[голосование] Назад в будущее. От Ефремова до Булычева, новый конкурс с ценными призами Опции

[Gregor E]

Сим постом объявляю голосование открытым! Голосуем мы до 14 сентября (включительно). Напоминаю, что оценки ставятся по десятибалльной шкале, 10 можно поставить только одному участнику. Если вы в своем разборе забудете поставить кому-либо из участников оценку, это будет рассматриваться как 0 баллов. Всем участникам необходимо прислать мне свои оценки, поставленные другим конкурсантам. Все читатели также могут оценивать конкурсные работы. И в качестве напоминания: тройка победителей (а возможно и не только они) получит от администрации ЦЕННЫЕ ПРИЗЫ – сертификаты для покупок в магазине WARFORGE на разные суммы.

"Участник №1"

Без минуты полночь

Скафандр со щелчком захлопнулся. Воздух со вкусом свежей резины заполнил легкие Максима. Это была огромная честь! Первый в мире хронокосмонавт был готов к своему прыжку во времени.

В ухе раздался треск радиоприемника:

– Максим, это Сергей Павлович. Не волнуйся, все будет хорошо. Давай проговорим все в последний раз. Как только ты будешь готов – нажимаешь на зеленую кнопку на запястье своего скафандра.

Юный хронокосмонавт повторял про себя каждое слово профессора МГУ: «... будешь готов... кнопку на запястье...»

– Это запустит «Машину времени». Через несколько секунд, между тремя и четырьмя, будет установлена стабильная червоточина, и ты в тот же миг отправишься в будущее. К сожалению ни одна микросхема не способна пережить это путешествие, поток сверхбыстрых нейтрино уничтожает полупроводниковые связи, так что связь с нами ты потеряешь, даже после возвращения ты не услышишь нас, но мы будем рядом. Главное не волнуйся, это абсолютно нормально. Именно по этой причине мы посылаем тебя, а не полностью автоматического робота.

«... ни одна микросхема не способна пережить... не волнуйся… мы посылаем тебя...»

– Главная твоя задача – запомнить как можно больше о том, что будет в будущем. Получше осмотрись вокруг! Одиннадцать минут, конечно, не так уж и много... И прошу тебя, не задерживайся дольше пяти минут. Наши расчеты всегда могут оказаться неверны, и червоточина в будущее может захлопнуться раньше положенного срока, хоть это и маловероятно. Кроме того, не бойся, что тебя кто-то заметит: для тебя время там остановится. Это будет лишь отдельный момент, без течения времени. Но все же постарайся ничего не трогать, так как ты по-прежнему сможешь повлиять на окружающий мир.

«... запомнить как можно больше... не дольше пяти минут... время остановится... ничего не трогать...»

– Максим, все запомнил?

– Конечно, Сергей Павлович.

Голос юноши был звонок и бодр, никто даже не заметил, насколько он был напряжен и сосредоточен.

– Мы это заучивали целый месяц. Если хотите, могу повторить все еще раз.

Сергей Павлович улыбнулся.

– Ладно, хватит с тебя уже этих школьных экзаменов. В конце концов, у тебя лучшая память из всех претендентов. Именно поэтому ты и был выбран.

Профессор кафедры физики времени немного помолчал, словно читая молитву про себя, после чего бодро произнес:

– Ну что, поехали?

На «Машине времени» загорелась зеленая лампочка, ученые вышли из белоснежного помещения, оставив хронокосмонавта наедине с загадочным устройством. Максим сделал шаг вперед, проверяя работоспособность скафандра. Он глянул на запястье, найдя зеленую и красную кнопки, посмотрел на секундомер. Всего несколько месяцев назад он впервые увидел механические часы с циферблатом. Сергей Павлович рассказывал, что в его молодости только механические часы и носили, но потом их заменили электронные, с цифрами на табло, а потом и вообще «умные». Именно механический секундомер и был прикреплен к запястью. Юноша улыбнулся.

– Полетели!

Палец прикоснулся к зеленной кнопке. Раздалась сирена, возвестившая всю лабораторию о начале самого дерзкого эксперимента. Человечество готовилось обуздать течения времени!

Стрелки часов на запястье Максима дрогнули, придя в движение. Сила закрученного в спираль времени будто вдохнула в них жизнь, и они принялись отсчитывать бесконечные секунды. Хронокосмонавт услышал их мерное пощелкивание. Тик-так, тик-так.

Первая секунда прошла. Атмосфера в комнате становилась все тяжелее и тяжелее. Ученные затаили дыхание, ожидая яркую вспышку. Сергей Павлович отвернулся, слишком сильно переживая за своего подопечного. Профессор кафедры физики времени считал про себя эти заветные три секунды, после чего можно говорить о свершившемся эксперименте.

Стрелка щелкнула еще раз, переместившись на второе деление. Максим закрыл глаза, сердце его стучало так громко, что закладывало уши. Хоть он и готовился несколько лет к данной миссии, но первобытный страх неопределенности так и не удалось победить. Руки юноши затряслись, ноги готовы были подкоситься, но Максим неимоверным усилием воли прекратил приступ паники.

Третья секунда прошла, дернув за собой стрелку. Юноша одним глазком глянул на часы, но яркая вспышка буквально проглотила его тело. Холодное безвременье засосало хронокосмонавта, увлекая его за собой вперед по теченью. Это было странное ощущение, будто тело твое ничего не весит, его просто не ощущаешь. Будто пропал скафандр много килограммовый, который будет снабжать кислородом в остановившемся потоке времени будущего. Будто нет ничего вокруг.

Юноша зажмурился изо всех сил, не желая сразу же встречаться с неизведанным, но ослепительный белый свет проникал и сквозь закрытые веки. Эта вспышка прошла на четвертой секунде «полета» – стоило стрелке секундомера совершить еще один прыжок, как Максим очутился в будущем.

Еще несколько мгновений первый в истории хронокосмонавт простоял с закрытыми глазами. Дыхание постепенно восстановилось, сердцебиение пришло в норму. Пора было начинать свое исследование!

Максим распахнул свои веки так широко, как только мог, пытаясь запомнить как можно больше. Но увиденное оказалось совсем не таким, как рисовало воображение.

Огромные города из стекла и стали, подпирающие даже облака. Сады и парки с зелеными лужайками прямо в домах, на их крышах, искусственные водопады. Парящие в воздухе «автомобили», роботы-андроиды, следящие за чистотой городов вокруг. Прохожие в причудливых одеждах кислотных цветов со странными приспособлениями на головах вместо привычных смартфонов. Сверкающие тысячами огней вывески с рекламными слоганами.

Всего этого не было!

Перед глазами хронокосмонавта стояла выжженная серая пустыня. Такие пейзажи можно было видеть на черно-белых фотографиях, но Максим не ожидал, что его ждут именно они.

Огромные остовы небоскребов с выбитыми стеклами сиротливо глядели на путешественника во времени. Ветер нес радиоактивную пыль, отравляя местность на многие километры вокруг. Именно последствия применения ядерного оружия были перед глазами Максима. Тени людей, животных, деревьев, которых смела со своего пути волна обжигающего света, остались на фасадах зданий. Где-то вдалеке виднелась огромная воронка. Вокруг не было ни одного дерева, ни одной птицы. Даже солнце больше не заглядывало в эти сумрачные края апатии и смерти. Серые тучи закрыли лазурное небо своими массивными телами, превратив даже ясный день в темную ночь.

Максим сделал свой первый шаг. Под ногами заскрипело радиоактивное стекло, которым стала земля. Мутная, но гладкая поверхность покрылась паутиной трещин, не выдержав тяжести сапог скафандра. Хруст и скрип, которого на самом деле не могло быть, сводил с ума, разнося боль утраты волнами по всему телу. То, что когда-то было величественными городами, занимавшими тысячи квадратных километров, теперь стало всего лишь руинами, блеклой тенью былого величия, съедаемой излучением. Бетон крошился под гнетом кислотных дождей, превращаясь в пыль. И уже эта пыль, разносимая ветром, продолжала терзать изношенные конструкции.

Маленькие бусинки слез непроизвольно появились в уголках глаз.

"И ради этого человечество поднялось на две ноги, гордо расправив плечи? Ради этого всего трудились великие художники, поэты, музыканты? Шекспир, Чайковский, Да Винчи... Ни в чем не было никакого смысла, все труды человечества обречены на гибель под ударами ядерного пекла?"

Максим упал на колени, начав хватать воздух ртом. Его било в приступе злобы. Он хотел закричать, но не мог - слова, будто шипы терзали горло, но вылетать не желали, лишь все глубже и глубже погружаясь в плоть. Сердце застучалось, будто пытаясь выпрыгнуть из груди. Это был конец. Конец человеческой цивилизации, который он увидел первым. Его посылали, чтобы хоть одним глазком взглянуть на то великолепие, которого человечество должно было добиться за сто лет, но судьба была к нему не столь благосклонна. Максиму была уготована участь гонца с плохими вестями. Все стало прахом, все его надежды, все планы...

Внезапно в глазах загорелся огонь.

"Нет! Еще не все потеряно!"

Первый хронокосмонавт глянул на запястье – оставалось совсем немного, после чего стабильный канал связи с прошлым будет потерян навсегда. Рука потянулась к красной кнопке.

Вспышка. Ослепительная и все такая же холодная. В этот раз все было по-другому: тогда Максим не почувствовал ничего неприятного, но очутившись в прошлом, он сразу же обессиленно упал на колени, пытаясь отдышаться. Три ученных в санитарных масках, лица которых он так и не смог различить за ними, в ту же секунду подбежали к нему, освобождая юношу от скафандра, проверяя состояние, снимая энцефалограмму, пульс... Словно рой трудолюбивых пчел, они кружились над Максимом, пытаясь понять, что же все-таки произошло. Внезапно он прервал всех, подняв руку вверх с разжатой ладонью.

– Я видел все! Видел будущее!

После этих слов где-то вдалеке послышался грохот вылетающей из бутылки шампанского пробки. Еще небольшая толпа ученных выбежала из своих укрытий, начав снимать показания приборов с «Машины времени». Они удовлетворенно урчали – все прошло строго по их расчетам. Можно было действительно расслабиться и приступить к торжеству. Этот день люди запомнят, как первый в мире прыжок во времени!

– Не волнуйся, Максим, отдохни лучше, - голос Сергея Павловича был на удивление мягким. Возможно, он бы не был таким, узнай профессоров кафедры физики времени то, что узнал молодой хронокосмонавт.

– Нет... Я видел прекрасные города! Шпили, которые устремились в самое небо, за стратосферу и выше...

Раздался пронзительный вой сирены, прервавший рассказ юноши, помещение залило красным светом. Стрелки приборов запрыгали, пытаясь вырваться из своего заключения в стеклянных клетках. Пульт управления «Машиной времени» заискрился. Ученые засуетились над своим детищем, соединившим настоящие и будущее. Они пытались понять причину.

Внезапно раздался голос одного из ассистентов.

– Сергей Павлович, кажется, мы теряем стабильность червоточины в будущее. И это на целых три минуты и сорок шесть-пять-четыре секунды раньше положенного срока! Этого просто не может быть... Наши расчеты оказались не верны...

Голосом мужчины управляла паника. Руки его дрожали, когда он снимал показания с измерительных приборов. Казалось, они предательски выдавали совсем не те данные, которые хоть как-то укладывались в картину мира.

– Какая-то неведомая сила закручивает спираль быстрее и быстрее. Ничего не понятно... Это просто за гранью нашего воображения!

Профессор МГУ лишь на мгновение отвлекся, глянув на умирающую «Машину времени», после чего продолжил смотреть на Максима. В его глазах читался вопрос: «Неужели ты что-то сделал в будущем, что-то непоправимое?» Юноша, поняв, что именно произошло и в какой момент, лишь ответил.

– Не волнуйтесь, Сергей Павлович, нас ждет очень радужное будущее. Я обо всем расскажу, осталось его не потерять...

"Участник №2"

Ложномор и страхолюдце

Гриб упорно делал вид, что он тут не при чем. Здоровый, около полуметра в высоту, мухомор откровенно веселился, старательно притворяясь тем, кем он на самом деле не являлся. То есть грибом. Дмитрий обреченно вздохнул и пододвинул таблетку активированного угля еще ближе. На миллиметр. За последние два часа он уже успел основательно отсидеть задницу, раз пятнадцать пододвигал несчастный медицинский препарат ненасытному грибу. И ему ни разу не удалось увидеть, как этот злосчастный мухомор поглощает эту несчастную таблетку.

На самом деле это, конечно же, это был никакой не гриб. А один из обитателей Нагрода, спутника газового гиганта системы Неккара. Биологи, а точнее – ксенобиологи, так и не решили, чем же на самом деле является это существо. Про него вообще было известно, только одно: что оно очень любит жрать активированный уголь. И вот уже вторые сутки Дмитрий пытался понять, как мухомор (местные называли его ложномором) это делает, потому как ни рта, ни какого любого другого отверстия у гриба не было.

Вредный ксеноорганизм будто бы чувствовал, что является объектом научного исследования, а потому вел себя паинькой. Стоял себе на одной ножке на верхушке валуна, активно (а точнее пассивно) притворяясь грибом. Временами Дмитрий ловил себя на мысли, что вот-вот из-за одного из ближайших булыжников выйдет вполне себе обычный земной ежик, наколет ксеноморфа на колючки и побежит себе дальше, пыхтя и посвистывая дырочкой в левом боку – настолько обыденным казался мухомор в свете Неккара.

Однако, стоило Дмитрию отвернуться, чихнуть, моргнуть, отвлечься, посмотреть на часы, короче хоть как-то оторвать внимание от гриба, как таблетка активированного угля куда-то таинственным образом исчезала. Дмитрий прекрасно знал, что процесс пожирания таблетки был зафиксирован камерами его скафандра, и что он в любой момент может просмотреть записи в любом режиме, но, из-за какого-то естветствоиспытательского упрямства ему хотелось увидеть это своими собственными глазами. А потому, уже два часа молодой ксенобиолог уподабливался какому-нибудь задрипанному киборгу и внимательно следил за ложномором. Но тот, похоже, старался взять его на измор.

Внезапно запищал видеофон, на экране скафандра замигал огонек входящего вызова. Дмитрий чертыхнулся. Ложномор, кажется, просиял и был готов к низкому старту. Ксенобиолог знал, что стоит ему отвести взгляд, чтобы активировать видеофон, как таблетка сразу исчезнет. Видеофон надрывался. Дмитрий не сводил взгляда с упрямого ксеноморфа. Ложномор ждал. Дмитрий вздохнул и, скосив глаза, активировал видеофон. На внутренней стороне забрала скафандра раскрылось небольшое окно, в котором бушевал замдиректора Московского зоопарка. Дмитрий бросил быстрый взгляд на ложномора, но было поздно: таблетка, как он и предполагал, давно исчезла.

- Дмитрий, где вас нелегкая носит? – набросился на него замдиректора.

- Ну как где, - Дмитрий незаметно погрозил ложномору кулаком. – На Бете Волопаса, как и было оговорено.

- Где?

- Да на Неккаре же!

- А, ну да, - закивал замдиректора. – Бета Волопаса. Что-то я заработался похоже. И как идут дела? Удалось добыть какие-нибудь экземпляры?

- Нуууу, - протянул Дмитрий. – В принципе да. Плюс, у меня еще ловушки расставлены, завтра буду их проверять…

- И кого же вы успели поймать? Поймите, Дмитрий, у нас же планы, у нас же сметы… Ну вы же все прекрасно знаете сами…

- Ну вот. – Дмитрий обреченно перенаправил изображение камер скафандра на видеофон.

- Что это? – ошарашенно поинтересовался замдиректора. Судя по движениям рук, он сейчас старательно проверял – действительно ли сигнал идет за полгалактики. А то вдруг Дмитрий сидит где-нибудь в Алтайском бору и старательно снимает на видеофон местную флору и фауну.

- Это очень интересный представитель местной фауны. Pseudamanitum praemium. Или, в народе – ложномор.

- Кхм, - замдиректора скептически посмотрел на Дмитрия и обвиняюще потыкал пальцем в псевдо-макромицета. – Я таких вот ложноморов третьего дня в ресторане ел. «Скандинавское меню – почувствуй себя древним воином». Стейк из акулы, картофельное пюре, водочки граммов триста и вот этих самых грибочков на закуску.

- Но это же не гриб…

- А что это? Бабочка? Медуза? Если он выглядит как мухомор, ведет себя как мухомор, да поди еще и пахнет мухомором, то какая от него польза? Зритель не пойдет на него в зоопарк смотреть, он такие ложноморы в любом лесу увидеть сможет.

- Но…

- Огромное. Страшное. И клыкастое. Или маленькое, пушистое и безобидное. Вот что нам надо, - замдиректора утер пот со лба и поинтересовался. – Мант тамошних нам никак нельзя? Мы бы вместо аквариума газариум запустили, пусть бы порезвились… А то Нью-Йоркский зоопарк, по слухам, уже начал такой вольер строить.

- Афанасий Петрович, - Дмитрий тоже вздохнул. – Ну, говорили же уже. На одном корабле – три манты везти, а на еще двух танкерах – газ для них.

- Да я понимаю, - кивнул замдиректора. – Вы уж там придумайте что-нибудь…

- Придумаю…, - тоже кивнул Дмитрий. – С ложномором-то что делать?

Замдиректора вновь посмотрел на злосчастный гриб. Тот, казалось, внимательно посмотрел на замдиректора.

- Питается он чем?

- Активированным углем.

- Серьезно? – удивился замдиректора. – Ладно, хоть еда дешевая. Отловите, или соберите, как вы там это делаете, еще парочку! Только – хе-хе – мицелий не повредите. Если все-таки построим газариум, то они пойдут в него как декоративные элементы, ну там, как водоросли в аквариумах.

- Хорошо, Афанасий Петрович, - кивнул Дмитрий. – Все сделаю. Связь через неделю?

- Через неделю, Дмитрий. Удачи вам!

Дмитрий отключил видеофон и перевел взгляд на ложномор. Тот невинно уставился на него в ответ. Дмитрий медленно выковырял очередную таблетку активированного угля из упаковки и также медленно положил около гриба.

******
Планета называлась Нагрод, что в переводе с польского обозначало «Новый город». Он была газовым гигантом, который вращался вокруг Неккара – Беты созвездия Волопаса. Как каждый порядочный газовый гигант он имел целую систему спутников, на которых под куполами и ютилось местно население. Основную массу его составляли поляки, чьи предки заселили эту систему около трех веков назад. Поскольку Польша долгое время находилась в зависимости от поставок энергоносителей из тогдашней России, гордые ляхи, едва выбравшись в космос (отдав за это практически всю свою земную территорию), тут же кинулись заселять системы с газовыми гигантами, в надежде, что добыча и продажа разнообразных газов выведет их в передовики экономического развития. Но, как всегда, поляков ждало гигантское разочарование: систем с газовыми гигантами была тьма тьмущая, а потому продавать газы за пределы одной звездной системы было экономически невыгодно. В итоге польский сектор галактики влачил жалкое, но гордое существование, а его жители ненавидели Российский союз в целом, и хорошо относились к русским в отдельности. И это хорошее отношение Дмитрий испытывал сейчас в полном объеме на своей шкуре. Точнее – желудке.

- Ты пей пиво, пиво-то хорошее, - громогласно вещал огромный газовик, сидевший рядом с Дмитрием у стойки. – А вообще, хорошо, что тебя встретили, правда, панове?

Панове, толпящиеся у стойки, поддержали газовика (его звали Збышек) дружным гулом.
- Нууу, - выдал тост Збышек. - Za spotkanie! [1]

Все выпили.

- Ну сам посуди, - продолжал газовик. – Ну кто к нам обычно сюда суется? Ну, лягушатник. Ну, макаронник. Ну разве это компания? На них смотришь, так z wyglądu orzeł a rozsądkiem cietrzew! [2] Верно я говорю, панове?

Панове снова поддержали с любопытством прислушиваясь к беседе. Поселок газовиков был небольшим поселением, притулившимся под куполом, а потому жизнь в нем была тиха и уныла. Так что приезд Дмитрия вносил некое разнообразие в серые (точнее – в красно-коричневые от света газового гиганта) будни.

- А ты в самый раз, хоть и русский. Славянин зато. С тобой и потрепаться можно без проблем, да и по духу ты нам ближе. Za słowian! [3]

Все с воодушевлением выпили, а Збышек продолжил:

- Единственный косяк: любите вы, русские, рабами быть!

Дмитрий поперхнулся.

- Н-не понял? – осторожно уточнил он, откашливаясь.

- Да все ты понял! – рука Збышека с размаху опустилась ему между лопаток, вышибая дух и напрочь отшибая кашлять дальше. – Вечно вы себе какую-то диктатуру, коммунизм, социализм или еще что похуже выберете вместо свободы и демократии. Вот как у нас!

- А так у вас демократия, проше паньства, - протянул Дмитрий и спешно добавил, вытащив из глубин памяти. – Я к тому, что w każdym kraju - ich zamówień. [4]

- Ото ж! Вот ты смотри, ты родился, когда тебе шесть лет исполнилось, ты куда пошел?

- В школу, конечно же. У нас закон об образовании…

- Вооот! – Збышек хлопнул кружкой по стойке, расплескав половину пива. – А у нас каждый сам решает, идти его ребенку в школу, или пусть работать начинает по мелочи, деньгу зашибать. Демократия! У каждого выбор есть! А дальше что?

- Ну дальше все как положено – краткосрочные армейские курсы…

- А у нас каждый сам решает – идти в армию или нет! Опять выбор у человека есть!

- Потом университет…

- Тоже обязательно?

- Ну, практически да… Потом практика обязательная по окончании…

- Воот! Опять обязательно все, - Збышек махнул рукой, призывая собравшихся в свидетели. – У нас же опять каждый решает, где ему лучше – в армии, университете или на газовой вышке. Что выбрал – то твое и будет! Главное, чтобы денег хватило. Демократия! Свобода! А в чем твоя свобода проявляется, Дмитрий?

- Ну, у нас выборы каждые шесть лет, свобода слова…

- Аааа, - махнул рукой Збышек. – Холера с твоими выборами! Как наверху договорятся, того и выберут. Также и со свободой слова: что выгодно, то и напишут. Вот и получается, русский, что жизнь твоя – одна сплошная обязаловка и никакого выбора в твоей жизни нет и не было никогда…

Дмитрий молча поднял обе руки, признавая поражение: спорить не было никакого желания.

- Вот! Так давайте же выпьем, панове, за высшую ценность в этом мире – za wolność! [5] – Збышек поднял вновь наполненную кружку и все находящиеся в пивной присоединились к тосту.

- Ладно, Дмитрий. Dom gościnny - dom Boży. [6] Что ты у нас забыл?

- Да я ксенобиолог, - Услышав умное слово газовики в удивлении вытянули лица, и Дмитрий тут же объяснил. – Ловлю животных для Московского зоопарка. Вот к вам заглянул, думал, может пару мант поймать удастся… А так, из всего населения только вы, газовики, с местными животными и встречаетесь…

- Оооо, przyszła koza do woza! [8] – радостно заявил Збышек и ткнул в Дмитрия пальцем. – Забудь про мант! Страхолюдце – твой выбор!
- Что? – переспросил Дмитрий.

- Страхолюдце! – газовик приложился к кружке и продолжил. – Манты эти твои – это полная фигня. Ну, порхают они в верхних слоях атмосферы. Ну, молниями иногда шибаются. Полная ерунда. А вот страхолюдце – это да, правда, панове? Пробирает до печенок.

Стоявшие вокруг панове согласно закивали головами.

- Да что это за чудо такое – страхолюдце?

- А хрен его знает! – доходчиво объяснил Збышек. – Выглядит как тарелка. Диск, короче. Семь красных глаз. Три рта. И все такое – в шипах и лишаях. С бодуна увидишь – в момент протрезвеешь.

- А что оно делает? – заинтересовался Дмитрий. – Нападает?

Газовики переглянулись.

- Да ничего оно не делает, - неуверенно протянул один стоявших вокруг газовиков. – Я, по крайней мере, ни о чем таком не слышал. А ведь тридцать лет на газовой вышке работаю.

- Ты смотри в чем суть, - сказал Збышек и присосался к своему пиву, не договорив.

Дмитрий взял свою круку и постарался углядеть эту самую суть на дне.

- Вот выходишь ты в начале смены на платформу, - Збышек рыгнул и продолжил рассказ. – Идешь показания приборов проверять – давление там и все такое прочее. Выходишь, значит на платформу – никого. Ну, может манта где пролетит, километрах в двух-трех, они близко не подлетают к вышкам. А вот дойдешь до приборов, показания снимешь, оглянешься – а вокруг штук пять-шесть таких страхолюдец летает. И смотрят на тебя. Будто ждут чего-то. Парят, глазами сверкают, зубами щелкают… Того и гляди сожрут.

- Но не жрут? – уточнил Дмитрий.

- Не, не жрут, - загомонили газовики. – Но все равно неприятно.

- И это слабо сказано, - подтвердил Збышек. – Вот проверил ты давление. Допустим, сбавить надо. Пошел, вентиль подкрутил, так эти твари подлетают почти вплотную к рукам и смотрят, как ты этот вентиль крутишь. Будто проверяют.

- А питаются они чем? – поинтересовался Дмитрий.

- А хрен его знает, - пожал плечами газовик. – Самое главное, что не людьми! Нет, мы ж люди добрые все – кто пива им предлагал, кто водочки оставлял, крошки рассыпали. Все бестолку.

- Ну, не удивительно, - пробормотал Дмитрий. – Зато хоть страшные… А вы их ловить пробовали?

- На хрена? – удивился Збышек. – Жрать их, понятное дело, нельзя, а забавы ради в руки такую гадость брать – кому оно надо. Это вот вас, ученых, хлебом не корми, дай в дерьме поковыряться, а мы парни нормальные.

- Ну да, ну да… А почему вы его страхолюдцем зовете? Оно же на человека никак не похоже…

- Ааа, - заржал газовик. – Мы его сначала просто *ей шипастой называли. Потом стало неудобно – дети же все-таки могут услышать. Начали звать страшилой, шипачкой, страшным блюдцем. И вот это страшное блюдце превратилось в страхоблюдце, а потом «б», понимаешь, из него редуцировалось.

- Чего сделало? – ошарашенно переспросил Дмитрий.

- Ре-ду-ци-ро-ва-лось! – с гордостью повторил Збышек. – Исчезло, то есть. Ну так чо, идешь с нами послезавтра на платформы, страхолюдец ловить?

- Иду, - обреченно кивнул Дмитрий.

- Нууу, - газовик поднял кружку и обвел взглядом коллег, замерших в преддверии тоста. – Za polowanie! [8]

Как и было обещано, на охоту они отправились через день. Дмитрию сначала долго объясняли что можно и что нельзя, затем так же долго объясняли, как и что функционирует в выделенном ему специальном скафандре, а затем еще дольше в этот скафандр его одевали. И вот он уже зажатый между двумя громадными газовиками летел на открытой платформе к газодобывающей установке. Как оказалось, добираться до места надо было еще часа четыре, и газовики использовали это время для того, чтобы еще немного поспать перед работой. Так что через какое-то время на платформе не спали только водитель, Дмитрий и Збышек.

- Ты чего? – спросил Збышек. – Нам еще четыре часа лететь – спи, давай. На платформе не то что прилечь – присесть негде будет.

- Да не могу, - поежился Дмитрий. – Все не так. Гигант этот висит, давит. И крыши у вашей колымаги нет.
- А на хрена тебе крыша? – удивился Збышек. – Ты и так в скафандре и пристегнут шестью ремнями. Что с тобой будет? Z wiatrem podciągnij spodnie? [9]

- А метеорит?

- А метеорит тебя и с крышей прихлопнет.

Дмитрий молча кивнул.

- А вообще, я тебя понимаю, - хмыкнул Збышек. – Мы-то тут все местные, привыкшие. А вот инопланетные все, те, да, дергаются с непривычки. Ты еще даже ничего так держишься. Неволить не буду, chcesz - idź spać, nie chcesz - twoja sprawa.[10] А я подремлю.

Збышек отрубил связь, оставив Дмитрия одного со своими мыслями. А мысли, надо отметить, были не самыми веселыми. Прежде всего, ксенозоолог просто-напросто не представлял, что делать с этими самыми страхолюдцами. Биология Награда была изучена крайне слабо, можно сказать почти не изучена. Самыми известными представителями животного мира были пресловутые манты – странные животные, парящие в атмосфере газового гиганты, очень похожие на своих тезок в океанах Земли. Но и то, все их изучение закончилось публикацией голографий в научных журналах. Больше никто ничего про них не знал.
Страхолюдца же вообще были неизвестны не то, что широкой публике, но даже и ксенобиологам. Так, что Дмитрий выступал в роли пионера. Но роль эта его не радовала. С ложноморами было проще – они кучковались в одном месте и никуда не убегали. А вот страхолюдца… Непонятно же – что они, как они, кого они и зачем они. С этими грустными мыслями Дмитрий стал наблюдать, как медленно (с его точки зрения) идут ураганы в верхних слоях атмосферы газового гиганта.

Через четыре часа Дмитрия, Збышека и еще одного газовика по имени Гжесь высадили на газодобывающей платформе. Им сдали смену и пообещали вернуться через восемь часов.

- Пошли, - сказал Збышек. – Самое время для страхолюдец.

- Сейчас, - ответил Дмитрий и начал распаковывать стандартный набор зверолова – силки, сетки, сачки, коробки с банками.

Газовики не стали дожидаться пока он разберется с багажом и разбрелись по платформе, проверяя всевозможные датчики, манометры и другие приборы, которых повсюду было великое множество.

- Дмитрий! Nie przegap swojej szansy! [11] – Збышек ткнул пальцем в край платформы. – Вот они!

Дмитрий посмотрел. Страхолюдце действительно выглядело жутковато. Неровный диск, действительно похожий на блюдце с обкусанными краями, по спине которого в беспорядке были разбросаны семь глаз, или чего-то очень на глаза похожего, и три рта, усеянного острыми клыками. Расцветки они тоже были разной – от лиловой до красно-коричневой. Страхолюдца тут же разделились на три группы и сгруппировались вокруг каждого из троих людей на платформе.

- Что скажешь, наука? – поинтересовался Гжесь, закручивающий в это время вентиль. Страхолюдца вертелись вокруг него, чуть ли не тыкаясь ему в руки оскаленными пастями.

- Что тут скажешь... – Дмитрий ошарашенно смотрел в уставленные на него глаза ксеноморфов. – Strach boży… [12]

Он осторожно, чтобы не вспугнуть страхолюдце, взял сачок, перехватил поудобнее и начал медленно-медленно подводить его к зависшему напротив лиловому экземпляру. Когда до него осталось сантиметров пятнадцать, Дмитрий сделал резкий взмах, сетка взметнулась, но, увы, существо оказалось проворнее, оно просто ушло вбок, и сачок пролетел мимо. Дмитрий предпринял еще несколько попыток. Все бестолку: подводил ли он сачок медленно, или наоборот очень быстро махал им, результат оставался неизменным – ксеноморфы легко уходили от сетки.

Оставив тщетные попытки, Дмитрий остановился и огляделся. Хотелось посидеть и подумать, но сидеть, как и предупреждали газовики, было негде.

- Збышек, - спросил Дмитрий. – А что у вас на платформе и присесть негде?

- А-а-а-а, - вместо Збышека ответил Гжесь, махнув рукой на приборы. – Здесь же везде полуавтоматика. В нужный момент рычаг не дернул или тумблер не повернул, и поминай, как звали! В лучшем случае половина оборудования сгорит, а тебе потом до конца жизни на половинном жаловании сидеть. А у нас тут кредитов у каждого третьего целая куча. А скамейки – они ж расслабляют и отвлекают. Сели, потрепались, в нужный момент не переключились… Потому – без них. Восемь часов на ногах, зато без происшествий.

- А автоматику поставить не судьба?

- Дорого, - ответил Збышек. – Автоматика здесь работает не больше пяти лет, после чего отрубается ко всем чертям. За это время она не успевает окупиться. Поэтому дешевле нам платить, чтобы мы тут по платформе бродили.

- Фигово.

- My, chłopi, zawsze źle: musimy karmić Pan, księdza i Żydem, [13] - проворчал Збышек вместо ответа и вернулся к своим вентилям.

Дмитрий походил немного вдоль платформы, огляделся и прислонился спиной к какой-то трубе, скрестив руки на груди. Взгляд его был прикован к страхолюдцам, весело порхающим вокруг. Молодой ксенозоолог смотрел на ксеноморфов, те смотрели на него, и, наверное, обе стороны (за одну можно было точно поручиться) пытались думать логически. Первыми сдались страхолюдца. Словно по команде они разом сделали прощальный круг и отправились вертеться около снующих по платформе газовиков. Дмитрий кивнул сам себе и наметил план действий.

- Збышек!
- Холера тебя забери, наука! – отозвался тот. – Напугал! Я уж и забыл, что ты тут.

- Мысль какая в голову пришла или домой захотелось? – поинтересовался Гжесь.

- Мысль, мысль. Помощь ваша нужна.

- Я думал, что ты сдался уже, - хмыкнул Збышек.

- Русские не сдаются, - отозвался Дмитрий, в охотничьем азарте потирая руки. – Пять минут, чтобы мне помочь будут?

- Будут, - кивнули газовики. – Что делать надо?

- Отлично. Берете воооон ту сеть за разные концы, встаете вооон там, и растягиваете ее на уровне плеча. Когда я окажусь под ней и лягу на платформу – считаете до тридцати и резко опускаете. Ясно?
Дмитрий встал метрах в десяти от замерших с сетью газовиков и принялся изображать из себя допотопный семафор, активно размахивая руками. Страхолюдца тут же кинулись к нему, чтобы устроить свой зубасто-глазастый хоровод. Дмитрий медленно направился к сети, сопровождаемый ксеноморфами, забрался под нее, лег и затих. Страхолюдца, не оценив его маневр, разлетелись кто куда.

- Нам как – сетку опускать или уже не надо? – язвительно поинтересовался Збышек.

- Ничего не понимаю, - Дмитрий медленно сел, отчаянно жалея, что в скафандре, по совету классика, нельзя почесать «тыковку», чтобы заработала смекалка. – Должно же было сработать…

- Ээээ, парень, - усмехнулся Гжесь. – Если бы все в этом мире, что должно было срабатывать, срабатывало, то Польша была бы великой державой.

- Действительно, - Дмитрий встал и забрал сеть у газовиков, немедленно вернувшихся к своим вентилям и тумблерам.

- Если еще какая мысля в голову придет – зови. Помочь мы всегда рады.

- Хорошо, - кивнул головой ксенозоолог и снова застыл в раздумьях.

Думал он недолго – каких-то минут пять. Затем подошел к груде своего барахла, взял сачок, отошел на дальний конец платформы, поднял руку над головой и активно зашевелил пальцами. Через минуту таких стараний на него обратило внимание одно из страхолюдец – коричневая тарелка с неровно обкусанными краями. Она медленно подлетела к Дмитрию и начала нарезать круги вокруг его пальцев, практически касаясь их своими боками, словно какая-нибудь оголодавшая акула, присматривающаяся к незадачливому аквалангисту. Ксенозоолог медленно опустил руку и остановил ее прямо напротив сачка. Страхолюдце продолжало кружить, сверкая глазами и клацая клыками. Конечно, находясь в скафандре, Дмитрий этого не слышал, но его воображение было уверено, что тарелкообразный ксеноморф клацает зубами не хуже какой-нибудь таксы. Между тем, пальцы его двигались все медленней и медленней, пока не замерли совсем. Тогда страхолюдце элегантно развернулось и, открыв пасть, которая на самом деле находилась на нижней части туловища, бросилось в атаку. Дмитрий победно усмехнулся и отправил добычу сначала в сачок, а затем в прозрачный мешок, наполненный местной атмосферой. Окончив эту процедуру, он огляделся. Газовики продолжали работать, не обращая на него никакого внимания. Дмитрий усмехнулся еще раз и снова поднял руку над головой.

Через полчаса он подошел к Збышеку и деловито осведомился:

- Ну как вы тут? Помощь не нужна?

- Ой, наука, не мешай, - огрызнулся тот, с натугой проворачивая какой-то здоровый вентиль. – Иди вон, страхолюдцев лови.

- Ну, вообще-то я уже…

- Когда успел? – удивился Гжесь.

- А, - махнул рукой Дмитрий. – Долго ли умеечи… Так что, помощь нужна? Давайте помогу, вентиль там хоть какой подкручу или что. А как со страхолюдцами получилось – вечером за пивом расскажу.

Вечером в баре было не протолкнуться. Целая орава здоровенных газовиков, забыв про свое пиво, внимательно слушало рассказ Дмитрия.

- Самое поганое в ксенобиологии – это то, что мы ничего не знаем про предмет нашей науки. Приходится работать исключительно на допусках и предположениях. Например, в земной биологии существует такое понятие, как конвергентная эволюция. Оно означает, что животные, имеющие схожий образ жизни и проживающие в одинаковых условиях, будут похожи друг на друга, даже если они не являются родственными друг другу. Полностью перенести все это на ксеносущества нельзя, но можно предположить, что как бы инопланетное существо не выглядело, оно будет вести себя либо как земное плотоядное, либо как земное травоядное. То есть даже если оно жрет какой-нибудь азотистый известняк и пердит гелием, то оно будет передвигаться по местности либо какими-нибудь стадами как антилопы, либо передвигаться в гордом одиночестве, наподобие носорога. А вот если оно жрет исключительно питающихся азотистым известняком, то и замашки у него будут волчьи или тигриные.

- И? – поинтересовался Збышек.

- Ну, я понаблюдал за этими вашими страхолюдцами и решил, что они относятся скорее ко второму типу, то есть к хищникам. Обычные фитофаги не стали бы за вами так летать – вы им ни к чему. С другой стороны, они на вас не нападали, значит, в своей охоте к грубой физической силе они не прибегают. Остается яд. Знаете, какое самое страшное животное в системе Арктура? Арктурианский глистополз. Мелкая такая тварь, любит закапываться на тропах, что ведут к водопою. Только спина из земли торчит. Жертва наступает на нее, и через какое-то время погибает от сильнейшего из известных науке ядов. А сам глистополз, после того, как на него наступили, ползет по феромонному следу жертвы, присасывается к трупу и жрет его лет пять или шесть. Больше ему, для счастья, ничего не надо.

Ошеломленные газовики переглянулись.

- Ну, страхолюдца же нам под ноги не бросались, и вообще – старались к нам не прикасаться, - заметил Збышек.

- Ага, - кивнул Дмитрий. В отличие от газовиков, увлеченных рассказом, к пиву он прикладываться не забывал. – Когда я вернулся в город, я запихнул одно страхолюдце в один ящик с добытым мною ложномором. Так несчастный гриб чуть дуба не дал от такого соседства. Когда я проверил атмосферу, то обнаружил, что в ней кислород просто зашкаливает. Судя по реакции ложномора – для местных животных он чистый яд.

- Ну ты даешь! – восхитился Гжесь. – И все это ты просчитал за какие-то пару часов?

- У меня были хорошие учителя, - скромно потупился Дмитрий. – Но это все фигня. Вот бы мне так же догадаться, как этот ваш ложномор активированный уголь трескает…

Все заржали, а Збышек, взгромоздившись на табурет, выдал главный тост этого вечера.

- Ну, za edukacji! [14]

Примечания:
[1] За встречу! (здесь и далее – с польского)
[2] С виду орел, а в душе – тетерка!
[3] За славян!
[4] В каждой стране – свои обычаи
[5] За свободу!
[6] Гость в дом – Бог в дом.
[7] Пришла коза до воза (на ловца и зверь бежит)
[8] За охоту!
[9] Ветер подштанники сорвет?
[10] Хочешь – иди спать, не хочешь – как хочешь.
[11] Не проспи свое счастье!
[12] Страх божий
[13] Нам, холопам, всегда плохо – надо кормить пана, ксендза и еврея.
[14] За образование!

"Участник №3"

Настоящее сокровище

Когда на экране радара появилась одинокая точка, спасательный патруль первые несколько минут не мог поверить происходящему. Затем старший повернулся к напарнику и растерянно спросил:
- Ты тоже это видишь?
Тот хмыкнул и ответил:
- Ага. А ещё говорят, призраков не бывает.
Космическая баржа, на носовой части которой красовалась надпись «Виктория», летела в бесконечной тьме на скорости, близкой к световой. В этом не было бы ничего необычного, если бы не комментарий патрульного компьютера:
«Баржа «Виктория», владелец – Роман Харлашов, дата исчезновения – 13.05.2104».
То есть десять лет назад. Учитывая данные обстоятельства, корабль действительно можно считать «призраком». Тем больше стало удивление спасателей, когда сенсоры зафиксировали наличие на борту баржи активных жизненных форм.
Вскрытие шлюза и проникновение внутрь заняло полчаса. Затем спасатели направились туда, где сенсоры засекли жизнь. Один из грузовых отсеков, ничем другим не выделяющийся среди своих собратьев. А вот то, что увидели спасатели, когда открыли двери, стало настоящим шоком.
- Это ещё что за хрень такая?
- Никогда ничего подобного не видел, - отозвался напарник.
Да, десять лет назад баржа «Виктория» ничем не выделялась из тысяч себе подобных…

…Роману нравилось одиночество. Никто не стоит над душой, никто не учит жизни, ни о ком не надо заботиться или волноваться. Сказка, а не жизнь! А уж об идиотах-начальниках Роман слышал только в анекдотах в те редкие дни, когда кутил на орбитальных станциях.
Обстановка вполне соответствовала его образу жизни. Бесконечная чёрная пустота вокруг. Лишь холодные искры звёзд, раскиданные по этому бархату, разбавляли этот мрак. Но уж никак не побеждали. Роман скосил взгляд на боковую панель. Экран послушно отображал окружающие красоты. Он слышал, что для «нижних» звёзды окружены мягким ореолом и мерцают. Для того же, кто парит в космической пустоте эти светила всегда выглядят одинаково. Их сияние ровное, спокойное и равнодушное.
Тихое попискивание оторвало от размышлений. Мужчина вернулся к процедуре облачения в скафандр. Дело это требовало изрядного терпения и сноровки. Особенно учитывая тот факт, что Роману приходилось всё делать одному. На помощь неуклюжих роботов рассчитывать особо не приходилось.
Последняя защёлка с громким щелчком встала на место. Роман запустил диагностику и по лицевому щитку шлема побежали строчки. Один за другим тесты показывали зелёный свет. Как только проверка завершилась, Роман ударил рукой, одетой в бронированную перчатку, по кнопке открытия люка. Створки с шипением разошлись, и пилот шагнул в переходный шлюз. Двери за спиной закрылись, послышался звук откачиваемого воздуха. Через минуту выходной люк открылся, и Роман, оттолкнувшись, вылетел в открытый космос.
Первое, что он сделал – развернулся и посмотрел на свою посудину. Не для того, чтобы полюбоваться. Всё-таки даже на взгляд ярого фаната космических барж его «Виктория» выглядела не впечатляюще. Да и как можно любоваться нагромождением пирамид, параллелепипедов, шаров и других геометрических элементов, соединённых друг с другом в видимом беспорядке. На взгляд несведущего человека «Виктория» больше напоминала кучу космического мусора, нежели корабль. Но это только для неспециалиста. Тот же, кто хоть немного разбирался в пилотировании, понимал, что всё в полном порядке. Баржа предназначалась для полётов в открытом космосе. А значит, проблема обтекаемости корпуса отпадала сама собой. В безвоздушной пустоте не имело значения, какой формы объект. Значение имеет только масса. А уж разогнать её до нужной скорости – дело маршевых двигателей.
Роман внимательно наблюдал за люком. Только вчера он менял проводку в этой части корабля и теперь внимательно следил, насколько хорошо ему удалось справиться. Всё прошло благополучно. Люк закрылся, отрезая внутреннее пространство от космоса. Космонавт развернулся, активировав реактивные приводы скафандра. Теперь можно посмотреть на цель долгого полёта.
Баржа «Виктория» представляла собой махину длиной почти сотню метров, в ширину и высоту около двадцати. В общем, совсем кроха. Особенно если сравнить с крейсером «Орлан», висящим всего в паре километров. На фоне этой двенадцатикилометровой громадины, хищные обводы которой действительно делали крейсер похожим на хищника, баржа просто терялась. Было и ещё одно, не менее существенное отличие – баржа была работающим кораблём. В отличие «Орлана», системы которого умерли девятнадцать лет назад.
Причиной, почему Роман до сих пор не обзавёлся более современной и вместительной посудиной, была страсть. Страсть к поискам утраченного. Сокровищам, раскиданным по бескрайним просторам космоса. Кажется, в далёкие времена, когда люди ютились на маленькой планетке под названием Земля, люди, подобные ему, назывались археологами. Копались в грязи и песке, извлекая на свет давно забытое. Артефакты, добытые ими, ценились чрезвычайно высоко.
Роман, естественно, не копался в грязи. Он искал потерявшиеся корабли. Экспансия человечества была не слишком продуманной и подготовленной. Как и в любые времена, находились смельчаки, готовые ринуться в неизведанное, лишь ради того, чтобы оказаться первыми. И, как и в любые времена, подобные авантюры не всегда заканчивались удачно.
Правда, этот случай несколько выбивался из общей картины. Чаще всего пропадали частные суда. Но тут… Крейсер «Орлан» принадлежал Космическому Флоту Федерации Пяти Солнц. Отправленный во вполне обычный патруль, корабль не вернулся на базу. Просто испарился, как призрак. Первые годы «Орлана» искали, но затем поиски были свёрнуты. Официальное заключение гласило, что экипаж крейсера дезертировал, уведя корабль в неизведанные сектора космоса.
Роман сразу отмёл подобную версию. У него ушло пять лет на изучение документов, опрос разных людей, изучение карт. И он нашёл крохотную зацепку. Несущественная мелочь, которую пропустили служители закона. Патруль мог покинуть охраняемую зону по причине преследования нарушителя. Если враг оказался достаточно хитёр, то сумел уничтожить крейсер. Или повредить его настолько сильно, что тот просто не смог вернуться. Проанализировав расположение звёзд в секторе патрулирования, Роман нашёл возможные варианты, куда мог прыгнуть крейсер. И пятая догадка оказалась верной.
Крохотный белый карлик, вокруг которого не было ни одной планеты. Лишь пара небольших астероидов вращалась по нестабильным орбитам. Никому в здравом уме не пришло в голову искать там боевой корабль. Роман стал первым. Он нашёл своё сокровище.
Теперь оставалось «снять сливки». Скрывать находку достаточно долгое время не получится. Но вот успеть пошарить по отсекам и обнаружить что-нибудь ценное – почему бы и нет? Хотя даже за сам факт обнаружения Роману полагается нехилый гонорар. Но какой же искатель сокровищ добровольно откажется от того, чтобы потрогать руками собственную находку?
Осторожно маневрируя, пилот направился к крейсеру. Взгляд скользил по обводам, находя детали, о которых ему сообщили приборы. Вот огромная пробоина по левому борту. Это попадание вывело из строя двигатели. Крейсер оказался полностью неподвижным. Идеальная мишень. И десятки пробоин по всему корпусу подтверждали, что противник вдоволь пострелял по ней. Хотя «Орлан» оказался не менее удачен. Обломки пиратского судна плавали вокруг, словно искусственные луны вокруг планеты.
Проникнуть внутрь оказалось не так сложно. Роман просто нашёл подходящую пробоину и воспользовался ей. Датчики скафандра воссоздавали на лицевом щитке картину окружения. Поэтому парящий в полной темноте космонавт отлично ориентировался. Романа интересовала командирская рубка. Всё-таки большой груз увезти с собой не получится. Надо найти что-нибудь маленькое и очень дорогое. В голову Роману пришла только одна идея. Кристалл фарзулинна. Чрезвычайно редкий, отчего его стоимость была просто астрономической. Между тем, без этого кристалла навигация в гиперпространстве была невозможной. На барже Романа тоже располагался такой кристалл. Но крошечные размеры позволяли ему совершать лишь небольшие прыжки. А вот на таком крейсере кристалл должен быть по-настоящему огромным!
Ему удалось подобраться к командному мостику на расстояние метров трёхсот, когда взвыла сирена тревоги. Уровень радиации превышал допустимую норму раз в десять. По хорошему, надо бы разворачиваться и лететь прочь. Но ради чего? Чтобы вернуться снова к дурацким перевозкам ради небольшой прибыли? Нет! К чёрту все предупреждения и осторожность!
Сирена оборвалась, отключенная окончательно и бесповоротно. Чтобы больше не слышать никаких предупреждений, Роман просто заблокировал все тревожные сообщения от греха подальше. После чего направился в самый эпицентр.
Работа по демонтажу заняла около двух часов. К тому времени Роман уже изрядно взмок. Что поделать, система кондиционирования скафандра работала из рук вон плохо. Пилот уже несколько раз ловил себя на мысли, чтобы откинуть щиток шлема и вытереть льющийся пот. Естественно, ничего подобного делать было нельзя.
В конце-концов, после долгих мучений, кристалл оказался в руках Романа. Ничего особенного, обычный прозрачный минерал, в глубине которого можно было различить розоватые нити. Но сердце радостно защемило. Поместив кристалл в один из кармашков скафандра, пилот направился обратно. Радужное настроение заставляло губы кривиться в дурацкой усмешке. Она продержалась ровно до того момента, как Роман выплыл наружу и увидел свою посудину.
Вернее, не саму баржу, а облако густого дыма на том месте, где она висела. Бесконечная секунда ушла на осознание происходящего. Пожар! На «Виктории» начался пожар! Активировав отключенную сигнализацию, Роман едва не оглох от ввинтившихся в уши звуков тревоги.
Буквально вчера он возился с противопожарной системой, которая никак не желала работать в штатном режиме. Плюнув в конце-концов, пилот просто отключил её. На протяжении шести последних лет полётов ему ни разу не приходилось тушить огонь. Поэтому ему пришло в голову, что и в этот раз проблему можно отложить. Однако у огня оказались другие планы.
Врубив маршевые двигатели на полную мощность, Роман устремился к своему кораблю. Раз автоматика отключена, придётся всё делать руками. И, учитывая потерянное время, следовало поторопиться.
Тушить огонь в космическом пространстве не так сложно. Достаточно изолировать отсек и откачать воздух. Всё-таки без кислорода горение невозможно. Будь система пожаротушения в порядке, дело обошлось бы малой кровью. Но сейчас… У Романа ушло около часа на то, чтобы избавиться от последних языков пламени. Пришлось стравить очень большой объём внутренней атмосферы. Когда сирена заглохла, свидетельствуя об окончании аварийной ситуации, пилот вздохнул с огромным облегчением. И направился к шлюзу, чтобы снять закоптившийся скафандр и снова ощутить себя человеком.
Спустя полтора часа Роман сидел в обеденном зале и смотрел на результаты анализа, проведённый корабельным мозгом. Надо сказать, результаты были неутешительными. Гася пламя, Роману пришлось пожертвовать больше, чем половиной воздуха. Это не стало бы проблемой, будь система регенерации воздуха в порядке. Но она оказалась безвозвратно уничтожена! И это тоже не стало бы большой проблемой. В конце-концов, чтобы разогнаться и совершить прыжок – хватит двух часов. Это время можно было бы провести в скафандре. Но приводы гипердрайва и послужили причиной пожара. Таким образом, сейчас для Романа остался только один вариант передвижения – реактивная тяга. А значит, максимальная скорость – околосветовая.
- Рассчитать максимальную продолжительность полёта, - устало проговорил пилот.
- Три месяца. После этого наступит смерть пилота от удушья, - ответил мягкий женский голос.
- Ближайшая станция?
- Десять световых лет.
Мда, вариант долететь за помощью явно не выходил. Хотя…
- Рассчитать вероятность долететь до станции с использованием криокапсулы.
Пауза длилась всего секунду. Оно и понятно, корабельный компьютер соображал с невероятной скоростью.
- Вероятность составляет пятьдесят девять сотых процента.
- Так мало?
- Длительная глубокая заморозка приводит к непоправимым изменениям в обмене веществ. Десять лет можно провести лишь на среднем уровне, где происходит просто замедление основных процессов метаболизма, а не их полная остановка. При этом существующих запасов кислорода хватит на двенадцать лет.
- Тогда почему?
- Образующийся при дыхании углекислый газ убьёт вас. Без системы рециркуляции его утилизация невозможна.
- Проклятье!
- Простите?
Корабельный мозг не обладал чувством юмора. И уж тем более, не разбирался в человеческих эмоциях. В другое время Роман попытался бы объяснить свои слова, но сейчас… Сейчас у него были и более важные проблемы. Схватившись за волосы, пилот начал раскачиваться взад-вперёд, периодически издавая протяжные стоны. Мысли в голове метались, путались под волнами страха и отчаяния. И всё это затопило сознание, обрывая все связи с реальностью.
Через три часа Роману пришлось вернуться в грешный мир. Громкое бурчание возвестило о том, что желудку требуется пища. Пришлось вставать и направляться к кухонному комбайну. Дальнейшие полчаса прошли в сосредоточенном поглощении съестного. Тарелка борща, отбивная и стакан красного вина. Обычно Роман воздерживался от спиртного, но сейчас был не тот случай. Умереть от удушья или от избытка алкоголя? Роман предпочёл бы второй вариант.
Но напиваться пока рано. Пусть корабельный компьютер и не видит вариантов выжить, это вовсе не означает, что их нет. Компьютер не умеет мыслить вне заложенных в него программ. Только человеческому мозгу такое под силу. Подхватив с тарелки яблоко, пилот уселся в кресло-качалку и принялся размышлять. Правда, для того, чтобы отстраниться от эмоций и начать делать это здраво, пришлось поднапрячься. Но через некоторое время Роману это удалось.
Итак, как же выбраться из ловушки? Починить гипердрайв? Нет, слишком сложное устройство. Даже обладая полной схемой, которую можно выцарапать из недр корабельного компьютера, без специальных навыков это невыполнимая задача.
Второй вариант – послать сигнал. Если бы это был обычный полёт, это вообще не стало бы проблемой. Спасатели нашли бы его через пару-тройку дней. Но катастрофа произошла вдали от оживлённых маршрутов. Да и не знал никто о том, где сейчас находится «Виктория». Мощности же корабельных систем связи не хватит, чтобы пробить расстояние до станции. Использовать же обычную радиосвязь глупо. Сигнал будет идти десять лет. К тому времени, как спасатели сюда прибудут, от него уже останется лишь холодная мумия.
Так, нужен третий вариант. Как же избавится от излишков углекислого газа? Фильтры? Нет. Может, что-нибудь из химических растворов? Пролистав несколько энциклопедий, Роман понял, что этот вариант тоже не слишком удачен.
Он хрустел яблоком и размышлял. Лишь когда остался жалкий огрызок, Роман выкинул его на стол. Что же делать, что делать? Взгляд блуждал по отсеку, натыкаясь на плакаты с красотками на стене, на полку, где кучей были свалены диски с фильмами, на сам экран, занимающий почти всю стену. Даже заваленный объедками и грязной посудой стол попал в зону внимания, пусть и ненадолго. Никаких идей, способных спасти жизнь, в голову не приходило.
Роман закрыл глаза и откинулся назад на стуле. Затылок коснулся холодного металла стены. Это неожиданно успокоило бушующие в сердце страсти. Пожалуй, в первый раз в жизни Роману не казалось, что одиночество – это прекрасно. В такое время не помешал бы верный товарищ под боком. Даже если он бы не придумал выхода, умирать в компании наверняка не так грустно. Перед мысленным взором внезапно всплыла картинка маленького лесного озера с плавающими на ровной глади кувшинками. Берег, покрытый высоким разнотравьем, так и манит к себе, обещая покой и спасение от всех невзгод. Спасение…
Роман вскочил, как ошпаренный. Мысль, вспыхнувшая в голове, превратила его из меланхолика в перебравшего стимуляторов холерика. Пилот ринулся к клавиатуре, вбивая поисковые запросы один за другим. Использовать голосовой набор казалось слишком медленным. Пальцы же мелькали над клавишами, перенося запрос строчку за строчкой. Корабельный компьютер заурчал, обрабатывая информацию. Роман замер, с трепетом ожидая ответа.
- Вероятность положительного исхода – восемьдесят шесть с половиной процентов. Инициировать запуск программы?
- Разумеется! Приступаем немедленно!

…Спасатели стояли, не в силах отвести взгляда от того, что находилось в трюме. В центре просторного зала располагалась криокапсула. Через прозрачную сферу крышки они видели спокойно спящего молодого мужчину. На его лице виднелась лёгкая улыбка. Видимо, ему снились хорошие сны. А вокруг криокапсулы… шелестел листвой яблоневый сад. Под деревьями валялись десятками зрелые плоды. Ошеломлённые спасатели переглянулись.
- Добро пожаловать на борт «Виктории», господа! – прозвучал женский голос. – Не желаете спелого яблочка?

"Участник №4"

Буря

«Космос. Таинственный, загадочный и прекрасный. Планета за планетой человечество колонизирует его, но сколько еще осталось неизученного впереди!.. Поглотители энергии, инерционные двигатели и генераторы отрицательной мощности – кажется, только вчера все это было лишь сном и сказкой, но сегодня это уже безвозвратно устаревшие технологии. Сейчас пришло время новых свершений! Самое время вступить в колонизационный корпус и отправиться в захватывающее путешествие по далеким мирам!!!»- реклама удивительным образом способна просочиться везде и всюду, даже в закрытые инфоканалы службы безопасности.
Эндрюс Флай просматривал журнал, вновь и вновь натыкаясь на рекламу, сыплющуюся на него, словно из рога изобилия. Никаких приметных сообщений. Вот уже несколько недель подконтрольный ему уголок космоса оставался спокоен, точно озерная гладь. Что ж, очень хорошо, ни одного идиота не угораздило встрять в неприятности, или, по крайней мере, сообщить о них. А если нет сигнала тревоги, то и никакой опасности тоже нет. Пощелкав старым приемником по списку частот, скорее для отчетности, Флай уже собирался закрыть журнал и заняться чем-нибудь приятным: выпить пивка, в сотый раз пересмотреть какой-нибудь фильм из местной весьма ограниченной фильмотеки, а может просто лечь спать. Но внезапно на одной из древних, уже давно никем не используемых частот проскользнули помехи. Нельзя сказать, что Эндрюс отлынивал от работы, но покидать теплый уют станции, на которой он прожил почти два года, не хотелось, именно поэтому Флай практически не регулировал эту частоту, но сигнал настойчиво усиливался, и в треске помех уже начали вырисовываться слова. Похоже, все-таки придется оторвать свою задницу и прошвырнуться по окрестным системам. Если это не радиопризрак, то дальше трех световых лет искать уже нет смысла. Глубоко вздохнув, спасатель активировал челнок и приготовился к отправлению.

Запись 1: Мое имя Френсис, Френсис Коллинс, я доктор терраформических наук Прилианского Университета. И сегодня я в составе исследовательской миссии прибываю на планету Тор-7. Правда круто звучит? Ах да, я ведь теперь веду аудиодневник! Итак, Тор-7. Планету назвали в честь какого-то бога древней Земли, честно говоря, не вникал в подробности. Задача нашей миссии навести на Торе-7 красоту и сделать планету пригодной для жизни. Все не так сложно, как кажется, тут даже есть кислород, вот только вечные снежные бури немного осложняют работу, но это все ерунда. Бывало и хуже. Собственно, сейчас я распакую свои вещи и выйду наружу. Жду не дождусь, когда мы начнем укрощать этого ледяного гиганта!

Эндрюс не питал особых иллюзий по поводу поиска выживших, но внезапно оказалось, что сигнал передавали из соседней системы. Сверхмаршевые двигатели доставили спасателя туда буквально через тридцать минут после первого признака бедствия. Вместе с ними передавались какие-то логи, но открыть их, пока весь пакет не будет сброшен, возможности не было. За это Флай уже несколько раз проклял старую, несовершенную аппаратуру первых примитивных транссистемных передатчиков. Что заставило его лететь сюда? Наверное, совесть… То, от чего так хотелось избавиться. Совесть, из-за нее пришлось бросить службу во флоте и идти в спасатели. Совесть…

Запись 2: Надо сказать, бог нам попался не робкого десятка. Сейсмические буры выходят из строя, впиваясь в подледный слой планетарной коры, а температура столь низка, что приходится плавить лед вручную массивными плазменными резаками. Но трудности ведь и нужны для того, чтобы их преодолевать (закадровый смех). Буквально через пять минут выйду из жилого модуля. Прибыл тяжелый транспорт: триста тонн чистой грузоподъемности, внушительная машина, да еще и привезли глубинные атомные пушки! Зачем? Как только мы пробьем кору, зарядим термическим зарядом в мантию - и начнется свистопляска!.. Сейсмическая активность поднимется, и лава выплеснется на поверхность, растапливая лед и создавая океаны. Тогда-то и начнется настоящая колонизация! О да, скоро мы заарканим этого жеребца, Тора-7!

Больше всего в своей работе Флай не любил опаздывать, а пояс Койпера никогда не давал успевать точно по графику. Астероидные тучи, оставшиеся, словно объедки, после того, как планеты насытились массой, заслоняли собой все. Шустрая и проворная спасательная шлюпка, напичканная по самые уши сканерами дальнего и ближнего действия, не могла набрать в этом скоплении камней своей максимальной скорости.
Эндрюс выругался: двигатели работали лишь в половину мощности. Что ж, ребятам на планете придется потерпеть еще немного.

Запись 3: Сегодня запустили первые заряды. Пока никакого эффекта: какие-то тугоплавкие металлы в планетарной коре, они буквально поглощают всю энергию термоядерных взрывов. Думаю, нам стоит нарастить мощность и верить, что мы не разорвем планету на несколько кусков. Этим мы займемся завтра.

Пока челнок пробирался сквозь астероидное поле, ведомый вычислительными мощностями автопилота Флай начал просматривать логи. Всего-навсего чей-то аудиодневник, но за неимением лучшего можно послушать и его. К тому же, там могут быть указаны какие-нибудь ориентиры, если люди, которых нужно спасти, вдруг решат разбежаться по поверхности планеты.

Запись 4: Пока происходит монтаж оборудования, я решил разведать местность. Мистер Фрай решил поехать со мной, и вместе мы наткнулись на достопримечательности. Всего в нескольких километрах от места монтажа планетарного лифта мы обнаружили целую сеть тоннелей. Пока точно не ясно их происхождение, но в любом случае первые заряды уже заложены где-то там…

У меня плохое предчувствие. Не знаю почему, но, кажется, мы запускаем слишком мощный заряд. Хотя эту планету ничего не может взять. Тут слишком холодно и слишком ветрено. Вчера рухнул планетарный лифт, а вместе с ним и швартовочная станция - теперь на несколько недель мы отрезаны от нашего корабля. Отныне никаких крупных поставок оборудования. Мелочь, конечно: можно возить и на малом транспорте, но что-то вроде континентальных кранов на челноке не привезешь, а именно их сейчас собирают на орбите... Что там такое?.. (грохот на заднем фоне) Что происходит?.. Питер? Анна? Вы куда?
Что бы не делали те, кого теперь Флаю необходимо спасти, влипли они конкретно. Планета Тор-7, чем-то напоминающая Землю, даже с орбиты казалась крепким орешком. Бесконечные шторма заполняли небо, а суровый мороз делал воздух на открытых территориях кристально чистым. Настолько чистым, что с орбиты можно было увидеть распластавшиеся на снегу обломки межзвездных кораблей, непонятно каким образом сорванных с неба. Сигнал же шел из шторма, над которым чудесным образом возвышался наполовину разрушенный шпиль планетарного лифта. Совершив вираж в несколько тысяч километров, Эндрюс смог получше рассмотреть планету. Предварительное сканирование неутешительно сообщало о крайне неблагоприятном климате для посадки, а радиационное излучение говорило и о запрете на всяческие действия без скафандра. Дерьмово, конечно, но Флай бывал и в худших ситуациях. Еще раз промчавшись над штормом, спасатель нырнул в яростно бушующую атмосферу.

Запись 5: Все очень плохо. Все вышло из-под контроля. Планета проснулась и навешала нам тумаков. (истерический смех, на фоне слышны стоны). Мы попали, и это слабо сказано. Связи нет, мы не знаем, что с кораблем, но говорили о мощных выбросах пепла и осколков за пределы атмосферы. Три часа назад рухнул континентальный кран. Жуткое зрелище. (глухой шум на краю поля слышимости) Ну вот опять. Бомбы детонируют каждые несколько минут. Клара ослепла, ядерные взрывы чересчур ярки. Все в панике, никто не знает, что делать. Я и несколько способных держаться на ногах ребят отправляемся к орбитальному лифту, возможно, там связь работает. Погода ухудшается, а у нас много раненых… Не знаю, что нужно делать. Доберемся до лифта, а там будет видно... (скрип открывающейся двери, звук становится чуть приглушенным) Френсис и Питер, вы едете в головной машине?.. Да, а что? Я… Вам стоит взять баллоны с воздухом... Зачем? Просто сделайте это. Хорошо?..
Там что-то произошло, и я не знаю, что. Нужно идти, планетарный лифт - это надежда на спасение.

Флай поднял забрало шлема. Снег вокруг лифта был покрыт тонкой черной коркой, опален плазменным резаком или огнеметом. Неважно. Поблизости Эндрюс нашел несколько тел: им уже не поможешь. Пусть на вид и свежие, но на таком морозе тела могли пролежать не одну сотню лет… Нужно искать базу или какие-нибудь следы: в логах он слышал о большом количестве исследовательского персонала. Нужно двигаться. Вновь опустив забрало, спасатель активировал навигационный визор. Шаг. Еще шаг. Снег приятно хрустел под ногами. Бушующий вокруг шторм странным образом не перемещал снежинки, отрывая их от земли, а играл какими-то своими собственными запасами.

Запись 6: Это ужасно. Нам понадобилось две недели, чтобы добраться до орбитального лифта. Погода ухудшалась с каждым часом, техника не выдерживала. Уже на половине пути машины отказали, в, казалось бы, изолированные от внешней среды двигатели набилась вулканическая пыль, которой теперь в избытке… Мы оставили машины. Спорное решение, но, надеюсь, мы найдем их по маяку. Идти тяжело, к тому же приходится тащить за собой сани. Пока они пусты, но завтра утром мы загрузим все, что только сможем снять с лифта, и отправимся в обратный путь. Господи, спаси нас…

Эндрюс остановился у сугроба, вздымающегося, будто холм над бело-серой пустыней. Сканер показывал наличие большого количества металла. Данные строками побежали по визору: «Наземный транспорт, сверхпроходимость: 100%» Внушительная машинка. Флай импульсом отрицательной гравитации поднял снежинки в воздух. Вездеход бросили, явно бросили… Луч сканера скользил по поверхности машины. Топливные системы в порядке, системы жизнеобеспечения тоже. Эндрюс забрался в кабину: пусто. Только окровавленный нож намертво примерз к сиденью. С каждой минутой настроение спасателя падало, давно достигнув отрицательных значений.

Запись 7: Фрай слетел с катушек и чуть не перестрелял нас всех из огнемета. Мы его скрутили, но Доусону и Рекки это не помогло. Атмосфера накалялась. Наутро мы нашли Фрая с перерезанным горлом… Никто даже не сожалел о нем. Это страшно. Но еще страшнее знать, убийца кто-то из нас. Он тут, он рядом. Я не сплю уже вторые сутки. И причина не только во всех этих смертях. Мы бросили вездеход. Просто оставили его в этой снежной пустыни. Конечно, я сказал, что мы вернемся за ним, что это ценный актив в копилке нашего выживания... Вот только я не верю в это. С базовым лагерем связи нет. С кораблем на орбите тоже, хотя я сомневаюсь, что «Колумб» все еще парит в этих проклятых небесах… Мы откусили слишком большой кусок… Не каждую планету можно освоить, иногда лучше смиренно любоваться красотой первобытной мощи миров, подобных этому. Забавно. Я начал говорить, как поэт.

Преодолеть несколько десятков километров в шторме - занятие не из приятных, а Эндрюс преодолел уже сотню. Спасатель двигался по маршруту, сохраненному в памяти вездехода, с приличной скоростью, но прослушанные логи заставляли его торопиться еще больше. Мало ли, что могут сотворить люди, отчаявшиеся получить спасение…

Запись 8: Нам пришлось бросить еще одну машину. Кальви, один из водителей, сказал, дальше она ехать не сможет. Никто не стал даже проверять это. Каждый из нас впал в какую-то меланхолию. Плевать. Сегодня мы добрались до базового лагеря. Нас встретила тишина. Никого, здания пусты, только автоматические системы поддерживают тепло и свет в этом покинутом месте. Где остальные? Неизвестно. Возможно, они ушли на наши поиски.

Наше путешествие заняло почти месяц. Мы заглушили мотор вездехода и разбрелись по своим комнатам. Я не знаю… Не знаю, что делать. Сегодня я дежурю в модуле связи, каждые двадцать минут отправляю сигнал о помощи и лог в космос… А что еще остается? Только надеяться? Надеяться на что? Основной генератор не выдержал температурных перегрузок и взорвался к чертям собачьи… Стоп! Кажется, я слышу шум на улице. Это двигатель! Сейчас я… Черт, это вездеход… Это спасатели!!! Отлично, встретим новый год уже на цивилизованной планете. Новый 2568 год!..
Эндрюс открыл дверь жилого модуля. Луч фонаря метался по комнате в поисках хоть каких-то призраков выживших. Спасатель покинул модуль и отправился к следующему строению временной базы, отмечая про себя взорванный генератор, стоящий чуть в стороне.
Мазнув потоком света по открытому дверному проему модуля связи, Эндрюс увидел замершего в проходе человека. Тот стоял, опираясь одной рукой о косяк, но никак не реагировал на присутствие спасателя. Сделав несколько шагов в его сторону, Флай смог рассмотреть красовавшийся на груди бейдж. Френсис Коллинс никак не реагировал на приблизившегося к нему человека. 01.01.2875 года он уже был мертв.

"Участник №5"

Культурный подход

- Закурить не найдется? – было его первым вопросом.

Я тяжело вздохнул и потянулся рукой к верхнему ящику стола, где лежало всякое необходимое для допроса барахло. Набор, освященный веками, как говорил мой наставник. Достал пачку, медленно содрал с нее целлофановую обертку, также не спеша открыл крышку и вытащил сигарету. Одну. Курить вместе с ним я не собирался. Все этого время его серые глаза внимательно следили за каждым моим действием. Даже забавно. Обвиняемый в геноциде и массовых убийствах, Ярослав Жданов, которого многие считали преступником номер один нашего времени, смотрел на яркую пластиковую пачку как на Святой Грааль. Я катнул сигарету по столу в его сторону. Жданов протянул скованные вместе руки, и его пальцы на какое мгновение застыли над ней. Затем он осторожно взял сигарету и начал медленно разминать пальцами, словно не до конца веря в ее существование. Цепь наручников была пропущена через стальное кольцо, намертво приваренное к столу, поэтому, чтоб взять сигарету в рот, ему пришлось наклониться к самой столешнице. Наконец он зажал ее между губами, откинулся назад и глубоко затянулся. Сработал автоматический поджигатель, и сухой дым скользнул в его легкие.

- Господи, - протянул Жданов в блаженстве. Звук «г» он произнес несколько странно, так что получилось нечто среднее между мягким «г» и «х», ближе даже к последнему. – Х-хоспади, как же мне именно этого и не хватало!

Он затянулся еще раз. На этот раз настала моя очередь следить за ним. Я прекрасно знал, как он выглядит, и даже разбуженный среди ночи сразу бы выдал его словесный портрет. Но вживую он смотрелся более внушительно. Высокий рост, спортивное телосложение, стриженные по уставу светлые волосы, внимательные серые глаза, руки, покрытые характерными для его рода войск татуировками – все это было мне знакомо по фото и голографиям. Но все они относились к его прежней жизни, до того, как он попал на Кошатницу, где и начался его кровавый путь. У него появились новые шрамы – лицо пересекало три белых полосы, тянущихся от правого виска к нижней челюсти. То ли из-за них, то ли из-за долгое пребывания у власти, его лицо приобрело жесткое и властное выражение, некую животную харизму, из-за которой он выглядел как высший хищник, запертый в одной клетке с кроликами. Жданов прекрасно знал, где он находится, не сомневался в том, кто я такой, и приблизительно догадывался, какой итог его ждет, после нашей беседы. И, тем не менее, он сидел и курил, нимало не смущаясь необходимостью каждый раз наклоняться к столу, чтобы затянуться, и наслаждался сигаретой.

- Заключенный! – я резко оборвал его идиллию.

- Да? – он стряхнул пепел на стол и посмотрел на меня.

- Я - капитан Чарльз Ламберт, следователь по особым делам, которого назначили вести ваше дело.

- Англичанин, - подозреваемый вновь затянулся и выдохнул с дымом. – Лимончик, значит.

- Ваши национальные предрассудки меня не волнуют, - отрезал я. – Я – гражданин Объединенных наций. И, хоть Российский Союз всячески и подчеркивает свою особую позицию, вы – тоже. Так что, не забывайте о толерантности.

- Да мне-то что, - пожал плечами подозреваемый. Сейчас его руки лежали на столе. Между пальцев правой тихо тлела сигарета. Я знал, что на ребре его левой ладони, ближе к запястью, была татуировка «За ВДВ», сделанная в старой земной традиции. Именно такие татуировки делали десантники старой, земной России. Модифицированная эмблема Десантных войск, вобравшая в себя элементы традиционных российских, немецких и американских инсигний, украшала его правое плечо.

- Итак, начнем. Старший сержант Десантных войск Объединенной Армии Ярослав Александрович Жданов, вам предъявлено обвинение в дезертирстве, государственной измене, преступлениях против разумных рас, геноциде и убийствах. Уже первого обвинения, в случае доказанности вашей вины, хватило бы для расстрела. Но, поскольку к нему добавлены остальные, шансов на то, чтобы вы остались в живых я не вижу… В чем дело?

Он сидел напротив меня и откровенно ухмылялся. Сигаретный дым медленно выплывал из его рта, втягиваясь в ноздри.

- В чем дело?

- Нет, ни в чем, - он вдавил окурок в стол, где тот и остался торчать, и спросил. – Можно еще одну?

Медленно досчитав про себя до десяти, я достал пачку и бросил ему ее целиком. Он тут же вцепился в нее и начал потрошить.

- Итак. Повторяю – обвинения, выдвинутые против вас, сплошь подпадают под расстрел. Поскольку вы – дезертировавший военный, гражданского адвоката вам не положено. Вы хотите, чтобы при нашей беседе присутствовал наш штатный адвокат, лейтенант Бредкович?

- Неа, - помотал головой Жданов. – Не стоит. Все равно я выйду отсюда без наручников.

- Вряд ли. Разве что вы узнали от котанов какое-нибудь волшебное слово.

- А если узнал?

- Сомневаюсь. Итак. Начнем издалека. Преступления, инкриминированные вам, были совершены на планете…

- HD 40307 g, более известной как Кошатница. Планета была открыта земными астрономами еще в начале XXI века, но впервые к ней приблизился патрульный крейсер нибезоидов около пятидесяти лет назад, - перебил меня Жданов. – После пересмотра порубежных договоров двадцать лет назад этот сектор космоса был передан Объединенным Нациям, вместе с частью разведывательной документации. Собственно, ОН заинтересовались планетой десять лет назад. Именно тогда она и получила свое имя. По предварительным данным, полученным от нибезоидов, Кошатница была заселена аборигенами, которые получили у нас название «котаны». По своему уровню развития они находились где-то на уровне нашего бронзового века, то есть научились примитивной обработке металлов, но, несмотря на всю свою воинственность, образовать хоть какое-то подобие государства так и не смогли, продолжая жить родоплеменным строем, как древние индейцы Северной Америки.

- Кхм, да, – откашлялся я, пораженный такой осведомленностью подозреваемого. Обычные солдаты мало интересовались местами своей дислокации, ограничиваясь только необходимой для выполнения своей задачи информацией. – Вас с вашим взводом направили на охрану одной из наших миссий в южном полушарии планеты…

- Именно. Аналитики Генерального штаба решили провести небольшой эксперимент и за сто-сто пятьдесят лет довести котанов до нашего уровня развития. Было решено, что объединение племен в протогосударства не происходит по причине сильнейших культурных различий, не позволяющих разным общностям заключать союзы. А потому, какие-то умники разработали проект «Миссионер», согласно которому в разных частях Кошатницы должны были появиться миссии, которые бы в течении нескольких поколений вдалбливали бы в сознание котанов единые культурные установки, позволившие бы им избавиться от предрассудков в отношении друг друга.

- Вы поражаете меня своей осведомленностью, - сыронизировал я.

- Гарнизонная служба – вещь скучная. Развлечений никаких, так что со скуки начинаешь читать все, что попадется под руку. После первого месяца я уже знал полный химический состав освежителя воздуха в сортире, - проворчал Жданов.

- А потом принялись изучать документы по Кошатнице, - кивнул я. – Продолжим. Где-то через полтора месяца на миссию, где вы служили, напали котаны. Почти весь научный персонал удалось вывезти, а вот военные практически в полном составе либо погибли, либо пропали без вести.

- Погибли, - проворчал Жданов. – Я был единственным пленным. Все остальные погибли. Кроме жирной скотины капитана Картье.

- Я гляжу, вы недолюбливаете бывшего командира.

- Я вас умоляю, капитан. Наше командование – идиоты. Поставить на место командира десантников француза. Француза, Чарльз!

- Во-первых, для вас я – капитан Ламберт. Во-вторых, я устал от ваших национальных предрассудков.

- Вы не понимаете, капитан. Если бы нами командовал немец – он бы расставил нас по уставу, и оборона с эвакуацией были бы разыграны как по нотам. Американец запросил бы воздушную поддержку и залил бы наступающих котанов напалмом так, что они бы еще лет двадцать не думали про нападение. Если бы командиром был русский – он либо остановил нападение еще на дальних подступах, либо героически погиб вместе с нами, прикрывая эвакуацию научного персонала. А над нами поставили француза, которому было на все наплевать – поскорее бы пенсия. При первых же выстрелах, он вскочил в десантный бот и слинял с поверхности Кошатницы. Что вы хотите от представителя нации, где главная ударная сила – это Иностранный легион, солдат которого французы и за людей не считают? Вот он и отнесся к нам как к пушечному мясу, оставив подыхать ни за что.

- Я повторяю, Жданов: оставьте при себе ваши национальные предрассудки. Все, что вы сейчас мне рассказали – это сборник старых солдатских мифов и легенд второй половины XX века. Действия капитана Картье были восстановлены согласно показаниям свидетелей, и признаны верными.

- Среди свидетелей был хоть один военный?

Вместо ответа я пристально посмотрел на Жданова. Тот усмехнулся, разминая пальцами очередную сигарету, и покачал головой. Мы оба знали ответ на его вопрос.

- Дело капитана Картье рассмотрено и закрыто. Конечно, оно может быть пересмотрено, в свете вновь открывшихся обстоятельств, но…

Жданов раскурил новую сигарету, и сделал жест прикованной к столу рукой, словно предлагая мне продолжать.

- Но сейчас больше похоже на то, что, понимая всю безысходность вашего положения, вы стараетесь утащить за собой на виселицу еще хоть кого-нибудь. Так, что ваши слова мы пока принимать к сведению не будем. А согласно официальным данным, во время обороны территории миссии вы дезертировали с вашего поста, после чего перешли на сторону котанов. Оказавшись среди существ, находящихся на более низком уровне развития, вы быстро стали руководителем племени, а потом стали строить себе империю, заливая кровью несчастных котанов землю Южного континента Кошатницы. Воины, находящиеся под вашим командованием, вырезали целые селения, убивали пленных. Некоторые племена котанов были уничтожены практически полностью, а это, несомненно, является геноцидом… И прекратите уже ухмыляться! Или гибель тысяч ни в чем не повинных аборигенов для вас – забава?

Жданов наклонился к столешнице, вытащил сигарету изо рта, и, перегнувшись через стол, посмотрел мне в глаза, выдохнув вместе с дымом:

- Ну, раз мои данные – неофициальная точка зрения, тогда … Тогда, согласно неофициальным данным, Объединенных Наций, Объединенный штаб и Совет Науки – редкостные идиоты. Ничем другим тот факт, что среднестатистический сержант ВДВ сумел сделать то, на что все эти серьезные организации оказались неспособны, объяснить невозможно.

- Наверное, дело в том, - как можно язвительней заметил я. – Что представители Совета Науки и Объединенных Наци й хотели решить проблему с пользой, как для человечества, так и для котанов, избегая жертв и разрушений. А вот среднестатистический сержант ВДВ преследовал сугубо свои личные цели, а потому был совершенно не стеснен в средствах и не чурался массовых убийств и геноцида.

Жданов хмыкнул.

- Несомненно, это основная точка зрения. Жили-были тихие, мирные котаны, занимались земледелием и охотой, резали соседей почем зря, но территорий не завоевывали и племена не объединяли. А тут появился злобный русский и за четыре года сделал из разрозненных групп туземцев настоящее государство. А как он это сделал? Огнем и мечом. А почему именно так? А потому что русские – дикие, злобные твари и ни на что другое неспособны.

- Уже в который раз прошу вас, - я тяжело вздохнул и потер виски: плохая вытяжка не справлялась с таким количеством сигаретного дыма. – Оставить ваши национальные предрассудки. Как моему командованию, так и мне лично, глубоко безразлично к какой нации и к какой цивилизации принадлежите, пока вы действуете в рамках норм, приличий и обязательств Гражданского общества, основные постулаты которого веками формировались в рамках человеческой цивилизации и культуры.

- Индейцам Северной Америки вы об этом тоже расскажете? – снова хмыкнул Жданов.

- Индейцы Северной Америки к нашему делу не относятся, - отбрил я. – Нас интересуют котаны.

- Хорошо, - Жданов попробовал вскинуть руки вверх, имитируя жест сдачи в плен, но цепь наручников остановила его руки в пятнадцати сантиметрах над столешницей, поэтому он просто продемонстрировал мне открытые ладони. – Будут вам котаны, представитель Гражданского общества, мать его семь раз за ногу и головой и об стену.

Он посмотрел куда-то в правый верхний угол камеры и тяжело вздохнул.

- Я не думал, что выживу, оказавшись у котанов, - начал он. – Мне крепко досталось во время боя, и большую часть пути до центрального поселения племени Разорванного облака, я провел в отключке. Очнулся только, когда меня кинули в зиндан, где я просидел семь дней на одной воде. Знаете, что меня поразило? После того, как меня выпустили, я стал своим. Сразу же. Без каких-либо инициаций и испытаний. Просто подняли решетку наверху, спустили шест, знаком показали, что можно выбираться и оставили одного посреди селения. Иди, куда хочешь, делай, что хочешь, не нарушая местных норм и обычаев. А вот с нормами и обычаями, равно как и с языком котанов, у меня были проблемы.

- И как же вы выкрутились?

- Мне повезло. В плен меня взял один из сыновей вождя. У них с этим все сложно – старший сын вождя сменяет отца, второй сын – становится начальником всех воинов племени, третий сын становится жрецом, а четвертый – занимается торговыми вопросами.

- А если у вождя нет четырех сыновей?

- Значит, это плохой вождь, которого необходимо сменить. Так вот, меня взял в плен как раз второй сын, который в будущем должен был стать первым воином племени. Он приспособил меня в, скажем так, малую дружину, которая у котанов занимается охотой в мирное время. Пару месяцев я пытался охотиться вместе с ними, но это получалось слабо: все-таки у аборигенов намного лучше развиты зрение и слух. Гораздо лучше у меня получалось с обычаями и языком. А тут как раз младший брат вождя отправился торговать с соседним племенем, и меня, как неприспособленного к охоте, пристроили к нему в охрану. И мы отправились в путь – к торговой площадке, где котаны и совершают все покупки и продажи. И знаете, что мне показалось интересным?

- Ну?

- То, что перед началом торговли, мы, а, равно как и наши визави, сидели по своим шалашам семь дней на одной воде. И только по истечению семи дней приступили к торговле.

- И что?

- А то, что, потом, когда мы вернулись обратно, мы также семь дней сидели в домах у дальнего стойбища, и также на одной воде. И, как оказалось, воины, возвращающиеся из похода, тоже проводят там то же количество дней, не принимая пищи.

- Но активно употребляя воду?

- Именно так, - Жданов иронично кивнул.

- Ваши этнографические изыскания безумно интересны, но они не новы, - лениво вздохнул я. – Как удалось выяснить нашим ученым, цифра семь играет важную роль в жизни котанов, а любое общение с иноземцами является грехом, очиститься от которого можно только строгим постом. Мне понятен ваш интерес, но любые проявления традиционной культуры, как правило, нелогичны…

- Это ваши ученые так говорят? – спросил Жданов.

- Да. Насколько мне известно, по традициям и обычаям котанов защищены уже десятки докторских и магистрских диссертаций. Про работы бакалавров и говорить… - я оборвал свою речь, потому что Жданов смеялся так сильно, что даже поперхнулся дымом и теперь откашливался в кулак.

- Вот будет номер, когда ваше научное сообщество обнаружит, что оно село в лужу, - сказал он. – Культура, надо же. Опять вы лезете, куда не надо, со своим культурным подходом.

- А в чем же тогда кроется суть, по-вашему? – не удержался я от шпильки.

Жданов перестал улыбаться и серьезно посмотрел на меня.

- В химии. И в биологии. В биохимии, скажем так. Давайте разберемся на примере. Предположим, есть четыре племени – Разорванного облака, Зубчатой горы, Длинных лап и Вечного дерева. Разорванное облако берет воду для своих нужд – из ручьев. Зубчатая гора – из горных рек, Длинные лапы пьют из колодцев, а Вечное дерево – из проходящей сквоь их леса реки Манул. Встретившись друг с другом на узкой дорожке, они тут же вступают в жестокое сражение, в котором почти не берут пленных – каждый воин должен убить по семь врагов, только после этого он начинает брать в плен. Но, если они встречаются на Торговой точке, попив колодезной воды в течение семи дней, то могут спокойно общаться и торговать.

- И?

- Что «и»? Никакой культуры, еще раз, только биохимия. Феромоны. Ну или что-то в том же роде. Когда котаны пьют одну и ту же воду, они выделяют одинаковые феромоны. Любой, кто не пахнет также – враг. Именно для этого они и «постятся», как вы сказали, на торговых точках – чтобы от обеих сторон пахло одинаково. Именно поэтому воины, вернувшиеся из похода, в котором пили другую воду, «постятся» после возвращения – чтобы снова стать своими по запаху. Именно поэтому любой пленник, после семи дней на одной воде, становится своим – потому что от него теперь пахнет также. И именно потому котаны не захватывали никогда другие племена – у них другая территория и другая вода, им никогда не стать одним народом по запаху.

- А как же вы…

- Как я захватил всю эту территорию? Нет, капитан, это секрет фирмы, который я вам не скажу.

- Зря. Помилования вам все равно не видать. Столько жертв…

- Вы плохо меня слушали, капитан. Феромоны. Пока котан не убьет семь врагов, он словно ослеплен кровью. Потому, на первых порах моих завоеваний и было столько жертв: если я беру сто воинов – они должны убить семьсот врагов, чтобы остановиться. А семьсот котанов – это средних размеров племя. Так что, если вы рассмотрите мои более поздние завоевания, то увидите, что жертв в них крайне мало, редко когда больше ста.

- Вряд ли вам удастся переложить всю вину на несчастных туземцев. Может быть, убивали и они, но направляла их ваша рука.

- Может быть. Но, кроме способа управления котанами, я выяснил еще кое-что.

- Что?

- То, зачем ОН понадобилась Кошатница и для чего был создан проект «Миссионер».

- Простите?

- Нибезоиды. Наши «друзья» по галактике. Но это, как мне кажется, уже не ваш уровень допуска.

- Не сбивайте меня с толку вашими нибезоидами, - в моем кармане зажжужал комм, и я, извинившись, полез за ним. – Лучше, пока я отвечаю на вызов, подготовьте мне чистосердечное признание. Вряд ли вы спасете свою жизнь, но, скорее всего, сможете очистить свою совесть.

- Ламберт, - прозвучало у меня в комме. – Генерал Браун. Большое спасибо за беседу со Ждановым. Сейчас у вас его заберут наши ребята, не препятствуйте. И снимите с него наручники.

- Но…

- Выполняйте, капитан. Конец связи.

Я посмотрел на Жданова. Тот улыбнулся и протянул ко мне скованные руки.

- Я же говорил, что знаю волшебное слово.

Я полез за ключами и расковал заключенного. На душе было мерзко. Дверь камеры открылась, за порогом стояло двое военных полицейских.

- Сержант Жданов, - один из них заглянул в камеру. – Пройдемте с нами. С вами хочет пообщаться генерал Браун.

- Конечно, сержант, - Жданов встал со стула и взял со стола полупустую пачку. – Я прихвачу ее с собой?

Я промолчал, стараясь не смотреть на него. Жданов молча пожал плечами и направился к выходу.

- Подождите, - сказал я, все также не смотря на него.

- Капитан, сэр, генерал ждет.

- Одну минуту. Жданов, так как вы все-таки объединили котанов?

- Очень просто, - он подмигнул мне в ответ. – Я заставил их всех пить кипяченую воду.

Дверь в камеру закрылась с мерзким железным лязгом.

Сообщение отредактировал Gregor E - 01.09.2015, 18:03

[Gregor E]

"Участник №6"

Старая добрая Земля

Приступ тошноты, дезориентация. Экипаж «Юпитер 36-28» начал приходить в себя после подпространственного прыжка. Сознание прояснилось, глаза стали видеть не только свет. Капитан Евгений Сазонов проверил индикаторы состояния других членов экспедиции. На Мехико, их идею по поиску Родины, Земли, считали глупой несбыточной фантазией. Но не все. Тысячи людей откликнулись на их идею и собрали тридцать тысяч крон на поддержанный «Юпитер 36-28». Евгений пообещал найти планету Земля, которую человечество покинуло тысячи лет назад.
Кларк Ли отстегнул ремни и воспарил в невесомости:
- Когда я соглашался на эту миссию, ты не говорил, что поиски займут целых три месяца и пятьдесят восемь систем.
- Это пятьдесят шестая система.
- Сколько планетоидов.
- Данные ещё обрабатываются. Ты не забыл теорию Пирса-Мартинеса.
- Об уничтожение планет?
- Да она.
Голос подал третий член экипажа Ван Воронов:
- Большинство считает, что у них не было тогда технологии «Звезды Смерти».
Сазонов проворчал:
- Военные отрицают её существование, а «Дип Пис» ничего не нашли.
- Они заняты строительством своего линкора для «предотвращения разорения звёзд Сименса».
Сазонов потерял интерес к спору. Полоска загрузки показывала готовность в девяносто процентов. Евгений мысленно отругал себя за то, что не потратил пятьсот крон на новую операционную систему. Нынешняя Дройд-281 не шла не в какое сравнение с Дройд-282 или установленной на военных судах Дройд-283.
Он служил помощником пилота в армии. На практике это означало кучу свободного времени, именно тогда он прочёл книгу Марка Двенадцать «Янки при дворе короля Артура», автора со старой Земли. Это заставило его задуматься о судьбе планеты и вступить в клуб поисковиков. Клуб оказался сборищем теоретиков не летавших дальше Аризоны-3. Евгений быстро возглавил клуб на Мехико, а затем развернул кампанию по сбору средств. Ему пришлось пройти через допросы Организации Безопасности, не затевает ли он повстанческое движение, но после всех проверок полковник Ричардс пожертвовал в его фонд триста крон.
Кларк Ли являлся ксенобиологом без диплома, его отчислили на пятом курсе, когда он усомнился в теории Саммерса-Шмидта. Сазонов не вдавался в подробности, просто удостоверился что Ли обладает нужной квалификацией. Ван Воронов являлся бывшим военным техническим специалистом в области двигателей, но он разбирался и в других деталях кораблей. Евгений взял его в команду из-за его героического прошлого – техник полмесяца прожил в отсеке площадью десять кубических метров, когда клипер «Рассвет Мехико» потерпел катастрофу. Благодаря своим навыкам Воронов смог наладить запасное воздухоснабжение. Ван получил медаль Апполона второй степени. Герой при сборе средств всегда приносил больше денег.
Синий индикатор загорелся – данные готовы.
Евгений посмотрел на них и покрылся испариной – это она. Солнечная система Земли найдена.
- Открыть бортовой журнал.
- Произведено, капитан,- сообщил бортовой компьютер.
- Дата, координаты, Солнечная система найдена. Поздравляю господа!
Воронов промямлил что-то на нео-мандарине. Ли начал кувыркаться, напевая «Янки Дудл».
- План в силе? Сначала Марс?
- Ты его определил,- проворчал ксенобиолог.
- Займёт меньше минуты.
- Координаты объекта Марс определены. Загрузить в подпространтсвенный процессор?
- Положительно. Выполнять.
На обратном пути с Земли обязательно залетим к Сатурну, Юпитеру.
- Нас ждёт красная планета.
- Горы пыли и скалы, скалы,- насмешливо съязвил Кларк.
Сазонов дал команду видеокамерам произвести сьёмку. Потом вспомнив, он быстро отдал приказ сбросить спутник-маяк. Для исторического момента – спустя тысячелетия человечество вернулось в Солнечную систему.
- Запуск подпространственного двигателя откладывается на одну минуту десять секунд.
Члены экипажа пристегнулись к креслам. Из панелей выдвинулись упаковки с транквилизаторами – подпростраственный переход даже в пределах одной системы напрягал организм, иногда даже возникали фантомные галлюцинации. Первопроходцы в этом деле рассказывали истории о демонах, инопланетянах, призраках. Со временем космическая медицина решила эту проблему.
- Подпространственный прыжок! Тревога! Подпространственный прыжок через тридцать секунд, двадцать девять …
Ли начал креститься, Сазонов просто закрыл глаза, лекарство начало действовать.
Клипер подался вперёд на километр и исчез из реальности.

Орбита Марса представляла собой миной поле из обломков.
- Кости Юкатана, кто-то здесь устроил космический Сталинград,- присвистнул Воронов.
- Сотни станций, здесь могли погибнуть сотни тысяч!
- На то время, технологии были слабее развитее, здесь могли уместиться не больше четырёх десятков тысяч.
- Рассчитать безопасный курс через обломки!
- Выполняется.
- На Марсе могла сохраниться цивилизация,- предположил ксенобиолог.
- Добыча воды слишком дорога, терраформация не производилась.
- Ошибка задачи. Безопасного курса нет. Все курсы заминированы. Пояснение, некоторые заряды соответствуют квалификации нашего века. Тревога! Попытка прорыва блокады с вероятностью девяносто и шесть десятых закончиться уничтожением «Юпитер 36-28».
- Современные мины, Мехико знает про Землю,- разозлено произнёс Ван.
- Начать полную сьёмку, записывать в файл «Доказательства» всю телеметрию.
- Выполняется. Резервирую пятьдесят терабайт.
- Открыть разведывательный телескоп, направить на поверхность. Начать облёт планеты.
Активировались двигатели и начался около орбитальный полёт. Экспедиция обнаружила разрушенный город из пятидесяти модулей.
- Данные говорят о высоком уровне радиации, не характерном для Марса до Исхода.
Ли продолжил:
- Война. Не техногенная катастрофа. Ядерное оружие и возможно нейтронные бомбы.
- Летим к Земле.
- А что если там то же самое,- вопросил Ван.
Сазонов моргнул и не ответил ничего.
Корабль лёг в дрейф, экипажу необходимо было отдохнуть перед новым подпространственным прыжком. Евгению снились кошмары из видеофильма «Терминатор 56: Железный рыцарь». Андройды-убийцы уничтожали Мехико, а затем летели на цветущую Землю. Евгений проснулся и занялся гимнастикой в невесомости, затем принял стимуляторы мускулатуры и витамины. Сегодня на «ужин» была жареная картошка и семг.
- Чтобы не случилось, мы должны попасть на поверхность,- сказал Воронов неуверенно.
- Ради фонда «Поиск старой доброй Земли»,- рассмеялся нервно Сазонов и посмотрел на Кларка. Ксенобиолог морщился ожидаю по-видимому новый Марс.
Они прыгнули. Воронов был в дрызг пьян. Он выпил весь запас алкоголя, который экипаж хранил на случай успеха их миссии.
Евгений обнаружил причину: шар висящий перед ними имел цвет раскаленного песка.
- Повторить сканировании, курс на сближение. Капитан Евгений Сазонов отстраняет Воронова от допуска к бортовому компьютеру.
Кларк уверенно заговорил:
- Несмотря на внешний вид там может быть жизнь. Мы высадимся через сутки.
Евгений не спал всё время, следя за индикаторами. Они вышли на орбиту и обнаружили, что Луна Земли повреждена во множестве мест, когда будто кто-то хотел превратить его в сыр и у него это вышло.
- Бессмысленная трата боеприпасов,- проворчал Сазонов. Пилота раздражало, что их миссия всё больше напоминает археологию, нежели открытие новой пригодной для обитания планеты.
Воронов медленно заговорил:
- Нет если, ты хочешь уничтожить того, кто зарылся в лунный грунт.
- Тревога! Неопознанный человеческий контакт на двадцать и пятьдесят градусов от уровня корабля. Тревога! Начать противоабордажные протоколы?
- Надо высадиться сейчас же, или нас запрёт армия. «Дип Пис» утверждает , что они могут стирать память.
Весь экипаж напрягся, вспоминая страшные истории об армейских дознавателях и разведке.
- Воронов восстановить в правах.
- Воронов восстановлен в правах управления.
- Кларк надевай скафадр, мы высаживаемся. Немедленно!
- Я не подведу Евгений.
- Захвати камеры, системы автономного обеспечения.
Ван сел в кресло капитана:
- Начать снижение для высадки модуля «Титан». Вес двести тонн.
- Если мы не вернемся принеси это в «Дип Пис» и «Новости Мехико»,- сказал быстро Ли, застёгивая скафандр.
- Я ниочём не жалею господа. Запомните это, если меня распылят на атомы или превратят в овощ.
Скафандр имел цвет серого гравия, а визор был абсолютно матовый, чёрный.
Евгений захватил костюм и залетел в шаттл. Он быстро подогнал кресло под свою фигуру без скафандра. Кларк проверил систему жизнеобеспечения и герметичность. Сазонов наспех просмотрел список оборудования и припасов. Еды на неделю, воздуха примерно на месяц, затем рециркуляция становиться малоэффективной. Если «Юпитер 36-28» не подберёт их через две недели, они погибнут.
Произошел толчок. Шаттл начал падение в атмосферу, того что когда звалось Землёй.
Невесомость ушла, появилась гравитация, сверхгравитация.
Бортовой компьютер отметил приближение неизвестного судна.
Они приземлились. Сазонов проверил индикаторы и начал облачаться в скафандр. Ли отцепил от стены излучатель модели «Сталон». Он не мог пробить обшивку шаттла, но с любым скафандром или армейским бронескафандром вполне справиться.
Кларк засмеялся крайне нервно:
- Один шаг для человека, большой для мехаканцев!
- Давай пойдём по Земле.
- Свяжемся с Ванном?
- Потом, его уже могли захватить или …
- Испарить. Мы знали, на что идём.
- Мы не знали, на что шли. Правительство что-то скрывает.
- Оно всегда что-то скрывает. Зачем нам флот, когда мы единственная раса в космосе и единственная страна в этой Галактике?
Евгений привык к гравитации и подошёл к переходному шлюзу.
- Камера включена.
- Ваши инвестиции окупились, узрите Землю.
Пейзаж состоял из скал, явно не природного происхождения. Спустя полминуты экипаж понял, что они в руинах города. Очень древних руинах.
- Мда, радиация сильна. У нас часа два, потом мы начнём светиться.
- Камера экранирована?
- Разумеется, она сможет работать в полукилометре от ядерного взрыва.
Сазонов взял камень, солнце в зените давало незначительное количество света.
- Ядерная зима.
- Уже очень долго, скорее всего, тысячелетия.
Космонавты взобрались на холм. Внезапно что-то промелькнуло к западу от них. Кларк вскинул излучатель.
- Мутанты,- предположил Сазонов.
- Ты серьёзно?
- Радиация способствует эволюции.
- Солнце тоже, пока не спалит полностью. Разделимся и захватим наш объект Икс.
Евгений достал из крепления пистолет-отвёртку. Они преследовали цель полчаса. Пока она сама не остановилась. Сазонов выскочил из поворота и волосы встали дыбом. Кларк опоздал на три секунды. Ксенобиолог открыл огонь, матерясь.
Пилот упал на колени и захохотал. Ли начал осматривать территорию, принципиально не подходя к телу. Евгений поднялся и пристегнул оружие. Он подошёл к объекту Икс.
Кларк вернулся через десять минут. Его перчатки буквально врезались в лазерник.
- Нам тут не место.
- Им уж тем более.
- Ты с этим излучателем собираешься истребить миллионы, а скорее всего миллиарды этих тварей.
- Это Земля. Земля принадлежит человечеству.
- Больше нет. Мы сделали выбор, когда запустили первые ядерные ракеты. Посмотри на это Чистилище. Это не Земля. Это их планета.
- Правительство знает.
- Да.
- Улетаем.
В небе появились огни. Пять шаттлов снижались. Труп гуманойдного таракана с палкой в руке продолжал лежать на груди обломков цивилизации людей.

- Вы понимаете, почему надо подписать бумаги о неразглашении?
Офицер разведки говорил дружелюбно, однако его бейдж с именем был чёрен. Отдел специальных операций, стражи охраняющие стражей. У него была власть застрелить Сазонова на месте, и последствием был бы лишь рапорт.
- Зачем вы пустили нас на Землю? Вы могли заполнить пространство обломками и ловушками как на Марсе.
- На Марсе мы лишь укрепили периметр. Там слишком много реакторов, которые мы ещё не можем заглушить, чтобы такие фронтирщики как вы лазили по ним.
- Там тоже тараканы?
- Нет Марс безжизненен.
- Зачем вы позволяете им жить?
- Мы решили, что это гуманно. Землю вновь … открыли век назад. Разведка взяла на себя её содержание. Терги уже были там. Вы удивитесь, но у них есть язык и письменность.
- Они тараканы или инопланетяне?
- Хм, интересный вопрос. С биологической точки зрения они тараканы с Земли и у них есть с нами общие гены. Но поскольку мы с Мехико, а они с Старой доброй Земли, то они инопланетяне для нас, а мы для них.
Евгений выпил стакан воды.
- Что будет со мной, если я не подпишу бумагу о провале моей миссии.
- Мы арестуем вас. Планете Ксеркс всегда нужны рабочие руки.
- Вы тратите налоги для слежки за первобытными тараканами? В чём смысл их скрывать от общественности?
- Они были признаны разумными. Мы защищаем их от таких ксенофобов как ваш биолог.
- Кларк просто потерял контроль, на его месте мог быть и я.
- Не могли. Мы специально собрали вашу группу, руководствуясь разными психотипами. Конечно же мы не знали, кто из вас высадиться на Землю. Реакция техника немного искажена, тем что он видел терга лишь на видео…
- Вы подослали нам этого терга? А как же защита … аборигенов?
- Земля кишит тергами. В океанах их разумеется меньше, но они живут и в воде, этакие амфибии.
- Что будет с Вороновым и Ли?
- Воронов подписал бумаги. Кларк Ли отказался. Но практика показывает, что Ксеркс быстро заставляет отрекаться от своих идей.
- Отказался?
- Да.
- Подождите. Мы не первые на Земле. Сколько же было до нас, ваших экспериментов по реакции?
- Восемьдесят два человека. Не вы единственный владеете кораблём и старыми картами Галактики.
- Большинство согласились?
- Да.
- Вы продолжите эксперименты?
- Это засекречено.
- Зачем вы мне это рассказываете?
- Потому что бумаги наша гарантия. Нарушители долго не живут.
- Я не слышал про тараканов на Земле.
- Вы многое не слышали из репертуара сумасшедших поселений.
- Подождите лет десять назад на Втором видеоканале выходил сериал про насекомоподобных инопланетян.
- Очередная наша попытка подготовить человечество к тергам, но они проваливаются. Люди могут терпеть инопланетян обезьян, кенгуру, птиц, жаб, черепах, собак, рептилий, но никак не тараканов. Им придется. Со временем да. Просто время ещё не пришло.
- Вам выгодно, чтобы оно не приходило. Играете тут в ковбоев, защищающих индейцев. Тратите деньги налогоплательщиков на эксперименты и видеоавантюры.
- Вы не платите налогов, господин Сазонов. Подписывайте бумаги и терги не будут вашей проблемой.
- Земля … вы, Разведка не желаете её сделать обитаемой людьми?
- Должны пройти десятки тысяч лет, но и тогда экология останется на ужасаемом уровне.
- Терраформация?
- Это так не работает. Учёные доказали Землю не терраформировать.
Евгений подписал бумаги. Старая добрая Земля продолжит принадлежать тараканам.
Пилот зашагал по кораблю в сторону столовой. Впереди маячил силуэт Воронова.

"Участник №7"

Юстицар Грегори Холл шагал по пустыне. Человек, которого он преследовал, был похож на маленькую точку у самого горизонта, но Грегори не боялся отстать. Пустыня была идеально ровной и простиралась на многие километры, а его цель ранена. Иногда Грегори видел капли крови на безжизненной, высохшей земле.
В принципе, он мог вернуться на корабль и моментально догнать свою жертву, но не хотел. Ему доставляла удовольствие эта вялая погоня. Грела душу мысль, что его противник, раненый, истекающий кровью, хромает через эту великую пустошь, лелея надежду ускользнуть в очередной раз. Радовала возможность растоптать эту надежду и после этого взглянуть в глаза подонку.
Путь к этой пустыне был долгим и кровавым для них обоих.
Когда впервые его противник заявил о себе? Сорок лет назад? Сорок пять? Грегори наморщил лоб — старость брала своё, и память стала его подводить. Он помнил тот день, но не мог припомнить точную дату.


Корпус Юстицаров был создан как ответ растущей межзвездной преступности. Каждый Юстицар получал более чем широкий простор для действий, имел право браться за расследование любых преступлений и всегда мог рассчитывать на помощь планетарных властей. Фактически, юстицары были легальными охотниками за головами с полной поддержкой государства.
Служба в Корпусе считалась высочайшей честью для многих дворянских родов, и, хотя отбор в Корпус был чрезвычайно жестким, множество высокородных юношей со всех концов Империи пытались туда попасть. Грегори Холл, третий сын барона Августа Холла, был в их числе. Пройдя в восемнадцать вступительные испытания, а потом суровое пятилетнее обучение, Грегори стал юстицаром.
К тридцати годам Грегори достиг огромных успехов в своей профессии. Он раскрывал каждое взятое дело в максимально короткий срок. Преступники боялись его имени до такой степени, что одно лишь прибытие Грегори на планету снижало количество преступлений вдвое. Он был олицетворением Имперского Правосудия.
Но чем больших успехов достигал Грегори, тем менее значительными они казались ему. Примитивные аферы мелких бандитов наскучили ему, но однажды произошло преступление, привлекшее внимание всей Империи.
Весть о взрыве на космическом лайнере «Глория», повергла в шок всю верхушку общества. В момент трагедии на лайнере отдыхали двое отпрысков Императорской семьи, министр финансов, трое глав крупных корпораций и еще десятки дворян, чиновников и дельцов. Взрыв был практически идеально замаскирован под несчастный случай, но эксперты копались в обломках до тех пор, пока не обнаружили следы диверсии.
В течение двух лет, с тех пор как был построен лайнер, некто создавал сеть микротрещин в реакторной системе корабля. Все было рассчитано так, чтобы реактор взорвался, как только выйдет из строя хотя бы часть системы охлаждения. Запущенный вирус, на минуту прекративший работу одного из контуров охлаждения, послужил детонатором.
Разумеется, все технические инспекторы, имевшие малейшее отношение к проверкам «Глории», отправились на каторгу. Глава верфи, построившей лайнер, застрелился. Однако, было очевидно, что взрыв подготавливала сплоченная преступная группа, работавшая над планом долгое время. Грегори не мог не взяться за подобное преступление.

Зайдя в допросную, Грегори уселся напротив задержанного. Именно этот человек предлагал техническим инспекторам взятки через подставных лиц, чтобы те проверяли реактор не слишком тщательно. Выйти на него было очень непросто — мужик продал все свое имущество и исчез в неизвестном направлении на пару месяцев до трагедии.
- Добрый день, Альберт. Я юстицар Холл. Веду твое дело. - Не было нужны об этом говорить, ведь нынешней ночью Грегори лично выволок его из норы. - Знаешь, почему ты задержан?
Альберт лишь мрачно хмыкнул.
- Молчать тебе невыгодно. Пять десятков высокопоставленных трупов гарантируют тебе болезненную смерть. - Грегори взмахнул рукой и над столом появился список имен погибших. - Видишь эти два имени? Сын и племянник нынешнего Императора.
- Я смотрел новости.
- Ну, раз так, то ты должен представлять себе, какая кара тебя ждет. Адские муки на долгие годы. Если ты, конечно, не поможешь мне. Я ведь знаю, что не ты организатор.
- И что вы сделаете, если я помогу?
- Отделаешься каторгой. Будешь добывать руду где-нибудь в Вопящих Звездах. Много лучше, чем императорские палачи.

Допрос не дал ничего существенного. Альберт был также использован втемную, а на очередной встрече с парнем, который передавал ему указания и деньги, их попытались убить. Альберту чудом удалось сбежать, а вот его товарищу не повезло.
Казалось, что цепочка оборвалась, но Грегори удалось установить личность погибшего. Удалось выйти на заказчика убийства. Идя по цепочке, он вычислили всех причастных к делу. Кроме одного человека — того, кто все это организовал. Он оставался в тени и не оставлял никаких зацепок. Про себя Грегори называл его Дирижером. Коллеги подшучивали, сомневаясь вообще в существовании этого таинственного «Дирижера». Дело было закрыто.
За раскрытие преступления Император лично наградил Грегори церемониальным мечом — символом правосудия, высшей наградой для любого юстицара. Подарок, однако, его не обрадовал — он знал, что главный преступник оставался на свободе.


Три года Грегори провел в поисках хоть какой-то информации о таинственном Дирижере, но все было тщетно. Грегори планировал уже было остановить поиски — но Дирижер сам заявил о себе.
В хроники это событие войдет как «инцидент на Хельги Прайм».
Хельги Прайм — небольшая сельскохозяйственная колония с населением в пару миллионов. В тот день над полями на окраине местной столицы должны были распылить инсектициды — ничего необычного для продовольственной колонии. Но инсектицид в баллонах был заменен на вирус «генетической чумы», как его потом прозвали журналисты. Под действием вируса большая часть местных растений погибала, а люди получали чудовищные мутации. Дополнительные конечности, носы, глаза, искривления скелета... Многие умирали, выжившие сходили с ума. Владельцы хозяйств Хельги Прайм понесли чудовищные убытки.
Юстицар Халфорд Джеррис, бывший в этот момент на планете и чудом не заразившийся, взялся за расследование причин. Джеррис был не из дворянского сословия, а в ряды Корпуса попал после армии. Он был ветераном двух пограничных конфликтов, и был скорее бойцом, нежели следователем. Но все же он смог найти улики, а именно — совпадение владельца одного из банковских счетов, косвенно связанного с делом лайнера «Глория», и владельца счета, с которого был оплачена доставка инсектицида.
Слухи о расследовании Джерриса быстро дошли до Грегори, и он поспешил на Хельги Прайм.


Джеррис и Грегори сидели в бывшем кабинете губернатора Хельги Прайм. Чиновник зачем-то сделал свой кабинет и приемную абсолютно герметичными, с отдельной системой вентиляции и очистки воздуха. Поначалу юстицары даже увидели в этом связь с преступлением, но это оказалась всего лишь придурь богача. Впрочем, она позволила юстицарам с удобством устроиться в безопасном месте в самом центре города. Губернатора, кстати, герметичность кабинета не спасла — в день начала эпидемии у него был выходной.
- Есть идеи, кому могло понадобиться такое? - Джеррис скривился, жестом закрывая просмотр фото жертв «генетической чумы».
- Слишком многие выиграли и слишком многие потеряли, друг мой. - Грегори вздохнул. - Это, если можно так выразиться, почерк Дирижера. После крушения «Глории» было столько версий, что найти среди них истину было просто невозможно.
Оба замолчали. Установить наиболее заинтересованного человека было невозможно.
- Мне не по душе, что мы ловим мелкую рыбешку. - Джеррис раздраженно махнул в сторону фото задержанных, выведенных на инфодоске. Были задержаны и преданы суду все причастные. Кроме организатора. - Должны же быть еще зацепки? Чем он, в конце концов, занимался эти три года после «Глории»?


Следующие два года Грегори и Джеррис провели, работая вместе. Они собирали информацию обо всех более-менее крупных преступлениях по всей Империи. Если у них была хотя бы тень сомнения, что к делу мог приложить руку Дирижер, они незамедлительно отправлялись на место.
На исходе второго года работы им повезло — они предотвратили подрыв ядерной боеголовки в промышенном районе Тибетских гор, на самой Земле. То, что теракт был сорван, позволило найти конкретного человека, которому это было выгодно, а точнее того, кто знал о взрыве заранее.

- Мы не сможем его арестовать, Халфорд. - Грегори сидел в кресле, скрестив руки, а Джеррис нервно мерял кабинет шагами. - Наши догадки — всего лишь догадки, а Малькольм Форд — слишком крупная и влиятельная фигура.
- Догадки? - Джеррис остановился и резко повернулся. - Мы юстицары, мы можем арестовать любого даже при малейшей тени подозрения!
- Где-нибудь на окраине Империи — да. - Грегори невесело усмехнулся. - Но не в столице, и не такую крупную шишку. Его дочь замужем за двоюродным племянником Императора. А сам он владеет десятой частью промышленности сектора.
- Двоюродный племянник, ну надо же! - Джеррис в негодовании всплеснул руками. - Да будь он хоть кормящей матерью наследника трона, я не могу закрыть на это глаза!
- Мне тоже не по душе эта ситуация, друг мой. - Грегори тяжело вздохнул. - Но не похищать же его.
Оба замолчали, глядя друг на друга.

Небольшой прожектор со щелчком включился, ослепляя Малькольма Форда лучом света.
- Кто вы? - Форд щурился, пытаясь разглядеть похитителей, и не выглядел испуганным. - Хотя нет, вы знаете кто Я?

Несмотря на самоуверенность вначале, Форд быстро сдался. Страх и кое-какие препараты из арсенала юстицаров сделали свое дело. Форд рассказал, что Дирижер, или Доу, как он себя называл сам вышел на него. Предложил свои услуги.
Рассказ Форда содержал в себе множество зацепок. Впервые за несколько лет юстицары взяли след Дирижера-Доу. Самого же Форда оставили в трущобах одного из производственных районов Старого Китая, рассудив, что ему будет полезно побыть там некоторое время, пока его не найдут.

Впрочем, полученная информация не сильно помогла юстицарам. Каждый раз Доу был на шаг, на полшага впереди. Часто они успевали помешать его планам. Иногда не успевали, и гибли люди.
На несколько лет Доу залегал на дно — юстицары знали, что часто его клиенты не желали иметь с ним дела, зная, какая на него ведется охота. Взаимная ненависть охотников и добычи нарастала с каждым их столкновением. Несколько раз Доу направлял свои усилия против Холла и Джерриса. Старшая дочь Джерриса погибла от рук наемных убийц. Были убиты несколько юстицаров, помогавших в расследованиях. Было совершено несколько покушений на самих Джерриса и Холла, и одно из них едва не стало успешным — в перестрелке Грегори потерял руку и глаз, и Джеррис чудом вытащил его.
Шли годы, и постепенно погоня представителей закона за преступником переросла в личную войну между Грегори и Джеррисом с одной стороны и Доу с другой. Однажды похитив Форда и нарушив закон, с годами юстицары все чаще решали спорные вопросы сомнительными методами. Дошло до того, что Джерриса лишили звания юстицара, и лишь старые заслуги спасли его от казни. Увольнение, однако, не выбило Джерриса из игры — Грегори воспользовался правом юстицара и взял его своим личным помощником.
И вот, спустя десятилетия, юстицары настигли Доу на краю Галактики, подбив контрабандный траспорт, на котором он летел. Дирижер смог спастись на эвакуационной капсуле, высадившись на пустынный мир, который контрабандисты частенько использовали для тайных сделок.


Солнце клонилось к горизонту. Последние полчаса Грегори уверенно нагонял противника — видимо, тот совсем ослабел. Теперь до него оставалось метров четыреста, не более.
Доу упал. Грегори прищурил искусственный глаз, увеличивая изображение. Да нет, жив. Просто кончились силы. Впрочем, нужно поторопиться — Доу такой же старик как и он, и вполне может умереть от своей раны прямо сейчас. Хотелось бы взглянуть все же ему в глаза до того, как он умрет. Грегори тяжело вздохнул и ускорил шаг.
- Юстицар Холл! - Доу вскинул руку в приветственном жесте, когда Грегори остановился в трех шагах от него.
Повязка на бедре Доу была насквозь пропитана кровью, а сам он был крайне бледен. Еще минут десять-пятнадцать, подумал Грегори, и он потеряет сознание. Жаль. Хотелось бы побеседовать подольше.
- Мистер Доу. - Холл тронул шляпу кончиками бионических пальцев.
- А где же наш общий друг Халфорд? - Доу поднялся, шатаясь.
- Не смог придти.
- Очень жаль. - Доу покачнулся, но устоял. - Я бы поговорил с ним о дочери.
Грегори не стал отвечать. Расстегнул кобуру, достал пистолет. Взвел курок. Сегодня он взял с собой старый, еще с армейских времен, пистолет Халфорда, который тот всегда носил при себе.
Грянул выстрел.


Грегори устало присел на землю. Как жаль, что величайший триумф своей жизни он встречает в одиночестве. Без единственного соратника. Джеррис был старше его на десяток лет. Позавчера, за три часа до атаки на судно контрабандистов, Грегори нашел его в каюте, мертвым. Джеррис умер от старости.
Сокрушенно покачав головой, Грегори отвинтил крышку фляги и сделал глоток. Скоро он присоединится к Джеррису и Доу. Погоня за скоростным кораблем контрабантистов истощила запасы топлива его собственного корабля. Запасов не хватит даже на то, чтобы выйти на орбиту.
Солнце послало пустыне последний луч и окончательно скрылось за горизонтом.

"Участник №8"

Мозаика былого

Уверенные шаги гулко отдавались в пустых металлических коридорах, и эхо сплеталось с мелодией, которую насвистывал единственный человек на крейсере.
Бывшем крейсере. Ныне музее войны.
Олег Дейн остановился у поворота коридора, поднял сканер, подождал, пока тот прощупает все местные системы и получит отклик от каждого узла. Когда экран замерцал зеленым светом, смотритель кивнул и двинулся дальше; ежемесячный осмотр продолжился.
Крейсер «Оливо» был так поврежден в последних сражениях, что восстановление обошлось бы слишком дорого. Вместо того общим решением союза государств – тоже одним из последних – его превратили в музей, отогнали сюда, в тихую систему. Роботы-ремонтники сновали по коридорам, и больше одного смотрителя кораблю не требовалось.
Последние пять лет эту роль исполнял Олег Дейн, капитан ВКС Центаврийской Империи в отставке. Для кого другого долгое одиночество оказалось бы непосильным, но для Олега оно было скорее уж лекарством.
Война лишила его не только правой руки, одарив взамен металлическим протезом. Война до сих пор давила на плечи, и напоминала о себе каждый раз, как он оказывался в больших городах и видел множество людей и эстов. Все время казалось, что вот сейчас небеса снова зальет огонь…
Хотя нет. Последнюю пару лет мрачное отношение к миру менялось, но заслуги одиночества в этом не было.
Олег остановился у очередного поворота, поднял голову. Один из светильников погас; с мрачной иронией смотритель подумал, что иногда можно обойтись и без сканера.
Но он все же поднял маленький прибор; тот замигал красным и сообщил:
«Рекомендуется замена».
– Вот как привезут, так и заменю, – проворчал Олег. – Не те края, чтобы все под рукой было, здесь вам не Центавр, здесь климат иной.
Он на миг замер и покачал головой – вот еще один знак того, как он изменился. Пожалуй, никто из его товарищей не опознал бы слегка переделанную цитату.
Еще два года назад Олег и сам бы не опознал.

Тогда к «Оливо» подошел изящный светлый корабль, скользивший в пустоте с небрежной элегантностью. Олегу даже глядеть в базы данных не пришлось: суда китериан было невозможно спутать с любыми другими.
Просто из любопытства Дейн встретил посетителя прямо в шлюзе. Китериане почти не участвовали в войне, но уж когда решили это сделать – путь к победе оказался открыт.
– Мое имя Саальд, – представился гость. Он был немного ниже Олега, стройнее, и почти неотличим от человека. Внешне хотя бы, анатомировать его сородичей еще никому не удалось.
– Олег Дейн, смотритель, – представился центавриец. – Хотите приступить к осмотру прямо сейчас?
– Не откажусь, – улыбнулся Саальд, задержав на лице смотрителя цепкий и непроницаемый взгляд удивительно светлых глаз.
Экскурсии Дейн проводил много раз, и ему уже не требовалась помощь базы данных в имплантате. Помогало и то, что множество битв он и своими глазами повидал – сорок вторую эскадрилью помотало по всем фронтам.
Саальд слушал внимательно, бесшумно следовал за смотрителем. Среди голограмм и на фоне полированной стали залов стройная фигура в пепельных одеяниях казалась почти эфемерной; Олег невольно вспомнил, что Китер славится своими псиониками, их там даже больше, чем на Маривии или у фелисиан.
– Вы хорошо разбираетесь в своем музее, – сказал Саальд, когда они подошли к последнему залу.
– Я же тут живу, – резонно заметил Олег.
– Да, вы живете среди прошлого, – задумчиво проронил Саальд. – Но отчего-то ходите по мелководью.
Дейн моргнул. Вот что он хотел сказать?
Китериан Олег не понимал. Их, наверное, никто в Галактике не понимал; насчет этого народа ходили десятки теорий, одна другой причудливее. Типичная для китериан манера изъясняться загадками – вот как сейчас – пониманию не помогала.
Саальд наблюдал за озадаченным смотрителем с легкой улыбкой, и не спешил пояснять свою мысль. Олег пару секунд повертел в голове сказанное, и честно спросил:
– Что?
– «Оливо» – музей прошедшей войны, – задумчиво ответил китерианин. – Вы, несомненно, хорошо ее изучили, что на личном опыте, что по вот этим экспонатам. А вы пробовали посмотреть в прошлое до вашего рождения? Возможно, даже до выхода в космос вашего народа?
– Нет, – признался Олег. – А на что там смотреть?
Саальд тихо рассмеялся.
– Знание далекого прошлого зачастую позволяет лучше понять прошлое недавнее.
– А вы в прошлом Земли разбираетесь? – мрачно спросил Олег; туманные фразы начали его раздражать. Хорошо еще, что не брякнул «что ли».
– Да, – удивил его Саальд. – Я был посланником в вашей империи, и мне стало интересно ваше прошлое. Так что я изучил земную культуру в меру своих сил.
– Сердце империи – Центавр, – на всякий случай напомнил Олег.
– Я заметил, – китерианин одарил его насмешливым взглядом. – Но родина всего человечества – Земля, пусть многие потомки с ней и поссорились.
Дейн не нашелся, что ответить.
– Так вот, – продолжил Саальд, – тогда я нашел немало интересного, скопил целый архив. Не желаете ознакомиться?
– Ну, если вам не трудно… – Олег поневоле заинтересовался. Даже если время потратит – хотя бы что-то новое в жизни появится.
– Не трудно, – заверил Саальд. – Я всегда рад познакомить другие народы с их собственной культурой.
Сказано это было безупречно вежливым тоном, но у Дейна осталось ощущение, что над ним посмеиваются.

Архив китерианин передал, вернувшись на свой корабль и отдав нужные распоряжения. Олег поблагодарил, и сел изучать полученное, как только гость отбыл. Правда, сперва прогнал через несколько программ проверки – на всякий случай. Никаких «подарков» не обнаружил, и уже со спокойным сердцем занялся файлами.
Очень быстро стало ясно, что под «мерой своих сил» Саальд понимал что-то выходящее за пределы разумного. Современная, или хотя бы недавняя культура китерианина не устроила; императорову долю архива заполняли фильмы, книги и музыка восьмисотлетней давности, еще дозвездной эры. Олег даже опешил, вчитавшись в разметку по датам. Хорошо еще, что все содержимое было переведено на современные языки: Дейн резонно считал, что ни одно наречие времен Мировых договоров он бы не понял.
Саальд любезно приложил и глоссарий, и поначалу Олег заглядывал в него чуть ли не каждые пять минут. Но потом перестал – и запомнил самые частые термины, и научился понимать незнакомые реалии из контекста.
Он сам не заметил, как по-настоящему втянулся, особенно когда понял, как мало знает о прошлом своего же народа. Да, Дейн не был историком, никогда и не собирался им становиться… но, черт возьми, многие вещи стоило изучить! Он даже о тех самых «чертях», проскакивавших в речи, мало что знал.
В первую очередь Олег ухватился за близкую ему тему – фильмы, книги и песни о войнах, особенно крупных. И увиденное заставило его глубоко задуматься.
Вот почему, стоило окончиться тяжелейшей войне – и пострадавшая страна прямо-таки радовалась, на душевном подъеме проворачивала такое, на что в других случаях ушли бы годы? А в пределах того же века ветераны куда меньшей войны возвращались сломленными и с потрескавшейся душой? Это если не учитывать того, как их зачастую встречали на родине…
И куда в таком случае попадает он сам? Никак не раздавленный войной, но до сих пор ощущающий на плечах ее тяжесть?
Образы, тем не менее, врезались в память. Олег часто ловил себя на том, что при взгляде на бескрайнюю черноту космоса за иллюминатором начинает напевать про пули и степь. А когда решает отдохнуть за вирт-симулятором истребителей – с губ невольно срываются слова о том, кто сегодня идет в бой. Благо и игровой, и реальный уровень на это звание вполне тянули.
А потом Олег взялся читать и смотреть о будущем в представлении далеких предков. И вот после этого испытанные чувства Дейн не смог бы внятно передать словами.
Потому что грядущие века в исполнении предков зачастую совершенно не походили на знакомую ему историю. Ладно изобретения – в конце концов, трудно было бы ожидать, что кто-то точно опишет звездные путешествия еще до открытия их принципов. Но остальное…
Разнообразие фантазии у предков поражало. Были и войны, захлестывавшие все мыслимые звезды, и экспедиции в непредставимые места, и планеты, превратившиеся в стальные города, населенные сплошными агорафобами… Читая про последних, Дейн даже поперхнулся, сообразив, откуда, по всей видимости, взялось название крейсера-музея.
Но темы войны и упадка Дейну довольно быстро надоели, и он переключился на другие. И здесь его ждало неожиданное.
Он так привык к поделенной между множеством народов Галактике, что саму идею единства всех разумных пришлось долго осмысливать и взвешивать. Картины будущего, где война считалась последним, самым нежеланным средством решения проблем… такие образы были еще менее привычны.
Преступников писатели прошлого признавали. Междоусобицы и войны – нет. Не все, конечно… Но уж чего Олегу не хотелось – так это сидеть и считать, сколько писателей взялись за такую тему, а сколько – нет.
Войны ему в собственном прошлом хватало.
Образы из этих книг и фильмов тоже легко и надежно западали в память. Что слова, что герои, что песни. Одна из них постоянно крутилась в голове – в архиве Саальда она еще и в нескольких вариантах хранилась. Олегу больше всего понравились оригинальный и почему-то перевод на один из старых языков. Латен, кажется, или как он там назывался.
Через несколько месяцев Олег с удивлением заметил, что уже не читает и не смотрит ничего современного, разве что галактические новости. Он прекрасно знал, чего стоит ожидать от большинства нынешних творцов, пусть даже и талантливых; прошлое оказалось куда более интересным и непредсказуемым.
Странное ощущение.
Дейн не привык перечитывать книги или пересматривать фильмы; армейская жизнь обычно и не так много времени оставляла. Зато сейчас, казалось бы, времени хватало – но он ловил себя на том, что открывает одни и те же файлы. И откровенно удивился, когда после мелькнувшего в новостях сюжета об очередной стычке фелисиан и вольфаров подумал «И зачем они? Договориться не могут, что ли?»
Ранее драки эстов его вообще никак не интересовали. Ну разве что он по привычке оценивал возможности вероятных врагов.
А теперь? Почему он все чаще думает, что союзу галактических государств после войны не стоило, не надо было распадаться?
Да. Очень странное ощущение.

Олегу пришлось снова задуматься об эстах где-то через полгода, когда к «Оливо» пристал небольшой вольфарский корабль. Его пассажир представился как Киран Атис Сакхар, предъявил диплом историка. Проверка подтвердила подлинность, и Дейн без особого удивления повел вольфара по музею. Историки сюда прилетали часто.
Экскурсия быстро сменилась разговором о войне и личных воспоминаниях. Сакхар оказался моложе Дейна, хотя тот в жизни бы не взялся определять возраст по волчьим чертам и цвету густой шерсти. Он подозревал, что и сами разумные киноиды испытывали те же проблемы с людьми.
Как бы то ни было, Сакхар в войне не участвовал, в отличие от своего дяди – и Олег аж встрепенулся, услышав, что тот сражался у Аламака, где несколько месяцев сидел и сам Дейн.
Через час человек и вольфар уже смотрели друг на друга с откровенной симпатией. Как раз в тот момент они оказались в зале памятников войны, и Сакхар кивнул на голограмму, изображавшую строгий обелиск:
– Вот этот меморриал я видел своими глазами. На моей рродной планете стоит.
– «Здесь лежит гость с далекой звезды, – машинально пробормотал Олег, – но эта земля не чужда ему, ибо, умерев, он вернулся в большую Вселенную».
– Что? – остро глянул на него вольфар.
– Извините, – спохватился Дейн. – Цитата из одной старой книги, я ее недавно перечитывал.
Сакхар чуть склонил голову набок.
– А что за книга, уважаемый смотрритель?
– Вам вряд ли что-то скажет название, – пожал плечами Олег. – Могу показать, если желаете.
– Я тут прробуду еще долго, – вольфар сверкнул клыками, старательно имитируя человеческую улыбку. – Не откажусь ознакомиться.
Олег в этот же день перебросил гостю «архив будущего». Ему было искренне любопытно, что из нее извлечет вольфар, сын цивилизации, которая всегда ставила войну на первое место. Но творчество они вроде тоже ценили, и, создавая свои взгляды на мир, часто опирались на мнение своих поэтов.
Во всяком случае, так Олег слышал.
Сакхару не понадобилось много времени. Ученый, без сомнения, умел и быстро читать, и работать с материалами, и разбирался в человеческой культуре куда лучше, чем Олег в вольфарской.
И уже через пару дней вольфар нашел Дейна во время техосмотра в одном из залов.
– У вас была очень рразнообрразная культурра, – сказал он. – У нас в такой же перриод стрраны мало отличались.
Дейн развел руками.
– Наверное, человеческое свойство. Вы же слышали поговорку? «Люди так любят спорить…»
– «…что у них трри звездных государрства, а не одно», – с клыкастой усмешкой закончил Сакхар. – Да. Но я удивлен тем, что увидел.
– Почему? – насторожился Олег.
Вольфар помедлил, раздумывая. Потом медленно сказал.
– Стрранная карртина складывается. Ваши мыслители часто ррисуют будущее без войн, с дрружбой и сотррудничеством.
– Да, – кивнул Олег. Вольфар пристально глянул на него.
– Так почему же ваш наррод их идеям не следует?
Дейн мрачно пожал плечами. Ответа у него не было, он сам этим вопросом уже давно задавался.
Сакхар подождал пару минут, потом вскинул голову в знак уважения.
– Я запомню эти обрразы. Благодаррю, Олег Дейн с Центаврра; я ухожу отсюда, получив больше, чем ожидал.
– «Как бесконечно много могут сделать соединенные усилия обеих планет», – невольно скользнула Олегу на язык еще одна цитата. – Или обоих народов.
Вольфар подумал и серьезно прижал уши.
– Так и есть, человек из имперрии. Так и есть.

Техосмотр закончился, и Олег вернулся в рубку: следить за пространством, читать и поглядывать на экраны систем музея. Благодаря архиву, скучать ему уже давно не приходилось.
Прозвучал мягкий сигнал, Олег глянул на датчики. О, снова посетители… интересно, люди или эсты? Последним эстом был Сакхар, но с того времени месяцев семь минуло…
Дейн переключил экран на внешний обзор и вздрогнул.
К «Оливо» мягко скользил китерианский корабль.
Новый сигнал – визитер прислал сообщение. По экрану поползли строки, просившие принять одного посетителя.
Олег поспешно разрешил стыковку и кинулся к шлюзу.
Почему-то он был уверен, что знает пассажира – и совершенно не удивился, когда через шлюз музея действительно прошел Саальд.
– Прошу вас, – предложил Дейн, указывая в сторону входа в залы. Китерианин покачал головой:
– Нет, благодарю. Я всего лишь хотел узнать о ваших впечатлениях от архива.
Олег на секунду остолбенел. Залететь в малопосещаемую систему просто чтобы задать вопрос, полюбопытствовать о впечатлениях? Так, на пару минут?..
«Не понимаю китериан», – констатировал Дейн, но ответил:
– Спасибо. Было очень интересно. Я понял, что многого не знаю, еще понял… понял многое о прошлом.
Китерианин прислонился к стене, переплел пальцы перед собой.
– Любопытно. Вы благодарите, но я не слышу в ваших словах радости.
– Нет, мне действительно было приятно, – заверил Олег. – Просто я сравниваю то, что предки видели в будущем и то, что мы получили… Просто…
Он помедлил. Саальд молчал, глядя с доброжелательным интересом.
– Да просто проморгали мы свое светлое будущее, – мрачно сказал Олег. – Его больше нет – и не будет.
Китерианин улыбнулся.
– Вы уверены?
– Все были уверены, что новое будущее наступит в двадцать первом веке, в лучшем случае – два-три века спустя. А все такие времена прошли, – Олег выразительно кивнул в сторону рубки, словно желая прямо отсюда показать на экран, где светился список файлов. – Все прогнозы остались в прошлом. Похоже, мы прохлопали свое mirabile futurum. Или стрелами Аримана проткнули.
Улыбка Саальда нисколько не изменилась.
– Писатели и режиссеры бывают пророками, а не предсказателями, – заметил он. – Понимаете разницу?
Олег нахмурился.
– Боюсь, что нет.
– Пророк знает будущее, – объяснил Саальд, плавно подаваясь вперед. – Предсказатель пытается точно указать, когда оно наступит.
Он сделал паузу, дав словам повиснуть в воздухе.
– Названные времена минули – но это еще не значит, что все закончилось, что этому «всему» вообще был положен какой-то срок и приговор. В конце концов, вы читали про будущее людей… а люди часто склонны опаздывать.
Простые фразы почему-то перехватили Олегу дыхание, заставили сердце биться чаще. Китерианин отвернулся, шагнул за порог.
– Но от чего это зависит? – хрипло спросил Дейн вслед.
Саальд оглянулся и ответил так, словно говорил об очевидном:
– От людей, конечно. От кого же еще?
Олег хотел что-то сказать, но Саальд мягко продолжил:
– Вы же не забыли прочитанное? «Вся мощь истинной человечности пробуждается и прозревает грядущее…»
Он снова улыбнулся, и вышел.
Олег помотал головой. Почему Саальд был так уверен, что он эту книгу прочитал? Или он в самом деле псионик и умеет читать мысли?
Да какая разница?
Вернувшись в рубку и глядя, как корабль китерианина удаляется прочь от «Оливо», Дейн задумался. А может, в самом деле все останется позади? Войны, подозрительность, борьба за планеты и ресурсы?
Может, все-таки еще не поздно? И почему, черт побери, ему бы самому до этого не дойти, почему обязательно должен указать невесть кто?
Хотя… в конце концов, это и есть сотрудничество – когда другие указывают на то, чего сам не замечаешь.
– «Прозревает грядущее, – сказал центавриец вслух, продолжая фразу Саальда, – тот завтрашний день, когда неисчислимые и несхожие племена все вместе устремятся к несказанно славному и прекрасному будущему».
Впервые с окончания войны Олег Дейн широко улыбнулся и щелкнул стальными пальцами.
– А почему бы и нет?

"Участник №9"

Аутсайдер

Молодой человек идет по станции с другом пилотом, сегодня плановый полет на станцию оповещения для заправки их двигателей и проверки оборудования.
Небольшие шутки подколки идем на инструктаж и там сообщают, что к нам прикрепляют штатного астронома. В том районе, что то заметили и отправляют его, чтоб он это поближе рассмотрел. Им пришлось заменить им пилота, Конечно второму нашему пилоту досадно, нагрузка на него возросла вдвое. Ну делать нечего Стелла (бортовой компьютер) поможет.
Все сели в девятку она уже была загружена и подготовлена. Проверили все сели в криокамеру. Корабль поместили в гаусспушку и отправили к наблюдателю через два дня они должны быть на месте.
Прошло полтора дня корабль начал торможение и Стелла разморозила экипаж. И тут внезапно оказалась что станция попала в район вертикального потока.

В ходе разговора оказалось что 3 дня назад в станцию попал маленький аутсайдер. Он прилетел из слепой зоны и из-за этого станция не смогла увернуться. Хотя он и попал, но это была удача. За всю историю освоения космоса это был второй случай когда в руки ученых попал гость из других солнечных систем. Это могло дать огромные знания о других мирах. Поэтому снарядили астронома для сбора всех данных об этом теле, как, что, когда, откуда и прочее, никто не предполагал что оказывается он был частью вертикального потока. Но делать нечего. Корабль по инерции шел вперед, им нужно было попасть на станцию. Они не могли остановиться слишком была большая инерция и не могли уйти дальше за пределы вертикального потока, они бы тупо были бы слишком далеко. Притом что все станции движутся со скоростью Марса по его орбите они бы остались на обочине и их бы тупо не смогли бы поднять, не говоря что миссия будет провалена, им пришлось бы ждать без топлива пролета следующей станции в криокамерах и еще не факт, что их смогут выловить, там бы пришлось снаряжать тяжелые грузовики и стыковать с ними это очень опасно, короче тот еще гемор, этот вариант сразу же отпал. Поэтому решили действовать по плану. Стыковаться с наблюдателем и связаться с начальством, сообщить о потоке и спросить, что делать. Ответ пришел, действуйте по плану, но если будет опасно то разрешают через стартер наблюдателя уходить назад. Все начали заниматься своими делами. Астроном побежал на контрольную рубку, чтоб потом получить побольше данных о потоке, Инженер задал программу разгрузку корабля и заправки станции, потом пилот должен будет заправить девятку и перевести ее на стартер.
Пока суть до дело, стало известно что поток ослаб. И тут на экране Серж заметил что через некоторое время мимо пролетит огромное тело размером с небольшой астероид. Астроном в экстазе. К этому времени девятка заправлена. Приборы станции и связь были выведены из строя. Пришло указание вылететь со станции и из безопасного расстояния понаблюдать за большим аутсайдером максимально сколько можно потом их подберут. Сказано сделано. Они подлетели поближе и оказалось что это не астероид а инопланетный корабль. Но тут внезапно связь вышла из строя. Астроном же просто с ума сошел. Он убедил их что они обязаны поближе подойти и по возможности высадиться на нем. И играя на чувствах долга, чеславия он уговорил взять побольше данных и взять образцы. Через пару часов им удалось подойти поближе и найти лазейку куда можно было стыкануться. Они воспользовались ситуацией и смогли сесть. Они сумели забраться очень далеко они собрали столько образцов, что прям ваще. В это время инженер остался чинить связь. В это время другие нашли способ добраться до капитанской рубки. где они бы могли бы взять такую информацию,что все эти образцы что они собрали это просто копеечный хлам, но тут такая ситуация им нужно уходить иначе они не смогут вернутся, Изгой уходит из солнечной системы. Инженер в это время починил связь и вместе с пилотом решили уходить. Астроном обезумел он не может этого позволить, он случайно тяжело ранит инженера забирает плату со Стеллой. Он любой ценой хочет забрать инфу с рубки изгоя и использовать девятку как передатчик, чтоб ее отправить хоть кому нибудь из людей, без надежды на спасение. Он связывает пилота и уходит. Пилот все же сумел выбраться инженер умер на его руках и тот в отчаянии пытается, вернуть Стеллу. Он догоняет Астронома в тот момент когда он с помощью Стеллы пытался запустить Изгоя, чтоб получить инфу. Но уже поздно все сроки пройдены. Он чуть чуть побил астронома со злости, но так уж и быть решил ему помочь, тот запустил изгоя но тот захватил контроль над Стеллой. И он начал с ними разговор.
Он сообщил что это корабль спасения и они летели чтоб спасти их расу, но в пути они попали в аварию и полкорабля было уничтожена, убив почти всех в криокамерах. Резервной энергии не хватало.Но он сообщил если они помогут спасти то что осталось от корабля он поможет им вернутся им домой.
Он отправил их в хвост корабля снадбив их прибором чтоб открывать двери. Они идут назад но там такие повреждения, просто ужас, они находят мертвых инопланетян и решают ничего не говорить Изгою. Что все его попытки спасти их расу бесплотны. Они пришли к двигателям, по расчетам Изгоя если они совершат манипуляции то они смогут вывернуть Корабль к орбите Земли где у них будет шанс уйти на станции Терры. Они заходят туда и включают панель запускается Изгой, но он не связан, с тем что на капитанской рубке. Он поврежден и сошел с ума походу он запустил протоколы защиты. Они кое как выбираются, но астроном тяжело ранен. и он решает отвлечь и задержать поврежденный боевой модуль из грузового отсека, при помощи того прибора что дал изгой. Тому это удалось и ценой своей жизни тому удалось уничтожить погрузчик. Он уходит из того кладбища что превратился криоотсек. Но на выходе он обнаружило один функционирующий криомодуль. Он каким то чудом сохранился в этом аду. Он был прикрыт большим обломком, который смог защитить его от миллионов или миллиардов лет путешествия по космосу и он прикрыл его от всех микрометеоритов и обломков. Он горел словно маяк единственный живой огонек среди тьмы. Похоже он включился когда запустился когда они с инженером включили панель и когда он к нему подошел, инопланетянин там уже почти проснулся.
Пилот решил что тот сможет помочь найти способ добраться до двигателей мимо того сумасшедшего изгоя. Но что делать она там лишь в каком то камбинезоне она погибнет когда откроется камера. Он спросил у нее как она на их языке Стелла-Изгой до этого уже загрузила в Сири их язык. Она нечего не понимала, она не видела его лица за шлемом, она била руками по стеклу и пыталась выбраться, он знаками попросил успокоиться и написал голограмой, что их корабль попал в аварию и все тут разрушено и что ей нельзя выходить иначе она погибнет, она успокоилась и со слезами что ему говорила. Похоже камера не откроется пока здесь нет атмосферы. Нужно что то придумать, надо спросить совета у Изгоя. И он написав на голорамме чтоб она ждала и что о скоро придет. Девушка заплакала и что то залепетала, видимо прося не уходить, она очень испугалась видя вокруг такое разрушение и разруху. Он не мог пойти К изгою путь был разрушен погрузчиком и инженером,
Он быстро пробежал к помещению рядом он открыл дверь и оттуда сразу же начала выходить атмосфера, он забежал и закрыл дверь, зашел дальше там тоже была атмосфера,
Но что то было не так повсюду едва светились стены и микрофон фиксировал чужеродные звуки, включив фонарь увидел, что за те годы что корабль летел, тут возникла своя экосистема. Здесь она тоже погибнет без скафандра, что делать, Он не мог вернуться назад дороги нет вперед он не знал дороги, короче будь что будет, нужно было заморозить ее обратно и тащить камеру с собой, другого выхода он не знал.
короче он вернулся и попытался что то сделать, чтоб заморозить ее назад. Но когда вернулся то он увидел, что камера открыта и из нее вылезает та девушка, но она была закована в скафандр, похоже он недооценил этих альенов, они предусмотрели ситуацию она сразу сразу же выскочила и подойдя ближе что то залепетала, на его частоте , Сири не успевала за ней переводить. Он откинул золотой светофильтр и девушка сразу же отпрянула и спросила кто ты. Её понять можно было. Я слишком отличался от нее. Но короче мы быстро нашли общий язык Сири помогала, в скором времени нашли для нее и инопланетянские скафандры. Она не была членом команды поэтому она не знала куда идти но все же она помогала по мелочам, да и было веселей с ней, корабль был огромен 5 км в длину и км в ширину, до этого он был больше раза, поэтому нам потребовалось много времени добраться до машинного отделения, за это время она и я много узнали друг о друге (благодаря конечно же Сири) Добравшись до туда Мы с большим трудом отключили Изгоя, сохранив при этом управление и совершили манипуляции по инструкции благодаря данным астронома. Теперь срочно надо было идти к Изгою за платой Стеллы. Мы немного опоздали на полчаса, поэтому надо было срочно к Изгою. Изгой сказал, что Корабль повернул назад и пролетел орбиту Земли и он уже уходит в открытый космос. Быстро оценив ситуацию, нашли решение, но был шанс 50/50 что план не сработает. Надо было двигателями погасить инерцию и дать небольшой импульс, но дело в том что их тяги не могло хватить и они бы по инерции все равно ушли в открытый космос и вернулись бы в солнечную систему через сотни тысячи лет. Попрощавшись с изгоем, они забрали Стеллу, установили в девятку и стартанули на маневровых двигателях и после их истощения повернувшись задом боковыми маневровыми, запустили мощные тормозные двигатели, их нужно было до конца использовать иначе там терялась энергия на запуск и прогрев если пользоватся короткими импульсами.
Но была опасность что они смогут перегреться и взорваться. Но пилот рискнул и понадеялся на то что движки выдержат большие перегрузки. Что их запаса хватит.
И он врубил на всю мощь и давил на газ до конца. По всей кабине били искры от перегрузки девятку трясло и один за другим приборы выходили из строя, в кабине орал сигнал тревоги, и внезапно все кончилось топливо все вырабаталось но они добились своего и девятка преодолела инерцию изгоя и шла вперед с небольшой скоростью , через месяц они подлетят к орбите наблюдателей на Террос вей и их заберут, полюбому заберут. Пилот уже знал что люди давно за ними наблюдают и только ждут что они подлетят поближе и заберут их во что ни было не стало. Он включил Аварийный маяк и встал с кресла и повернувшись к девушке сказал все будет хорошо. Зея же со слезами на глазах смотрела в окно в звездное небо наверное прощалась с тем миром, с теми кого знала. Он подождав немного положил руку на ее плечо и сказал что пора. Надо было идти в криокамеру, воздуха было мало, система регенерации вышла из строя, нужно было идти. Кивнув она пошла за ним и с опаской подошла к камере . Она сжала его руку и сказала обещай, что встретишь меня потом. Хорошо и она поднявшись на цыпочки чмокнула в губы по земному обычаю легла в камеру. Он закрыл крышку и включил кнопку Она сразу же заснула и тут же через минуту застыла.
Пилот минуту посмотрев на нее вздохнул и пошел готовить корабль к полету и потом к криосну.
В это время, как он и говорил, за их маленьким корабликом наблюдало тысячи глаз и считали дни до их подлета.

Конец.

Глоссарий.

Марсова дорога - (Martian path) в просторечии кольцо, эмка, эмхайвей. Орбита Марса по которому движутся станции подскока между которыми, а также планетами производится транспортное сообщение.

Терра Нова - Орбита Земли по которому вокруг солнца двигались Терранские станции подскока

Станции подскока -(jump station) Станции движущиеся на Марсианской или Земной орбите вокруг Солнца, при помощи них производится сообщение между Землей и Марсом.

Вертикальный поток - (high stream) косм. Метеоритный поток идущий перпендикулярно плоскости Солнечной системы извне из открытого космоса.

Аутсайдер (outsider) косм. Большой метеорит, астероид не принадлежащий Солнечной системе приходящий из открытого космоса.

Стартер (Gauss starter) огромная гаусс пушка при помощи которых станции подскока отправляют корабли на другие станции и на другие планеты человечества.

Станция оповещения (warning station) CO, орга́н, наблюдатель. СО находятся между станциями подскока служат для мониторинга метеоритной опасности на маршрутах кораблей и их раннего оповещения в случае опасности.

Девятка, сиджей - SJ-2579 Малый космический транспортный корабль на 3 места. Обычно служит для обслуживания дальних аванпостов, спутников, СО, шахтерский станций, где обычно не требуется огромная грузоподъемность.

Сообщение отредактировал Gregor E - 01.09.2015, 18:17

[Друг зверей]

Пошла жара!)

[V-Z]

Всем участникам необходимо прислать мне свои оценки, поставленные другим конкурсантам

Уточнение - то есть участники свое голосование в открытый доступ не выкладывают? А отзывы и мнения они же открыто положить в тему могут?

[Gregor E]

Оценки другим участникам все конкурсанты присылают мне в личку, а я их затем выкладываю анонимно. Отзывы и мнения могут и должны быть в оценках. Но никто не мешает вам высказаться дополнительно и в этой теме от своего лица (только лучше сделать так, чтобы люди не поняли, где ваша работа в таком случае)

Сообщение отредактировал Gregor E - 01.09.2015, 18:22

[V-Z]

Понял, спасибо. Я тогда лучше с открытыми отзывами подожду до объявления результатов, а так их пришлю по прочтении рассказов.)

[AN_XI]

Будет, что почитать. Й-ех, раскинусь критикой по форуму!

[Друг зверей]

Прочитал пока только первые два, классно. Продолжаю читать)

[Grím]

Не могу отправить оценки Грегору.
Это сообщения нельзя отправить, потому что личный ящик адресата полон.
Это личное сообщение не отправлено

[Gregor E]

Почистил ящик – пробуй теперь

[sidestep]

1 - баллов 5. Конкретных претензий нет, но и результат ниочём.
2 - однозначный виннер, ставлю 10. Сочный язык, легко читается. Единственное, что немного напрягло - неочевидная развязка; пришлось два раза перечитывать, чтобы понять, о чём речь вообще.
3 - где-то 8. Такая вполне себе брэдберивщина - в хорошем смысле, конечно.
4 - пожалуй, 6. Как и с первым - наполнение без смысла; только здесь по крайней мере тянет класс на одиннадцатый, а не пятый.
5 - кажется, знаю, кто это. Выше среднего; 7.
6 - кто-то пересмотрел терраформеров. 5. Понаписано много, а зачем - непонятно.
7 - 4 балла.
8 - 6.
9 - 4.

Последние два вообще чуть ли не пролистывал. Они и сами по себе - простыня; так ещё и с расположением им не повезло, в самом конце остались, когда внимание уже затуплено. Может быть, ещё и в этом дело.

Сообщение отредактировал sidestep - 02.09.2015, 18:21

[Gregor E]

Участник №4

Без минуты полночь - 10, четко и лаконично, отличная атмосфера и интересная подача. Концовка, конечно, предсказуема, но это не умаляет интерес к рассказу
Ложномор и страхолюдце -5, возможно ксенобиология не мое, но , сей рассказ показался через чур растянутым, плюс момент с поляками и их космическим фейлом как-то не особо уместен
Настоящее сокровище - 9, интересно, но сама катастрофа на корабле главного героя кажется протянутой за уши, но идея на пятерку
Буря - это я сам написал, наверно мрачновато вышло
Культурный подход - 7, забавно, в этом рассказе почему-то национальные вопросы смотрятся эстетично. Читается тоже легко
Старая добрая Земля - 7 крепко и интересно, не лучше и не хуже, чем другие, ненависть к тараканам понятна, сам выводил их не так давно...
Участник #7 - 6, немного инквизиторов и судей Дреддов. Написано интересно, но это же ваха
Мозаика былого - 8, мысли о светлом будущем, положительная история, читается приятно
Аутсайдер - 4, самая идея хороша, но реализация... Это либо стеб либо автору пока рано браться за рассказы.

[Gregor E]

Участник №3

1 участник - 7
2 участник - 6
3 участник - Моя история
4 участник - 5
5 участник - 8
6 участник - 5
7 участник - 6
8 участник - 7
9 участник - 3

[Gregor E]

Участник №7

1) 7
не очень понятно, что там произошло в итоге и почему =\
2) 9
интересно, но мне привиделась политота
3) 8
неплохо, напомнило трейлер "марсианина", где он себе грядки запилил на станции
4) 9
годнота, только непонятны вообще принципы работы таких спасателей, если никуда никогда вовремя успеть по сути невозможно
5) 7
Жданов чо т и меня утомил своими нац предрассудками
6) 5
кто все эти люди
7) моё
стыдно, честно говоря за свою писанину; хотел сперва слиться, но все же решил отправить
на фоне остальных работ понял, что стоило все же слиться =\
8) 10
какой-то странный музей с посещаемостью 2 инопланетянина в год, но в целом мне очень понравилось
9) 2
Все сели в девятку она уже была загружена
я обычно не обращаю внимания на грамотность, но тут че т перебор

Сообщение отредактировал Gregor E - 02.09.2015, 12:00

[Gregor E]

Участник №9

1 - 6
2 - 8
3 - 6
4 - 9
5 - 8
6 - 6
7 - 6
8 - 7
9 - мое. Мда... Чукча не писатель. Ну, в любом случае, это был интересный опыт.
В следующий раз получше получится.

[Доблестный Venen...]

Короче я начал читать. Первый рассказ мне понравился. Только я не понял - что случилось то? Что он изменил? Дал надежду, веру людям своими словами?
Оценки будут попозже когда все прочитаю.

И я правильно понял - будущее начало меняться в лучшую сторону?

Катарсис таки?

2 рассказ. А что Польша может в космос? Кстати за образец взята проза Стругацких? Еще не дочитал.

Мы его сначала просто *ей шипастой называли.

Ахахахаха. жжешь!

My, chłopi, zawsze źle: musimy karmić Pan, księdza i Żydem

мудрый поляк)))


Арктурианский глистополз. Мелкая такая тварь, любит закапываться на тропах, что ведут к водопою. Только спина из земли торчит. Жертва наступает на нее, и через какое-то время погибает от сильнейшего из известных науке ядов. А сам глистополз, после того, как на него наступили, ползет по феромонному следу жертвы, присасывается к трупу и жрет его лет пять или шесть. Больше ему, для счастья, ничего не надо.

Сам придумал? Или чевой такое есть?

Рассказ мне очень понравился но какой то он не оконченный как будто новелла из череды взаимосвязанных новелл а ля полдень двадцать какого то века не понмю Стругацких.
То есть надо писать продолжение я считаю, еще рассказы, а потому единым рассказам все объединить. Короче ищи автор катарсис, чтоб человек стал более просветленным после прочтения, чтоб что то осознал что то доселе неведомое, что он возможно видел в своих снах или не снах или не видел...

Ясно излагаю?

Тем более автор хорошо пишет, наверно Ан ты написал?

Сообщение отредактировал Great Venenciy - 02.09.2015, 14:30

[HiveTyrant]

Ан ты написал?

Кто тут еще может по-польски шпрехать? Других вариантов, имхо, нетъ

[Доблестный Venen...]

Кто тут еще может по-польски шпрехать? Других вариантов, имхо, нетъ

А с чего ты взял что он по-польски шпрехает?
Ну если Ан - то молодец другого не ожидал, но надо все таки катарсис искать, капнуть глубже. Моэм нужен. Люди.
Умный все хорошо, но копай копай этих поляков, этого ксенобиолога. Че он туда полез? Че за поляки? А то все хиханьки да хаханьки. Все гладко написано, но в тоже время ожидаешь чего то этакого в конце, а там пшик просто. А надо чтоб конец полностью перевернул восприятие читателя, что он только воскликнул: "Етить"! Я потом долго рассказывал бы всяким знакомым и не знакомым, что вот читал он рассказ на каком то форуме с солдатиками, а там такое, такое! И от него все бы отшатывались как от прокаженного - хватить уже какие рассказы, какая фантастика, у нас дети сидят дома некормленные, рубль скачет и вообще мировая ситуация не располагает к фантазиям.
А так рассказ хороший.

Посмотрим ли будет дальше катарсис, изменит ли дальше какой то рассказ меня, обновит ли меня а может вгонит в такую бездну отчаяния. Ведь катарсис может быть не только греческий, позитивный.

Сообщение отредактировал Great Venenciy - 02.09.2015, 14:48

[HiveTyrant]

А с чего ты взял что он по-польски шпрехает?
Ну если Ан то молодец другого не ожидал, но надо все таки катарсис искать, капнуть глубже. Моэм нужен. Люди.
Умный все хорошо, но копай копай этих поляков, этого ксенобиолога. Че он туда полез? Че за поляки? А то все хиханьки да хаханьки.
А так рассказ хороший.

Посмотрим ли будет дальше катарсис, изменит ли дальше какой то рассказ меня, обновит ли меня а может вгонит в такую бездну отчаяния. Ведь катарсис может быть не только греческий, позитивный.

Таки да, очень похоже на польску мову.

Катарсиса не будет. Ни греческого, ни какого-то еще.

Надо будет самому таки собраться, дочитать, и написать ко всему ороро с оценками...

Сообщение отредактировал HiveTyrant - 02.09.2015, 14:45

[Доблестный Venen...]

Таки да, очень похоже на польску мову.

Катарсиса не будет. Ни греческого, ни какого-то еще.

Надо будет самому таки собраться, дочитать, и написать ко всему ороро с оценками...

Я немного добавил в прошлый пост - расписал что я жду от рассказа.
Я жду Откровения.