[фанфик][Wh40k]Оборвать нити, Последние дни Империума Опции

[0.5 Кота]

Цикл "Последние дни Империума":
"Игра"
"Один"
"Конклав"
Интерлюдия "Пламя"
"Сверхлюди"
"Молчание"
"Братство"
"Буревестник"
"Расколотый и потерянный"
"Предательство"
"Спокойные дни"
"Любовь"
"Вавилонская битва"
"На пути к Мордвиге-Прайм"
"Трудно сдержаться"
"Тотальная война"
"Дух"
"Погиб в бою"
"Целостный и счастливый"
"В аду"
"Вынужденный альянс"
"Космический бой"
"Противостояние"

Название: Оборвать нити
Сеттинг: Wh40k
Жанр: боевик
Рейтинг: 18 + (эпизодическое описание жестокости)
Аннотация: в стройном плане легионеров Альфария нашёлся маленький изъян, который с каждым мигом, проведённым в системе Мордвига, грозит стать большой бедой. Если чернокнижник Асфалот не найдёт решения, то все достижения его воинства пойдут прахом.

"Краткий пересказ событий предыдущих серий"

Серия "Последние дни Империума" связана с "Ягеллонским Крестовым Походом" и освещает события, которые происходят в секторе Сецессио, что на границе Сегментумов Пацификус и Темпестус, в конце сорок первого тысячелетия.
Сектор поглощён войной и переделом пространства, так как власть Империума ослабла.
Капитан Караула Смерти Анрайс де Ле Стат был искалечен патриархом генокрадов на скитальце "Тиамат" (рассказ "Один"). Он приходит в себя на хирургическом столе крейсера "Мушруш". Капитана ожидает сервиторизация, так как раны слишком тяжёлые. Но такая участь – всего лишь обман демона Маркиза Аамона, который проник внутрь корабля во время кратковременного отключения поля Геллера. Демон ломает волю Анрайса, но не успевает завладеть душой.
Тем временем Альфа-Легион победоносно шествует по сектору. Культы генокрадов множатся. Чужаки, пираты, еретики и демоны терзают Империум.
Главы Инквизиции не видят иных способов спасти сектор, кроме как поверить в чудо – чудо с планеты Скутум. Тысячу лет этот мир провёл в Имматериуме, но хищники Варпа не разорвали его на части. Инквизиторы надёются добраться и завладеть тайнами этой планеты. Они организовывают Конклав Скутума (рассказ "Конклав").
Инквизитор Ордо Еретикус Жозефина Анна Мерикью де Труан начинает расследование с Тиррены, столичного улья, но встречает противодействие со стороны губернатора, Лидиары Сардис. Госпожа-губернатор ссылается на договоры с Адептус Механикус и обещает передать археотех, спасший Скутум, только в руки магосов.
В свою очередь, инквизитор подготавливает почву для свержения Лидиары. Она заручается поддержкой Вальфура Иерофона, кардинала скутумского, и помогает воинскому культу "Очищающего пламени". В Тиррене вспыхивает восстание (рассказ "Пламя").
Однако наступление на Тиррену срывается. Губернатор Лидиара Сардис нанимает солдат Classis Libera – войско вольного торговца Георга Хокберга – и наносит первый удар. Город Вальфура Иерофона разрушен и разграблен. Инквизиция противостоит наёмникам, но недооценивает их подготовку. Войска Инквизиции спешно отступают, бросая на произвол судьбы как горожан, так и тех солдат и офицеров, кто не успел эвакуироваться.
Отряд Караула Смерти "Лестат" собирается спасти Вальфура Иерофона, но также терпит поражение. Десантникам остаётся только бежать в пустоши.
Крушение поезда, пыльная буря, неожиданный враг, ничто не может сломить боевой дух зарождающегося братства (рассказ "Братство"). "Лестат" оставляет на поле боя двух погибших бойцов, но спасает раненого главнокомандующего, командора Мортена, от пленения.
Воины отряда "Лестат" возвращаются на место последней битвы (рассказ "Буревестник"). Они снимают с крестов замученных врагами братьев. Один из них – технодесантник Христос – подаёт признаки жизни. На последнем издыхании он просит вскрыть ему голову. Там воины отряда "Лестат" находят микропроцессор, который собираются передать инквизиторам.
После этого происходит генеральное сражение с ордами техномадов.
Десантник Итаро Тёбэй (рассказ "Расколотый и потерянный") отбивается от своего отряда, но с честью несёт погибель врагам Императора. Однако всегда находится тот, кто лучше. Итаро тяжело ранен, и от смерти его спасает только взрыв психической энергии. Десантник погружается в пучину кошмаров изувеченного тела и разума. Только там, в глубинах памяти, Итаро находит успокоение.
Но просыпается он уже совсем в другом мире.
Инквизитор Ордо Маллеус Антуан Велай видел будущее, в котором Империум поглощён тиранидами. Он соглашается на союз с демонами ради спасения (рассказ "Предательство"). Антуан приносит в жертву Нурглу войска Конклава и обретает демоничество. Однако, благодаря кровавому обряду инквизитора Фердинанда Будейона, некоторые воины избегают страшной участи. Остатки Конклава оказываются на неизвестной планете, а сам Фердинанд страшно изувечен порочным колдовством.
Спустя некоторое время над расположением войск Инквизиции зависает грузовой челнок "Арвус" (рассказ "Спокойные дни"). Пилот объясняет инквизиторам, что они переместились очень далеко от Скутума, на Ягеллон, разорённый крестовым походом.
На Литуане, спутнике Ягеллона, войска Конклава ожидают, когда за ними прибудет корабль Инквизиции. Губернатор спутника просит инквизитора Гулу Энлил о содействии. В столице открывается новый храм, и он хотел видеть Ангелов Смерти на этом мероприятии.
Выбор падает на отряд "Лестат", и космические десантники с честью выполняют задание. Они получают подарок от экклезиарха по завершению всех обрядов: реликвии времён Ягеллонского Крестового Похода.
В это время тираниды атакуют церковный мир Вавилон-IV (интерлюдия "Любовь"). Глава экклезиархии попадает под психическое воздействие Разума Улья и предаёт свой народ.
Тираниды недолго пируют в звёздной системе. Командор Мортен объединяется с уцелевшими подразделениями Караула Смерти и контратакует. В ходе скоротечной боевой операции космическая станция на орбите Вавилона становится бомбой замедленного действия, и в тот миг, когда корабли-ульи облепляют планету, вирус "Пожиратель Жизни" уничтожает всё и всех (рассказ "Вавилонская битва").
После Вавилонской Битвы Конклав Скутума совершает прыжок до столичной системы сектора, чтобы отметиться в штаб-квартире Инквизиции и получить новое задание. На борту "Злого Рока" – флагмана Караула Смерти – происходят несколько долгожданных возвращений и непредвиденных открытий (рассказ "На пути к Мордвиге-Прайм").
Капеллан Цезон, которого соратники считали погибшим в Кантаврисе, возвращается в отряд "Лестат". Теперь он – один из Древних, герой в адамантиевом саркофаге дредноута.
С того света также возвращается технодесантник Христос. Разум, сохранённый на маленькой металлической пластинке, загружают в сервитора, и в таком обличье возрождённый Ангел Смерти помогает Гуле Энлил выжить. Инквизитор долгое время не получала необходимых лекарств и находится при смерти. Христос переселяет её сознание в полностью искусственное тело.
Воспользовавшись затишьем после сражений, Геральт, кодиций отряда "Лестат", отправляется в архив Инквизиции, чтобы найти необходимую информацию по таинственным татуировкам, ранее выручавшим десантников при встрече с псайкерами. Поиски тщетны. В то мгновение, когда Геральт уже собирался заканчивать, с ним связывается сущность Имматериума, запертая в литуанском фолианте. Демон многое обещает и в качестве аванса раскрывает подробности Ягеллонского Крестового Похода. Геральт вспоминает и о своём участии в этом событии.
Раскрывается личность инквизитора Фердинанда Будейона. Он погиб во время кровавого обряда, когда спасал Конклав из лап Нургла. Тогда в тело инквизитора вселился старый знакомый Анрайса де Ле Стата – Маркиз Аамон. Демон стал своеобразным ангелом-хранителем для капитана и надеется когда-нибудь завладеть его телом и душой.
Всего один короткий Варп-переход становится настоящим испытанием для людей и сверхлюдей Конклава Скутума, но то ли ещё будет...
В столичной системе сектора хозяйничают легионеры Альфария (рассказ "Трудно сдержаться"). Глава Конклава Скутума – инквизитор Омар Уту – отдаёт приказ отступать, но перед Варп-прыжком получает сообщение от еретиков.
Представитель легионеров, чернокнижник Асфалот, обещает вернуть Инквизиции взятый на абордаж фрегат "Танцующая с бурей", и Омар соглашается на встречу. Инквизитор берёт с собой отряд "Лестат".
Тем временем Геральт мучается от ужасной правды об исчезновении родного капитула.
"Объявлены предателями и уничтожены".
Кодиций убеждается в словах демона и не знает, что делать дальше.
Переговоры о судьбе "Танцующей с бурей" проходят на повышенных тонах и едва не выливаются в потасовку, но, в конце концов, легионеры, как и обещали, передают корабль Инквизиции.
Чтобы свергнуть власть Альфа-Легиона в столице сектора, Омар Уту решает попросить помощи у культа ксенаритов мира-кузни Лотиан. Однако флот-улей добрался уже и до механикумов. На орбите планетоида бушует космическое сражение (рассказ "Тотальная война"). Инквизиция вмешивается и помогает механикумам отбросить тиранидов. Отбросить, но не победить, так как чужаки упорно двигаются к цели, несмотря на чудовищные потери.
После сложнейшего космического боя, в котором крейсер "Мушруш" опустошён, а супруги Энлил сгинули в пылу сражения, начинается десантная операция. Изнурённые и израненные бойцы спускаются на обшивку искусственной планеты.
Конклав обескровлен: множество погибших и раненых, техника повреждена, боеприпасы на исходе.
Во время сражения за главный шпиль мира-кузни становится ясно, кто на самом деле управляет искусственным телом Христоса. Это – Silica Animus, magnum opus технодесантника. Советник – такое имя Дух получил, когда Христос ещё служил в рядах Стальных Исповедников – проявляет себя, когда Мать – глава ксенаритов Лотиана – нападает на войска Конклава.
Мать даже не обратила внимания на то, что Инквизиция защищала стены Шпиля от тиранидов. Она хочет скорее покончить с присутствием любых инопланетян до "Исхода".
Однако планам Матери не суждено исполниться. В ноосфере её атакует Советник, а в реальном мире Омар Уту. Оказывается, что Мать – это чудовищный мутант, продукт генетических экспериментов по скрещиванию человека-псайкера с плотью древнего чужака, чьи останки покоились на Лотиане задолго до появления механикумов. Инквизитор выносит приговор и убивает богомерзкое создание. Отныне Лотиан подчиняется не безумию архиеретеха, а воле Советника.
Пока Дух осваивается с новыми возможностями, о его существовании узнают техножрецы "Злого Рока" (рассказ "Погиб в бою"). Потиний Пил, магос-доминус арсенала, призывает братьев и сестёр культа Бога-Машины унять праведный гнев и решить вопрос Silica Animus после войны с тиранидами, но терпит поражение на этом поприще. Магосы выступают за немедленное уничтожение Советника и очищение Лотиана от любых следов техноереси. Во время разбирательств техножрецы переходят от слов к делу, но гибнут, не получив поддержки от инквизиторов или Караула Смерти.
В то же время Омар Уту выносит приговор чужеродной форме жизни, которую изучали механикумы Лотиана, а десантники возвращаются на "Мушруш", чтобы забрать уцелевшую технику, боеприпасы, а также узнать об участи инквизиторов Гулы и Немрода Энлил. Отряд "Лестат" прорывается сквозь стаи чужаков и спасает Гулу, но вот выполнение других заданий приходится отменить. Генокрады заразили капитана корабля, и тот запускает двигатели, чтобы войти в Варп без поля Геллера. Во время поспешного отступления Геральт, кодиций отряда "Лестат", попадает в засаду чужаков. Его ранят, а потом так же, как и капитану "Мушруша", дарят "поцелуй генокрада".
Вечный, демон проклятого фолианта, предлагает Геральту спасение. Изнемогая от тяжёлых ран и яда, ослабляющего волю, кодиций соглашается принять проклятье и стать прислужником демона. "Мушруш" с Геральтом на борту отправляется в Варп. У кодиция начинается своё собственное путешествие.
Боевые братья отпевают погибших товарищей и молятся за потерянную душу Геральта.
Война в системе Эсек подходит к логичному завершению (рассказ "Целостный и счастливый"). Ксенариты вынуждены бежать. Больше никто не удерживает тиранидов от уничтожения мира-кузни. Тогда Советник обращается к Омару Уту. Он предлагает инквизитору пробудить некронов, спящих в гробнице на планете ASM-3.
Бойцы отряда "Лестат" получают задание пробраться в гробницу и установить там электромагнитную бомбу, импульс которой пробудит древних чужаков.
Операция идёт не по плану. Некроны пробуждаются, и десантникам едва удаётся спастись. Итаро Тёбэй сталкивается с повелителем чужаков, убивает его раз за разом, но тот всегда возвращается. Итаро обречён на смерть, но он принимает её спокойно, так как вспоминает прошлое и хочет воссоединиться с давно ушедшими близкими.
Происходит сражение в космосе. Ненависть "Злого Рока" стихает навсегда, но жертва не напрасна. Время выиграно, и Советник совершает "Исход" – переносит мир в столичную систему сектора.
Конклав Скутума возвращается на Мордвигу-Прайм в разгар демонического нашествия (рассказ "В аду"). Нет никакой возможности ни очистить планету от скверны, ни уничтожить её, но ещё есть шанс спасти Classis Libera, который возглавляет инквизитор Жоанна де Труан.
Совместными усилиями войска Конклава и компании побеждают Княгиню Демонов Ядвигу и завершают Сошествие Зла на Ханан, столицу Мордвиги-Прайм. Но это всего лишь один-единственный улей из десятков. Верным Богу-Императору воинам приходится эвакуироваться на орбиту. Планета обречена.
Уцелевшие солдаты возвращаются на корабли, но приносят с собой частицу демонического мира (рассказ "Вынужденный альянс"). На кораблях эскадры Classis Libera царит хаос. С одержимыми и демонами удаётся справиться, но те успевают нанести серьёзный ущерб и даже тяжело ранят предводителя компании наёмников, вольного торговца Георга Хокберга.
Благодаря своевременному вмешательству инквизиторов и грамотным действия Манрикетты Мурцатто, советника Хокберга, в краткие сроки удаётся провести перегруппировку и подготовиться к нападению тиранидов.
Омар Уту ведёт силы Конклава и Classis Libera в пустыню Сачитиб на Мордвиге-Прайм. Там, в Форте-Дерике, хранится биологическое оружие, которое инквизитор хочет использовать как последнее средство против орд демонов и чужаков. Воинам Империума удаётся забрать всё необходимое до того, как нечестивое воинство Нургла прорывается на территорию военной базы.
На орбите Мордвиги-Прайм происходит сражение между флотом верных Трону воинов и биокораблями Великого Пожирателя (рассказ "Космический бой"). Адмирал Лас Руиз идёт на любые хитрости, чтобы победить. Он использует брандеры, батареи орбитальной станции и дальнобойную артиллерию, однако тираниды готовы к жертвам. Они теряют множество биокораблей, но настигают врага.
Имперцам не суждено было пережить это столкновение, но в дело вмешиваются еретики Альфа-Легиона. Они помогают удержать рассыпающийся фронт.
И дело далеко не в благородстве. Демоны не выпустили легионеров из звёздной системы и дали понять Асфалоту, предводителю потерянных и проклятых, что его дела на Мордвиге-Прайм ещё не закончены.
Тем временем Classis Libera защищает орбитальную станцию "Пояс Мордвиги", а Караул Смерти, используя устройство телепортации, атакует биокорабли (рассказ "Противостояние"). Космические десантники применяют яд генетора Фордина и отравляют тиранидов, пока наёмники только готовятся подорвать бомбы с вирусом "Пожиратель Жизни".

"История"

941.М41
Окончание охоты
Инквизитор Омар Уту завершает большое расследование деятельности культов генокрадов на нескольких мирах сектора Сецессио.
Вместе с полками штурмовиков и отрядом Караула Смерти "Пирр" он прибывает в звёздную систему Вавилон, уничтожает культ и космический скиталец "Тиамат".

941-942.М41
Череда неудач
Ордо Ксенос отправляет инквизиторов Омара Уту, Немрода и Гулу Энлилов на Скутум. Там они присоединяются к другим агентам и создают Конклав Скутума. Инквизиция ищет реликвий, которые уберегли планету от Варп-шторма.
Лидиара Сардис, губернатор Скутума, всячески мешает расследованию, поэтому инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан организует в столице восстание.
Однако военную операцию по свержению Сардис приходится отложить.
По приказу губернатора войско наёмников под названием Classis Libera осаждает улей Кантаврис, где правит кардинал Вальфур Иерофон, верный слуга Трона. Наёмники оказывают неожиданно серьёзное сопротивление, и Конклаву приходится отступить.
В то же время один из отрядов Караула Смерти натыкается в пустошах Скутума на еретический культ. Во время войсковой операции по его ликвидации случается непредвиденное – предательство инквизитора Ордо Маллеус Антуана Велая. Еретик совершает жертвоприношения тёмным богам и отправляет войска Конклава в Варп.
Несмотря на самоотверженность инквизитора Ордо Маллеус Фердинанда Будейона, лишь немногим удаётся выбраться из преисподней.

999.М41
Возвращение к работе
Битва в Море Душ бушевала несколько часов, но в настоящем мире прошли десятилетия. Конклав Скутума переместился не только во времени, но и в пространстве. Войска Инквизиции попали на Ягеллон.
Пока инквизиторы связываются со штаб-квартирой на Мордвиге-Прайм, космические десантники Караула Смерти участвуют в открытии храма Сошествия Ангелов на Литуане.

Мир в огне
Конклав Скутума отправляется на Вавилон-IV, где объединяется с оставшейся частью Караула Смерти. Зараза культа генокрадов проросла по всей планете. Поклонники Четырёхрукого Императора не только захватили власть, но и призвали в систему щупальце флота-улья Левиафан.
Омар Уту проводит Экстерминатус.

Неприятный сюрприз
Потерянные и проклятые еретики Альфа-Легиона захватывают Мордвигу-Прайм, столичный мир сектора.
Омар Уту решает обратиться за помощью к техноведьмам мира-кузни Лотиан, чтобы совместными силами выгнать поклонников лживых богов.

Лотианская кампания
В системе Эсек (Проливы Балта) бушует тотальная война. Магосы Лотиана не то чтобы собираются помочь Конклаву, они сами не могут отбиться от тиранидов.
Благодаря вмешательству Инквизиции ситуацию удаётся ненадолго улучшить, но вместо благодарности техноведьмы атакуют войска Конклава. Омар Уту объявляет их еретехами. Ослабленные войной с тиранидами порочные техножрецы не справляются с лучшими штурмовыми подразделениями Конклава.
Чтобы победить или хотя бы удержать тиранидов, Омар Уту приказывает пробудить некронов в гробнице на планете ASM-3. Операция проходит успешно.
Конклав использует запрещённые технологии техноведьм и переносит Лотиан в систему Мордвига, чтобы противостоять Альфа-Легиону.

Последние дни Империума
Появление Конклава Скутума с столичной системе совпадает с открытием в галактике Великого Разлома. Отголоски этого события охватывают и саму Мордвигу-Прайм.
Чернокнижники Альфа-Легиона открывают путь демонам, и на планете начинается Сошествие Зла. Сил Конклава хватает только на операцию по спасению из улья Ханан наёмничьей компании Classis Libera, которой руководила считавшаяся пропавшей без вести инквизитор Жоанна де Труан.
Госпожа де Труан гибнет во время противостояния с княгиней демонов Ядвигой. Зло повержено, но это лишь малая доля всех нечестивых чудовищ, которые появились на Мордвиге-Прайм.
Конклав Скутума помогает Classis Libera остановить вторжение демонов на космические корабли. Совместно, и силы инквизиции, и наёмники готовятся отражать нападение тиранидов.
Омар Уту возглавляет хрупкий альянс, чтобы вернуться на Мордвигу-Прайм и опустошить хранилища Форта-Дерике. Биологическое оружие ещё пригодится против орд демонов и чужаков.
Лас Руиз, адмирал сводной эскадры Classis Libera, принимает бой на орбите Мордвиги-Прайм. Тираниды несут чудовищные потери, но настигают корабли верных слуг Трона. Ласу Руизу грозило неминуемое поражение, однако происходит неожиданное событие: возвращение сил Альфа-Легиона. Еретики выравнивают разваливающийся фронт.

"Действующие лица"

Конклав Скутума
Омар Уту – инквизитор Ордо Ксенос
Джек Линч – аколит из свиты Жоанны де Труан

Караул Смерти
Мортен – командор Караула Смерти сектора Сецессио
Анрайс де Ле Стат – капитан
Цезон Руфий Кандид – капеллан отряда "Лестат"
Торгнюр – опустошитель отряда "Лестат", "Шумный"
Халифа ибн Султан аль-Халид – тактик отряда "Лестат"
Советник – дух машины, властитель мира-кузни Лотиан

Classis Libera
Георг Хокберг – находчивый капитан, лицо и дух компании
Манрикетта Мурцатто – советник Георга Хокберга
Лас Руиз – капитан "Амбиции", адмирал сводной эскадры Classis Libera
Децимос – магос эксплоратор, глава техножречества компании
Каролус фон Фредрисхальд – Вольный Клинок, "Одинокий Король"
Ворон – Вольный Клинок, оруженосец сэра Каролуса
Змей – Вольный Клинок, оруженосец сэра Каролуса
Баярд "Вешатель" – Вольный Клинок, оруженосец сэра Гарольда
Виталий Сервий – лейтенант роты мотострелков
Дейви Двуглазый – лейтенант роты мотострелков
Билл Ридд – лейтенант роты мотострелков
Шай – лейтенант роты мотострелков
Агнец – денщик лейтенанта Шай
Антонио Маргаретти – доппельзольднер в роте Шай
Нере На-всякий-случай – старший инструктор
Авраам – космический десантник из капитула Пустынных Странников
Ловчий – скитарий
Лука Драконоборец – святой воитель с планеты Скутум

Адептус Механикус
Потиний Пил – магос доминус
Фордин – магос биологис.

Потерянные и проклятые
Асфалот – чернокнижник и глава операции Альфа-Легиона в звёздной системе Мордвига
Виперая – капитан "Luctus Campana", высший флотский офицер Альфа-Легиона в звёздной системе Мордвига
Хара – Повелитель Перемен

1

– Полагаю… – произнёс Виперая, – Боги не ответили тебе, Аш-ш-шфалот.
Легионер обвёл взглядом капитанский мостик "Luctus Campana", а потом спросил:
– Поч-ч-чему же ты не шожвал ш-ш-шовет?
– Потому что я знаю, что делать, – ответил Асфалот, нахмурившись.
– Капитанам это… не понравиш-ш-ша, – прошипел Виперая.
Виперая прищурился, вертикальные зрачки огненно-рыжих глаз сузились и стали похожи на штрихи.
– Поэтому я вызвал тебя.
– Думаеш-ш-ш, не предам?
– Не предашь.
Виперая хмыкнул, а спустя несколько мгновений произнёс:
– Ладно. Говори.
– Мне нужно попасть в Тысячеликий Город, Виперая. Там выход. Для всех.
Виперая промолчал, только зубы стиснул. Он прошёл к обзорному иллюминатору, за бронированным стеклом которого отражалась бесконечная бездна космоса. Горели далёкие звёзды, и Асфалот не сомневался, что в этот миг везде бушевало пламя войны. Если до Великого Разлома война всего лишь расцветала время от времени в той или иной области космоса, то теперь повсюду вздымался огненно-рыжий лес на почве, щедро сдобренной кровью.
Однако чернокнижника волновали не звёзды, а самое крупное жертвоприношение, которое когда-либо происходило на его памяти. И что самое неприятное – выходило так, что он превратился из того, кто жертвы приносит, в того, кого приносят.
Виперая и слова не проронил. Асфалот не привык к такому отношению со стороны подчинённых, а поэтому стукнул посохом по полу и сказал:
– Что думаешь? Я жду ответа.
Виперая повернулся, прикрыв глаза ладонью, а потом принялся массировать виски. Он ответил:
– Но ты… ты же понимаеш-ш-ш… Это конец. Мы… шкорее вшего… не ш-ш-шмож-ж-жем отштупить. Наш-ш-ш шметут.
Асфалот проскрежетал зубами и отозвался:
– Нужно пробиться к планете и высадить десант. Всё. Уж с этим-то наша эскадра должна справиться.
Виперая тяжело вздохнул, а потом взялся рукой за подбородок. Он отвёл взгляд, помолчал, а потом всё-таки сказал:
– Так уш и быть. Но што ш-ш-ш оштальными?
– Я назначаю тебя главнокомандующим, – ответил Асфалот. – Если кто-то откажется выполнять приказы, то пусть узнает, на что способен этот линкор.
– Он пош-ш-шлушает меня? – Виперая кивнул в сторону трона командующего.
– Я заставлю.
Еретики, впервые ступившие на борт "Luctus Campana", обычно не сразу понимали, кто именно управляет линкором. На троне командующего сидел не человек, не Астартес и даже не демон. Там были старинные доспехи типа "Крестовый Поход", местами тронутые ржавчиной, местами ободранные. Визор шлема расколот, и обладатели хорошего зрения не разглядели бы внутри ничего, кроме старых костей и паутины.
Иной еретик мог прослужить офицером капитанского мостика всю жизнь, так и не узнав, что же это такое: музейный экспонат или какая-то шутка хозяев. Люди боялись подходить ближе. Рядом с доспехами они чувствовали себя примерно как у клетки с голодным хищником. Зверь велик и проворен, а расстояние между прутьями достаточно широкое, чтобы уволочь праздного зеваку в логово без каких-либо заметных усилий.
Асфалот не боялся ни зверей, ни злых духов, ни чудовищ. Его самого так иногда называли.
Чернокнижник обнаружил корабль в чреве безымянного скитальца, очистил палубы от чужацкой мерзости, пробудил, а потом низверг Духа, ставшего одним целым с линкором. За кораблём тщательно ухаживали и старались не бросать в безнадёжные сражения, но вот труп командира остался напоминанием Духу о том, что он уязвим так же, как когда-то была уязвима его смертная оболочка.
Асфалот поставил боевой посох на пяту. Каменное оружие, похожее на клубок змей, вопреки изощрённой форме обладало идеальным балансом, а поэтому даже не покачнулось.
Чернокнижник вытянул правую ладонь, закрыл глаза и сосредоточился. Он сжал пальцы и резко потянул руку на себя так, что шлем давно сгинувшего Ангела Смерти едва не свалился с кирасы. Раздался глухой вскрик, старческий кашель, а потом донёсся озлобленный и уставший голос:
– Чего тебе… тиран?
– Мне предстоит сделать кое-что... сложное, Дух, – сказал Асфалот. – Поэтому у тебя новый хозяин.
– Надеюсь... кх-кх… ты сгинешь… – сущность линкора тяжело дышала, – в преисподней Варпа.
Чернокнижник обернулся к Виперае, позвал жестом и произнёс:
– Представься.
Легионер подошёл к трону командующего, молча поглядел на древние доспехи, а потом ударил себя в грудь кулаком и проговорил:
– Виперая, флотоводес... Альфа-Легиона. Я шокруш-ш-шал псов трупа-на-троне тыш-ш-шачу лет…
Из щели между кирасой и шлемом древних доспехов вырвалось облачко пыли.
– Тысячу лет? Ха! Мальчишка...
Виперая прошипел. Меж острых зубов промелькнул раздвоенный язык.
Асфалот вмешался:
– Да, мой брат довольно молод. Но он не новичок в пустотной войне. Он достоин управлять "Luctus Campana".
– Нет! Не достоин! – проскрежетал Дух так, что Асфалот расслышал даже скрип переборок. – Достойные погибли задолго до того, как вы родились, сосунки! И лучше бы вам даже на свет не появляться, проклятые, ибо вы – позор славного легиона!
Асфалот раскрыл ладонь, а потом с силой сжал пальцы, словно собирался раздавить в руке невидимое яблоко. Дух захрипел, взвыл от боли. Его крик вырвался не только из прорех древних доспехов, он прозвучал из сирен, громкоговорителей и всех передатчиков вокс-связи на борту линкора.
– Хватит... прекрати. Остановись! Я буду слушаться… Клянусь!
– Так-то лучше, – произнёс Асфалот.
Он отбросил невидимое яблоко. Дух разразился кашлем, но уже через минуту просто дышал с хрипами.
– Принимаешь ли ты нового хозяина? – спросил Асфалот.
– Да, – отозвался Дух.
– Ох… проклятье… – произнёс Виперая и сделал шаг назад. – Он как будто бы... у меня в голове.
– Привыкай, – сказал Асфалот. – Иному колдуну порой приходится разговаривать с сотней невидимых собеседников.
– И как... не ш-ш-шойти ш ума?
Асфалот хмыкнул:
– Никак. Рано или поздно это произойдёт с каждым. Цена могущества.

2

Какой мастер не любуется своим творением?
После того как потратил много сил, вложил частичку себя, нет ничего приятнее видеть, как работа начинает жить собственной жизнью, как она растёт, меняется, удивляет.
Асфалоту редко удавалось насладиться воплощением своих планов. Во-первых, чернокнижник всегда работал в стеснённых условиях. Превосходство противника, сжатые сроки, прихоть Богов или неудачи – неважно. Асфалот ни об одном деле не мог сказать, что оно далось ему легко. Каждое требовало невероятных усилий, а поэтому бравада или надменные насмешки – ширма, нарядная маска.
Во-вторых, Асфалот занимался войной, убийствами, грабежом, жертвоприношениями, интригами и ещё множеством других тёмных дел во славу Архитектора Судеб. Любоваться такими творениями просто-напросто опасно. До Ягеллонского Крестового Похода чернокнижник и не замахивался на что-то крупнее создания еретической секты или смены власти в отдалённых мирах. Асфалот всегда противостоял чудовищной мощи колосса. Пусть на глиняных ногах, но Империум стирал в порошок сотни и тысячи ересиархов куда могущественнее него. С Империумом опасно шутить.
К концу сорок первого тысячелетия человечество ослабло, но появились другие участники Великой Игры, и они были способны раздавить чернокнижника и не заметить.
Одни – вечно голодные твари из-за границы галактики. Другие – подлый удар в спину – вечно голодные твари из-за изнанки галактики.
"Предательство это или испытание?" – думал Асфалот.
Здравый смысл подсказывал бежать, спасать крупицы души, которые ещё сохранились после череды сомнительных договоров.
Чутьё… чутьё или подводило, или кричало, вопило о том, что Бог обратил на него, червя, Своё внимание. Что Бог хочет убедиться в мотивах верного слуги.
Испытать.
Именно это противоречие и толкало Асфалота вернуться на Мордвигу-Прайм. Он понимал, что, скорее всего, лишится власти в Легионе, но рассчитывал отомстить, когда получит, наконец, долгожданную награду за верность.
Эскадра Альфа-Легиона врезалась в тучу тиранидов на орбите планеты как раз в тот миг, когда флот-улей уже готовился поглотить последних имперских псов. В пустоте зависли десятки разорванных в клочья биокораблей.
Хорошее начало.
Однако уже скоро истребление пустотных хищников превратится в позиционную войну, потом в бегство, и, наконец, в полное поражение. К тому времени Асфалот рассчитывал выторговать у демонов благословение.
"Или же силой заставить их выполнять условия договора".
Асфалот счёл эту мысль ироничной, злой и… печальной. Он – разыскиваемый инквизиторами колдун, богохульник и ересиарх – допустил оскорбление в адрес Владыки, посмел усомниться.
Чернокнижник стиснул зубы и постарался отвлечься от хоровода мыслей и калейдоскопа образов грядущего будущего. Калейдоскоп как никогда был невероятно пёстрым и витиеватым. Судьба манила Асфалота тысячью возможностей, путь к которым начинался в имперском улье под названием Банцао.
По крайней мере, он назывался так раньше, до Сошествия на Мордвигу-Прайм. Ныне же его следовало величать Тысячеликим Городом. Как человек менялся, когда в его тело вселялся нерождённый, так и Банцао стал иным, будучи одержимым этим легендарным местом.
Тысячи раз разрушенный и отстроенный заново. Вырастающий с тысячи миров и одновременно из ниоткуда. Существующий тысячи лет и не простоявший даже одного мгновения.
Тысячеликий Город.
Здесь любили гостей, но только полный дурак отправится сюда без подготовки. Как это сделали, например, тираниды, движимые вселенским голодом и животной яростью.
Чернокнижник потянулся дальше, сквозь град мицетических спор и тучи летучих тварей. Он остановился на мгновение, чтобы посмотреть на то, как сверкающие столбы орбитальных лазеров прожигают кажущийся бесконечным рой чужаков. Враги обращались в пепел, но, сколько уже успело высадиться, Асфалот не взялся бы даже предположить.
Взгляд чернокнижника опустился ниже, на ту высоту, с которой уже можно было разглядеть блеск серебряных башен града обманщиков и торговцев душами. Открывшуюся картину Асфалот сравнил с драгоценным камнем, обронённым в муравейник. Чернокнижник и земли разглядеть не мог из-за бесчисленных стай кровожадных чудовищ.
Десятки тысяч? Сотни? Миллионы?
Тысячеликий Город превратился в остров в океане изогнутых клыков, тяжёлых клешней, лап-кос и едкой кислоты, которая превращала всё, к чему прикасается, в питательный бульон для пустотных хищников. В небо тянулись сотни капиллярных башен, способных поспорить в высоте со шпилями чародейского улья.
Челнок затрясло, и Асфалот вернулся в тело. Он включил вокс-передатчик и связался с пилотами:
– Доложить обстановку.
– Ведём бой, повелитель, – отозвался командир "Громового Ястреба". – Бомбардировка ненадолго эту мерзость отогнала. Тираниды наседают.
Асфалот снова закрыл родную пару глаз, чтобы раскрыть невидимое третье око, полученное в дар за образцовое служение Тзинчу. От ока не спрятаться за прочной адамантиевой обшивкой, не сбежать за тридевять земель.
Чернокнижник увидел, что атакующий клин вновь окружён чужаками, несмотря на то, что прах сожжённых тварей ещё даже не осел на землю Мордвиги-Прайм. Сперва было достаточно режущих болтерных очередей, но уже через минуту пилотам "Громовых Ястребов" и "Громовых Птиц" пришлось использовать главный калибр. В небе появились не только крылатые пасти – небесные резаки – и клубки летучих змей, которых называли горгульями. Железные птицы Альфа-Легиона пронеслись мимо громоздких кожаных бурдюков с щупальцами, торчащими во все стороны. Эти существа только казались неуклюжими и подозрительно спокойными, но стоило только дать такой твари уцелеть, как она давала сдачи, и горе тем, кто попал под мощный ответный удар. Пара "Громовых Ястребов" задымилась, но – хвала Тзинчу – ни один из них не был уничтожен.
А вот во время столкновения со стаями гарпий, с каргами и тем более харриданами избежать потерь не удалось. Наперерез полетели звенья "Адских Клинков" и "Когтей". Некоторые пилоты кричали от восторга, записывая на свой счёт три, а то и четыре десятка сбитых тварей, однако немногим было суждено нанести после боя соответствующие метки на фюзеляж.
Ревели автоматические орудия, шипели лазерные пушки, с крыльев срывались и устремлялись к целям ракеты. Тираниды превращались в брызги ихора и ошмётки хитина, но Великий Пожиратель с готовностью обменивал десятки, порой сотни верных солдат на одного вражеского. Навстречу истребителям Альфа-Легиона летели струи кислот и органические копья, способные пробивать металл. На пути атакующих появлялись едкие облака, разъедающие обшивку, или же тираниды сами бросались разорвать противника острыми когтями.
– Повелитель! – пришло сообщение от Вомверта, командира группы сопровождения. – Мы не задержим чужаков! Нужна помощь!
В былые времена подобные просьбы оканчивались для офицеров в лучшем случае переводом в ряды рабов, но Асфалот сделал исключение. Его легионерам ещё не приходилось участвовать в настолько ожесточённых сражениях.
Асфалот покинул тело и полетел навстречу харридану, который только что рассёк "Коготь" лапами-серпами, а потом выдрал пилота из кабины и съел. Харридан, дракон с бледной шкурой и фиолетовым панцирем, мог превратить в смятые обломки даже "Громовую Птицу", и Асфалот не мог рисковать целой ротой.
Зная о подавляющей мощи Великого Пожирателя, чернокнижник не сразу решился обратить на себя внимание. Асфалот лишился ещё нескольких боевых машин, и уже потом вздохнул, повёл плечами, повернул голову из стороны в сторону.
Он не превратился в копьё света, пронзающее чудовище, нет. Асфалот обернулся дымкой, пеленой, чтобы и самому скрыться от испепеляющего взора величайшего чужацкого псайкера, и оборвать нити марионеток. Без кнута и пряника далекого властелина тираниды стали тем, кем на самом деле являлись – всего лишь зверьём, неспособным к хитрым манёврам. Теперь ими управляли инстинкты, а поэтому чаще чужаки рвали не металл, а сочное мясо сородичей. Один харридан вцепился в хребет карги, другого облепили гарпии, и ослеплённый дракон столкнулся с тираноцитом, переломав собственные кости и смяв внутренние органы транспортному биокораблю.
Асфалот почувствовал жжение в висках. Он будто бы превратился в атланта из древних мифов Терры. Сперва чернокнижник не мог даже подобрать слова для описания психического давления, потому что был ошеломлён мощью, но потом он начал видеть себя наковальней, на которую опускаются разом сотни кувалд. Асфалот заскрежетал зубами, застонал, закричал так, что воины в "Громовом Ястребе" навели на него оружие – мало ли, стал одержим – и, наконец, снял заклятье.
Он ещё никогда не ощущал себя настолько хорошо. Асфалот сидел на металлической лавке, перетянутый страховочными ремнями, но чувствовал, будто парит в облаках. Если бы только не вкус крови от покусанного языка...
Чернокнижник уже хотел снова связаться с командиром группы сопровождения, когда в десантном отсеке зажглись алые предупредительные огни.
Легионеры Асфалота прорвались.
Слова не потребуются. Уже совсем скоро заговорят пушки.

3

Крепостная стена Тысячеликого Города вот-вот обвалится. И справа, и слева, куда не взгляни, десятки брешей, сквозь которые в улей проникали всё новые стаи чужаков.
Каждый приступ возглавлял иерофант – биотитан, сравнимый по размерам с "Гончими", но куда проворнее и ловчее. Эти существа камня на камне не оставляли от построек внутри. Однако Тысячеликий Город только рад вносимым изменениям. Именно так – "рад".
Асфалот хорошо знал, что это место – не просто поселение, что Тысячеликий Город – даже не дух или высший демон. Он – причина, по которой Владыку зовут Архитектором, внутренняя суть Тзинча с планами внутри планов, с самыми невообразимыми формами и безумным сочетанием цветов.
Мордвига-Прайм – цивилизованный мир, чья поверхность уже почти скрылась от любопытных глаз, которые могли наблюдать за ней с орбиты. Фабрики, заводы, космодромы, атомные станции, жилые районы, тысячи километров дорог и монорельсовых путей, местами даже несколько слоёв всего вышеперечисленного. И как бы в пику апофеозу урбанизации Тысячеликий Город принял на этой планете вид поросшей мхом древности из глубин истории человеческой цивилизации.
Невысокие глиняные дома, крытые соломой и корой; колонны минаретов, из которых вещали пророки и сумасшедшие, рынки с хрупкими лавками из тростника, дворцы с куполами и стягами, чьи цвета изменялись каждое мгновение. Только лишь святилища Тзинча до сих пор не определились с формой: в одно мгновение они вытягивались до самых небес – а один из золотых шпилей даже пронзил биокорабль на орбите – в следующий миг строение возвращалось обратно к грешной земле, обрастая многочисленными подземными этажами. Улей Банцао после преобразования вообще "утонул" относительно пригорода. Тысячеликий город стал воронкой, впадиной, затягивающий в свои недра неосторожных путников, которые обязательно потеряются на его узких улочках.
Разнесённый лапами-косами иерофанта храм с девятью минаретами оседал на землю мелкими обломками в облаке пыли, чтобы уже в следующее мгновение на месте руин к сапфировым небесам потянулась постройка, напоминающая орочью мусорную гору, внутри которой меки собирают горканафт.
Иерофант неутомим. Он проревел яростный вопль, отчего заложило уши, и снова бросился в атаку. Разрушение и уничтожение давались тиранидам так легко, что даже Тысячеликий Город не мог обратить вспять подобное опустошение или же преобразовать его в нечто новое. Квартал за кварталом превращались в прах и пепел, а немногочисленные защитники были не способны отбросить рой.
Ещё один клин крикунов сорвался с насестов серебряной башни и устремился к тучам горгулий, которые охотились на улицах за пышущими жаром огневиками или же за перепуганными представителями десятков и сотен народов. В насыщенном магией воздухе столкнулись чудовища одно другого страшнее. Синекожие скаты с разверзанными пастями, клыками и зубами в самых неожиданных местах схлестнулись со змеями с бледной чешуёй, перепончатыми крыльями и парой лап, которые заканчивались органическими клинками или биооружием. Первые были способны не только прогрызать любой, сколь угодно прочный, материал, но и существовать одновременно в двух мирах. Они постоянно мерцали. Крикуны становились едва различимы, когда в их сторону летели разъедающие снаряды, и наливались цветом, когда набрасывались на чужаков. Бесплотные призраки в один миг, и кровожадные чудовища в другой. На брусчатку, мозаику, камнебетон или землю Тысячеликого Города – моргни, и поверхность улья изменится – снова и снова падали истекающие ихором горгульи или же их разорванные, словно пропущенные через мясорубку, останки.
Летучие скаты принадлежали Тзинчу, но во время битвы они издавали боевой рёв, созвучный с тем, который орут воины Кхорна. Крикуны наслаждались бойней, и напугали бы любого, но только не Великого Пожирателя. Внутри этого циклопического, богоподобного организма каждое мгновение возникали миллионы новых клеток, а поэтому он не обращал внимания на гибель старых. Постоянный рост и развитие – старые клетки даже вредны.
Крикунов съели, несмотря на все хитрые трюки.
В нескольких километрах западнее иерофанты добрались но несущих опор, на которых покоился дворец, чьи стены были сложены из камней всех цветов радуги. Он рухнул, потянув за собой рядом расположенные острые шпили. Облако пыли накрыло половину города, чтобы обратиться цветочной пыльцой. Разрушение вызвало не шок и трепет, а восторг и наслаждение. Аромат, отдалённо напоминающий смесь бодрящей мяты, сладкой корицы и дразнящего кардамона, кружил голову даже Асфалоту, что уж говорить о горожанах. Они больше не бежали от чужаков, а останавливались, выкрикивали приветствия, размахивали руками и радовались наступающему концу света. Их разрывали в клочья, но люди и нелюди Тысячеликого Города отправлялись на тот свет уверенные в том, что переродятся в иное время, в ином месте, а, может быть, и в иной форме.
Чернокнижника такая перспектива не радовала. Ему нравилось и нынешнее неспокойное время, и проклятое место, и форма, которой он достиг за тысячелетия. Асфалот дождался, когда последний транспорт завершит высадку, а потом махнул посохом в сторону пыли, розовой пыльцы и сиреневой дымки, в сторону колдовского огня, биоплазмы и сцепившихся не на жизнь, а на смерть чудовищ самых диковинных форм и расцветок.
– Плотная колонна. Если наткнёмся на непроходимые руины, то разделяемся на два-три отряда. Дегана, Нимир, вы руководите правым и левом флангом соответственно. Вомверт, – Асфалот обратился к командиру группы сопровождения, – все челноки твои. Обеспечь воздушное прикрытие.
Подчинённые прислали подтверждение, и Асфалот отдал приказ:
– В атаку.
Человечество не создало ещё ничего смертоноснее Ангелов Смерти. В ответ на вопрос можно также назвать циклонные торпеды или бомбы с вирусом "Пожиратель Жизни", но что если промахнёшься, что если враг подготовился к бомбардировке?
К атаке Ангелов Смерти нельзя подготовиться, а если какой воин-Астартес и промахнётся, то тут же сделает поправку и отправит врага на тот свет. Битвы с участием космических десантников завершаются или их победой, или же всеобщим истреблением.
В Тысячеликий Город вошло воинство Асфалота – почти пять сотен легионеров: горсть ветеранов Долгой Войны, россыпь предателей из капитулов псов трупа-на-троне и львиная доля еретиков, никогда не знавших жизни в Империуме, но до глубины души его ненавидящих. Все они врезались в чужаков. И если до этого мига тираниды не встречали сопротивления, способного их надолго задержать, то теперь превратились в дичь. Они привыкли к хаотичным боям с разрозненными противниками и не успели перестроиться, чтобы справиться с гудящим и пышущим паром локомотивом, окрашенным в цвета свежей зелени и чистого неба.
Шёл дождь болт-снарядов и бомб. По улицам громыхали танки, испепеляющие чудовищ лазерными лучами и пламенем прометия. Лавина легионеров давила подпаленные кости, копчёные панцири и расстреливала тех тварей, которые посмели выжить в этом пекле.
Соратники Асфалота по колдовской стезе – Дегана и Нимир – приручили крикунов, чтобы те подняли их в воздух. Эти легионеры были связаны не только по крови, они видели глазами друг друга, а поэтому заранее пресекали любые попытки чужаков взять врага в плотное кольцо.
Сам Асфалот принял сражение на крыше рычащего "Лэндрейдера Протея", реликвии, обнаруженной на борту "Luctus Campana". Так же, как и корабль, боевая машина когда-то была отмечена знаком крылатого меча, но теперь служила иным хозяевам.
И справа, и слева от чернокнижника перекатывались многотонные гусеницы, вращались катки. У ног – в крохотной сплюснутой башне – грохотал курсовой спаренный болтер. Свет от насыщения конденсаторов лазерных пушек был настолько ярким, что Асфалот видел мир в алой дымке. Яростное шипение, и четыре сверкающих копья протянулись к карнифексу, поразив его чуть ниже громоздкого панциря. Чудовище лишилось хвоста и задних лап. Температура такая, что карнифекс прогорел до груди. Чудовище развернулось к коварному убийце, подтянулось пару раз верхними лапами-косами, а потом застыло в грязи. Отомстить за него высыпало столько тварей, что даже общий залп всей бронетехники Альфа-Легиона не остановил поток.
Гарью покрылись стволы болтеров, а лазерные пушки раскалились добела. И когда до столкновения двух воинств оставались считанные секунды, Асфалот просто протянул ладонь вперёд.
Тираниды словно на стену налетели. Первые твари разбили морды в кровь, другие забирались на их плечи, чтобы попытаться преодолеть невидимую преграду.
Перед легионерами вырастала шипящая стена, составленная из тысяч щелкающих пастей. Еретики использовали паузу, чтобы перезарядиться, однако больше стрелять не пришлось.
Не снимая барьера, Асфалот выбросил вперёд каменный посох, и тираниды взметнулись к ярко-синим небесам в чёрный горошек мицетических спор. Чужаков словно бы смерч подхватил или же смяло цунами. Тираниды падали на землю, катились кубарем. Их изуродованные останки вжимало друг в друга. Волна превратились в ком плоти, и никто не избежал подобной участи: ни едва заметный потрошитель, ни громадный страж улья.
Путь в глубь Тысячеликого Города был открыт и устлан склизкой дорожкой из частей тел и луж ихора.
Асфалот улыбнулся и приготовился к встрече с противником куда могущественнее: с иерофантом, чьи вопли и шипение звучали оглушительно даже за многие километры от самого чудовища.

4

Вот он.
Исполин.
Чудовище.
Иерофант.
Изогнутое, сгорбленное существо передвигалось на четырёх тонких, похожих на спицы, лапах-лезвиях. Однако громада только казалась неловкой и хрупкой. Одно молниеносное движение покрытым шипами хвостом, и ещё один вытянутый шпиль Тысячеликого Города повалился на бок, похоронив под собой жилой квартал с рынками душ, храмами Тзинча, галереями безумных художников и открытыми дверями во множество миров галактики и за её пределы.
Из горба иерофанта тянулись трубки, сквозь которые, словно выхлопной газ из автомобиля, вырывалась зеленоватая туча страшнейшей отравы. Стоило только кому-нибудь – не только тщедушному человеку, но даже могучему зверолюду – попасть в это облако, и его судьбе не позавидуешь. Очень скоро жертва превращалась в бульон для Великого Пожирателя.
Тело иерофанта было покрыто щупальцами существ-симбионтов. Пусть они совсем просты, и двигали ими простейшие же инстинкты, но лучше не подходить к острым ветвям близко. Смерть от удушья ещё не самое страшное, на что способны эти твари.
"Хищники" обожгли иерофанта, но он лишь взвыл с вселенской злобой и развернулся к воинству Асфалота. К тому времени оно сократилось втрое, но не по причине высоких потерь. Легионерам пришлось разделиться – после учинённых чужаками разрушений сложно найти дорогу тяжёлой технике – однако чернокнижник ни на миг не пожалел, что вышел на бой с биотитаном.
На самом деле Асфалоту не нужны были все эти сотни Ангелов Смерти, десятки танков и самолётов, чтобы победить. Достаточно козыря, припрятанного в десантном отсеке "Лэндрейдера". Чернокнижник щёлкнул пальцами и вынес приговор.
Рампа тяжёлого бронетранспортёра упала в лужу тиранидского желудочного сока. Краска зашипела, пошла пузырями, в воздух потянулись струйки дыма. Но по раме не прогремели сабатоны особенно умелых ветеранов или же десантников, отмеченных дарами Тёмных Богов. Туда вообще не опустилась какая-либо конечность: ни нога, ни лапа, ни щупальце или аугметический имплантат. Из залитого тьмой чрева "Лэндрейдера" выплыло освежёванное тело, принадлежавшее когда-то имперской псайкер примарис. За ожившим мертвецом едва слышно волочились ржавые цепи.
После обряда связывания даже пол не сразу определишь – настолько женщина была изуродована. Из вспоротых вен и пустых глазниц до сих пор струилась кровь, словно псайкер стала жертвой чернокнижника несколько минут назад, а не служила почти столетие.
Асфалот проговорил истинное имя демона на тёмном наречии. Когда тошнота после произнесённого слова прошла, а состояние, подобное опьянению, спало, чернокнижник указал посохом на иерофанта и отдал команду:
– Убей.
Биотитан в это мгновение выпустил органические снаряды из обеих пушек. Асфалот прикрыл воинство барьером, который зарябил как водная гладь и окрасился изумрудным светом после попадания. Иерофант проревел и устремился смять изворотливого врага в ближнем бою. Чернокнижник и бровью не повёл, хотя со стороны могло показаться, что бояться очень даже стоило. Демонхост сбежал, устремился в небо, как будто пожелал оседлать радугу, поднявшуюся над проклятым ульем.
Иерофанту оставалось несколько метров, несколько мгновений перед тем, как сокрушить легионеров: сбить наземь самолеты, перевернуть многотонные танки, отправить в полёт тщедушных на его фоне букашек-Астартес. Но именно тогда демонхост вернулся. Он превратился в докрасна раскалённый в верхних слоях атмосферы метеор. Демонхост врезался прямо в горб биотитана и превратил чудовище в фонтан ихора и вихрь костей.
Асфалот подождал, пока по силовому барьеру стекут последние ручьи зловонной жижи, пробарабанят останки и только тогда снял его.
Тираниды вокруг если не погибли после синаптического шока, то превратились в диких зверей. Легионеры без труда истребили выводок.
Если не это порадует Владыку, то что?
Демонхост вернулся к хозяину и завис над правым плечом. Чернокнижник взмахнул руками, разминая суставы. Если на то воля Тзинча, он истребит всех чужаков в Тысячеликом Городе. Для этого у Асфалота есть все инструменты.
В следующую секунду раздался птичий клекот, а потом слова:
– Неплохо. Пожалуй, я недооценил тебя, Асфалот.
Слева на руинах… на столбе… на витиеватом аркбутане, напоминающем закольцованную лестницу, у храма, который пока ещё не восстановился после нападения тиранидов до конца, чернокнижник увидел до боли знакомого демона.
Хара, Повелитель Перемен, с неизменными круглыми маленькими очками будто бы прилепленными к клюву, сидел на аркбутане, как на жёрдочке. В длинных многосуставных руках он держал сумку-саквояж, из которой тут же выудил часы на цепочке.
Мир застыл.
Асфалот прищурился, окинул призрачным взглядом вязь заклятья и ухмыльнулся – всего-навсего иллюзия, объединённая с мыслеречью.
– О, не сомневайся, – произнёс Хара. – Если бы я решил впечатлить тебя, то показал бы другой фокус.
Асфалот промолчал, ожидая. Хара нахмурился, подпрыгнул и завис в воздухе, работая крыльями, а потом указал рукой в сторону обрушенных крепостных стен.
– Смотри.
Омертвение спало. Стрелки магических часов Повелителя Перемен побежали с той же скоростью, с которой работал хронометр, встроенный в силовые доспехи Асфалота. Тысячеликий Город залечивал раны и рос, когда в сапфировом небе кроме мицетических спор и чудовищ, крикунов и дисков, истребителей и челноков появилось ещё кое-что – снаряды катапульт, за которыми тянулся след зеленоватой дымки, словно миазмы над болотом. Асфалот пригляделся и понял, что это не снаряды, а распухшие человеческие тела, покрытые язвами и коростой.
– Ещё один глупец, который после возвышения стал считать себя важной птицей, – Хара помолчал на мгновение, проклекотал и ухмыльнулся. – Довольно забавно слышать это от меня, не так ли?
Асфалот ждал.
– Ты убийственно скучен, – проговорил Хара, – разве никто никогда не говорил тебе об этом?
– Говорили, – кивнул Асфалот, – в последний раз в своей жизни. К делу.
– Сишиас Гниющая Ночь поклялся жирному старику, что уничтожит Тысячеликий Город, – проскрежетал Хара. – Что ж… не он первый, не он последний.
– Но?
– Нургл ответил Сишиасу и подарил тому маленькую шпильку, иголочку, – отозвался Хара. – С помощью этой иголочки можно пришить Город к Мордвиге. Навсегда!
Повелитель Перемен заклекотал, захрипел, изверг тысячу и одно проклятье на тёмном наречии, отчего останки тиранидов вокруг сложились в бесформенное нечто и обрели новую порочную жизнь.
– Если ты, Асфалот, поможешь одолеть этого наглеца, то – так уж и быть – я забуду твои прегрешения и позволю уйти.
– Клянёшься?
Вопрос вызвал смех, но спустя пару мгновений Хара ответил со всей серьёзностью:
– Да.

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 16.03.2021, 22:07

[0.5 Кота]

5

Стоило отдать должное Сишиасу – он продвигался по разорённому улью даже быстрее, чем Асфалот. И, несмотря на то, что враги – тираниды и нурглиты – сражались между собой, чернокнижник чувствовал негодование Тысячеликого Города.
В узких улочках завывал ветер, чересчур шумно скрипели несмазанные дверные петли, на каменных стенах появлялись надписи наподобие "прижги заразу" или "очисти город". Запах пожарищ как никогда кружил голову, наполняя её образами один другого кровожаднее. Асфалоту даже захотелось снова обратить здания вокруг в руины, но он только лишь стиснул зубы и выбрал созидание.
Изменение материи в этом месте получалось опьяняюще просто. Асфалоту даже не пришлось сосредотачиваться. Он просто обращал внимание на какой-нибудь участок колдовского улья, и загаданное желание сбывалось. Там, где секунду назад возвышался памятник неизвестному колдуну, появлялась яма, которая идеально подходила для того, чтобы загнать туда танк. На месте канав – окопы, на месте низеньких домов – блиндажи, а храм Архитектура Судеб с всевидящим оком на вершине превратился в крепость. Асфалоту даже показалось на миг, что он стал титаном, великаном, который работал с Тысячеликим Городом, как мастер-гончар с глиной.
Чернокнижник бросил быстрый взгляд в сторону Хары. Повелитель Перемен очистил плиты неподалёку от золотистого песка, вывел символы власти, а потом подпрыгивал и пританцовывал, исполняя песнь призыва. Хара стал маяком для падших, и на зов откликнулось множество тех, кто ещё не сложил голову или головы, защищая свой дом.
Задорно хохоча, прискакали многорукие и многоногие розовокожие чудища, чьи конечности постоянно или вытягивались в тоненькие стебельки, или же, напротив, становились толще и мускулистее, как ствол дуба.
Синекожие собратья этих переменчивых натур, напротив, наступали в полном молчании, вперив взгляд воспалённых глаз во врага, несмотря на то, что всё новые и новые дома, поднимающиеся из пепла, перекрывали обзор.
Блеяли тзаангоры. Эти – самые дисциплинированные. Даже не банды – Асфалот видел, как зверолюды собирались в подразделения с чётким строем, и каждое воинство возглавлял сияющий силой рогатый колдун.
Хара не останавливался и продолжал танцевать, одновременно указывая новоприбывшим место на поле боя.
– Повелитель, – в бусинке наушника прозвучал голос Вомверта.
Его истребители как раз промчались над расположением воинства.
– Докладывай.
– Пятиминутная готовность, – отозвался Вомверт. – Будет жарко.
– Что известно о противнике?
– Я не приближался. Там орда. Может быть, их лишь чуточку меньше, чем чужаков.
– Я дам знать, когда появится этот… Сишиас. А пока держитесь в стороне.
– Будет исполнено, повелитель.
Отмеченные кислотами и биоплазмой истребители, штурмовики и челноки зависли в отдалении от оборонительной линии, лишь временами взмывая к небесам, чтобы отразить налёт тиранидов. Асфалот даже думать не хотел о поражении, но в голове проскакивали предательские мысли о том, что, возможно, придётся возвращаться на "Luctus Campana" ни с чем.
Было бы на чём.
Издалека раздался колокольный звон. Спустя мгновение Асфалот разобрал шелест тысяч сегментированных крыльев. Однако первая волна рабов Нургла состояла не из чумоносцев и всевозможных паразитов прямиком из сада Повелителя Разложения. Словно бы даже ничего не изменилось, потому что на укрепления двигались тираниды.
Порванные, рассечённые, перекушенные пополам, с отрубленными конечностями и гирляндами внутренних органов, вывалившихся из распоротых животов. Этим тиранидам дали второй шанс, но теперь они служили совсем не Великому Пожирателю. Ещё при жизни чужаки выглядели отвратительно, не допуская даже мысли о том, что им можно позволить дышать с тобой одним воздухом. Теперь они стали олицетворением Мерзости.
На месте противника чернокнижник попытался бы обхватить фланги обороняющихся, всё-таки не так много районов они защищали, но Сишиас атаковал в лоб. Он без особой заботы обменивал тухлое мясо на вражеские боеприпасы.
"Что-то не так".
Чернокнижник приказал прекратить стрельбу.
– В чём дело, Асфалот? – спросил Хара.
Демон находился на другой стороне крепости, но чернокнижник слышал его так же чётко, как если бы тот нависал над плечом.
– Твои воины и сами справятся, – ответил Асфалот.
Как бы в подтверждении слов кошмары, сгрудившиеся у окопов, выдохнули в сторону оживших мертвецов ещё один град проклятого пламени, а тзаангоры послали в небо тучу колдовских стрел. Стрелы сверкали в небесах, сплетались, плавились и становились молотом, удар которого о землю вызывал землетрясение и превращал наступающих в прах.
– Это отвлекающий манёвр, – продолжал Асфалот. – Уверен, нурглиты постараются охватить наши позиции с флангов.
– Нет. Сишиас опьянён обретённым могуществом. Он уверен, что сможет сокрушить любого без всяких хитростей.
Чернокнижник хотел возразить, но демон его опередил:
– Я хорошо его понимаю. Сам возвысился не так давно даже по людским меркам.
– Хм…
– Не сомневайся, колдун. Сишиас – просто удачливый глупец. Очень опасный удачливый глупец.
Небо на горизонте над односкатными крышами, покрытыми корой и листьями, исчезло за облаком чумных насекомых. Мицетические споры даже не достигали земли, их рвали и поглощали. Тираниды стремились пробиться сквозь тучу, но только лишь пополняли ряды рабов Нургла. Им стоило бы сосредоточиться на одной цели, но в ни с чем несравнимой жажде и с таким же ошеломительным голодом они хотели поглотить всё и вся.
Одновременно с воздушной атакой на воинов Тзинча поползла вражеская бронетехника: ещё узнаваемые трофейные танки и бронетранспортёры СПО Мордвиги-Прайм и, вероятно, тоже трофейные танки и бронетранспортёры, но обросшие зеленоватой плотью настолько, что скорее походили на зверей Нургла, а не на что-то иное. Именно эти демонические машины забрасывали укрепления распухшими от гнилостного газа трупами. Даже легионеры Асфалота гибли во время обстрела. Те, кто не носил шлем или же получил повреждение доспехов, падали на колени и кашляли до тех пор, пока не отхаркивали собственные лёгкие. Что уж говорить о зверолюдях, если даже Астартес не могли пережить газовой атаки?
Окопы обезлюдели, и только кошмары находили подобное опустошение смешным. До тех пор, конечно же, пока не получали прямое попадание танкового снаряда или же очередь из стаббера. Разорванные кошмары делились и видоизменялись, но рано или поздно растворялись в воздухе, оставив на память пылающие облака.
Нужно было срочно что-то предпринять.
Асфалот закрыл глаза и потянулся к монолитному строю рабов Нургла, которые обращали хижины в битый камень, поросший хищными растениями. Чернокнижник натолкнулся на чистую силу. Она не шла ни в какое сравнение с фоном Великого Пожирателя, но всё равно была опасна.
Однако даже у подобной природной мощи, у такой стихии есть уязвимое место. Эта сила – часть окружающего мира с его законами и порядками.
Асфалот убрал притяжение.
Заклятье далось нелегко. Заскрипел костяной панцирь, а из ушей, глаз, носа и рта побежала чёрная кровь. Однако итог стоил усилий.
Гнилые снаряды лопались прямо в воздухе, не долетая до позиций кошмаров и космических десантников. Катапульты, метнувшие эти снаряды, устремлялись следом, и уже там сталкивались с чумными мухами и трутнями. Те, в свою очередь, теряли ориентацию в пространстве и падали на землю как капли дождя, точно так же, как и капли дождя, растворяясь в почве без следа.
Чернокнижник простонал и опёрся на посох, но всё-таки изменил заклятье так, чтобы создать на пути врага не просто зону нулевой гравитации, а даже аномалии, способные крушить металл, как яичную скорлупу, и запускать многотонные танки за горизонт как из пушки.
Тьма уже не просто клубилась на границах видимости, она собиралась поглотить Асфалота. Чернокнижник опустился на одно колено и приготовился отправиться в сладостное забытье, когда его словно молния ударила.
– Хороший трюк, – проговорил Хара. – Только этого мало. Приготовься, Асфалот. Вот он… Сишиас.
Тьма отступила, оставив после себя кровавую дымку. Сквозь неё чернокнижник увидел того, кто посмел прийти в Тысячеликий Город с войной.
Избранный Нурглом. Еретик.
Глупец.
Многометровое нечто, в котором смутно, но Асфалот разобрал шасси на базе "Лэндрейдера". Всё, что выше, напоминало осадную бочкообразную башню, увенчанную шлемом с крыльями летучей мыши. Из правого плеча торчала пушка, извергающая потоки дурнопахнущей жижи, а левой рукой исполин удерживал колокол. Демонический механизм весь проржавел, но разорвал аномалии Асфалота, как пушечное ядро бумажную мишень.
Психический отклик от такого грубого снятия сбил чернокнижника с ног, смахнул с крепкой брони "Протея" и протащил несколько метров по песку, оставив борозду.
Асфалот не сразу пришёл в себя после удара. Он очнулся только когда разобрал истошные крики легионеров по вокс-связи. Чернокнижник поднялся с цветущей лужайки и увидел, что осадная демоническая башня добралась до окопов и заливает их отравой, от которой ржавеет любой металл, а плоть гниёт за считанные секунды.
Кошмары и отродья окружили Сишиаса. Пламя Варпа охватило бочкообразный корпус с тысячью щупалец и механодендритов в разорванном брюхе. Костяные лезвия, иглы, шипы и клыки впились в гусеницы демонической машины. Однако Сишиас лишь позвонил в колокол, и окружающие его нерождённые развалились на части, будто превратились в стекло, а потом попали под воздействие мощной звуковой волны.
– Хара… – проговорил Асфалот.
– Бей всем, что есть! Он не всесилен!
Чернокнижник отметил цель на визоре, и отправил сообщение Вомверту. В демоническую машину полетели ракеты, протянулись лучи лазеров и очереди крупнокалиберных снарядов. Асфалот отдал приказ демонхосту, и тот отправился в самое пекло, чтобы убивать или быть убитым.
В правой гусенице Сишиаса появился разрыв, и она соскочила с катков, раздавив вырвавшихся вперёд отродий. Демоническая машина резко повернулась, но вовремя остановилась не спиной, а боком к врагу. Бомба угодила в бездонный бак с отравой, и тот взорвался, обдав окрестности такой волной тёмно-коричневой жижи, что она не просто расщепила всех, кто был поблизости, а уничтожила саму реальность Тысячеликого Города. Вокруг Сишиаса протянулись разломы в земле, которые вели в никуда.
Корпус демонической машины покрылся множеством пробоин, она истекала зловонной кровью и маслом, но всё ещё двигалась. Демонхост должен был поставить точку в этой битве. Он, как и в схватке с иерофантом, разогнался настолько, что обогнал бы и молнию, однако не только не снёс Сишиасу голову, но угодил тому в пасть. Сомкнулись несколько рядов кривых металлических клыков, и самого смертоносного оружия Асфалота не стало.
Сишиас же вновь позвонил в колокол, и крепость Хары начала осыпаться
– Давайте! – провыл Сишиас. – Попробуйте меня убить! Я с-с-сокрушу вас-с-с! Мордвига-Прайм с-с-станет памятником моему триумфу!
В то время как разваливались стены, а демоны отправлялись обратно в Варп, воины Сишиаса, наоборот, в очередной раз возвращались к жизни. Мерзкие создания собирались из частей человеческих тел, останков легионеров, зверолюдов и тиранидов, чтобы вновь сеять ужас и разрушение.
Асфалот перебирал в памяти одно заклинание и проклятье за другим. Он неотрывно следил за каждым движением Сишиаса в поисках уязвимой точки, но не видел, за что зацепиться. Хара мог говорить всё, что угодно, но здесь и сейчас лучше бежать, пока это чудовище не излечило раны.
"Здесь и сейчас..."
Раздался мерзкий клекот Хары, а потом прозвучало слово:
– Именно.
– Это вне моих сил!
– На улочках Тысячеликого Города нет ничего невозможного. Здесь даже бегство оборачивается победой.
Асфалот увидел, как над развалинами крепости раскрылись два сапфировых крыла.
– Ищи одиноко стоящие двери, чернокнижник, – сказал демон на прощание.
Уже через мгновение он скрылся из виду.
Чернокнижник тоже не собирался оставаться. Он спрыгнул с бронетранспортёра, пожалев о том, что не поймал себе крикуна, как Дегана или Нимир. Асфалот связался с легионерами:
– Отступайте немедленно! Пехотные подразделения! Ищите одиноко стоящие двери! За ними – выход! Вомверт, спасай бронетехнику и возвращайся на "Luctus Campana".
– Что мы ищем, брат? – Дегана обратился к Асфалоту.
– Что там? За дверьми? – спросил Нимир.
– Прошлое, – ответил Асфалот.

6

Карнифекс вскинул огромные клешни, издал пронзительный крик и выпустил в сторону легионеров заряд биоплазмы. Космические десантники вовремя бросились врассыпную, а поэтому никто не погиб. Они встретили волну гаунтов огнём болтеров и пламенем прометия. Асфалот намеревался разделаться с карнифексом, когда в бой вступила третья сторона.
Дом справа превратился в вихрь битого кирпича, и в одно рычащее чудовище врезалось другое – карнифекс встретился со своей зловещей копией. В невероятно широком брюхе двигалось нечто червеобразное. Ядовито-зелёная кровь подсвечивала истончившуюся шкуру. Этот карнифекс лишился собственной головы, вместо неё на плечах вопило в три глотки уродливое сочетание лиц космического десантника, тзаангора и огрина. Каждое тянуло чудовищное тело в свою сторону, а поэтому движения были хоть и сокрушительными, но бездумными. Тиранид быстро прикончил урода, но вслед за одним на этой улице появился ещё десяток.
Асфалот не стал ждать окончания битвы. Он отдал приказ по воксу:
– Уходим переулками! Быстро!
Вслед легионерам раздался разочарованный вой, полетели кислотные плевки и заряды биоплазмы. Воинов Асфалота обязательно бы настигли, но уже через пару минут они пробились к площади, где стояли двери в иные миры.
Рамы из дерева, металлические, стеклянные или пластиковые. Распашные, раздвижные или складные. Соответствующие последней моде или же только-только изобретённые.
Выбирай любую.
У Асфалота столько бойцов не было, сколько дверей на площади.
Чернокнижник обернулся к легионерам.
Никто не сохранил девственно чистую броню. Чьи-то доспехи были просто покрыты пылью и гарью, другие тронуты кислотой и биоплазмой, третьи поражены порчей Нургла, ржавели и разваливались на глазах.
Многие легионеры ранены, некоторые изувечены. Почти все забросили огнестрельное оружие за спину или прикрепили его к магнитным зацепкам – закончились боеприпасы. Однако легионеры обнажили холодное оружие или даже приготовились встретить судьбу со вскинутыми кулаками. Ни один не дрогнул и не отступил.
Асфалот сказал:
– Что ж… вот он – момент истины, братья. Я не знаю, что ждёт нас на той стороне. Крепитесь и помните о том, какие цели преследует наше славное воинство. Hydra Dominatus!
– Hydra Dominatus! – вторили легионеры.
– Выберите себе путь, – добавил Асфалот. – Главная цель – уничтожить Сишиаса. Это Князь Демонов, которого вы видели недавно, та самая осадная башня. В прошлом он был нурглитом, ещё раньше – Повелителем Ночи. Но это неважно. Убивайте всех с подобным именем куда бы вы ни попали, в какой эпохе ни оказались. Мальчик или мужчина, младенец или полубог. Сишиас должен умереть.
Чернокнижник не раздумывал над выбором, а вошёл в ближайшую дверь. Он окунулся во тьму, за спиной щёлкнул замок.
Чернокнижник оказался в пещере, освещённой громадными люминесцентными грибами. С потолка падали капли, а порой тянулись струйки воды. На полузатопленном полу клубились ленты темно-зелёных водорослей. Асфалоту даже вдруг показалось, что он услышал гул океана где-то за пределами этого места, что он, возможно, очутился в какой-то каверне, окружённой толщей воды.
Здесь была жизнь – не просто рыбы или иные морские обитатели, а обладатели разума и навыков для того, чтобы сотворить идола.
Асфалот разглядел погашенные факелы, дугой расставленные вокруг скального выступа, потом снова поджёг их щёлчком пальцев и оценил каменное чудо – грозное головоногое нечто с антропоморфными чертами или же человеческую голову, из шеи которой тянулся пучок щупалец. На каждой присоске хоть и схематично, но изобразили ту же самую морду, которой и обладала тварь. Асфалот не стал размышлять над метафорой и тем, что хотели сказать скульпторы. Он склонялся к тому, что этого божка и вовсе не существует.
Однако уже в следующий миг чернокнижник почувствовал нечто враждебное, нарастающее. Не ауру места, где совершались жертвоприношения – а они здесь совершались, если судить по потемневшим от крови валунам – но присутствие воли, разума в кажущемся мёртвым идоле.
Асфалоту показалось, что тени на стенах начали расти, а поэтому он отгородился от мира призрачной вуалью. У чернокнижника была цель, и он не хотел растрачивать силы попусту. Асфалот расслышал далёкие гортанные завывания, поискал укрытие и увидел впереди провал, отмеченный знаками Архитектора Судеб. Их пытались вымарать, соскоблить, но печать Тзинча въелась глубоко, в самую суть пещеры. Асфалот напитал печать силой, отчего знак, похожий одновременно на бесконечность, цифру девять и раскрытый глаз, из зрачка которого вился дымок, засверкал пурпурным светом.
В спину Асфалота кто-то выкрикнул нечто похожее на "стой", но чернокнижник и не думал останавливаться. Он не чувствовал в этом мире давящее присутствие Сишиаса, только давящее присутствие кого-то другого, возможно, даже более опасного существа, чем Князь Демонов. Здесь ему делать нечего.
После перемещение Асфалот увидел парящие в небе скалы.
Он уже встречал такое явление. Где-то, например, на Планете Колдунов, оно рождалось из прихоти могучих псайкеров или же из-за неуправляемого всплеска Варпа, который опять же происходил во время экспериментов могучих псайкеров. В иных местах – в мире-кузне Лотиан – тайну парящих камней следовало искать в древних реликвиях Адептус Механикус и в наследии тех, кто населял галактику до человека. А ещё всегда была Аманита, где исследователи не обнаружили ни энергии Имматериума, ни чужацких артефактов, а скалы просто висели в небе над городами-ульями, как Дамоклов меч.
За долгие годы чернокнижник успел повидать всякое, а поэтому сосредоточился на цели. Существа сродни Сишиасу сверкают как драгоценные камни, хоть это и чересчур лестное сравнение для нурглита. Асфалот не смог бы найти его на Мордвиге – слишком многие там обладали куда большим могуществом – но на этой планете Сошествие ещё не началось, несмотря на висящие в воздухе горные пики. Чернокнижник вообще не почувствовал здесь никого, кто по имперской классификации поднялся бы выше уровня "эпсилон". В этом мире подобных Асфалоту не было или же они тщательно скрывались, но чернокнижник и не ждал такой хитрости от Князя Демонов, который в последний раз представлял собой осадную башню величиной с имперского рыцаря.
"А что если здесь он всего лишь обыкновенный Астартес или же тщедушный человечек?"
Асфалот нахмурился, а потом отбросил эту мысль. Возвышенные – уже не просто существа из плоти и крови, накаченные порочной силой Моря Душ. Они выходят за рамки любых ограничений. Над ними не властны ни смерть, ни время. Возвыситься – желанная мечта любого еретика.
"И куда эта мечта тебя привела?" – спросил сам себя Асфалот.
– В мир, где, по крайней мере, довольно незаурядные пейзажи.
Чернокнижник не обнаружил следов Сишиаса, но больше переживал о том, что дверь в иные миры находится на другой половине земного шара. Он представил образ, чтобы возвести рядом психический маяк. Теперь нужно было лишь добраться до точки, к которой чернокнижника тянуло как к магниту. Асфалот разбежался, прыгнул и позволил себе насладиться свободным падением. Он пронзил пушистое белое облако и увидел, как быстро приближается земля. За несколько секунд до столкновения чернокнижник выбросил навстречу посох, создал вокруг воздушный пузырь, перекувыркнулся и приземлился на камни так же мягко, как иная кошка. Он оказался на крошечном кусочке земли посреди серо-стального океана небес и перистых облаков. Асфалот подошёл к краю и оценил россыпь похожих островков внизу и вокруг нынешних своих владений. Он усмехнулся – вспомнил одну забавную книжку, которую читал давным-давно, в той жизни, что теперь словно сон.
"Встал поутру, умылся, привёл себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету".
Асфалот задумался над тем, случайны ли эти перемещения или же Хара хочет что-то сказать. Хара ли хочет что-то сказать или же чернокнижник привлёк внимание кого-то ещё?
Так или иначе он и сам заметил нечто интересное вдали – не просто безжизненную глыбу, а настоящий замок посреди великого ничто. Его разрушили, но совсем недавно – чернокнижник заметил пламя во внутреннем дворе и даже разобрал яркие вспышки выстрелов.
Нет, это место не чистилище и не посмертие. Или же не чистилище только для Асфалота. Здесь обитал кто-то ещё.
Чернокнижник опустился на растрескавшуюся покрытую гарью брусчатку как раз к завершению битвы.
Здесь убивали его братья. Здесь убивали его братьев.
Асфалот увидел множество покойников в сине-зелёных силовых доспехах со знаками трёхглавой гидры. К сожалению, на месте отрубленных голов не выросли ещё по две – подкрепления защитники не дождались. Но и для нападающих штурм не вышел бескровным. Зенитные орудия сбили "Громовой Ястреб". Пилот не справился с управлением и протаранил крепостную стену, разбросав повсюду битые булыжники и мелкую каменную крошку. Десантный челнок лишился крыльев и перевернулся на крышу. Пламя ещё не опало до конца – внутри оставалась еда для прожорливого огня. Два других точно таких же челнока приземлились не без проблем, но хотя бы приземлились. Рядом Асфалот не увидел ни пилотов, ни даже технодесантника, хотя последнему следовало бы обратить внимание на печальное состояние боевых машин: одна вся в пробоинах, над главным двигателем другой вился подозрительный дымок. Кроме этой техники Асфалот заметил ещё пару "Грозовых когтей". Первый врезался в донжон крепости и укоротил его на треть, второй, объятый пламенем, совершил жёсткую посадку прямо в высушенный фонтан перед каменными лестницами, ведущими к вратам.
И на штурмовиках, и на челноках, и на павших десантниках Асфалот увидел до боли знакомый символ – белый крест-кросслет на чёрном поле.
Чернокнижник даже прошипел что-то нечленораздельное, словно перенял манеру говорить у Випераи.
Асфалот попортил много крови капитулу Железных Рыцарей, но и те с переменным успехом противостояли чернокнижнику и даже стали причиной, по которой Асфалот покинул Сегментум Обскурус.
И вот снова.
"Интересно, это – северный предел или же они преследовали легионеров везде, где только могли?"
Чернокнижник наклонился к мёртвому собрату, который лежал на разбитых каменных ступеньках. Кираса вся в дырах, и сквозь прорехи до сих пор вытекала густая алая кровь, скапливаясь в лужи и убегая ручьями по спуску. Асфалот отомкнул шлем. Погибший был довольно молод – не так много шрамов и ни следа мутаций, зато типичная неприметная сглаженная внешность, ведущая к корням, к примархам-близнецам.
Чернокнижник надел шлем погибшего вместо собственного, задобрил Духа простеньким заклятьем, а потом постарался найти хоть какие-нибудь сведения об окружающем мире.
Асфалот на самом деле вернулся в прошлое.
На дворе девятнадцатый год тридцать девятого тысячелетия, а планета с чудесными летающими скалами называлась Вайсталь. Карта, как и встроенный компас, безбожно барахлили и показывали чёрте что, связи с орбитой и вовсе не было. Чернокнижник нашёл множество материалов операции, но не стал углубляться в тему, так как услышал выстрелы и звон мечей в замке. Асфалот аккуратно положил шлем рядом с боевым братом и прикрыл тому веки.
Чернокнижник вошёл в замок. Он уже готовился потеряться в многочисленных покоях, когда обнаружил огромный провал прямо у выхода. Крышу разбили две десантные капсулы с дредноутами. Они пробили тонкие полы, углубились в подземелье и утянули за собой добрую половину всей крепости. Если имперские псы просто попытались бы разбомбить замок, то не разрушили бы его так сильно.
Асфалот начал спускаться по раскрошившимся плитам и остаткам былой роскоши. То хрустнёт под ногами рама от роскошного полотна с батальной сценой, то прозвенит бронзовый бюст неизвестного, но наверняка важного, если судить по орлиному взору и завитым усам, мужчины.
Воины Альфа-Легиона отчаянно сопротивлялись и даже превратили один дредноут в оплавленные обломки, но не смогли остановить победоносное шествие Железных Рыцарей.
Те добивали раненых легионеров и отдавали последние почести погибшим братьям, когда появился Асфалот.
Сначала чернокнижник смял в комок плоти, костей и керамита вражеского поединщика, который преклонил колено у мёртвого библиария.
В ответ троица рыцарей с болтерами начала стрелять. Асфалот вскинул ладонь и возвёл на пути снарядов прозрачную завесу, которая постепенно темнела от того количества металла, что на неё пролилось. Чернокнижник щёлкнул пальцами и отправил реактивную смерть обратно, превратив противников в решето.
– Что?! – взвыл дредноут. – Не может быть! Я же только что…
Асфалот усилием мысли облепил саркофаг боевой машины погибшими десантниками – и легионерами, и рыцарями – а потом нажал на руны активации всех мелта-гранат, которые у них были.
Яркая вспышка осветила пещеру, и чернокнижник увидел зависшие над полом круглые врата, возле которых и состоялось последнее сражение между имперскими псами и воинами Альфария. Радиус приблизительно десять метров, материал Асфалот не распознал. Врата словно бы были вырезаны из огромного металлического бруска – чернокнижник не заметил ни стыков, ни креплений. Поверхность местами волнистая, такая, будто это и не конструкция вовсе, а некое существо, которое получило ожог. От окружности к центру тянулись молнии, пересекая кристально чистую чёрную гладь. С приближением чернокнижника молний становилось лишь больше. Громкий хлопок, и тёмное зеркало исчезло. Окружность начала вытягиваться в линию, линия вильнула, поползла по воздуху, словно змея. Асфалот едва успел отпрыгнуть в сторону, и неизвестная форма жизни или механизм пролетел мимо. Чернокнижника даже вдавило в стену – от существа во все стороны расходилась воздушная волна, некое защитное поле. Тварь скрылась из виду, но Асфалот не стал её преследовать, потому что на глаза попалось кое-что куда интереснее.
Чернокнижник обошёл обожжённую воронку на том месте, где пару минут назад находился дредноут, и приблизился к стене, около которой врата совсем недавно кусали себя за хвост.
Там лежали ноги в сабатонах, похожих на те, что носил Асфалот. Там лежала кираса, похожая на ту, что носил Асфалот. Там лежала голова, которую Асфалот носил на плечах.
– С ума сойти...
Чернокнижник всегда считал, что если и погибнет, то в схватке с могучим демоном или неведомой тварью в самом тёмном уголке галактики, но вот так… разорванный в клочья неповоротливой машиной?!
– Ну ты и неудачник, приятель, – проговорил он и даже усмехнулся.
Пусть эта точка путешествия не привела к Сишиасу, но зато чернокнижник узнал, где и когда не стоит появляться, чтобы не закончить жизнь настолько бесславно.

7

Асфалот изрыгнул проклятья. Какой-то шутник расположил переход прямо в открытом космосе. Чернокнижник почти неделю потратил на то, чтобы добраться до врат, и вот награда. Ему очень сильно захотелось найти шутника и задать тому один простой вопрос "почему тогда не на звезде?" А после, конечно же, подвергнуть самым мучительным пыткам и, в конце концов, убить.
Прямо перед чернокнижником в пространстве плыла орбитальная станция, похожая на конус. Двигатели в узкой части погасли, из пробоин в обшивке вырывался полыхающий воздух, вокруг водили хоровод обломки и окоченевшие тела. Станция падала на голубую планету, затянутую в молочно-белые одеяла циклонов. На расстоянии примерно ста тысяч лиг от неё горели дюзы космического корабля, на котором мерцала знакомая, пусть и не столь яркая, аура Сишиаса.
Асфалот проскрежетал зубами и сжал руки в кулаки.
Слишком далеко. Он при всём желании не преодолеет расстояния и в одну лигу.
Чернокнижник постарался успокоиться. Он, изменённый колдовством полубог, до сих пор нуждался в воздухе, а поэтому не мог оставаться в космосе. Асфалот короткими рывками начал перескакивать с места на место, пока наконец не телепортировался внутрь смертельно раненой станции. Чернокнижник допускал, что все запасы воздуха уже выгорели, но других идей у него всё равно не было.
Первое, что почувствовал Асфалот после переноса – вой сирены, режущий слух. В этом отсеке был воздух, пусть и с высоким содержанием углекислого, сернистого газов и ещё множества вредных соединений.
Чернокнижник попытался сделать шаг, но оказалось, что одна нога вросла в стену – итог телепортации вслепую. Будь на месте Асфалота обыкновенный легионер, то пришлось бы стоять до конца операции или отрубить конечность. Чернокнижник же взмахнул ладонью и раздвинул стальные тиски психическим усилием. Часть керамита раскрошилась, сабатон заискрил, но Асфалоту удалось высвободиться. Подволакивая ногу, он направился искать отсек со спасательными капсулами, надеясь, что налётчики убили достаточно членов экипажа, и какие-то капсулы ещё на борту.
Сишиас со своими боевыми товарищами проложил на пути Асфалота ковровую дорожку из трупов. Часть – матросы в бронежилетах, другая – штурмовики Инквизиции в чёрных панцирных доспехах, и, наконец, самая многочисленная – какое-то отребье, чуть ли не в рубашках на голое тело с безвкусными золотыми украшениями, в татуировках и уродливых рубцах. Вооружены кто чем, а поэтому Асфалот причислил их к пустотному сброду, который живёт грабежом лайнеров и лихтёров. Именно они и составляли костяк вторгнувшихся на станцию сил, выполняя неблагодарную работу, пока Сишиас с бандой Повелителей Ночи завершил задание и скрылся.
За очередным поворотом Асфалот столкнулся с группой имперских солдат. Двое штурмовиков выронили носилки с третьим бойцом, но не успели взяться за лазерные ружья – лопнули фонтанами крови.
Чернокнижник опустил посох и прошёл на нужную палубу. Половина шахт опустела, но на выбор Асфалоту осталось больше двух десятков аппаратов, похожих на абордажные торпеды.
Чернокнижник уже собирался занять место в ближайшей капсуле, когда услышал шёпот:
– Повелитель…
Асфалот обернулся и увидел космического десантника, который лежал на спине рядом. Его нагрудник исполосовали грозовыми когтями. Сквозь оплавленные щели виднелись обугленные кости, ошмётки внутренних органов. Запах печёных внутренностей – один из самых неприятных на полях сражений, но Асфалот давным-давно привык к нему. Чернокнижник подошёл ближе.
Раненый воин пришёл сюда с той же целью, что и Асфалот, но силы оставили его за миг до спасения. Судя по цвету доспехов и знакам на броне, десантник принадлежал к Караулу Смерти. Он проследил взгляд чернокнижника и проговорил, едва-едва разлепляя губы:
– Ка… какая... ирония. Я теперь… я был имперской собакой.
– Подразделение?
– Ве… ветераны Ноэля, зовут... С-сибил.
Десантник поморщился, попытался дотянуться до Асфалота, чтобы проверить, настоящий он или предсмертное видение. Чернокнижник обхватил ладонь погибающего в крепком рукопожатии.
– Докладывай.
– Инквизитор… он с-собирался... охотиться... на "Безумного Короля". Эт-т… корабль. Пиратский. Сишиас… там.
Умирающий сжал руку Асфалота сильнее. Воин широко раскрыл воспалённые глаза в последнем усилии. Он прошептал:
– Но они знали… П-пришли пер… первыми. Я сразил двух… кх-кх... но раптор… достал… меня…
Воин умер.
В Альфа-Легионе иногда говорят, что на службе Империуму гибнет едва ли меньше воинов, чем во время войны с Империумом. Сибил из отряда Ветеранов Ноэля подтвердил предположение.
Плохая смерть, но Астартес вообще редко получают то, что заслуживают.
Асфалот забрался внутрь спасательной капсулы, настроил навигационное оборудование так, чтобы приземлиться ближе к вратам тайных троп, и нажал на "Пуск".

8

Скрученный путь привёл Асфалота под свинцовые небеса, к озёрам почерневшего стекла и к костям, рассыпающимся от малейшего прикосновения. Скрипел песок, покрытый толстым слоем пепла.
На этой планете умер даже ветер, что уж говорить об обитателях?
Остался звук, остался затхлый запах, как в чулане, куда не заходили пару десятков лет, осталось тусклое солнце и печальная картина завершённого экстерминатуса.
На востоке чернели… чернела... Сперва Асфалот решил, что там высятся горные хребты, но присмотрелся и понял, что определение "гора плоти" подходит куда лучше. Не груда наброшенных друг на друга тел, не туша громадного животного, нет. Во время последней кампании чернокнижник увидел достаточно, чтобы опознать корабль-улей тиранидов с оголёнными чёрными рёбрами, возвышающимися на многие километры в небо, и с покрытой шипами головой, которая теперь походила на скалу с выёмкой посередине.
На западе темнели руины. Асфалот дорисовал контуры и представил зиккурат, который превратился в оплавленный ком из стекла, камнебетона и пластали. Улей-зиккурат был окружён холмиками проржавевшей техники и полями истлевших останков, среди которых Асфалот не так уж и часто видел те, что принадлежали людям. Чаще попадались кости, которые подверглись изменениям сродни тем, что терпят гибриды генокрадов, пока не достигнут звания чистокровного.
"Скорее всего, это…"
Асфалот очутился на Вавилоне-IV, сожжённом в начале года. Чернокнижник лишь слышал об этой операции. Его агенты покинули планету задолго до того, как там вновь вспыхнула война с культом Четырёхрукого Императора. Слишком опасно было продолжать деятельность, ведь если тебя не вычислит инквизитор, то может заразить генокрад, что куда хуже любого имперского правосудия.
И снова мимо. Асфалот сильно сомневался, что Сишиасу могло что-нибудь понадобиться здесь сразу или через некоторое время после бомбардировки. Конечно, всегда можно было прислушаться к хору неприкаянных душ, но толку в этом нет. Умелый колдун способен почерпнуть силу в смерти, в мучениях жертв, в том числе во время стихийных бедствий или войн, но сейчас осталось лишь едва слышимое эхо, которое даже звучало не особо мелодично.
Асфалот видел их. Все эти жалкие неупокоенные души уже вот-вот лишатся последних узнаваемых черт и превратятся в продолговатые серые облака с тёмными пятнами на месте глаз, носов и ртов. Они уже не помнили, зачем жили и о чём думали в последние мгновения. Просто парили над тем местом, где когда-то испустили дух, стеная и плача.
Неупокоенные забыли слова, чтобы поговорить с Асфалотом, поэтому они просто стонали, вопили или ревели в надежде, что чернокнижник поймёт. Чернокнижник понимал, но и не хотел, и не мог чем-то помочь.
Пусть стонут.
Чернокнижник вошёл в город. Улей напоминал карточный домик. Хрупкую конструкцию не только потревожили, но ещё и подожгли, чтобы потом поворошить пепел палкой. Асфалоту пришлось достаточно долго плутать по развалинам, пока он, наконец, не понял, что не найдёт дорогу без пси-способностей. Чернокнижник выругался, остановился и использовал третье око, чтобы увидеть следующую дверь. Асфалот приготовился к тому, что выхода нет, и это всего лишь изощрённая шутка Хары, но парой уровней выше он заметил знакомые символы. И если агенты Асфалота покинули гиблое место, то агенты Тзинча оставались здесь до самого конца. Наверное, даже приветствовали его.
Асфалот некстати вспомнил о боевых братьях:
"Дегана и Нимир ни в чём мне не уступают, но что же делать остальным?"
Это путешествие всё больше напоминало затейливое жертвоприношение. Чернокнижник только теперь начал понимать масштабы изменений, которые последуют за действиями легионеров.
"Узнаем ли мы мир, если вернёмся? Будет ли куда возвращаться?"
Асфалот горько усмехнулся и продолжил путь, размышляя о том, что первоначальные опасения были верны. Теперь уже точно можно сказать, что власти он лишится. А вот с достижением могущества всё очень туманно, как в переносном, так и в прямом смысле, потому как стоило совершить одно неловкое движение на улицах города-зиккурата, и в воздух поднималась серебристо-серая пелена. Осколки стекла, пыль и пепел перемешивались и превращались в полупрозрачные стены, сдавливающие со всех сторон, а Асфалот – высокий Ангел Смерти в угловатых силовых доспехах – не мог не совершить в узком пространстве неловкое движение.
Путь наверх лежал сквозь вагон монорельса. Асфалоту пришлось нагнуться и карабкаться, цепляясь за поручни или спинки кресел. Они время от времени не выдерживали нагрузки и вываливались из креплений – с мест взлетали почерневшие скелеты и обожжённые личные вещи, сложенные в кейсы и сумки. К тому моменту, когда чернокнижник уже почти достиг вершины, своеобразная лестница не выдержала и рухнула. Асфалот чуть не откусил себе кончик языка во время падения, но в остальном ничего серьёзного, доспехи защитили. Он посмотрел на едва подсвечиваемый редкими лучами провал над головой, а потом воспарил, используя тёмное искусство.
Так, всеми правдами и неправдами, он достиг храма Архитектора Судеб, скрытого – по иронии Бога или же его верных слуг – в гильдии строителей.
Ничем не примечательное офисное здание опустело не из-за войн или бомбардировки. Если кто и умер здесь, то только непосвящённые.
Асфалот не искал кнопок, открывающих тайные проходы. Он пробивал одну стену за другой, снимал одно проклятье, чтобы встретиться со следующим.
Чернокнижник добрался до зала жертвоприношений. Кое-какие отродья и свидетельства неуправляемого изменения ещё скреблись по углам. Они прошипели и взвыли, когда появился Асфалот, но не нападали, хотя наверняка уже изголодались по тёплой крови и свежим чувствам.
Чернокнижник подошёл к алтарю, который представлял собой витающие в воздухе драгоценные камни и цветные стёкла, а потом сложил из них мозаику с девятью загадками Тзинча и бесчисленным множеством их решений. Очень капризное заклятье, так как в одно мгновение демоны могли согласиться с такой трактовкой, а в другое возмутились бы и настаивали на единственном правильном решении.
Мозаика налилась алым свечением, сжалась в комок и ударила Асфалота прямо в лицевой щиток, рассмеявшись. Чернокнижник едва успел зажмуриться, и разбились лишь линзы.
Асфалот снял шлем, обернулся к отродьям, сжав кулаки и стиснув зубы, а потом заметил, что мозаика собирается вновь. Он возвёл защитное поле, но атака не повторилась. Замерцали полупрозрачные ступени, послышалось щебетание птиц, раздался тихий голос:
– Проходи, путник.
Здесь не было светящихся грибов в сырых пещерах, не было и удушливой пыли мёртвых городов. Ни призраков, ни таинственной угрозы.
Тоже руины, но жизни в них куда больше, чем в ином человеческом муравейнике.
Маленькие ящерки, певчие птички.
Асфалот увидел храм, тяжёлая крыша которого когда-то держалась на толстых каменных колоннах. Теперь только колонны и остались. Они стремились в ясное голубое небо к тёплому яркому солнцу, согревающему после всех путешествий, после калейдоскопа смерти, опасности и крови.
Как-то сразу стало легко на… Асфалот не раз закладывал и перезакладывал душу, а поэтому… ему просто стало легко.
На руинах цвели цветы, раскинулись кустарники с ветвями-иглами и фиолетовыми ягодами, кое-где робко росли молодые деревья. Чернокнижник даже заметил насаждения чего-то, напоминающего тыкву с огненно-рыжими в алых капиллярах плодами, сочными зелёными листьями и стеблями. Асфалот проглотил голодную слюну и отправился искать хозяина этого места.
Хозяин дожидался гостя на краю обрыва, за которым открывался вид на изумрудную долину густых джунглей. На горизонте высились горы, которые с одной стороны врезались в лазурное море, а с другой прикрывали водопад с клубящимися шапками пены.
Хозяин – загорелый и худощавый Астартес, под дублёной кожей которого даже в спокойном состоянии можно было заметить превосходную мускулатуру. Асфалот же редко вступал в рукопашный бой и уже давно не уделял внимания физическим упражнениям, поэтому не мог похвастать подобным телосложением.
Чернокнижник подошёл ближе и отметил ещё одну деталь образа: ни одного волоса. Не только блестящий шар головы, у незнакомца отсутствовали и брови, и усы, и какая-либо ещё растительность на лице и теле.
Из одежды на хозяине только протёртые пыльные штаны. Он сидел, скрестив ноги в позе лотоса. Даже не повернул головы, когда Асфалот опустился рядом на одно колено.
– Здравствуй, путник, – проговорил хозяин, – как тебе мир?
Асфалот окинул взглядом живописный пейзаж. Он прищурился, но не разобрал, иллюзия вокруг или же всё сущее на самом деле живёт, дышит, тянется к солнцу, поёт, охотится на насекомых, покачивая хвостом, который в случае опасности можно отбросить.
– Приятное разнообразие после Мордвиги, Вавилона и ещё Боги знают каких смрадных дыр, – ответил чернокнижник. – Светло, тепло, уютно. Хорошо пахнет. Радует глаз.
– Спасибо, – кивнул хозяин, – мне очень приятно.
– Как в… тебя зовут?
– Это неважно, – отозвался хозяин, едва заметно улыбнувшись.
Он опередил следующий вопрос и произнёс:
– Нет, я не демон. Просто… отказался от имени. Оно стало синонимом "проклятья" и "беды". Напоминает мне о том, чего не стоило бы делать.
– Тогда как тебя называть?
Чернокнижник закрыл глаза и пригляделся к собеседнику третьим оком. Асфалот загодя почувствовал присутствие колдуна, и теперь убедился, что перед ним по-настоящему могучий псайкер. Он лучился, сиял силой, щедро одаривая тех, кто пожелает её почерпнуть.
– Как пожелаешь. Хотя бы даже "червём" или "тварью".
– Может быть, "колдун"?
Незнакомец покачал головой и ответил:
– Нет. Это тоже напоминание... о всём самом плохом.
Асфалот оглядел собеседника с ног до головы ещё раз, отметил позу и предложил:
– "Монах"?
Незнакомец улыбнулся шире.
– Пусть будет так.
– Откуда ты знаешь меня, Монах? Зачем выручил?
– Я хотел предупредить тебя, Асфалот. Ты ступил на тропу, которая скручена в спираль. Закольцована. Ловушка.
– Я знаю.
– Нет, – Монах впервые повернул голову и посмотрел Асфалоту прямо в глаза.
Чернокнижник отметил ширококостное лицо, далеко расположенные друг от друга карие глаза, мощный не раз переломанный нос с горбинкой, острые скулы, впалые щёки, тонкие почти незаметные губы.
– Ты пока всего лишь догадываешься, – добавил Монах.
– Я смогу…
– Нет, – Монах покачал головой. – Они – сама ложь. А ты можешь только подражать.
Асфалот нахмурился.
– И что же ты посоветуешь? – спросил он.
– Оборви нити, змееликий. Тебе не победить.
Асфалот промолчал. Он отвёл взгляд и вместе с Монахом просто посидел на обрыве некоторое время.
– Я вложил в это дело много сил, – сказал чернокнижник.
– И тебе будет вдвое, втрое, десятикратно обиднее, когда начнётся очередной виток замкнутой спирали. Когда-то давно меня пытались убедить, что отсутствие судьбы – проклятье. Теперь я знаю. Это – благословение.
– Сидеть на обрыве, произносить высокопарные речи, ничего не делать?
Монах усмехнулся. Усмехнулся без издёвки, а так, словно встретился со старым приятелем и услышал давно забытую, но глупую и весёлую историю, которая с ними произошла.
– А ты бы желал ни с чем несравнимое могущество? Армию и флот, сокрушающие любого врага? Владения, растянутые на десятки и сотни миров? Чтобы, – Монах щёлкнул пальцами, – по щелчку решалась судьба народов, планет, созвездий?
– Это то, ради чего нас создали.
– У меня было всё это, – сказал Монах. – Разве что миров… хм… даже не десяток.
Он явно не закончил. Асфалот подождал, и Монах продолжил после паузы:
– А потом я лишился армии, потерял владения. Испугался смерти, предавал братьев, заключал сомнительные сделки. В конце концов, начался новый виток, но на этот раз я не стану развлекать ни зрителей, ни кукловодов. Я не буду бегать в колесе. Ты?
Асфалот проскрежетал зубами. Встал. Собирался уже уйти, но потом вновь повернулся к Монаху и ответил:
– Это мой выбор.
– Без сомнений.
– Прощай.
Чернокнижник поискал переход между мирами. Он оказался в том же месте, где Асфалот и появился – на разбитых ступенях у разрушенного храма. Чернокнижник направился туда, но потом всё-таки бросил через плечо:
– Спасибо за совет. В свою очередь, я советую не сидеть на земле слишком долго. Можно пустить корни…
– И превратиться в дерево, – закончил Монах. – Почему бы и нет?
Асфалот развернулся и увидел, что собеседник исчез, а на его месте высится дерево с раскидистой пышной кроной. Оно почти что сорвалось вниз по склону, но ещё держалось за землю толстыми корнями.

9

Наверное, это была имперская крепость – чернокнижник не раз захватывал такие, не раз защищал.
Трубчатые лампы на потолке мерцали, иногда гасли на несколько секунд, и только красные огни аварийного освещения вдоль стен горели ровно. Краской на полу были нанесены стрелки, указывающие, куда двигаться сотрудникам, которые ещё не выучили планировку. Красная стрелка вела к "Хранилищу биологического оружия", синяя к "Щиту управления", зелёная к "Выходу".
Асфалот уловил запах гниения и размял плечи. Он окинул колдовским взглядом мир вокруг и увидел ауры рабов Нургла: чёрные, серые, тёмно-зелёные и болезненно-жёлтые тона.
До слуха донёсся утробный вой оживших мертвецов, отчаянные крики тех, кто ещё был жив, стрельба, вопли, стоны, звук, с которым рвут плоть, чавканье.
Асфалот прошёл вперёд по стрелкам и оказался в просторном зале перед тремя противзрывными дверями такой толщины, что выдержали бы и прямое попадание ядерной ракетой. В двух хранилищах полки были пусты. У третьего в это мгновение сгрудились чумоносцы, зомби, звери Нургла и космические десантники в ржавых силовых доспехах, разорванных изнутри неуправляемыми мутациями и гнилой плотью.
Раздался грохот и жалобный скрип металла. По лестнице вниз со щита управления спускался кто-то очень тяжёлый.
– С-с-секунды, – просвистел этот кто-то, – ос-с-стались с-с-секунды, мои воины, перед тем, как я впитаю ты-с-с-сячу болезней!
Асфалот напрягся. Он сжал кулак и накапливал силу. Собирался размазать Сишиаса, благо тот ещё не превратился в Князя Демонов и был уязвим.
Сначала Асфалот увидел уродливые распухшие ноги-колонны – сабатоны, облепленные зловонной плотью лилового цвета – потом вспоротое брюхо с пучком зубастых змей-кишок, дерьмомёт, шлем с крыльями летучей мыши. Чернокнижник и чумной десантник встретились взглядами. Сишиас едва раскрыл рот, от чего проскрипела сломанная респираторная решётка, когда Асфалот метнул психический молот. Однако тот пролетел сквозь цель. Сишиас растворился в пространстве так, будто его и не было никогда.
Удар смял и сорвал рубку щита управления со стены. Посыпались обломки. Оборванные провода раскачивались, рассыпая искры.
Вся разлагающаяся конница и гнилая королевская рать последовала в небытие за своим предводителем. В зале остались только погрузчики на базе шагоходов "Часовой". Водители бросили их, где попало. Теперь не два, а три хранилища стояли нараспашку, и Асфалот не заметил, чтобы на складах сохранилось хоть что-нибудь.
Чернокнижник услышал аплодисменты. Когти заскребли по металлическому полу.
– Браво, – проговорил Хара. – Пусть не тебе принадлежат лавры, но всё-таки. Поздравляю.
– Кто убил Сишиаса? – спросил Асфалот.
– Боевой брат Манрон, – ответил Хара, – один из тех, чьё имя ты даже не помнишь. Он нанялся в банду Повелителей Ночи и устроил на корабле саботаж, во время которого Сишиас и отправился к Нурглу, не успев того повеселить как следует.
– Значит... всё? Уговор?
Демон ухмыльнулся. Асфалот напрягся, оскалился…
– Я прощаю твои еретические мысли, ритуалы Тёмного Принца и смертельную скуку, – сказал Хара. – Ты почти со всеми уцелевшими бойцами покидаешь Мордвигу.
– Почти?
– Ну, – Хара подмигнул Асфалоту, – с некоторыми твоими боевыми братьями я заключил уже отдельные договоры. Не все ещё расплатилась за оказанные услуги.
Асфалот нахмурился, но промолчал. Хара же бросил саквояж под ноги, раскрыл его, отошёл на пару шагов и пригласил чернокнижника. Демон сказал:
– Прыгай.
– Что?!
– Ой, да брось! Тебе нужен светящийся портал или кроличья нора?
Асфалот несколько раз перевёл взгляд от саквояжа, сшитого из человеческой кожи, на морду с клювом, за которой зацепились маленькие очки с круглыми линзами. Как и прежде чернокнижник не смог ни прочитать мысли демона, ни понять суть.
– Что? – спросил Хара. – Недостаточно широко? Поверь мне, не застрянешь. Пролетишь как жиром обмазанный, ха-ха.
Асфалот несколько секунд сверлил Хару взглядом, а потом указал на того посохом и проговорил:
– Клянусь Серебряными Башнями Тзинча и Восемью Великими Заповедями Войны, я развоплощу тебя, Хара, пленю дух и буду мучить его до скончания времён, если попытаешься меня обмануть.
– Не искушай, – осклабился демон.
Асфалот сплюнул в сторону, а потом сделал шаг внутрь дьявольского саквояжа.
Внутри гремела какофония, и сиял свет иных миров.
Асфалот летел, падал или взбирался вверх на скалу. Плыл по течению или же погружался на дно тёмных вод. Сгорал в жерле вулкана или замерзал в мире, который никогда не знал тепла звезды. Он видел кровь, видел души, видел несбывшиеся надежды и глупые мечты. А потом Асфалота вытащили. Чернокнижник покачнулся и рухнул на колени, выронив посох.
– А ты боялся.
Хара помог чернокнижнику подняться.
Асфалот осмотрелся.
Его окружали десятки боевых братьев. Однорукие, одноглазые, раненые в живот, в грудь, в ногу, в пах. Одни лишились силовых доспехов и оружия, другие получили новое, но и то за время странствий потеряло грозный вид и напоминало скорее проржавевший металлолом. Почти все легионеры были утомлены путешествием сквозь время и пространство, и только единицы блаженно улыбались. Глядя на глубокие морщины и седые бороды, Асфалот решил, что для него этот кошмар закончился относительно легко.
– Что ж, мне пора, – Хара откланялся, сняв невидимый головной убор. – Всего доброго.
Демон превратился в облачко тумана, которое рассеялось с первым же порывом ветра, принёсшим раздражающий запах торфяников.
Хара вывел легионеров на равнину, покрытую карликовыми кустарниками цвета грязи. Куда ни глянь – пустошь без конца и края, и только узкая грунтовая дорога разделяла это стылое и безрадостное море. С небес светила желтоватая луна, и из-за своеобразного ландшафта и кратеров могло показаться, что она ухмыляется.
До слуха Асфалота долетел звон колокольчиков. Сначала на горизонте появилась точка. Чуть погодя она превратилась в сгорбленную фигуру на деревянной телеге, запряжённой тягловым гроксом. Простой человек, увидев сотню израненных великанов в ржавых доспехах и с выщербленным оружием, пустился бы наутёк, но этот незнакомец и не думал разворачиваться.
Слепец или посланник? Асфалот склонялся ко второму.
Чернокнижник вышел на дорогу, и подождал, пока повозка подъедет ближе. Грокс склонил голову, поддел бивнями правый сабатон Асфалота, принюхался, засопел.
Старик на козлах был одет в чёрную запыленную сутану, подпоясанную бечёвкой. Из-под капюшона торчал только изрезанный морщинами острый подбородок, да маленький рот с обветренными тонкими губами.
– Чей ты посланник? – спросил Асфалот.
Старик ухмыльнулся и ответил:
– Отца Чумы.
– Только что завершилась одна сделка, и не сказать, что я рад итогам. Тщательнее выбирай слова.
– Вы все здорово потрудились, воины, – произнёс старик, – но стали жертвами безумного, постоянного меняющегося плана. Несправедливо, как считаете?
Асфалот услышал шёпот среди легионеров. Кто-то проклинал Хару или даже Тзинча, другие читали молитвы, третьи, как и сам чернокнижник, молчали, крепче сжав рукоятки оружия.
– Отец Чумы отнесётся к вам с куда большим почтением. Служите ему и станете велики. Никаких уловок и обмана. Вы видели Сишиаса и знаете, как щедр может быть Нургл.
– Спасибо за предложение, – процедил Асфалот.
Старик ухмыльнулся и проговорил:
– Неужели "нет"? Неужели так дорожите своими смертными оболочками? Поверьте, прикосновения Нургла могут быть и незаметны. Разве я похож на гнилой кусок мяса?
Старик сбросил капюшон.
Лысая голова, в равной степени покрытая рубцами и морщинами. Чётко очерченные кости под сухой кожей. Цепкий взгляд.
– Дело не в дарах Отца Чумы, – ответил Асфалот.
– А чём же тогда?! – воскликнул старик.
Он бросил вожжи, привстал с козел и продолжил:
– Вы всё потеряли! Находитесь в западном пределе Империума, за тысячи лет до событий, потрясших сектор Сецессио! Это дикий мир, и вы не найдёте здесь выхода в космос! Ваши шансы восстановить былое могущество близки к нулю! Отец Чумы протягивает вам руку помощи, а вы? Вы отталкиваете! Бьёте по ней!
Асфалот посмотрел на братьев. Он искал недовольных, но нашёл лишь хмурое, но одобрение.
– Мы не бьём, – сказал Асфалот. – Мы вежливо отказываемся.
Старик всплеснул руками, покачал головой и проговорил:
– Я ещё побуду некоторое время в этой дыре. Если понадоблюсь, произнеси "Антуан". Не полное моё имя, но его достаточно, чтобы я услышал.
– Благодарю.
Старик сел, взмахнул хлыстом, прикрикнул, и тягловый грокс потянул повозку дальше, оставляя в грязи колею.
Когда он скрылся из виду, Асфалот вздохнул и проговорил тихо, самому себе под нос:
– Что ж… может быть, и в самом деле стоит попробовать. Оборвать нити.

Продолжение

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 28.01.2021, 07:30

[kaligvla]

А кто этот Монах? Неужели Дескин?

[0.5 Кота]

А кто этот Монах? Неужели Дескин?

Махавир. см. "Перекресток" Грима.

Дескин - пленник Вечного, как Геральт, Тьма, Бафомет и ещё множество других душ.