[фанфик][Wh40k]Космический бой, Последние дни Империума Опции

[0.5 Кота]

Цикл "Последние дни Империума":
"Игра"
"Один"
"Конклав"
Интерлюдия "Пламя"
"Сверхлюди"
"Молчание"
"Братство"
"Буревестник"
"Расколотый и потерянный"
"Предательство"
"Спокойные дни"
"Любовь"
"Вавилонская битва"
"На пути к Мордвиге-Прайм"
"Трудно сдержаться"
"Тотальная война"
"Дух"
"Погиб в бою"
"Целостный и счастливый"
"В аду"
"Вынужденный альянс"

Название: Космический бой
Сеттинг: Wh40k
Жанр: боевик
Рейтинг: 18 + (эпизодическое описание жестокости, нецензурная брань, употребление алкогольных напитков)
Аннотация: Они уже здесь. Тираниды вот-вот окажутся в зоне поражения орудий, а, значит, состоится самый масштабный космический бой за всю карьеру капитана Ласа Руиза, за всю историю Classis Libera и тысячелетия Мордвиги-Прайм, которая никогда не знала подобных нашествий.

"Краткий пересказ событий предыдущих серий"

Серия "Последние дни Империума" связана с "Ягеллонским Крестовым Походом" и освещает события, которые происходят в секторе Сецессио, что на границе Сегментумов Пацификус и Темпестус, в конце сорок первого тысячелетия.
Сектор поглощён войной и переделом пространства, так как власть Империума ослабла.
Капитан Караула Смерти Анрайс де Ле Стат был искалечен патриархом генокрадов на скитальце "Тиамат" (рассказ "Один"). Он приходит в себя на хирургическом столе крейсера "Мушруш". Капитана ожидает сервиторизация, так как раны слишком тяжёлые. Но такая участь – всего лишь обман демона Маркиза Аамона, который проник внутрь корабля во время кратковременного отключения поля Геллера. Демон ломает волю Анрайса, но не успевает завладеть душой.
Тем временем Альфа-Легион победоносно шествует по сектору. Культы генокрадов множатся. Чужаки, пираты, еретики и демоны терзают Империум.
Главы Инквизиции не видят иных способов спасти сектор, кроме как поверить в чудо – чудо с планеты Скутум. Тысячу лет этот мир провёл в Имматериуме, но хищники Варпа не разорвали его на части. Инквизиторы надёются добраться и завладеть тайнами этой планеты. Они организовывают Конклав Скутума (рассказ "Конклав").
Инквизитор Ордо Еретикус Жозефина Анна Мерикью де Труан начинает расследование с Тиррены, столичного улья, но встречает противодействие со стороны губернатора, Лидиары Сардис. Госпожа-губернатор ссылается на договоры с Адептус Механикус и обещает передать археотех, спасший Скутум, только в руки магосов.
В свою очередь, инквизитор подготавливает почву для свержения Лидиары. Она заручается поддержкой Вальфура Иерофона, кардинала скутумского, и помогает воинскому культу "Очищающего пламени". В Тиррене вспыхивает восстание (рассказ "Пламя").
Однако наступление на Тиррену срывается. Губернатор Лидиара Сардис нанимает солдат Classis Libera – войско вольного торговца Георга Хокберга – и наносит первый удар. Город Вальфура Иерофона разрушен и разграблен. Инквизиция противостоит наёмникам, но недооценивает их подготовку. Войска Инквизиции спешно отступают, бросая на произвол судьбы как горожан, так и тех солдат и офицеров, кто не успел эвакуироваться.
Отряд Караула Смерти "Лестат" собирается спасти Вальфура Иерофона, но также терпит поражение. Десантникам остаётся только бежать в пустоши.
Крушение поезда, пыльная буря, неожиданный враг, ничто не может сломить боевой дух зарождающегося братства (рассказ "Братство"). "Лестат" оставляет на поле боя двух погибших бойцов, но спасает раненого главнокомандующего, командора Мортена, от пленения.
Воины отряда "Лестат" возвращаются на место последней битвы (рассказ "Буревестник"). Они снимают с крестов замученных врагами братьев. Один из них – технодесантник Христос – подаёт признаки жизни. На последнем издыхании он просит вскрыть ему голову. Там воины отряда "Лестат" находят микропроцессор, который собираются передать инквизиторам.
После этого происходит генеральное сражение с ордами техномадов.
Десантник Итаро Тёбэй (рассказ "Расколотый и потерянный") отбивается от своего отряда, но с честью несёт погибель врагам Императора. Однако всегда находится тот, кто лучше. Итаро тяжело ранен, и от смерти его спасает только взрыв психической энергии. Десантник погружается в пучину кошмаров изувеченного тела и разума. Только там, в глубинах памяти, Итаро находит успокоение.
Но просыпается он уже совсем в другом мире.
Инквизитор Ордо Маллеус Антуан Велай видел будущее, в котором Империум поглощён тиранидами. Он соглашается на союз с демонами ради спасения (рассказ "Предательство"). Антуан приносит в жертву Нурглу войска Конклава и обретает демоничество. Однако, благодаря кровавому обряду инквизитора Фердинанда Будейона, некоторые воины избегают страшной участи. Остатки Конклава оказываются на неизвестной планете, а сам Фердинанд страшно изувечен порочным колдовством.
Спустя некоторое время над расположением войск Инквизиции зависает грузовой челнок "Арвус" (рассказ "Спокойные дни"). Пилот объясняет инквизиторам, что они переместились очень далеко от Скутума, на Ягеллон, разорённый крестовым походом.
На Литуане, спутнике Ягеллона, войска Конклава ожидают, когда за ними прибудет корабль Инквизиции. Губернатор спутника просит инквизитора Гулу Энлил о содействии. В столице открывается новый храм, и он хотел видеть Ангелов Смерти на этом мероприятии.
Выбор падает на отряд "Лестат", и космические десантники с честью выполняют задание. Они получают подарок от экклезиарха по завершению всех обрядов: реликвии времён Ягеллонского Крестового Похода.
В это время тираниды атакуют церковный мир Вавилон-IV (интерлюдия "Любовь"). Глава экклезиархии попадает под психическое воздействие Разума Улья и предаёт свой народ.
Тираниды недолго пируют в звёздной системе. Командор Мортен объединяется с уцелевшими подразделениями Караула Смерти и контратакует. В ходе скоротечной боевой операции космическая станция на орбите Вавилона становится бомбой замедленного действия, и в тот миг, когда корабли-ульи облепляют планету, вирус "Пожиратель Жизни" уничтожает всё и всех (рассказ "Вавилонская битва").
После Вавилонской Битвы Конклав Скутума совершает прыжок до столичной системы сектора, чтобы отметиться в штаб-квартире Инквизиции и получить новое задание. На борту "Злого Рока" – флагмана Караула Смерти – происходят несколько долгожданных возвращений и непредвиденных открытий (рассказ "На пути к Мордвиге-Прайм").
Капеллан Цезон, которого соратники считали погибшим в Кантаврисе, возвращается в отряд "Лестат". Теперь он – один из Древних, герой в адамантиевом саркофаге дредноута.
С того света также возвращается технодесантник Христос. Разум, сохранённый на маленькой металлической пластинке, загружают в сервитора, и в таком обличье возрождённый Ангел Смерти помогает Гуле Энлил выжить. Инквизитор долгое время не получала необходимых лекарств и находится при смерти. Христос переселяет её сознание в полностью искусственное тело.
Воспользовавшись затишьем после сражений, Геральт, кодиций отряда "Лестат", отправляется в архив Инквизиции, чтобы найти необходимую информацию по таинственным татуировкам, ранее выручавшим десантников при встрече с псайкерами. Поиски тщетны. В то мгновение, когда Геральт уже собирался заканчивать, с ним связывается сущность Имматериума, запертая в литуанском фолианте. Демон многое обещает и в качестве аванса раскрывает подробности Ягеллонского Крестового Похода. Геральт вспоминает и о своём участии в этом событии.
Раскрывается личность инквизитора Фердинанда Будейона. Он погиб во время кровавого обряда, когда спасал Конклав из лап Нургла. Тогда в тело инквизитора вселился старый знакомый Анрайса де Ле Стата – Маркиз Аамон. Демон стал своеобразным ангелом-хранителем для капитана и надеется когда-нибудь завладеть его телом и душой.
Всего один короткий Варп-переход становится настоящим испытанием для людей и сверхлюдей Конклава Скутума, но то ли ещё будет...
В столичной системе сектора хозяйничают легионеры Альфария (рассказ "Трудно сдержаться"). Глава Конклава Скутума – инквизитор Омар Уту – отдаёт приказ отступать, но перед Варп-прыжком получает сообщение от еретиков.
Представитель легионеров, чернокнижник Асфалот, обещает вернуть Инквизиции взятый на абордаж фрегат "Танцующая с бурей", и Омар соглашается на встречу. Инквизитор берёт с собой отряд "Лестат".
Тем временем Геральт мучается от ужасной правды об исчезновении родного капитула.
"Объявлены предателями и уничтожены".
Кодиций убеждается в словах демона и не знает, что делать дальше.
Переговоры о судьбе "Танцующей с бурей" проходят на повышенных тонах и едва не выливаются в потасовку, но, в конце концов, легионеры, как и обещали, передают корабль Инквизиции.
Чтобы свергнуть власть Альфа-Легиона в столице сектора, Омар Уту решает попросить помощи у культа ксенаритов мира-кузни Лотиан. Однако флот-улей добрался уже и до механикумов. На орбите планетоида бушует космическое сражение (рассказ "Тотальная война"). Инквизиция вмешивается и помогает механикумам отбросить тиранидов. Отбросить, но не победить, так как чужаки упорно двигаются к цели, несмотря на чудовищные потери.
После сложнейшего космического боя, в котором крейсер "Мушруш" опустошён, а супруги Энлил сгинули в пылу сражения, начинается десантная операция. Изнурённые и израненные бойцы спускаются на обшивку искусственной планеты.
Конклав обескровлен: множество погибших и раненых, техника повреждена, боеприпасы на исходе.
Во время сражения за главный шпиль мира-кузни становится ясно, кто на самом деле управляет искусственным телом Христоса. Это – Silica Animus, magnum opus технодесантника. Советник – такое имя Дух получил, когда Христос ещё служил в рядах Стальных Исповедников – проявляет себя, когда Мать – глава ксенаритов Лотиана – нападает на войска Конклава.
Мать даже не обратила внимания на то, что Инквизиция защищала стены Шпиля от тиранидов. Она хочет скорее покончить с присутствием любых инопланетян до "Исхода".
Однако планам Матери не суждено исполниться. В ноосфере её атакует Советник, а в реальном мире Омар Уту. Оказывается, что Мать – это чудовищный мутант, продукт генетических экспериментов по скрещиванию человека-псайкера с плотью древнего чужака, чьи останки покоились на Лотиане задолго до появления механикумов. Инквизитор выносит приговор и убивает богомерзкое создание. Отныне Лотиан подчиняется не безумию архиеретеха, а воле Советника.
Пока Дух осваивается с новыми возможностями, о его существовании узнают техножрецы "Злого Рока" (рассказ "Погиб в бою"). Потиний Пил, магос-доминус арсенала, призывает братьев и сестёр культа Бога-Машины унять праведный гнев и решить вопрос Silica Animus после войны с тиранидами, но терпит поражение на этом поприще. Магосы выступают за немедленное уничтожение Советника и очищение Лотиана от любых следов техноереси. Во время разбирательств техножрецы переходят от слов к делу, но гибнут, не получив поддержки от инквизиторов или Караула Смерти.
В то же время Омар Уту выносит приговор чужеродной форме жизни, которую изучали механикумы Лотиана, а десантники возвращаются на "Мушруш", чтобы забрать уцелевшую технику, боеприпасы, а также узнать об участи инквизиторов Гулы и Немрода Энлил. Отряд "Лестат" прорывается сквозь стаи чужаков и спасает Гулу, но вот выполнение других заданий приходится отменить. Генокрады заразили капитана корабля, и тот запускает двигатели, чтобы войти в Варп без поля Геллера. Во время поспешного отступления Геральт, кодиций отряда "Лестат", попадает в засаду чужаков. Его ранят, а потом так же, как и капитану "Мушруша", дарят "поцелуй генокрада".
Вечный, демон проклятого фолианта, предлагает Геральту спасение. Изнемогая от тяжёлых ран и яда, ослабляющего волю, кодиций соглашается принять проклятье и стать прислужником демона. "Мушруш" с Геральтом на борту отправляется в Варп. У кодиция начинается своё собственное путешествие.
Боевые братья отпевают погибших товарищей и молятся за потерянную душу Геральта.
Война в системе Эсек подходит к логичному завершению (рассказ "Целостный и счастливый"). Ксенариты вынуждены бежать. Больше никто не удерживает тиранидов от уничтожения мира-кузни. Тогда Советник обращается к Омару Уту. Он предлагает инквизитору пробудить некронов, спящих в гробнице на планете ASM-3.
Бойцы отряда "Лестат" получают задание пробраться в гробницу и установить там электромагнитную бомбу, импульс которой пробудит древних чужаков.
Операция идёт не по плану. Некроны пробуждаются, и десантникам едва удаётся спастись. Итаро Тёбэй сталкивается с повелителем чужаков, убивает его раз за разом, но тот всегда возвращается. Итаро обречён на смерть, но он принимает её спокойно, так как вспоминает прошлое и хочет воссоединиться с давно ушедшими близкими.
Происходит сражение в космосе. Ненависть "Злого Рока" стихает навсегда, но жертва не напрасна. Время выиграно, и Советник совершает "Исход" – переносит мир в столичную систему сектора.
Конклав Скутума возвращается на Мордвигу-Прайм в разгар демонического нашествия (рассказ "В аду"). Нет никакой возможности ни очистить планету от скверны, ни уничтожить её, но ещё есть шанс спасти Classis Libera, который возглавляет инквизитор Жоанна де Труан.
Совместными усилиями войска Конклава и компании побеждают Княгиню Демонов Ядвигу и завершают Сошествие Зла на Ханан, столицу Мордвиги-Прайм. Но это всего лишь один-единственный улей из десятков. Верным Богу-Императору воинам приходится эвакуироваться на орбиту. Планета обречена.
Уцелевшие солдаты возвращаются на корабли, но приносят с собой частицу демонического мира (рассказ "Вынужденный альянс"). На кораблях эскадры Classis Libera царит хаос. С одержимыми и демонами удаётся справиться, но те успевают нанести серьёзный ущерб и даже тяжело ранят предводителя компании наёмников, вольного торговца Георга Хокберга.
Благодаря своевременному вмешательству инквизиторов и грамотным действия Манрикетты Мурцатто, советника Хокберга, в краткие сроки удаётся провести перегруппировку и подготовиться к нападению тиранидов.
Омар Уту ведёт силы Конклава и Classis Libera в пустыню Сачитиб на Мордвиге-Прайм. Там, в Форте-Дерике, хранится биологическое оружие, которое инквизитор хочет использовать как последнее средство против орд демонов и чужаков. Воинам Империума удаётся забрать всё необходимое до того, как нечестивое воинство Нургла прорывается на территорию военной базы.

"История"

941.М41
Окончание охоты
Инквизитор Омар Уту завершает большое расследование деятельности культов генокрадов на нескольких мирах сектора Сецессио (Сегментум Темпестус).
Вместе с полками штурмовиков и отрядом Караула Смерти "Пирр" он прибывает в звёздную систему Вавилон (субсектор Аккад), уничтожает культ и космический скиталец "Тиамат".

941-942.М41
Череда неудач
Ордо Ксенос отправляет инквизиторов Омара Уту, Немрода и Гулу Энлилов на Скутум (система Декатта, субсектор Муралис). Там они присоединяются к другим агентам и создают Конклав Скутума. Инквизиция ищет реликвий, которые уберегли планету от Варп-шторма.
Лидиара Сардис, губернатор Скутума, всячески мешает расследованию, поэтому инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан организует в столице восстание. Однако военную операцию по свержению Сардис приходится отложить.
По приказу губернатора войско наёмников под названием Classis Libera осаждает улей Кантаврис, где правит кардинал Вальфур Иерофон, верный слуга Трона. Наёмники оказывают неожиданно серьёзное сопротивление, и Конклаву приходится отступить.
В то же время один из отрядов Караула Смерти натыкается в пустошах Скутума на еретический культ. Во время войсковой операции по его ликвидации случается непредвиденное – предательство инквизитора Ордо Маллеус Антуана Велая. Еретик совершает жертвоприношения тёмным богам и отправляет войска Конклава в Варп.
Несмотря на самоотверженность инквизитора Ордо Маллеус Фердинанда Будейона, лишь немногим удаётся выбраться из преисподней.

999.М41
Возвращение к работе
Битва в Море Душ бушевала несколько часов, но в настоящем мире прошли десятилетия. Конклав Скутума переместился не только во времени, но и в пространстве. Войска Инквизиции попали на Ягеллон (система Сауле, Гедиминов предел).
Пока инквизиторы связываются со штаб-квартирой на Мордвиге-Прайм, космические десантники Караула Смерти участвуют в открытии храма Сошествия Ангелов на Литуане.

Мир в огне
Конклав Скутума отправляется на Вавилон-IV, где объединяется с оставшейся частью Караула Смерти. Зараза культа генокрадов проросла по всей планете. Поклонники Четырёхрукого Императора не только захватили власть, но и призвали в систему щупальце флота-улья Левиафан.
Омар Уту проводит Экстерминатус.

Неприятный сюрприз
Потерянные и проклятые еретики Альфа-Легиона захватывают Мордвигу-Прайм, столичный мир сектора.
Омар Уту решает обратиться за помощью к техноведьмам мира-кузни Лотиан, чтобы совместными силами выгнать поклонников лживых богов.

Лотианская кампания
В системе Эсек (Проливы Балта) бушует тотальная война. Магосы Лотиана не то чтобы собираются помочь Конклаву, они сами не могут отбиться от тиранидов.
Благодаря вмешательству Инквизиции ситуацию удаётся ненадолго улучшить, но вместо благодарности техноведьмы атакуют войска Конклава. Омар Уту объявляет их еретехами. Ослабленные войной с тиранидами техножрецы не справляются с лучшими штурмовыми подразделениями Конклава.
Чтобы победить или хотя бы удержать тиранидов, Омар Уту приказывает пробудить некронов в гробнице на планете ASM-3. Операция проходит успешно.
Конклав использует запрещённые технологии техноведьм и переносит Лотиан в систему Мордвига, чтобы противостоять Альфа-Легиону.

Последние дни Империума
Появление Конклава Скутума с столичной системе совпадает с открытием в галактике Великого Разлома. Отголоски этого события охватывают и саму Мордвигу-Прайм.
Чернокнижники Альфа-Легиона открывают путь демонам, и на планете начинается сошествие зла. Сил Конклава хватает только на операцию по спасению из улья Ханан наёмничьей компании Classis Libera, которой руководила, считавшаяся пропавшей без вести, инквизитор Жоанна де Труан. Она гибнет во время противостояния с Княгиней Демонов Ядвигой. Зло повержено, но это лишь малая доля всех нечестивых чудовищ, которые появились на Мордвиге-Прайм.
Конклав Скутума помогает Classis Libera остановить вторжение демонов на космические корабли. Совместно, и силы инквизиции, и наёмники готовятся отражать нападение тиранидов.
Омар Уту возглавляет хрупкий альянс, чтобы вернуться на Мордвигу-Прайм и опустошить хранилища Форта-Дерике. Биологическое оружие ещё пригодится против орд демонов и чужаков.

"Действующие лица"

Конклав Скутума
Омар Уту – инквизитор Ордо Ксенос
Гула Энлил – инквизитор Ордо Ксенос
Джек Линч – аколит из свиты Жоанны де Труан
Джейсон Льюис – майор штурмовиков Инквизиции

Караул Смерти
Мортен – командор Караула Смерти сектора Сецессио
Анрайс де Ле Стат – капитан
Цезон Руфий Кандид – капеллан отряда "Лестат"
Торгнюр – опустошитель отряда "Лестат", "Шумный"
Советник – дух машины, властитель мира-кузни Лотиан

Cassis Libera
Георг Хокберг – находчивый капитан, лицо и дух компании
Манрикетта Мурцатто – советник Георга Хокберга
Лас Руиз – капитан "Амбиции"
Децимос – магос эскплоратор, глава техножречества компании
Каролус фон Фредрисхальд – Вольный Клинок, "Одинокий Король"
Ворон – оруженосец сэра Каролуса
Змей – оруженосец сэра Каролуса
Баярд "Вешатель" – оруженосец сэра Гарольда
Виталий Сервий – лейтенант роты мотострелков
Дейви Двуглазый – лейтенант роты мотострелков
Билл Ридд – лейтенант роты мотострелков
Нере На-всякий-случай – старший инструктор
Авраам – космический десантник из капитула Пустынных Странников
Ловчий – скитарий
Лука Драконоборец – святой воитель с планеты Скутум
Пьер Пети – рядовой

Адептус Механикус
Потиний Пил – магос доминус
Фордин – магос биологис.

Сёстры Битвы
Бахира – старшая сестра ордена Чёрной Розы Вавилона

Потерянные и проклятые
Асфалот – чернокнижник и глава операции Альфа-Легиона в звёздной системе Мордвига
Хара – нерождённый

1

Лас Руиз любил космос и мог безошибочно указать, где находится то или иное небесное тело.
Вот, например, налитый кровью немигающий глаз по левую руку. Это – звезда Отарио. Насыщенный цвет старого светила можно объяснить с научной точки зрения, но Лас думал проще: за эту звёздную систему пролили достаточно крови, чтобы она ещё десятилетия оставалась такой же угрожающе бордовой. И наверняка прольют ещё больше, потому что Classis Libera сделала всё что угодно, но только не изгнала орков из Отарио. Зеленокожие залечивали раны на второй планете от светила: становились сильнее во время междоусобных клановых войн и готовили планы возвращения на Нагару и Дитрит.
По правую руку от капитана "Амбиции" и главнокомандующего всей эскадры Classis Libera отливала золотом Сауле, ярчайшая и величественная звезда, краше которой Лас не встречал ничего. Даже уже упоминаемое "Ожерелье сектора Сецессио" или туманность Подсолнечника не могут похвастать подобной энергией и задором. Лас никогда не посещал Ягеллон, но даже с расстояния многих парсеков наблюдать за Сауле одно удовольствие.
Однако в этот самый миг, когда Лас хотел предаться воспоминаниям и найти в тёмном море тусклую жемчужину Норайи, на фоне фиолетовой бахромы Проливов Балта, среди многочисленных пустотных хищников флота-улья Левиафан, родилось новое светило. Ослепительная вспышка заставила Ласа прикрыть глаза ладонью. Всего за несколько считанных секунд сверкающая серебристая сфера расширилась от эпицентра взрыва и на целую тысячу лиг во все стороны. Воздействие плазменного снаряда, выпущенного из орудия "Нова", походило на праздничный салют. Яркая вспышка породила цепочку взрывов меньших масштабов. Трутни, кракены лопались и испускали в безвоздушное пространство гигалитры ихора тёмно-зелёного, болотного оттенка. Кто-то скажет, что вспышка взрыва плазмы выглядит куда лучше, но Лас бы не согласился. Удовольствие от гибели чужаков сильнее, чем мимолётное световое представление.
– Передайте моё почтение экипажу "Tibi gratias" и особенно мастеру-канониру! – отдал команду Лас Руиз.
Офицер связи тут же послал сообщение на крейсер техножрецов Дитрита под названием "Tibi gratias ago Deus Mechanicus".
Лас Руиз вздохнул. Если бы вся его эскадра состояла из кораблей типа "Тиран" или схожих с ними судов, то он бы даже не вспотел, лениво отстреливая из орудий "Нова" одну волну чужаков за другой. Однако судьба распорядилась иначе. Из двадцати трёх кораблей больше половины не дотягивали даже до класса лёгкий крейсер, а парочка "Вдов" вообще годилась разве что для разведки, но никак не для встречного противостояния со звёздными чудовищами.
Названные фрегаты в этот миг выпустили в сторону биокораблей по паре торпед и тут же ввели в работу маневровые двигатели, чтобы перебраться на новое место.
Инквизитор Гула Энлил рассказывала, как тираниды в системе Эсек переварили целый флот Адептус Механикус, и Лас Руиз даже представить себе не мог, что чувствуют сейчас экипажи "Вдов". Биокорабли выглядели несуразно и двигались обманчиво медленно, но только до поры до времени. В любой миг они могли стремительно сблизиться и поразить фрегаты биоплазмой или кислотами, а то и вообще взять на абордаж.
Стоило только Ласу подумать об этом, как из роя тиранидов вырвались новые проворные чудовища, по тоннажу соответствующие фрегатам Имперского Флота. Главнокомандующий эскадрой встретился с этими чужаками впервые, а поэтому понятия не имел, как они могут развивать подобную скорость. На рывке тираниды опережали даже "Неустрашимого-II", хотя после модернизации он мог обогнать и разведывательный шлюп.
Однако никакой трагедии из-за быстрых прожорливых космических хищников не произошло. "Вдовы" ушли от преследователей на фоне зарождения ещё одной плазменной рукотворной звезды, истребившей десяток вражеских "фрегатов".
– Сообщение от магоса Аурума, – произнёс офицер связи. – Капитан, он спрашивает, приберечь ли снаряды для крупных целей?
– Ни в коем случае. Вблизи его "Нова" бесполезна и даже опасна, а я думаю, что через пять-шесть часов у нас просто возможности не будет разорвать дистанцию.
Следующий выстрел крейсера механикумов удивил даже бывалых офицеров. Лас Руиз слышал, что для орудия "Нова" существует множество разных боеприпасов, а не только плазменные, но встретился с чем-то отличным, как и с тиранидами, впервые.
Снаряд преодолел на пару тысяч лиг больше, чем наверняка задумывал мастер-канонир, и угодил не в скопление малотоннажных судов, а в раскрытую пасть поглотителя с тремя лепестками-когтями вокруг. Вместо блеска серебра и обжигающей сферы, превращающей крепкий хитин в пепел, произошло нечто совершенно иное: биокорабль начал съёживаться, втягиваться внутрь самого себя. Вдвое уменьшились, а потом и вовсе пропали многочисленные щупальца. Толстая выпуклая шкура втянулась в невидимую воронку, а уже в следующее мгновение исчезли ряды челюстей с клыками-горами. Ненасытная тварь скрылась в разрыве пространства, откуда в настоящий мир смотрели существа гораздо опаснее тиранидов, те самые, чьи собратья предавались грязному куражу и кровавым вакханалиям на Мордвиге-Прайм. Из кривого зеркала Варпа вытянулись щупальца хищников Моря Душ и, несмотря на сопротивление, затянули в логово ещё несколько биокораблей. За секунду до закрытия из разрыва вылетела золотая птица с размахом крыльев в несколько лиг.
Истово верующие люди сжали в ладонях нательные аквилы, вот только это существо не имело никакого отношения к Богу-Императору. Две головы, широкие крылья, когтистые лапки орла – да, очень похоже. Но кроме крыльев это создание имело также пару рук с зажатым посохом, а позади существа развивался пышный хвост, переливающийся всеми цветами радуги.
– Госпожа Энлил… – позвал Лас. – Какие-нибудь советы?
Офицеры Classis Libera уже отправились на орбитальную станцию, а вот инквизитор Ордо Ксенос пожелала застать завязку космического боя, а уже потом нырнуть в омут ожесточённых абордажных боёв.
– Поднимайте поле Геллера, капитан. Передайте ту же команду на остальные суда эскадры, – отозвалась инквизитор. – Молитесь Императору. Это один из самых мерзких и коварных врагов богобоязненных людей.
Как бы в насмешку демон пролетел вдоль всех кораблей эскадры, которые зависли и "сверху", и "снизу" от "Пояса Мордвиги". Лас Руиз мог поклясться, что слышал клёкот твари даже сквозь армированное стекло и километры безвоздушного пространства, где единолично царствует тишина. Главнокомандующий сжал золотую аквилу и воззвал:
"Боже-Император, спаси и сохрани!"
Демону быстро наскучило выступать перед толпой, которая не ценит постоянных изменений окраски и формы, а поэтому он отправился в новосотворённое царство хаоса. Никакие физические законы не действовали на нерождённого, и золотистые перья даже не обгорели во время входа в атмосферу. Демон скрылся из виду.
– Отключайте поле Геллера, – приказала инквизитор.
Лас Руиз кивнул адъютантам, чтобы те послушались.
– Однако, – продолжала инквизитор, – передайте капитану "Тирана", чтобы заранее предупреждал об использовании вихревых снарядов. Демонический мир – катализатор. И раньше было сложно предсказать, что произойдёт во время взрыва. Теперь просто невозможно.
Лас Руиз вновь повернулся к обзорному иллюминатору. Он расстегнул верхние пуговицы и кителя, и рубашки.
Несмотря на ошеломительные потери, несмотря на страшнейшую гибель из всех возможных, тираниды ни на сантиметр не отклонились от заданного курса. Они двигались на Мордвигу-Прайм. На единственных защитников этой проклятой планеты. На Classis Libera.
На них.

2

Уцелев в бою за Форт-Дерике, воины Императора поверили в удачу и даже собственную исключительность. Шутка ли, уже не раз они справлялись с самыми опасными врагами человечества, но…
Джейсон Льюис, командир крохотного отряда штурмовиков Конклава Скутума, уже направлялся к выходу из "Тетрарха", когда его задержал воин Караула Смерти, чернокожий десантник со сверкающим взглядом и изображением белой головы дракона на наплечнике.
– Вы – герой, майор, – произнёс десантник, – но ваша служба окончена.
Майор Льюис вздрогнул и побелел.
Омар Уту прошёл мимо повреждённого "Хелверина" и спросил:
– Кодиций, вы уверены?
– Да. И это далеко не единственный человек, поражённый порчей, инквизитор.
Стоило только чернокожему десантнику поднять взгляд, как любой, на кого он смотрел, делал шаг назад или даже всхлипывал.
Майор скрыл глаза ладонью. На мощный подбородок скатилась одна-единственная слеза. Льюис вытянул золотую аквилу из-под кирасы и сжал в кулаке.
– Д-давайте, – проговорил он.
Инквизитор протянул руку. Штурмовик втянул воздух носом, сглотнул, но не решился её пожать.
– Меня зараза не возьмёт, – объяснил Омар, приблизился и обнял штурмовика, а потом отошёл на шаг и добавил. – Было честью служить рядом с тобой, Джейсон. Н’гуну прав. Ты – герой.
– И что?! Ничего нельзя сделать? – воскликнул капитан Анрайс де Ле Стат.
Он чуть ли не снёс с пути кодиция. Тот ответил:
– Я поднаторел в поисках, Лестат. Не в снятии проклятий.
Капитан схватился руками за голову.
– У меня родственники на Реджине, – хрипло проговорил майор. – Сестры.
– Если кто из твоей семьи ещё жив, то он узнает, что тобой можно гордиться, – сказал Омар.
Инквизитор кивнул десантнику, и тот сразил штурмовика разрядом молнии. Омар подхватил тело и осторожно положил его на проржавевший пол. Инквизитор отступил от штурмовика, и кодиций силой мысли воспламенил мёртвого героя.
Омар Уту вздохнул, втянул тошнотворный запах палёной плоти, а потом обратился к десантнику:
– Кто ещё?
– Я покажу.
Порча Повелителя Разложения неумолима. Лишь для одного человека сделали исключение, подарив остальным Милость Императора.
"Приступить к сборке!" – велел Потиний Пил, магос доминус Конклава Скутума.
Сервиторы затянули песнопения, а автоматические курильницы наполнили мастерскую дымом ароматических кореньев. Однако белёсая пелена не скрыла ни единой детали от дирижёра этого концерта. Его "глаза" видели во всех известных человечеству спектрах. Он мог разбирать на составляющие любой запах и определять химический состав продуктов на вкус.
Потиний Пил сосредоточился на двух объектах, которые лежали на хирургических столах друг напротив друга. Один из них пах восхитительным машинным маслом, другой смердел, как убитый грокс через пару дней на солнцепёке. Один из них приблизился к совершенству, другой уже почти скончался, пожираемый демонической заразой. Один из них – собранная из запасных частей оболочка альфа-скитария, другой – то, что осталось от техножреца после удаления всех целых имплантатов. Его заперли внутри остеклённого саркофага, чтобы не допустить распространения опасной болезни.
Магос доминус отправил приказ в ноосферу:
"Внесите руки, обагрённые кровью святого-мученика Каппа-Криптона-36! Наш брат с их помощью творил чудеса!"
Младшие механикумы открыли ларцы, внутри которых реликвии проходили очищение под воздействием радиации. Техножрецы передавали аугметические руки от одного другому, несмотря на то, что их собственные слабые человеческие конечности со временем покроются струпьями и язвами из-за подобных контактов. Ближайший к хирургическим столам механикум опустился на колени и показал реликвии магосу доминусу. "Обагрённые кровью" – изящные и тонкие аугметические руки, выкрашенные в благословенный цвет Марса. Настолько искусная работа, что можно ошибиться, угадывая их истинное предназначение.
Нет – не произведение искусства. Да – созданы, чтобы творить.
"Слава Омниссии!" – воскликнул Потиний Пил.
Он стоял на возвышенности в тени высокой, в два человеческих роста, Священной Шестерни. Магос доминус указал силовым топором на того, кто станет оболочкой для возвышенного героя, и отправил сообщение:
"Альфа-скитарий – почти недостижимая и столь желанная вершина для всех солдат, которые хотят послужить Богу-Машину. Он хорош во всём, что касается уничтожения неверных, но наш брат не должен расстаться с реликвиями".
По беззвучной команде магоса доминуса с потолка опустились серворуки, манипуляторы с установленными сварочными аппаратами, лазерными резаками, шуруповёртами и многими другими инструментами для работы с столь ценными образцами для культа Омниссии. Младшие техножрецы обступили хирургические столы и с помощью ноосферы объединились с Потинием. Именно он собирался провести операцию, но не отказывался от советов и взгляда со стороны. Техножрецы спрятали ладони в широкие рукава багровых сутан и стояли неподвижно, только алые огоньки мерцали внутри капюшонов. Механикумы ждали, когда бездушная оболочка наполнится искрой божественности, ждали, когда куколка превратится в бабочку.
Потиний Пил отдал приказ:
"Внесите ноги, исходившие вдоль и поперёк Марс, Агрипинаа и Тангиру-III. Я хочу видеть стопы, что касались плит, по которым шагали наши предки!"
Так же, как и в случае с протезами рук, к этим приращениям прикоснулся каждый, кто находился в данный миг в мастерской, а один из техножрецов даже прижал аугметику к чахлой груди.
"Брат Стихо", – обратился к нему Потиний. – "Я понимаю и разделяю любовь к прекрасному. Но…"
"Конечно… конечно, мастер", – отозвался младший техножрец. – "Совершенство!"
Постороннему человеку вкус брата Стихо показался бы странным, ведь в этих аугметических ногах не было той же грации, как в выкрашенных красным руках. Те одновременно напоминали и ювелирное изделие, и ювелирный инструмент. Ноги же, громоздкие и тяжёлые, больше походили на кузнечные молоты, которые лишь поверхностно украсили чеканкой, чтобы схематично отобразить пальцы, колени и напряжённые мышцы. Однако брат Стихо видел насквозь, не только лишь форму, но и содержание, многолетнюю историю совершенствования.
Потиний Пил отсоединил боевые имплантаты и прикрепил к мощному торсу альфа-скитария сначала тонкие и не приспособленные для боя, но без сомнения дорогие для владельца протезы рук, а потом и крепкие устойчивые ноги.
Наступил черёд самой сложной части операции – всего того, что связано с головой, центральной нервной системой и духом павшего героя. Потиний Пил не решался на грубое удаление этих приращений из погибающего тела. Такие действия могли легко погасить тусклый огонёк.
Магос доминус отдал команду, и серворуки внутри остеклённого саркофага объединили живой органический разум погибающего собрата с кремниевыми процессорами, расположенными в голове альфа-скитария. Потиний тут же призвал на помощь собравшихся техножрецов, Советника и даже Дух "Амбиции". Корабль отозвался не сразу. Потиний почувствовал возбуждение машины от предстоящего сражения, но всё-таки "Амбиция" не разозлилась из-за того, что её отвлекли. Герой, умирающий на хирургическом столе, не был ей чужд.
Магос доминус погрузился в вереницу программного кода, который, будучи написанным в одну строку, обогнул бы по экватору всю Мордвигу-Прайм. Потиний не справился бы в одиночку, но сейчас, при столь мощной поддержке, он ощутил экстаз от эффективности работы. Душа человека перестала казаться такой уж сложной. Потиний даже нашёл время, чтобы прочитать литанию:
"Нет правды в плоти – только предательство".
Стыки аугметических имплантатов с органическими тканями рано или поздно воспаляются. У умирающего они налились даже не пунцовым, а лиловым цветом.
"Нет силы в плоти – только слабость", – продолжал читать Потиний.
Порча словно бы обладала собственным разумом. Она постаралась ускорить течение болезни. Язвы закровоточили.
"Нет постоянства в плоти – только разложение".
Сосуды темнели, от чего могло показаться, будто внутри героя плещется не алая живительная влага, а холодные чернила.
"Нет определенности в плоти – только смерть", – Потиний Пил завершил тяжёлый труд.
Теперь он знал павшего собрата лучше, чем самого себя. Жизненный путь, переживания, успехи и неудачи, славные открытия и подлые секреты, всё, исключительно всё знал магос доминус. Пусть бренное тело сгниёт, сгорит в крематории и рассыплется в прах, но гордый Дух останется жив. Навечно.
"Встань и иди!" – приказал Потиний.
Однако… собранная со всем уважением и любовью оболочка осталась холодна. Не горели аморфные линзы с напылением рубинов, не билось термоядерное сердце, магос доминус не замечал движения мысли в кремниевых мозгах.
"Я есмь воскресение и жизнь!" – прогремел раскатистый гром.
Советник напомнил о своём присутствии всем участникам операции. Младшие техножрецы опешили на мгновение, но потом рухнули на колени, приняв Духа за явление Омниссии. Потиний Пил не стал их переубеждать относительно истинной сути Советника, потому что был ошеломлён не меньше. Он засёк неизвестное действие Духа, но не понял, на каком языке его произвели.
Покрытые красной краской тонкие руки с острыми когтями на пальцах сжались, раздалось шипение сервоприводов, и, наконец, оболочка альфа-скитария приняла положение сидя, вглядываясь в собственное, извращённое Варпом отражение на столе напротив.
"Магос Децимос", – поприветствовал Потиний. – "Ты воскрешён и возвышен! Плоть более не властна над тобой!"
Магос Децимос поднялся со стола, осмотрел руки, оглядел ноги. Младшие техножрецы затаили дыхание и даже перестали делиться информацией в хоре. Они боялись поднять взгляд на чудо.
Децимос вытянул руку и поиграл пальцами, проверяя их подвижность и отклик. Его оптические имплантаты замигали – магос настраивал наилучший диапазон.
– Вос-хи-ти-тель-но, – первые звуки, изречённые с помощью голосового модуля, прозвучали нескладно, но с каждым новым слогом Потиний слышал нарастающую уверенность. – Слава Богу-Машине!
– Слава Богу-Машине! – воскликнул Потиний Пил.
– Слава Богу-Машине! – отозвались техножрецы, отбивающие лбы об пол, и сервиторы, безучастно наблюдавшие за чудом.
– Подайте магосу эксплоратору символы его власти! – велел магос доминус. – Облачите в лучшие наряды и воздайте почести! Великая Работа только начинается!
Стая херувимов сорвалась со Священной Шестерни и настенных горгулий, чтобы помочь Децимосу собраться.

3

Техножрецы только готовились снарядить боеприпасы вирусными боеголовками, когда эскадра Classis Libera исторгла сотни старых добрых макроснарядов, проверенных в многочисленных пустотных войнах. Эти циклопические стрелы преодолели дистанцию примерно в шесть тысяч лиг и впились в тёмно-фиолетовые туши, разрывая их в клочья. Пусть не плазменные бомбы, но итоги превзошли ожидания. Тираниды погибали один за другим.
"Палаши", "Мечи" и "Вдовы" повернулись к биокораблям носом. Их основное фронтальное вооружение не позволяло быстро совершить манёвр в случае неприятностей, а поэтому Лас Руиз расположил эти суда дальше всех. Так капитан смог убедить даже самых отчаявшихся в том, что их не используют в качестве живого щита.
Остальные суда эскадры с полноценной бортовой артиллерией только лишь ждали знака от главнокомандующего. По плану они должны были тут же отступить на новую позицию, как только тираниды пересекут незримую черту в три тысячи лиг до боевых порядков.
Однако пока дела обстояли более чем хорошо. Прореженные бомбардировкой плазменными, вихревыми и гравитационными снарядами, вырвавшиеся вперёд чудовища превратились в месиво обожжённого хитина, опалённых костей и истекающих зеленоватым ихором кусков мяса. Лас Руиз велел беречь боеприпасы, и мастера-канониры на всех кораблях флотилии словно бы начали соревноваться на звание самого меткого. И, казалось бы, нет ничего сложного в стрельбе по рою тиранидов, настолько многочисленному, что способен перекрыть сияние далёких звёзд, но чужаки не ждали гибели. Биокорабли не только маневрировали, но и выпускали тучи симбиотических существ, которые охотились на торпеды и снаряды, жертвуя собой, только бы спасти материнский организм. И всё же, несмотря на такие усилия, раз за разом корабли Classis Libera побивали чужаков. Уцелевшие биокорабли вязли в ихоре погибших родичей, и головокружительный рывок к цели получался уже не таким резким, а чаще даже предсказуемым.
Свою лепту в призрачный намёк на победу вносили и артиллерийские батареи орбитальной станции. За два года "Пояс Мордвиги" был атакован уже трижды. Канониры получили бесценный опыт, однако станция значительно пострадала, и её не успели привести в первозданный вид, лишь выкрутили так, чтобы использовать только полностью укомплектованные техникой и персоналом батареи. В сторону биокораблей потянулись снопы ракет, сияющие лучевые копья и сверхтяжёлые макроснаряды.
– Капитан, – проговорил один из адъютантов, – на подходе три поглотителя. Обновляю голопроекцию!
Лас Руиз склонился над тактическим столом и оценил изменения на объёмной карте. Вражеские "линейные крейсеры" готовились поддержать огнём братьев меньших. По словам инквизитора, орудия этих исполинов не замечали пустотных щитов и били наповал, а поэтому стоило быть очень осторожным.
– Передайте сообщения, – приказал капитан, – пусть магос Аурум руководит группой правого фланга и разберётся с хватателем. Это самый опасный из троицы, так что батареи "Пояса" тоже переходят под его временное управления. Капитану Альбе я поручаю взять корабли с левого фланга и покончить с этим клубком щупалец, – Лас Руиз продублировал приказ, переслав отметки с голостола в военный манифольд. – Мы же ждём этого здоровяка.
Лас Руиз указал на многокилометровое чудовище с устрашающей пастью, которая раскрывалась тремя мощными лепестками. На внутренней стороне каждой такой челюсти под светом звёзд блестели десятки тысяч зубов. И если сначала тираниды не казались Ласу Руизу смертельно опасными – еретики Альфа-Легиона уничтожили множество пустотных хищников, понесли небольшие потери и организованно отступили – то теперь с их приближением капитан почувствовал холодок и поддёрнул плечами. Тварь раскрыла пасть и летела к цели, не обращая внимания ни на снаряды, ни на огонь излучателей. Желание рвать и кромсать побеждало боль и самосохранение.
Даже орочьи флотоводцы в сражениях за орбиту Нагары старались выбирать куда менее опасные цели, а тиранидский поглотитель устремился прямо на "Амбицию", на две батареи макропушек, которые на короткой дистанции могли превратить в дрейфующий мусор кого угодно, за исключением разве что линкоров.
В это время хвататель застыл в космосе, рассечённый надвое световыми копьями, клубок щупалец подавился торпедами, выпущенными лёгкими крейсерами, а вот поглотитель стойко переживал одну атаку за другой. Нижний лепесток зубастой пасти уже почти оторвался, макроснаряды в клочья разорвали толстый хитиновый панцирь, но поглотитель только быстрее шевелил щупальцами и выпускал в окружающее пространство реки зеленоватого ихора из широких ран. Чудовище пересекло незримую черту.
– Приказ всему флоту: отходите на заранее отмеченные позиции! Будьте вниматель…
Лас не успел договорить, когда один из адъютантов прокричал:
– Рывок!
Капитан отозвался мгновенно:
– Полный вперёд!
Он перевёл взгляд на тактический стол и с помощью панели управления сосредоточился не на битве в целом, а на противостоянии двух крейсеров, один из которых пошёл на таран. Когитатор ещё не закончил просчитывать траекторию и составлять совет, когда Лас Руиз уже принял решение, доверившись интуиции и опыту десятилетий плавания по звёздному морю:
– Мы не уйдём… включить манёвровые двигатели правого борта! Мастер-канонир, приготовьтесь!
"Амбиция" начала разворачиваться навстречу пустотному хищнику, который вдвое превосходил её по размерам.
Офицеры на мостике побледнели, но выполнили приказ.
– Движение по курсу 3-4-5. Ускорение 1,5 g. Разворот по оси на тридцать градусов, – командовал Руиз.
На "Амбицию" упала тень колосса. Капитан не смог скрыть чувств и выдохнул, возможно, громче, чем стоило. Однако никто и не заметил этого, потому что поглотитель приковал к себе внимание. Лас Руиз понял, почему флоты-ульи называли именами мифических чудовищ – этот исполин олицетворял неодолимость стихии и почти божественную мощь.
Почти.
Капитан встряхнулся, поцеловал нагрудную аквилу и выкрикнул:
– Залп!
В этой дуэли "Амбиция" успела выстрелить первой. Биокорабль промахнулся и сомкнул изорванные челюсти на пустоте. Противники почти прикасались друг друга бортами, а поэтому и уклониться поглотитель не смог, получив в повреждённые бока полный залп восьми макропушек. Лас Руиз уже знал, что убил тварь, но решил довершить дело, пока она не выкинула ещё какой-нибудь ловкий трюк.
– Всю мощность на маневровые двигатели левого борта!
"Амбиция" развернулась так, что пламенем из дюз сожгла щупальца, тянущиеся вслед летучей пасти.
– Мастер-канонир, вам слово!
Поглотитель по инерции несколько отдалился от "Амбиции" и опасно приблизился к орбитальной станции, но в этот миг артиллеристы флагмана Classis Libera поставили точку в дуэли. После повторного залпа с другого борта поглотитель лопнул облаком ихора на расстоянии всего лишь пары сотен лиг до "Пояса Мордвиги".
На площадку поднялась инквизитор Энлил.
– Примите мои поздравления, капитан.
Лас Руиз поклонился, а потом приказал адъютантам:
– Действуем по плану. Нужно нагнать флотилию. Полный вперёд!
Приятно побеждать.
Приятно побеждать, когда больше нет тех, кто угрожает твоей жизни, но на Мордвигу-Прайм направлялись ещё десятки кораблей-ульев, сотни поглотителей и тысячи биокораблей малого тоннажа. Космический бой только начинался.

4

В арсенале "Амбиции" кипела своя война, ничуть не менее жаркая. "Пояс Мордвиги" ещё находился в руках верных Императору воинов, но его уже считали потерянным, а поэтому переправили оттуда всё, что только может пригодиться: порох, батареи, металлы, заготовки, изделия. Смены увеличили в полтора раза, чтобы работа не прекращалась ни на минуту. Только сервиторы не заметили разницы, а для всех остальных подобный режим стал испытанием на прочность.
Хотя войско Георга Хокберга значительно сократилось за время сражения в Ханане, но уцелевшие как никогда нуждались в боеприпасах. Против бесчисленных чужаков конвейеры арсенала ежеминутно выпускали тысячи патронов к автоматическим ружьям и стабберам самого ходового калибра. Сервиторы упаковывали боеприпасы в картонные коробки или металлические цинки. Они заполняли пространство погрузчиков-шагоходов, выполненных на базе "Часовых", и те маршировали в десантные отсеки, чтобы уже следующим рейсом патроны и снаряды отправились к тем, кто в них больше всего нуждался. Время от времени техника выходила из строя из-за напряжённой работы, и тогда в дело вступали, если не техножрецы, то хотя бы наладчики из ремонтного персонала. Многие специалисты не спали уже пару дней, а поэтому сложно было встретить в этом месте человека без покрасневших глаз и темнеющих мешков под глазами.
С конвейеров выходила одна партия боеприпасов за другой. Генераторы беспрестанно запитывали разнообразные батареи, начиная с лазерных ружей и заканчивая мощными орудиями противокосмической обороны. В гидравлических стойках ремонтировали личные доспехи воинов Императора, а в гаражах чинили боевую технику. И в самом сердце этого огромного производства находилась огороженная область, внутри которой рождались самые блестящие инженерные решения, принятые когда-либо на борту "Амбиции". Это – личные покои магоса Децимоса.
Как и в случае арсенала, не стоит обманываться простым названием. На деле личные покои магоса сравнимы с жилым отсеком для целой роты. Здесь Децимос размышлял, здесь Децимос творил, здесь он складировал прототипы или результаты неудачных экспериментов.
Но в данный момент в этом месте трудился не хозяин, а гость. Магос Децимос снаряжал макроснаряды вирусными боеголовками на одной из артиллерийских палуб. С вирусом "Пожиратель Жизни" не приходилось проявлять изобретательность, потому что оболочку к нему создавали однотипной с боеголовками для макроснарядов, а вот с другим бактериологическим оружием нужно было ещё поработать, поэтому пришлось привлечь генетора Конклава Скутума – подвижную платформу на гусеничном ходу по имени Фордин.
Далеко не теоретик, Фордин приехал не один, а с целой свитой сервиторов, и, конечно же, с теми, на ком и предстояло проверить отраву, сваренную на Мордвиге-Прайм. Пока капсулы с тиранидами, захваченными во время вавилонской и лотианской кампаний, перемещали по флагману Classis Libera, солдатам, офицерам и нонкомбатантам войска наёмников выпала редкая возможность посмотреть на этих существ не через прицел. Некоторые образцы уже вышли из искусственной комы и бросались на стенки из бронированного стекла, другие, куда умнее, например, ликтор, изучали окружение и искали выход из сложившейся ситуации. Ликтор оценил прочность клетки, потом замаскировался в надежде на то, что тюремщики заберутся внутрь, проверить, куда исчез зверь, а, в конце концов, просто опустился на дно темницы. Время ещё не настало, и он будет готов.
Магос биологис Фордин изменил личные покои Децимоса. Испытательную зону для стрелкового оружия Фордин преобразил в место для работы с вирусами: сначала оценил герметичность помещения, остался удовлетворённым, но всё равно приказал сервиторам возвести вокруг купол с системой очистки воздуха. Потом генетор переключился на чужаков. Он позаботился о безопасности: каждую капсулу магос окружил боевыми сервиторами на тот случай, если кто-нибудь всё-таки сможет найти слабое место в материале, способном выдержать попадание из танкового орудия. Перевозить же каждую клыкастую машину смерти в испытательную зону Фордин собирался только после введения тиранида в медикаментозный сон. Существовал риск, что тварь привыкнет к успокоительному, но генетор не собирался долго экспериментировать с одним и тем же существом. Скоро не будет недостатка в материале.
Фордин позаботился об удобстве и безопасности, а потом приступил к работе над составом, который, возможно, переломит заведомо проигрышную войну с флотом-ульем. Империум уступал врагам в грубой силе, а поэтому стоило найти более изящное и окончательное решение проблемы чужаков и демонов.

5

– Капитан, я вас покидаю, – предупредила Гула Энлил.
– Вы уверены, госпожа? – спросил Лас Руиз.
– Да. Здесь я вам не помощница, да и вы… – инквизитор помолчала, а потом всё-таки продолжила, – вы сами прекрасно справляетесь. Вы могли бы сделать карьеру в Имперском Флоте, капитан.
– Благодарю, госпожа.
Пускаться в пространные рассуждения на тему Имперского Флота и говорить о том, что он уже давненько не видел ни одного живого армейского офицера, Лас Руиз не стал. И вообще вздохнул с облегчением, когда свита инквизитора с огнемётами и мелтаружьями покинула мостик. Капитан кивнул охране у входа и сказал им:
– Вольно, ребята. Можете пока расслабиться.
Лас Руиз поднялся на площадку над панелями управления, за которыми работали адъютанты, сверился с голокартой.
Наступал второй этап обороны Мордвиги-Прайм. Капитан убедился в том, что фигуры заняли необходимые позиции на поле, а потом спустился к иллюминатору, чтобы понаблюдать за красочным представлением перед очередным раундом.
"Мул Цадиса", судно типа "Каррака", ранее перевозящее катачанцев, попало в пасть корабля-улья. Чужак проглотил жертву, словно её и не было никогда. Такому исполину даже не пришлось работать челюстями, чтобы сожрать судно весом в сотни тысяч тонн пластали и адамантия – настолько корабль-улей большой.
Почти все представители межзвёздной грузовой и пассажирской флотилии Мордвиги-Прайм, а также некоторые небольшие суборбитальные челноки также стали жертвами тиранидов.
Те не успели переварить желанную добычу. Некоторые биокорабли лопались после детонации взрывчатки и перегрузки реакторов, а вот корабль-улей после поглощения брандера просто выдохнул пламя. Выдохнул и забился в агонии. Его предсмертный психический вопль услышал, наверное, каждый, кто находился в тот миг на орбите.
Лас Руиз провалился во времени и пространстве, а когда пришёл в себя, то понял, что стоит на коленях в коридоре около створок лифта. Капитан обмочился и разорвал во время бегства с мостика штаны. Сквозь дыры на коленях он разглядел кровоточащие ссадины. Раздалась приятная трель, створки раскрылись, и на Ласа Руиза пролились яркие лучи из кабины лифта. Капитан поморщился, поднялся, стряхнул невидимую пыль с эполет и поправил китель.
Дениз Нёц, старый капитан "Амбиции" и предшественника Руиза, однажды так сказал воспитаннику: "Запомни, Лас, ты можешь быть пьян, обдолбан, можешь дрожать от страха или даже обосраться, но для всех остальных ты – командир. Нет на корабле человека отважнее и умнее. Соответствуй, ёпт!"
Мудрый был старик.
– Госпо… – Лас понял, что охрип, поэтому прочистил горло и повторил уже громче, – Господа! Возвращаемся на рабочие места! У нас ещё полно работы!
Стоило бы, конечно, сменить штаны, но Лас понятия не имел, сколько времени потерял, и не мчится ли прямо сейчас на "Амбицию" какой-нибудь прожорливый пустотный хищник.
Не все офицеры пришли в себя также легко, как капитан. Пара забилась под панели управления и тихо хныкала, не понимая, где находится, и кто они вообще такие. Лас тут же отправил сообщение по вокс-связи:
– Пришлите медиков на капитанский мостик. Нервный срыв.
Капитан поднялся к голостолу и ознакомился со свежими данными. Слава Императору, но экипажи флотилии потеряли не больше двадцати минут. Тираниды подобрались уже почти вплотную к "Поясу Мордвиги", и как-то сопротивлялся нашествию только один корабль – "Tibi gratias ago Deus Mechanicus" магоса Аурума. "Тиран" техножрецов Дитрита снова и снова посылал сверхтяжёлую смерть по рою, уничтожая одного космического хищника за другим.
Остальные суда флотилии застыли в космосе или дрейфовали, как "Амбиция". "Ласточка", лёгкий крейсер типа "Дерзкий", врезалась в "Ухмыляющийся череп", лёгкий крейсер типа "Стремление", но обошлось без серьёзных повреждений. У первого корабля сплющен и покрыт копотью нос, второй лишился половины манёвровых двигателей правого борта.
– Доложить обстановку! – велел Лас Руиз. – Касается не только "Амбиции"!
– Множество несчастных случаев, – произнёс старший помощник, сверившись с внутренней сетью флагмана. – Сотни жертв.
– Что ж… – проговорил Лас, – в следующий раз мы будем готовы.
Он достал из внутреннего кармана кителя металлическую фляжку с амасеком.
– Намёк понятен? – ухмыльнулся он. – Только не переусердствуйте, господа, вы мне ещё нужны.
И если первое преимущество капитана на корабле вольного торговца – это то, что капитан хотя бы жив, в отличие от офицеров Имперского Флота, то второе, не менее важное и куда более приятное – возможность самому диктовать правила. Лас Руиз уже давно не воевал на трезвую голову – иначе выходило слишком страшно. Опустошив половину фляжки, капитан вернулся к непосредственным обязанностям.
Для начала он наметил первоочередные цели, которые стоило уничтожить как можно скорее, а потом осмотрел входящие сообщения от союзников. Только одно судно не отвечало и вообще покинуло строй, отправившись в свободное плавание. Легкий крейсер типа "Стойкость" под названием "Пышка", отмеченный всеми атрибутами пиратского корабля и с исполинскими изображениями полуобнажённой дородной дамы по обе стороны клинообразного носа, пытался выйти из области поражения орудий "Пояса Мордвиги". Лас Руиз проскрежетал зубами и обратился к офицеру связи:
– Сообщение на орбитальную станцию: нужно сбить щит с "Пышки". Если не остановится, то пусть подрывают этих гандонов к херам!
– Может быть, связаться с Сент-Джеймсом?
– Я его предупреждал, – Лас ударил кулаком по краю тактического стола. – Я всех предупреждал!
Не успело сообщение отправиться на "Пояс Мордвиги", как лёгкий крейсер остановился и начал разворачиваться. Офицер связи принял входящий сигнал, и голопроектор воспроизвёл изображение – лицо женщины с распущенными волосами, с повязкой на левом глазу и грубым раздвоенным рубцом на правой щеке, который уходил и к уху, и к подбородку.
– Сейди Тина, крейсер "Пышка", – прохрипела незнакомка. – Сент-Джеймс кормит крыс, капитан Руиз. Мы возвращаемся.
– Рад слышать, капитан Сейди, – отозвался Лас.
– Давно стоило выпустить этому тупому гроксу кишки, – произнесла Сейди. – Жаль... обстоятельства не очень радостные.
– Тиранидов можно остановить, – произнёс Лас. – Мы только что убили крупнейшего их представителя!
– Убили-то убили, – Сейди поморщилась так, словно что-то кислое съела, – да только больно их дохера, капитан!
– С Божьей помощью прорвёмся, – произнёс Лас. – Удачи, Сейди. Она нам всем очень скоро понадобится.
– И вам того же. Конец связи.
Голопроекция исчезла. На её месте снова возникли объёмные модели небесных тел и межзвёздных кораблей. Несколько пустотных хищников достигли орбитальной станции и впились в неё зубами, выпуская на абордаж тысячи прожорливых тиранидов, в то время как корабли-ульи, как и предполагала Гула Энлил, направились на планету, чтобы начать поглощение.

6

Пьер Пети проснулся от жгучих лучей солнца, которые с рассветом упали на лицо. Пьер потянулся, зевнул, стащил покрывало и опустил ноги в старые рваные, но такие родные тапочки, которые не смог бы выкинуть, даже если бы те совсем истрепались. Он заправил кровать и вышел в коридор за мгновение до того, как раздался крик: "Пора вставать!" Пьер прошёл на кухню и произнёс:
– Доброе утро, мам.
Хрупкая женщина с поникшими плечами, глубокими морщинами на лице и спутанными седыми волосами как будто бы сразу помолодела на десять лет. Она улыбнулась, обняла и поцеловала сына в лоб. Пьер никогда не нарушал утренний ритуал, как и не забывал пожать руку отцу, когда тот возвращался домой после ночной смены.
– Как спалось, сынок? – спросила мама.
Она поставила перед сыном тарелку с рыбным супом. Ничего сногсшибательного, но мадам Пети могла и из рыбьих голов приготовить что-нибудь удобоваримое.
– Лучше всех! – отозвался Пьер.
– Что снилось?
– Мне снилось…
Бледнокожие люди или, скорее… ожившие манекены. Они тянули руки к Пьеру, и те удлинялись.
Пьер выронил ложку в тарелку. Суп расплескался, и несколько капель испачкали пижаму. Пятна потемнели, налились кровью, а ложка утонула в непроглядной пучине. На поверхность поднялись лишь пузыри.
– Мне снилось…
Здания рушились, а битый камень поднимался в воздух. Руины принимали человекоподобную форму и становились одержимы злыми духами.
Пьер понял, что это не суп вдруг стал красным, а он сам испачкал его кровью из многочисленных ран: следы игл, рваные тошнотворно выглядящие порезы.
– Мне снилось…
Клубок из тонких металлических лап, которые заканчивались острыми иглами. Конечности принадлежали чудовищу, одновременно похожему на паука и многоножку, настолько огромному, что в голове не укладывалось, как такие спицы могут выдержать подобный вес.
– Тебе не снилось.
Голос матери изменился, стал грубее, звучал оглушительно. Женщина захохотала, и каждый новый звук заставлял Пьера трепетать. Он хотел бы взвыть от нестерпимой боли, но уже давным-давно сорвал голос. Оставалось только тихо стонать, как и многим другим несчастным, кто угодил в паутину колючей проволоки, которую вили металлические многоножки.
Пьер Пети, рядовой Classis Libera, очнулся в разорённом войной Ханане для того, чтобы пережить ещё один день в аду. Пьер уже не чувствовал пальцев, зато горящая пустота в желудке могла поспорить по силе только с вечным холодом, который сковал молодого двадцатилетнего парня по рукам и ногам.
– М-а-а-м... з-забери меня. Забери меня отсюда...
Пьер не знал, сказал он это вслух или подумал, происходящее вокруг – затянувшийся страшный сон или жутко несправедливая явь. К сожалению, в ответ рядовой услышал не убаюкивающий голос матери или слова поддержки от отца, а скрежет суставов плохо отрегулированной аугметической конечности – с таким звуком двигались металлические пауки-многоножки, которые обрекли на мучения тысячи тысяч жителей города-улья и ещё множество тех, кто пришёл этот улей освободить. Пьер знал, что последует, он всё равно дёрнулся в режущих путах, отчего колючая проволока глубже вонзилась в плоть.
– Б-боже… милостивый Боже… пожалуйста… – хныкал Пьер. – П-прекрати. Прекрати это!
Пьера замутило, словно он выпил слишком много. Он ощутил потерю управления над телом. Взгляд стал каким-то остекленевшим, как будто на самом деле Пьер смотрел сквозь стекло, сквозь толстое дно пустой бутылки от амасека с пойманным эхом внутри. Пьера стошнило бы, если б оставалось чем.
Ненавистная всему сущему громада пробежала где-то сверху. Лишь кривая и хищная тень промчалась перед глазами. Она задержалась на несколько мгновений возле другого узника демонических тварей. Тот давно умер, и Пьер наблюдал, с какими мучениями мужчина уходил на тот свет. Несчастному – судя по грязной робе, почерневшим рукам и копоти на лице – работнику какого-то литейного производства, металлические твари откусили обе ноги по колено. Пауки-многоножки приползали ежедневно и медленно отгрызали по кусочку. В конце концов, Император забрал рабочего на небеса, куда и Пьер мечтал попасть.
Почему нет? Он верно служил Трону, пусть и не солдатом ополчения Нагары, но наёмником в войске вольного торговца, который работал с Инквизицией.
Чёрт возьми, почему нет?!
– Забери… забери меня, мам… забери Император.
Рядовой обвёл взглядом окрестности. Когда его поймали, то повесили под верхним уровнем города-улья, и Пьер, в перерывах между беспамятством и истериками, успел выучить все хитросплетения улиц и районов перед глазами. Потом случилась орбитальная бомбардировка. Пьер слышал крики, чуть не оглох от того, как рушатся тысячелетние колонны, и железная арматура скребётся по камням. Картина мира для рядового немного изменилась, краем глаза он даже мог разглядеть пунцовые небеса, наливающиеся чёрной тушью к закату и расцветающую к рассвету вырвиглазной палитрой всех оттенков красного. К слову, ночь на Мордвиге-Прайм сменяла день совсем не так, как следовало бы. Но все правила, как и жизнь Пьера Пети, остались в прошлом.
Порой в голове рядового проносилась мысль о том, что его товарищи победили, потому что Пьер куда реже видел многоножек и вообще перестал замечать демонов. Но потом он одёргивал себя:
"Они сбежали. Они оставили тебя умирать. Боже-Император, они сбежали... Трусы! Помоги мне, Бог-Император!"
В конце концов, мольбы рядового были услышаны.
Но не Богом-Императором.
В нескольких десятках метров от распятого в колючей проволоке Пьера Пети пронеслось что-то невероятно огромное. Рядовой напряг слабеющее зрение и увидел, как на перекрестке – как он их сам назвал – сраной улицы номер восемь и сраного проспекта номер семь, приземлилось нечто необычное, совсем не похожее на чудовище Варпа, хотя, видит Император, Пьер насмотрелся на всякую дрянь. Гость, упавший с неба, напоминал исполинскую, но подгнившую луковицу с бледными чешуйками, покрытыми слизью, и стеблями, но не зелёными, а фиолетовыми. Как и полагается испорченному овощу, при ударе о землю он помялся, однако со своей ролью справился, так как наружу вывалился целый клубок тварей одно другого страшнее: многорукие, многоногие, с длинными хвостами, широкими пастями, полными острых зубов. Наверное, это и были те самые тираниды, о которых рассказывал лейтенант на инструктаже.
Выводок чудовищ столкнулся со стальными хозяевами Ханана, и Пьер ещё никогда не был так счастлив после пленения, как в тот миг, когда пауки-многоножки начали погибать. Они сворачивались спиралью, резко распрямлялись и врезались в ряды четырёхруких бледнокожих тварей. Если бы подобное чудовище ворвалось в расположение взвода Пьера, то устроило бы там бойню, и вряд ли бы кто смог противостоять твари. Однако чужаки даже не дрогнули. Превратился в фарш один тиранид, другой, третий, но потом они обступили нападающего со всех сторон и растерзали его в клочья, словно не металл резали, а бумагу. Когти многоруких тварей не встречали сопротивления, хотя Пьер видел, что пули на шкуре паука-многоножки даже следа не оставляют.
Прозвучал хлопок перепончатых крыльев. На труп безногого работяги приземлилась змееподобная тварь. Длинный хвост оканчивался похожим на трезубец шипом. Он покачивался в воздухе из стороны в сторону, пока тварь насыщалась. Мертвечина не понравилась тираниду. Он вскинул запачканную тёмной кровью морду и с шумом втянул воздух, а потом повернулся к Пьеру. Рядовой заметил, что у чужака даже есть оружие, похожее на винтовку, но тиранид не сжимал его в лапах. Оно росло из лап.
– Давай же… – прошептал Пьер.
Тиранид не стал стрелять, а подлетел ближе и впился рядовому в лицо, вырывая клочья мяса вместе с костями.
Пьер ушёл из жизни в мучениях, но, по крайней мере, они для него закончились.

7

В третий раз поймать тиранидов на одну и ту же уловку со своевременным отступлением не вышло. Разум улья рассчитал манёвр до мелочей и подвёл биокорабли так близко к позициям Classis Libera, чтобы после рывка чужаки сразу же смогли использовать бортовые орудия.
Мнение Ласа Руиза о боеспособности противника резко изменилось, а колосок веры в победу, что взошёл и даже начал тянуться к солнцу, окончательно завял.
И если крейсеры кое-как, но пережили обстрел капсулами с биоплазмой и кислотные плевки, то фрегатам достаточно было двух-трёх попаданий. Едкая тиранидская слизь охватывала обшивку и деформировала её, словно та была слеплена из глины, а не сделана из металла. Кислоты воспламеняли воздух в отсеках, и огненные гейзеры сопровождали процесс превращение судна в космический мусор. Пустотные хищники не довольствовались тем, что корабли Classis Libera останавливались и дрейфовали. Они обливали остовы всё новыми струями органических кислот, пока жертвы вообще не исчезали без следа. И это ещё не столь мучительная гибель, потому что иные суда флотилии от носа и до кормы покрывались пучками абордажных торпед, из-за чего начинали походить на растения с многочисленными толстыми иголками или на режущие коралловые рифы.
– Потеряна связь! – воскликнул адъютант.
Лас Руиз проскрежетал зубами и сжал ладони в кулаки. "Ухмыляющийся череп", судно, взятое на абордаж в битве за небо Глации, лишилось экипажа. Офицер связи хотел воспроизвести последнее сообщение от команды крейсера, но капитан успел отменить это действие. Рык чудовищ и крики агонии пошатнули бы и без того хрупкую отвагу людей, оставшихся на посту.
– Входящее сообщение от капитана Альбы!
Лас Руиз жестом велел ответить. Вместо объёмных фигур над тактическим столом возникло лицо старого товарища, с которым капитан служил уже почти двадцать лет.
– Недолго я руководил собственным флотом, – произнёс Альба, едва улыбнувшись уголками рта.
– Давай только без паники, – проговорил Лас. – Я составил относительно безопасный маршрут, Марк. Ты справишься. Врубай форсаж, и вперёд с песнями!
– Нет, дружище, – покачал головой капитан Альба. – Я подвёл этих людей. И отомщу за них.
– Отставить! – воскликнул Лас. – Я запрещаю!
Голосвязь оборвалась. Капитан мгновенно вывел перед собой обновлённую картину боевых действий, на которой тут же отыскал последний уцелевший корабль на левом фланге. "Неустрашимый-II" попал в окружение, однако у него ещё оставался шанс скрыться, учитывая мощные двигатели, модернизированные на верфях Мордвиги-Прайм. Лёгкий крейсер мог разогнаться, ворваться в строй малотоннажных трутней, раздавить одних и перестрелять других чужаков, а потом уже объединиться с "Амбицией", прикрывающей отступление Classis Libera. Но капитан Альба принял иное решение.
"Неустрашимый-II" взял курс на самый крупную стаю чужаков, что преследовала людей. Мастер-канонир и артиллеристы "Неустрашимого" получили последний приказ и уже не заботились о бережном использовании боезапаса. Корабль разогнался так, что почти поравнялся с выпущенными торпедами.
Как стая мальков, небольшие биокорабли брызнули во все стороны, только бы поскорее уйти от столкновения с обезумевшим исполином. Остались только те, чьи инстинкты самосохранения Великий Пожиратель смог погасить, а также поглотители и корабль-улей. Последние сами стремились врезаться в "Неустрашимый-II", чтобы поставить точку в противостоянии природы и блестящего интеллекта, который когда-то спустил лёгкий крейсер в плавание.
Несколько трутней после попадания торпед стали брызгами зеленоватого ихора. "Неустрашимый-II" превратил в отбивную кракена и отбросил его с пути после лобового удара.
Сопла двигателей лёгкого крейсера сверкали ярче звёзд, Альба выжимал все соки из генераторов. Он обошёл защиту из-за перегрева и в прямом смысле убивал собственный корабль, но убивал так, чтобы захватить с собой гораздо больше врагов. "Неустрашимый-II" впился в левый борт пустотника, извергающего навстречу одну струю кислоты за другой. Противник, может быть, и расплавил торпедный аппарат крейсера, но это не спасло его от гибели. Корабль капитана Альбы разорвал соперника в клочья, чуть замедлился из-за вязкого ихора, но всё-таки добрался до самого крупного чужака из числа преследователей. Левиафан космоса, чья голова защищена по бокам толстыми бивнями, а сверху и снизу хитиновым панцирем, с которым не каждое орудие справится, ощерился. За мгновение до удара он сомкнул зубы, каждый из которых превосходил размерами шпиль в Ханане, но "Неустрашимый-II" сокрушил препятствие и залетел прямо в глотку чудовища, разбросав во все стороны пожелтевшее крошево клыков. Сопла лёгкого крейсера ещё сверкали, глубже проталкивая корабль, когда ослепительное сияние родилось уже внутри уродливой пасти.
Капитан Альба подорвал себя, экипаж и "Неустрашимого-II", в последней самоубийственной атаке одержав самую впечатляющую победу в карьере.
На этот раз Лас Руиз легче перенёс психическое эхо во время смерти корабля-улья. Руки дрожали, голова раскалывалась, капитан согнулся в приступе рвоты. В лужу желчи сорвались несколько алых капель: пошла кровь носом. Лас оттёр губы рукавом и вперил взгляд в голопроекции десятков пустотных хищников, которые ещё преследовали флотилию Classis Libera.
– Вы мне за это заплатите, суки, – прошипел Лас.
Капитан подошёл к краю площадки и обратился к адъютантам:
– Срочное сообщение на "Tibi gratias". Пусть магос Аурум разворачивает корабль. Мы встретим преследователей!
Пальцы Ласа запорхали над клавиатурой панели управления. Он задал новый маршрут движения, который тут же вызвал вопросы у офицеров на мостике:
– Но… сэр! Это неприемлемая скорость! Нас догонят!
– Пусть попытаются, – отозвался капитан таким тоном, что никто больше не пожелал спорить.
Лас развернул "Амбицию" бортом к наступающему рою. На пару с "Тираном" Дитрита, они возвели на пути тиранидов огненную стену.
– Залп! – кричал Лас. – Залп!
И ещё один залп. И ещё. Капитан в унисон стучал кулаком по краю тактического стола каждый раз, когда в жерлах макропушек флагмана зарождалось пламя. Один поверженный враг, другой, третий. Недалеко от крейсеров Classis Libera образовалось мерзкое облако, в котором перемешались обломки фрегатов, разорванные туши пустотных хищников, их кости, ихор и внутренности. Артиллеристы "Амбиции" в том бою заслужили всех возможных флотских наград, существующих в Империуме, но Лас Руиз желал гораздо большего: истребить всех тиранидов во вселенной, под корень извести эту чужацкую погань.
Пусть даже ценой собственной жизни.
Сквозь отвратительную зеленоватую пелену прорвались тупоносые рыла бритводьяволов. Вражеские биокорабли уже приготовились совершить рывок и покончить с самыми злыми и опасными людьми, посмевшими противостоять флоту-улью, когда космическое пространство между сражающимися вспыхнуло кровью. Алый луч померк, изрезав до смерти несколько чужаков, но вслед за ним протянулись ещё десятки подобных световых копий.
– Входящее сообщение! – предупредил офицер связи.
Над тактическим столом появилась проекция жуткого урода с провалом на месте носа и чешуёй вместо кожи.
– Капитан... Лаш-ш-ш Руиж, – прошипел Виперая, флотский офицер Альфа-Легиона, – не могу пожволить чужакам убить ваш-ш-ш… Я ш-ш-шам это… ш-ш-шделаю.
– В очередь, еретик! – отозвался Лас.
– Бегите, капитан, – ухмыльнулся легионер и облизнул губы раздвоенным языком, – наш-ш-шладитеш жижнью... напош-ш-шледок. Как только мы... прош-ш-шлавим Тёмных Богов, мы... явимш-ш-ша за вами.
– Пошёл на xep!
Лас прервал соединение.
Настроение было прескверным. В иное время, в ином месте капитан был бы рад помощи.
Но не сейчас. И не такой.
Как бы то ни было, Лас Руиз подошёл к краю площадки, нависающей над мостиком, схватился за поручни и отдал несколько команд. Капитан надеялся лишь на то, что ни еретики, ни чужаки не закончатся до того, как он перегруппирует флотилию, потому что и к тем, и к другим у него накопились счета, которые можно оплатить только кровью.

8

В то время как Classis Libera только готовился встретить кажущийся бесконечным рой, на границе звёздной системы зависло войско, способное помериться силами с иным Крестовым Походом, который собирают на Святой Терре. Флотилия состояла почти из пятидесяти судов. Были среди них как ветераны пустотных войн, которые застали Великий Крестовый Поход, так и совсем ещё новые суда, не разменявшие и тысячи лет. Сторонний наблюдатель увидел бы модели, сошедшие со стапелей миров-кузней, если не слуг Омниссии, так приверженцев других религий. Объединяло эту флотилию одно – отсутствие каких-либо опознавательных знаков и знакомых цветов.
Только один корабль пестрел насыщенной зеленью и цветом синего бескрайнего неба. Дула его пушек были выполнены в форме драконьих голов, а по корпусу тянулся золотой орнамент, который складывался в изображения мифических чудовищ. Главным, самым устрашающим и ошеломительным таким исполином была трёхглавая гидра, стометровое изваяние, собранное из драгоценных металлов и самоцветов. Она находилась на корме, чуть дальше капитанского мостика, и давала понять, где находится холодное сердце и ясный рассудок флотилии.
Миллионы псов трупа-на-троне сгинули в сражениях с "Luctus Campana", линкором типа "Разоритель", и ещё больше глупцов служили Альфа-Легиону, даже не догадываясь об этом.
Вот и на этот раз всё вышло именно так, как велит мудрость Альфария.
Загребать жар чужими руками.
Сначала мелкие банды, налётчики, пираты и корсары, присягнувшие на верность Тёмным Богам, положили жизни на алтарь победы. Теперь то же самое собирались сделать имперские псы. Легионеры позволяли истории развиваться так, чтобы добиться победы, прилагая к этому меньше усилий, чем любой другой участник противостояния.
Однако в стройном и безукоризненном плане прирождённых кукловодов вдруг нашёлся изъян.
Асфалот, чернокнижник Легиона и глава всей операции в звёздной системе Мордвига, понял это, когда очередное жертвоприношение не дало ничего, кроме пляски теней на стенах капища. Асфалот снова и снова взывал к своему владыке – Изменяющему Пути – но тот оставался глух. Чернокнижник обрёк на страдания пару сотен рабов, набранных на Мордвиге-Прайм, но Тзинча не обрадовали ни неконтролируемые мутации под воздействием Варпа, ни замысловатые убийства.
Тишина.
Асфалот проскрежетал зубами и перевёл взгляд на боевых братьев, которые тоже посвятили жизнь изучению тёмного искусства. Эти легионеры понимали друг друга без слов, а поэтому, когда привели следующую партию закованных в кандалы рабов, Асфалот уже подготовился к новому обряду.
Раз Тзинч молчит, то, возможно, его родич окажется сговорчивее. Пусть даже до этого мига обращаться к Слаанеш не приходилось.
Когда колдуны нашли среди толпы подходящих людей, Асфалот зашептал:
– Взываю к тебе, Тёмный Князь, Владыка Шести, Невинное Дитя и сам Разврат во плоти. Прошу лишь о мгновении драгоценного внимания, а взамен предлагаю оценить скромную инсталляцию, которая, конечно же, лишь тень того, что происходит в Дворцах Удовольствия.
Первой жертве показали сундук, доверху наполненной золотом. Пожилой даме в рваной одежде, но с дорогим колье на шее, этого показалось недостаточно, чтобы успокоиться. Она переводила взгляд с сабатона одного закованного в керамит исполина на другой. Чернокнижник схватил женщину за подбородок и поднял ей голову так, чтобы та не сводила глаз с сокровищ.
– Ты можешь взять всё, что захочешь, – произнёс он.
– Прошу… жизнь, не у… не убивайте! – расплакалась женщина. – Вот! Возьмите! Всё, что осталось!
Она сорвала с шеи колье и швырнула его в сундук.
Асфалот с шумом выдохнул воздух из носа, а потом щёлкнул пальцами. Один из его боевых братьев схватил жертву и раскрыл ей рот. Другой колдун сгрёб пригоршню монет из сундука и расплавил их в ладони. Женщина кричала и вырывалась, но уже через мгновение раздался оглушительный вопль, и едва осмысленные действия сменились агонией. Алчную напоили золотом.
Асфалот тяжело вздохнул и покачал головой. Он взял факел и зажёг шесть свечей вокруг места, где начиналось следующее жертвоприношение.
Тучного мужчину с маслянистым лицом и бегающим взглядом посадили за стол, на котором на блюдах лежали запечённые руки и ноги раба из прошлой группы. Такое могло напугать любого человека, но невольников толком не кормили, а один из боевых братьев Асфалота мог даже кашу из топора сделать вкусной.
– Ешь, – произнёс ближайший к пленнику колдун, чей шлем был украшен декоративным третьим оком на лбу.
Мужчина перевёл взгляд на еду. Сглотнул, пошмыгал носом, отёр пот со лба. Потом всё-таки снова посмотрел на колдуна.
– Ешь, – повторил легионер и негромко стукнул посохом по полу. – Я не убью тебя за непослушание, но вот ведь какое дело: мы не будем вас кормить. Я сейчас просто посажу сюда другого.
У мужчины задёргался глаз. Он дрожащими руками взял в руки запечённую голень, оторвал зубами немного сочащейся сладкой плоти, а потом раба уже было не остановить.
Асфалот спросил:
– Кто ещё хочет досыта наесться?
Из толпы вырвались два молодчика, вчерашних мальчишки.
Недостаточно.
Асфалот обратился к толпе:
– Для вас началась новая жизнь. Никаких правил и ограничений. Докажите, что полезны, и получите свободу. А дальше уже от вас будет зависеть, сможете ли вы её удержать.
Раздался шёпот:
– Спаси меня Император.
Асфалоту хватило лёгкого движения головой, чтобы боевой брат подобрался к шептуну и расколол тому череп ударом кулака.
– Что же вы, люди? – спросил Асфалот. – Вы же радовались освобождению, не так ли? Мы не покладали рук, пока не избавились от недовольного балласта, и вот снова.
Он подошёл ближе и осмотрел рабов. Пленники боялись пошевелиться. Одни зажмурились, другие не поднимали взгляд. Тихие молитвы смолкли, угрозы, если и рождались в умах людей, то тут же гасли. Люди знали, на что способно чудовище перед ними.
– Так-то лучше, – Асфалот повернулся к волонтёрам.
Два молодых человека; крепкий мужчина по телосложению и выправке, скорее всего, солдат; старик, которого пытались пристыдить; худенькая девушка лет двадцати и угрюмая женщина с блеклыми выцветшими волосами, но впечатляющей грудью.
Не совсем то, что нужно, но пойдёт.
– Раздевайтесь, – велел Асфалот, а потом указал рукой боевому брату вести ритуал.
Колдун в рогатом шлеме и с обтянутыми человеческой кожей наплечниками хлопнул в ладони. Из воздуха возникли кровать, стулья, колодки, плети, интимные игрушки. Молодчики уже были готовы, а вот мужчины постарше, да и женщины выглядели напряжёнными. Колдун указал ладонью на стол, за которым чревоугодник поглощал человечину.
Колдун произнёс:
– Полагаю, небольшая заминка не повредит. Присаживайтесь, угощайтесь, пейте, – колдун щёлкнул пальцами и на пире людоеда появились кувшины с горячительными напитками.
Асфалот добавил:
– Славьте Слаанеш, если ещё не успели присягнуть.
Асфалот закрыл глаза и покинул физическую оболочку. Он отправился подальше от капища, от "Luctus Campana", ближе к "Поясу Мордвиги", а потом и вовсе на планету, охваченную безумием.
Демоны обжирались душами, бросались друг на друга и сражались только бы стать ещё могущественнее, пока долгая ночь не завершилась. Высшие будут низвергнуты, низшие обретут могущество. Произойдёт новый виток Великой Игры.
Асфалот рассчитывал на благословение, всё-таки именно он устроил для нерождённых разнузданный пир, но… чернокнижника одарили лишь равнодушием.
Асфалот вернулся в бренное тело. Он посмотрел на третий круг. Один из молодчиков лёг на девушку, и та свела ноги на его спине. Он входил стремительно, грубо, из-за чего пленница застонала. Второй молодчик стоял рядом, мастурбировал и ждал своей очереди. Женщина постарше опустилась на колени и ублажала мужчин ртом.
Асфалот повернулся к толпе рабов. Он позвал:
– Виктор Бек.
Никто не шелохнулся.
– Ты всерьёз думаешь, что я не знаю тебя? – Асфалот ухмыльнулся.
Пленник по имени Виктор Бек проходил специальную подготовку во время службы арбитром, а поэтому мог скрываться от псайкеров. Мог скрываться от немощных безумцев, способных лишь на истошные крики и случайно выпущенные разряды чистой энергии.
Но не от Асфалота.
– Вам здесь не место, Виктор, – произнёс Чернокнижник.
Не просто сказал, а использовал слова силы, чтобы перебороть сопротивление. Бывший арбитр побледнел, выгнулся так, чтобы всегда находиться от Асфалота подальше, но ноги сами несли человека навстречу. Чернокнижник положил руку на плечо мужчины. Арбитры и силовики, предавшие Императора, вступили в подразделение "Альфа" и занимались после оккупации охотой на бойцов сопротивления.
Тогда Виктор с сотоварищами был нужен. Сейчас…
– Я требую ответа, – произнёс Асфолот и стал сжимать пальцы.
– Я…
– Что?
Чернокнижник остановился за мгновение до того, как изувечил бы тщедушного, в сравнении с десантником, человека.
– Я служил вам верой и правдой, – сказал Виктор, глядя перед собой.
– Да, – кивнул Асфалот, – и я благодарю за работу. Хочу наградить тебя по достоинству, Виктор. Чего бы ты хотел?
– Я продолжу служить, господин, если вы позволите, – Виктор повернул голову, бросил быстрый взгляд на чешуйчатую кожу и змеиные глаза чудовища, вздрогнул, но всё-таки продолжил. – Я могу стать надсмотрщиком... следить за порядком. Я всю жизнь следил за порядком!
– Знаю, – кивнул Асфалот.
– Я сделаю так, что больше никто и не скажет слова такого "Император", а тот, кто подумает, пожалеет об этом.
– Покажи мне, – чернокнижник указал ладонью на рабов.
Виктор расстегнул и сбросил рваный мундир, засучил рукава грязной рубашки.
– Ну что, суки! – обратился он к рабам. – Кто ещё здесь молится трупу-на-троне?! Ты!
Виктор выволок из толпы парня лет двадцати, посмотрел ему пристально в глаза, услышал тихое "нет", но всё же отправил на пол прямым ударом по носу. Несчастный зарыдал, арбитр почуял кровь. Виктор несколько раз пнул парня по животу.
На лице животный оскал, грудь высоко вздымалась, ладони сжимались и снова разжимались. Если бы Асфалот приказал Виктору просто-напросто убить всех, то тот бы и не задумался.
– Может быть, ты?! – спросил арбитр у хрупкой, похожей на привидение, женщины.
Та опустила взгляд.
– Или ты?! – рявкнул Виктор в сторону бородатого мужчины с большими кулаками и хищным взглядом.
– Может, и я, – ухмыльнулся тот. – Может быть, я лучше гожусь на роль надсмотрщика, как считаешь?
Виктор попытался повалить здоровяка так же, как и первую жертву, но тот перехватил кулак и попытался вывернуть руку. Однако сказывалась подготовка и боевой опыт, пусть даже арбитр на голову ниже. Виктор сблизился и ударил коленом в пах, потом сделал шаг назад и вбил пальцы в горло соперника. Лицо здоровяка стало пунцовым, он упал на колени. Соперник хрипел, пытался втянуть воздух, восстановиться и встать на ноги, но Виктор не давал второго шанса. Арбитр пнул по лицу и выбил из противника дух.
– Ну?! Кто ещё смелый?! Вы меня, суки, слушать будете! На колени!
Рабы не спорили. И если до этого мгновения круги представляли собой какую-то область капища, то Круг Превосходства возник прямо на теле Виктора. Арбитр заверещал от боли и сорвал с себя рубашку, чтобы увидеть, как сквозь кожу проступают письмена на тёмном наречии. Выпуклая татуировка, или даже шрамирование, охватила могучую грудь мужчины, мускулистые плечи и прямую спину. Арбитр прекратил кричать только тогда, когда над чёрными знаками поднялся дым. Виктор отдышался, встал, улыбнулся так, словно принял отсутствие боли за истинное блаженство, и застыл, как истукан. Он стал частью представления, живым памятником, с чьих кулаков срывались капли крови.
Асфалот хотел было перейти к следующей части ритуала, когда внезапный порыв, невесть откуда взявшегося ветра, задул факелы. Жуткие отродья, которые скрывались во тьме капища, устроили какофонию, разразившись полубезумными криками. Если мгновение назад они боялись даже шаг сделать в сторону колдунов, то теперь выползли под тусклый свет. Люди, обращённые в животных, рыб, птиц, насекомых и ползучих гадов; полностью преобразованные или изменённые так, чтобы оставить напоминание об истинной природе; бесформенные существа или же потрясающие воображение машины смерти, которые состояли из крепких панцирей, острых зубов и вытянутых когтей – отринув страх, такая толпа могла причинить некоторое неудобство даже Асфалоту.
Мимо колес с восемью спицами, на которых были распяты изуродованные трупы рабов без рук и ног, прошёл крохотный человек в балахоне и с сумкой-саквояжем.
Асфалот закрыл глаза и попытался увидеть суть незваного гостя, но… не смог.
– Здравствуйте, господа, – незнакомец сбросил капюшон.
Гладкий шар головы, блеклое лицо, черты которого тут же забываешь, как отвернёшься, и круглые очки с толстыми линзами, что сползли на нос.
– И дамы, – ухмыльнулся незнакомец, глядя на оргию. – Смотрю, вы время зря не теряете.
– Кто ты? – спросил Асфалот.
– Зовут Хара, – подмигнул незнакомец.
– Кто ты? – повторил чернокнижник и перехватил каменный посох удобнее.
– Хм… если ты не понимаешь этого, Асфалот, то, возможно, не так силён, как тебе самому хочется о себе думать.
– Будь осторожнее со словами, нерождённый. Смертные, порой, вкладывают в них больше смысла, чем есть на самом деле. Если не я, то кто-нибудь другой однажды захочет наказать тебя за длинный язык.
– О, – произнёс Хара, – мне ли не знать?
Изо рта коротышки вырвался птичий клекот.
– Но, я могу… – балахон превратился в рваные тряпки, которые неторопливо опускались к могучим когтям на ногах.
Хара преобразился. Широкие синие крылья с таким размахом, что достали бы кончиками противоположных стен капища. Птичий загнутый клюв, внутри пасти редкие конусообразные зубы. В длинных многосуставных руках всё та же сумка-саквояж, вот только теперь стало ясно, что её сшили из человеческой кожи. Куда не глянь – растянутые в вечном крике лица. Местами на вытянутом теле сохранились обрывки ткани и кожи тщедушной оболочки, но в основном оно было густо покрыто перьями, оттенок которых переливался от голубого к сапфировому. От Хары-человека осталась лишь одна целая и неизменённая деталь – круглые очки на клюве.
– ...за себя постоять, – закончил Владыка Перемен.
Асфалот повёл плечами, оглянулся на воссозданные круги Слаанеш, а потом обратился к важному гостю:
– Тзинч молчал.
– Знаю. Я его олицетворение. Я был занят.
– Что ж… – чернокнижник помолчал, но потом всё-таки произнёс, – работа на Мордвиге-Прайм завершена. Пора переходить к следующему этапу.
– Нет, – покачал головой демон. – Не пора.
Асфалот прищурился. Пасть Хары сложилась в подобие ухмылки.
– Я положу весь сектор к ногам… – пообещал чернокнижник.
– Нам он не нужен, – демон разразился каркающим смехом. – Неужели ты до сих пор не понял?
– Но как же пакты?! Договоры на крови?!
– У вас, людей, есть замечательное выражение по этому поводу.
Золотистые глаза Хары с вытянутыми вертикальными зрачками сверкнули.
– Бог дал, Бог взял.
Владыка Перемен исчез также незаметно, как и появился.
Асфалот понял, что может хоть до скончания времён взывать к Лживым Богам.
Но никто не ответит.

Продолжение

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 16.03.2021, 22:12

[Rommel]

Фиг знает, кто все эти люди, но прочитал не без интереса. Даже не зная, что тут еще и слаанешируют, а не только пышь-пышь в вакууме и на земле. Название вводит в заблуждение!

Сцена слаанеширования, кстати, показалась бледной. Если только не было цели показать, как "тимуровцы добывают кумыс", имхо, колдун с приличным послужным списком должен иметь кучу способов замутить веселье для привлечения внимания бога веселья. А тут, ну, каннибализм еще боль-мень, а групповуха вообще ни о чем. Кастануть что-то вроде феромонного безумия из финала "Парфюмера" и гоу.

Но это ладно. А вот с пышь-пышь все окей. И тираниды в роли традиционного дроппод ассолта - хорошая ирония.

Текст понравился.

Время назад.

Это я не понял.

И "выдохнул воздух из носа"... "Раздул ноздри", если важен акцент на носовом дыхании.

Имхо.

[0.5 Кота]

Сцена слаанеширования, кстати, показалась бледной.

Сцена должна вызывать неловкость.
Вот что бывает, когда колдуны с маркой Тзинча берутся за чужую работу.

Это я не понял.

Хотел написать, что "Время назад" необходимо, чтобы точно указать, когда происходят события.
Но потом понял, что текст и без него прекрасно обходится.
Уберу.