WARFORGE

Здравствуйте, гость ( Авторизация | Регистрация )

Форумы работают на сервере
 Правила форума ЛОКАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА ФОРУМА "ЛИТЕРАТУРА, ПЕРЕВОДЫ И ФАН-ФИКШН"
 
Ответить на темуЗапустить новую тему
[фанфик][Wh40k]Свежеватель Боб, Classis Libera
0.5 Кота
сообщение 15.03.2020, 07:58
Сообщение #1


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Серия "Classis Libera"
Бэкграунд
Рассказы
Денежный вопрос
Ненависти Свободного Отряда
Возвращение домой
Сердца и умы
Холодный расчёт
Обстоятельства непреодолимой силы
Начать сначала
Кровь и золото!
Зов Долга
Двойное жалование
Орки не сёрфят
Лечебница "Акрам"

Название: Свежеватель Боб
Сеттинг: Wh40k
Жанр: драма/боевик
Рейтинг: 18 + (эпизодическое описание жестокости; нецензурная брань; употребление алкоголя)
Аннотация: Свежеватель Боб – лейтенант Classis Libera. Он – требовательный командир, удачливый наёмник, смертоносный убийца, умелый солдат, беспринципный грабитель, герой и злодей. Однако судьбой ему уготована новая роль – роль Святого.

"Краткий пересказ событий предыдущих серий"

Серия "Classis Libera" посвящена жизни и невероятным приключениям солдат вольного торговца Георга Хокберга.
Classis Libera получает выгодный контракт на поддержку законной власти на планете Скутум, однако ввязывается в противостояние не просто между властолюбивыми людьми, но также галактическими организациями и древним злом.
Волей нанимательницы, госпожи-губернатора Лидиары Сардис, компания атакует улей Кантаврис, которым управлял противник Лидиары на политической арене, кардинал Вальфур Иерофон. Наёмники встречаются в бою с войсками Святой Императорской Инквизиции и выходят победителями из этого противостояния.
Однако ещё рано расслабляться.
Капитул Стальных Исповедников – ставленников Адептус Механикус – захватывает Тиррену, улей Лидиары Сардис. У Classis Libera не хватает сил, чтобы выкурить их оттуда, поэтому Георг Хокберг ведёт компанию в улей Тавкрия, чтобы набрать рекрутов.
В рассказе "Сердца и умы" описаны злоключения наёмников в городе бандитов, насильников и анархистов. Там компании противостоят потерянные и проклятые еретики из банды Губителей Судеб.
Classis Libera восстанавливает численность, но не более того. Под беспрерывными атаками безумцев, мутантов и предателей-Астартес наёмники вынуждены отступить.
Несмотря на неудачу, Георг Хокберг преисполнен решимости вернуть власть нанимательнице. Начинается осада Тиррены (повесть "Обстоятельства непреодолимой силы").
Противостояние с СПО и капитулом космического десанта становится тяжёлым испытанием для наёмников Classis Libera. Несмотря на ряд успехов, осада завершается обоюдным истощением. Ни одна противоборствующая сторона так и не достигла целей. Стальные Исповедники не нашли реликвии Скутума, а Георг не выполнил обязательства по контракту. Подавленные и разочарованные войной наёмники покидают Скутум.
Бурные течения Варпа переносят флот Classis Libera не только в пространстве, но и во времени.
Интерлюдии "Остаться в живых" и "Оставив позади" снова освещают события скутумской кампании.
Инквизитор Конклава Скутума Жозефина Анна Мерикью де Труан размышляет над тем, как ей выбраться из Кантавриса, захваченного наёмниками Classis Libera. После того, как инквизитор не смогла найти способа выйти из окружения, она под чужим именем вербуется в ряды солдат Георга Хокберга.
Грядёт осада столицы Скутума – Тиррены – и Жоанна участвует в этом событии как рядовой боец армии наёмников. Инквизитор переживает вместе с Classis Libera все поражения и победы.
Для Георга Хокберга наступает тяжёлое время. Classis Libera разваливается, банковские счета арестованы, самого вольного торговца разыскивает Инквизиция, а техножрецы желают ему смерти.
В такие моменты люди сдаются. Или начинают всё сначала (рассказ "Начать сначала").
Classis Libera слишком слаба, чтобы сразу браться за военный контракт, и тогда Георг Хокберг решает развязать "постановочную" войну. Он договаривается с Биллом Риддом, предводителем пиратского воинства судна "Кромешная Тьма", о налётах на пограничные миры Империума. Задумка такова: пираты грабят планету, потом появляются наёмники и за щедрое вознаграждение прогоняют их.
Такая схема позволяет несколько поправить финансовое положение компании, однако долго пользоваться ей не выходит. Скоро о мошеннических действиях Георга Хокберга становится известно в Администратуме. Адептус Терра рассылает астропатические сообщения по мирам сектора Сецессио (рассказ "Кровь и золото!").
Пираты Билла Ридда перехватывают послание во время рейда на планету Норайя. Какие бы лёгкие деньги они ни зарабатывали вместе с Classis Libera, но теперь становится очевидным, что больше так продолжаться не может. Нападение на Норайю – последнее совместное мероприятие пиратов Ридда и наёмников Хокберга.
Должно было стать последним, если бы ту же цель не избрали для себя эльдарские корсары. Их нападения никто не ждал, поэтому и пираты, и наёмники несут тяжёлые потери. Подобное оскорбление не может остаться без ответа. Ридд не привык подставлять для удара другую щёку, а Хокберг устал от того, что его перестали принимать всерьёз. Они отправляются на абордаж чужацкого судна.
Эльдары отчаянно сопротивляются, но, в конце концов, корабль чужаков захвачен. После компания разбивает остальные разобщённые войска корсаров на планете. Георг Хокберг понимает, что Classis Libera – снова сила, снова готов браться за военные контракты.
Примерно в то же время Вольные Клинки Роланд и Родерик, бывшие сотрудники компании Хокберга, сражаются с орками в системе Отарио на планете Нагара (рассказ "Зов Долга"). Они остаются прикрывать отступающие имперские войска и сходятся в бою с ордой зеленокожих. Родерик, оруженосец, советует Роланду, рыцарю, последовать примеру союзников, но тот настаивает на продолжении битвы. Доспехи Роланда повреждены, но Родерику удаётся спасти господина от гибели.
Чуть погодя Родерик получает случайную пулю от солдата СПО и умирает на руках Роланда, но рыцарь не принимает это. Он замыкается в себе, чтобы избежать печальной правды.
Георг Хокберг тоже ведёт компанию в звёздную систему Отарио (рассказ "Двойное жалование").
Шиннан III, губернатор Нагары и правитель всей звёздной системы, знает о дурной репутации Classis Libera, но всё-таки поручает Георгу вступить в затянувшийся конфликт, ведь власть Мордвиги-Прайм далеко, а орки совсем близко.
Наёмники сходятся в бою с зеленокожими у Гуэльфской дамбы, последнего действующего энергетического объекта Кистанского архипелага. Войско под руководством Свежевателя Боба снимает осаду и контратакует. Наёмники занимают вражеский лагерь, где орки ремонтировали технику, когда приходит сообщение, что союзников – катачанских артиллеристов – застигли врасплох. Classis Libera оказывается под угрозой окружения. Пока техножрецы компании готовят Вольных Клинков к эвакуации, наёмники отбивают бесконечные волны зелёного прилива. Во время одной из таких атак, Свежеватель Боб вместе с уцелевшими доппельзольднерами задерживает орков, пока другие солдаты Classis Libera отступают. Оставшись в одиночестве, окружённый и истекающий кровью Свежеватель Боб видит, что небо вспыхнуло от огня катачанских артиллеристов, которые, наконец, отбились от преследователей и снова развернули орудия.
Роту Свежевателя считают полностью уничтоженной, но через несколько дней разведчики компании встречают Боба, контуженного, но живого (рассказ "Орки не серфят"). Они провожают лейтенанта в лагерь, где начинает зарождаться культ Святого Свежевателя.
Грядёт последний бой за Гуэльфскую дамбу. У Георга Хокберга есть план, как противостоять зеленокожим, но для этого нужно содействие техножрецов дамбы. Последние против рискованной задумки, и вольному торговцу не остаётся ничего другого, кроме как отдать приказ захватить объект.
Децимос, магос-эксплоратор компании, запускает процедуру водосброса, и потоки воды с дамбы смывают зеленокожих. Союзники-катачанцы перекрывают проход орков в Буфских пиках, а зенитчики лейтенанта Шай защищают дамбу с воздуха. Операция успешно завершена.
Classis Libera занимает разорённый курорт Радужная Бухта и устраивает там лагерь.
Пользуясь передышкой в ходе кампании в Кистанском архипелаге, сэр Каролус, Вольный Клинок Classis Libera, вместе с оруженосцами отправляется на поиски Роланда, затерявшегося в военных госпиталях. Так Вольные Клинки оказываются на острове Мэтог в психиатрической лечебнице "Акрам", открытой миссией Ордена Чёрной Розы Вавилона (рассказ "Лечебница "Акрам"").
Роланд плох: он истощён и подавлен, измучен посттравматическим стрессовым расстройством.
Сария, мать-настоятельница монастыря-лечебницы, обещает излечить рыцаря, но не раньше чем через несколько месяцев. Она просит Вольных Клинков провести несколько дней вместе с Роландом, чтобы окружить того дружеским теплом. Во время сеансов психотерапии между Каролусом и Сарией пробегает искра. Они начинают встречаться. Мать-настоятельница становится для рыцаря Прекрасной Дамой.


"История"

941.М41
Денежный вопрос
Classis Libera получает выгодный контракт на планете Скутум, система Декатта, субсектор Муралис, сектор Сецессио, Сегментум Темпестус. Войско наёмников должно защитить режим госпожи-губернатора Лидиары Сардис от внешних посягательств.

941-942.М41
Битва за Скутум
Происходит первая и единственная по-настоящему успешная военная операция компании на Скутуме – разграбление улья Кантаврис. Кардинал Вальфур Иерофон, политический соперник Лидиары Сардис, взят в плен; войска Святой Императорской Инквизиции отброшены.
В это время Лидиару Сардис свергают. Капитул космического десанта Стальные Исповедники занимает Тиррену.
Classis Libera перемещается в улей Тавкрию, чтобы восстановить численность и перегруппироваться перед осадой Тиррены. Однако там наёмников поджидали потерянные и проклятые предатели-Астартес, мутанты и еретики из банды Губителей Судеб. После применения распылённых в воздухе делириантов жители улья сходят с ума и прогоняют Classis Libera. Наёмникам компании приходится штурмовать Тиррену, полагаясь исключительно на собственные силы.
Война завершается истощением как Classis Libera, так и Стальных Исповедников. После мирных переговоров между главой компании Георгом Хокбергом и магистром Галостаром, Classis Libera покидает Скутум.
Флот компании теряется в Варпе и появляется в настоящем пространстве только ближе к концу тысячелетия.

990.М41
Новое начало
Георг Хокберг договаривается с Биллом Риддом, предводителем пиратского воинства судна "Кромешная Тьма" о налётах на пограничные миры Империума. В течение года Classis Libera вместе с пиратами грабит миры Гедиминова Предела, субсекторов Аккад, Муралис, Промиссум и пространства Бичевателей.

990-991.М41
Встряска
Classis Libera вместе с пиратами Билла Ридда прибывает на планету Норайя, промышленный мир субсектора Промиссум сектора Сецессио.
Там наёмники и пираты сталкиваются с эльдарскими корсарами, которые точно также выбрали Норайю для разграбления.
Первые сражения заканчиваются для людей или поражениями, или пирровыми победами. В таких условиях Георг решает нанести удар по флагману чужаков, пока многие корсарские отряды находятся на планете. Происходит космический бой, который завершается тяжёлым кровопролитным абордажем, и даже Георгу Хокбергу приходится участвовать. Однако, в конце концов, корабль взят.
Наёмники выслеживают и уничтожают отряды эльдаров, оставшиеся на Норайи.

992.М41
Война в раю
Георг Хокберг берётся за военный контракт в райском мире Нагара, система Отарио, субсектор Канад, сектор Сецессио.
Звёздная система находится под ударом орочьего "В-а-а-а-а-а", и Classis Libera появляется как раз вовремя, чтобы помочь истощённым имперским силам отстоять Гуэльфскую дамбу – последний источник электроэнергии Кистанского архипелага. После успешного окончания операции наёмники разбивают лагерь на разорённом курорте под названием Радужная Бухта.


"Действующие лица"

Свободный Отряд
Георг Хокберг – находчивый капитан, лицо и дух компании
Святой Роберт Свежеватель – бывший лейтенант роты доппельзольднеров, человек-легенда. Он жил! Он умер! Он воскрес!
Нере На-всякий-случай – от-греха-подальше, хуже-не-будет и, кроме того, тяжелораненый бывший лейтенант танковой роты
Вилхелм – героический герой скутумской кампании и лейтенант мотострелковой роты. Видел некоторое дерьмо
Виталий – денщик, телохранитель и талисман лейтенанта Вилхелма
Шай – лейтенант роты доппельзольднеров. Гениальный тактик, блестящий лидер, превосходный боец… безжалостная убийца и наркоманка. Сейчас в завязке
Агнец – пожилой денщик лейтенанта Шай. Разведчик, делец, писатель и поэт. А кто ты без своего лазерного ружья?
Лен Кук – бывший лейтенант второй роты, а ныне предводитель скитариев Свободного Отряда. Немезида для врагов Отряда и для Отряда тоже, если ограничивающие имплантаты вдруг откажут
Децимос – магос-эксплоратор, представитель смехотворно немногочисленной группы наёмников Свободного Отряда, по которым не плачет виселица
Гарольд – Вольный Клинок, "Несущий Боль". Убивать!
Роланд – Вольный Клинок, "Песнь Войны". Убитый горем, разбитый ПТСР
Каролус – Вольный Клинок, "Одинокий Король". Любит убивать. И уют. И Прекрасных Дам!
Змей – оруженосец Каролуса. Мордатый, одноглазый и свободолюбивый
Ворон – оруженосец Каролуса. Брат-близнец Змея. Сильно "старше" и немного умнее.
Лас Руиз – высший флотский офицер Свободного Отряда, капитан "Амбиции" и обладатель внушительных стальных шаров
Освальд – Ангел Смерти, машина Смерти, телохранитель Смер… капитана. А ещё Апостол Святого Роберта Свежевателя
Авраам – господин "золотые зубы" и "дурной нрав". Вспыльчивый, но очень хитрый космический десантник из капитула Пустынных Странников
Игельхунд – главный врач Свободного Отряда. Обладает своеобразным чувством юмора, хорошими имплантатами и высоким боевым духом. Полностью лишён сострадания
Джек Линч – марксмен роты доппельзольднеров Шай, командированный для поддержки мотострелков Вилхелма. Интересная личность с вечным вихрем на голове, искусственной рукой, притягивающей улыбкой и отталкивающим взглядом. Имеет странные наклонности
Джабинилла Тертия – марксмен роты доппельзольднеров Шай, командированная для поддержки мотострелков Вилхелма. Чуть ли не последняя уроженка Скутума. Она настолько мелкая, что, наверное, именно поэтому не попала ни на один прицел во время бойни в Тиррене

"Кромешная Тьма"
Билл Ридд – неуловимый, неистребимый и пи3дец какой страшный пират. Но так ли его зовут на самом деле? Хер его знает
Б – телохранитель Билла Ридда? Билл Ридд? С пиратами "Кромешной Тьмы" без поллитры не разобраться.

Империум
Шиннан III – губернатор планеты Нагара, цельнометаллическая сyка. На самом деле из металла, я не шучу!
Чарльз Лейман – майор, командир отдельного разведывательного батальона 392-ого катачанского полка. Один в поле воин и человек-армия. Ну… обычно так пишут про катачанцев.
Сария – мать-настоятельница лечебницы "Акрам", но ради Бога-Императора, зовите её только по имени.


1

Свежеватель Боб раскрыл веки, попытался потянуться и встать на ноги.
Не вышло.
Он простонал, хотя хотел прореветь – не терпел слабости.
– Полегче, здоровяк, – услышал он знакомый голос.
Но принадлежал он почему-то не знакомому, а какой-то жуткой твари: некогда человеку, но с содранной с лица кожей и крохотными пеньками ушей. Мясо не кровоточило и успело потемнеть. Обрубок носа едва двигался при дыхании. У чудовища не хватало пары зубов справа сбоку, и Свежеватель мог разглядеть в прорехах шершавый язык. Но всё-таки Боб предположил:
– Это – ад, Нере?
Тварь рассмеялась.
– Да, глядя на меня, можно запросто так подумать.
– Что с тобой? – спросил Свежеватель. – Вроде бы тебе приживили синтеплоть.
Он решился ещё на одну попытку принять вертикальное положение, но вынужден был отступить.
– Как приживили, так и отживили, – ответил лейтенант На-всякий-случай.
Он помолчал немного и добавил:
– Некачественная попалась кожа. Док сказал, что в ней, типа, прометия было на сотую долю больше. Так что она высохла через некоторое время после имплантации, а полгода назад вообще сгнила. Вас тогда ко мне пускать перестали, не помнишь что ли? Думали, что я какую-то инфекцию подцепил.
– Пиздец.
Жутко болела голова, а за правым ухом пульсировала гематома.
"Здорово, что я вообще помню хоть какие-нибудь слова", – подумал он.
– Чертовски верно, – заметил Нере, – но теперь мы вместе, и это здорово. С Игельхундом особо не поговоришь, знаешь ли. Здесь смертельно скучно.
– Помоги мне сесть, дружище, – попросил Боб.
– Ты уверен?
– Да, давай, хочу увидеть ещё что-нибудь кроме твоей страшной рожи.
Раздался хриплый смех.
Нере взял Боба за плечи и усадил на койке. Одеяло осело, и Свежеватель увидел свои руки.
– Бля-я-я… сколько я здесь? – спросил он, глядя на то, что раньше казалось деревьями, а сейчас в обхвате не толще ветвей.
– Месяцев... пять, наверное, – пожал плечами Нере. – Не переживай, тут все чахнут.
Свежеватель обвёл взглядом палату. Пять коек с одной стороны, пять с другой. Но выглядели его соседи ещё хуже. По крайней мере, Боба не подключили к приборам поддержания жизнедеятельности, и он не лишился частей тела – чувствовал пальцы на ногах.
У выхода Свежеватель увидел гостя. Это был денщик Вилхелма, но Боб никак не мог вспомнить его имя.
Нере проследил взгляд и произнёс:
– Ну да, Вилхелм тоже здесь. Посадили беднягу на перо, но не простое, а какое-то отравленное. Сраные орки…
– Чем, кстати, всё закончилось? – спросил Свежеватель.
Он наконец дотянулся до головы и внезапно нащупал нечто постороннее.
– Так, спокойно! – воскликнул Нере. – Короче, ты вроде как оглох. Док тебе слуховой аппарат вшил и ещё всякие полезные приблуды. Почти незаметно. Ты вообще красавчик!
Свежеватель выругался.
"Ну вот и моя первая аугметика. Долго держался".
Боб ощупал металлический блок за ухом. Он на самом деле не сильно выдавался относительно черепа, но Свежеватель чувствовал приращение, и не ждал, что к нему получится привыкнуть.
– Зеркало есть? – спросил он.
– Нет, здесь зеркала запрещены, – ответил Нере. – Меня долго готовили к новому лицу. Но поверь мне наслово – ты, да ещё Вилхелм, в натуре здесь самые красивые.
Свежеватель посидел немного, переваривая информацию, а потом повторил вопрос:
– Так чем закончилась та история с Гуэльфской дамбой?
– Не поверишь, – закряхтел Нере. – ты стал Святым, Боб! Ты!

2

"Дурацкий розыгрыш…" – морщился Свежеватель.
Самое неприятное то, что Боб не понимал, чем он так провинился, если каждый встречный-поперечный принимал в этом участие.
Нере, Виталя – Свежеватель наконец вспомнил имя денщика Вилхелма – Игельхунд, его помощники, Арделия, другие медицинские сёстры, даже непонятные хмыри-журналисты, спешащие сделать пикт-карточку того, как Бобу меняют утку.
Дошло до крайности: когда Свежевателя перевели из интенсивной терапии в отдельную палату, то к нему начали пускать посетителей.
Бывало так, что Боб просыпался, а рядом с кроватью на коленях стояли какие-то монашки или ещё более непонятные священнослужители. Первое время Свежеватель просто лежал без движения, боясь пошевелиться, но так повторялось из раза в раз и начинало здорово его злить. В конце концов Свежеватель Боб ненавидел святош.
Он проснулся. Боб подготовился к рывку и сел – спустя несколько тысяч попыток он совершал этот сложный манёвр с первой попытки. Свежеватель свесил ноги с койки, а потом окинул взглядом палату, не сомневаясь в присутствии незваных гостей.
Тут как тут: толстый священник в чёрной рясе с деревянной аквилой на груди и хор мальчиков-зайчиков семи-восьми лет.
Свежеватель Боб вздохнул.
"За что мне всё это?" – спросил он образ Императора, который висел над дверью.
Свежеватель Боб почувствовал позыв помочиться. Уже пару дней он делал это без посторонней помощи, но вот ходил до сих пор с трудом. Свежеватель посидел, собрался с духом и опустил стопы в тапочки. Придерживаясь одной рукой сначала за койку, потом другой рукой за стену, Боб добрался до ночного горшка, расстегнул гульфик пижамы и пустил струю в жестяной сосуд. Гостей он нисколько не смущался, справедливо полагая, что они бы не пришли к больному человеку, не ожидая подобных выходок.
Напоследок Свежеватель ещё прочистил горло и сплюнул в горшок. Потом он развернулся и той же нетвёрдой походкой направился к выходу.
– С дороги, бля! – рявкнул Свежеватель.
Священник спешно посторонился и уткнулся лбом в пол, а мальчики смотрели на Святого, раскрыв рот. Боб схватил трость и вышел.
Несколько раз он уже пытался объяснить гостям, что ни разу не Святой, что произошла какая-то ошибка, что им лучше бы не заниматься всякой ерундой, но на верующих такие увещевания производили удручающе обратное воздействие.
Боб уже хотел было сходить перекусить, когда разглядел в коридоре Хокберга и его невероятно большую тень: Освальда Харви.
– О-о-о, мой Святой-Мученик очнулся! – ухмыльнулся Георг. – Как себя чувствуешь?!
– Привет, Боб, – Освальд поднял руку и улыбнулся.
Даже без силовых доспехов десантник перекрыл коридор больницы. И Свежеватель был бы рад ему, если бы не одно но: Освальд тоже поддерживал маскарад. Он облачился в чёрную сутану и подпоясался ножнами с боевым ножом.
– Ага, – буркнул Боб.
"Пора бы уже всё высказать капитану прямо в лицо", – подумал он.
Распахнутые объятия Хокберга Боб встретил, состроив самую злобную гримасу, на которую был способен.
– Я за тебя, падла, кровь проливал! А ты мне чем ответил? Шутки шутишь, бля! Так вот знай, нихера не смешно!
Георг опустил руки, но ухмыляться не перестал.
– Ты о чём, Бобби? – спросил он.
– Что за цирк, bлять?! Думаешь, мне приятно?!
В иное другое время Свежеватель схватил бы капитана за грудки, но сейчас сил хватало только на то, чтобы держаться на ногах.
Георг отмахнулся:
– Время цирка прошло. Сейчас у меня серьёзный бизнес.
– Какой же? Продавать билеты в мою палату?!
– Нет, до этого я ещё не дошёл, – покачал головой Георг, – хотя идея интересная. Слушай, мне кажется, или ты считаешь свою новую роль розыгрышем?
– Тебе кажется?! – воскликнул Свежеватель.
Его разбил кашель. Боб не мог остановиться и случайно выпустил трость, схватившись за грудь. Он приготовился встретиться с полом, но Освальд поддержал.
– Это не розыгрыш, – произнёс десантник. – Уж мне-то ты веришь?
Освальд довёл Свежевателя до ближайшей скамьи и усадил его.
Боб попробовал посмотреть на происходящие события иначе.
"Нет… этого просто не может быть!" – подумал он.
Освальд молчал, просто положил ладонь на плечо Свежевателя. Десантник дарил наёмнику время на осознание, а вот от капитана такой щедрости не стоило ждать.
Георг сел с другой стороны и проговорил:
– Давай, не тупи! Ты, наверное, ещё не осознал, какие возможности перед нами открываются, а я уже всё прикинул.
Георг помолчал мгновение и продолжил:
– Тот невзрачный пикт, на котором Освальд тебя в лагерь принёс, всё для нас изменил. Только подумай: ещё вчера – грабители и воры, а сегодня – герои и спасители Нагары! Да ещё и благословенные Богом-Императором, раз их бойцы могут пережить артиллерийский обстрел, который выжег пару десятков квадратных километров.
"Это случайность", – хотел было сказать Свежеватель, но не успел.
Георга было не остановить.
– Надо держать удачу за вертлявый зад, Боб! Не могу поверить, что приходится объяснять это тебе! Тебе! Шай вот-вот начнёт рулить всей армией Нагары, я взял подряд на ремонт Гуэльфской дамбы, компания очистила Кистанский архипелаг. Деньги текут рекой, Бобби! Не просри момент! Мы на пороге головокружительного успеха! Не хватает совсем малого...
– И чего же не хватает? – прищурился Свежеватель.
Георг несколько потупился, но потом ответил:
– Людей.
Боб охнул. Плечи поникли.
"Чего-то подобного от тебя следовало ожидать", – подумал он. – "Но, чёрт побери, почему ты не можешь дать мне хоть немножко времени?!"
Вместо этого вопроса Свежеватель повернулся к Освальду и задал другой:
– А ты что думаешь?
Освальд провёл аугметической рукой по рукаву сутаны и ответил:
– Я – апостол культа Святого Свежевателя. Что ни говори, но это интересный опыт. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь стану частью церкви?
– Думаешь, стоит? Это ж xepня.
– Почему нет? – пожал плечами Освальд. – Чем-то тебе всё равно придётся заниматься. Форму быстро не восстановишь, так хоть других на подвиги вдохновишь.
– Ну не знаю, – вздохнул Боб, – у меня дурные предчувствия насчёт всей этой затеи.
– Ну так что? – спросил Хокберг.
Свежеватель ответил кислой улыбкой и словами:
– Я согласен.

3

Торжественный миг наступил через несколько недель, когда Свежеватель уже уверенно стоял на ногах, мог громко говорить длительное время и даже жестикулировать без опаски потерять равновесия.
Боб до сих пор пользовался тростью, но скорее уже по привычке, а не из-за необходимости.
Медицинские сёстры принесли ему одежду для выступления. Свежеватель отложил в сторону белую широкополую шляпу с пышным чёрным пером, взял и расправил до боли знакомый плащ. Он застыл, разглядывая одежду.
– Что-то не так? – спросила Арделия. – Одежда чистая, залатана так, как будто новая!
– Спасибо, сестра, – ответил Боб, – просто воспоминания...
На Скутуме Свежеватель стрелял по тем, кто носил такие плащи.
Остальное снаряжение не отличалось от утерянного в последнем бою ничем, кроме цвета, однако именно белый цвет Боб на дух не переносил. Он слышал много разговоров о красных "пидopских" сапожках, о том, что стиль Classis Libera уродливый и кричащий, и даже, порой, разбивал морды за такие слова, но Свежевателю нравилась одежда доппельзольднеров. Иногда получалось забыться, насладиться ощущением праздника перед тем, как окунуться с головой в кровь и дерьмо.
Белый же цвет – мало того, что непрактичный, так ещё и насквозь фальшивый.
"Особенно если в нём я", – поморщился Свежеватель. – "Я. Свежеватель Боб. Убийца, грабитель, мародёр. Весь белом в толпе народа. Вот это номер".
Но делать нечего. Прослыть привередливой капризной девочкой Боб не хотел. Он начал собираться. Натянул свободные широкие штаны – Свежеватель опасался, что те повиснут на нём как парус, но одежду подшили по новым размерам. Потом Свежеватель надел рубаху, поддоспешник, а поверх нацепил кирасу и зафиксировал её ремнями по бокам.
Хокберг не поскупился. Не только нагрудник, но даже наплечники, наручи и наколенники прошли лазерную гравировку и травление. Рисунки имперской аквилы и других святых символов были выполнены чистым золотом, а на пустое пространство оформители налепили печати чистоты.
Свежеватель накинул на голову шляпу, надел чёрные перчатки и сапоги – единственные составные части образа, хоть немного отличающиеся по цвету от остального комплекта.
– Ох, хорош... – вздохнула Арделия, – где мои семнадцать лет?
Она повернула ростовое зеркало на Свежевателя.
– А для этого дела обязательно нужны семнадцать лет? – спросил он.
– Нет, – проговорила пожилая медсестра, – но желательно семнадцать.
Несмотря на комплимент, Свежеватель остался недоволен образом, как и декоративным оружием, сестрой-близняшкой сабли капитана.
"Такой только в зубах и ковыряться", – поморщился он. – "Но с другой стороны… с двуручем ты бы сейчас не справился".
Свежеватель поправил перевязь, шляпу, ещё раз оглядел себя в зеркале со всех сторон, вдохнул поглубже и направился к выходу из госпиталя.
Там его встретил погожий день и вспышки пикт-аппаратов, из-за которых Свежеватель даже ослеп ненадолго, прикрывшись рукой. Когда Боб проморгался, то окинул взглядом мир, простирающийся дальше мраморной лестницы – до этого момента он имел удовольствие прогуливаться только по внутреннему дворику.
Алая звезда зависла в зените и безжалостно метала копья-лучи с небосвода. И секунды не прошло, как на лбу выступили первые капли пота.
У линии горизонта Боб разглядел редкие многоэтажные здания и зелень, точнее "краснень", лесов Нагары. Он уже знал, что находится на каком-то заброшенном курорте, а поэтому не удивился такому сочетанию, непривычному для того, кто родился в мире-улье и не видел ни одного растения, пока не покинул проклятую задымлённую планету.
Наверняка у больницы была подъездная дорога вокруг какой-нибудь облагороженной клумбы, но Свежеватель мог только предполагать, потому что куда бы он ни бросил взгляд, всюду натыкался на людей.
По коже пробежали мурашки.
"Сколько же здесь их?! Пять тысяч? Десять?"
Они были повсюду: толпились у кордона, организованного скитариями Кука, стояли в тени памятника змеи, обвивающей чашу, в сени далёких деревьев, дальше на холмах.
Свежеватель так бы и стоял с открытым ртом, если бы Георг Хокберг не взял его за локоть.
– Они тут все ради тебя! – произнёс капитан. – Здорово, правда?
– Почему ты не сказал?
– Я предупреждал.
– Да, но я думал, что придут три-четыре сотни, может, полтысячи… но не столько!
– Я сам в шоке! – ухмыльнулся Георг.
Капитан хлопнул Свежевателя по плечу.
– Ладно. Давай, не дрейфь! Там на трибуне лежит листок с речью. Прочитай, помаши руками направо-налево и постарайся уйти, не запнувшись. Справишься?
Свежеватель ответил:
– Ну… вроде проще простого. Хотя я, конечно, никогда не выступал перед толпой.
– Да ладно?! – удивился капитан. – А как же доппельзольднеры? Подумай, что войско воодушевляешь! Это оно и есть, если уж на то пошло.
– Ладно. Я справлюсь. Я справлюсь, – повторил Боб.
– Если что, тебя Освальд подстрахует, – предупредил капитан. – Ну, давай, с Богом-Императором!
На негнущихся ногах Свежеватель взошёл на трибуну, воздвигнутую рядом с госпиталем, и остановился рядом с десантником. Освальд подмигнул Бобу своим единственным родным глазом.
Свежеватель наклонился ближе к микрофону, посмотрел на заготовленную речь. То ли Отарио светило слишком ярко, из-за чего глаза слезились, то ли зрение подсело за время, проведённое в госпитале, но Боб не мог разобрать некоторые слова.
Он решил взять листок в руки, а поэтому стал вытаскивать его из креплений.
Налетел лёгкий морской ветерок. Он принёс с собой приятную прохладу, но унёс заготовленную речь.
Свежеватель затаил дыхание. Толпа затаила дыхание.
"Да что такое?!" – Боб посмотрел на руки.
Они слегка тряслись.
– Без паники, – прошептал Освальд. – Я помню речь наизусть.
Он склонил голову, чтобы движения губ не было видно.
– Поздоровайся с толпой для начала, – посоветовал Освальд.
– Э-э-э, – произнёс Свежеватель в микрофон.
Этот звук вырвался из динамиков и эхом распространился среди толпы.
– Здрасьте, – продолжил Боб и замолчал.
"Как-то я странно звучу", – подумал он. – "Как будто кто-то за меня говорит".
– Меня зовут Боб, – произнёс Свежеватель и попытался улыбнуться.
– Всё! Хорош! – прошептал Освальд. – Повторяй за мной: "я погиб, сражаясь с орками".
Свежеватель повернулся к десантнику:
– Но я не погиб.
– Боб… – проскрежетал Освальд.
– Ладно, – поник Свежеватель.
Он стал повторять за десантником:
– Я погиб, сражаясь с орками. Прометий пожрал мою плоть, шрапнель сломала все кости. Я стал пеплом, я стал ничем, вернулся к тому, с чего всё начиналось. Но Бог-Император, с присущим только Ему беспримерным милосердием, решил, что народ Нагары достаточно пострадал. Император возродил меня из пепла, дабы нёс я великую Истину Терры и Слово Божье. Дабы изгнал я поганых орков со святой земли и преследовал их среди звёзд. Засим объявляю я…
Свежеватель отступил от микрофона и повернулся к Освальду:
– Кто эту xepню писал?!
– Боб, твою мать…
– Сука…
Боб поморщился, тяжело вздохнул и вернулся к речи:
– Засим объявляю я Крестовый Поход.
– Больше чувств, – посоветовал Освальд. – Это ж воодушевляющая речь!
"Говно это", – подумал Свежеватель, но уловил необходимое настроение.
– И совершу я великое мщение наказаниями яростными над теми, кто замыслил навредить роду человеческому! – воскликнул он, потрясая кулаком. – И да узнают зеленокожие, что имя мне – Свежеватель, когда меч мой опустится на их шеи! Во славу Императора! За Нагару!
– Отлично, – шепнул Освальд.
Свежеватель и сам это понял, потому что толпа разразилась неистовыми воплями и криками поддержки.
– Да! Гони орков! Прочь! Смерть чужакам! Мы с тобой, Свежеватель! Слава Императору! – кричали люди.
Свежеватель сцепил руки в замок и помахал таким образом во все стороны.
– Пора уходить, – предупредил Освальд.
Он первым спустился с трибуны, и вместе со скитариями образовал коридор в толпе до вытянутого лимузина, украшенного флагами компании.
Свежеватель, памятуя о предупреждении Хокберга, следил за движениями и преодолевал каждую ступеньку лестницы с величайшей осторожностью. И вот наконец он внизу.
Боб завёл ладонь за ухо и приглушил слуховой аппарат – голова начинала раскалываться от криков. Он забрался в машину и принял бокал с шампанским, который ему протянул капитан.
– Молодец! – салютовал Георг. – Для первого раза сойдёт.
– Боже-Император… да что с ними не так? – спросил Боб, оглядывая оскаленные лица людей сквозь тонированное стекло.
– А что тут непонятного? – Георг наполнил себе ещё один бокал. – Это мы с войны кормимся, а местным она уже поперёк горла. И тут появляешься ты, такой весь в белом, такой весь чудесный.
– Да не, это понятно, – ответил Боб. – Но ведь они даже не знают, кто я такой. Я же проходимец, наёмник… мразь, которая с войны кормится.
– Ты – символ, – произнёс Освальд. – Символ победы. Ты умер и воскрес, сражаясь под знамёнами Бога-Императора. Это главное.
– О-о-о... чую в воздухе вонь костров Инквизиции, – поморщился Свежеватель.
Георг хмыкнул:
– Первый раз что ли?
Боб не ответил. Посмотрел на бокал в руке и попробовал напиток, но не почувствовал вкус.
– Ещё? – спросил Георг, протянув бутылку.
– Нет.
– А зря! – сказал капитан. – Тебе нужно набраться храбрости. Сегодня ещё парочка интервью и личная встреча с одной властной особой из церкви.
– Что?!
– Да. Вот, – Георг протянул Бобу стопку скреплённых бумаг. – Это список вероятных вопросов и ответы к ним.
– Ну… Георг! – Свежеватель метнул на капитана злобный взгляд.
Но тот только усмехнулся и проговорил:
– Держи удачу за вертлявый зад, Бобби!

4

К вечеру из Свежевателя выжали все соки. Георг предложил зарядиться боевым стимулятором, но Боб отказался: он в принципе не переносил химию и изменять привычке не собирался.
"Нет, надо что-то делать с графиком", – подумал он. – "Не больше двух перелётов в день! Я – Святой или нет? Идёт Георг нахер со своими планами!"
На остров Салман Боб прибыл поздним вечером, когда обыкновенные люди уже готовились ко сну. Здесь его ждала канонисса-прецептор Хадия, глава сестринства Нагары.
Салман – крохотный остров, который нельзя было сравнить даже с самым малым клочком земли в Кистанском архипелаге. Он вырывал у моря не больше пяти квадратных километров. Единственная постройка на этой Богом-Императором забытой земле – часовня-маяк Аль-Макам-Акрам, пузатая башня радиусом в десяток метров и с девятью сверкающими куполами на вершине.
Свежеватель прочитал далеко не всю справку, заботливо подготовленную капитаном – потратил время на сон – но узнал, что здесь находится ставка Сестёр Битвы, и что это единственное место на планете, которое орки ещё не осквернили своим присутствием.
"Потому что оно, очевидно, им нахер не нужно", – подумал Свежеватель, когда спустился с рампы "Валькирии".
Он не увидел ничего кроме камней, зато камней на любой вкус: огромные валуны, мелкий щебень, источенные водой прибрежные мрачные скалы и бледная как смерть галька.
Дорога до часовни спиралью огибала гору. Свежеватель, уже привыкший к тому, что везде его ждала машина или какой-другой вид транспорта, недоверчиво поводил взглядом из стороны в сторону.
– Всё в порядке? – спросил Освальд.
Его тоже пригласили на аудиенцию.
– Это уж слишком, – произнёс Свежеватель. – Они за кого меня принимают?!
Десантник хмыкнул:
– Подсказать?
– Тут же целый час идти! Ты не подумай, что я уже зазвездился, но бля… как-то слишком круто такие марши совершать после выписки.
– Могу понести, – предложил Освальд.
– Нет, спасибо, – вздохнул Свежеватель. – Что за дела вообще? Только не говори мне, что у местных святош нет автомобилей!
– Здесь находится последнее пристанище Святого Акрама, – объяснил десантник. – Он закончил свой путь в одиночестве и бедности. Местные чтят Святого, и поначалу паломничество сюда могли совершить только сильные духом и телом, способные повторить восхождение.
– Пройти пять километров в гору?
– Доплыть до острова, вскарабкаться по отвесным скалам и достичь маяка, – ответил Освальд. – Так что нам ещё повезло, что позднее этот обычай облегчили.
Свежеватель хмыкнул:
– Ну, зато я знаю, отчего он скончался.
– Готов? – спросил десантник.
Боб посмотрел ещё раз на горный серпантин, ограждённый барьером из камнебетона, оценил силы, а потом расстался с бронёй и оружием, заменив последнее тростью.
Без кирасы и поддоспешника даже стало немного прохладно, но Свежеватель рассудил, что согреется во время ходьбы.
"Как же я ослабел", – подумал он спустя несколько сотен шагов.
До ранения Боб без труда справлялся с многокилометровыми маршами, после которых с удовольствием был готов посетить кабак или бордель, а иной раз и то, и другое.
Теперь же появилась одышка, а ноги горели, хотя шёл Свежеватель налегке, без толстой кирасы, оружия и тактической разгрузки.
– Давай передохнём, – он всё-таки попросил пощады, пройдя всего половину пути, хотя и здорово на себя обозлился.
Освальд покачал головой:
– Нет, нельзя. Капитан обещал, что ты сегодня предстанешь перед Хадией, а мы уже и так опаздываем. Скоро полночь.
– Вот ведь ху… кх-кх, – закашлялся Свежеватель.
– Ладно, давай помогу, – предложил десантник. – Мне раз плюнуть.
Он вытянул руки.
– Только давай не как на том злоебучем пикте, – поморщился Боб.
– Без проблем, – Освальд развёл полы сутаны и опустился на колени, – забирайся на шею.
– Не шутишь?
– Давай уже.
И если половину пути они шли целый час, то остаток Освальд преодолел за пятнадцать минут так, что даже не запыхался.
– Ну вот и всё, – десантник обращался со Свежевателем так же легко, как взрослый человек с маленьким ребёнком.
Освальд поставил Боба на твёрдую и, что не менее важно, ровную поверхность. Перед Святым и апостолом нового культа вытянулась посыпанная песком дорожка ко входу на маяк. Уже у самых врат из тьмы вдруг возникла Сестра Битвы и указала пальцем в сторону.
– Не пустите? – спросил Свежеватель.
Сестра не ответила. Она вообще больше напоминала скитария в своих чёрных силовых доспехах.
– Предположу, что она приняла обет молчания, – сказал Освальд, – и показывает нам куда идти.
Ответом стал кивок.
– Что бы я без тебя делал? – произнёс Боб.
– Капитан тоже так говорит.
– Ещё бы он так не говорил! – хмыкнул Свежеватель.
Гости окутанного тьмой острова обогнули маяк и вышли к обрыву, на котором находилась небольшая беседка, окружённая кустарниками и сухими карликовыми деревьями. На входе их дожидалась высокая и крепкая женщина, скрестившая руки на груди: на вид пятьдесят-шестьдесят лет; редкие тёмные волосы в копне седины; хищно сведённые брови; лицо вообще вытянутое, из-за чего воительница походила на волчицу; некогда прямой, до череды переломов нос; множество рубцов и глубокие морщины. Она облачилась в чёрные брюки и блузку с короткими рукавами. Левая рука, как и у Освальда – аугметическая.
Свежеватель остановился в паре метров от суровой воительницы, слегка поклонился, сотворил знамение аквилы и произнёс:
– Император защищает, канонисса! Прошу простить за опоздание. Сегодня было много дел.
Сестра Битвы указала аугметической рукой пройти внутрь, и Боб, несмотря на скудное сияние свечей разглядел, что внутри есть кто-то ещё.
В инвалидном кресле-коляске мирно дремала старушка, укутавшись в плед. Парик на голове, на лице круглые очки для слепых. Воительница наклонилась и прошептала что-то на ухо пожилой женщины.
– А... вот и вы, – раздался хриплый голос.
Старуха не повернулась к гостям, но воительница указала им занять место на скамье подле.
– Не люблю... когда на встречу со мной... опаздывают, – просипела старуха. – Ваша счастье... что на меня навалился... сон. Не могу… сердиться.
Говорила канонисса тяжело, каждое слово как последнее.
– Здравствуйте, госпожа Хадия, – проговорил Свежеватель.
– Канонисса Хадия, – поправила суровая воительница.
– Здравствуйте, канонисса Хадия, – повторили Боб и Освальд.
– Здравствуйте-здравствуйте, – проскрипела старуха и издала непонятные шаркающие звуки.
Свежеватель предположил, что она смеётся.
– Как смешно… желать того… что я уже никогда… не получу. Познакомьтесь... со старшей сестрой Джахизой, – Хадия едва заметно кивнула в сторону своей сиделки. – Она примет командование… общиной, – снова шаркающий смех, – когда… скоро.
Сестра Битвы склонила голову в приветствии.
– Меня зовут… – Боб потупился. – Роберт. Моего товарища – Освальд.
– Что ж… господа… кто вы? – старуха дёрнула рукой, и Джахиза развернула кресло к гостям.
"Сколько же лет этой мумии?" – задумался Свежеватель.
На вопрос Хадии Боб ответил автоматически:
– Наёмники.
Шаркающий смех.
– Это очень хорошо… что вы считаете именно так. Значит… мы ещё можем… договориться.
Свежеватель терпеливо ждал продолжения, хотя уже клонило ко сну, конечно.
Старуха и сама задремала, поэтому Джахизе снова пришлось будить Хадию.
– А? – очнулась старуха. – А… это вы! Знаете, я не люблю… когда на встречу со мной… опаздывают. Ваша счастье... что на меня навалился... сон. Не могу… сердиться.
"Следовало перенести встречу на недельку", – подумал Свежеватель, глядя на Джахизу. – "Чую, тогда бы встреча прошла гораздо быстрее"
Воительница поняла намёк и произнесла:
– Канонисса, мы уже познакомились. Наши гости – Роберт и Освальд из культа Святого Роберта Свежевателя. Они…
– Тише-тише… мне сложно… столько переварить…
Старуха разразилась каркающим смехом.
– Во что превратилась церковь… – сказала она после. – Убожество.
Хадия замолчала, вперив взгляд слепых глаз куда-то в вечность.
"Я, конечно, виноват, опоздал, но так делать тоже нехорошо", – подумал Свежеватель и метнул ещё один злой взгляд на Джахизу. – "У меня завтра три эфира, надо высыпаться, а не слушать сумасшедшую бабку!"
И только было Боб подумал, что старуха снова заснула, как та проговорила:
– Мы умираем… Здесь, на Вавилоне, Алексильве… От старости, когтей… В иное время… я бы не говорила с вами.
Хадия вдруг безошибочно определила, где находится Боб, и посмотрела ему в глаза.
– Я бы вас сожгла.
Свежеватель проскрипел зубами. Он произнёс и постарался, чтобы голос звучал как можно спокойнее:
– Я не собираюсь совершать ничего дурного. Я желаю народу Нагары победить в войне.
– Люди забыли… что значит быть Святым.
Свежеватель подождал объяснения, но, похоже, это Хадия ждала вопроса.
– И что же значит быть Святым? – спросил он.
– Принять ответственность… принять боль, – на лице канониссы на самом деле отразились муки в этот миг, – страд-а-а-ать.
Старуха начала задыхаться. Джахиза в мгновении ока оказалась рядом и прикрепила к лицу Хадии дыхательную маску с баллоном кислорода, а потом ввела какое-то лекарство в катетер на высохшей руке канониссы.
– Подождите на выходе, – бросила Джахиза зло.
Свежеватель с десантником вышли наружу.
– Что думаешь? – спросил Боб.
– Знаешь, – произнёс десантник, – удивительное дело: сколько живу, а вижу одну и ту же картину – угасание. Гибнут люди, города, планеты, а Империум всё ещё стоит.
– И что?
– Ну, – улыбнулся Освальд, – здорово же! Значит, сила Империума не в людях, городах и планетах. Есть какая-то тайна.
– Ты просто неистребимый оптимист, – состроил кислую гримасу Боб, – неудивительно для того, кого не берут ни болезни, ни увечья.
Появилась Джахиза. Она посмотрела сверху вниз на Свежевателя, а потом снизу вверх на десантника. Посмотрела одинаково. Сестра Битвы произнесла:
– Экклезиархия не станет препятствовать вашей деятельности и даже поддержит Культ, но... следите за собой. Как только вы совершите ошибку, впадёте в грех или навредите церкви, репутации церкви, мы узнаем об этом. И пусть нас мало, но ни наёмники Хокберга, ни Ангелы Смерти, – она снова посмотрела на Освальда, – никто вас не спасёт, – Джахиза выдержала паузу и закончила. – Вольно.
Сестра Битвы вернулась в беседку и села рядом с канониссой.
"Ненавижу святош", – поморщился Свежеватель.
– Ладно, пошли, – кивнул он Освальду. – Завтра новый день.
– Уже сегодня, – напомнил десантник.
– Проклятье. Покой мне только снится.

5

Собор Святой Адрастии, Галины и Вислава на острове Рогот сильно пострадал во время нападения орков. Притвор обвалился, витражи осыпались после артиллерийского обстрела. Снаряды уничтожили купол и завалили обломками атриум. Не меньше трети контрфорсов с аркбутанами превратились в груды битого камня, но Собор ещё стоял и даже более того, в нём продолжали проводить богослужения, хотя и приходилось чередовать их с ремонтными работами. Как только смолкал церковный хор, просыпались перфораторы, дрели, сварочные аппараты и башенные краны.
Не прошло много времени, и из здания вынесли мусор: оплавленную лазерами медную статую Императора, расколотый алтарь и превращённые в щепки скамьи.
Когда былое величие собора восстановили и даже вернули на место купол – куда богаче и красивее предыдущего – пришёл черёд украшения внутреннего убранства.
Черепа и кости защитников святого места покрыли известью и сложили в пирамиды у входа. Мёртвым героям оказали честь хранить покой собора вечно.
Умельцы отреставрировали статую Императора, поставили новый алтарь и занесли внутрь мебель. Потом приступили к витражам.
Да, не найдётся замены знаменитой розе легендарного скульптора Рихарда Бове, но новые мастера постарались выполнить правдоподобную копию.
Но самое значительное изменение прихожане церкви увидели уже ближе к концу строительных работ. Вместо сюжетов, посвящённых Эре Отступничества, на стрельчатых окнах нашла отражение новейшая история Нагары.
На одном витраже был изображён великан, попирающий зеленокожего захватчика. Герой в сине-красных одеяниях занёс над головой меч и приготовился обезглавить чужака.
Другой сюжет – сине-красный великан развёл в стороны руки и приветствовал пламя, льющееся с небес.
Третий витраж – Император протянул ладонь, и на павшего героя снизошла Его благодать.
Четвёртая история – появление первого апостола культа. Ангел Смерти в сверкающих силовых доспехах явил людям чудо – воскресшего героя, Святого Роберта Свежевателя.
Последнее окно до сих пор не застеклили, потому что кондотьер Георг Хокберг ещё не перевёл необходимую сумму на счёт строителей. Прихожане, кутаясь в тёплую одежду из-за постоянных сквозняков, сами стали собирать средства для того, чтобы поставить точку в возрождении святого места.

6

Classis Libera снова участвовала в параде, но в совершенно новой роли. Наёмники вместе с военной полицией обеспечивали порядок в столице планеты – в городе под названием Фата. Поселения Нагары чаще всего не возвышались до небес, подобно ульям промышленных миров, однако Фата – редкое исключение. Пусть не орбитальные лифты Скутума или выросшие до стратосферы мегаблоки Мордвиги-Прайм, но шпили Фаты пронзали тучи и тянулись к звёздам. Этот город не походил на слоеный пирог или хаотичное нагромождение камнебетона. Фата напоминала несколько окружностей, совмещённых на одной оси так, чтобы сохранить изящность и нарочитую хрупкость. Улей можно было сравнить с цветущим растением, разве что не красного оттенка, как прочая флора Нагары, а грязно-серого.
Авиационное шоу пришлось отменить из-за плохой погоды, но что пехота, что лёгкие танки продолжали двигаться по главной площади Фаты вокруг полуразрушенного дворца губернатора, несмотря на холодный дождь. Шиннан III отложила реставрацию до окончания войны, а поэтому особенно пострадавшие участки укрыли от любопытных глаз пластиковыми полотнами, на которых были изображены те же места, но до появления орков.
Высшие офицеры СПО, Астра Милитарум и Classis Libera собрались на относительно целом, лишь слегка покрытом гарью, балконе и принимали парад. Все одеты с иголочки, и даже катачанца Чарльза Леймана обязали набросить на голый торс рубаху камуфляжной ало-коричневой расцветки.
Георг Хокберг стоял под зонтиком и салютовал рукой детям, которые уже промокли до нитки, но смотрели на Святого с благоговением. Капитан широко улыбался, а вот Свежевателю было не до шуток.
"Сколько им… четырнадцать-пятнадцать?! Даже школу не окончили!"
Боб видел, что некоторые мальчики и девочки в неровно построенных квадратах едва справляются с лазерными ружьями. Он мог поспорить, что если рядом поставить среднестатистического бойца этой армии и длинноствольную винтовку, то боец вряд ли сильно превзойдёт её по высоте. Прибавить к этому обмундирование, зачастую не соответствующее размерам, да ещё бронежилеты, которые вряд ли защитят от крупнокалиберных орочьих стрелял, и получится поражение.
Свежеватель вздрогнул. Капитан заметил.
– Возьми зонт, Боб. Заболеешь.
– А они? – Свежеватель кивнул на толпу детей.
– Что они?
– Их тебе не жаль?
Георг поморщился.
– Вот только не надо давить на жалость! Я же не на фронт их отправляю, в самом деле! Они ещё помаринуются в лагерях.
Капитан снова повернулся к толпе, натянув на лицо улыбку. Он помахал рукой ещё одному расхлябанному строю промокших детей.
– И сколько времени по-твоему понадобится, чтобы вылепить из них солдат? – спросил Свежеватель.
– Полгода. Если перестанешь нудеть и поможешь с подготовкой, то, может, справимся раньше, – буркнул Георг. – А пока надежда только на новую порцию мяса с Белами-Ки. Я даже приказал "Амбицию" использовать. Дай Бог-Император, кто-нибудь да доберётся.
– Бля… как вспомню тот перелёт! – Боб вздрогнул.
– Не ты один, – хмыкнул Георг. – Стены кричали, и покойники с того света возвращались.
– Слушай, даже если "Амбиция" долетит…
– Обязана долететь, – сжал кулаки Георг.
– Короче... не панацея, – заметил Свежеватель. – У меня сложилось впечатление о пиратах, и оно плохое.
Капитан развёл руками:
– Ну а что предложишь? По крайней мере, отребье с Белами-Ки представляет, на что идёт. А этих детей, – Георг кивнул на добровольцев, – мы постараемся подготовить.
Боб вздохнул.
С небес срывался яростный ливень, но Свежеватель ждал, что слёз прольётся куда больше.

7

Подготовкой Крестового Похода Свежевателя, который правильнее было назвать Детским Крестовым Походом, занимались все уцелевшие во время боевых действий в Кистанском архипелаге солдаты, кроме людей Шай. Наёмники в чёрном остались единственным пехотным подразделением Classis Libera до сих пор боеспособным и успешно выполняющим поставленные задачи. Только они, Вольные Клинки, Ангелы Смерти, налётчики Билла Ридда и другие выходцы с пиратской вольницы Белами-Ки хоть как-то, но поддерживали наступление.
Однако Шай каждую неделю поднимала вопрос о перегруппировке, о низком боевом духе и изматывающих условиях, а Георг никак ей не мог ответить.
"И не сможет", – подумал Свежеватель, глядя на успехи будущих солдат на полосе препятствий.
Взвод мальчишек и девчонок преодолевал рукотворное болото, покрытое колючей проволокой. Не хочешь порезаться, будь добр проползти пятьдесят метров по уши в грязи. Взвод приступил к выполнению задания, боролся десять минут, но благополучно застрял.
Одно малейшее неловкое движение – вспоротая кожа, рёв, слёзы, истерика. Кто-то наткнулся на дне грязной лужи на нагарского червяка, пиявку, какое-другое насекомое или гада, вскрикнул от отвращения, попытался встать – знакомая картина со вспоротой кожей, рёвом и слезами.
Не помогали ни советы, ни маты, ни страшная морда лейтенанта Нере. На-всякий-случай наконец получил качественную синтетическую плоть, вот только без какого-либо волосяного покрова: ни бровей, ни усов, ничего. И если раньше он напоминал освежёванный труп, то теперь выглядел как бледный и сухой упырь только что выбравшийся из склепа.
Свежеватель не выдержал:
– Нере!
– Что, bля?!
– Перчатки потолще есть?
– Что собрался делать?!
– Вытащить ребят.
Нере вздохнул, спорить не стал. Вдвоём они начали сворачивать колючую проволоку и вызволять детей из болота.
Бедняги корчились и стонали, но ползли к берегу и уже там размазывали слёзы и сопли по лицам.
– Ну что ты, что ты... давай, парень, поднимайся, – произнёс Свежеватель, нависнув над пухлым мальчиком, который здорово поранил задницу.
Тот ревел не в силах остановиться. Боб наклонился и приподнял мальчика за плечи.
– Прости… прости… – парень размазал сопли. – Я подвёл вас, Святой! Я слишком жирный!
– Тихо-тихо! – Свежеватель обнял мальчика.
Боб представления не имел, что делать в этом случае. В конце концов он и от своей семьи сбежал, бросив девушку с годовалым ребёнком на руках. Тогда странствия среди звёзд показались Свежевателю гораздо увлекательнее, теперь же он отчётливо понимал цену удовольствия.
Боб опустился на одно колено перед мальчиком. Он уже испачкался в грязи и промочил ботинки, так что не боялся измазаться ещё сильнее.
– Слушай, – произнёс Свежеватель, – тебе больно и противно. В этом нет ничего плохого. Эти испытания и рассчитаны на то, что преодолеть боль и отвращение.
– Я не справился! – хныкал мальчик.
– Не все справляются, – кивнул Свежеватель, – и в этом тоже нет ничего плохого. Есть много путей служить Императору…
"Ну вот. Это заразно", – подумал Боб. – "Теперь я тоже говорю, как сраный святоша".
– Короче, – продолжил Свежеватель спустя короткую паузу, – пойдём в медсанчасть. Мороженого не обещаю, но хоть раны промоешь.
Боб потрепал мальчика по грязной голове.
– Иди, я догоню. И друзей своих возьми, – сказал он, кивнув на остальных маленьких солдат.
Боб подошёл к Нере. Тот заметил:
– Капитану такие слова не понравятся. Он, чёрт побери, на нас рассчитывает!
– Пошёл он наxep. Я всякой мерзостью в жизни занимался, но и у меня, оказывается, есть предел.
– С одной стороны ты, конечно, прав, – На-всякий-случай скис. – Я не знаю, что с ними делать. Бить как-то рука не поднимается – зашибу пи3дюков! А по-другому обучать не умею. Но... блин, если не они к оркам придут, то орки придут к ним.
Свежеватель молчал. У него не было ответов.

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 17.03.2021, 21:05


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 18.03.2020, 20:36
Сообщение #2


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


8

Свежеватель покончил со сдобной булочкой и допил травяной отвар. Протёр руки бумажной салфеткой и уже приготовился отнести поднос с посудой на мойку, когда напротив возник капитан со своим верным телохранителем.
– Я что-то не понял, Бобби, – произнёс Георг вкрадчиво, – ты зачем детей домой отпускаешь?
Боб посмотрел на Освальда.
– Здорово.
Освальд кивнул.
Потом Свежеватель перевёл взгляд на капитана, побагровевшего от такого отношения.
– Слушай, Георг, я часто слышал о тебя о том, что они – добровольцы, что ты из них сделаешь солдат, что ты о них думаешь. Но, знаешь ли... я не часто тебя здесь вижу, не говоря уже о том, что ты бы мог их чему-нибудь на самом деле научить. Я же… и другие инструкторы будут работать только с настоящими добровольцами, а не с теми бедолагами, которым все уши прожжужали на воскресном богослужении.
У капитана глаза округлились. Он помолчал немного, а потом произнёс:
– Так, значит?
– Ага.
Георг посмотрел по сторонам. В этот миг в столовую стали запускать следующую роту. Раздался гул, детские смешки и дружеская перебранка. Повара выставляли мармиты на линию раздачи, подтаскивали кастрюли и чаны.
– Пойдём, прогуляемся, – проговорил Георг.
С каждым шагом к выходу разговоры смолкали. Солдаты опускали головы или сотворяли знамения аквилы при виде Святого.
Капитан со Свежевателем зашли за угол. Телохранитель маячил чуть дальше, чтобы прогонять случайных зевак.
– Ты что творишь?! – воскликнул Георг. – Ты хоть понимаешь, сколько труда я вложил в это дело? Не видит он меня здесь! Сука!
Капитан рассвирепел.
– Да без меня бы эта глупая история так и осталась бы на второй полосе зачуханной газетёнки! Ты охуел?! Нет в тебе ни грамма святости, долбоёб, только тонны моего труда! Я, bлять, ночи не спал, продумывая всю эту xepню!
Свежеватель стиснул зубы, но отвечать тем же капитану не стал. Заметил:
– Может быть в твоей голове эта затея с Крестовым Походом и выглядит замечательной, но это не так.
– Да неужели?!
– Именно, – проскрежетал Боб. – Ты просто спроси кого-нибудь из доппельзольднеров, готов ли он доверить жизнь сопле четырнадцатилетней?
– И что?! – воскликнул Георг. – Сворачиваем лавочку?! Охуеть!
– Нет, – помрачнел Свежеватель. – В назначенное время будут у тебя солдаты… конечно, не так много, как ты на то рассчитывал сперва.
Капитан остыл, вздохнул, помолчал, а потом проговорил уже спокойнее:
– Ну ты же понимаешь, что это конец?
– Ты жив. Я жив. В отличие от нагарцев, мы всегда можем отступить, – пожал плечами Боб. – Первый раз что ли?
– Ха! – вновь оскалился Георг. – Отступить! Я уже вложился в эту сраную планетку!
– Знаешь, мне тут одна птичка пела… довольно часто. Как же… "Деньги текут рукой". И где же эти деньги? В казино промотал?!
– В деле, – оскалился капитан. – В деле деньги! Вот в этом лагере, сука! В ремонтных мастерских! В дырявых посудинах и взятках каждому встречному-поперечному, дебил!
Свежеватель схватил капитана за грудки и приложил об стену.
– Ещё раз! Скажи ещё раз, блять! Давай!
Георг начал выкручивать Бобу руки, когда Освальд растолкал борцов. Свежеватель рухнул на задницу, прокряхтев.
– Вы в своём уме?! – рявкнул десантник.
Свежеватель с капитаном метнули друг на друга злые взгляды. Боб поднялся, отряхнулся, хотел было уйти, но потом всё-таки решил довести дело до конца. Он пошёл на Георга.
– Боб, не глупи, – предупредил Освальд.
Но Свежеватель и не думал драться. К великому сожалению, сейчас даже капитан был сильнее. Боб ткнул пальцем в сторону Георга:
– Ты всегда был горазд на идеи! Так вот и придумай что-нибудь, раз такой умный. Ночь не спи. Я не знаю… – Свежеватель повёл головой. – Пусть губернатор зэков выпускает. Или, например, пообещай протезирование покалеченным ветеранам!
Капитан засопел было, но после последних слов вдруг выдохнул, а потом проговорил:
– Штрафники уже давно воюют. А вот с калеками… интересно.
Георг помолчал ещё немного, а потом махнул рукой:
– Ладно... Освальд, пошли, – он показал пальцем на Боба. – А ты… смотри у меня! Ты обещал! Чтоб через два месяца выставил хотя бы пару полков!
Свежеватель прищурился, не сказал ни слова, проводил капитана взглядом и плюнул вслед.
Боб не был уверен, что до окончания подготовки дотянет хотя бы четверть новобранцев.

9

Взвод Свежевателя пробирался по джунглям. Теперь, спустя месяцы тренировок, новобранцев уже можно было назвать солдатами, пусть далеко не лучшими, но ничуть не уступающими по способностям своим старшим товарищам из СПО.
Бойцы Свежевателя спустились вниз по склону сквозь бурые заросли и двинулись вдоль берега небольшой реки. По-хорошему стоило войти в воду, чтобы не оставлять следов, но здесь водились мерзкие стайки прожорливых рыб, которые очень быстро могли обглодать даже грокса, покрытого толстой шкурой, не то что человека.
Свежеватель двигался в хвосте колонны и следил за действиями подопечных, не отдав с начала операции ни одной команды. Пока он с удовлетворением отмечал, что не заметил ни одной ошибки, но также ждал, когда начнётся бой. Ждал, когда посыплется ворох неточностей и прольётся море глупости.
Ведущий боец остановился и поднял согнутую руку со сжатым кулаком. Взвод застыл. Ведущий помахал ладонью сверху вниз. Солдаты пригнулись и укрылись в кустах. Наконец ведущий обернулся к группе, показал себе на глаза, а потом большим пальцем за спину – выдвинулись разведчики. А пока они не вернулись, Свежевателю оставалось только разглядывать окрестности и прислушиваться к звукам умиротворённого леса: к шипению летучих змеек и шелесту их тонких крыльев, к звонкой птичьей трели, к шороху крупных насекомых в опавших листьях и шуму воды на речном пороге.
Повсюду раскинулись деревья с плакучими пышными кронами. Некоторые ветки гнулись под собственным весом и опускались до водной глади. Лес рос настолько густо, что с высоты – неважно, на уровне техножреца, который управлял корабельным авгуром, или пилота самолёта, разведывающего окрестности – речки не было видно.
Свежеватель вместе с замыкающим, худощавым парнем по имени Бенни, укрылись в тени валуна, поросшего розоватым мхом. Они и сами были покрыты всеми оттенками красного, чтобы сливаться с местностью. Единственное отличие формы от снаряжения СПО – это тонкие листы жести поверх бронежилетов и очки на лицах.
Свежеватель дотронулся до плеча Бенни, а потом показал рукой на противоположный берег реки. Над водой показалась уродливая бугристая и продолговатая голова рептилии, с настолько толстой шкурой, что можно не опасаться ни других хищников, ни даже людей с маломощными лазерными ружьями. На большие группы эта тварь не нападала, но вот одинокого путника могла и утащить на дно.
Бенни повёл плечами и сглотнул. Ему только предстояло если и не привыкнуть к постоянной опасности, то хотя бы относиться к ней спокойнее, как, например, Свежеватель.
Боб здорово устал и уже не мог сказать со всей уверенностью, что готов встретиться в рукопашном бою хотя бы с обыкновенным человеком, не говоря уже об орках и иных зубастых чудовищах, но он не боялся.
Вернулись разведчики. Один из них вскинул лазерное ружьё над головой.
"Противник", – так бы звучало сообщение, если бы вместо жеста раздалось слово.
Взвод оживился. Солдаты напряглись, словно хищные звери перед прыжком. Они посмотрели на предводительницу – Натали, девушку с короткими рыжими волосами, замазанными грязью для маскировки.
Свежеватель с интересом подождал решения.
"Встречный бой? Манёвр?" – предположил он.
Натали указала отряду жестом:
"Ждать".
Командир подразделения противника как раз руководствовался преимуществом по высоте. Он повёл людей не в обход холма, а через него. Уже через минуту до слуха Свежевателя долетели звуки, с которыми враги рубили высокую траву, опутывающие лианы и узловатые корни деревьев, которые порой вытягивались из-под земли к небу. Боб подкрутил фильтры черепной аугметики и различил, что вражеское подразделение разбилось на три группы: две прорубались сквозь заросли, одна прикрывала. Естественно сообщать об этом Свежеватель не стал, предлагая подопечным разобраться самостоятельно.
Натали и без всяких электронных устройств поняла, когда враг отошёл достаточно далеко. Хороший слух или женская интуиция – Свежеватель не знал, но увидел, как она подняла руку вверх и махнула в сторону удаляющихся врагов.
Прозвучали вздохи. Цель задания, ради которого новобранцы уже почти неделю блуждали по диким лесам, была близка.
Бенни вздрогнул и крепче перехватил лазерное ружьё. Свежеватель улыбнулся и показал ему большой палец. Бенни тоже попытался выжать из себя улыбку, но получилось неважно.
Взвод Свежевателя быстро нагнал противников. Натали приказала растянуться в линию, занять укрытия и…
Лучи лазеров хлестнули по спинам и охотников, и жертв. Свежеватель постарался отойти от места побоища настолько, чтобы не попасть в пекло, но следить за событиями.
Прозвучали первые панические крики, но им вторили жёсткие команды Натали и командиров отделений. Раздался знакомый мат – это Нере подгонял своих "дегенератов".
Будь отряд Нере разделен на две команды, то он бы уже проиграл учения, а так резерв пусть и не сразу, но заметил засаду. Те новобранцы, кто первыми попали под обстрел, повернулись и принялись стрелять в божий свет как в копеечку. Они перешли на автоматический огонь, попадая как по противнику, так и по своим товарищам из резерва.
У Свежевателя в глазах зарябило от буйства красок, а поэтому он громко выкрикнул:
– Прекратить стрельбу! Собраться!
Лазерные ружья перестали шипеть, и вскоре обе команды выстроились друг перед другом.
– Ну дебилы! – рявкнул Нере. – Сколько раз?! Сколько раз я вам говорил?! Если не знаете, откуда по вам палят, не нужно спусковой крючок зажимать! Вы же, bля, и меня зацепили!
На жестяной пластине, защищающей грудь лейтенанта На-всякий-случай, осталось несколько прожжённых отверстий.
Свежеватель же обратился к Натали. У девушки скула справа покраснела от пролетевшего близко лазерного луча.
– Да, я говорил, что упускать такую возможность нельзя, но…
– Я знаю, Боб, – отозвалась девушка.
"Ну хоть чему-то научил", – вздохнул Боб. – "По крайней мере, больше не называют меня Святым".
– Просто, – продолжала Натали, – так близко было. Раз-раз, и мы отправляемся на базу. Совсем голову потеряла…
– Нет, я хуею! – не унимался Нере. – Могу поспорить, что вас, уродов, по итогу больше "погибло"! Ну-ка показывайте броню!
И в самом деле в команде лейтенанта На-всякий-случай почти у всех были следы попадания на тонком металле, тогда как у Свежевателя "выжили" семеро.
"Шестеро", – ухмыльнулся Боб и подошёл к Бенни.
Святой ухмыльнулся, а потом стёр грязь с нагрудника парня. Ею Бенни залепил прожжённое отверстие. Новобранец покраснел так, что заметно было даже под гримом.
– Я-я…
Свежеватель расхохотался, а потом хлопнул мальчика по спине.
– Хитрый ты засранец! – воскликнул Боб. – Слушай, так же здорово с орочьей пулей не выйдет. Что тогда собираешься делать?
Бенни нахмурился, но потом буркнул под нос:
– Что-нибудь придумаю.

10

Не придумал.
Через два месяца во время перестрелки с орками Бенни получил ранение в живот. Бойцы Свежевателя победили, но для Бенни всё было кончено.
– Ну что же ты так... – Боб опустился на колени рядом с подростком.
Бенни кашлял и отхаркивал кровь. Он бился мелкой дрожью и скрёб ногтями землю. Свежеватель взял его за руки и поразился, насколько сильно тот ответил на рукопожатие.
– Б-б… – Бенни пытался что-то сказать.
Свежеватель погладил его по голове.
– Тише. Ты – герой, парень! Я горжусь тобой.
Боб солгал, но не знал других слов для подобных случаев.
Рядом стояла Натали, задыхаясь от кома в горле, остальные ребята-девчата. Не все могли сдержать слёзы.
Бенни вздохнул ещё несколько раз прерывисто, тяжело, а потом выпустил воздух и перестал дрожать.
Свежеватель опустил покойнику веки. Боб поднялся и встряхнулся, чтобы прогнать невесть откуда взявшийся озноб в тропическом лесу под палящим солнцем.
– Боб, – произнесла Натали, – вырыть могилу?
– Нет, – отозвался Свежеватель. – Сейчас на шум ещё больше зеленокожих явится. Хватайте орочий огнемёт…
Боб кивнул в сторону погибших чужаков.
– ...и сожгите тело. Живо!
Подростки похватали трофейное оружие, но вот воспользоваться им не могли. Просто стояли и смотрели на погибшего, вдруг такого тихого и умиротворённого.
– Давай сюда, бля! – рявкнул Свежеватель.
Хочешь сделать что-то хорошо – делай сам, но вот беда: Свежеватель не мог быть одновременно в нескольких местах, сколько бы чудес ему ни приписывала экклезиархия.
Пара стрелков не выдержала запаха палёного мяса. Ребята согнулись в приступе рвоты, ведь одно дело – готовить барбекю, и совсем другое – сжигать человека, который был тебе другом.
Свежеватель встряхнул уродливым оружием. В канистре осталось ещё достаточно топлива, поэтому он основательно обработал ещё и орочьи тела. Конечно, мёртвому припарка, но Боб посчитал, что, возможно, отложил прорастание зеленокожих.
"И ведь по-хорошему, нужно сжигать всё подчистую", – подумал Свежеватель, – "иначе орки займут прочное место в грибном мире Нагары".
Боб покончил с грязной работой, а потом окликнул командира взвода:
– Нат, что делаем дальше?
Девушка повела плечами, сглотнула и произнесла:
– Отряд, уходим! Салли ведёт, Боб замыкает, – кивнула она наставнику. – Не расслабляться! Вы уже поняли, – Натали в последний раз посмотрела на дымящиеся угли, в которые превратился Бенни, – к чему это может привести.
Первая настоящая победа не обрадовала ни одного солдата. Бойцы поникли, а кое-кто вообще замкнулся, раз за разом прокручивая перед глазами смерть Бенни.
Боец расчёта тяжёлого вооружения – коренастый парень по имени Хэнк с трубой ракетной установки за плечами – едва не запнулся о торчащий из земли корень. Свежеватель успел дёрнуть того за плечо, чтобы потом дать подзатыльник и указать рукой на препятствие. Хэнк посмотрел на наставника исподлобья, а потом пошмыгал носом и утёр рукавом слезящиеся глаза.
– Держись, – прошептал Боб.
Хэнк кивнул в ответ. Он встряхнулся и быстро нагнал взвод.
Свежеватель вздохнул и подумал:
"Боже-Император, а ведь у некоторых отрядов вообще нет сопровождающих!"
Несмотря на уговоры, Нере остался в лагере. Далеко не все инструкторы горели желанием покинуть безопасное место, и Свежеватель их не винил. Но сам остаться в стороне не смог.
Задача взвода – диверсия на небольшом предприятии по добычи прометия. Сложная операция для новичков, но Свежеватель рассчитывал на то, что орки уже давно сами всё сломали. Тогда останется только убедиться в том, что вышки не работают и отступить до точки эвакуации.
К огромному облегчению Свежевателя, в тот день отряд больше не встретился с орочьим патрулём. Натали расставила часовых из числа тех бойцов, кто осознал и справился с гибелью Бенни, а Боб собрал остальную группу вокруг себя.
Свежеватель снял с пояса флягу и передал её Мику – второму солдату из расчёта тяжёлого оружия.
– Помянем, – предложил Боб.
Мик сделал глоток и поперхнулся.
– Это крепкая штука, – улыбнулся Свежеватель.
Мик передал флягу Салли, но та замахала руками:
– Мама говорит, пить – вредно!
– Хороший совет, – кивнул Боб, – Мик, передай другому.
– А я, пожалуй, не откажусь, – вздрогнул Хэнк. – А то, думаю, не засну.
Он поморщился, но отпил немного.
– Ну и гадость! Это же амасек?
– Да, – кивнул Свежеватель. – Благородный напиток.
– Он же невкусный! Как вы его пьёте?
– Вкуснее снотворного, – подмигнул Боб.
– А мне понравилось, – проговорил Лео, марксмен.
Свежеватель хмыкнул:
– Не знаю ни одного снайпера, кто бы не пил. Только смотри, не входи во вкус. Нам нужны твёрдые руки и ясный взгляд.
– Конечно, командир, – отозвался Лео.
– Командир здесь Натали, – Боб кивнул в сторону предводительницы, которая взяла себя за плечи. – Замёрзла что ли? Ну ты даёшь!
– Влажно здесь, – произнесла Натали. – Да и похолодало к вечеру.
– Это нервное, – ответил Свежеватель. – Разрешаю сделать два глотка.
Лео снова потянулся за флягой, когда Боб с коротким смешком ударил того по рукам:
– Не тебе, воин! Ясный взгляд, не забыл?!
– Да ладно вам… – начал было Лео, но Свежеватель посмотрел на него строго.
Натали попробовала амасек.
– Легче? – спросил Боб.
– Не знаю, – ответила Натали.
Свежеватель вздохнул:
– Послушайте, ребята-девчата, смерть в походе – ваш постоянный попутчик. С ней не смириться, к ней не привыкнуть. Такие дела.
Бойцы молчали.
– То, что случилось с Бенни, может произойти с каждым, – продолжал Боб. – Но падать духом не стоит. Это гораздо вреднее алкоголя, – Свежеватель подмигнул Салли и улыбнулся. – Как я уже не раз говорил на занятиях – следите за собой, помогайте друг другу. Нет больше никаких ребят из другого двора. Вы здесь – единое целое. Попытайтесь сосредоточиться не на том, что угрожает каждому из вас лично, а на общей цели. Тогда, возможно, всё обойдётся.
– Не очень вдохновляющее, – буркнул Лео.
– А ты меня со святошей не путай, – произнёс Свежеватель. – Ни жизни после смерти, ни почётной службы по правую руку от Императора я обещать не могу. Я не отвечу, зачем мы здесь, зато точно знаю, что виноваты орки, и нам следует подорвать ко всем чертям прометиевые вышки в долине Сенкург. Этого мне достаточно.
Солдаты опустошили флягу с амасеком и стали готовиться ко сну: раскатывали постилки, подкладывали под головы каски, а оружие размещали так, чтобы тут же его схватить в случае беды.
Натали пошла проведать часовых, и Свежеватель поспешил её догнать.
– Нат.
Натали повернулась к наставнику.
– Послушай, я хочу, чтобы в следующий раз ты возглавила роту.
Девушка дёрнулась. Её зрачки расширились.
– Да, – кивнул Свежеватель, – ты порой ошибаешься, но… схватываешь на лету. Я очень доволен успехами.
– Спасибо… Святой, – только и проговорила Натали полушёпотом.
– Я же просил, – нахмурился Боб.
– Ой… извини! – поправилась девушка. – Я растерялась! Это так неожиданно, учитывая сегодняшнее…
– Всех не спасти, – нахмурился Боб.
Натали стиснула зубы, а потом ответила:
– Благодарю за оказанную честь.
Свежеватель усмехнулся:
– Ладно-ладно. Много чести для меня.
Он проговорил чуть погодя:
– Ты напоминаешь мне Шай.
– Госпожу-маршала?! Правда?! – удивилась Натали. – Она – пример для меня!
– Да-да, точно Шай, – улыбнулся Боб. – Только лет на тридцать моложе. Если хорошо себя покажешь, то я вас даже познакомлю.
– Я об это даже мечтать не могла!
Натали ожила, в её глазах снова появились искры.
– Держись, Нат. Всё будет хорошо, – Боб ухмыльнулся, – или всё будет очень плохо, но ты главное держись.
– Есть, сэр!
Натали отправилась дальше, а Боб вернулся к стоянке, где уже тихо сопели почти три десятка подростков. Он и сам уже собирался присоединиться, когда аугметика дала о себе знать тихой трелью: заработал встроенный в череп вокс-приёмник.
– Свежеватель, это Джимми Уэллс, – произнёс командир ещё одного взвода, отправленного в джунгли островов Трансфалльской Россыпи.
– На связи, – ответил Боб.
– Обнаружили поселение не отмеченное на картах. Координаты – тридцать три градуса, сорок минут и шестьдесят секунд северной широты, сорок один градус, пятьдесят одна минута и сорок девять секунд восточной долготы. Какая-то лесопилка.
Свежеватель достал электронный планшет, сделал помётку на карте, а потом спросил:
– Думаешь, занять?
– Да, очень кстати. Хорошее место, – отозвался лейтенант. – Находится на возвышенности, лес рядом вырублен, все подходы простреливаются. Эта лесопилка со временем станет замечательной передовой базой.
– Добро, – кивнул Свежеватель, – но будьте осторожны. Навестим вас на обратном пути.
– Конечно, Боб.
– Как в целом дела?
– В районе чисто. У вас?
– Нарвались на патруль. Один двухсотый.
– Чёрт…
– Да. Всё серьёзно.
– Понял. Конец связи.
– Конец связи.
“Всё-таки не такая уж плохая штука – аугметика”, – подумал Свежеватель. – “Если не злоупотреблять, конечно”.
Боб снизил чувствительность слухового аппарата, улёгся поудобнее и провалился в сон.

11

Свежеватель проснулся чуть раньше того времени, когда пришла пора заступать на пост. Крохотные насекомые, похожие на муравьев, но с крыльями, облепили наёмнику лицо, несмотря на толстый слой грима, смешанного с репеллентом. То ли уже привыкли к отраве, то ли Бобу попался некачественный продукт. Свежеватель поморщился и сел. Он прочистил ноздри, поковырялся в ушах и как смог попытался очистить от надоедливых паразитов бороду.
“Ну хоть не вши”, – подумал Боб.
Да, со смертью не свыкнуться, а вот к мелким неудобствам он уже привык.
Боб проглотил упаковку галет и запил паёк родниковой водой, а потом отправился проследить за часовыми. Свежеватель уже освоился в лесах Нагары и двигался почти бесшумно, мягко перекатываясь с пятки на носок, однако его поймали на прицел даже во тьме. Это стало лучшей наградой для Боба, порядком уставшего будить часовых в тренировочном лагере. Свежеватель похлопал бойца по спине и шепнул на ухо:
– Молодец. Иди спать.
Так один за другим Свежеватель обошёл всех и расставил на местах новых соглядатаев. Следующие часы перед рассветом Боб провёл, вглядываясь в тёмный лес и слушая звуки джунглей.
Вот над кустами промелькнул хоровод светлячков, чуть погодя впереди зашевелились заросли, и на Свежевателя уставились три янтарных круглых глаза. Боб и неизвестный ночной хищник изучали друг друга целую минуту, пока гость наконец не отступил. Боб на всякий случай стал поглядывать наверх, на кроны деревьев, чтобы не стать чьим-нибудь ужином. На ветвях справа отдыхал крупный змей: примерно два метра в длину, полосатая чешуя, вздувшийся шар посередине – этот хищник уже кого-то настиг. Вдали мерно ухала какая-то птица, стрекотали насекомые, похожие на крупных кузнечиков: они перепрыгивали с одного цветка на другой и раскрывали пышный хвост, привлекая на брачные игры сородичей. Жалобно взвыл, а потом затих подранок: или жертва трёхглазого хищника, или сам трёхглазый, который встретился со зверем куда опаснее. Он выл до самого рассвета, постепенно удаляясь всё дальше, побитый, но непобеждённый.
И вот, наконец, над линией горизонта показались первые лучи звезды, и мир утонул в красном сиянии, режущим глаза. Отарио призывала всех живущих под её светом к кровопролитию.
Свежеватель сотворил знамение аквилы.
“Боже-Император, спаси и сохрани ребятишек”, – попросил Свежеватель у звезды.
А потом он вернулся в лагерь, где дети-крестоносцы уже приготовились двигаться дальше.
В этот миг вокс-приёмник снова залился прерывистым звонким сигналом:
– Боб, – голос молодого лейтенанта звучал встревоженно, – Боб, как слышишь?
– Громко и чётко, – отозвался Свежеватель.
– Короче, оркам наша лесопилка, похоже, тоже приглянулась, – сообщил Джимми. – Отбились. Потерь нет, но они наверняка вернутся.
– К гадалке не ходи, – помрачнел Боб. – Отступайте.
– Я считаю, справимся, – отозвался Джимми. – Маки обещал появиться через два часа.
Свежеватель нахмурился.
С одной стороны перевалочный пункт – подспорье во время крупного наступления, с другой – орки вполне могут разобраться сначала с подразделением Маки в джунглях, а потом и с людьми Уэллса на лесопилке.
– Ладно, лейтенант. На твоё усмотрение, – произнёс Боб. – Удержишь точку – получишь повышение. Но ты как пить дать кровью умоешься. Орки всегда возвращаются.
Юношу угроза не испугала. Он сказал:
– Вас тоже ждём. Уэллс, конец связи.
– Конец связи.
Ближе к вечеру Свежеватель пожалел о принятом решении. Орки не стали использовать прометиевые вышки, а сожгли их. Сожгли довольно давно, потому что даже следов не осталось от пожарища, а вся территория предприятия заросла буйными зарослями и невысокими деревьями.
Взвод Натали не встретил сопротивления, потому что всех зеленокожих в округе привлёк к себе Джимми Уэллс. Сначала он доложил о том, что не может связаться с Маки, потом попросил подкрепления, и наконец уже отчаянно молил о помощи.
Взвод добрался до цели только через час после последнего сообщения.
– Мы… – неуверенно произнесла Натали.
– Мы пойдём туда и всех убьём, – закончил Свежеватель.
Солдаты застыли на опушке леса перед заброшенным поселением лесорубов, откуда доносился рёв моторов, оглушительный гогот чужаков и душераздирающие крики их жертв.
Боб посмотрел в бинокль. Лагерь находился в трёхстах метрах от их укрытия. К посёлку подходила грунтовая дорога, размокшая из-за проливных дождей, хотя по следам на траве и трупам зеленокожих Свежеватель понял, что те атаковали, по крайней мере, ещё с одной стороны. Никакой ограды у лагеря не было – он расширялся стихийно в зависимости от того, насколько прожорливы пилорамы. Одна такая как раз весело полыхала на дальнем конце посёлка. Ближе всего к отряду находился открытый склад готовых изделий – без стен, а только с треугольной крышей на сваях. Внутри находились сложенный в пирамиды брус разных диаметров и обработки.
Там, среди щепок и опилок, Боб заметил погибших бойцов его Детского Крестового Похода.
Свежевателю стало не по себе. Орки не отличали взрослых от детей, а поэтому с одинаковой жестокостью относились и к тем, и к другим. Молодых воинов порвали в клочья. Кому-то повезло встретить смерть от крупнокалиберных пуль орочьих стрелял, других забили до смерти, превратив в отбивные, или же порубили на мелкие кусочки.
И как ни вглядывался Боб в этот проклятый посёлок, но не мог разглядеть ни одного часового. Не сказать, что такой бардак у зеленокожих встречался редко, но Свежеватель никогда не относился к врагам легкомысленно. Он потратил ещё пару минут на наблюдение, хоть и безрезультатно. За это время орки, скорее всего, успели убить ещё кого-нибудь во время своих диких игрищ. Крики агонии не смолкали.
– Двигаемся линией, ребята, – проговорил Свежеватель.
До этого момента он лишь следил за Натали, но теперь принял командование на себя.
– Быстро сближаемся и атакуем. Используйте глушители. Хэнк, Мик, оставайтесь позади, но держите установку наготове. Берегите ракеты. Стрельба по моей команде, если только вас не заметят первыми. Командиры отделений, следите за тем, чтобы двигаться слитным строем. Понятно?
– Да, – хором отозвались бойцы.
– Тогда с Богом-Императором! – кивнул Свежеватель.
Боб прикрутил глушитель к автоматическому ружью. Конечно, Свежеватель привык к другой войне, но вряд ли бы её теперь потянул. Для него время жестоких встречных боёв в тяжёлой броне и с тяжёлым оружием прошло, а для бойцов вокруг оно даже не начиналось.
Свежеватель выпрыгнул из кустов и, пригибаясь, поспешил скорее добраться до посёлка мимо сотен пней поросших мхом и грибами.
Как назло именно в этот миг между сложенных брусьев появился зеленокожий. Он отбросил топор, расстегнул штаны и окатил зловонной струёй канаву, где спрятался Свежеватель. Боб расслышал звук застегивающейся молнии, топот чужака-великана, а потом резкий вдох, когда чужак учуял что-то подозрительное. Потом орк ещё пару раз втянул воздух ноздрями и, наконец, проговорил:
– Зоговы людики! Я пропах зоговыми людиками! Зог!
Свежеватель выбрался из укрытия только когда снова расслышал хлюпанье тяжёлых башмаков по грязи.
Вот оно чудовище: почти два с половиной метра в высоту и чуть ли не столько же в ширину, окровавленные лапы опускались почти что до колен, из одежды только обувь и грязные штаны, из оружия – топор с зазубренным лезвием, перекинутый за спину на верёвке, оплетающей рукоять. Из макушки орка торчал чёрный волосяной сквиг, зеленокожий вообще весь перемазался мазутом, чтобы больше соответствовать цветам клана.
"Сдохни, вонючий гофф!" – Свежеватель выпустил в цель длинную очередь.
– Ой! – орк схватился рукой за затылок так, словно это его мошкара покусала, а не ударили винтовочные пули. – Шта эта?!
Зеленокожий удивился, когда разглядел на лапе уже собственную кровь, повернулся к Свежевателю и осел на землю, проглотив ещё одну очередь.
Боб перезарядил ружьё и осторожно направился дальше. Он шёл в полный рост, но двигал стволом оружия на любой шорох, ясно осознавая, что в этом деле никто не даст второго шанса.
Солдаты стреляли много, и орки валились на землю со стонами, а порой даже с вскриками, но шум из центра посёлка перекрывал всё. Он сводил с ума.
– Нет, пожалуйста, не надо! – донёсся высокий голос неизвестного мальчика. – Нет! Нет! А-а-а-а-а…
Вскрик оборвался гортанным воплем, а потом сменился дружным хохотом, вырвавшимся из десятков орочьих глоток.
Боб увидел препятствие к цели: дорога была перегорожена грузовиком, в капоте которого копался ещё один зеленокожий.
Свежеватель не советовал воспитанникам пытаться зарезать орка. В трезвом уме и сам бы не стал этого делать, но в тот миг его вело что-то другое. Боб подобрался вплотную к чужаку, насвистывающему какую-то задорную мелодию, ударил туда, где стучало сердце-желудок, наклонился, чтобы уйти от резкого взмаха гаечным ключом, а потом вонзил нож под челюсть врагу. Лезвие добралось до мозга зеленокожего, и тот сразу обмяк, но Свежеватель потрошил его ещё почти целую минуту: вспорол горло, выпустил кишки, принялся снимать скальп, когда Натали одёрнула наставника.
Натали даже отступила ошеломлённо, когда Свежеватель обратил на неё внимание. С этой стороны Натали ещё не знала Боба.
Свежеватель и не собирался оправдываться. Он обогнул грузовик и, наконец, увидел веселье, которому предавались зеленокожие.
Между бараков лесорубов и небольшой пилорамой…
Орки убивали пленных, а потом скармливали останки сквигам. Бойцов взвода Джимми Уэллса осталось всего ничего: четверо белых как смерть рыдающих подростков. Их поставили на колени и окружили зеленокожие великаны с рокочущими цепными топорами. Вождь в этот миг как раз собирался разделаться с пятым. Он втоптал мальчишку в землю, поставил сапог на тонкую спину, потом схватил бедолагу за руки и…
Свежеватель закинул автоматическое ружьё за спину и вытащил из кобуры болт-пистолет. Настало время для настоящего оружия. Боб положил одну руку сверху на тупоносый ствол, чтобы смягчить отдачу, навёл мушку на голову чужака и нажал на спусковой крючок.
Промах.
А орочий вожак выдрал парню руки из плеч.
– А-а-а-а-а! – взревел Свежеватель так, что перекричал крики агонии. – Сдохните, мрази! Сдохните!
Боб пошёл прямо на зеленокожих, не кланяясь пулям, не страшась того, что эти громады просто-напросто затопчут его. Больше Свежеватель не промахивался.
Бах-Бах-Бах!
Боб не помнил себя в тот миг. Другие же солдаты видели, как Святой просто шёл среди табуна мерзких чужаков, щедро одаривая смертью, как грозных орков, так и подлых гретчинов с прожорливыми сквигами. Грохот болт-пистолета перекрывал дикие боевые кличи.
– За Свежевателя! В атаку! – воскликнула Натали.
И не было в Детском Крестовом Походе участников смелее.

12

Свежеватель Боб раскрыл веки, попытался потянуться и встать на ноги.
Не вышло.
Он простонал, хотя хотел прореветь – не терпел слабости.
– Полегче, здоровяк, – услышал он знакомый голос.
И принадлежал этот голос знакомой твари: бледному упырю по имени Нере. На-всякий-случай охнул:
– Говорил я тебе "сиди в лагере", а ты… проклятье… главное – ты живой.
– Чем всё закончилось? – спросил Свежеватель.
Он не чувствовал пальцы на ногах.
– Сука… – тихо выругался Нере и вздохнул.
Он промолчал.
– Чем всё закончилось?! – воскликнул Свежеватель.
– Нашли тебя… тебе… bля..
– Чем всё закончилось?! – прогремел Свежеватель так, что Вилхелм на соседней койке заворочался.
– Чем-чем, – нахмурился Нере, – нашли тебя едва живого! Поздравляю... у тебя новая аугметика. Правый глаз и ноги по колено.
– Я не об этом спрашивал, – стиснул зубы Свежеватель. – Мои ребята…
– Мертвы, – процедил Нере. – Все мертвы, Бобби.
По коже, даже по имплантатам пробежал холодок. Свежеватель протянул дрожащие руки и схватился за брюки Нере, под которыми тоже не осталось плоти. Свежеватель принялся мять их, грести на себя.
Он вспомнил.
Вспомнил, как Бенни прятал в вещах фигурки солдатиков. Мальчик смутился, когда его застали с игрушками, но Боб только добродушно посмеялся и предложил Бенни поиграть вместе.
Вспомнил, как Натали не могла расслабиться, ходила с настолько серьёзной миной, что челюсти сводило даже у Боба. Свежеватель посидел с ней в столовой, рассказал несколько солдатских баек, выслушал, как ей страшно, обнял. И всё прошло.
Вспомнил ещё тысячи курьёзных случаев, произошедших в тренировочном лагере.
Боб вспомнил, как он был счастлив… тогда.
А сейчас он просто заплакал.
– Ну что ты, что ты, – начала говорить Нере, но потом запнулся и смог выдавить из себя только, – сука…
На-всякий-случай обнял Свежевателя. Тот трясся и не мог унять истерику.

13

Боб преодолел море. Он выбрался из лодки и сделал первый шаг по мокрым камням острова Салман. В глазах темнело от голода и бессонницы. Стоило только на миг закрыть глаза, как голова раздувалась от образов сотен, быть может, тысяч людей, погибших от руки Свежевателя или за Свежевателя.
– Такова участь грешников! – воскликнул храмовый страж с Кантавриса.
Он взмахнул эвисцератором и...
Ложь.
"Всё обман", – поморщился Боб.
– Вас здесь нет! Вы все мертвы!
Свежеватель поскользнулся и разбил колено до крови. Этого бы не случилось, если бы сквиги были голоднее, но они к окончанию сражения уже успели вдоволь полакомиться человеческой плотью и добрались только до лодыжек Боба.
– Я хотел, чтобы всё было по-другому, – Свежеватель вздрогнул, когда снова увидел площадь, заваленную порванными в клочья детьми.
Боб встряхнул головой. Он посмотрел наверх, на скалы и площадку для воздушного транспорта, венчающую их. Свежеватель снял ботинки, поплевал на руки и двинулся к утёсу, истончённому волнами у основания.
– Будь что будет, – проговорил или подумал Боб.
За время странствования он перестал различать то, что происходит в голове, с тем, что вокруг на самом деле.
Свежеватель зацепился за трещину, подтянулся. Оттолкнулся от опоры, соскользнул, зацепился за край в последний миг. И так ещё несколько раз. Он чертовски устал, поэтому выдолбил металлическими пальцами щель пошире и вставил туда стопу.
Свежеватель околел от холодного камня. Его била дрожь. Спускаться вниз равносильно самоубийству, подниматься наверх уже невозможно. Он взвыл от осознания собственной ничтожности, слабости и глупости.
– За что, Император?!
– Боб! – неожиданно услыхал он. – Бобби, дорогой! Я думала, ты уже в командировке!
Боб не успел ответить, когда маленькая девушка, вся такая мягкая как персик и светлая как полдень, сплела руки на его шее, а потом поцеловала в губы.
– Ты меня здорово напугал, – произнесла она, прищурившись. – Я думала, воры.
– Ты же знаешь, детка, я люблю сюрпризы, – ухмыльнулся наёмник с разбойничьей русой бородкой.
– Дурак, – только и ответила она, а потом вышла на лестничную клетку.
Девушка вернулась не одна. Она вкатила внутрь коляску с ребёнком, их с Бобом ребёнком. Девушка вытащила сына, запеленутого в простыню и с соской во рту.
– Посмотри, какая прелесть! Какой махонький! Какой щекастенький!
Она принялась легонько раскачивать ребёнка в руках. Не заметила, что Боб вздрогнул, а краска сошла с его лица.
– Ну не стой столбом! С чего бы вдруг такой вояка как ты чего-то испугался? – хихикнула она. – Возьми его на руки. Ну давай же!
Боб сглотнул и принял ношу.
– Смотри – точная твоя копия. Ути-пути! – девушка поводила пальцами перед лицом карапуза, а потом нежно ухватила его за крохотный носик. – Поймала-поймала!
Боб не видел никакой копии.
"Ну… волосы вроде бы русые, да и глаза синие. Вроде не боится ничего. Молодец. А-а-а… чёрт, решайся", – наёмник попытался отыскать ответ.
Он посмотрел на крохотную комнату со старой мебелью и дешёвой техникой, на Мэри, на столик в гостиной, где он оставил письмо и деньги на прощание.
Девушка проследила взгляд, вздрогнула, её брови поползли вверх.
– Что это за деньги, Бобби?
– Да так… – потупился он. – Вот… премию дали. А командировку на завтра перенесли! И я… я всё в семью!
– Тогда... проходи, садись... раз пришёл, – настороженно произнесла она, – проведём этот день вместе.
– Нет, Мэри, мне ещё кое-куда надо…
– Ах так! – воскликнула она.
Мэри выхватила из рук Боба ребёнка, а потом смахнула первую слезу.
– А мне ведь говорили…
Её голос дрогнул.
– Мне говорили…
– Мэ... – начал было он, но она оборвала на полуслове.
– Проваливай! Чтобы я и ноги твоей здесь больше не видела!
– Мэри...
"А ведь всё должно было пройти без криков", – подумал он тогда. – "Надо же ей было вернуться раньше времени!"
– Уходи! Уходи! Вот видишь…из-за тебя ребёнок плачет!
Ребёнок на самом деле плакал. Он попытался хотя бы так примирить родителей.
– Мэри, да я…
"А что ты?! Ты подписал контракт", – подсказал ему тогда здравый смысл.
А, может... и бес попутал.
"Да и чем ты здесь будешь заниматься?! Ты на этой планете – никто, и звать тебя – Никак. Даже в силовики не пробьёшься. А так... хоть деньги присылать будешь. Время от времени".
Боб потерял инициативу и получил пощёчину.
– Уходи! Уходи... – Мэри совсем раскисла, сползла на пол, рыдая.
Боб ушёл.
И проснулся на Нагаре, на острове Салман, прижавшись к скале, по которой когда-то поднимался Святой Акрам. Он стал единым целым с камнем, чем-то вроде кораллового нароста. Мышцы налились свинцом, тело превратилось в лёд.
Подул холодный воздух и пронзил до костей. Боб оступился и едва не сорвался вниз, на омываемые водой камни в двух десятках метров под ногами.
– Зачем это всё? – устало спросил себя Свежеватель.
А потом Боб заметил подле пожилого мужчину, сморщенного, смуглокожего, с седыми волосами и бородой. Он тоже прижался к скале, тоже дрожал.
– Я не знаю, – ответил незнакомец.
Простонав, старик продолжил подъём, неожиданно чётко выискивая неровности и ловко цепляясь за них узловатыми руками. Боб вскарабкался по скалам за незнакомцем, но того уже и след простыл. Весь грязный и истощённый Свежеватель дополз до врат храма Аль-Макам-Акрам, несмотря на разыгравшуюся бурю. Ливень хлестал крохотный остров, вспышки молний нет-нет, но освещали мрачную башню бывшего маяка, а где-то там, на вершине, сверкали ослепительные лампы. Сверкали ответы.
Свежеватель протянул к ним руку, когда врата в храм открылись. Его приветствовали Девы Войны и Смерти в чёрных силовых доспехах.
– Теперь ты можешь подняться к образу Его! – прогромыхала самая высокая воительница.
Шатаясь, Свежеватель встал с земли. Он не удержал равновесие и упал под ноги Сестры Битвы, испачкав брызгами великолепный белый плащ. Но его не гнали и не бранили. Свежевателю помогли подняться.
И так, ступень за ступенью, Боб начал своё восхождение на вершину, где пал на колени перед иконой, изображающей то, какие мучения принял Император от рук собственного сына.
Свежеватель не мог удержать взгляд на образе. Свет ламп, тысячи восковых свечей, даже икона слепила.
Боб взревел:
– Да! Да, я бросил их! Я… я бросил сына! Но… я не понимал... не думал!
Боб заплакал.
– Почему?! Почему Ты убил их?! Почему Ты забрал их у меня? Чем они прогневали Тебя?! Почему Ты жесток?!
Эти крики выжали последние силы. Но Свежеватель терзал себя, словно ножом в грудь колол, только бы найти ещё слова, найти хоть что-нибудь в этом месте, отчего ему, может быть, станет чуточку легче.
– Если Ты хотел покарать меня, почему не убил?! Почему из-за меня должны погибать другие?! Накажи меня! Сохрани им жизнь!
Свежеватель высох. Он стоял так долго, что грязная ряса стала топорщиться.
Свежеватель высох. Он пролил все слёзы.
– Нам нужно поговорить начистоту, Император, – произнёс Свежеватель.
Он подождал, когда пламя свечей отзовётся вспышками или колебанием.
– Я готов умереть тысячью смертью, – продолжил Свежеватель. – Пронзи меня, сожги меня, изруби меня на куски. Какие бы испытания Ты ни послал, я пройду через них. Да будет так. Ты ведь… ещё жив? Или всё зря?
Лампы маяка моргнули.
– Он есть, – донёсся голос со стороны.
Мёртвый старец тоже стоял на коленях подле. От Акрама осталась лишь тень, но он ещё не исчез из мира полностью.
– И не исчезну, – добавил старец, – пока жива память о моих ошибках. Я пролил столько крови… и не дал миру ни капли добра.
– Вас помнят как Святого, – сказал Свежеватель.
– Это одно и то же, – закончил Акрам. – Я ошибался, считая иначе.
Боб молчал и ждал объяснений. Акрам молчал и ждал объяснений.
Но как часто это бывает, они уже знали ответы.

14

Георг Хокберг с Освальдом нашли Святого прогуливающимся по внутреннему дворику госпиталя.
– О-о-о, мой Святой-Мученик очнулся! – ухмыльнулся Георг. – Как себя чувствуешь?!
Святой одарил гостей взглядом с прищуром и лёгкой улыбкой.
– Добро пожаловать, – развёл руки Свежеватель. – Прошу, будьте как дома. Радуйтесь Божьей милости.
Георг хохотнул:
– Вот! Просто супер! Почему ты с самого начала не мог вот так себя вести?
– Потому что я ничего не знал о замысле Императора, – ответил Свежеватель.
– А теперь что? Чакры открылись? – ухмыльнулся Георг. – Ай да Бобби, сукин ты сын! А-ха-ха! Умеешь же развеселить! Я, честно говоря, думал, что неудача на тебя по-другому повлияет. Вон – Освальд не обманет. Я говорил: "надо поддержать Боба", а ты и сам здорово выглядишь! Светишься!
– Я понял своё предназначение, – ответил Святой. – Разве это не величайшее счастье, знать, зачем ты здесь?
Георг снова рассмеялся так, что даже вытащил платок и утёр слёзы.
– Всё-всё, хорош, – хихикнул капитан. – Никогда бы не подумал, что ты настолько крутой актёр. Знаешь, на пару мы могли бы целый спектакль отыграть! Ну да ладно, ближе к делу. Ты как себя чувствуешь? Готов отправиться на фронт? Хотя бы в качестве вдохновителя? Грядёт генеральное сражение за Трассфальскую Россыпь.
– Я готов на большее, – ответил Свежеватель. – Отныне нет для меня препятствий.
Освальд нахмурился, а Георг усмехнулся и хлопнул Святого по плечу:
– Так держать! Вот это настрой! А то Шай мне уже всю плешь проела! Но мы ж всех заборем, да, Бобби?
Святой наклонился и взял в руку горсть земли, которая осыпалась сквозь пальцы:
– Всё сущее принадлежит человечеству. Любой, кто сомневается, обретёт веру. Чужого, кто против, Император сокрушит молотом.
Наконец и Георг насторожился.
– Слушай, Боб… чёрт. С тобой точно всё нормально?
– Нет, не нормально, – проговорил Освальд, – Капитан, вы разве не видите?
– Тихо! – отмахнулся Георг.
Святой пристально посмотрел на гостей.
– Как я уже сказал: мне ещё никогда не было так хорошо. Бог-Император дал мне всё и даже больше. Мой новый глаз видит лучше прежнего, а ноги неустанны. Я и вам советую совершить паломничество на остров Салман, чтобы духовно очиститься. Там вы родитесь заново.
– Погоди, а ты куда-то уезжал что-ли? Тебя же вроде недавно только на ноги поставили? – нахмурился Георг.
– Последний раз он был там со мной, – проговорил Освальд. – Но я что-то такого волшебного эффекта не помню.
– Всё потому, что ты не прошёл путём Святого Акрама, – объяснил Свежеватель.
– Капитан, надо поговорить, – прошептал Освальд, насколько тихо шептать мог космический десантник.
Георг поглядел на Святого, прищурившись, а потом проговорил:
– Тогда, Бобби, я рассчитываю на тебя. Эта битва важна не только для компании, но и для всей Нагары. Победим в ней – победим сильнейший орочий клан на планете!
– Да будет так, – кивнул Святой.
Георг с Освальдом оставили Свежевателя любоваться цветами в клумбах и отошли дальше в парк.
– Боб не в себе, – произнёс Освальд.
– Бля, я понял, – всплеснул руками Георг. – Ну и что делать?!
Освальд вздохнул. Георг же проскрежетал зубами и воскликнул:
– Блять, почему вы все молчите, cyка?! А когда говорите, я слышу только упрёки! "Для тебя люди – ресурс!" "Сколько ещё погубишь ради своих амбиций!" Да, bлять, я хотел бы, чтоб все, кто мне служат, были счастливы! Помоги мне, Освальд! Перестань пыхтеть и подскажи, как мне этого добиться!
– Я не знаю, капитан, – потупился десантник.
– Что?! Я не расслышал? – Георг хмыкнул. – А я должен знать?! Видимо, всё капитаны в курсе, как этого добиться, один я – дурак.
Георг помолчал, а потом снова воскликнул:
– Как же вы, моралисты сраные, достали!
– Капитан, я на знамени капитула клялся служить вам, но, пожалуйста, успокойтесь, – проскрежетал Освальд.
– Да я спокоен! – Георг пнул камень, который попался ему под ноги.
Тот укатился прямо под кресло-коляску с ветераном войны, лишённого рук, здорового цвета кожи и какого-либо интереса к происходящим вокруг событиям. Медсестра, которая присматривала за пациентом, сотворила знамение аквилы при виде Освальда, а вот Георга одарила злым взглядом.
– Прошу прощения, – буркнул капитан.
– Пожалуйста, тише, – попросила сестра. – Вы здесь не одни.
Капитан с телохранителем направились к выходу из госпиталя.
– Короче, – проговорил Георг. – Авраам справится и без тебя. Составишь компанию Бобу. Береги его как меня в том деле с эльдарами. Это ты одобряешь?
– Да, – отозвался Освальд.
– Прекрасно, – отозвался Георг. – Я же отправлюсь в бой вместе с людьми Шай.
– Капитан!
– Тише, Освальд. Может, меня, наконец, убьют, и я никогда больше не услышу это дерьмо про трусость и бесчеловечное отношение к людям.
– Это нарушение моей клятвы!
– Ох, сложный моральный выбор, – ухмыльнулся Георг. – Ну что же, почувствуй себя на моём месте. С одной стороны нарушение клятвы. С другой стороны нарушение клятвы.
– Вы – мерзавец, капитан.
– Именно так.

15

Каир – крупнейший остров Трассфальской Россыпи – встретил флотилию СПО исполинскими, даже выше, чем у Салмана, отвесными скалами. Где-то там, за мрачными громадами, уже вовсю громыхал бой. Армия, отвоевавшая плацдарм на возвышенности, сражалась за собственное выживание, сдерживая Зелёную Волну. Ещё немного, и людей смоет обратно в море. Орки не жалели ни снарядов, ни даже собственных жизней. Они радовались крупнейшему сражению, случившемуся с начала войны.
– Мы опоздали, – проговорил Освальд, глядя на расцветающий разноцветными огнями горизонт.
Стрелки часов едва перевалили за полночь, орбитальная станция "Эри" исчезла с небосклона, и даже далёкие звёзды не решались светить ярко, чтобы не привлекать внимания зеленокожих. Дул встречный пронзительный ветер, который принёс с собой смрад с поля брани: запах разложения, пороха и дыма. Скалы Каира подсвечивались оранжевыми всполохами пламени, жёлтыми вспышками взрывов и алым сиянием сигнальных ракет.
– Нет, – произнёс Святой, – верные Богу-Императору ещё сражаются.
Свежеватель стоял на носу плавучей крепости типа "Нептун", неограждённом клине из стали. Пока этот металлический левиафан перестраивался из подводной лодки в авианосный корабль, Святой смотрел вдаль, будто видел в темноте. Он удерживал в руках знамя Детского Крестового Похода.
На флаге был изображён Золотой Трон Владыки Человечества, у подножия которого лежали десятки истощённых подростков. Они тянулись к Императору. Кроме знамени больше у Свежевателя ничего не было. Он не взял оружия, не облачился в доспехи. Даже обувь не надел, царапая обшивку искусственными пальцами. Только знамя, ряса, верёвка вместо пояса и нагрудная деревянная аквила.
Освальд же силовыми доспехами не пренебрёг, хотя и накинул поверх балахон с капюшоном, отчего стал похож на потомка Льва.
– Почему ты печален, Апостол? – спросил Святой, не оборачиваясь.
– Боб, пожалуйста... тебе не нужно туда, – попросил Освальд.
– Ха! Напротив. Там мне самое место, – Святой смерил взглядом Освальда.
Левый глаз хитро прищурен, правый имплантат-монокль отливает кровью. Спутанные волосы и нечёсаная борода, отпущенная до груди, развеваются на ветру.
– Там меня ждёт искупление, – объяснил Святой.
"Тебя ждут в лечебнице Акрам, или как-там эта психбольница называется?" – подумал Освальд, вспоминая рассказ Каролуса. – "Тебя ждёт Роланд".
На соседних кораблях заговорили пушки. В воздух поднялись первые "Валькирии" с подразделениями детей-крестоносцев. Стая десантных "птиц" направилась в пылающую преисподнюю Каира, наполненную измученными грешниками, неприкаянными душами и кровожадными чудовищами.
– Прошу… хотя бы возьми вот это.
Освальд протянул Свежевателю реликвию капитула, наверное, уже десяток раз чиненный розарий – генератор силового поля, выполненный в виде серебряного амулета, похожего на крест с черепом посередине.
– Подарок… – произнёс Освальд.
Святой улыбнулся:
– Благодарю, Апостол. Мне жаль, что я не могу дать взамен ничего настолько же прекрасного.
– И не нужно, – перекрестил руки Освальд и вздохнул с облегчением, глядя, как розарий оказался на шее Свежевателя.
– Нет, я так не могу, – покачал головой Святой. – Возьми мою аквилу. Она самая обыкновенная, но поможет тебе укрепить веру в темнейший час.
Десантник принял дар и едва не поломал его в щепки – настолько аквила была хрупкой. Освальд убрал её в карман на поясном патронташе.
"Час Ч минус десять минут", – прозвучало сообщение пилота по вокс-связи. – "Грузимся!"
– Пора, – произнёс Освальд.
Створки, закрывающие нутро "Нептуна", разошлись в стороны. С резким скрипом оттуда поднялась взлётная площадка с десантными транспортами. Святой и Апостол заняли места в ведущей машине. Молодые солдаты склонили головы в присутствии Святого. Уже через несколько минут залитая кровью земля Каира поприветствовала новых гостей.
Освальд вырвался вперёд и постарался прикрыть Святого от всех возможных бед.
А их здесь было много. Очень.
Свет сигнальных ракет отражался на клыках орков, на кончиках рогатых шлемов и в наполненных неистовством глазах. Не просто Зелёная Волна – настоящий океан безудержный и безбрежный. Он шевелился, перекатывался. Волна росла и грозила снести временные укрепления войск Императора как небывалое цунами. То тут, то там из темноты вырывались хищные очертания орочьих танков, возвышались горы шагателей, а где-то вдалеке, словно в тумане, двигалось некое хтоническое чудовище, рассекая макушкой низкие тучи.
Начался дождь, сверкнули молнии. Они стали свидетелями того, как штрафники бегут с первой оборонительной линии, подготовкой которой занимались целый день. Вслед перепуганным до смерти людям летели гроздья свинца, струи пламени и бешеные волчки неуправляемых ракет.
Наперерез орде вышел гордый и величественный "Несущий Боль". Сэр Гарольд вместе с верным оруженосцем Баярдом уже превратили в дымящиеся горы несколько горканафтов, и собирались увеличить кровавый список своих достижений. Пусть союзники бегут, пусть пылают танки СПО, ничто не сможет поколебать решимость Вольных Клинков. Даже участь Роланда и Родерика в схожих обстоятельствах.
"Нужно отходить", – стиснул зубы Освальд. – "Мы опоздали. Пока не поздно. Пока не высадились катачанцы, Шай, нужно…"
Десантник не успел додумать. Святой обошёл его и прошагал навстречу бегущим штрафникам.
Слова застыли на языке, потому что следом за Святым в бой шли дети. Не обращая внимания на жидкую грязь, в которую обратилась земля под струями ливня, на взрывы, мешающие небо с землёй, и режущий слух свист пуль, паства следовала за пастырем.
"Что-то не так. Что-то неверно!"
Освальд ощутил схожесть нынешних событий со случившимся в Тавкрии, на Местоде-VI, Шаен-Чеге и в других Богом-Императором забытых местах, где в воздухе витало колдовство.
– В укрытие, дебилы! – выкрикнул арбитр из заградительных отрядов.
Он успел нырнуть в окоп за секунду до того, как в землю рядом ударил снаряд.
Тут же заговорили тяжёлые стабберы, чтобы остановить бегущих штрафников, и Свежеватель схватился за грудь.
"Нет-нет! Не может быть!" – Освальд бросился к Святому. – "Децимос починил розарий. Он не стал бы лгать!"
– Боб, что с тобой?! Куда ранили?! – выкрикнул десантник, потому что не заметил отверстий от пуль на рясе.
Святой простонал, но потом крепче обхватил древко знамени, опёрся на него и пошёл дальше с вымученной улыбкой. Он заговорил, и его слова чудесным образом разнеслись по полю боя так, что Освальд слышал их даже сквозь грохот побоища.
– Возвращайтесь! Возвращайтесь! Возвращайтесь!
Вырвавшийся дальше всех штрафник остановился перед пулемётным гнездом. Арбитры выпустили в труса столько пуль, что раскалился ствол оружия. Стрелок поднялся над укрытием и продолжал стрелять из пистолета. Штрафник, не веря, ощупал себя, а потом судорожно повернулся на колдовской голос.
– Возвращайтесь! Возвращайтесь! Возвр… ща-а-а… йтесь! – Свежеватель порой срывался на истошный крик.
Святого били судороги. Освальд заметил, как по аугметическим стопам Свежевателя текут ручейки крови, как алые капли выступили из носа, глаз и ушей Святого, как раскрылись на коже мученика стигматы в тех местах, куда ранили всех, кто в эту ночь сражался за Бога-Императора.
– Да что же это?! – воскликнул Освальд.
Он посмотрел на небо, пересечённое трассерами, со вспышками взрывов и огненных шлейфов подбитых самолётов. Десантник искал ответа, но услышал только стоны Святого.
– Воз… вращайтесь! Возвра-а-а… щайтесь! В-озвращайтесь! – молил Свежеватель.
И штрафники вернулись. Недоумённо они рыскали взглядом вокруг и подбирали брошенное оружие, чтобы встретиться с зеленокожей ордой.
А орки были уже совсем близко.
Святой лишился одной стопы. Тяжёлые пули вырвали Свежевателю аугметический блок из головы. Он упал.
– В-а-а-а-а-а! – радостно завопило зеленокожее зверьё.
– А-а-а-а-а! – взвыл десантник.
Он разогнался и протаранил стаю чужаков.
Освальд пинком отбросил в сторону первого орка, снёс силовым молотом голову второму, зажал спусковой крючок болтера и очистил пространство перед собой ураганом реактивных снарядов. Десантник метнул одноручный молот. Оружие разнесло грудную клетку одному врагу, а потом подхватило и протащило несколько метров по земле другого. Освальд перезарядил болтер и расстреливал зеленокожих в упор, пока щелчок не напомнил о том, что снаряды снова кончились.
Молнией пронёсся орочий топор, и Освальд не удержал "Убийцу Миротворцев". Болтер упал в соседнюю траншею и погрузился в грязь. Десантник отступил на шаг, достаточно проворно, чтобы уцелеть, но недостаточно, чтобы вообще избежать какого-либо урона. Зазубренное лезвие в искрах оставило зарубку на шлеме, разбило вдребезги линзу справа и остановилось, лишь встретившись с горжетом.
Освальд зарычал и вырвал завывающему животному трахею. Он отпихнул захлебывающегося кровью зеленокожего и двинулся дальше по дороге мести и бесконечной ненависти ко всему орочьему роду.
Освальд перехватил руку с тесаком, а потом с такой силой двинул локтем по голове врага, что раздался хруст позвонков.
Пули били в упор, высекая искры из силовых доспехов, а Освальд сокрушал орков пудовыми кулаками: разбивал черепа, отрывал челюсти, вырывал конечности из суставов.
Десантник запнулся о собственный молот. Упал и перепачкался в грязи, но знакомая рукоять снова оказалась в руке.
– Сдохните! – проорал Освальд.
Он стал бурей, которая обращала врагов во всплески тёмной крови и ошмётков.
Он стал карой оркам за их мерзкое существование.
Он стал далеко не Ангелом, а самой Смертью, окончательной и бесповоротной.
Зеленокожие бежали от его гнева.
Однако у них тоже были заградительные отряды.
– В б’й, трусы! – взвыл орк с многоствольным стрелялом.
Он превратил в фарш бегущих зеленокожих и сумасшедшим огнём прижал Освальда к земле. Десантник метнул молот в ответ – промахнулся. Освальд выставил для защиты аугметическую руку. Он лишился нескольких пальцев, конечность задымилась, сустав не выдержал нагрузки, и искорёженный металл провис в локте.
Освальд увидел собственную смерть – уродливо сточенную пулю, летящую прямо в незащищённую бронированным стеклом глазницу.
Вся невероятно долгая жизнь сверхчеловека промелькнула перед его глазами. И роковая пуля тоже промелькнула. Промелькнула и исчезла, словно её никогда и не было.
Освальд метнулся вперёд, пока орк-стрелок перезаряжал пушку, пробил брюхо и вырвал зеленокожему внутренности. После десантник повернулся и окоченел.
Святой был жив. Кровоточащая голова, алый провал глазницы, порванная ряса, среди мешанины тканей видны кости, правая рука висела на последних багровых нитях.
Но Святой был жив.
Свежевателя защищал мерцающий купол розария, но на его теле открывались всё новые и новые страшные отметины.
Свежеватель открыл рот, и среди редких зубов промелькнул покусанный до крови язык.
– В-пе...рёд… впер... – всё тише и тише сипел мученик.
– Вперёд! – подхватил Апостол с такой яростью, которую ещё никогда в жизни не чувствовал. – Вперёд!
Кровь кипела. Кровь заливала доспехи. Кровь забрызгала линзу и попала в глаз Освальду.
Мир окончательно превратился в мрачное тягучее страшное и безумное месиво, сотканное из жестоких убийств и масштабных разрушений.
Зеленокожие поняли, что встретились со сверхъестественной силой, а поэтому направили на Святого своё главное оружие.
Скребущий небо гаргант, не обращая внимания ни на совокупный обстрел всей флотилии СПО, ни на кажущегося на фоне карликом "Несущего Боль", направился к Свежевателю.
– Святой! – закричал Апостол.
Кулак Освальда врезался в орочью пасть, и могучие клыки превратились в крошево. Следующим ударом Апостол вбил короткий тупой нос чужака глубоко в голову. Освальд отпихнул труп и побежал к Свежевателю.
Перед глазами прожужжала цепная пила смертодреда. Освальд отпрыгнул назад, чтобы не попасть под сокрушительный замах металлической клешнёй. Он поскользнулся и упал на спину. Перекатился в сторону. В место, где Освальд лежал всего мгновение назад, вонзилась пила, разбрызгивая чёрные потёки.
– Святой! – проорал Апостол.
Он больше не уклонялся от смертодреда. Освальд пошёл напролом. Он прикрепил мелта-гранату на обшивку, бросился в сторону и не задержался, чтобы полюбоваться взрывом.
Апостол уже почти успел одёрнуть Святого-Мученика, когда перед десантников на землю опустилась стопа гарганта. Произошло настоящее землетрясение, и все поблизости упали, не удержав равновесие.
Сэр Гарольд попытался разломать лапу стального чудовища. Вольный Клинок пилил металл цепным мечом и расширял проём перчаткой "Удар Грома". Вместе с оруженосцем они уже почти сломали механизм, когда гаргант отбросил обоих мощным пинком. Многотонные машины повалились наземь. В следующее мгновение гаргант залил огнём окрестности вокруг измятых рыцарей.
Не помня себя, охваченный пламенем Освальд пробился к стопе исполина и принялся стучать по обшивке, чтобы добраться до тела Свежевателя.
– Святой! – кричал Апостол. – Святой!
Не добившись ничего, кроме глубокой вмятины, Освальд сполз вниз. Он развернулся и привалился спиной к обшивке гарганта, когда увидел, что и штрафники, и арбитры, и дети-крестоносцы всё ещё сражаются. Что они падают, но поднимаются после таких ударов, от которых в иное время превратились бы в кровавые брызги.
Раздался страшный скрежет. Вольные Клинки всё-таки повредили гарганта настолько, что изломанный коленный сустав не выдержал впечатляющего веса. Чудовище накренилось, лопнули крепления, и гаргант рухнул на спину, выплевывая в небо сотни снарядов и десятки лазерных лучей.
Взметнулись тучи земли и пепла, а когда они рассеялись, то Освальд среди горы обломков увидел знамя Детского Крестового Похода.
Только прах удерживал его от падения, прах, формой напоминающий человека.
Освальд бросился вперёд и схватил древко, за мгновение до того, как останки Свежевателя осели мутным облаком.
А потом со свистом ветра отчётливо прозвучали последние слова Святого:
– Теперь я понял... Его замысел.

Продолжение

Сообщение отредактировал Мамкин нонконформист! - 19.09.2020, 10:53


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
kaligvla
сообщение 26.03.2020, 14:03
Сообщение #3


Champion
********

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Ultramarines
Группа: Пользователь
Сообщений: 465
Регистрация: 20.05.2013
Из: Москва
Пользователь №: 36 713

Ветеран Ягеллонского крестового походаУчастник Битвы за СкутумБеглец



Репутация:   165  


Вторая часть рассказа очень сильно провисает по сравнению с первой. Вторая часть - это, когда Боб обрел дзен, и начал сыпать клишированными фразами из телевизора. Сделай что-нибудь с этим, верни ему речь нормального, но одухотворенного человека. Не может же человек, сразу после так уверовал превратиться в конча какого-то от реального мира оторванного.
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 26.03.2020, 14:23
Сообщение #4


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Ну ты, наверное, понял, что речь изменилась для контраста.
Я-то, конечно, могу и изменить.
Но, если не сложно, дай ссылку на какой-нибудь пример одухотворённого человека.
Книги, фильмы, игори.

Сам я дико торчу с "Молодого Папы". Кое-что попёр оттуда.

Сообщение отредактировал Мамкин нонконформист! - 26.03.2020, 14:45


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение
0.5 Кота
сообщение 26.03.2020, 20:39
Сообщение #5


Chapter Master
************

Warhammer 40,000
Раса: Space Marines
Армия: Revilers
Группа: Модератор
Сообщений: 7 522
Регистрация: 30.04.2009
Пользователь №: 18 476

Ветеран Ягеллонского крестового походаПремия "Золотая Сци-Фи"Бронза конкурса "Городские Легенды"



Репутация:   2311  


Снизил пафос на несколько градусов.
Кстати, Калигвла, ты понял, что не было никакого паломничества?

И-и-и-и-и, да.
Я сильно сомневаюсь, что вменяемый одухотворённый человек пошёл бы в бой с одним лишь знаменем и в рясе на голое тело.

Обычно не пишу под музыку, но в финале звучало вот это

https://www.youtube.com/watch?v=SeAAi7jWOl8

Сообщение отредактировал Мамкин нонконформист! - 26.03.2020, 20:42


--------------------
Перейтик к верху страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить на темуЗапустить новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29.03.2024 - 00:29