[фанфик][Wh40k]Багровая Тропа

[kaligvla]

Багровая Тропа

Аннотация: Багровая Тропа суть дорога без начала и конца, что вьется спиралью вокруг Трона Черепов и разверстывает себя в бытие мечом, топором и железным сапогом. Ступить на нее – значит войти в безбрежную реку крови под вечно открытым и вечно голодным Оком Богов, что вольны возвышать и карать по своей прихоти. Такова аксиома мироздания, что расплетается восемью лучами истины бесконечной войны.

I

Он бродил бесплотной тенью, позабытым воспоминанием – призрачный отголосок кого-то несравненно более материального и великого. Мир, в котором он оказался, был подстать - затянутый серый туманом, где земля была бесплодным пеплом, а небо мрачными свинцовыми тучами. Мертвый, безжизненный и совершенно пустой.

Кто он? Что он? Эти вопросы не имели никакого значения. Он ими не задавался. Он бродил неприкаянным духом и ведал лишь одно. Ему нужно было найти нечто, что имеет смысл. Но смысла в этом покинутом жизнью мире было мало.

Он бродил меж расколотых, почерневших от огня гор. Временами на горизонте мелькали вспышки. Тогда он видел горы в первозданном великолепии – высокие, крутые, укрытые белоснежными шапками. Миг, и с небес падали лучи света. И в грохоте он слышал далекое эхо.

«In nomine dei … Imperator regnum eternum…»

Он бродил меж окаменевших деревьев, искаженных и изломанных чьей-то злой волей. Поднимался ветер, и он видел прекрасные зеленые рощи. Ветер становился сильнее, превращался в стену огня, и все возвращалось на круги своя. И в вое штормового ветра он слышал суровые голоса.

«Капитул Крылатых Гусар … за пренебрежение своим долгом … грех стяжательства … многочисленные злодеяния против слуг и имущества Империума…»

Он ходил меж равнин, полных мертвых людей, чьи останки рассыпались в прах от его бесплотных шагов. Временами он видел не останки, но тени десятков бегущих в панике людей. С небес на них падали бомбы и выпускали на волю вирус, что сдирал плоть и превращал ее в жидкую кашу. И вновь лишь черепа взирали на него провалами глазниц, провожая неясный силуэт, и ш[оппа!]ли.

«Объявляется Excommunicate Traitoris … и приговаривается к уничтожению…»

Он ходил по дну высохшего моря, полного праха и останков издохших морских левиафанов. Средь костей он видел обломки полевого лагеря каких-то мифических титанов, больше похожего на крепость, с украшеными шестерней стенами и следами жестокой битвы.

Он не знал, сколько скитается в этом мертвом мире, да и не мог бы понять этого, даже если бы у него были желания. У тени не было ничего – только цель.

II

Во мраке спит хищник. Он ворочается в беспокойном сне. Он видит грезы об охоте, о теплой свежей крови. Он видит грезы о страхе, о возвещающем его появление первобытном ужасе. Хищник знает, что скоро сон закончится. Но не сейчас. Время еще не пришло.

III

Тень шагает по полю боя, заваленному бесчисленными трупами и ржавеющими остовами техники. Временами он видит, как многометровые боевые машины с огромными цепными мечами и потрескивающими громовыми перчатками наперевес несутся в атаку на стройные ряды танков. Тот, кем тень была когда-то, сразу бы их узнал – «Хищники», «Поборники», «Сикарийцы», «Разящие Клинки», «Глефы». Но это лишь видения, которые не трогают тень. Он просто бредет мимо спекшихся, разбитых шагоходов, мимо изувеченных, разорванных и сожженых танков.

Иногда он видит фигуры великих воинов, сражающихся друг с другом. Вот одни – в багрово-черной броне, неумолимо наступают и обещают устроить всем ад. Другие таятся в тенях, только затененная красная звезда на наплечниках, позволяет предположить их верность. Вот темнокожие воители, герои все как один, в темно-желтых доспехах и лавровых венках, бросаются в бой, чтобы искупить свой провал.

Против них выступают бродяги в лоскутной броне под знаком пылающего древа. Их путь - только вперед, на смерть. Рука об руку с ними идут в атаку гордые воители в богато украшенной броне с леопардовыми шкурами. Их знамя – шлем с плюмажем из перьев. Даже сквозь марево и забвение он слышит, как они вопрошают – если с ними какой-то император, то кто против них?

Мрачные воины с головой дракона в качестве герба, готовятся к последнему обреченному бою, прежде чем на них набрасываются берсерки в темно-синей и золотой броне под штандартами с восьмиконечной звездой и черепом льва.

Но это все иллюзия. Реальны лишь истлевшие трупы героев, павших в бессмысленной братоубийственной резне. Посеченные, обезглавленные, забитые до смерти прикладами оружия, которое все еще сжимают мертвые руки. Даже в смерти они вцепились друг в друга в последнем противостоянии. Их тела высятся бесконечными скорбными курганами.

Тень шагает меж мертвецов и за грудами тел видит великую крепость. Тень влечет в нее, сквозь разрушенные стены и оплавленные башни, сквозь вырванные из гнезд артиллерийские орудия и изрытые кратерами подступы. Тень не видит врат, беспомощно озирается вокруг.

Вот и вход. Пролом в стене, дорога к которому проходит по склону из разбитых остовов великих машин, рыцарей, сплющенных, изломанных, погибших. Словно бы они хотели построить лестницу, ведущую к бессмертию, из собственных тел. Склон венчает великий титан, черно-белый царь всех машин, что привалился к стене. Кажется, что железный исполин просто решил отдохнуть, но он так же мертв, как и все в этом тусклом, печальном мире. Его сердце-реактор, видимое сквозь прорехи в броне, давно остыло, а грозные орудия навеки умолки. Шлем-рубка смотрит на опустошение вокруг ненавидящим взором.

Тень бредет по внутреннему двору великой крепости. Он также полон мертвецов, как и равнина за стенами. Но эти мертвецы, хоть и закованы в такие же латы, кажутся несравненно более древними. Убийцы в засыпанной пеплом броне цвета морской волны и Оком на наплечниках и варварские короли в золоте, что защищали от них недра рукотворной горы. Тень шагает дальше, ей не важны мертвецы. Среди них нет достойных.

Вдруг тень слышит карканье стервятника. Мерзкая птица сидит на груде тел и пристально смотрит на тень. Сквозь хриплое карканье падальщика тень вдруг слышит слова.

- Кто шастает по моим владениям? Это ты, человек-зеркало? Пришел полюбоваться на мой крах, поиздеваться надо мной?

Стервятник подлетает поближе.

- Нет, ты не торговец стеклом и пустыми обещаниями. Его-то не заткнешь. Так кто же ты? Это ты, Кале-бей, мой верный Пропащий Шакал? Вряд ли. Он бы не был столь непочтителен со своим хозяином.

Птица наклоняет голову, изучает тень своими хитрыми и злобными глазами.

- Кто ты, отголосок? Моя распутная Черная Королева? Мой глупый и наивный Чумной Доктор, что должен был принять на себя все мои болезни и недуги? Мой гневливый Лев Полуночи? Отвечай немедля!

Тень молчит, ей нечего, да и нечем говорить.

- Ты хоть знаешь перед кем ты стоишь, молчун? Я – Чжэн Хе Шень, Великий Стервятник, Первый из Мародеров! Я тот, кто смог обмануть даже Хана всех Ханов, великого Джагатая! Я тот, кто избег смерти, тот, кому было обещано столь многое! По какому праву ты слоняешься средь моих владений?

Тень понимает, что начинает что-то чувствовать. Это чувство – омерзение.

- Тьфу, глупая душа. Что ты вообще знаешь? Ты стоишь на пепле Ягеллона, где мои жидкокровные отпрыски, взявшие от меня лишь алчность и гордыню, но ни капли коварства и ума, были обмануты змеями Альфария и подставились по своей глупости под клинки прихлебателей Терры. Ох, что же это было за предприятие, Ягеллонский Крестовый Поход! Столько предательств, столько несчастий, столько жизней потрачено и крови пролито ради моего возрождения! Все впустую!

Тени кажется, что за личиной жалкого падальщика он видит другую фигуру - могучего колдуна. Хищные прищуренные глаза, сияющие словно алмазы. Ухоженная борода и усы, вьющиеся будто змеи. Гладкая кожа из сияющего золота. Роскошный до безвкусия доспех, украшенный десятками драгоценных каменьев. Но нет, это лишь эхо былого, а перед тенью все тот же жалкий и сквернословящий стервятник.

- Молчаливый глупец, твоя непочтительность мне надоела! Прочь с глаз моих! Прочь!

Карканье становится невыносимым, и тень продолжает свой путь.

Тень ступает по пыльным залам, бредет сквозь темные коридоры. Везде вокруг следы безжалостного и отчаянного боя – сотни отстрелянных гильз, выбоины в стенах, бурые пятна давно засохшей крови. На границе осязания беспомощно скулят призрачные шакалы и слышен звон разбитых на осколки зеркал. Это не крепость – это склеп, где сгинули все мечты и надежды Стервятника, и в награду за свою неудачу он получил лишь царство пепла и праха.

Тень входит в зал с высокими стрельчатыми окнами и теряющимся в вышине потолком. Пол устлан изорванными знаменами вперемешку с телами безликих мертвецов в разорванных противогазах. У дальней стены высится трон. Он сплетен из колючей проволоки и восседает на нем скелет в истлевшей черной униформе с поблекшим желтым шевроном на плече. Голову мертвеца венчает разрубленный пикельхельм.

Тень [ну уж нет]одит искомое. Достойный враг. Достойное подношение.

Тень протягивает воспоминание о руках и аккуратно снимает череп.

Тень обретает материальность.

Стены осыпаются вековой пылью. Замок, мертвецы, машины – все вокруг развеивается на поднявшемся ветру.

Тень стоит на тропе.

И цвет ее – багровый.

IV

Хищник слышит далекий зов. Он пробуждается ото сна. От могучего рыка сотрясаются его кости из меди и бронзы. В сердце хищника пробуждается огонь. Он чует кровь, разлитую в вакууме бескрайней пустоты.

Хищник чует войну. Чует добычу. Хозяин возвращается.

V

Мальчик, что станет воином, идет по тропе. Он пока не знает куда, но это придет со временем. Важен не конец, важен лишь путь. Он идет сквозь холодную метель. Он помнит ее. Помнит холод, помнит лишения. И помнит, как был избран. Как его вытащили из зловонной канавы, где он родился, и бросили на смерть среди снегов и стужи. Как он вышел из снежной бури - обмороженный, окровавленный, но не сломленный. И был возвышен, преображен в совершенное оружие убийства.

Мальчик смотрит на череп в руках и кивает. Неожиданно для себя он произносит:

«Багровая Тропа суть дорога без начала и конца, что вьется спиралью вокруг Трона Черепов и разверстывает себя в бытие мечом, топором и железным сапогом»

Не мальчик, но юноша с ложными идеалами в сердце, выходит из метели под оглушающий барабанный бой. Перед ним расстилается бескрайняя равнина цвета меди и выбеленной кости под окровавленным небосводом. Воздух дрожит от жары и сотрясается от мрачного набата. С каждой ударом барабанов юноша вспоминает, как сражался во имя безразличного трупа на троне далекой Терры.

Эта бесконечная адская равнина пахнет как подземелья под великими городами-улья Ахмадры и Сетуани, где он при помощи клинка и священного болтера истррепродукциял четырехруких ксеносов. Она пахнет как пылающий от носа до кормы чумной корабль нечестивой и навеки проклятой Гелоссы Эрсинии, чей прах он развеял по космосу.

В мареве адской жары проступают силуэты барабанщиков. Их рев звучит как крики миллионов благодарных жителей сектора Сецессио, когда он, капитан 1-ой роты Ледяных Стражей, бросил к трону губернатора Мордвиги-Прайм голову орчьего вождя Златозуба, что грозил затопить имперские миры неостановимой зеленой волной.

Красные долговязые фигуры с вытянутыми рогатыми головами, демоны, ритмично бьют в барабаны из содранной кожи костями выпотрошенных и зарезанных героев. С каждым ударом он ревут имя. Его имя.

Некогда верный воин не может расслышать имя, но уверенно говорит:

«Ступить на Багровую Тропу – значит войти в безбрежную реку крови под вечно голодным Оком Богов, что вольны возвышать и карать по своей прихоти».

С каждым шагом мужчина, что стал Полуночным Львом, идет все увереннее. Воспоминания текут потоком, полноводной алой рекой.

Он вспоминает Биону, где некогда верные Ледяные Стражи узнали о подлом предательстве мясников Инквизиции. Помнит свой бесконечный гнев за рану, нанесенную их ордену-основателю.

Он вспоминает Валь-Фонт, где под крики улюлюкающей толпы он предал мечу инквизитора-радикала Лоренца Шварца, и как в тишине открытого космоса размазал голову его немезиды, пуританина Силегиса Терентия, об личную кафедру его собственного же флагмана.

Он вспоминает, как забивал словно скот лицемерных святош на Мейциге, чтобы выманить лорда-инквизитора Асфирия, и как выдирал бионику из истошно вопящих шестеренок на базе А478-Минор, чтобы узнать где расположены тайные крепости Ордосов.

Он вспоминает, как шавки Трупа-на-Троне обрушились на его родной Блекинг и сожгли дотла крепость-монастырь ордена, и как ублюдочный Радзивилл Амброзий из Крылатых Гусар казнил его брата, его друга, его магистра Эдельфуса.

Он вспоминает, как заполнил трупами по самую крышу кафедральные соборы Новезии-Квартус, и как утопил в крови эльдарских экзодитов Ультариэль и воздвигал холмы из тщедушных тел ксеновыродков.

Он вспоминает Меобек, который был превращен в скотобойню, горящие ульи Немедрокса и поля резни на Амисодаре-V.

Он вспоминает Веллен, где его Полуночные Львы покрыли кровью местных дикарей многометровую статую Черного Бога, и разбудили спящего и закованного в ней великого демона.

Он вспоминает Ягеллон. Испаренное орбитальной бомбардировкой Карибдское море, где он и его воины нанесли незаживающую кровоточащую рану Легио Статика и предали мечу лучших воинов ордена Железных Драконов, цвет рыцарства Надис-Надеба. Беломраморный Квакор, где он скормил демоническим псам ублюдка Амброзия и поверг великого Древнего Белуха, дредноута-левиафана. Он вспоминает свой апофеоз и возвышение к вечности войны. Он помнит стены Каэр Вавеля, где встретил свой величайший триумф и свою первую смерть.

Легионы кровопускателей вздымают клинки и опускают их друга на друга. Кроваво-красные гончие рычат и лают, дерутся за визжащие останки трусов. Великие кровожады бьют кнутами и потрясают топорами в вечной ненависти к нему и друг другу.

«Кхарл! Кхарл! Кхарл!»

Воздух сотрясается от его имени, что ревут в небеса легионы Бога Войны.

VI

Хищник больше не скользит по бескрайней глади космоса. Он взял след. Он видит добычу. Чудовищное аморфное создание. Великий Пожиратель. Достойное подношение для хозяина.

Корабль-улей завис в центре битвы. Его трутни сражаются с бывшими собратьями хищника. Когда-то хищник был похож на них. Он был безвкусным крейсером типа «Амбиция», построенным для скудоумного вольного торговца, пока воля настоящего хозяина не преобразила его. Адамантовые борта и переборки стали стенами из живой плоти и черного железа, откованного в варпе. Кроткий и глупый машинный дух стал диким и алчным разумом голодного зверя. В его мыслях навеки поселилась жажда крови.

Хищник ревет. Адские котлы поддают жару в его нутре. Он устремляется вперед. Корабль-улей чувствует угрозу. Разворачивается. Плюется биокислотой. Хищник с презрительной легкостью избегает отрыжку врага. Сметает трутней-защитников.

Хищник идет на таран. Его бронированный нос разверзается пастью километровой длины. Он врезается в корабль-улей в вихре крови, ихора и расколотого хитина. Корабль-улей трясется и содрогается, пока хищник пробивает себе путь сквозь него. Хищник пожирает сердце чудовища и вырывается наружу в потоке мерзких жидкостей и желудочных кислот.

VII

Кхарл шагает по Багровой Тропе, аксиоме мироздания, что расплетается восемью лучами истины бесконечной войны. Перед ним уходит ввысь гора черепов, чья вершина теряется в багряных тучах, изливающих кровавый дождь.

Это не конец пути, но и не начало.

Кхарл в последний раз смотрит на череп генерала Ротбранда – единственного, кто смог его победить, пусть даже ценой своей жизни. Он бросает череп к подножью горы.

Реальность раскалывается надвое. Вихри варпа подхватывают могучего демон-принца. Он расправляет крылья и парит на волнах имматериума. Варп вокруг ревет и стонет, спешит излиться в бытие через великую рану. Кхарл протягивает правую руку, и в ней материализуется его топор, что горит пламенем преисподней. Кхарл протягивает левую руку, и в ней появляется цеп с десятком пылающих и вопящих черепов, что он принес к Трону. Кхарл ревет в упоении и устремляется в реальность. С громовым хлопком он выталкивает себя из варпа и приземляется на поверхность мира, что охвачен войной.

Кхарл принюхивается. Он чует великое кровопролитие. Он знает этот мир, Эстельменцию-Альта. Если бы Кхарла-демона это волновало, он вспомнил бы, как уже ступал по этой земле – не как завоеватель, но защитник. Но это не имеет значения. Значение имеют только рабы трупа-на-троне, занимающие сеть траншей. И орды тиранидов, что накатываются на них девятым валом. Жалкие паразиты, что не ведают ни радости резни, ни сладость брызг крови на лице, только свой вечный бездумный голод.

Кхарл стоит между двух великих армий, что готовы схлестнуться друг с другом. Достойная жатва во славу Трона Черепов.

Кхарл усмехается и бросается в сечу. Бьет о землю цепом и выпускает волну пламени, что слизывает выводок гаунтов. Рубит топором расчет тяжелого болтера. Сбивает шагоход «Часовой» вопящим цепом и давит ногой кабину. Подрубает ноги карнифексу. Уходит от взмаха огромных косооборазных когтей. Вырывает их из тела. Бьет цепом. Еще раз. Еще раз. Кровь. Зоантроп испускает в Кхарла поток пси-энергии. Он стекает с демона как вода. Кхарл вбивает свой ужасный топор в раздутый мозг тиранида. Кровь. Кхарл врезается в боевой танк, переворачивает его, разрывает броню. Кровь. Пожирает экипаж. Кровь должна течь. Топор поднимается. Кровь. Топор опускается. Кровь. Черепа на цепе кричат в агонии, дробя хитин. Кровь собирается в ручьи, в потоки, в реки. Кхарл неостановим. Кровь бьет фонтанами. Кровь. Кровь во славу Кхорна. Кхарл отрубает руки. Отрубает конечности и симбионты. Отрубает головы. Черепа падают на землю. Кровь. Кхарл застыл в противоборстве с тираном улья. Он встречает меч топором. Вбивает цеп в бок тиранида. Ревет. Рубит. Рвет. Зубами. Когтями. Кровь. Отрывает голову. Кровь. Шавки трупа-на-троне в панике разбегаются. Кровь. Тираниды мечутся, лишившись направляющей воли. Кровь. Кровь должна литься дождем.

Кхарл слышит боевой горн. Кхарл поднимается из багрового омута. Кхарл видит стоящего врага. «Рубра Вендетта», титан типа «Гончая» из Легио Феррата. Кхарла не заботят имена. Ему нужен стальной череп махины. Череп для Кхорна.

Кхарл вздымает топор в древнем воинском приветствии. Титан отвечает потоком огня из инферно-пушки и ливнем снарядов из мегаболтера. Кхарл взмывает вверх и устремляется к титану. Ударом окутанного пламенем преисподней топора и вопящего цепа разбивает пустотные щиты. Щиты отключаются. Синаптический шок бьет по команде титана. Титан отшатывается. Кхарл коршуном приземляется на голову махины. Топор и цеп бьют вновь и вновь. Голова-рубка раскалывается. Экипаж превращается в куски разодранной плоти. Титан падает.

Кхарл стоит на спине поверженной махины и смеется в небеса.

С расколотых шрамом небес спускается во всем своем адском великолепии его колесница. Его «Царица Резни».

Кхарл Багровый Потоп, Десница Кхорна, демон-принц Бога Войны, запрокидывает звериную голову и ревет свой клич. За его спиной изливается легионом демонов разлом реальности. Демоны ревут вместе с Кхарлом.

«Кровь Кровавому Богу!»

«Черепа для Трона Черепов!»

Изменено 22 июля, 2021 пользователем kaligvla

[0.5 Кота]

Это ты, Кале-бей, мой верный Пропащий Шакал?

Мальчик смотрит на череп в своих руках и кивает.

Лишнее

Неожиданно для себя он произносит:

«Багровая Тропа суть дорога без начала и конца, что вьется спиралью вокруг Трона Черепов и разверстывает себя в бытие мечом, топором и железным сапогом»

Повторение

Кхарл протягивает и в ней появляется цеп с десятком пылающих и вопящих черепов, что он своей рукой принес к Трону.

1)Протягивает левую руку?

2) "своей рукой" - лишнее

Ну что ж... возвращение Кхарла удалось. Эпично и атмосферно, а один эпизод напоминает о моём любимом кинокомиксе "300".

Хорошая работа!

[kaligvla]

Ну что ж... возвращение Кхарла удалось. Эпично и атмосферно, а один эпизод напоминает о моём любимом кинокомиксе "300".

Хорошая работа!

Спасибо за правки и за отзыв!

Я забыл еще один эпизод дописать, как Кхарл бьется с Уракой Аз'Барамаэлем (ДП из бэка Осады Вракса) перед Троном Черепов.

Но это я уже думаю я занесу в ту версию, которая будет на фикбуке, куда я собрался перебраться. Как раз время появилось на творчество, да и идей громадье - продолжение Радживаны, масштабная переделка мегаромана про титунов и т.д.

[Kitten Of Khorne]

Оченнно хорошо, сочно, по нашему, нашла одну ошибку в 5 части и калигва вкурсе

А вообще я всё начало хочу стырить полностью для своих грязных фанфиков. Трепещите!