[фанфик] Бойцовые псы

[Dammerung]

Изначально писалось на конкурс про жыстокость, но быстро разрослось сверх лимита. Поэтому на конкурс про ксеносов тоже не пойдет. И вообще, давно хотела написать про пиратов со свалки. Прошу любить и жаловать.

Они называли его принцем, хотя, на взгляд Мальга, в нем не было ничего королевского. Длинное худое лицо, острый нос, жесткий взгляд темных, вечно прищуренных глаз, впалые щеки, остроконечные, как у всех эльдаров, уши, пронизанные изогнутыми стержнями из дешевой латуни. От остальных бандитов его отличал разве что драный плащ, некогда блиставший золотом, а ныне выцветший и на дикарский манер украшенный костями. Кроме того, принц никогда не кричал от восторга или гнева, глядя, как «бойцовые псы» превращают друг друга в кровавое месиво, а только спокойно смотрел и иногда молча улыбался как будто не поединку, а каким-то тайным мыслям.

Вот и сейчас, когда в неровном круге, освещенном горящими бочками с топливом, кружили две коренастые фигуры, Индрасс сидел столь неподвижно, что его можно было принять за статую, словно в насмешку водруженную на трон из обломков и ржавых труб и завернутую в желто-серое тряпьё. Лишь изредка из-под лохмотьев появлялась рука с тонкими пальцами и поглаживала сидящего рядом любимца – освежеворона, птицу из породы острокрылов, которые кишмя кишели на свалках Горелой ямы и насмерть дрались за трупы, еще не растащенные другими падальщиками.

Вокруг, на низких трибу[ну уж нет], неряшливо сколоченных грубыми руками рабов, царило веселье: кто орал песни, кто топал по доскам и бряцал оружием, подбадривая «псов», некоторые жадно глотали разносимые слугами принца напитки, больше проливая на собственные разномастные доспехи и одежды. Тени, отбрасываемые бойцами, скользили по вопящим и искаженным лицам, и Индрасс, судя по всему, не собирался утихомиривать это шумное сборище: сегодня они праздновали удачно прошедший рейд и имели право насладиться его плодами.

Мальг тоже отдыхал. Схватка, которую он мог наблюдать сквозь зарешеченное оконце, была уже пятой за вечер и лишь второй без его участия. Сегодня он победил двух бродячих фелидов, которых бандиты Индрасса отловили еще дня три назад и ради пущей забавы заразили бешенством, одного иссушенного – этих тварей в окрестностях тоже водилось немерено – и женщину из тех, которых захватили в сегодняшнем рейде. Мальг жалел лишь о том, что недооценил ее – чертовка оказалась достаточно быстрой и ловкой, чтобы врезать ему ногой в пах, а потом, когда он упал на колени от боли, попыталась расправиться с ним ножом. Однако и Мальг был не так прост: перехватил клинок одной рукой, защищенной жесткой кожей, а второй ударил так, что сломал ей локоть. После боя один раб намекнул, что он еще сможет повстречаться с этой дамочкой, когда ее приведут в порядок – кто-то из пиратов решил, что «псам» не хватает самки, и, соперничая за нее, они станут злее и агрессивнее. Эта мысль приятно грела Мальга. Он разжал обмотанный ремнем кулак и посмотрел на свою ладонь: на бурой коже светлым пятном выделялся клок вырванных волос. Интересно, чем они пахнут. Изысканными духами, как прическа той, что когда-то была с ним? Дешевым ароматическим маслом, как волосы той, к которой он пришел в ту ночь, когда все изменилось? Или просто потом, как свалявшиеся сальные лохмы всех, кто ютился в этих камерах от драки до драки?

Мальг принюхался, но не ощутил ничего, кроме запаха застарелой крови и яда, которым был смазан ее нож. Шум толпы привлек его внимание, и он снова выглянул наружу через щель, которая едва виднелась над землей в углу арены.

Громиле Тоффелю выпал еще один сегодняшний пленник: рыжий парень по меньшей мере такого же роста, но уже в плечах и с подслеповато прищуренными глазами. Тоффель, даром что тупой как полено, сразу понял, что это его шанс выслужиться перед Индрассом и его бандой, и радостно скалился, будто настоящий пес на кусок мяса. Его противник, видимо, не понимал, отчего бывший собрат, носящий номерные татуировки Астра Милитарум, так жаждет его смерти, и только пятился, временами угрожающе взмахивая арматуриной, обмотанной колючей проволокой. Тоффеля это, впрочем, не особо пугало, и с каждым кругом он неумолимо приближался к бедняге, раскручивая кистень из веревки и свинцового яблока. Зрители взревели, когда ему, наконец, удалось захлестнуть арматуру ниже шипованной части и вырвать ее из рук рыжего. Секунда, и обезоруженный боец оказался на пыльном полу арены, прижатый к ней всем немалым весом Тоффеля.

Индрасс бросил равнодушный взгляд на трибуны по обе стороны от себя, вздохнул и медленно поднял кинжал острием вниз, обрекая побежденного на смерть. Птица у его локтя каркнула, предвкушая обед. Дальше смотреть смысла не имело, но Мальг не отворачивался, продолжая безучастно наблюдать за ударами и слушать пронзительные вскрики. Делать ему все равно было пока нечего.

Тоффель ввалился в камеру после очередной схватки, на сей раз с каким-то зверем, и помещение как будто вмиг стало в несколько раз меньше. Мальг, успевший к тому моменту немного задремать, поднял голову и ухмыльнулся, на что Тоффель ответил еще одним довольным оскалом.

– Как оно? – спросил Мальг.

– Видал, как я его ногой? – громила сел на скамью напротив, отчего та жалобно скрипнула.

– Неа. Заснул. Что, ублюдки довольны?

– Еще бы. Мне с трибуны жрачки какой-то кинули. Хошь угощу? – Тоффель развернул засаленную бумажку, открыв бурый волокнистый кусок размером с два кулака.

– Не отравленная? – подозрительно прищурился Мальг. Он взял протянутое ему мясо, ощупал, понюхал и скривился.

– Да ладно, – беззаботно хохотнул громила. – Ты же знаешь, нас мало, нас травить себе дороже. Я ж говорю, всякого криворукого дерьма-то как грязи, а настоящих «псов» в этой дыре раз-два и обчелся.

– Чтоб человек нормально драться умел, это да, это им нравится, – кивнул Мальг. – Оставь еду себе. Заработал.

– Не то что даже нравится, – произнес Тоффель, оторвав зубами кусок подачки, – им кайф от этого, ага? Они без этого жить не могут. Серьезно, мне раб как-то сказал, если они сами никого не убивают, то им надо хотя бы смотреть, а иначе они с тоски дохнут.

– Ублюдки, – резюмировал Мальг. – Ладно, не скучай тут, я на боковую.

За ним пришли как раз тогда, когда Мальг стаскивал с трупа Тоффеля рубаху. Пришлось попотеть: даром что «пес» был тот еще верзила, отрава скрючила его так, что пятки едва не касались затылка, а руки стали как каменные. Мальг трудился и ругался сквозь зубы, пытаясь не надорвать ткань, и даже не заметил незваного гостя – точнее, хозяина – пока его не окликнули скрипучим голосом.

– Вставай, раб. Принц хочет видеть тебя.

Этот голос был слишком хорошо знаком «бойцовым псам» – ему следовало подчиняться сразу и без вопросов. Шрамы, крест-накрест рассекающие спину Мальга, тут же заныли, как будто узнали того, кто их нанес. Боец немедленно повернулся и тут же опустил глаза: прямо смотреть на Белолицего им было запрещено, как, впрочем, и на любого другого остроухого пирата. Разница заключалась в том, что взгляд, ненароком брошенный на простого бандита, в большинстве случаев обходился пинком в ребра – а Белолицый за такое снимал шкуру живьем.

– Бросай свой хлам, – приказала стоящая в дверях сгорбленная фигура.

Мальг покорно уронил то, что держал в руках – сапоги, ремень с медной [эх жаль]хой-аквилой, заточку, что до поры до времени пряталась за голенищем, кожаные штаны, которые были бы ему почти впору... «Не видать мне больше этого добра», – мелькнуло в голове. Мысли рисовали картины одна страшнее другой, по сравнению с которыми все, что произошло сегодня на арене, просто меркло.

Белолицый вдруг бесшумно оказался совсем рядом и с неожиданной для столь тонких рук силой приподнял подбородок Мальга, позволяя ему увидеть свое вытянутое, испещренное шрамами и, конечно, абсолютно белое лицо. Лицо, которое расплылось в улыбке.

– Ты показал себя... подходящим образом, – протянул он, глядя прямо в глаза не смеющему даже выдохнуть бойцу. – Иди за мной.

При виде раба освежеворон визгнул и вспорхнул с пола, усевшись на спинку импровизированного трона. Индрасс восседал на старом бронзовом кресле, которое где-то отыскали его подручные, починили, отчистили и установили на возвышении под пыльным пологом самого большого шатра. Мальг встал перед ним на колени, как обычно, с опущенной головой, так что ему было видно только элегантные сапоги повелителя пиратов да постамент из черного перекрученного железа. Усеянный грозными шипами металлический престол производил изрядное впечатление, особенно на тех, кто не знал, что он собран из обломков «Губителя», рухнувшего неподалеку во время очередной междоусобицы несколькими уровнями выше. Здесь, на дне Горелой ямы, затерявшейся в лабиринте свалок, переулков и развалин между Сек Маэгрой и Нижней Комморрой, в ход шло все, что только можно было найти. Мальг угрюмо размышлял, на что же именно собираются пустить его самого – такой же, по мнению эльдаров, кусок мусора, подобранный там, где плохо лежал. В зависимости от везения, его могли отправить на очередную драку, на пыточный эшафот, возвышающийся посредине лагеря, а то и на операционный стол Белолицего, если тому вдруг опять приспичило поэкспериментировать. Прошлого соседа по камере Мальг лишился именно таким образом.

– Ты здесь благодаря тому, что расправился с громилой, – без преамбул заявил главарь пиратов. Мальг стиснул зубы и промолчал. Видать, покойный Тоффель все же был прав, и ублюдкам не совсем начхать на хороших бойцов и их непредвиденную гибель.

– Зачем ты это сделал, мон-ки? – продолжил Индрасс безразличным тоном. – Не молчи, это не риторический вопрос. Мне действительно интересен твой ответ.

– Я отравил его, чтобы забрать то, что ему принадлежало, – быстро ответил Мальг.

– Это все?

– Я хотел узнать, как действует яд. Сработает ли он в пище, как на оружии.

– И? – голос Индрасса стал насмешливым, как будто он заранее знал все, что только мог ему рассказать этот человек.

– Я хотел увидеть, как он умирает, – скрипнул зубами Мальг. Сам того не замечая, он сжал руки в кулаки.

Принц издал смешок и обратился к Белолицему на режущем уши языке темных эльдаров. Тот что-то ответил – подобострастность в его словах была понятна даже человеку – и оба засмеялись лающим смехом, столь же неприятным, сколь и их речь.

– Я ждал от кого-то из вас этих слов, – сказал Индрасс. – Правда, я был уверен, что услышу их от твоего соседа. Ты удивил меня, маленький пес. Я думаю, что следует тебя вознаградить.

Мальг на секунду замер, потом опомнился и рухнул на колени. Главарь пиратов любил, когда его благодарили – быть может, в такие моменты он чувствовал себя богатым и могущественным владыкой, к ногам которого припадают осыпаемые дарами подхалимы.

– О великий принц, ваша огромная щедрость... – нескладно забормотал он. Индрасс фыркнул, но не приказал замолчать. Мальг еще некоторое время рассыпался в фальшивых изъявлениях благодарности, стараясь не думать о том, что в устах ублюдков «вознаграждение» вполне могло быть какой-нибудь особенной, иронически извращенной формой пытки или казни.

– Смею ли я... недостойный червь под вашими ногами... – наконец, заискивающе протянул Мальг.

– Говори, – махнул рукой Индрасс и поудобнее развалился в кресле.

– Могу ли я вопросить великого принца, каков же будет этот милостивый дар?...

– Награда? О, она будет поистине королевской. Знаешь, что тебя ждет, мой маленький, глупый, кусачий зверек? Шанс вернуться домой.

На миг сердце бойца взволнованно ускорило пульс, но он промолчал, уверенный, что слова пирата – всего лишь очередная нехитрая издевка, ложь, призванная пробудить в нем надежду, только чтобы ее сгубили в следующий же миг. На это он давно уже не поддавался. Сколько раз ему обещали...

Краем глаза он заметил блеск в руках Индрасса, и, забывшись, поднял взгляд. Но принц и не думал наказывать его за дерзость – он пристально смотрел человеку в глаза и ухмылялся, поигрывая странной мерцающей сферой оттенка полночного неба.

– Это портал, невежественное ты создание, – пояснил Индрасс и постучал по сфере выщербленным железным когтем. Поверхность шара завихрилась разными цветами, а потом опять приобрела ровный темно-синий цвет. – Те самые врата, через которые мы явились на твой мир. Раньше они были куда могущественнее и могли вести в десятки различных мест, теперь же привязаны к одной-единственной пылинке Вселенной, которую ты звал домом... что делает их довольно-таки бесполезным куском мусора, – пират подкинул сферу выше головы и как бы нехотя поймал. – Но для тебя, полагаю, это настоящее сокровище. Подумай над этим. Дверь, через которую можно заползти в твою нору. Как там она называлась?

– Улей Парагон, – выпалил Мальг. От воспоминания о родном городе в груди непривычно заныло.

– Ах да, припоминаю. Мы ведь его даже толком не подпалили. Ты ведь хочешь домой, мой верный пес?

– Больше всего на свете, господин...

– И я тебя прекрасно понимаю. Там осталась твоя старая жизнь. Враги, которым не довелось отомстить. Друзья, с которыми не успел попрощаться. Может быть, даже твоя семья. Конечно, время в Паутине течет несколько иначе, и все они, возможно, давно мертвы, но... Готов ли ты проверить?

Дрожащие руки Мальга сами собой потянулись к сфере и тут же отдернулись: черная птица, словно читая мысли своего хозяина, сделала навстречу угрожающий выпад клювом. Индрасс оскалился в улыбке и погрозил когтистым пальцем.

– Нет. Чтобы получить главный приз, недостаточно отравить одного верзилу. Надо убить больше, много больше. И более того, надо убить красиво. Ты же знаешь, как это? Некоторые из вас умеют понимать красоту, это так забавно, в чем-то даже мило...

Рассуждая сам с собой, Индрасс не заметил, как перешел на родной язык и начал напевать под нос какую-то веселую мелодию. Не обращая более внимания на человека, он соскользнул с трона, перемахнул через ступени и пошел к дверям, подкидывая в руке шар и присвистывая. Освежеворон черной кометой ринулся следом, роняя острые как бритва перья.

Настроение у принца пиратов, судя по всему, было прекрасное. Мальг смотрел ему вслед и думал о том, как странно, что он завидует этому отвратительному существу.

– Я не знал, что вы так хорошо владеете наречием мон-ки, повелитель.

Существо, которое «бойцовые псы» называли то Белолицым, то Мясником, а то и Бледной Смертью, именовало себя Скхреламширрейн, по слухам, оттого, что примерно такой звук издавал набор хирургических пилоскальпелей, встроенный в его тощую правую руку, когда раздирал грудную клетку очередной жертвы. Это самое оружие сейчас едва слышно гудело, подпитываясь от энергетических ячеек, добытых в рейде на территорию соседней банды. Индрасс, сидевший поодаль и крутивший в руках еще не заряженный силовой кинжал, ухмыльнулся.

– К сожалению, мой добрый доктор, я не обладаю теми замечательными устройствами, какие есть у моих бывших сородичей с верхних уровней и которые позволяют не осквернять губ этим хрюканьем, – сказал он. – Такова уж доля тех, кто живет в Горелой яме – довольствоваться малым. Тебе ли не знать?

Скхреламширрейн опустил голову. Изгнанный из ковена, не имеющий ни таланта, ни связей, чтобы прибиться к одному из мало-мальски известных кабалов или культов, он прошел сквозь лишения и унижения, прежде чем очутиться здесь, на самом дне. Хотя вернее было бы сказать – на краю бездны. Он мог оказаться и ниже, среди одичалых рабов и иссушенных, откуда пути обратно уже не было. В груди хирурга зашевелились два противоборствующих чувства: слабый огонек признательности Индрассу, который не дал ему окончательно скатиться и принял в свой круг изгоев и изгнанников, и куда более мощное пламя гнева за то, что тот счел нужным лишний раз напомнить о его падении. Как будто он был единственным, кто лишился богатства и величия...

– Это мне... хорошо знакомо. Как и вам, господин, – не в силах сдержаться, проскрежетал Скхреламширрейн. К его удивлению, на лице принца не дрогнул ни один мускул.

– Как и всем нам, добрый доктор, – кивнул Индрасс. – Как всем нам.

Раздался тонкий звон. Хирург пошевелил лезвиями, выдающимися из тыльной стороны ладони, словно второй набор пальцев, проверил работу жалобно повизгивающих микромоторов и нейросвязей и, недовольный результатом, свистяще выругался.

– Вот опять, – мрачно прокомментировал Индрасс. – Твои инструменты ржавеют. Винтовки моих воинов изношены, а кристаллы для них приходится собирать с убитых врагов. Если так пойдет и дальше, скоро на дне Горелой ямы будут лежать одни наши скелеты, обглоданные крысами да иссушенными. К счастью, – тут его голос снова повеселел, – у меня есть один план, который поможет нам снова выбиться наверх.

Скхреламширрейн на мгновение задумался. По нетерпеливо-возбужденному выражению лица принца он понял, что тот жаждет услышать вопрос, каков же этот чудесный план, но не спешил потакать своему самозваному владыке. Гемункула раздражал сам факт того, что ему, прожившему не один век под крылом одного из достойнейших ковенов Комморры, приходится подчиняться какому-то юнцу лишь потому, что безразличная судьба сбросила их на одну и ту же свалку истории, где сильные и дерзкие могли взобраться чуть выше, чем опытные и мудрые. Его раздражал и этот неоправданно радостный голос. Он решил, что может заставить его хоть немного притихнуть.

– Для этого, о повелитель, необходимы рабы, много рабов, – прошипел Скхреламширрейн. – Для добычи рабов же, как известно, нужен масштабный рейд. Смею заметить, что последняя вылазка так называемого кабала Огненной Бездны в реальное пространство увенчалась захватом ничтожно малого числа мон-ки, из которых половину вы сочли нужным как можно скорее умертвить на арене, что, несомненно, было мудрым решением...

– Ах, мой старый, мой ученый доктор, – рассмеялся Индрасс своим отвратительно молодым и звонким смехом. Он поднял кинжал со стола, где тот заряжался, и в два легких шага оказался рядом с хирургом, так что тот едва успел подавить инстинктивное желание поднять руку с лезвиями, чтобы защититься. – Эта большая лысая голова вмещает столько знаний, но не в состоянии понять такой славный, такой простой план.

Скхреламширрейн сглотнул, чувствуя, как затянутая в потертую перчатку рука принца с обманчивой мягкостью оглаживает его безволосый череп и опускается к шее. Перед глазами появилось острие силового кинжала, и он отпрянул, откинувшись на спинку стула. Пальцы принца впились в его горло, как когти острокрыла.

– Посмотри на свои кривые, зазубренные лезвия, и посмотри на этот прямой и простой клинок, – сказал Индрасс, поводя кинжалом с пока еще отключенным силовым полем. – Спроси меня, что лучше, и я помедлю с ответом. Спроси меня, что красивее, и я скажу сразу – мой кинжал. Видишь? Мой план прост и прекрасен, как нож. Но ты не можешь этого понять, так как ты из тех, кого привлекает уродливая сложность ради сложности, и поэтому ты едва ли достоин его услышать.

– Г-господин... – прохрипел Скхреламширрейн, не сводя глаз с пляшущего перед лицом острия.

– Что? У тебя есть какие-то возражения?

– Н-нет, господин...

– Отлично, – Индрасс выпустил гемункула, дал ему откашляться и насмешливым жестом пригласил к выходу. – Тогда иди занимайся своими делами и не мешай моему плану работать. Но будь готов к тому, что ты мне понадобишься.

Мальг убивал, и убивал красиво, насколько он мог понять, как видят красоту эти извращенные создания, его хозяева. То, что он творил на арене, не раз заставляло пиратов восхищенно орать и хлопать, хотя Индрасс и все чаще приходивший на трибуны Белолицый смотрели с неизменным равнодушием, сколько бы крови не растекалось по вытоптанной земле. И его усилия окупились.

Его снова вызвал к себе принц, чтобы сделать новое предложение. На этот раз эльдар с самого начала смотрел человеку в глаза, пожал ему руку, несмотря на видимое отвращение, и даже угостил бокалом незнакомого напитка. У Мальга закружилась голова. Он был уверен, что на этот раз принц сдержит обещание, но нет, того, что делал «пес», по-прежнему было слишком мало. А вот если бы его убийства не только развлекали толпу, но и приносили пользу... тогда... Индрасс вложил ему в руку сферу-портал и дал посмотреть на улей Парагон, который ни капли не изменился с тех пор, как там побывали его кровожадные разбойники. Видение растаяло, но образ не покидал память Мальга. Он согласился. Все, что угодно, лишь бы вернуться домой... и хотя бы частично расквитаться с ублюдками.

Теперь ему предстояло убивать личных врагов принца, здесь, в этом проклятом потустороннем лабиринте. Конкуренты ли это были, или заговорщики, или просто те, кто не так посмотрел на повелителя пиратов – Мальгу было все равно. Когда он наделает достаточно трупов, его отпустят, так было обещано. Конечно, он не мог выйти против целого города прирожденных убийц с голыми руками – ему дали все необходимое, вживили инъекторы с алхимическими снадобьями, которые делали его крепче и выносливей и защищали от яда и кровопотери, а заодно устройство слежения, не позволяющее слишком далеко отойти от логова. С тех пор, как его похитили, Мальг никогда не чувствовал себя настолько сильным и – несмотря на постоянное наблюдение – настолько свободным. Когда его, провожаемого завистливыми взглядами рабов, отвели к воротам лагеря и отпустили, он с готовностью устремился в темную глубину Горелой ямы, чтобы убивать. И делать это красиво.

– Эдвал, был ли ты когда-нибудь в Верхней Комморре? – обратился Индрасс к технику, склонившемуся над панелью управления большого голоэкрана. Тот вздрогнул, выпрямился и стиснул в руках коробку с кабелями, которую пытался туда вставить.

– Нет, господин. Я родился и вырос в Горелой яме...

– Я не просил у тебя сведений о том, где именно ты родился, – перебил Индрасс и тут же мягко улыбнулся. – Но раз уж ты начал, рассказывай.

– Я... я... – глаза Эдвала забегали. Шатер был полон «придворными» принца – вожаками отрядов, лучшими из воинов, иными приближенными, не исключая и бледного гемункула – все они были при оружии и жадно наблюдали за беседой. По одному жесту Индрасса они бы сей же час набросились на несчастного, вызвавшего его неудовольствие. С другой стороны, принц не терпел и тех, кто заставлял его ждать: их глаза отправлялись на корм его ручной птице.

– Я был рожден от женщины, которую бросили здесь умирать, – собравшись с духом, проговорил Эдвал. – Шайка геллионов напала на ее небесную колесницу, ограбила и вышвырнула мою мать с высоты нескольких ярусов. Она тогда носила меня во чреве. Ей удалось выжить – и прожить достаточно долго, чтобы защитить меня, пока я был беспомощен.

Эдвал невольно вздохнул. Поживи его мать чуть дольше, она бы могла стать одной из наложниц Индрасса, и он бы сейчас был не каким-то техником, почти слугой, а пилотом «Рейдера» или даже главарем отряда. Но старой стерве не следовало пытаться продать сына в рабство, когда тот подрос, совсем не следовало... Он почувствовал, что на него выжидающе смотрят, и поспешил избавиться от ненужных воспоминаний.

– Что же касается верхних районов, я мог быть и оттуда. Возможно, она была из аристократов, я так и не узнал, где она жила раньше, – сбивчиво закончил Эдвал свой рассказ. Его руки вспотели, и он украдкой отер их о заляпанные штаны. Скхреламширрейн смерил его голодным взглядом, словно пробуя на вкус исходящую от техника тревогу.

– Как забавно сплетаются судьбы, – усмехнулся Индрасс. – Появись ты на свет в Верхней Комморре, как я, тебя называли бы вернорожденным и одаривали богатствами и рабами с самого детства. Ты вырос бы среди хитроумных и изобретательных врагов и друзей, не менее опасных, чем враги. Тебя бы с рождения учили быть лидером и мастером интриг. Быть может, потом тебя бы предали твои же братья, и ввергли бы во всю ту же Горелую яму, чтобы никогда больше не видеть твоего лица и отнять трон, принадлежащий тебе по праву... но ты, Эдвал, рожден здесь, на дне города, и тебе повезло, ибо ты не знаешь, чего лишился. А я, я был там, в Верхней Комморре, я верил, что она создана для меня...

Теперь принц повернулся лицом к придворным. Эдвал растерянно замер, потом спохватился и вернулся к своей работе – разговор не отменял прежних приказов. Индрасс, казалось, забыл и о нем, и о голоэкране, и даже о собрании перед собой – он говорил, полностью погрузившись в свои мысли и воспоминания.

– Каково это было, спросят те, кто видел Верхнюю Комморру лишь как шпили, возносящиеся к самым солнцам? Вы никогда не ходили по ее проспектам, не любовались ажурными мостами, не взлетали к пикам, где гнездятся крылатые... Как прекрасно было наше поместье – аметистовые, опаловые, сапфировые залы, дивные сады хищных и наркотических растений, чудные мраморные статуи художественно вскрытых рабов!

Индрасс замолчал. Его поднятый перед лицом кулак сжимал пустоту. Даже сидящий рядом освежеворон замер и перестал чистить перья.

– Я собираюсь вернуться туда, забрать свое наследие, – помолчав, продолжил он, – и отдать вам все это. Вы заслужили. Ваш принц щедр. Но что для этого нужно, кто ответит?

Корсары безмолвно переглянулись. Речи Индрасса взбудоражили их воображение, но никто не решался высказывать идеи, толкущиеся в их головах. Наконец, один из воинов подал голос:

– Богатство, мой повелитель!

За ним последовали и остальные, не желая оставаться в стороне:

– Добыча!

– Души! Рабы!

– Тихо, тихо, дети мои, – успокаивающе поднял ладони Индрасс. – Вы все правы. Верхняя Комморра – это темный рай, чудесная и опасная страна обетованная, и ключ к ее вратам – единственное подлинное сокровище, души тысяч и тысяч живых существ. Души – это машины, оружие, верность культов и ковенов, порталы и дворцы. Но вы, должно быть, думаете: «Как же так? Как мы попадем туда, когда едва ли не последний раб, который у нас был, вчера издох на эшафоте, и даже «бойцовые псы» все куда-то подевались?»

Принц пиратов обвел сверкающим взглядом притихшее собрание.

– Сейчас вы увидите.

Хрип оборвался. Мальг разочарованно вздохнул: это была последняя жертва за сегодня, и по такому случаю она могла бы порадовать его немного дольше. Он отряхнул руки от крови и взялся за нож. Того, что он уже успел отрезать и вынуть из тела, было мало – надо больше, гораздо больше, и раскидать подальше, может быть, даже развесить по прутьям арматуры, которые так удобно торчали вокруг. Индрасс дал точные указания: врагов надо запугать, а обычным трупом в этих краях никого не удивишь. В том же, что следует делать для достижения цели, принц его никак не ограничил, и здесь Мальг полагался исключительно на свою фантазию. Последнее время она радовала его все больше и больше. Вот и сейчас в голову «пса» пришла отличная идея, которая сразу захватила его своей новизной, и, довольно урча, он начал вырезать из остывающего тела ребра.

Мальг так увлекся оформлением, что не заметил, как сзади к нему подкрались темные силуэты, и даже не успел удивиться перед тем, как электрический разряд вышиб из него сознание.

Когда он пришел в себя, то оказался на ярко освещенной площади, среди огромной толпы каких-то странных, сердито вопящих существ. Зрение расплывалось, но когда вернулась четкость, он зарычал и забился: это были враги, враги Индрасса, те, кого он должен был убивать. Красиво убивать.

В его плоть впились чьи-то руки, металлические захваты, прочные путы. Мальг выл от гнева, не в силах поверить, что эти твари смогли его изловить. Его несколько раз ударили, чтобы он замолчал, и постепенно он начал разбирать в воплях врагов знакомые слова.

– Смотрите, смотрите, они поймали этого монстра!

Мальг удивленно заморгал. Это был человеческий язык, низкий готик, на котором он не разговаривал с тех пор, как отравил Тоффеля. Скольких он убил с того дня?...

– Пустите! Он растерзал мою жену! – крикнул какой-то толстяк.

– Будь ты проклят! Мясник! Живодер! – завизжали женщины.

Сколько из них действительно были личными врагами Индрасса?

Площадь вокруг покачнулась. Органические наркоинъекторы, вживленные в плоть Мальга, сокращались вхолостую – в них больше не осталось стимуляторов и галлюциногенов, и они начали распадаться, наполняя мышцы жгучей болью. «Бойцовый пес» посмотрел на свои руки, дрожащие, мокрые и красные, и понял, что на них человеческая кровь. Он вскинул голову, затравленно озираясь, и узнал это место.

Это была Плаза Инимика, центральная площадь Тридцать седьмого округа, что на нижнем ярусе города-улья Парагон, где он провел всю свою прежнюю жизнь. Со всех сторон к нему тянулись руки, отовсюду глядели разъяренные лица людей, обычных, простых людей, с которыми он когда-то жил бок о бок.

Отрава ксеносов постепенно растворялась в его крови, где ей предстояло бесследно исчезнуть. Мальг застонал от боли, не в силах больше думать ни о чем, кроме острой рези в мышцах. Крики толпы расплылись в неразличимую завесу, на фоне которой слышались только отдельные слова:

– Властью, данной мне Империумом... за бессчетные убийства мирных жителей улья... я приговариваю тебя...

Раздался выстрел. И на этом боль для Мальга закончилась.

– Все ли вам видно, принц? – заискивающе спросил Эдвал, настраивая пошедший рябью помех голоэкран. К монитору вразвалочку подошел освежеворон и тюкнул клювом в стекло, где только что видел свежее мясо. Индрасс протянул руку, посадил птицу на запястье и кивнул.

– Он был хорош. И это лишь один из множества.

– Ха, представляю себе их лица, когда они поймут, сколько их на самом деле, – хохотнул один из пиратов.

– Но успеют ли они? – ухмыльнулся принц и повернулся к гемункулу. – Мой белолицый друг, что говорят твои системы наблюдения?

– Ваш план сработал, принц, – слегка удрученно прошипел Скхреламширрейн. – Город охвачен паникой. Они видят подменышей везде и всюду, сваливают убийства на своих соседей, жгут неугодных, дерутся на улицах. Пока они слепы от страха, наши «псы» рвут им глотки, выпрыгивая из теней.

– Подменыши?

– Да, господин. Так их прозвали.

– Хм, – принц развернулся лицом к экрану. – Эдвал, покажи мне то, что видят они.

– Слушаюсь, господин.

Техник с полминуты провозился с проводами и реле, торчащими из грубого по эльдарским меркам устройства, но, наконец, добился своего: по стеклу прошли искрящиеся волны, а затем появилось множество на удивление четких, хотя и мелких изображений. Где-то виднелась убогая комнатушка, в которой ютились мон-ки, где-то – темный и безлюдный переулок, местами мелькали крыши и подворотни, но внимание всех присутствующих привлекла одна живая, брызжущая движением картина. Принц удовлетворенно хмыкнул, глядя, как на экране убегает женщина. Того, что гналось за ней, здесь не было видно – следящее устройство было имплантировано в череп этого существа – но страх перед ним был очевиден и настолько силен, что просачивался в души зрителей за несколько измерений от этой несчастной и наполнял их приятной, сытой теплотой.

– Обратите внимание, вот еще неплохой момент, – услужливо сообщил Эдвал и слегка подкрутил свой механизм. На экране проявилось изображение стены, [ну уж нет]одящейся в процессе украшения кусками плоти, лентами свежесодранной кожи и щедрой кровавой росписью. Руки «пса», словно бестелесные, порхали перед ней со скоростью художника, остервенело работающего над последним в жизни шедевром.

– Что-то в этом есть, – равнодушно заметил принц. – Когда это найдут, эффект будет куда сильнее. Увы, нам его не увидеть: мы должны явиться туда заранее, чтобы в полной мере воспользоваться этим эффектом.

Он позволил словам повиснуть в воздухе, дал их значению впитаться в жадно слушающие уши. Вспыхнули понимающие взгляды, замелькали голодные ухмылки.

– Да, друзья мои, – принц Индрасс стремительным движением выхватил клинок и решительно опустил его острием вниз. – По машинам! Кабал Огненной Бездны снова летит на охоту!

Изменено 1 ноября, 2014 пользователем Dammerung

[Gormaks]

Мне понравилось. Читать было интересно и приятно. Но что-то тут с композицией не совсем то, с распределением событий по тексту, так мне кажется. А так выше всяких похвал, как обычно.

[Atramentar]

Даммерунг умница, лапочка и шикарница во всём, что касается перевода.

С оригинальным текстом не всё так однозначно.

Милая автор'ша, я был бы рад увидеть ещё миллиард произведений от Вас.

Но конкретно этот опыт - слаб и меня не вдохновляет.

[Dammerung]

Но что-то тут с композицией не совсем то, с распределением событий по тексту, так мне кажется.

Весьма вероятно, потому что писалось с конца, отдельными кусками и перешивалось неоднократно. Обычно результат получается как бы бесшовным, но тут не вышло.)

Но конкретно этот опыт - слаб и меня не вдохновляет.

Меня тоже много чего не вдохновляет - от хорьков до железобетона.) Можно поподробнее разъяснить, что не так? А то мне тоже не все нравится, а что именно - не пойму.

[Atramentar]

Меня тоже много чего не вдохновляет - от хорьков до железобетона.) Можно поподробнее разъяснить, что не так? А то мне тоже не все нравится, а что именно - не пойму.

Чуть позже, ладно? Мне нужно протрезветь и собрать мозги в кучу.

И потом я уже расскажу, что в твоём вкуснющем произведении действительно, без субъективизма, не так.

[Dammerung]

Да я не тороплю, чо. Может быть, тебе в трезвом состоянии больше понравится.)

Рассказ на самом деле писался с одной целью - описать кабал бомжей из Нижней Комморры.

[Str0chan]

Освежеворон ^_^ Жаль, 7 дней ещё не истекли.

Фанфик понравился не только поэтому, разумеется. В произведениях по ДЭ важен в первую голову не сюжет или структра произведения, а атмосфера садистского декаданса с подвывертом, коея здесь присутствует. Тем более, тут ещё садистский декаданс с подвывертом для нищебродов - деревянные рабы, прибитые к полу.

Изменено 1 ноября, 2014 пользователем Str0chan

[Sauropterium]

деревянные рабы, прибитые к полу.

Деревянными гвоздями к бетонному полу)

Фанфик супер. Аффтару респект.

[Dammerung]

Всем спасибо за комменты. А Хересиарка, по ходу, так и не протрезвел.)