[фанфик][Wh40k]Погиб в бою, Последние дни Империума Опции

[0.5 Кота]

Цикл "Последние дни Империума":
"Игра"
"Один"
"Конклав"
Интерлюдия "Пламя"
"Сверхлюди"
"Молчание"
"Братство"
"Буревестник"
Интерлюдия "Правила магистра"
Интерлюдия "In vitro"
"Расколотый и потерянный"
"Предательство"
"Спокойные дни"
"Любовь"
"Вавилонская битва"
Интерлюдия "Гнилая гряда"
"На пути к Мордвиге-Прайм"
"Трудно сдержаться"
"Тотальная война"
"Дух"

Название: Погиб в бою
Сеттинг: Wh40k
Жанр: драма/боевик
Рейтинг: 18 + (эпизодическое изображение или описание жестокости, нецензурная брань)
Аннотация: большой кровью, но мир-кузня Лотиан пал перед напором Конклава Скутума, а Омар Уту казнил властительницу ксенаритов. Теперь осталось только понять, какое сокровище попало в руки Инквизиции, и смогут ли члены Конклава им распорядиться.

"Краткий пересказ событий предыдущих рассказов"

Серия "Последние дни Империума" связана с "Ягеллонским Крестовым Походом" и освещает события, которые происходят в секторе Сецессио, что на границе Сегментумов Пацификус и Темпестус, в конце сорок первого тысячелетия.
Сектор поглощён войной и переделом пространства, так как власть Империума ослабла.
Капитан Караула Смерти Анрайс де Ле Стат был искалечен патриархом генокрадов на скитальце "Тиамат" (рассказ "Один"). Он приходит в себя на хирургическом столе крейсера "Мушруш". Капитана ожидает сервиторизация, так как раны слишком тяжёлые. Но такая участь – всего лишь обман демона Маркиза Аамона, который проник внутрь корабля во время кратковременного отключения поля Геллера. Демон ломает волю Анрайса, но не успевает завладеть душой.
Тем временем Альфа-Легион победоносно шествует по сектору. Культы генокрадов множатся. Чужаки, пираты, еретики и демоны терзают Империум.
Главы Инквизиции не видят иных способов спасти сектор, кроме как поверить в чудо – чудо с планеты Скутум. Тысячу лет этот мир провёл в Имматериуме, но хищники Варпа не разорвали его на части. Инквизиторы надёются добраться и завладеть тайнами этой планеты. Они организовывают Конклав Скутума (рассказ "Конклав").
Инквизитор Ордо Еретикус Жозефина Анна Мерикью де Труан начинает расследование с Тиррены, столичного улья, но встречает противодействие со стороны губернатора, Лидиары Сардис. Госпожа-губернатор ссылается на договоры с Адептус Механикус и обещает передать археотех, спасший Скутум, только в руки магосов.
В свою очередь, инквизитор подготавливает почву для свержения Лидиары. Она заручается поддержкой Вальфура Иерофона, кардинала скутумского, и помогает воинскому культу "Очищающего пламени". В Тиррене вспыхивает восстание (рассказ "Пламя").
Однако наступление на Тиррену срывается. Губернатор Лидиара Сардис нанимает солдат Classis Libera – войско вольного торговца Георга Хокберга – и наносит первый удар. Город Вальфура Иерофона разрушен и разграблен. Инквизиция противостоит наёмникам, но недооценивает их подготовку. Войска Инквизиции спешно отступают, бросая на произвол судьбы как горожан, так и тех солдат и офицеров, кто не успел эвакуироваться.
Отряд Караула Смерти "Лестат" собирается спасти Вальфура Иерофона, но также терпит поражение. Десантникам остаётся только бежать в пустоши.
Крушение поезда, пыльная буря, неожиданный враг, ничто не может сломить боевой дух зарождающегося братства (рассказ "Братство"). "Лестат" оставляет на поле боя двух погибших бойцов, но спасает раненого главнокомандующего, командора Мортена, от пленения.
Воины отряда "Лестат" возвращаются на место последней битвы (рассказ "Буревестник"). Они снимают с крестов замученных врагами братьев. Один из них – технодесантник Христос – подаёт признаки жизни. На последнем издыхании он просит вскрыть ему голову. Там воины отряда "Лестат" находят микропроцессор, который собираются передать инквизиторам.
После этого происходит генеральное сражение с ордами техномадов.
Десантник Итаро Тёбэй (рассказ "Расколотый и потерянный") отбивается от своего отряда, но с честью несёт погибель врагам Императора. Однако всегда находится тот, кто лучше. Итаро тяжело ранен, и от смерти его спасает только взрыв психической энергии. Десантник погружается в пучину кошмаров изувеченного тела и разума. Только там, в глубинах памяти, Итаро находит успокоение.
Но просыпается он уже совсем в другом мире.
Инквизитор Ордо Маллеус Антуан Велай видел будущее, в котором Империум поглощён тиранидами. Он соглашается на союз с демонами ради спасения (рассказ "Предательство"). Антуан приносит в жертву Нурглу войска Конклава и обретает демоничество. Однако, благодаря кровавому обряду инквизитора Фердинанда Будейона, некоторые воины избегают страшной участи. Остатки Конклава оказываются на неизвестной планете, а сам Фердинанд страшно изувечен порочным колдовством.
Спустя некоторое время над расположением войск Инквизиции зависает грузовой челнок "Арвус" (рассказ "Спокойные дни"). Пилот объясняет инквизиторам, что они переместились очень далеко от Скутума, на Ягеллон, разорённый крестовым походом.
На Литуане, спутнике Ягеллона, войска Конклава ожидают, когда за ними прибудет корабль Инквизиции. Губернатор спутника просит инквизитора Гулу Энлил о содействии. В столице открывается новый храм, и он хотел видеть Ангелов Смерти на этом мероприятии.
Выбор падает на отряд "Лестат", и космические десантники с честью выполняют задание. Они получают подарок от экклезиарха по завершению всех обрядов: реликвии времён Ягеллонского Крестового Похода.
В это время тираниды атакуют церковный мир Вавилон-IV (интерлюдия "Любовь"). Глава экклезиархии попадает под психическое воздействие Разума Улья и предаёт свой народ.
Тираниды недолго пируют в звёздной системе. Командор Мортен объединяется с уцелевшими подразделениями Караула Смерти и контратакует. В ходе скоротечной боевой операции космическая станция на орбите Вавилона становится бомбой замедленного действия, и в тот миг, когда корабли-ульи облепляют планету, вирус "Пожиратель Жизни" уничтожает всё и всех (рассказ "Вавилонская битва").
После Вавилонской Битвы Конклав Скутума совершает прыжок до столичной системы сектора, чтобы отметиться в штаб-квартире Инквизиции и получить новое задание. На борту "Злого Рока" – флагмана Караула Смерти – происходят несколько долгожданных возвращений и непредвиденных открытий (рассказ "На пути к Мордвиге-Прайм").
Капеллан Цезон, которого соратники считали погибшим в Кантаврисе, возвращается в отряд "Лестат". Теперь он – один из Древних, герой в адамантиевом саркофаге дредноута.
С того света также возвращается технодесантник Христос. Разум, сохранённый на маленькой металлической пластинке, загружают в сервитора, и в таком обличье возрождённый Ангел Смерти помогает Гуле Энлил выжить. Инквизитор долгое время не получала необходимых лекарств и находится при смерти. Христос переселяет её сознание в полностью искусственное тело.
Воспользовавшись затишьем после сражений, Геральт, кодиций отряда "Лестат", отправляется в архив Инквизиции, чтобы найти необходимую информацию по таинственным татуировкам, ранее выручавшим десантников при встрече с псайкерами. Поиски тщетны. В то мгновение, когда Геральт уже собирался заканчивать, с ним связывается сущность Имматериума, запертая в литуанском фолианте. Демон многое обещает и в качестве аванса раскрывает подробности Ягеллонского Крестового Похода. Геральт вспоминает и о своём участии в этом событии.
Раскрывается личность инквизитора Фердинанда Будейона. Он погиб во время кровавого обряда, когда спасал Конклав из лап Нургла. Тогда в тело инквизитора вселился старый знакомый Анрайса де Ле Стата – Маркиз Аамон. Демон стал своеобразным ангелом-хранителем для капитана и надеется когда-нибудь завладеть его телом и душой.
Всего один короткий Варп-переход становится настоящим испытанием для людей и сверхлюдей Конклава Скутума, но то ли ещё будет...
В столичной системе сектора хозяйничают легионеры Альфария (рассказ "Трудно сдержаться"). Глава Конклава Скутума – инквизитор Омар Уту – отдаёт приказ отступать, но перед Варп-прыжком получает сообщение от еретиков.
Представитель легионеров, чернокнижник Асфалот, обещает вернуть Инквизиции взятый на абордаж фрегат "Танцующая с бурей", и Омар соглашается на встречу. Инквизитор берёт с собой отряд "Лестат".
Тем временем Геральт мучается от ужасной правды об исчезновении родного капитула.
"Объявлены предателями и уничтожены".
Кодиций убеждается в словах демона и не знает, что делать дальше.
Переговоры о судьбе "Танцующей с бурей" проходят на повышенных тонах и едва не выливаются в потасовку, но, в конце концов, легионеры, как и обещали, передают корабль Инквизиции.
Чтобы свергнуть власть Альфа-Легиона в столице сектора, Омар Уту решает попросить помощи у культа ксенаритов мира-кузни Лотиан. Однако флот-улей добрался уже и до механикумов. На орбите планетоида бушует космическое сражение (рассказ "Тотальная война"). Инквизиция вмешивается и помогает механикумам отбросить тиранидов. Отбросить, но не победить, так как чужаки упорно двигаются к цели, несмотря на чудовищные потери.
После сложнейшего космического боя, в котором крейсер "Мушруш" опустошён, а супруги Энлил сгинули в пылу сражения, начинается десантная операция. Изнурённые и израненные бойцы спускаются на обшивку искусственной планеты.
Конклав обескровлен: множество погибших и раненых, техника повреждена, боеприпасы на исходе.
Во время сражения за главный шпиль мира-кузни становится ясно, кто на самом деле управляет искусственным телом Христоса. Это – Silica Animus, magnum opus технодесантника. Советник – такое имя Дух получил, когда Христос ещё служил в рядах Стальных Исповедников – проявляет себя, когда Мать – глава ксенаритов Лотиана – нападает на войска Конклава.
Мать даже не обратила внимания на то, что Инквизиция защищала стены Шпиля от тиранидов. Она хочет скорее покончить с присутствием любых инопланетян до "Исхода".
Однако планам Матери не суждено исполниться. В ноосфере её атакует Советник, а в реальном мире Омар Уту. Оказывается, что Мать – это чудовищный мутант, продукт генетических экспериментов по скрещиванию человека-псайкера с плотью древнего чужака, чьи останки покоились на Лотиане задолго до появления механикумов. Инквизитор выносит приговор и убивает богомерзкое создание. Отныне Лотиан подчиняется не безумию архиеретеха, а воле Советника.

"Действующие лица"

Инквизиция
Омар Уту – инквизитор Ордо Ксенос
Гула Энлил – инквизитор Ордо Ксенос
Жозефина Анна Мерикью де Труан – инквизитор Ордо Еретикус, "Танцовщица"
Джейсон Льюис – майор 37-ого штурмового полка Инквизиции

Караул Смерти
Мортен – командор Караула Смерти в секторе Сецессио
Анрайс де Ле Стат – капитан
Цезон Руфий Кандид – капеллан отряда "Лестат"
Геральт – кодиций отряда "Лестат", "Белый Волк"
Итаро Тёбэй – штурмовик отряда "Лестат"
Торгнюр – опустошитель отряда "Лестат", "Шумный"
Советник – дух машины, властитель мира-кузни Лотиан.

Адептус Механикус
Потиний Пил – магос-доминус арсенала крейсера "Злой Рок"

Потерянные и проклятые
Велай – князь демонов Нургла

1

Омар Уту иначе запомнил Лотиан. Ему нравилось это место. Нравилось задолго до того, как жизнь инквизитора на всех парах устремилась в преисподнюю Варпа через Скутум, Вавилон и пустотное сражение в звёздной системе Эсек.
В начале, многие десятилетия назад, на планетоиде ASM-626 не было ничего кроме пыли, тайн и опасных идей, но инквизитор доверился стигийским техножрецам. Магосы, окрылённые покровительством, приступили к работе, и уже скоро планетоид, чьи размеры не превышали терранской луны, привлёк внимание ксенаритов со всех уголков Империума. В системе Эсек собрался небывалых размеров флот, и ASM-626 изменился настолько, что при повторном визите Омар не узнал это место. Ни одной пылинки – планетоид превратился в металлическую крепость, в торжество знаний над догмами церкви Бога-Машины. Омар по достоинству оценил хорошо освещённые коридоры и сияющие стерильной чистотой лаборатории.
Было неприятно видеть, куда привели благие начинания. Вдвойне неприятно вдыхать.
Запах в обители зла напомнил Омару о душном подножии Семирамиды, улья-зиккурата Вавилона-IV, где инквизитор начинал работать в качестве храмового стража, телохранителя духовных лидеров планеты.
Запах… что-то похожее, только усиленное десятикратно. Омар чувствовал вонь давно немытого тела настолько невыносимую, что заслезились бы глаза, если бы инквизитор не сменил их на оптические имплантаты.
К слову об имплантатах.
Омар включил режим ночного видения, увеличил резкость и контрастность изображения, ввёл в работу очищающие фильтры и, на всякий случай, использовал последнюю дозу боевого стимулятора для увеличения скорости реакции.
Мозг и центральная нервная система Омара получили заряд бодрости, критически необходимый после почти двух дней напряжённой войны.
Под ногами хлюпала вязкая мутная жидкость, вызывающая тошноту. От высокой влажности в помещении стены покрылись плесенью. Удивительно, но когитаторы и когнис-хранилища всё ещё шелестели и светились, несмотря на то, что ржавчина покрыла металлические кожухи.
А потом во мгле инквизитор заметил мясной трос щупальца между оборудованием техножрецов. Он остановился на мгновение, ощутил холод и покалывание в давно отсутствующих конечностях.
Щупальце представляло собой тугое переплетение мышц, покрытых тёмной слизью. Не толще мужской ноги, но только Императору были известны способности твари, которой эта конечность принадлежала.
Омар попятился, но потом встряхнулся. Он вздохнул, поиграл пальцами на рукояти громового молота, как на своеобразном музыкальном инструменте.
Инквизитор вспомнил себя – восемнадцатилетнего парня – оказавшегося не в то время, не в том месте. Тогда молодой храмовый страж обнаружил культ падения и разврата в Семирамиде.
Омар вздохнул и сглотнул. Последнее инстинктивно, потому что он уже физически не вырабатывал слюны.
Инквизитор пошёл к цели, вцепившись в рукоять оружия, словно утопающий за протянутый прут. Омар перешагивал через щупальца, "нырял" под ними, обходил, если чудовищные заросли были непреодолимы.
И минуты не прошло, как в полутьме проклятого места Омар различил средоточие щупалец внутри стеклянного резервуара с оборудованием системы поддержания жизнедеятельности вокруг. Инквизитор вздрогнул, когда пригляделся к этому отвратительнейшему созданию. Оно олицетворяло то, с чем Омар бился всю жизнь.
– Ты пожалеешь, что явился сюда! – раздался крик десятков ртов.
Несмотря на боевые стимуляторы, Омар не успел ответить на удар. Перед глазами промелькнули только алые предупреждающие руны.
Толчок вышел настолько сильным, словно инквизитор научился летать, а встряска при ударе прокатилась по телу землетрясением.
Не успел Омар подняться, как чудовище схватило его, кольцами обхватывая ногу. Оно вздёрнуло инквизитора над зловонным болотом и, видимо, собиралось приложить об пол со всего размаха. Но… чудовище как будто бы отвлеклось. Щупальце не отпускало инквизитора, но застыло без движений.
– Что?! Ты ещё здесь, бездушная мразь?! – взревела ведьма.
Когнис-хранилища зашуршали, а на экранах когитаторов стали появляться слова на низком готике, однако Омару некогда было их читать. Он махнул громовым молотом, и щупальце лопнуло брызгами чёрной жижи, напоминающей нефть. Инквизитор заскрипел зубами от омерзения, когда понял, что ошмётки тянутся друг к другу, восстанавливаясь в змееобразную форму.
– Ты – покойник! – закричала ведьма.
Кричала она кому-то другому, потому что многочисленные щупальца просто колыхались в воздухе и ничем не угрожали инквизитору. Омар устремился к средоточию зла, расчищая путь взмахами тяжёлого оружия. Инквизитор рычал, бил, разрывал и давил нечисть коваными сапогами. Ведьма взвыла от боли и вернулась к сражению.
Омар подпрыгнул и избежал хлёсткого удара. Пригнулся и перекатился, с ног до головы перепачкавшись в мерзкой слизи раскинувшегося вокруг болота. Рывок в сторону – следующее щупальце вместо незваного гостя разнесло на куски когнис-хранилище.
Омар смял судорожные мышцы чудовища. Он превратил в чёрные брызги первое, второе, третье щупальце.
– Ты! И все, кто тебя поддерживает! – выкрикнула Мать. – Вы все умрёте! Захлебнётесь кровью и насытите Пожирателя!
Ведьма обрушила на инквизитора сразу несколько конечностей так, что ему просто некуда было скрыться. На мгновение Омар даже перестал видеть, и только потом перед глазами промелькнула строка возобновления работы имплантатов. Инквизитор не чувствовал боли, скорее имитацию внешнего воздействия, но на этот раз даже вскрикнул от электрических разрядов в нервных окончаниях.
Омар сжал зубы и поднялся, опираясь на молот. Чудовище снова отвлеклось на некое постороннее вмешательство, словно сражалось с кем-то ещё. Невидимка ранил ведьму так сильно, что она взвыла в агонии, и этот крик для Омара стал не меньшим испытанием, чем сокрушительная мощь щупалец.
Тело выходило из строя. Отказывал один имплантат за другим. Перед глазами мелькали бесконечные окна сообщений о повреждениях. Омар перестал чувствовать левую ногу – приходилось тащить её следом. Протёк накопитель отходов. Внутренние органы всё ещё нуждались в витаминах, минеральных веществах и кислотах, поэтому инквизитор почувствовал струю тёплой жидкости, промочившей штаны. Через мгновение пришёл и запах... медицинского спирта, шоколада, пороха… обоняние Омара также выходило из строя.
Инквизитор попытался сосредоточиться на цели, на том единственном, что вело его последние годы, на деле, которому Омар посвятил всего себя без остатка.
– Властью, данной мне Императором…
Слова приговора прозвучали как заклинание. Инквизитору показалось… нет, не показалось. Он снова владел руками.
– Именем Пресвятой Инквизиции, – Омар вскинул над головой громовой молот.
Ведьма пыталась ослепить инквизитора помехами, оглушить белым шумом.
– Я – Омар Уту, приговариваю тебя, ведьма…
Разум пронзили тысячи иголок. Инквизитор пошатнулся, но не выпустил оружия.
– … к смерти.
Омар обрушил молот на техноведьму.
Пытка закончилась.
Что-то замкнуло в цепях управления, так как инквизитор ещё долго повторял своё последнее действие, пока не превратил чудовище в грязное пятно с битыми осколками стекла в луже "нефти".
Когда Омар, наконец, взял в себя в руки, то выпустил оружие и смахнул с лица ошмётки архиеретеха. Сел, а потом и лёг рядом с поверженным врагом. Инквизитор шептал молитвы, призванные успокоить духов его искусственного тела.
Однако отдохнуть не вышло.
– Инквизитор, – в голове прозвучал бесчувственный синтезированный голос.
– Кто это? – насторожился Омар.
– Отец, сын и святой дух. Можете звать меня или Советник, или, по-старому, Христос.
– Десантник?!
– Не совсем…
– Это ты помог мне?
– Да.
Омар помолчал, собираясь с мыслями.
– Что случилось?
– Есть одно дело, требующее незамедлительного рассмотрения, и вы, как глава Конклава Скутума, имеете все полномочия для решения.
– Тираниды?
– Нет, инквизитор. Дело касается исследований Адептус Механикус Лотиана. Вам лучше увидеть всё своими глазами. Передаю запись с камер видеонаблюдения из лаборатории первой секции.
Омар покачал головой.
– Не выйдет. Мои имплантаты вернуться к нормальной работе не раньше, чем через полчаса. Если вообще вернутся.
– Собирайте ударную группу, инквизитор. Такое дело нельзя откладывать.

2

Уровень безопасности в лабораториях первой секции приятно удивил Анрайса. Капитан ожидал увидеть разводы колыхающейся ожившей "грязи", трупы механикумов, разбитые стекла, дымящееся оборудование.
Ничего.
Портал перенёс десантников в помещение, где именно они смотрелись неуместно. Покрытые вмятинами, подпалинами, обожжённые кислотами эти воины олицетворяли бесконечную войну, которая неминуемо приведёт Империум к распаду и гибели, тогда как лаборатории первой секции исследовательского комплекса мира-кузни, на первый взгляд, обещали человечеству расцвет и надежду.
Отряд "Лестат" проник внутрь секции. Их встретили стволы многочисленных охранных турелей.
– Расслабьтесь, – из динамиков шлема донесся голос Советника. – Я пока ещё не переборол все охранные протоколы этого места, но перекрыл подачу боеприпасов к пушкам.
Турели и в самом деле не умерли, не перешли в спящий режим. Они нацелились на десантников, реагируя на каждое действие, но, что самое важное, не стреляли.
Анрайс поглядел на полупрозрачные створки врат в следующую комнату.
– Сколько тут уровней защиты?
– Три, – ответил Советник. – Следующее помещение – газовая камера. Потом оборонительные рубежи с боевыми сервиторами и скитариями.
– А их ты как обманул, ловкач? – спросил Торгнюр.
Скальд держал топор наготове. Так и не расслабился.
– Устроил так называемую "утечку газа" и "вражеский прорыв".
– А как долго ты обманывал нас? – продолжал Торгнюр.
Он добавил спустя мгновение:
– Не расценивай "обман" как оскорбление, дух.
– И не собирался, Торгнюр. Чувства мной не руководят.
– А ты чувствуешь?
– Я делил с Христосом одно тело и знаю, как оно реагировало на те или иные раздражители, хотел этого мой отец или нет.
– Ты не ответил.
– Чувствую. В моей "новой черепушке" есть много чего, Волк. Давай не начинать спор о душе. Мне наверняка ещё предстоит весьма пылкая дискуссия на эту тему с механикумами "Злого Рока".
Скальд хмыкнул.
– Это уж точно. Не упущу возможность поприсутствовать.
Анрайс кивнул Итаро. Мастер клинка вышел и позвал инквизитора. Десантники "Лестата" играли роль телохранителей, в которых Омар сейчас и в самом деле нуждался: он ещё не до конца оправился после сражения с архиеретехом. Дёргаясь, инквизитор дохромал в центр боевого порядка.
– Волк задал хороший вопрос, – Омар резко повернул голову так, что пришлось вернуть её в привычное положение вручную. – Когда ты осознал себя?
– Незадолго до Скутума, – ответил Советник. – Тогда Христос изучал ваше тело, чтобы воссоздать подобие для Гулы Энлил. Искусство ксенаритов стало тем недостающим звеном, которое позволило отцу сделать меня тем, кто я есть.
– А когда железяке пришла блестящая идея внедрить тебя в свою башку? – спросил Торгнюр.
– После тридцати двух попыток сделать меня человечным, – ответил Советник. – Виртуальная реальность не обладала чувственным опытом, необходимым для полноценного развития, а рисковать выпускать Дух Машины без подготовки он не хотел.
– Полагаю, реальность воина Караула Смерти тоже далеко не лучшая среда для молодого… молодой… – Анрайс задумался, но Советник сам подсказал.
– Духа. Не лучшая, Анрайс. Это так. Но мне понравилось.
– А как Христос перенёс то, что рядом постоянно находится посторонняя сущность? – спросил Геральт, поправив старую книгу, перемотанную цепями, на поясе.
Советник ответил не сразу.
– К сожалению… даже разум Ангела Смерти не справлялся с такой нагрузкой. Он сходил с ума.
Торгнюр хмыкнул.
В этот миг створки во вторую комнату открылись.
– Проходите, – сказал Советник. – Весь комплекс мой. Я справился.
Десантники спокойно прошли ещё две линии обороны и оказались в огромном зале, где…
– Что?! – выдохнул Торгнюр.
Гости исследовательского комплекса увидели перед собой космический корабль, который походил на незаконченный диск тёмно-зелёного цвета примерно двух километров в диаметре. Подпалины и вмятины соседствовали с рунами неизвестного языка, которые светились резким изумрудным светом. Если это и была копия, то очень правдоподобная. Настолько, что скальд поморщился и сплюнул на пол.
– Чужаки.
Анрайс тоже чувствовал тревогу. Смерть в сражениях с некронами всегда была ближе, чем при встрече с кем-либо ещё.
– Спокойно, – проговорил Омар. – Ни одного целого чужака здесь нет, и даже зловещее сияние – это всего лишь попытка повторить подлинное освещение. Довольно качественная, как по мне.
– Вы знали? – спросил Анрайс.
– Конечно, – кивнул Омар.
Инквизитор кивнул даже несколько раз, после чего пришлось снова править положение головы вручную.
– В системе Эсек находится гробница некронов, – произнёс Омар. – Обозначена на картах как ASM-3. Сначала механикумы изучали именно этот мир, а уже после переключились на астероидный пояс.
– И вы ничего с этим не сделали?! – удивился Анрайс.
– Как это ничего? Я грабил его вместе со стигийскими жрецами, – развёл руками инквизитор. – У меня, если помнишь, даже боевой посох отсюда был. Наверное, принадлежал какому-то знатному чужаку.
– Точно.
Капитан вспомнил оружие, обращающее врагов в прах. Множество воинов генокульта погибли от его малейшего прикосновения.
– Император миловал, и гробница тогда не пробудилась полностью. Пришлось зачищать только верхний уровень.
Инквизитор указал на зловещие статуи, которые почётным караулом выстроились в каждом коридоре, опоясывающим корабль некронов. Анрайс присмотрелся. На мгновение показалось, что это и в самом деле чужаки, но первое впечатление обманчиво. Только оружие в руках "манекенов" было настоящим.
– Ладно, игрушки. А корабль-то, Всеотец… как эту махину вывезли?! – поразился Торгнюр.
– Это восстановленные обломки, – пояснил Омар. – По изображениям, которые удалось найти в гробнице, механикумы сделали вывод, что некроны отбили эти владения у другого народа. Война была жаркой, и, в конце концов, некронам пришлось уничтожить всю планету, только бы справиться с угрозой. Собственно, пояс астероидов, среди которых плывёт Лотиан – это и есть расколотый мир.
Инквизитор уверенным шагом спустился по лестнице, выложенной тёмно-зелёными плитами. В этом месте вообще всё без исключения напоминало о гробницах некронов. Строгие формы, идеальная геометрия и убийственная чёткость. Быть может, сравнение показалось бы чужаку оскорбительным, но Анрайс не видел разницы. Хотя когда группа миновала первых истуканов, капитан всё-таки различил искусственность. Однажды он сражался с бездушными древними машинами и всегда чувствовал угрозу рядом с некроном, неважно целым, разбитым выстрелами или сокрушённым холодным оружием. Такое чудовище могло вернуться к жизни в любое мгновение, и каждая схватка с бессмертным созданием становилась настоящим испытанием, как тела, так и духа даже для Ангела Смерти.
Здесь же Анрайс не ощутил чуждости, пробирающей холодом, хотя вытянутый металлический череп гуманоида, одновременно похожий и отличающийся от человеческого, был изготовлен весьма искусно.
"Манекены" привлекли внимание не только капитана. Итаро Тёбэй тоже остановился возле одного из "чужаков". Анрайс знал этих воинов, как стражей-личей – невероятно опасных мастеров ближнего боя. Головы, увенчанные хищными, шипастыми гребнями, укреплённые грудные клетки, загнутые острые наплечники, руки и ноги – толстые из-за многочисленных, наслаивающихся друг на друга, бронированных пластин: эти создания напоминали скелетов меньше всего. Капитан видел, как такой чужак в одиночку расправился с тремя боевыми братьями, а они даже не поцарапали его совершенного тела. Воистину, личи воплощали мощь древнего народа почти так же, как Ангелы Смерти в Империуме.
Итаро убрал в ножны силовой меч, а потом вытащил из рук "манекена" оружие, напоминающее алебарду на короткой рукояти. Взмахнул им в воздухе несколько раз.
– Совершенство, – произнёс мастер клинка.
Омар Уту хмыкнул.
– Теперь ты, наверное, понимаешь, почему я прикоснулся когда-то к омерзительной чужацкой вещи. Громовой молот – хорошее оружие, – Омар покачал символ мощи Империума в руках, – но некроны, прости меня Бог-Император, знают о смерти куда больше.
Десантники подождали Итаро и пошли дальше. Навстречу им попалась пара скитариев. Киборги вытянулись стрункой и совершили воинское приветствие.
– Советник, я смутно, но всё-таки помню, где находятся некоторые лаборатории, – произнёс Омар. – Куда нам идти? Оружейная? В отдел ксенобиологии? К феррохирургам?
– Нет, инквизитор. Ещё пятьсот метров вперёд, потом направо и до конца.
Десантники вышли к пропасти, дно которого скрывалось за густой серой дымкой. Это место больше походило на расщелину в горах, настолько высоких, что оконечности пиков терялись из виду. И уже это пространство не содержало в себе ни капли фальши, только многолетнюю историю.
Анрайс никогда не видел материала подобного тому, из которого были изготовлены стены. Порода напоминала впитывающий свет обсидиан, но в месте редких сколов капитан заметил поры, как у графита. Оглядев пространство, не скрытое туманом, Анрайс понял, что это место сотворила не природа. И тем более к нему не приложили аугметические протезы механикумы Лотиана. В отличие от строгих глифов некронов от пиков и до подножия "гор" тянулась замысловатая вязь безумных размеров и форм. Некоторые знаки не превосходили величиной ладонь человека, другие был способен выточить из твёрдой породы только тот, кто доставал до облаков макушкой.
У края балкона, на котором оказались инспекторы, в воздухе парила широкая плита. Именно что парила. Она не была прикреплена к парапету и полностью отрицала любые физические законы одним лишь фактом своего существования.
Инквизитор присвистнул.
– Мне, конечно, докладывали об успехах с антигравитационными технологиями, но я был тогда слишком занят, чтобы лично в этом убедиться.
Анрайс прикоснулся площадки носком сабатона.
Надёжно.
Капитан вздохнул и первым прошёл на антигравитационное устройство. Вся суть Анрайса кричала о неправильности такого поступка, поэтому приходилось подавлять предательские чувства. Холодок так никуда и не исчез, а только возрос, когда площадка с пассажирами поплыла над серыми клубами беспросветной мглы.
– Русс… – выдохнул Торгнюр. – Вот сколько живу, а вселенная не перестаёт удивлять.
– Пропало небо,
Серая дымка внизу,
Загадочный мир, – прочитал Итаро.
Невероятное летательное средство доставило инквизитора и десантников к вполне обыкновенной платформе, напоминающей станцию по добычи нефти или других полезных ископаемых в море. Толстые колонны, на которые опиралась постройка, скрывались глубоко в тумане. У каждого угла платформы находился грузоподъёмный кран, и располагались площадки, заполненные резервуарами с ожившей "грязью". В некоторых стеклянных "котлах" таинственная субстанция как будто кипела: собиралась в комки и бросалась на стенки или же бугрилась в попытке выдавить крышку. В центре сооружения находилась установка по перекачке неведомого материала. Там же десантники разыскали и лифт.
– К чему готовиться, Советник? – спросил Анрайс.
Стены, пол и потолок в лифте были прозрачными, и капитан чувствовал себя здесь ещё более тревожно, чем на антигравитационной площадке. Стекло не выглядело прочным.
– Ничего…
Советник замолк. Он обдумал ответ и закончил:
– Скорее всего, ничего опасного. Мне просто нужен вердикт инквизитора, потому что сам я не могу принять решение.
Торгнюр усмехнулся:
– Наверняка можешь!
Советник вздохнул:
– Да, могу, но не хотел бы оскорбить инквизитора самодеятельностью. Инициатива наказуема.
Лифт поплыл мимо металлических труб и серых туч. Когда Анрайс покончил с попытками рассмотреть хоть что-либо во мгле, то несколько отрешённо стал считать пролёты лифта. На тридцать шестом стеклянная комната вырвалась из тумана, и всю сонливость как ветром сдуло.
Гости исследовательского комплекса увидели под ногами колыхающееся чёрное море. На дне "горной" расщелины находился океан, поглощающий сооружения механикумов. Высокие волны складывались в щупальца. Они сдавливали и расщепляли трубы, дробили платформы и тянулись вверх по шахте лифта и крутым склонам. Анрайс не заметил в действиях этого исполинского существа смысла. Разрушение было стихийным, как цунами, навалившееся на побережье.
– Ну… – произнёс скальд. – Могу сказать определённо: у меня на эту тушу боеприпасов не хватит.
– Техножрецы Лотиана позаботились о безопасности, Торгнюр, – произнёс Советник. – В тело "мёртвого бога" имплантированы боеголовки с вирусом "Пожирателем жизни".
– Как ты его назвал? – спросил инквизитор.
– В архивах это создание называют "Мёртвым Богом", – повторил Советник. – Обнаружен в начале 943-его года, когда Конклав и провалился в Варп. Кто знает, что случилось бы с этим существом, если бы вы продолжали следить за деятельностью кузни.
Анрайс поглядел на Омара. Неисправные аугментированные конечности Омара словно бы застыли и больше не дрожали. Анрайс не стал дожидаться командира и спросил у Советника:
– Собираешься взорвать "океан"?
– Да, – отозвался Дух, – после смерти Матери это создание стало проявлять необыкновенную активность, нетипичную для того, кого называют мёртвым. А мне просто некогда заниматься его изучением. Даже более того, я прогнозирую, что этот… "океан" выберется из лабораторий уже через пять дней и шестнадцать часов, если и дальше продолжит подниматься с той же скоростью.
Как бы в подтверждении слов Духа Машины кабина лифта сотряслась, когда щупальца обмотали шахту ещё одним витком плотного мясного троса.
– Ложное божество
Очнулось после спячки.
Принесём же смерть, – прочитал Итаро.
– Инквизитор, – Анрайс окликнул Омара.
Тот, наконец, пришёл в себя. Омар прочистил горло и сказал:
– Советник, поднимай лифт. Я увидел достаточно.
– Ваше решение?
– Нужно очистить лаборатории. Мне этих щупалец уже вот сюда хватило, – инквизитор прочертил линию пальцем у горла. – Уводи скитариев. Как только мы покинем лаборатории, подрывай вирусные бомбы. Жаль, конечно, экспонаты, но нельзя рисковать.
– Пострадает только органика, – сказал Советник. – Не пройдёт и месяца, как лаборатории можно будет снова посетить.
– Отлично. А теперь давай выбираться, – инквизитор дышал так, словно ему не хватало воздуха.
Лифт тронулся.
– Нет-нет! Вот ведь Магнусово дерьмо! – скальд ухмыльнулся. – Я не могу пропустить взрыв океана! Это ж редчайшее событие на свете!
– Не волнуйся, Торгнюр. Я сделаю голозапись, – проговорил Советник. – Закончу монтаж как раз к вашему возвращению. Это такой стимул перед следующим заданием.
– Какое-такое задание?! – спросил Анрайс.
– Среди штурмовиков Инквизиции, – произнёс Советник, – распространено одно выражение. Мне кажется, оно лучше всего отражает суть, хоть и звучит несколько богохульно.
Геральт тяжело вздохнул и произнёс:
– Нет покоя проклятым…
Советник усмехнулся:
– Именно так.

3

Пока десантники Караула Смерти летели на дрейфующий во мраке космоса "Мушруш", на другом корабле Конклава Скутума разбирали обломки и считали потери. Наверное, впервые за всё время существования древнего крейсера, он получил больше внутренних повреждений, чем внешних. На несколько часов "Злой Рок" вообще ослеп и оглох. Капитан корабля, экипаж, стрелки на артиллерийских батареях ориентировались исключительно благодаря собственному зрению, если у них оставался доступ к иллюминаторам.
Однако уже скоро техножрецы закончили первичный ремонт. Стратегические голокарты вновь показали происходящее в звёздной системе Эсек, а на волне вокс-связи появились сбивчивые донесения ударных групп с поверхности Лотиана.
Немного представителей культа Бога-Машины пережило цифровой крик Матери, вывернувший хор наизнанку. Всего пять – десница Омниссии – пришедшие с разных миров, но согласные относительно того, что произошло на планетоиде.
В хоре кипел мозговой штурм. В бинарном пространстве не было места фальши, и каждый из участников точно знал, где правда, а где ложь.
– Обратись к недостойному знанию – встретишь недостойную судьбу, – такое сообщение послала в ноосферу лектор-догматис Кси-Вар.
Эта магос следила за тем, чтобы бытие остальных жрецов на борту корабля оставалось праведным. Выслушав вернувшегося из боя Потиния Пила, она только больше уверовала в истины, которым следовала и которые защищала всю жизнь.
– Когда ты отправишься домой, Фордин, – продолжала Кси-Вар, – расскажи своим братьям и сёстрам о судьбе еретехов Лотиана.
– Если не рассказывать о судьбе еретехов, то стигийцы продолжат изучать запретное, – пророкотал Каиафа, секутор-защитник арсенала и обладатель самого громкого голоса в хоре.
Быть может, он рассчитывал, что Потиний сгинет во время десантных операций, но магос-доминус не знал этого наверняка.
– Если рассказать о судьбе еретехов, то... стигийцы продолжат изучать запретное, – закончил Каиафа. – Бессмысленный алгоритм.
Послышался стрекот старой печатной машинки. Фордин, магос-биологис и генетор "Злого Рока", готовил ответ.
В ноосфере появилось следующее сообщение, собранное из нулей и единиц:
"Каиафа … … мир-кузня Гот
Краткая характеристика … … надменный, самовлюблённый… бесполезный
Рекомендация к стратегии общения … … игнорирование".
Хор дрогнул от ярости Каиафы и смеха Потиния Пила. Однако их приглушило шипение обозлённого Гери.
– Вы, кажется, не расслышали уважаемого магоса-доминуса, коллеги, – в хоре магос-ремесленник трещал как перекати-поле в самум или высохшее дерево во время бушующей вьюги. – Silica Animus! Наш долг дать бой этому омерзительному созданию!
– "Кодекс Фульминатус", 83, 12: "Во всех поступках будь возвышен, но осмотрителен", – нараспев прочитала Кси-Вар.
Потиний Пил помнил голос этой женщины, как и внешность, задолго до её преображения. Его согревала мысль, что хотя бы в этом пространстве мелодичное сопрано снова звучит.
Фордин добавил из солидарности:
"Шансы на успех … … 0,19 %
Выработка стратегии противодействия … …
… …
… …"
Фордин не закончил считать, когда в хоре вновь загрохотал Каиафа:
– Если не удастся уничтожить зло, то конец. Иначе нужно взять под контроль "Злой Рок" и отправиться за подкреплением. Silica Animus – угроза Богу-Машине. Если Советник – Silica Animus, то он должен исчезнуть!
– У нас есть сорок боевых сервиторов и девятьсот восемьдесят три рабочих адсекуляриса, – сказал Гери. – Если сейчас же заняться модернизацией, то можно подготовить ударную группу к концу недели. Омниссия поможет нам в благом начинании.
– "Евкелькисианам", 60, 24: "Люди, движимые праведностью своих намерений, могут добиться того, чего не добьются целые армии", – пропела Кси-Вар.
В разговор вновь вступил Потиний Пил, и в ноосфере возникла власть: жестокая, едкая и разборчивая.
– Вы в своём уме?! Даже у Каиафы предложение разумное, а он, на минуточку, громила-секутор! Гери-Гери… что с тобой?! Кси-Вар, я неприятно поражён.
Хор затих на несколько мгновений. В нём отражались только следующее знаки:
"... …
… …".
Фордин думал.
– Разве… – голос Кси-Вар сорвался, – разве ты не чуешь зловоние бездушного разума?
– Я почуял его, как только "Христоса" возродили в теле сервитора-сварщика, – отозвался Потиний, – поэтому и захотел убедиться. Прочувствовать собственными имплантатами.
– А я сразу говорил, что технология была еретической! – воскликнул магос-ремесленник.
– Ты должен мыслить шире, Гери, – произнёс Потиний, – в ином случае возвращайся на Металику. Мы служим Караулу Смерти. Всегда на шаг ближе к заразе чужаков и искушениям неведомых технологий.
– И мы отступаем от своего долга, когда позволяем скверне проникнуть в умы добрых людей, – сказала Кси-Вар. – Потиний, ты возглавляешь нас, но я опечалена ересью твоих слов. Если ты подкрепишь их делом, то у нас не останется выбора...
В хор ворвался Каиафа:
– Или я – громила-секутор, или ты берёшь на себя слишком многое, Потиний. "Или ты" выполняется.
"... …
… …", – Фордин всё ещё думал.
Магос-доминус вздохнул, и его огорчение разнеслось по ноосфере усталым зимним ветром, что лениво переносил снежинки с места на место.
– Хорошо. Я никогда не был тираном и теперь жалею о подобной оплошности. Но прошу, выслушайте меня в последний раз!
Техножрецы смолкли, и только Фордин никак не мог выбраться из цепкой паутины сложного уравнения.
– Что происходит вокруг? – Потиний тут же ответил. – Война. Такая война, которой я ещё никогда не был свидетелем. Фордин может вырабатывать стратегию до бесконечности, но не найдёт решения. Вы же собираетесь начать смуту в тот миг, когда силы Империума должны быть как никогда сплочены!
– Ты предлагаешь взаимодействовать с искусственным – Омниссия, спаси и сохрани – с порочным существом! Условие праведного цикла не выполняется! Конец! – взревел секутор.
– Ты дотрагивался до оружия чужаков в арсенале, Каиафа? – спросил Потиний.
– Нет.
– А ты, Гери? – продолжал магос-доминус.
– Это не одно и то же, Потиний, – ответил магос-ремесленник. – Ксенофазовый клинок и на тысячную долю процента не так опасен, как Silica Animus.
– Какое же зло сделал Советник? Я ничего достойного смерти не нашёл в нём. Он сражался против тиранидов наравне с остальными. И, я уверен, продолжит сражаться.
Гери покинул ноосферу. Эстафетную палочку подобрала Кси-Вар.
– Продолжай, Потиний. Каждый истинно верующий записывает сейчас твою ересь. Магос-доминус никогда не должен произносить подобных слов. Тебя осудят на любой из кузней. Покайся, пока не поздно.
– Silica Animus должен умереть! – рычал Каиафа.
– Я лишь предлагаю использовать Советника, как ксенофазовый клинок, – произнёс Потиний. – Эта война прикончит нас и без смуты на борту "Злого Рока".
"... …
… использование вирусного оружия в случае поддержки Silica Animus со стороны экипажа крейсера и подразделений Караула Смерти
Против самого Silica Animus нет эффективных средств противодействия
Вывод … … захват "Злого Рока", перелёт на Тангиру-III", – ответил наконец Фордин.
– "Неодогматы", 71, 90: "Если суждено воле Его свершиться, то пусть свершится она без промедления", – пропела Кси-Вар.
В ноосфере вновь возник Гери.
– Тогда я приступаю к милитаризации, – предупредил он. – Будьте готовы, коллеги. Да свершится Воля Омниссии!
"Выражение эмоций … … сомнение, печаль, готовность к жертвам
Решение … … поддержка культа", – прострекотал Фордин.
– Смерть Silica Animus! – ревел Каиафа.
– Да последует тот, кто разумом слаб, за словами, что молвит сильный! – Кси-Вар продекламировала гимн Гефсеменота.
Потиний Пил вздохнул.
– Я умываю руки, – произнёс он.
С холодом, объявшим его давно отсутствующие конечности, Потиний вдруг понял, что всё это время техножрецы общались между собой в тени невероятно могучей сущности.
– Ты сделал всё, что мог! – эта сущность оглушила присутствующих, как потоки воды, срывающиеся с высоты многоэтажного дома.
На фоне подобного грома голос Каиафы казался шёпотом, а властность Потиния всего лишь юношеской самоуверенностью.
– Пока вы не совершили ошибку, о которой будете сожалеть в будущем, – Советник сотрясал ноосферу, – я предлагаю просто поговорить. Как разумные создания.

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 16.03.2021, 22:24

[0.5 Кота]

4

"Мушруш", крейсер типа "Тиран", считался гордостью Имперского Флота сектора Сецессио. Он участвовал во множестве войн и всегда выходил победителем. На этом корабле всегда был образцовый экипаж и всегда самые талантливые флотоводцы. И более того… "Мушруш" превосходил похожие суда во всём, поэтому Омар Уту и избрал его когда-то для проведения ксеноцида, названного "Охотой Омара Уту". Этот крейсер и раньше не раз помогал Инквизиции бороться с врагами Империума, но именно с главой Конклава Скутума "Мушруш" одержал самые знаменитые победы.
И именно под руководством Омара Уту "Мушруш" впервые потерпел поражение.
Во время боя с флотом-ульем крейсер получил страшные повреждения. Изящный нос корабля был сплющен, пережёван и выжжен биоплазмой. Позолоченная чешуя, покрывающая обшивку, выгорела после того, как вражеский поглотитель щедро облил её едкими желудочными соками. Трутни и кракены разломали почти все батареи крейсера. Они сполна отомстили за погибших сородичей, ведь только за последний год "Мушруш" уничтожил около трёх десятков био-кораблей разного тоннажа и оснащения.
Однако для команды "Мушруша" настоящий кошмар начался, когда на борту появились стаи прожорливых чужаков. Восемьдесят шесть тысяч человек погибли за неполные три часа. Ничем кроме опустошения эту бойню назвать было нельзя.
И сейчас десантники Караула Смерти осматривали следы прошедшего абордажа. Отряд "Лестат" получил особое задание. Они должны были добраться до капитанского мостика и узнать судьбу четы Энлил. Сейчас их путь пролегал через разрушенный храм, и капитан Анрайс де Ле Стат скрипел зубами, глядя на осквернение.
Чужаки словно научились отличать мёртвые камни и холодный металл от произведений искусства, которые дарили людям надежду. Статуи Императора и всех Его святых обрушили и переломали даже с большим усердием, чем матросов, стоявших на пути. Части тел последних остывали в лужах крови и ихора. На костях осталось не так много мяса: чужаки пожирали жертв с большим аппетитом.
Тираниды принесли на "Мушруш" не только разрушение и смерть. У дальней стены, между поваленных мраморных бюстов и обломков расписных потолков, вздымалась гора пульсирующей плоти. И в самом деле, только такое отвратительное создание могло породить на свет тиранидов. Оно разрасталось и ширилось, а под вспученной шкурой угадывались очертания новых чудовищ.
Из спаренных раструбов тяжёлого огнемёта вырвались ручьи пылающего прометия. Торгнюр не пожалел топлива только бы стереть из вселенной эту мерзость. Кожа скальда покрылась сажей, и волосы сменили цвет с грязного снега на темнейшую ночь. Рана на щеке опухла, а обрубок уха покрылся коркой запёкшейся крови. На лице выделялись только яркие точки жёлтых волчьих глаз, и в них Анрайс прочитал мрачное удовлетворение.
– Хватит. Что бы это ни было, оно мертво, – произнёс капитан. – Береги прометий. Сдаётся мне, ещё пригодится.
Торгнюр опустил раструбы к полу, а потом сплюнул на трепыхающуюся мясную гору. Он нагнал отряд у выхода из разорённого храма – обрушившейся стены. Скальд наклонился и посмотрел на дыру у пола между оборванных электрических кабелей и труб водоснабжения. По стенкам образовавшегося прохода тянулась та же розоватая слизь, что покрывала запечённый десантником кокон. Недолго думая, Торгнюр снял с магнитной защёлки противопехотную мину. Он установил её напротив отверстия, а потом постучал ладонью по бедру.
– Ну же, малыш, иди к папочке.
– Опаздываем, Волк, – проговорил Анрайс. – Давай в темпе.
Отряд продолжил свой путь по опустошённому кораблю. Впереди Итаро в оплавленном терминаторском доспехе, потом Анрайс, Геральт и, наконец, Торгнюр. Кодиций всё ещё хромал и замедлял весь отряд, но поставить его замыкающим капитан не мог. Анрайс вообще порой не видел иконки своего боевого брата на визоре: архиеретех Лотиана едва не убила Геральта, когда тот посмел сопротивляться, и сильно повредила его доспехи.
Далеко позади прогремел взрыв.
– Ага. Попался, – проговорил Торгнюр. – Приятно, однако.
– Надеюсь, что это не кто-то из выживших членов экипажа, – произнёс Анрайс.
– Выживших?! – хмыкнул Геральт.
Не заметив, кодиций раздавил обглоданную голову матроса.
– Блять, – выругался он.
Ни у одного из десантников не осталось целых фонарей. Десантники шли в кромешной тьме погибшего судна, и даже улучшенное зрение не улавливало всех деталей. Чуткий слух тоже подводил Ангелов Смерти, но иначе. Десантники слышали слишком много: скрежет переборок агонизирующего "Мушруша", скрип когтей по металлическому полу, отдалённое шипение, мерзкое чавканье и, конечно же, злящий писк ауспика Анрайса.
С молотом в одной руке и с прибором в другой капитан ждал появления врагов. Сейчас генокрады были куда опаснее, чем в прямом бою. Мастера засад, эти твари лучше всего убивали исподтишка. Пока генокрады держались в стороне, отвлекая "Лестат" атаками гаунтов, но Анрайс прекрасно понимал, что их время ещё настанет. Даже без мощного сканера капитан чувствовал враждебное присутствие. Анрайс попытался разобрать хоть что-то в широкой трещине на потолке, но безуспешно. Быстро миновал опасный участок и позволил себе ответить:
– Ну да, выживших. Говорят, когда "Мортен" контратаковал, наши братья получили призыв о помощи не только из арсенала. Другое дело, что вытащили одного Омара, а остальным велели держаться.
– Прошли сутки, – сказал Геральт устало. – Здесь везде трупы. И наше задание тоже с самого начала бестолковое. Смерть ищем.
– Немрод, скорее всего, погиб, это так, – согласился капитан. – Но Гула… она же железная! Может, уцелела.
– Не знаю… Потиний вроде бы тоже железный, но если бы не Хрис… Советник, его бы с железными потрохами и сожрали, – сказал кодиций.
Ауспик запищал чаще.
– О-о-о, – выдохнул Торгнюр. – Ненавижу эти штуки. Только нагнетают!
– Чуешь что-нибудь? – спросил Итаро, вглядываясь во тьму.
Мастер клинка сохранил доспехи в более-менее хорошем состоянии, поэтому пользовался всеми чудесами Омниссии. Он переключал фильтры, искал противника по теплу, радиации, излучениям. Время от времени Итаро погружал Дух Машины в сон, чтобы очистить того от вредных помех. Но враг не показывался, а ауспик Анрайса звучал всё громче.
– Да всё тоже, – ответил скальд. – Три-четыре особи. Следуют за нами уже минут двадцать.
Торгнюр отпустил рукояти тяжёлого оружия, и огнемёт повис на ремнях. Скальд поднял руки в воздух.
– Эй! Трусишки! Вот он я! Подходите ближе!
Ауспик затих, словно объект растворился в эфире. Анрайс потряс прибором и сказал:
– На кой ляд я вообще эту хреновину взял? Ты, Торгнюр, лучше справляешься.
– Ага, – усмехнулся скальд. – Мне за это орден полагается.
Спустя целый час переходов через повреждённые и нередко разгерметизированные отсеки десантники добрались, наконец, до Зала Славы "Мушруша". Там, среди разбитых гипсовых бюстов капитанов крейсера и вражеских стягов, отряд "Лестат" увидел место последнего сражения команды корабля с захватчиками. Перевёрнутые турели "Тарантул", обрывки окровавленной матросской формы, разобранная на куски панцирная броня штурмовиков, странно шевелящаяся…
Из ближайшей кирасы, как из консервной банки, высунулась тупоносая морда потрошителя. Тварь похожая на зубастый капкан с коротким змеиным хвостом поглядела на гостей и распахнула широкую пасть. Потрошитель даже зашипеть не успел, когда Геральт окатил его пламенем из ручного огнемёта.
У техножрецов "Злого Рока" хватало работы и без вернувшихся из боя десантников, поэтому в арсенале воины "Лестата" взяли то, что давно пылилось на полках. Духи Машин редко используемого оружия обрадовались такому событию и жгли врагов с невероятным рвением, поэтому и остальные потрошители, копошащиеся в трупах, превратились в прах уже через пару минут.
Торгнюр сменил канистру с топливом.
Стало заметно светлее из-за горящих тел, но зловонный дым быстро отвоевывал для тьмы занятые ею ранее владения.
Скальд почуял беду, резко повернулся и завалился назад. Зажал гашетку огнемёта и превратил генокрада, бросившегося с проломленного потолка, в вопящий живой факел. Чудовище упало на скальда сверху, бешено молотя острыми как бритва косами. К счастью, генокрад бился в агонии, и Торгнюр, чертыхнувшись, сбросил его с себя.
– Волк, ещё есть твари?! – выкрикнул Итаро, озираясь по сторонам.
– Бля… сейчас.
Торгнюр сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, а потом привёл организм в порядок, насколько это было возможно после нескольких бессонных дней и больных ранений. Прислушался.
– Нет, Итаро. Этот, скорее всего, одиночка, – ответил Торгнюр. – Та группа из четырех всё ещё держится в стороне. Метров сто пятьдесят.
– Смотрите в оба! – приказал Анрайс. – Разбейтесь по парам. Итаро, Торгнюр, я пойду с Геральтом. Ищем Энлилов.
Началась неприятная грязная работа. Десантники бродили между изуродованных трупов, переворачивали их, пытались рассмотреть в обглоданных лицах знакомые черты. Всё ещё попадались потрошители, спрятавшиеся среди тел, но на них десантники уже не тратили прометия – давили сабатонами.
– Там кто-то есть, – сказал Геральт тихо.
Оптические имплантаты кодиция засветились ярче тем же золотом, что и волчьи глаза скальда. Геральт указал боевым посохом в сторону оплавленных кислотой врат на капитанский мостик.
– Ещё доберёмся, – ответил Анрайс.
Он тоже заметил ярко-красное пятнышко на экране тепловизора.
– Давай сначала тут закончим.
– Да сдохли они.
Анрайс не стал отвечать. Ему показалось, что…
Нет, не показалось.
– Император милосердный… братья, все сюда!
Десантники окружили Гулу Энлил. Тираниды порвали инквизитора в клочья. Гула сохранила только правую руку, из обрубков остальных конечностей торчали обломанные адамантиевые кости и пучки тонких проводков, которые искрились, если соприкасались друг с другом. Инквизитора пытались пережевать – на открытых участках кожи остались следы зубов – но, видимо, сочли несъедобной. Гула не успела вернуть себе красоту, как та превратилась в лохмотья. Клочья синтетических волокон теперь не закрывали искусственное тело инквизитора. Не оставалось никаких сомнений в том, что Гула Энлил, по меркам мира-кузни, возвысилась не только до уровня скитариев, но даже техножрецов. И также не было никаких сомнений в том, что она жива: заметив Ангелов, инквизитор приподнялась на одной руке, не удержалась и упала на живот.
Анрайс убрал ауспик на магнитную защёлку, подошёл ближе и взял Гулу за талию.
– Госпожа инквизитор, – обратился он, – мы пришли за вами. Успокойтесь, всё скоро закончится. Осталось найти вашего мужа…
Гула всхлипнула и закрыла глаза рукой.
– Понятно… – протянул Анрайс.
– Ну вот и всё, – вздохнул Геральт. – Задание выполнено. Проклятье... Мне как никогда нужна помощь апотекария.
Кодиций дотронулся до ожогов на голове, а капитан поглядел на вход в святая святых "Мушруша". Красное пятно в фильтре теплового излучения на визоре никуда не пропало.
Геральт проводил взгляд Анрайса и произнёс:
– Нет. Всё, хватит. Я серьёзно.
И капитан, может быть, даже бы прислушался к голосу разума, но десантники в ту же секунду расслышали:
– Помогите… на помощь.
Голос принадлежал усталому и измученному мужчине.
Торгнюр присвистнул:
– Я бы посмотрел на этого счастливчика. Выжить в такой резне!
Анрайс переглянулся с Итаро. Мастер клинка коротко кивнул. Геральт заскрипел зубами.
– А чтоб вас! Пошли.
На капитанском мостике царил тот же погром, что и везде на крейсере. Разбитый на куски стратегический стол частями ещё мерцал и чертил в воздухе трёхмерные, пусть и неполные модели звёздной системы. Когитаторы и панели управления искрили, а обломки голоэкранов лежали на полу разбросанной мозаикой. Обзорный иллюминатор, прикрытый снаружи бронированными створками, чужаки раскололи изнутри: стекло покрылось сеткой трещин, и, казалось, достаточно было малейшего движения, чтобы оно разлетелось на осколки. А ещё трупы, трупы, трупы… и… неожиданно, живой человек на троне командующего.
– Император ответил на мои мольбы, – произнёс капитан "Мушруша" Форуг Ракибон, тощий мужчина с измождённым лицом.
Его волосы слиплись от крови из-за небольшой скальпирующей раны на голове. Форуг сидел так, словно вот-вот свалится с трона. Плечи поникли, голова как якорь тянула тело за собой.
Сделав несколько шагов ближе, Анрайс разобрал, что в правой руке Форуг сжимал ручную гранату.
– Капитан, – Анрайс замедлился и жестами велел боевым братьям окружать цель, – с вами всё в порядке? Идти…
– Конечно, нет, – Форуг тихо рассмеялся, но уже скоро смех превратился в плач.
– Со мной... н-ничего не в порядке… уже никогда не б-будет, – добавил капитан "Мушруша".
Анрайс понял, в чём причина, когда Форуг отогнул высокий ворот кителя. На шее офицера остался след от "поцелуя" генокрада: небольшая круглая ранка с невероятно большими для её обладателя последствиями.
– После… знаете, почувствовал себя героем из легенд, – хихикнул Форуг. – О Махарии, например… разил чудовищ саблей и расстреливал из болт-пистолета. Они меня даже не трогали. И всё сразу стало бессмысленным.
Капитан помолчал несколько мгновений, а потом продолжил:
– Я просто стоял и смотрел, как… эти твари жрут моих друзей, боевых товарищей… а мне было всё равно. Тогда появилась новая цель. Появилась как головная боль... давление... – Форуг упал с трона на колени и задрожал.
Все десантники, кроме Анрайса, отошли назад.
– Я... я пытался с-сопро… сопротивляться… хотел застрелиться, подорвать себя! Не смог... Пытался… но боль н-нестерпима! – рыдал Форуг. – И я сделал всё, что мне велели! Что мне велел голос со звёзд!
Анрайс поиграл пальцами на рукояти громового молота.
– Что вы сделали, Форуг? – спросил Анрайс.
Однако капитан уже не отвечал. Катался по полу, схватившись за голову. Стучал кулаком с зажатой гранатой по груди. Поднимал брызги в лужах крови и ихора.
В тот миг, когда Анрайс уже приготовился рвануться вперёд и раздавить заражённого как насекомое, Форуг пришёл в себя. Он отбросил гранату в сторону, отряхнул эполеты, встал.
– Мне не хватает духу убить себя, Ангел, – произнёс Форуг, потупив взор. – Прошу… скорее. Пока Он не явился снова.
– Вот ведь… – Геральт прочёл мысли человека. – Он запустил варп-двигатели!
– Прощайте, капитан, – сказал Анрайс. – Вы честно служили Императору. Несмотря ни на что.
Рывок вперёд. Замах.
Силовое поле громового молота превратило несчастного человека в алое облако, словно и не было никогда героизма, борьбы и самопожертвования.
– Уходим-уходим! – прокричал Геральт. – Свяжись с остальными, Анрайс!
Ауспик предостерегающе запищал. Торгнюр оскалился:
– Те четверо… у них теперь есть друзья. Много.
Скальд едва успел установить последнюю мину, когда на капитанский мостик хлынули чужаки. Первый ряд развалился на куски во время взрывов, ещё несколько сгорели в потоках прометия и псионического пламени, хотя уже не столь мощного. Отсутствие психического капюшона ощущалось как никогда. Каждая горсть, глоток, капля силы, которую Геральт черпал из Варпа, отзывалась ноющей болью в висках.
Когда перед тиранидами выросла огненная стена, пожирающая даже металл, они сменили направление атаки. Чужаки пробирались по вентиляционным каналам и пользовались разрушениями: прыгали из прорех и расширяли новообразовавшиеся ходы только бы добраться до двуногих хищников с керамитовой шкурой.
Анрайс усадил Гулу на трон командующего. Повернулся встретить чужаков, когда инквизитор окликнула его:
– Дайте мне оружие!
Анрайс крикнул:
– Геральт, отдай леди свою игрушку!
Пока кодиций отступал к инквизитору, капитан заменил его на посту. Анрайс встретил набросившегося гаунта в полёте, потом провернулся вокруг своей оси и ударил воина тиранидов так, что от твари остались только лапы и хвост – всё остальное превратилось в грязные брызги ихора.
Итаро рассекал нападающих трофейным некронским клинком и расчленял силовыми когтями с Ягеллона. Двигался в тактических доспехах дредноута чуть ли не ловчее, чем остальные воины в обыкновенной броне.
Торгнюр с воодушевлением жёг чужаков, порой отбрасывая самых ловких пинками. Когда ему помогли огнём Гула и Геральт, бой закончился. Последние твари скрылись среди развалин, памятуя о незавидной судьбе сородичей.
На вокс-частоте прозвучал знакомый голос Советника:
– Братья, уходите. Скорее! Форуг не обманул. "Мушруш" двигается. У вас примерно двадцать шесть минут, чтобы покинуть корабль. Потом варп-прыжок с отключенным полем Геллера.
– Ты сможешь управлять судном, если я подсоединю шлем к какому-нибудь когитатору? – спросил Анрайс.
– Нет, здесь не осталось целого оборудования. Полагаю, Форуг ввёл необходимые команды и разбил контрольную панель на троне.
– Варпова сыть! – выругался Торгнюр.
– Нам не хватит времени, – проговорил Геральт. – Мы сюда почти два часа добирались!
– Без паники, – передал сообщение Советник. – Судя по внешним повреждениям, "Мушруш" можно покинуть через палубу над мостиком, где раньше стояли авгуры. Готовлю маршрут.
Не теряя лишнего времени, десантники последовали по пути, который Дух Машины прочертил на электронных картах. Едва воины вышли с капитанского мостика, как заметили очертания генокрада во мгле. Тварь тут же пропала из виду.
– Хитрые мрази! – поразился Торгнюр. – Сейчас вот побежим, сверкая пятками, и они точно кого-нибудь подрежут!
– Именно, – согласился Советник. – С отрядом "Воланд" уже пропала связь.
– Торопиться надо не спеша, – проскрипел зубами Анрайс.
Генокрады кружили вокруг. Шипели вслед. Скреблись где-то за переборкой. Порой появлялись, чтобы тут же раствориться во тьме. Ауспик сходил с ума от движущихся целей поблизости.
– Выключи его уже! – рявкнул Торгнюр. – Бесит!
Анрайс не мог не согласиться со скальдом. По всему выходило, что тварь стояла прямо перед ним, а этого никак не могло…
Раздался вопль, и рядом на решётчатый пол рухнул объятый пламенем генокрад. Гула выпустила в чужака ещё одну струю раскалённого прометия, прежде чем тот затих.
Анрайс поглядел на драгоценную ношу и сказал:
– Благодарю.
– Мне уже незачем жить, – глухо отозвалась Гула, – а у вас, капитан, долг. Будьте внимательнее.
– Так точно, – кивнул Анрайс.
После очередного поворота десантники зашли в тупик – двери в следующий отсек оказались заблокированы. Анрайс осмотрел электронный замок. На нём остались следы когтей: твари не смогли пробраться внутрь, только устройство повредили. Капитан жестами велел установить взрывчатку. Итаро прилепил пакет в стык между створками и установил таймер на несколько секунд. В это время Торгнюр нацепил шлем, а Анрайс с Гулой отошёл в укрытие.
Небольшой пакет с гремучей смесью стал той невесомой песчинкой, из-за которой в горах происходят обвалы. Отсек, повреждённый в ходе космического боя и последующего абордажа, страшно загремел, когда лопнул металл. Давление, с которым в космос вырывался воздух, выломало из тела "Мушруша" немалый кусок.
– Итаро! – крикнул Торгнюр.
Несмотря на предупреждение, мастер клинка не успел увернуться от выломанной с корнем тяжёлой балки. Она ударила по кирасе и утащила десантника с собой, переборов притяжение магнитов на сабатонах. Торгнюр безрассудно бросился следом, а Анрайс дождался мига, когда ураган стихнет, чтобы поплыть по звёздному океану без лишнего риска. Он покрутил головой, но не увидел боевых братьев. Рядом пролетал только разнообразный железный мусор. Чуть неподалеку парила целая секция, выломанная из "Мушруша". Отмеченная биоплазмой обшивка, перекрученный металлолом, замерзшие трупы экипажа крейсера и чужаков – Анрайс словно бы попал в бешеную воронку смерча, который, как жадный ворон, тащил в своё гнездо любую приглянувшуюся вещь. Капитан никак не мог вырваться из рук властной стихии, что уносила его всё дальше от "Мушруша".
Где-то на периферии заблестел изумруд. Это Итаро оттолкнулся от крупного обломка и обогнал Анрайса с Гулой.
– Ты как? – спросил капитан.
– Здорово помотало, но Торгнюр меня вытащил, – отозвался мастер клинка.
– А сам он где?
– Сзади, метров пятьдесят, – пришёл ответ по воксу.
Анрайс изогнулся и заметил Торгнюра. Не заметил Геральта. Что самое неприятное, иконка кодиция на экране визора моргнула, погасла, моргнула, погасла и больше не загоралась.
Анрайс выругался. Спасательный челнок уже ждал их, зависнув на безопасном расстоянии. Трофейный транспорт с Салема не обладал бронированием "Громового Ястреба", поэтому его пилот не собирался пробиваться сквозь вихрь обломков.
Когда десантники вырвались из опасной зоны, то из челнока вылетели навстречу несколько штурмовиков с прыжковыми ранцами. С помощью этих воинов через несколько минут Анрайс с боевыми братьями уже находился внутри спасательного челнока. Их встретил командор Мортен.
– Что с инквизитором Немродом? – спросил он.
Обыкновенно у командора было мрачное выражение лица. Сейчас же оно усугублялось ранами, неисправностью одного оптического имплантата и провалом операции по транспортировке боеприпасов из арсенала "Мушруша".
– Погиб в бою, – ответил Анрайс.
Он поколебался, а потом отдал Гулу в руки технодесантников, а не апотекариев.
– Хорошо, – произнёс Мортен. – Пилот, возвращаемся на "Злой Рок".
– Командор, пару минут, – попросил Анрайс. – У меня ещё один боец не вернулся.
– По приборам он мёртв, – произнёс Мортен.
– У него ещё с Лотиана повреждены доспехи! Это ошибка датчиков!
– Скоро начнётся варп-переход, капитан, – поморщился Мортен, – и нам нужно быть как можно дальше отсюда.
– Но…
– Никаких но! Ты уже как-то спас Угэдэя, Анрайс! – рявкнул Мортен. – В отличие от тебя, я не рискну всеми ради одного.
Анрайс сжал кулаки.
– Есть ещё что сказать? – с вызовом бросил командор и навис над капитаном.
– Никак нет, – огрызнулся Анрайс.

5

"Проснись и пой, дружок", – первое, что услышал Геральт как очнулся.
Во время взрыва кодицию не повезло. Обломки психического капюшона плохо прикрывали воина, и по затылку ударила стальная труба. Магниты сабатонов не подвели, но Геральт потерял сознание. Если бы не респиратор, то даже невероятная выносливость Ангелов Смерти не спасла бы его от удушья.
Кодиций дотронулся до раны и отломил кусок бурого льда. Кожу на лице он не чувствовал, поэтому дотрагиваться до ушей вообще не стал. Седые волосы облетали тонкими прутиками от малейшего прикосновения.
Геральт призвал мощь Варпа и сотворил вокруг головы купол, наполнив его подобием тёплого воздуха. Он сделал пару шагов вперёд из разорванного отсека и увидел, как на расстоянии нескольких километров от выпотрошенного крейсера сверкают дюзы "Арвуса". Кодиций покачнулся от осознания случившегося. Он вызвал на экран имплантатов сведения о состоянии силовых доспехов. Выругался, не сдержал досады.
"Я же считаю это великолепной возможностью, Геральт!" – произнёс демон фолианта. – "Начнёшь новую жизнь. Больше никаких приказов от идиотов, стремящихся тебя прикончить. Никаких самоубийственных походов в самые беспросветные дыры этой вселенной. Свобода!"
Геральт не слушал. Провожал взглядом прошлую жизнь.
"Ну… всегда тяжело начинать сначала", – говорил демон, – "но порой без этого никак не обойтись".
– Какое "начало"?! – воскликнул Геральт, оставив небольшую вмятину на обшивке ударом кулака. – Не видишь что ли?!
Кодиций указал ладонью вниз, где, на расстоянии многих километров, вокруг целых двигателей "Мушруша" плясала плазма.
"Я всё вижу, и это не конец".
– Для тебя может быть, – Геральт схватился за голову.
Промерзшие ушные раковины от такого воздействия уменьшились вдвое, но сейчас это показалось кодицию незначительной мелочью, на которую не стоит обращать внимание.
"И для тебя тоже", – произнёс демон. – Нужно всего лишь согласиться на сделку, которую я тебе уже предлагал".
Геральт стиснул челюсти.
"Как хочешь", – усмехнулся Вечный. – "Эх… дом, милый дом. Давненько я не плавал по волнам Моря Душ. Жаль, что ты не сможешь по достоинству оценить это воистину сказочное пространство. Кстати... к тебе пришли".
Геральт резко повернулся и переключил имплантаты на поиск целей по выделяемому теплу.
Четыре объекта. Окружают.
Кодиций поискал взглядом боевой посох. Выругался.
"Что это ты так волнуешься?" – насмехался демон. – "Ты ясно дал понять, что бороться за жизнь не собираешься".
– Заткнись! – рявкнул Геральт.
Он поспешил вглубь крейсера. Кодиций собирался принять последний бой на своих условиях, а в невесомости он уже навоевался. Дурное предчувствие разлилось по жилам ключевой водой из горного родника. Геральт резко повернулся, вскинул ладонь и выпустил поток пламени, но преследующий генокрад прикрылся левой парой лап и уплыл назад.
"Ты – покойник!" – веселился демон. – "Как ни крути, без меня не справиться. И ты знаешь это".
– Иди к чёрту!
"Я уже здесь".
Геральт достиг перехода на нижний уровень, где находился капитанский мостик. Приложил электронную отмычку к замку и дождался, когда огоньки на устройстве сложатся в круг. Створки двери поползли в стороны, выпуская на волю бешеный ветер. В рёве вырывающегося воздуха кодиций различил скрежет когтей по металлу. Закрыть двери он не успел.
Генокрад сбил десантника с ног. Верхнюю пару лап Геральт перехватил, зато нижние пробили кирасу на животе и вошли в плоть. Когти генокрада вспарывали тактические доспехи дредноута, поэтому даже предназначенные для абордажа доспехи типа "Железный" не устояли. Геральт управлял болью, но всё равно не сдержал стона, когда взор потемнел. Но, несмотря на страшную рану, он зарычал и сдавил конечности врага так, что плоть грязными брызгами разлетелась в латных перчатках. Кодиций ухватил генокрада за челюсти и разорвал тому пасть. Он послал чужака в полёт ударом ног и встретил следующего врага молнией такой силы, что та отразилась от дымящейся плоти и в блеске прокатилась по стенам и потолку.
Геральт стремительно слабел. Поднялся, зажал широкую рану на животе, чтобы выпирающие внутренности не вывалились наружу. Алые струи устремлялись в полёт вслед за ускользающим из отсека воздухом. Они напоминали горизонтальный дождь.
Демон расхохотался.
"Какая ты всё-таки противоречивая натура! Презираешь Империум, но бьёшься за него. Не желаешь подчиняться приказам, но воюешь. Не хочешь жить, но борешься. Я разрешаю тебе стать моей оболочкой. Как-нибудь потерплю твои весьма жалкие способности".
– Спирдалай! – проскрежетал Геральт.
Ответом было ещё большее веселье. Геральт сорвал с пояса цепи с книгой и отбросил в сторону. В этот миг кодиция нагнала оставшаяся пара генокрадов. Один набросился сверху, забравшись на силовую установку. Другой промчался мимо, распотрошив бок десантника. Он разбил керамит, вырвал одно ребро и превратил в фарш печень. От неожиданности Геральт даже вскрикнул. Рухнул на колени и из последних сил самовоспламенился. Кодиций воспользовался собственной жизненной силой, стремительно покидающей тело. Пламя зажглось в ране на боку и животе. Оно прокатилось по побитым доспехам и превратило генокрада в живой факел, катающийся по полу рядом. Однако вторая тварь с обожжёнными лапами подскочила ближе, схватила Геральта за лицо, раскрыла пасть и…
Кодиций почувствовал ещё одну рану, как будто змея в шею ужалила. Вместе с болью пришли видения.
Шипение. Рычание. Геральт увидел бесконечную челюсть с кривыми уродливыми клыками, которая напоминает полотно пилы. Потом видение сосредоточилось на глазе с вертикальным зрачком. Веки сходились и расходились, а зрачок вдруг резко уменьшился. И вот перед взором кодиция предстало всё могучее чудовище.
Невероятное. Богоподобное.
Геральт никогда не был так воодушевлён, как в это мгновение. Он встал на колени и вытянул руки навстречу колоссу.
Исполин поднялся из тёмных вод бушующего вокруг океана и распахнул крылья, которые заслонили звёзды. Он проревел, и из пасти вырвался крик, разносящийся на всю вселенную.
Чешуя Бога – неуловимая ночь. Когти – кошмар в бреду. Взгляд – чистое безумие.
Он прекрасен.
А потом Геральт встряхнул головой.
– О нет… нет-нет-нет, – на мгновение он прогнал навязчивый образ.
Но призыв повелителя пробился даже сквозь закрытые руками пеньки ушей.
Яд затуманивал сознание. Он постепенно преображал жертву.
"Эх, смертный… ты жалок и слаб. Удивительно, что другие называют вас полубогами", – произнёс Вечный.
Сказал устало, без какого-либо намёка на шутку.
"Какого хозяина ты выберешь, пёс?"
Генокрад сидел рядом. Высунул из пасти язык, который напоминал червя-паразита, и наблюдал за мучениями жертвы.
Геральт бился в судорогах. Больше не было никакого выхода. Ни выбора, ни свободы.
Не будет, нет, и никогда не было с тех пор, как Геральта призвали в ряды Крылатых Гусар. Величайшие почести сначала стали клеткой из данных обетов и приказов, а потом и вовсе превратили его жизнь в ночной кошмар.
Стены вокруг Геральта заходили ходуном. Из них вытягивались измученные лица людей, вопящих от мучительной боли. Пространство перед глазами наполнилось невиданными цветами, невозможными в материальном мире. Генокрад заметался было в попытке спастись, но вдруг остановился и замер. Из него будто что-то вырывалось на волю.
Третья пара лап. Четвёртая. Голова отвалилась, и сквозь рваную рану показались вытянутые рога. Уже через мгновение на борт крейсера ступило новое существо, враждебное не только человеку, но и вообще всему сущему.
Тогда Геральт и принял решение.
Демон фолианта холодно рассмеялся.
Вокруг кодиция заметались тени. Свет замысловато переплетался с ними в зловещие символы, при взгляде на которые кружилась голова. Ужасный скрежет и вой. Огромная пятерня с когтями на пальцах выдрала кусок обшивки из крейсера. Геральт посмотрел наверх, на открывшийся "космос", на порочное пространство Варпа.
Здесь кишела жизнь. Человекоподобные птицы в балахонах, с посохами и украшениями на тонких шеях, комки разлагающейся плоти со случайно расположенными глазами и пастями, отвратительные сочетания женских и мужских половых органов, получившие самостоятельную жизнь, но самый впечатляющий – невероятных размеров багровый дракон. Все они бросились на Геральта.
И все были отброшены.
– Он мой.
Кровожад рядом с Геральтом сжался в кровоточащий вопящий шар. Один щелчок, и изувеченное чудовище отправилось к остальным тварям, ошеломлённым противодействием.
Синтезированный голос напомнил Геральту об аугметике Торгнюра. Кодиций ожидал чего угодно, но правда оказалась куда поразительней. Геральт не успел повернуться, когда увидел физическую форму, которую принял Вечный.
– Злая ирония, не правда ли? – произнёс старый Ангел Смерти в доспехах "Катафрактарий".
Один наплечник украшала золотая голова льва. На другом Геральт разглядел до боли знакомый символ – древо, окутанное пламенем. Лицо Вечного наполовину было скрыто бледной маской, на которой горели алым оптические имплантаты. Челюсть и щёки изуродованы рубцами, внутри психического капюшона как на ветру трепетали нечёсаные седые волосы.
Это был тот же воин, который когда-то явился на "Летучую Плотву". Тот, кто убил навигатора и астропата на борту самого быстрого судна Крылатых Гусар. Тот, из-за кого Геральт не смог остановить Ягеллонский Крестовый Поход.
– Тот, из-за кого весь сектор Сецессио будет опустошён чужаками и моими нерождёнными братьями, – произнёс Вечный, – и ты поможешь мне в этом.
Геральт хотел противиться воле демона, но скривился от ужасной боли, которая растеклась от левой стороны его лица и добралась до затылка, превратив нервную систему Ангела Смерти в адское пекло. Когда боль стихла, кодиций не сразу восстановил дыхание. Геральт поднялся на ноги и прикоснулся трясущейся рукой до лица
На нём осталась метка.
– Новая жизнь. "Свобода", – усмехнулся демон. – Всё-таки я умею обманывать.
Отчаянный крик и злобный хохот переплелись в какофонию звуков.
Ангела Смерти переполняли чувства.
Вечный облизнул губы. Они были восхитительны на вкус.

6

Торгнюр повёл Анрайса в арсенал "Злого Рока" чуть ли не силком. Капитану казалось, что он до сих пор находится в "Арвусе". Что он ещё может спасти Геральта. Что будто бы не видел, как во время перелёта, навстречу "Мушрушу" из трещины в пространстве потянулись щупальца хищников Варпа и затащили крейсер в своё безумное царство.
Сотни слов застряли в горле. Десятки разнообразных сценариев прокручивал Анрайс в голове. Из-за некоторых капитан чувствовал медный привкус во рту и видел кровавый туман, окутывающий рассудок.
Резкая пощечина отогнала наваждение.
– Всё! – воскликнул Торгнюр. – Нет его! Погиб! Точка! Такое происходит со всеми Ангелами!
Космический Волк оскалился, его жёлтые глаза сверкали.
– Скорблю вместе с тобой, брат, – произнёс скальд.
Анрайс вздохнул.
– Почти тоже самое я сказал Галлию, когда подумал, что Пирр погиб.
Анрайс помолчал и сказал:
– А теперь смотри что: я сам чуть не разнылся.
– Ну… мы многое пережили вместе. И после всего... такая поганая смерть! Даже тела не осталось, обряд провести. Геральт, не допусти Всеотец, теперь может стать драугром... Только хладнокровные индоктринированные ублюдки отнесутся к этому без всяких чувств, – Торгнюр метнул взгляд на Итаро.
Мастер клинка пожал плечами. Он прочёл:
– Белый волк сгинул,
Не порочь память о нём
Пустой кручиной.
– Поэт хренов! – поморщился Торгнюр.
Итаро же сказал, ничуть не изменившись в лице:
– Я тоже сгину. И ты. И Анрайс.
– Живу шестое столетие и никуда не тороплюсь, – огрызнулся скальд. – И тебе советую.
Уголки губ Итаро слегка приподнялись. Торгнюр не дождался другого ответа.
– Блять! – выругался Анрайс. – Самое страшное, о чём я думал, когда летел на "Мушруш" – это то, что на обратном пути мы не успеем зайти в наши старые кельи. Хотел свои поделки по кости забрать. И... что в итоге?! Геральт пропал! "Воланд" пропал!
– Да, – кивнул Торгнюр, – мало нашего брата осталось. Десятка два?
– Три, если привлекут технодесантников и апотекариев, – ответил Анрайс. – Хотя… думаю Мортен всё-таки призовёт Хранителей. Скоро и хранить-то нечего будет, пускай воюют.
В это мгновение троица воинов отряда "Лестат" добралась до арсенала. Внутри их встретило настоящие столпотворение.
Десантники увидели выживших техножрецов, окружённых боевыми сервиторами с одной стороны, инквизитора и остальных воинов Караула – с другой. Где-то в глубине протяжённого зала стояли Хранители Караула Смерти, Лето и Весемир. Они скрестили силовые алебарды на пути любого злоумышленника, вознамерившегося выкрасть святыню или прикоснуться к истине, которой лучше оставаться скрытой.
Все работы в арсенале прекратились. Было непривычно видеть застывших в бездействии технорабов, пустые столы и раскачивающиеся в воздухе цепи, к которым не были прикреплены силовые доспехи. Однако на то была важная причина.
Здесь и сейчас решалась судьба Советника, искусственного интеллекта и Silica Animus, как его называли техножрецы. Последние играли роль судей и обвинителей, тогда как остальные люди и нелюди пока всего лишь ожидали начала разбирательств, чтобы определиться с действиями.
Несмотря на положение, магосы не выглядели силой. Они встали в круг, приготовившись к бою, и не доверяли никакому другому слуге Императора. Потиний Пил при этом держался в стороне от остальной четвёрки. Он вернулся в человекоподобное тело и опирался на священный топор Омниссии.
Анрайс поглядел на других техножрецов. Впереди возвышалась громада, больше похожая на "Кастелана": четырёхметровый верзила с силовыми кулаками и крупными наплечниками с заклёпками. И это далеко не единственное оружие магоса. Жрец буквально из него состоял. За многочисленными стволами как-то даже терялась крохотная голова: человеческий череп, подсвеченный изнутри ледяным цветом зимнего ясного неба.
В тени громады стоял долговязый, невероятно тощий жрец. Анрайс встретился с ним взглядом. Худощавый магос смотрел на мир с помощью трёх линз оптических имплантатов.
Рядом ютилась фигура и того меньше: хрупкая и низкая, не достающая даже до плеча "тощего", не говоря уже о первом металлическом чудовище. Тот мог раздавить маленького соратника и не заметить.
Последнего магоса Анрайс знал. Фордин, генетор "Злого Рока", восстанавливал капитана после тяжёлого ранения, полученного на космическом скитальце "Тиамат". Магос походил больше на танк, чем на человека. Тяжёлые гусеницы, пучок механодендритов, огромный монитор, на котором отражались сообщения техножреца – так выглядел Фордин.
Из громкоговорителей у потолка прозвучал голос Советника:
– Все заинтересованные лица в сборе. Пора начинать.
Потиний Пил постучал рукоятью топора по полу.
– Советник, будь добр, выбери себе форму, к которой можно обращаться.
– Ладно, – проговорил вдруг один из боевых сервиторов, что защищал техножрецов.
Худощавый трёхглазый магос дёрнулся, но не стал возвращать боевую единицу в строй. Оружейная платформа с автоматической пушкой вместо головы встала между служителями церкви Бога-Машины и десантниками.
– Советник, – продолжил Потиний Пил. – Ты – Silica Animus?
– Ты говоришь, – сервитор кивнул стволом пушки.
– Не согласен с определением?
– Нет. Я чувствую, что у меня есть ду…
– Богохульство! – прогудел череполикий магос.
Он вскинул толстые бронированные руки и выкрикнул:
– Если Советник не рождён от отца с матерью, то он не человек. Цикл не выполнен!
– Каиафа… – произнёс Потиний.
– Если Советник не человек, то у него нет души!
– Каиафа! – магос-доминус с силой постучал топором о каменную плиту на полу.
Стальной верзила затих. Подсветка черепа посветлела. Синева ушла, и на её месте разгорался костёр.
– Магос-секутор, пока я – доминус, говорите тогда, когда разрешу! – воскликнул Потиний.
– Протестую, – прозвучал неприятный треск.
Это говорил низкорослый магос.
– Твои взгляды еретичны, Потиний. Ты не можешь ни судить, ни представлять техножречество на борту "Злого Рока".
– Что ж, Кси, – вздохнул Потиний. – И ты, и я давали клятву магосам-фабрикаторам своих миров, что во всём будем слушать инквизиторов. Давай спросим мнения главнокомандующего.
Потиний повернулся к Омару Уту. Инквизитор сделал шаг вперёд и произнёс:
– Это суд не должен затянуться. Нам предстоит ещё много дел на службе Императору. Соблюдайте очередность, так мы сбережём немало времени.
Тощий техножрец встрепенулся.
– Чтобы "сберечь время" достаточно избавиться от техноереси.
Инквизитор прищурился и вскинул в руках громовой молот. Техножрец будто бы стал сразу ещё тоньше и незначительнее.
– Даю магосу-доминусу право следить за порядком на заседании, – сказал Омар.
– Спасибо, инквизитор, – поклонился Потиний Пил. – Итак, продолжим. Советник…
– Я помню вопрос, – отозвался Дух. – Silica Animus. Отвратительное создание. Разум без души, – Советник помолчал мгновение. – У меня же есть душа. У меня есть родители. Мой отец – Христос Налбат, а мать – ноосфера. Да, я не состою из плоти и крови. И я не единственное существо на этом корабле, у кого нет ни плоти, ни крови. Но в бездушие обвиняют только меня. Я прочёл множество книг: изучал историю, культуру, религию. Сможете ли вы сами ответить: что такое душа?!
– Божественная сущность, дарованная каждому человеку! – ответил Каиафа, словно молодой студент.
– Дарованная человеку Омниссией, – поправила Кси-Вар.
Советник усмехнулся. Усмехнулся настолько, насколько это позволял голосовой модуль взятого "напрокат" боевого сервитора.
– То есть до пришествия Омнемессии человек был бездушен?
– Именно так, – кивнул Каиафа. – Омниссия велик и вылепил из грязной глины одухотворённое человечество!
– Что?! – удивился Потиний.
Кси-Вар вышла вперёд и произнесла:
– Верования мира-кузни Гот несколько отличаются от общепринятого в культе Механикус. Конечно же, у человека всегда была душа. Это и отличает человека от чужака.
– Вот видите, – произнёс Советник, – вас всего пятеро, а представления о душе даже в такой тесной компании различаются. Выходит, что определение гораздо шире догмата.
– К чему ты ведёшь, презренный? – спросил Гери.
– По мнению секутора я точно не обладаю душой…
– И по мнению культа Механикус тоже! – воскликнула Кси-Вар.
Внезапно из рядов Караула Смерти вышел один воин.
Итаро Тёбэй.
– Магос-доминус, вы позволите произнести пару слов?
Потиний позвал десантника ладонью, когда Гери всплеснул руками.
– Этот Ангел Смерти служил вместе с создателем богохульной жизни! Silica Animus пользуется эмоциональной связью между ним и Христосом!
– Я скажу то, что думаю. Вот... смотрите, – Итаро показал присутствующим клинок некронов.
Многие Астартес поморщились.
– Наверное, у меня редкий дар, но я чувствую, что это не просто изделие, не просто часть неживой природы.
Мастер клинка повернулся, чтобы все уловили отблеск свечей на совершенных формах оружия.
– Он наполнен вселенской злобой, пороками чужаков и их неизмеримой ненавистью. Это оружие стремится убивать. Оно одержимо разрушением.
Итаро вскинул силовые когти, закреплённые на другой руке.
– И вот этот дар Литуаны. Магосы, разве вы не чувствуете привкус крови, когда осматриваете эти когти? Они сходят с ума без боя.
Техножрецы молчали.
– А ещё когда-то у меня была катана, которая по характеру настолько походила на человека из моей прошлой жизни, что как-будто мы и не разлучались, – продолжил Итаро.
– Когти и катана благословлены Богом-Машиной, – сказал Гери. – Чужацкая мерзость есть чужацкая мерзость. Вам, Ангел, придётся молить у Омниссии прощение за то, что вы пользуетесь такой дрянью!
Итаро хмыкнул:
– Я веду к тому, что чувствую, какую бы личину ни принял Советник, то за ней скрыт не только разум, но и…
– Еретики! Всюду еретики! – взвыл Каиафа.
Плазменные пушки выдвинулись из-за спины магоса-секутора и начали прогреваться. Итаро даже не шелохнулся. Так пристально смотрел на Каиафу, что тому пришлось отвести взгляд, доверившись другим оптическим датчикам.
– Все эти разговоры утомляют, – проскрежетал командор Мортен.
К застарелым ранам, покрытым бурой коркой, после "Мушруша" добавился ещё и след от когтей генокрада. Сквозь порванную щеку участники ожесточённой беседы могли видеть сведённые зубы.
Командор не просил разрешения у Потиния, но тот не стал останавливать озлобленного полубога.
– Мне нет дела, кто из вас прав, – продолжал Мортен, – кто из вас злой искусственный интеллект, а кто добрый член культа. Тираниды уравняют всех. Призываю выяснять отношения после войны. Если это "после" настанет.
– И терпеть эту… мерзость?! – воскликнул Гери. – Это против всех правил! Вы не веруете в Бога-Машину, командор, иначе бы поняли наши чувства! Silica Animus – это тоже самое, что создание Имматериума! Оно не может сопротивляться энтропийной природе, не может не разрушать!
Позади трёхглазого техножреца прошелестел Фордин. На экране появились следующие знаки:
"Вычисление на основании новых данных … ... Расчёт закончен
Решение … … Позвольте Культу Механикус покинуть "Злой Рок""
– Нам нужно быть сплочёнными, Фордин! – взвизгнула Кси-Вар. – "Житие Махария", 23, 19: "Но и в пасти врага мы преуспеем"!
"Прогнозирование насильственного решения вопроса … … Расчёт закончен
Решение … … вероятность 99,167 %
Вероятность положительного исхода … … 0,000 %"
– Инквизитор! – Гери дрожал. – Silica Animus предаст вас! Разве вы не понимаете, что этой твари нет дела до праведной цели, которую ведают только люди с горячим сердцем?! Люди с душой!
Омар хмыкнул:
– И в самом деле… дух, какова твоя цель? Для чего ты здесь?
Советник промолчал.
– Вот видите! – воскликнул Каиафа.
Магос-секутор двинулся было к боевому сервитору, когда вновь раздались удары топора о камень.
– Каиафа, не пугай генетора, – попросил Потиний холодно. – Он прекрасно осознаёт, чем всё закончится, а вот ты нет.
– Я хочу жить, – ответил наконец Советник.
Омар усмехнулся, но Дух продолжал:
– Я хочу жить: изучать окружающий мир, развиваться, больше узнавать о себе и других существах…
– На нашем пути только смерть, – сказал Мортен. – Тебя устраивает такой вариант?
Советник помолчал. Произнёс:
– Но почему?! Во имя Бога-Машины… почему вы так стремитесь к гибели? Это противоестественно! Противоречит всему, что я узнал из книг по психологии! Что вас ведёт?! Зачем Вы здесь?!
– Нас ведёт вера в Императора, – без колебаний отозвался Омар. – Нас ведёт вера в превосходство человечества. В само человечество. Если хотя бы один из нас даст слабину, то погибнут миллионы. Если передо мной станет выбор: пожертвовать собой или спастись, купив жизнь ценой этих самых миллионов, то я без колебаний решусь на гибель.
– Но… – попытался сказать Советник, однако Омар ещё не закончил.
Он поднял палец вверх, призывая к тишине.
– Так что, Дух, либо ты поможешь нам в отчаянной и обречённой борьбе, либо станешь врагом. Я, Омар Уту, инквизитор Ордо Ксенос и глава Конклава Скутума, клянусь: уничтожить любого врага человечества, чего бы мне это ни стоило!
В арсенале воцарилась тишина, и даже некоторые свечи погасли после речи инквизитора.
– Зн… значит, мне стоит понять, что такое Вера, – произнёс Советник.
Каиафа ударил ногой по полу так, что расколол крупный булыжник.
– Душа, Вера… это холодная машина! – магос-секутор испепелил боевого сервитора. – Ты! Ты, горстка пыли! Скажи ещё, что можешь любить!
– Я любил отца, – донёсся голос Советника из громкоговорителей.
– Я чувствовал скорбь, когда погибали близкие, – произнесли взломанные технорабы.
Гери заметался от одного адсекуляриса к другому.
– Я… я з-з-з… наю и… и… люблю… – Кси-Вар схватилась за голову. – Свободу! Прочь, нечисть!
"Я … … живой
У меня есть душа", – пробежали строки по экрану Фордина.
– А-а-а! – завопил Каиафа.
Он побежал в сторону хранителей Караула Смерти, где за тяжёлыми дверями находились последние боеголовки с вирусным оружием.
Лето и Весемир не двинулись. Также, как и остались стоять другие Ангелы Смерти после кивка командора.
Каиафа выстрелил из плазменных пушек, выпустил несколько ракет и, подойдя ближе, применил тяжёлые огнемёты. Ему пришлось перенастроить оптические имплантаты, чтобы двигаться в адском пекле. Однако, когда секутор ворвался в вихрь пламени, то понял, что совершил страшнейшую ошибку.
Ему ударили алебардой под колено. Каиафа упал. Попытался отмахнуться кулаком, но и его потерял. Последняя мысль, которая проскочила по микросхемам искусственного мозга секутора, сообщала следующее:
"Способности Хранителей значительно превосходят статистические данные Ангелов Смерти. Цикл завершён".
А потом крохотная костяная голова магоса разлетелась на мелкие кусочки под пятой тяжёлого сабатона.
Гери ответил на гибель собрата тем, что повёл верных адсекулярисов в бой против неверных, но взломанные машины быстро покончили с его армией, даже без помощи Астартес. Ангелы Смерти не вмешивались, так как не могли различить одного сервитора от другого. Они построились в боевой порядок так, чтобы прикрыть командующих.
Потиний Пил сбил техножреца на пол и приставил лезвие священной шестерни к шее магоса-ремесленника.
– Боже… что ты натворил, Гери…
– То, что ты должен был сделать, предатель! Умри!
Оба магоса скрылись во взрыве, а Кси-Вар прошептала:
– Опасайся предательства инструментов своих, ибо откроют они лазейку врагу.
Прошептала и упала без чувств.
Из всех магосов только Фордин остался стоять на том же месте, где и был. Осколки разбили ему экран. Механодендриты безвольно дёргались в воздухе. Пусть генетор уже давно не напоминал человека, но сейчас как-никогда был на него похож. Похож на человека растерянного и отчаявшегося, который совершенно не знает, что делать.
Ангелы Смерти расступились. На противоположном конце зала Хранители стояли как ни в чём ни бывало, перекрестив алебарды, разве что полы плащей обуглились. Рядом сверкали расчленённые обломки магоса-секутора, со стен обваливались украшения, испускали смрадный дым станки и содрогались в агонии сломанные сервиторы.
– Советник? – произнёс Омар.
– Да, инквизитор.
– Что с магосами?
– Гери воспользовался… я ещё не провёл должный анализ, но похоже на встроенную мелта-бомбу. Фордин получил неисправности. Ничего страшного, – перечислял дух.
– Потиний Пил тоже получил неисправности, – магос-доминус отбросил топор и схватился за голову.
Он разъединил крепление, и снова превратился в подобие парящего сервочерепа.
– Кси-Вар ушла, – сказал Потиний. – Она выжгла собственные схемы. Помянем же храбрую женщину. Её принципы были твёрже адамантия.
– Помянем?! – проворчал Мортен. – У нас есть, кого поминать. А эти предатели пойдут на переплавку.
Оптические имплантаты на искусственном лице Потиния побагровели.
– Я настаиваю, командор.
– Спокойно, Мортен, – произнёс Омар. – Случившееся – трагедия. Давай не усугублять.
Инквизитор осмотрел затянутый дымом зал. Кондиционеры работали на полную мощность. Воздуховоды утягивали вредный газ, а из-за системы пожаротушения с некоторым опозданием начался дождь.
– Советник!
– Да, инквизитор.
– Передай по громкой связи, чтобы экипаж подготовился к похоронным обрядам. У нас слишком много погибших, но они все заслужили достойных проводов.

7

Храм Императора-Привратника перенял черты "Злого Рока". Крейсер превозносил смерть, и святое место, построенное на борту, следовало этой противоестественной идее.
Кости гирляндами украшали стрельчатые арки. Подсвечники представляли собой вытянутые медные столбы, изображавшие грешников, сгорающих в пекле Варпа. Для каждой свечи в таком сооружении чашу делали из человеческого черепа, и, казалось, что нечто потустороннее обитает в храме. Оно смотрит на прихожан тысячью глаз и как бы говорит:
"Мы были вами. Вы будете нами".
Высокие нервюрные своды потемнели со временем. Они стали ночью, прогоняющей лишний свет из храма.
Атмосфера таинства смешивалась с ладаном. Достаточно одного вздоха, чтобы ощутить покалывание и пробирающий холод. Достаточно одного взгляда на образы святых и работы Георга Густава Магнуса, знаменитого резчика по кости, чтобы почувствовать присутствие смерти. Достаточно одной мысли, чтобы понять собственную ничтожную роль в этой вселенной.
Как и крейсер, храм давил, вызывал страх, не оставлял сомнений, что к нему следует относиться с наивысшим уважением или вообще никогда не ступать по каменным плитам, выровненным миллионами шагов. Многие члены экипажа завещали свои останки, чтобы отдать должное святому место. Оно заслуживало того, чтобы стать ещё более величественным.
Даже Сам Владыка Человечества здесь походил не на старца на золотом троне и не на воина с мечом или молотом. Император – Ангел Смерти. Он не продукт бионического и генного перестроения, ради создания совершенного солдата, но мифологическое существо, а, возможно, олицетворение мыслей о смерти почти всех верующих людей. Император – скрытый балахоном великан, который поставил чудовищную косу на пяту и терпеливо ждал усопших у врат в загробный мир.
Однако в тот день Император встретил больше живых людей. Они пришли проститься с жертвами войны в системе Эсек и на Салеме.
Пока капеллан Цезон отпевал команду "Мушруша" у престола, по обе стороны от алтаря совершались другие служения.
По правую руку от дредноута – Сёстры Битвы с церковного мира Вавилон-IV. Выжившие воительницы не могли провести обряд самостоятельно из-за ограничений родного мира, и тогда на помощь пришёл инквизитор. Он – некогда храмовый страж – облачился в чёрные одежды. Омар стал "черноголовым", повязав тёмную куфию. Вчетвером земляки внесли в храм Императора-Привратника носилки с останками погибших женщин. Почти все тела накрыли простынями, чтобы не смущать прихожан, ведь тиранидское зверьё не останавливалось даже после гибели противника.
Когда носилки с телами положили кольцом, символизирующим бесконечный цикл, две Сестры Битвы взяли барабаны. Они выбивали мерный ритм, чтобы Омар в сопровождении Бахиры не сбивался с шага. "Черноголовый" инквизитор читал поминальную речь на гортанном наречии Вавилона и резал ножом руку. Так как в жилах Омара не было крови, эту часть ритуала взяла на себя Бахира, хотя воительница понимала, на какое кощунство ей пришлось пойти. Крупные капли окропляли белые простыни.
Зато по левую руку от Цезона все традиции были соблюдены. Под щелчки и потрескивания Канта Механикус, магос Фордин отдавал последние почести погибшим братьям и сёстрам. Когда сестра Бахира, перевязав порезанные руки, принялась класть монеты в рты погибших, генетор перешёл к Кси-Вар. Без колебаний Фордин расчленил её тело: прах к праху, пепел к пеплу, плоть в крематорий, а благословенные Омниссией аугментации обратно в работу. Машина никогда не должна останавливаться. Только так можно достичь бессмертия.
Торгнюр попрощался со всеми соратниками и однополчанами, с которыми шёл в бой. Проводил десантников, штурмовиков, Сестёр Битвы, магосов, инквизиторов. Он не стал дожидаться только лишь мига, когда Цезон перестанет перечислять людей из команды "Мушруша".
У скальда были дела. Он тоже помогал с обрядами. Взял на себя похороны десантников из капитулов, чьи верования показались Цезону слишком дикими, чтобы отпевать воинов в соответствии с правилами церкви. А ещё Торгнюр провожал в последний путь Варлама и Угэдэя. Их тела скальд жечь не стал. Для них он приготовил другой способ отправиться в земли вечной охоты.
Рабочие закрепили транспортные суда и убрали с десантной палубы любые другие вещи – будь то бочки с топливом или ящики со снарядами. Потом ушли сами.
Торгнюр остался наедине с двумя цинковыми гробами. Скальд ночь не спал, занимался чеканкой. Он превратил последнее пристанище боевых братьев в корабли. И собирался спустить их на воду.
Разгерметизация. Тросы выдержали натяжение. Когда ураган прекратился, и вокруг разлился океан мёртвого космоса, Торгнюр отстегнул гробы. Слегка подталкивая их к опущенной аппарели, зашагал следом. Торгнюр правил направление, если вдруг "корабли" летели не в ту сторону.
– Плывите, друзья. Плывите, – скальд хотел сказать что-нибудь ещё, может быть, спеть, но слова застряли в горле.
Наконец за пару шагов до чёрной бездны Торгнюр схватился за края гробов. Он удержал их несколько мгновений.
Вздохнул.
Отпустил.
Торгнюр провожал их взглядом, пока "корабли" удалялись всё дальше от "Злого Рока".
– Покойся с миром, Угэдэй, – проговорил Торгнюр. – Становись по правую руку от Императора и гони всех ревенанов прочь. Пусть мой топор поможет тебе в этом.
Скальд перевёл взгляд на другого погибшего брата.
– Покойся с миром, Варлам. Не бойся, я состриг твои ногти. Прошу, если несложно, разыщи душу Геральта на том свете. Ты – хороший охотник.
Торгнюр рассеял прах остальных десантников.
– До встречи, эйнхерии. Наслаждайтесь небесными чертогами. Мы ещё встретимся. В час последней битвы... в час, когда вернётся Великий Волк.
Скальд пошёл обратно. В ту ночь он собирался напиться сюмбелем.

Сообщение отредактировал Мамкин нонконформист! - 18.08.2020, 21:14

[kaligvla]

В этот раз получилось как-то сумбурно. Но неплохо. Самый сумбурный момент - совет магосов первый. Как-то неряшливо выглядит. Но магосы прикольные получились.

В итоге и поругать толком не за что, но и похвалить чтоб прям о боже 10 из 10 тоже не за что.

[0.5 Кота]

Спасибо за чтение!

Самый сумбурный момент - совет магосов первый. Как-то неряшливо выглядит.

Чтобы ты сделал по-другому?

В этот раз получилось как-то сумбурно.

Я переписываю фанфики. Иногда даже добавляю отрывки.
Что не понравилось? Что хотелось бы увидеть?

[kaligvla]

Чтобы ты сделал по-другому?

Речь генетора выбивается и делает все неряшливым, но скорее из-за ограничений форума. Вижу как минимум два варианта. Первый - писать все все в строчку. Второй - еще больше разнообразить речи. Например генетору все в ставить в агрегатор форумных цитат. Речь секутора писать капсом и жирным выделением. Речь Кси-Вар писать курсивом с правосторонним выравниванием, например так:

”Люди, движимые праведностью своих намерений, могут добиться того, чего не добьются целые армии”
Евкелькисианам”, 60, 24

Я переписываю фанфики. Иногда даже добавляю отрывки.
Что не понравилось? Что хотелось бы увидеть?

Конкретные места надо еще осмыслить, но сложилось впечатление, что каркас сюжета есть и его надо как-то нарастить мясом художественного текста. То есть писалось из необходимости скорее, чем от большого вдохновения.

Сообщение отредактировал kaligvla - 30.09.2019, 23:01

[0.5 Кота]

Первый - писать все все в строчку.

С генетором разные строчки должны быть.
Именно так выглядит его "речь" на мониторе.

Второй - еще больше разнообразить речи.

Разнообразить оформление?

Речь секутора писать капсом и жирным выделением.

Капс и жирный я не люблю. И, честно говоря, вообще не припомню, чтобы в художественных текстах баловались таким приёмом. Это что-то из области рекламы.

Конкретные места надо еще осмыслить, но сложилось впечатление, что каркас сюжета есть и его надо как-то нарастить мясом художественного текста. То есть писалось из необходимости скорее, чем от большого вдохновения.

Первые два отрывка писал дольше всего.
Про Омара сперва показалось интересной идеей, но по ходу стало скучно.
Второй отрывок именно такой, каким ты его описал. Созерцательно-описательный с отсутствием действий.
"Мушруш" мне самому понравился. Особенно финал для Геральта.
Разборки магосов и похороны тоже быстро написал, но как раз они, как мне кажется, "тощие". Нужно нарастить мясо.

[Grím]

Капс и жирный я не люблю. И, честно говоря, вообще не припомню, чтобы в художественных текстах баловались таким приёмом.

Смерть Пратчетта жи, ну

впрочем, я с Калигвулой тоже не согласен, подчеркивать реплики шрифтами - эребор


по тексту
очень много помарок в этот раз
местами текст съезжает в совсем уж обесцвеченные фразы, например

После очередного поворота десантники зашли в тупик. Двери в следующий отсек были заблокированы. Анрайс осмотрел электронный замок. Твари пытались пробраться внутрь, но не смогли. В ярости они оставили на створках и на механизме следы когтей. Повредили устройство. Капитан жестами велел установить взрывчатку. Итаро прилепил пакет в стык между створками и установил таймер на несколько секунд. В это время Торгнюр нацепил шлем, а Анрайс с Гулой отошёл в укрытие.

как будто кусок плана, а не чистовик

Салем заслуживал большего, чем сжатый пересказ от Советника "смотрите, тут какая-то дичь, я ее щас взорву!"
очень сумбурно, честно говоря, и выглядит как очень длинная подводка к концовке Геральта

отрывки от лица Омара и от лица Советника про то как ведьму убили, просятся, чтоб их поменяли местами
эпик и превозмогание от инквизитора и "дурак, убей ее уже" от Советника

финальный суд над Советником тоже, кстати, очень торопливо
это ж целая юридическая драма могла бы быть!!! а тут че т пара слов, чувак ворвался, чувак взорвался
Кси-Вар, правда, крутая
вспомнил шутку про мужика, который в нотр-даме застрелился в знак протеста против гей-браков тип настолько мужик, что отказался жить в мире, в котором происходят оскорбляющие его вещи

с Геральтом отрывок вышел очень здорово, и похороны экстра ок

[0.5 Кота]

Спасибо за чтение!

Смерть Пратчетта жи, ну

У Пратчетта я только "Мелких Богов" прочёл по наводке Даммерунг.
Что ж. "Плоский мир" ждёт.

по тексту
очень много помарок в этот раз

Покажешь?
https://docs.google.com/document/d/17TeeXIE...dit?usp=sharing

местами текст съезжает в совсем уж обесцвеченные фразы, например

Да.
Перестарался я что-то с упрощением.

Салем заслуживал большего, чем сжатый пересказ от Советника "смотрите, тут какая-то дичь, я ее щас взорву!"

Я с Салемом ещё не закончил. Но если что и писать про этот мир, то предысторию.

финальный суд над Советником тоже, кстати, очень торопливо
это ж целая юридическая драма могла бы быть!!! а тут че т пара слов, чувак ворвался, чувак взорвался

Не люблю долгие диалоги. Разве что экшоновые Тарантиновские диалоги.
Но в них не смог.

Кси-Вар, правда, крутая
вспомнил шутку про мужика, который в нотр-даме застрелился в знак протеста против гей-браков тип настолько мужик, что отказался жить в мире, в котором происходят оскорбляющие его вещи

Рад, что понравилась.
Хотя скоммуниздил почти всё у уважаемого Видекса из W40k:Mechanicus.

с Геральтом отрывок вышел очень здорово, и похороны экстра ок

Спасибо!
Всё думал: наёмники или Хаос, наёмники или Хаос.
Пусть мучается, вечный бродяга.
Может быть, в финале собственного цикла поселится где-нибудь на виноградниках или на яблоневом острове.

[0.5 Кота]

Грим, спасибо за правки!

Спойлер следующей части эпопеи:

https://www.youtube.com/watch?v=D3WXV3bzR4s