[фанфик][Wh40k]Каратели, Classis Libera Опции

[0.5 Кота]

Серия "Classis Libera"
Бэкграунд
Рассказы
Денежный вопрос
Ненависти Свободного Отряда
Возвращение домой
Сердца и умы
Холодный расчёт
Обстоятельства непреодолимой силы
Начать сначала
Кровь и золото!
Зов Долга
Двойное жалование
Орки не сёрфят
Лечебница "Акрам"
Свежеватель Боб
Свадьба
Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом!
Сбросить маски

Название: Каратели
Сеттинг: Wh40k
Жанр: драма/боевик
Рейтинг: 18 + (эпизодическое описание жестокости, нецензурная брань)
Аннотация: Удача ветрена, а судьба непредсказуема. На Скутуме Classis Libera сражалась против Инквизиции, а на Флайранте за. На Скутуме наёмников прозвали грабителями, а на Флайранте они стали верными Трону солдатами, хотя методы ведения войны ничуть не изменились.

"Краткий пересказ событий предыдущих серий"

Серия "Classis Libera" посвящена жизни и невероятным приключениям солдат вольного торговца Георга Хокберга.
Classis Libera получает выгодный контракт на поддержку законной власти на планете Скутум, однако ввязывается в противостояние не просто между властолюбивыми людьми, но также галактическими организациями и древним злом.
Волей нанимательницы, госпожи-губернатора Лидиары Сардис, компания атакует улей Кантаврис, которым управлял противник Лидиары на политической арене, кардинал Вальфур Иерофон. Наёмники встречаются в бою с войсками Святой Императорской Инквизиции и выходят победителями из этого противостояния.
Однако ещё рано расслабляться.
Капитул Стальных Исповедников – ставленников Адептус Механикус – захватывает Тиррену, улей Лидиары Сардис. У Classis Libera не хватает сил, чтобы выкурить их оттуда, поэтому Георг Хокберг ведёт компанию в улей Тавкрия, чтобы набрать рекрутов.
В рассказе "Сердца и умы" описаны злоключения наёмников в городе бандитов, насильников и анархистов. Там компании противостоят потерянные и проклятые еретики из банды Губителей Судеб.
Classis Libera восстанавливает численность, но не более того. Под беспрерывными атаками безумцев, мутантов и предателей-Астартес наёмники вынуждены отступить.
Несмотря на неудачу, Георг Хокберг преисполнен решимости вернуть власть нанимательнице. Начинается осада Тиррены (повесть "Обстоятельства непреодолимой силы").
Противостояние с СПО и капитулом космического десанта становится тяжёлым испытанием для наёмников Classis Libera. Несмотря на ряд успехов, осада завершается обоюдным истощением. Ни одна противоборствующая сторона так и не достигла целей. Стальные Исповедники не нашли реликвии Скутума, а Георг не выполнил обязательства по контракту. Подавленные и разочарованные войной наёмники покидают Скутум.
Бурные течения Варпа переносят флот Classis Libera не только в пространстве, но и во времени.
Интерлюдии "Остаться в живых" и "Оставив позади" снова освещают события скутумской кампании.
Инквизитор Конклава Скутума Жозефина Анна Мерикью де Труан размышляет над тем, как ей выбраться из Кантавриса, захваченного наёмниками Classis Libera. После того, как инквизитор не смогла найти способа выйти из окружения, она под чужим именем вербуется в ряды солдат Георга Хокберга.
Грядёт осада столицы Скутума – Тиррены – и Жоанна участвует в этом событии как рядовой боец армии наёмников. Инквизитор переживает вместе с Classis Libera все поражения и победы.
Для Георга Хокберга наступает тяжёлое время. Classis Libera разваливается, банковские счета арестованы, самого вольного торговца разыскивает Инквизиция, а техножрецы желают ему смерти.
В такие моменты люди сдаются. Или начинают всё сначала (рассказ "Начать сначала").
Classis Libera слишком слаба, чтобы сразу браться за военный контракт, и тогда Георг Хокберг решает развязать "постановочную" войну. Он договаривается с Биллом Риддом, предводителем пиратского воинства судна "Кромешная Тьма", о налётах на пограничные миры Империума. Задумка такова: пираты грабят планету, потом появляются наёмники и за щедрое вознаграждение прогоняют их.
Такая схема позволяет несколько поправить финансовое положение компании, однако долго пользоваться ей не выходит. Скоро о мошеннических действиях Георга Хокберга становится известно в Администратуме. Адептус Терра рассылает астропатические сообщения по мирам сектора Сецессио (рассказ "Кровь и золото!").
Пираты Билла Ридда перехватывают послание во время рейда на планету Норайя. Какие бы лёгкие деньги они ни зарабатывали вместе с Classis Libera, но теперь становится очевидным, что больше так продолжаться не может. Нападение на Норайю – последнее совместное мероприятие пиратов Ридда и наёмников Хокберга.
Должно было стать последним, если бы ту же цель не избрали для себя эльдарские корсары. Их нападения никто не ждал, поэтому и пираты, и наёмники несут тяжёлые потери. Подобное оскорбление не может остаться без ответа. Ридд не привык подставлять для удара другую щёку, а Хокберг устал от того, что его перестали принимать всерьёз. Они отправляются на абордаж чужацкого судна.
Эльдары отчаянно сопротивляются, но, в конце концов, корабль чужаков захвачен. После компания разбивает остальные разобщённые войска корсаров на планете. Георг Хокберг понимает, что Classis Libera – снова сила, снова готов браться за военные контракты.
Примерно в то же время Вольные Клинки Роланд и Родерик, бывшие сотрудники компании Хокберга, сражаются с орками в системе Отарио на планете Нагара (рассказ "Зов Долга"). Они остаются прикрывать отступающие имперские войска и сходятся в бою с ордой зеленокожих. Родерик, оруженосец, советует Роланду, рыцарю, последовать примеру союзников, но тот настаивает на продолжении битвы. Доспехи Роланда повреждены, но Родерику удаётся спасти господина от гибели.
Чуть погодя Родерик получает случайную пулю от солдата СПО и умирает на руках Роланда, но рыцарь не принимает это. Он замыкается в себе, чтобы избежать печальной правды.
Георг Хокберг тоже ведёт компанию в звёздную систему Отарио (рассказ "Двойное жалование").
Шиннан III, губернатор Нагары и правитель всей звёздной системы, знает о дурной репутации Classis Libera, но всё-таки поручает Георгу вступить в затянувшийся конфликт, ведь власть Мордвиги-Прайм далеко, а орки совсем близко.
Наёмники сходятся в бою с зеленокожими у Гуэльфской дамбы, последнего действующего энергетического объекта Кистанского архипелага. Войско под руководством Свежевателя Боба снимает осаду и контратакует. Наёмники занимают вражеский лагерь, где орки ремонтировали технику, когда приходит сообщение, что союзников – катачанских артиллеристов – застигли врасплох. Classis Libera оказывается под угрозой окружения. Пока техножрецы компании готовят Вольных Клинков к эвакуации, наёмники отбивают бесконечные волны зелёного прилива. Во время одной из таких атак, Свежеватель Боб вместе с уцелевшими доппельзольднерами задерживает орков, пока другие солдаты Classis Libera отступают. Оставшись в одиночестве, окружённый и истекающий кровью Свежеватель Боб видит, что небо вспыхнуло от огня катачанских артиллеристов, которые, наконец, отбились от преследователей и снова развернули орудия.
Роту Свежевателя считают полностью уничтоженной, но через несколько дней разведчики компании встречают Боба, контуженного, но живого (рассказ "Орки не серфят"). Они провожают лейтенанта в лагерь, где начинает зарождаться культ Святого Свежевателя.
Грядёт последний бой за Гуэльфскую дамбу. У Георга Хокберга есть план, как противостоять зеленокожим, но для этого нужно содействие техножрецов дамбы. Последние против рискованной задумки, и вольному торговцу не остаётся ничего другого, кроме как отдать приказ захватить объект.
Децимос, магос-эксплоратор компании, запускает процедуру водосброса, и потоки воды с дамбы смывают зеленокожих. Союзники-катачанцы перекрывают проход орков в Буфских пиках, а зенитчики лейтенанта Шай защищают дамбу с воздуха. Операция успешно завершена.
Classis Libera занимает разорённый курорт Радужная Бухта и устраивает там лагерь.
Пользуясь передышкой в ходе кампании в Кистанском архипелаге, сэр Каролус, Вольный Клинок Classis Libera, вместе с оруженосцами отправляется на поиски Роланда, затерявшегося в военных госпиталях. Так Вольные Клинки оказываются на острове Мэтог в психиатрической лечебнице "Акрам", открытой миссией Ордена Чёрной Розы Вавилона (рассказ "Лечебница "Акрам"").
Роланд плох: он истощён и подавлен, измучен посттравматическим стрессовым расстройством.
Сария, мать-настоятельница монастыря-лечебницы, обещает излечить рыцаря, но не раньше чем через несколько месяцев. Она просит Вольных Клинков провести несколько дней вместе с Роландом, чтобы окружить того дружеским теплом. Во время сеансов психотерапии между Каролусом и Сарией пробегает искра. Они начинают встречаться. Мать-настоятельница становится для рыцаря Прекрасной Дамой.
Свежеватель Боб (рассказ "Свежеватель Боб") приходит в себе в госпитале компании в Радужной Бухте. За время, которое он провёл без сознания, Георг Хокберг, заручившись поддержкой экклезиархии и средств массовой информации Нагары, создал вокруг лейтенанта ореол чуда, святого, живого знамени борьбы с зеленокожими.
Нехотя, но Свежеватель становится главой нового культа. Он выступает перед народом, вдохновляет людей записываться в Classis Libera, общается с власть имущими, даёт интервью.
По просьбе Георга Хокберга Свежеватель объявляет Крестовый Поход против орков, однако из-за того, что совершеннолетние граждане Нагары уже и так служат в СПО, в Classis Libera вступают четырнадцати- пятнадцатилетние подростки. Свежеватель вместе с Нере и другими ветеранами компании занимается подготовкой рекрутов. Боб сближается с детьми, он становится для них не просто иконой, командиром и наставником, но даже названным отцом.
Однако уже в первом бою Свежеватель Боб теряет многих воспитанников. И не тяжёлые раны сводят Боба с ума, а осознание того, скольких он привёл к смерти. В бреду Свежеватель Боб обращается с мольбой к Богу-Императору. Свежеватель перерождается уже не мнимым, а самым настоящим Святым.
Во время генерального сражения с кланом Гоффов на острове Каир Свежеватель принимает раны всех, кто сражался в тот день за Императора. На его теле открываются стигматы, Боб истекает кровью, а потом обращается в пепел и уходит из жизни, как один величайших героев Империума.
В следующем рассказе "Свадьба" сэр Каролус и Сария решают узаконить отношения перед Богом-Императором. Они приглашают на бракосочетание как солдат и офицеров компании, так и представителей экклезиархии.
После обряда Каролус знакомится с гостями со стороны супруги и узнаёт от канониссы-прецептор Джахизы, что его брак одобрен орденом по одной простой причине: сёстрам необходим человек из дворянства, чтобы пройти в парламент Нагары и отстаивать интересы церкви.
Каролус выясняет отношения с Сарией, и та клянётся, что их чувства не просто холодный расчёт.
В это время происходит драка между гостями, и, действуя заодно для её разрешения, супруги мирятся.
После побед над кланами Смерточерепов и Гоффов Classis Libera сходится с Кровавыми Топорами в битве на острове Ом. Сходится и терпит сокрушительное поражение (рассказ "Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом!"). Эскадра военно-морского флота потоплена, силы Аэронафтики Империалис уничтожены, морской десант понёс тяжёлые потери, а культ Святого Свежевателя и катачанцы окружены превосходящим противником. Георг Хокберг принимает решение дождаться подхода ещё одной флотилии, а также поручает Каролусу вернуть в строй Роланда.
Повторный штурм прибрежных укреплений заканчивается лучше предыдущего: орков отбросили, а окружённые имперские войска смогли отступить на корабли. Однако продолжать кампанию уже невозможно, требуется перегруппировка, поэтому Георг Хокберг вместе с верным телохранителем Освальдом отправляется на мирные переговоры с орочьим вождём. Встреча перетекает в вооружённое противостояние, но капитану, благодаря многочисленным реликвиями и хитроумным устройствам, удаётся победить. Следующий вождь клана принимает условия Хокберга и уводит орков с Нагары.
Спустя несколько лет война заканчивается (рассказ "Сбросить маски"). Георг Хокберг отправляется на встречу с Шиннан III, губернатором Нагары, чтобы обсудить с ней награду.
На орбитальной станции "Эри", в офисе Администратума капитан встречает не только губернатора, но и представителей Инквизиции. Шиннан III передаёт им преступников, но гостям не для того понадобился капитан Classis Libera, чтобы заключить его под стражу. Представители Инквизиции ищут Джабиниллу Тертию, наёмницу из роты Шай. Оказывается, что под этой личиной всё время скрывалась инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан.
Пока устанавливали личность инквизитора, произошла ссора между капитаном и губернатором. Шиннан III приказывает казнить Георга, но тот готовился к подобному развитию событий. Корабли компании атакуют крейсер техножрецов Дитрита и угрожают уничтожением орбитальной станции. Губернатору приходится пойти на уступки.
В свою очередь, Жоанна де Труан предлагает Георгу Хокбергу сделку: услуги компании в обмен на восстановление репутации и снятие обвинений с вольного торговца. Капитан соглашается.

"История"

941.М41
Денежный вопрос
Classis Libera получает выгодный контракт на планете Скутум, система Декатта, субсектор Муралис, сектор Сецессио, Сегментум Темпестус. Войско наёмников должно защитить режим госпожи-губернатора Лидиары Сардис от внешних посягательств.

941-942.М41
Битва за Скутум
Происходит первая и единственная по-настоящему успешная военная операция компании на Скутуме – разграбление улья Кантаврис. Кардинал Вальфур Иерофон, политический соперник Лидиары Сардис, взят в плен; войска Святой Императорской Инквизиции отброшены.
В это время Лидиару Сардис свергают. Капитул космического десанта Стальные Исповедники занимает Тиррену.
Classis Libera перемещается в улей Тавкрию, чтобы восстановить численность и перегруппироваться перед осадой Тиррены. Однако там наёмников поджидали потерянные и проклятые предатели-Астартес, мутанты и еретики из банды Губителей Судеб. После применения распылённых в воздухе делириантов жители улья сходят с ума и прогоняют Classis Libera. Наёмникам компании приходится штурмовать Тиррену, полагаясь исключительно на собственные силы.
Война завершается истощением как Classis Libera, так и Стальных Исповедников. После мирных переговоров между главой компании Георгом Хокбергом и магистром Галостаром, Classis Libera покидает Скутум.
Флот компании теряется в Варпе и появляется в настоящем пространстве только ближе к концу тысячелетия.

990.М41
Новое начало
Георг Хокберг договаривается с Биллом Риддом, предводителем пиратского воинства судна "Кромешная Тьма" о налётах на пограничные миры Империума. В течение года Classis Libera вместе с пиратами грабит миры Гедиминова Предела, субсекторов Аккад, Муралис, Промиссум и пространства Бичевателей.

990-991.М41
Встряска
Classis Libera вместе с пиратами Билла Ридда прибывает на планету Норайя, промышленный мир субсектора Промиссум сектора Сецессио.
Там наёмники и пираты сталкиваются с эльдарскими корсарами, которые точно также выбрали Норайю для разграбления.
Первые сражения заканчиваются для людей или поражениями, или пирровыми победами. В таких условиях Георг решает нанести удар по флагману чужаков, пока многие корсарские отряды находятся на планете. Происходит космический бой, который завершается тяжёлым кровопролитным абордажем, и даже Георгу Хокбергу приходится участвовать. Однако, в конце концов, корабль взят.
Наёмники выслеживают и уничтожают отряды эльдаров, оставшиеся на Норайи.

992.М41
Война в раю
Георг Хокберг берётся за военный контракт в райском мире Нагара, система Отарио, субсектор Канад, сектор Сецессио.
Звёздная система находится под ударом орочьего "В-а-а-а-а-а", и Classis Libera появляется как раз вовремя, чтобы помочь истощённым имперским силам отстоять Гуэльфскую дамбу – последний источник электроэнергии Кистанского архипелага. После успешного окончания операции наёмники разбивают лагерь на разорённом курорте под названием Радужная Бухта.

Скоро становится ясно, что Classis Libera не сможет долго поддерживать наступление: потери слишком велики.
Георг Хокберг, заручившись поддержкой экклезиархии и СМИ Нагары, создаёт культ вокруг личности Свежевателя Боба, лейтенанта доппельзольднеров, который руководил войсками компании в начале войны и остался единственным выжившим в своей роте.
Святой Роберт Свежеватель объявляет Крестовый Поход против орков.
Его земной путь оканчивается в конце года, когда Свежеватель творит чудо в генеральном сражении за остров Каир. Святой принимает на себя все раны, которые воины Императора получили в тот день, и, в конце концов, рассыпается пеплом, но дарит людям победу и надежду на окончание войны.

993.М41
Перелом
Последний крупный клан зеленокожих на Нагаре – Кровавые Топоры. Они занимают Нормэйнские Острова.
Генеральное сражение происходит на острове Ом. Военно-морской флот Нагары, Аэронафтика Империалис, СПО, катачанцы и Classis Libera терпят поражение во время первой десантной операции.
Георг Хокберг вводит в бой все резервы, чтобы спасти уцелевших из окружения. Орки отброшены, но продолжать кампанию невозможно. Разведка недооценила силы зеленокожих, а поэтому капитан отправляется на мирные переговоры. Встреча перетекает в вооружённое противостояние, но Георгу Хокбергу удаётся победить. Орки соглашаются на мир. По условиям договора Classis Libera перевозит Кровавых Топоров на Отарио-II, обеспечивает поставками продовольствия, военной техники, взрывчатки и зубов.

994-996.М41
Очищение
Classis Libera вместе с силами планетарной обороны охотится на племена диких орков, уничтожает мелкие кланы чужаков. К концу 996-ого года Нагара очищена от зеленокожих.

Недопонимание
Флот компании атакует крейсер "Tibi gratias ago Deus Mechanicus" после того, как Георга Хокберга заключают под арест по приказу губернатора Шиннан III. Как только капитана освобождают, абордаж прекращается.

"Действующие лица"

Свободный Отряд
Георг Хокберг – находчивый капитан, лицо и дух компании
Нере На-всякий-случай – от-греха-подальше, хуже-не-будет и, кроме того, старший инструктор
Вилхелм – героический герой скутумской кампании и лейтенант мотострелковой роты. Видел некоторое дерьмо. Терпел некоторые раны
Виталий – денщик, телохранитель и талисман лейтенанта Вилхелма
Шай – лейтенант роты доппельзольднеров. Гениальный тактик, блестящий лидер, превосходный боец… безжалостная убийца и наркоманка. Сейчас в завязке
Агнец – пожилой денщик лейтенанта Шай. Разведчик, делец, писатель и поэт. А кто ты без своего лазерного ружья?
Лен Кук – бывший лейтенант второй роты, а ныне предводитель скитариев Свободного Отряда. Немезида для врагов компании и для компании тоже, если ограничивающие имплантаты вдруг откажут
Децимос – магос-эксплоратор, представитель смехотворно немногочисленной группы наёмников Свободного Отряда, по которым не плачет виселица
Гарольд – Вольный Клинок, "Несущий Боль". Лихой и безрассудный вояка
Баярд Вешатель – оруженосец сэра Гарольда. Беспредельно верующий и крайне жестокий человек. Чего не скажешь, узнав прозвище, да?
Роланд – Вольный Клинок, "Песнь Войны". Чудаковатый, седой, худой и бледный рыцарь
Каролус фон Фредрисхальд – Вольный Клинок, "Одинокий Король". Не одинок
Змей – оруженосец сэра Каролуса. Мордатый, одноглазый и свободолюбивый человек
Ворон – оруженосец сэра Каролуса. Брат-близнец Змея. Сильно "старше" и немного умнее.
Лас Руиз – высший флотский офицер Свободного Отряда, капитан "Амбиции" и обладатель внушительных стальных шаров
Освальд – Ангел Смерти, машина Смерти, телохранитель Смер… капитана. Апостол культа Святого Роберта Свежевателя
Авраам – господин "золотые зубы" и "дурной нрав". Вспыльчивый, но очень хитрый космический десантник из капитула Пустынных Странников
Краст – космический десантник из капитула Серебряных Орлов. Косноязычен, мнителен, растерян во время общения с людьми. Предельно собран и смертоносен в бою
Игельхунд – главный врач Свободного Отряда. Обладает своеобразным чувством юмора, хорошими имплантатами и высоким боевым духом. Полностью лишён сострадания
Арделия – медсестра. Второй человек после Игельхунда, которого наёмники видят после пробуждения в госпитале. Но, в отличие от главного врача, ей рады
Антонио Маргаретти – сержант в роте Шай. Поразительно видный мужчина, краса и гордость компании
Джек Линч – марксмен в роте Шай. Интересная личность с вечным вихрем на голове, искусственной рукой, притягивающей улыбкой и отталкивающим взглядом. Имеет странные наклонности
Йон Йормунд – капрал в роте Шай. Самый смелый трус Свободного Отряда
Венсан Дюбуа – рядовой, капрал, сержант, инструктор, снова сержант, капрал и рядовой в роте Шай. Чаще остальных поднимается по карьерной лестнице, чтобы потом пересчитать все ступеньки.
"Билл Ридд" – неуловимый, неистребимый и таинственный пират. Уроженцы Вавилона-IV зовут его "ифритом", мутантом с поразительными способностями

Империум
Шиннан III – губернатор планеты Нагара, цельнометаллическая cyка. На самом деле из металла, я не шучу!
Чарльз Лейман – майор, командир отдельного разведывательного батальона 392-ого катачанского полка. Один в поле воин и человек-армия. Ну… обычно так пишут про катачанцев.
Сария фон Фредрисхальд – представитель Экклезиархии в парламенте Нагары. Знакомая фамилия, не так ли?
Жозефин Анна Мерикью де Труан – инквизитор Ордо Еретикус, также известная под именем Джабинилла Тертия. Вот это поворот!

1

Звёздная система Отарио бурлила. Движение в ней напоминало поток пузырьков воздуха, которые поднимаются со дна во время кипячения.
Больше всего судов прибывали на Нагару. Столичный мир системы экспортировал редкие металлы, драгоценные камни, прометий, лес и морепродукты. Принимал взамен технологии, рабочую силу и вооружение. Властный триумвират, в который входили представители правящей партии, экклезиархии, техножречества Дитрита, восстанавливал промышленность и оборону Нагары с такой скоростью, словно ожидал нашествия зеленокожих уже на следующий день.
Людям было чего бояться.
Крейсер "Tibi gratias ago Deus Mechanicus" завис на орбите Отарио-II. Механикумы денно и нощно сканировали поверхность захваченной орками планеты. Да, они не заметили масштабных строительств, но на затянутой смогом Отарио-II война не прекращалась. Спор о превосходстве между кланами зеленокожих не утихал ни на минуту. И впору бы порадоваться, что чужаки убивают чужаков, но для граждан Нагары и Дитрита это означало только то, что во время следующего нашествия они встретятся не просто с ордой, а с ордой прожжённых ветеранов, которых будет гораздо сложнее обмануть и тем более победить.
Инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан предлагала триумвирату звёздной системы уничтожить Отарио-II, но ни один из представителей власти не решился на такой серьёзный шаг, а Титан Дитрита даже протестовал против Экстерминатуса, потому что богатства этого мира нельзя переоценить.
Кстати об инквизиторе.
На границе системы, на расстоянии многих миллионов километров от искусственной обшивки крохотной, но очень гордой планеты техножрецов, тёмное пространство вспучилось, налилось болезненным цветом свежего кровоподтёка и лопнуло. В настоящий мир выплеснулись ядовитые воды Моря Душ и влетели два поразительно прекрасных корабля.
Диспетчеры орбитальной станции "Эри" не верили показаниям авгуров, потому что как "Амбицию", так и "Неустрашимый-II" компании Георга Хокберга они привыкли звать не иначе, как "ржавыми вёдрами". Теперь же эти корабли лоснились, кричали и всем своим видом хвастались о том, что их отремонтировали.
Лёгкий крейсер типа "Неустрашимый" вырвался вперёд. Капитан Альба проверял возможности новых двигателей, и они поражали воображение. "Неустрашимый-II" превратился в стрелу, неотразимый и смертоносный снаряд, и украшения на остром носу подчёркивали сходство. Памятуя о недостатках, выявленных в сражениях со Стальными Исповедниками и эльдарскими корсарами, механикумы вооружили лёгкий крейсер зубчатым тараном, а также усилили корпус с помощью новых адамантиевых шпангоутов. Теперь эта боевая машина, этот звёздный хищник не страшился даже самых ожесточённых схваток. Он не боялся ни переломов, ни ран. Убить его могли, лишь поразив в самое сердце – плазменный генератор – или в мозг, уничтожив капитанский мостик. Но эти уязвимости техножрецы защитили дополнительными переборками или пустотными щитами.
И если до скутумской кампании "Неустрашимый-II" использовали больше как грузовик, то теперь он мог поспорить в эффективности с кораблями самого Имперского Военного Флота сектора Сецессио.
Если бы, конечно, у Имперского Военного Флота сектора Сецессио ещё оставались корабли.
За легконогим, жестоким и плотоядным хищником капитана Альбы тяжело переваливался вожак, альфа маленькой стаи Classis Libera, "Амбиция" Ласа Руиза. Старый, битый всеми и бивший всех возможных врагов человечества, флагман компании после ремонта и модернизации мог перестрелять на ближней дистанции даже "Доминатор". Нет, дело не в количестве макробатарей. Просто, как и "Неустрашимый-II", "Амбицию" укрепили так, что теперь её можно было назвать летающей крепостью. Пусть в этом случае не удалось найти совершенный баланс между скоростью и защищённостью, но флагману компании и не требовалось никуда спешить. "Амбиция" двигалась по-королевски размеренно. Под командованием опытных офицеров не совершала ни одного лишнего движения. Она блистала.
Георг Хокберг распорядился установить на носу корабля позолоченную статую Бога-Императора, вывезенную из Кантавриса. Это – свидетельство преступления компании, выставленное на показ, но дело в том, что возвращать её уже некуда. Кантаврис, как и весь Скутум, поглощён Варпом. Кроме того, Classis Libera ныне служила Инквизиции, действовала в интересах экклезиархии и только у магосов Марса и Дитрита оставались к компании счёты. Георг Хокберг не счёл нужным скрываться.
Флагман не мог не привлечь внимания. Не только статуя, теперь весь крейсер был покрыт позолотой. Дуло каждой макропушки высовывалось из клюва ястреба, расправляющего крылья. Если посмотреть на "Амбицию" сбоку, то могло показаться, что в безвременье застыла целая стая небесных яростных хищников, приготовившихся метать огонь. Над батареями разместили броневые листы, на которых чёрными буквами на золотом фоне с правого борта написали "Амбиция", а с левого "Non terrae plus ultra".
Называйте этот крейсер, как хотите, но не было в Отарио человека, который бы его не знал.
Непомерная "Амбиция" Георга Хокберга вернулась с Мордвиги-Прайм. Вернулась продолжить Крестовый Поход за кровью и золотом. Вернулась побеждать.

2

– Что ж… вы подарили приятное воспоминание о лучших днях моей семьи, – произнёс вольный торговец. – Я бы многое отдал, чтобы посмотреть на "Амбицию" со стороны.
– Джабинилла Тертия могла летать на старых дырявых корытах, – сказала инквизитор, – а вот Жозефин Анна Мерикью де Труан не может позволить себе меньшее.
Инквизитор рассталась с образом жестокой убийцы и бойкой наёмницы. Теперь перед Георгом Хокбергом стояла леди.
Широкополая, под цвет полностью седых волос, серая шляпа с пышным чёрным плюмажем. Серое же, отливающее серебром, платье с корсетом, пышным турнюром, тренами, струящимися с плечей, и юбкой, скрывающей ноги. Руки обтянуты полупрозрачными длинными перчатками жемчужного цвета. Россыпь колец и перстней на пальцах.
Нет, эта дама не могла позволить себе меньшее.
– И всё же, я хочу сказать вам спасибо, – проговорил капитан, – и сделать ответный подарок.
– Обожаю подарки!
Георг Хокберг отвел локоть, и Жоанна де Труан взяла его за руку. Капитан с инквизитором отправились в арсенал крейсера, где магос Децимос показал ей полный комплект тактических доспехов дредноута с фигурной литерой "I" на кирасе и восстановленным крестом-розарием на крепких покатых плечах.
Инквизитор сдавила капитану руку, но тот не подал вида. Она сглотнула холодную слюну, повела головой из стороны в сторону, хотела уже прочистить горло и сказать хоть что-нибудь, но он опередил её.
– Первоначально я хотел, чтобы Децимос переделал её для меня, но глубокоуважаемый магос сказал, что доспехи предназначались уж слишком маленькому человеку, и…
– Замолчи… – прошептала Жоанна.
Она достала из крохотной сумочки платок и смахнула слезу.
Капитан ждал.
– Кто убил её? – спросила, наконец, инквизитор.
Её голос зазвучал иначе. Исчезли резкие властные нотки. Голос стал грудным.
– Я не знаю, – ответил капитан.
Жоанна пристально посмотрела ему в глаза. Она не моргала. И он не моргал.
– Шла война, – развёл руками Георг.
Жоанна вздохнула. Она помолчала ещё немного, глядя на терминаторские доспехи, которые защищали её племянницу, а потом расправила плечи. Сказала:
– Что ж… теперь ты знаешь одну мою слабость. Я стараюсь... не привязываться к людям. Но…
– Но привязываемся, – кисло улыбнулся Георг.
– Да, – инквизитор вздохнула.
Она прочистила горло и произнесла:
– Не пытайся использовать это против меня. Вообще больше никогда не пытайся идти против меня.
– Один раз получилось, – ухмыльнулся капитан.
Жоанна стёрла ухмылку с лица Георга. Она дотронулась лезвием короткого ножа, едва заметного в маленькой ладони, до его сонной артерии.
– Одно движение, одно неуклюжее слово, – предупредила инквизитор.
– Одно движение, и всем вашим затеям конец, – произнёс Георг.
Они помолчали, хотя техножрецы компании, да и сам Децимос отступили на шаг, но потом всё-таки подняли оружие: механодендриты, лазерные резаки и всё, что под руку попалось.
Первым безмолвную дуэль прервал капитан:
– Хотел было пошутить… ну… бриться не придётся, – он улыбнулся. – Короче… как бы крепко вы ни схватили меня за яйца, но попрошу на этом корабле, да и вообще на людях никаких больше "ты". Взаимоуважение и сотрудничество.
– Ишь как заговорил, как с Мордвиги улетели, – произнесла инквизитор.
– Даме не пристало так выражаться, – сказал Георг. – Взаимоуважение и сотрудничество. Разве я многого прошу?
– Не боишься смерти?
– Боюсь, – слегка кивнул капитан.
По горлу пробежала капелька крови, запачкав жабо белоснежной рубашки.
– Особенно когда смерть машет топором перед лицом, например, – продолжал капитан. – Но угроз я не боюсь. Это вредно в моей профессии.
Инквизитор отвела лезвие от горла вольного торговца. Нож тут же исчез, словно его и не было.
– Ладно... капитан. Я поняла. Взаимоуважение и сотрудничество.
Она ещё раз посмотрела на доспехи и добавила:
– И спасибо за подарок. Я благодарю Вас.
– Другое дело.
Георг дотронулся до крошечной раны, растёр между пальцем каплю крови, поправил кружевной воротник и снова отвёл локоть для дамы.
Жоанна нахмурилась, но согласилась сопровождать Георга.

3

На капитанском мостике "Амбиции" стало многолюдно. Лас Руиз не сразу вспомнил, когда в последний раз видел такое столпотворение.
"Разве что в девяносто третьем…" – подумал он.
В том году произошла последняя пустотная битва между сводным флотом защитников Нагары и мусорной эскадрой зеленокожих. Тогда "Амбиция" приняла на борт множество спасательных капсул. За победу над орками пришлось заплатить орбитальными мониторами, но зато наступило долгое затишье, за время которого Лас из боевого офицера превратился в капитана пассажирского лайнера и торговца – возил рекрутов и разнообразные грузы из пиратского форта Белами-Ки.
Лас Руиз обошёл адъютантов, ознакомился с показаниями авгуров, поправил мундир, смахнул с эполет перхоть и пошёл поздороваться с гостями.
Пришли все высшие офицеры Classis Libera. Некоторых, таких как Шай или Дейви Двуглазого, Лас хорошо знал и был рад их видеть. Других капитан "Амбиции" встретил впервые.
Пока флот компании находился на Мордвиге-Прайм, наёмники Хокберга на Нагаре не сидели, сложа руки. Они призывали в свои ряды новых членов, и нарастили общую численность компании до сорока тысяч человек. Нанимались как фанатики, следующие слову Апостола культа Святого Роберта Свежевателя, так и выходцы из СПО, которые не нашли себя в мирной жизни.
– Здравствуй, Роланд, – Лас поздоровался за руку с рыцарем.
Безупречная осанка, утончённые манеры, но… устрашающая худоба. Роланд так и не поправился, из-за чего могло показаться, что расстегни молнию комбинезона и внутри не найдёшь ничего, кроме костей. Рыцарь не выдерживал пристального взгляда, говорил едва слышно.
Капитан "Амбиции" улыбнулся и похлопал рыцаря по плечу.
Потом Лас кивнул Аврааму.
Астартес в рядах компании становилось всё меньше. К моменту этого судьбоносного собрания осталось пятеро, включая Апостола, поэтому они держались друг друга и пришли в полном составе. Лас знал, что Георг уже оповестил союзные капитулы космического десанта о гибели их представителей, но даже предположить не мог, когда появится, если вообще появится, замена.
"Инквизиции! Инквизиции понадобилось шесть лет, чтобы добраться до своего агента! И это только в Сецессио! Не представляю, сколько времени уйдёт на то, чтобы прилететь сюда из другой части галактики..." – подумал Лас.
Стоило только вспомнить о госпоже де Труан, как она вместе с Георгом Хокбергом прошла к тактическому голостолу.
"Помяни чёрта…" – ухмыльнулся Лас.
Инквизитор обвела взглядом присутствующих и проговорила:
– Приветствую вас, офицеры Classis Libera.
Шай хмыкнула.
– Приветствую Ангелов Смерти.
Авраам слегка склонил голову.
– Приветствую Вольных Клинков.
Каролус прищурился.
– Привет, Чарли.
Раздались тихие смешки, а полковник сводного 392-ого катачанского полка ответил:
– Здравствуйте, инквизитор.
– Ни для кого не секрет, что положение Империума в секторе, мало сказать, шаткое. Враги хозяйничают на наших планетах, как у себя дома, и даже лучшие воины армии и флота подумывают об отступлении.
Жоанна выдержала паузу и проговорила:
– Но только не я. Но nолько не вы.
– Кстати-кстати, – раздался голос старшего инструктора Нере, – раз мы теперь все – казённый люд, то, что с оплатой? Я слыхал, в гвардии какие-то кутарки платят!
– Это честь – служить Императору, – произнёс Чарльз Лейман и скрестил руки на груди.
– Вне всяких сомнений, – кивнул Нере, – но я очень люблю кушать, полковник. Просто страсть как люблю!
Инквизитор нахмурилась. Ближе к столу подошёл сам капитан Classis Libera и произнёс:
– Вы меня знаете. Даже в самые паршивые годы я не снижал жалование. Да, нагарских премий я не обещаю, но на покушать тебе, Нере, хватит. А, кроме того…
– А, кроме того, – перебила инквизитор, – мы с вами собираемся не просто воевать. Мы станем карателями тех, кто по собственной воле отвернулся от Империума. У этих людей больше нет никаких прав: ни на жизнь, ни на собственность. Улавливаешь, Нере?
– О… эту музыку я знаю. И люблю! – ухмыльнулся инструктор. – На секундочку даже захотел вернуться в строй.
– И? – спросил Георг.
– Да нахер надо!
И снова смешки. Инквизитор произнесла:
– Ничего страшного. Я не ожидаю серьёзного сопротивления, а поэтому у наших новых офицеров, – она указала ладонью на бывших солдат СПО, – будет время, чтобы сработаться и получить полезный опыт.
– А что за работа? Куда летим? – спросила Шай. – И вообще… чёрт побери! До сих пор не могу поверить... эй! Как вас там?! Вы хоть иногда выпускайте Джаби на волю!
– Ты бы знала, Шай, как мне надоела эта личина, – ответила Жоанна. – Я теперь на алкоголь не могу смотреть.
– Ха! Ещё бы…
– Ну да ладно. Отвлеклись, – инквизитор собралась с мыслями и продолжила. – Нам предстоит покарать за предательство жителей звёздной системы Флайрант.
Жоанна прикоснулась к панели управления тактическим столом и вывела объёмное изображение цели: тусклый белый карлик, окружённый орбитами семи планет и широким поясом астероидов.
– Система обитаема?! – спросил Децимос.
На Нагаре магосу приходилось очень много общаться с обыкновенными людьми, будь то наёмники, солдаты и офицеры СПО или рабочие, нанятые на восстановление Гуэльфской дамбы, поэтому он изменил манеру речи. Теперь Децимоса не просили повторить. Он говорил предельно ясно.
– Заселена только первая планета, Глация, – ответила Жоанна. – Приготовьтесь к тому, что воевать придётся при низких температурах. Днём до минус тридцати, ночью лучше вообще не показываться на поверхности.
– Будем добрым словом поминать Нагару, – произнёс Чарльз Лейман.
– Именно, – кивнула инквизитор. – Обеспечьте своих солдат тёплой одеждой и обувью.
– А на кой чёрт туда вообще лететь? – спросил Авраам. – Если не брать в расчёт пресловутую "кару".
– Я могла бы сказать, что этот мир имеет огромное значение не только для сектора, но для всего Империума, но солгала бы, – ответила Жоанна. – Да, там добывают прометий, и даже развита промышленность, но это самая обыкновенная планета.
– И? – развёл руками Авраам. – Пусть предатели и замёрзнут там насмерть.
– Глация – та работа, с которой Classis Libera справится, – ответила Жоанна. – Можно было бы полететь на Алексильву, Вавилон, ринуться в Проливы Балта, посетить любой из десятков других театров военных действий, раздирающих сектор, но… нас не так много. Пусть вас не оскорбляет следующее, но я вижу компанию как маленький партизанский отряд, действующий глубоко в тылу врага.
– Значит, никакого риска? – спросил Каролус.
– Риск есть всегда, – сказала инквизитор. – Но я не думаю, что будет также жарко, как на Нагаре или Скутуме. Во всех смыслах.
– Кто нам противостоит? – спросил Вилхелм.
– Глация сдалась Альфа-Легиону.
Название этого воинства ни о чём не говорило. По крайней мере, Лас Руиз и остальные наёмники за тактическим голостолом никак на него не отреагировали, разве что Апостол прошептал "Император храни", и некоторые Ангелы Смерти сотворили знамение аквилы. Однако когда инквизитор добавила "предатели-Астартес" люди застыли как вкопанные. Даже Лас Руиз почувствовал холод внизу живота, хотя ещё ни разу не сходился с космическими десантниками в схватке лицом к лицу. Но капитан "Амбиции" многое о них слышал от ветеранов бойни в Тиррене. И это многое ему очень не нравилось.
– Предатели-Астартес?! Не будет жарко?! – воскликнул Вилхелм.
– Без паники, – произнесла Жоанна. – В штабе Ордо Еретикус на Мордвиге-Прайм я получила достаточно сведений, чтобы утверждать: на Глации сейчас нет контингента Астартес, только предатели из СПО.
– Там остались верные Трону люди? – спросил Апостол.
– Да, разведданные до сих пор поступают, – кивнула инквизитор.
– Легионеры всегда могут вернуться... – произнёс Вилхелм.
– Могут, – согласилась Жоанна. – Но не сделают это.
– Почему?
Инквизитор ответила не сразу:
– Возможно... полковник Лейман в курсе. Всем остальным же… всех остальных я предупреждаю, что теперь вы выполняете поручения Святой Императорской Инквизиции. Информация, озвученная здесь, засекречена. Если я узнаю об утечке, то вынуждена буду провести расследование, и наказание за длинный язык – смерть. Всем ясно?
Жоанна не торопилась. Она оглядела и подождала ответа от каждого участника военного совета.
– Хорошо. Теперь, чтобы развеять сомнения лейтенанта, – Жоанна кивнула Вилхелму, – немного истории.
В период тридцатых-сороковых годов произошла гражданская война, известная в архивах как Ягеллонский Крестовый Поход. Из-за козней Альфа-Легиона капитул космического десанта Крылатые Гусары и Имперский Военный Флот сектора Сецессио перестали существовать. Пользуясь безнаказанностью, предатели атаковали несколько десятков слабозащищённых планет. Где-то им дали отпор, как например, на Улатеку в системе Блажь, но чаще еретики добивались своего. И, подчеркиваю, добивались ограниченными силами. Ту же Глацию захватила приблизительно рота легионеров. Рота захватила мир с почти двадцатимиллионным населением!
Теперь же аппетиты еретиков выросли. Они сосредотачиваются для нападения на ключевые миры. Их больше не интересуют пограничные и бедные планеты. Аналитики прогнозируют, что в начале следующего года Альфа-Легион атакует или Мордвигу-Прайм, или даже Тангиру-III.
– Чёрт… – тихо выругалась Шай, – мне понравилась Мордвига!
– Грустно, но факт, – сказала Жоанна. – Империум неизбежно потеряет власть в секторе.
Инквизитор сделала паузу, а потом добавила:
– Но знайте, мы ещё не проиграли! Империум – величайшее государство в галактике! За десять тысяч лет его не раз пытались разорвать на куски, но тщетно! Рано или поздно Высшие Повелители Терры объявят Крестовый Поход и вышвырнут вон всех захватчиков! Хотели бы вы подготовить фундамент для славной победы? Хотели бы быть среди триумфаторов?
Наёмники Classis Libera промолчали.
Георг хмыкнул и проговорил:
– Мимо, госпожа. Здесь у вас только один благодарный слушатель, – капитан кивнул на полковника катачанцев. – Все остальные желали бы не готовить фундамент, а быть на вечеринке на верхнем этаже.
Ветераны компании поддержали Георга смехом.
– Однако… – продолжал капитан, – компания не отказывается от обязательств. Classis Libera берёт этот контракт.

4

Вилхелм подождал, когда участники собрания разойдутся, а потом нагнал Георга и Жоанну.
– Капитан… госпожа, – лейтенант кивнул инквизитору, а потом снова обратился к Георгу. – С вами можно поговорить… наедине?
– Конечно.
Инквизитор отправилась по своим делам, а капитан отвёл лейтенанта ближе к обзорному иллюминатору капитанского мостика, откуда открывался прекрасный вид на налитую кровью Отарио в окружении облака сверкающих астероидов.
– Что стряслось, Вилхелм?
– Капитан… старику Лацарро недолго осталось. Я бы хотел занять его место.
Вилхелм не дал Георгу и слова сказать. Добавил быстро:
– Я не потяну ещё одну кампанию боевым офицером. Никаких сил не осталось.
Вилхелм не лгал. На Нагаре он трижды попадал в госпиталь в критическом состоянии. В свои сорок лет лейтенант хромал на правую ногу и пользовался тростью. Ему заменили левую ступню и правую руку по локоть. Бывали особо мерзкие дни, когда из-за глубоко засевших в организме осколков лейтенант не сдерживался и выл. Ни алкоголь, ни наркотики не могли полностью притупить боль.
Георг вздохнул и спросил:
– О масштабном протезировании не задумывался?
– Нет, капитан, – покачал головой Вилхелм. – Менять придётся слишком многое, а я ещё не потерял надежды завести семью.
Георг прищурился и произнёс:
– У меня так совсем толковых офицеров не останется.
– Ну… я готов работать в штабе, но в бой… больше не пойду.
– Ха! В штабе! Мне как раз на поле боя профессионалы нужны! Те ребята из морской пехоты, мягко говоря, не очень хорошо себя показали, а полковника Альвареза или... например, Лэндиса я переманить не смог. Патриоты, cyка...
– Капитан, без войскового квартирмейстера до поля боя даже дело не дойдёт. А я помогал Лацарро на Нагаре, пока привыкал к аугметике, так что быстро освоюсь.
– Хм…
Георг обхватил рукой подбородок и посмотрел на собеседника исподлобья.
– Лучшего кандидата у вас просто нет, – сказал Вилхелм. – Я опытен, как-никак больше двадцати лет с вами. Прошёл путь от рядового бойца до лейтенанта и знаю все тонкости солдатской жизни. Я – верен. Даже когда всё разваливалось в начале девяностых, я не ушёл. Отдал за компанию руку и ногу.
– Всё так, – кивнул Георг, – и я уважаю тебя за это. Ты, Вилхелм – хороший солдат и один из лучших офицеров компании. Но я не уверен, что ты справишься с обязанностями квартирмейстера.
– Я за Лацарро не просто хвостиком мотался, – сказал Вилхелм. – Многому научился! Кое-что и сам прошёл, пока в госпиталях валялся. "Оклады денежные" Эфрона, "Окольничего" Воссарова, "Большую энциклопедию Астра Милитарум". Расположение войск на отдых, интендантство, фураж – для меня не пустой звук! Я справлюсь!
– Ох... не знаю.
Вилхелм продолжал:
– И вообще… я всегда горой стоял за своих ребят! Спросите любого в роте, поспрашивайте офицеров: у меня всегда было меньше всего небоевых потерь! Никто не умер от голода, пьянства. Никто не пропал без вести. Ну… по крайней мере, на Нагаре такого не было.
Они помолчали. Вилхелм добавил чуть погодя:
– Если не хотите меня квартирмейстером ставить, то так и быть. Уйду в отставку. Наймусь... в денщики Шай, например, – проговорил Вилхелм. – Агнец совсем старый.
– Ха! Ладно... не руби с плеча.
Капитан отвернулся к иллюминатору. Лейтенант ждал, опершись на трость.
– Слушай, а преемник на твоё место есть? – спросил Георг.
– Есть.
– Кто?
– Виталий Сервий. Мой денщик и телохранитель. Парень, может, не самый башковитый, но опыт есть. И чуйку, что важнее, уже выработал, – отозвался Вилхелм.
– Хорошо, – кивнул Георг.
Он наконец повернулся, пристально посмотрел на лейтенанта и произнёс:
– Я подумаю над твоей просьбой, Вилхелм.
Лейтенант перекинул трость в другую руку и козырнул Георгу. Тот кисло улыбнулся и закончил беседу, бросив напоследок:
– Вольно... лейтенант.

5

Когда Жоанна приступала к новому делу, то всегда старалась окружить себя талантливыми и умелыми соратниками. Она знала людей, которые предпочитали работать в одиночку, например, Фердинанда Будейона, но относила себя к другому типу инквизиторов. Армия аколитов Жозефин Анны Мерикью де Труан всегда была самой большой в Ордо Еретикус сектора Сецессио и, порой, сравнивалась с ротой штурмовиков.
На Скутум инквизитор прибыла с парой дознавателей и тридцатью двумя агентами. Одни сгинули в Кантаврисе, Тавкрии или Тиррене. Другие в составе флота Инквизиции отправился на Вавилон-IV. Для третьих началась новая жизнь: дознаватель Эммануил Мирабо заслужил печать, а аколит Петрус Деций следил за действиями Стальных Исповедников на Калевале под началом другого господина.
Пришла пора собрать новую команду. Жоанна заперлась в каюте и включила старинный когитатор, который занимал львиную долю роскошных апартаментов. Пока Дух Машины приходил в себя, инквизитор успела помыться и даже вздремнуть в ванне, лёжа в горячей воде. Когитатор разбудил инквизитора писком о готовности начать работу.
Жоанна обтёрлась махровым полотенцем, спустила воду, накинула халат и вернулась в комнату. Она ввела необходимые коды безопасности и погрузилась в чтение личных дел возможных кандидатов.
На самом деле она уже примерно знала, кого напугать, а кого подкупить, просто хотела убедиться в догадках.
Чаще всего в биографии Джека Линча встречались слова "подозревается" и "виновен". Этот наёмник ещё до вступления в Classis Libera успел оставить кровавый след на тринадцати, возможно, пятнадцати мирах сектора Сецессио.
Джек был егерем. Он охранял владения и устраивал охоту правящей династии райского мира Вайсталь. Однажды губернатору наскучило убивать зверей, и с этого момента началось стремительное падение Линча.
Если бы было можно, то Джека казнили бы пятьдесят семь раз. Именно столько смертных приговоров ему вынесли в судах Империума.
И что самое удивительно, Джек даже не менял имени, а удачливых соратников Жоанна ценила не меньше талантливых или умелых.
Йон Йормунд же, наоборот, пытался тщательно скрыть прошлое. И если с силовиками или арбитрами это ещё могло сработать, пусть и далеко не всегда, то от Инквизиции не скроешься. Настоящее имя – Бэзил Картер. Он – лейтенант киморских мотострелков, кавалер всех возможных орденов, с отличием окончил военную академию родного мира. Бэзилу пророчили славное будущее в вооружённых силах, но… случилась ссора с полковым комиссаром, закончившаяся смертью последнего.
Жоанна хотела уже перейти к личному делу Антонио Маргаретти, но запищала вокс-рация. Инквизитор натянула на голову гарнитуру и ответила:
– Слушаю.
– Ваши гости прибыли, госпожа де Труан.
– Покажите им корабль, накормите и отведите в казармы, – приказала Жоанна. – Я встречусь с ними там позже.
Инквизитор не хотела отвлекаться от работы, потому что древний когитатор был капризен. Жоанна привыкла к тому, что реликты былых времён куда лучше современных разработок, но явно не в этом случае. Уже во время перелёта из Мордвиги в Отарио, инквизитор поняла, что ей отдали не самое лучшее, а то, что не жалко выбросить. Когитатор работал крайне медленно, и Жоанна допускала, что в следующий раз доступ к архиву Ордо Еретикус она получит не через пару часов, а через несколько дней. Поэтому инквизитор сначала ознакомилась с личными делами всех остальных кандидатов, а уже потом собралась и отправилась в казармы.
Гостей разместили вместе с фанатиками культа Свежевателя на палубе, где когда-то коротала время между перелётами вторая рота компании, где Жоанна вместе с другими выжившими солдатами Лена Кука сражалась с одержимым.
Теперь это место преобразилось. В длинном коридоре напротив каждой каюты дымились курильницы. С потолка свисали длинные листы пергамента, исписанного строками из священных книг, памфлетов экклезиархии и жизнеописания Свежевателя. Кое-где фанатики установили самодельные алтари и зажигали на них свечи. Бумага и огонь – опасное сочетание, но, насколько знала Жоанна, пожаров здесь ещё не было, так как в коридоре постоянно кто-то да находился. Люди молились на иконы Императора, примархов и Святого Роберта.
Жоанне пришлось преодолеть приличное расстояние, прежде чем она добралась до одной из крайних комнат. Рота Апостола была самой крупной из всех, настолько большой, что Шай предлагала даже поделить её надвое.
Инквизитор постучалась, а потом вошла внутрь. В каюте её дожидались подтянутые и крепкие женщины. Все облачены в рясы со знаком ордена, вышитым на груди: чёрной розой в белом круге.
– Император защищает, сёстры, – поздоровалась Жоанна.
Раздалась команда:
– Отделение, стройся!
Пока Сёстры Битвы из ордена Чёрной Розы Вавилона вытягивались по стойке "смирно", инквизитор подошла к командиру отряда, воительнице, громаде, превосходящей Жоанну ростом больше чем на две головы.
– Канонисса Джахиза... я удивлена. Я, конечно, просила помощи, но не думала, что вы лично возглавите телохранителей.
Канонисса-прецептор отозвалась:
– Большая честь – служить Ордо Еретикус.
– А как же орден?
– Они прекрасно справляются и без меня. Я… – на мгновение Джахиза отвела взгляд, – я никогда не сильна была в политике. Доверила это сёстрам Фамулос.
– Что ж... могучие воительницы – это хорошо, но опытный офицер – ещё лучше. Однако… скажите, канонисса.
– Да?
– Я слышала, что все люди церкви на Нагаре поклялись Святому Акраму не проливать человеческую кровь. А я как раз собираюсь развязать войну, где прольётся очень много человеческой крови. Как вы с сёстрами к этому относитесь?
Джахиза прищурилась, смуглая кожа натянулась на острых скулах, под ней проступили желваки. Канонисса ответила:
– Человек, отвернувшийся от Бога-Императора – больше не человек.
Жоанна кивнула:
– Замечательно. В нашем деле моральная гибкость очень важна. Я рада, что вам ничего не помешает.
– Можете не сомневаться, инквизитор, у нас хватит огня на всех еретиков. Мы безжалостны.
Жоанна обошла строй Сестёр Битвы. Эти женщины отличались цветом кожи – от кремового оттенка до угольной черноты – но их всех объединяли отметины, оставленные войной, а также беспрекословная верность, отражающаяся в холодных взглядах. Именно за верность, а также за готовность выполнить любой приказ, инквизитор и ценила эту породу. Вызывал опасение только возраст воительниц – Жоанна не заметила никого моложе пятидесяти – но богатый опыт и аугментации уравновешивали этот минус.
– Нам предстоит большая изматывающая работа, – проговорила инквизитор. – И я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас воспринимал её как епитимью. Вы всегда, повторюсь, всегда, нужны мне свежими и готовыми к бою, поэтому ни в чём себе не отказывайте. Отныне и до конца объявленной мной войны вы – не солдаты, вы – моя личная гвардия. Ничьи приказы, кроме моих, на вас не распространяются.
Жоанна повернулась к Джахизе:
– Сёстры могут отдохнуть, а вы пойдёте со мной. Познакомитесь с теми, с кем предстоит работать, – инквизитор добавила после короткой паузы, – и кого казнить, если они станут противиться моей воле.

6

Ещё один прыжок.
После кошмаров наяву, когда приходилось летать через Варп на повреждённом корабле, теперь Лас Руиз мог сказать, что поход по Морю Душ на обновлённой "Амбиции" похож на чудесный сон на мягкой перине.
Внутри крейсера больше не звучали протяжные вопли грешников, измученных в преисподней, мёртвые остались в морге, и никто из команды не преобразился в кровожадную тварь со склизкими щупальцами вместо рук. Уже второй перелёт подряд на борту "Амбиции" не произошло ровным счётом ничего, за исключением встречи часовых с гретчином.
Паразитов до сих пор не вывели. Стоило один раз пустить грязных тварей на борт, и их гнезда стали появляться в трюмах как грибы после дождя.
"А от сквигготов-то сколько дерьма было!" – Лас даже дёрнулся, когда вспомнил, на что пришлось пойти по итогам мирных переговоров с Кровавыми Топорами.
Капитан "Амбиции" повёл головой и сосредоточился на работе. Он посмотрел на показания авгуров.
Флот Classis Libera – "Амбиция", "Неустрашимый-II", "Мул Цадиса", судно типа "Каррака", перевозящее катачанцев – оказался именно так, где надо, в старой звёздной системе, планеты которой если не промёрзли ещё полностью, то готовились к этому.
В двух миллионах километров от "Амбиции" вращался Флайрант-7. В отличие от большинства побратимов, здесь тоже когда-то была жизнь – дозорная станция с немногочисленным персоналом. Предатели-Астартес уничтожили её в первую очередь, чтобы не дать послать сигнал бедствия.
За седьмой планетой двигались ещё пять безлюдных миров, которые больше напоминали огромные грубо обтёсанные камни, испещрённые кратерами. Дальше находилось астероидное поле. Из-за него дальние сканеры "Амбиции" не могли засечь вражеский флот на орбите Глации. Оставалось только любоваться мёртвенно-бледным свечением звезды, что с трудом пробивалось через множество препятствий.
А вот враг, скорее всего, уже детально изучил незваных гостей.
Адъютант передал капитану снимки, на которых была изображена крохотная разведывательная станция, похожая на стальной череп, врезанный в камень: объект приблизительно километрового диаметра с манёвровыми двигателями, венцом из самых разнообразных авгуров и устройств связи. Лас не разглядел вооружения, да и помощники не считали, что станция представляет угрозу, но капитан всё-таки отдал приказ уничтожить её.
– Альба, твой выход! – Лас передал сообщение по воксу.
– Есть, сэр!
"Неустрашимый-II" отозвался не сразу, но понадобился только один залп из макротурели, чтобы превратить цель в едва заметную вспышку и такое же еле различимое облако космического мусора.
– Альба, передай канонирам моё почтение. Отличный выстрел!
– Спасибо, сэр! – отозвался капитан "Неустрашимого-II".
Лас Руиз же обратился к адъютантам:
– Отслеживайте сигналы на всех возможных частотах. Кто знает, что нас ждёт… там.
Капитан указал пальцем на астероидное поле.
Дениз Нёц, старый капитан "Амбиции" и предшественник Руиза, однажды сказал воспитаннику:
"Запомни, Лас, нет ничего лучше, ждать в засаде в астероидном поле. И нет ничего хуже, ждать засады в астероидном поле".
Мудрый был старик.
Корабли компании достигли поля через четыре дня. Лас Руиз приказал снизить скорость и со всей возможной осторожностью направлял "Амбицию" между медленно плывущих в пустоте каменных глыб. Капитан рассчитал относительно безопасный маршрут ещё в первый день появления в системе Флайрант, но никуда не спешил. Он опасался нападения, поэтому не покидал мостик надолго, даже не тратил время на то чтобы поесть или поспать.
Было противоестественно, но Лас не хотел, чтобы великолепную обшивку крейсера хоть как-то испортили. Капитан даже за собственный внешний вид так не переживал, как за позолоту "Амбиции".
Время от времени турели противокосмической обороны расстреливали ближайшие астероиды, но цели опаснее так и не появились.
Цели опаснее ждали флот компании на орбите Глации под прикрытием четырёх орбитальных платформ с ракетными шахтами. Враги – лёгкий крейсер типа "Несущий Ад", похожий на зазубренный нож, лёгкий крейсер типа "Стремление", чей нос усилен тараном, напоминающим вилку с двумя зубцами, и шесть "кирпичей"-мониторов, кораблей, неспособных к межзвёздным перелётам, созданных исключительно для того, чтобы оборонять планеты.
"И однажды они уже не справились с задачей", – подумал Лас.
Капитан хотел пригласить адъютантов, чтобы обсудить предстоящее сражение, когда офицер связи предупредил:
– Входящее сообщение с "Anguis". Принять?
Лас вспомнил об инквизиторе, но та почему-то не появилась.
"Интересно, разговаривать с еретиком – тоже ересь?"
Умирать из-за ерунды, да и вообще умирать капитан "Амбиции" не хотел, но вздохнул и произнёс:
– Давай.
Сверху опустилась голокамера и осветила голубоватым сиянием лицо Ласа. Напротив, над тактическим столом, появилась проекция командира вражеского судна – жуткого урода с провалом на месте носа и чешуёй вместо кожи.
– Капитан... Лаш-ш-ш Руиж, я полагаю, – прошипел предатель-Астартес.
Лас заметил раздвоенный змеиный язык среди острых конических зубов и поморщился.
– Вы хорошо осведомлены, – отозвался капитан.
– В этом... ш-ш-шила моего Легиона, – сказал предатель. – Меня зовут Виперая. Жачем вы прибыли.... ш-ш-шюда... Лаш-ш-ш?
– Компания взяла контракт на сожжение еретиков и всё такое, – ответил Лас.
– Не время для... ш-ш-шуток, капитан, – прошипел Виперая.
– Никаких... ш-ш-шуток.
Предатель прищурился, а потом проговорил:
– Вы пожалеете об этом. Может, не в этот раж, но я жаживо... ваш-ш-ш о-ш-ш-швежую.
– Куда-то торопитесь?
Изображение мутанта-Астартес зарябило, а потом и вовсе исчезло.
Лас Руиз спустился с площадки, где находился тактический стол, прошёл между рядов с панелями управления и остановился у иллюминатора. Он сложил руки на затылке и наблюдал за манёврами вражеской эскадры.
"Несущий Ад" запустил двигатели и покинул строй. Капитан Виперая уводил "Anguis".
– Вот оно – превосходство в огневой мощи, – проговорил капитан "Амбиции". – Всегда бы так!
Когда до столкновения флотов оставалось чуть больше получаса, лёгкий крейсер типа "Стремление" тоже стал разворачиваться. В этот миг Лас даже расхохотался.
– Впечатляющий внешний вид – половина победы! – воскликнул он. – Альба, прикинь маршрут "Стремления" и перехвати его. Если будет возможность, бери на абордаж. Твой приз.
– Есть, сэр! Спасибо, сэр!
Капитан же ухмыльнулся и потёр ладони, глядя на оставшиеся на орбите Глации цели. Ни одна из них не угрожала крейсеру, даже совокупно их огневая мощь не представляла особой опасности, но, памятуя о схватке с "Гастрагоном", который тоже не представлял особой опасности, Лас Руиз не повёл "Амбицию" напролом, а атаковал с фланга.
На полупрозрачном куполе пустотных щитов расцветали огненно-рыжие всполохи. Датчики отметили скачки напряжения генераторов на семнадцать процентов, но этого было недостаточно, чтобы пробить защиту крейсера. Обороняющиеся могли навредить "Амбиции" одновременным залпом, но если мониторы объединились, то платформы с трудом правили орбиту.
Именно с нападения на ближайшее такое укрепление Лас и начал бой.
– Полный вперёд! – приказал капитан.
Крейсер набрал предельную скорость и настиг оборонительную платформу. Она совсем скрылась из виду и спустя мгновение исчезла с экранов когитаторов.
Предатели оказались там, где им самое место – у ног позолоченной статуи Бога-Императора, размещённой на носу "Амбиции". В последнем танце закружились обломки и замёрзшие трупы экипажа платформы.
– Курс 2-3-4! – отдал приказ Лас Руиз. – Кратковременный пуск маневровых двигателей левого борта! На счёт три! Два! Один! Мастер-канонир, огонь!
Капитан хотел, чтобы "Амбиция" впечатляла не только внешним видом. И у него это получилось.
Крейсер ворвался в строй орбитальных мониторов, собранных на базе фрегата типа "Меч", рабочей лошадки Имперского Флота. Это были проверенные, хорошие и весьма распространённые корабли, но спорить с боевым крейсером они не могли.
"Амбиция" дала залп из всех батарей. Монитор по левому борту превратился в огненный вихрь, сверкающий палитрой самых разных цветов. Цель с правого борта развалилась на куски без яркой иллюминации. Её пустотные щиты едва заметно сверкнули, исчезли и позволили многотонным макроснарядам разорвать обшивку в клочья.
В этот миг на мостик наконец поднялась инквизитор.
– Как успехи, капитан? – спросила она.
– Если бы я знал, что на Мордвиге нам поставят такие пушки, то приказал бы сломать оставшееся старьё, госпожа, – отозвался Лас. – Я уже давно так не веселился.
Капитан указал рукой на иллюминатор, в котором можно было разглядеть мерцание пустотных щитов, взрывы и вражеские корабли, превращённые в скрюченный металлолом.
– Входящее сообщение с "Защитника-IV"! – доложил офицер связи.
– Капитан, не отвлекайтесь, – сказала инквизитор. – Я сама.
Над тактическим голостолом появилось объёмное изображение командира орбитального монитора, пожилой женщины с чуть полноватым лицом, волосами стянутыми в тугой хвост и расстёгнутым воротом мундира.
– Капитан Орнелла Персани, – процедила она сквозь зубы. – Кем бы вы ни были, мы сдаёмся. Прекратите стрельбу!
– В этом ваша беда, Персани, – сказала Жоанна. – Настоящие офицеры Имперского Военного Флота не сдаются.
– И всё же… войдите в положение, госпожа, – прищурилась Орнелла. – Мы не можем вам навредить. И не способны были сопротивляться архипредателям!
– И за это я, инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан, выношу вам смертный приговор. Небеса вспыхнут, и кровь растопит льды Глации. Ваши родные и близкие узнают, что случается с теми, кто предаёт Империум.
Орнелла нахмурилась. Уголки её рта задрожали, а потом капитан выпалила, как из пушки:
– Чтоб ты сдохла, сука! Увидимся в аду!
– "Защитник-IV" идёт на таран! – воскликнул один из адъютантов.
– Ха! Смело, – отозвался Лас.
– Смело… несвоевременно и слишком поздно, – покачала головой Жоанна. – Капитан, я хочу отправить сообщение жителям Глации.
– Конечно. Что именно?
В сообщении инквизитора не было слов.
Сначала "Защитника-IV" превратили в космическую пыль выстрелом в упор из двух батарей макропушек. Потом "Амбиция" приступила к свободной охоте. Канониры получили команду не просто уничтожать мониторы и платформы, а уничтожать их так, чтобы сохранить корпуса относительно целыми.
Их после сражения выталкивали в атмосферу.
На Глацию пролился огненный дождь.

7

А в предместьях Никсдомы, столицы Глации, шёл снег. Не мягкие и пушистые охапки, нет, он скорее напоминал град, ледяные пули, которыми низкие тучи стремились изрешетить грязно-белую поверхность планеты за то, что приютила когда-то людей.
Никакой пользы от людей. Они потрошили недра холодного мира, строили уродливые города и выбрасывали в атмосферу тысячи кубов отравленных газов. И если бы только это…
Как бы хищно и бесцеремонно они ни относились к природе, но друг друга насиловали с куда большей злостью и желанием.
На Глацию снова пришла война.
Ветер скрылся, не в силах смотреть на братоубийство.
Силы планетарной обороны не остановили десантирование. Батареи циклопических пушек, способных стрелять по космическим кораблям на низкой орбите, были уничтожены во время нападения Альфа-Легиона, и Classis Libera высадилась на Глацию в полном составе, не потратив время на артиллерийскую подготовку.
К столице потянулись три бронетанковых клина, каждый из которых вела огромная человекоподобная машина.
Каролус вспомнил штурм Тиррены. Пусть состав первой волны тогда отличался, но общие впечатления были схожи.
Те же стены на горизонте, только в Тиррене высокий крепостной вал, а здесь серо-стальной купол, возвышающийся над землёй на добрых пятьдесят метров.
Видимость и тогда, и сейчас оставляла желать лучшего. На место мусорного урагана пришёл плотный снегопад.
К Тиррене Каролус шёл по бескрайнему серому морю пустошей. Здесь то же самое, только на два-три тона светлее.
Да, на Скутуме у компании была собственная танковая армия, но и враги на Глации не чета Стальным Исповедникам, поэтому на этом сходства заканчивались.
Начинался бой.
В ионный щит ударили снаряды.
Каролус потянулся ближе к цели, и ауспики, встроенные в доспехи, вывели перед глазами первичные данные по предполагаемым угрозам. Вольный Клинок насчитал восемь артиллерийских батарей, выдвинувшихся изнутри шарообразной крепости, а также предположил, что на самой оконечности строения расположено гнездо, откуда ведут огонь гаубицы. Последние ещё представляли угрозу рыцарю, но стреляли не так часто, и одиночные попадания ионный щит выдерживал.
Чего нельзя было сказать о наёмниках. Рыцари защищали колонны боевых машин пехоты от выстрелов прямой наводкой, но не от навесного огня. На подступах к Никсдоме чадили чернейшим дымом больше дюжины "Химер".
Дух Машины боевых доспехов постоянно следил за обстановкой и отмечал зону предполагаемого удара. С последним сообщением он задержался, но Каролус отреагировал незамедлительно. Вольный Клинок бросился в сторону, снёс стены ангара и раздавил несколько вездеходов. Каролус не остановился и превратил в мелкие обломки весь парк техники, но избежал попадания снарядов.
Вольный Клинок обрушил стены, крышу ангара и вырвался на волю, на занесённую снегом дорогу, не предназначенную для сверхтяжёлого шагателя. На камнебетоне оставались широкие следы рыцарских доспехов. Прибавить к этому колонну "Химер", и можно с уверенностью говорить о том, что этот участок дорожного полотна уже не восстановить.
Привычный порядок жителей Глации был нарушен. Мир, замороженный прикосновением вечной зимы, приобретал новые очертания, как глиняная амфора в руках гончара… в руках нерадивого гончара, который ненавидел своё ремесло.
Разрушены дороги, склады, ангары и мелкие магазины. Снесены ограждения, стены, заборы и дорожные указатели. Полыхают снегоуборочные машины, бульдозеры, экскаваторы и вездеходы.
Каратели здесь.
Поздно каяться.
Каролус добрался до купола. Он спалил те артиллерийские батареи, до которых дотягивался ослепительным лучом термальной пушки и отметил остальные. В одно такое гнездо тут же прилетели снаряды. Роланд откликнулся на зов.
Атака на Никсдому стала первой крупномасштабной операцией Classis Libera со времён высадки на пляжи острова Ом. Долгие годы сражений с мелкими кланами зеленокожих, поиск и уничтожение племён диких орков не в счёт.
Рыцари покончили с вражеской артиллерией, а потом принялись рвать и кромсать обшивку купола, как скорлупу исполинского яйца. Каролус пилил в металле аккуратные проходы, а Гарольд бесхитростно рвал преграду в клочья. Всё одно – уже через двадцать минут первые подразделения наёмников ворвались внутрь вместе со стужей и острыми снежинками, режущими кожу до крови.
Каролус отошёл дальше от проломов и остановился на холме, чтобы, как полководец в далёкие тёмные века, понаблюдать за осадой со стороны. К Одинокому Королю присоединились доблестные соратники и верные слуги. Их войско нескончаемым потоком врывалось в крепость, спускалось всё глубже под землю, где ещё сохранялось немного тепла в этом холодном мире.
Где до поры до времени ещё цвела жизнь.

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 17.03.2021, 20:49

[0.5 Кота]

8

Ночь опустилась и не собиралась никуда уходить ещё долгих три месяца. Мороз крепчал, снег скрипел под ногами.
Ночь наносила на небесное полотно мерцающие штрихи серебристой и светло-зелёной краски. Эти линии колебались, складывались и растворялись друг в друге, иногда меняли форму или переливались всеми цветами радуги. Порой они походили на воронку смерча, в другой раз – на занавес, прикрывающий планету от любопытных глаз, в третий – на нимб, свидетельство того, что Бог-Император вернулся на Глацию.
И если бы это событие произошло на самом деле, а не образно – вспыхнул свет, а к промёрзшей земле опустилась золотая лестница – то первые шаги Повелитель Человечества сделал бы по занесённому снегом полю боя. Там, среди почерневших остовов боевой техники, Император увидел бы коренных жителей Глации, первых колонистов, которые к концу сорок первого тысячелетия выродились до такой степени, что более поздние поселенцы назвали их "йети". Эти заросшие шерстью существа бродили среди трупов, осматривали их, принюхивались. Йети рвали мертвецов на части, поглощали задубевшее мясо или же хватали кусок побольше и волокли в логово, чтобы вернуться на следующий день, ведь те, кто остался лежать в долине Оттура, уже никуда не убегут.
Некоторые погибшие так и не разжали пальцев на рукоятках оружия, другие сначала побросали всё и бежали, чтобы в следующий миг проститься ещё и с жизнью, третьи упокоились внутри развороченной боевой техники, будь-то "Химера" или гордый "Леман Русс". Связывал всех ушедших символ, вышитый на рукавах шинелей или нанесённый морозостойкой краской на борта танков.
И нет, символ – не коронованный ястреб со скипетром в когтях на фоне щита. Своих погибших наёмники Classis Libera не забывали, в крайнем случае, всего лишь обирали, но всегда или хоронили в сырой земле, или сжигали, как чаще всего и поступали на Глации, потому что здесь гнулись даже самые жёсткие лопаты.
И солдаты, и техника, оставленные в долине, принадлежали первому и единственному танковому корпусу народно-оборонительной армии Глации. Трёхглавая гидра украшала снаряжение и боевые машины этих воинов в знак уважения тех, кто освободил жителей планеты от диктата Империума.
Но мы забыли о венценосном Повелителе Человечества. Чтобы он увидел, когда, морщась от негодования, прошёл бы долину Оттура от начала до конца?
Бог-Император увидел бы небольшой городок, взятый без боя после вестей о громком поражении глацианской армии. Он увидел бы несколько крохотных, в сравнении со столичным, куполов. Он увидел бы кострища, на которых во славу Его сжигали еретиков. Он увидел бы, как где-то в глубинах подземного города наёмники Георга Хокберга, свободные от охоты на ведьм, уже отмечали очередную победу.
– Скучная война… – проговорил Гарольд.
Он залпом осушил стакан маслянистой вязкой жидкости. Вольный Клинок скрючился, на глаза навернулись слёзы.
– Вот ведь дрянь! – просипел он.
– Тут вообще выбор скудный, – отозвался Каролус.
Он в этот миг стоял за барной стойкой и осматривал батарею напитков.
– Поздно пришли, – добавил Каролус. – До нас тут уже побывали.
– Чёртова пехтура... саранча ненасытная! – голос Гарольда снова набрал прежнюю силу.
Вольный Клинок грохотал как водопад.
– Ничего ведь не оставляют! Ни еды приличной, ни напитков! Баб портят…
Каролус усмехнулся. Вольный Клинок потёр ладони друг о дружку, а потом на нижней полке обнаружил литровую бутылку, наполовину наполненную неизвестной светло-коричневой жидкостью. Он сдвинул в сторону посуду, особо не церемонясь, и извлёк бутылку на свет. Вытянул пластиковую крышку и вдохнул аромат.
"Вроде бы приличный".
– Хорошие новости, уважаемый сэр! – воскликнул Каролус и показал находку.
– Император защищает! – отозвался Гарольд.
Каролус взял со стойки поднос, расставил посуду и вернулся за стол.
Вольные Клинки расположились прямо в центре небольшой забегаловки среди перевёрнутой мебели, битого стекла, пятен крови и обрывков одежды. Несмотря на то, что дверь была надёжно заперта, с улицы всё равно доносился шум грабежа – безудержного и беспощадного веселья, из-за которого местные жители уже успели пожалеть, что сами открыли врата.
Каролус наполнил "боевыми сто граммами" один широкий четырёхугольный стакан, второй…
– Роланд, будешь? – спросил Каролус.
Тот сидел напротив. Роланд уткнулся взглядом в стол и шевелил губами. Не расслышал вопрос. Гарольд переместился по скамье и снял с Роланда шапку-ушанку.
– Дружище, ты как? – спросил Гарольд. – Ты хоть куртку сбрось, сваришься!
Утеплённые рыцарские комбинезоны со своей задачей не справлялись, поэтому Вольные Клинки надевали ещё и лётные куртки, подбитые мехом, которые, в отличие от прежних владельцев, ещё сохранились в компании.
– А… что?! – очнулся Роланд.
Одна его рука скользнула к кобуре, другой Роланд отодвинул стол, но уже в следующее мгновение Вольный Клинок успокоился. Он покраснел, вернул всё, как было, и проговорил:
– Прошу прощения.
– Амасек будешь? – переспросил Каролус.
– Да… нет. Я… я, пожалуй, дождусь, когда Баярд рекаф сварит.
– Ну вот и отлично! Нам больше достанется! – ухмыльнулся Гарольд.
В этот миг из кухни вышел Баярд с увесистым рекафником, над которым поднимался пар, а с цокольного этажа, где находились холодильные камеры, вернулись Змей с Вороном.
Оруженосцы заняли соседний столик. Баярд наполнил рекафом кружку Роланда, а братья Макивор разложили закуску. Непьющие получили кубики синтетического сахара, хозяева – строганину, а слуги – кусочки свежей рыбы, маринованной в уксусе.
– Ворон, паразитов не боишься? – спросил Гарольд.
Седой оруженосец ответил настолько презрительным взглядом, что слова неуместны. Не так много существ в галактике, которые могут напугать братьев Макивор, и ещё меньше тех, кто пугает Ворона. Но чтобы не оскорбить рыцаря отсутствием видимой реакции, оруженосец запустил руку в блюдо, подцепил аугметическими пальцами кусочек сырого мяса и отправил в рот.
Гарольд поморщился.
Но для Вольного Клинка это стало не последней неожиданностью, потому что как у Ворона, так и у Змея оказалась отдельная фляжка с горячительным. Не какие-то плоские щегольские металлические бутыли, помещающийся во внутренний карман, а настоящие бурдюки, которые только на пояс и вешать.
Каролус улыбнулся.
– Ну да ладно, – Гарольд встряхнулся и поднялся из-за стола. – Предлагаю выпить за то, чтобы на Глации нам, наконец, встретился достойный враг.
– Может быть, просто? За победу? – предложил Каролус.
– Да какое от такой победы удовольствие?! – воскликнул Гарольд. – Рутина!
– Поддержу Каролуса, – произнёс едва слышно Роланд.
Он и сам понял, как прозвучал, поэтому прочистил горло и добавил громче:
– За победу!
– За победу! – громыхнули оруженосцы.
Баярд вскинул кружку, потом столкнул её с четвёртым стаканом за столом оруженосцев. Змей, Ворон переглянулись и повторили действие.
Гарольд опустился на место, а потом окликнул Роланда:
– Эх… помню, раньше ты чаще поддерживал меня, а не Каролуса…
Роланд встретился с Гарольдом взглядом, не выдержал его, но всё-таки ответил:
– А ещё раньше я считал, что нет ничего ужаснее и нет ничего прекраснее войны. Теперь я согласен только с первой частью.
Гарольд хмыкнул:
– И какого чёрта ты до сих пор в армии, Роланд?!
Роланд покрутил кружку с дымящимся рекафом. Открыл рот, чтобы ответить. Закрыл.
– А? – настаивал Гарольд.
– Пока… пока я лежал в госпитале... лечился в "Акраме", – начал Роланд, – я понял, как ужасает тишина. Одиночество. Но страшнее тишина. В голову лезет… всякое.
Каролус вновь наполнил стаканы: свой и Гарольда.
– Предлагаю выпить за братство! – воскликнул он. – За взаимовыручку!
Роланд отозвался тенью улыбки.
Каролус опустошил стакан и громко опустил его на стол.
– И в самом деле, Роланд, я благодарю тебя и считаю братом! Многим тебе обязан!
– Как и я, – кивнул Роланд.
– Кстати, – произнёс Гарольд. – Как поживает мадам фон Фредрисхальд?
Каролус извлёк из внутреннего кармана комбинезона записную книжку с вложенными внутрь пикт-карточками. Вольный Клинок протянул их соратникам.
– Поправилась, – заметил Гарольд.
– Она на пятом месяце была, когда сделали этот снимок, – объяснил Каролус.
– Погоди-ка…
– Ну да, если Бог-Император смилостивится, то я стану отцом во второй раз.
– С ума сойти, – покачал головой Гарольд. – Отец на тринадцатом десятке! Дважды! Я считал, что это невозможно… но, похоже, у Сарии есть ещё какие-то чары кроме тех, которыми она тебя заворожила.
Каролус прищурился и спросил:
– Ты на что намекаешь?
Гарольд поднял руки вверх и ответил:
– Ни на что! Если задел чем-то, то покорнейше прошу прощения. Это всё амасек, – ухмыльнулся он.
Каролус стиснул зубы и уже хотел продолжить допрос с пристрастием, но его отвлёк Роланд.
– У Марьям твои глаза, – произнёс он и вернул Каролусу пикт дочери. – Сколько ей здесь?
– Четыре.
Каролус продолжил:
– Чудо. Капелька моя. Бойкая, весёлая, а какая умная! К тому времени уже и алфавит на зубок знала и таблицу умножения, хотя вроде и на месте усидеть не может!
– Рад за вас, – проговорил Роланд. – Рад, что у вас всё получилось.
– Ну давай по третьей, – Гарольд разлил остатки амасека по стаканам. – Чтобы близкие нас радовали. Чтобы у тебя, Каролус, рождались дети, пока…
"Вызови его дуэль! Он оскорбляет тебя!" – донёсся крик из кобуры.
Каролус стиснул зубы, но Гарольд тут же поправился:
– Чтобы у тебя, Каролус, родилось ещё много детей!
Каролус прикончил последнюю порцию и сказал:
– К слову... как разберёмся с армиями предателей, я постараюсь выпросить у Георга отпуск.
– О-о-о… ну это не дело, – произнёс Гарольд. – Смотри, разозлишь Духа Машины невниманием!
– Да там и полугода не пройдёт. Я всё просчитал.
– Лучше дождись окончания кампании, – произнёс Гарольд. – Всё равно на Нагару вернёмся.
– Посмотрим.
– А, может, вообще сделать перерыв? – предложил Роланд. – Детей на ноги поставишь, тогда и вернёшься в дело.
Каролус повёл плечами, а Гарольд усмехнулся и спросил:
– Он не сможет. Вот ты, Роланд, смог бы отказаться? Не из-за ран, не по воле монашек, сам откажешься от пилотирования?
Роланд пригладил седые волосы, помолчал и ответил:
– Нет. Даже представить себя без "Песни" тяжело.
– Эй, вы, парни! – Гарольд позвал братьев Макивор. – Плесните-ка нам немножко вашего яда. Я придумал ещё один хороший тост.

9

Вряд ли найдётся хоть один человек на свете, который бы счёл поездку внутри "Химеры" замечательным времяпровождением.
Тесно, душно, мрачно.
Пахнет смертью, отработанным прометием и потом.
Однако инквизитор уже давно привыкла к этой боевой машине – задолго до Classis Libera – а поэтому могла даже выспаться внутри, не обращая внимания на гул двигателя и прыжки на ухабах.
Вот и теперь Жоанна разлепила веки, проморгалась, повела головой и потянулась, не снимая ремней безопасности. Инквизитор кивнула сидящей напротив Джахизе, которая настолько ответственно подошла к роли телохранителя, что могла сутками не смыкать глаз. Канонисса-прецептор опиралась на эвисцератор, собранный нарочито грубо, как орочья поделка, чтобы вызывать ужас одним только видом мономолекулярных потемневших от застарелой крови зубцов.
Жоанна успела убедиться в том, что приняла верное решение. Джахиза приводила приговор не как человек, а как машина: ни раздумий, ни чувств, только действие.
От мыслей о Сестре Битвы Жоанну отвлёк голос командира колонны, бывшего денщика и телохранителя Вилхелма, а теперь полноценного лейтенанта, Виталия Сервия:
– Госпожа, прибыли. И… тут эта… переговорщики. Раздавить или остановиться?
– Узнай, что хотят. Я сейчас присоединюсь. Рядом постою.
Инквизитор отбросила ремни, поправила полы шинели, надела балаклаву, меховую шапку и кивнула сёстрам:
– На выход!
Жоанна повела плечами, ожидая освещающей стужи, и Глация не разочаровала. Мороз колол кожу даже сквозь плотную ткань.
Инквизитор осмотрелась. Колонна боевой техники остановилась, но несколько машин съехали с дороги на обочину. Наёмники из первых "Химер" уже бежали, чтобы занять оборону на случай непредвиденных обстоятельств.
С начала карательной операции их внешний вид изменился: никакой пышной одежды и пёстрых цветов. Здесь было так холодно, что о красоте вспоминали в последнюю очередь.
Шапки-ушанки, балаклавы, шинели, варежки с отдельным указательным пальцем, плотные войлочные штаны, утеплённые сапоги или валенки. Из защиты только наручи, которые надевали под одежду, кирасы и наколенники поверх. Маленьким воспоминанием о былом китче стали разноцветные банты. Их наёмники повязывали на рукава – так различали, кто в чьей роте служит. Солдаты Виталия носили триколор, тогда как Жоанна по старой памяти предпочитала чёрный цвет.
Инквизитор вместе с Сёстрами Битвы смешалась с ближайшим отрядом наёмников, чтобы усложнить работу предполагаемых снайперов, потому что одета Жоанна была примерно также, как и остальные.
Больше всего внимания привлекала, конечно же, Джахиза: белые силовые доспехи, роскошная, отливающая серебром мантия с чёрной розой и громадный эвисцератор, покоящийся на плече. Именно канониссе предназначалась возможная пуля, но именно канонисса и была защищена лучше всех.
Жоанна успела к началу переговоров. Она увидела крохотную группу смельчаков, посмевших остановить колонну бронетехники, размахивая белым флагом.
Впереди старик, заросший седой бородой по глаза. Позади молодая девушка, почти девочка, со знаменем. Третьим был дородный мужчина, невооружённый, но одаренный природой неимоверно: рост выше двух метров, приблизительно полтора центнера веса и кулаки размером со среднюю голову собравшихся здесь людей.
К ним вышел только лейтенант Виталий. Остальные наёмники держались на безопасном расстоянии, памятуя о подрывниках-самоубийцах, которые уже встречались на пути компании.
Виталий перекинул за спину тяжёлый стаббер и держал руки на поясе, приготовившись выхватить лазерный пистолет или широкий, на манер катачанских, нож.
– Приветствую доблестных воинов Империума, – проговорил старик, переводя взгляд от лейтенанта на выстроившихся полукругом солдат компании.
В это мгновение на него были нацелены сотни стволов и даже мультилазеры "Химер". Старик рисковал тем, что в любую секунду мог превратиться в кучку золы. Крохотное поселение на горизонте тоже обратится в золу из-за одного неосторожного слова.
– Ну, здорово, отец, – произнёс Виталий.
– Меня зовут Аркадий Токар, я – староста Спалых.
Старик указал большим пальцем за спину, на редкие огни, мерцающие на сферообразных вершинах подземного поселения.
– Могу ли я поговорить с вашей победоносной предводительницей, инквизитором де Труан? – продолжал Аркадий.
– Говори, – отозвался Виталий.
Аркадий прищурился, а лейтенант добавил:
– Внешность обманчива.
Инквизитор ухмыльнулась, а старик нахмурился, но всё-таки сказал:
– Я готов понести кару за то, что предал Императора, а также выдать всех, кто по доброй воле стал служить Гидре, но, прошу, господин, сохраните жизни остальных моих земляков.
– На колени, – приказал Виталий.
Аркадий опустился и произнёс:
– И я хочу, чтобы меня казнила наделённая властью карать и миловать инквизитор, а не наёмный убийца. Это – моё последнее желание.
– Что ж, – лейтенант вытащил лазерный пистолет из кобуры, – ты попросил, и Бог-Император услышал. Ты, Аркадий, признался в подлом преступлении против Трона. Властью, данной мне Святой Инквизицией, я – Жозефин Анна Мерикью де Труан…
Старик оскалился и выкрикнул:
– Смерть кара…
И он, и его свита перестали существовать. Упали на промёрзшую землю, как хрупкая, наверняка, невинная девочка со знаменем, так и мордоворот. Снопы лазерных лучей пронзили всех.
Однако на этом выстрелы не стихли.
С воплем из снега выкапывались мятежники и мчались на позиции наёмников. Это был далеко не первый случай нападения на колонну, а поэтому предателей встретили режущим залпом мультилазеров. Среди редкой цепи врагов вспыхнуло пламя. Подрывников-самоубийц убивали в первую очередь.
С дальнего холма протянулась и растворилась в полумраке ярко-красная линия заряда длинноствольной лазерной винтовки. Луч растворился в мерцании розария канониссы-прецептор.
Снайпер был не один. Где-то ещё находился стрелок, куда более меткий или удачливый. Крупнокалиберная пуля попала в правую линзу визора одной из Сестёр Битвы.
– Юмна! – закричала другая воительница и подбежала к павшей.
Жоанна тем временем вскарабкалась на крышу ближайшей "Химеры", вскинула ружьё, опустилась на одно колено и прильнула к прицелу, объединённому с прибором ночного видения.
Снайпера с лазерной винтовкой инквизитор оставила другим солдатам, а сама искала убийцу Сестры Битвы.
Нападавших было немного, а поэтому выстрелы быстро стихли.
Наёмники компании короткими перебежками двинулись по сугробам туда, где предположительно находились снайперы.
Враг – ополченец. Он или очень хорошо стрелял, или ему повезло попасть Юмне прямо в глаз, но выдержкой этот мятежник не обладал. Если бы не поднялся, то Жоанна бы и не нашла его в ночи. А так – снайпер получил пулю в затылок.
Второго стрелка с длинноствольной лазерной винтовкой спугнули миномётным огнём. Только пятки сверкали. Инквизитор взяла врага на прицел, выдохнула и…не успела убить.
Снаряд разнёс самонадеянного глупца на мелкие кусочки. Только пятки и остались.
Инквизитор перезарядила оружие, забросила его за плечи и спрыгнула вниз. Она подобралась к рыдающей Сестре Битвы, склонившейся на погибшей соратницей.
– Юми… Юми...
Сестра Битвы стянула шлем с головы павшей.
"О, Боже-Император..." – подумала инквизитор.
Голову погибшей вывернуло наизнанку. Стрелок использовал пулю со смещённым центром тяжести, а поэтому то, что он вообще в кого-то попал – большая удача. И большое горе для ордена Чёрной Розы Вавилона.
Рядом возникла канонисса-прецептор. Она потянула за рычаг и взвела эвисцератор.
– Я жажду отмщения…
Силовые доспехи скрывали, но Жоанне показалось, что Джахиза дрожит.
– Хочу вырезать всех в этом городишке! Мужчин, женщин, детей… неважно!
Инквизитор вздохнула, а потом похлопала канониссу по плечу и сказала:
– Ни в чём себе не отказывай.

10

Никто не побеспокоился о гражданах Глации.
Ни во времена нашествия Альфа-Легиона, ни сейчас, когда города горели в очищающем пламени инквизиционной чистки.
"Плохо быть маленьким никому не нужным миром", – подумал Йон.
На подъезде к заводу "Астра-Пром" новоиспечённый аколит Инквизиции заметил несколько висельников с табличками "я предал Бога-Императора" на груди.
Дальше по дороге росли металлические леса и заросли производства. Йон увидел стремящиеся к горизонту трубы, по которым перекачивали прометий из района добычи, и огромные цилиндрические ёмкости, где хранили топливо. Там к ясному небу тянулись аппараты колонного типа, очищающие и разделяющие продукт на несколько фракций, а также факелы, которые сжигали газ, образующийся при переработке. Морозный воздух дрожал и плавился вокруг ни на минуту не угасающих свечей.
Йон знал, что где-то неподалёку находится ещё и геотермальная электростанция, но пока не видел её.
Колонна "Химер" проехала под трубами перерабатывающего завода и остановилась у очистной установки рядом с боевыми машинами наёмников, которые и захватили это предприятие.
Раздался громкий хлопок, и в воздухе повис отвратительный запах серы.
"Нужно поскорее отсюда сваливать", – поморщился Йон.
Аколит не стал дожидаться, когда его "Химера" остановится, спрыгнул и направился к зданию, откуда и осуществлялось управление производством.
Его тоже не стали ждать. Навстречу вышел Джек Линч, ещё один аколит Жоанны де Труан.
После уничтожения народно-оборонительной армии Глации Classis Libera перестала действовать единым сокрушающим всё и вся кулаком, даже роты делились для охвата большей территории. Сотня Линча в ходе штурма завода понесла крупные потери, и Йормунд привёл своих людей на выручку, чтобы не прекращать наступление.
– Здорово, Йон!
Джек потянулся было обниматься, но Йон ограничился знаком аквилы.
– Привет, Джек. Как обстановка?
Лица закрыты балаклавами, и Йон подумал о том, что когда-нибудь повстанцы воспользуются этим.
– Поджали хвост, ублюдки! Пару раз пытались контратаковать, но как-то бестолково. Видать, не знали, что нас меньше половины здесь осталось, иначе бы поднажали. Шутка ли, на километр периметра, в лучшем случае, четыре стрелка!
– И?
– Боевого духа им не хватает. Нехер было комиссаров расстреливать!
– Оставлю тебе пару отделений. Мало ли что.
Джек отмахнулся:
– Ерунда! Лучшая защита – это нападение! А я здесь уже окопался, справлюсь.
– Нет, Джек, – покачал головой Йон. – Завод – не шутки, стратегический объект! Если потеряем его, то Джаби нам этого не простит.
– Ну как знаешь, – развёл руками Джек. – Всегда рады гостям. Тебе же советую двигаться не в Вентуры, а в Уль-Траут, рыболовецкий посёлок.
– А что так?
– В Вентурах мои парни видели небольшую батарею противотанковых орудий. Вот подойдёт пополнение, тогда и попробуем. А пока надо бы перекрыть все дороги поблизости.
– Понятно, выдвигаюсь.
– Что? Не останешься отметить мою победу?
– Мне ещё собственные одержать надо, – отозвался Йон.

11

На перерабатывающий "завод ""Астра-Пром" опустилась ночь. В это время года она властвовала здесь, уходила лишь на три часа, чтобы дать звезде немного разогреть поверхность ледяного мира и выманить из тёплых берлог тех несчастных, кому суждено замёрзнуть насмерть.
Однако были на Глации те, кто не страшился стужи.
Одно такое существо разбежалось, прыгнуло с утёса и приземлилось на трубы, по которым перекачивали прометий. Оно не удержалось, соскользнуло, но в последний миг зацепилось когтями за плотную теплоизоляцию, порвало её в лоскуты, но подтянулось и запрыгнуло наверх.
У существа было немного времени на воплощение задуманного, а поэтому оно спешило, перемещалось рывками, не озаботившись тем, слышат его или нет.
– С боем взяли... "Астра-Пром", – напевал себе под нос боец сотни Линча по имени Брэм.
Он приплясывал, стоя на эстакаде, и время от времени осматривал окрестности с помощью прибора ночного видения.
– Город весь прошли…
– Капрал, погромче! – прикрикнул Фред, заряжающий в расчёте тяжёлого болтера.
Гнездо находилось чуть дальше на площадке, венчающей лестницу. Именно с этого места, именно эти бойцы пресекли последнюю попытку повстанцев отбить перерабатывающий завод.
Брэм снял ведущего, а потом прижал остальных атакующих, чтобы Фред с Дугласом разорвали их на кусочки реактивными болт-снарядами.
– Горло боюсь застудить! – отозвался Брэм.
Фред показал термос.
– Я рекафа с амасеком намешал. Не хотите?
– Да ну… а если Джек узнает?! – воскликнул Брэм.
Капрал не боялся выдать позицию, так как производство не прекращалось ни на минуту, и вряд ли кто разберёт голоса на фоне шипения и гула, с которым выгорал газ.
– Да этот сукин сын сам сейчас бухает! По чуть-чуть только, капрал!
Брэм не стал сопротивляться. В конце концов, если он замёрзнет, то точно не выполнит приказ.
Брэм передал ПНВ Дугласу, а сам сел на брусок пенопласта рядом с тяжёлым болтером. Напротив точно на таком же сиденье Фред уже разливал дымящийся напиток по металлическим кружкам.
– Пахнет здорово!
Брэм оттянул балаклаву на подбородок – кожу тут же заколол мороз, поэтому наёмник поспешил поднести кружку с рекафом ближе. Немного полегчало.
– Там ещё и трава какая-то? – спросил Брэм.
– Ага... цинама, пряность – объяснил Фред. – Напоминает мне о доме.
– Да. Хорошо, наверное, жить на Нагаре. Твоё здоровье!
Брэм сделал глоток, и оказалось, что вкус напитка даже лучше аромата. А, кроме того, вместо сонливости от разлившегося по организму тепла, наёмник почувствовал бодрость, так необходимую во второй половине смены.
– Да, чёрт его знает, – отозвался Фред. – Наверное, хорошо, но я не помню.
– Как так?
– Мне двадцать, капрал. Мне, конечно, родоки рассказывали, что когда-то было здорово, но я помню только гражданскую войну, разруху, войну с орками и ещё большую разруху.
– Да… xepово.
– А, ерунда, – отмахнулся Фред, – ко всему привыкаешь.
Он добавил спустя несколько мгновений:
– Мне вот другое непонятно: нахера заселять такое гавно?
Фред указал рукой в сторону ледяных гор и снежных барханов за территорией завода.
– На Нагаре не все острова освоены. Но нет, нужно лететь за три пи3ды, покорять просторы Глации.
– Ну… – произнёс Брэм, – Норайя, например, – бывший тюремный мир. Туда всякую нечисть ссылали со всего Сецессио. Это уже потом промышленность подняли. Здесь, наверное, также.
– Бля, можно нечисть и на Нагару ссылать! – воскликнул Фред.
Он опустошил кружку, посмотрел на неё и наполнил ещё раз.
– Как будто работы бы им не нашли! – добавил Фред.
Брэм хмыкнул:
– Не положено. Райский мир, все дела.
– Шахта райского мира ничем от любой-другой шахты не отличается! А нам бы не пришлось здесь мёрзнуть! Cyка, не думал я, что встречу врага страшнее орков. А он здесь повсюду.
Брэм усмехнулся.
К наёмникам подбежал Дуглас.
– Парни, я слышал шаги! Кто-то бежал! Кто-то сверху!
Фред дёрнулся так, что расплескал свой напиток богов.
– Быть не может!
Он перелил остатки из кружки обратно в термос, а потом схватил лазерное ружьё.
– А ты ничего не перепутал? – спросил Брэм. – Тут, знаешь ли, производство. Шумит, стучит.
– Нет, нихера не перепутал! – выкрикнул Дуглас. – Я сначала тоже так подумал, а потом что-то прямо надо мной пробежало!
Брэм нахмурился и включил вокс-передатчик:
– Капрал Брэм Кноп. Внимание, всем постам. Посторонний шум на четвёртом участке. Никто к нам в гости не собирался?
Брэм получил ответы от остальных часовых, и эти ответы его не обрадовали.
– Бля, если это кто-то из местных прогуляться вышел, убью суку! – рявкнул капрал.
Освещение на эстакадах скудное, поэтому Брэм достал из сумки-патронташа фонарь и прикрепил его под ствол снайперской винтовки. Капрал нажал на кнопку, но светлее от этого не стало: батарея разрядилась.
– Ну что за…
Раздался душераздирающий вопль. Брэм повернулся и увидел, как Фред чуть ли с эстакады не спрыгнул, спрятавшись за бронированным щитом, закреплённым на стволе тяжёлого болтера. А неподалёку лежал Дуглас… разорванный надвое в поясе.
Первые несколько секунд Брэм просто смотрел на то, как мучительно стрелок расстаётся с жизнью: Дуглас вцепился в поручни, наверное, хотел подтянуться и встать, но уже было не на что. Через мгновение он обмяк.
Переходы на эстакаде не сплошные, решётчатые, а поэтому кровавый ручей пролился вниз на сугробы. От бурой кашицы, в которую обратился снег, потянулся пар.
"Очнись, Брэм... очнись. Очнись!" – вопило подсознание, инстинкт самосохранения, внутренний я капрала.
Брэм повёл плечами, подумал о бегстве, но потом снова включил вокс-передатчик.
– Капрал Кноп! Нападение! Участок четыре!
Брэм вскинул винтовку и подобрался ближе, присматриваясь к теням. Капрал проглотил холодную слюну, прошёл между двух половин Дугласа и выдернул из-за щита Фреда.
– Что это было?! – спросил Брэм.
– Он… оно… его… мы все умрём!
– Соберись!
Брэм хлестнул рядового так, что у того шапка слетела с головы, но он только сильнее разревелся.
"Это свежее пополнение – такое гавно!" – подумал капрал.
Брэм посмотрел по сторонам. Винтовку Фреда он не увидел, а поэтому поднял заляпанное кровью лазерное ружьё Дугласа.
– Держи! – капрал сунул оружие в руки Фреда. – Успокаивает!
Но рядовой не успокоился. Его глаза расширились, он отступил на шаг, глядя за спину Брэма.
– Эт… эт… это…
Брэм бросился вперёд и повалил боевого товарища. Капрал услышал животный рёв позади, свист рассекаемого воздуха, звон, с которым нечто угодило когтями по металлу, промахнувшись.
В том, что у чудовища есть когти, Брэм не сомневался.
Не сомневался, не оглядывался, не вспоминал об успокоительном свойстве оружия, не слышал криков агонии Фреда.
Брэм бежал, не обращая внимания ни на одышку, ни на то, что снайперская винтовка свалилась с плеча. Ремень опутал ноги капрала, Брэм запнулся и упал, изодрав лицо о решётку пола.
Удар привёл капрала в чувства.
Как оказалось – зря.
Потому что когда Брэм перевернулся на спину, он увидел…

12

– А пот… потом Маргаретти завопил: "Боже-Император, что это?! Боже-Им… ик… ператор за что?!" – Джек рассмеялся. – Чёрт, как девочка вопил! А я ему: "Это моя рука!"
Сообщение о нападении Джек принял, когда вместе со своим отделением, с новыми руководителем и главным инженером "Астра-Пром" отмечал победу и возвращение власти Империума на Глацию.
Сбивчивые слова капрала Кнопа не подействовали на Джека отрезвляюще, потому что аколит успел выпить слишком много. Однако он – мало того, что офицер, но ещё и представитель Инквизиции – не мог не отреагировать.
Джек поднялся из-за стола, отчего бутылки попадали, а из стаканов выплеснулось половина содержимого, выхватил из кобуры скутумский револьвер "Пугио" и оставил на потолке пулевое отверстие.
– Ну… суки, держитесь! – воскликнул Джек. – Ес… ик… если вы меня специально напоили, я вас… ох... кончу!
Аколит подвёл дуло револьвера ко лбу нового директора и проговорил:
– Бах!
Директор побелел, а Джек расхохотался.
Он кое-как, не без помощи своих бойцов, собрался и вышел в ночь. То, что не вышло у Брэма, получилось у генерала Мороза.
"Ой, bля. Йон... ну ты как знал", – подумал Джек, глядя на дульные вспышки, освещающие эстакаду слева от здания управления.
Аколит набрал горсть грязного потемневшего снега и обтёр лицо, чтобы окончательно избавиться от головокружения.
Не получилось, Джек всего-навсего измазался какой-то химической дрянью.
Настроение было паршивым.
Джек позволил себе расслабиться впервые после несколько бессонных ночей, и происходит такое. Он включил вокс-передатчик:
– Датч, Сандерс… парни Йона, как вас там, bля?! Что происходит?! Кто напал?! Какие потери?!
– Чертовщина какая-то, Джек, – отозвался капрал Сандерс. – Промелькнуло что-то здоровенное, и тут же растворилось, будто его и не было!
– А зачем стреляли тогда?!
– Так ведь страшно!
Джек проскрипел зубами и пошёл в сторону ближайшей лестницы на эстакаду.
– Бля, ну если вы йети испугались, то пи3да вам, – прошептал Джек, преодолевая один пролёт за другим.
Он забыл о том, что не отключил передатчик, а поэтому капрал Датч заметил:
– Это ни разу не йети, Джеки. Смотри под ноги. Не испачкайся.
Очень точное предупреждение, потому что когда аколит увидел погибших, он окончательно отрезвел.
"Ни один йети бы не разорвал человека так", – подумал Джек, оглядывая труп рядового О’Брайена. – "Может быть, орк? Но откуда они на Глации?"
Аколит встряхнул головой и опустился на колени перед разорванным надвое человеком. Наёмники подсветили рану фонарями, но Джек не заметил следов ни лазера, ни пуль, ни характерного для цепного оружия среза.
Кто-то позади не выдержал, луч фонаря метнулся в сторону, послышались звуки того, как мучительно человек расстаётся с содержимым желудка.
"Когти приблизительно… сантиметров пятнадцать!" – решил аколит. – "Нет, не йети".
В кои-то веки опыт работы егерем пригодился не только для того, чтобы метко стрелять.
Однако уже к следующей жертве неизвестного хищника Джек не знал, с какой стороны подойти. Даже бешеные звери никогда не терзали добычу до состояния каши.
Аколит подошёл к капралу Датчу, который опёрся о поручни и смотрел куда-то вниз, борясь с тошнотой. Джек спросил:
– Кто это?
– Ф-фредерико, – процедил Датч. – Брэм дальше.
Капрал не выдержал борьбы и согнулся в приступе рвоты.
Случившееся напоминало кошмар. Рядовой Фредерико Ратади словно бы проглотил гранату. Останки молодого человека остались не только на полу. Они прилипли к трубам, поручням, облепили тяжёлый болтер и превратились в тёмно-красный лёд под эстакадой.
"Да кто это сделал?"
– Я, – донёсся женский голос, громкий, хорошо поставленный, командный.
Он мог бы принадлежать Джахизе, но канониссы здесь точно не было.
Джек резко обернулся, но не увидел никого, кроме своих солдат.
– Отравили… отравили, суки, – прошептал аколит, хотя и дотронулся до кирасы, под которой висела нагрудная аквила.
Джек хотел бы сказать, что Брэм Кноп пал смертью храбрых, но не в этот раз. Гибель капрала была жуткой и мучительной.
Чудовище – Джек убедился в том, что это точно никакой не зверь – выпотрошило Брэма и вытянуло его кишки на несколько метров.
"Чёрт… даже в Тиррене я такого не припомню. Хотя, казалось бы… кто может быть бесчеловечнее Стальных Уродов?!"
– Я, – снова раздался женский голос.
Джек обернулся и вроде бы ухватил краем глаза хитиновый панцирь, как у насекомого, только похожий по очертаниям на доспехи.
– Покажись! – проорал аколит и выстрелил туда, где должен был находиться обладатель столь изощрённой защиты. – Во имя Бога-Императора! Выходи, демон!
В ответ прозвучал лишь звонкий смех и эхо "я здесь-десь-есь".
– Джек, убери оружие! – проговорил капрал Датч. – Ты не в себе.
– Все с тобой в порядке.
И снова Джек повернулся на звук, но заметил только общие черты и никаких деталей. Чудовище ускользало от него, металось вокруг.
– Разве вы не видите?! – выкрикнул аколит. – Солдаты, занять оборону! Ко мне! Плечом к плечу!
– Их нет. Есть только я.
Джек почувствовал, как ему оцарапали шею. Аколит обернулся и выстрелил, чуть было не обезглавив капрала Сандерса. Джека ударили по лицу, вывернули руку, обезоружили и бросили на пол.
– Они – враги, – шептал демон. – Есть только я. Есть только ты.
И в самом деле, Джек повернул голову и увидел, что его окружают ожившие мертвецы: скреплённый ржавыми скобами рядовой О’Брайен, сшитый по кусочкам рядовой Ратади, а перемотанный собственными кишками капрал Кноп навалился сверху.
– О, Боже-Император! – взмолился Джек. – Прости меня за грехи! Спаси и сохрани! Спаси и сохрани! Прочь, демоны!
Он сбросил Кнопа, отмахнулся с такой силой, что Ратади снова взорвался в вихре кровавых брызг. Джек поднялся на ноги, уклонился от удара О’Брайена, схватил его за грудь, подставил подножку и с силой впечатал в пол. Скобы не выдержали, и противник распался надвое.
Джек повернулся к Кнопу, тот вскинул ружьё. Аколит погнул ствол аугметической рукой, ударил врага по лицу, толкнул к поручням, хотел было скинуть с эстакады, и тут пелена спала с глаз.
Джек собирался убить бывалого ветерана и хорошего товарища, капрала Датча. Тот ответил на секундную заминку ударом локтём, а потом бросил аколита на колени сокрушительным прямым ударом в челюсть. Джек выставил ладони навстречу.
– Хорош. Успокоились все!
– Успокоились?! – рявкнул Датч. – Кто бы говорил?!
Джек поднял руки вверх и встал, ожидая, что его в любое мгновение могут забить прикладами. Аколит поискал среди солдат капрала Сандерса и проговорил:
– Я тоже видел какую-то дрянь. Человекоподобная тварь в хитиновом панцире. Ты это видел?
– Может быть, – отозвался капрал. – Не знаю. Она слишком быстрая.
– Это, bля, демон. Поверьте моему опыту, я не раз с ними встречался! – солгал Джек.
– Демон, cyка, в тебя вселился! – рявкнул Датч. – Ты нас чуть не поубивал!
– Не-не, – сказал Джек. – Демон стравливает нас друг с другом.
– И что прикажешь делать?
– Наказать тех, кто его призвал.

13

Повстанцы начали минировать дороги – наёмники стали гнать впереди "Кентавров" с катковыми минными тралами.
Повстанцы переключились на радиоуправляемые взрывные устройства – наёмникам ничего не оставалось, кроме как ездить не внутри "Химер", а на "Химерах". Изредка бойцы примерзали к металлу, стоило только от усталости ненадолго привалиться к броне незащищённой тканью ладонью или лицом.
"Повстанцы вообще оказались очень изобретательны, надо отдать им должное", – отметил Йон. – "Хотя, конечно, ничего удивительного. Мы не даём им повода сдаваться".
На Нагаре всё было проще, понятнее – беспощадный враг, который стремился уничтожить или поработить. Йон чувствовал тогда, что занимается правильным делом. Он не жаловался на жизнь, даже если Classis Libera вступала в заведомо рискованные и безнадёжные сражения. Ни оборона Гуэльфской дамбы, ни Каирская Мясорубка, ни высадка на белые пляжи острова Ом, ничто не могло поколебать решимости аколита. Ради такого Йон и пошёл служить. Он хотел стать защитником и стал защитником.
Но война многолика.
Самую неприглядную сторону Йон увидел даже не на Скутуме, а здесь, в царстве вечных льдов. Он понял, что люди могут быть холоднее.
Больше всего его злила канонисса-прецептор Джахиза. В детстве Йон считал, что Сёстры Битвы – богобоязненные девы, ожившие произведения искусства, внушающие людям благоговение перед Богом-Императором.
Джахиза не внушала благоговение. Только в присутствии Йона она расправилась более чем с сотней жителей Глации. Военнопленный или гражданский? Старик или ребёнок? Мужчина или женщина? Джахизу, похоже, больше волновал вопрос, отстирается ли её мантия от пятен крови или нет. Канонисса-прецептор во время публичных казней намеренно переводила эвисцератор на низкие обороты, чтобы жертва дольше мучилась, пока мономолекулярные зубы рвут плоть.
Сперва Йон хотел посмотреть ей в глаза, но потом только благодарил Императора за то, что Джахиза работает в шлеме. Он не хотел ничего знать. Порой хотел просто убить и канониссу, и всех подобных мясников, которые потеряли право называть себя людьми.
От мрачных мыслей Йона отвлекло пятно на горизонте, там, где сверкали первые лучи нового дня. Аколит достал бинокль и посмотрел на объект.
В отличие от других строений, возведённых на поверхности планеты, рыболовецкий посёлок походил не на белоснежную сферу, а на стеклянную пирамиду.
Уль-Траут – временный лагерь, разбитый прямо посреди замёрзшего моря. Его жители не боялись того, что льды растают, и их унесёт куда-нибудь совсем далеко в океан – такого здесь не случалось. Со временем лагерь разросся, стал обеспечивать пищей "Астра-Пром" и Вентуры, превратился в посёлок.
"Надеюсь, сюда не прибудет инквизитор со своим палачом", – подумал Йон, – "но для этого нужно всё сделать чисто".
– Стой! – аколит передал сообщение по воксу.
"Химеры" застыли на месте, выпуская в воздух отработанное топливо.
Йон поднялся и повернулся к машине, которая шла следом.
– Робб, высаживайся и выдвигайся на разведку! – крикнул аколит. – Осмотришь деревушку, доложишь! Если кого встретишь, передай им, что Инквизиция, в моём лице, готова к переговорам. Всё ясно?!
– Да, сержант! – отозвался Робб.
Некоторые старослужащие до сих пор обращались к аколитам по званиям, полученным в роте Шай.
Наёмники капрала Робба Вайзмана надели лыжи и по широкой дуге поехали в сторону Уль-Траут.
Йон тем временем перестроил колонну и превратил её в хорошо укреплённый лагерь. Он велел развернуть расчёты тяжёлого оружия и выставил марксменов в дозор, потом забрался внутрь командной "Химеры", осмотрел карты и сверился со скудной информацией, которая у него была собрана на поселения этого района.
Через час пришло сообщение от капрала Вайзмана:
– Сержант, снаружи всё чисто. Ни души.
– Понял, капрал. Ждите.
Йон выбрался из боевой машины и надел солнцезащитные очки – Флайрант вступал во владение этими землями. Свет отражался от грязно-белой глади бескрайних равнин Глации и слепил.
Аколит забрался на крышу командной "Химеры" и приказал наступать. Уже через несколько минут колонна добралась до врат в посёлок. Йон достал громкоговоритель, и его голос разнёсся по окрестностям:
– Жители Уль-Траут! Говорит аколит Святой Императорской Инквизиции Йон Йормунд! Откройте врата! Если вы выполните мои требования, то сможете избежать суда и продразвёрстки!
Врата оставались закрыты. Йон подождал пару минут, а потом добавил:
– Подумайте о том, что в ходе штурма могут погибнуть невинные! Я обращаюсь к тем, кто руководит поселением. Сдавайтесь! У вас есть десять минут на размышления!
Когда время истекло, Йон вздохнул и отдал команду:
– Выпускайте Хуяка.
На Нагаре к компании присоединились не только люди.
Из нутра последней "Химеры" вылез здоровенный огрин, вдвое выше и куда крупнее любого другого солдата Classis Libera. Он был поразительно силён и также поразительно глуп, поэтому Хуяка заковали в латы, дали в руки щит, палицу и отправили воевать под присмотром погонщика.
Вслед за живым танком потянулось отделение поддержки.
– Кирк, – Йон обратился к погонщику. – Пусть постучит, повоет. Если и тогда не ответят, то подрывайте врата.
– Есть, аколит!
Сказано-сделано. До слуха только и доносилось одно-единственное слово, которое чётко выговаривал огрин между звонких ударов палицей по металлу. На вратах появлялись вмятины, но население Уль-Траут словно вымерло.
Хуяк распалился настолько, что начал бить ещё и краем щита. Кирк голос сорвал, но всё-таки убедил огрина отступить.
– Хуяк? – спросил огрин.
– Нет! Не сейчас! Потом "Xyяк"! – рявкнул Кирк. – Отойди! Бум будет!
– Б-бум?
– Большой бум!
Погонщик изобразил руками взрыв и сопроводил его звуком "бдыщ".
– Быщ? – спросил Хуяк.
– Охуенный бдыщ! – проорал Кирк. – Съеби уже, иначе бо-бо будет!
– О-о-о… бо-бо! Бо-бо, – повторил огрин и отступил.
Наёмники установили на мятой створке бомбу с дистанционным взрывателем и выстроились в линию вдоль стены.
Йон вновь забрался внутрь командной "Химеры", оглядел своих лучших людей и проговорил:
– Приготовьтесь, господа. Проверьте снаряжение, прочитайте молитвы.
Аколит снял со стены лазерное ружьё, примкнул штык и перевёл переключатель мощности в среднее положение. Скоро уже двадцать лет, как Йон впервые взял в руки оружие, но он до сих пор не нашёл для штурма ничего лучше лазерного ружья.
Болтер – невероятно смертоносен, но боеприпасы к нему дорогие и редкие. Автоматические винтовки неплохи, но на разных мирах в ходу могут быть разные боеприпасы. Пробивное вооружение мощное, но громоздкое, и только верный "Аккатран-IV-булл-пап" – универсальный и вполне сносный выбор для длительных походов, наполненных непрекращающимися сражениями.
Йон проверил ружьё, пистолет, а потом отдал команду:
– В атаку!
"Химера" разогналась и выбила покосившиеся створки. Йон навалился и откинул заднюю дверь боевой машины.
– Пошли! Пошли! Пошли!
Подразделение потянулось вдоль ближайших стен, занимая укрытия.
Как и в других городах, надземный уровень Уль-Траут жители приспособили под гараж для техники.
Йон увидел четыре вездехода, смотровую яму, подъёмник. У дальней стены за решёткой хранили горючее.
– Справа – чисто!
– Слева – чисто!
– Центр – чисто!
Однако именно в центре и находился спуск под землю. И именно там Йон предполагал, что будет ни разу не "чисто".
Наёмники подождали огрина, и аколит сказал:
– Кирк, Хуяк ведёт. Поставим завесу, и пусть атакует.
Погонщик кивнул и повернулся к громаде, закованной в металл. Только глаза сверкали сквозь узкую смотровую щель.
– Эй, ты! Когда п-ш-ш, п-ш-ш, тогда иди и делай "Xyяк"!
– Хуяк! – рявкнул огрин и столкнул палицу со щитом.
Йон отцепил от кирасы гранату, выдернул чеку и сбросил вниз.
Раздалось шипение, повалил густой белый дым, прозвучали выстрелы – аколит не ошибся с предположением. Вынудить врага сражаться в стеснённых условиях – классический ход. Классический ход, который не учитывал, что у противника есть фигура, способная переносить если не всё, то очень многое.
Огрин довольно бодро преодолел спуск, задевая макушкой потолок, но остановился перед завесой.
– П-ш-ш, п-ш-ш. Не в-вижу! – проревел он. – Не в-вижу!
– Не стой столбом, долбоёб! – Кирк пнул Хуяка по бронированной лодыжке. – Вперёд! Тогда и увидишь!
Пули, лазерные лучи щедро сыпались на броню с палец толщиной, но даже если пробивали её, то вязли в толстой шкуре и крепких мышцах, способных поспорить по прочности с пласталью.
Йон вступил в рукотворный туман вслед за огрином. Мгновением спустя Хуяк завопил так, что аколит едва не оглох.
– В-вижу! В-вижу! Нету п-ш-ш, п-ш-ш! Хуяк!
На первом подземном уровне Уль-Траут находился рынок, где заезжие торговцы могли купить или обменять товары на свежую рыбу. Среди лавок с соответствующими вывесками жители соорудили баррикаду, за которой наёмников встречали несколько десятков вооружённых бойцов. Некоторые были облачены в тяжёлые глубоководные скафандры, но вот тяжёлого оружия ни у кого не было.
Несмотря на снаряжение весом в пару сотен килограммов, Хуяк разогнался и протаранил баррикаду как метеорит. Его всё-таки умудрились ранить, и огрин не на шутку разозлился. А когда Хуяк злится, то лучше держаться на расстоянии, потому что он уже убил пару неосторожных наёмников во время прошлых осад.
Стоило огрину попасть по человеку хотя бы кончиком палицы, как у того словно бы появлялись крылья и пропадала та часть тела, по которой Хуяк ударил. Даже ныряльщики складывались вдвое, несмотря на то, что их скафандры были рассчитаны на давление всей сминающей массы воды.
Грохотали стабберы, шипели лазерные ружья, свистели пули, раздавались хлопки осколочных гранат и боевой клич Хуяка.
Йон же следил за тем, что не принимали в расчёт его подчинённые.
В окне верхнего этажа ближайшего дома мелькнула тень. Вспыхнул отрез ткани, опущенный в бутылку с зажигательной смесью. Йон прицелился и поразил горе-метателя прямо в лоб. Взметнулся огонь. Начался пожар.
Разгул огненной стихии сопровождал почти каждую осаду, и во время почти каждой осады из-за этого приходилось пользоваться противогазами, так как вентиляция подземных городов плохо справлялась с задымлением.
С начала сражения Йон выстрелил всего трижды, но ни разу не промахнулся. Сказывался богатый опыт службы снайпером в роте Шай.
И вот перед аколитом встала сложнейшая задача. Примерно в сотне метров впереди Йон заметил, как повстанцы катят небольшую пушку – настоящий музейный экспонат с лафетом на колёсном ходу. Такое орудие вряд ли пробьёт даже бортовую броню "Химеры", но угрожало огрину, а именно он и тянул за собой наступление, как локомотив.
Йон подбежал к перевёрнутому и наполовину превращённому в щепки столу, поставил на край ружьё, сжал и разжал пальцы, а потом прикоснулся указательным к спусковому крючку. Аколит поймал на мушку повстанца, который руководил действиями расчёта, выдохнул и со всей возможной плавностью выстрелил.
Голова с плеч.
Бойцы, которые катили орудие к полю боя, поднялись над бронещитом посмотреть, что же стало с командиром. Каждый получил по собственному расщепляющему лучу.
Йон не успел восстановить дыхание, когда на него сбоку набросился глубоководный ныряльщик, вооружённый двумя окровавленными баграми.
Доспехи с выпуклыми округлыми очертаниями и головой-шаром с небольшим круглым же смотровым окошком. Кислородные баллоны за спиной.
Ещё Йон мог судить о том, что моторизированная броня противника обладает мышечными усилителями, потому что двигался ныряльщик очень проворно для такой груды металла. Аколит не успел отступить и получил мощный пинок по кирасе. Он упал и перекатился. Ныряльщик выбил искры баграми на полу в том месте, где Йон был всего мгновение назад. Враг не отставал. Убийство аколита Инквизиции стало для него смыслом жизни.
Йон поднялся, уклонился раз, другой, подставил под удар ружьё. Ныряльщик ловким движением выдернул оружие из его рук. Потом враг, наконец, попал и по Йону. Первый удар оставил скол на кирасе, второй соскользнул по ключице и зацепил аколита. Ныряльщик рванул на себя, Йон потерял равновесие и упал к ногам в тяжёлых сабатонах. Аколит не стал дожидаться, когда его затопчут, и перекувыркнулся к ружью. Йон схватил его, выкрутил переключатель на предельную мощность, вскинул "Аккатран" и…
До того, как ныряльщик пронзил его баграми, аколит успел прожечь в шарообразном шлеме отверстие размером с кулак. Враг с грохотом рухнул сначала на колени, а потом со звоном встретился с полом.
Йон выдохнул и осмотрел поле боя.
С лестницы спустилось последнее резервное отделение наёмников. Остальные солдаты компании уже осматривали здания, освобождённые от бывших владельцев.
Командное отделение сократилось наполовину. Эти солдаты гнали к выходу немногочисленных пленных, в основном, совсем молодых юношей и девушек, чумазых и с остекленевшими взглядами.
Хуяк в это время атаковал таверну с вывеской "Рыба-Меч". Огрин сокрушил стену, разметал перекрытие, ворвался внутрь, превращая как мебель, так и саму конструкцию в щепки.
– Всё! Хорош! – кричал погонщик. – Не туда воюешь, дебил!
Но огрин остановился только тогда, когда на него обрушилась крыша. Хуяк выбрался из-под обломков, воздел вверх палицу со щитом и довольно воскликнул:
– Хуяк!
Йон ухмыльнулся, а потом обратил внимание на солдата, который к нему направлялся.
– Аколит, они сдаются. Хотят поговорить с вами.
Йон кивнул и направился на встречу.
"С этого и надо было начинать", – подумал он, когда шёл мимо обломков и изувеченных трупов.
Йон спустился на уровень ниже и заметил, что его территорию затапливало. Вода только омывала подошвы, но с каждым мгновением прибывала всё больше.
Аколита встретила не делегация переговорщиков, а сгорбленная старуха в бесформенном балахоне, в капюшоне которого можно было разглядеть только рассечённый глубокими морщинами подбородок и выбившиеся седые пряди.
– Всех убили? – проскрипела она.
– Нет, некоторых взяли в плен, – отозвался Йон, – госпожа…
– Неважно, как меня зовут, – произнесла старуха. – Уже ничего неважно. Уль-Траут не вернётся в Империум.
– Наказание коснётся только руководителей, военных и членов запретных культов, – произнёс Йон, наверное, уже в сотый раз. – На время восстановления имперская десятина не будет…
– Прекрати, убийца! Твоя ложь никому здесь не нужна!
Аколит ждал ответа, а вода всё прибывала, хотя старуха словно и не замечала её.
– Те, кто хотел сражаться, сразились, – объяснила она. – Остальные ушли без борьбы. Зато свободными.
Йон понял. Он стиснул зубы, сжал руки в кулаки.
– За детей вы тоже решили?!
– Да, убийца, – кивнула старуха. – Я – последняя жительница Уль-Траут, и я презираю Империум, презираю всех его фанатиков, палачей и деспотов. Я проклинаю тебя, каратель! Ты лжёшь всю жизнь, лжёшь самому себе и ничем не отличаешься от убийц, которые сожгли Никсдому, Спалых и ещё сотню других поселений. Я надеюсь, ты умрёшь в мучениях и отправишься в Варп!
Йон неосознанно навёл ствол "Аккатрана" на старую ведьму, но… тут же опустил его.
Вода поднялась почти до колен и грозила залить сапоги.
Йон забросил ружьё за спину и повернулся.
– Что же ты, мразь... стреляй! – завопила старуха. – Убей меня!
Аколит не оборачивался.

14

Обратно на "Астра-Пром" Йон возвращался в, мало сказать, плохом настроении.
Из-за его приказов погибла дюжина умелых наёмников и ещё почти тысяча мирных и не очень граждан Глации. Стоило только подумать о том, какая Джахиза – мясник, и вышло так, что Йон ничем не лучше.
Аколит осушил флягу с амасеком, не почувствовал ни вкуса, ни опьянения, а потом вдруг понял, что на перерабатывающем заводе подозрительно тихо. Лампы ещё освещали эстакады и технологические конструкции, но газовые факелы потухли.
– Колонна, к бою! – отдал приказ Йон.
Уже потом он включил вокс-передатчик, выбрал волну сотни Линча и спросил:
– Джек, ты там? Всё в порядке?
– Как никогда, – отозвался Линч.
Уже через несколько минут Йон стал свидетелем того, какой порядок Джек навёл на "Астра-Пром".
Теперь висельники встречали гостей не только на подъезде к заводу. На самой территории не было такого столба освещения, к которому бы не поставили отдельного "часового".
Когда у людей Линча закончилась верёвка – Йон хотел думать, что вышло так, а не из-за скуки – они принялись жечь людей. Наёмники не сооружали костры, а просто обливали жертв горючим и поджигали. Чёрные пятна на фоне серого снега встречались повсюду. Единицы, десятки, сотни скрученных агонией почерневших трупов. Где-где, а на заводе "Астро-Пром" никто не жаловался на недостаток прометия.
Наконец Йон увидел тех, кто пытался сбежать от суда Линча. Несчастных застрелили в спину. И сначала Йон решил, что этим беднягам повезло больше всех, но потом увидел кровавый след за одним из работников нефтеперерабатывающего завода.
"Замёрз… он уже не мог убежать, но полз и замерзал…"
Йон поёжился.
– Какого xepa?! – спросил он вместо приветствия.
Джек ухмыльнулся, затянулся сигаретой, выпустил колечко дыма и ответил:
– Ночью эти ублюдки вызвали демона. Ну помнишь, как тогда на "Амбиции".
Йон прищурился.
– И как же он, bля, выглядел?!
– Ну… – Джек отвёл взгляд. – Баба страшная в хитиновом панцире и вот такенными когтями!
Линч показал какими.
– И что же вы?! Победили страшилище?
– Да куда там, – отмахнулся Джек. – Порубила в фарш троих моих ребят, а потом кружила вокруг. Видать, опасалась выходить. Мы ж объединились все вместе! А когда еретиков покарали, то вообще исчезла.
Йон тяжело дышал. Его тошнил запах палёного мяса, которым Линч пропитался.
– Допрос окончен? – улыбнулся Джек. – А у тебя что? Как всё прошло?
– Заебись вообще! – проскрежетал Йон и отыскал в толпе командиров тех отделений, которые он оставил для укрепления обороны.
Йон ознакомился с показаниями, поделился мнением в рапорте, чтобы через пару недель ещё и требовать встречи с инквизитором.
– При всём уважении, госпожа, это недопустимо! – аколит дрожал. – Сожжены, повешены и расстреляны все работники как завода, так и электростанции. Семьсот! Тридцать! Два! Человека! И почему?! Потому что Джеку по пьяни что-то померещилось?! Я оставлял там своих людей, и никто не подтвердил его слов!
Жоанна принимала аколита в доме мэра Вентур. Она бросила в кружку рекафа пару кубиков синтетического сахара и откинулась на спинку кресла, покрытого алой атласной тканью.
– Если вы не примете никаких мер по пресечению подобных случаев, то я подаю в отставку! Не хочу больше иметь дел с такими ублюдками!
Инквизитор сделала глоток, а потом указала ладонью сесть напротив. Аколит не шелохнулся, и с лица Жоанны слетела маска добродушия.
– Живо! – с ледяным холодом в голосе произнесла инквизитор.
Йон неосознанно сделал шаг вперёд, а потом уже не счёл нужным сопротивляться.
Жоанна сверлила его взглядом всё это время. Не моргала.
– Знаешь, Бэзил, – произнесла она, и Йон повёл плечами, – вести захватнические войны психологически очень тяжело. Ты слышал о травме агрессора? Должен был. Насколько я знаю, академия, где ты проходил обучение, готовит разносторонне развитых офицеров. Поэтому, – Жоанна подняла со стола папку с рапортом, – я предлагаю забрать эти бумаги и использовать их по прямому назначению. Или руки погреть у очага, или жопу подтереть!
Йон стиснул зубы. Инквизитор продолжала:
– Ещё я предлагаю тебе никуда не уходить, а просто взять отпуск на пару недель. Бухнёшь, трахнешь кого-нибудь, мне дела нет. Но потом вернёшься и закончишь то, что начал! Понятно?!
Выдерживать свинцовый взгляд Жоанны было тяжело, но Йон сделал это и ответил:
– Нет. Непонятно. Я не понимаю, чего мы вообще хотим добиться! Нас ненавидят, госпожа! Когда мы покинем Глацию, всё вернётся на круги своя.
– Нет, не вернётся, – ответила Жоанна. – Они десять раз подумают перед тем, как снова отворачиваться от Императора.
Йон покачал головой.
– Проклятье, Йон! – Жоанна с грохотом опустила кружку на стол, расплескав немного. – Бэзил… – поправилась она. – Тебе скоро сорок. Повзрослей уже! Ты о чём думал, когда начиналась кампания?! Что мы перевоспитывать еретиков будем что ли?!
– Нет, Джаби, – отозвался Йон. – Я думал, что мы будем сжигать только еретиков! Чёрт... а я ведь вырос в похожих условиях. Вот пришли бы в мой город космические десантники. И что? Они не требуют ни молиться своим богам, ни платить налоги. Требуют только верности, иначе смерть. В чём виноват человек, который не может им ничего противопоставить?
– Ты рассуждаешь не как патриот.
– И стараюсь действовать не как убийца.
Жоанна хмыкнула и проговорила чуть погодя:
– Возвращаясь к тому делу с "Астра-Пром", Джек выбрал самое простое решение, но я не скажу, что он был полностью не прав.
– Что?!
– Смерть его солдат ужасна. И образы, которые описывает он и его подчинённые…
– Да он пьян был! А потом подгово…
– Не перебивай меня! – рявкнула инквизитор. – К демонам нельзя относиться легкомысленно! Я была свидетелем того, как целые планеты сжигали, которым только угрожало демоническое нашествие. Это как раковая опухоль, которая разрастается с невероятной скоростью. Сегодня планета, завтра система, а потом на месте сектора возникает ещё одно Око Ужаса!
Йон положил ладони на голову. Он сказал:
– Госпожа... так можно выжечь весь Империум. Вы же понимаете это? Подозрения и паранойя... кровожадность. Вы лучше меня знаете Джека, Джахизу…
– Можно и выжечь, – кивнула Жоанна. – Я – одна из тех, кто и определяет необходимость подобных мер.
– Боже-Император…
– Ну, вот так, – развела руками Жоанна. – Ты – хороший аколит. У тебя есть голова на плечах, отличное образование, военная подготовка, богатый опыт. Ты довольно молод. Переживи это!
Йон вздохнул, подумал и ответил:
– Нет, Джаби. Я не могу.

15

"А говорили, что из Инквизиции не уходят", – подумал Йон.
Спустя месяцы кампании на Глации он дышал полной грудью. Перед глазами маячила перспектива службы в СПО на Нагаре, и она Йона не пугала. Он не в первый раз начинал всё сначала.
Йон осмотрел личные вещи: рюкзак с одеждой и памятной мелочью, два кейса с оружием. С бронёй он расстался не без душевных терзаний, всё-таки та успела стать второй кожей, но таскаться с такой тяжестью по космопорту – сущая пытка.
Жоанна, в отличие от Георга, при разрыве контракта не наложила никакого штрафа.
"Наверное, извёлся весь", – ухмыльнулся Йон. – "Деньги-то его".
Йон не переставал благодарить Императора за то, что тот однажды свёл его с маскирующейся под наёмницу инквизитором.
"В ином случае я бы не решился так разговаривать не то чтобы с Жоанной, а даже с Георгом", – подумал Йон.
Как бы то ни было, всё сложилось наилучшим образом.
Йон посмотрел на заходящий на посадку "Тетрарх" компании. Громадный, похожий на кирпич, транспортный челнок вёз на Глацию пополнение, набранное отовсюду, где только работали вербовщики Classis Libera.
Скоро к карательным операциям присоединятся новобранцы с Нагары, Дитрита, Белами-Ки, Норайи и ещё нескольких миров, где сохранялась если не власть Империума, то хотя бы не было еретиков.
Несмотря на громоздкий внешний вид, "Тетрарх", ещё мгновение назад сорвавшийся в крутое пике, выровнялся, сбросил скорость и завис над космопортом, чтобы потом медленно подлететь к выделенной для него площадке. Челнок выпустил шасси и, время от времени включая маневровые двигатели, приземлился точно в центре посадочной зоны.
Через несколько минут к "Тетрарху" потянулись обслуживающие машины для дозаправки и осмотра. А им навстречу по рампе челнока потянулись новоиспечённые солдаты компании, бледные от того, что их заставил пережить пилот.
Йон надел рюкзак, взял в каждую руку по кейсу и пошёл к выходу из здания пассажирского терминала.
– Удачи! – крикнул Йон своим незадавшимся сослуживцам.
– Совет какой-нибудь дашь, ветеран? – спросил молодой человек лет двадцати, скривившийся от мороза Глации и яркого света Флайранта.
– Ну… – усмехнулся Йон. – Всё как встарь: подальше от начальства, поближе к кухне.
– И на том спасибо, – вздохнул новобранец, понимая, за что ему собираются платить большие деньги.
– Шмоток тёплых докупи! – крикнул вслед Йон.
Больше он уже не отвлекался. Ступил на рампу "Тетрарха" и с каждым новым шагом приближался к восторгу, опьянению мыслью о том, что скоро всё наладится.
Напоследок Йон бросил взгляд назад, чтобы запомнить этот миг. Неподалёку остановились медицинские машины компании. Из них выгружали тех раненых, которые требовали особого внимания доктора Игельхунда, а, может быть, и магоса Децимоса. Их, вместе с медицинскими сестрами, разместили в каютах у выхода.
Йон же направился в самый конец челнока, хотел прогуляться. Он почти пританцовывал, печатая шаг там, где обычно закрепляли бронетехнику или даже оруженосцев Вольных Клинков.
В голове Йона играла задорная музыка, услышанная им в одном из полуразрушенных прибрежных городов Нагары. Он представил себя там в простой белой одежде с освежающим коктейлем в одной руке, и обнимая загорелую брюнетку другой. Он представил ту жизнь, когда не нужно задавать вопрос "что я делаю?"
Йон вошёл в одну из последних кают, включил свет и опустился на длинную скамью. В каждом из сотен таких помещений высадки могли дожидаться до тридцати человек – полный пехотный взвод Астра Милитарум. Довольно тесно, но что есть, то есть.
Йон пристегнулся и снова предался мечтаниям о далёкой, волнующей и столь желанной для него жизни.
Дверь в каюту отъехала в сторону и скрылась в стене. Йон увидел, как в комнату вошла темнокожая женщина в белой форме медицинской сестры. Он уже видел её, но не среди работниц Игельхунда, а...
В свите инквизитора.
"Кажется, её зовут Юсра".
Йон попытался отстегнуться, когда получил дубинкой по голове.
Он пришёл в себе от завывания ветра. Руки и ноги мало того, что скованы кандалами, проклятая Сестра Битвы ещё и между собой их скрепила цепями. Йон даже согнуться толком не мог, не то чтобы сдвинуться с места.
Аколит окинул взглядом помещение. Юсра приволокла его на техническую палубу. Она отключила дистанционное управление и механически спустила шасси. Сквозь образовавшееся в обшивке отверстие врывался ветер.
– За что? – спросил он, хотя и понимал за что.
– Дурной пример заразителен, – отозвалась Юсра.
– Жоанна – мой боевой товарищ! Мы не раз спасали жизни друг другу!
– Именно поэтому ты умрёшь в одиночестве, а не на костре, окружённый толпой. Госпожа де Труан милосердна.
Сестра Битвы подошла. Йон попытался извернуться, но Юсра вытолкала его из "Тетрарха".
– Нет! Боже-Император, нет! А-а-а-а-а!
Йон хаотично вращался в пространстве, кричал "спасите", почти сорвал горло, пока падал на Глацию. До столкновения с серым льдом пустоши далеко за пределами космопорта оставалось несколько секунд.
Йон вздохнул, собрался, вспомнил о том, как погибло большинство жителей посёлка Уль-Траут и приготовился к неизбежному концу.
Да, он уходил без борьбы.
Но зато... свободным.

Продолжение

Сообщение отредактировал Мамкин нонконформист! - 16.10.2020, 21:45

[kaligvla]

Местами хорошо, местами не оч.

Сестры отбитые прям как в каноне, но ...
Зачем Альфарии убежали? Ведь как известно

Есть в Вархаммере Астартес
Ксеносы и Парии
Но гарантий никаких
Что они Альфарии

[0.5 Кота]

Спасибо за чтение!

Если несложно, напиши, пожалуйста, что понравилось, что не понравилось.