Ragnar Blackmane | Рагнар Черная Грива, Aaron Dembski-Bowden | Аарон Дембски-Боуден Опции

[Pictor Jack]

Ragnar Blackmane

As he battles the forces of Abaddon the Despoiler on the war-ravaged world of Cadia, Wolf Lord Ragnar Blackmane remembers the events that brought him to this place and time...



READ IT BECAUSE
We've seen Ragnar Blackmane as a young Blood Claw before, but this is the first time we get to see him in action in all his Wolf Lord-ly glory! It's a fascinating look at the Space Wolves' relations with other Chapters as well, with both their old rivals, the Dark Angels, and the equally savage and bad-tempered Flesh Tearers turning up.

THE STORY
Ragnar Blackmane is a legend of the Space Wolves, the youngest warrior ever to rise to command a Great Company. As he battles the forces of Abaddon the Despoiler on the war-ravaged world of Cadia, Ragnar remembers the events that brought him to this place and time, and relates two great sagas from his past, each bringing him into conflict with brother Space Marines from other Chapters, the secretive Dark Angels and savage Flesh Tearers. As these tales influence the events of the present, Ragnar comes to realise that his past actions have consequences.

FREE EXTRACT: ePub | Mobi

4.26 / 5

LIMITED EDITION

"More pictures"

Рагнар Чёрная Грива



Рагнар Черная Грива — настоящая легенда ордена Космических Волков, самый молодой воин, когда-либо командовавший Великой Ротой. Во время сражения с армией Абаддона Разорителя на опустошенной Кадии Рагнар вспоминает события, из-за которых оказался здесь, а также две связанные с ними славные саги из своего прошлого. Обе повествуют о конфликтах юного воителя с братьями- космодесантниками из других орденов: загадочными Темными Ангелами и свирепыми Расчленителями. Когда эти истории начинают влиять на происходящее, Рагнар осознает последствия совершенных тогда поступков.

"Ознакомительный отрывок"

ААРОН ДЕМБСКИ-БОУДЕН
РАГНАР ЧЕРНАЯ ГРИВА
...
Сорок первое тысячелетие. Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Тсрры. Он — повелитель человечества и властелин мириад планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.
Даже находясь на грани жизни и смерти, Император продолжает свое неусыпное бдение. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его в бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины. У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов и многих более опасных врагов.
Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Забудьте о могуществе технологии и науки — слишком многое было забыто и утрачено навсегда. Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, и о согласии, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие да смех жаждущих богов.
ПРОЛОГ

Кадия
Парапеты Касра Беллок
Последний оборот планеты за годовой цикл
999.М41

Один Всеотец ведал, что прокладывало себе путь за пыльной завесой. Но что бы это ни было, земля содрогалась от поступи тысяч и тысяч ног.
Орда. Лавина. Армия.
Неважно.
Ему не впервой было сталкиваться с армиями. Он сражался с ними, пускал кровь и отправлял обратно в породившую их бездну.
Рагнар облокотился на парапет, уперев бронированные кулаки в скалобетон зубцов, и ждал, высматривая тех, кто попытается убить его на этот раз. За стеной не было ничего, кроме пыли и пепла, окутавших павший город настолько плотными клубами, что через них не мог пробиться даже взор Эйнхерия.
— Плацдарм потерян, — произнес голос в воксе.
Он говорил правду.
— Я сказал, что буду удерживать эту стену до заката, — ответил Рагнар. — И я сделаю это.
— Я не спорю, ярл Черная Грива. Просто говорю о том, что вижу.
Взору Рагнара открывалось то же самое. Только глупец вообразил бы что-то иное.
— Еще что-нибудь?
— Да, повелитель. Ночной Клинок рапортует об обнаружении авангарда Архиврага в тоннелях Лавока. Если противник получит подкрепление, то нас ждет жаркая битва.
— Закат, — повторил командир, — обещание есть обещание.
Еще несколько часов — это не так уж много.
Он будет удерживать последнюю линию обороны в городе, пока солнце не сядет, позволяя арьергарду 57-го Кадийского полка отступить и слиться с защитниками Касра Лавока. Если верить вокс-связи (а Рагнар знал, что этого делать нельзя), имперские войска могли продержаться там еще около двух недель.
Две недели передышки, купленные жизнями Космических Волков. Когда-то, в дикие стародавние времена, он бы почувствовал отвращение при мысли о такой жертве. Для него тогдашнего это была бы напрасная трата отважных душ.
Но сейчас не было ни отвращения, ни даже сожаления. Если ему суждено тут погибнуть, то пусть так оно и будет.
Слева и справа от предводителя, по всей длине стены, ждали его боевые братья, скрытые за завесой пыли так же, как и враг, с которым им предстояло схлестнуться. Но он все равно их чуял. Ритмичный стук сердец звучал, словно гром, и даже постоянная канонада и рокот сотрясающейся земли не могли его заглушить. Цепные топоры и мечи воинов негромко урчали, готовые в любой момент увеличить обороты двигателей до максимума. Волки ворчали и переругивались друг с другом и оттого знали, где находятся боевые братья, несмотря на плотную пылевую завесу.
Их повелитель, с непокрытой головой и наполовину ослепленный хлопьями пепла, находился в этом мертвом городе. В таких условиях даже дыхание превращалось в борьбу за глоток насыщенной дымом смеси газов, отдававшей раскаленным камнем и расплавленным металлом. Те немногие смертные, что попались ему на глаза за последние несколько часов, с трудом дышали через респираторы. Хотя ни ему, ни его бойцам такие игрушки были не нужны, все три легких Космического Волка с трудом справлялись с загрязненным воздухом.
Рагнар поднял взгляд на затянутое смогом небо. Над головой проплывали неясные силуэты. Словно призраки, они скользили за мутной пеленой из песка и пыли. Время от времени доносился приглушенный визг двигателей, далекий и искаженный. Он совсем не соответствовал тому, что виднелось в грязных небесах. Фигуры в небе петляли и поворачивали не так, как истребители и штурмовые катера. Вместо этого они с визгом пикировали на добычу, будто живые существа.
Независимо от исхода этой войны, Кадия будет сломлена. Каждый город на ее поверхности пылал, выбрасывая в небо столбы дыма и пепла от миллионов разрушенных зданий. Потребуется лет десять, чтобы убрать всю эту грязь из атмосферы. Так и умирают планеты.
Слева из мглы выплыла еще одна фигура. Рагнар узнал воина по ритму шагов и звуку, издаваемому силовой броней. Дух каждого комплекта доспехов в его Великой Роте звучал по-разному, а волчий лорд должен был знать своих воинов лучше, чем они сами. Механические сочленения этого снаряжения ворчали сухо и хрипло, достаточно грубо, чтобы вызвать зубную боль у неподготовленного человека.
— Жрец, — поприветствовал Рагнар присоединившегося к нему Волка, продолжая вслушиваться в ритмичный рокот ударов.
— Ярл, — ответил Ульрик. Его голос с треском пробивался через вокс-решетку шлема в форме волчьего черепа.
Волчий жрец встал рядом с командиром, рассматривая то, что когда-то было городом, а теперь превратилось в груду камней. Огромное количество скалобетонной пыли наполняло воздух. «В сагах никогда об этом не говорят, — подумал Рагнар, — о прахе, что поднимается от мертвых городов, когда сотни зданий обрушиваются наземь».
— Слышишь? — Рагнар оскалил зубы в неприятной улыбке. — Как маршируют те, кто жаждет похоронить нас всех в безымянных могилах?
— Слышу, — произнес волчий жрец, вглядываясь в грязные клубы так, словно оптические системы шлема могли пробиться сквозь завесу. — Настал тот день, когда все поддадутся грехам, и это утянет всех в бездну.
Рагнар сплюнул, отгоняя неудачу.
— Вот, значит, что будут рассказывать об этом дне, Убийца?
— Нет, ярл. Ни за что и никогда. Саги воспоют самого молодого из властелинов Фенриса, которого друзья и родичи звали Черной Гривой, ведущего своих кровожадных охотников в пасть зимы.
Смех Рагнара прозвучал, как выстрел из болтера.
— Вот до чего мы дожили. Жрецы врут, словно какие-то скальды. Неужели моя отвага столь неочевидна, что ты утаиваешь от меня мрачную правду, старый отец?
Ульрик не смеялся, хотя на этот раз Рагнар был готов поклясться, что слышал веселые нотки в словах древнего воина.
— Ты спросил, что будут говорить об этом дне, Юный Король. Я не сказал ни слова лжи.
— А ты угадываешь, что припасла для нас судьба, или прочел будущее, бросая костяшки грешников?
Над крепостной стеной раздался вой множества глоток. Один за другим новые голоса присоединялись к общему хору, и звук становился все громче, устремляясь к затянутому смогом небу. Простой смертный не услышал бы в нем ничего, кроме первобытного рева, но для Рагнара это была песнь со смыслом и оттенками, полная эмоций и предостережений.
Тени двигались за бесконечной пыльной пеленой, слишком большие по сравнению с людьми. Многие из них были велики даже по сравнению с боевыми танками. Сгорбленные существа с хаотично хлещущими во все стороны щупальцами из кроваво-красного металла. Твари со звериными головами и огромными крыльями, боевые машины, из пастей которых, словно слюна, стекало отработанное топливо, выдыхающие языки фиолетового пламени из усеянных керамитовыми зубами пастей.
Первый ряд покинул тень, появившись перед Волками во плоти, подкрадываясь и подползая к крепостной стене. За ним — второй. Третий. Четвертый. И еще, еще, еще один.
— Им нет числа, — произнес Рагнар. В его голосе не слышалось ни удивления, ни страха. Воин еще раз проверил работу механизмов на рукояти Морозного Клыка, чтобы убедиться, что клинок будет работать как положено. — По крайней мере, они отнеслись к нам с уважением и подбросили настоящую работу.
— Как насчет вдохновляющей речи, мой ярл?
— Ха! Не думай, что я не чувствую веселья в твоем голосе, Убийца. В этот раз обойдемся без речей. Я с ними завязал, да и наши братья уже наслушались их вдосталь.
Волчий лорд вскочил на парапет, раскинул руки и завыл, обратив лицо к невидимым небесам. Яростный вой ярла перешел в хриплый хохот. Волки, выстроившиеся вдоль стены, отреагировали на веселье своего юного повелителя одобрительными возгласами.
— Речей не будет, родичи! — проревел Рагнар, окутанный клубами пыли. — Что еще можно сказать, кроме того, что уже сказано? Посмотрите на эти ржавые развалюхи, которые собираются сокрушить наши стены. Не допустим этого! Убьем их! Вспорем им брюхо!
И снова одобрительные крики. Когда рев космодесантников достиг пика громкости, Рагнар повернул выключатель цепного меча. Визг бесценных зубов кракена, перемалывающих грязный воздух, добавился к дикому завыванию Волков.
— Идите к нам! — прокричал Рагнар наступающей орде. — Наши клинки жаждут попробовать оскверненной крови!
— Еще немного, и это вполне сошло бы за речь, мой ярл, — заметил Ульрик, когда смех Рагнара наконец стих.
Волчий лорд, ухмыляясь, развернулся к своему наставнику:
— Я просто поймал удачный момент, вот и все.
Зубцы начали дрожать, когда боевые машины погрузили свои клешни в скалобетон стены, начиная подъем. Рагнар вытащил пистолет и прицелился в зыбкие тени, копошащиеся внизу. Слишком далеко, чтобы стрелять, но скоро все изменится.
— Готов ли ты умереть, старый отец?
Ульрик занял место рядом с командиром, вытаскивая собственный пистолет. Оружие завибрировало в кулаке космодесантника, и магнитная обмотка засветилась, набирая энергию для выстрела.
— Сегодняшний день подходит для этого, как и любой другой.
— Мне достался жрец без чувства юмора, — покачал головой Рагнар.
Волчий лорд затих, закрыл глаза и начал ждать, отрешившись от судорог, терзавших измученную планету, и тихо проговаривая имена.
Волчий жрец внимательно слушал погребальное заклинание ярла, всегда звучавшее перед битвой. Рагнар повторял имена всех воинов, что пали под его знаменем. Их лица всплывали в памяти, а их деяния занимали все его мысли. «Если бы все ярлы так ценили жизни своих людей, — подумал Ульрик, — и помнили с такой же преданностью».
— …Бегущий за Солнцем, — закончил Рагнар. Он медленно выдохнул, хотя это и не было похоже на скорбный вздох, и открыл глаза.
Со стены донесся звук одинокого болтерного выстрела.
— Кто стрелял? — крикнул волчий лорд, оборотившись влево. По рядам воинов прокатился хохот. — Отвечайте! Что за нетерпеливый болван только что выпустил болт во врагов, хотя им еще минуту переть до зоны поражения?
— Камнедробитель из Дважды Испытанных, — был ответ, — я видел, как он стрелял, мой ярл!
Имя космодесантника начали скандировать по всей длине крепостных стен, не забывая добавлять добродушные насмешки и слова ободрения.
— Когда мы все предстанем перед Всеотцом, — прокричал Рагнар, — первое, что я ему скажу, — ты паршиво стреляешь, Камнедробитель!
Снова смех. Волчий лорд чувствовал, как от этих звуков на душе становится легче. О, умереть, сражаясь плечом к плечу с такими верными воинами, с такими славными родичами, — ни одна обреченная душа не могла бы желать большего.
— Твой ритуал, — произнес Ульрик, — я никогда не говорил, насколько восхищаюсь этой традицией.
— Я делаю все не для того, чтобы мной восхищались. — Рагнар сощурился.
— Я знаю, Юный Король.
Волчий лорд отхаркнул и сплюнул. Комок смешанной с кровью слюны медленно потек по стене.
— Ты же знаешь, как я ненавижу это прозвище.
— Зато другие повторяют его с трепетом. Каждый из твоих воинов знает об обряде. Они любят тебя из-за него. Подобное почтение к павшим много говорит о тебе, а также о том, насколько важны для тебя жизни людей. Каждый Волк, сражающийся под твоим стягом, знает, что не будет забыт. И не только потому, что сказ о его деяниях выбьют на камнях родного мира, но и потому, что командир помянет его перед каждой битвой. Это имеет для них значение, Черная Грива.
Молодой полководец почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом жреца.
— Ты говоришь мрачные вещи, старый отец.
— Ответь мне на один вопрос, Черная Грива. О ком из павших ты тоскуешь больше всего? — Ульрик кивком указал на приближающиеся машины врага. — Кого из множества убитых ты бы хотел увидеть рядом с собой в эти последние часы?
Взгляд голубых глаз Рагнара встретился с багряными линзами шлема Ульрика.
— Острого Языка, — ответил он наконец.
Ульрик смотрел на своего командира сквозь красную пелену системы наведения шлема. Биологические характеристики бесконечным потоком бежали по обеим сторонам его ретинального дисплея. Волчий жрец молчал, зная, что Рагнар сейчас продолжит.
— Из-за того, как он смотрел на мир. — Губы ярла растянулись в мрачной улыбке. — А еще из-за того, чему он меня научил, хотя я и не был в восторге от методов. «Удача кончается, Черная Грива». Я прямо слышу, как он произносит эти слова, даже сейчас.
— Я сделал бы тот же выбор, — кивнул Ульрик. — Его смерть опечалила меня тогда и печалит до сих пор. Хотя я совершенно не скучаю по его способу аргументировать свою точку зрения.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БЕЗУМИЕ АНГЕЛОВ,

СВЕТЛЫХ И ТЕМНЫХ

I

Окраины Мальстрёма,
на борту корабля «Верегельт»
Год Серых Обещаний
960.М41

Краснота.
Краснота гнева. Краснота поверхностной, постыдной боли. Краснота крови, заливающей глаза.
Голоса.
Голоса братьев и врагов. Тех, кто сражался с ним плечом к плечу, и тех, кто желал его смерти.
— Черная Грива?
— Брат?
— Поднимите его.
— Не стрелять!
— Только скажи, Убийца. Мы их на кусочки порежем.
— Этот проступок не будет забыт.
— И не будет прощен.
— Проклятье, да поднимите же его!
— Кровь за кровь!
— Не стрелять, говорят вам!
— Не стрелять! Если они не выстрелят первыми!
Рагнар, погруженный в какофонию переругивающихся голосов, постепенно приходил в себя.
— Вот и все, — сказал он, обращаясь к собравшимся вокруг него космодесантникам из двух орденов.
Обе стороны замолчали. Воины стояли друг напротив друга в транспортном ангаре «Верегельта».
Здесь были Темные Ангелы, шестьдесят один воин. Покрытые следами недавних боев доспехи отливали темно-зеленым цветом дремучих лесов их уничтоженной родины. Они выстроились ровными рядами, отряд за отрядом, каждый со своей символикой. Знаменосцы гордо сжимали древки знамен. Светлые робы и стихари также несли на себе следы сражений: прожженные насквозь во многих местах и покрытые пятнами засохшей крови. Каждый из сынов Льва поднял свое оружие и направил его на Рагнара.
А за его спиной стояли братья-Волки. Тридцать бойцов, ходивших под его стягом и подчинявшихся ему с тех пор, как ярл Берек назвал Рагнара вожаком в кампании на окраинах Мальстрёма.
— Возьми «Верегельт», — приказал волчий лорд много месяцев назад, когда они беседовали на борту его флагмана, «Хольмганга». Я дам тебе треть своей роты. Возвращайся с победой, Черная Грива.
И они победили. С трудом, честно, несмотря на холодное безразличие союзников — Темных Ангелов.
А теперь случилось кое-что. Цепные мечи работали вхолостую, зажатые в опущенных руках, но все были готовы напасть в любой момент. Рагнар посмотрел на лежащее у ног тело. Павший воин роты. Безголовый труп. Голова Темного Ангела, все еще в шлеме, лежала на палубе в нескольких десятках метров.
Морозный Клык мягко урчал на минимальных оборотах. С зубьев оружия стекала кровь.
— Вот и все… — повторил Рагнар, — дуэль окончена.
Ответом на это заявление была гробовая тишина. Все замерло. Даже сервиторы, обслуживающие челноки Темных Ангелов, смотрели и не шевелились.
Пропущенный удар пропорол щеку до кости и срезал клочок кожи с лица, но кровь уже сворачивалась в спертом, фильтруемом воздухе ангара. Незначительность раны только усугубляла ситуацию. Командиру Волков потребовались все силы, чтобы скрыть минутную слабость от накативших на него злобы и стыда.
Рагнар жестом указал на труп.
— Заберите своего мертвеца, — обратился он к строю Темных Ангелов, — и убирайтесь с нашего корабля.
Шестеро космодесантников вышли вперед. Четверо с безмолвным почтением подняли тело и понесли его куда-то за спины боевых братьев. Еще один подобрал отрубленную голову так бережно, как если бы она была святыней. У Темных Ангелов не было капитана — он пал в бою много недель назад, оставив командование Четвертой ротой ротному чемпиону. Теперь они снова лишились предводителя.
Один из десантников приблизился к Рагнару и встал напротив, в то время как другие занимались телом павшего. Воин не носил шлема. Лицо с резкими чертами не отражало ничего, кроме холодного спокойствия. Судя по геральдике, это был всего лишь сержант, но на броне можно было разглядеть изображения лавровых венков и стилизованных болтерных гильз — награды за доблесть в бою и меткую стрельбу.
— Этот проступок нельзя оставлять безнаказанным, — произнес он.
— Чего ты хочешь от меня? Извинений? — Боль в лице быстро стихала благодаря способности к регенерации и порции обезболивающих, впрыснутой системами брони. — Ваш боец мертв. Если бы у него хватило сноровки, то был бы жив. Вот так, Темный Ангел.
Космодесантник кивнул, скорее задумчиво, чем в знак согласия.
— Дуэль была до первой крови, — сказал он с холодной, злобной уверенностью.
— Какая разница? Она закончилась.
— Верно, — согласился сержант, — и ты проиграл, командир Черная Грива.
Из нестройных рядов Космических Волков посыпались усмешки и угрозы, но Темный Ангел и бровью не повел. Он кивком указал на рану на лице Рагнара: из-под свисающего клочка кожи текла кровь.
— Дуэль была до первой крови, — повторил сержант, — и она была твоей.
Рагнар оглянулся на свою стаю, заливающуюся смехом и осыпающую издевками космодесантников в зеленой броне. Темные Ангелы, напротив, стояли молча, демонстрируя совершенное безразличие к примитивным оскорблениям.
— Послушай, — сказал Рагнар, понизив голос почти до умоляющего шепота, — я сожалею о смерти вашего чемпиона. Правда. Но отступи, сержант, чтобы эта и без того нелицеприятная сцена не превратилась во что-то еще более грязное.
— Нет, Волчий Гвардеец.
— Ты совсем не хочешь прислушаться к голосу разума? Мы сражались и выиграли войну вместе, кузен. С честью! А теперь уходите, чтобы мы не пятнали эту честь новым кровопролитием и тем, о чем будем жалеть.
Сержант стоял, держа шлем под мышкой, словно на параде, и впервые за все время с момента прибытия на «Верегельт» на лице рыцаря отразились эмоции. Его губы изогнулись, но не в хищном оскале, как у Волков, а в обычной человеческой гримасе презрения.
— Думаешь, мы боимся ваших клинков? У тебя нет права просить милости после того, что ты сделал. За преступления нужно платить. Кровью за кровь. Такова традиция.
— Вы… хотите драться с нами?
— Мои желания не имеют значения, Волчий Гвардеец. Я здесь вообще ни при чем. Это ты проиграл дуэль и подло убил победившего. Ты нарушил единственную традицию, которая напоминает нам об узах братства, когда-то существовавших между нашими орденами. Ты утратил контроль, словно какой-то необстрелянный новичок, испортив ритуал примархов вероломным убийством.
— Следи за словами, Темный Ангел, — прошипел Рагнар, — я вырез ал языки и за меньшие оскорбления.
— Верю, — отвращение сержанта теперь читалось и в глазах, добавляя суровому взгляду воина блеск снисхождения, — но кровь требует крови, командир Черная Грива.
Ярость Рагнара исчезла. Он с трудом заставил себя не рассмеяться в лицо собеседнику, даже несмотря на серьезность ситуации и тяжесть совершенного греха, мертвым грузом лежавшего на сердце.
— Ты угрожаешь нам на борту нашего же корабля? Кости Всеотца, Темный Ангел, мои люди порвут вас в клочья. Они уже хотят оборвать ваши жизни. Забирай свои угрозы и уходи, покуда можешь. Я не смогу больше гарантировать вам безопасность.
— Это не угрозы, — покачал головой сержант. — Это ты бросаешься словами, что может быть неразумно, так как мы пока что превосходим вас вдвое. Ты нарушил правила Дуэллум Гонестас. Поэтому я вызываю тебя на Дуэллум Долор.
— Насмерть? — Рагнар не смог скрыть удивление. Простой сержант против фенрисийского командира в смертельной дуэли?
Волки за его спиной завывали и смеялись.
— Насмерть, командир Черная Грива. В соответствии с нашими воинскими обычаями, у тебя есть тридцать часов — один оборот Калибана, — чтобы принять вызов и оплатить долг крови.
— А если я откажусь?
— Тогда тебя будут считать бесчестным. Если ты не вернешь долг, Темные Ангелы сами стребуют его с Волков так или иначе.
Обезболивающие, впрыснутые броней, ничего не могли поделать с нарастающим раздражением. Он позволил своей ярости взять верх. Еще не поздно было отвести два воинства от опасной черты, которую они готовы были пересечь.
Еще не поздно. «Контроль, контроль, — думал он. — Спокойно».
— Я не буду драться с тобой, сержант, чем бы ты мне ни грозил. Повторяю в последний раз: убирайтесь с корабля.
Темный Ангел надел шлем. Раздалось шипение герметичных соединений у ворота брони. Воин отдал честь, сложив руки на уровне груди в знамении аквилы. Голос, донесшийся из динамиков шлема, был нечеловеческим, с металлическими нотками, но все равно казался спокойным.
— Тридцать часов, повелитель Волков.
II

На окраинах Мальстрёма, где сама реальность была отравлена просачивающейся сквозь завесу необузданной энергией варпа, пробуждался к жизни эсминец под названием «Верегельт». Ряд за рядом пушки с грохотом выдвигались из бронированных кожухов по всей длине корабля, направляя свои жерла в пустоту космоса. Турели, усыпавшие корпус, словно сидящие на туше кита морские уточки, оказались в позициях для стрельбы, подчинившись командам орудийных сервиторов. Судно развернулось в сторону своей добычи — к столь же суровому и куда более крупному ударному крейсеру «Меч Калибана». Этот корабль был выкрашен в оттенки зеленого цвета, в то время как «Верегельт» отливал серым.
Предводители волчьих стай собрались на мостике «Верегельта» перед Рагнаром. Их предводитель ссутулился на командном троне. Все, кроме двоих, открыто ликовали и поддерживали действия командира.
Первым из тех, кто не разделял всеобщей радости, был Ульрик, и это не удивляло никого из собравшихся родичей. Серьезность волчьего жреца почти всегда граничила с торжественностью. Закованный в черную броню, невозмутимо спокойный, он стоял, положив свою булаву-крозиус на плечо. Лицо воина было скрыто за забралом из искусственной кости. По легенде, когда-то давно этот шлем носил сам Леман из племени Руссов. Он видел усталость и разочарование молодого командира, но никак не комментировал это. Единственной эмоцией в прозвучавшем вопросе оказалось искреннее любопытство.
— Было ли это мудро, Черная Грива?
Рагнара не знал ответа, и большинство его братьев это не волновало. Они обступили его, поздравляя с победой.
Валкин, которого друзья и родичи звали Крушителем Врагов, хлопнул молодого воина по спине.
— Снес ему башку одним ударом! Это должно быть воспето в сагах. Даже другие Великие Роты позабавятся такой историей на следующем пиру.
— Уверен, что есть повод для веселья? — спросил Нальфир Острый Язык.
— Отрубленная голова Темного Ангела всегда стоит того, чтобы улыбнуться, Острый Язык.
Нальфир был вторым, кто не выказывал признаков радости. Рагнар ожидал насмешек и неодобрения от ротного скальда. Может, тот даже попробовал бы почитать мораль. Но командир не был готов увидеть неприкрытую злобу в глазах товарища. Нальфир сорвал с шеи амулет и бросил его на палубу, к покрытым пятнами крови ногам Рагнара.
— Услышь меня, командир.
— Слушаю, — кивнул Рагнар.
— И правильно, учитывая тот жалкий поступок, что ты сегодня совершил.
Остальные воины медленно отступили от Нальфира, так же, как сделали бы настоящие волки при виде покрытого шрамами претендента на лидерство в стае, скалящего клыки на вожака.
— Если за кровь нужно платить кровью, то пусть Темные Ангелы придут и попытаются ее взять, — произнес он, демонстрируя длинные клыки. — Ты должен драться.
Хрольф, которого прозвали Длинным Копьем за то, что однажды он метнул такое копье в глаз кракена, неуверенно фыркнул.
— Убийство их воина — поступок, достойный хвалы. Прикончить сержанта с уязвленной гордостью — куда менее благородное деяние. Мы уже выиграли ритуальную дуэль, пускай теперь эти глупцы лелеют обиду в своих нежных сердцах.
— А что будет, когда сержант падет? — спросил Валкин. — Черной Гриве придется зарубить следующего Темного Ангела, а потом еще и еще? Есть предел их упрямству?
Нальфир выругался.
— Все куда хуже, и вы этого, похоже, не понимаете. Бывают времена, когда мы можем наплевать на обряды и законы наших братских орденов. Часто. Но не сейчас.
Ульрик, старейший из присутствовавших на мостике воинов, жестом приказал молодому скальду продолжать.
— Черная Грива нарушил традицию, существовавшую между нашими орденами, — говорил Нальфир, — жизнь за жизнь, кровь за кровь, честь за честь. Ярл должен драться, и меня печалит, что вы все считаете иначе.
— Тут дело не в доблести, Острый Язык, — покачал головой Рагнар, — вопрос в разумности. Я не могу просто взять и убить одного из них. Мы, Волки, выше этого.
Нальфир одарил своего ярла кривой ухмылкой:
— Ты уже стал убийцей, Черная Грива. Не вини сейчас во всем свою горячую кровь. Он порезал тебя, а ты его за это убил. И не имеешь права рассуждать о разнице между доблестью и разумом, когда кровь мертвого воина еще свежа на твоих ботинках. Конечно, еще можно сдаться. Иди к Темным Ангелам и вверь им свою жизнь. Я уверен, что они не заставят тебя мучиться. Казнь рыцарским клинком. Но ты не станешь собой жертвовать… Ведь так?
— Ты смеешь судить меня, певец? — Уголок губ Рагнара дернулся.
— Таково мое право. Я из Первой стаи, я Волчий Гвардеец ярла Громового Кулака, такой же, как и ты. Более того, мое положение, мои обязанности велят мне судить тебя. Сначала ты в детской ярости убиваешь Темного Ангела, а потом хочешь сбежать от последствий. У них будет полное право нанести удар в спину «Верегельта», как только мы начнем наше развеселое отступление.
— Отступление?.. — сощурил глаза Хрольф. — После победы не отступают. Ярл вызывает нас, чтобы разобраться с кораблем Расчленителей. Лучше отчитаемся перед Громовым Кулаком и объединимся с остальной ротой, чем будем торчать здесь и изображать благородство перед Темными Ангелами. Мы и так уже потеряли много времени.
— Ты мудрее, чем можно решить по твоим словам. Длинное Копье. Это не просто ритуал какого-то безымянного и безвестного ордена. Это сыны самого Льва. Что такое, по-твоему, священная дуэль? Она возникла из-за нашего общего понимания чести. Эта традиция в течение веков удерживала наши ордены от войны. Выпуск пара. Каждые несколько лет таким образом вскрывается наросший гнойник обиды и уходит накопленный яд.
— И Черная Грива победил, — надавил Хрольф. — Что с того, что Темный Ангел мертв? Воины гибнут в дуэлях. Кровь Всеотца, Черная Грива даже извинился перед ними.
В рядах Волков раздалось недовольное бормотание. Рагнар сжал зубы. В фенрисийской культуре извинения приносились редко. Неудачно или не к месту сказанные, они могли быть неправильно поняты, ибо только слабаки решают словами то, что должно решать топором и пятнами крови на снегу. Все воины Адептус Астартес старались быть выше столь примитивной философии, когда погружались в пучину войны, но все-таки в Космических Волках текла фенрисийская кровь. Культура этой планеты оставляла след в душе каждого мужчины, женщины или ребенка, ступавших по ее поверхности, и даже сверхлюди, оставившие родные миры далеко позади, не были исключением.
— Довольно шептаться! — рявкнул Нальфир. — За обшивкой корабля пылает Мальстрём. И Волки, и Ангелы пролили немало крови, зачищая окраины этого штормового региона. Пять месяцев сражений! А теперь вы хотите испортить всю сагу, сбежав в страхе перед гневом Темных Ангелов.
— Острый Язык… — предупредил Рагнар.
— Что, родич? Тебе не нравится мой характер?
— Передохни, брат. Твоя кровь кипит и превращает слова в яд.
На лице Нальфира появилась улыбка, похожая на медленно извлекаемый из ножен кинжал.
— Это моя-то кровь кипит? Разве я выпотрошил одного из рыцарей Льва, потому что утратил контроль в почетной дуэли?
Скальд заметил, как Рагнар напрягся, черты лица юного командира ожесточились. Остальные воины схватились за оружие, но Нальфир лишь рассмеялся:
— Неприятно, да? Ну, у правды в хвосте всегда есть маленькое жальце.
— Следи. За. Своими. Словами.
— Ярл Громовой Кулак ценит мою честность. Он отправил меня с тобой с той же целью, и мне совершенно наплевать, как ты относишься к правде. Старейшины Великой Роты не раз говорили о том, что твой темперамент опасен. Теперь мы все видим почему.
Он обвел рукой собравшихся воинов с явным отвращением.
— Вы только посмотрите на себя! Радуетесь, что наш командир поверг этого благородного дурня, так, как будто потеря самообладания и попрание одной из старейших традиций ордена — это повод для праздника! Мы теперь славим убийц? Ты проиграл, Черная Грива. Тебе первому пустили кровь. Мы все это видели. Почему ты убил Темного Ангела?
— Хочешь правду? — процедил Рагнар сквозь зубы. — Я не знаю. У меня нет ответа, которым ты остался бы доволен. Он ударил меня. Была боль… и краснота. Я помню ярость, и ничего более. Когда нелепа спала, противник уже лежал у моих ног. — Он сплюнул на палубу, как делали на Фенрисе, желая отогнать неудачу. — Твое любопытство удовлетворено, мой настырный брат?
— Да, к сожалению. И ты оказался всего лишь несдержанным Кровавым Когтем, перегнувшим палку.
Все собравшиеся потеряли дар речи. Валкин переводил взгляд с одного воина на другого и видел в их глазах лишь ошеломление. Мысли копошились в мозгу, но ни одна так и не оказалась озвучена.
Но Нальфир еще не закончил.
— У действий есть последствия. Мы видели, что ты убиваешь, как предатель. А теперь достань свой никчемный меч и дерись, как подобает воину. Если бы ярл Громовой Кулак был здесь, он сказал бы то же самое.
Скальд, двигаясь быстрее, чем мог бы различить глаз смертного, отвесил Рагнару пощечину. Голова юного командира мотнулась в сторону, и в этот момент вожаки стай пришли в движение все как один: половина из них схватила Нальфира, а вторая половина — Рагнара, чтобы тот не успел впечатать бронированный кулак в лицо Волчьего Гвардейца.
Но удара не последовало. Рагнар не шевельнулся. Он игнорировал боевых братьев, державших его за руки и плечи, и не обращал внимания на то, как скальда силой опустили на колени, заставляя проявить уважение перед старшим по званию. Глаза Рагнара оставались спокойными и неподвижными. Наконец он моргнул, как показалось, извиняюще.
Нальфир, несмотря на незавидное положение, гордо смотрел командиру в глаза.
— Осталось двадцать пять часов. Время не на твоей стороне.
Рагнар выдохнул сквозь сжатые зубы. Выбор между честью и благоразумием был не из легких, и ни одно решение нельзя было счесть правильным. Он видел, что его напряжение разделяли и другие воины, но по иной причине. Их глаза уже диковато блестели, а сердца колотились. Слова Острого Языка взволновали их. Воины Фен-риса до мозга костей, они жаждали увидеть, как их родич прикончит еще одного из ненавистных союзников и заработает славу для всей Великой Роты.
Достойное деяние, но недостойная причина.
Рагнар и сам этого хотел. Лед Фенриса оказал на него влияние так же, как и на любого Волка.
«Мы должны быть лучше, — думал он, — выше этого. Идеалы должны преобладать над низменными желаниями».
Юный командир разрывался: честь взывала к бездумному кровопролитию, а рассудок предлагал трусливо сбежать.
Воины сгрудились вокруг него, ожидая решения. Первое войско под его командой, отобранное самим ярлом. И он вот-вот усугубит и без того страшную оплошность. Все было так непохоже на командование во время битвы. К этому-то у Рагнара был талант. Приказы отдавались естественно, и не было нужды их пересматривать. Но это? Волки и Темные Ангелы. Непреклонность против неудержимости, и все это подпитывалось традицией.
Даже если об этой дуэли никогда не узнает остальной Империум, а оба ордена будут гордиться участием в ней, факт останется фактом: Рагнару придется хладнокровно убить своего кузена.
Он знал, что бы сделал его повелитель, Берек, окажись он сейчас на месте Рагнара. Громовой Кулак принял бы вызов. «Это всего лишь еще один глупый воин», — рассмеялся бы он, а потом вернулся бы со шлемом Темного Ангела на поясе и рассказом о сомнительной чести этого поединка.
А что бы сказал Верховный Король Гримнар? Пошел бы он в бой, скрепя сердце, или отступил, пожертвовав славой в пользу благоразумия?
По правде сказать, Рагнар понятия не имел. Он поднялся в иерархии ордена так быстро и столь беспрецедентно, что в подобные моменты понимал, насколько ему не хватает примера старшего товарища, которому он смог бы следовать. Берек был далеко, и он доверил Рагнару самому принимать решения на этой войне. Ульрик — духовный наставник, а не боевой командир. А Великий Волк, несмотря на всеобщую любовь и уважение, был слишком далек от простых родичей, и их пути нечасто пересекались.
Оставалось довериться инстинктам. Они хорошо служили Рагнару, но происходили из звериного начала воина, питаясь гневом, пылавшим в его крови. Чаще всего они оказывались благословением, но иногда — проклятием.
Если Волки уйдут, то потеряют остатки чести и еще сильнее пошатнут хрупкий мир между двумя орденами. Если останутся, то к ошибке Рагнара добавятся еще одно убийство и новые обиды.
— Черная Грива, — подал голос Валкин, — может, Острый Язык и прав. Это всего один воин. Лишь сержант.
— Ты уже убил их бойца, — добавил Хрольф, — будет одним больше. Какая разница?
«И человечество падет, когда избранные стражи его пожрут друг друга».
Ульрик безмолвно наблюдал за происходящим. На его лице не читалось ни одобрения, ни разочарования. Рагнар буквально набросился на волчьего жреца:
— Да говори уже!
— И что же мне сказать, юноша?
— Ты — душа этой Великой Роты. Говори, старый отец. Направь нас.
— Здесь не нужны слова. Ты знаешь, что стоит на кону, и знаешь цену. Сейчас ты ищешь правильный ответ, но его не будет. Тебя выбрали, чтобы командовать нами, Черная Грива. Делай выбор. Веди.
Командир Волков молча стоял на мостике среди притихших, жаждущих его решения родичей и не мог взглянуть на них. Наконец его пальцы сжали рукоять Морозного Клыка.
И расслабились. Воин вздохнул.
Рагнар посмотрел в глаза боевого брата, стоявшего перед ним на коленях, и протянул руку, чтобы помочь тому подняться.
— Я буду драться.
III

Сораил в одиночестве склонил голову перед статуей Льва. Сверху, с хоров доносилось монотонное пение слуг ордена, закутанных в рясы и обративших лица, обрамленные капюшонами, к сводчатому потолку. Их задачей было исполнять песнопения и помогать Темным Ангелам проводить ритуалы. Сегодня они воспевали деяния, совершенные воителем Харрадом при жизни, и не упоминали о его позорной смерти.
Сораил приходил сюда чаще, чем большинство боевых братьев. Он извлек меч из ножен, как требовала традиция этого священного места. Воин чувствовал запах фимиама. Знакомые ощущения пробуждали воспоминания о множестве визитов в часовню ради уединения и размышлений. Космодесантник поднял взгляд на каменное изваяние Льва. Генетический предок, во всем своем суровом величии, безразлично смотрел на сержанта.
— Сегодня я умру, — сказал он, обращаясь к статуе.
Если в безжизненных глазах примарха и мелькнуло что-то при звуке этих слов, оно было за пределами понимания воина. В конце концов, это был всего лишь камень. Сораил видел в нем не идола, а лишь изображение — источник вдохновения и собственное отражение, но не проводник божественной воли.
Внимание сержанта привлек звук приближающихся шагов. Кто-то решил нарушить его уединение. Он не стал подниматься с коленей. Была только одна причина, по которой его могли побеспокоить, и он давно ждал, когда это произойдет.
— Сержант. — Ну конечно, это был Мортиак. Больше послать было некого. Все остальные старшие офицеры погибли.
— Почтенный лексиканий.
Библиарий опустился на колени рядом с Сораилом и коротким поклоном отдал дань уважения погибшему примарху. Как и сержант, он обнажил клинок. Сораил наблюдал за действиями младшего товарища, замечая грубые заплатки из синтеплоти на щеке и горле псайкера. Они по-прежнему не хотели приживаться.
— Раны все еще беспокоят тебя? — спросил сержант, как только библиарий открыл глаза.
Юный лексиканий дотронулся кончиками пальцев до разорванной и плохо заживающей плоти.
— Только тем, что я пропустил удар. Боль не имела значения.
«Хороший ответ», — подумал Сораил. Несмотря на возраст — Мортиак всего год назад покинул ряды роты скаутов, — он был Темным Ангелом, созданным по образу и подобию их стоического примарха. Любой воин, удостоенный чести носить керамитовую броню космодесантника, был ветераном сотни войн, уносивших жизни менее искусных бойцов.
— Когда я умру, ты отведешь Четвертую домой, — произнес Сораил.
Мортиак склонил голову, принимая на себя новую ответственность.
— Есть шанс, что…
— Избавь меня от рассуждений о том, что могло бы быть, и давай сфокусируемся на том, что будет.
— Ты искусный мечник, сержант.
— Довольно. Когда я умру, долг чести будет уплачен. Война между орденами не начнется. Твоей задачей будет гарантировать, что Четвертая доберется до Скалы. Мы потрепаны и лишены командования. Время для путешествий в глубоком космосе вышло.
— Это позор для всей Четвертой, — сказал Мортиак, — возвращаться настолько обескровленными.
Сораил помрачнел:
— Нет. Подобные мысли — явная и грубая ошибка. Война была тяжелой, но враг уничтожен окончательно и бесповоротно. Да, мы потеряли восемнадцать воинов в битве за правое дело. Теперь их имена известны Императору Всего и Его сыну-примарху. В этом нет позора. Магистр Аралех пал с честью на линии фронта, так же как брат-капеллан Эктар. Только смерть Харрада омрачила все, но это волчий лорд запятнал себя убийством, а не наш воин. Харрад сражался с командиром Черной Гривой достойно и соблюдал все правила ритуального поединка.
— Да, сержант.
Сораил посмотрел молодому воину в глаза:
— Ты понял меня, лексиканий Мортиак? Лучше бы это было так, потому что, когда ты приведешь Четвертую к верховному командованию ордена, ты должен будешь рассказать им всю правду.
— Я понял, сержант.
Сораил пристально смотрел в лицо библиария.
— Эта кампания закончилась триумфом. Запомни, брат. Это первое, что должен услышать Магистр ордена Азраил.
— Мне кажется, что трагедия, случившаяся в конце крестового похода, может перевесить славу, которую принесла победа.
— Да. К сожалению, может оказаться так. У нашего ордена долгая память, и не в первый раз Волки нарушают договор примархов. — Сораил выдохнул и посмотрел на свое отражение в серебристой поверхности клинка. — Хотя и Темных Ангелов нельзя назвать невинными.
— Ты говоришь о какой-то конкретной битве?
Сержант снова поднял глаза.
— Нет, просто о взаимном подбрасывании угля в топку застарелой обиды. Наша склонность к секретности часто работает против нас самих, а у Волков есть привычка злить тех, кто мог бы стать их союзниками. Если сегодня мы будем достаточно осторожны, то сможем выйти из тупика, не усугубляя ситуации для обоих орденов. И Волки с Ангелами не вцепятся друг другу в глотки.
— Ценой твоей жизни.
— Я смирился с этим, брат. Это не самая плохая смерть.
— Ты заранее знал, что я сообщу. Был уверен, что командир Черная Грива примет вызов.
Сораил не выказал эмоций. Лишь морщины в уголках его глаз стали чуть глубже.
— Этот Рагнар — варвар с недостатком самоконтроля, но с его стороны было бы крайне неразумно отказываться от поединка. Ты видел, как он сражался с Несущими Слово в этой кампании, плечом к плечу с Магистром Аралехом. Несмотря на все свои недостатки, он командир, ценящий жизни своих бойцов. Он даже извинился передо мной, когда мы стояли над телом Харрада. Редкий случай для Волка. Они презирают извинения. В их культуре это считается проявлением слабости. И все же он извинился, потому что знал, что совершил ошибку.
Мортиак сощурил тусклые глаза.
— Ты восхищаешься воином, который убил Харрада и сделает то же самое с тобой через несколько часов?
Сораил неодобрительно поднял бровь.
— Не путай уважение с восхищением. Ты хотел поговорить о чем-то еще, или послание от Рагнара было единственной причиной?
— Волки спросили, где мы хотим провести дуэль?
— На Пономаре, — не задумываясь, ответил Сораил, — в скоплении Эндимиона, в глубине пустошей Голгофы. Это недалеко.
Задолго до рождения Сораила Темные Ангелы одержали на этой планете победу над легионами предателей. Сержанту нравилась мысль о том, что его кровь обагрит землю, когда-то очищенную предками.
— Будет сделано, сержант.
— Спасибо. А теперь, прошу, дай мне подготовиться.
Мортиак поднялся, отвесил поклон и, как того требовала традиция, отступил на три шага, прежде чем развернуться спиной к статуе Льва. Сораил вслушивался в удаляющиеся шаги боевого брата. Снова оставшись в одиночестве, он обратил свое внимание на хвалы служителей, воспевавших павшего, его жизнь и деяния.
«Через несколько часов, — подумал сержант, — они будут петь обо мне».
IV

Пономарь — пограничный мир во всех смыслах слова — вращался в пустоте космоса. Поначалу планета казалась мирной, но эта иллюзия исчезала в момент, когда редкий гость системы попадал в атмосферу. Погода здесь постоянно менялась, и хотя условия нельзя было назвать суровыми для людей, благоприятными они уж точно не были.
Поверхность планеты усеивали хаотично разбросанные колонии, едва защищенные от бушующих ураганов. Когда-то они были бастионами единой планетарной культуры, возведенными, развившимися и рухнувшими во времена восстания легионов-предателей Архиврага. И хотя Империум одержал победу в той давнишней войне, этому миру так и не суждено было вновь достичь былого величия. Нынешние поселения были независимыми городами-государствами, почти не поддерживавшими контактов с остальным Империумом: пиратские крепости, нелегальные добывающие станции.
«Верегельту» понадобилась неделя, чтобы добраться до орбиты Пономаря. И там Рагнар и его воины стали ждать, терпеливо, как умеют только охотники и кающиеся грешники. Учитывая непредсказуемую природу эмпиреев, они могли с равным успехом прождать неделю, месяц или десятилетие.
Но им повезло. Через три часа после появления Волков их кузены вышли из варпа на окраине системы, и сигналы, возвещающие о приближении судна, звучали для скучающих космодесантников, словно музыка. На главном обзорном экране «Меч Калибана» казался крохотной точкой, затерянной среди звезд, но сообщавшей о своем присутствии по стандартным имперским каналам связи. Если корабль Темных Ангелов будет идти на полной скорости, то они встретятся уже через восемь часов.
Не желая больше праздно шататься по мостику, Рагнар собрал своих воинов и приказал Великой Роте готовить десантные капсулы к высадке. Он предпочел бы дождаться противника на поверхности.

Пять кораблей прорезало завесу и скользнуло сквозь прореху в реальности. Крейсер и четыре эскорта двигались единым строем. Все они были защищены кобальтово-синими пластинами брони с золотой каймой, так сильно опаленной, что по цвету она напоминала окислившуюся медь.
Точность, с которой двигались суда, заворожила Рагнара настолько, что он был готов пересматривать зернистые архивные записи с орудийных камер «Верегельта», каждый раз стараясь подметить что-то новое, восхищаясь красотой маневров.
Никогда в жизни он не претендовал на звание мастера боев в океане глубокого космоса, но всегда мог оценить навыки, чутье и расчетливость, необходимые, чтобы превратить сражение в пустоте в произведение искусства. Волк обладал достаточными знаниями, чтобы отличить результат опыта и тренировок от природного таланта.
Появление пятерки кораблей было демонстрацией совершенного мастерства. Они не вырвались из варпа, сотрясаясь от напряжения, но прорез али пространство, хищно и плавно кружа друг вокруг друга. Ни одна имперская флотилия не смогла бы покинуть эмпиреи таким плотным строем. Подобная синхронность лежала далеко за пределами возможностей даже самых таинственных технологий Империума. Потусторонняя дымка, из которой проступали измученные лица и хватающие руки, тянулась следом за переворачивающимися в пространстве корпусами судов.
«Как акулы, — подумает Рагнар позже, наблюдая за тем, как враги кружат и скользят по черному, усыпанному звездами океану космоса, — они движутся как властелины морей моего родного мира».
Все пять кораблей прошли через один разрыв в ткани реальности, оказавшись в идеальной позиции за кормой «Верегельта». Они устремились к эсминцу Волков, не щадя двигателей и на ходу открывая орудийные порты. Приливная волна рассеивающейся энергии варпа катилась перед ними, ибо даже идеальный выход из эмпиреев не мог сдержать колоссальные силы, бушующие по ту сторону завесы. Волна обрушилась на «Верегельт», словно штормовой вал, снося корабль с занятой им позиции на высокой орбите.
В тот момент Рагнар ничего этого не знал. Его мир наполнился темнотой и шумом: в каждом коридоре, в каждом отсеке выли сирены, достигая его нечеловечески чутких ушей даже сквозь стены штурмовой капсулы. Автоматические сигналы, предупреждающие о возможном столкновении, слились в единый звук со звонками от орудийных станций.
Капсула вибрировала, система ремней безопасности каждого воина дребезжала металлическими креплениями. Вибрации вскоре превратились в тряску. Откуда-то из-за пределов бронированного корпуса раздался громкий протестующий скрежет металла. Несмотря на работу генераторов гравитации «Верегельта», Рагнар нутром почувствовал, как меняется вес.
— Мы поворачиваем, — заметил Нальфир, почувствовав то же самое, — почему мы…
Вокс взорвался сонмом голосов экипажа, и каждый вызывал ярла. Они перебивали друг друга и забивали каналы связи.
Рагнар отсоединил крепления фиксаторов, удерживающих его в кресле, и ударил по кнопке отмены запуска. Капсула медленно поползла из пусковой шахты обратно на палубу ангара, заключенная в объятия транспортировочного крана.
Волк поднял голову и встретился взглядом с сервитором, голова которого была встроена в потолок, действовавшим как грубое подобие духа машины десантного устройства.
— Отключить диафрагменные двери, — скомандовал космодесантник.
— Подтвердите, — проскрипел сервитор, глядя на Волка мертвыми глазами и явно никуда не торопясь.
— Отключай!
Свет сигнальных огней ангара прорвался сквозь открывающуюся дверь. До самой палубы было еще порядка тридцати метров. Кран с медлительным спокойствием работал гидравлическими приводами, опуская капсулу на настил. Слуги и техноадепты уже бежали к своим постам, пристегивались к противоударным креслам или просто хватались за что-то крепкое, готовясь к удару.
— Командир! — Наконец-то с мостика раздался голос, который Рагнар хотел услышать. Он уже несколько раз вызывал этого воина но воксу.
— Странник, брат мой, говори.
— Налетчики из Мальстрёма у нас за кормой. Пять кораблей в цветах проклятого Восьмого. — Рагнар слышал крики команды, раздававшиеся на фоне отчета Сиджура Странника, но командиру удалось сфокусироваться на голосе родича. — Ударный крейсер и четыре сопровождающих неизвестного типа. Вышли из варпа прямо над нами. Никогда не видел такого маневра.
Они ждали, понял Рагнар, когда закончится крестовый поход Волков и Ангелов, когда корабли Адептус Астартес останутся одни в темноте, вдали от судов Имперского Флота, которые в течение нескольких месяцев сопровождали их во время освобождения границ Мальстрёма. Это была не засада и не приглашение к битве, а карательная операция. Последний рывок обескровленного и побитого врага, отчаянная попытка сохранить хоть немного гордости.
«Они шли за нами так быстро и так точно, как только могли, ждали, когда мы останемся одни. И теперь они атакуют».
— Что с «Мечом Калибана»?
— Темные Ангелы сейчас в районе пятой планеты системы, — ответил Сиджур, — «Мечу» до нас еще как минимум шесть часов. Оставаться здесь — верная смерть.
Воины в десантной капсуле добавили к общему гомону свои возмущенные крики. Рагнар заставил их замолчать резким взмахом руки.
Пять вражеских кораблей. Пять. Сегодняшний день был полон моментов, когда надо было делать трудный выбор, что не приносило никакой славы.
— Пора уходить, — пробормотал он.
— Командир? Ты что-то сказал?
Он выдохнул, прежде чем снова активировать вокс.
— Сказал. Выходи из боя, Странник. Мы отступаем. Прикажи всем бойцам подготовиться к отражению абордажа: Повелители Ночи захотят забрать корабль себе. Мы отобьемся, если они высадятся, и уйдем в варп, как только появится такая возможность. А потом полным ходом двинемся к координатам встречи с ярлом Громовым Кулаком и «Хольмгангом».
К этому моменту остальные трое космодесантников, сопровождавшие Рагнара в капсуле, уже покинули свои места и построились за спиной юного командира.
— Похоже, что Темные Ангелы не смогут участвовать в сражении, — сказал Нальфир, — встретиться с ними было благородным решением, Черная Грива, но сражаться со вражеским флотом в одиночку — самоубийство. Мы должны бежать.
— Я знаю, — огрызнулся Рагнар, — но от твоих доводов легче не становится.
— Как всегда. Но я и не должен облегчать твою задачу, родич. — Скальд высунулся из капсулы и сплюнул на палубу, отгоняя неудачу. — По крайней мере, с тобой никогда не скучно.
Рагнар оглянулся, и в его глазах запылал свойственный всем Кровавым Когтям безумный огонь.
— Когда я умру, пусть эти слова напишут рядом с моим именем в Зале Героев.
Капсула опустилась достаточно низко, чтобы из нее можно было выпрыгнуть. Что он и сделал, яростно завывая.

Рагнар добрался до мостика и на одном дыхании влетел на командную платформу, принимая управление кораблем от Сиджура Странника, удостоив того единственным благодарным кивком. На иных кораблях Империума палубный офицер объявил бы, что капитан прибыл на мостик, со всей подобающей торжественностью. На борту «Верегельта» присутствие Рагнара не требовало подобных церемоний. Каждый на командной палубе инстинктивно повернулся в его сторону, пусть даже лишь на краткий миг. От командира Волков исходила аура жизненной силы и непреклонной уверенности.
Рагнар схватился за поручни, ограждавшие командную площадку, и нагнулся вперед, наблюдая за ходом сражения через многосекционный главный обзорный экран корабля, чувствуя, как от ударов по корпусу судна содрогается вся палуба. «Верегельт» кружил и поворачивал, пытаясь бежать, но флот Повелителей Ночи, словно стая шакалов, терзал защиту окруженного корабля. Гнать Волков было просто: падальщики Восьмого Легиона обладали и численным преимуществом, и большей быстроходностью, что позволяло им направлять эсминец туда, куда нужно. Они заставляли его петлять и крениться, чтобы избежать столкновения, пресекая попытки «Верегельта» перейти в контратаку, уходили от бортовых залпов, так что оборонительные батареи Волков разряжались в пустоту.
Что еще хуже, они отрезали им путь к отступлению.
— Как с крысами деремся, — прокомментировал Сиджур, стоявший за плечом Рагнара. Ему не нужно было лишний раз напоминать о том, что орудия «Верегельта» так и не смогли нанести врагу сколько-нибудь значимого урона. Даже если показания ауспиков, дисплеи которых демонстрировали отсутствие повреждений на кораблях противника, были неполными, то светящиеся в космическом пространстве работавшие щиты говорили об этом более чем красноречиво.
По главному экрану оккулюса бежали строки данных. Расчеты наведения обновлялись каждую секунду Векторы атаки меняли направление. Предупреждающие руны мерцали возле сканеров, выводивших параметры кораблей, и возвещали о сотнях возможных вариантов развития событий, однако могучий ум Рагнара мог без труда обработать всю эту лавину информации.
Он пришел к двум выводам одновременно. Во-первых, Сиджур поступил вернее всего, выбрав тактику обороны и стараясь с помощью маневров уклонения и ответных залпов минимизировать ущерб, наносимый «Верегельту». Во-вторых, волчий лорд понял, что это не сработает. Повелители Ночи обездвижат их прежде, чем фенрисийцы смогут убежать.
— Щиты отключились четыре минуты назад, — произнес Сиджур, — теперь они целятся нам в двигатели, чтобы прикончить, нанеся тысячи мелких повреждений. Я пытался спровоцировать их на абордаж в начале сражения. Тогда они бы прекратили стрелять, и мы могли бы порадоваться шансам на победу.
Палуба содрогалась от попаданий. Перила площадки дрожали. «Верегельт» атаковали без всякой жалости.
— Что с «Мечом Калибана»?
Сиджур нажал клавишу и вывел на экран изображение второго корабля Адептус Астартес — темная точка на фоне бесконечной пустоты.
— Они в нескольких часах пути от максимальной дальности залпа. Мы получили сильные повреждения, из-за чего я не могу получить достоверную информацию о том, что они движутся в нашу сторону.
«То есть мы остались одни. Мы не можем убежать, не можем отбиться, помощи ждать неоткуда».
— Хорошо, — кивнул Рагнар, — свяжитесь с Темными Ангелами.
Потребовалось несколько секунд на установление соединения. Когда канал связи открылся, он был наполнен помехами и статикой.
— …мандир Черная Гр… — донесся незнакомый голос.
— Говорит командир Черная Грива с «Верегельта». Кузен, я сожалею, но мне придется покинуть место нашей дуэли. — Он сглотнул и сжал зубы. Ярл Громовой Кулак мог снять ему голову с плеч за такой поступок. Даже если война между орденами космодесанта все-таки не начнется.
— …ражеские корабли… отступать…
— «Меч», ваш сигнал очень слаб, — ответил Рагнар, — я надеюсь, что вы слышите меня лучше, чем я вас. Вражеский флот значительно превосходит нас всех числом. Не вступайте в бой. Повторяю: не вступайте в бой. В любом случае, когда вы до нас доберетесь, от «Верегельта» останутся одни обломки.
Сиджур встретился взглядом с Рагнаром и покачал головой. И без того слабый сигнал грозил вот-вот пропасть окончательно.
— Сораил, — подытожил Рагнар, — прости меня за эту непочтительность. Если мы встретимся снова…
— Связь потеряна, — сказал Сиджур.
Рагнар зарычал, давая волю своему гневу, прежде чем продолжить командование:
— Хватит искать пути побега! Они слишком быстро закрывают прорехи в строю. Разворачивайте корабль и сконцентрируйте огонь на ближайшем фрегате.
— «Черная молитва».
— Мне все равно, как он называется, просто уничтожьте его. Нам нужно заставить остальных врагов сменить курс.
«Верегельт» содрогнулся, повинуясь команде нового господина. Рагнар наблюдал за сражением, глядя на мириады расчетов, бегущих по экрану оккулюса. Он понял намерения Повелителей Ночи в тот же момент, когда они начали выстраиваться для новой атаки.
Он указал на вектор сближения одного из эскортов.
— Этот эсминец… «Неясное видение» — идет нам наперерез, пытается вклиниться между «Верегельтом» и «Молитвой», заставить нас отступить и прекратить нападение. — Рагнар сощурился, пытаясь просчитать ситуацию и успеть обработать всю информацию, которую выдавали ему когитаторы трехмерного пространства. — Держать курс.
Воины, стоявшие вокруг командира, переглянулись.
— Черная Грива? — переспросил Сиджур, желая скорее получить подтверждение, чем понять ход мыслей Рагнара.
— Это лучшая возможность пробить брешь и вырваться. Когда «Неясное видение» встанет у нас на пути, чтобы заставить уйти с траектории атаки, мы пойдем на таран. Да, мы рискуем всем. Прорваться и уйти… или позволить им нас обездвижить.
— И никакого выбора, да? — негромко усмехнулся Нальфир. — Это почти гарантированно убьет нас, ты ведь понимаешь?
— Не самая плохая смерть. — Рагнар, сам того не ведая, повторил слова своего противника по несостоявшейся дуэли.
— На таран! Всему экипажу, приготовиться к удару! — Сиджур, оскалившись, прокричал команду рулевым.

Корабль Повелителей Ночи «Неясное видение» искусно перемещался вокруг «Верегельта», изредка получая случайные удары от бортовых батарей эсминца во время заходов на раненое судно Волков. Он кружил, сверкая пустотными щитами и пытаясь занять позицию между кораблем Рагнара и «Черной молитвой», эскортом Восьмого Легиона.
Громадный хищник с тысячелетним опытом, он двигался, как живое существо, рассекая просторы глубокого космоса. Корабль шел быстро, не жалея ревущих двигателей. Кормовые турели «Видения» поливали нос «Верегельта» залпами плазмы и снарядами. Если повезет, они смогут выдерживать ответный огонь Волчьего эсминца еще несколько минут, принимая его на щиты.
Но залп, которого десантники-предатели ждали, так и не последовал. К тому времени, когда капитан «Видения» понял почему, было уже слишком поздно. «Верегельт» рванул вперед, резко набирая скорость, и ударил по вражескому эсминцу, словно стрела, сбивающая ястреба на лету.
Нос «Верегельта» пробил пустотные щиты «Видения» за секунду до того, как врезался в его корпус. Зубчатые укрепления разлетелись на куски, несущие конструкции корабля Повелителей Ночи не смогли выдержать силу тарана.
Сотни членов экипажа «Верегельта» не удержались на ногах и в противоударных креслах. Еще сотни погибли от ударов о стены и настилы палуб. Весь нос корабля превратился в бесформенный обломок, искореженный до неузнаваемости. Фронтальные батареи также были потеряны и замолчали, неспособные вести огонь. «Верегельт» продолжал тащить разваливающийся на куски остов «Видения» перед собой, словно нанизанную на гарпун жертву.
Последний взрыв прозвучал одновременно с активацией варп-двигателей «Черной молитвы», от высвобожденной энергии которых по обшивке раненого корабля Волков побежали огненные сполохи.
Оставшиеся суда Повелителей Ночи разлетелись в стороны после этой безумной демонстрации силы и предпочли оставаться на расстоянии. Через некоторое время они попытались перестроиться и возобновить погоню, но «Верегельт» смог вновь активировать едва работавшие пустотные щиты, защитившие пылающий корпус, и устремился в пробитую брешь. За кораблем тянулся хвост обломков, а из пробоин в корпусе с ревом вырывался воздух.
А затем, с тихим всплеском энергии, которой не место было в материальной вселенной, включились священные, произведенные по древней технологии варп-двигатели «Верегельта» и прорезали дыру в пространстве и времени, куда сразу же провалился имперский корабль.
Разрыв в реальности рассосался за его кормой, рассыпавшись на десятки тысяч кричащих и кривляющихся лиц.
Волки сбежали.
V

Ярл Берек, владыка Громовых Кулаков, был королем без трона. В этом, по его собственному мнению, он походил на Лемана из племени Руссов, первого и величайшего Верховного Короля его родного мира. В сотнях апокрифов рассказывалось, как Русс отказался от трона, заявив, что к нему стремятся лишь крючкотворы, жаждущие уважения, а не воины и полководцы, по-настоящему заслуживающие его.
Когда Берек унаследовал «Хольмганг» от своего предшественника, в центре командной платформы стоял трон из черного кованого железа. Он тут же приказал расплавить его и выковать из железа кольца, которые потом были розданы лучшим воинам, а те, что остались, — сохранены, чтобы отмечать подвиги в будущем. Элитные Волчьи Гвардейцы ярла носили эти кольца на шее или на руке под доспехами. Так зарождались традиции. Теперь быть приближенным Берека означало «носить железо ярла».
Когда прибыл Рагнар, Берек в одиночестве стоял на командной палубе, окруженный сонмом рабов и слуг ордена, работавших вокруг. Повелитель корабля едва замечал их, устремив взор на главный обзорный экран, где на фоне звездного полотна выделялся похожий на клинок силуэт корабля. Эсминец «Барионикс» в цветах ордена Расчленителей ждал, когда Волки решат его судьбу. Рядом с ним завис недавно прибывший и серьезно поврежденный «Верегельт».
Берек оскалился. В последнее время он часто это делал.
— Ты сломал мой корабль, Черная Грива, — произнес он вместо приветствия.
— Я пришел отчитаться, мой ярл, — холодно ответил Рагнар.
— Вижу Ты должен приходить ко мне первым. В следующий раз, когда кто-то из твоей свиты доложит мне раньше, чем ты, мое настроение сильно испортится.
Берек заметил, что молодой Волк пытается скрыть презрительную усмешку, однако уголки губ Рагнара все-таки дернулись.
— Как я понял, Острый Язык успел добежать сюда первым и нашептать тебе на ухо о произошедшем?
— Он выполнил обязанности скальда и долг Волчьего Гвардейца. Рассказал мне о твоих деяниях с Темными Ангелами. И о благородных, и о постыдных.
— Уверен, так он и сделал.
— Ты считаешь, что он мог лгать? — Берек сощурил глаза.
Рагнар промолчал.
— Если вы с Острым Языком не можете поладить, то пусть это остается между вами. Если мне придется вмешаться, то решение не понравится ни одному из вас, можешь не сомневаться.
И снова Рагнар не проронил ни слова.
— Позор последнего дня не может затмить славу, полученную в предыдущие месяцы, Черная Грива. Да, я разочарован в тебе, но не испытываю отвращения. Проиграй ты войну в придачу к оскорблению, нанесенному Темным Ангелам, прием был бы совсем иным, будь уверен.
— Да, мой ярл.
— И ты знаешь, что должен уважать правила дуэли, в которой согласился участвовать, что бы ни случилось. Тебе придется встретиться с этим Темным Ангелом, как его там… Сораил?
— Да, мой ярл.
— Что ж. Наши кузены с Калибана какое-то время могут прощать твое отвратительное поведение, учитывая ту засаду, но когда-нибудь их честь придется удовлетворить.
— Да, мой ярл.
— Да, мой ярл, — передразнил Берек, пародируя безразличный тон юного воина. — Парень, только посмотри, что ты сотворил с «Верегельтом». — Он кивнул на силуэты кораблей на экране оккулюса. — Как будто без этого мне не хватало печальных зрелищ.
— Я сожалею, что опечалил вас, ярл.
Послышался смешок. Звук был настолько низкий, что его можно было бы принять за медвежье ворчание. Грива светлых волос, заплетенных во множество тонких косичек, обрамляла лицо волчьего лорда, будто вытесанное из камня. Он, вне всякого сомнения, был уродлив, и улыбка не делала его симпатичнее.
— Оставь сарказм при себе. Дело серьезное, а мое терпение на исходе.
— Как скажете, мой ярл. — Рагнар еще раз взглянул на израненный «Верегельт» и опустевший «Барионикс», висящие рядом в пустоте космоса. — Что с кораблем Расчленителей?
— Еще не решил. Мы нашли его десять дней назад, а до этого выслеживали еще месяц. Вскоре после этого до нас дошли вести с Клыка. — Берек покачал головой, и талисманы, вплетенные в косички, застучали по наплечникам. Следующие слова он тихо прорычал: — Все будет решать Убийца!
Рагнар не смог скрыть удивления.
— Это… великая честь, — заметил он.
— Что с тобой? Редкое проявление такта, а, Кровавый Коготь?
— Сегодня воистину день чудес, повелитель.
В этот раз Берек не улыбнулся.
— Мне все это не нравится, Черная Грива. Ни то, что мы имели несчастье обнаружить эту развалину, ни вмешательство Убийцы. Но меньше всего мне нравятся цвета, в которые выкрашен корабль. День Бесчестья был до твоего рождения, маленький брат, но в тот день мы видели истинное лицо Расчленителей. Я бы скорее доверился Острому Языку при игре в кости, чем этим обезумевшим от крови трупоедам.
Рагнар замер, пораженный, внимательно слушая. Берек Громовой Кулак спокойно рассказывал. Немногие из его боевых братьев могли похвастаться тем, что стали свидетелями подобного.
— Говорят, что за все прошедшие века Черные корабли Инквизиции лишь раз посещали наш родной мир. Ты знал? В хрониках Клыка описан лишь один инквизитор с фенрисийской кровью за всю историю Империума. Всего один. Ее звали инквизитор Ярлсдоттир. Она сражалась вместе с Волками в Войне Позора, пять сотен лет назад. На стороне Великого Волка Гримнара, если можешь в это поверить. Она даже встречала Разящую Руку. Он сам мне это рассказывал.
Рагнар почувствовал, как волосы на загривке встают дыбом при упоминании первого Верховного Ярла Бьорна, брата Русса, которого друзья и родичи звали Разящей Рукой.
— Я никогда не слышал об этом инквизиторе.
— Немногие знают о ней, особенно жившие в последнюю сотню лет или около того. Ее имя звучит как проклятие, если вообще произносится. В последний раз, когда ее видели верные Императору люди, она сражалась плечом к плечу с Расчленителями. Понимаешь? — Берек отхаркнул комок слизи и сплюнул на палубу — то ли от омерзения, то ли отгоняя неудачу. Рагнар так и не смог понять, почему именно. — С этим проклятым орденом. Все, к чему они прикасаются, выходит им боком. Каждый раз, когда мы встречаемся, это заканчивается нарушенными обетами и пролитой кровью.
Младший воин, по сути все еще юный Кровавый Коготь, хоть и возвышенный до ранга Волчьего Гвардейца, знал, что его господин редко просил совета у других. Особенно у тех, кто только что опозорился. Рагнар окинул ярла осторожным взглядом. То, что он собирался сказать, граничило с дерзостью.
— Вы боитесь, что этот корабль станет очередным дурным знаком, — решил он. Это прозвучало не как вопрос.
— Я ничего не боюсь, — ответил Берек, и в этот момент Рагнар заметил любопытное несоответствие в словах командира. Он слышал в голосе господина пренебрежение к опасности, но была тут и недосказанность. Берек мог не бояться ничего в человеческом понимании этого слова, но, как и многие другие Волки в последнее время, чувствовал себя неуютно и напряженно из-за множества дурных предзнаменований. С тех самых пор, как небеса Фен-риса почернели.
— Простите мне мои слова.
— Везде знаки, — фыркнул Берек. — Может, из-за страха, а? Откуда нам знать, какой у него вкус?
До начала затмения на Фенрисе никто из волчьих лордов не стал бы говорить ничего подобного. Теперь сомнения поселились в сердце ордена, и эта угроза была слишком коварна, чтобы с ней бороться. Толкователи рун и говорящие с духами заразили все Великие Роты Эйнхериев тьмой, которую не могла развеять ни одна битва.
Не дождавшись реакции родича, Берек продолжил, хрипло вздохнув:
— Каждый пророк, шаман и жрец в Клыке твердит, что мы должны быть бдительными. Поэтому мы и делаем то, чего они хотят. Они поют о Начале Конца и наступлении Времени Волка. Поэтому мы слушаем и внимаем. А теперь скажи мне, Черная Грива, с какой стати мы должны разбираться с этим потерянным кораблем? Почему бы нам не улететь и не бросить его дальше гнить в пустоте?
Ответ был очевиден, но Рагнар все равно воспользовался возможностью высказать свое мнение командиру. Он ответил без запинки и сказал чистую правду абсолютно серьезно:
— Младшие ордены так бы и поступили, но ты не трус, Берек. Как бы сильно нам ни нравился этот корабль, увиливать от исполнения долга, оглядываясь на сгустившиеся тени, нравится тебе еще меньше. Затмение предвещало тьму, и мы благоразумно учли это предупреждение. Но знамения должны делать нас осторожнее, а не уменьшать нашу отвагу.
Берек поднял бровь. Глаза цвета опаленного камня рассматривали молодого воина с удивлением.
— Красивые слова. Если бы я не знал тебя лучше, я бы предположил, что ты поучаешь меня. Так ли это, Кровавый Коготь?
Рагнар не всегда знал, когда нужно говорить, а когда молчать.
— Возвращайся к своим обязанностям, маленький брат. После того как ты навлек на себя гнев Темных Ангелов и разбил «Верегельт», тебе придется сделать немало, чтобы наверстать упущенное.
Рагнар, несмотря на приказ, не двигался с места. Берек снова шевельнул бровью.
— Что-то еще, Черная Грива?
— Да, повелитель. Вы не сказали, что обнаружили наши команды, высадившиеся на корабль Расчленителей.
Волчий лорд помедлил.
— Убийца просил, чтобы на судне ничего не трогали до его прибытия.
— Вы хотите сказать, что не посылали туда разведчиков в прошедшие десять дней, повелитель?
Берек хрипло рассмеялся.
— Я говорю, что мои люди осмотрели корабль, ничего там не сломав. Можешь гарантировать мне то же самое?
Рагнар проигнорировал насмешку ярла.
— А что с командой? — спросил он.
— Опасности нет. Все на борту либо мертвы, либо в стазисе. Всего тысяча прислужников. Девяносто один орденский раб в погруженном в стазис отсеке машинариума. Почти четыре сотни рабочих снабжения на одной из трюмных палуб. Три цеха-казармы отгорожены стазисным полем, внутри две сотни сервиторов, которые, по идее, должны функционировать. Сорок один раненый в стазисных капсулах в апотекарионе, все они выглядят как слуги, обученные для ведения боевых действий. Не выжил никто ни из хора астропатов, ни из круга навигаторов.
Рагнар понял, к чему все идет.
— А Расчленители?
— Семеро, — кивнул Берек, — семь бойцов. В стазисе, заперты снаружи, а не просто заморожены.
Рагнар почесал небритую щеку, размышляя.
— Скажи, почему ты хочешь туда пойти? — спросил ярл, щуря серые глаза.
— Чтобы увидеть все самому, узнать своего врага, мой ярл. Ни больше ни меньше.
— Понял. Ну, у меня нет возражений, но Острый Язык пойдет с тобой.
— Что? Почему?
— Потому что он попросил о том же. И потому что я так сказал. Это называется приказ, Кровавый Коготь. Ты ведь помнишь, что это такое?
— Повелитель…
— Ну, ну. Я бы мог снять тебе голову с плеч за недавние неудачи, парень. Даже не думай со мной сейчас спорить.
Рагнар не стал. Но его взгляд сказал все.
— Тебе повезло, что ты мне нравишься, — сообщил ему Берек. — А теперь прочь с глаз моих.
VI

Два воина шли по длинному и гулкому основному коридору корабля с арками из окислившейся бронзы и грязного железа.
Рагнару казалось, что здесь пахнет застарелой мертвечиной, мелом и корицей, едва-едва. Волки шли через оскверненные смертью помещения, но то, что здесь произошло, случилось очень давно. На многих стенах виднелись круглые пробоины, которые вместе с валяющимися на полу гильзами свидетельствовали о болтерной перестрелке. В некоторых местах, где смертные члены экипажа встречали наступающего врага, стены были исчерчены следами лазерного огня, похожими на примитивные рисунки.
В каждом тоннеле и на всех перекрестках лежали тела, многие из них — наполовину разложившиеся. Сгнивший до костей и стальных деталей сервитор привалился к переборке и оброс коркой ярко-оранжевой ржавчины. Его бионическая рука все еще шевелилась, бессмысленно скребя кончиками пальцев по настилу палубы. Звук был на удивление реальным.
Чуть дальше по коридору они обнаружили одного из Расчленителей, пришпиленного к стене тремя тяжелыми копьями, вонзенными в грудь. Линзы шлема светились, указывая на то, что системы питания брони все еще работали. Это также подтверждал исходящий от силового ранца гул и периодически вылетавшие оттуда искры.
Рагнар ощетинился, когда Нальфир подошел к пронзенному трупу.
— Что? — спросил скальд, заметив напряжение спутника.
— Это павший Адептус Астартес, — упрекнул его Рагнар, — у Расчленителей свои обряды почитания мертвых.
Нальфир издал едкий смешок и протянул руку к шлему космодесантника, открывая герметичные запоры на вороте.
— Острый Язык, — предупредил Рагнар, — Убийца желает, чтобы к этому судну не прикасались. Это относится и к трупам на его борту.
Когда скальд снял шлем, привычного шипения сжатого воздуха не раздалось. Нальфир ничего не ответил. Рагнар подошел ближе и схватил брата за запястье.
— Всего пару дней назад ты поучал меня, что нужно уважать святость ритуалов Темных Ангелов. Почему здесь ты ведешь себя иначе?
— Не будь наивен, Черная Грива. Ритуал Темных Ангелов — это и наш ритуал тоже. А Расчленители — паршивые псы, предатели и негодяи, весь их род. А теперь убери руку, пока я сам этого не сделал.
Рагнар с рычанием отпустил скальда и посмотрел на труп.
Расчленитель уставился на них невидящим взором. Тело внутри брони разложилось до костей. Редкие кожистые полоски тканей держали вместе кости его шеи.
— Хорошая смерть, — заметил Рагнар, жестом указывая на три копья, пронзившие грудь убитого космодесантника, — тяжелая, но хорошая.
Нальфир усмехнулся и отступил на шаг, продолжая движение по коридору. Скрепя сердце, Рагнар кивнул в знак уважения к мертвому воину и двинулся следом.
Через некоторое время они добрались до первого поверженного нападавшего. Мертвый Железный Воин в керамитовой броне, насквозь пробитой болтами и клинками. Тело превратилось в высохший скелет. На костях шеи и груди имелись повреждения, нанесенные не оружием. Рагнар сразу узнал эти раны.
— Кто-то забрал его геносемя.
Нечасто удавалось изучить тело одного из предателей в столь спокойной обстановке. Поэтому Волк нагнулся и внимательно осмотрел разбитую броню, покрытую надписями на неизвестном языке.
Он втянул ноздрями воздух и, хотя воин был мертв уже много веков, уловил следы невозможных ароматов: оружейной смазки, сделанной из крови, которая, в свою очередь, состояла из кислоты и прометия, дыхание, отдающее огнем кузни, раздутым воплями горящих мучеников.
И множество других, столь же невероятных. Это было безумие. Аромат Великого Ока и его искаженных обитателей. Неприятный, но и не вызывающий отвращения. Манящий, но не сулящий блаженства.
Серебристый шлем Железного Воина был повернут в сторону, словно глядел в темный коридор, туда, где находилось пронзенное копьями тело Расчленителя. Причина смерти была очевидна: разорвавшийся болт оторвал половину забрала. В дыре были видны перемолотые лицевые кости.
— Хороший выстрел, — пробормотал Рагнар.
Он протянул руку к рваной пробоине, собираясь повернуть голову трупа и осмотреть другую сторону шлема. Волк не узнавал его модель и серию, даже если бы из него не торчала пара рогов из биометаллической кости.
В этот раз Нальфир предостерег боевого брата.
— Скитна, — произнес скальд (на языке фенрисийских племен это означало «нечистый»), — оставь его, Черная Грива.
Рагнар заколебался, держа руку в каком-то дюйме от шлема падшего воина, а затем поднялся, скрипнув суставами брони. Волк решил пойти за братом, а не затевать еще один спор.

Их первой остановкой, вопреки ожиданиям, стал не мостик. Нальфир забрел в кельи-казармы, где у орденов с полной численностью в перерывах между заданиями могли размещаться несколько десятков космодесантников.
Тел не было. Большинство кают выглядело нежилыми, и Рагнар подумал, что даже до катастрофы «Барионикс» вмещал не максимальное количество воинов Адептус Астартес.
Волки шли все дальше, от одной комнаты к другой. Наконец они нашли помещение, которое когда-то было обитаемым. Рагнар ощутил, как по коже пробежали мурашки от удивительно знакомой атмосферы и коллекции воинских трофеев. Сломанные клинки, явно чужацкого происхождения, были прикованы цепями к стенам, висел изодранный вымпел, от времени практически полностью рассыпавшийся в пыль. Теперь было совершенно невозможно понять, над каким войском он реял и что означал. Свитки с благодарностями и знаки почета были бережно разложены на полках по-спартански скромной кельи.
Поскольку разрешения спрашивать было не у кого, Волки обыскали личные покои неизвестного воина. Рагнар подошел к стойке с оружием и провел закованной в перчатку рукой по стоявшему на ней болтеру. Простые, грубые и агрессивные очертания выдавали в нем модель «Тигрус», которую нечасто можно было встретить в арсеналах более молодых орденов. Волк оценил внушительное количество зарубок на корпусе, означавших убитых врагов, после чего перешел к полке с памятными вещами и безделушками, собранными с разных полей битв. Среди них нашлись зубья цепного меча, покореженные и затупившиеся после удара, сорвавшего их с креплений. Тонкий обрывок колючей проволоки, какую обычно используют в Имперской гвардии при укреплении траншей, обмотанный вокруг разряженной гранаты. Обгорелый и поврежденный фрагмент хитинового панциря какой-то неизвестной твари с грубо нацарапанной надписью на низком готике: «Безрассудство Мигара».
Рагнар не мог знать, какие истории хранили в себе эти предметы, но они определенно много значили для воина, который решил сохранить их на память.
— Ликартан, — донесся голос Нальфира с другой стороны комнаты. Он дотронулся до полуистлевшего свитка кончиками пальцев. — Тот, кто здесь жил. Его звали Ликартан.
Рагнар отвернулся от памятных вещиц, вслушиваясь в низкое урчание собственного силового доспеха. Второй воин разглядывал сгнившие останки толстых листов бумаги, на которых под темными пятнами угадывались распечатки орбитальных снимков какого-то города, превратившегося в поле боя.
— Мне не нравится, что мы копаемся в этих реликвиях. Как будто грабим могилы.
— Полагаешь, Берек чувствует то же самое? Когда идет по комнатам убитых родичей, решая, как разделить их доспехи и оружие? Когда выбирает, что из их вещей похоронить вместе с ними, а что вернуть в хранилища Клыка? Нравится ему это или нет, но он выполняет свой долг без колебаний, Черная Грива.
Рагнар никогда раньше не думал об этом и вынужден был согласиться с боевым братом.
— Я знаю, — сказал Нальфир безо всякого осуждения. — Пойдем, брат. Проверим, нет ли этого Ликартана среди выживших.

Стазисные генераторы выглядели уцелевшими. Рагнар изумился искусству создавшего их зодчего: каждая опора была вырезана из вулканического стекла и представляла собой изваяние короля-ящера с Кретации, стоящего в громадной железной нише. Это была не просто группа машин, но скульптурное изображение жизни на дикой планете. Каждый обсидиановый карнозавр был наполовину погружен в специально изготовленный проем. Казавшиеся бесконечными кабели стазисной машины стали венами чудовищ, едва видимые под кожей из черного стекла.
Рагнару как-то довелось побывать на корабле Кровавых Ангелов и увидеть изумительные вещи, созданные руками технодесантников этого ордена. Здесь, на «Бари-ониксе», все было одновременно и узнаваемым, и совсем иным: искусное исполнение, характерное для всех сынов Сангвиния, смешалось с первобытной свирепостью Расчленителей.
В стенах возле лап возвышающихся статуй виднелись ряды капсул. Создавалось впечатление, что их обитатели спят в когтях огромных стеклянных рептилий.
Рагнар какое-то время бродил по комнате, рассматривая все вокруг. Большую часть помещения занимали торчащие из пола, словно сталагмиты, колонны, покрытые загадочными приборами, соединенные с такими же кластерами оборудования, сталактитами свисавшими со сводчатого потолка. Рагнар не мог понять их назначение, но было ясно, что они использовали какой-то резервный источник питания, ведь плазменный реактор корабля практически не функционировал. Все работало на запасенной энергии куда дольше, чем можно было ожидать.
Это место казалось населенным призраками. Не было, конечно, загадочных голосов, эхом отражавшихся от стен, или едва заметного боковым зрением движения, но старая-престарая комната впитала в себя часть души тех, кто когда-то в ней был. Отсек был наполнен памятью былых времен, но не воспринимался ни святилищем, ни гробницей.
Рагнар приблизился к стазисным капсулам. Большая их часть пустовала. Многие треснули или были иным образом повреждены. На нескольких обнаружились дыры от болтов или подпалины от лазерного огня. Те же следы виднелись и на полу. Даже здесь бушевало сражение, прежде чем Расчленители, похоже, вышли из боя с Железными Воинами и отступили в сомнительную безопасность варпа.
«Семеро, — говорил ярл, — семь бойцов. В стазисе».
Все было именно так. Семеро Расчленителей, все без шлемов, спали, замороженные во времени в стазисных ячейках. Их бледные лица были искажены гримасами ярости, в вечно оскаленных ртах виднелись удлиненные клыки. Рагнар решил, что шрамы и выражения муки на столь совершенных лицах выглядят странно. Многие считали Кровавых Ангелов и их наследников идеалом человеческой красоты. Однако эти космодесантники казались поистине жуткими созданиями.
— Они выглядят не так, как я представлял, — передал он Острому Языку по вокс-связи.
Хотя, по правде сказать, Рагнар не знал, что на самом деле ожидал увидеть. Возможно, непокорность. Темную сторону ангельского гнева, нашедшую отражение на лицах спящих воинов. Но не эту одновременно благородную и странную агонию.
Нальфир не ответил, но Кровавого Когтя это не особо побеспокоило: его внимание привлекла новая деталь. Расчленители в трех последних капсулах отличались от своих братьев. К их броне крепились символические кресты из тонких пергаментных полос, похожие на погребальные бинты.
Рагнар подошел к панели управления ближайшей капсулы и посмотрел на мерцающий дисплей. С пола на него пялился безглазый труп техноадепта, превратившийся в груду костей и лохмотьев. Волк проигнорировал его, пытаясь узнать что-нибудь о спящем космодесантнике.
Среди рунических записей на языке, отдаленно напоминавшем готик, не было ничего похожего на имя. Большая часть из того, что прочел Рагнар, не имела для него никакого смысла. Один из символов мерцал ярче, чем другие, очевидно, сообщая о чем-то важном. Две перекрещенных красных линии — сигнал тревоги — пульсировали, словно бьющееся сердце.
— Острый Язык, — Рагнар снова активировал вокс, — я кое-что нашел.
Нальфир опять не ответил. Рагнар быстро и внимательно осмотрел помещение, больше похожее на металлическую пещеру, чем на комнату, но скальда нигде не было видно. Волк попытался проигнорировать скрежет и тиканье древнего оборудования, услышать сердцебиение брата и гул систем его брони, но из-за механического шума, наполнявшего стазисный зал, эта попытка не увенчалась успехом. Рагнар не смог уловить даже запахов, кроме пряной сухости застарелого разложения и медной вони от протекающих агрегатов.
Обостренные чувства Космического Волка оказались перегружены. Рагнар почувствовал, как поднимаются дыбом волосы на загривке, и осторожно снял Морозный Клык с пояса.
Массивное нечто, вполне способное сбить его с ног, едва зацепило броню. Волк успел отпрыгнуть в сторону, заметив движение в тенях. Инстинкты взяли верх, и Кровавый Коготь, проскользив по палубе, вскочил на ноги под рев сочленений силовой брони. Зубы кракена, закрепленные на цепи Морозного Клыка, со свистом рассекали холодный воздух.
Перед Рагнаром стоял Расчленитель. Воин горбился и, несмотря на низкую температуру, был покрыт потом. Его кожа отличалась неестественной бледностью, а лицо покрывала сплошная сеть шрамов. Космодесантник скалил длинные клыки, глядя на Волка блестящими безумными глазами. Разбитые склянки, прикрепленные к черной броне цепями, негромко звенели. Свитки с гимнами, во множестве покрывавшие керамитовые пластины, не могли полностью скрыть безупречно нанесенные на броню красные кресты, напоминавшие открытые раны.
— Предатель! — закричал сломленный Ангел.
— Стой… — предупредил Рагнар, поднимая клинок, — я Рагнар по прозвищу Черная Гр…
— Предатель! — Воин бросился на него, но в этот раз Волк был готов.
Он встретил Расчленителя ударом плеча, остановив обезумевшего космодесантника. При столкновении раздался оглушительный треск керамита.
— Стой… — прошипел Волк, когда они начали бороться, выкручивая руки и пытаясь свалить друг друга на палубу, — стой… Проклятье…
— Грязный предатель… — Расчленитель ответил ему таким же шипением. Его глаза, зрачки которых сузились до размера булавочной головки, были безумны.
Рагнар почувствовал, что его ноги начинают скользить по настилу палубы, — сумасшедший космодесантник теснил Волка назад. Физическая сила Расчленителя поражала, он был куда сильнее любого из боевых братьев, с кем Рагнару доводилось бороться врукопашную раньше. Он удвоил усилия и зарычал в изуродованное, бледное лицо противника, по тот лишь сдвинул Кровавого Когтя еще на метр. Цепной меч был бесполезен в такой схватке, и Рагнар бросил оружие, чтобы перехватить запястье врага, тянувшееся к его лицу.
— Начинаю думать, что лучше было убить тебя сразу, — процедил Волк сквозь стиснутые до боли зубы.
— Предатель, — выдохнул воин, не ослабляя натиска.
Рагнар уперся спиной в стену и почувствовал, как под ним прогибается металл. Расчленитель надавил с новой силой и смог дотянуться одной рукой до лица Космического Волка. Давление сжавшихся, как тиски, пальцев было невероятным. Сквозь боль Рагнар слышал, как скрипят кости его черепа, грозя треснуть.
Инстинкт требовал плюнуть едкой слюной в зажавшую рот ладонь, но тогда он задохнулся бы от паров горящего керамита… К тому же кислоте понадобится слишком много времени, чтобы проесть перчатку. К этому моменту он уже давно будет мертв.
Рагнар вжался в покореженную стену, найдя немного места, которого как раз хватило, чтобы пнуть Расчленителя в колено. Безумный воин даже не заметил этого. Второй удар Рагнар снова направил в коленный сустав брони, вложив в него все оставшиеся силы. Все, что ему было нужно, — это на секунду вывести противника из равновесия.
Что-то треснуло в скуле, потом раздался хруст. В глазах потемнело.
Рагнар с ревом ударил снова и изо всех сил. Расчленитель покачнулся, всего на миг, но при этом он выпустил голову Волка. Как только сокрушительное давление исчезло, Рагнар резко ударил кулаком в лицо безумного космодесантника, угодив в глазницу и отбросив голову вбок.

Конец ознакомительного отрывка

8.86 / 10


(кликабельно, 2149x3000)

Сообщение отредактировал Pictor Jack - 27.10.2017, 18:03

[культурки не хва...]

Не голосовал, т.к. не вижу подходящего пункта. На 3.5 наверное. Если сравнивать, то читать интереснее чем кайоновские кул стори и раз в 10 лучше волков Райта.
Но сказать, что шедевр... Не.
Проходная книга.

[Pictor Jack]

Не голосовал, т.к. не вижу подходящего пункта.

Да, ты прав, не совсем удачно пункты описал. Немного подправил

Кстати, утирая скупую слезу таки приобрёл сию книжку.

Что могу сказать, во-первых, нигде нет упоминания что это именно лимитное издание, что несколько странно - обычно у всех лимитных изданий, и не только у BL, имеется соответствующая пометка или номер. Просто обычная книжка нестандартного формата. Во-вторых, этот самый формат не совсем удачный, на мой взгляд. Книга вытянута, весьма тонка, и урезана по ширине.

Немного подробней с фотками

Сама книжка



Развороты с цветными артами, это конечно весьма приятная изюминка книги




Это для сравнения размеров с обычным форматом (книги лежат ровно, телефон искажает, пардон)



Если сравнивать с оригинальными лимитками от BL то тоже, сравнение не в пользу русского варианта (но ценник совсем другой конечно же)
В футляре:

Без футляра:


Вообще ещё одно большое отличие от книг BL это бумага. Оригинальные книги, те, что в твёрдой обложке, печатаются британцами на более плотной бумаге, этак раза в два, тут бумага тонковата.

В целом, имхо конечно, своих 500р. книжка стоит, только вот если бы по высоте уменьшить, да шире бы сделать, да бумагу поплотней - было бы сильно лучше.

[Ender]

Лучше кинговской эпопеи, но на уровне второй книги 'братьев' Ли Лайтнер (что-то там про гонорею). Волки у Аарона так себе... Даже не знаю, кого посоветовать на роль 'волкописа', никто не доставляет...

[harlam]

Не скажу, что понравилось, но довольно неплохо. Райт с его книгой в Примархах, понравился гораздо больше.

[Ender]

Кстати, да, как это парадоксально не звучит, ересевые волки у Райса выходят лучше его же эпопеи про Блуд Азахейма и прочих потуг разрушить Клык...

[Дарт Зеддикус]

Неплохой цикл. Радуют подробности становления Влка Фенрика. Другое дело, что после прочтения "Тысячи Сынов" весь конфликт между волками и сынками, уже выглядит в ином свете. Может Магнус и сглупил, но зачем об колено-то?

[brRibbotaim]

Всё было предрешено
Статист зафейлил и Галактика запылала
Сигиллит зафейлил
Ариман не прилетел из будущего, что бы спасти Легион
Император зафейлил
БХ зафейлили, чтобы Галактика пылала
Выбери вариант, который больше нравится.