, покалечило ноги. Падающие сверху камни переломали ребра и плечи, а кусок металлических перил глубоко и страшно рассек лицо, лишив правого глаза. Титаническим усилием воли Сянь Чжун выбрался из-под обломков и обнаружил себя в очередном сером коридоре. Отчаяние захлестнуло бывшего чемпиона Кхорна с головой. Амбициозная цель, которую он перед собой поставил, привела его к полному краху. Он не может погибнуть в бою. Он не может даже убить себя сам так, чтобы это было угодно Кровавому Богу.
Сянь Чжун раскрыл ладонь и посмотрел на переливающуюся всеми цветами радуги жемчужину с заклятьем, которую он чудом сохранил в своих скитаниях по необъятному дворцу. “Она подарит победу” - так, вроде, сказал вечность назад тот жалкий пленник. Сейчас великой победой будет просто выбраться из этого проклятого лабиринта, который безумцы назвали дворцом. Сянь Чжун бросил жемчужину в пересохший рот и с трудом проглотил ее. В дальнем конце коридора словно бы отворилась дверь. Забрезжил свет цвета живого огня. Послышались крики. Сянь Чжун с трудом поднялся и захромал к выходу.


Сообщение отредактировал CTEPX - 17.04.2018, 18:39


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 17.04.2018, 18:57
Сообщение #7


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Ггиийорр Агирш Авгёрч (команда "Old School") - CTEPX (команда "New Wave").
Тема: "Поворот не туда".
Участники конкурса пишут рассказы о том, как персонажи коренным образом изменили образ жизни. Изменение личности, преобразование, предательство, расставание или исход главных героев. Вселенная Wh40k.

"Ггиийорр Агирш Авгёрч"

Когда вы услышите мои записи, я буду уже мёртв. Станция кишит… тварями, в которых они превратили моих коллег. Когда мы прибыли сюда, то сочли, что в системе найдём тихую гавань, идеальное место для поста наблюдения. Так сказал глава экспедиции. Где он теперь, а? Помогли ему проржавевшие шестерёнки в голове? Едва ли. Скорее всего, лежит где-то, разорванный монстрами на части. Монстрами, которые когда-то были людьми… Вой, скрежет когтей. Одно из них приближается, медленно идя по коридору. В мерцающем свете люмена я вижу лишь тень, жуткую, изломанную, нечеловеческую, но по спине всё равно идёт дрожь. Не верится, что всё это произошло так быстро. Съёживаюсь, стараясь даже не дышать. Я ослабел, устал как собака и не спал уже несколько дней. Я не должен спать. Я не должен спать. Не должен…

Всякий раз, когда я закрываю глаза, то снова вижу тот проклятый день так, как будто всё случилось мгновение назад. Не знаю, сколько прошло времени на самом деле… Возможно месяц, а может быть только вчера. Сервиторы разрыли котлован. Мы готовили новое хранилище. Они нашли… что-то. Чёрный камень с вырезанной на нём спиралью. Мы не смогли понять, из чего он состоял. Лоботомированные рабы притащили его в лабораторию, и магос занялся прорицанием, направив на валун ауспики… всё произошло слишком быстро. В одно мгновение это был просто камень – странный, но всего лишь камень, клянусь Императором! В следующее он поглотил свет и выплюнул… иным. Я не могу, просто не могу описать то, как это выглядело – все цвета словно вывернулись наизнанку, а углы предметов вокруг расплылись! Следующее, что я помню – как магос лихорадочно молотил по панели управления, забыв обо всех подобающих ритуалах и молитвах Омниссии, а сервиторы пронзительно выли двоичным кодом. Поздно. Монолит задрожал, смялся, изогнулся под углами, немыслимыми согласно законам геометремантии, а затем провалился в себя. На его месте возникла дыра. Терон, спаси Император его душу, заглянул внутрь, и нечто посмотрело на него в ответ. В разломе появился силуэт, на глазах обретающий очертания, Терон забился в судорогах, запрокинув голову, всё его тело под одеждой поплыло, а затем… Наружу шагнул гигант, закованный в доспехи, словно пожирающие свет, единственным пятном во мраке была распростёршая крылья белая птица на наплечнике, а свёрла на латной перчатке кружились от голода и предвкушения. Шлем был похож на вороний череп, из глазниц сочилась тьма. Ненасытная тьма, пожирающая, поглощающая все надежды, все мечты, всё хорошее. Он посмотрел на меня, впиваясь взглядом в душу, обдирая слои разума, и я побежал. Сохрани меня Император, я бежал, слыша, как из разлома выходят другие гиганты, а мои товарищи вопят от невыносимой боли… Я до сих пор слышу их крики. Вопли. Вой. Трубный рёв. Смех и плач. Монстр, вышедший из монолита, превратил их в чудовищ, тварей от одного взгляда на них у меня идут кровавые слёзы.

До сих пор мне удавалось скрываться среди служебных ходов, быстрые ноги и монтировка, смазанная священными маслами, спасали мне жизнь, я даже избавил двух несчастных от страданий, но как долго я смогу продержаться? Сейчас я смотрю в окно, и вижу, что наступает ночь. Облаков нет, видны звёзды. Звёзды… шипят, поют, кричат! Я отшатываюсь, вцепляясь руками в виски, и бьюсь головой об стену, пытаясь хоть так выбить из неё образ лиц, смотрящих на меня с неба. Там ничего нет. Там ничего нет… Ничего. Нет!!!Руки сжимаются на рукояти монтировки. С неё до сих пор капает ихор одной из тварей. Каждый удар сердца грохочет, как гром. Гром… я слышу его не только внутри себя. Когда я вновь осмеливаюсь выглянуть в окно, то вижу, как похожий на птицу корабль заходит на посадку. Он летит, как хищная птица, увидевшая преследуемую добычу, низко, взметая позади мощной тяги облака пыли, постепенно снижаясь. Астартес! О Император, даже здесь, во тьме ты хранишь нас! Ангелы Смерти пришли, чтобы покарать творца монстров. Забыв об усталости, чувствуя прилив сил, я бегу к выходу. Я должен рассказать им о произошедшем. Дол… забыв об осторожности, я едва не сталкиваюсь с чудовищем. Изуродованная тварь вопит, протягивая ко мне щупальца, но праведная ярость придаёт мне сил. Я отбрасываю её ударом ноги, а монтировкой раскалываю гребнистый лоб. Наружу течёт пурпурный ихор. Такова участь нечистых и мутантов! Я бегу всё быстрее, так, словно сам великий Хан укрепляет мои ноги, пока, наконец, не оказываюсь перед входом. Я бью по рунам открытия, и дверь медленно начинает подниматься. Впервые за столько дней я чувствую горький воздух… Время словно замирает. На той стороне двери стоят Астартес, облачённые в синие доспехи праведности. Но с их плеч на меня смотрит проклятый ворон – не белый, но багровый, вымазанный в крови моих друзей, и его глаза насмешливо сверкают. Ловушка. Мучители вернулись за мной, единственным выжившим, чтобы завершить начатое! «Вам не взять меня, ублюдки!» - кричу я, в безумной ярости бросаясь на предателей. Но всё, что вырывается из моей глотки – звериный рёв, в котором нет ничего человеческого. Грохочут выстрелы, но я не падаю. Я даже не чувствую боли…

Журнал сержанта К’Тара, командующего патрульной группы Гамма, капитул Полуночных Стражей.
Получив автоматический сигнал тревоги, «Предостерегающий» прибыл в систему КС-1369. Моё отделение высадилось на поверхность планеты, где согласно нашим данным находилась небольшая станция связи, а отряд К’Зота остался на борту фрегата. Вечный Хранитель свидетель, за годы службы я повидал многое, но такого прежде не встречал. Вскоре после высадки на нас напало… существо, словно состоящее из одних лишь щупалец, каким-то непостижимым образом сохранявших форму, схожую с благословенным обличьем человека. Тварь оказалась невероятно живучей, выдержав очередь из восьми болтеров и моего пистолета, и достаточно сильной, чтобы отбросить Н'гара на десяток метров, сломав ему рёбра. Наконец, Т’Лат прожёг её туловище выстрелом мельты, и тварь умерла, прокричав невыразимо чуждым голосом два слова. «Никогда более!». Тщательный осмотр тела показал, что на существе были обрывки человеческой одежды и оплавленное записывающее устройство, но при попытке сканирования крови и тканей ауспик взорвался. Я приказал Т’Лату сжечь останки. Все на станции мертвы. Судя по ещё не успевшей свернуться крови, последним погиб рабочий, которому тварь пробила голову, спеша дорваться до нас... Все когитаторы на станции либо уничтожены, либо заражены мусорным кодом, не поддающимся очищению.
Дополнение: в лаборатории руководившего экспедицией магоса Арихретсона мы обнаружили странный символ, нанесённый на стены неизвестным жёлтым веществом, похожий на гриб, из которого вырастают символы сомнения и вопрощения, или же клубок щупалец. Также смесью крови и машинного масла на стенах было написано что «Кровь Ворона пробуждается». Когда мы вернёмся из патруля, то сообщим об этом магистру. Полагаю, нам также стоит сообщить об открытии основателям. Возможно, они уже сталкивались с подобной угрозой? Какой бы ни была её природа, мне представляется очевидным, что мы столкнулись с посланием, а это значит, что неизвестный враг знает, кто хранит эти погружённые во мрак звёзды. Пусть так. Во имя Терры, мы найдём его и уничтожим, отомстив за все злодеяния!


"CTEPX"

Название: Путь
Сеттинг: Wh40k
Жанр: боевик, тёмное фэнтази
Рейтинг: 18 + (эпизодическое изображение или описание жестокости, нецензурная брань, употребление алкогольных напитков, наркотических веществ)
Аннотация: на пороге смерти космический десантник вспоминает прошлое и размышляет о принятых решениях.

1

В центре пентаграммы устройства переноса – трое. Все в тактических доспехах дредноута, все – лучшие воины человечества. Они не сильно отличаются внешне, но внутри каждого особое, одно-единственное пламя на всю галактику.
Первый вооружён молотом, на наплечниках серебряные кресты. Внутри Ангела Смерти свеча, что пылает ровным светом. Огонь не дрожит, над ним не увивается дым. Свет постоянный, непреклонный, неугасающий.
Первый – олицетворение капитула: резкие черты, как у грубой заготовки ещё не усечённой скульптором.
Первый – глыба. Первый – вылитый Рогал Дорн. В его мыслях нет сомнений. Первый даже не размышляет в этот миг. Не потому что глуп и невежественен, нет. Он предельно сосредоточен.
Первый уже внизу. Пусть не телом, но душой там, где рвутся снаряды, раздаётся рёв мерзких чужаков, стонут раненые, а клинки рассекают воздух так быстро, что свист оглушает. Рокот цепных мечей – вот что наполняет голову первого. Сказать, что он жаждет как можно скорее оказаться в круговороте схватки, значит, ничего не сказать. Первый переполнен любовью, вожделением к войне. Он родился для того, чтобы сражаться и каждое мгновение жизни биться за руку и сердце госпожи, защищать её честь.
Первый – настоящий рыцарь. Образец для подражания.
Второй вооружён копьём. На его лице бледная маска, которая закрывает всё выше рта. Внутри этого Ангела буйный лесной пожар. Непроглядный дым, чудовищный треск, крики тех несчастных, которые оказались отрезаны от спасения и ждут обжигающих объятий в преисподней, и, конечно, пламя: всепожирающее, жадное, мятущееся. Второй связан с остальными узами крови, но не духом. Он опасно близок к ереси и отлично знает об этом. Пространство вокруг психического капюшона дрожит, как воздух у костра. Во тьме блестят не только алые имплантаты, которые заменяют второму глаза, но и молнии Варпа. В отличие от первого, он мыслит постоянно. Бывает так, что второй слишком увлекается задумками, которые тянутся на несколько десятилетий вперёд, но он не зря зовётся магистром капитула. Второй окружён советниками, которые вовремя одёргивают предводителя, талантливого и устрашающего близостью к запретному. Он размышляет над тем, чем займётся через несколько лет, когда одна игра подойдёт к концу, а несколько других только начнутся.
Второй – паук в паутине, терпеливый, расчётливый, но слишком подверженный страстям. Века не убили в нём обычного человека.
Третий вооружён алебардой, носит посмертный лик Его: Анатолийского Странника, Единственного Истинного Бога и Императора Человечества.
Третий – всеохватывающий совершенный свет, несмотря на траурное одеяние цвета темнейшей ночи. Он двулик. Третий согревает и устрашает, утешает и мучает, заботится и калечит, спасает и убивает. Третьего постоянно терзают страсти, но никто не знает об этом, кроме него самого.
Третий справляется с чувствами, читая про себя молитвы. Его разум – храм.

Я служу Тебе, Бог-Император Человечества.
Делай со мной, что пожелаешь,
Ибо вера моя безгранична!


На глазах третьего выступают слёзы. Он бесконечно любит своё дело. И оно вот-вот наступит. Третий ступит за кафедру и начнёт служение Господу. Каждое последующее мгновение, Слово Божье, каждый шаг, удар, выстрел, клич, рывок – всё это сплетётся в завораживающую проповедь, что заставит поверить даже самых упорных в своём заблуждении еретиков.
– Брат, мысли потише, пожалуйста, – второй улыбается, но жуткие рубцы оставляют мало дружелюбия на лице, – не хочу оглохнуть до начала сражения.
– Для тебя стараюсь, безбожник! – добрым смешком отвечает третий, но маска-череп преобразует её в зловещий рокот.
Однако оба – и магистр, и капеллан – знают друг друга достаточно долго, чтобы понять намерения.
Ангелы Смерти чувствуют лёгкую тошноту, слепнут и прозревают уже совсем в другом месте, за тысячи километров от нутра летучего храма, в окружении орды зеленокожих варваров.
Крепость орков полыхает. Пустотный щит отключают лазутчики, авиаудар превращает стены в развалины, а крупную технику в обломки. Посадочные капсулы разбрасывают зеленокожих, и воины в серых силовых доспехах начинают резню. Град болт-снарядов, цунами расплавляющего прометия, лавины ракет, молниеносные удары цепных мечей и топоров. Вождь орков сам бросается в контратаку, чтобы хоть как-то выправить положение, но на пути бронированного кулака как из воздуха воплощаются три лучших воителя капитула.
Первый начинает бой. Он забивает голову зеленого великана внутрь пародии на священные силовые доспехи Астартес. Второй поддерживает. Копьё, мерцающей едва заметной иглой, лучом света, находит слабые места в громоздкой, но надёжной защите орков. Третий не спешит.
Служба началась, спешка неуместна.
– Император, даруй мне Свой праведный гнев! – встроенные в доспехи динамики разносят слова по всему полю боя.
Ангелы Смерти подхватывают литанию. Зеленокожие вокруг рычат и со звериной яростью набрасываются на проводника ненавистной им силы.
– Дай мне стать бурей, что сокрушит врагов, оскверняющих Твой взор!
Капеллан сносит череп одному орку и проламывает шаром-противовесом грудь другому.
Капеллан не бьётся крозиусом и отдаёт предпочтение подарку магистра, алебарде, но менее смертоносным и праведным от этого не становится.
Третий – Гибель. Третий – Вера.
Терминаторы разбрасывают тяжёлую пехоту противника, а опустошители поддерживают боевых братьев огнём с расстояния.
Резня длится вот уже несколько минут, когда орда отходит. Что-то ломается внутри каждого чужака, который осмелился захватить и осквернить мир, дарованный человечеству Богом-Императором. Ангелы Смерти добивают последних, охваченных ужасом, врагов.
– Я не боюсь зла!
Капеллан протыкает орка, поднимает его в воздух под завывания сервоприводов и опускает обратно только уже головой вниз. Хруст позвонков и влажный треск расколотого черепа.
– Я не боюсь смерти! – третий вертится волчком, удерживая зеленокожих на расстоянии.
Он видит, что магистр слишком увлёкся сражением и не видит угрозы. Вождь чужаков понимает, что проиграл, и решает забрать предводителя Ангелов вместе с собой.
– Флориан!
Магистр слышит тревожный вскрик, но не замечает убийцу.
Капеллан вырывается вперёд. Свист лазерной пушки или ещё какого кустарного чудовища орков. Третий принимает огонь на себя.
– Потому что Сам... – Капеллан смотрит на грудь.
Там, где билось основное сердце, теперь прожжённая дыра размером с кулак.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох...
Капеллан падает на колени. Из последних сил переворачивается так, чтобы видеть небо, мерцающее миллионами алмазов, пока жизнь покидает искалеченное тело.
Тук-тук. Тук-тук. Тук...
...Император явится за мной.

2

Бретанцина-III – захолустный маленький мирок, жители которого даже не подозревали, что находятся на границах Сегментум Обскурус и неизведанного космоса. Немногие из них помнили, что когда-то предки бороздили просторы Вселенной, преодолели Море Душ и расселились по множеству созвездий, освещаемых Астрономиконом. Человеческая злоба и алчность, нападения чужаков, гражданская война, что похоронила надежды человечества на светлое будущее, низвели некогда продвинутый народ. Прошли тысячелетия, но жители Бретанцины не возвысились вновь, а только спустились по лестнице развития.
Однако история не о народе Бретанцины.
Она посвящена мальчику, рождённому на северном континенте, в заснеженном краю среди гор настолько высоких, что даже солнце не всегда перебиралось через хребты. Студёные реки пересекали редкие зелёные равнины, а фьорды глубоко врезались в тело материка. В ущельях время от времени встречались поселения из маленьких домиков, сложенных из камней. Там жили те, кому не посчастливилось родиться в богатых и плодородных землях. Они ютились в жалких лачугах во время снегопадов царицы-зимы и проливных дождей южных циклонов.
Этот край ожесточал. Он зол и несправедлив.
Особенно несправедлив к Элли. Тяжёлая работа, синяки от мерзавцев, что порой приезжали в гости к мормэру, дурацкое девичье имя, которое прилипло, как банный лист, отсутствие какой-либо любви и заботы. Мать умерла во время родов, отец через пять лет после. Он оставил сыну только воспоминание о том, как грязный пьяница спит на крыльце не в силах отворить дверь. Глава клана по старому обычаю взял сироту к себе, но оплачивать такую щедрость было очень дорого. Для Элли исчезли иные заботы, кроме служения. Мальчик слышал, что в южных землях существовало такое понятие, как "рабство". Оно означало то, что один человек подчинён другому, без права на слово, дело и даже себя.
"Вот вроде бы я – свободный человек, но вряд ли кто-то работает больше!" – думал Элли.
За день он занимался тысячью дел, и что-то обязательно шло не так, как надо. Его били. Однако с каждым годом, Элли отмечал, что некоторые взрослые уже не так уверенно поднимают на него руку. Мальчик рос, несмотря на скудное питание и постоянные нападки.
Все изменилось в один мрачный осенний день. Небо собиралось с силами, чтобы вновь пролить на землю столько воды, чтобы та захлебнулась. Дороги уже почти подсохли с последней попытки такого жестокого убийства, но даже по меркам северян погоду нельзя было назвать хорошей. В воздухе пахло бедой: дымом пожарищ и мертвечиной.
С утра Элли чистил хорушни, так как мормэр должен был появиться уже к обеду. Он занимался грязной работой в одиночку, поэтому даже не мог отлучиться, чтобы перекусить. Боль в животе скручивала, но Элли собирал волю в кулак, отказывая себе в желании попросить краюху хлеба и немного воды. Всё должно сверкать к приезду предводителя клана, и мальчик хорошо знал по иссечённой спине, что последует за невыполненным поручением.
Грязный, вонючий и уставший Элли даже отдышаться не успел, когда новые заботы посыпались как снег на голову.
"Помоги там, подсоби здесь", – самые добрые слова, которые слышал мальчик. – "Чего возишься, ублюдок?! Быстрее, пёс!" – такое Элли говорили чаще.
Жизнь в клане Грус, земля которого почти не рождала ничего съестного, с редкими пастбищами для выгула скота и ещё более редкими речками, полными рыбы, тяжела, а поэтому здешние люди выживали, как могли. Их лица редко посещали улыбки, и предназначались они далеко не Элли.
Вот и в тот миг, когда мальчик вышел встретить мормэра, который вместе с сыновьями возвращался после встречи с главами других кланов, Элли нарвался на злобный взгляд и пощечину.
– Куда руку тянешь, чумазый?! – мормэр Дункан Грус разве что искрами не стрелял из глаз.
Растрёпанные чёрные разбойничьи волосы и перекошенное злобой лицо не обещали Элли ничего хорошего.
– Это благородное животное!
Элли не отвечал, постарался как сквозь землю провалиться, но тут же получил ещё один удар, на этот раз подзатыльник.
– Куда?! А кто будет другими хорунтами заниматься?! – прикрикнул Дункан.
Сыновья мормэра соскочили с шестиногих ящеров и передали поводья Элли. Старший, Аймил, с презрительной, наглой улыбкой, младший, Кайлен, по прозвищу "Немой", с простой, почти дружеской. Мормэр первым вошёл в хлев, Элли следом. Ящеры вовсю сопротивлялись воле юноши. Хорунты вообще плохо переносили общество людей, отличных от хозяев, поэтому когти на лапах стачивали, а на вытянутые головы надевали намордники. Элли с трудом затащил мечущихся ящеров внутрь хорушни, пропустил наружу мормэра, стараясь держаться подальше от горячей руки, а потом развёл зверей по клеткам. Разлил воду по поилкам, закинул ящерам немного еды, а потом со всей осторожностью стал снимать намордники. Хорунты шипели и клацали зубастыми пастями. Красный Кайлена предпочитал рыбу. Пища махом исчезла в тёмном нутре хорунта, словно её и не было. Зелёный Аймила лениво пережевывал сено, растягивая удовольствие.
"Я бы тоже сейчас что-нибудь поел..."
Зелёный – самый непредсказуемый ящер. Мог напасть в любой миг, несмотря на внешнее спокойствие. Пару лет назад именно он сожрал предыдущего хорунтовода.
Чёрный – последний зверь клана. Он принадлежал Дункану. Чёрный перенял слишком многое у хозяина, и, в основном, плохое. Злобный и бешеный хорунт точил зубы о прутья клетки.
– Я тоже мечтаю вырваться, – сказал Элли.
Он наполнил и подвинул внутрь клетки кормушку.
Ящер вдруг перестал грызть железо. Он даже не посмотрел на угощение, а только моргнул третьим веком, надул щёки и кивнул.
Элли, взбудораженный неожиданным ответом, вышел на улицу и снова попал под раздачу.
– Ты где был, недоумок?! – прогремел грузный и седой Бернарт, воевода клана. – Кузнецу привезли железо. Разгрузи повозку!
Элли вздохнул и уставился на землю у ног.
– Он не ел ещё.
Мальчик услышал голос Эдме, поварихи в доме главы клана, тучной и крепкой женщины.
"Наверное, устала меня ждать", – подумал он.
– Вот и хорошо! – рявкнул Бернарт. – Значит, быстрее всё сделает!
– Нет, не отпущу! – Эдме, подтягивая руками подол, чтобы не замарать, встала между мальчиком и воеводой.
– Ты что себе позволяешь, женщина?!
– Позволяю себе тебя кормить, старый кабель! С нужника не слезешь, будь моя воля!
– Так, значит! Ух! Я тебя высеку! – усмехнулся Бернарт и даже побагровел.
– Давай-давай, без хлыста-то у тебя и не встанет, наверное! – расхохоталась дородная повариха.
– Ты у меня покричишь сегодня, чертовка!
– Ловлю на слове, разбойник!
Повариха схватила Элли за руку и повела за собой. Мальчик попал в царство вкусной еды, где даже запахи словно бы обрели вес. Среди развешанных копчёных кусков мяса, сушеной рыбы, свежих овощей, кореньев, которые плескались в котелках, Элли едва сдерживался, чтобы не наброситься на еду. Эдме поглядела на помощниц и хлопнула в ладоши.
– Так, подруги, мне нужно пошептаться с грязнулей. Так что, прогуляйтесь, воздухом подышите.
Повариха дождалась, пока девушки вышли, протянула мальчику чёрствую горбушку и поставила рядом кувшин с колодезной водой. Элли не заметил, как расправился с угощениями. Даже хлеб, что больше напоминал камень, исчез будто его и не было.
– Спасибо, тетя Эдме!
Элли поклонился спасительнице и уже собирался отправиться на следующее задание, когда повариха положила тяжёлую, мягкую руку ему на плечо.
– Жаль мне тебя, Эллисон. Здоровый парень, работящий, смышлёный. Отмыть только, приодеть. Ни дать, ни взять – сын мормэра!
Эдме помолчала немного, собираясь с мыслями.
– Послушай меня, Эллисон. Тебя ждёт жуткая жизнь, если всё и дальше пойдёт своим чередом. Я, конечно, баба глупая, но семи пядей во лбу не нужно, чтобы понять – что-то надо делать.
Элли задрожал. Эдме озвучила всё, что он и сам прекрасно понимал.
– Мормэр ездил на встречу с другими кланами. Это ты, наверняка, и без меня знаешь, – Эдме помешала отвар в самом большом котле, взяла пробу, а потом забросила внутрь кусок мяса и крупную луковицу. – Зато я только что услыхала ещё одну важную весть. – Повариха улыбнулась и подмигнула мальчику. – Между нами, девочками, вот какой секрет: Дункан хочет войны с имперцами. Они нарушили границы, и мормэр не спустит им это с рук.
Эдме упёрла руки в бока.
– Записывайся в дружину, Эллисон. Мормэр вернулся в отвратительном настроении. Видать, не договорился с остальными, значитса, обрадуется любому добровольцу. Попробуй! Отец твой – лихой был рубака, да и матушка – рыжая ведьма – кому угодно могла яйца отрезать, – Эдме с трудом подавила смешок. – С такой кровью нельзя всю жизнь в дерьме копаться!
Повариха похлопала Элли по щеке.
– Ты ведь не забыл клич клана?
Элли хотел крикнуть, но голос предательски дрогнул и превратился в шёпот.
– Не слышу.
– Будь стойким! – на этот раз от крика мальчик ощутил мороз по коже.
Древние слова подействовали как заклинание. Голова кружилась, кровь стучала в виски, но мальчик почувствовал себя лучше.
Эдме потрепала волосы юноше, а потом провела пальцем у него за ухом.
– Остался последний ингредиент. Он делает людей добрее... и гораздо сговорчивей, – повариха хохотнула, а потом опустила палец в котелок.

3

Обычно, после дня, наполненного трудами, Элли валился спать без задних ног, однако этой ночью мальчик не мог сомкнуть глаз.
"Ты же не воин! Даже меч в руки никогда не брал! Погибнешь в первом же бою!", – Элли нахмурился. – "Ну и ладно!"
Мальчик повернулся на другой бок. Он так часто ворочался, что уже разбросал солому во все стороны.
"А что если тебя покалечат? Только на минуту представь себя без руки или ноги!" – мысли отвлекали от сна сильнее вездесущих клопов.
"Поднимайся! Будь что будет!" – Элли вскочил, вышел из сарая и почти бегом отправился к дому мормэра, чтобы встретить того на пороге.
В предрассветной темноте мальчик едва не столкнулся с Дунканом, но тот и не заметил Элли. Мысли мормэра сосредоточились на вещах более приземлённых. Дункан скривился, вывернулся в нелепой позе и как горный баран ускакал на задний двор. Элли не стал окликать мормэра, чтобы никого не разбудить, и пошёл по следу. Дункан влетел во тьму деревянного туалета так, что даже дверь за собой закрывать не стал. Раздались естественные, но неприятные звуки и полный радости вздох облегчения. Элли ждал, переминаясь с ноги на ногу.
– Кто здесь?! Покажись! – если судить по голосу, мормэр измучился.
Дункан Грус, по прозвищу "Свирепый", звучал даже несколько жалобно.
– Эллисон... – юноша выругался про себя, он звучал не лучше.
– Что нужно, парень? Не до тебя, чёрт побери! – из тьмы над выгребной ямой раздался ещё один сдавленный стон. – Ух и отвык же я от стряпни Эдме! От этого путешествия сплошные расстройства!
– Хочу служить в дружине!
Наступило молчание, и даже несварение мормэра временно прекратилось. Потом раздался громкий смех – Дункан не боялся никого разбудить.
– Скажешь тоже! Ты же драться не умеешь! На кой чёрт мне такой вояка?! Ни ножа, ни дубинки, только вши и грязь!
Элли не шелохнулся, сжал кулаки и сцепил челюсти.
– Оставь воинам дело воинов, мальчик.
– Если не примете меня, я... Я...
– “Я”, что?!
– Убью вас! – Элли похолодел.
"Язык мой – враг мой", – мальчик покорно ждал взрывного ответа, но расслышал только громкие ветра и очередной стон.
– Жизнь не мила что ли? – мормэр взвыл от напряжения. – Конечно... Не мила. Проклятье! – Дункан даже усмехнулся с горечью. – Знаешь, я сейчас себя хреново чувствую. Наверное так, как ты себя каждый сраный день.
Мормэр замолчал. Элли не уходил. Пытался рассмотреть и расслышать во тьме хотя бы один намёк на положительный ответ.
– Ладно! Я подумаю. Теперь проваливай.
Элли на негнущихся ногах пошёл обратно в сарай и заснул мёртвым сном, чтобы урвать хотя бы час покоя перед очередным днём.

4

Следующая неделя прошла в пекле кузницы. Мастер не справлялся с заказом мормэра, несмотря на помощь двух помощников и собственных сыновей, поэтому к работе привлекли даже Элли. Мальчик раздувал меха, переворачивал заготовки, чтобы кузнец мог самозабвенно размахивать молотом, точил клинки, а однажды ему самому позволили ковать.
Деревня Вайтнайф-Хилл тем временем становилась оживлённее. Клан Грус готовился к войне, и все мужчины вместе со старшими сыновьями откликнулись на призыв Дункана Свирепого. Воины десятками стекались со всех окрестностей каждый день.
Кузнецы сделали оружие и переключились на самую сложную часть заказа. Мормэр велел изготовить доспехи для себя, Аймила и Кайнела. Тогда Элли познакомился ещё и с основами кожевенного ремесла. С утра до ночи варил шкуру трёхрогого торена, чтобы потом выскоблить и натереть её смесью мозга, яичного желтка и жеваной печени. Полученная кожа, свернутая в рулоны, после нескольких дней оставалась такой же прочной, но ко всему ещё и гибкой.
Настал день выступить на тропу войны. Мормэр с сыновьями на ездовых хорунтах с оружием, которым пользовались далёкие предки, в новых доспехах из кожи и стали, возглавили колонну почти из трёх сотен горцев, закалённых постоянными междоусобными войнами.
Страткладская Империя заковывала солдат в железо с ног до головы и хорошо учила их, но вот воспитать в сытых жителях побережья боевой дух, что граничил с раскалённой неистовостью горна, не могла. Когда-то цивилизация уже победила диких северян, но прошло уже больше десяти лет. Кланы не прекращали сражаться, а вот новобранцы Империи если и обнажали клинки, то только для салюта в честь монарха или на рыцарских турнирах.
Сердце Элли чуть ли не вырывалось из груди. Он поправил заплечный мешок со скудными пожитками и пристроился позади. Горец в грязном килте, с копной спутанных рыжих волос почуял смрад, что перебивал даже его далеко не цветочный запах, и повернулся.
– Ты куда это собрался, вояка?! Дома ничего не забыл? – замотанный в лохмотья Элли без оружия и в дырявых сапогах смотрелся более чем жалко.
– Нет.
– Оружие где? – мужчина положил руку на окованную железом дубинку.
В ответ Элли вскинул кулаки, перемотанные тряпками. Руки ещё подрагивали после работы с молотом и болели от ожогов.
– Ха! И кого ты этими культями бить собираешься? Всадники-то в кольчугах рассекают!
– Увидишь, – мальчик одарил горца злым взглядом исподлобья.
Мужчина сплюнул и пошёл дальше.
– Уже бродяг в дружину принимают. Фу, bлять, – выругался горец, но Элли и бровью не повёл.
Мальчик шёл на войну, чтобы прекратить прошлую жизнь. Шёл на смерть и увечья.

5

– Значит так, – Дункан указал на горную тропу, едва ли достаточно широкую, чтобы проехала пара всадников. – Элли, Малькольм, Йен, Гарри, ноги в руки, схватили камни и перегородили путь! Остальные, карабкайтесь выше и ждите, пока имперцы не подойдут ближе. Я с парнями поеду дальше, оставлю хорунтов, потом вернусь и встречу разведчиков. Бернарт, задумку понял?
Воевода только кивнул и первым полез на гору.
– С Вонючкой работать не буду! – выкрикнул один из горцев.
С Элли не хотели иметь дело, поэтому за время похода он толком и не познакомился ни с кем. На отдыхе довольствовался краем лагеря, свежими ветрами и бесконечными далями чёрных земель с заснеженными пиками и редкими зелёными долинами. Несмотря на холодное отношение горцев, мальчик радовался походу, как никогда в жизни. В мире оказалось что-то ещё кроме работы в хлеву. Безбрежные просторы дикой природы и воздух свободы Шкошландии пьянили.
– Ты, cyка, овец ебать будешь, если я прикажу, Малькольм! – рявкнул Дункан. – Понятно?
Недовольный горец вперил взгляд в Свирепого, но проиграл немое противостояние. Мормэр стал предводителем не только по родству, и никогда не тянул с тем, чтобы убедить в этом других членов клана.
Горец опустил взгляд и первым принялся перетаскивать камни на дорогу. Элли тоже подключился, пока остальные воины, ругаясь, поднимались выше по почти отвесной скале.
– Так, работяги, – мормэр протянул "каменщикам" непонятные свёртки. – Одевайтесь в это дерьмо. Хотя, – усмехнулся Дункан, – для тебя, Элли, это настоящее платье, хоть сейчас на танцы, ха-ха!
Мальчик принял дар, не ответил на колкость и развернул свёрток. Там находились новые рубаха и килт, вот только красных и голубых цветов, а не тёмно-синих и зелёных.
– Синклеры?! – удивился горец по имени Йен.
– Раз уж эти слабаки и тряпки не хотят воевать сами, то теперь мы за них, – с хищной улыбкой объяснил Дункан. – И запомните, теперь ваш клич: "Положись на Бога-Императора!"
Элли тут же надел новую одежду, наверное первую в жизни после смерти родителей, на которой отсутствовали заплаты. Остальные горцы несколько помедлили, чем вызвали зубной скрежет и взор налитых кровью глаз мормэра.
– Берите пример с Вонючки! Ишь ты, даже на человека смахивать стал! – Дункан усмехнулся и кивнул сыновьям, чтобы те тоже переоделись.
После наездники скрылись за уступом, чтобы вернуться пешим ходом. Элли с соклановцами уже перегородили часть дороги к тому времени.
– Молодцы, горцы! Вы из какого клана такие работящие?! – окликнул трудящихся Дункан.
Все ответили "Синклер", кроме одного, кто молчал всю дорогу до этого. За невнимательность горец был награжден небольшим камнем в лоб.
– Вот ведь, полудурок! Смотрите, не просрите трюк! – прогромыхал Дункан, пнул повалившегося бедолагу и отправился встречать конный разъезд имперцев.
Солнце перевалило за хребет, когда дорогу, что опоясывала гору изящной и смертельно опасной змеёй, перегородила настоящая крепостная стена почти в два человеческих роста. Не всякий пеший путешественник её преодолеет, не говоря уже о кавалеристах Страткладской Империи. Именно в этот миг, к "каменщикам", которые даже не успели перевести дух, выбежали Дункан, Аймил и Кайлен.
– Идут! Идут! – Дункан вытянул клеймор из перевязи на спине. – Положись на Бога-Императора! – провыл мормэр так громко, что ветер подхватил и разнёс слова по всему ущелью.
– Мормэр, – Гарри побледнел. – Нам же здесь крышка! Не успеем забраться!
– И не собирался. Мы – приманка!
– Нас убьют! – горец заметался, схватил за грудки Малькольма, но тот оттолкнул труса.
– Не боись! – улыбка Дункана сложилась в волчий оскал. – Прорвёмся!
– Помогите перебраться! – Гарри попытался спастись, но стена лишь осыпалась.
Горец кинулся вниз по склону. Не отвесный и не крутой, но всё равно достаточно опасный, что и доказал беглец. Гарри споткнулся и валуном укатился прямо к стволам могучих деревьев, что росли внизу. На ноги он не поднялся и даже не стонал от того, что пересчитал по пути все неровности.
– Такова судьба трусов, – сплюнул вслед мормэр. – А вот и наши "друзья".
По дороге во весь опор бежали хорунты, утыканные стрелами, но эти ящеры будто и не обращали на раны внимания. В узких прорезях шлемов наездников Элли не увидел ничего, кроме неизбежной гибели.
"Вот этот миг..."
Мальчик вышел вперёд и поднял кулаки. Внезапно он ощутил, что на плечо легла рука. Младший сын Дункана, Кайлен, протянул Элли кинжал, с рубином в "яблоке". Вот только взять оружие не вышло.
– Это дирк твоего деда! Сдурел что ли?! – проорал Дункан, и Кайлен, нехотя, убрал оружие.
Всадники вскинули мечи, приготовились смять горцев о стену, когда Дункан и Аймил метнули короткие копья навстречу. Удары настолько мощные, что один наездник вылетел из седла, а другой упал на худощавую спину хорунта, пронзённый как насекомое булавкой.
– Положись на Бога-Императора!
Дункан размахнулся клеймором и обезглавил ящерицу с убитым наездником.
Второй зверь раздавил Малькольма и схватил Йена. Горец вопил, но недолго. Хорунт, словно исполинский капкан, хлопнул челюстями и откусил бедняге голову. Элли подскочил сбоку и ударил, целясь в глаза, но чуть не сломал руку о железные шоры. Хорунт мотнул головой и опрокинул мальчика. Однако Кайлен воспользовался мгновением и рубанул палашом по горлу ящера. Хорунт прижал мальчишку к стене, забрызгал кровью. Кайлен закричал в ужасе, но ящер дёргался уже в предсмертных судорогах. Когда хорунт окончательно затих, сын мормэра принялся рубить плоть, чтобы выбраться на волю.
Элли только поднялся, когда к схватке присоединились всадники, которые соскочили с ездовых животных, чтобы не создать давку.
Дункан раскручивал клеймор и рычал чуть ли не громче хорунтов. Сразу двое имперцев потеряли головы от зверских ударов. Элли отскочил на самый край дороги, чтобы не встретиться с клинком мормэра, и схватился с первым человеком в своей жизни, кто желал ему смерти.
Имперец, в ярко-красной накидке с изображением знака своей страны – крылатого коня – под которой угадывалась кольчуга, вспорол воздух у самого носа мальчика. Элли едва уклонился от следующего удара, что высек искры при столкновении с каменной стеной. Ещё один выпад, и ещё.
– А-а-а! – Элли кинулся на имперца и стал колотить тому по груди.
Враг рассмеялся было от тщетной попытки ребёнка, но оступился, не нашёл опоры и полетел вниз по склону, потянув и мальчика за собой.
Боль накатывала с каждым новым оборотом, и мир превратился в безумную чехарду образов перед глазами, словно в далёком прошлом, когда над ним пошутили пьяницы из Вайтнайф-Хилла. Тогда Элли затолкали в бочку и гнали вокруг поселения, пока не заскучали.
Острые камни, ошмётки чёрной земли, красная одежда имперца, редкие кустарники, синее небо – всё смешалось перед взором мальчика в одно бурое пятно, и спустя миг, он потерял сознание.

6

Элли с трудом разлепил правый глаз. Левый ничего не видел. Элли похолодел, а потом принялся тереть рану. Он заплакал от отчаяния.
"Покалечили! Так и знал!"
Однако мальчик с облегчением вздохнул, когда понял, что это кровь из рассечённого лба залила лицо, а потом превратилась в бурую корку и склеила ресницы. Элли поднялся, покачиваясь. Всё тело болело, но после короткого осмотра и ощупывания, мальчик не нашёл переломов, разве что один сплошной синяк.
Противнику повезло меньше. Голова имперца вывернулась так, что было ясно, что он покойник. Блеск золота в лучах заходящего за горизонт солнца привлёк внимание мальчика. Элли наклонился и снял с шеи имперца аквилу. Двуглавый орёл согревал ладонь, хотя труп уже остыл. Мальчик и раньше молил Императора о заступничестве, но никогда не слышал ответа. Теперь маленькое чудо поразило Элли до глубины души. Он тут же повесил дорогой трофей на шею. Потом несколько поколебался, но всё-таки подобрал ещё и меч. Недостающие части мозаики нашлись, и мальчик почувствовал такую уверенность, о которой и не знал раньше. На миг он вообразил себя святым Ангелом Смерти, полубогом, который сражается в Небесном Воинстве Бога-Императора. Тепло могущества звездой вспыхнуло в груди, где покачивалась аквила и горным ручьём разбежалась по жилам. Меч стал опорой веры.
"Теперь я знаю, где моё место!" – мальчик так любовался трофеем, что не заметил, как поблизости появился рыжий горец с окованной сталью дубиной.
Бой закончился, и соклановцы бродили по полю, осматривая трупы.
– Эй, Вонючка, положь на место!
Горец нависал над мальчиком и угрожающе похлопывал ладонью по увесистому навершию дубины. Ещё пару дней назад Элли бы раздумывал, что делать, но теперь всё изменилось. Мальчик обхватил рукоять меча-бастарда двумя руками и направил в грудь горца.
– Ха-ха! Ну и что ты собираешься делать?! Сосунок! Не стой на моём пути!
Горец пошёл вперёд, прямо на лезвие.
Элли заорал и вскинул клинок, но не учёл, что меч такой тяжёлый. Мальчик опоздал на мгновение и получил кулаком по носу. Выронил оружие, упал после пинка в живот, а потом растянулся на земле, когда горец добавил ещё сокрушительный удар по спине. Элли чуть не захлебнулся кровью. Он едва дышал, когда горец сорвал с него аквилу. Потом мародёр стал снимать с мёртвого тела имперца одежду и кольчугу. Меч и дубинку он показательно положил рядом, ожидая, что мальчик всё-таки решится на глупость.
В обидчике сплелись образы всех подонков, которых мальчик успел повстречать за короткую жизнь: Дункана, Аймила, Бернарта.
Горец рассчитывал, что мальчишка попробует поквитаться и вовремя схватился за меч, вот только Элли и не собирался бросаться к оружию. Он кинулся горцу на спину и вонзил зубы в шею. Рванул на себя и услышал, как заверещал мародёр.
Элли выплюнул кусок плоти и ещё раз укусил мерзавца. Горец попытался стянуть с себя мальчишку, бросил меч и тащил его за руки из последних сил, но Элли впился как клещ. Обидчик упал на спину, но мальчик не сдавался и рвал мясо, пока горец, наконец, не затих.
Элли выбрался из-под мертвеца и вернул себе то, что причиталось. Присмотрелся и забросил за спину ещё и сумку убитого горца. Окровавленный и избитый мальчик стал подниматься по склону, где Дункан собрал воинов и что-то им страстно рассказывал. Элли поспел уже к концу речи и выхватил только слова о партизанской войне и славе Шкошландии. Появление мальчика, который теперь походил на демона из страшных сказок, заставило замолчать даже Свирепого.
– Вонючка, это ты что ли?! – Дункан был более, чем удивлён. – Жив, значит. Поразительно!
– С почином! Как теперь тебя называть, горец? – окликнул Бернарт.
Воевода, судя по раздавленным трупам врагов, устроил настоящий каменный град с вершины, пока мормэр с сыновьями защищались у стены.
– Эллисон Грус!

7

Годы шли. Страткладская Империя ответила на уничтожение отряда кавалерии запредельной жестокостью и вырезала клан Синклер, на который указали выжившие. Горы ходуном заходили от накопленной ненависти к богатым соседям и старым врагам. Дункан Свирепый умело подогревал её вовремя брошенными слухами. Сначала небольшие группы, отдельные кланы и временные союзы клевали захватчиков. Однако аппетит приходит во время еды, и вскоре вслед за обескровленной армией имперцев на побережье спустились несколько воинств в каждом из которых насчитывалось до нескольких тысяч горцев, опьянённых кровью и жаждой наживы. Империя окончательно потеряла любые преимущества, сметённая многократным численным превосходством диких, но отчаянных людей.
Всё это время аквила на груди хранила Эллисона от погибели. Эллисон даже подумать не мог, что умрёт до того, как преклонит колени у трона Владыки Человечества. Прежние заботы и волнения перестали существовать. Даже люди вокруг превратились лишь в средство достижения цели.
"Никто не хочет, чтобы я добился своего, так зачем мне считаться с ними?!" – шаг за шагом Эллисон прорывался к вершине, сквозь недружелюбие, злобу, а позже зависть.
Из грязного работяги горец стал сначала лучником, потом заслужил право держать копьё в шилтроне, а позже мог выступать уже воином-поединщиком. Под звуки волынок на привалах и звон стали в боях мальчик превратился в крепкого юношу, которого не все мужчины могли одолеть. Да даже смотреть без опаски в пронзительные изумрудные глаза на изрубленном лице отваживались разве что мормэры. О неистовстве Эллисона стали слагать легенды.
Именно одну из них и рассказывали сейчас в Вайтнайф-Хилле.
– ...зажали, значит, наш шилтрон в тиски!
Вокруг вертела с ягнёнком собрались почти все жители деревушки. Они слушали Бернарта, старого вояку, изувеченного на последней войне.
– Мне руку отсекли. Дункана стрелами утыкали. Подкрепление отбросили. Кавалерию в полю вывели. На конях! – ветеран крутил рукоять и переворачивал лакомую тушку, что сочилась соком, шипящим на раскалённых углях.
– А что такое “кони”?! – спросила одна из помощниц Эдме.
Повариха тем временем обнимала Бернарта за плечи. Теперь она уже никуда не отпускала своего героя и радовалась возвращению, несмотря на увечье горца.
– Хм, ну кони – это… Трон Златой! Это, короче, такие твари с герба имперцев, только без крыльев. Их сюда наши предки со звёзд привезли. Этих зверюг мало осталось, а вот у Империи целая сотня есть... была! Они поменьше хорунтов и не такие злобные, но быстрые как ветер. Если клин тяжёлой кавалерии разгонится, то хоть стой, хоть падай, снесут. А ещё кони красивые. Жалко было резать... так, о чём это я?
– В тиски вас зажали, дорогой, – Эдме покрутила седой ус Бернарта.
– Точно. Так вот, когда на нас поскакал этот живой таран, малыш Элли сплюнул в сердцах и побежал навстречу. Представляете! Я тогда в полубреду уже был, но видел, как Эллисон смахнул ихнего короля с коня, как пушинку, а потом его алебарда поднималась и опускалась, поднималась и опускалась! Порубил он тогда всю эту сотню. В одиночку!
– Вот значит как! Не зря я Элли надоумила! – Эдме обвела собравшихся взглядом. – Так вот! Если бы не я, не видать бы кланам победы под стенами Гаэллики! Пусть теперь хоть один пьяный хмырь меня тупой бабищей обзовёт! – повариха ткнула пальцами в бок Бернарту. – Тебя это тоже касается!
Бывший воевода ёкнул от неожиданности, чем вызвал лёгкий смешок людей. Не смеялся только высокий странник в сером плаще с капюшоном, что всего несколько минут как въехал в деревню.
Гость клана – мужчина с косой саженью в плечах – завёл хорунта, который нёс целый арсенал самого разнообразного оружия, в хлев, а потом присоединился к толпе, чтобы послушать вояку. Он не смеялся и не скучал по событиям, что стали песнями и сагами народов Шкошландии.
Слишком свежа ещё была память о той бойне. Как всё было на самом деле.

8

Кланы наступали по зелёному морю, безбрежному и насыщенному. Куда ни глянь – всюду прекрасные луга для пастбищ, мощёные дороги, поля со злаками, которые хоть и не налились ещё до конца, но уже обещали великолепный урожай осенью. Было бы кому собирать.
"Любой, кто вырос в горах, не сможет уйти из этих краёв", – так думал Эллисон перед началом сражения за Гаэллику, столицу Страткладской Империи.
Уже через несколько минут юноше было уже не до размышлений, а к тому мигу, как барабанная дробь от слитного лошадиного топота стала отдаваться по всему телу, Эллисон уже порядочно устал. Засада, в которой погиб мормэр, и последующее наступление на холмы измотали шилтрон. Тяжёлая кавалерия имперцев собиралась покончить с самым опасным и влиятельным кланом среди всех северян.
"Если учесть, что остальные подразделения попали в положение куда хуже, а некоторые просто-напросто бежали, то осада Гаэллики провалена", – так, например, посчитали союзники – люди Гэвина Монро – и слаженно отступили, из-за чего Эллисон и его соклановцы попали в окружение и были обречены.
Однако зеленоглазый горец считал иначе.
"Нет, я не проигрывал раньше, не проиграю и сейчас! Давайте, сволочи, попробуйте меня убить!"
Некоторые братья по оружию Эллисона перед боем ели особые грибы, для того, чтобы не чувствовать страха, но юноша обходился и без хитростей. Его цель путеводной звездой висела за плечами врагов, и не существовало препятствий, которые остановили бы Эллисона на пути.
– Ну, что встали, cyки! – выругался юноша. – Это вам не новые ворота, бараны! Там нет ничего, кроме мяса и костей! Вперёд!
– Не сходи с ума! – Кайлен по прозвищу "Немой" почти не говорил, но смерть отца разрушила барьер, что окружал его голос. – Нужно сомкнуть ряды и выставить копья!
– У них пики длиннее! Снесут враз! Нужно разделиться и попытаться связать кавалерию!
– Нет, Эллисон! Отставить!
– Иди к чёрту! Сам всех перебью!
Эллисон убрал меч в ножны и поднял с земли алебарду, которую выронил погибший соратник. Несколько неуверенно он двинулся навстречу громыхающей коннице, но каждый шаг давался всё легче. Юноша побежал на врага. Кавалеристы поверить не могли, но безумный горец ничуть не страшился их сокрушительного удара. Они и не догадывались, что дело не в помутнении, а, наоборот, в просветлении.
Эллисон считал, что его избрал сам Император.
– Будь стойким! – проорал юноша.
Как по чудесному заклинанию песчинки стали медленнее падать из одной части колбы в другую, словно наслаждаясь мигом торжества человеческой целеустремлённости.
Ржут кони, лязгают пластинчатые доспехи, позади клич подхватывают горцы, взбудораженные отчаянной и бесстрашной выходкой. Шаг в сторону. Пика дюйм за дюймом проносится рядом с лицом Эллисона, раскаляет воздух так, словно к коже поднесли факел. Юноша забивает древко алебарды в землю и упирается ногой. Лезвие не рассекает полный латный доспех венценосца во главе клина, но выбивает того из седла.
Время отдышалось и пошло дальше привычным темпом, а для Эллисона всё переплелось в одно невероятное слитное движение. Юноша выхватил меч, припал на колени и перерубил ноги лошади другого наездника. Поднялся, отскочил в сторону и вонзил клинок в подмышку кавалериста с занесённым для удара топором. Эллисон никогда в жизни не был так сосредоточен, как во время пляски между стадом стальных кентавров. Юноша бросился к затоптанному трупу короля и приподнял его, чтобы защититься от налётов смертоносной бури, что ощетинилась остриями пик и лезвиями мечей. Эллисон отпустил мертвеца, когда понял, что задумка выгорела, и клин имперцев увяз в шилтроне клана. Один за другим воины, что растоптали уже два похожих подразделения, встретили неожиданное сопротивление. Имперцы спешились и отпустили коней, чем создали ещё больше неразберихи на поле боя.
– Отомстим! – кричали рыцари.
Они размахивали мечами и рубили горцев, кое-как вооружённых и защищённых, но собратьев Эллисона будто зачаровали, и они сражались, несмотря на смертельные раны.
Юноша налетел на врагов сзади и принялся колотить их по броне, хотя лезвие не прорезало прочную защиту. Эллисон повалил одного имперца и опускал шар-противовес на забрало, пока не выгнул его внутрь, а жертва не перестала корчиться в агонии.
Следующий противник всё никак не мог попасть молотом по горцу, что перекатывался по земле. Рыцарь получил оглушительный удар мечом по шлему от Эллисона, но, как ни в чём не бывало, повернулся навстречу. Юноша попробовал проткнуть доспехи колющим ударом, но рыцарь вовремя уклонился. Он принялся самозабвенно вертеть молотом, так что уже Эллисону пришлось отскакивать и вертеться юлой, благо в кожаных доспехах делать это не в пример легче. Юноша ещё несколько раз попробовал уколоть рыцаря, но лезвие только проскальзывало, оставляя неглубокие зарубки. Эллисон перевернул и перехватил меч за незаточенную пяту. Хладнокровно ждал возможности вонзить гарду прямо в щель на шлеме противника, когда тот выронил молот и выгнулся дугой. Рыцарь упал на колени, и Кайлен вытащил окровавленный палаш из жертвы, салютуя Эллисону.
– Спасибо. Не забуду! – именно Кайлен был тем горцом, которого чуть было не раздавили молотом.
– Брось, я делал это не дл... – Эллисон не успел закончить, когда рядом возник очередной противник и бросился в атаку.
Юноша отлетел в сторону, словно журавль, изображённый на гербе клана, и перешёл в наступление. Страшно проорал и кинулся на рыцаря. Эллисон сбил врага с ног и принялся неистово опускать меч-бастард, пока не смял шлем в кровоточащее месиво стали и плоти. Когда рыцарь затих, Эллисон поднялся на ноги.
Последние кавалеристы бежали. Бросали оружие, избавлялись от лат и ловили лошадей, ещё не разбежавшихся в страхе.
Юноша не преследовал их, а поискал глазами волынщика в центре шилтрона, что вновь собирался в хоть и поредевший, но колючий лес.
– Играй! Играй так, чтобы все слышали! – Эллисон вскинул окровавленный меч в воздух. – Будь стойким! Свобода! Слава! Победа!
Горцы подхватили рёв юноши, а звуки волынки остановили кланы, которые уже бежали с поля боя. Битва в тот день только разгоралась.

9

Никто и не узнал Эллисона, когда тот сбросил капюшон и присоединился к веселью. Бернарт устал травить байки, напился, сопел у костра, не обращая внимания на радостные крики и топот безумной пляски. Эдме пошла за подругами, чтобы те помогли оттащить однорукого медведя домой.
Больше никто и подумать не мог, что могучий темноволосый горец с лучащимися изумрудами глаз, сломанным бойцовским носом и изрубленным лицом когда-то выглядел не лучше бродяги или беспризорника. Эллисон широко улыбнулся первой встречной красавице и повёл её в танце. Он раскручивал девушку, пока та не попросила поблажки. Красавица едва не упала, рассмеялась и попросила проводить домой. Эллисон подхватил кожаную флягу с зерновой настойкой и отправился следом. На самом деле Эллисон даже не слушал, что говорит новая подруга, просто ловил каждое мгновение жизни на родине и решал, что будет делать дальше.
Ночь прошла замечательно. Эллисон даже задумался отказаться от мечты, зажить обыкновенно, как все люди вокруг, завести семью, растить детей.
К утру дурман выветрился.
"После смерти Дункана кланы так никого и не выберут. Всё сведётся к старой-доброй междоусобной грызне. На севере кроме смерти уже ничего не добьёшься, нужно продолжить путь. Южнее, в Тумобрию или Куэс. А может... чем чёрт не шутит, вообще уйти в Салимову Пустошь, к людям с бронзовой кожей! Там точно таких молодцов, как я, нет!"
Эллисон сбросил тонкую руку девушки с груди, собрался и вышел в тишину посёлка на рассвете.
"Приятно вернуться, но теперь пора прощаться. Навсегда".
Эллисон направился в хорушни, чтобы разбудить и накормить ящера, но остановился как вкопанный. Он увидел призрака. Или того, кто был на него очень похож.
Череп со сверкающими рубинами глаз, летел по дороге. Эллисон вздрогнул, зажмурился на миг, а потом снова открыл глаза. Время от времени ему всякое казалось. Шесть лет походов не прошли для здоровья бесследно. Однако чудо-юдо не исчезло. На всякий случай Эллисон добавил себе ещё и пощёчину.
"Нет, не призрак и не сон".
У черепа отвисла челюсть, и из пасти вырвалась плоскость яркого красного излучения, что обвела юношу от макушки до пят. На этом любопытство закончилось, и чудо-юдо полетело к центру поселению. Там череп разразился писком, что перерос в громовой голос, неожиданный для существа, у которого не было ни голосовых связок, ни языка.
– Жители Шкошландии! Успехи ваших сыновей не остались незамеченными. Император всё видит, всё знает! Он призывает всех способных сражаться в возрасте от десяти до семнадцати лет на турнир. Победитель вступит в Небесное Воинство.
Горцы, собирайтесь и приходите к горе Стилингстар через месяц. Взбирайтесь на вершину в полночь, и там, под бледным ликом полной луны, самый достойный станет Ангелом!
Череп повторил призыв ещё несколько раз, пока не осталось никого, кто бы не слышал о невероятном событии. Потом летучее чудо разогналось и полетело прочь из деревни. Многие даже собраться как следует не успели и стояли в одном исподнем, ошеломлённые. Через пять минут уже было не до шуток о нижнем белье: разгорелись бурные обсуждения, жаркие споры и призывы.
Некоторые мальчишки вырывали оглобли из изгородей, чтобы отправиться на турнир, но матери хватали детей и вели домой через силу. Последний подобный призыв произошёл несколько лет назад, когда эти яростные добровольцы пешком под стол ходили. Однако родители отчётливо помнили, что тогда никто из тех, кто отправился на Стилингстар, обратно не вернулся.
Эллисон стал единственным, кто сохранил спокойствие посреди хаоса. Он сжимал в кулаке золотую аквилу.
Цель была как никогда близка.

10

Гора Стилингстар некогда скребла небеса, но в древности Ангелы выбрали именно её и преобразили так, как им было нужно.
"По крайней мере, так говорят легенды".
Теперь от некогда грозного пика осталась аккуратная возвышенность с гладкой поверхностью на вершине, словно срезанной ножом великанов. Площадь внушительная и достаточная для проведения соревнований конных рыцарей некогда славной и богатой Страткладской Империи, не то что для пеших поединков тех, кто стремится в Небесное Воинство.
Эллисон натянул поводья и прикрикнул на хорунта. Юноша спустился по склону одной из сестёр Стилингстар, что окружали укороченную родственницу. У подножия Эллисон вздохнул с облегчением. Юноша всю дорогу с содроганием думал о ночном кошмаре. О том, что может сорваться во время подъёма и погибнуть в шаге от мечты. Однако древние мастера позаботились, чтобы соискатели добрались до места проведения турнира. Каменщики опоясали гору вытесанной спиралью лестницы. Эллисон выпрыгнул из седла, сбросил со зверя все путы, что стягивали гордый свободолюбивый дух, а потом погладил по чешуйчатой голове, глядя в бездонные чёрные глаза.
– Прощай, боевой товарищ. Ты верно служил двум хозяевам и заслужил свободу. Береги её, а мне пора. Мы не увидимся больше.
Чёрный молча проводил Эллисона взглядом, но всё-таки не выдержал и зашипел вслед. Юноша повернулся, а ящер громко клацнул челюстями.
– Не сомневайся, – улыбнулся Эллисон, – так и сделаю.
Ящер развернулся и побежал устраивать новую жизнь в суровых краях, а Эллисон вздохнул и продолжил подъём. С каждым шагом к вершине сердце звучало тризной по соперникам. Юноша не собирался оставлять кого-то в живых. Он шёл убивать или быть убитым. Наконец последняя ступень и...
Среди двух десятков соискателей юноша тут же увидел Кайлена и слегка пошатнулся. Эллисон был готов ко всему, но не к поединку с тем, кто стал ему верным братом по оружию за многие годы ожесточённых сражений. Кайлен тоже заметил прибывшего и застыл, так что Эллисон подошёл первым.
– Тебя не должно быть здесь, – Эллисон с трудом подавил крик отчаяния. – Ты должен быть с братом.
Юноша отдавал себе отчёт, что, возможно, придётся убить знакомого. Однако он и не дорожил кем-нибудь настолько, чтобы назвать такие отношения дружбой. Ровно до этого мгновения.
– Ты был прав насчёт Аймила, – Кайлен же, напротив, взял себя в руки и говорил ровным голосом. – Он выступил против Гэвина. Я решил, что не буду участвовать в гражданской войне.
Эллисону захотелось громко выругаться.
– А что с твоим путешествием на юг? – Кайнел смотрел на Эллисона с тоской, он уже догадался, чем закончится разговор.
Эллисон молчал и не находил слов. Потом всё-таки сжал зубы до скрипа и ответил:
– Хотел в последний раз посмотреть на ту дыру, что раньше называл домом.
Эллисон всё-таки решился и добавил:
– Из всего людского дерьма, что я перевидал за всю жизнь, мне придётся убить именно тебя! Проклятье!
"Звёзды!" – Эллисон посмотрел в ночное небо. – "Есть ли справедливость среди вас?!"
На ристалище появились те, кто мог знать ответ. Летучие черепа проводили последних соискателей, а потом разлетелись к краям арены, немыми зрителями оглядывая горцев. Неподалёку в воздухе заплясали молнии, и во время самой яркой вспышки на Стилингстар появился ещё один гость.
Некоторые горцы осенили себя знаками аквилы, другие просто раскрыли рот, Эллисон изо всех сил сжал золотого двуглавого орла на груди.
Никто из соискателей даже представить себе не мог, что все рассказы и байки поблекнут при явлении полубога. Исполин в сияющих в свете луны доспехах превосходил ростом самых высоких на три-четыре фута, а руки и ноги его были гораздо шире мужского торса. На одном наплечнике Эллисон разглядел знак: серебристый круг в чёрном поле с кровавым крестом посередине. Меч Ангела, который не поднял бы и самый могучий из встреченных юношей богатырей, будто прилип к части доспеха, что защищала левое бедро. Однако самое впечатлительное – лицо. Сочетание бледной мёртвой плоти и железа. Лысая голова, усеянная рубцами. Металлическая челюсть без намёка хоть на один лоскуток кожи. Крепкие, большие, стальные зубы. Опаленные уши напоминали пеньки некогда могучих деревьев. Левый глаз с бельмом уже ни на что не обращал внимания, а глазницу пересекал свежий рваный рубец. Только одно око ещё жило на посмертном лике Ангела и мерило всех злобным взглядом.
– Приветствую вас, горцы! Меня зовут Эврар. Я – маршал первой роты капитула Бледных Крестоносцев. Сейчас эти слова малопонятны, но один из вас усвоит их очень быстро! – Ангел Смерти говорил, не раскрывая рта.
Звук доносился откуда изнутри или же наполнял собой ппространство – Эллисон никак не мог разобраться.
Эврар обошёл и осмотрел каждого соискателя. Никто не выдерживал гибели, заключённой в клетку чёрного ока. Даже Эллисон нехотя отвёл взор.
– Что ж, разница в возрасте невелика, – несколько спокойнее отметил Ангел Смерти, отчего звуки речи уже не резали слух. – Хорошо. Справимся быстрее. Не нужно разбивать вас на группы. Я ведь прав?
Последний вопрос Эврар задал низкорослому горцу, если судить по килту – из клана Синклер, уничтоженного в начале войны. Рыжеволосый усатый парень только широко улыбнулся в ответ.
– Да, ваше Небеснечество!
– Сколько тебе лет, парень? Пятнадцать?
– Мне столько, сколько нужно Императору! – нисколько не смутился рыжий горец.
– Хм, – нахмурился Эврар. – У тебя нет противников ни в возрастной категории, ни по весу. Тебя, юноша, убьют, но я не обрадуюсь смерти такого кандидата и дам возможность уйти.
– Тогда вам, Святой Дух, стоит отпустить остальных. Они мне и в подмётки не годятся! Ни по возрасту, ни по весу!
– Хороший ответ, парень! Так держать. Я сделал всё, чтобы спасти твою жизнь, а поэтому спокоен и объявляю начало состязания. Помните, только один отправится со мной на небеса, а поэтому сражайтесь безжалостно. Кто прольёт кровь первым?
Из строя горцев вышел здоровяк с невероятных размеров клеймором.
– Ивар из клана Стюартов!
– Ему противостоит? – Эврар снял с пояса клинок и тот заискрился ослепительным сиянием.
– Эллисон из клана Грусов!
Ангел Смерти отсалютовал поединщикам, и Ивар с медвежьим рёвом бросился на соперника. Эллисон отскакивал и кружился вокруг берсерка с клеймором, который становился только злее с каждой секундой.
"Может быть, дикий гриб и сделал тебя бесстрашным, сравнимым в неистовстве с полубогами, но тело всё ещё человеческое", – когда уклоняться от атак стало тяжело, Эллисон наконец вытащил меч из ножен.
Он взял бастард двуручным хватом за рукоять, незаточенную пяту и встретил яростный замах. Полетели искры, содрогнулись мускулы. Эллисон увёл клинок вверх, подобрался к противнику вплотную и ударил коленом в пах. Ивар прохрипел, выдохнул последний воздух и чуть было не выронил оружие. Эллисон отскочил в сторону и нанёс рассекающий удар, чтобы отделить голову соперника от тела. Ивар отбил выпад, но уже неуверенно. К следующему замаху он опоздал и повалился на землю с вспоротой глоткой.
– Следующая пара! Как насчёт тебя, Синклер? – спросил Ангел Смерти.
– Готов убить сразу всех, – повёл плечами рыжеволосый юноша. – Подходите, сукины дети! Роуэн ждёт вас!
– Кайлен из клана Грусов.
Сын мормэра и некогда предводителя всех воинов Севера вскинул палаш и тарч. Роуэн не стал дожидаться позволения Ангела Смерти, а сразу же накинулся на соперника, поливая того как из ведра бесчисленными ударами одноручных топоров. Неукротимый и стремительный, как горный ручей, Роуэн вертелся вокруг Кайлен, что не делал ни одного лишнего движения. Рыжеволосый горец отчаялся пробить несокрушимую стену, выкрикнул клич клана и напрыгнул на Кайлена. Сын мормэра не удивился и просто перебросил более лёгкого врага через себя. Роуэн ударился о камни, а Кайлен добавил сверху корзиной эфеса и разбил противнику нос.
– Выбирай жизнь, – холодно предложил сын мормэра и отбросил топоры подальше, поддев носком.
– Пощады, – завыл Роуэн, глотая кровь пополам с соплями.
Кайлен повернулся, чтобы спросить решения Эврара, когда противник достал короткий нож из сапога. Кайлен ждал подобного, его нельзя было назвать новичком на поле брани. Кайлен резко развернулся, отсёк Роуэну кисть с зажатым ножом, а потом прекратил страдания юноши молниеносным ударом в сердце.
– Пал, возможно, последний Синклер, – кивнул Эврар. – Горе побеждённым!
Убийства продолжались. Арена потемнела от пролитой крови и наполнилась кусками отсечённой плоти и мертвецами, которых никто не оттаскивал в сторону. Судьба не сжалилась над братьями по оружию. Они встретились в финале.
– Я убью тебя, – повторил Эллисон.
Кайлен вздохнул и встал в среднюю стойку. Он выставил щит и меч вперёд, ожидая хода Эллисона. Тот поднял клинок к голове и навёл остриё на противника, постоянно меняя стойку правостороннего "Быка" на левостороннего, пока надвигался на Кайлена.
Щитоносец выскочил вперёд, отвёл скользящий удар в сторону и рубанул наискось так, что Эллисон едва успел отскочить. Кайлен не останавливался, и схватка звонким эхо отразилась среди скал под одобрительные кивки Ангела Смерти. В один миг Эллисон перестал отступать, заревел и отбросил соперника, хотя это и стоило ему залитого кровью правого глаза из раны на лбу. Эллисон принялся крушить Кайлена с "Крыши" размашистыми и щедрыми ударами, которыми в былые годы удавалось перерубить человека от ключицы и до середины груди. Задумка сработала только отчасти, и Кайлен уже не так уверенно держал тарч. Эллисон не сломал ему руку, но порядочно измотал. Хуже только то, что он и сам уже устал махать мечом-бастардом. Они застыли на миг, чтобы перевести дух.
– Сходитесь, – повелел Ангел Смерти. – Время не ждёт!
– Разве... нельзя... принять... обоих? – сердце буквально выскакивало из груди Эллисона после неистовой атаки.
– Я пришёл за лучшим. Как и многие другие мои братья сегодня – в десятках стран и на сотнях ристалищ этой планеты! Не тяните, иначе эту гору вы покинете трусами.
– Будь стойким! – Кайлен атаковал, размахивая одновременно и щитом, и палашом.
Эллисон устало защищался, пока наконец не опустил клинок слишком низко. Корзинка эфеса палаша врезалась ему в висок и ослепила на мгновение яркими звёздами. Эллисон выронил меч, рванулся назад, ощутил, как рвётся рубаха и плоть на груди, а потом вновь прозрел. Кайлен застыл в нерешительности на мгновение и дал возможность уйти.
"Нет, я не могу проиграть!" – Эллисон взвыл и, несмотря на рану, набросился на соперника.
Повалил его на землю, отбросил оружие и принялся избивать.
– Получай, получай, получай! – с каждым ударом Кайлен терял человеческий вид.
Эллисон понадеялся, что сможет убить незнакомца, но кулаки уже медленнее поднимались, чтобы сорваться вниз сминающим тараном. Он и не заметил, как по лицу побежали солёные капли.
– Получай! Получай. Получай... – Эллисон упал и обнял брата по оружию, что отхаркивал кровь, чтобы не захлебнуться.
– Заверши начатое! – сказал как отрезал Ангел Смерти.
– Отступись, – прошептал Эллисон сквозь слёзы. – Я... я не могу это сделать. Отступись... прошу!
– Нет, это... бесчестье.
"Нет. Нет. Нет. Как же так?! Почему Император?! Я просто хотел служить Тебе! Зачем подвергаешь меня такому испытанию?! Что Ты хочешь увидеть?! Что?! Я всегда стремился к мечте! Стремился к Тебе! Но жертва... я не могу убить его! Только сейчас понял, что все его действия не жалость, и не сочувствие. А... уважение! Дружба! Боже, нет... что мне делать?! Что же ты за Бог такой! Почему я должен убивать ради Тебя?! Прочь, немое и глухое чудовище! Оставь меня!"
Эллисон оторвался от избитого и истекающего кровью куска мяса, упал на спину. Так и лежал, пока Эврар не поднял обоих, как невесомые перышки.
– Вы точно хотите стать Ангелами?! – прогудел Эврар. – Для это нужно отбросить все узы, перерубить все нити, что связывают вас! Мы не знаем страха, не знаем сожалений, не знаем пощады! И вы должны их забыть!
Эврар, едва огонь не выдыхая, подхватил мечи с земли и вложил их в руки соискателей.
– Заканчивайте!
– Мечта, моя мечта... Мечта, – повторял Эллисон, схватившись одной рукой за лоб, который раскалился как свежая заготовка на наковальне.
В этот миг Кайлен улыбнулся, повернул палаш и упал, проткнув себя своим же оружием.
Эллисона будто молния ударила. Он опустился на колени и подхватил Кайлена с камней.
– Нет! Не смей! Живи! Я не достоин! Живи!
– Долг... в-выпл… выплачен… – выплевывая кровь, проговорил Кайлен. – Стре... стремись к... своей меч...
Глаза сына мормэра закатились.
– Нет! Не умирай! – Эллисон вытащил клинок из раны и попытался одновременно зажать кровоточащую рану и растрепать Кайлена, чтобы тот не засыпал.
Эллисон не был лекарем и понятия не имел, что следует делать. Он бы сошёл с ума, если бы Эврар не оторвал Эллисона от единственного друга, кто отдал собственную жизнь ради воплощения мечты.
– Всё! Он мёртв! Мёртв! – полубог встряхнул Эллисона как куклу. – Да, твой друг на самом деле лучше подходил на роль Ангела Смерти. Очень жаль, что он выбрал такой путь. А пока радуйся тому, что станешь десантником и поклянись, что никогда не предашь память об этом самоотверженном поступке.
– Клянусь!
"Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать..."
Эврар постоял ещё немного, а потом добавил:
– Порой Император подвергает нас испытаниям, которые могут показаться жестокими и бесцельными. Однако истина в том, что ничто в этом мире не проходит без Его внимания. Каждое мгновение наших жалких жизней наполняется смыслом только благодаря величайшему из людей, что жил когда-то под этими звёздами. Всегда помни о Его жертве, и о жертве твоего друга.
Эллисон смахнул с лица кровь, слёзы и грязь.
Перерождение прошло в муках.

11

"Твоё служение ещё не закончено", – эта мысль родилась где-то на границе сознания капеллана, звуком далёкой лавины, что набирала силу и стремилась смести всё на пути.
Тук. Тук-тук. Тук-тук.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Ну и перепугал ты меня, Эллисон, чтобы тебя демоны Варпа заели! – воскликнул магистр.
Капеллан открыл глаза. Бой вокруг завершился, и боевые братья окружили раненого духовного лидера. Капеллан попробовал подняться, но получалось с трудом.
– Госпитальер! – закричал магистр на всех волнах вокс-связи.
Капеллан обвёл взглядом мир вокруг.
Визор послушно отозвался и наполнил изображение цифрами дальности до некоторых объектов, характеристиками оружия воинов поблизости и оценкой возможных угроз. Первая опасность на расстоянии семидесяти восьми метров, вторая примерно в шестидесяти девяти. Но это всё погрешность бездушной техники – ей трудно различить состояние врагов. Спустя мгновение последние зеленокожие испустили дух. Боевые братья срезали оркам скальпы, рубили головы, присматривались к костям, чтобы на досуге заняться резьбой.
– Даже не пытайся подняться, друг, – посоветовал магистр. – Нагрузка на дополнительное сердце слишком большая.
– Пусть службу начнёт мой ученик. "О самопожертвовании Императора", – капеллан прислушивался к себе, искал силы, чтобы поддержать юношу в череполикой маске.
Молодой капеллан посмотрел на наставника, и Эллисон кивнул ему.
– Братья, на колени! – с уверенностью начал молитву ученик. – Повторяйте за мной. Слово в слово!

Бог-Император, смею ли поднять глаза,
Смею ли коснуться Тебя,
Приблизиться к Твоему могуществу,
К славной жертве за род людской?
Не покинь меня, Бог-Император!
Даруй мне силу, с которой сокрушал Ты нечисть,
Даруй мне стойкость,
С которой принимал удары сыновей своих заблудших,
Дай мне веру, отдать жизнь за близких,
Следовать за Тобой до последних дней,
Услаждаться светом слов, жаром сердца,
Глаголом правды, изрекаемым устами совершеннейшими,
Божественнейшими и сладчайшими!
Аминь.


Пришёл час. Взвыли сервоприводы доспехов. Капеллан, воплощение неуязвимого и всесокрушающего Императора на поле боя, вышел к пастве. Ученик поклонился с почтением и ушёл из центра внимания Ангелов Смерти.
– Давным-давно я принял неверное решение, – произнёс Эллисон. – Стал жалким червём, способным только убивать и разрушать. Шёл за богатством, почётом, славой и не думал о жизнях близких. Однако я понял, как горько ошибался и заплатил за это самую высокую цену. Запомните, сила капитула не в самых лучших воинах человечества. Сила в братстве! В одиночестве и отчаянии вы станете просто убийцами, которыми полно Око, но вместе, только уважая и поддерживая товарища, превратитесь в несокрушимую стену на пути зла и станете верными сынами Империума. Пусть в своё время я повернул не туда, но, в конце концов, пришёл к истине. И сейчас я расскажу вам всю историю.
Капеллан продолжил говорить, а пламя костров сверкало сквозь проплавленную дыру на груди.
И даже ярость прометия не могла соперничать с огнём в душе Ангела Смерти.


Сообщение отредактировал Мамкин нонконформист! - 15.06.2020, 20:29


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 18:21
Сообщение #8


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Агент Золотого Трона (команда "Old School") - - (команда "New Wave").
Тема: "Пустотная война".
Участники конкурса пишут рассказы о космических сражениях, блестящих стратегах, отважных капитанах, сплочённых командах. Можно писать не только художественные рассказы, но и хронику, зарисовки в научно-популярном стиле. Вселенная Wh40k.

"Агент Золотого Трона"

Бремя пустотника


В одном из множества баров на борту линкора Имперского флота «Армагеддона » было необычайно шумно и весело. Скучную флотскую публику разбавили свежая кровь. Гвардейцы Пятого Дамасского были звездами этого вечера. Как-никак они сыграли важнейшую роль во взятии последней крепости Архиврага в Антиохийском секторе. Тосты и поздравления лились рекой. Меньшей рекой лилась выпивка. Далеко не все еще получили свои наградные. В воздухе стоял стойкий и плотный запах человеческий тел, разгорячённой и буйной публики. На самом краю, плотной человеческой толпы, у самого выхода из заведение, где в тени арки можно было увидеть пару флотских комиссаров и несколько матросов с дробовиками, за одиноким столиком собралась не самая обычная компания. Один гвардеец и трое флотских. Случайная компания корабельного бара. Флотские сидели тихо, а гвардеец надрывался.
- Ну что, флотские! Кто из вас удостаивался таких же почестей? А?! Вы все тут маленькие винтики огромной махины. Мне вас жаль. Кто из вас видел врага своими глазами?
- Я видел.
Гвардеец развернулся к говорящему. Пробежал взглядом по синей летной форме и серебристым крыльям наград. Отметил дорогую и довольно изящную аугментику.
- А, крылатая кавалерия! Наслышан, наслышан. Вот скажи мне, пилот. Ты когда-нибудь видел зрачки врага, когда-нибудь дрался с ним в рукопашную?
- Я д-дрался.
Гвардейцу снова пришлось перевести взгляд. Заикающийся незнакомец был выше и крупнее остальных пустотников (хотя все они какие-то мелкие), на нем была тяжелая пластинчатая броня выкрашенная в белый цвет. Зачем? Безопасник, наверное, или с температурами работает. Все равно.
- Что? С кем это? Гретчин заполз к вам в кубрик? Или матросы подняли бунт? Что ты можешь знать…
- Закрой рот, планетник! Что ты знаешь о наших делах? Ты впервые на борту настоящего боевого линкора!
В разговор вмешался самый высокопоставленный флотский. Холеные руки выдавали в нем бумагомараку.
- Что, сказать по делу нечего, пустотник? Что ты знаешь о смерти? А? Не думай меня заткнуть! Ты мне не указ!
- Остынь, п-планетник! Ты н-на с-самом деле н-ничего не знаешь. Садись и послушай.
Самый крупный из флотских, схватил гвардейца за ремень и вернул за столик.
- Чё, фесов кусок, серьезно? Еще раз тронешь меня…
Пустотник не обратил на это внимания. Из многочисленных застежек своего доспеха он выудил небольшой томик и зачитал из своей книжицы на удивление чисто, без заикания:
- Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный и чтобы победить.
- Что ты несешь? Совсем повредился?
- Нет. Я р-расскажу тебе, что т-такое смерть в пустоте и к-как близко мы с ней з-знакомы.
Пустотник в броне говорил медленно, растягивая слова. Гвардеец, наконец, умолкнул и немного обмяк в кресле. Выпивка начала брать свое.
- Я Эридий, матрос а-абордажник. Когда к-кто-то говорит с-слово абордаж, обычно л-люди представляют с-себе космодесантников. Но это н-не так. Основную р-работу делаем мы. Кто вообще в-видел этих к-космодесантников? Ты в-видел?
Гвардеец покачал головой.
- Так в-вот. Мы з-з-залазим в трубу, к которой присобачили двигатель и нами с-стреляют в сторону в-врага. Это н-называется а-абордажная торпедная атака. Если Император будет на н-нашей стороне мы на скорости вгрызаемся в борта вражеского к-корабля. И т-тут важна каждый ф-фесов градус. Знаешь, сколько пустотников были р-размазаны по стенкам таких т-торпед, во время столкновения? П-потом н-начинается самое интересное, прорыв во внутрь вражеского судна. Представь, если тебе з-знакомы городские бои, к-как это сражаться в узких переходах корабля?
Гвардеец заметно крякнул и опрокинул еще стакан.
- Но самое мое любимое воспоминание, это атака под Антиохией. Когда мы атаковали прямо с борта «Армагеддона». Закрепившись магнитными ботинками на корпусе, мы ждали пока, вражеский крейсер не окажется на расстоянии двух кабельтовых. А потом мы прыгали. Прыгали прямо через пустоту. Сказать тебе, сколько пустотников встретили тогда свою смерть? Сколько разбились насмерть? Сколько были раздавлены в момент столкновения кораблей? Сколько погибло от вражеского огня по нашим бортам?
Гвардеец молчал.
- Но знаешь. Это было прекрасно. Я видел пикты – сияющие точки, покрытые мелкими кристалликами льда, абордажники бросались в неизвестность между гигантскими звездными левиафанами. Как вспыхивали они на солнце, когда их прошивали снаряды! Смерть в пустоте это вспышка. Которую может запечатлеть только самый дотошный пикт-сервитор. И больше ничего. Но такова цена победы в пустоте.
Эридий постучал по металлическим бляхам на груди, отмечающим проведенные кампании и замолчал.
- Т-ты говорил не заикаясь.
- Я з-знаю. Со м-мной всегда так.
Пилот пустотник придвинулся ближе к столу и заговорил.
- Меня зовут Йакатон Криг. Я первый номер Золотой эскадрильи. И я скажу тебе, что смерть в пустоте это не вспышка. Это огненный вал противоэскадрильной стрельбы.
Немного помолчав, первый номер убрал с лица жиденькие рыжие волосы.
- Ты знаешь, как умирает пилот? Посмотри на мои руки. Это искусная аугментика, через нее я чувствую весь корабль. Посмотри на эти серебристые нити, какая тонкая работа.
По самые локти, худые руки пустотника были покрыты серебряной паутиной. Ее переливы завораживали.
- Если моя птица получает повреждение, я чувствую все. Каждый бой, я как будто теряю несколько своих конечностей. И эта боль не проходит. Она заставляет меня каждый раз делать все более опасные маневры, только ради того, чтобы снова не терять часть себя. Мы привыкаем к этому. Мы не можем без этого. Мы пленники своего дела.
Все замолчали.
- Для наблюдателя, смерть пилота это огненный шар. Резкий мазок на полотне боя. Для нас это медленная экзекуция, когда твое прекрасное двухсот тонное тело исчезает в яростной буре. Мы умираем не только за себя, но и за существо высшего порядка. За наших птиц. И их смерть, уж поверь – страшнее человеческой.
Самый старший из них. Офицер логистической службы, который весь вечер буравил гвардейца тяжелым взглядом черных глаз, повел разговор дальше.
- Я мичман Тантал, руководитель логистической службы на этом уровне. И смерть я вижу по другому. Смерть это знание того, что ближайший цивилизованный мир в неделях пути. А, восстановленные из человеческих отходов, питательные наборы уже закончились. Смерть это разложение души корабля, когда человек в поиске пропитания обращается против боевых товарищей. Смерть это остатки бойни на палубах, заваленных гниющими телами. Это огонь огнемета похоронной команды.
Рассказ закончился. Крики толпы казались очень далекими. Гвардеец чувствовал себя отвратительно.
- Нам пора, планетник.
Гвардеец остался один.

На командном мостике «Армагеддона» царило приподнятое настроение. Команда готовилась к самой серьезной работе. Вирусные и циклонные торпеды были уже снаряжены. Цели указаны и рассчитаны.
Командор-капитан Александр Йерсен был сосредоточен и серьезен. Настоящий пустотник, бледный от природы, теперь был похож на меловое полотно.
- Пускай Император разделит агнцев от волков. Да примет он их бессмертные души.
Тысячи труб пропели поминальную по заблудшему миру. Грохот выпускаемых торпед похоронил любые звуки.
- Аминь.
Александр откинулся на командном троне и развернулся к адъютантам.
- Тантал, можешь рассказать концовку истории. О том, смешном гвардейце – герое Антиохии.
Пока торпеды уничтожение спускались к миру под ними, Тантал успел рассказать все.
- Глупость, Тантал. Погляди вниз. Посмотри на это и запомни хорошенько. Видишь, как целый мир исчезает в огненном инферно? Континенты и целые страны пожирает невиданная чума. Миллионы человеческих душ разом отправляются в эмпиреи. Кто из армейских командиров может одним движением руки стереть целый улей в порошок? Кто из них может приговорить к забвению целый мир? Кто из них идет в бой вместе со своими воинами, и гибнет с ними? Разве знают планетники о том, что такое настоящая смерть? Разве смогут понять. Нет.
- Мой командор, мы можем просветить их.
- Нет. Это наша ноша. Мы слабые, бледные и болезненные пустотники, несем бремя самых разрушительных сил в арсенале человечества. И только нам ее нести. Остальные не смогут. Пусть они остаются в своем благом наведенье, ведь час еще не пробил. Еще нет.
Тонкие бескровные губы командора прошептали:
- Печати еще не сняты. И молись, чтобы так продолжалось вечно.


"-"

Варп-прорыв


Поток нарушил свое естественное течение, дрогнул, пропуская энергию внешнего пространства. Спящий в безвременье едва слышно вздохнул. Его тело задрожало, он начал вытягивать свои длинные кривые пальцы, будто цепляясь за пустоту.
- Тревога, - шептал навигатор. – тревога.
Он нажал на клавишу.
За пределами сферы ожили сирены. «Разберутся, - думал навигатор, - они справятся».
Нажал вторую клавишу. Непроницаемая пелена окутала темную сферу навигационного помещения.
«Старик должен справится».

***

В кают-компании вино лилось рекой.
- Там мы справились! За победу у Павии! – орал горластый штурман. – И за Имперский Флот!
Собравшиеся одобрительно загудели.
- Правильно!
Поднятые кубки с грохотом встретились над столом.
- И за нашего капитана!
Вновь кубки столкнулись словно пустотные тараны.
Один из сидевших вдруг запел, песнь быстро подхватили остальные.
- А ты, браток, захмелел.
Помощник корабельного мастера по орудия легонько толкнул в бок своего соседа молодого офицера, только начавшего службу в доблестном Флоте Империума.
Тот и вправду, не привыкший к периодическим вакханалиям служилого люда «Шамеша Освободителя», без особой осмысленности во взоре оглядывал кают-компанию стеклянными хмельными глазами.
- На вот, - помощник мастера набросал в тарелку офицера салатов, копченой нарезки, рядом положил краюху хлеба. – Наверни.
Юношу не надо было долго уговаривать.
В это время офицеры вновь и вновь поднимали бокалы, они выпили за Имперскую Гвардию, Инквизицию, за генерал-губернатора, Лордов Терры, за боцмана, за двигатели «Шамеша Освободителя», за плазму в них, не забыли и о работников сельскохозяйственных палуб, снабдивших компанию амасеком.
Впрочем, то ли амасек оказался разбавленным (что возможно), то ли бойцы Имперского флота чересчур стойкими (что маловероятно, по крайней мере в этом вопросе), но застолье никак не собиралось прекращаться.
- Давайте выпьем за Старика, - говорил слегка (что удивительно) осоловело штурман. – За этого пройдоху и за связь!
«За Старика» - слова эхом разнеслись по кают-компании. Святой тост. Старик – талисман Шамеша.
Помощник мастера с улыбкой отхлебнул из бокала. Он повернулся к молодому офицеру.
- Хорошая встреча, - довольно заметил помощник, проводя руками по своим густым усам. – Ты кстати сколько годков уже на корабле служишь?
Молодой офицер что-то пробормотал, склонившись над пустой тарелкой, на которой сиротливо ютились пара обглоданных косточек.
- Не слышу. Что?
- Есть хочу.
Помощник удивленно взглянул на офицера.
- Не понял.
Юноша поднял голову и посмотрел на своего соседа.
- Я. Хочу есть.
Дальше события происходили быстро.
Завыли сирены.
Пригвоздив вилкой кисть помощника мастера по орудия, офицер вцепился зубами в его шею. Помощник мастера по орудиям визжал словно девка, что было достаточно удивительным событием, так как человек был опытный и не первый день служил в Имперском Флоте, многого навидался. Но когда кто-то грызет тебе шею – это несколько сбивает с толку, поэтому поведение помощника мастера по орудиям в принципе можно было понять.
Корабль содрогнулся, выходя из объятий варпа.
А в кают-компании развивался хаос.

***

Сирена затихла. На стратегической палубе стало относительно тихо. Слышно, как скрипели механические суставы Старика.
- Эманации Хаоса проникли сквозь поле Геллера. Такое бывает. Какова ситуация, капитан?
Иргис повернулся к астропату.
- Вспышки безумия. В пятом секторе четвертой палубы гвардейцы перестреляли друг друга. На третьей палубе зафиксировано двадцать шесть убийств. Убийца не найден…
Старик ухмыльнулся. Капитан Иргис продолжил.
- Насилие на других палубах. На первой в кельях личного состава капрал загрыз двух офицеров.
Старик довольно хмыкнул.
- Замечательно.
Капитан удивленно взглянул на астропата.
- Чему вы радуетесь?
- Безумие порождено движениями.
Старик покрутил рукой.
- Знаете в воздухе этакое движение гибельное. Люди напитались этой дрянью немножко вот и бросаются. Ничего страшного. Главное, что демоны не проникли.
Старик проковылял по палубе к мониторам.
- Убийцу я найду. Он бродит где-то там, - астропат постучал по одному из зеленоватых экранов. - На шестой. Впрочем, это все неважно. Что с навигатором?
- Подал тревогу и заблокировал сферу. Сказал, что ты справишься.
Старик ничего не ответил.
- Ты справишься?
Старик задумался.
- Перекрой шестую палубу, капитан. И выведи всех на Плацзал.
Он поковылял к выходу.

***

Это был отсек. Точнее даже не так.
Это было пустое грандиозное пространство. Раньше – лет пятьсот назад, здесь строевым шагом проходили полки Имперской гвардии и пехота Имперского флота. Печатая шаг, полки двигались, сотрясая металл.
Потом здесь открыли часовню Экклезиархии.
Потолок, своды зала были покрыты золотом, красками. Светильники лозой оплетали верхи, обвивали колонны спускаясь к полу и уходили проводами вниз к генераторам.
В их неверном свете лица героев и праведников казались призрачными и будто бесплотными.
Полки все так же шагали в Плацзале, но теперь они не упражнялись в бесконечной строевой, предвкушая спасение от рутины в бою.
Теперь у них была цель. Они получали благословение и вдохновение перед отправкой в священную мясорубку войны.
Полк Имперской Гвардии – бравое зрелище. Тысячи статных солдат, в форме с начищенным оружием. Полки Имперской Гвардии – красивое зрелище.
Но сегодня был особенный день.
И полки в плацзале были особенные.

***

Шестая палуба была рабочей. В прямом смысле этого слова. Аппараты, находившиеся на палубе, уже давно приводились в действие не механическими двигателями, а обычной живой силой. Рабочие в этом железном аду обливаясь потом крутили динамо, кряхтя от натуги, тянули веревками цилиндры, надрываясь, толкали тяжелые поршни.
Тяжко. Вот поэтому рабочие шестой весьма обрадовались, когда их всех погнали в Плацзал.
Выходной. Да еще и в Плацзале под красивыми портретами святых. Впрочем, не все были довольны.
Шли не в ногу. Некоторые болтали. Например, в четвертой шеренге.
- Шига.
- Че.
- Через плечо, ты понял зачем нас повыгоняли-то?
- Да мне насрать, - равнодушно ответил Шига.
- Щас по харе получишь… Кажись душегуба ищут.
- Ну и че?
- да ниче.
В шестой.
- Хирк.
- Ась?
- Ты спиртягу в бак залил?
- Агась.
- Все работает?
- Агась.
- Ты для нас отлил?
- Агась. Только я те скажу - вчера ребята с бригады пили энто – все ослепли, один помер.
- Да ниче не будет, отвечаю.
- Разговорчики в строю! – рявкнул старшина.
Строй примолк.
Бурная человеческая масса колоннами выходила из коридоров в Плацзал, строилась квадратными коробками перед группой высших офицеров корабля
- Герри, смотри, че это? – заморгал удивленно Аюп. – Вон там вот!
- Тсс, не ори, - Герри почесал подбородок, потом вытер зачем-то руку о изгаженный рабочий комбинезон. – Энто колдун-слухач, он шельму ищет.
- Чего? – удивился Аюп. – Этот дедуля - колдун?
- Аквилой меня по башке если энто не колдун, - горячо зашептал Аюп. – Он проходит значит рядышком и слушает. Че ему херувим императорский в ухо скажет. Ежели все нормально с человеком, ангел значить говорит – давай двигай, мол, дальше. А ежели энто шельма, то значить ангел начинает орать ему в ухо, что энто шельма…
- Брехня, - уверенно прокомментировал Аюп.
- Чтоб меня аквила в макушку клюнула и перевернула, ежели вру! – заверещал Герри. – Чтоб меня…
- Тише. Он к нам идет!
Двадцать шесть убийств. Уже двадцать семь. Проходя вдоль рядов Старик сканировал людскую массу, изучал ауры, нависавшие над людьми спутанной массой противоречивых эмоций и настроений.
Перед стариком стояли не солдаты, а обычные рабочие – тем не менее и в аурах этих людей были заметны кровавые стигматы насилия.
«Этот убил одного. Испортил строповку – груз упал на голову. Этот двоих. Поножовщина. А нет – еще одного. Эта отравила? Мужа? Да».
Он шагал вдоль рядов людей.
Его не волновало их зло. Он искал зараженного Хаосом. Делал короткие пометки в своем планшете.
Обойдя, всех жителей шестой палубы, Старик вышел с Плацзала, пройдя галереями и лифтами, поднялся на стратегическую палубу к Капитану.
- Вот список убийц.
Старик протянул офицеру планшет, устало сел в одно из операторских кресел. Поглядел в монитор. Люди снаряжали несколько челноков, механикус не обращая внимания на рабочих методично махал кадилом, вымаливая на двоичном коде блага и долгую жизнь механизмам и летательным аппаратам.
- Окончательный?
- Да. Уничтожай, - безразлично произнес Старик.
Капитан подошел к астропату.
- Все в порядке? Тебя что-то тревожит?
Тот взглянул на капитана.
- Немного.
Астропат встал с кресла.
- Демон. Я не смог найти демона.
О чем ты говоришь колдун? Какой демон? – прищурившись спросил псайкера капитан, - Ты же говорил демоны не прошли через поле Геллера.
- Демоны не прошли, но один возможно проник, - ответил астропат. – По крайней мере, весьма вероятно. Была флюктуация в варпе. Поле Геллера преодолел демон или сущность со схожими свойствами
- Весьма вероятно? – холодно произнес капитан. – И ты только сейчас мне об этом сообщаешь?
- Я не был уверен. Я хотел найти его признаки на шестой палубе. Любые его признаки – эхо в людях. В их головах. Но я нашел только убийц.
Капитан сел в свое кресло. Задумался. Затем включил вокс-связь.
- Возьми список у меня… Да. И казни. Да. Сейчас. Выполняй.
Он повернулся к Старику.
- Астропат, завтра я от тебя жду обстоятельного доклада по инциденту. Какие сейчас риски, есть ли энергии варпа на корабле, каковы наши дальнейшие действия. Иди подумай.
- Да, капитан.
- Я так понимаю в настоящий момент явной угрозы нет, - заметил капитан. – Я разблокирую Навигатора. Нам нужно продолжать путь. Да еще… Послезавтра мне понадобится связь. С командованием на Гидрофуре.
Старик почти не слушал капитана, он размышлял.

***

Полный размышлений астропат спустился в свою келью, помолился Императору, посидел некоторое время, рассматривая серый потолок и серые стены. Потом он двинулся в глубины судна.
Двигательное отделение, гармония керамита и металла вокруг, стройная ритмика балок и светильников над головой. Людей тут не было. Хотя не совсем так – вокруг ходили гибриды механики и органики услужливые сервиторы. Иногда можно было заметить загадочные фигуры жрецов одетых в красные мантии, они шли будто плыли, настоящие интроверты, мыслящие о высоком.
- Проведите меня к Главному Инженеру, - обратился астропат к одному из них. Тот что-то прощелкал то ли отвечая на двоичном, то ли просто шумя механикой суставов и органикой шарниров.
Астропат не стал задавать вопросов и молча проследовал за священнослужителем. Они спустились еще глубже проходя по бесконечных эскалаторам, движущим дорожкам, лифтам. Там рядом с непонятной громадой шумящей машины медитировал Он.
- Приветствую.
«Приветствую», - высветилось на одном из дисплеев Главный Инженера, встроенных в его череп, чуть ниже затылка.
- Есть вопросы.
«Спрашивай, Старик».
- Поле Геллера. Есть вопросы по полю Геллера.
Один из манипуляторов со встроенным органическим глазом чуть наклонился в сторону астропата.
«Я буду отвечать, но ты можешь не понять».
- Я астропат.
«Знаю».
Вентиляторы, установленные в теле Главного Инженера негромко зашумели.
- Как ты знаешь, на корабле произошел прорыв поля Геллера. Энергии варпа проникли внутрь.
«Да. Пришлось делать экстренный выброс».
- Каковы причина прорыва?
«Специфика конструкции, - покачивая манипуляторами «произнес» механикус. – На «Шамеше Освободителе» стоит неклассический генератор поля Геллера. При формировании поля генерируются три энергетические точки, вокруг которых формируются три независимых защитных поля. Смыкаясь поля защищают судно. Напряжение поля вокруг суда неравномерно. В энергетической точке напряжение поля наивысшее, в месте смыкания малых защитных полей уровень напряжения нестабильный. Могу показать визуализацию».
Старик кивнул.
Пространство зазеленело, механикус включил излучатели, формируя проекцию.
«Вот. Здесь напряжение нестабильное. Мы называем такие места линиями риска. В тот момент, когда напряжение Имматериума выше напряжения поля Геллера на Линии происходит просачивание варп-флюида. В момент инцидента случилось просачивание флюида, напряжение Имматериума было выше напряжения на Линии».
- Какой из показателей изменился? Напряжения Имматериума или напряжение поля Геллера?
«Уточните вопрос».
- Показатели были неестественные, - спросил Старик. – Какой из показателей не соответствовал стандартному в момент инцидента?
«Наверняка, произошло какое-то завихрение в варпе. Такое бывает. Это хаос», - думал Старик.
Одно из оптических устройств Механикуса приблизилось к астропату, фиксируясь с тихим едва слышным зумом.
«Напряжение поля Геллера» - пробежало по экрану механикуса.
- Я не совсем понял, - медленно произнес Старик. – Показатель Имматериума не увеличивался?
«Нет, в пределах нормы».
- Каковы причины уменьшения напряжения поля Геллера?
«Причины не установлены»
- Кто мог оказать воздействие на поле Геллера? - продолжал задавать вопросы астропат. Он уже знал ответ, поэтому начал незаметно прощупывать разум Главного Инженера».
«Я мог оказать такое воздействие. Я этого не делал. Не сканируй, у меня jn этого помехи на частоте процессора».
- Кто еще?
«Механикусы. Но они чисты»
- Почему так уверен?
Вентиляторы Главного Инженера зашуршали чуть сильнее.
«Потому что у них редуцированная воля и они соединены в единую систему, я пользуюсь их процессорами, они как пальцы».
- Кто-то еще?
«Ты можешь оказать воздействие на поле Геллера».
- Кто-то еще?
«Навигатор».

***

Выслушав астропата, капитан после некоторых размышлений дал свое согласие. К сфере навигатора они подошли во все оружии. Старика сопровождали двое его помощников и только шестеро Имперских гвардейцев вооруженными короткоствольными лазганами с усиленной мощностью.
«А больше и не надо, - думал Старик.
- Так это Навигатор? – хмыкнул один из солдат. – Да… Дела.
- Он опасен, - заметил один из младших астропатов. Гарвир его имя. – Навигаторы обладают особыми силами, это необычные псайкеры.
- У нас численное превосходство, - возразил его коллега Лиафир. – Кроме того навигаторы не приспособлены для наземного боя. Это видящие…
Взмахом руки Старик приказал им прекратить беседу. Они приближались к логову Навигатора.
Один из гвардейцев провел рукой над сенсором.
Ворота на входе в сферу зашумели, началась разгерметизация. Люди ощутили смрад старой запекшейся крови, доносившейся из кельи Навигатора.
Открывшееся темное помещение было непроглядно.
- Мы не видим тебя, Нергал, - произнес в пустоту Старик.
Пустота не ответила.
- Ты меня, слышишь, Нергал?
- Да, - прошептала пустота. – Ты не справился к сожалению.
Старик кивнул, давая знак включить фонари.
Лучи света осветили пространство, давая возможность людям оценить обстановку сферической кельи Навигатора.
Вокруг грязь, звериные останки, какие-то лоскутья беспорядочно валялись на полу.
- Приветствую тебя и твою свиту. Я много гадал как видишь, - сказал Навигатор. Окровавленный и темный он сидел рядом со стеной, перед трупом распотрошенного животного. – Смотрел на сердца и почки, легкие и мышцы, на требуху. И я понял одно.
Он встал.
- Ты не справишься.
Астропат вышел в центр комнаты.
- Это просто ужасно. Зачем ты сделал это? - едва сдерживаясь произнес Старик.
- Я гадал, - просто ответил Навигатор.
- Я не о том. Ты перешел на сторону Гибельных Сил.
Старик подошел к высокой темной фигуре.
- Демон прошел сквозь поле Геллера. Но он не проник внутрь корабля. Он его покинул.
Старик коснулся меча на своем поясе.
- Ты ослабил поле Геллера и направил демона во внешнее пространство.

***

Возможно у Павии ты заразился Хаосом, - продолжал Старик, переступая через трупы животных, приближаясь к нечеловеческой фигуре. – Ты должен был передать какое-то сообщение, но ты не астропат. Единственный способ – направить гонца-фамильяра. Ты, манипулируя полем ослабил его, и послал демона в варп для передачи сообщения. Ты единственный кто мог это сделать.
- Старик, - неторопливо произнесла фигура. – Я вижу многое. И знаю, что мне не переубедить тебя. Но ты ошибаешься.
- Открой свой разум, - произнес Старик,
- Я не могу, - певуче произнесла фигура. - Мои знания запретны и гибельны.
- Не для меня. Я санкционированный псайкер, прошу открой свой разум, - Старик начал собирать свою психическую мощь в единый кулак.
Воздух заколебался, изморозь покрыла стены кельи, откуда-то издалека послышался шепот.
- Ты всего лишь псайкер. Знания Навигации запретны для людей, - шептал Навигатор. – Но я вижу твои намерения. И твою настойчивость.
Навигатор на мгновение задумался.
Ты ищешь истину и я ее тебе ОТКРОЮ.
Голос срезонировал и сферическая келья Навигатора вдруг раскрылась словно бутон. Гравитация куда-то исчезла, а люди взмыли в воздух уносясь в пустоту внешнего пространства.

***

Кто-то вдохнул. Кто-то выдохнул. У первых разорвало легкие, вторые просто задыхались.
О сражении уже никто не думал.
Лицом к лицу. Старик вцепился в Навигатора, ощущая усиливающееся желание вдохнуть.
Он вздохнул. Не помогло.
«Ты хотел увидеть истину», - не размыкая уст произнес мутант. – «Ну так смотри».
Навигатор сорвал с лица повязку.
Свет лучился из ока, потустороннее свечение проникало словно рентген, достигая, постигая самую суть души астропата.
- Смотри.
Вращаясь вокруг корабля, без воздуха, умирая от асфиксии, астропат смотрел в глаз Навигатора, постигая истину.
Истину о том, что именно он был предателем.
***
Как будто кадры мелькали перед его взором.
Ты заключил сделку на Павии.
Ты стал тзинчитом.
Ты получил задание уничтожить «Шамеш».
Ты решил призвать Хозяев и уничтожить Навигатора.
Ты выпестовал фамильяра.
Ты направил его Хозяевам, призывая уничтожить «Шамеш».
Ты стер себе память.
Ты создал цепочку событий, которая уничтожит Навигатора.
Ты должен уничтожить Навигатора, чтобы корабль не ушел от гибели.
Ты должен уничтожить Навигатора.
Ты должен уничтожить Навигатора.
Старик все вспомнил. И уже давил. Он задыхался, но сжимал шею Навигатора, пытаясь не удушить, а сломать шею мутанта. Слюна текла изо рта Старика, замерзая на губах – он что-то беззвучно хрипел. А Навигатор просто смотрел в душу предателя.
Они умерли оба. Один чуть раньше, другой чуть позже.
Через три дня «Шамеш- Освободитель» разрушили, а из костей команды наделали дудок.
Так что Навигатор все-таки ошибся.
Старик справился.


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 18:30
Сообщение #9


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


samurai_klim (команда "Old School") - Underdog (команда "New Wave").
Тема: "Жизнь замечательных людей".
Участники конкурса пишут рассказы о любимых героях вселенной Wh40k.

"samurai_klim"

Предисловие редактора
Несмотря на обстоятельства, которые затронули в последнее темное время нашу жизнь, я не смогла удержаться и не продолжить выуживать из планшета данных, переполненных файлами, новые воспоминания прославленного комиссара. Я понимаю, что после появления Великого Разлома и опубликования знаменитого труда Каина «На службе Императору: жизнь комиссара» вряд ли кто-то будет интересоваться из моих коллег данным опусом, но я все же надеюсь, что рано или поздно кто-то откроет сей запретный архив, проливающий свет на становление личности самого героического труса Империума. Поэтому, дорогие мои коллеги, кто сейчас читает этот небольшой эпизод жизни Каина, вы лучше сможете понимать, как действуют настоящие комиссары, доживающие до преклонных лет. С уважением, ваша Эмберли Вэйл.

Являясь выпускником приличной схолы [1] и приобретя красный кушак в добрых старых традициях [2] я быстро усвоил, что комиссару нигде не рады. Даже когда ты юнец с пушком вместо усов. Поэтому я всегда старался улыбаться и находить общий язык с кем бы то ни было. В эти времена, о которых пойдет речь, я был молод, беспечен и еще не вполне представлял себе те опасности, которые таит Галактика. Поэтому, блистая мундиром, чеканя шаг в новых парадных ботинках с высоким каблуком, с болт-пистолетом на боку и стандартной моделью силового меча, подаренного [3] мне при получении чина комиссара, я направлялся в тихую тыловую гавань в ранге помощника генерал-комиссара по особо важным делам. То есть на работу «зама по нихерам». Что меня, несомненно, очень устраивало. И все шло так гладко, что уже тогда мне стоило задуматься, а почему же так все происходит. Но, повторюсь, я был молод и наивен, а моей героической репутации, которой я всегда так незаслуженно пользовался, еще не было и в помине.
Первый звоночек прозвенел, когда меня вызвал капитан нашей посудины, потрепанного вида тюремного транспорта, тысячи которых бороздят Империум, перевозя миллионы штрафников и заключенных. Шагая по его мрачным коридорам, которые более напоминали мне забаррикадированные проспекты подулья, я почувствовал, как у меня сжался желудок. Такое уже было несколько раз, когда я попадал в разные переплеты в схоле, но тогда я не придавал этому никакого значения. Сейчас, когда помимо моего желудка, возопили, немея, еще и мои ладони, я понял, что дело пахнет прометием. Поэтому, входя центр управления кораблем, я уже не сомневался, что попал в очередной переплет.
- Дорогой мой Каин! – как всегда капитан Теломсс лучился радушием и выглядел как сельский карликовый грокс [4]. И это несмотря на то, что он вчера практически надул меня в карты. – Как же я рад вас видеть! А у нас тут внештатная ситуация!
Сделав подобающий вид и потерев эфес силового оружия я произнес как можно более равнодушно:
- Ну, капитан, именно для этого вызывают комиссаров. Там где мы – порядок и дисциплина. А где порядок и дисциплина – там рвение. А где рвение – там стоит Империум. А где кстати судовой комиссар?
- Э, дорогой мой Каин, он тут не нужен. Вопрос не относится к его компетенции.
И тут у меня зачесались пятки. Вообще, признаки попадания меня во что-то неприятное в молодости были гораздо разнообразнее. В более зрелом возрасте их осталось всего парочка – остальные скорее всего вымерли от постоянной нервотрепки.
- Мне поступила депеша от Комиссариата. В следующем прыжке мы выходим у Деларуса 4. Полк остался без комиссаров, и там необходима замена, пока не прибудет корпус из Префектуса.
Корпус. Из Префектуса. Комиссарский корпус. Стоило только вдуматься, какому ПОЛКУ надо было иметь комиссарский корпус, как тело начинало неметь. Штрафники? Мордантцы? Савларцы? Но все оказалось гораздо хуже. Слава Императору я об этом тогда не знал. Иначе бы слег с тяжёлой болезнью и не смог бы в течении месяца исполнять свои обязанности.
- Мое мнение, что комиссар должен быть готов к любому повороту событий. Поэтому давайте сделаем прыжок побыстрее. Мне не терпится после всей этой бумажной работы окунуться в настоящее дело, - произнося эти слова, я даже не моргнул глазом. На капитана это произвело впечатление.
- Отчаливаем!
============
Потрепанный не хуже нашего транспортника шаттл пробил белые пушистые облака и приземлился на скрытой посреди заросших всякой зеленью развалин площадке для приема спускаемых аппаратов. Через мутное окошко я никак толком не мог разглядеть подопечных мне офицеров, которые в наглую маячили практически под самым челноком. И только шагнув на спустившуюся аппарель, я понял почему их абсолютно не волновали не ядовитые выхлопные газы, ни сама по себе опасность находиться так близко к приземляющемуся челноку.
Вполне возможно, только пронесшиеся в моей голове всевозможные виды ругательств помогли мне не завопить от страха и рвануть обратно в челнок. А каменная маска комиссарского превосходства на моем лице была ничем иным как временным параличом лицевых нервов.
Красные банданы, разгрузки, татуировки на половину тела, большие ножи, двухметровый рост и огромные мускулы. Кажется, в тот момент моя хваленая удача, визжа как побитая шлюха, упала в обморок и сдохла, предварительно опорожнив свой мочевой пузырь. В своей ранней юности я уже слыл прекрасным фехтовальщиком, стрелком и был физически развит не по годам [5]. Но по сравнению с этими воинами я выглядел астеничным карликом. Катачанцы. Худший. Кошмар. Комиссара.
А так как аппарель шла под уклон, и позади меня столпился посмотреть на бесплатное представление экипаж, мне не оставалось ничего иного как сделать первый шаг. Дальше ноги понесли сами и вот каблуки моих ботинок уже стукнули о покрытие площадки. Я слегка подзадержался для пущего эффекта, и стуча каблуками как можно четче и авторитетнее, шагнул к гвардейцам, стоящим в небрежных позах вдоль челнока. Судя по лицам, это не произвело на них никакого эффекта [6]. Их размалеванные рожи внимательно меня осматривали, словно выискивая прорехи в моей форме, дабы всадить туда свои огромные ножи и распотрошить бедного простого слугу Империума.
- Добро пожаловать сэр, комиссар, сэр! Мы все, сэр, с нетерпением ждали Вас, сэр, а то дисциплинка у нас ни к черту сэр, после того сэр, как враг сбросил на целый штаб, сэр комиссаров сэр, бомбочку сэр, - самый грязный, здоровый и татуированный катачанец ревя как грокс, выступил вперед и небрежно козырнул мне. – Майор Джонс, сэр. Отправлен за Вами с отделением этих неумех, чтобы отконвоировать Вас в штаб, сэр.
Мне надо было что-то срочно предпринять, иначе ощущение того, что я не доеду до штаба, становилось все явнее.
- Три наряда на чистку толчков, майор. Вне очереди. За слишком многих сэр. Такое ощущение, что вы тужитесь, когда говорите «СЭР». Достаточно сказать «комиссар». Сэрить будете вашему полковнику.
Стоящий позади майора десяток разразился громким смехом и в воздухе ощутимо стало спокойнее. Майор улыбнулся всеми остатками своих зубов и громко расхохотался.
- Полковник за сэра даст мне в рыло, комиссар!
- К моему великому сожалению, майор, дать я вам в рыло не смогу. Маловат я немного. Но ничего, я вижу вы на местной диете раздобрели, поэтому, как только догоню – сразу втащу вам. А пока чистить толчки!
Через полтора часа мы отправились в путь. В принципе, разрядив атмосферу, я стал более уверен в своей жизнеспособности с этими джунглевыми бойцами. Хотя они и сторонились меня, но уже никто не посматривал как на без пяти минут труп. Майор оказался хорошим воякой и быстро ввел меня в курс всей местной заварухи. Единственное, что было неприятно для меня – так это то, что нам придется десяток километров «ехать» на своих двоих по поросшим джунглями развалинам [7]. «Так безопаснее» - улыбаясь, пояснил мне майор.
- Местные тупые твари, называемые «Защитной Армией Деларуса», или просто задницы, как мы их кличем, тут прям как рыбы в воде. Хорошо маскируются, очень неприятно покусывают, а потом растворяются среди своих в городках и деревушках. А нас почему-то сдерживают, и комиссариат ныне покойный в полном составе отдал четкий приказ – не допускать излишних разрушений и массовых казней. Мол мир ценен, множество специалистов и прочая лабуда. «Действуйте четко по целям, убивайте вооруженных повстанцев, давайте в задницу невооруженным повстанцам», пфффф. Вот так комиссары и попали. Все полегли. Мол сейчас все сохраним, преумножим, нас еще лобызать в губы население будет. Неправильные комиссары вообщем. Я лично считаю, что Император там разберется, кто свой, кто чужой. А пока надо любого, кто косо смотрит – на дерево. Ну или пусть сами застрелятся, чтобы мы заряды не тратили на них.
Что-то такое и я слышал на брифинге про эту планету, мол строгий приказ какой-то, но пропустил мимо ушей видно. И сейчас мне не особо было интересно – главное добраться до места. Мы шли уже три часа, и я крайне редко замечал скользящие тени среди кустов бойцов. Войдя в заросли, сопровождающий взвод просто растворился в зелени, оставив подле меня пару крепких ребят во главе с сержантом. Эти ребята были явно недовольны тем, что настолько открыто тащатся по старой полуразрушенной феррокритовой дорожке, непонятно как сохранившейся после какого-то катаклизма.
Полагаю, что в случившимся далее был виноват именно я. Словно грокс в степи я вышагивал посреди дороги, тренируя на совсем молоденьком гвардейце по имени толи Стакен то ли Трахен разные виды Пристальных Комиссарских Взглядов, когда впередиидущий катачанец замер и крикнул: Засада!!!
Тут же треск очередей прорезал воздух, и боец задергался, принимая на себя свинцовую смерть. Мы Стакеном/Трахеном прыгнули под защиту обвалившейся кладки на краю дороги. Вытащив свой болт-пистолет, я начал азартно палить по кустам, где дрожащая растительность выдавала засевших врагов, быстро меняя обоймы. Иногда очередной крик выдавал мои достижения по уменьшению поголовья врага.
- Комиссар! – сержант выскочил словно демон из варпа, его цепной меч ревел, разбрызгивая вокруг кровь. – Там не менее трех-четырех взводов противника. Срочно отступайте, я прикрою. Наши парни попали впереди, им нужно время чтобы разобраться с авангардом и помочь нам. Зеленый, комиссар на тебе.
Молоденький гвардеец схватил меня за руку, и мы побежали. Мои любимые парадные ботинки тут же сказали, что они не беговые и начали прокалываться сучьями и всякими колючками, что не добавляло мне радости. Ну и кроме того, в болт-пистолете кончились заряды и сейчас он бесполезным грузом колотил меня по бедру. Мы бодро взобрались на крутой склон, когда позади нас раздался победный рев врага, сигнализирующий, что храбрый сержант пал.
- Мой дядя и серж погибли за вас, комиссар, – выплюнул мне в лицо паренек [8]. – Так что ускорьтесь!
- Не указывай мне гвардеец! Я сам знаю, и не забуду их жертвы! – даже здесь я старался произвести впечатление, так как выстрелы, летящие мне в спину, не внушали мне оптимизма. Лучше, если бы этот гвардеец бежал позади меня. – Я вернусь и отомщу за них, но это….
Я не успел договорить, что это будет после того, как я приду сюда как минимум с парой рот, так как под моими парадными ботинками просел грунт, и я заскользил на своей пятой точке вниз, прямо на врага. Треск моих комиссарских штанов и удары разных предметов по моим молодым бубенцам пренеприятно отдавались в копчике, а удивлённое лицо катачанца послужило мне слабым утешением. Вылетев носом вперед, я врезался в вылезших из растительности повстанцев, и мы кубарем покатились по траве. Вскочив, я выхватил свой силовой меч, включил его и пробороздил глубокую рану по лице первого. Силовое поле моего меча заискрило и пропало. Немного замешкавшись, я заколол второго и как итог, разбил остатками меча голову третьего повстанца. Выкинув ненужную железку, я прыгнул за дерево, в которое тут же врезалось несколько пуль.
«Конец тебе, Кайафас» - пронеслось у меня в голове. Никакого оружия, лишь бесполезный болт-пистолет, и неизвестное количество врагов, которые с криками приближались ко мне. Пригнувшись, я столкнулся с остекленевшим взглядом сержанта и второго бойца, которого повстанцы скорее всего приволокли сюда с собой, и которые были свалены за соседним деревом. Перебежав к ним под свист пуль над моими ушами, шустро вытащил их ножи, и прихватил лазпистолет сержанта и его цепной меч [9]. Взревев, тот задергался в моих руках, но мои навыки фехтовальщика за пару секунд расшифровали его характер [10]. Выскользнув из-за дерева, я уложил пару особо умных врагов с винтовками выстрелами из лазпистолета и занялся теми, кто бежал на меня с холодным оружием. Ревущее лезвие отсекло руки первых двух врагов и с утробным рычанием врезалось в следующего. Ошметки различных жидкостей летели во все стороны, пока я орудовал им как мясник, уничтожая все прибывающую толпу мерзавцев. Но количество их было таково, что даже моих навыков не хватило бы для уничтожения. Однако внезапно напор врага начала ослабевать, а напирающие на меня выродки внезапно заволновались. Причину их волнения я увидел сразу – тот гвардеец с непонятным именем зашел в тыл и сейчас снимал кровавую жатву своим огромным ножом. Он резал, колол, отрубал и вскрывал. Нож входил в тела, словно его окружало силовое поле, а огромная сила катачанца помогала ему просто потрошить незадачливых дурачков.
- За Императора! – я рявкнул так, как позволяла моя пересохшая глотка и усилил натиск. Еще пару секунд, и мерзавцы бросились бежать. Мы сколько смогли отстреливали бегущих, пока те не скрылись в густой растительности.
- Комиссар! Уходим! К ним подходят подкрепления и сейчас тут станет жарко, - гвардеец почтительно схватил меня своей лапищей и поволок за собой. – Вы даже забрали их ножи, комиссар. Мы этого не забудем.
Спустя пять часов мы с остатками взвода доковыляли до имперских позиций. Меня тут же потащили к полковнику Сантаре, приземистому катачанцу с еще более большим ножом и кучей татуировок. Напившись воды и поместив свой зад на складной табурет я изрек:
- Полковник, я хочу, чтобы даже с соседнего континента я слышал предсмертные вопли этой мрази. Любой, кто косо посмотрит – наш враг. А там Император разберет. Полностью доверяю вам проведение этой операции, так как мои услуги, судя по вашим превосходным солдатам – на линии столкновения особо не пригодятся, – улыбка полковника дала мне понять, что я правильно нащупал его больное место и получил еще плюс к моей персоне даже у этого сурового бойца. Ну а случайно взятые мной ножи, которые как оказалось используются для похоронных мероприятий катачанцев, взвинтили мою репутацию среди простых вояк до небес, и теперь то я был точно уверен, что спины этих рослых солдат будут меня закрывать в следующий раз оттуда, откуда будут лететь пули и прочие смертельные для моего здоровья вещи. Этот урок я понял и всегда использовал в дальнейшем.
=============
Через полмесяца, когда я уже подустал от висящего над поселениями и джунглями воя зарубленных, расстреливаемых, сжигаемых и умерщвляемых иными способами повстанцев, наконец-то прибыла моя смена. Более десятка комиссаров приветствовали меня рукопожатиями и обещаниями написать в штаб о моей героической деятельности здесь, что, если бы я не был так юн, сразу бы ввергло меня в уныние. Но я был рад, доволен, и даже немного привирал для более «пышной» отчетности. И таким образом сдав дела, запаковав вещи и попрощавшись с полковником, я шел на посадку в челнок, когда меня окликнули:
- Комиссар! Подождите, комиссар! – это был тот юный гвардеец, который сначала плевался мне в лицо, а потом вытащил из той заварухи. С тех пор я его не видел, а имени так и не запомнил. Он бежал ко мне, неся какой-то сверток в руках. – Комиссар! Я хочу сделать вам подарок от меня и других бойцов, которые выжили благодаря вам и которым вы дали здесь настоящее дело!
Он подбежал и развернул сверток. Там лежал богато украшенный цепной меч и простой лазпистолет в кожаной кобуре.
- Мы с парнями прижали шестеренок наших, и они сделали вам прекрасный меч! А это – лазпистолет сержанта, за которого вы отомстили сполна, вернувшись и принеся обратно нам его нож. Теперь я точно знаю, каким должен быть настоящий комиссар! Я запомню это на всю жизнь!
Я бережно прицепил меч к поясу и заменил болт-пистолет на более надежное оружие.
- Спасибо, гвардеец. Кстати, напомни, как тебя зовут?
- Рядовой Стракен, комиссар! [11]

Примечания редактора:
1 – здесь Каин имеет ввиду, что большинство схол, выпускающих штурмовиков, сестер и комиссаров обычно имеют стандартную жесткую структуру обучения. Именно поэтому он при выходе в отставку выбрал довольно нестандартную схолу, скорее всего подобную той, где обучался сам.
2 – по мнению Каина, никакие расстрелы своих товарищей в схоле не помогут получить чин комиссара и сохранить верность Императору. Сам Каин получил его на поле боя от рук наставника, хотя об этом он говорил очень неохотно. Судя по скорости, с которой он обзавелся регалиями, став по сути очень молодым комиссаром, он легко мог выиграть их и в карты.
3 – ни разу такого не слышала. В Оффицио Префектус кстати, тоже.
4 – скорее всего это просто оборот речи. В Империуме нет карликовых гроксов и каких-то непонятных «сельских».
5 – и это истинная правда.
6 – этот прием никогда более не подводил Каина. Кроме этого случая.
7 – как всегда, все что не касается Каина, не упоминается в его отчете. Я не буду давать кратких справок по данному конфликту, так как по сути спустя пару месяцев после отбытия Каина катачанцы полностью зачистили Деларус 4 от всех повстанцев, тем самым вернув его в лоно Империума. Более восстаний на этой планете не было, так как население буквально на генном уровне впитало в себя знание того, что с ними в следующий раз сделают джунглевые бойцы. Описание конфликта можете найти в файле QUM587-12-SD-435.
8 – «паренек» — это так же оборот речи. Даже в подростковом возрасте катачанцы превосходят большинство жителей Империума в росте, массе и силовых показателях. Если бы не их знаменитый строптивый характер, то большинство инквизиторов бы в очереди стояли, чтобы взять к себе в отряд катачанского джунглевого бойца. А вот «дядя» - это действительно родственник, так как катачанцы в основной массе уходят в Гвардию целыми кланами, имеющими крепкие родственные связи, формируя целые полки.
9 – тут я соглашусь с катачанцами. Повстанцы действительно были тупыми. Складывать мертвецов, не забрав у них оружие. Идиоты.
10 – воистину, цепной меч – превосходное оружие и с тех пор Каин никогда не расставался ни с ним, ни с лазпистолетом. Хотя лазпистолет на пропагандистских плакатах и в фильмах постоянно заменяли у него на болт-пистолет.
11 – если то, что Каин пишет, является правдой, то понятна нелюбовь полковника Стракена Железной Руки к комиссарам. Ведь большая часть из них является стандартными выпускниками, которые лезут туда, куда иногда лезть не надо, и требуют то, чего иногда не стоит требовать у катачанцев. А таких как Каин – вряд ли еще когда-либо можно будет встретить.


"Underdog"

Искупление


В городке Левенхольде жизнь шла своим чередом уже многие поколения. Поселение раскинулось среди равнин, что было редкостью для Калибана, большая часть поверхности которого была покрыта дремучими лесами. До прихода Империума жителей редко тревожили Великие Звери, которые предпочитали жить под темными кронами вековых деревьев нежели под открытым небом. Когда с небес спустились ангелы и планета воссоединилась с колыбелью человечества, в Левенхольде возвели аграрный комплекс, а людям дали машины и технологии для выращивания и сбора урожая, что заменило тяжелый ручной труд и в разы сократило время работы. Огромные заводы и промышленные предприятия не были возведены на этой плодородной почве, и жители, поднимая головы вверх, видели чистое ясное небо, а не огромные, изрыгающие дым и копоть трубы. Подавляющее большинство населения Калибана было в абсолютном неведении относительно разрывающей молодой Империум гражданской войны. Они не боялись неизвестности, не проводили каждый день в страхе, ведь Темные Ангелы оберегали свою твердыню и родину. Могучие крепости с гарнизонами вселяли в сердца простых людей благоговение и уверенность в том, что времена ужасов остались далеко позади, погребенные вместе с последним Великим Зверем.
Сегодня жители Левенхольда отмечали день города. Взрослые и дети веселились на концертах, принимали участие в традиционных калибанских забавах и устраивали семейные обеды. Казалось, что сама природа была в праздничном настроении, одаривая жителей городка теплыми и нежными лучами солнца, и гоня по улицам легкий теплый ветерок. Как и каждый год до этого, жители собирались на главной площади ровно в полдень, где будет произнесена торжественная речь главы города и членов администрации.
- Дорогие жители Левенхольда, внимание! - раздался усиленный динамиками голос главы города Майнарда, - Я приветствую вас, всех собравшихся здесь в этот прекрасный солнечный день. Хочу поздравить вас с очередным наступившим днем города, и отметить, что с каждым годом наш город становится все краше и богаче. И все благодаря вашему труду, упорству и вере в светлое будущее! Левенхольд - это не просто городок на окраине цивилизации. Левенхольд - это не просто аграрный центр. Левенхольд - это история, это наследие Калибана! Мы...мы…
Майнард уставился куда-то в сторону горизонта, его глаза были широко раскрыты, словно он не мог поверить в то, что предстало его взгляду. Там, в нескольких километрах от Левенхольда распускался лепестками чудовищный пламенный цветок, подпитываемый ярким лучом чистой энергии, поднимающейся столбом прямо в небеса. Земля под ногами жителей города задрожала, когда в их сторону устремилась сокрушающая ударная волна, и, спустя несколько секунд, что показались людям целой вечностью, она стерла Левенхольд с поверхности планеты, не оставив от обладающего тысячелетней историей поселения ни следа.

***

- Что, черт возьми, происходит? - проревел Фарит Редлосс, когда палуба ударного крейсера “Штормовой Клинок” затряслась от многочисленных попаданий. Несмотря на всю неожиданность ситуации, экипаж командного мостика быстро взял себя в руки и в экстренном порядке поднял щиты судна, чья поверхность в тот же момент начала расходиться волнами, сдерживая шквал огня.
- Свяжитесь с “Неоспоримым Доводом”, я должен поговорить с примархом!
Однако спустя мгновение с флагмана Легиона уже пришло сообщение, переданное всем кораблям флота.
“Всем судам Первого Легиона, в срочном порядке отступить от планеты для перегруппировки. Повторяю, отступить для перегруппировки. По нам ведут огонь наземные и орбитальные системы защиты Калибана.”
С железной дисциплиной, экипаж провел маневр разворота и начал спешно выводить корабль из зоны поражения, однако на лице каждого человека читалось недоумение и шок. Сам же Редлосс смотрел на голографическое изображение планеты и орбиты, где красными точками были отмечены уничтоженные вероломным ударом суда. Слишком много красных точек. Фарит взревел, в ярости впечатав бронированный кулак в переборку, оставив в ней глубокую вмятину. Братоубийственная война, жертва Императора, развал Империума, и теперь, когда, казалось, пожар войны был потушен, их встретило последнее предательство. Родной мир, колыбель примарха и новый дом Легиона ощетинился орудиями. Внутри избранного лейтенанта бушевало неистовое пламя, в котором смешалась злость, горечь и неверие.
- Господин, - произнес офицер связи, - Лорд-примарх срочно вызывает вас на связь в зале совещаний.
Космический десантник развернулся и ринулся по коридору, на ходу активируя бусинку вокса и открывая канал связи с сержантом Регулом.
- Лейтенант, что прои…
- Сержант Регул, полная боевая готовность отделений, включая резервные. Начинайте запуск боевой техники и открывайте хранилище Крыла Ужаса. Директива ”Судный День”.
Секундное замешательство сержанта было понятно, ведь он прекрасно знал, что означали эти слова и какие последствия они несли сопротивляющимся мирам.
- Так точно, лейтенант.
Добравшись до зала совещаний, Фарит активировал гололитическое устройство. Свет в помещении померк, а вокруг лейтенанта возникли белесые голографические фигуры старших офицеров Первого Легиона. Корсвейн, Гриффин, Гахаэль и многие другие. В середине же стояла могучая фигура примарха Льва Эль’Джонсона. Фарит хорошо знал примарха, насколько это вообще было возможно, учитывая природную скрытность примарха и его способность не показывать своих истинных эмоций, но сейчас от них не осталось и следа. Его обычно красивое и благородное лицо сейчас было маской свирепого хищника, черты лица исказились яростью, а глаза стали бездонным колодцем горя. Последствия Осады Терры оставили неизлечимый шрам на душе каждого, но более всего страдал сам Лев, ведь сын навсегда потерял своего любимого отца. Он был готов пожертвовать жизнью и легионом ради Императора, но злая судьба не дала ему шанса быть в нужным момент рядом со своим отцом, и жертва была принесена им. Он никогда не простит себя за это, и его искупление не закончится никогда. Но жестокая вселенная решила, что этого было мало, и приготовила ему еще одно испытание. После кровопролитных и опустошающих событий гражданской войны, примарх решил впервые за долгие годы вернуться на свой родной мир, залечить раны легиона и обрести хоть немного спокойствия, ступив на землю, где он провел свое детство. Вместо этого, Калибан встретил своего повелителя новым предательством.
- Мои маленькие братья, наши испытания еще не окончены. Я знаю, что сейчас вы растеряны, ошеломлены и задаете себе вопросы, ответы на которые вас пугают, но такова страшная правда. Калибан отверг свет Императора и обратился против Империума, обратился против собственного повелителя и ангелов, коих сам и взрастил! Наш родной мир предал нас!
Фигуры вокруг вокруг разразились криками и ревом. Некоторые из офицеров обнажили мечи, требуя немедленной расправы. Кто-то оцепенел от слов примарха, а некоторые просто завыли в бессильной злобе, сжимая кулаки. Благородные рыцари сейчас напоминали диких ярлов Русса, гнев сорвал сорвал сорвал с них благородство и дисциплину, осознание вероломства захлестнуло разум, обжигая душу.
- Нет больше Калибана, чьи леса и моря вы вспоминали с ностальгической теплотой! Нет больше родной земли, на которой вы вознеслись в небеса! Моя душа разрывается на части от этих слов, но он потерян для нас навсегда! Наш дом не просто стал змеиным гнездом, он оказался порчен касанием варпа и безумия! Лютер, которого мы так славили в прошлые дни, благородный Лютер обезумел и опустился до самого грязного деяния - вероломным ударом по своим собственным братьям! Не сдерживайте себя, маленькие братья, сегодня мы не рыцари, сегодня мы - Ангелы Смерти!
Лев вытащил из ножен свой огромный цепной меч и обвел им офицеров.
- Через горечь и ярость, мы принесем смерть нашему миру, что запятнал честь Первого Легиона! Мы ринемся в пожарище Калибана не считаясь с жертвами и потерями, искупая грехи родной земли своей кровью, и уничтожим её, ведь наказание за подобный грех лишь одно - смерть и абсолютное забвение!
И взметнулись вверх клинки и болтеры, и помещение разорвал наполненный горем яростный рев.

***

Десантный отсек “Штормовой Птицы” был залит тусклым красным светом. Редлосс и его избранные воины Крыла Ужаса покоились пристегнутыми на своих местах. В воздухе висела физически осязаемая атмосфера безысходности и отчаяния, а космические десантники настраивали себя на битву против бывших братьев из собственного Легиона. Губы бойцов беззвучно шептали литании возмездия, но Фарит твердил про себя совсем другие слова.
Левенхольд, Марадин, Рыбацкий Залив, Истерион, Крепость Орла…
Левенхольд, Марадин, Рыбацкий Залив, Истерион, Крепость Орла…

Штурмовой крейсер Редлосса уничтожил эти поселения. Стер с лица Калибана всякий след жизни в этих областях. Фарит Редлосс отдал приказ на уничтожение населения Калибана, его лесов и морей, его истории. Лейтенант уничтожал свой собственный дом. Эти названия он повторял как мантру, каждое слово секло его сердце словно хлыст, оставляя раны, которые не затянутся никогда. Он будет помнить это до конца своих дней, нести бремя на своих плечах. Необходимость этих действий не облегчала вес вины и горя. Мы никогда не смоем это пятно с чести Первого Легиона.
- Рассчетное время до высадки в окрестностях Альдурука две минуты шестнадцать секунд, - донесся из динамиков голос пилота.
Фарит подключился к бортовым системам судна и открыл тактический экран. Части Железного Крыла уже начали штурм крепости. Лев Эль’Джонсон вместе с паладинами и терминаторами Крыла Смерти ворвется в брешь и начнет прорыв прямо к главному залу, чтобы скрестить мечи с архипредателем. На Фарита и его бойцов ложилась задача по полному очищению остальной части крепости от жизни. Они обезопасят фланги примарха и пойдут дальше, методично зачищая уровень за уровнем логова змеи. Фосфекс, плазма и радиация сотрут сепаратистов с ткани бытия, неся искупление и воздаяние своим смертельным касанием.
- Лорд Эль’Джонсон прорвался в центральный двор крепости, - доложил пилот. - Начинаю посадку у южного бастиона.
Спустя пятнадцать секунда рампа опустилась и Фарит с бойцами выбежали наружу. Их взгляду предстала картина побоища и полнейшего хаоса. Центральный двор был завален трупами сепаратистов и верных примарху десантников. С верхних бойниц велся плотный болтерный огонь, но авангард прорывался вперед под свинцовым дождем. Болты рикошетили от толстой брони терминаторов, а паладины были слишком подвижной мишенью. Фарит отреагировал незамедлительно.
- Ликвидировать огневые точки на верхних уровнях!
Вперед выдвинулось два бойца с ракетницам на плечах и дали ракетный залп. Две плазменные боеголовки взорвались с яркостью рождающейся звезды, полностью расплавив целый кусок стены крепости, а от стреляющих из бойниц мятежников не осталось даже пыли. Все больше десантных кораблей Крыла Ужаса приземлялось во дворе, и наконец на истерзанную землю Калибана ступили терминаторы этого грозного формирования, с ходу открыв огонь из фосфексных испепелителей по ближайшим бойницам и окнам, выходящим на центральный двор. Спустя минуту огонь сверху прекратился, когда последняя горящая фигура вывалилась из окна и рухнула на землю, снедаемая прожорливым пламенем.
Фарит и его соединения выдвинулись в сторону авангарда. Примарх и Корсвейн уже ворвались в главный коридор, прорубая кровавую просеку в рядах защитников. Возле ворот в коридор их встретил Гриффит. Его броня дымилась и несла следы попадания огнемета, а правый наплечник был искорежен болтерными выстрелами.
- Брат, примарх уже внутри, - задыхаясь, произнес Гриффит. - Огненное Крыло следует за ним, вы же отсекаете угрозы из боковых коридоров…
- Гриффит, твои доспехи…
- Это не страшно, Фарит, - отмахнулся лейтенант Огненного Крыла. - Я могу сражаться и это главное. Мы спустились сюда умирать и убивать, и я с радостью паду здесь, искупив позор. Ты понимаешь меня, ты чувствуешь то же самое.
Редлосс кивнул и, повернувшись, отдал приказам бойцам выдвигаться дальше.
- Можешь положиться на нас, Гриффит. Мы не оставим ни следа жизни.
- Как и всегда, брат, - усмехнулся Гриффит и побежал за авангардом, перезаряжая на ходу болтер.
Фарит отдал приказы отделениям и сержанты повели бойцов в свои зоны ответственности. Сам лейтенант и его избранные воины выдвинулись в сторону бокового коридора, ведущего в подземелья крепости. Первый огневой контакт произошел на ведущих в винные погреба ступенях, по которым поднимались подкрепления сепаратистов. Сенсорика доспехов модели “Максимус” была на порядок совершеннее, чем у “Крестоносцев”, в которые была облачена основная масса мятежников. Поднимающихся по ступеням предателей встретил залп плазменных магазинных карабинов, что на близкой дистанции не оставило им ни единого шанса. Десантники Крыла Ужаса переступили через тела с прожженными дырами и продолжили спуск.
Спустя некоторое время они осторожно ступили на древние каменные плиты просторного зала, по бокам которого стояли бочки и деревянные коробки. В дальнем конце зала суетилась как минимум дюжина бронированных фигур. Они вскрывали пласталевые контейнеры и раскладывали тяжелое вооружение. Судя по всему, они готовили здесь укрепление. Что можно было охранять в винном погребе?
- Занять позиции за колоннами, - отдал приказ Фарит по вокс-каналу.
Десантники осторожно рассредоточились и замерли, поглядывая в сторону мятежников из-за углов колонн.
- Рекс и Малазар, огонь на подавление радиационными гранатами, - два бойца с гранатометами кивнули. - Остальным зарядить болтеры молекулярно-кислотными болтами, вы открываете прицельный огонь с пятидесяти метров, а я и оставшиеся бойцы переходим в ближний бой.
Фарит выдвинулся вперед под звуки разрывающихся гранат. В стане врага возникла паника, когда в воздухе засвистели радиационные осколки. Сепаратисты были застигнуты врасплох, и через пятнадцать секунд открыли огонь бойцы с болтерами. Первый Легион хранил множество тайн, одной из которых были болты с молекулярной кислотой. Попадание этих редких снарядов разъедало керамит силовой брони, а плоть таяла буквально за мгновения. Сепаратисты в панике попрятались за не полностью возведенные баррикады, что дало возможность Фариту и его бойцам сократить дистанцию без потерь. Конечно, мятежники тоже были десантниками, грозными Адептус Астартес, но они не обладали и десятой долей опыта и умения ветеранов Великого Крестового Похода и Ереси Гора. Редлосс первым перепрыгнул через баррикады с силовым топором в руках. Первым же взмахом он обезглавил первого же противника, а обратным выпадом рассек в поясе второго. Рыкнули цепные мечи и бронированные тела врезались друг в друга. В суматохе боя лейтенант получил два прямых попадания из болтера в нагрудник, но доспех выдержал, и он продолжил сеять смерть. В конце концов, опыт и численное преимущество решили исход боя. Последний предатель рухнул на пол с зияющей дырой в черепе. Они одержали победу, но она стоила жизни двоим его братьям, которые неподвижно покоились на каменных плитах.
Редлосс огляделся вокруг. Тупик. Здесь не было абсолютно ничего важного для мятежников. Что же они могли охранять? Он прошелся вдоль каменной стены, ведя ладонью по камням. Затем он остановился и пристально взглянул на один из камней. Лейтенант провел пальцем по застывшему цементному раствору между блоками. Он отскоблился относительно легко. Эта стена была возведена здесь недавно.
- Мельта-заряды на этот участок стены! - крикнул Редлосс.
Один из бойцов подбежал к стене и установил заряд на стене. Космические десантники заняли огневые позиции за колоннами. Колоссальный жар проплавил огромную дыру в стене, которая зияла непроницаемой тьмой. Скрытый ход. Занимательно.
Фарит осторожно приблизился к проему и закинул внутрь связку рад-гранат. Через четыре секунды он дал команду продвигаться вперед. Они вошли во тьму.

***

Космические десантники шагали по коридору в кромешной темноте, они видели пространство перед собой через синий фильтр встроенных в шлем приборов ночного видения. Под их ногами хрустели кости. Они устилали всю поверхность пола. Истлевшие части тел, фрагменты скелетов, какие-то раздробленные, какие-то несли на себе следы странных повреждений, словно кто-то обглодал мясо с них и выплюнул.
Коридор вывел их в странное помещение, если можно было его так назвать. Скорее, это была просто огромная полость в земле. Здесь не было каменных плит, а потолок находился настолько высоко, что сенсорика не могла пробить тьму на таком расстоянии. Их поле зрение ограничилось десятком метров, и все пространство вокруг них также было завалено останками. Однако эти части тел были немного свежее, были заметны уже начавшие гнить клочья мяса и свисающие лоскуты кожи.
Десантники старались держаться как можно плотнее, дабы не терять друг друга из виду, и организовали круговую оборону, чтобы из окружающей их тьмы неожиданно не ударила угроза. Однако, она пришла совсем с другой стороны, нежели они ожидали.
Фарит внимательно всматривался во тьму, когда почувствовал барабанящие капли какой-то жидкости по своему шлемы. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть в клубящейся тьме над ними стремительно увеличивающееся в размерах нечто. Его спасла лишь нечеловеческая реакция. Лейтенант отпрыгнул в сторону и перекатился, а на то место, где он стоял мгновение назад опустилась огромная лапа. За все время службы, избранный лейтенант успел повидать множество кошмарных созданий и ксеноугроз, однако все равно замер на мгновение, ошарашенный увиденным. Тварь была отдаленно похожа на какое-то волкоподобное создание. Ростом под три астартес в холке, с массивным телом и длинным, шипастым хвостом, тварь повернула в сторону Фарита уродливую морду и испустила оглушительный вопль. Десантники повалились на пол, прижимая руки к голове. Линзы шлемов пошли трещинами, а шумоподавляющие системы перегорели, в попытке устранить акустическую атаку.
Изображение шлом помехами, обзору мешали трещины, но без сенсорики шлема он был бы как слепой котенок. Следующим звуком оказался скрежет зубов по керамиту, отвратительный хруст и крик боли. Мимо Редлосса пролетело практически перекушенное в поясе тело.
- Огонь, огонь! - проревел лейтенант.
Раздалось рявканье болтеров и шипение расплескивающейся по шкуре твари кислоты. Все это уже давно бы превратило любое другое существо в лужу биомассы, однако у чудовища лишь немного слезла кожа. В свою же очередь тварь одним взмахом когтистой лапы разорвала на куски сразу трех боевых братьев, а взмахом могучего хвоста впечатала десантника с гранатометом в землю, сломав тому большую часть костей в теле. Тварь двигалась с невероятной для своего размера быстротой, разрывая десантников на куски словно тряпичные куклы.
- Лейтенант, мы не можем позволить ей выйти в тыл авангарду, - крикнул перезаряжающий свой болтер брат Бальтазар.
- Твоя фосфекс-бомба, брат Бальтазар, нам придется активировать её.
Бальтазар кивнул, понимая, что им все равно не выбраться отсюда живыми.
- Мы дадим тебе время, - произнес Фарит и бросился к твари с топором наперевес. Огромное существо было занято расчленением последних выживших членов отряда, и лейтенант смог подобраться к нему на расстояние удара. Он поднырнул под опасно качающийся хвост и изо всех вонзил топор живот создания, и, продолжая свое движение к голове, практически выпотрошил его. Тварь издала крик боли и отпрыгнула в сторону, с неверием уставившись на свои страшные раны. Но, к удивлению Редлосса, затем она зарычала и стремительно бросилась к космическому десантнику. В этот раз он не смог среагировать и стремительный удар тыльной стороной лапы отправил его в полет. Лейтенант рухнул в двух метрах позади склонившегося над бомбой Бальтазара. Рот заполнила кровь, а всю верхнюю половину тела пронзала агония боли. Нижнюю часть своего тела он не чувствовал. Видимо, тварь сильно повредила его позвоночник. Теперь настала очередь Бальтазара, которого тварь просто схватила зубами и начала рвать на куски, пережевывая оторванные фрагменты его тела.
Жизнь покидала Редлосса, в глазах темнело, а бесполезный шлем слетел с его головы. Вокруг была абсолютная, липкая тьма, но сквозь неё пробивался красный огонек. Огонек взведенной бомбы. Последним волевым усилием Фарит подтянул себя к ней, преодолевая сантиметр за сантиметр. Последнее движение, касание руны активации.
Тварь бросила останки Бальтазара и обернулась на шум, но уже было слишком поздно. Своим животным разумом она ощутила опасность и бросилась к Фариту в тщетной попытке добраться до него. Палец опустился на руку активации. Пронзительно пискнув, бомба взорвалась. Ослепительно белая вспышка пронзила тьму вокруг. Поток фосфекса хлынул во все стороны, пожирая десантников и огромное чудовище. Даже неестественная регенерация не помогла созданию выжить в объятиях страшнейшего из военных достижения человечества, и через несколько мгновений агонии, волкоподобная тварь рухнула на горящую землю.
В последние мгновения жизни, в разуме Фарита Редлосса пронеслись слова:
Левенхольд, Марадин, Рыбацкий Залив, Истерион, Крепость Орла…искупление...


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 18:42
Сообщение #10


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Gato Calavera (команда "Old School") - Akmir (команда "New Wave").
Тема: "Апокалиптический дневник".
Участники конкурса пишут рассказы эпистолярного жанра. Письма, которые раскрывают трагические события в жизни главных героев или взгляд на обрушение привычного мира вокруг. Вселенная Wh40k.
Условие: нижний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 12 тысяч знаков без пробелов.

"Akmir"

Бронепоезд 78-69


+ Его превосходительству Лорду-генералу Фейсалу, командующему силами Имперской Гвардии на Аридуне +


Лорд-генерал, сэр!

Согласно Вашему распоряжению о поиске достоверных свидетельств доблести и героизма бойцов Кантиканской гвардии, защищавших миры Коридора Медины, имею честь направить Вам этот документ, несомненно являющийся таковым свидетельством.
Это дневник лейтенанта Кирана Тарвари (17-й артиллерийский полк), приписанного к экипажу бронепоезда «Страж Медины» (№78-69). Дневник был найден в разбитом бронепоезде на станции Паттани-2 (район Ангкоры), где экипаж «Стража Медины» и принял свой последний бой. Судя по множеству уничтоженных машин Великого Врага, бой был воистину славным. Эти частично сохранившиеся записи проливают свет на события, предшествовавшие падению Аридуна, и могут быть представлены командованию сектора как доказательство того, что солдаты Кантиканской Гвардии и здесь сражались храбро и погибли достойно.

Генерал-майор Ашван

Временный штаб, Ангкора


+ Мысль дня: Лучший способ уничтожить будущее – это забыть прошлое +


<страница оборвана>… древняя машина, возможно даже, еще видевшая времена Войны Освобождения. И я буду на ней служить! Технопровидец сказал, что мне «благоволит Омниссия», а полковник в таких делах с ним не спорит. И слава Императору, служить на такой почтенной машине куда почетнее и интереснее, чем в гарнизоне в Сумераби.
Командует бронепоездом капитан Викрам, настоящий джентльмен. Его семья на родине владеет богатым поместьем в Бирсе-Прайм, это не так уж далеко от нашего родового имения. Вообще команда у нас отличная, все кантиканцы, только в паровозной бригаде кочегарами и смазчиками служат туземцы. Но технопровидец Сидиродромикос наверное присмотрит за ними и не позволит отлынивать от работы или украсть что-нибудь. Хотя я на его месте и близко не подпустил бы это туземное отродье к такой ценной машине. Капитан и технопровидец оказали мне большое доверие, назначив командовать артиллерийской бронеплощадкой №1 с «Сотрясателем». Постараюсь это доверие оправдать. Бронеплощадкой №2 командует лейтенант Дирош <…>

Пришли сообщения, что войска Великого Врага захватили Тарсис. Следующими под ударом окажутся Центральные миры. Капитан говорит, что Империум пришлет подкрепления <…>


День 10
Бронепоезд освящен и благословлен, Сидиродромикос выполнил все положенные ритуалы. Патрулируем рокадную железную дорогу вдоль Цепи Крепостей. Кое-где понадобилось укрепить насыпь, для чего было мобилизовано местное население. Туземцы работают неохотно. Воистину рабы нерадивые и глупые! Ведь это делается для их же блага. Пришлось некоторых выпороть, чтобы внушить им страх Божий-Императорский. После этого работа пошла быстрее. Только так с ними и надо.
Пришло сообщение из штаба губернатора – корабли Великого Врага приближаются к Аридуну. Скоро и нам предстоит вступить в бой. Мы знаем <страница оборвана>

<…> орбитальной обороны отогнали корабли врага от Южного Пояса. Несколько их транспортов вероятно подбиты. Войска Броненосцев высаживаются с лихтеров в пустошах. Но там просто нечем снабжать армию, и им придется наступать в населенные районы <…>
Провели учебные стрельбы рядом с пустошами. Подготовка расчетов на высоте – подтверждение, что в нашем полку отличные артиллеристы. Материальная часть полностью исправна, Сидиродромикос умеет не только работать с машинами, но и знает, каких людей подобрать для их обслуживания. «И машины, и оружие, и душа готова к бою. Смерть везем с собой мы рядом».

День 14
По слухам, войска Великого Врага высадились на Кантике. Родина в опасности, а мы тут теряем время, охраняя местных торгашей и их барахло. Возносим молитвы, чтобы наши продержались до прибытия подкреплений. Лорд-генерал Гравина – опытный командир и сумеет защитить Кантику.
Из штаба 17-го полка сообщили, что Броненосцы вырезали несколько поселений на границе пустошей и Южного Пояса. У них много мотоциклов и багги, они молниеносно нападают и скрываются в пустошах, прежде чем наши гарнизоны Цепи Крепостей успевают отреагировать. Губернатор приказал эвакуировать все населенные пункты за линией железной дороги и установить вдоль нее ряд блокпостов. Теперь железная дорога станет нашей линией обороны.

День 15
Наконец-то в бой! Наш бронепоезд направлен на патрулирование демаркационной линии. Отправляемся со станции Гилгал-1, сам лорд-губернатор Фарибо IX явился проводить нас. Я ожидал увидеть какого-нибудь жирного туземца, но это оказался пожилой джентльмен почтенного вида, и как оказалось, он тоже служил в Кантиканской Гвардии! По такому случаю он сменил свой роскошный мундир на кантиканскую пехотную форму. «Да здравствует король, что мантию оставит, и облачась в мундир простой, как пехотинец, на войну шагает». Культурное влияние нашей прекрасной родины <неразборчиво>.
<страница отсутствует> не отвечают. Наблюдательные посты СПО на Островах Клетки также уничтожены. У противника есть морские корабли, и все побережье теперь под угрозой.

День 17
Сегодня мы впервые стреляли по врагу. Моторизованная группа Броненосцев уничтожила блокпост СПО и прорвалась за демаркационную линию. Туземные солдаты успели только сообщить, что враг атакует. К месту прорыва был направлен бронекавалерийский эскадрон из Аркеха, а мы получили приказ перерезать Броненосцам путь отхода, но оказалось, что они подложили под рельсы мину. К счастью, взрыв был слабый, и контрольная платформа даже не сошла с рельсов. Рабочая команда Сидиродромикоса быстро починила поврежденный участок пути. Легкие машины и мотоциклы Броненосцев рассеялись и ушли в пустоши. «Кентавры» и «Зигфриды» бронекавалерии пытались их преследовать, и конечно, не догнали. Но мы, по крайней мере, обстреляли врага с дальней дистанции. Оба наших «Сотрясателя» выпустили по два осколочно-фугасных снаряда, больше капитан не разрешил. Шансов накрыть врага было немного, но нам повезло – подбили два их мотоцикла, один мотоциклист точно убит, второго не нашли <...> первая кровь за «Стражем Медины».

День 18
Броненосцы снова прорвались за демаркационную линию, на этот раз на участке Аргентум – Барсид-2. Блокпост СПО был уничтожен, даже не успев сообщить о противнике. Враг подорвал ж/д путь и напал на грузопассажирский поезд, следовавший в Аргентум. На поезде был исправный вокс, и его машинист успел связаться с гарнизоном Барсида. Наш бронепоезд прибыл на помощь очень быстро, хотя до того участка было не близко. Сидиродромикос свое дело знает отлично, он разогнал «Стража Медины» до невероятной скорости, но сумел остановить его буквально в дюжине шагов от пассажирского состава. К сожалению, Броненосцы успели перебить почти всех пассажиров, но едва увидев «Страж Медины», все бросили и побежали к своим машинам. Тут мы им и всыпали. Мой расчет всадил осколочно-фугасным почти в упор прямо в их грузовик – только клочья полетели. Огонь тяжелых стабберов и «Онагров» с зенитной бронеплощадки выкосил почти всех налетчиков и изрешетил их машины. Их стабберы и лазганы бессильны против брони «Стража Медины». Несколько мотоциклистов все же смогли скрыться в пустоши. Враг явно не ожидал, что мы окажемся здесь так быстро. Уже после боя из Барсида прибыл эскадрон бронекавалерии на «Кентаврах».
Машинист пассажирского поезда остался жив – он заперся в кабине, и Броненосцы, увлекшись резней в вагонах, не добрались до него. Другим так не повезло. Пассажирами в основном были местные крестьяне и ремесленники, они везли продукты и гончарные изделия на продажу в Аргентум. Броненосцы расправились с ними с дьявольской жестокостью. Несчастным вспарывали животы и насыпали в них зерно и осколки битой посуды, срезали по ломтику мясо с костей и тут же ели, вырезали печень и селезенку, и пожирали на глазах еще живых жертв. Священника из храма св. Солиаса насадили на стальной прут, как на кол, и содрали кожу с лица. Старик был еще жив, когда мы принесли возмездие убийцам. Он просил нас даровать ему милосердие Императора, что капитан и исполнил.
<неразборчиво> хоронить в Ангкоре. Видит Император, я сожалею, что многих не успели спасти. Воистину, скуден днями человек, зато скорбью богат.
Наконец мы увидели вблизи убитых врагов. Они действительно одеты в металлические доспехи и шлемы с масками. На телах некоторых заметны следы мутаций – у одного шея под кольчугой неестественно широкая, у другого из-под маски торчат щупальца… Слава Императору, их лиц не видно. Доспехи украшены страшными трофеями – отрезанные человеческие уши <…> обглоданы, на седлах человеческая кожа <…> в сумках на мотоциклах тоже расчлененные останки людей. Наши враги – людоеды, чудовища, воистину слуги Губительных Сил. Но их можно убить. Машины и трупы врагов мы сожгли из огнемета.

<…>

День 25
Вчера бронекавалерийский эскадрон из 29-го полка легкой кавалерии попал в засаду в районе Марки Эриду недалеко от побережья и полностью уничтожен. По воксу они лишь успели сообщить, что атакованы и ведут бой с бронетехникой противника. Из столицы по приказу самого губернатора по ж/д переброшена рота «Леман Руссов» - по слухам, их всего 9 на весь Аридун. Наш бронепоезд прикрывал выдвижение танков к месту боя. Но мы нашли только изуродованные трупы наших солдат и сгоревшие «Кентавры» и «Зигфриды». Капитан Викрам сказал, что, судя по пробоинам, у врага есть автопушки с бронебойными снарядами, и они <…>

<…> трех участках пути снова взорваны. Прицепили вагон-мастерскую с ремонтной бригадой. Туземцы работают хорошо, слушаются Сидиродромикоса как самого Омниссию. Чинить пути все труднее, Броненосцы часто нападают из пустошей и высаживаются с моря на катерах. Все побережье невозможно охранять и губернатор решил эвакуировать

<страница отсутствует >

…с двух сторон мост прикрывали блокпосты СПО, но Броненосцы вырезали оба блокпоста так, что туземцы и пискнуть не успели. По сторонам каньона местность вполне ровная, и как они могли незаметно подобраться к блокпостам, я не представляю. Или врагу помогают демоны, или из местных солдаты как из навоза пуля. Скорее второе. Благослови Омниссия нашего технопровидца, если бы он не остановил бронепоезд, этот каньон стал бы нашей могилой <… >
Пока мы разминировали мост, Броненосцы подорвали ж/д путь на двух участках и напали на поезд с эвакуированными. Враги очевидно думали, что наши трупы уже лежат вместе с бронепоездом на дне каньона, и не спешили, дав волю своей чудовищной жестокости. Но мы обрушились на них, словно воплощенное возмездие Императора, и убили многих. Некоторые все же успели добежать до своих машин и скрыться. В этот раз Броненосцев было несколько больше, чем обычно в таких налетах, но техника снова только легкая: мотоциклы, багги со стабберами и пара бронированных грузовиков.
После боя перед нами предстало ужасное зрелище зверств Великого Врага. Никому из беженцев не посчастливилось умереть быстро. Людей привязывали к мотоциклам и разрывали на части, жарили в паровозной топке, сдирали кожу… эти корчащиеся куски багровой кровоточащей плоти я никогда не забуду. Те же, кого не успели убить… Одна женщина осталась жива, но ее ребенка <…> держит в руках голову сына и поет колыбельную. Мертвое лицо мальчика удивительно спокойно. «Те, кто живет – те всегда подвергаются бедствиям разным. Тот же, кто умер – нашел верное средство от бед».

День 30
Вчера мы снова едва не погибли. Наш «Страж Медины» патрулировал демаркационную линию в 100 милях от Чиндара, население оттуда тоже эвакуировано за Цепь. Наблюдатели заметили клубы пыли вдали. Сидиродромикос, вероятно, что-то заподозрил, остановил состав и выслал вперед двух своих туземцев на дрезине. Они не проехали и 200 м, как подорвались. Дрезина кувыркалась в воздухе как бумажная. Взрыв такой силы сбросил бы с рельсов не только контрольную <…>
<…> из пустошей танки Броненосцев. Мы впервые видели их. Они похожи на «Тауроксы» с автопушками, только на колесах, и очень быстроходны, как и вся их техника. Если бы «Страж Медины» потерял ход, они быстро добили бы нас. Бронепоезд направился по исправной ветке к Чиндару, а моя бронеплощадка вела огонь по преследовавшим нас танкам Великого Врага. Нас поддерживали «Онагры» зенитной бронеплощадки, расчет Дироша стрелять не мог. Навести «Сотрясатель» на такую подвижную цель, как колесный танк, очень нелегко, и я рассчитывал лишь отогнать противника, в лучшем случае <…> …произнес древнее заклинание кантиканских охотников, помогающее убить опасного зверя. Сам не понимаю почему, и, строго говоря, это грех. И невероятно – прямое попадание. Колесный танк разлетелся на куски. Еще одному огнем «Онагров» повредило ходовую часть, он рыскнул в сторону и перевернулся. Остальные три танка прекратили <…>
…пробоины в орудийном щите, тяжело ранен заряжающий Бахаса, ему разворотило живот, с такими ранами не выживают. Еще один бронебойный снаряд автопушки попал в нишу с зарядами. Просто чудо, что мы не взлетели на воздух. Несколько попаданий получил локомотив и вагон-мастерская, но серьезных повреждений и жертв нет, только одному туземцу оторвало руку.

Уже не в первый раз замечаю, что нашему бронепоезду удивительным образом сопутствует удача. В чем же причина такого везения, возможно, номер счастливый?

Бахаса умер ночью, перед смертью он написал кровью на переборке: «Ни о чем не жалею. Каждое мгновение боли есть молитва. Кровь к Трону». Я не знал, что он был не только грамотным, но и глубоко верующим человеком.

<…>

… успел сообщить, что атакованы с тыла. Похоже, что демаркационная линия прорвана во всех секторах. С командным центром губернатора связи нет. Со штабом нашего полка в Сумераби тоже. На обеих ветках впереди пути взорваны. Отходим на станцию Паттани-2, там наш поезд-база.
На станции говорят, что на столицу прошлой ночью будто падали метеориты. Орбитальная бомбардировка? Вокс-связь по всей планете молчит. Паттани-2 отрезана, отступать некуда. Занимаем оборону на станции.
Танки и мотопехота Броненосцев <…> Они идут. Примем бой здесь и убьем сколько сможем.
Поручаю душу Императору, Властителю Битв. Все убитые враги да будут жертвой Ему, кровь к Трону <…> души для Него.

Лейтенант 17-го арт. полка Киран Тарвари, бронепоезд «Страж Медины» №78-69


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 18:48
Сообщение #11


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Ренар (команда "Old School") - Церф (команда "New Wave").
Тема: "Сердце Тьмы".
Участники конкурса пишут рассказы о путешествии во тьму. Персонажи изучают далёкий космос, таинственные планеты, темноводные океаны, дебри непроходимых лесов или мрак собственных душ. Вселенная Wh40k.
Условие - нижний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 25 тысяч знаков без пробелов.

"Церф"

Сердце Тьмы

С точки зрения сколь-нибудь искушенного литературного критика «Охота на арбитра» не стоила и тех пяти крон, которые за нее просили на рынке четвертого этажа. Безвкусный слог, скупые на мысль диалоги. Однако у злоключений арбитра Джима Бронда было одно свойство, за которое сержант Лэнс не уставал благодарить Императора: забывались они практически мгновенно, а значит, перечитывать книжку можно было снова и снова. То, что нужно, когда два дня через два сидишь на КПП тюремного отсека космической станции.
Тюремщик как раз перечитывал (в семнадцатый раз) сцену в борделе «Клуб кошечек», когда дверь отсека со скрипом разъехалась. Лэнс хотел было грозно гаркнуть коронное: «Документы!», но слово застряло в глотке. Мерцающая голограмма залила КПП голубоватым светом, который был бы расслабляющим и приятным, если бы не формировал в воздухе литеру I.
- Вы тюремщик? – раздался голос визитера. Сухой, деловитый. Профессиональный.
- Я. Я! Сержант Лэнс, сэр! – книжка полетела на пол, а пуговицы мундира жалобно затрещали, когда тюремщик попытался расправить плечи.
- Я – дознаватель Янус. Ордо Маллеус. У меня приказ провести допрос заключенного Алистера Грея.
Тюремщик рванул на себя один из ящиков стола, зашуршал, зазвенел. Наконец, выудил электронный ключ на серебряной цепочке.
- Так. Одну минуточку, в журнале отмечу время. Инструкция, положено отмечать. Распишитесь, вот здесь. Перо возьмите.
Дознаватель несколькими короткими чертами поставил руну в нужной графе. Взял со стола ключ, пристегнул цепочку к ремню.
- Сейчас войдете, дальше вниз, потом направо. Там он, выродок, сидит.
- Благодарю. Возвращайтесь к службе. – Дознаватель переступил порог.
- Вы ему, гаду, спуску-то не давайте! – бросил в спину сержант. Визитер окинул его через плечо холодным взглядом, и тюремщик ретировался за стол, спрятал лицо в журнал. Так и сидел, изучая рубленую подпись гостя, пока двери не съехались.

***

Алистер Грей стоял в центре камеры, слегка ссутулившись, всматриваясь в трещины матового бронестекла, отделяющего узилище от нижнего коридора. Руки его, испещренные странными змееобразными татуировками, были закованы в цепи, уходящие в ниши на потолке. Дознаватель подошел к камере и повернул крохотный тумблер на ключе. Цепи зазвенели, заскрежетали и потянулись вверх. Арестант опустил голову и стал изучать свои сапоги, постепенно отрывающиеся от пола.
Щелкнул переключатель, и бронестекло погрузилось в нишу. Дознаватель прошел в камеру и сел на жесткую арестантскую койку. Достал из сумки свиток, развернул на холодном пластике. Отстегнул от пояса чернильницу, достал пару заточенных перьев. Поднял глаза на арестанта. Прищурился, глянув на татуировку. Хмыкнул.
- Алистер Грей, 33 стандартных имперских года, неженат, клерк 2-го ранга?
Подбородок заключенного дернулся. Едва заметный кивок.
- Ложь, - сухо молвил дознаватель, - вы - не Алистер Грей. Очень похожи, возможно, из-за богопротивного колдовства, возможно, из-за талантливо проведенной операции. Но вы – не Алистер Грей. Алистер Грей числится погибшим на Бестиале-8 три года назад, во время подавления восстания кочевников. Итак, ваше имя и возраст?
Арестант не ответил. Дознаватель со скучающим видом повернул тумблер управления натяжением цепей на одно деление. Металл звякнул, заглушив стон боли.
- В случае, если господин инквизитор не получит удовлетворяющий его запросы доклад после моего визита, к вам прибудет другой… специалист. И он будет более изощрен в методах. Я же предлагаю вам воспользоваться благостью имперского правосудия и рассказать всё добровольно. В этом случае вы могли бы рассчитывать на казнь шестой, или даже седьмой категории. Вы можете закончить эту историю быстро.
- Милосердно, - голос арестанта был свистящим и тихим, - и справедливо. Быстрая смерть от выстрела в голову и сожжение тела вместо ментального четвертования. Кто вообще способен отказаться от такого предложения? Хорошо. Я буду говорить.
Дознаватель окунул перо в чернильницу.
- Мое имя – Алистер Грей…
Щелчок тумблера. Металлическое звяканье. Сдавленный крик.
- Рядовой Алистер Грей, номер жетона 8461, 99-й Шалаимский стрелковый! Проклятье варпа вам в уши, ослабьте фраговы цепи!
- Эта информация находится в открытом для имперских служащих доступе. Даже вашего ранга хватило бы для того, чтобы с ней ознакомиться.
Металлическое звяканье. Треск. Захлебнувшийся вой.
- На Бестиале были демоны! Варп вам в глаза! Демоны! Ослабьте цепи!
Звон упавших на пол цепей, перекрывший и глухой стук ударившегося о бетон тела, и капанье крови. Повисшее в воздухе молчание.
- Мое имя… Алистер Грей. Я был на Бестиале-8. Я видел парящих скатов с множеством глаз, хохочущих и плачущих демонов. Варп вам в душу, как же больно...
- Рассказывайте, Алистер. По порядку.
- Нам сказали, что кочевники, грабящие караваны между городами, сбились в орду и собираются напасть на дворец губернатора-эфенди. Мое отделение должно было просто наблюдать за подъездной дорогой, не появится ли на ней авангард. Нас было трое…
- Трое. В отделении.
- При десантной выброске капсулу слегка помяло. Выжили трое. Фраговы горы. Имперской гвардии всерьез стоит задуматься о том, чтобы перевозить с собой пару горных цепей вместо машин противовоздушной обороны.
- Не тяните время, Грей. Мне нужна информация, а не сомнительный юмор.
- Мои извинения. Я плохо соображаю, не могу порой вовремя удержаться от шуточки. Давно не пил хорошего рекафа…
Дознаватель положил палец на тумблер.
- Трое! Вполне хватит для выполнения боевой задачи. Залегли на склоне, в пыли измазались, что огрины в кровище. Наблюдаем за фраговой дорогой.
Арестант прикрыл глаза, что-то прошелестел, едва размыкая губы. Вздохнул.
- Цахариас увидел их первым. Он глазастый был, молодой – увидел, на свою беду. Он закричал и ломанулся прочь, будто Хорус ему когтем погрозил. А склон неровный, он возьми да и оступись. Полетел вниз и до самой земли орал, что мы обречены, что наши души сожрут.
Алистер Грей приподнял голову, осмотрел лопнувшую кожу на правой руке. Поцокал языком.
- Хотите, правду скажу, господин дознаватель? Вам и вашему господину инквизитору? Правда в том, что правды-то нам не сказали. Что кочевники поклонялись Повелителю Перемен, что призвали демонов. Зачем солдатам знать, что их кинули полоскаться под огнем врага, просто чтобы время потянуть, пока прибудет космодесант? Вдруг боевой дух снизится, и полковник получит нагоняй за падение показателей боеспособности?
- Грей. Палец на тумблере.
- Было нас трое – стало двое. Снизу стреляют, но это ерунда, пустая трата патронов. Но демоны! Демоны, яйца Императора! Оторвались от процессии и к нам поднимаются. Эти рыбищи с тысячью глаз, и в каждом – моя смерть… Слышу – треск лазера. А всполох не видать. Гляжу, а Сэмми уже остывает. Дуло к подбородку прижал и… И я один остался.
Арестант поднял взгляд на выводящего буквы дознавателя. Улыбнулся.
- Вы смотрели когда-нибудь в глаза своей смерти, господин дознаватель? В них нет ненависти. Только уверенность в собственной правоте. Вот как у вас сейчас. Работаете… а в моей крови уже вся ржавчина с этих цепей. Не будет же никакой казни, верно? Вы меня оставите умирать в камере. На кой черт вам сдался каннибал с захолустной станции? Подтвердить фантазию вашего престарелого начальника? Демон Хаоса, скрывающийся в словах - это же чушь! Вы же видели демонов, никто из них не прятался ни в словах, ни в жестах, ни в чем бы то ни было еще. И вы понимаете, что это бред. Так не бывает. Но за эту поездочку будет запись в личном деле, так что надо, надо…
Дознаватель скосил слезящиеся глаза на ухмыляющегося арестанта, но не ответил: перо надломилось, и нужно было взять другое. Новое перо погрузилось в чернильницу; сломанное же, отброшенное, прокатилось по бетону и упокоилось у сапога арестанта, облезая с каждым ударом сердца.
- Демоны… они впечатляют. Это сила в не-плоти. Когда меня окружили летающие скаты, я не смог кричать, настолько они были чудны и красивы – да, красивы! Как красив катачанский скорпион – это совершенство смерти! Перед глазами всё плыло. Демоны превращались в свет, свет становился лицом, лицо распадалось на точки, точки собирались в демонов… Знаете, а ведь до призыва я был художником. Жизнь как будто описала петлю – тогда был важен свет, сейчас был важен свет. А всё остальное исчезло.
Пауза. Скрип пера. Одинокая слеза, упавшая на свиток.
- Я не помню, как спустился вниз. Кажется, скаты вцепились в мою форму и просто уплыли вместе со мной назад, к своим товарищам. Помню гогот и плач, и чьи-то лица. Человеческие лица, но были и иные… Я мало могу рассказать о том, что было. Я смотрел на свет. Абсолютное сосредоточение; вам знакомо это чувство, господин дознаватель? Когда ничто не имеет смысла, кроме самого, самого важного? Я смотрел на свет, как вы думаете о том, как бы выслужиться перед своим начальником. Ежесекундно. Неотрывно. Будто в этом и был смысл моей жизни.
Арестант помолчал, глядя на лихорадочное движение пера.
- Я покинул Бестиал-8 вместе с беженцами, когда десант начал очищать планету огнем. Скитался вместе с паломниками, торговал собой, крал, убивал. Порой было нечего есть, и тогда я ел таких же несчастных. И ко мне приходил свет. Тот свет, понимаете? Который важнее всего. Я был счастлив, когда мог видеть его. Как счастливы вы, когда ваш начальник производит вас в новое звание. Это ваш свет жизни. Всё остальное по сравнению с ним неважно. Он – ваша суть, ваша сердцевина. Остальное – внешнее, напускное – абсолютно не имеет значения. Как не имеют значения имена. Слова. Написанные, произнесенные, обдуманные. Вам ведь тоже всё равно, вы ведь не думаете о словах. Вы сконцентрировались на своем свете, как сконцентрировался на своем свете я. Никакой разницы. Только свет жизни, только этот свет имеет значение.
Дознаватель отложил перо и быстро проглядел свиток. Покрасневшие от напряжения глаза спотыкались о прямые углы бюрократического варианта Высокого Готика, но, чем ниже опускался взгляд, тем изящнее становились линии, тем более округлыми были буквы. Последняя строка и вовсе превратилась в изящную вязь, в узоре которой угадывались силуэты чудных птиц, побеги неведомые растения и наброски лиц с до ужаса странными чертами. Вязь плыла перед глазами, извивалась. Изменялась.
Дознаватель протянул руку к чернильнице. Матово-черное пятно растеклось по свитку, скрывая узор.

***

- Вы уходите? – Лэнс оторвался от замусоленной книжонки без обложки и повернул голову на стук сомкнувшихся дверей.
Дознаватель кивнул. Его рука дернулась, смятый мокрый комок плюхнулся в мусорную корзину.
- Что, чернила пролили? Это бывает, бывает. Значит, снова придете?
- Зачем бы? - Звякнула отцепленная с ремня цепочка.
- Ну как же. – Тюремщик забрал с протянутой ладони ключ и записал время в журнале. – Отчет ведь переделать надо будет, нет?
- Не беспокойтесь.
Подбородок дознавателя дернулся, линия рта болезненно скривилась. Эти губы явно имели скромный опыт улыбок.
- Большая часть свитка спасена. То, что следует знать господину инквизитору. И еще…
Дознаватель отобрал у тюремщика перо и нацарапал что-то прямо на полях журнала. Лэнс выгнул шею, но далеко не сразу разобрал витиеватый почерк. Осмыслив написанное, он возмутился:
- Простите, но… Рекаф к завтраку?! А бабу ему не привести?
- Пожалуй, нет. Подайте утром рекаф.
Дознаватель положил перо на стол и шагнул к выходу. Когда створки уже начали за ним закрываться, он бросил через плечо:
- Сделайте мне приятное.
Лэнс выждал после закрытия дверей пять минут и щелкнул бусину вокс-передатчика.
- Центр, говорит Страж. У объекта Преемник наблюдаются изменения мимики, почерка, манеры речи. Переселение сущности прошло успешно. Повторяю, переселение прошло успешно. Конец связи.
Покончив с докладом, Лэнс вернулся к приключениям арбитра Бронда. Семьдесят восьмая страница шестьдесят девятого тома эпопеи была готова поведать читателю о самых пикантных тайнах Навигаторов, и Лэнс собирался насладиться каждой строчкой.

***

- Мой лорд, по вашему приказанию прибыл,- дознаватель опустился на одно колено в центре роскошной залы. Изящные резные колоны поддерживали расписанный огненными вихрями сводчатый потолок. Гобелены на стенах прославляли великие подвиги веры, а серебряные таблички, покрывавшие пол сверкающим панцирем, хранили имена миров, спасенных от ереси.
Инквизитор Де’Лазло поднялся со своего трона и медленно подошел к аколиту. Сухая рука извлекла из-под тяжелой накидки свиток с печатью Имперской Инквизиции.
- Встань, Янус. Прости, что вытащил из библиотеки, но дело важное. Твой путь дознавателя закончен.
- Господин?
- От имени Верховного Инквизитора Ордо Маллеус сектора, властью, дарованной Богом-Императором Человечества, я вручаю тебе этот наградной свиток.
Слегка дрожащая длань в белой перчатке вцепилась в пергамент. Резкое движение пальцев сломало печать, глаза впились в раскрывшийся текст. Губы дознавателя двигались, неслышно проговаривая: «… за мужество, проявленное перед лицом демонической угрозы…»
- Это за последнюю миссию? – шепотом уточнил дознаватель. Впрочем, ответ не был ему особо нужен.
«…производится в ранг брата-инквизитора Ордо Маллеус…»
- Благодарю! Мой лорд, я так благодарен! – новоиспеченный инквизитор вскочил в порыве обнять старого господина, но тот махнул рукой. Дознаватель застыл.
- Позволь, я прочту до конца, - со странной ноткой сказал Де’Лазло, отбирая у аколита свиток. Тот не шелохнулся.
- «… посмертно. Да сохранит Бог-Император его душу!», - торжественно процитировал инквизитор. – В чем я немного сомневаюсь: глупым карьеристам не место у подножия Его Трона. Но и пустые люди порой пригождаются. Верно, демон?
В глазах дознавателя вспыхнул свет, и тут же погас, когда инквизитор сложил фигуру из пальцев левой руки. Медленно, тяжело аколит опустился на пол, выгнув спину, будто придавленный невидимой плитой.
- Пустой человек с единственной, насквозь эгоистичной целью. Такой жалкий, такой податливый. Прекрасный сосуд.
Правая рука взлетела над головой инквизитора и описала круг. Аколит содрогнулся, когда гвоздь психической энергии пронзил его череп. В ушах зазвучали заунывные хоралы. Глаза затопил серебристый свет. Голос Де’Лазло, уверенный и тихий, проникал под кожу, опоясывая сердце:
- Ты недооценил славного Януса. Недооценил его жажду признания. Когда ты читал назначение, тобой руководил он – то, что осталось от Януса. Его подлинная суть. А ты утратил силу – и себя. Всего на миг, но и того достаточно.
Имя… Янус – не мое имя! Меня звали Алистер… Как меня зовут? Я был…
- Ты не запомнишь этого, демон, но знай: более всего свет ярок в самом сердце тьмы. Даже если это свет слабой души. Сим заключен ты в этом теле, на веки веков, аминь!
Демонхост медленно взлетел, опутанный энергетическими цепями. Губы Януса застыли в торжествующей улыбке.
- Приказывайте, господин.


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 18:55
Сообщение #12


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


MAXREM (команда "Old School") - Patton (команда "New Wave").
Тема: "Чужие".
Участники конкурса пишут рассказы о представителях различных рас вселенной Wh40k, которые не так хорошо описаны в официальной литературе, как, например, люди, эльдары, орки, некроны или тау (Внимание! О перечисленных народах писать нельзя). Участники могут попробовать также описать существование демонов в глубинах Варпа или их появление в настоящем мире.

"MAXREM"

Похлебка для Инквизитора


Какое то время здесь не было ничего. Лишь зерно осознанности. Теперь же вокруг зревшего сознания, образовалась тягучая тьма во всеобъемлющей пустоте. Неестественная и навязанная, она раскинулась вокруг вне времени и пространства. Сами эти понятия для сознания чужды, хотя и не вызывают какого-либо неудобства или страха.
Сознание цепляется хоть за что то привычное, но тут есть лишь абсолютная гнетущая пустота. Хотя нет, что то все таки ощущается. Холод. Едва уловимый холод выдает материальность происходящего, но не причиняет неудобств. Сознание никогда не испытывало паники и в этот момент, в глубине тьмы начинает появляться любопытство. Ведь ранее ему не приходилось заглядывать внутрь, оно смотрело во вне и ничего более для него не существовало. Что такое время, страх, боль, ненависть? Все это его не беспокоило. Сознание не привыкло к одиночеству и ни когда таковым себя не ощущало. Сейчас же оно чувствовало себя частью, осколком чего то большего, чего-то безвозвратно утерянного. Ощущение новое, но любопытное. А что же тут есть еще, кроме любопытства? Агрессия и непонимание. Можно ли тут перемещаться и как это сделать? Почему эта тьма статична и в то же время безгранична? И откуда этот холод? Сознанию раньше приходилось ощущать смерть, когда одна из частей общего сначала исчезала, а потом возмещалась вновь. Но это ощущение было другим. Тоже любопытным. Любопытство всегда было частью этого и других таких же сознаний. Других? Да, Других. Но тут их нет. Откуда этот холод? Это чуждое любопытство, чужое сознание где то на границе тьмы. Что оно тут выискивает? Что же ему нужно? Сколько прошло времени? Мгновение или вечность? Почему его стали беспокоить подобные вопросы?
Внезапно холод превратился в мороз, чужое сознание обнаружило то что ему было нужно и вцепилось в добычу. Тьма мгновенно исчезла, морозные оковы и яркий свет пришли ей на смену. Снаружи что то дернулось... Сознание потянулось наружу, делая это со всей присущей ему естественностью, но чужое сознание усилило хватку. Оно явно ожидало ощутить страх, панику или боль. Но ничего подобного уловить ему не удалось. Казалось вопросы начали обретать воплощения, а ответы просачиваться сквозь яркий свет в виде цветных теней. Снаружи вновь что то дернулось.
Агрессивное сознание жгло морозным огнем. Оно хотело понять что в его хватке. Оно не правильно ставит вопрос. Оно надменно и могущественно, но ставит не верные вопросы. Оно спокойно и целеустремленно в своей агрессии, но пока еще пытается задать верный вопрос и понять «мои» ответы. Не мои. Наши.
Нас здесь сейчас двое, мы очень похожи на столько же, на сколько отличаемся друг от друга. Мы из разных миров и из разных видов. Интересно, это наша мысль или только его? Оно охотник, мы жертва, но кажется не так давно все было иначе. Мы были здесь всегда, до не давнего времени и когда мы охотились, жертва оказала ожесточенное сопротивление. Ей удалось разбить нас на осколки и сковать один из них. Оно ищет ответы. Оно копается в нашей памяти. И зачем оно пытается внушить нам что наша сущность не "мы", а "я"? Оно ищет место где Я родилось.
Огромный шар скопления газов посреди холодной пустоты, в чреве которого бушуют бури. Сознание умело интерпретирует образы, оно не понимает меня, но видит все что приходилось видеть мне, настойчиво внушая свои мысли. Я не способен ему сопротивляться. Мы с ним вновь возвращаемся на бушующую планету назад во времени. Странное понятие, время. Мы... Я чувствовал его по другому.
Миллионы лет облака газов и пыли образовали огромный фиолетово-серый шар. Возможно центр и был твердым, но что находилось в чреве планеты никому не известно. Известно лишь то что минеральная пыль спрессовывалась в большие скалы, которые из за разностей давления в чреве газовых бурь «всплывали» в более спокойные слои атмосферы, которые в свою очередь, не были такими уж благоприятными для расцветания жизни. Но жизнь здесь присутствовала. Потребовались еще миллионы лет что бы бактерии обсеменили дрейфующие скалы и начали эволюционировать. Так жизнь начала созревать в мире где ее быть не должно было. Скудная, но очень настойчивая, она закалялась там где род агрессивного сознания ни когда бы не зародился. От того ли он считает меня опасным и за это ли он так ненавидит меня? А вот и я... мы. Мы кладка яиц где-то в самой глубине скалы. Тут наше племя укрывается от смертоносных бурь. А теперь мы личинки, копошащиеся в панцирях наших умерших, используем их органику для того что бы окрепнуть самим. Тут же мы укрепляем коллективную связь и учимся работать слаженно. Мысль одного - это общая мысль. Спустя какое-то время мы обрастаем панцирями и учимся охотиться стаей у выхода из пещер и тоннелей. Нападаем на другие стаи из других племен. Не многочисленные формы приспосабливались к жизни на скалах, учились эффективной взаимосвязи. С тех пор мы чувствуем друг друга и направляем. С тех самых пор у нас плотные панцири, не подвластные оружию и бурям, когти способные разрывать такие панцири, раскалывать с большой скоростью. Наши крылья окрепли когда мы начали колонизировать другие скалы. Ультразвук помогал ориентироваться в пыльных бурях, а шесть фасетчатых глаз дали нам большой радиус обзора и способность видеть в широком диапазоне спектров, не доступным для пришельцев. И это не все. Самые крупные наши самки, роют тоннели в сердца скал и добывают алмазы выделяющие потоки нейтронного излучения, способного выжигать всю органику внутри панциря и крошить вещество скал. А мы приспособились управлять этим излучением, при помощи ультразвука наших крыльев. Хотя войны племени платили высокую цену за подобную мощь. Алмаз нельзя было долго носить и он со временем иссушал внутренности война и тот становился не пригодным для кормления личинок. Но после того как наши племена научились контролировать энергию алмазов, мы колонизировали все скалы и стали доминирующей формой жизни на планете. Мы кормились на соседних скалах, эффективно уничтожая и пожирая друг друга. Стирая с лица газового гиганта огромные ульи подобных нам с их скалами. Тогда мы стремительно катились к концу своего существования как расы. Примерно тогда прибыли чужаки, такие слабые и такие мягкие снаружи, пообещавшие нам другую жизнь и новый расцвет. Старейшины увидели в этом обещании огромный шанс для спасения наших ульев. В знак добрых намерений, мягкотелые поделились технологиями. Специальными приспособлениями обуздали энергию алмазов, сделав их безопасными для несущей стаи и многократно повысили эффективность против жертв стаи. Лидерам стай даровали шлемы позволяющие расширить сеть координации присущую нашему виду и на наших новоявленных союзников. Затем мы видели бескрайность космоса, другие планеты, других существ. Где то мы оставляли свои колонии. А наши союзники из касты воинов воспринимали нас как своих и проявляли то что они называли словом «уважение». Были и другие расы, достойные соперники, опасные и угрожающие галактике уничтожением, как и мы когда-то своему роду. Мы были призваны привнести великое благо, дабы воцарился мир и гармония.
Сознание агрессора понемногу начало терять хватку и его понимание образов и ощущений начали отступать, инородные, чуждые. Он узнал то что ему было нужно? А пока его сознание уступало моему, я вспомнил как мы координировали свои действия со своей стаей. Наши усики испускали волны объединяли нас в одну сеть, мы видели и чувствовали все то что видели чувствовали другие представители нашей стаи. Стая была эффективным звеном, нас сложно было застать врасплох.
Снаружи снова что то зашевелилось. Я заглянул наружу через сознание моего пленителя. Шевелилось одно из наших тел, мое тело. Конечности оторваны, череп пробит. Но мы живучая раса. Они хорошо целились, но большинство их снарядов отскакивало от нашего хитина. Да им нужен были снаряды большего калибра. А ведь они удивились когда с пробитым черепом я продолжал кромсать их панцири. Еще одна особенность нашего организма, наш мозг не централизован, большая его часть находится в туловище. Он читает мое сознание как открытую книгу. Видимо я находка для них. Это не мои мысли и чувства, это все его мысли и чувства. Чувствую как он разрабатывает план нашего уничтожения. Сейчас он найдет еще кое что в моей памяти. Да, в моих лапах был бластер с кристаллом. Еще одна находка для их вида. Теперь он выяснил то что хотел, словно теряя хватку с интересом он выпустил мое сознание. Но как и я, он начал слышать жужжание на краю моего сознания. Он что то крикнул снаружи, своему рою. Мое тело начало содрогаться, усики застрекотали, я снова почувствовал окружающий мир нашими органами. Сознания вновь объединились в стае, они знали то что знал я. Они знали что чужой рой агрессоров уже знает как нас истреблять. Информация должна остаться здесь. С этой мыслью послышались выстрелы, чужие мысли и слова чужаков стали забываться, а сознание растворилось в родном рое. Осталась потребность уничтожить чужаков. Привычное жужжание. Инстинкты делали свое дело, нам не нужны слова для координации. Когти кромсали панцири чужаков, алмазы выжигали их внутренности, союзники из Касты Огня загоняли добычу.

Спешно разорвав психическую связь с ксеносом, собственноручно выпотрошенным физически и ментально, Библиарий Каркота, сделал один выстрел из плазменного пистолета. Плазма пробила хитиновый панцирь грудины изуродованного существа и выжгла его мозг. Но в момент контакта с общим разумом, библиарий посмотрел их зрением. Команда была как на ладони, жуки организованно били когтями в сочленения доспехов. Других же бойцов поливали потоками нейтронного излучения. Позади боевые скафандры уже отрезали пути отступления. Все это время Библиарий диктовал отчет в шлем своего павшего сержанта, ощущая что психическая связь с жуками не оборвалась до конца. Во что бы то не стало информация должна достигнуть орбиты. Но для истребительной команды «Пургатус-Каркота» уже было слишком поздно.



264.746.М41
Отправитель: альфа-77-5-12OX
Получатель: гамма-89-1-05DW
Мысль дня: Цена свободы - вечная бдительность.
Приветствую Вас дорогой друг «засекречено». К сожалению, Тау в Дамокловом Заливе набирают силу и представляют угрозу Империуму Человечества. На границе систем подконтрольных Тау, «засекречено», был утерян экспедиционный флот сил Механикус. Сообщалось о ксеноугрозе нового типа.
Вам поручено доставить образец ксенокультуры в священный ордос для дальнейшего изучения. При этом исключается ведение полномасштабных военных действий. Инквизитор Ордо Ксенос «засекречено»
Сообщение отправлено.

265.746.М41
Отправитель: гамма-89-1-05DW
Получатель: альфа-77-5-12OX
Мысль дня: Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени!
Приветствую Вас инквизитор «засекречено». Довожу до Вашего сведения, что Караульная Цитадель «Глаз Дамокла» отрядила истребительную команду «Пургатус-Каркота» возглавляемую братом библиарием Каркотой из Рапторов. Истребительная команда приступила к заданию. Ваш покорный слуга, «засекречено»
Сообщение отправлено.

Запись вокс-передачи на стационарную орбиту. Отправитель брат сержант Аурелий.
+++истребительная команда «Пургатос-Каркота» произвела высадку не далеко от разведывательных сил противника.+++доставлено
+++отряд обезвредил патруль тау+++доставлено
+++замечено значительное скопление врага при поддержке бронескафандров тау. переходим к наблюдению.+++доставлено
+++обнаружена цель, отряд жалокрылов количеством 18 особей. продолжаем наблюдение. прилагаю пикт-изображения целей.+++доставлено
+++произведены диверсионные мероприятия. группа из 6 жалокрылов отделилась от основных сил. преследуем+++доставлено
+++ксеносы распознали засаду и оказали значительное сопротивление. Истребительная команда понесла потери. брат птоломей, брат ангус пали, брат дверн твердолоб потерял ногу. отряд жалокрылов уничтожен. одного раненого захватили. эвакуируемся в зону отбытия+++доставлено
+++зона отбытия скомпрометирована. ожидается контакт с неприятелем. брат библиарий каркот принимает решение окопаться в руинах и начать допрос в полевых условиях.+++доставлено
+++брат библиарий каркот ведет допрос. изувеченный жалокрыл подает признаки жизни. пришлось прострелить ему голову, отсечь конечности и крылья. вражеские отряды идут по нашему следу. похоже что остальные жалокрылы чувствуют своего бойца в нашем плену.+++огневой контакт, мы атакованы.+++сержант аурелий пал, подери его хель! У вокса дверн твердолоб. Эти синемордые сукины дети пришли на зов нашего жука.+++Да пристрели ты его!+++Эй рунный жрец держи вокс, там просят рецепт похлебки из ксеносучьего отродья+++во имя русса, поторопись+++у вокса брат библиарий каркот. извлечь геносемя после выстрела из оружия веспидов не представляется возможным. тела сожжены внутри доспехов. примечание: карабины жалокрылов+++игнорируют поле и керамит силового доспеха. используют нейтронное+++излучение. стандартные болт-заряды малоэффективны против жалокрылов. повышенная эффективность замечена у бронебойных болт-зарядов. прямое попадание в голову не является летальным. необходимо попадание в грудь и голову. особи образуют интеллектуальную сеть и имеют зачатки общего сознания и отличную коммуникацию. когти опасны в рукопашной, пробивают пласталь и керамит. Голову и грудь...+++не доставлено

271.746.М41
Отправитель: гамма-89-1-05DW
Получатель: альфа-77-5-12OX
Мысль дня: Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Приветствую Вас инквизитор «засекречено». Истребительная команда «Пургатос-Каркота» потерпела неудачу. Шатл сбит, а связь потеряна. Из последней вокс-передачи ясно что команда понесла потери от превосходящего численно врага. Караульный Магистр Цитадели «Глаз Дамокла» «засекречено» принял решение об спасательной операции. Боюсь, полномасштабных боевых действий не избежать. Запрошены силы Орденов Адептус Астартес, полков Астра Милитарум и боевого крыла Адептус Механикус. Прошу принять меры. Ваш покорный слуга, «засекречено».


Сообщение отредактировал CTEPX - 18.04.2018, 19:00


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 19:12
Сообщение #13


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Бром (команда "Old School") - Только Вперед (команда "New Wave").
Тема: "Охотник-жертва".
Участники конкурса пишут рассказы о противостоянии героев: их методах, уловках и хитрых задумках. Авторы описывают противостояния, в которых до конца не ясно, кто победит. Вселенная Wh40k.
Условие - нижний предел рассказа 7 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов.

"Только Вперед"

Облик зверя


- Аргххх, ещё поглядим, кто каго! – пронеслось в злобном разуме Дучзгоба, зеленокожего коммандо. Направляясь к укрытию, орк старался оставлять как можно меньше следов. Прошло не так много времени с тех пор, как он остался один. Не отличавшийся рассеянностью, Дучзгоб растерял большую часть снаряжения и оттого крепко держал последний подсумок с припасами. Он устроился в небольшой, укромной пещере под корнями кристаллического дерева. Оглядев пожитки, ноб прикинул, как лучше их использовать.
Взрывчатки мало. Всего пара рубил. Негусто! Но бывало и хуже....
- Хадд палзучий! Гррр! Убю! – перевязывая раненое плечо, проворчал опытный вояка.
Подготовлюсь и верну должок!
Коммандо спустился по склону к месту будущей схватки.
Мне не нравится здесь. Не нравятся эти деревья. Ничего не нравится. Для палзучьего хадда сходится.
Дучзгоб устанавливал и прятал ловушки, но оставался начеку. Вспомнилась деталь, которую поведал Страгстакк «Верный плевок», до того как светящийся пучок прошил его морду навылет: «Видел глаза… они гасли…». Глаза? Гммм. Подумаю позже. Ставя очередную мину, орк внимательно оглядывал кристальные джунгли. Когда с обустройством поля битвы было закончено, коммандо подготовил удобное местечко повыше.
Темнело.
В этом странном месте из полупрозрачных мёртвых деревьев и ещё живой растительности было не так просто замаскироваться. Пришлось вымазать шкуру смолой. Живица быстро высыхала и приобретала серовато-белесый цвет, хорошо скрывая зелёную кожу. Впрочем, рана всё равно кровоточила, несмотря на перевязь, она запятнала хорошую маскировку.
Ну да ладно, время не ждёт.
Заняв удобную позицию на густо заросшем мхом дереве, Дучзгоб в последний раз поправил снаряжение, и, прижавшись к дереву, стал выжидать.
Наступила ночь.
Разожженный ранее костёр возле небольшого оврага, через который пролегал путь по упавшему дереву, освещал темную местность.
Время настало. Чувствуя пульсацию в плече, ноб размахнулся и швырнул светошумовую бомбу ввысь. Поднявшись над кронами на несколько метров, снаряд сдетонировал. Сияние, подобное взрыву звезды, окрасило лес на многие десятки метров вокруг. Шум, напоминавший скрежет металла, терзал местность и распугал местную живность. Дучзгоб выковырял из ушей смолу и помотал головой.
Хорошая штука эта смола. Жаль, быстро высохла в этот раз. Время ждать.

Тце.Тце.Тце. Свет? Ярко! Звук? Где? Там! Тце.Тце.Голод… Голод? ГОЛОД! ЦЕЛЬ! Тце. Туда! Тце.

Красные глаза выискивали малейшее мелькание или искажение в воздухе. Хоть намёк. Первый, кто найдет врага,получит преимущество. Звуки ночного леса предвещали неминуемое столкновение.

Тце.Тце. Выждать! Тварь? Ждёт. Где? Близко! Где? Тце.Тце.Тихо. Медленно. Вперёд.

Тце.Тце. М? Впервые такой шум слышу. Шум? Ага! Оно здесь! А где?
Оглядывая окрестности, охотник, наконец, увидел цель, чей прозрачный силуэт был виден на фоне света костра.

Тце.Тце. Выждать. Убить. Поглотить.Тце.Тце. ТИХО. Медленно…

Наконец-то!
Момент, которого так долго ждал зеленокожий, настал. Коммандо вдавил кнопку детонатора. Ничего. С непониманием орк заломил бровь и нажал ещё раз. Снова ничего. Теряя терпение, Дучзгоб осмотрел устройство.
Ах да! Снять с предохранителя.

Тце. ТИХО. Где?

Взрыв, расцветая огненным шаром, вырвал тварь из тьмы. Недостаточно сильный, чтобы убить, но его хватило, чтобы ранить существо, которое сбросило камуфляж.

Тце. Тце. ТЦЦЦ ИГШЕЕЕЕЕ! ЖЖЁТ! ЖЖЁТ! Где?! ЧТО? Что?! ОТКУДА?!!!

Существо представляло собой гротескное чудовище из когтей, панциря и нескольких пар конечностей, насколько можно было увидеть с высоты. Если бы орк знал такие слова, то мог бы назвать его «богомолом». Первую пару конечностей венчали длинные косообразные когти, один из которых болтался в суставе. “У твари идёт кровь? Значит, это можно убить!” – почти философски пронеслось в уме Дучзгоба.
На панцире существа орк смог разглядеть странный, подрагивающий нарост. Тварь съёжилась от боли, воя со звуком разрывающегося металла. Бешено вращая головой, монстр искал, откуда пришёл удар.

Где?! ТАМ? ТАМ?! ТЦЕ! ТЦЕ! ТЦЕ!

Зелёный коммандо уже было собирался броситься на врага сверху, но его остановила странное поведение врага. Под не прекращающийся гневный стрёкот «богомол» судорожно согнулся пополам, затем резко поднялся на нижней паре конечностей и исторгнул из глотки сгусток энергии. Окруженный синим ореолом биоснаряд устремился в кроны деревьев. Взрыв биоплазмы раздробил кристальную растительность в мелкие осколки, всюду рассыпая голубые искры. Таким способом тварь уничтожила несколько крон, постепенно приближаясь к укрытию зеленокожего. Орк не стал испытывать на прочность свою шкуру и, ухватившись за гибкую лиану, одно из немногих по-настоящему живых растений в этом лесу, прыгнул вниз.

Тце.Тце.Тце. БОЛЬНО! БОЛьно! Больно! Игнорировать! Боль. ВОТ! ОН! Тце. Тце. Измотать. Убить.

Тихо.
Вполне удачно приземлившись и поднял рубило, орк приготовился к бою. Ничего не последовало. Тварь явно не спешила с ответом.
Будем действовать не торопясь. Мерзкий запах… запах? Тварь близко…

Тихо. Измотать. Ослабить. Приблизится. Обмануть.

Хруст.
Сработали инстинкты.Быстрым движением рубило рассекло воздух за спиной. Никого? Как так?
Зависнув на дереве прямо над орком «богомол» ждал.

Ударить.
Монстр попал в ранее нанесенную рану в плече, очевидно намереваясь начисто оторвать своему обидчику руку.

Зеленокожий зашипел сквозь зубы от боли. Из-за удара рефлексивно сжалась ладонь, и палец вдавил кнопку на детонаторе. Следующий взрыв расцвел прямо над гадом и сбросил его ударной волной с укромного места. Удачное совпадение. Поврежденное дерево упало, наполнив и без того встревоженный лес грохотом.

Тце. ТТЦЕЕЕШШЕЕЕЕЕ! БОЛЬНО! БОЛЬНО!

На свою беду,тварь упала на поврежденную конечность и окончательно её сломала с мерзким чавкающим звуком. Взвыв от боли, хитиновый кошмар поднялся, разбрызгивая ихор из новых ран, хотя все они казались царапинами.
Сейчас! Ну же!
Взмахнув рубилом, орк собирался обезглавить врага, но тот оказался проворнее и контратаковал. Получив удар наотмашь оставшимся длинным когтем, зеленокожий отлетел на несколько метров и впечатался в упавшее дерево.. Орк перемахнул через ствол и переходя на бег проследовал к заранее припрятанному второму рубилу. Нужно срочно добраться до оружия!
Силой удара также сорвало и перевязь на плече, и теперь он предательски метил путь отхода собственной кровью.

Тце.Тце.Тце.Тце.Впереди! Осторожно. Медленно. Убить! Быстро! Тце.Тце.

Риск. Морков риск! Пора ставить все жубы на Красное! У меня ещё есть трюки в запасе.
Тварь следует за ним, значит надо это использовать. И бежать быстрее заодно.Семь шагов вперёд, восемь перекатов вниз по склону, шесть скелетов оставшихся от не пойми кого, и, наконец, девять маленьких ям спустя. Дучзгоб достиг нужного места. Аккуратно миновал полости, которые медленно заполнялись вязкой смолой, добрался до следующего дерева. Вытащив второе рубило, ноб развернулся. У дерева-тайника был витой ствол, напоминающий туго закрученную двойную спираль.

Тце. Тце. Тце. Тце. Вот!

Тварь медленно ступала к цели. Здесь было темно, и чудовище пока не показало себя. Но вот спрятать запах своей крови оно не могло. Как только зеленокожий, с шумом втянув воздух, почуял кислую вонь раненой твари, он со всей силы метнул второе рубило. Тварь уклонилась, отпрыгнув в сторону, и оружие исчезло во тьме за её спиной. Рубило с сочным звуком впилось в ствол упавшего, разлагающегося кристального дерева. Отпрыгнув, чудище задело тонкую нить, натянутую у земли. Сработала растяжка, и огромная сеть из лиан унесла визжащую тварь на несколько метров вверх. Быстрее. Пока ещё есть возможность, нужно достать рубило.

Тце. Тце.Тце. Тце.Тце.Тце.

К тому моменту, как орк вырвал клинок из гнилого дерева, чудовище разорвало сеть и спускалось на твёрдую землю. Коснувшись почвы, тварь поскользнулась на смоле и клюнула мордой застывающую жижу. Видя, что “хадд” замешкался, зеленокожему пришла на ум идея. Выдернув чеку последней “светошумилки», кинул в направлении чудовища. Ноб едва успел закрыть глаза рукой. Взрыв на столь близком расстоянии дезориентировал обоих, но, что куда более важно, заставил смолу высохнуть почти мгновенно. Для твари это означало ослепнуть. Счистить с себя корку смолы оно не могло, не рискуя повредить глаза собственными когтями. В ушах у орка звучали резонирующие ритмы, наглухо перекрывая любой внешний шум. Вертясь во все стороны, монстр бил когтями по воздуху, пытаясь добраться до обидчика.

Необходимо было использовать шанс. Пока зеленокожий приближался, монстр снова согнулся конвульсией. Уже зная, что последует, Дучзгоб ускорился и, зайдя за спину, схватил пульсирующий орган и, напрягая мышцы, с трудом оторвал его. Ответная реакция твари была непредсказуема быстра. Со всей силы ударив длинным когтём в землю и опершись на него, тварь лягнула ноба нижней парой конечностей. Удар был такой силы, что сломал рёбра и впечатал орка в валун. Чудовище воя от боли выдохнуло густой дым, на несколько мгновений окутав себя пеленой смога. В воздухе хорошо чувствовался запах горелой плоти.
Отказываясь умирать и чувствуя внутреннее кровотечение, Дучзгоб, скрипя от натуги зубами, поднялся. От боли даже глаза держать открытыми было трудно.

Тишина. Оба ранены. Оба истекали кровью. Оба искали друг друга. Потеряв в бою возможность видеть и слышать, оставалось лишь обонять.

Тварь оказалась быстрее и, ударив длинным когтём в торс, пригвоздила орка к дереву. Шипя от предвкушения убийства, чудовище приблизилось к голове орка гневно прострекотало: ТЦЕ! ТЦЕ!
Удар! Кровь!

Пронзенная голова ещё какое то время дергалась и истекала кровью. Безжизненное тело осело наземь. С большим трудом вытаскивая рубило из черепа «богомола», орк почти потерял сознание. Ещё больше трудов потребовалось, чтобы освободиться от плена. И когтя.

После освобождения Дучзгоб сделал несколько глубоких вдохов. Раны, нанесённые тварью были смертельными. Недалеко валялся ещё живой орган твари, который явно отказывался умирать. Пульсировал сильнее обычного и исторгал из себя свет. Орку это было не по духу, неправильно. Мертвое должно быть мертво. Поднеся своё боевое оружие, орк уже готовился проткнуть его, но в последний момент передумал. Жрать после такого боя очень хотелось. Терзаясь сомнениями ещё пару мгновений, Командир Нобов Коммандо Дучзгоб «Хитрая Рука» открыл пасть и проглотил кусок плоти врага. Не жуя. Мало ли он ещё лопнет… Желудок скрутило так, словно Мек схватил клешнёй за одно место. Проклиная себя за глупость и напрягшись так, что раны закровоточили сильнее, Коммандо сжался, стараясь не отключиться. Чувство такое, словно сквигг-паразитоед решил пообедать внутренностями и добраться до мозгов. Болью это назвать было бы насмешкой, знакомый зеленокожему док Грубашьюбб был просто небесным посланником Горка в сравнении с этими ощущениями.

Спустя немного времени орочий организм выдержал напор чужеродного влияния и залечил раны. Дучзгоб поднялся другим. Новое ощущение сверхобостренного восприятия было пока ещё чуждо. Его красные глаза теперь светились хищным зеленоватым оттенком. Казалось, что можно увидеть тепло, исходящее от тел местной живности. Слегка удивившись, орк усмехнулся и подметил одну важную деталь в сложившейся ситуации: Интересно, сколько здесь ещё таких тварей?
Ответом ему послужил далёкий, но всё же слышимый, тихий стрёкот, столь знакомый по последним событиям.
Хищно сверкнув глазами, орк направился в глубины леса. С каждым шагом всё больше растворяясь в ночном окружении, новый хищник вступал в свои угодья.

Охота…

Начинается!


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 20:07
Сообщение #14


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Hive Tyrant (команда "Old School") - Dammerung&CTEPX (команда "New Wave").
Тема: "Хорошо быть плохим".
Участники конкурса пишут рассказы о жестоких антигероях или об отъявленных злодеях вселенной Wh40k.

"Dammerung&CTEPX"

Природа страха


– Расскажите мне еще о ваших изысканиях, доктор, – попросил Сильвиус Роджер, поправив подушку под головой. Он лежал, вытянувшись на кушетке, уже минут двадцать, и шея прилично затекла.
– Вам и вправду интересно? – Басан Альвар поднял голову, блеснув бионическим глазом. Металлические пальцы, что обрабатывали культю капитана, на мгновение замерли, прежде чем снова приняться за работу.
– Конечно. У меня давно не было собеседника, с которым можно поговорить о чем-то, кроме кораблей, портов и звездных течений.
Сильвиус поморщился, когда встроенный в руку хирургеона инъектор ввел последнюю порцию лекарства, и осторожно поднялся в сидячее положение. Басан протянул ему искусно сработанный протез, что завершался подобием львиной лапы. Капитан начал неловко пристегивать его на место утраченной стопы, и хирургеону пришлось помочь ему, чтобы тот ненароком не задел свежие швы.
– Я думаю, ваши подчиненные способны общаться и на многие другие темы, – после недолгого раздумья произнес Басан. – Во всяком случае, когда я бываю среди матросов и офицеров, это становится очевидным. Они говорят о жизни на флоте, о планетах, где побывали, о битвах с пиратами, но больше всего – о женщинах. Смолкают же только в вашем присутствии. Мне кажется, они просто боятся вас, капитан.
– И правильно, – хмыкнул Сильвиус. – Иначе они не будут выполнять приказы.
– Вы считаете, что страх мотивирует людей больше, чем чувство долга?
– А разве нет? Вы ведь знаете, как устроены люди, господин хирургеон. Вы должны понимать, какое из этих чувств древнее и сильнее.
Басан уселся в кресло напротив капитана, который принялся растирать ноющее колено, и положил отливающие хромом руки на подлокотники. Его сине-зеленая мантия, украшенная орлами, крестами и кадуцеями, контрастировала с униформой Сильвиуса, наброшенной на спинку кресла.
– Как учил меня магос, даровавший мне инструменты исцеления, – проговорил Басан, – человек тем и отличается от низменных тварей, что способен преодолеть древние инстинкты и руководствоваться идеями, которые животный разум не способен даже представить. Такими идеями, как верность, благородство, жажда знаний…
Сильвиус Роджер поднял взгляд на хирургеона. На гладко выбритом лице капитана заиграла тень улыбки.
– И что же из этого побудило вас подняться на борт “Великого герцога” и покинуть родные пенаты? Я знаю, кое-кто из ваших братьев отказался сопровождать нас, узнав, куда мы летим и за кем охотимся.
Басан задумался над ответом.
– Это правда, даже среди ученых людей моей родины есть те, кто испытывает страх перед опасностями космоса, – наконец, сказал он. – Я не осуждаю их. Техножрецы утверждают, что боязнь неизвестного присуща тем, кто недостаточно укрепил слабую плоть дарами Омниссии. Я же считаю, что это дело времени и опыта.
– Я всегда полагал, что страх – порождение разума, а не плоти, – Сильвиус осторожно оперся на металлическую стопу и встал с дивана.
– Порождение мозга, который есть плоть, – поправил хирургеон. – Вы слышали про ту его часть, что на высоком готике именуется amygdala?
– Впервые слышу, – честно признался капитан. Басан Альвар нравился ему всё больше. Он не только прилежно исполнял обязанности врача, в которых Сильвиус остро нуждался после недавней стычки с пиратами, но и умел поддержать разговор. Судя по всему, “Великому герцогу” предстояло еще долго бесплодно рыскать по пустоте Антилиды, разыскивая неуловимую банду Буревестников. А из всех видов смерти Сильвиус боялся только одного – умереть со скуки.
– Неудивительно. Она весьма мала, – хирургеон почти сомкнул пальцы в кольцо, показывая размер, – и находится в самой глубине мозга. Ее также называют миндалиной, так как по форме она напоминает орешек. Это и есть то крохотное семя, из которого произрастают все фобии и кошмары. Стоит… избавить человека от этой крупицы нервной ткани, как он навсегда теряет способность бояться.
– Вот как? – Сильвиус невольно приложил палец к виску, как будто мог нащупать загадочный центр страха у себя в голове. – И вы...
– Нет, – Басан помотал головой. – Я знаю, как делается эта процедура, но не желаю себя ей подвергать. Я считаю, что истинное величие человека – в том, что он может преодолеть слабость плоти одной лишь силой воли.
Капитан поразмыслил над его словами.
– Достойно уважения, – сказал он и принялся облачаться в красно-белую униформу.

Пират, сквозь лохмотья которого поблескивали сталь брони и золото украшений, трясущимися руками подал Терссиеру Строцци его цепной меч. Другой – тощий бандит, втиснувшийся в сегментированные доспехи ксеноса – протянул выключенный силовой нож. Космический десантник отметил, насколько хорошо их выдрессировал. В обширную оружейную капитана набилось человек пятнадцать, и никто не вздумал явиться с собственной саблей или пистолетом. Похоже, пираты усвоили урок, который Терссиер преподал им в прошлый раз. Теперь Повелители Ночи могли не опасаться, что Буревестники вздумают устроить бунт, чтобы избавиться от нового и не совсем желанного руководства.
– Капитан, – подал голос один из пиратов. – Чего вы еще желаете, капитан?
Зубы у него стучали. Терссиер Строцци не знал, холод тому причиной или страх. Он давно разучился обращать внимание на перепады температуры, а они были обычным делом для “Безумного короля” – старого корыта со сварливым машинным духом и барахлящими системами. Но при каждом слове изо рта смертного вырывались клубы пара, и это еще раз напомнило Терссиеру, как остро он нуждается в новом корабле.
– Чего я желаю? – медленно проговорил он и зашагал вперед, заставив пиратов боязливо попятиться. В полном боевом снаряжении, “облаченный в полночь”, космический десантник являл собой воистину внушительное зрелище. По тёмно-синим доспехам раскинулись ломаные узоры, которые как будто менялись при каждом движении, а шелест сервомоторов напоминал мягкое шипение змей. Капитан “Безумного короля” остановился перед стойкой с трофеями, размышляя, какие из них наведут больший страх на врага, с которым его людям вскоре предстояло столкнуться.
– Я хочу сбить спесь с Имперского Флота, что вздумал, будто может охотиться на меня, как на животное, – продолжил он, проводя пальцами по своей забальзамированной добыче. Верхнюю половину трупа, лишенную рук, все еще украшали офицерские погоны и фуражка, пришитые к освежеванной плоти. Пираты поняли капитана без слов и помогли ему взгромоздить трофей на стальной стержень, приваренный сзади к силовому доспеху.
– Я хочу показать им, что значит бросить вызов Повелителю Ночи, – сказал Терссиер и прикоснулся к следующему экспонату. То были лица трех человек, сшитые в нечто напоминающее знак Бога Разложения, которому поклонялся Сишиас, один из его банды. Самому Терссиеру было наплевать на богов, он выбрал этот трофей потому, что он символизировал безразличную смерть, равно жестокую ко всем без разбора. Мужчина, женщина и ребенок – все трое стали жертвами Повелителей Ночи. И теперь их лица, все еще хранившие ясно читаемые черты, украсили грудь капитана.
– И, наконец, – он стёр изморозь с отполированного черепа, на лбу которого чернела перевернутая аквила, и подвесил его на цепях у талии, – я хочу заполучить себе хороший корабль.
Пираты закивали, и по разношерстной толпе прошел одобрительный гул. Новый капитан и его помощники добывали много и нуждались в малом. Свою долю добычи они брали только пленниками и техникой, оставляя деньги, драгоценности и все остальное на поживу экипажа. Ради этого можно было забыть о том, что Повелители Ночи сделали с предыдущим капитаном и как карали любого, кто смел им перечить. Те же, кто подчинялся беспрекословно, имели все шансы выжить и процветать.
Терссиер Строцци оглядел Буревестников. Каждый из тех, кто явился в оружейную, был вожаком собственного отряда, закоренелым убийцей, поднявшимся к власти и богатству по отсеченным головам. В их глазах он видел блеск наживы, а в злобных ухмылках, так напоминающих его собственную – жажду крови. С ними он завладеет приличным боевым кораблем, и тогда уже можно будет совершить налет на бывших собратьев и, может быть, завладеть геносеменем, и… Из пиратов получатся неплохие рекруты, но лучше бы, конечно, раздобыть кого помоложе… Дело долгое, но уж чего-чего, а времени у космического десантника всегда хватает.
Из размышлений о будущем капитана вырвал треск вокса. Влажный, как сочащаяся гноем рана, голос Сишиаса сообщил, что системы “Безумного короля” перехватили долгожданную трансляцию имперского корабля.
– Буревестники! Идите к своим, – приказал Терссиер. – Пусть будут готовы к абордажу.

– Капитан Роджер, – голос мастера ауспиков полнился тревогой. – Вот эта сигнатура. Она приближается из-за планетоида по левому борту.
– Идет быстрее, чем таким судам положено, – Сильвиус вгляделся в трехмерную карту звездной системы, потом перевел взгляд на силуэт корабля, отражающийся на экране. – Выглядит как полная развалюха. Они используют гравитационные аномалии системы, но этого недостаточно...
– Да, явно перегружают машину, – проскрежетал Герстан, первый помощник капитана. Прямой и стройный, как флагшток, несмотря на прожитые годы, он, казалось, обладал большим количеством аугметики, чем среднестатистический техножрец.
– Что это значит? – спросил Басан. Он явился на мостик вслед за капитаном и привлекал взгляды, выделяясь ярким пятном среди красно-белых униформ.
Герстан ответил, не отводя взгляда от точки, движущейся по карте:
– При такой скорости это значит, что движки у них скоро выгорят к черту. Либо они не могут затормозить…
– Либо идут на таран, – закончил Сильвиус. – Лейтенант Сагитта?
– Не посылают сигналы. Не отвечают на запросы, – откликнулась офицер связи. – Я выслала предупреждение о сближении, капитан.
– Навигатор Эринья сообщает, что не замечала никаких варп-вспышек со времени нашего входа в систему, – передал первый помощник. – Они здесь уже давно.
– Ясно, – Сильвиус опустился на командный трон. – Рулевой, приготовиться к маневру уклонения. Артиллерийским палубам – стрелять, лишь подпустив в радиус уверенного поражения. Не прекращайте попытки выйти на контакт.
– Есть, сэр, – хором откликнулись офицеры, вводя команды в системы “Великого герцога”.
– Вы считаете, это может быть корабль, терпящий бедствие? – спросил Басан. От взгляда капитана не ускользнуло, что его металлические пальцы бессознательно перебирали край сине-зеленого одеяния.
– Возможно, – кивнул Сильвиус. – Его могли потрепать пираты – так, что отказали управление и система связи. По опыту знаю, что такое возможно. Но если они не прекратят сближение и не ответят, кто они такие – мы сотрем их с лица космоса. Здесь, в Антилиде, никому нельзя доверять.
Судя по лицу хирургеона, он хотел что-то сказать, но промолчал. Капитан откинулся на спинку трона и стал ждать.

В противоположность жилым палубам, инженариум “Безумного короля” дышал жаром. Пираты обливались потом, в воздухе стоял запах немытых тел и раскаленного металла. Но все перебивал аромат ужаса, и Терссиер раздувал ноздри, с удовольствием втягивая в себя затхлый воздух.
– Сколько тебе нужно, дух? – вопросил Аштрасин, подняв руки, по которым пробегали тонкие нити энергетических разрядов. Единственный на борту обладатель пси-сил умел разговаривать с “Безумным королем”, что на старости лет возомнил себя достойным поклонения и требовал человеческих жертв. Как ни странно, корабль ответил ему с первого раза: видимо, почуял, что на этот раз он точно получит угощение.
– Священное число, – закатив глаза, прошипел псайкер. Его тело тряслось в трансе, а по губам стекала ядовитая слюна. – Он требует восьмерых.
Пираты с гоготом вытолкнули вперед связанных пленников. Их содержали в трюме со времени последнего налета, и они шатались от истощения. Некоторые упали на колени, другие сразу уткнулись головами в пол, не в силах даже молить о пощаде.
– Прими наш дар, о “Король”! Прими и возродись во славе!
Под исступленные выкрики Аштрасина пленников начали одного за другим швырять в топку реактора, словно связки хвороста. Среди оставшихся в живых поднялся плач и стон, и надсмотрщики споро заработали нейробичами. Вскоре в инженариуме повисло молчание, пронизанное нарастающим гулом двигателей. Он становился все громче и громче, пока не превратился в рев разъяренного гиганта, проникающий до самых костей.
– Да! Да! – не в силах сдерживаться, завопил Аштрасин. Жизненная энергия, которой насытился дух корабля, как будто хлынула и в его тело.
С невероятной скоростью “Безумный король” помчался вперед, словно акула к добыче. Его чрево наполнилось какофонией лязга, топота и боевых кличей. Жаждущие битвы пираты и космические десантники стремились как можно быстрее занять позиции для абордажа.

– Стреляйте! Стреляйте, чёрт бы вас побрал!
Забыв о больной ноге, Сильвиус вскочил с командного трона. Герстан выругался, не в силах поверить тому, что видел на карте. Макропушки секли пустоту, пытаясь угнаться за кораблем, который каким-то чудом мчался быстрее солнечного ветра. Лэнсам удалось задеть его верхние надстройки, но это только подстегнуло космического хищника. В том, что это пиратский корабль, сомневаться больше не приходилось: в поле зрения оптических приборов появился стремительно приближающийся нос, украшенный громадным изображением черепа с перевернутой аквилой на лбу.
– Еретики, – проскрежетал сквозь зубы Герстан. Через мгновение лейтенант Сагитта с криком отшатнулась от вокс-панели и сорвала с себя шлемофон. Между приемниками и переключателями бегали искры и поднимались струйки дыма, а из динамиков ревела статика.
Рулевой вывернул силовой штурвал так, что на мгновение ослабла искусственная гравитация. Люди почувствовали, как их волосы буквально поднимаются дыбом – как и ноги над палубным покрытием. Но уходить от вражеского корабля, испускающего непрерывный град помех, было уже поздно.
– Спокойно! – перекрикивая гвалт, поднявшийся на мостике, рявкнул Сильвиус. Офицеры притихли, со страхом глядя на капитана. – Боевым бригадам готовиться к абордажу! Это всего лишь грязный сброд на ржавом корыте. Мы убивали подобную мразь тысячами! Мы отправляли их посудины на самое дно варпа! И в этот раз мы скормим их демонам!...
Это была бы весьма воодушевляющая речь, если бы ее конец не заглушил грохот, от которого сотрясся весь корабль. Еще один удар, затем еще один и еще. На одном из настенных мониторов, отображающих суперструктуру “Великого герцога”, запульсировали красные точки.
– Герстан, – капитан бросил взгляд на первого помощника. Без слов поняв приказ, тот отдал честь и поспешил прочь с мостика.
– Что происходит? – спросил Басан. Всю свою жизнь он не покидал доков родной планеты, мирно трудясь над недугами и травмами страждущих, и опасности космоса были для него чем-то отвлеченно-теоретическим. Хирургеон явно не рассчитывал в первом же рейсе столкнуться с нападением, да еще и таким, что оказалось неожиданностью для самого капитана.
– В нас врезались абордажные торпеды. Корабль штурмуют еретики, – ответил Сильвиус. – Не беспокойтесь, доктор, я уверен, что мои люди справятся. Герстан – опытный и храбрый офицер, под его командованием лучшие из бойцов Линейного флота. А на той развалюхе, что пытается нас атаковать, не может быть достаточно пиратов, чтобы преодолеть наше сопротивление. Только безумцы могли решиться на подобное...
– Капитан, – в голосе Сагитты послышалось отчаяние, – я не могу восстановить связь! Похоже, она взломана!
Один из техников, пытавшихся ей помочь, хотел было что-то добавить, но его заглушил пронзительный вой, раздавшийся изо всех вокс-динамиков одновременно.
Мы пришли за вами, – прорезался сквозь шум голос, бездушный, как сам вакуум.
А затем на мостике погас свет.

Священное число, вспомнил Терссиер и усмехнулся под забралом – оскаленной маской демона. Аштрасин был таким же глупцом, как Сишиас, чья неповоротливая громада топала рядом с ним, воняя точно груда прогнивших потрохов. Оба слепо поклонялись силам Хаоса вместо того, чтобы пользоваться ими по праву сильного. Точно так же, как невежественные имперцы, час назад пресмыкавшиеся перед иконами, теперь валились к его ногам, умоляя пощадить свои ничтожные жизни.
И все же в этой цифре что-то есть, подумал он и, следуя потоку мыслей, описал цепным мечом восьмерку. Одним движением разрубленный на несколько кусков, корабельный боец рухнул к его ногам грудой плоти и смятой брони.
Да, когда-то в банду Терссиера входило восемь космических десантников. Среди них – трое рапторов, от которых после той заварушки с Инквизицией остался лишь Саркорам. Словно в ответ на мысль о нем, в воксе капитана раздался пронзительный птичий вопль, а затем – вспышка дьявольского хохота. Раптор одиноко охотился на верхней палубе, смеясь и плача голосами давних жертв.
Дольше, чем он, в банде числился только Сишиас. Нурглит, при всех недостатках, был закаленным в боях ветераном и единственным из Повелителей Ночи, кому Терссиер достаточно доверял, чтобы позволять прикрывать себя со спины. Именно эта гнилая туша помогла ему избавиться от Шрадраха, когда тот вздумал бросить капитану вызов. Что до Аштрасина, тот занимался системами корабля. Машины быстро покорялись силам варпа, и крики полубезумного псайкера разрывали вокс-трубы, наполняя малодушием сердца матросов. Когда-то Терссиеру служил и другой сумасшедший, думавший, что с ним говорят духи и боги. Кравез получал от них дары, так он называл свои уродливые наросты, гордо выставляя их напоказ. Однажды Терссиер нашел в его каюте не брата по легиону, но нечто, напоминающее груду скользкой, блестящей, счастливо бормочущей плоти. Не думая ни секунды, он приказал вышвырнуть это в шлюз.
Да, Повелителей Ночи осталось вдвое меньше, чем в лучшие времена, но здесь и сейчас на их стороне стоял самый могучий союзник. Ужас перед смертью и теми, кто ее воплощал.
Первые бригады защитников корабля показали себя опытными и дисциплинированными бойцами. Не нарушая тесных построений, специально разработанных для битв в узких коридорах, они подходили к местам прорыва, прикрывались ростовыми щитами и открывали стрельбу, как только вступали в контакт с неизвестными целями. Многие Буревестники, алчно ринувшиеся в атаку впереди космических десантников, нашли свой конец под слаженным огнем обороняющихся. Но у Терссиера была причина, по которой он позволил пиратам эту дерзкую попытку обойти его воинов.
Сразу после того, как одна из бригад корабельных бойцов уничтожила десяток пиратов и разразилась криками триумфа, свет в коридоре погас, а все звуки заглушило нарастающее шипение. Через несколько мгновений на победителей обрушилась смерть, ощетинившаяся шипами и когтями. Еще через минуту от бригады осталось лишь трое окровавленных бойцов, бегущих, куда глаза глядят – точнее, туда, куда гнал их издевательский клёкот Саркорама. К товарищам, которые еще не знали, что их ждет.
Словно чёрное проклятье пало на защитников “Великого герцога”. Их окружала тьма, и каждый просвет в ней сулил не надежду, но образ нового кошмара. Дрожащие лучи фонарей выхватывали то выпотрошенные и растерзанные тела братьев по оружию, то багровые надписи и брызги на стенах. Сквозь помехи в воксах пробивались редкие сообщения – отчаянные мольбы и крики боли. Силуэты Буревестников, что рыскали по кораблю в поисках поживы, начали принимать за чудовищ в силовой броне. Некогда хладнокровные бойцы теперь бежали со всех ног, завидев среди теней кучку обычных пиратов. Число Повелителей Ночи, по словам защитников – Терссиер с удовольствием прислушивался к их крикам на взломанной частоте – достигло дюжины, двух, а там и чуть ли не полуроты.
– Мы переломили добыче хребет, – прошипел он в вокс. – Пора гнать ее до самого логова.

Дрожащие пальцы техника отпрянули от змеиного клубка проводов. В темноте пробежала искра, другая, и мостик залил тусклый оранжевый свет, напоминающий зарево пожара.
– Благодарю, – кивнул капитан Роджер. Снова воцарилась тишина: офицеры молчали, боясь, что голос выдаст их волнение, а громкую связь Сагитте с нескольких попыток все же удалось вырубить. Но вопли, что наполняли вокс-каналы до этого, как будто все еще оглашали командное отделение, эхом повторяясь в памяти каждого, кто их слышал. Каждого преследовала одна и та же мысль: вскоре им всем придется услышать нечто подобное вживую.
– Есть вести от Герстана?... – наконец, подал голос адъютант капитана.
– Я отправил его оборонять башню навигатора, – ответил Сильвиус, прислушиваясь к аду, что разверзся в его вокс-обруче. – Насколько могу сказать, именно туда движется основная масса врагов. Эдельхарт, что с артиллерийскими палубами? Я хочу отделаться от этого чертова корыта.
– Одна палуба опустошена врагом, сэр, – офицер вгляделся в тускло, прерывисто светящийся экран, отображающий передвижения вверенных ему людей. – Остальные артиллеристы покидают посты.
– Дезертиры! – выплюнул Сильвиус.
– Враг многократно превосходит их числом и невероятно…
– Я не просил оправданий, Эдельхарт, – ледяным тоном перебил капитан, и офицер смолк, опустив голову.
Снова воцарилась обманчивая тишина. Запечатанные герметическими и магнитными замками врата и бронированные стены мостика создавали впечатление, что он наглухо отрезан от корабля, охваченного лихорадкой боя. Но ужас и отчаяние, щедро посеянные врагом, незримо просачивались внутрь. Никогда еще экипажу “Великого герцога” не доводилось так ясно чувствовать, что они парят в пустоте, посреди враждебного космоса, где неоткуда прийти помощи. Им оставалось только ждать – ждать неизбежного исхода.

Навигатор Эринья, вторая матрона светлейшего дома Альгуаро-Гександро из благородных Навис Нобилите, снова попыталась войти в транс. Вместо течений варпа перед третьим оком возник образ человека, мечущегося перед горящим зданием, в котором остались его дети. Она оттолкнула непрошеную мысль и отрешилась от реальности, отстранилась от тёмного облака эмоций, бурлящего вокруг корабля, забыла о собственном теле, устремив всю свою волю к единственному желанию: нырнуть в варп. Так повелел Сильвиус, которого она не смела ослушаться, ибо воля капитана на его корабле превыше всего.
Даже пресловутое высокомерие навигаторов не могло встать на пути подобного приказа. В душе Эринья зачастую не соглашалась с его решениями, но на этот раз она знала, она видела, что у них нет иного пути. Достичь точки прыжка, войти в варп, выбраться к ближайшей базе Флота, запросить помощь. И тогда космические пираты поймут, каково это, когда их самих берут на абордаж. Все это, при талантах Эриньи, можно было совершить за считанные часы. Навигатор-матрона знала, что для этого ей придется напрячь все свои дарованные мутациями силы, а после – заплатить высокую и страшную цену. Такова участь каждого, кто затронут варпом. Но ради спасения собственной жизни и корабля, который стал ей родным домом, она была готова на что угодно.
Очередная попытка очистить разум и наполнить его спокойствием транса сорвалась. В голову Эриньи проникали мятущиеся, спутанные мысли корабельной стражи, что выстроилась за бронированными дверями ее покоев с оружием в руках. Приказ капитана, данный им, был еще проще: купить Эринье время, пусть даже ценой своих жизней. Беспрекословно верные, они все же боялись смерти, боялись тьмы, наполнившей коридоры, но ещё больше – того, что в ней таилось. Хриплый рык Герстана приказывал им преисполниться отваги и не посрамить честь Линейного флота, но Эринья видела старого командира как единственную светлую звезду надежды среди моря тускло мерцающих угольков. Вдохновляющим речам уже не под силу раздуть их пламя.
Навигатор еще раз втянула ноздрями дым благовоний, тлеющих в медных чашах у стен, и сосредоточилась, шепча циклические мантры. Но ужас вдруг накрыл ее волной, и, не в силах сопротивляться, она с криком рухнула на ложе. Ее смертные глаза зажмурились, в то время как огромное, покрытое белесой пленкой варп-око на лбу безумно таращилось в пустоту. Оно видело тьму, захлестнувшую все вокруг, волны крови, бьющиеся о порог ее покоев, и светящиеся красным глаза чудовищ. Тлеющие угли ярко загорались болью и отчаянием, прежде чем навсегда угаснуть.

Терссиер Строцци любил страх. Для Повелителя Ночи это чувство похоже на сладкое предвкушение. Ставка в игре, на кону которой слишком многое, даже жизнь.
Терссиер обожал бояться: покачиваться, терять рассудок, ощущать то зной, то холод от игры воображения.
"Что если она заметит меня слишком рано? Что если старьёвщик нанял нового охранника? Что если беззащитный пьяница окажется не таким уж пьяным или, что хуже, не таким беззащитным", – беспорядочные мысли будоражили рассудок Строцци на Нострамо, когда он готовился насиловать, грабить и убивать.
Прошли тысячелетия, и Повелителя Ночи заботили совсем другие вещи.
"Что если среди команды найдётся по-настоящему отважный человек, который воодушевит ничтожных червей? Что если подойдут подкрепления каких-нибудь других шавок трупа-на-троне? Что если разум Аштрасина, наконец, откажет псайкеру, и тот попытается убить меня?" – вопросы изменились, но возбуждение, что покалывало тело от макушки и до кончиков пальцев – нет.
Вот и сейчас Терссиер боялся, переживал и горел терзающим его чувством. Даже более того, он распространял его вокруг себя. Ослеплённые рабы, которых Повелитель Ночи привёл к башне навигатора в цепях, скулили и стонали от безумной гонки по мрачным палубам "Великого Герцога". Некоторые оступались и падали, тогда Строцци тащил их, не давая подняться. Записывающее устройство ловило крики бедняг и передавало по всем волнам вокс-связи. Каждый миг Терссиер восхищался страхом и расширял границы его владений.
– Вперёд, собачки. Если не хотите стать пищей для другой своры, вам лучше вернуться сюда с добычей, – Строцци почти прошептал команду, но не было такого раба, кто бы переспросил.
Слепцы бросились вверх по лестнице, а Повелитель Ночи прислушивался и рассчитывал на гром ружей или шум рукопашной схватки. Он выпотрошил сегодня немногих и ещё не насытился страданиями.

Сишиас следовал за пиратами. До того, как Отец Чумы обратил внимание на него, этот Повелитель Ночи воевал иначе. Сишиас предпочитал скрытое проникновение на территорию противника. Повелитель Ночи снимал силовую броню, брал пару любимых ножей, гарроту и отправлялся сеять ужас. Он преуспел в таком занятии. Представители десятков цивилизаций чужих и сотен человеческих народов хорошо запомнили жуткое истребление, которое сопровождало появление детей Ночного Призрака. Сишиас напоминал своего отца всем, кроме отношения к Богам. Во время Великого Крестового Похода он с отличием выполнял все задания Конрада Кёрза. Свежевал жертв, чтобы сменить флаги врагов на их шкуры. Срезал головы, чтобы забрасывать лагеря противников. Медленно калечил, убивал детей и родственников, чтобы запечатлеть, а потом передать чудовищные записи тем, на кого следовало воздействовать.
С тех пор много воды утекло, и Сишиас несколько... Обленился. После преображения Повелитель Ночи никуда не спешил и делал всё основательно. Он больше не крался. Теперь Сишиас уничтожал. Во славу Нургла.
Его союзники не дождались помощи от предводителя и усеяли телами подступы к инженерной палубе. Остервенелые абордажными боями матросы "Великого герцога" бросались наперерез, но только для того, чтобы раствориться под ударом тугой струи отравы, что била из широкого ствола гротескной пародии на огнемёт. Бак с болотного цвета жижей болтался за спиной и уже наполовину опустел. Зато весь путь Сишиаса пророс грибными колониями, что вытягивались на полуразложившихся трупах защитников корабля. Споры поражали тело "Великого Герцога", перекраивали его под нужды Нургла.
– Там-парам, тарам там-там, – Сишиас фальшиво напевал мотив старого военного марша и шёл по палубам корабля.
Словно брандмейстер, заливающий пожар, он гасил все очаги сопротивления на пути.
Повелитель Ночи обрызгал створки бронированных дверей на инженерную палубу, подождал семь секунд, а потом вышиб их, словно не весила преграда нескольких сот килограммов. Толстые створки облетели, как старое трухлявое дерево. В ответ вспыхнули лучами лазерные ружья, прогремели автоматические винтовки. Сишиас, не торопясь, вошёл внутрь, облил защитников и турели, насвистывая задорную мелодию, чтобы перебороть скуку. Хоть какое-то разнообразие случалось, только когда матросы попадали по кишкам, что торчали во все стороны из разорванного брюха Повелителя Ночи. Уколы света приводили в чувство клубок змей, которым в один прекрасный день стало тесно внутри Сишиаса.
Последнего защитника, что побледнел настолько, что стал походить на потомков Коракса, Сишиас настиг, сгрёб и наполовину затолкал в своё разорванное нутро. Крики агонии, чавканье, и спустя мгновение Повелитель Ночи сам ощутил насыщение. В руках остались только ноги матроса, но Сишиас не остановился, пока не почувствовал, что зубастые кишки стали кусать и его. Повелитель Ночи выругался, а потом вспомнил о задании, ради которого погиб целый отряд пиратов, а ему пришлось неимоверно долго блуждать по очередному имперскому кораблю. Сишиас подошёл к блоку управления генератором искусственной гравитации и отключил его. Повелитель Ночи почувствовал лёгкость, а поэтому привёл в действие магниты тяжёлых сабатонов и также медленно и неумолимо отправился к следующей цели.

– Мерзавцы! Я не потерплю слабости! Возвращайтесь на места и выполняйте приказы! – на Сильвиуса Роджера даже смотреть было нестерпимо жарко.
Спокойствие, которое он так долго удерживал под беспрестанным натиском врага, истаяло без следа при виде трусливого бегства подчиненных. Капитан "Великого герцога" пылал, как в бреду, пальцы сжимались и разжимались, будто по собственной воле, изо рта при каждой команде брызгали капли слюны. Как бы ни был одарён или отважен Роджер, те, кто, повстречался с воплощением всех человеческих кошмаров внутри корабля, не спешили исполнять его планы. Они бежали куда глаза глядят, чтобы рано или поздно стать очередными жертвами пиратов. Лишь немногие организованно отступали к капитанскому мостику, цепляясь за стены и перебирая руками и ногами. Остальные беспомощно барахтались в пространстве, лишенном гравитации, и пытались забиться подальше, чтобы спрятаться от врага.
– Подняться, трусы! – Роджер выхватил плазменный пистолет из кобуры и пригрозил очередной группе ошеломлённых матросов. – Ещё одно движение ко мне, и от вас даже пепла не останется!
Однако страх перед мучительной смертью, ждущей в коридорах корабля, пересилил ужас огненной ослепляющей погибели.
– Вернуться в строй! – капитан открыл огонь из оружия, и яркие сиреневые вспышки озарили сводчатый потолок. – Сражайтесь с врагом или умрите от моих рук!
Однако расстрел нескольких матросов никак не повлиял на остальных. Бегство продолжалось, а немногие оставшиеся рядом жались по углам, спрятав лица. В приступе внезапного отчаяния Роджер выпустил пистолет, и тот поплыл, сталкиваясь с другими предметами – потухшими свечами из настенных канделябров, амулетами из матросских карманов, обломками щитов. После того, как враг добрался до источника искусственной гравитации, все кружилось, точно в вальсе.
Всё происходящее сначала показалось капитану дурным сном, но теперь точно стало страшнейшим кошмаром.
"Нет! Не может быть! Не могу проиграть! Почему?! Почему? Почему..." – металось в голове, пока Роджер, с трудом разбирая дорогу, возвращался на мостик. Но и здесь, в средоточии власти, его ждали хаос и безумие.
– Капитан, машинисты докладывают о появлении каких-то варповых птиц! – прокричал офицер связи. – И ещё что-то... Кто-то посторонний…
Из вокс-аппарата вырвался неистовый крик:
– Слава “Безумному Королю”! Бойтесь, смертные! Бойтесь Аштрасина!
Сила, пронизывающая голос, принадлежала самому варпу. Многих охватил приступ ледяного ужаса, тех, кто находился ближе, скрутило рвотными позывами. Офицер связи же просто развалился на куски. Капли крови, напоминающие гроздья сочных ягод, заполнили капитанский мостик, внутренности вытянулись верёвками, а кусочки мозга разлетелись по пространству помещения, словно ракушки, выброшенные морской волной.
"Кусочки мозга. Мозг... Мозг!" – мысль засветилась в голове Роджера ярче сверхновой.
– Басан! – от звериного рыка капитана вздрогнули все присутствующие.
Корабельный врач ощутил на себе взгляд подводного хищника: ненасытного, жадного, злого. Он понял, что капитан сейчас заставит сделать его нечто ужасное. И что самое страшное – Басан не мог отказать чудовищу в красном мундире с налитыми кровью глазами.

Басану Альвару в работе всегда приходилось придумывать что-то новое. Не всегда под рукой нужные инструменты, а вокруг умиротворяющая и безопасная обстановка. Пациенты порой находились в сознании, потому что не на всех хватало необходимых лекарств, и относились к доктору далеко не дружелюбно. Да, Басан причинял боль во благо, но немногие стойко переносили подобные пытки. Однако сам доктор видел в тяжёлых условиях испытание, благодаря которому его навыки растут, а рассудок становится отточенным как бритва.
“Если матросы не могут преодолеть ужас перед пиратами, то пусть справятся хотя бы со страхом хирургической операции!” – не терпящий возражений голос Роджера звучал подобно лязгу стали. И все же Басан не побоялся бросить обвинение в лицо капитану:
“Это преступление… то, чего вы требуете – преступление! Сделать такое с живыми людьми – немыслимая жестокость!”
Лихорадочное выражение на лице Роджера смягчилось, и на какой-то миг он стал собой прежним, человеком, который дружески беседовал с врачом и приветствовал офицеров вежливой улыбкой.
“Иногда необходимо быть жестоким, даже злым, чтобы справиться с еще большим злом, – сказал он, как будто объясняя ребенку. – И сейчас это единственное, что сможет нам помочь, потому что против нас – сам страх”.
Под пронизывающим взглядом капитана Басану ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он пытался не думать, что впервые производил операцию в условиях невесомости. Ближайшие к мостику помещения, пока еще свободные от захватчиков, стали загонами для тех, на кого указал Роджер. Что ни минута, оттуда в офицерский лазарет доставляли еще одну партию “добровольцев”. Как пациенты, так и имплантаты были надёжно закреплены на окруженных приборами операционных столах, но даже такие меры не спасали от ошибок. Басан изучал нейрохирургию, и продумал каждый шаг во время работы над амигдалой, но до печальных событий абордажа ещё ни разу не делал ничего подобного.
Пара оперируемых уже скончалась, ещё двое потеряли разум и бездумно разглядывали мир, прикованные к койкам, но уже со следующими людьми пока всё шло успешно. Конечно, ошибки тяжёлым грузом потянули на дно совесть доктора, но иного способа спастись Альвар не видел.
"Да простит меня Император", – доктор целился хирургическим лазерным резаком, осматривая данные с когитаторов.
– И ты меня прости, – проговорил Басан прикованному матросу, а потом тонкий, едва заметный луч поразил беднягу в правый глаз.
Доктор не испепелял амигдалу – такое варварство грозило больному не только потерей чувств, но и повреждением долгосрочной памяти, рассредоточенным вниманием и ещё целым ворохом других страшных бед. Нет, Басан действовал точнее, осторожнее и прижигал только крохотную область миндалины.
Скованный судорогой и страхом матрос мгновенно расслабился. Кожа разгладилась, и теперь прочитать какие-либо чувства на лице было просто невозможно. Если Басану Альвару и приходилось совершать преступление, то он старался уменьшить горе и страдание жертв.

Саркорам почувствовал, что матросы "Великого герцога" изменились. Буквально несколько часов назад, когда начался абордаж, он мог спокойно развешивать вспоротые трупы на каменных гаргульях в зале торжеств, а людишки метались во все стороны, стараясь затаиться. Тогда они наивно надеялись, что раптор их не найдёт.
Теперь за Саркорамом велась охота. Матросы больше не бежали, едва завидев очертания силовых доспехов, усеянных лезвиями и шипами, как терновник. Эти люди сражались до последнего мига, пока раптор не пронзал их насквозь, а некоторые продолжали стрелять и рубить, даже испуская дух на его когтях. Саркорам убил не меньше двух десятков, с каждым разом со все более затейливой жестокостью. Некоторых жертв раптор одним взмахом вспарывал и зашвыривал в воздух, чтобы внутренности тянулись с крыльев и морд каменных гаргулий до самого пола. Однако решимость имперских псов не убывала. Саркорам вызвал подкрепление – не стыдно принять помощь смертных, когда враг столь упорен. Вскоре в зал ворвалась толпа Буревестников, и потолки зазвенели от грохота краденых пушек и лязга абордажных сабель. Однако лихая ярость пиратов будто столкнулась с неумолимо надвигающимся ледником.
Теперь раптор даже не мог сказать точно, против кого он воюет. Обычных людей с обычным набором чувств сменили какие-то бездушные автоматы, похожие на кукол механикумов. Бесстрашные, неустанные, несокрушимые. Попав под очередной шквал снарядов и жгучих лучей, Саркорам проклекотал проклятья, доложил о неудаче и улетел, бросив пиратов на произвол судьбы. Вскоре зал торжеств, осквернённый десятками изуродованных трупов, с залитыми кровью памятниками святым Империума, остался позади, а предсмертные вопли Буревестников, что один за другим падали под лазерным огнем, затихли вдали. Визор раптора пылал предупредительными сигналами, а силовые доспехи искрили. Через пару минут Саркораму пришлось вновь ступить на грешную землю, на которой он не мог долго находиться. Тянуло в небо, но тесные стены смыкались над головой, точно свод гробницы, и он уже слышал, как от них эхом отражаются звуки погони.

Сишиас поливал нападающих отравой и напевал песенку о маленьком чайнике. Воспоминания о прошлой жизни были настолько приятны, что шлем нурглита заскрипел, разорвался и вытянулся в гротескном подобии улыбки.
Теперь Сишиас просто выплевывал пули, которые поразили его в прорехи ржавого силового доспеха.
Внезапно, когда нурглит нацелился на очередную жертву и нажал на рычаг дерьмомёта, оружие выпустило только облако газа с мерзким громом, а потом заглохло. Несмотря на барабанную дробь от захлебывающегося бешеным огнём тяжёлого стаббера, Сишиас посмотрел на своё оружие, похлопал по стволу, нажал на спуск ещё раз, не дождался ожидаемого итога, а потом потряс бак за плечами. Пусто.
"Ну ладно, ничего не поделаешь", – нурглит пожал плечами и руками разорвал матроса на куски.
Перед Сишиасом рос настоящий грибной лес, настолько обширный и богатый, что покрытые наростами покойники поднимались, движимые вперёд нечестивыми спорами. Однако матросы "Великого Герцога" не отступили ни перед гнилым великаном, ни перед ожившими мертвецами. Шавки трупа-на-троне выжигали проклятую растительность прометием, расчленяли покойников мечами, осыпали пулями и лазерными лучами Избранного Нурглом. Матросы делали всё отрешённо, в полном молчании, чем напоминали Сишиасу Гвардию Смерти. Всего на мгновение в голове нурглита мелькнула мысль об отступлении.
"Не, перетерплю как-нибудь. Идти туда, потом контратаковать, возвращаться… Скучно. Скучно и слишком сложно!" – нурглит убивал, пока раскалённая струя мелта-ружья не испепелила ему правую руку.
Сишиас покарал стрелка, а потом посмотрел на рану.
"Отвратительно чистый и ровный ожог! Может всё-таки отступить?" – предложило благоразумие.
"С одной рукой тоже неплохо. И так сойдёт!" – заметила истинная сущность нурглита.
Однако принять решение Сишиас так и не успел. Напарник убитого стрелка подобрал выпавшее мелта-ружьё и попал нурглиту в грудь. Ржавый нагрудник рассыпался прахом, и Сишиас, пошатнувшись, отступил, впервые за много лет ощутив нечто напоминающее боль. Все новые и новые выстрелы сливались в огненную бурю, не давая нурглиту опомниться. Даже после того, как проклятая душа покинула давно прогнившее тело, бойцы продолжали расстреливать его, пока последний обломок доспехов не рассыпался пеплом. Затем победители принялись за варпову поросль и выжгли ее до последнего корня. Без ликования и радости. Без страха.

Терссиер нашёл труп Саркорама у самого перехода в чрево "Безумного короля". Должно быть, потерявшие страх матросы гнали раптора до самого шлюза, прежде чем окружить и расправиться с ним.
"Поганый трус", – Строцци едва сдержался, чтобы не плюнуть на обезглавленный труп. Сам он оказался здесь не из-за того, что отступил.
Он никак не мог связаться с остальными отрядами после повреждения шлема, поэтому отправился на перегруппировку, бросив драгоценную пленницу-навигатора в залитых кровью коридорах жалкой имперской посудины. Каково же было удивление Терссиера, когда он понял, что абордажные трубы уже заняты матросами “Великого Герцога”. Когда ошеломление, наконец, прошло, Строцци завёл цепной меч, включил силовой нож и ворвался в ряды рабов Лживого Императора. Терссиер тут же зарубил пару противников, но матросы не отступили. Тогда Строцци принялся убивать как можно более жестоко. Терссиер вспарывал животы и вытягивал внутренности гирляндами. Отсекал конечности, обрекая жертв на смерть от кровопотери. Ломал позвонки и цеплял безвольные тела на шипы силового доспеха. Однако все эти ухищрения не сработали. При виде жуткой смерти напарников матросы не дрожали, их лица не отражали никаких чувств. Они просто нажимали на спусковые крючки. Несмотря на сверхчеловеческую молниеносность, Терссиер получил заряд плазмы в наспинный ранец. Впопыхах он сбросил поврежденный механизм и отскочил прочь. Взрывная волна выбросила его внутрь "Безумного Короля", а потом едва не утащило обратно сквозь пробоины в абордажной трубе. Мелкие детали, незакреплённые ящики с награбленным, а, главное, меч и нож Строцци сгинули в пучине бездонного океана звёзд. Терссиер включил магниты сабатонов и похромал в арсенал, чтобы подобрать себе новое оружие. Каждый шаг давался всё тяжелее, внутренние аккумуляторы доспехов без внешнего источника наспинного ранца уже сдавались.
Нападающие нагнали Строцци. Его ударили по спине, Терссиер развернулся и получил прикладом по наличнику шлема. Отмахнулся и убил наглеца, который посмел так оскорбить его.
– В плен хотите взять?! Не на того напали, шавки трупа-на-троне! – взвыл Терссиер. – Нет! Не дамся!
Строцци сражался до тех пор, пока броня не стала кандалами. Потом прошипела шоковая дубинка, и Терссиер провалился во тьму.

Герстан, первый помощник капитана, не погиб, защищая навигатора. Он сразил множество слепых еретиков, но не справился с космическим десантником, столь же стремительным, как молнии, украшающие его силовые доспехи. Сверхчеловек растерзал бойцов, выломал двери, ведущие в келью Эриньи, а когда слепцы ворвались внутрь, наклонился над поверженным Герстаном. Кровопролитие завершилось слишком быстро, и теперь еретик хотел поразвлечься, глумясь над верным офицером. Аугметика сыграла с ним злую шутку, когда спасла от быстрой смерти в бою.
Растягивая удовольствие, космический десантник медленно отрывал от тела первого помощника одну искусственную деталь за другой и прижигал кровоточащие раны раскаленным металлом силового ножа. К чести офицера, пытку он выдержал лишь с тихими стонами сквозь зубы и громкой руганью в адрес матери, которая породила на свет такого ублюдка. Наконец от Герстана не осталось ничего, кроме изрубленного торса, который космический десантник прибил кривым пиратским кинжалом к стене.
Еретик превратил первого помощника в предупреждение выжившим о страшной участи любого, кто встанет на пути у захватчиков. Но Герстан, преодолевая боль, отказывался сдаваться. Живой памятник человеческой непреклонности, он приветствовал слуг Императора боевыми кличами.
Вот и в тот миг, когда под мигающими красными аварийными лампами появились очертания людей в мундирах Имперского Флота Сегментум Обскурус, первый помощник собрал всю волю в кулак и выкрикнул:
– Semper fidelis!
Однако матросы, даже хорошо знакомые Герстану, никак не ответили на отчаянный вскрик, вырвавшийся из искусственных легких. Они молча прошли мимо и бросили напоследок на обезображенный полутруп только холодные взгляды. Герстан увидел, что они вели под руки Эринью. Навигатор с трудом переставляла ноги, ее лоб обматывала длинная полоса ткани, в глазах поселилась пустота, а лицо казалось бледнее смерти. Но не вид изуродованных трупов и не участь первого помощника стали тому причиной.
– Эринья… – из последних сил выдавил Герстан. – Что… Что произошло?
Навигатор вздрогнула, встретившись с умирающим офицером взглядом, и прошептала:
– Победа.

– Артиллерийские палубы по правому борту? – спросил капитан Роджер.
– Снова наши, – ответил Эдельхарт.
– Сколько матросов пережило битву?
– Примерно треть, – отозвалась Сагитта.
– Прежде чем мы войдем в Варп, лейтенант, откройте доступ к повреждённым отсекам вплоть до внутренних палуб "третьего кольца".
– Зачем?! – воскликнула Сагитта, но потом спохватилась и добавила, – Зачем, капитан? Наши люди задохнутся или вылетят в открытый космос!
– Теперь матросы не боятся, лейтенант. Ни меня, ни вас, ни доброго доктора, никого. Угроза исчезла, и ничто не удерживает их от бунта, который нам уже не выдержать. Я прав, господин Басан?
Альвар не отвечал и не отводил взора от пугающего выражения на лице Роджера. В голове проносились мысли о том, что сказал капитан перед тем, как начались операции.
– После… – начал доктор, – после моего вмешательства, смерть для этих бедняг... Милосердие.
– Вы слышали приказ, лейтенант, – Роджер вглядывался в лицо Сагитты, пока она не кивнула и отвернулась к панели управления. – А теперь, будьте добры, передайте артиллеристам: "Огонь"!
Голоизображение "Безумного короля", парящее над тактическим столом, засверкало разрывами. Макроснаряды изломали пиратскую посудину и освободили "Великого герцога" из мерзких объятий. Офицеры невольно содрогнулись, услышав, как из вокса доносится далекий отзвук мучительного вопля – жалкое подобие того крика, который разорвал на части одного из их собратьев.
– Отлично, – усмехнулся Роджер, наблюдая за шлейфом дрейфующего металлолома. – А теперь, дамы и господа, мне пора на встречу с "дорогим" гостем.

Терссиер Строцци вскинул голову, придя в сознание. Шлем с лязгом ударился о что-то позади. Он пошевелился… точнее, попытался. Керамит и металл облегали его тело мёртвым грузом. По краям визора тревожно пульсировали значки, сигнализирующие о поврежденных системах. Они сливались в густую красную муть, из-за которой он не сразу разглядел, где находится.
Между стальными прутьями толщиной с человеческую руку чернел усыпанный звездами космос. Терссиер обнаружил себя в клетке, висящей в пустоте над дорсальной поверхностью имперского корабля. На такой высоте излучаемая им искусственная гравитация ощущалась очень слабо, и все же ее было достаточно, чтобы скованный собственными доспехами космический десантник лежал, скрючившись на дне клетки.
К прутьям подплыл человек в белом скафандре, крест-накрест рассеченном широкими красными полосами. Непроницаемый костюм для технических работ в вакууме полностью скрывал его фигуру, но стоило незнакомцу нажать на выступ сбоку шлема, как его внутреннее пространство озарилось мягким светом, позволив пленнику разглядеть лицо.
Терссиер Строцци не узнал его. Да если бы и узнал, не удостоил бы и словом. Всего лишь имперский пес, вздумавший поглазеть на связанного волка. Он мог позволить себе не смотреть на это ничтожество, но не мог не слышать его. Тот проклятый осквернитель, что испортил силовой доспех, поколдовал и над вокс-передатчиком.
– Я – служитель Линейного флота сегментума Обскурус. Капитан легкого крейсера “Великий герцог”. Меня зовут Сильвиус Роджер.
Голос смертного, заполнивший шлем Терссиера, дрожал от ненависти, к которой примешивалось что-то еще. Что-то знакомое. Повелитель Ночи присмотрелся к лицу человека, назвавшего себя капитаном, и различил в его чертах страх.
Даже обессилевший и безоружный, космический десантник-отступник был для этого смертного чудовищем из легенд, порождением кошмаров, которое убивало его людей, как скот. На груди Повелителя Ночи по-прежнему красовалась содранная кожа человеческих лиц, на поясе поблескивал отполированный череп, отмеченный богохульным символом. Труп, торчавший на колу за спиной, они, похоже, все-таки сняли, видимо, чтобы устроить достойные похороны. Терссиер усмехнулся, глядя в искаженное лицо капитана.
– Ты по-прежнему боишься меня, – прошипел он. – Я мог бы разорвать тебя в клочья, не будь между нами решетки.
– Я сказал тебе мое имя. Назови свое.
Красные линзы на шлеме Повелителя Ночи ярко вспыхнули, когда на них упал луч звезды, появившейся из-за обводов корабля. В ее свете стали видны обломки “Безумного короля”, растянувшиеся длинной линией в направлении ближайшего газового гиганта. Среди них плыли трупы – сотни, тысячи судорожно скорчившихся тел, похожих на бусины, рассыпанные в пустоте.
– Что ж, молчи, раз тебе угодно остаться безымянным, – проговорил через некоторое время Сильвиус Роджер и снова коснулся своего шлема, погасив свет за бронестеклом. – Я знаю одно: ты и тебе подобные – исчадия Губительных Сил. И будет лишь справедливо вернуть ваши тела тому, что вас породило.
С этими словами капитан оттолкнулся от прутьев клетки и исчез где-то внизу. Только теперь Терссиер увидел прежде скрытые его фигурой статуи, возвышавшиеся вдоль острого хребта “Великого герцога”.
Изваяния святых молитвенно простирали руки в пустоту, словно взывая к своему пустому и лживому богу. И с каждой из протянутых ладоней свисали цепи, а на них – клетки, вроде той, в которой он находился.
Улучшенное зрение космического десантника позволило разглядеть, что в них толпились люди, облаченные в такие же скафандры, как тот, что надел Сильвиус Роджер ради беседы со своим пленником. Они просовывали руки меж прутьев и раскачивали клетки. Скорее всего, кричали, не слыша друг друга. Ужас последних оставшихся в живых Буревестников ощущался даже на таком расстоянии, но ему уже было не под силу согреть черную душу Терссиера Строцци.
Легкий крейсер начал разгоняться, все быстрее и быстрее двигаясь к окраине системы.

– Генератор поля Геллера готов к работе.
– Уровень энергии стопроцентный.
– Щиты отключены.
– Навигатор в стабильном трансе.
– Варп-двигатели запущены.
– Все системы готовы к прыжку, капитан Роджер, – отрапортовал последний из усталых, бесцветных голосов.
Офицеры “Великого герцога” были слишком вымотаны битвой с еретиками, зачисткой коридоров и спешным ремонтом поврежденных систем, чтобы проявлять хоть какие-то эмоции. Даже укрепленный аугметикой Басан Альвар баюкал, словно сломанную, руку, бессильно повисшую после сотен проведенных операций. Он поднял на капитана взгляд, словно пытаясь о чем-то попросить.
– Совершить прыжок, – приказал Сильвиус.
Все на мостике мелко задрожало, на мгновение воздух заполнился призрачным маревом, а люди ощутили нечто, напоминающее глубокий перепад давления. Стерильная пустота космоса вокруг корабля сменилась живым, корчащимся, всепожирающим не-пространством варпа. Никто из выживших членов экипажа не мог и вообразить, что это означало для пленников в клетках, открытых всем ветрам, течениям и хищникам Имматериума. Никто, кроме, может быть, Эриньи, что тряслась и бормотала в своей башне, направляя “Великого герцога” незрячим взором третьего ока.
– Вы хотели что-то сказать, доктор? – спросил капитан, обратив взгляд на Басана. Но тот покачал головой и молча побрел с мостика в свою каюту, желая лишь поскорее заснуть и не видеть снов.

"Великий герцог" отправился на ближайшую орбитальную верфь, чтобы начать полноценный ремонт. Скоро астропаты возвестят о победе над пиратами Антилиды, которая, несомненно, принесет почет, награды и славу капитану, а что-то наверняка перепадет и другим выжившим членам команды. Буревестники и их повелитель отправились на корм демонам Варпа, поплатившись за многие годы преступлений против Империума. Что же до матросов, прооперированных Басаном Альваром, то их никто из офицеров не поминал и словом. Они повстречались с судьбой, которая не пугала, а только лишала жизни. Такая же бесчувственная, как и её жертвы.
По пути на верфь доктор всё не решался нажать на кнопку.
"Давай, сделай это! Последняя возможность получить заслуженную кару. Не смогу жить с медалью за преступление. Только так очищусь, – палец дрожал на кнопке, – Только так смогу ослушаться приказов чудовищ…"
Луч ударил в глаз Альвара.
Теперь доктор смотрел на мир по-новому. Без страха.


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 20:32
Сообщение #15


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Цитата(Sangvinij @ 16.04.2018, 19:06) *
Сравнивать было легко довольно. Рассказ Даммерунг интересно было читать еще в ходе его написания. Никогда не понимал, как люди могут написать так много за один присест, но в живую убедился, что могут, причем хорошо. Честная 10ка.

Книжник написал действительно про несправедливо забытых, но явно переоценил влияние Фамулус, тут уж скорее Инквизицией попахивает с такими-то размахами деяний. Причем рассказ явно не вычитан до конца, что подпортило впечатление. 6ка.

Про моего оппонента, про рассказ Роммеля "Реинкарнация Аохара Кадеша". Я даже не знаю как описать шоковое состояние от прочтения, настолько мощный творческий потенциал вложен в этот рассказ.
"А над орудием расправил обсидиановые крылья Санкха Отдавший жизнь, но не в светлой, золотой своей ипостаси, а в черной - Пьющего кровь и Попирающего пепел."
Не знаю было ли это ремаркой мне, как оппоненту, но в любом случаи, так сочно Сангвиния еще никто не описывал. Кармическое наказание, настоящий праздник для читателя, да и для автора, я думаю, тоже. 10 из 10.

Рассказ СТЕРХА 9 из 10.
Очень сильно перекликаются с моими первыми партиями по второй редакции Темной Ереси. Рассказ хороший, крепкий, атмосферный, видно, что автору нравится главный герой. Хоррорность концовки рассказа, очень приятна к прочтению. Самое главное, падаю в ноги, преклоняясь перед продуктивностью автора.

Рассказ Барибала 8 из 10
Атмосферность присутствует, рассказ написан хорошо, но соглашусь со СТЕРХом, рассказу не хватает красок, не хватает описаний именно боя - это бы увеличило сопереживание героям рассказа, ощущение отчаяния от потери еще одного бойца во время боя, эмоциональных переживаний главного героя рассказа на фоне абсолютного спокойствия магоса.

Даввол и Дарж обоим по 8 баллов.
Рассказы написаны на одном уровне. Причем довольно хорошо. Поздравляю Даржа с дебютом в фанфикописательстве, а Даввола с возвращением в эту стезю.

Маниту и Грим.
Метр Маниту, честное слово, ожидал большего. Не хочу обидеть, но рассказ ни о чем, вычитки не видел. Этакий постмодернисткий пейзаж, перенесенный на страницы текста. Хотел поставить 5 из 10, но из уважения к оппоненту поставлю 6 из 10.

Грим, видно, что рассказ дался тебе тяжело с потом и кровью через силу. Рассказ хороший, в тему дуэли, но не более того, поэтому 8 из 10.

Йорик
Честное слово, хотел поставить 6 из 10 потому что рассказ не по теме дуэли вот совсем. Все же рассказ хороший, хоть и короткий, поэтому 7 из 10

СТЕРХ дубль два.
В позе кающегося египтянина преклоняюсь перед плодотворностью автора. Рассказ хороший, но не зацепил 8 из 10.



Цитата(CTEPX @ 16.04.2018, 22:36) *
"Воспитанная девушка". Knijnik. 7.
Хор кастратов я запомню надолго. Довольно смешной анекдот посреди адового ужаса, который я дальше прочитал. Нет, рассказ в порядке. Есть небольшие ошибки, погоды не портят. Просто интрига такая… мерзкая. Фу. Зато атмосферно и показывает жизнь Империума без прикрас.

"Нуль-город". Dammerung. 9.
Иная жизнь в совершенно ином месте, в которой старый морской волк Джерат освоился как никто. Всё-таки иногда приятно увидеть иных персонажей в литературе по Вархаммеру, отличных от фанатиков Империума или лютых маньяков культов Хаоса. Вот и здесь человек полностью свободный от помыслов, что будоражат умы приведённых выше личностей. Близкий по размышлению к читателям.
Что же до истории.
Она замечательна завязкой и развитием событий. Действие смачное и богатое. Персонажи яркие и запоминающиеся. Развилка жёсткая и тяжёлая для главного героя. Но финал… Не люблю открытые концовки. С ними замысел писателя сложно понять.

Рассказ Dammerung понравился больше. Потому что он больше, в него мастерски вплетены запоминающиеся герои, острые диалоги, крышесносный экшн и отличная история, подпорченная только открытой концовкой.

"Закат Аполиона III". davvol. 8.
Надо было писать в соавторстве. wink.gif Наши с davvol'ом рассказы переплетаются. Замечания, кроме небольших ошибок, касаются того, что инфицированный всё ещё ощущает себя личностью, а такого в бэкграунде вроде бы не было. Понятно, что без этого не было бы интриги, но всё равно странно.

"Лекарство". Darj1240. 10.
Непредсказуемая история. Каждый новый отрывок добавляет замысловатые кусочки, но до последнего не знаешь, что изображено на мозаике. Автор мастерски раскручивает клубок интриги, несмотря на небольшой объём рассказа.

Рассказ Darj1240 понравился больше. Яркие образы, хороший простой язык, витиеватой спиралью закрученный сюжет.

"Реинкарнация Аохара Кадеша". Rommel. 10.
С первых строк воображение автора поражает. Вот это МАСШТАБ! Проходит немного времени, и я снова восклицаю. На этот раз "ЦВЕТ"! Насколько всё-таки ярко передана любая мелочь, подмеченная чутким взглядом автора-создателя. Ещё немного и, наконец, слово с маленькой буквы – ирония. Индийцы, которые поменялись местами с британцами – это забавно. Однако автор обманул меня. Каждое слово, которое он поместил в рассказ – великое. ИРОНИЯ окончания превосходна.

"У каждого свой праздник". Sangvinij. 8.
Крепкий рассказ, посвящённый жизни в Комморре. Очень бережное отношение к бэкграунду. Действующие лица ровно такие, какими читатели и привыкли видеть друкари – помешанными на насилии эстетами. Эрзаэтта, соблазнительная и смертоносная, персонаж не менее запоминающийся, чем другие ведьмы Сангвиния.

Победитель – "Реинкарнация". До чего же всё-таки крепкая работа. Восторг и память надолго. Сангвиний, ты старался. "У каждого свой праздник" – лучший твой рассказ, но Rommel на этот раз прыгнул выше головы.

"Допустимые потери". Baribal.
Хороший рассказ. Злой, очень в духе вселенной. Было приятно подуэлиться с такой работой. Из замечаний – отсутствие боевых действий, точнее отсутствие фокуса на экшене. А уж описывать войнушку автор "Золотой Клетки" умеет. Ещё не хватило деталей ни главным героям, ни их врагам, ни миру вокруг. Запомнились только механикумы. Надолго останутся в памяти.

Очень хорошее начало. Приятно такое читать.
Да, кстати, пока не появятся все рассказы, пишем оценки сюда.



Цитата(Knijnik @ 17.04.2018, 12:29) *
В отношении "мерзости" интриги в моем рассказе. Проработав 10 лет в женском коллективе, я 100% уверен, что сестринства в плане гадостей, подлостей и "все средства хороши" переплюнут обитателей Ока Ужаса.)))
2_Dammerung, обиднее всего было при прочтении за то, что взяты ДЭ. Я тут в эйфории от нового кодекса, хотел предложить состязаться в рассказах про ДЭ, которые бы касались того, что декс привнес нового в бэк. Теперь это вторично((((

Теперь другие и оценки.
davvol и Darj1240 по 8. У даввола все испортила многочисленная "розвоокожесть". Хватило бы и одного раза, причем так, мимоходом. Массово же убило все впечатление от превращения. У Дари главный минус в рассказчике. Непонятно откуда он такие мелочи знает и понимает.

Роммель 10. Без разговоров. Только один индусский антураж и отсылки к истории чего стоят. И есть все то, за что мы любим вархаммер. Эклектика и жестокость.
Сангвиний 7. Слишком академично, сухо, выверено. Так хорошо писать про некрон или КД, но не про слегка безумных друкари. И самое главное! Ни одна женщина, даже друкари, особенно темные с их эстетикой, не будет говорить о своем возрасте, а тем паче хвастать им! Только за эту фразу два балла срезал.

Барри и Стерх.
Барри - 9. Слабовата боевка, да. Иначе было бы 10. А так и ласт стэнд, и отчаянье, и вроде бы победный выход на грани, и великолепный ваховский итог.
Стерх - 8. Все отлично, персонаж годный, окружение живое, боевки отличные. Но концовка, последние строки. Вот ради чего они были... радикала? Ну настолько заезженный и неподходящий твист в такой вещи оставил очень неприятное послевкусие.



Цитата(CivilWAR @ 17.04.2018, 14:31) *
Предупреждаю сразу оценки мои субъективные поэтому сильно сапогами не кидаться.
---------------------------
Knijnik (команда "Old School") vs Dammerung (команда "New Wave").

Knijnik - довольно неплохо написано, читается легко, но нет целостности такое ощущение что вырвали части большого какого-то произведения, как нарезка кадров в трейлере фильма.
Оценка 6 из 10

Dammerung - целостное произведение, с неплохим раскрытием места действия, читателю со стороны будет довольно хорошо понятен и герой и его окружение.
При этом читалось почему-то довольно тяжело. Причины понять пока не могу.
Оценка 7 из 10
----------------------------

Rommel (команда "Old School") vs Sangvinij (команда "New Wave").

Rommel - В целом рассказ понравился, первая половина идет тяжело слишком много нудного описания мелочей обстановки (чуть не уснул честно слово), вторая половина хороша.
Ну и индусский полк конечно интересно вышел со своей спецификой.
Оценка 7 из 10

Sangvinij - Даже не знаю что сказать, слишком стандартный рассказ про ДЭ, сложилось ощущение что читаю краткую выжимку из кодекса. Еще недочет это постоянное повторение слова близняшки в описании битвы. Звучит это коряво.
Оценка 6 из 10

-----------------------------------------



Цитата(Rommel @ 17.04.2018, 18:35) *
Конкурс еще не начался, а котаны и котеи жгут, как испанская инквизиция.



Gastowners!
Wastelanders!
Lowly specks and big wigs alike!
You all know it...
You all love it...
Sound like you mean it!
TWO MEN ENTER! ONE MAN LEAVES!

Поединок первый - на полузабытых сестрицах и ксеносах!
В правом углу у нас... Книжниииик!
Грешники-ампуташки, хоры кастратов, яды в интимных местах, ад и мерзость имперского высшего общества - у меня аж Бланше встал.
Отличный язык. Отличные типажи.
За упорствование во грехе грамматического анархизма по-хорошему бы скинуть балл, ибо вот вообще сей текст не видел вычитки. Но не поднимется рука на коллегу-старпера, и вместо 8 баллов волюнтаристично натяну 9, ибо у нас тут судейский произвол или где?

А в левом... Вы любите ее... Вы знаете ее... Даммерунг!!!!
Never fails to deliver, энд ай факинг мин ит.
Мать моя генная инженерия, но это же славный город Нар Шаддаа, только в подсобке у темных феечек. Это как Чак Норрис в роли Чака Норриса, или Рон Перлман в роли Конана-старшего.
И за одно это получает от меня 12 баллов!
Человек-баунтихантер среди ксеносов-ксенофобов. Да я ждал такой рассказ джвадцать джва года. Много кто пытался в дарчат (сам грешен), но они, сволочи, тонкая материя, в которую смочь сложно. И хорошо помогает оттенять их через представителей других рас, которые могут в них найти что-то близкое себе, а что-то - совсем чуждое. Но в это тоже надо смочь, ибо и рабыньки, и хитропопые инквизиторы уже давно моветон. Вот Даммерунг смогла.
Сочнейшие образы действующих лиц и мест. Акшен. Интрига.
Но... Где финал. Финал где? И это -1 балл.
И разбитие на главки и абзацы вот не помешало бы. Еще -1!
Итого будет 10.

Дуэль два!
Эти отчаянные люди будут сражаться на эпистолярных произведениях! О, я почти завидую их жестокости и коварству.
...нет.
Честно, эпистолярный жанр мне противен со времен школьной программы, а это была еще хорошая, советская школьная программа! Поэтому не зацепило ни одно, но первое покрепче, пограмотнее и более похоже на то, что может писать человек от руки.
8 и 7 соот-но.

Дуэль три!

В левом углу у нас какой-то ленивый хрен, который все 1,5 месяца конкурса бил баклуши - коллеги-старичеллы соврать не дадут! Не знаю, откуда у него эти индусы, если в последние выхи перед сдачей он был замечен морально разлагающимся и нагло отлынивающим.

Раскрывающийся текст


Ну а выходит супротив него Санкха Отдавший жизнь в своей ипостаси Возлагающего эльдарок на эльдарок.
Да, кстати, я во многом повинен (у меня в прозе и эльдарский корсар Сасча пил йад, и нытик и лалка Рэн Гаттен чудом избегал интимных связей с пьяными хаоситами), но вот Санкху на "Джаганат" поставил честно без мыслей об оппоненте. Но если тому понравилось, я не возражаю!
А эльдарские забавы получились ничетак. Крепенько, ровненько, бэково и прям вот хоть щас в кодекс на врезочку. Какого-нибудь жосского твиста не хватает, а так это сильно лучше раннего, и знамя темного эльдаризма в надежных руках. Прочитал с удовольствием и швыряю под ноги восьмерку.

Продолжение следует.



Цитата(CTEPX @ 17.04.2018, 21:37) *
"Голоса". Manitu. 8
Мастер не изменяет себе. Сочиняет красивую поэзию, воплощённую в художественной прозе с игнорированием правил пунктуации. Рассказ, несмотря на такое замечание, отличный. У "Апофеоза войны" появилась интерпретация в тексте. Несмотря на то, что "Голоса", на самом деле, скорее картина, чем рассказ, он полностью раскрывает ничтожность смертных перед Законом, перед Императором, перед Судьбой.

"Победа". Grim. 10
У конунга Кхарла за авторством Dammerung появился достойный соперник. Сянь Чжун внушает. Правда, до окончания Ягеллонского Крестового Похода, пока неясно, чья судьба жёстче.
События красочны и динамичны. Главные злодеи приковывают к себе внимание и отлично выписаны, не только благодаря историческим прототипам, но и таланту автора. История приводит к горькому, но предсказуемому финалу. Всё-таки противостояние с Богом невозможно, если оставаться собой.

На мой взгляд, Грим победил. "Победа" – крепкий рассказ, тогда как Manitu представил только красивую картину.

Без названия. Ггиийорр Агирш Авгёрч.
Правил этот текст ещё в прошлом году. Йорик, как заправский партизан, использовал оружие врага против него самого laugh.gif
Что о рассказе. Неплохой ужастик. Уже второй в конкурсе с похожим "вотэтоповоротом" (привет, davvol!). Это неплохо. Всё-таки штампы на то и штампы, потому что работают.
Нра. Кроме того раскрывают новый бэкграунд Коракса.

Шёл второй день конкурса. 12 рассказов и 11 участников. "Old School vs New Wave", по-настоящему, олдскульный конкурс начала двухтысячных, когда собирались десятки участников. Ура!



Цитата(Grím @ 18.04.2018, 00:30) *
1) Книжник и Даммерунг
начну с Книжника
очень много очепяток, ошибок; старички совсем не вычитывали тексты? эх вы
прочитал про ребят без ступней, подумал огого, вот это заявочка, щас упоротой силой Бланше Дамеррунг одолеют
но нет, упоротая сила Бланше началась и кончилась в первом абзаце
в принципе неплохо, попадает в тему, сюжет толковый и на месте; персонажи все, правда, мерзкие донельзя - с моей точки зрения эт все ж минус
так бы поставил 8, но за тыщу ошибок сброшу например 2 балла, итого оценка 6

Даммерунг
как-то и написать нечего - все здорово, все в меру, не самое крутое конечно, что я у тебя читал, но все равно твердая 10
особенно мне нравится, что тут нет вот этого вот эльдарского запаха
ух как я эльфов не люблю, ухх не люблю


2) davvol & Darj1240
davvol
снова куча ошибок в тексте, причем тут это критичнее - это ж блин записи писца, чувак за деньги слова пишет, должон быть грамотен
твист, если это конечно твист, довольно слабый
герой какой-то аморфный, алсо довольно странно что мышление у дядьки после становления зомби особо то не меняется
вощим так бы поставил 7, но сброшу опять 2 балла за ошибки, оценка 5
ну ей-богу, стыдно, господа

Darj
вообще, если докопаться, странная тема с инквизитором (аколитом?), убитым Таллией - он че ж, один приехал? а отчета от него никто ждать не будет?
но если не докапываться, то мне очень понравилось - интересно, жутковато
единственно - не очень то точное попадание в тему, ясен фиг одна поехавшая врачиха никакого апокалипсиса устроить не сможет
оценка 9


3) Роммель и Сангвиний
Роммель:
Роммель въехал в конкурс на огромном танке, украшенном статуей императора выточенной из целой блин горы, ослепляя всех той самой упоротой силой Бланше, которой не хватило Книжнику
описания Раджипура и стальной тысячи - огонь
а вот сюжет... сюжет хромает на обе ноги
зачем Оливия стреляла в того, на кого уже нацелился гуманный имперский трибунал? почему они не встала хотя бы так, чтоб не было риска попасть в комиссара? ПОЧЕМУ ОНА ПРОДОЛЖИЛА СТРЕЛЯТЬ В КОМИССАРА ПОСЛЕ ПЕРВОГО ПРОМАХА? фамилия Максвел в конце - она к чему? комиссар не должен иметь никакой связи с дитём... но тут ладно, может я дурак и не понял

тащемта город в ладони Императора и механорадж это настолько круто, что я все равно ставлю 10
но осадок от бредовой стрельбы Оливии остался

Сангвиний
этот текст, кстати, пример вычитки всем миром - настоящий плод командной работы smile.gif
я не могу победить свои предубеждения против текстов про дарк эльдар и поставлю оценку 7, извини
могу отметить, что ты здорово прогрессируешь


4) Барибал и Стерх
забавная комбинация ников, кстати
Барибал:
а эт, где превозмогание то! как-то все за кадром, где то там битва насмерть, а оператор только потери считает
и на выходе получаем, что где-то что-то неизвестно что происходило неизвестно ради чего, известно только что все умерли. конец.
в целом-то написано грамотно и складно, читается легко... оценка 7

Стерх:
ну, бодрый экшон, пару моментов я правда считаю довольно спорными - например про школьницу и про прием наркотиков арбитром, но это вкусовщина
с высказанным выше замечанием про отрывок в конце про демонхота не согласен - по моему очень крутая идея!
по общим осчусчениям ставлю оценку 8, думал 9, но таки нет, все ж 8

5) Маниту
запятые... ну стыдно жи :\
не очень понял, как работа попадает в тему, но мне уже сказали, что я глупый, а битва с богом тут во все поля - допускаю
вообще зарисовка атмосферная, этого не отнять


6) Йорик и Стерх
Йорик:
сперва не понял, как это попадает в тему, потому прочитал комментарий автора и не понял чуть меньше
все-таки поворот не туда подразумевает какие-то решения которые герой принимает осознанно, и которые приводят его... ну, не туда
тут же гг решений никаких не принимал и принимать не мог
в целом-то текст неплохой, но я все равно считаю что мимо темы - оценка 8

Стерх:
а вот тут, в отличии от истории арбитра, все очень стройно и ладно
правда тоже немного мимо цели в плане темы, но в принципе при желании натягивается
вообще нравится мне твоя Бретанцина! ставлю 10



может показаться что я предвзят - старичков всех утопил, своим десяток понаставил
чесслово, это не так, пытался быть объективным
ну кроме эльдаров, ухх не люблю их, уххх не люблю



Цитата(Dammerung @ 18.04.2018, 05:16) *
Итак, настало время рецензий, отзывов и оценок.

1. Книжник, "Воспитанная девушка"
Сестры Фамулус - действительно хорошая и неизбитая тема. Меньше пишут, наверное, только про сестер Пронатус, хотя давно пора с ними под Лару Крофт закосить. В данном случае Фамулус демонстрируют не безобидные аспекты своего призвания - такие, как воспитание детей и дипломатия - а показывают себя на поприще аристократических интриг с откровенно евгенистическими целями.
Олдскульный вархаммер с его дикостью, безысходностью и безумием, как уже заметили, наложил свой отпечаток на рассказ. Мне больше всего понравился "шлейф платья с вышитой информацией о приданом". Брачные обряды часто бывают гротескны даже в нашем мире, чего уж говорить про планету-улей.
Тоже не буду оригинальна, если скажу, что гинекологические махинации описаны крайне неприятно, в терминах, которые вызывают в памяти лексикон заводчиков собак. Ну, видимо, так и надо - Фамулус творят мерзкие вещи. Правда, при этом совершенно не возникает ощущения, что это ради высшей цели. А ведь они в первую очередь религиозный орден, который все делает во имя Бога-Императора и Империума. Тут же мы видим: " Сестринство Фамулус прервало ненавистный им род", "жестокая игра сестринства" и прочие свидетельства тому, что серые кардиналы в юбках интригуют скорее с эгоистическими целями. Единственный намек на то, что Вультуры не нужны Империуму - это фраза "Верой Вультуров были деньги", но и то ничего откровенно еретического они не делают. Из них бы вышли неплохие вольные торговцы. Уничтожать их просто потому, что они мужланы, выглядит как-то... мелочно.
Короче, если писать продолжение, то там Механикус должны вывести этих Фамулус на чистую воду и сдать Инквизиции, ибо заигрались сестрички.
По поводу орфографии и пунктуации уже сказали, но мне, в общем-то, ничего особо не резало глаз, кроме "Элис не была дуро" и "хайвов".
В общем и целом, это неплохой рассказ, который заставляет сопереживать главной героине за то, что она выросла в гадюшнике и ничего с этим сделать не может. Знать шпилей тоже плачет. Откровения в этом нет, но есть яркая картина из жизни Империума.

2. Мой рассказ.
Вот тут пишут, мол, финал открытый. А между прочим, намеки на окончательное решение ГГ имеются. Есть три пути: кабал, ковен и Империум. Единственная сторона, про которую он не думает, что его там попросту убьют или что еще похуже сделают - последняя. Он взял из тайника талисман-аквилу. А диалог про "а что будет потом" - это он о душе задумался. Да, наверное, следовало расписать это несколько подробнее...
Всем поклон за рецензии, особенно Роммелю. Именно его труды о темных феечках когда-то вызвали у меня интерес к этой расе, который не пропал до сих пор. Ну и дельный совет - действительно, смотрю на текст и вижу, что разбить его большим количеством пустых строк было бы лучше.
Также радует, что понравилось Гриму, хотя он тот еще эльдарофоб. Видимо, пока ушаны в качестве врагов, или по крайней мере события поданы не с их точки зрения, это вполне нормально и не понижает читабельность текста)

3. davvol, "Закат Аполиона III"
Отчаяние и нарастающий ужас переданы отлично! Нравится также повторяющаяся тема, что ГГ ненавидит свои обостренные чувства, так как лучше быть слепым и не видеть творящегося вокруг гримдарка. Органично сочетаются элементы классического зомби-апокалипсиса, постепенное схождение в безумие, чисто ваховские вещи вроде экстерминатуса и самоистязания.
Все же как-то не хватает деталей и описаний. Персонажей, как личностей, на весь рассказ двое - Алок и Готэ, и то второй незаметно исчезает из повествования. Локации изображены скудно. "Летняя резиденция генерал-губернатора", например, по идее, должна поражать роскошью и красотой, которые выгодно контрастировали бы с обстановкой всеобщего отчаяния. И все же там, где эти описания есть, они делают свое дело хорошо - чувствуется тяжесть непривычного писцу оружия, неистребимое зловоние, вид разрушенных в небе кораблей.
Думаю, это 8 из 10.

4. Darj1240, "Лекарство"
Тут наоборот - красивые и красочные описания, образов больше, чем действий. Но и экшн есть, нормальный такой грязный кровавый экшн.
Внезапный поворот более внезапен, чем у соперника. Все же, если человека ранили зомби, довольно очевидно, что с ним произойдет, а после упоминания розовой кожи все становится ясно. Здесь же фраза про мозг отдельно от тела - как неожиданный удар мечом, а то, что происходит дальше - как увидеть его последствия, оценить тяжесть ранения и понять, что это конец.
План Таллии масштабом не уступает замыслам Фабия Байла. Это весьма оригинальная идея, что тоже в плюс. Да и вообще, я люблю безумных ученых. Ясное дело, что против Инквизиции она долго не продержится, но ведь у нее есть союзники-ксенариты и последователи, которые поддержат проект. Можно только вообразить себе последствия.
10 из 10.

Так, на этом сделаю паузу.



Цитата(Knijnik @ 18.04.2018, 09:01) *
Продолжим.
Маниту и Грим.
Маниту. Красивый рассказ. Просто красивый, читать приятно. Механическая работа Империума, которому нельзя сопротивляться, ибо Империум сам по себе Божество. Рядовая зарисовка, но мне понравилась именно обыденностью, которой так мало в потоке болтерпорно. - 9
Грим. -нацатый раз читать про обреченность глЮпых кхорнатов в лабиринтах Тзинча, садах Нургла, постели Салланеш уже надоедает. Честно, я уже устал от штампа, что кхорнатик, это тупая машина убийства, которая в трех соснах заблудится. От падения в бездну шаблонности спасает сочный язык и китайский антураж. - 7

Йорик и Стрех
Йорик. Возьми он тему "С уважением к Мастеру" и пиши по Лавкрафту, влепил бы 10ку не задумываясь. но увы, тема превращение. Да, оно раскрыто в конце, но это довольно слабо. Все же я ожидал что-то вроде Кафки. Хотя сам рассказ очень понравился своими образами. - 7
Стерх. Может все и хорошо, вот только. Ну ясно же, что старая, давно готовая вещь подогнанная под конкурс. Я прав? Далее. Антураж "Горца" сама идея из превращение в бессмертного космодеса смешанная с классикой фэнтези, ах какая вкусная идея. Ламберт-космодес в антураже Вахи! Но ТАК ПЛОСКО!!! Стерх, я обижен до глубины души! Это же можно было так развернуть! С отсылками, наставником - Вилла-Лобресом, мечами... а ты... просто прошелся в грязных галошах по светлым воспоминаниям из видеосалона. Даже оценивать не хочу, честно. Два! Садись!
И да, новый бэк извратили, но все же космодесы почти ничего не понят о своем прошлом, до превращения, урывки разве что. (можешь продолжать меня заминусовывать, не обижусь biggrin.gif )


После прочтения опусов у меня в голове крутиться одно сравнения.
Двум командам, старой и молодой, поручили снять фильм по комиксам.
Старики сняли "Город Грехов"
Молодняк - "Тор-3 Рагнарек"
Сразу видно, кто пришел в Ваху Бланше, а кто в Ваху довика))))



Цитата(CivilWAR @ 18.04.2018, 09:29) *
Чет вы 10-ок ставите много, что бы заслужит 10, я думаю рассказ должен вызвать восторг от его прочтения или хотя бы желание прочитать его еще раз.
и так продолжим.
--------------------------------------------
davvol (команда "Old School") - Darj1240 (команда "New Wave").

davvol - Интересная хронология, читал с удовольствием.
Оценка 8 из 10

Darj1240 - Хорошо написано, читается легко, удивил конец произведения не ожидал генокрадов. До девяточки немного не дотягивает поэтому ставлю 8+.
Оценка 8+ из 10
-----------------------------------------
Baribal (команда "Old School") - CTEPX (команда "New Wave").

Baribal - Вроде и ласт стенд и безысходность описаны, а все равно нет чувства сопереживания героям, при этом читается легко, приятный язык повествования. Понравился только конец произведения, очень по ваховски.
Оценка 7 из 10

CTEPX - Рассказ очень понравился, читался легко, герой интересен как и его напарник, произведение смотрится целостно и завершенно. Читал с удовольствием. А псайкера из примечания на кол!!!!!
Оценка 9 из 10
-----------------------------------------

Manitu (команда "Old School") - Grim (команда "New Wave").

Manitu - Крутой и атмосферный рассказ. Первое произведение с небольшим налетом философии, очень понравилось. Пока что один из лучших в конкурсе.
Оценка 9 из 10

Grim - Странный рассказ так и не понял до конца его сути, даже перечитав его два раза. Язык повествования хорош, читается легко.
Оценка 8 из 10



Цитата(CivilWAR @ 18.04.2018, 12:38) *
продолжаем :
----------------------------
Ггиийорр Агирш Авгёрч (команда "Old School") - CTEPX (команда "New Wave").

Ггиийорр Агирш Авгёрч - ХМмм, после прочтения ловлю себя на мысли, что прочитал клон Дед спейса. Вроде интересно, но написано слишком кучно читать не удобно, нет акцентов, минус один бал из-за этого.
Ну и коротковат конечно, хотелось бы более развернутой истории.
Оценка 6 из 10.

CTEPX - Очень хороший рассказ, читал с удовольствием. Прекрасно передает дух молота войны. На данный момент лучшее произведение конкурса. Думаю что попозже перечитаю его еще раз.
Оценка 10 из 10.
----------------------------



Цитата(Ггиийорр Агирш Авгёрч @ 18.04.2018, 15:48) *
"Knijnik", Воспитанная девушка
Дичь времён Бланше сильна в нём. Но опечатки есть. Поэтому 8.
"Dammerung", Нуль-город
В принципе достаточно посмотреть кто автор, чтобы понять, что рассказ будет крайне интересным. 10.
"davvol", Закат Аполиона III
"Darj1240", Лекарство
Если говорить начистоту, то и тот, и другой написали на похожие темы. Заражение, грядущая погибель, всё такое.
И так, и там занимательные повороты. Обоим по 8 баллов.
"Rommel", Реинкарнация Аохара Кадеша
Вот это сильно. Да и всплывшая отсылка к темам четырёхлетней давности - интересный ход, да. Атмосфера, опять-таки. 10.
"Sangvinij", У каждого свой праздник
Как уже написал Книжник, написано достаточно сухо. И это про тёмных эльдаров! В принципе 7-8. Думаю, 8. Старался ты, да.
"Baribal", Допустимые потери
Чего-то не хватает этакого как в рассказах Даммерунг и Роммеля, но хорошо, да. Поворот в конце определённо в духе вахи. 9.
"CTEPX", Закон
А вот это прямое продолжение уже написанного рассказа я оцениваю на 2 балла. Потому что при всей своей плодовитости Стерх вместо прописывания новой истории как на дуэли со мной продолжил старую, причём ту, итог которой в принципе известен по его же серии о Возрождённых, где Багник-таки вырвался в улей.
"Manitu", Голоса
Маниту хорош именно тем, что вместо противостояния богу, будь то Тзинч, Император, вместо борьбы с всемогущим существом показал громадную тушу Империума, который как то же самое божество может взять и раскатать обывателя и даже не заметить. 10.
"Grim", Победа
И опять-таки тот же самый минус, что у Стерха. Прямое продолжение уже написанного рассказа.
Однако в его случае ситуацию окупает необычная китайская тема вместо банального отстрела мертвецов и культистов арбитрами в обыкновенном европейском мире. 7.


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.04.2018, 22:32
Сообщение #16


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


"Бремя пустотника". Агент Золотого Трона. 10
Пафос и шикарность. Очень крутой рассказ. Особенно миг, как заика победил болезнь, вспоминая о собственной победе, триумфе героя. Я так понимаю, в конце сожгли Аполион? Или просто совпадение?

"Варп-прорыв". -. 9
Изначальное название рассказа – Шланг. Не спрашивайте. wink.gif Вененций – это шутка сама по себе. И в этот раз он не подвёл и поднял боевой дух команды замечательным анекдотом. Пусть гротескный, сумасбродный, чёрный и злой, но насколько же смешной! Ржал как конь.

Однако присуждаю победу Агенту. Человек я – скучный, поэтому отдаю предпочтение серьёзным щам.

Без названия. samurai_klim. 8
Цикл о Каине прошёл мимо меня, так что читал фанфик, как самостоятельное произведение. И вот, что я увидел. Стили редактора и рассказчика отличаются. Это круто. Не каждый может писать разнообразно. Мне нравится, как пишет редактор. С рассказчиком чуть похуже. Память о событиях бурной молодости кружит голову, и он начинает допускать много ошибок. Особенно с пунктуацией. Но это всё мелочи, которые меркнут перед юмором и захватывающим действием замечательного рассказа.

Искупление. Underdog. 10
Underdog сдал рассказ вчера вечером. Учитывая этот факт и предыдущие работы автора, я в недоумении. Насколько всё-таки вырос уровень! Потрясающе! Очень смачные описания и приятный язык. Из замечаний. Примарх обращается к десантникам, как к братьям. Так и было что ли? По бэкграунду. Я просто привык к связке примарх-отец и десант-дети.

Снова отдам победу пафосу и шикарности исчезновения Крыльев Ужаса и Огня. Так держать, Underdog! Жду окончания твоих серий об арбитрах, Космических Волках и Чёрном Легионе!

"Бронепоезд 78-69". Akmir. 10
Хороший дневник. Отлично представляет главных героев – показались мне этакой британской колониальной армией с ни с чем несравнимым обаянием жарких тропических стран – и злодеев – банды из постапокалипсиса Безумного Макса в рыцарских доспехах.
Кирвари Тарвари – чертовски хладнокровный персонаж. Для того, чтобы точно воспроизводить ужасы войны на бумаге нужны крепкие нервы.
Однако все эти детали меркнут перед великолепным воплощением замысла автора: последовательное погружение в омут войны, на дно безумия, в самое сердце Тьмы.
Жаль, что пришлось попросить автора сократить текст, чтобы влезть в пределы. Теперь без соперника, это даже неважно, но неприятно мне, как организатору. Прости, Akmir.

"Сердце Тьмы". Церф. 10
Очень камерная история. Но от этого она не становится плохой. В таких случаях важно показать запоминающихся действующих лиц, пусть не именами, но образами. С этим автор справился, как никто. Узник вышел пугающим и трагичным. Наблюдатель – хорошим актёром. Судья – жестоким и целеустремлённым.
Соперника нет, поэтому 10.

"Похлёбка для инквизитора". MAXREM. 10
Затянутое начало с полётом мысли и потоком сознания. Загрузил wink.gif Однако существо-то не человек, поэтому, наверное, нормально. И так и есть. Едва автор перешёл к человекоподобным персонажам, то текст сразу стал плавным и приятным. Отличная работа по изменению стиля изложения мыслей представителями разных видов.

"Облик зверя". Только Вперед. 8.
Прекрасное напоминание о прекрасном фантастическом боевике. Однако окончание отличное от оригинала и не менее интересное. Тема литературной дуэли передана на все 100%. Жаль, что текст всё ещё тяжёлый для читателей, несмотря на вычитку. Только Вперед, поздравляю с победой в дуэли и желаю, чтобы твой навык сочинителя развивался!


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
Sangvinij
сообщение 18.04.2018, 23:00
Сообщение #17


Captain
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Blood Angels
Группа: Пользователь
Сообщений: 1 314
Регистрация: 29.03.2017
Из: Пермь
Пользователь №: 52 675

Ветеран Ягеллонского крестового походаЗолото конкурса "Old School vs New Wave"Участник Битвы за Скутум



Репутация:   315  


А теперь далее по порядку.

Агент Золотого Трона. 9 из 10
Рассказ хороший, хорошо передается специфика флотского боя и мировоззрения. На мелкие огрехи не обращал внимания.

Вененций, он же -. 8 из 10
Рассказ ни чем особым не примечателен, кроме юмора, пустотной войны я не увидел, но работа все же цепляет. В моем понимании пустотная война - это бой двух кораблей, или множества кораблей в пугающей пустоте космоса. Последний бой персонажей я никак не могу назвать пустотной войной.

samurai_klim 10 из 10
Это очень хорошо, прям настолько хорошо, что даже Роммель мог забеспокоиться касательно места на пьедестале почета самого лучшего рассказа по моему мнению. Я очень люблю книги про Каина и поэтому настолько хорошее подражание стилю Сенди Митчелла меня покорило. Ах да, в нем уместилось аж две жизни замечательных людей, за что отдельный зачет.

Underdog 8 из 10
Пафос и превозмогание главных пафосных превозмогателей в робах, да еще и времен Ереси. Преодолевая свою нелюбовь к Темным Ангелам я все же дочитал рассказ, но не могу сказать, что он мне понравился, но написан неплохо, поэтому 8ка.

Akmir 10 из 10
За что мне понравился этот рассказ. Во-первых стиль и язык, выше всяких похвал. История тоже великолепна. Сопереживание персонажам, а также интрига рассказа очень хороши.

Церф 9 из 10
Тоже хороший рассказ. Интрига рассказа интересна, подача тоже хороша, так же как и развязка. На мелкие недочеты обращать внимание не стал, крепкая работа.

MAXREM 10 из 10
Сам рассказ, оформление, описания, подача, великолепны. Мышление веспида показано, шикарно, за счет контраста очень хорошо воспринимается вторая часть рассказа. Также, отмечу, стопроцентное попадание в тему дуэли. Плюсом еще был мой горячо любимый Дэзвотч, он же Караул Смерти.

Только Вперед 8 из 10
Стиль написания все еще тяжеловесный, но уже гораздо лучше чем в предыдущей твоей работе. Динамика боя чувствовалась, за что отдельный плюс.

Творческий симбиоз Даммерунг и СТЕРХА 10 из 10
Если плохим быть настолько хорошо, то запишите и меня. Ребят от этого рассказа немного в шоке, не ожидал от этого экспромта такого качества и столь высокого уровня шикарности. Ах да, отсылочки к трилогии про ночников особенно порадовали. Описания мыслей ночников, просто конфетка.

Сообщение отредактировал Sangvinij - 19.04.2018, 11:32


--------------------
Санкха Отдавший жизнь в своей ипостаси Возлагающего эльдарок на эльдарок.(с)Rommel
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
Braiker
сообщение 19.04.2018, 11:03
Сообщение #18


Junior Member
****

Группа: Пользователь
Сообщений: 142
Регистрация: 27.09.2013
Из: г. Брянск
Пользователь №: 38 068



Репутация:   54  


Рассказы заценены. Годноты оказалось много, что от олдскула, что от новой волны. Особо порадовал рассказ Роммеля. До такой степени, что подумал всем остальным участникам спилить балл. Однако в одиночных рассказах тоже оказалась годнота, поэтому не стал этого делать Но обо всем по порядку.

Дуэль№1 Несправедливо забытые.
Книжник и его сестры Фамулус. Упоминаются парой строчек в кодексе, поэтому теме дуэли рассказ соответствует на все 100. Начало-шикарность, но потом рассказ несколько просел. А заодно вспомнился рассказ про сестер Диалогус от того же автора. Сравнил, и все же оригинальных ходов в этой дуэли по сравнению с тем рассказом у книжника вышло меньше.-балл. Вдобавок недовычитанность рассказа. Я обычно не обращаю внимания на очепятки, но вот это...
Глаза, которые достались ему от его материи, . Вот это резануло и пробрало прямо на ха-ха, что для гримдаркового рассказа не совсем допустимо. А там еще есть несколько таких вот конфузов. Поэтому - балл за очепятки, итоговая оценка 8/10.


Даммерунг и ее Нуль-город. Место, упоминаемое парой строчек в кодексе, поэтому так же полное попадание, но аналогичных рассказов я вообще не помню, идея так же на 100% оригинальна. Приключение наемников в Комморе, даже при минимальном присутствии дарков таки попало прямо в цель. Картина рисуется отличная. А отсылка на одну архонтессу вызвала примерно такие чувства :trollface: . Вдобавок как всегда у даммерунг получились хорошо прописанные персонажи, но есть одно но. Наконец то большое количество годной боевки. При этом само произведение вышло достаточно большим, что в данном случае тоже плюс. Почитал бы еще про приключения этой пары какую нибудь "Теорию выживания двух наемников в одном из опаснейших для людей месте" И итоговая оценка не могла быть меньше 10 из 10.
Если бы не одно но, которое будет чуть ниже. И совсем не связано с этим рассказом. А теперь следующие.

Дуэль №2 Апокалиптический дневник
Если честно,оба рассказа как то сразу не зашли. Не особо оригинальные, классика жанра. Нурглиты против генокрадов. К тому же, один из соло-рассказов в той же категории выглядит гораздо лучше этих двух. Там однако есть пара своих косяков, но обо всем по порядку.

davvol и его Закат Аполлиона. Да, с описаниями от первого лица все хорошо. Да, гримдарк. Но рассказ ближе к рассказам про нурглитов. Они какие то... Обыкновенные. Вдобавок в этом рассказе крайне мало мелькает персонажей. Это конечно фича, но фича которая мне не особо зашла в данном рассказе. Вкусовщина, но по совокупности 6 баллов.


Darj1240 и его Лекарство. Так же не зашел, как и предыдущий рассказ. Так же хорошие описания от первого лица. Вдобавок то, что то заражение генокрадами становится понятнее ближе к концу. Появилась любовная линия, которая одновременно + и - Вдобавок вопросы вызывает девушка. Она поехавшая, или заразившаяся ... Но к сожалению рассказ не зашел, поэтому 7 баллов.

Дуэль №3 "Праздник каждый день"
Увидев против кого выступает Роммель, я подумал, что работы будут несколько неспопоставимы. У роммеля ожидалась шикарность уровня рунг, но и тут Маэстро удалось меня удивить. Настолько, что всем работам планировал посрезать один балл. Кроме него. Но прочитав работы Клима и Акмира от этого решения таки отказался.

Роммель и его Реинкарнация . Начало рассказа чем то напомнило 1000 и одну ночь. Изначально подумал, что будет арабская культура в данном произведении, и это не совсем оригинально. Но как только пошла первая глава, все стало ясно. Индия. До пришествия Нагличан. Во всей самобытности и великолепии. И то, как это было с любовью перенесено в 40k с замахом на перспективы. Расизм, шовинизм... Одно слово Вау, особенно от описаний. Они получились пожалуй лучше всех остальных участников. Ну и персонажи так же прописаны офигенно. Настолько офигенно вышло все, что всем остальным рассказам я хотел снять по баллу. Но одумался. И жаль, что нельзя ставить больше 10, поэтому однозначные 12 из 10 превращаются в отлитую из адамантия и золота 10.
Единственный вопрос, не тот ли это Махари который Лорд-Солар)?

Сангвиний и его праздник. Под впечатлением от рассказа роммеля изначально хотел впилить этому рассказу 6 баллов. Пришлось перечитывать и давать более трезвую оценку. К даркам я предвзят в хорошую сторону, как и к любым остроухим. Но тут моя предвзятость отступила в темный угол с паутиной. Чтобы спустя пару дней вернуться. Дарки получились вполне дарковыми. Сражение на арене показано очень хорошо, Сангвиний таки растет. Но в том то и дело, что произведение таки во всем уступает оппоненту. Поэтому 8 из 10.

Дуэль №4 "Последний рубеж"
Last stand и Righteous stand. Понятия в вахе эти близки как никогда. И у нас 2 рассказа на эту тематику. Каждый хорош по своему, но...

Барибал. "Допустимые потери" . Дистиллят последнего рубежа. Отличной выдержки, с офигенной по эмоциональному накалу концовкой. Если бы не одно но. Маловато боевки для такой темы к сожалению. В основном на бой показан взгляд со стороны. Но вот концовка. И второе Вау за этот конкурс. Вышло на 10 из 10.
8 из 10.

СТЕРХ. продолжение "Закона". Первая часть этого рассказа мне не зашла. К сожалению. Но тут вышло много лучше. И как целостное литературное произведение он будет получше рассказа барибала. И боевка на последнем рубеже показана много лучше. Вдобавок тут есть тот самый Righteous stand. Но огорчило два момента. Это продолжение рассказа, первая часть которого мне не зашла. И второе, тут таки все же маловато самого последнего рубежа, хоть он и показан лучше. И если бы не вставка про инквизицию, с планами да будущее, рассказу досталось бы 9 баллов. А так 8 из 10

Дуэль №5 . Битва с богом.
Битва с богом предполагает битву с богом, в том или ином воплощении. Во втором же рассказе бог показываться не захотел, а лабиринт мог построить любой сильный грейтер. Вдобавок не люблю сюрреалистичные картины с лабиринтами, но об этом позже.

Маниту и его зарисовкаsad.gif "Голоса". Та самая обыденность, которая в империуме норма, здесь возведена в Абсолют. И вот тут эта фича пришлась как нельзя к месту, хотя я ее обычно не люблю. Мятежники бросили своим мятежом вызов самому Богу-Императору, продавшись темным богам. Но за это их необычно для вахи, но классически покарали. Единственный недостаток этого произведения, мало! Хорошо, но мало, особенно с учетом того, какие произведения выкатили на этот конкурс. Тем более не было ограничений по обьему. Поэтому 9 из 10

Грим и его "Победа". Да, больше чем у первого участника, но годноты меньше. Продолжение рассказа опять же. И если первая часть мне зашла, то вторая уже нет к сожалению. Да, кхорниты кхорнятские, да грабят город в варпе. Но вот похождения кхорнитов в лабиринте не зашли совершенно. Да и собственно битва с богом где? Битва богов, да можно притянуть, но Кхорн не явился на войну как говорят. А путешествие в лабиринте, да по Тзинчевски, но не особо оригинально. После рассказа Рунг про Тзинчитов так особенно. Да и не люблю я лабиринты, и картина, которую мне нарисовал рассказ не понравилась. А концовка была несколько предсказуемой. Поэтому 6 из 10, увы 2 балла снял за вкусовщину.

Дуэль №6 Поворот не туда.

Йорик и его "Когда вы услышите мои записи, я буду уже мёртв" . В этом рассказе отлично повеяло в начале душком Мертвого космоса. Это одновременно хорошо и плохо, хорошо, потому что первоисточник очень удачный, а плохо, потому что несколько вторично. И "мертвый космос" на ваху все же не совсем ложится. Вдобавок как у спауна, которого нафаршировали болтами как шницель, остался вполне рабочий диктофон... Да и небольшой пролет с темой рассказа вышел, ибо поворот мал и незаметен. Типичная исследовательская работа в мире мрачной тьмы и далекого будущего. И поворот вышел аж в конце... Поэтому таки 7 из 10.

Стерх и его "Путь". Вот тут получилось эталонное средневековье. И эталонное описание становления космодесантника. Некоторые говорили, что прошлое урывками иногда приходит, но тут была критическая ситуация для астартес и оно нахлынуло целиком. Такое тоже возможно. И поворот тоже есть, опять же в конце, но он хорош. Со вставкой на ночь глядя вышла промашка, но тем не менее рассказ до 10 увы не дотягивает. 9 из 10.

Дуэль №7 Пустотная война. Одна из интереснейших тем, но в одном рассказе вышла зарисовка, а в другом... В общем не зашло. Под эту тему отлично подошел бы дуэт из " Жизнь замечательных людей". Но увы имеем то, что имеем.

"Агент Золотого Трона" и его Бремя пустотника. Опять же зарисовка, но на этот раз более общая и менее оригинальная, чем у маниту. И тут обыденность войны фишка, которая таки не зашла и была бита. Общие описания боев в пустоте, к тому же их крайне мало. И не так уж и хорошо, к тому же мало. Вот что можно сказать про этот рассказ. Но картина вырисовывается годная. Поэтому 8 из 10

Венеций и его Варп-прорыв. Вот тут необычности оказалось слишком много. Хитроплан погоняет хитропланом, что нормально для псайкерской пустотной войны. Но тут тоже вступила вкусовщина, хотелось именно больше материального, а не имматериального. Хотя рассказ хорош, да. Но 7 из 10.

Дуэль №8(да когда же вы закончитесь, годнота это хорошо, но не в таком же количестве, особенно когда приходится оценивать. Тем более по полудуэльным правилам с разбалловкой.) "Жизнь замечательных людей"

Самурай Клим и его закос под Сенди Митчелла. Закос получился отличный, очень сложно отличить от оригинала. К тому же развивается тема того, почему катачанцы ради комиссара вдруг стали держать гермодверь. Жаль сам Сенди Митчелл это произведение скорее всего не увидит, что обидно. Единственное, несколько превышен градус пафоса и превозмогания по сравнению с оригиналом, что резануло. Но тут вкусовщина не взяла верх над обьективностью, поэтому 10 из 10. Именно из за этого произведения я принял решения не резать баллы никому из за роммеля.

Underdog и его искупление. Самое свежее пополнения раздела, но внезапно выдал годноту. Эталонное болтлерпорно, но тем не менее сам Примарх и не только он раскрыты. Вот так и должна выглядеть боевка от ГВ. Сам жанр я не особо люблю, но тут еще и эпик есть, да и закосу все же проигрывает. Хоть и немного. Полбалла за жанр, а полбалла за чуть меньший уровень работы и получаем... 9 из 10

Пошли одиночные рассказы, дуэли кончились.

Акмир и его рассказ в теме "Апокалиптический дневник" с ограничением лимита и размера(очень зря).
Бронепоезд. Сама тема железных дорог мне достаточно близка, к тому же реалистично показано то, как нашли эту историю, а не взгляд из варпа и со стороны. За что плюс идет сразу. Необычность апокалипсиса на рельсах, хоть и понимаешь, что поезд свое отъездил и встал на прикол только в конце. Это и плюс, и минус по сравнению с предыдущими произведениями по той же теме. Маловато самого апокалипсиса, но мысль об нем более качественная и необычная. Вдобавок появляются старые знакомые в фуллплейте. И в отличии от предыдущего рассказа по ним от этого автора здесь не все так однозначно. Критика была воспринята в плюс. Реалистично, несмотря на рамки 40k показана война на Ж.Д. А вот эпизод с колесными танками увы резанул. Поезд все же идет по полотну. Да, со стыками. Да, на более высокой скорости чем любые, даже самые современные танки. Особенно по бездорожью. И поезд относительно стабилизирован в вертикальной плоскости, что упрощает наведение орудия, надо лишь подобрать упреждение по горизонтали на паралельно идущую цель и оценить дистанцию. А сотрясатель у нас весьма конского калибра, хватит и попадания рядом. Уж сложность стрельбы несколько преувеличена. Особенно с учетом того, с каких условий ведут огонь сами бронемашины. Но увидел это я не сразу. Вдобавок как такую дуру умудрились вкорячить в бронепоезд на поворотной турели... И изначально подумал, что там полноценная башня. За это, и то, что апокалипсиса маловато срезаю полбалла. И концовка все же несколько маловата, но спишем это на лимит. Вот тут он отразился негативно. Вот как надо писать про апокалиптический дневник. [b]9.5 из 10[/
Продолжение во втором посте по техническим причинам

Сообщение отредактировал Braiker - 19.04.2018, 20:27
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
Braiker
сообщение 19.04.2018, 11:38
Сообщение #19


Junior Member
****

Группа: Пользователь
Сообщений: 142
Регистрация: 27.09.2013
Из: г. Брянск
Пользователь №: 38 068



Репутация:   54  


"Церф" и его рассказ по теме "Сердце Тьмы" так и называется, "Сердце Тьмы" .
И название рассказа соответствует его содержанию. Превращение дознавателя показано годно. Если бы не одно но. Демон Тзинча. Но тут Вспоминается фраза про то, что одни хитропланы частельно убивают другие хитропланы и поедаются третьими. И это как раз тот случай. Когда инквизиция переиграла демона. Но резануло все равно. Там же все же мало показано превращение и переселение, тем более лимиты тут не такие жесткие. 8 баллов из 10.


Чужие. Или рассказ про веспидов Тау от MAXREM
И рассказ вышел отличный. Показано мышление чужаков(причем крайне редко встречающихся в литературе, что усложняет задачу). И показано весьма неплохо. Попадание точно в яблочко. Да, зарисовка. Да, мало. Но мало написать по такой теме тоже неплохо. Вдобавок тут отчет инквизиции был крайне к месту. Поэтому очередная 10.


Только Вперед и его рассказ про охотника и жертву. Когда жертва становится охотником. И это условие соблюдено на все 100% . Показано мышление ксеноса и орка, но самое главное ксеноса. За что работе как и предыдущей про чужих жырный плюс. Рассказ в данном случае небольшой, но вышел цельным. Ждем продолжения. Так как годноты много не бывает, а вот мало вполне 9.5 из 10

Ну и финальный аккорд данного конкурса. Офигенный рассказ дуэтом, который попал в две темы сразу, но не получил от меня 10 строго по вкусово-филосовским соображениям. И он бы хорошо смотрелся и в пустотной войне.

Даммерунг со СТЕРХом напряглись и выдали эталонный абордаж пиратами линкора. Ночники так же показаны сильными. Вместе с капитаном и его главным хирургеоном. Но мало иметь одну силу, надо иметь мозги. И у капитана они нашлись... План спасения был крайне необычный. Но авторы забыли, что сознание и душа в 40k тоже материальные понятия. Даже несмотря на то что тело есть. И сделать невозможность выполнения приказов можно не только страхом и физически. Можно повлиять на саму душу и человек откажется выполнять приказ. Об этом знали капитан и врач. Они сразу после отбития абордажа умертвили часть своей команды, которая подверглась модификации... Об этом не знал повелители ночи, полагающиеся на один свой страх, несмотря на то, что на борту были колдуны, а противодействия как такового не было. Нуглит не смог заразить души людей апатией и пофигизмом, он тоже исповедовал только страх, за что и поплатился. А уж такая модификация людей это отменное блюдо дедушки Нургла. От этого рассказа стало мерзко на душе, но тем не менее, он отлично подошел бы пустотной войне. И оценка будет своеобразная. Писали двое, рассказ попал в 2 темы. Пустотная война 10 из 10. Хорошо быть плохим 8 из 10. Им "действительно быть хорошо", но из за вкусовщины снимаю 2 балла. Итого 18 баллов из 20. Берем среднее арифметическое и получаем 9 из 10



Подводя итоги. Олдскул конечно выдал по полной программе, но молодое поколение не отставало. Не будь такого количества дропов у олдскула, они могли бы и затащить, но имеем то что имеем.
А имеем крайне маштабный конкурс, который из за маштаба очень сложно оценивать. И многие произведения получились очень хороши, а авторы из нового поколения учитывают критику и растут. Возможно из за того что работают командой, а олдскульщики тащат по одиночке на скилле как говорится. К сожалению или к счастью не совсем втащили. Оценивать было непросто, и кое где баллы менялись 2-3 раза до окончательного результата. Всем спасибо за участие, большинство было приятно читать(а кое кого неприятно, но это фича cool.gif ) .

Сообщение отредактировал Braiker - 19.04.2018, 11:40
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
CivilWAR
сообщение 19.04.2018, 15:44
Сообщение #20


Scarab
************

Warhammer 40,000
Раса: Necrons
Армия: Necrons
Группа: Пользователь
Сообщений: 1 766
Регистрация: 27.05.2011
Из: Новосибирск
Пользователь №: 29 130

Бронза конкурса "Эстафета вслепую"



Репутация:   722  


продолжаем оценивать:
------------------------

Агент Золотого Трона (команда "Old School") - - (команда "New Wave").

Агент Золотого Трона - Шикарная весчь, читал с удовольствием, очень хорошо переданы разные взгляды на войну в пустоте. Единственный минус это какая-то фигня со склонениями.
Оценка 9+ из 10

" - " - чет какой-то не интересный рассказ, пустой, еще эта концовка, такое ощущение от прочтение что автор издевается над читателем. Вобчем я расстроен.
Оценка 6 из 10

----------------------------

samurai_klim (команда "Old School") - Underdog (команда "New Wave").

samurai_klim - очень понравился рассказ, заметил что пока читал постоянно улыбался. smile.gif Очень похоже передан характер и поведение Кайфаса.
Также присутствует фирменное настроение, сопровождающее рассказы и романы о нем.
Оценка твердая 9 из 10.

Underdog - Первая половина читалась легко, вторая же шла тяжеловато, хотя в целом думаю рассказ вышел хорошим.
Оценка 8 из 10

-------------------------------------

Gato Calavera (команда "Old School") - Akmir (команда "New Wave").

Akmir - читать было скучно, никакого сопереживания не вызвал рассказ, слишком сухое повествование.
Оценка 6 из 10.

-------------------------------------

Ренар (команда "Old School") - Церф (команда "New Wave").

Церф - Неплохое произведение до конца не мог понять чем закончиться. Сержант Лэнс описан интересно. Думаю этот рассказ стал бы неплохим прологом к большой книге про инквизитора.
Оценка 9 из 10.

------------------------------------

MAXREM (команда "Old School") - Patton (команда "New Wave").

MAXREM - Интересный рассказ, очень хорошо описано воздействие разумов друг на друга у разных рас, читается легко.
Оценка 8 из 10.

--------------------------------------

Бром (команда "Old School") - Только Вперед (команда "New Wave").

Только Вперед - Класссссс!!! Очень круто показана дуэль. Ликтор хохол конечно удивил. Дучзгоб стал имбой с такой маскировкой.
Оценка 10 из 10
--------------------------------------


--------------------
Купил мелок от тараканов.
Теперь в голове тишина и спокойствие.
Сидят, рисуют.
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение

3 страниц V   1 2 3 >
Ответить на темуЗапустить новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29.03.2024 - 14:00